Семен аккуратно протер и без того сверкающий чистотой бокал, поставил его к такому же сияющему собрату, окинул придирчивым взглядом стол, смахнул невидимую пыль и, повесив полотенце на крючок, изображающий испуганного пингвина, вздохнул. Причина несколько нервного возбуждения была немаловажная: к нему должна была прийти девушка. Но нервничал Семен не из-за того, что она придет, а из-за того, что может произойти,.. потом. Когда они... Тут мысль его боязливо пряталась в сумраке смущенного воображения.
У него была девушка, вернее женщина. Семен до сих пор с содроганием в душе вспоминал горячее тяжелое тело поварихи, стряпавшей еду для голодных студентов архитектурного института, которые рылись в земле Крымского полуострова, выискивая остатки древней цивилизации, оставившей свои следы в Херсонесе. Тогда романтическое наблюдение за звездами южного неба, закончилось тем, что повариха, положив свою пухлую руку на его джинсы, глухо спросила, чуть срывающимся от волнения голосом, - как наш маленький дружочек? И не успел Семен ответить, как женщина навалилась на него жарким телом, придавив к сухой земле. Он так ничего и не понял - все произошло быстро: несколько судорожных сокращений и ее горячий удовлетворенный шепот, -"да ты шалун, с таким-то богатством"! Бесстыдно рассмеявшись, повариха встала. Он так и запомнил ее: колышущаяся глыба на фоне черного южного неба, заслоняющая диск луны и Млечный путь.
Семен поморщился, вспоминая боль от впившегося в его левую ягодицу камешка, и пыхтящее дыхание поварихи, - ух, ух,.. Когда она прыгала на нем, видимо изображая амазонку, нарисованную на осколке амфоры, что они нашли, перелопатив тонну крымской сухой земли, богато сдобренной песчаником. С тех пор, стоило ему только посмотреть на женщину и в его голове начинало звучать "ух, ух"...
Как-то сидя в полутемном баре с Генкой, который к тому времени уже имел за своей спиной два неудачных брака и, слушая проникновенную речь друга, прихлебывающего пиво из высокого бокала, "в глубине каждого мужика сидит неуверенный ребенок. И есть женщины, которые это понимают, и с ними легко. А есть женщины, которые этого не понимают, вот этих надо опасаться. Они переедут тебя, даже не заметив, раздавят, как червяка", - Семен сразу вспомнил напавшую на него повариху, ее жирные ляжки, которыми она пригвоздила его к земле, и подумал, что эта слониха точно раздавила в нем мужчину.
Ждал он сегодня Веру. Эта девушка обратила на себя его внимание, как только пришла к ним в офис. Ему понравились ее чистые карие глаза, и как она, чуть наклонив голову с зачесанными назад блестящими темными волосами, собранными в узел, прикусив зубками кончик ручки, о чем - то сосредоточенно думает, глядя на экран монитора. Она никогда не смеялась несколько скабрезным шуточкам их офисного плэй боя Эдика, а только слабо улыбалась, глядя куда-то мимо него, погруженная в свои мысли.
Он тогда подумал, что такая девушка вряд ли посмотрит в его сторону, но как-то так получалось, что они всегда оказывались в одном и том же кафе, где вполне за сносную сумму можно было перехватить бизнес - ланч. Потом оказалось, что они ездят по одной и той же ветке метро и, что самое удивительное, - эта необычная девушка любила бокс. Она его просто сразила наповал, когда, сидя за ланчем, вполголоса пропела, с улыбкой глядя на экран, где Тайсон отправлял очередного претендента на звание чемпиона в нокаут.
"А что это за парень, о котором треск и шорох,
Вышел в ринг, готовый растереть любого в пыль и порох?"*
Семен почувствовал, что влюблен и предложил встретить Новый Год вместе, с замиранием в сердце, ожидая вежливый, но категоричный отказ. К его изумлению Вера без обычного женского жеманства согласилась. Забравшись в конверт с неприкосновенным запасом, где лежали деньги на мотоцикл, (мечта его детской души) он бегал по магазинам, выбирая шампанское, черную икру, крабов и всевозможные деликатесы, какие только могли прийти в голову. Завершающим аккордом в этом марафоне стала елка из Голландии. Увидев эту красавицу, он уже не мог смотреть на бедные, ощипанные создания подмосковного леспромхоза.
