Безбах Любовь : другие произведения.

Как я создавала "Губернаторство"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  
Думай, решаясь, а решившись - не думай.
  Японская пословица.
  
  Синтоистская собака. [] Синтоистские собаки, установленные у входа в Сахалинский краеведческий музей. Город Южно-Сахалинск (Тойохара).
   Писатель и журналист Всеволод Овчинников в своей книге "Ветка сакуры и корни дуба" размышлял о том, как непросто понять другой народ. По этой самой причине я долго не могла решиться написать роман о японском владычестве на Юге Сахалина в 1905 - 1945 годах - периоде загадочном и очень для меня притягательном. Такая задумка появилась давно. Но... японцы! Народ своеобразный, замкнутый и непонятный. До сих пор я ни разу не общалась с японцами, в Японии не была - как писать о том, кого совсем не знаешь? Но что делать, если история родной земли завязана на японцах, а рассказать о ней очень хочется?
   В итоге я решила написать исторический очерк о губернаторстве Карафуто и на этом угомониться.
   Написала очерк, но удовлетворения не получила, ведь это было не совсем то, что я собиралась сделать, точнее, совсем не то. Однако первый шаг, по сути, был сделан. А тут еще случилась неприятность: я потеряла работу и неожиданно получила свободу на неопределенный срок. Я поняла, что если этот шанс упущу, буду потом жалеть - возможно, всю жизнь.
   О японцах я совсем ничего не знала, но я собиралась писать в первую очередь о родной земле, а свои стены, как известно, помогают. И они помогли, эти "стены", еще как!
  
  Синтоистская собака. []
   Главную трудность составляло мое невежество. Знакомиться с японским народом в целом и с "каждым японцем" в частности я начала не с Интернета, а с книги 'Ветка сакуры'. Всеволод Овчинников, который долгое время жил и работал в Японии, не только рассказал о национальных особенностях, он постарался донести до читателя самую суть японцев - как всего народа в целом, так и каждого из них в отдельности. "Авторский замысел состоял, - писал он, - в том, чтобы нарисовать - разумеется, в своей личной, может быть, в чем-то спорной интерпретации - психологический портрет японского народа". Всеволод Овчинников даже не догадывается, насколько я благодарна ему за помощь.
   Помог Интернет, без него моя задумка вряд ли бы осуществилась в полном объеме. Информацию пришлось искать буквально по каждой строчке. Из-за одного-единственного слова или названия порой приходилось поднимать целые пласты информации. Список ссылок, которыми я воспользовалась, составил более четырех листов, а сколько пришлось пересмотреть и перечитать на самом деле!
   Помогло толстое-претолстое издание по истории Сахалинской области, подготовленное группой историков и краеведов. Правда, о японском периоде там рассказано удручающе мало. А еще очень помог документальный фильм "Карафуто. Японский период на Сахалине", снятый телерадиокомпанией "Европа плюс Сахалин". Японцев там сильно "обелили", но, тем не менее, этот источник оказался для меня самым информативным: японский период историки долго замалчивали. Теперь уже ничего не скрывают, но широкой огласки все же нет.
  
Из семейного фотоальбома. []Из семейного фотоальбома. []Из семейного фотоальбома. []Из семейного фотоальбома. []Из семейного фотоальбома. []
Фотографии из семейного альбома, который японцы были вынуждены оставить в городе Отомари (ныне Корсаков) при репатриации. Источник фото.
  
   Отыскав в Интернете японские фотографии столетней давности, я всматривалась в лица, пытаясь понять, как эти люди ощущали себя, друг друга, окружающий мир. Лица - несовременные, совсем другие, даже у детей. Вероятно, люди раньше мыслили по-другому, не так, как сейчас. И это тоже важно.
  
   Каким должен быть главный герой будущего романа? Ему придется пройти от начала до конца - все сорок лет с 1905 по 1945 годы и все увидеть. Можно ли возложить такую миссию на одного человека? Во-первых, период достаточно большой. Во-вторых, я собиралась охватить все стороны жизни на Карафуто: сельское хозяйство, промышленность, угольные шахты, рыбную отрасль, школу, японскую культуру, обычаи, исторические события. Конечно, не могла обойти такие грани удивительной японской культуры, как гейши и чайные дома. И, разумеется, такобэя - страшное явление того времени, присущее только Японии.
   Я пришла к выводу, что на одного человека все не взвалишь. Превращать его в репортера - прием избитый. Я им воспользовалась, но не в полной мере. Решила так: пусть в романе будет семья, а лучше несколько разных семей, пусть их судьбы переплетаются. Потом, пока писала роман, поняла, что главный герой все же есть - сам остров. И в самом деле, изначально я собиралась поведать именно о нем, а не только о некотором периоде из его истории.
   Рассказывать о Сахалине оказалось легко и радостно. Природа, погода, климат, особенности земледелия - все перед глазами. В конце концов, от сахалинской погоды на сегодняшний день напрямую зависит, каким будет мое настроение и самочувствие. Тем интереснее, что разные уголки острова сильно отличаются друг от друга.
   Японцы оставили на острове множество объектов - дороги, здания, предприятия. Многое со временем исчезло, но осталось в моей памяти с детства, это тоже упростило создание "Губернаторства".
  
