Аннотация: Глава 2, в которой я пробую себя в качестве ландшафтного дизайнера.
Бесшабашный Бард 2: Слепой бог.
Сознание приходит медленно и неуклюже, словно блудный сын, нехотя возвращающийся в отчий дом. Дико, неимоверно зверски болит голова, левого бедра вообще не чувствую, во рту - будто кошки... Ну, понятно что они там делали.
Знакомые симптомы, не правда ли? Это сколько же мне вчера надо было вы...
Стоять.
А что было вчера?
На все мои попытки допроса память отвечала грязными словечками и фразой: "Данных нет". Плюнув на нее, я попытался открыть глаза. Зря я это...
Медленно, с натужным скрипом, явно провоцируя голову на новые вспышки боли, мои веки торжественно поднялись. Травка. Зеленая. А что, собственно, я ожидал увидеть, если лежу мор... лицом вниз? Я попытался пошевелиться.
Йооооо... Вчера что, еще и драка была? С кем? С ротой спецназа?
Ну не может у эльфа столько всего болеть. Такое ощущение, что по мне вчера потоптался слон.
Слон.
Большой.
Опасный.
Крылатый.
Шипы.
Дракон.
На этот раз память услужливо предоставила подробное описание вчерашнего дня, со всеми выводами и ехидными комментариями. Стерва.
Я... Убил дракона?
А убил ли?
Поразительной целебной силой обладает чувство страха. Только что лежал и мечтал, чтобы меня добили, но как только появилась настоящая опасность быть съеденным, я, кряхтя и тихо матюгаясь сквозь сжатые зубы, кое-как поднялся на колени и не спеша пополз в сторону предполагаемого местонахождения дракона.
Да, видно удар головой об дерево серьезно сказался на моих и без того весьма скромными мыслительных способностях. За каким... демоном я поперся к дракону, если предполагал, что он жив?
Тут требовательно и безапелляционно напомнил о себе желудок.
Мр-рр-рр-р...
Интересно, драконы вкусные?
Мордобой с разными тварями здорово повышает аппетит, почти в той же степени, как ускоренная регенерация тканей и долгое голодание.
Я подполз к дракону и потыкал его указательным пальцем. Твердый. Холодный. Мертвый.
Ура!
Используя дракончика в качестве подставки, я с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь под особо сильными порывами ветра, подковылял к драконьей мордочке. Какая она умильная, когда мертвая. Будто изысканный гарнир (знаете, как яблоко в жареных поросятах) высовывалась из зубастой пасти рукоять меча.
И не надо обвинять меня излишней кровожадности. Некоторые на моем месте еще и поглумились над трупом. Я же только отрежу ему голову, вырву печень, сдеру чешую и напластаю немного грудины... Кажется, все. Мда.
А я всегда говорил - не надо меня бить по голове, но разве кто слушает?
Да, чуть не забыл - еще надо вырезать ему сердце.
Тут мне почудился весьма специфический и очень неприятный запах. Так пахнут сапоги солдата, который, понукаемый озверевшими сержантами, пробежал восемнадцать километров. А еще, такой аромат источают шерстяные носки сурового северянина, вернувшего после охоты на оленей. Или... Ну, вы меня поняли.
Я подозрительно посмотрел на дракона. Он смиренно молчал и не мог опровергнуть мои подозрения. Та-а-ак... Я, рискуя упасть, нагнулся и раскрыл ему пасть. Д-демоны... На мои штаны, которые и так были не слишком чистыми и целыми, хлынула, мерзко булькая, непонятная черно-красная субстанция. Кровь, надо полагать.
Но это было не самое противное. Гораздо хуже - медленно расползающийся и обволакивающий все вокруг запах тухлого дракона. Сколько же я провалялся без сознания? Сутки? Двое? Трое? О больших цифрах не хочу даже думать.
Прощай, печеночка, и сердечко тоже - адью!