Резкий звонок в дверь напомнил, что время "икс" пришло. Еще раз, окинув внимательным взглядом безукоризненный порядок, он прошел в прихожую и, отворив дверь, в недоумении застыл. На него, сощурив глаза, смотрела девушка в накинутом на плечи рыжем лисьем полушубке, по которому змеились длинные черные блестящие волосы. Чуть скривив карминовые губы, она измерила его бесцеремонным взглядом и глубоким голосом произнесла:
- Ты, что ли Семен?
Семен только качнул головой, как она, бесцеремонно отодвинув его в сторону, прошла в прихожую, сбросив ему шубку на руки.
- Да ты проходи, что стоишь? - Насмешливо зыркнула она на него глазами, отчего Семен почему-то разозлился и бросил ее шубку на стул.
Девушка, чуть расставив стройные ноги, обутые в высокие сапоги, измерила его взглядом снизу вверх.
- Лариса, - безапелляционно произнесла она, чуть выпятив нижнюю губу и, не увидев никакой реакции, добавила, чуть приподняв брови. - Сестра Верки!
"Сестра"? - Видимо его удивление настолько откровенно отразилось на его лице, что Лариса засмеялась, обнажив острые, как у белки зубы.
- Да, да! Сестра этой неудачницы и плаксы. Верка не придет. Сидит дома и рыдает, - "ах! Как я к нему приду, а вдруг он захочет меня? Я еще не готова к серьезным отношениям!" И все в таком роде.
Лариса окинула взглядом комнату и снисходительно хмыкнула.
-Чисто, стерильно, и... тухло. Ты тоже такой же стерильный? Зря она тогда тряслась. Всегда так. Гуляет, гуляет, а как до секса, так сразу в кусты. Что-то я проглядела в ее воспитании.
Семена передернуло от грубости и развязности этой сестрички. Нахмурившись, он смотрел на знакомые черты, словно искаженные в кривом зеркале, потом с нажимом произнес, стараясь, чтобы его слова прозвучали не так оскорбительно:
- Вам тут делать нечего. Если ваша сестра не придет, вы - не ее замена.
Он ожидал, что Лариса обидится и уйдет, но у этой девушки явно эгоцентризм выдавил все остальные чувства, как ненужный атавизм. Пройдя в комнату, она уселась за стол, критически оглядывая крабов, икру, закуски. Взгляд ее остановился на шампанском.
- Вот это драйв! - она расхохоталась. - А пиво есть?
Семен сел напротив нее и почти грубо ответил:
- Есть в холодильнике. Поднялась и взяла сама.
Сверкнув на него такими же карими, как у Веры глазами, Лариса растянула в усмешке свои карминовые губы.
- Да мы с характером! А по рассказам Верки и не скажешь. Этакий моллюск, чистоплюй, вытирающий свой стол специальной тряпочкой.
Семен почувствовал, как вспыхнуло лицо. Действительно, он незаметно, как раньше считал, протирал перед началом рабочего дня клавиатуру и стол, но не думал, что это заметят сотрудники и, тем более Вера. Да еще и посмеется над ним. Неожиданно Лариса встала.
- Ванная у тебя где?
Семен поднялся и молча прошел в коридор. Открыв дверь в ванную комнату, он так же молча повернулся, чтобы пройти обратно в комнату но, то ли из-за узости коридоров хрущевских квартир, то ли из-за высоких шпилек, на которых балансировала Лариса. Когда она, проходя мимо, неожиданно покачнулась, на мгновение прижавшись к нему грудью, Семена обдало жаром от этого мимолетного прикосновения к мягкой женской груди. Руки его мгновенно вспотели, стараясь не смотреть в ее глаза, он замер, но Лариса, как ни в чем не бывало, прошествовала в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
Семена обуяло смятение, - "как же так? Бесцеремонная, наглая. Да она и рядом не стоит с Верой!" Но внутренний голос ехидно возразил, - "так ты и не потел, когда она к тебе прикасалась. Признайся себе, - возбудился? Хочешь эту наглую девку"? "Ни за что.. Я что, совсем идиот? Сейчас она выйдет из ванны, и я выпровожу ее за дверь".
Услыхав стук двери, он решительно обернулся и оцепенел: Лариса была голой! Нет, конечно, не совсем. На ее теле были кожаные стринги, чуть прикрывающие треугольничек внизу и тонкая полоска кожи наверху, стягивающая грудь. В руках она держала маленькую плетку, которой чуть похлопывала по бедрам. Довольная произведенным впечатлением, девушка проворковала низким голосом:
- Ну что, плохой мальчик? Пора тебя поучить? Как обращаться с приличными девушками?
Внезапно размахнувшись, она ударила его плеткой по груди. Это не было больно, но Семен вздрогнул от неожиданности. Лариса довольно рассмеялась, ударила снова.