  Японский "останец" во дворике
  краеведческого музея.
   Для удобства читателей я оформила сноски отдельным файлом. Учитывая восприятие большинства читателей, для которых японские имена непривычны, туда же поместила список действующих лиц романа, а заодно и значения некоторых имен. Там же можно найти русские и японские названия населенных пунктов (смех смехом, а часть названий на самом деле айнские) и две идентичные карты Южного Сахалина с русскими и японскими названиями.
  
  
  "Пролог"
  
  
  Маяк Нооторо. []
   Так получилось, что работу над романом я начала с пролога и прологом закончила. Когда "Губернаторство" было полностью готово, читатели мне подсказали, что раз уж главный герой - Сахалин, так с него и надо начинать. Так я и сделала.
   Во время работы над "Губернаторством" мне пришлось делать скидку на то, что японские имена непривычны русскому читателю, и вряд ли он твердо запомнит хоть одно имя, даже если дочитает роман до конца. Поэтому, переходя к новому эпизоду, я каждый раз старалась начать так, чтобы читатель сразу понял, о каком именно герое пойдет речь.
   Пришлось учитывать то, что "вокруг" - японцы, и старорусские слова вроде "давеча", "небось", "поди", "зело", "дюже" и прочие будут здесь неуместными. С юмором я тоже осторожничала. Чувство юмора у меня самое что ни на есть русское, малопонятное за рубежом и вряд ли применимо к японцам.
   Все губернаторы, премьер-министры, адмиралы и генералы, имена которых упомянуты в романе, и, конечно, императоры Японии - реальные исторические лица. Все остальные персонажи вымышленные.
   Названия печатных изданий и фирм - реальные.
  
  
  
Маяк Нооторо. Мыс Слепиковского.
  
  

Затопленный крейсер

Крейсер 'Новик', затопленный в Анивском заливе в 1904 году.

  
  
  Глава 1 "Священный долг Исами"
  
  Памятный знак []
  Памятный знак, установленный японцами в честь высадки десанта на Сахалин в 1905 году.
  
   Первая глава далась труднее остальных: все же баталии - не наш "огород", не женский. Однако период японского владычества начался войной и войной окончился, так что увильнуть от батальных сцен не удалось. Как говорится, назвался груздем...
   Главу о нападении японцев на Сахалин пришлось дважды переписывать заново: первый вариант забраковал муж, второй - подруга. Зато и работать было очень интересно. В главе даны описания реальных сражений. Источники друг другу противоречат, кое-что вызывает сомнения, пришлось сравнивать факты и делать выводы. Наиболее достоверным источником я посчитала статьи местной молодежной организации НПО 'Франтирер', которая исследовала места боев с японцами партизанского отряда штабс-капитана Гротто-Слепиковского. Изучая место дислокации отряда, "Франтирер" использовал естественнонаучные методики реконструкции событий, учитывая также письменные воспоминания участников боев (японцев).
  
   События, случившиеся на Сахалине летом 1905 года - трагические. В романе я охватила только малую их часть. О том, как японцы захватили южную часть острова, я рассказала в очерке 'Сахалинские партизаны 1905 года'. О том, как события развивались на Севере, подробно рассказал сахалинец Георгий Смекалов в статье "Сахалинские фермопилы" (или 'Ведерниковый станок'). Лучше, чем он, я не напишу, поэтому не взялась.
   Первую главу я оформила отдельным рассказом 'Священный долг Исами'.
  
  Камень рядом с памятным знаком. []
   Камень рядом с памятным знаком.
  
  
  Глава 2 "Почетная миссия"
  
   Не удалось найти имя первого главы Гражданского управления Карафуто - Кумагая. Пришлось обойтись одной фамилией. То, что он приехал работать на Сахалин с семьей - мой домысел. Вероятно, пример одного из первых лиц губернаторства вдохновил бы подданных микадо на переселение, которое считалось в Японии гражданским долгом.
   Поначалу Кумагай у меня незаметно "исчез" из повествования, но я спохватилась и решила, что поступила с ним несправедливо, и добавила в роман его размышления, когда он готовился передать дела преемнику. Пусть первый глава оглянется и оценит свой труд.
  
  
  Глава 3 "Примирение с новой землей"
  