Я осторожно потянул за оставшийся в пасти твари меч. Он легко вышел. Слишком легко. Почему? Да потому что от него остался лишь обломок длинной в полтора пальца.
Пожалуй, нести его обратно крестьянину не буду. Лучше уж просто описать, как обломал клинок о тупую морду наглой твари, чем представить взору старосты огрызок от меча его отца.
Интересно, а как я отрублю голову этой убогой пародией на меч?
Ладно, фигня война, главное - маневры. Выбью ему штук пять зубов и, на всякий случай, отпилю парочку позвоночных шипов.
Не раздумывая более ни над чем, я собрался предался тоскливым поискам камешка поувесистей. Однако, пройдя пару метров и устав морщиться от боли в ноге, я милостиво решил, что эфес от сломанного меча тоже может быть эффективен в роли зубовыбивателя.
Да, я жесток. Но не настолько, чтобы подробно описывать свою весьма удачную практику в роли дантиста, поэтому скромно прикроем глаза на те два часа, в течение которых я выбивал зубы этому долбаного дракона, окончательно доставшего меня.
- А ты что здесь делаешь? - раздался подозрительный голос у меня за спиной. От неожиданности я вздрогнул и, промахнувшись, провел себе тупым мечом по ногтю. Шшш-шшш-шшш... Дракон моему шипенью мог бы позавидовать. А вот кому-то явно не повезло - зарэжу па старынный горский абычай.
Я развернулся и увидел сияющую груду лат... Да, и еще, конечно, человека, в них заключенного, но он был на втором плане, и лишь оттенял блеск лат.
- Приветствую вас, о рыцарь, молча пришедший и возжелавший быть неназванным (угу, подкрался и ни "здрасте", ни имени). В жестокой и неравной сече я встретился с драконом, дабы избавить округу от его зловонного дыхания. И вот, после тяжкого боя, я выжил - тварь же валяется в моих ногах и никогда более не будет отравлять сей прекрасный мир своим существованием. Могу ль поинтересоваться я, что привело в эти темные места рыцаря столь славного?
- Довлеет надо мной проклятье тяжкое... Хотя, быть может, и проклятье - это дар. Я не могу найти себе покоя, покуда в этом мире есть зло и грязь, покуда тьма царит в сердцах и мыслях - хоть у крестьян, хоть - королей. И я мечусь, стремясь искоренить везде, где прохожу гнездо пороков мерзких. Увы - потуги тщетными мне кажутся все чаще. Чудовищ - неистребимый сонм... Су... Сво... Фух, все, больше не могу - ладно, я буду говорить внятно? Ну какой му...дрец придумал этот высокий слог?
Ну уж конечно, до меня этому дрыномашцу далеко. Несколько уязвленная гордость требовала мести. Только я тут умею красиво говорить, и не смертному со мной тягаться, ясно?
- Озаренье подобно лунному лучу коснулось дум моих. Позволь узнать - не для того ль пришел ты, дабы мерзкую тварь на голову усечь? Дракона, что сеял мрака семена и ждал спокойно всходы.
- Ну... Его, наверное. Больше тут нигде чудовищ не завалялось?
- Не думаю. Дай угадать - тебя нанял селянин?
Нет, поймите меня правильно - мне на него наплевать, но если ему обещана та же награда, что и мне, то могут быть некоторые проблемы.
- Да, староста из Залетайловки, - радостно оскалился мой собеседник.
- Прошу прощенья, но ответь мне на вопрос, - рыцарь насторожился. - Обещана ль тебе была награда, иль действовал по воле сердца ты?
Рыцарь состроил обиженное лицо и набрал в грудь воздух. Мне оставалось лишь обреченно прижать уши.
- Я оскорблен тем, что ты можешь представить себе, будто я - один из мерзких наемников, работающих за награду.
И это - все? А воздуху набрал, как будто собрался начать уговаривать меня не пить, не курить и вести здоровый образ жизни. Ну ладно, цветок-то мой. Кстати, раз тут появилась наивная горка мышц, почему его припрячь к великому и почетному дело головоотрубания?
