Ровно в 19.00 Максим Вячеславович стоял перед дверью со светло-коричневой потрескавшейся от времени обивкой. Ещё раз ощупав плотный конверт в кармане и вновь убедившись, что он существует, Макс зачем-то достал лежащую рядом шариковую авторучку, покрутил её в руках, затем резким движением сунул обратно и коротко нажал на кнопку звонка. Ему показалось, дверь распахнулась раньше, чем он услышал зазвеневшую внутри лёгкую трель. Он ухмыльнулся и открыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел проронить ни слова. Всё произошло так стремительно и внезапно. Удар пришелся точно по голове, а, может быть, ещё и по ногам, потому что они вдруг стали ватными и непослушными. Сквозь пелену он успел различить ровный, спокойный голос, который произнёс: "Как хорошо, что вы вовремя. Серафима Игнатьевна любит точность и пунктуальность". А потом колени подогнулись, обмякшее тело рухнуло в переднюю, и раздался испуганный женский крик.
Когда Макс пришёл в себя, он не сразу вспомнил, где он и что с ним случилось. Голова странно кружилась, и чувствовалась слабость во всём теле. Он лежал на диване в незнакомой комнате. Значит кто-то перенёс его сюда. Макс попробовал приподняться, но головокружение усилилось, и он откинулся обратно, силясь остановить плывущие перед глазами стены и потолок. Чья-то заботливая рука бережно легла на его плечо.
- Полежите немного. Скоро вам станет легче. Корень сорвиголова обязательно окажет своё действие, и голова просветлеет. Вот уведите.
- Что со мной было? - Макс напрягся, но ему никак не удавалось восстановить картину целиком: важные детали в ней отсутствовали, и вместо них зияла неприятная и пугающая пустота.
- Шок средней степени тяжести. Вам нельзя сейчас волноваться, иначе приступ может повториться.
- Приступ? О чём это вы? Разве я болен?
- В некоторой степени да.
- Но я никогда раньше не замечал за собой ничего подобного.
- Значит, никогда раньше вы не попадали в подобную ситуацию. Ничего. Такое случается. И с этим вполне можно жить. Уж поверьте мне. Я это точно знаю. Хотя в вашем случае, нужно признаться, эффект был явно нетипичным. Такой быстроты и силы реакции мне пока ещё видеть не доводилось. Я, конечно, всегда знала, что это - милое и очаровательное создание, но вас она не очаровала, а скорее ошеломила. Точнее то, что случилось, я и описать не могу.
- Кто "она"?
- Не нужно сейчас волноваться и думать о том, что послужило причиной потрясения и тяжелого состояния. У вас ещё недостаточно сил, чтобы справиться с шоком, если он повторится. Попробуйте лучше уснуть. Это придаст вам бодрости. А я тем временем приготовлю отвар столетника. Он восстановит утраченное равновесие и вернёт вам жизненную энергию.
Рука, которая действовала так успокаивающе, исчезла у Макса с плеча, а он сам погрузился в сон, похожий скорее на лёгкое забытьё. Спал он недолго, может быть, час, а может быть, и того меньше. Во всяком случае, когда Макс проснулся, вечер ещё не закончился, и в комнате ещё было светло. Но короткий отдых, без сомнения, пошёл ему на пользу. Голова больше не кружилась. Напротив, он чувствовал поразительную ясность и чёткость в мыслях, как в работе точно налаженных и отрегулированных механизмов, которые составляли весь смысл его нынешней жизни.
Из другого конца комнаты доносился тихий разговор. Чуть приоткрыв глаза, Макс бросил взгляд в ту сторону, откуда раздавались голоса. Кроме него, в комнате было трое: пожилая женщина неопределённого возраста, сидящая в кресле возле окна, и две совершенно одинаковые девчонки-близняшки, которые удобно примостились на подлокотниках того же кресла по обе стороны от старухи.
- И что же необычного в твоих очках? По-моему, у тёти Полины совсем такие же, только чуть-чуть побольше, - девочка, которая сидела справа, крутила в руках очки, и в самом деле ничем не отличающиеся от сотни других, подобных им. - Вот и тетя Полина всё время говорит, что она без своих очков как без рук. Она даже нитку в иголку вдеть не может, если их где-нибудь потеряет. А мы с Тоней однажды попробовали взять её очки и посмотреть. Ну, ведь это просто ужас какой-то! Что же, выходит, она видит всё по-другому, совсем не так, как мы?
- Каждый из нас видит всё по-своему.
Голос пожилой женщины был знаком Максу: это она разговаривала с ним утором по телефону, а около часа назад готовила ему то ли отвар, то ли настой, от которого он чувствовал себя теперь таким свежим и бодрым, каким не был ни разу за последние несколько лет.
- А кто же тогда прав? Если каждый видит что-то своё... - глаза у девчонки округлились, рот слегка приоткрылся, и она застыла, перестав болтать в воздухе ногой.