   Примерив мысленно "шкуру" переселенца, которому около сорока лет, я поняла, что переезд, особенно на необжитую, незнакомую землю, дастся ему совсем непросто. Полбеды, что его ждет тяжелейший труд. Тоска по родным местам, которые, скорее всего, покинуты навсегда - тоже серьезнейшее испытание. Не исключено, что не слишком благоприятные условия Сахалина вызовут у переселенца отторжение.
   Как примирить его с новыми условиями? Пожалуй, через природу. У японцев особое к ней отношение. Они считают себя не завоевателями природы, а ее частью. Так родился эпизод с водопадом.
   Природе Сахалина присуще явление гигантизма. Не так давно его изучали французские исследователи. Они брали сахалинские семена и высаживали в других местах: растения вырастали обычные, и никакого гигантизма в помине не было. У меня есть своя версия. Климат позволяет растениям процветать, но солнца недостаточно, над островом большую часть года висит облачный покров, лето короткое, и растения торопятся, тянутся как можно выше, отращивают листья, стараясь получить как можно больше света. Темновато у нас... Особенно поразительны лопухи, даже местные на них удивляются. В детстве я с подругой играла в прятки, мы прятались друг от друга на огороде в картошке - ботва по грудь.
   Подобное явление наблюдается не только на Сахалине. Гигантские одуванчики и травы моряки видели на островах Антарктики.
   Борьба между сыновним долгом и верностью Отечеству - излюбленный сюжет в японской культуре: и то, и другое в японской шкале ценностей занимает верхние планки. Обойти его я не могла, заставила одного из героев метаться между необходимостью остаться с отцом, который нуждается в уходе, и обязательством работать в экспедиции, куда его направило государство. А Япония, получив Южный Сахалин, уделяла исследовательским работам на острове самое пристальное внимание.
   В некоторой степени те же сомнения посещали еще одного героя (глава "Священный долг Исами"): парень понимал, что ему необходимо вернуться домой живым, иначе родители в старости останутся без поддержки. Но Отечество послало его отстаивать в боях честь Японии, а война, как известно, диктует свои условия.
  
  
  Глава 4 "Обретение сына"
  
  Купальня в п.Ударном []
  Тёдзубати в п.Ударном, Углегорский район
  (п.Тайхэй, округ Эсутору).
   Описывая обычаи японцев, я опасалась наскучить читателю. Однако первые читатели "Губернаторства", наоборот, потребовали более подробных описаний, особенно японских блюд, одежды и свадебной церемонии, а заодно уж добавить "побольше восторгов". А я-то думала, читатели будут ворчать, что, мол, читать подробности нудновато.
   Самым загадочным японским "останцем" на Сахалине стало для меня "тёдзубати" - прямоугольный мраморный камень, который устанавливался на территории синтоистского храма. Один такой камень я видела в детстве на сопке в поселке Ударном Углегорского района. На верхней плоскости камня имелось углубление. Моя бабушка слышала от людей, будто японки наливали сюда освященную воду и обмывали волосы. А чуть выше по склону, где находилась ровная площадка, в траве валялись остатки каменных или мраморных колонн. Бабушка говорила, что здесь у японцев был "храм любви". К храму вела высокая-превысокая крутая лестница с белыми мелкими ступеньками, вросшими в землю. Выше по склону, гораздо выше, уже наши шахтеры насыпали целый гребень породы, когда между сопками добывали уголь открытым способом. Гребень украшали огромные деревянные побеленные буквы. Грандиозная надпись гласила: "Слава труду!" и была видна отовсюду - можно сказать, визитная карточка поселка Ударный, и она мне очень нравилась.
   Теперь я знаю, что видела остатки синтоистского храма, вероятно, очень красивого, как и место, где он располагался, и вряд ли он назывался "храм любви". А в мраморной "ёмкости" - тёдзубати - японцы совершали обряд омовения перед тем, как ступить на территорию храма: мыли руки и полоскали рот. Ни у кого из местных я не видела сохранившихся фотографий с храмом, еще не разрушенным.
   Место, где между березками и рябиной пряталось тёдзубати, было невероятно красивым и тихим, и я любила там сидеть, слушая шелест листвы и птичий щебет. Когда в тех местах искали уголь, трактор перепахал гусеницами всю округу и в приступе вандализма выворотил из земли лестницу. Мраморные ступеньки, оказавшиеся неожиданно длинными, вздымались высоко в небо. Единственное, что уцелело в этом безобразии, был пятачок с тёдзубати - словно заколдованный. Видно, ками (дух, сущность), которому поклонялись когда-то японцы в храме, к тому времени еще не покинул это место.
   Когда я увидела мраморные ступени, торчащие вверх, страшно удивилась: неужели не жалко было?!!
  Купальня в садике СМП. []
  Тёдзубати в садике Сахалинского
  морского пароходства, г.Холмск (Маока).
  
  Глава 5 "Красавица леса"
  