- Славный рыцарь, не соизволишь ли помочь немного мне? В битве страшной и упорной мой меч подвел меня. Не вынес он дракона мощи, разбился со стеклянным звоном. Страдаю я теперь - мне не чем отрубить главу сей твари мерзкой.
Рыцарь напряженно сморщил лоб, пытаясь сплести из вязи моих слов паутину смысла. Боюсь, как бы он не перенапрягся. Ладно, сколько можно издеваться над этим доморощенным поэтом.
- Башку дракону откочерыжь, - просто пояснил я. Лицо рыцаря озарилось неясным и мутноватым светом понимания. Он подошел к твари и несколькими взмахами тяжелого двуручного меча отдели голову от туловища. Какая, однако, полезная штука - рыцарь. А прихвачу-ка я его с собой в деревню, тем более, мне не совсем понятно, в какую сторону идти... Да и с самим передвижением на двух ногах имеются некоторые проблемы... Ну, и увесистую драконью голову нет особого желания тащить на себе.
- Я изнемог в пучине битвы смертной. Дракон почти убил меня. Прошу - не кинь меня в беде... - завел я шарманку. Через пять минут рыцарь окончательно запутался в словах и перестал понимать, о чем я говорю. Он с мольбой во взгляде посмотрел на меня.
- До деревни доведешь? - оборвал я себя, не в силах снести этот печальный, как у побитой собаки, взор. - Да, и как тебя зовут? Меня - шейн'Миренель.
Имя я сочинил на ходу. Не буду же первому встречному выбалтывать свои тайны, из которых название рода - самый главный секрет.
- Бронвей, - пророкотал рыцарь. Я, щурясь от пускающих зайчики лат, внимательно к нему присмотрелся. Длинные светлые волосы стянуты кожаным хайратником необычного черно-желтого цвета. Большие синие глаза беззлобно сверкали из-под редких, почти незаметных бровей. Крупный и, кажется, сломанный нос весьма неуклюже смотрелся на лице с высокими скулами. Бронвей производил двойственное впечатление. С одной стороны, в нем чувствовалось крестьянское простодушие и прямота. С другой - аристократическая неправильность черт и попытки говорить высоким слогом плохо вязались с образом деревенского парня, бросившего мотыгу (или чем там пашут в полях), отряхнувшего руки и пошедшего рубиться с чудовищами. И потом, его доспехи... Они слишком дороги...
Бастард, решил я. Но - признанный бастард.
Конечно, рыцарь не смог мне отказать. Сунув в одну его руку драконью голову, заботливо упакованную перед этим в мешок, и повиснув на другой, мы не торопливо зашагали по болотам. Пройдя шагов двадцать, я вспомнил про свою сумку, которая куда-то улетела во время моего боя с драконом. Тяжело вздохнув, я решительно дернул ушами - демоны с ней. Все равно там была только снедь... Тут мой желудок громко и требовательно заворчал. Я повернул лицо, предварительно придав ему страдающее выражение, к Бронвею.
- Простите, блистательный рыцарь...
***
Через несколько дней мы увидели невдалеке деревню. За это время я более-менее пришел в норму и ходил почти нормально. Мог уже самостоятельно превозмочь практически непреодолимые препятствия - ну там, лисью норку обойти, через ручеек перешагнуть.
Я посмотрел на морщившего лоб Бронвея, за время пути с которым успел неплохо поладить. Он второй день сочинял свою речь перед крестьянами. Еще вчера я понял, что дела у него идут плохо, поэтому предложил взять переговоры на себя. Бронвей обрадовался и всей душой поддержал меня, но до сих пор не прекратил своего занятия, заявив, что пригодится, если не в этот раз, так в следующий.
Наконец, мы подошли к деревянным резным воротам, замыкающим частокол ограды. Я незатейливо толкнул их рукой. Ворота чуть вздрогнули, но открываться не спешили.