- К сожалению, мы видим обычно совсем не то, что нам стоило бы увидеть. И уж, конечно, совсем не то, что есть на самом деле.
- Фу-у-х, как это сложно! - несколько продольных морщинок собралось от напряжения на маленьком лбу.
- По-моему, Лерка, ты задаёшь слишком много вопросов! - молчавшая до сих пор Тоня подала голос. По-видимому, она была более тихой и спокойной, и любопытство сестры казалось ей чрезмерным.
- Вовсе нет, - старуха улыбнулась и едва заметно подмигнула Лерке. Похоже, ей доставляло удовольствие и само присутствие детей, и разговор с ними. - Думаю, вам лучше своими глазами убедиться в том, что эти очки совсем не похожи на любые другие. Хотите проверить?
- Ну, конечно, хотим! - два звенящих от восторга детских голоса слились в одно целое, перекрывая друг друга.
- Тогда посмотрите внимательно за окно. Что вы там видите?
- Деревья... Облака... Мальчишек из соседнего подъезда... - Лерка крутила головой, не зная, что именно нужно увидеть.
- Это во дворе перед домом. А за самим окном?
Девчонки соскочили с кресла и, подбежав к оконному стеклу, прильнули к нему курносыми носами, пытаясь разглядеть, что же происходит снаружи. Непоседливая Лерка даже приподнялась на цыпочки, упёршись маленькими ладошками в подоконник, но спокойная и рассудительная Тоня оказалась более наблюдательной, чем её любопытная сестра.
- Над окном ласточки свили своё гнездо, - сказала она спустя некоторое время.
- Да, да, - закричала Лерка. - Я тоже вижу! Вот оно, под самой крышей...
- Молодец, Тоня! У тебя очень острый глаз. Ну, а это что такое? - старуха тоже подошла к окну и указала девочкам на что-то, чего они раньше, по-видимому, не замечали.
- Комок грязи какой-то прилип, - Лерка сморщила лицо в забавной гримасе. Было ясно, что, по её мнению, на такую неприятную мелочь не стоит обращать ни малейшего внимания. - Думаю, это всё птицы, которые живут под крышей...
- А теперь надень мои очки и посмотри ещё раз, - пожилая женщина хитро улыбнулась, а Леркино лицо просияло от удовольствия.
Не заставляя уговаривать себя дважды, она нацепила на нос то, что хозяйка квартиры щедро позволила взять, и вновь прилипла к стеклу, почти повиснув на подоконнике. Очки съезжали вниз, и их нужно было придерживать рукой, Лерка издавала что-то вроде сопения, но детская физиономия буквально светилась от счастья, оставаясь при этом удивительно серьёзной.
- Там внутри что-то происходит! - Лерка даже не прошептала, а выдохнула слова из себя. - Кажется, там крохотное семечко. Точно. И оно растет. Оно... оно... оно... живое! Я это вижу! И это так красиво. Тоня, посмотри сама! Я не могу тебе рассказать.
Настал черёд Тони, затаив дыхание, занять место сестры. Она, как и Лерка, слегка разрумянилась от возбуждения и сначала примолкла, а потом зашептала едва слышно, словно боясь спугнуть кого-то или помешать чему-то важному, видимому ей одной:
- И правда, очень красиво! Я такого никогда-никогда... в жизни своей... Не знаю даже, как сказать. Как будто оно стремится вверх... Но разве это можно увидеть?! Знаешь, Лерка, когда я смотрю, у меня аж дух захватывает! Как будто со мной самой что-то происходит. Но описать я бы тоже не смогла... Наверное, такое нужно видеть только собственными глазами... Ну, то есть в этих очках, конечно...
- По-моему, они и правда волшебные! - Лерка нетерпеливо потянула сестру за край рукава. - Дай мне ещё раз посмотреть! Я почти ничего не разглядела. Можно ещё немножечко?
- Если нам разрешат...
Девочки бросили умоляющий взгляд в сторону старухи, и та молча кивнула головой в ответ. После этого началось необычайное оживление. Поочередно надевая очки, Тоня и Лера стали бегать по комнате, и их звонкие голоса, то и дело перебивающие друг друга, можно было услышать теперь то в одном её конце, то в другом:
- Эта полка висит на одном гвозде и очень скоро упадёт.
- А за полкой живёт маленький паучок. Он ещё ничего не знает и плетёт сейчас свою паутину. Лучше бы ему перебраться за шкаф: там спокойнее и безопаснее.
- Внутри одной диванной подушки крохотная булавка. Интересно, как она туда попала?
- Твоя пуговица скоро оторвётся.
- А у тебя выпадет ещё один молочный зуб.
- Тот, кто лежит на диване, только притворяется спящим, а на самом деле он за нами наблюдает.
- Цветок нужно переставить на стол, иначе он завянет. Я вижу, как он скучает по свету и теплу.