  Айнка. []
  Айнка. Источник фото.
   Народ айну пришел на Сахалин в XIII-XIV веках, а сейчас айнов на острове почти нет. Они покинули Сахалин во время японской репатриации, хотя русские предлагали им остаться. Вероятно, свою роль сыграла японская пропаганда. А может, потому что айнский и японский народы связала друг с другом сама история. Они занимали одну землю и издревле друг с другом воевали. Айны - храбрые и искусные воины, для японцев они были серьезнейшим противником. В конечном итоге великую многовековую битву они проиграли: японцы фактически растворили их в себе.
   Айны - народ загадочный. У них почти европейские черты лица, густые волосы и бороды. Языковеды утверждают, что в айнских словах присутствуют латинские, славянские, англо-германские и даже индо-арийские корни. Откуда взялся этот народ - никто не знает. У них - своя философия, сложившаяся в тесном слиянии с природой и в прямой от нее зависимости.
   Слово "айну" означает "человек", "мужчина". Многие топонимы на Сахалине и Курильских островах имеют айнское происхождение, и даже сами Курилы, где айны обитали как минимум семь тысяч лет, назвались айнским словом: "куру" тоже означает "человек".
   Японцы во времена колонизации Южного Сахалина считали айнов дикарями и относились к ним соответственно. Натерпелись айны в свое время и от русских, которые, выделяя земли для ссыльнопоселенцев и закладывая деревни, не считались с интересами коренных жителей. В самой Японии процветал геноцид народа айну.
   Тем не менее японцы считали айнских женщин самыми красивыми в мире; я слышала, будто во время колонизации Сахалина они вывозили женщин айну в Японию. Так это или нет, утверждать не буду, но айнки на старых японских фотографиях и в самом деле красивы. Рассматривая фотографии, я обратила внимание, что айнки часто носили татуировки вокруг губ, словно они широко улыбаются. Согласно мифологии, обычай татуироваться айнки переняли у божеств, живущих в 'нижнем мире'. Эта болезненная процедура проводилась следующим образом: острым ножом вокруг губ наносилось множество мельчайших порезов, в которые втиралась копоть с посуды, но не всякая, а от березовых углей. Копоть дал священный огонь, поэтому теперь злые духи не могут проникнуть через рот или нос. Кроме того, татуировка показывает, что девушка достигла брачного возраста.
   Поразителен и внешний вид айнов-мужчин. С длинными густыми волосами, роскошными бородами они похожи на... робинзонов.
   В пятой главе я описала ход лосося. Я видела его давно, в детстве. Видела, как большие рыбины скакали по камням, разбиваясь в кровь и преодолевая трудные участки великого рыбьего пути. Еще лет пятнадцать назад рыбы в реках было столько, что ее можно было хватать руками. В мелких ручьях она могла сбить с ног того, кто ступит в воду. Запах стоял, будь здоров: берега рек были усеяны дохлой рыбой, а воздух от мух гудел и шевелился.
   Теперь такого зрелища на Сахалине не увидишь: браконьерский промысел в приснопамятные 90-е подорвал поголовье, и столько лосося больше нет.
  
  Глава 6 "Злой камуи"
  
   В шестой главе начинает действовать один из отрицательных персонажей романа. Всего в романе их двое - именно негодяев, не считая личностей, не слишком приятных по долгу службы. Основной претензией первых читателей "Губернаторства" стало то, что злодеи остались без наказания. Пришлось роман дорабатывать, придумывая для них возмездие. Оно придет, но не сразу.
   Здесь я вставила эпизод, где один из главных героев увидел на улице гейшу. Эпизод не несет "градообразующей" роли, это - как приправа к роману вкупе с японскими пословицами. Однако зарисовка с гейшей не случайна и нужна не только для красоты. Во-первых, я немного раскрыла героя через его восприятие. Во-вторых, роман о японцах, и обойти тему гейш никак нельзя. Здесь я показала, какое впечатление она производит, чтобы потом чуть-чуть приоткрыть тайну гейш. Много лет спустя герой вспомнит мимолетную встречу с гейшей.
  
  Глава 7 "Попытка возвращения"
  
   Долг превыше всего, превыше любых чувств и страстей, превыше любви. Нет, герой не будет уподобляться главному негодяю романа, и борьба с самим собой предстоит нешуточная.
  
  Айн. []
  Айн. Источник фото.
  
  Глава 8 "Время надежд"
  
   Описания городов на Карафуто в разные времена я брала из нескольких источников: Отомари и Тойохары (ныне Корсаков и Южно-Сахалинск) - из книги "История Сахалина и Курильских островов с древнейших времен до начала XXI столетия"; Эсутору (ныне Углегорск) - из альбома "От Камышового хребта до Татарского пролива", Маоки (ныне мой родной город Холмск) и того же Тойохары - на сахалинских сайтах. Источники друг другу не противоречили.
  

Панорама города Маока. []

Панорама города Маока (ныне мой родной город Холмск).

  
   Уникальный закат, где солнце меняло свою форму, я наблюдала несколько лет назад вместе со старшей дочерью. Расчехлять фотоаппарат было некогда, поэтому мы только смотрели. Овальное солнце - не редкость, но квадратное увидишь не каждый день. А уж солнце-шатер, солнце-бокал, солнце-рюмочка, два пятна на его месте, причем сразу всё за один закат! Потом я крепко пожалела, что не снимала и не фотографировала.
  
  Вокзал Маока. []
  Автовокзал в г.Маока.
   Закаты на Сахалине интересны еще и тем, что после захода солнца небо может окраситься в зеленоватый цвет. Мне пока ни разу не удалось передать его на фотографии.
   В восьмой главе я рассказала, какие на Сахалине растут фрукты - все кошмарно кислые. Такова уж природа: чем севернее и холоднее регион, тем плоды кислее, тем больше в них витамина "С". Растениям он необходим, чтобы выжить в суровых условиях. Многие медики утверждают, что питаться надо теми плодами, которые дает земля, где живешь. Каждый раз, когда слышу это утверждение, смеюсь. Вкусили бы они наших яблочек, которые и бывают-то пару недель в году!
   Здесь я показала дальнейшую судьбу айнов. То, что они в резервациях голодали - мой домысел. Думаю, иначе и быть не могло, ведь их согнали с земель, начисто сломав традиционный уклад.
   Японские новогодние традиции я подглядела в книге Всеволода Овчинникова "Ветка сакуры". Именно там я нашла описание игры в карты со стихами и открытки с семью божествами.
  