Я философски посмотрел на небо. Странные люди живут в этой деревни. Ночью ворота открыты на распашку, днем же заперты на засов. Нормально, да?
- Бронвей, тебе не кажется, что ворота заперты?
- Э-э-э... Ну да...
- А как нам их открыть?, - подтолкнул я мысли бастарда в нужном направлении.
- Дык, стучаться ж надо.
С этими словами рыцарь подошел к воротам и душевно, с оттяжкой, впечатал в них ногу, вкладывая в удар весь свой немаленький вес. Мда... Ну, ничего, мелочи жизни. Не рассчитал силу, бывает же... А ворота - вообще ерунда, одними больше, одними меньше - какая разница?
Подойдя к застывшему столбом рыцарю, попирающему обломки преграды, я увидел полную улицу людей, ошалевше смотрящих на меня и моего спутника. Вот это я называю эффектное появление.
Заметка: в следующий раз стучаться буду сам, от меня хоть урона не так много.
Крестьяне меж тем начали стягиваться все ближе и ближе к моей персоне. Кое-где замелькали вилы. Так, не понял... Я же еще цветок не забрал.
- Приветствую вас, жителей сей солнечной деревни! Ликуй, народ! Празднуй, люд! Тварь злонравная и страшная, что драконом зовется, не отравляет более своим существованием этот мир! В битве, великой и неравной, сошелся с тварью я. Она была хитра, коварна и сильна, но на моей стороне стояла правда людская! (Сейчас стошнит...) Я бился с ней и день, и ночь, покуда меч мой ни подвел меня. Предатель-меч! Не выдержав удара моего, о морду твари он сломался! Но я не растерялся. Подобно птице взвился в вышину и оказался на загривке у дракона. Схватил за голову его, напряг свои все силы... И - вот она, победа! Дракон лежит со свернутой главой. Ура! Живите в мире!
Не уверен, что крестьяне поняли все. По-моему, нить смысла они потеряли уже в середине. Но, тем не менее, общий смысл они уловили.
Их взгляды потеплели, появились первые робкие улыбки. Наконец, кто-то крикнул.
Ответом ему был восторженный ор, как после победного гола, забитого на последней минуте игры. Странно, даже доказательств не потребовали. Впрочем, решил я, был бы повод, а уж бу... праздновать простая крестьянская душа желает всегда. Вокруг забегали, засуетились, мужики начали выносить длинные столы, женщины кинулись что-то готовить, а дети носились кругами и путались у всех под ногами.
Переглянувшись с Бронвеем, я решительно зашагал в толпу, чтобы выловить оттуда старосту. Это оказалось не так просто. Он мелькал везде, умудряясь почти одновременно кричать мужикам, чтобы они сдвинули столы вместе, пробовать стряпню, причем порции "дегустации" внушали уважение, и выгонять детей за пределы деревни, чтобы не лезли куда не надо. Наконец мне удалось весьма невежливо ухватить его за рукав. Не заметив этого, он пробежал еще шагов двадцать, волоча меня за собой, словно упрямого щенка, не желающего возвращаться с прогулки. Наконец, после того как рукав его рубашки угрожающе затрещал, староста соизволил обратить на меня внимание.
- О, вот и герой! Вина победителю дракона!
- Э-э-э... Вино - это конечно хорошо, но как насчет обещанной награды? Помните? Цветочек такой?
- Этот, что ль? - он небрежно вытащил из кармана засаленный носовой платок, высморкался в него, потом опомнился и начал поспешно его разворачивать. Наконец, он протянул мне потрепанный цветок. Тем не менее, это был тот самый Адрагоан, дарующий на время силу богов. Я благоговейно принял его на раскрытые ладони. Староста хлопнул меня по плечу и побежал дальше готовиться к празднику.