- А я вижу, что он не хочет стоять на столе: там его любой может нечаянно задеть и опрокинуть.
- Ого, Тоня! Ты только посмотри! Во-о-он тот комод. В углу. Напротив дивана. Вот это да! С ума можно сойти! - Лерка сняла очки и, протягивая их сестре, мотнула головой куда-то в сторону. - Так интересно! Ну, смотри же быстрей! Я тебя умоляю! Чего ты там копаешься?
- И что особенного в этом комоде? - Леркино нетерпение передалось Тоне, она поспешила и чуть не уронила очки на пол.
- Сейчас сама всё увидишь. Встань на моё место. Давай я тебе помогу! - командовала Лерка, хотя её руки дрожали ничуть не меньше, чем Тонины: возня становилась всё беспорядочнее и сильней.
- Я думаю, на сегодня достаточно. Зачем смотреть на то, чего вы пока ещё не можете понять? - голос пожилой женщины прозвучал мягко, но спорить с ним не хотелось. - Идите-ка лучше ко мне!
И старуха поманила девочек к креслу у окна, где они уютно сидели вместе, когда Макс проснулся. Максу показалось, что эти слова относятся и к нему. В самом деле нужно было что-то делать. Он по-прежнему лежал на диване, только потому что ещё не решил, как поступить.
- Неужели всё это можно увидеть только в твоих очках? - свесив ноги, Лерка вновь примостилась на правом подлокотнике.
- Вовсе нет, - женщина провела рукой по растрепавшимся волосам девочки и ласково улыбнулась. - Нужно учиться понимать вещи. И тогда мои очки не нужны.
- А ты это умеешь? Ты всё видишь таким, какое оно есть на самом деле? - детские глаза наполнились восхищением.
Старуха молча кивнула.
- А ты можешь меня этому научить? Я бы тоже так хотела!
- Конечно, научу.
- И меня! - еле слышно пискнула Тоня.
- Разумеется, и тебя тоже, - морщинистая рука пригладила вторую взъерошенную головку.
- Как я понимаю, это не ваши дети, - Макс не выдержал и, резко выпрямившись, сел на диване. - А значит, их воспитанием и образованием должны заниматься не вы. Чему их учить, чему их не учить - вопрос спорный и сложный, и не нужно вмешиваться и забивать детские головы тем, что им вряд ли пригодится. И даже более того, тем, что может принести серьёзный и непоправимый вред.
- О чём именно вы сейчас говорите? О какой пользе и о каком вреде? Я не совсем вас понимаю, - старуха произнесла это без тени иронии, но Максу показалось, что она подтрунивает над ним.
- Обо всей этой загадочности и мистике, которыми вы, похоже, так любите себя окружать. Случайности, совпадения, мир, невидимый другим... Всё это вздор! Пускание пыли в глаза. Ваша прихоть, которая дорого обходится оказавшимся рядом людям.
- Ну, если речь идёт о том, что случилось с вами, то здесь вы неправы: я не имею к этому абсолютно никакого отношения. А что касается мистики, разве ваша собственная работа не показалась бы чем-то подобным лет эдак двести или триста назад? А ведь вы её так цените!
- Моя работа - это прогресс и развитие...
- Знаю, знаю, что вы хотите сказать, - старуха отмахнулась, словно она слышала нечто похожее уже тысячу раз. - Наука сделала огромный шаг вперёд, и нужно идти в ногу со временем, чтобы от неё не отставать... Но ведь есть вещи, для которых неважен прогресс. И они не могут устареть или выйти из моды.
- Например?
- Простое человеческое счастье.
- Ах, вот оно в чём дело! - Макс хмыкнул. - Ничего другого я и не ожидал! Значит, вы занимаетесь простым человеческим счастьем... Это ваша профессия или ваше увлечение?
Слова звучали с явной издёвкой, но старуха пропустила её мимо ушей.
- Это мое призвание.
- Поэтому я и прошу вас не забивать детям голову подобной ерундой! У них ещё вся жизнь впереди. Они ещё успеют узнать, как выглядит мир на самом деле.
- Странно слышать это от человека, который так хочет вернуться в своё собственное детство. Разве не вы спрашиваете себя каждый день, что же изменилось и почему мир стал таким скучным и неинтересным?
Макс вздрогнул.
- И потом между вашей работой и тем, что делаю я, не такая большая разница, - продолжала хозяйка квартиры и хозяйка положения тем же ровным и спокойным тоном, несмотря на который каждое сказанное ею слово казалось Максу чем-то вроде вызова или провокации.
- Интересно, что же общего между ними? Пожалуй, только масса проблем с клиентами...
- Которые вечно всем недовольны, - пожилая дама понимающе кивнула головой. - Но я не это имела в виду. Гораздо больше меня занимает то, что вам нравится в вашей профессии. Вы ведь восхищаетесь законами математики, которые действуют безоговорочно и точно, а также всем, что можно измерить, просчитать и заставить работать на человека. Разве не так?