  
  Глава 9 "Конь против меча"
  
   Здесь появляется второй негодяй, которому читатели потребовали наказания.
   В уста героини я вложила стихи знаменитого японского поэта Басё. Девушка вовсе не собиралась заниматься плагиатом. Буду благодарна тому, кто подарит ей три скромных строки хайку - разумеется, свои собственные, на тему "Очарование весеннего дождя". А может, меня и саму в один прекрасный день осенит... Хотя лучше, чем Басё, и не скажешь.
   Главу я оформила как самостоятельный рассказ 'Конь против меча'.
  
  
  Глава 10 "Легкая судьба"
  
   Какой запах испускает при варке тук, можно только догадываться. Тук - рыбное удобрение для рисовых полей. В студенчестве я какое-то время снимала комнату у бабульки в частном секторе. Бабулька любила селедку, покупала больше, чем могла съесть, а протухшую бросала в двухведерную кастрюлю, в которой варила свиньям. Тихонько, чтобы бабушку ненароком не обидеть, я выскальзывала с учебниками на улицу, потому что в доме находиться было невозможно. А какое амбре источали громадные котлы на берегу моря, в которых японцы вываривали рыбу, да зачастую не первой свежести?!
   Котлы в наше время не сохранились, зато остались бетонированные емкости, устроенные прямо в земле, в которых японцы солили рыбу. После репатриации наши некоторое время тоже использовали емкости, но времена менялись, жизнь стала сытнее, и рыба, засоленная таким способом, перестала пользоваться спросом. Емкости забросили.
   Вдоль моря кое-где тянутся развалины складов готовой продукции, наших или японских, уже и не скажешь.
   Прошлым летом я фотографировала емкости для засолки рыбы, но снимки нечаянно удалила. В мае-июне, пока берега не заросли травой (а трава там непролазная), снова сфотографирую и выставлю в этом очерке.
   Если в главе четвертой я описала японскую свадьбу, то здесь показала обряд похорон. Я не стала давать его подробно, чтобы не наскучить читателю, да и событие все же печальное.
  
  
  Глава 11 "Черные молнии в глазах"
  
  
  Госинэйхоандэн. []
  Госинэйхоандэн (или хоандэн).
   Вот и еще одна грань жизни - школьные годы. Я изрядно удивилась, узнав, что учебный год в Японии начинается не 1 сентября, а 6 апреля. Изучая материалы для этой главы, я раскрыла одну из самых любопытных тайн, оставшихся с детства. Я написала о ней в эпилоге романа, но повторюсь. В поселке Ударном рядом со стадионом, построенном японцами, уцелел фундамент школы, неподалеку от которого стоял маленький каменный домик на высоком цоколе. Я ломала голову, что это? Может, в нем коптили рыбу? Не похоже. А может, молились? Оказалось, такие домики - госинэйхоандэны, или просто хоандэны - стояли рядом с каждой японской школой и назывались "хранилище духовных сокровищ". В них на полочке стояли изображения императора, часто с семьей, и рескрипт об образовании. В метрополии было то же самое, однако после поражения Японии во второй мировой войне хоандэны были уничтожены как часть культа императора. А на Сахалине кое-где остались.
   Обряд, во время которого из хоандэна торжественно выносят императорский рескрипт, я видела в документальном фильме "Карафуто. Японский период на Сахалине".
   То, что мальчики и девочки учились отдельно - мое предположение: нравы в то время царили строгие.
   "Школьные годы" романа выпали на 1920-1925 годы - время оккупации Японией Севера Сахалина. Я отыскала по этому периоду совсем немного и дала описание только в общих чертах. Кстати, до японцев на Севере властвовало правительство Колчака, а до него - Советская власть, которая впоследствии ненадолго сменила колчаковское владычество и была уничтожена японцами. Интересная у острова биография!
  

Табличка рядом с хоандэном. []

Табличка с разъяснением, что такое хоандэн.

  
  Глава 12 "Сиятельный визит"
  
