|
- Смотрите, какое позорище! Как мы с отцом выставим тебя перед накодо*? И нечего так на меня смотреть! Кто на родителей косится, тот в камбалу превратится.**
- Мама, я учиться хочу!
- Уже выучилась, сама виновата. Пойдём, и постарайся хотя бы причёску не растрепать.
- Мама, я поступлю на следующий год, я тоже буду учительницей!
- У нас уже есть одна учительница, вот и хватит.
- Тогда я медсестрой буду! Мама, ну пожалуйста!
- Никаких медсестёр! Отец сказал, что все медсёстры - ойран*.
- Это неправда, никакие они не ойран!
- По-твоему, отец врёт? - возмутилась мама. - А ну, пошли!
Мама бесцеремонно, как куклу, выдернула дочь из-за куста. Сидзука упиралась, но не слишком, она привыкла слушаться, ещё и неудобно стало, что нечаянно уличила отца во лжи, но ведь не хотела же! В доме мама стыдливо прикрыла её от гостей и увела за фусуму*, где и привела дочь в порядок: заставила умыть заплаканное лицо, подвела высокие брови углем, подкрасила кармином маленькие губки, надела на неё лучшее кимоно и долго возилась с бантом оби, чем пышнее - тем лучше. Тут-то Сидзука и узнала, что к ней сватается Нибори, один из сыновей рыбака Накано. Красивый парень, как отказать такому? Сидзука вмиг притихла и постаралась смирным видом понравиться накодо.
Свадьбу справили по осени, и всё время до свадьбы Сидзука не знала, радоваться ей или плакать. Она не оставила мысли поступить в следующем, 1932-м году, очень хотелось стать учительницей, но замужем ей вряд ли позволят учиться, ведь во время учёбы придётся три года жить в Тоёхаре, вне семьи, ни один муж этого не потерпит. О расторжении помолвки не могло быть и речи, свадьба - это решение родителей жениха и невесты, да и не хотела Сидзука упускать такого парня, как Нибори. Нет, не хотела.
Молодожёнам в Сакаэхама дали отдохнуть всего день, а потом началась работа. Вдоль берега простирались вдаль ровные ряды сушилок - целые поля. На сушилках висела засоленная рыба. Вместе со свекровью, шестью её невестками и другими женщинами поселка Сидзука с утра до вечера шкерила рыбу и развешивала на просушку морскую капусту. Рыбу солили в ёмкостях - прямоугольных бетонированных ямах в земле, разделённых перегородками. Сестру Хироко Сидзука видела нечасто, её с недавних пор оставляли дома на хозяйстве, потому что до родов оставалось чуть больше месяца, она и на работу в школу перестала ходить. Рыбаки Сакаэхама возвращались с моря, черпая воду бортами тяжело гружённых фуно. И снова работа, работа, работа.
Готовую к отправке рыбу и морскую капусту упаковывали в картонные коробки и сносили в склады готовой продукции - кирпичные строения с деревянными крышами. Чиновники из конторы неподалёку, все на одно лицо, считали коробки, ставили на них метки и записывали в журналы. Потом продукцию грузили на подводы, запряжённые крепкими лошадками, и отвозили на железнодорожную станцию к приходу поезда из столицы Карафуто. Рыбаки зарабатывали несколько иен в месяц. Море - богатое и щедрое - платило труженикам сторицей, но тем доставались только крохи. |