- Вы хотите сказать, что ваши волшебные очки - это чудо техники?
- Я хочу сказать, что так называемые случайности и совпадения тоже вполне предсказуемы и измеримы. И ничего мистического или сверхъестественного здесь нет.
- Само собой разумеется. Достаточно знать пару простых формул, - Макс рывком поднялся с дивана и нервно прошёлся по комнате. - Извините, но это звучит очень неубедительно.
- Неважно верите вы мне или нет. Положение вещей от этого не меняется, потому что законы природы действуют всегда и везде, независимо от ваших убеждений или предубеждений. Хотите небольшой эксперимент?
- Да! Пожалуйста! - робко подали голос Тоня и Лера, которых разговор взрослых, кажется, немного утомил.
- Вообще-то не хочу, - Макс взглянул на детей и заметил промелькнувшее в их глазах разочарование. - Но ведь и это не меняет положения дел.
- Вы ошибаетесь. Наши желания и есть та сила, которая движет нами. Нужно только уметь управлять ею и точно соизмерять с тем, что предлагает нам реальность.
- По-моему, реальность и желания вообще не стоит мешать друг с другом. Никогда ничего хорошего из этого не получается. Это я точно знаю. Обычно всё происходит совсем не так, как хочешь, а наоборот.
- Пф-ф-ф, - Лерка надула щёки и со свистом выпустила воздух. - Вам бы познакомиться с нашей тётей Алиной: она любит вести такие сложные и непонятные разговоры!
Пожилая женщина беззлобно улыбнулась, а потом наклонилась к девочке и тихонько потрепала её по плечу:
- Вон в том маленьком ящике лежит одна очень полезная вещь. Принеси-ка её сюда.
Лерка мгновенно соскользнула на пол и вприпрыжку кинулась к комоду, на который указывала старуха. Немного покопавшись, она достала из самого маленького ящика какой-то трудно различимый издали предмет и, прижав его обеими ладошками к себе, также вприпрыжку вернулась обратно.
- Вот, - девочка бережно выложила на стол то, что принесла.
- Это оптимометр, - старуха кивнула головой в сторону предмета, напоминающего чем-то компас или карманные часы, только у этого компаса было две стрелки - красная и зелёная -, которые сошлись сейчас в нижней точке, отмеченной хорошо заметной цифрой "ноль". - Измеряет уровень благоприятности обстановки и показывает подходящий момент для принятия решений и действий. Видите это яблоко?
На противоположном конце стола, куда все обернулись следом за старухой, стояло изящное фарфоровое блюдце с голубой каёмкой, а на нем, действительно, лежало яблоко, очень спелое и аппетитное на вид. Как и откуда они появилось, этого не мог сказать никто. Лерка открыла было рот, словно желая спросить о чём-то, но Макс опередил её:
- Очень похоже на древний китайский фарфор. Откуда у вас эта вещица? Ей место в музее, а не в вашем посудном шкафу. Я бы советовал обращаться с ней поосторожнее.
- Не переживайте. У меня она в надежных руках. И в посудном шкафу её никто никогда не хранил.
- Любители старины, наверняка, предложили бы вам за неё большие деньги.
- Любители старины? Звучит любопытно, - старуха рассмеялась совсем некстати, во всяком случае так показалось Максу. - Хотя в одном вы правы: эта вещь, действительно, очень-очень старая. Даже я затрудняюсь сказать, сколько ей лет. Кажется, она всегда была у меня. В общем, стара как мир.
Эти слова, как и беспричинный смех, неприятно удивили Макса. Несмотря на все свои странности, пожилая женщина не производила впечатления сумасшедшей или лишённой здравого смысла. Наоборот. Все её рассуждения были очень разумными и логичными, только логика эта отличалась каким-то своеобразием, будто она в самом деле смотрела на мир с другой, неизвестной Максу, стороны. Но теперь она явно заговаривалась, и это шокировало и заставляло насторожиться.
- Так почему же мы должны смотреть на этот древний музейный экспонат с яблоком? - Макс постарался придать своему голосу как можно больше развязности и скептицизма. - Что в нём такого... необычного?
- Чтобы точно всё рассчитать, нам нужно в первую очередь знать, что происходит даже там, где нас сейчас нет. Иначе мы не сможем направить своё желание туда, где оно чисто теоретически имеет шанс стать реальностью.
- Вы так хорошо всё объясняете, - Макс был уверен, что над ним просто издеваются. - Поражаюсь, как я сам до сих пор этого не замечал! Реальность - желание... Измерили - направил ... Трах-бах-тарарах... Получите результат!