  Принц Хирохито. []
  Принц-регент Хирохито с визитом
  в губернаторстве Карафуто.
  Август 1925 года. Источник фото.
   Я долго не могла подобрать подходящее название двенадцатой главе. Остановилась пока на "Сиятельном визите", но, возможно, поменяю название. Здесь уместились целых три события: конец японской оккупации Севера Сахалина, визит принца-регента Хирохито и возмездие, настигшее "главного" злодея романа.
   Визит Хирохито, будущего императора Японии - важное событие истории Карафуто. Книга "История Сахалина и Курильских островов с древнейших времен до начала XXI столетия" вкратце рассказывает о необычной судьбе Хирохито. Он прожил 87 лет, из которых 62 года был императором. Из-за душевной болезни отца, императора Ёсихито, в 1921 или 1922 году он фактически возглавил страну. В 1926 году стал императором, а в 1928-м короновался. В Японии наступила эра Сёва.
   Хирохито обладал огромной властью. Он являлся верховным главнокомандующим армией и флотом и в то же время был главой государственной религии синто. Император считался прямым потомком богини солнца Аматэрасу. От его воли зависела вся внутренняя и внешняя политика Японии накануне и во время второй мировой войны.
   После поражения Японии над ним нависла реальная угроза, потому что он нес ответственность за развязывание войны на Тихом океане и за преступления своих подданных против народов Азиатско-Тихоокеанского региона. Однако его не тронули. Монархия сохранилась, но права императора свелись на нет.
   1 января 1946 года Хирохито обратился к народу с заявлением, что не имеет божественного происхождения. После этого он занялся морской биологией и написал немало научных трудов.
   Я нашла в Интернете фотографию принца Хирохито на Карафуто. Он сфотографировался, сидя в автомобиле. По бамперу я пыталась угадать, в какой именно машине он ездил по сахалинским дорогам, и остановилась на "Студебекере".
   Вообще пришлось задаться вопросом: какие автомобили ездили в то время по дорогам Южного Сахалина? Японский автопром находился в зачаточном состоянии, машины только начали выпускать, больше грузовые, а легковые выпускались в штучном количестве. Массового производства не было. Легковые автомобили в Японии особым спросом не пользовались, люди довольствовались велосипедами. Я предположила, что на Карафуто, скорее всего, привозили авто из США, и, возможно, из Великобритании.
   В 1925 году возмездие настигло одного из негодяев романа - Хаттори Кичиро, бизнесмена, человека богатого и со связями. Насолил он героям крепко, и возмездие получил соответственное, через жену и сына, единственного наследника. Я даже подумываю - а не переборщила ли? Хаттори, будучи человеком деловым и по сути своей торговцем, умеет анализировать ситуацию, но не склонен к самокопанию. Вряд ли такой человек раскается в содеянном, даже получив возмездие, но выводы для себя он все же сделает.
  
  
  Глава 13 "Женитьба на корпорации"
  
   Вот и подросло второе поколение на Карафуто...
  
   Следующие три главы посвящены бумажной фабрике в Эсутору (ныне город Углегорск) и забастовке рабочих. Я собрала их в отдельный рассказ 'Бумажный огонь', сократив насколько можно.
   В тринадцатой главе я описала японскую баню, в которой, в отличие от русской, сначала моются, а потом парятся в бочке с горячей водой, соблюдая иерархию.
   Упомянула о сахарной свекле, эксперимент с которой провалился так же, как когда-то потерпел крах наш эксперимент с кукурузой. Опыт показал, что сахарная свекла на Карафуто не приживается, а завозить сырье с материка дорого, и сахарная промышленность в итоге не получила здесь развития.
  

'Чертов мост' на железнодорожной ветке 'Южно-Сахалинск - Холмск'. Дорога заброшена.

   Все описания сахалинских дорог достоверны - я по ним езжу. Автомобильная дорога Южно-Сахалинск - Холмск (или Тойохара - Маока) в наше время несколько изменила маршрут, стала длиннее и безопаснее. Особого внимания заслужила заброшенная ныне железная ветка от Южно-Сахалинска до Холмска. Маршрут пролегает через сопки и невероятно сложен. На сотню километров - 35 мостов, 17 тоннелей, живописнейшие места. "Чертов мост" - торжество инженерной мысли в то время. Пассажирам кажется, будто поезд летит по воздуху. В 90-х власти пытались организовать для японцев вид туризма: путешествие по этой ветке. Симпатичный расписной паровозик возил японских гостей по железной дороге. Но, как водится, дело завяло.
   Со времен японского владычества на Сахалине осталась узкоколейная железная дорога. Паром доставляет с материка вагоны, которые в специальном ангаре "переобувают" для путешествия по острову. Перед тем, как загнать островные вагоны в паром, их опять же "переобувают".
  
  На
  На 'Чертовом мосту'.
  
   Японцы успели протянуть железную дорогу только до Куссюная (ныне поселок Ильинский). Дальше на север до сих пор тянется вдоль побережья насыпь, а поперек речек стоят быки для не построенных мостов. Места, по которым идет дорога до Углегорска (которая осталась грунтовой), совершенно дикие.
   Углегорский целлюлозно-бумажный завод я тоже видела. От него до моря ох как далеко - именно такое расстояние пришлось пробежать одному из героев, спасаясь от полиции.
  
  
  Глава 14 "Первые искры"
  
   В 1991 году я проходила технологическую практику на целлюлозно-бумажном заводе в Холмске. Завод основали еще японцы. На производстве мне понравилось, инженер-технолог, женщина весьма преклонного возраста, приглашала меня себе на замену, обещала выучить профессии. Но не сложилось: буквально на следующий год старый завод частично свернул производство, а потом и вовсе остановился. С тех пор прошло двадцать лет, и память пришлось освежать, искать в Интернете технологию бумажного производства, рабочий цикл очистных установок и бумагоделательных машин, подбирая то, что могло применяться в 30-е годы.
   Мне самой это интересно, но будет ли интересно читателю? Чтобы не надоесть ему рассказами, как производят бумагу, я разделила технологический цикл на две части. Половину дала в тринадцатой главе, а работу бумагоделательной машины - в главе семнадцатой.
   Альбом "От Татарского пролива до Камышового хребта" содержит детальное описание города Эсутору (Углегорска), и мне оно очень пригодилось.
  Холмский ЦБЗ. []
  Целлюлозно-бумажный завод в г.Холмске,
  основанный японцами в 1919 году.
  