- Мальчик боится боли? А чего еще мальчик боится?
Она размахнулась, чтобы еще раз ударить, но Семен перехватил плетку и резко дернул на себя. Девушка, покачнувшись на высоких шпильках, упала ему на грудь и прижалась, сомкнув пальцы на спине. Где-то в уголке сопротивляющегося сознания, он успел подумать, что у этой девчушки не по-девичьи сильные руки, как почувствовал, что падает. "Черт! - мелькнула у него мысль, - да что происходит"? Семен попытался вывернуться, но эта амазонка уже восседала на нем, сжимая бедра ногами.
- Так ты еще и сопротивляешься? Тебя мамочка не учила хорошим манерам? Ах ты, негодный мальчишка! - Наклонившись, она сильно ударила его ладонью по щеке, потом еще...
Неожиданно Семен подумал, что ситуация настолько была схожа с той, когда он лежал, словно раздавленный червяк под ухающей поварихой, что его разобрал смех. Лариса удивленно посмотрела на него, и мимолетная тень скользнула по ее лицу, погаснув в уголках рта. Семен, перестав смеяться, пристально посмотрел в карие глаза, горящие на бледном лице словно темный янтарь на солнце, провел ладонями по черным растрепанным волосам и, неожиданно для себя, с силой привлек девушку к себе, впившись в ее губы, как страждущий странник припадает к благословенному ручью, с наслаждением вдыхая аромат разгоряченного тела, с едва уловимым запахом корицы. Для него вдруг исчезла комната, исчез весь мир, осталось только, вдруг ставшее таким нежным в его руках тело, доверчиво раскрывшееся перед ним...
И когда этот мир вернулся, обрушившись на него грохотом оргазма, он впился в ее руку, чтобы не закричать от восторга и необычайной силы, пытавшейся разорвать его изнутри. Лариса не отняла руку, только слабо вскрикнула. Уже потом, лежа в постели, он с нежностью целовал, уже наливающуюся синевой отметину, похожую на маленькую подковку и, смущенно улыбаясь, пробормотал, - ты такая вкусная, наверное, мне захотелось тебя съесть, я такой голодный...
Все последующие дни прошли, точно в тумане. Они занимались любовью, доедали остатки "праздничного стола", опять любили друг друга, пили шампанское. Обмазывая мороженым и, хохоча, словно ненормальные, облизывали друг друга, как голодные волки. В первый рабочий день после каникул любви он проснулся и понял, что Лариса ушла. И странно, впервые Семен почувствовал себя одиноким. От осознания факта, что эта женщина вот так просто исчезла из его жизни, ему даже стало трудно дышать, будто из комнаты выкачали весь воздух.
Как всегда, придя на работу чуть раньше остальных сотрудников первое, что он сделал - выбросил тряпку, которой вытирал клавиатуру. Потом сел за стол и задумался. Будет непросто объяснить Вере, почему он занимался любовью с ее сестрой. Нет, совесть его не мучила. Мучительным будет предстоящий разговор, где он должен будет оправдываться, а как раз оправдываться он и не хотел. Он понял, что любит Ларису, она нужна ему, как воздух, как... В общем, он не может быть без нее и точка.
Офис заполнялся отдохнувшими за короткий отпуск сотрудниками. Семен изредка бросал взгляд на входную дверь, напряженно ожидая, когда же войдет Вера. И она вошла. Улыбнувшись, поздоровалась с сотрудниками, потом, посмотрев в его сторону, кивнула и отвернулась.
"Она все знает. Вот и хорошо. Надеюсь, разговор не будет длинным", - с тяжелым сердцем подумал Семен и, уткнувшись в экран монитора, углубился в работу, боясь смотреть в сторону девушки, чтобы не столкнуться с ней взглядом.
- Ты пойдешь на обед?
Услыхав знакомый голос, Семен крутанулся в кресле: перед ним стояла Вера. Избегая ее пристального взгляда, он опустил глаза, кивнув, поднялся, направляясь следом за ней к выходу.
- Вера, я должен тебе сказать...- начал он, но девушка прервала его. Протянув пальто, она тихо спросила:
- Не поможешь?
Помогая ей, он смотрел, как она просовывает в рукава пальто сначала одну руку, потом другую. И вдруг тугая волна жара ударила в лицо. На левой руке, как раз чуть выше запястья он увидел синяк, так похожий на... Словно почувствовав его взгляд, Вера обернулась и, обдав его ласковым взглядом карих глаз, произнесла низким грудным голосом: - Ну что, плохой мальчик, ты не проголодался?