- Ни мои объяснения, ни примеры других всё равно вам ничего не дадут. Вы ведь не поверите ни одному слову, пока не убедитесь сами. Только испытав на собственной шкуре и наделав те же ошибки, вы придёте к простым и очевидным вещам, которые давно уже известны многим таким же, как вы. Грустно, но это так. Поэтому давайте перейдем от слов к делу! - старуха перегнулась через стол и пододвинула фарфоровое блюдце к себе. - Мне нужна ваша помощь.
- То есть в вашем эксперименте мы будем чем-то вроде подопытных кроликов?
- Скорее помощников или ассистентов. Но вы, конечно, можете и отказаться.
- Нет, мы согласны! - крикнула Лерка, отвечая поспешно и за себя, и за сестру. - Что нам нужно делать?
- Подумать хорошенько о том, чего бы вам сейчас очень сильно хотелось.
- Заглянуть в этот комод, - не раздумывая, выпалила любопытная девчонка.
- Исключено, - старуха строго посмотрела на неё. - Я ведь уже сказала, всему должно быть своё время!
- Ну тогда мне очень сильно хочется есть. Мы не ужинали сегодня, а это яблоко такое аппетитное, - Лерка слегка сконфузилась и произнесла это с робостью и стеснением, довольно непривычными для неё.
Глядя на смешную физиономию девочки, Макс не смог удержаться от улыбки. А тихая и молчаливая Тоня вдруг всплеснула руками и зашептала, широко раскрыв глаза и запинаясь от волнения:
- Смотрите! Зе-зелёная ст-трелка... Она ползёт в-в-вверх!
- И правда! Ух ты! Она уже показывает в другую сторону! - Лерка вслед за сестрой уставилась на оптимометр, словно увидела одно из чудес света. - Что это значит?
- Это значит, что ты, действительно, очень голодна. Зелёная стрелка - это наши желания: их сила, искренность, бескорыстность...
- А красная? Почему она стоит на месте? - Тоня напоминала прилежную ученицу, её пытливость и внимательность были поразительно развиты для маленького ребёнка.
- Потому что это яблоко несъедобное.
- Вот именно так всегда и бывает в жизни! - Макс развёл руками и многозначительно ухмыльнулся. - Уверен, эта красная стрелка всё время на нуле. Разве можно угнаться за желаниями? Это было бы слишком просто и скучно для такой забавной вещи, как реальность.
- В том-то и дело, что эта "забавная вещь" ни за чем не гонится и ни от чего не отстает. Она просто существует.
- Значит, красная стрелка - это реальность? - Тоня задумчиво почесала кончик носа. - Но ведь только это яблоко несъедобное. Если бы на его месте было любое другое, Леркино желание исполнилось бы. Выходит, реальность можно изменить?
- Умница! - старуха одобрительно кивнула головой.
- Ну, Тоня, ты даёшь! - Лерка даже присвистнула от зависти. - Интересно, а чего бы ты сейчас хотела больше всего?
- Увидеть тётю Полину. Мы так давно не были у неё...
- Правда. Я тоже по ней очень скучаю.
- Смотрите сюда!
Старуха небрежно толкнула яблоко, и оно покатилось по краю блюдца так, словно его завели. И там, где оно описывало ровные круги, блюдце стало вдруг прозрачным и зыбким, как ясная морская гладь, сквозь которую можно увидеть всё, что происходит на дне. Проступили очертания самой обычной деревенской местности с простыми одноэтажными домами, зелёными рощицами, лёгкими как пух облаками на небе и ухабистой просёлочной дорогой. У края этой дороги небольшими группами или поодиночке стояли люди. Видимо, они чего-то ждали. Некоторые разговаривали друг с другом, другие молча переминались с ноги на ногу или нетерпеливо посматривали вдаль. У многих в руках были сумки или авоськи, а одна невысокая, но крепко сложенная женщина держала даже что-то похожее на саквояж.
- Кажется, ваша тётя Полина куда-то уезжает.
Женщина с саквояжем была и в самом деле одета по-дорожному непритязательно и просто. Она выглядела сосредоточенной, но отнюдь не спокойной. Лёгкая складка между решительно сдвинутыми бровями выдавала скрытую напряженность и озабоченность.
- Почему тётя не такая, как обычно? У неё что-то случилось?
- Думаю, мы скоро об этом узнаем.
- Я вижу, что она чем-то расстроена, - Лерка отвернулась, чтобы скрыть набежавшие вдруг слезы.
- Ой! Глядите! И красная стрелка теперь тоже движется вверх... Только совсем в другую сторону... - заговорщицкий шёпот Тони заставил сестру побороть себя и не разреветься; с покрасневшими глазами она залезла обратно на подлокотник и, прижавшись к старухе, обеими руками обняла её за шею.
Макс с любопытством наблюдал за странным прибором, принцип действия которого становился для него всё более непонятным. Если зелёная стрелка рывком поднялась вверх и застыла там как приклеенная, то красная, двигаясь в противоположном направлении, описала лишь четверть круга, а затем начала лениво раскачиваться на месте, словно примеряясь, где же ей в конце концов остановиться.