  Глава 15 "Бумажный огонь"
  
   О забастовке на бумажной фабрике Эсутору в 1932 году я нашла только пару строк: то, что восстание было, и что оно жестоко подавлено полицией. Подробности пришлось домысливать.
   Забастовка - не бунт. Забастовка - значит, была какая-никакая организация. Коммунисты? Возможно. Японская империя боялась коммунизма как огня и отовсюду гнала его в три шеи. Если коммунисты и были, то в глубоком подполье. Позже, после окончания второй мировой, коммунисты пробивались даже в премьер-министры, потеснив на высоком посту герцогов, даже дважды.
   Чтобы совсем уж не впасть в фантазии, я решила почитать, как проходили подобные "мероприятия" в других местах. Отыскала материал по знаменитой морозовской стачке. Она показалась мне примечательной тем, что даже при хорошей организации руководители стачки не смогли удержать рабочих от грабежей и погромов. Главное, что меня интересовало - чего именно сумели добиться рабочие. А ничего они не добились. Снизили для рабочих штрафы, и всё. Стачку в Орехово-Зуево помнят по другим причинам, которые к забастовке в Эсутору вряд ли имеют какое-то отношение.
   Размышляя таким образом, я описала забастовку в подробностях.
   Упомянутые в главах основатель бумажной фабрики Окава Хэйдзабуро и бизнесмен Оидзуми, который "держит лесопилку" - реальные лица. К сожалению, не удалось найти, кто в 1932 году был градоначальником Эсутору, поэтому его имени я не указала.
  
  
  Глава 16 "Научиться прекрасному"
  
   Гейши - уникальнейшая японская традиция. Ничего похожего нет нигде в мире. Я лишь немного приоткрыла завесу тайны, желая показать, как непросто дается владение искусством красоты, и каково в то время приходилось маленьким девочкам, отданным на обучение и оторванным от родного дома, от семьи. Материала по гейшам в Интернете более чем достаточно, трудностей у меня здесь не возникло.
   Япония уделяла серьезнейшее внимание переписи населения. В 10-е годы проходила "большая" перепись, в 5-е - "малая". Наши историки, исследуя японский период, удивлялись глубине проработки профессионального состава. Я не обошла вниманием эту особенность.
  

Музей в японское время. []

Таким был музей во время японского владычества. Источник фото.

  
  Музей сейчас. []
  Музей в наши дни.
   В шестнадцатой главе возмездие настигло второго негодяя романа. Я решила - пусть его накажет сама жизнь. Тут очень просто: женщина, которую он обидел много лет назад, увидела, каким он стал, и без труда догадалась, что нездоровый внешний вид он приобрел по своей вине: из-за чревоугодия и чрезмерного возлияния. Она увидела, что и семейная жизнь складывается у него не слишком благополучно. Минутной встречи хватило, чтобы давняя обида отпустила навсегда.
   Этот эпизод я совместила с полезным: очень хотелось рассказать о красивейшем здании Южно-Сахалинска, в котором размещен краеведческий музей. Японцы построили его на пожертвования граждан. Здание выполнено в традиционном архитектурном стиле "тэйкан-дзукури" - "императорская корона". Оно любимо и ухожено. Дворик вокруг музея в последние годы разросся и разбогател фонтаном. Вход охраняют две каменные собаки. Я заметила, что на старых фото их нет, и отправила запрос на сайт музея. Хотелось узнать, откуда они взялись. Служащие музея ответили, что собаки - "посланцы богов" - стерегли когда-то японский синтоистский храм и были перевезены сюда позже.
  
  Вход в музей. []
  Вход в музей.
  
  Глава 17 "Лекарство от депрессии"
  
   Немного лирики, которую несколько омрачает близость мировой войны.
   Как оказалось, найти в Интернете настоящий танец настоящей гейши в настоящем чайном доме не так-то просто...
  
  
  Шахта. []
  Глава 18 "Черная пасть"
  
   Только в 1942 году губернаторство Карафуто превратилось в составную часть Японии...
   Восемнадцатая глава посвящена угольной промышленности Карафуто, а заодно и такобэя. Я хотела выставить самостоятельный рассказ о судьбе молодого корейца, попавшего на шахте в рабство, а потом угодившего в такобэя, но передумала. Глава тяжеловата, даже трагична, и я решила не расстраивать читателя еще одним отдельным печальным рассказом.
   Мне удалось найти в Интернете огромную статью, посвященную угольной промышленности на Сахалине. Автор не обошел стороной и японский период и дал описание условий на шахтах в Углегорском районе (округ Эсутору). В документальном фильме "Карафуто. Японский период на Сахалине" пожилой кореец рассказывает, как в молодости работал на шахте Каваками (поселок Синегорье под Южно-Сахалинском). Его рассказ сильно отличается от "углегорской" статьи. Я сделала вывод, что условия в разных шахтах существенно различались. Где-то было проще, где-то тяжелее. Все рассказы сходились в одном: голодали везде. Сами японцы в 40-е годы подтянули пояса, что уж говорить о шахтерах-корейцах!
  

