- Работа твоя близится к завершению, - сказала однажды хозяйка своему гостю. - Пора подумать о дальней дороге, которая тебе предстоит, и потихоньку собираться в путь. Отложи сегодня все свои дела и дай рукавицам передохнуть. У меня есть для тебя задача поважнее.
На дне вырытого колодца по-прежнему не было видно никаких признаков воды. Почему она решила, что скоро работа подойдёт к концу? Иван, который незаметно отвык не только от своего отчества, но и от фамилии тоже, не знал этого. Ему очень не хватало старухиной уверенности в том, что всё обязательно должно закончиться хорошо. Но зато он успел усвоить, что спорить с Бабой Ягой бесполезно. Если она на чём-то настаивает, лучше ей уступить, тем более что чаще всего она оказывается права.
- Пойдём лесом к Чёртову озеру. Путь неблизкий, поэтому возьми с собой в дорогу хлеба, соли и воды.
- Зачем нам к Чёртову озеру? - удивился Иван. Он уже был наслышан от самой хозяйки о том, что лучше обходить это место стороной и как можно реже упоминать о нём.
- Там пасётся моя любимая кобылица. Решила я подарить её тебе.
"Кобылице, наверное, столько же лет, сколько старухе, а идти за ней нужно туда, где ни одна живая душа не захочет оказаться по доброй воле. На что мне сдалась эта старая кляча? Обходился я без неё до сих пор - обойдусь и впредь", - подумал Иван, а вслух сказал:
- Не могу я лишить тебя любимой кобылы. Да и к Чёртову озеру мне ни к чему: не тянет меня туда... Не по пути... Только время зря потеряю...
- Не всегда мы знаем, куда какая дорога приведёт, - хитро сощурилась старуха. - Бывает, они даже поворачивают обратно. Но если не отправишься сейчас к Чёртову озеру, можешь не пройти все отмеренные тебе вёрсты, и никогда уж не доберёшься, куда хотел.
Иван и так уже решил уступить, а после таких мудрёных слов и вовсе пропало всякое желание заводить со старухой спор. Он молча взял с собой всё, что ему велели, и попытался представить, как далеко до Чёртова озера и сколько времени нужно, чтобы туда дойти. В глубине души он был даже рад возможности отложить свои дела. Вдруг замкнутый круг наконец разорвётся и всё изменится, пока его здесь нет? Может быть, вернувшись обратно, он найдёт то, что оставил, совсем иным.
* * *
До полудня шли не останавливаясь и не делая привала. Иван торопился, стараясь не отставать от старушки. Поэтому, когда солнце, поднявшись высоко над горизонтом, стало не на шутку припекать, он начал уставать не только от летнего зноя, но и от быстрой ходьбы. К счастью, Баба Яга вскоре сама предложила отдохнуть.
- Не пора ли нам пообедать? - спросила она, и Иван поспешил с ней согласиться.
Удобно расположившись на мягкой траве в тени старого дуба, он достал из дорожной сумки кусок хлеба и хотел поделить его пополам, но старуха, заметив это, сказала:
- Побереги хлеб с солью. Они тебе ещё пригодятся. Ступай-ка лучше к ручью да помой руки. А я тем временем накрою на стол.
Пока Иван искал поблизости ручей, Баба Яга достала свою чудо-скатерть и расстелила её под деревом.
- Откуда у тебя столько необычных вещей? - спросил Иван, когда вернулся и увидел то, что ожидало его. - Рукавицы, которые любят работать, скатерть-самобранка...
- Добрые люди дарят, - ответила Баба Яга. - Если подарок сделан от души, он не может быть обыкновенным.
- А почему они дарят их тебе?
- Ну-у, - засмеялась старушка, - этого я знать не могу. Хотя мне кажется, что подарки нужно делать просто так. Вот захотела я, к примеру, отдать тебе лошадь - значит нужно это сделать. Даже если она у меня одна и могла бы здесь пригодится.
- Выходит, твоя кобыла тоже необыкновенная?
- Думаю, у тебя появится скоро возможность самому в этом убедиться. До Чёртова озера осталась всего пара часов пути. Но прежде чем мы отправимся дальше, нужно как следует подкрепиться, потому что самое трудное впереди. И силы ещё понадобятся. Особенно тебе.