Я с великим духовным трепетом, абсолютно не свойственным мне, смотрел на воплотившуюся на моих ладонях легенду. Адрагоан! Я победно осмотрел мелькающих вокруг меня людишек. Как же они мелки в своей суете! Ведь сейчас им предстоит стать свидетелями рождения нового бога, а они озабоченно пересчитывают тарелки.
И тут до меня, наконец, дошло.
А что с этим цветком надо сделать, чтобы на время стать богом? Съесть, чаек заварить, настой изготовить, в кожу втереть, закапать его экстракт в уши или глаза... Да мало ли может быть еще способов!
Твою ж...
Находясь в отчаянии, граничащим с истерикой, я непонятным образом выхватил у пробегавшего мимо детины бутылку с чем-то прозрачным и, судя по тому, как мужик ее любовно сжимал, ну очень алкогольным. Не обращая внимания на протестующий, хотя и немного запоздалый возглас, я выхватил зубами пробку, скривился от ударившего в нос запаха и выпил содержимое в несколько глотков. Мрр-яяя-уууу! Что там было?
Судя по печальному взгляду мужика, там была, по меньшей мере, настойка философского камня.
Опаньки... А крепкая настойка-то...
Меня повело в сторону, но я мужественно сражался со вдруг взбунтовавшимся телом.
Так, отдать швартовые! Я уплываю в рейс дальнего следования! Право руля! Курс на Бронвея, сидящего за уже накрытой частью стола! Полный вперрред! Стоять! Спрятать цветок в карман. А вот теперь и вправду - полный вперед.
Развив малую крейсерную скорость и не обращая внимания на проворно уворачивающихся с пути моего следования крестьян, я направился в сторону интересной компании, сгрудившейся вокруг о чем-то рассказывающего Бронвея.
Не успев отдать глупому телу приказ о торможении, я со всего размаху врезался в спину рыцаря, заставив того сильно качнуться.
- Бро... Бронуей... А ты пробовал здешние... ви... вина? Соетую. Не пожул... пожыле... Понравится, короче.
Рыцарь обернулся, посмотрел на меня и, схватив за подмышки, посадил меня рядом с собой за столом. Тут к нам подошел тот мужик, у которого я приватизировал бутылку. Высокая светлая печаль в его глазах уже успела смениться чем-то похожим на уважение.
- Нн-народ, он ии-из г-горла выпил вв-всю бутылку с первачом - восторженно заикаясь произнес он. Все замолчали. Взгляды окружающих переместились на меня и налились теплотой и пониманием.
- Свой парень, мужики, - произнес кто-то. Возбужденный гомон снова залил окружающее пространство и начал вползать в мои уши подобно старому, засахарившемуся меду. Бронвей нагнулся и что-то сказал. Я непонимающе на него посмотрел. Какой же он дурак! Как я могу что-то слышать, если мои уши залиты медом? Но, видимо, Бронвей не из тех, кто сдаются после первой же попытки. Он начал методично мне что-то втолковывать.
Внезапно, слова Бронвея стали доноситься до меня из-за неожиданно наступившей тишины.
- В баньку, блин, надо бы после недели по болотам! Воняет! Понимаешь, блин? - расстроено проорал рыцарь на всю деревню. Однако никто не стал даже оглядываться на него. Центром всеобщего внимания стала худощавая фигура в длинном темном балахоне с капюшоном. Этот человек стоял, опираясь на длинный деревянный посох, украшенный затейливой резьбой, одним своим существованием разрушая весь ход наметившегося было праздника.
Внезапно он вскинул голову и из-под капюшона показался кончик седой бороды. Едва заметным движением плеча скинул болтавшуюся за спиной сумку, после чего хрипло прокаркал.
- Еды и питья мне на четыре дня пути.
Не понял! Тут в мою честь в кои-то веки торжество устроить хотели (а не как обычно - лопатой по хребту), и вдруг появляется какой-то хмырь и портит всем настроение.