Добыча угля. []

Добыча угля открытым способом.

  
  
  Глава 19 "Прикосновение к тайне"
  
   Карафуто для японцев - глубокий тыл, но война уже совсем близко. Однако эта глава - одна из последних - посвящена не войне, а чувству любви. У влюбленных слишком много препятствий, и поэтому кажется, что лучше забыть навсегда друг о друге...
  
  
  Глава 20 "Когда не действует воля императора"
  
  
  Мемориал на 50-й параллели. []
  Мемориал на 50-й параллели, установленный на месте
  сражений в августе 1945 года.
   Император обладал в Японии почти безграничной властью, ведь он считался божеством. И вот страна терпит катастрофу. Японский народ не в состоянии принять поражение великой империи - тут даже домысливать ничего не надо. И народ, сплотившись перед общей бедой, волю императора не исполняет.
   Две последних главы я посвятила краху губернаторства Карафуто. Бои 45-го года... На Сахалине они гремели после Победы над Германией, в августе. Я описала их только краем, не влезая в самое пекло. Есть у меня внутренний "барьер", который не позволяет браться за описание боев Великой Отечественной войны и который я так и не смогла переломить. Поэтому сражения на Харамитогском перевале (пятидесятая параллель, где проходила граница) я описывать не взялась.
   Действие я перенесла в округ Эсутору, потому что, во-первых, именно там начал высаживаться первый наш морской десант, и, во-вторых, альбом "От Камышового хребта до Татарского пролива" дает последовательность боевых действий в Эсутору.
   Здесь я увязала судьбу корейца-шахтера с судьбой японской семьи Киёмидзу, члены которой - одни из главных героев романа. Таким образом, кореец не будет казаться в романе "лишним" персонажем.
  
  Японский дот. []
  Японский дот на перевале. Отсюда открывается хороший обзор
города Холмска и Татарского пролива.
  
  
  Глава 21 "Конец губернаторства"
  
   Освобождение Южного Сахалина советскими войсками пришлось описывать "с японской стороны". На Карафуто родилось, выросло, возмужало, нарожало детей целое поколение. Эти люди считали Сахалин родной землей, и, как ни поверни, были правы. Народ ни в чем не виноват... Русские тоже считали Сахалин частью своей Родины. Историки говорят: парадоксальная ситуация! Неудивительно, что бои на Харамитогском укрепрайоне были затяжными и кровавыми. Советские воины, освобождая остров, с боями прошли триста километров. С нашей стороны случались грабежи, с японской - невероятная жестокость. Честно признаюсь, что в романе я несколько идеализировала и тех, и других (на то он и художественный роман!) и обошла неприятные, щекотливые моменты. Однако в Тойохаре (Южно-Сахалинске) наши войска и в самом деле не бомбили жилые кварталы и грабежами не занимались. Более того, они приняли все возможные меры, чтобы уберечь памятники культуры от вандалов и мародеров.
  
  
  "Эпилог"
  
  
  Японский дот. []
  
  
  
  
  
  
  
  
  Японский дот неподалеку от местечка Мерея, где установлен памятный знак в честь высадки японского десанта в 1905 году. Дот сооружен сорок лет спустя для отражения атаки советских войск. Колесо истории совершило полный оборот...
   Не все сведения мне удалось найти. Например, не нашла японские названия Охотского моря и Татарского пролива. Не все, что отыскала, вошло в роман. К примеру, то, что основателем печатного дела на Карафуто был Мурамат Цукинтаро. В 1906 году он начал издавать газету "На Карафуто" (три раза в месяц), потом ежедневную газету "Новости Карафуто".
   Что еще не вошло в роман и что не удалось отыскать - умолчу, чтобы не давать лишней пищи любителям критики. Пусть сами ищут, к чему можно прицепиться. А лучше пусть пишут свое.
   С благодарностью приму искреннюю помощь, подсказки. Приоткрыть закулисье, рассказать читателям, как создавался исторический, краеведческий роман - идея Галины Долгой, которую она мне подарила.
   Подсказок еще может быть очень много, ведь я писала о японцах, хотя не японовед, не востоковед и, повторюсь, даже ни разу не была в Японии.
   До сих пор я не сообщила главного: что, собственно, побудило меня к написанию романа "Губернаторство Карафуто". Мотив может показаться смешным. Вовсе не интерес к японцам. Интерес к ним, конечно, есть, эта нация вызывает уважение - трудоспособностью, стойкостью, мудростью, сильным характером, чистоплотностью, необычной культурой и многим-многим другим. Как-то раз я смотрела передачу о Японии (насколько помню, кулинарную). Показали молоденькую японку, которая шла по улице. Ножки у нее "колесиками", носочки внутрь, пяточки наружу. Потом показали двух японок - то же самое. Затем оператор опустил камеру вниз. Все японки шли точно так же. Даже в этом японцы сохранили своё, не поддались натиску западной культуры! Ухитряясь не противопоставлять себя Западу, как это делают мусульмане.
   А мотивом послужило... детское любопытство. В эпилоге к роману я подробно об этом рассказала. Наверное, многим подобный мотив покажется несерьезным. Ну и на здоровье.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"