После привала Иван опять шёл следом за старухой и опять удивлялся тому, как легка она на подъём, несмотря на свой преклонный возраст. Он собирался было спросить, что за секрет или снадобье помогает ей оставаться такой, но не успел, потому что в этот миг они вышли из леса. Это произошло так внезапно, что Иван позабыл обо всех словах, вертевшихся у него на языке. Лес не поредел, как это обычно бывает на опушке. Просто лесная чаща, которой они до сих пор брели, вдруг расступилась, и взору предстала совершенно иная картина. Дальше перед ними простиралась равнинная местность. Ни один холмик или пригорок не нарушал чудесной панорамы, поэтому видно было всё как на ладони. Отсюда можно было разглядеть берег озера, хотя до него оставался ещё приличный отрезок пути. Но сейчас вовсе не пользующееся дурной репутацией место привлекло внимание Ивана. Он был поражён тем, что увидел чуть поодаль слева от дороги, ведущей к Чёртову омуту. На её обочине стояла деревня, а это значит, что здесь есть и местные жители! Иван мог хорошо рассмотреть несколько крайних домов. Они были добротными, и по их виду можно было судить о том, что хозяева живут в достатке. Дорога вела мимо деревни, поэтому старушка пошла в сторону показавшихся вдалеке изб, а добрый молодец поспешил за ней.
Деревенская окраина приближалась с каждым шагом. Скоро Иван стал хорошо различать не только внешние очертания дворов, но и отдельные детали: новую лестницу, приставленную к сеновалу, грядки с овощами возле дома, резные ставни на окнах - всё говорило о том, что хозяйства справные. Причём вблизи они выглядели ещё лучше, чем издалека. Когда Иван поравнялся с ближайшей постройкой и, обогнув её, посмотрел за угол, он увидел прямую широкую улицу, уходящую далеко вперёд и пролегающую между двумя рядами домов, расположенных симметрично друг против друга и напоминающих наброски художника-пейзажиста к полотну, на котором должна быть изображена сельская идиллия. Иван невольно залюбовался аккуратным частоколом, отделяющим один участок от другого и охраняющим чужие владения от случайных посетителей, низкими крашеными калитками, как две капли воды похожими друг на друга, и ровными узкими дорожками, ведущими от калитки к крыльцу каждого дома. Однако долго задерживаться он не мог. Во-первых, старушка ушла вперёд, и нужно было догонять её, миновав окраину деревни. Во-вторых, оставаться на месте и любоваться красотой и опрятностью сельской улицы ему мешал странный запах. Иван сразу почувствовал его и удивился: откуда здесь может исходить такое зловоние? Когда ветерок дул в сторону леса, трудно было дышать. У доброго молодца мороз пробегал по коже. Он готов был голову дать на отсечение, что в такие мгновения пахнет мертвечиной. Ошибиться было невозможно. Иван припомнил рассказы о людях, пропавших без вести у Чёртова озера, и ему стало не по себе. Но когда он подошёл к деревне, то убедился, что смердит не гиблое место, мрачное и безотрадное, а улица и дома, которые так привлекали взор издалека. От невыносимого запаха Ивану стало дурно, и он поспешил прочь, подгоняемый страхом ещё и оттого, что богатые крестьянские дворы казались необитаемыми. Нигде не слышался лай собак или блеяние коз, куры не расхаживали возле изгороди, подбирая зёрна, а дети не бегали наперегонки и не играли в дорожной пыли. Образцовая картина сельского быта была отравлена мёртвой тишиной и производила зловещее впечатление.
"Каким жутким может оказаться вблизи то, что притягивало на расстоянии, - подумал Иван. - Нужно спросить, что это за деревня и почему не видно ни одного деревенского жителя".
Однако сделать это ему опять-таки не удалось. Когда Иван догнал старуху, новые вопросы пришли на смену старым, потому что впереди маячило Чёртово озеро, и всё внимание путника было приковано теперь к колдовскому месту, которое и в самом деле оказалось необычным.