- Она не хочет подниматься дальше, потому что мы видим тётю только понарошку? - Лерка успокоилась, перестав шмыгать носом и утыкаться лицом в плечо старухи.
- Всё, что мы видим, происходит сейчас на самом деле. Обмануть оптимометр невозможно. Но мы смотрим издалека, как бы сквозь очень прочное и надёжное стекло, оставаясь здесь и ничего не нарушая там.
- И мы не можем спросить у тёти, отчего она так переживает?
- Нет. Материал, из которого сделано блюдце, - это, пожалуй, единственная известная мне вещь, которую можно назвать почти непроницаемой и очень крепкой. Разбить его, между прочим, совсем не так легко, как вы думаете.
Последняя реплика, без сомнения, относилась к Максу, но тот пропустил её мимо ушей, по-видимому, не желая вступать в новые пререкания со старухой. Вместо возражений, на которые его явно провоцировали, он небрежно щёлкнул пальцем по яблоку - оно остановилось, и деревня тотчас исчезла, почти растаяв на глазах. Морская гладь начала при этом разглаживаться и светлеть, становясь всё более неподвижной, будто замерзая и превращаясь в гладкий непрозрачный фарфор.
- И что же должно случиться, если обе стрелки всё-таки встретятся наверху? - неизвестно почему, этот вопрос занимал Макса, хотя он и не верил в возможность абсолютных совпадений, особенно когда речь шла о двух совершенно разных по своей природе вещах. - Желание сразу же исполнится?
- Вероятно, но совсем не обязательно. Это уже зависит только от вас.
- Забавно. Ничего другого я, честно говоря, и не ожидал. Непонятно только, зачем вы показывали нам этот сложный и, как выяснилось теперь, никому ненужный прибор?! Если всё зависит только от нас, значит нам и определять, что возможно, а что - нет.
- К сожалению, это заблуждение настолько привычное, что пытаться переубедить вас практически бесполезно. А жаль! Если бы люди только понимали, как важно тратить свои силы в нужное время и в нужном месте, они не гонялись бы всю свою жизнь за собственными навязчивыми желаниями, неспособными осуществиться, и не упускали бы столько счастливых случайностей, которые дарит им судьба. Но удачный момент - это всего лишь часть успеха. Чтобы то, чего вы желаете, непременно сбылось, нужно твёрдое намерение, воля - называйте как хотите - и это уже ваша часть дела. Превратить мечту в реальность можно только своими собственными руками. Не ждите чудес от оптимометра. Как любой прибор, он абсолютно глух к чужим мольбам и упрекам, хотя свою работу выполняет безупречно.
- А тётя Алина читала нам однажды сказку, в которой желания исполняет дух или джинн. Он живёт в лампе и может сделать всё, о чём его попросишь. Так ведь, Тоня? - Лерка задумчиво потёрла ладошками острые коленки и взглянула на сестру, как бы ища поддержки.
- Да. Эту лампу нашёл Аладдин. И джинн должен был ему во всём повиноваться, - Тоня согласно закивала головой в ответ.
- В сказках много мудрых вещей, которые трудно придумать - их можно лишь взять из жизни. Так оно обычно и происходит. Этот дух или джинн и есть та самая воля, про которую я только что говорила. Интенсио натуралиус, если быть точными. Кстати, он достаточно подробно описан в "Энциклопедии взаимосвязи вещей в природе". А это кое-что значит...
- Выходит, желания можно выполнять и чужими руками? Вот только нужно сначала хорошенько поискать эту волшебную лампу. Зато потом можно ни о чём больше не беспокоиться.
- Самое главное вы, похоже, пропустили мимо ушей, когда слушали свою тётю. Не зря ведь этого джинна держали в лампе! Такие, как он, никогда не гуляют на свободе. С некоторыми поступают ещё хуже: закупоривают в бутылку и выбрасывают далеко в море. Как вы думаете, почему?
- Наверное, чтобы они не служили кому попало, - выпалила Лерка, не раздумывая ни секунды. - Мало ли у кого какие желания! Я думаю, их не все стоит выполнять.
- А мне кажется, это очень опасно, - в отличие от сестры Тоня, видимо, всегда в первую очередь думала об осмотрительности и осторожности, даже если дело касалось сказок и волшебства. - Раз такие джинны могут всё, что угодно, значит лучше их вообще никуда не выпускать. Кто знает, что они натворят, как только окажутся на свободе!
- Вы обе по-своему правы. Интенсио натуралиус - огромная сила. Её можно использовать лишь в очень редких случаях, да и то в ограниченном количестве. Обычно у тех, кому повезло, есть только три желания. Иначе существует опасность неизлечимого привыкания к быстрому успеху, что ведёт в конечном счёте к потере контроля над ситуацией, болезненной зависимости от чужой воли и утраты собственной свободы. Иными словами, можно легко стать рабом этого джинна, если не соблюдать элементарных правил безопасности.