Быстро проскользнув перед Бронвеем, который побагровел и начал вставать, я твердой и уверенной, но слегка вихляющей походкой направился к... колдуну? Запнувшись о камень, я с трудом удержал равновесие, лишь в последний момент схватившись за что-то непонятное и скользкое. Подняв голову вверх и собрав упорно разбредающиеся в разные стороны глаза, я увидел гротескно-ошарашенное лицо мага. Пытаясь вырваться из моих пылких объятий, он дернул головой и капюшон окончательно слетел, обнажая довольно неприглядный лысый череп, остроконечные уши и оранжевые, без белков глаза, рассеченные вертикальными провалами зрачков. Длинный тонкий нос обвиняюще указывал на меня.
Краш раз вазул! Только темных братьев мне не хватало!
Опомнившись, я отпустил бородку и незатейливо ткнул темного эльфа кулаком под левый глаз. Вконец офигевший маг молча снес удар, даже не попытавшись уклониться, а затем шарахнулся в сторону, как невинная сорокалетняя дева от пьяницы, попросившего на опохмелку. Все застыли.
Тишину разорвал воинственный ор Бронвея, который вытащил свой двуручник и несся на застывшего мага.
Нет, ну какая же полезная штука - рыцарь!
Темный растянул губы в издевательской усмешке. Из-за наливающего под глазом синяка она получилась какой-то неубедительной, поэтому я в ответ на нее лишь презрительно фыркнул и начал обходить мага со спины. К сожалению, колдун не хотел стоять ровно и дожидаться меня. Он зачем-то дернулся в сторону, уворачиваясь от меча подоспевшего рыцаря, поэтому я немного промахнулся и боднул темного головой в ногу. Почему именно так? Ну... Для лучшей маскировки и придания телу большей устойчивости, я применил тайную технику единоборств и подкрадывался к своей жертве древним способом "Дей чань инь" (в переводе - "Пьяная обезьяна на четвереньках"). Но все же темное искусство великих мастеров мне помогло - подлый супостат запнулся о мою голову и растянулся на земле, попутно крича что-то невразумительное, но, похоже, не слишком приличное. Эк он завернул...
Поднявшись с некоторым трудом на ноги, я начинал разминать затекшие конечности. В смысле - стал пинать верещащего мага. Ко мне подошел Бронвей и с некоторым сомнением покосился сначала на свои ноги, потом на сломанные ворота. Внезапно колдун заткнулся. В меня ударила слетевшая с рук мага молния. Из носа хлынула кровь, мышцы скрутила судорога, и я рухнул на землю. В Бронвея полетела схожая молния, но он лишь оскалился и отступил на несколько шагов. Затем меня накрыло новым зарядом, и я уже больше ничего не мог увидеть, погребенный под курганом боли.
Никаких мыслей - только вечная, непрекращающаяся мука. Каждую клетку скручивает дикая, незримая сила, выворачивающая меня наизнанку. Кто я, где я, даже то, что есть какое-то "я" - все исчезло под натиском боли. Внезапно мелькнула мысль: "Адрагоан". Я почувствовал, как мои руки тянутся к карману, достают из него что-то и кладут это мне в рот.
Тьма - боль исчезла, оставив после себя лишь пустоту. Я почувствовал, что не могу пошевелиться, словно глупая муха, попавшая в паутину большого жирного паука.
Тихий голос зашептал мне на ухо.
Играет рок -
Безумный бог
Судьбу плетет -
Что паутину ткет.
Безумный бог -
Он ведь творец...
Зачем же скинул
Свой венец?
"Адрагоан - это лепестки того венца..."
"Нет, не слушай его. Адрагоан - это искры таланта того Безумного бога"
"Я то же самое сказал!"
"Ну, вдруг он не понял?"
"Он же бард!"
- Что тут происходит? - шепнул я пересохшими губами.
"Ой, отвлеклись..."
"Угу, ничего нормально сделать не можешь"
"Ну и говори тогда сам!"
"Твоя очередь"
"Ладно. Кхм... Нарекаю тебя Слепым богом - богом дрянных стихов и хорошей музыки!"