Омут был очень глубоким, и поверхность озера казалась чёрной, оттого что даже у края не было видно светлого песчаного дна. Крутые берега обрывались и уходили вниз, образуя котлован, поэтому подступиться к воде тем, кто желал напиться или искупаться в жаркий летний день, было совсем не просто. Если упадёшь - рискуешь утонуть в бездне, а для того чтобы удержаться на обрыве или подняться по нему вверх, нужно обладать недюжинными способностями. Наверное, не зря и зверь, и человек стараются обходить Чёртово озеро стороной. Бабкина кобылица должно быть и впрямь необыкновенная, раз она пасётся в таком месте и ходит к нему на водопой.
- Где искать твою лошадь? - спросил Иван, не зная, куда идти дальше.
- Она сама нас найдёт, - ответила старушка и, засунув два пальца в рот, свистнула так, что многоголосое эхо прокатилось по обрыву вниз, и Иван не сразу смог услышать топот конских ног у себя за спиной.
Преданное животное тотчас же откликнулось на зов хозяйки, словно ожидало его. Легко стуча копытами о землю, оно примчалось в облаке пыли и остановилось в двух шагах от них, раздувая ноздри и нетерпеливо подёргивая ушами. "Настоящий Конь-Огонь", - подумал Иван, невольно залюбовавшись удивительной огненно-рыжей мастью лошади, её развевающейся гривой и длинным шелковистым хвостом. А Баба Яга ласково потрепала кобылу по холке.
- Это моя Фортуна, - с гордостью сказала она. - Нужно дать ей хлеба с солью, что принесли с собой.
Иван послушно положил на ладонь кусок чёрного хлеба, присыпанного солью, и протянул руку прямо к лошадиной морде. Умные карие глаза покосились сначала на него, потом на протянутую ладонь. Кобыла помедлила, как бы размышляя, стоит ли ей соглашаться, потом осторожно втянула воздух и, приблизив свои мягкие тёплые губы, крепко ухватила ими ржаную краюху. При этом лёгкое дыхание Фортуны на мгновение коснулось руки человека и приятно защекотало её. Чувство было незнакомым, но так понравилось Ивану, что захотелось испытать его вновь. Он отломил ещё один кусок хлеба, присыпал его солью и опять протянул ладонь к лошадиной морде. На сей раз кобыла взяла хлеб, не раздумывая, и добрый молодец не успел почувствовать растекающуюся по коже горячую волну, зато старуха, внимательно следившая за тем, что происходит, удовлетворённо кивнула головой:
- Она признала тебя, а значит, можешь попробовать сесть на неё верхом.
Ивану не составило никакого труда оседлать Фортуну. Кобылица послушно ждала, когда он сделает это, а потом без понукания помчалась в чистое поле, пустившись сразу в галоп и оставляя Чёртово озеро далеко позади себя. Её движения были такими свободными, стремительными и лёгкими, что казалось, будто дикое животное резвится на просторе, а не несёт на себе седока.
Сначала Ивану доставляло удовольствие следить за тем, как внезапно, на полном скаку, лошадь меняет направление, поворачивая туда, куда захочет, и как нетерпеливо она трясёт головой, когда ездок пытается придержать её. "Пусть порезвится, - думал он. - Рано или поздно даже необъезженная дикая кобыла должна устать и утихомириться. И тогда можно будет взять над ней верх". Но для Фортуны часы и минуты значили, похоже, так же мало, как и километры. Они незаметно исчезали под конскими копытами, словно растворяясь в облаке пыли, вьющейся за ними хвостом. Кобыла неслась сквозь пространство и время, а может быть, пространство и время пролетали мимо неё. Во всяком случае, двигаясь в противоположном направлении, они не задевали друг друга. Зато эта резвость и неутомимость стали не на шутку задевать Ивана, который, сам уже изрядно устав, продолжал послушно сидеть верхом и следовать туда, куда норовистая лошадка прытью несла его.
Вдруг, всё так же буйно резвясь, любимица Бабы Яги круто изменила направление, чуть не потеряв седока. Иван не на шутку испугался, потому что они мчались теперь прямиком к Чёртову озеру. И Фортуна, похоже, не собиралась сворачивать ни вправо, ни влево.