- То есть с волшебством шутки плохи! - Макс ухмыльнулся, но это получилось у него как-то вяло и грустно. - И сегодняшний день меня окончательно в этом убедил.
- По-моему, вы лукавите, все ещё пытаясь спрятаться за рациональностью и скептицизмом. Чтобы переубедить вас, нужно время, и... оно у нас есть! Однако я не могу отказать себе в удовольствии заставить вас усомниться в обыденном и привычном уже сейчас. И ради этого я согласна даже открыть самый потайной ящик в моем комоде, хотя не в моих правилах торопить события и использовать магические вещи только для того, чтобы кого-нибудь удивить. Но день сегодня и в самом деле не совсем обычный. И мне очень хочется сделать вам маленький сюрприз!
С этими словами старуха щёлкнула пальцами так звонко, что у Макса заложило уши, а девчонки зажмурились и затаили дыхание, словно играя в детскую игру, где нельзя шевелиться, изображая какую-нибудь застывшую на месте фигуру.
- Вот он! Интенсио натуралиус в самом чистом виде... Собранный и отфильтрованный мастерами своего дела. Можно сказать, ювелирная работа! Жаль, что почти никто не имеет возможности оценить её.
Внезапное оцепенение длилось всего несколько секунд, но за это короткое время обстановка в комнате успела существенно измениться. Макс с удивлением отметил про себя, что почти все вещи, включая очень тяжёлые и солидные, изменили свое положение, будто произошла неожиданная смена декораций. По непонятным причинам порядок уступил место хаосу, но даже в этом хаосе чувствовалась какая-то целесообразность, труднообъяснимая, однако вполне реальная. Самым необычным было то, что и старый массивный комод, казавшийся совершенно не склонным к всяким переменам, оторвался от стены и развернулся так, что стала видна его обратная сторона, такая же крепкая и добротная, как и всё остальное в его незамысловатой конструкции, сколоченной на века. Не только потайной ниши или дверцы, но даже маленькой щёлочки нельзя было разглядеть на гладкой панели, напоминающей скорее камень, чем дерево. Однако в руках у старухи тем не менее появился откуда-то небольшой флакон из очень толстого и мутного стекла с чётко очерченными выступами и гранями, покрытый пылью и закупоренный пробкой, как долго стоявшая в погребе винная бутылка.
- Ну что же... Вы - последний, чьё желание осталось невысказанным, - женщина повернулась к Максу, держа флакон так осторожно, будто он живой и способен чувствовать, насколько бережно или небрежно обращаются с ним. - Хотя, честно говоря, оно довольно банально и очевидно, но всё-таки вам решать самому.
- Я могу пожелать всё, что угодно? - лёгкие мурашки побежали у Макса по спине.
- Само собой разумеется. Главное, чтобы оптимометр не обнаружил каких-нибудь непреодолимых обстоятельств или трудноразрешимых проблем.
Макс на минуту заколебался.
- Ну, давайте же, смелее! У вас есть шанс изменить всю свою жизнь...
Неизвестно откуда в памяти вдруг всплыли синие-синие, похожие на кусочки неба, глаза. Но они тут же растаяли, как только сердце бешено бухнуло в груди, словно их смыло пробежавшей по телу тёплой волной. А после этого насупило лёгкое опустошение и усталость.
- Больше всего я хотел бы оказаться у себя дома, - Макс выдохнул и почувствовал, что у него под ногами опять появилась твёрдая почва, на которую он долго пытался выбраться из зыбкого песка.
Девочки переглянулись и тихонько прыснули от смеха, а старуха развела руками, давая понять, что возразить она не имеет права:
- Так я и знала! Ну что же, дело ваше... Хотя, конечно, довольно странно утруждать Его (женщина зажала флакон в ладони) такими вещами. Ей-богу, на вашем месте я бы выбрала метро. Просто, удобно и как-то по-земному что ли...
- Это слишком долго. Целый час трястись в переполненном выгоне... Только не сейчас! Я этого не выдержу.
- Хорошо. Пусть будет по-вашему, тем более что оптимометр уже всё измерил и, кажется, одобрил. Тоня, проверь, пожалуйста, всё ли там в порядке. А ты, Лера, подойди на минутку ко мне.
Девочек не нужно было уговаривать дважды, обе послушно последовали по своим местам: Тоня, как лоцман, к прибору, а Лерка, как маленький юнга, к капитану.
- И та, и другая стрелка наверху, и что-то очень странно мерцает изнутри! - в вопросительном детском взгляде и голосе чувствовалось изумление, но старуха кивнула головой, давая понять, что так оно и должно быть.