"Нужно, во что бы то ни стало, остановить её", - в ужасе подумал Иван и попытался придержать лошадь. Но все усилия были тщетными. Кобыла продолжала мчаться вперёд, не замедляя хода и не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Она даже перестала встряхивать головой и смешно подёргивать ушами. Казалось, Фортуна видит перед собой цель, понятную лишь ей одной, и летит навстречу этой цели. При этом крутой берег приближался с каждой секундой, а стук копыт эхом отдавался в наступившей тишине, которая действовала угнетающе и не предвещала ничего хорошего.
Гладкая водная поверхность была уже совсем близко, но даже лёгкая рябь не смела потревожить её. Всё словно замерло в ожидании скорой развязки, и только огненно-рыжая грива Фортуны продолжала трепетать на ветру, бросая вызов всему вокруг. Чувствуя, что в этом его единственное спасение, Иван невольно ухватился за копну шелковистых волос, как за свою последнюю надежду. И тут вдруг Фортуна остановилась, прервав свой головокружительный бег. Заржав от боли, она взвилась на дыбы. А Иван не удержался и кубарем скатился вниз. Больно ударившись о землю, он успел только заметить, как лошадь помчалась дальше, и потерял сознание, когда она была уже на самом краю обрыва.
"Жаль. Хороша была кобыла у Бабы Яги! Пожалуй, даже слишком хороша", - было последней мыслью, промелькнувшей в его голове.
* * *
- Ну, давай же! Очнись!
Иван почувствовал, как кто-то больно трясёт его за плечо. Свежие синяки и царапины саднили, голова кружилась, а где-то далеко-далеко сияло солнце, и словно из дымки выступали лёгкие облака.
"Неужели она так рвалась навстречу собственной гибели? Или это я подстегнул её?" Ивану трудно было открыть глаза. Но ещё труднее было смотреть в лицо Бабы Яги, после того как он загубил её любимую лошадь. То, что произошло, до сих пор не укладывалось в его голове, которая к тому же была полна тумана.
- Видишь, какая у меня кобыла! Очень норовистая и прыткая. Нельзя ни понукать, ни осаживать её. Жаль, что ты так поспешил да погорячился...
Иван усмехнулся, вспомнив о старой кляче, которую он ожидал увидеть здесь.
- Да, она и правда необыкновенная... А такой подарок ко многому обязывает, - он поморщился от боли и досады. - Глупая затея... Зря я пришёл с тобой сюда.
- Ну-ну... Копал и копал бы свой колодец дальше - глядишь, и без Фортуны добился бы того, чего хотел.
- Может, и не добился бы, - насмешку в словах Бабы Яги сложно было пропустить мимо ушей, а сейчас казалось вдвойне обидным признавать её правоту. - Но зато теперь нет ни воды, ни Фортуны.
- Ох, но это ты хватил через край! Как будто от того, что кто-то упал с лошади, мир перевернулся вокруг...
Иван с удивлением уставился на старуху, которая была так спокойна, словно и в самом деле ничего не произошло.
- А разве Фортуна... - он запнулся, боясь высказать мучившее его подозрение вслух. - Разве с твоей любимой лошадью ничего не случилось?
- Да-а, пришлось, конечно, её утихомирить: кобыла совсем обезумела от боли. Но я вижу и тебе от неё досталось... Так что наказаны все.
Не веря собственным ушам, Иван попробовал приподняться, чтобы оглядеться вокруг. Ушибленные бока ныли, но это было пустяком, о котором он тут же забыл, едва взгляд его скользнул в сторону Чёртова озера. Радостный возглас сам собой вырвался из груди, потому что на крутом берегу мирно паслась Фортуна, смешно подёргивая ушами и отгоняя хвостом мух. Её словно подменили: от огненно-рыжего чудовища, стрелой летевшего прямо в бездну, не осталось и следа. Ай да старуха! Как же ей удалось остановить необъезженную кобылицу на полном скаку?
- Такая лошадь может домчать куда угодно. Жаль, что я не смог её приручить, - вздохнул Иван, глядя, как Фортуна умными карими глазами косится на него и на хозяйку.
- Приручить её невозможно. Но есть шанс понравится ей.
- Видно, не у меня...
Боль от синяков и ушибов ощущалась во всём теле, и Ивану было непросто снова подняться на ноги. Он чувствовал себя разбитым, хотя и старался это скрыть.
- Если бы это было так, то Фортуна и близко бы тебя не подпустила. Можешь мне поверить. Я знаю её нрав.
- Сначала подпустила - а потом сбросила на землю...
- Потому что ты причинил ей боль. Хозяйская рука должна быть крепкой и уверенной, но ласковой. Лошадь очень норовистая, она не терпит ни кнута, ни узды.
- Спасибо за науку, только... вряд ли она мне пригодится когда-нибудь. Уверен, что Фортуна теперь и близко ко мне не подойдёт.
- Значит, ты должен сделать это сам.
- Догнать твою дикую кобылу и остановить её на скаку? - Иван вспомнил безумный галоп Фортуны и усмехнулся словам Бабы Яги.
- Можешь не догонять и не останавливать, а выждать, когда она окажется рядом. Но смотри, не упусти её больше, если сумеешь оседлать. Третьей попытки уже не будет. Так и знай!
Иван сам не верил тому, что согласился и на это. Фортуна вновь резвилась в чистом поле, а он, любуясь ею издалека, раздумывал, где бы ему спрятаться, чтобы не испугать животное раньше времени и как можно ближе подпустить его к себе. Выбор был небольшой: лишь пара кустов да овраг, такой мелкий, что всё равно не укрыться в нём.
Иван выбрал для начала куст погуще и поближе к тому месту, где должна была промчаться Фортуна, в надежде, что придётся не очень долго ждать. И он оказался прав. Прошло совсем немного времени, как вдалеке раздался знакомый стук копыт. Благодаря необычной масти рыжую кобылу можно было увидеть даже сквозь густую листву. Иван раздвинул ветки и стал внимательно следить за тем, что происходит вокруг.
Фортуна опять летела стрелой, и на сей раз её целью был, кажется, одинокий куст, за которым притаился добрый молодец. Как и на краю Чёртова омута, она неслась только вперёд, не признавая никаких преград. Но теперь Иван не позволял страху одолеть его. Он отсчитывал каждый удар копытом, чтобы не допустить оплошности и выбрать самый подходящий момент. Внезапность должна была сыграть ему на руку. Но получилось всё совсем не так.
Оставались считаные секунды, когда Фортуна вдруг круто повернула в другую сторону, неуловимо промчавшись где-то рядом, обдав жаром разгорячённого бега и пылью из-под копыт. Иван растерялся, но ненадолго. Азарт скачки и погони охватил и его. Он выбрал другое место, в небольшой низине за оврагом. Потом в самом овраге. И, наконец, в высокой прошлогодней траве. Но всё было напрасно. Фортуна, резвясь, пролетала мимо, поворачивала на полном скаку, перемахивала через преграды, но в руки не давалась. И уловить момент, когда она окажется рядом, было невозможно. Внезапность и непредсказуемость сопутствовали только ей.
- Мы зря теряем время, - сказал Иван Бабе Яге, которая грелась на солнце, сидя на пригорке и безучастно наблюдая за тем, что происходит вокруг.
- Есть вещи, которые не измеряются разумом, - старуха потянулась, блаженно сощурив глаза. - Фортуну нужно не понимать, а чувствовать. Попробуй-ка прислушаться к ней и к самому себе.
Мудрые советы легко давать, но тяжело ими пользоваться. Иван и сам понимал, что нужно действовать иначе: не искать причин и объяснений для того, что делает Фортуна, не подкарауливать за кустом и не прятаться от неё, а выждать, когда настроения переменятся и она сама захочет приблизиться к нему. Вот только скоро ли это случится? И хватит ли у него ловкости не упустить её вновь?