- Вы готовы? Лера, помоги мне! Нужно очень крепко держать флакон, потому что откупорить его можно только на одно мгновение, ни больше и ни меньше. Вот так... Двумя руками... И ни в коем случае не наклоняй его!
Лерка нахмурила лоб от старания, а старуха одним лёгким движением приподняла и тут же опустила пробку, сделав это без всяких усилий, как будто отверстие было слишком широким и лишь для видимости прикрывалось чем-то от воздуха и пыли. Раздался звук, похожий на резкий хлопок лопнувшей шины или воздушного шара. И в тот же миг оптимометр погас, а его стрелки безжизненно упали вниз.
Тоня и Лера обвели комнату взглядом: всё вновь стояло на своих местах. И если бы не Макс, который куда-то испарился, то можно было бы сказать, что всё по-прежнему. Девочки молча уставились друг на друга, не зная, что и думать.
- Он уже дома и старается убедить себя в том, что мы ему только приснились, - старуха ободряюще улыбнулась и похлопала своих маленьких помощниц по спине.
- И мы никогда-никогда его больше не увидим? - Тоня не могла скрыть разочарования.
- Кто знает... Никогда - это слишком долгий срок. Так далеко загадывать не стоит. Давайте-ка лучше ужинать! Кажется, кто-то у нас голодный, - женщина вновь улыбнулась: видимо, ей очень хотелось приподнять слегка поблекшее настроение. - Пойду посмотрю, что там у нас на кухне.
И она удалилась, оставив девочек на некоторое время одних.
- Тонь, а Тонь, как ты думаешь, на что похож этот ин-тен... ин-фен...? Ну, ты поняла, о ком я! - Лерка первая прервала наступившее молчание. - Очень сложное название, ни за что его не выговоришь.
- Не знаю. А зачем тебе это?
- Просто интересно. Какой он - тот, кто всё может? - Лерка поднесла флакон, который по непонятным причинам всё ещё находился у неё в руках, к свету, пытаясь разглядеть, что таится за толстым мутным стеклом.
- Лера, поставь его сейчас же на стол! И прекрати совать свой нос туда, куда тебя не просят! - голос Тони прозвучал очень строго, и Лерка нехотя повиновалась.
- Жаль, совсем ничего не видно, - она вздохнула и поплелась к столу.
- О-о-о, как вкусно пахнет! - Тоня почувствовала соблазнительный запах, доносившийся из кухни, и тотчас же обернулась к двери.
Лерка, не успевшая освободиться от своей бесценной ноши, последовала примеру сестры и чуть не опрокинула склянку на пол. К счастью, она вовремя подхватила её и поставила на место. Но было уже слишком поздно: под пробкой что-то зашипело, и вверх пополз серый неприятный дымок.
- Что ты наделала? - Тоня с возмущением обрушилась на перепуганную Лерку. - Вечно ты поступаешь по-своему и никого не слушаешь!
- Я... я... я не хотела! Это все случайно... - дрожащими от волнения руками девочка достала из кармана носовой платок и, скомкав, торопливо прижала туда, где прорывалось наружу что-то непонятное и зловещее.
- Нужно непременно об этом рассказать! Мне кажется, так будет лучше.
- Нет, Тоня! - Лерка умоляюще взглянула на сестру. - Иначе нас никогда больше не позовут сюда.
Последние слова она выговорила еле слышно, грустно понурив голову, и весь её вид был таким жалким, что Тоня смягчилась:
- По-моему, он перестал шипеть. Давай посмотрим, что там происходит.
Лерка осторожно убрала трясущуюся руку и вздохнула с огромным облегчением: никаких следов оплошности, во всяком случае на первый взгляд, не было видно.
- Я ни за что больше не подойду к нему. Вот увидишь, Тоня! Обещаю... Только не говори, пожалуйста, ничего... Я же не нарочно...
- Ладно, не буду. Похоже, и так уже всё в порядке.
- Спасибо! Ты самая лучшая сестра в мире!
Леркино лицо просветлело, а Тоня укоризненно покачала головой:
- Не забудь о своем обещании.
- Ни за что на свете! Честно-пречестно... Я сама испугалась больше тебя.
* * *
Поздно вечером, когда гостьи уже ушли, Серафима Игнатьевна, сидя у окна, задумчиво разглядывала затянутое облаками беззвездное и безлунное небо и тихо улыбалась собственным мыслям. Спать не хотелось. Было приятно посидеть вот так в темноте, ничего не делая и не зажигая свет. Вдруг взгляд её упал на что-то, чего в повседневной жизни он не замечал и что показалось ему поэтому странным и непривычным.
- Ну и ну! - старуха поморщилась от досады. - Какая глупость с моей стороны! Надо же, забыла убрать его на место. Вот старая дура! Хорошо, что ничего не случилось.
И она, звонко щёлкнув пальцами и убедившись, что всё теперь в порядке, отправилась в кровать, недовольная собой.