Не скрываясь и не таясь больше, он встал на том самом месте, где кобыла сбросила его, и закрыл глаза. Сразу стало легче прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Вот ветер пробежал по траве, и она зашумела от его лёгкого прикосновения. Ворон пронзительно крикнул в небе, может быть, предупреждает об опасности. А вот и знакомый стук копыт. Он слышится всё отчётливее и отчётливее. Похоже, Фортуна приближается к нему. Иван представил себе, как раздуваются сейчас от быстрого бега её ноздри, и ему показалось, будто он вновь чувствует приятный озноб от растекающейся по коже горячей волны. Нет, дыхание Фортуны ему не померещилось, он действительно чувствует его тепло. Значит чудо-лошадь рядом. Иван протянул руки и ухватил ими уже не пустоту, а потную лошадиную шею.
Когда добрый молодец открыл глаза, он увидел хорошо знакомую картину: огненно-рыжая грива Фортуны трепетала на ветру, мешая обозреть гладкую поверхность и крутые берега Чёртова озера, навстречу которому кобыла и всадник мчались во весь опор. Однако холод и неподвижность глубоких вод уже не пугали Ивана. Предоставив Фортуне полную свободу, он почувствовал себя намного спокойнее и увереннее, чем прежде. Ему не нужно принимать никаких решений: умное животное само сделает правильный выбор. И в этом он не ошибся. Оказавшись у края пропасти, кобыла повернула влево и понеслась стрелой вдоль берега. Иван не мог разглядеть узкую полоску земли, по которой ступали её копыта. Глядя вниз, он видел лишь безмятежную водную гладь, и ему казалось, что они с Фортуной летят над озером.
* * *
Когда Иван с Бабой Ягой возвращались домой, день уже клонился к вечеру. Полуденный зной уступал место ночной прохладе, и, судя по тому, как быстро дневная жара таяла вместе с лучами заходящего солнца, можно было понять, что осень не за горами.
- Хорошо, что твоя работа близится к концу, - сказала Баба Яга. - Скоро начнутся осенние дожди, потом зимние морозы и снегопады, и тогда до следующего года не удастся осушить болото. Нужно поторопиться, если не хочешь задержаться у меня до весны.
- Мне бы успеть попасть на край света. Не могу я ждать до весны. Далеко ещё, наверное, до тех мест, где не ступала нога человека? Хоть бы знать, что там происходит в них!
- Нога человека успела ступить повсюду. Нет таких дремучих лесов, до которых не добрались бы охотники и браконьеры. Но по ту сторону болота встречаются иногда глухие места, где законы природы ещё что-то значат. Там и скрывается твоя жена. А насчёт того, как попасть туда, не переживай. Фортуна хорошо знает своё дело. Она домчит тебя, куда нужно. Только не забудь после этого отпустить лошадь на свободу. Ни стреножить, ни привязывать её нельзя. Моя кобылица привыкла пастись на воле. Она сама появится, если в этом будет нужда.
Последние блики солнечного света погасли за вершинами деревьев. В лесу стало мрачно и тоскливо. Хорошо, что путники уже вышли к знакомому болоту. Поёжившись от сырости и прохлады вечернего воздуха, пропитанного насквозь запахом старого камыша и непроточной, застоявшейся воды, Иван решился задать вопрос, который всю дорогу не давал ему покоя.
- А ты не боялась встать на пути у мчащейся во весь опор кобылицы? - спросил он, остановившись у порога дома, за которым усталых странников ждали тепло и уют. - Фортуна и так отличается строптивым нравом, а после того как я ухватил её за гриву, она стала просто неуправляемой.
Баба Яга чуть отстала от Ивана. Было видно, что прогулка к Чёртову озеру далась ей нелегко. Хитрая улыбка промелькнула на сморщенных старческих губах:
- Умное животное никогда не причинит вреда своему хозяину. Главное, не позволять страху взять над собой верх и не двигаться с места. Удержать норовистую лошадь НЕПРОСТО, но ещё сложнее УДЕРЖАТЬ САМОГО СЕБЯ. СИЛЁН ТОТ, КТО УМЕЕТ ЭТО ДЕЛАТЬ. ЕСЛИ ТЫ МОЖЕШЬ УПРАВЛЯТЬ СОБОЙ. ЗНАЧИТ, СМОЖЕШЬ УПРАВЛЯТЬ И ДРУГИМИ.