- А почему слепым? - возмутился я.
"Большинство остальных имен уже разобрано... Конечно, если хочешь, могу назвать Немым, Глухим, Косым, Кривым... Можешь даже сам придумать что-то в этом роде. Ну так что?"
- Нет, пожалуй, остановимся на Слепом, - шепнул я и полетел куда-то вниз.
Я осознал себя лежащим на траве, причем как всегда - мор... лицом вниз. Я напрягся и сел, после чего попытался открыть глаза. Не получилось... Мда... Д-д-демоны! Слава... мне, что я не выбрал что-нибудь вроде Косого или Тупого.
Так, а теперь быстро-быстро думаем, в запасе лишь несколько минут. Где-то недалеко слышатся какие-то крики и скрежет... кажется, меча о камни. Значит, Бронвей и колдун скорее всего там. Попробуем попасть по голосу?
- Бронвей! Где ты?
- О, боги! Ты все-таки жив, шейн'Мир...
- Где маг? - я не собираюсь выслушивать какую-то глупую болтовню.
- Там! - крикнул Бронвей и, очевидно, ткнул куда-то рукой. Ладно, некогда выяснять конкретно, действовать надо, а не рассуждать. Я аккуратно махнул рукой куда-то вправо от голоса Бронвея. Землю вокруг ощутимо тряхнуло, запахло паленым, послышался грохот ломающихся сооружений и возмущенный ор людей.
- Нет! Там была деревня! - испугано гаркнул рыцарь. Ой... Ну ничего, сейчас исправлюсь. Я осторожно взмахнул рукой влево от голоса Бронвея. Все вокруг заглушил треск падающих деревьев и мне по голове ударил ком чего-то сыпучего.
- А там была рощица... - печально подтвердил мои опасения Бронвей. Жаль... Я махнул рукой за спину. Раздулся непонятный шум и звук падения чего-то тяжелого на что-то твердое.
- Есть! Попал! - восторженно взревел вошедший в азарт бастард.
Я почувствовал, как что-то могучее и горячее, заполнявшее меня, начало вытекать, как из перевернутого разиней-служанкой кувшина выливается густая и ленивая сметана, не желающая покидать ставшее привычным место. Зрение вместе с тем начало проясняться.
С окружающим миром произошли разительные изменения. Например, в деревне теперь есть новая широкая улица. Даже слишком широкая. В общем-то, громадная улица - это то, во что превратилась деревня. Кхм... Ну ладно, зато недалеко целая роща поваленных деревьев. Ничего, отстроятся! Наверное... А я даже плату за работу лесорубом не буду брать.
Крестьяне, предусмотрительно ретировавшиеся к своим детям за околицу деревни, начали нервно переговариваться. Так, пора бы линять отсюда.
- Бронвей?
- А? - кажется, рыцарь еще отошел от увиденного зрелища.
- Мы же в столицу хотели пойти?
- Ну?
- Ну так пошли!
- А? Ага, - рыцарь ошалело помотал головой, засунул меч в ножны и подошел, наконец, ко мне.
Я с тяжелым вздохом поднялся с земли, на которую неизвестно когда успел опуститься. Ну вот, как всегда. Эх, я же в деревни семиструнку оставил на сохранение... И топорик...
Между тем толпа мужиков подошла совсем близко.
- Эй! Простите, господин хороший, а восстанавливать кто будет? - раздался неуверенный голос из толпы.
- А кому столько деревьев навалено? - сквозь зубы бросил я, медленно пятясь задом в сторону дороги.
- Но, господин хороший?.. - робко сказал кто-то в толпе.
- Мне некогда! - не обращая внимания на зарождающийся в толпе гул, я развернулся и сразу же споткнулся об начавшего вставать на четвереньки темного.
- Живой?! - изумился я.
- Угу... - поморщившись, грустно подтвердил маг.
- Знаете, а давайте мы это после обсудим? - негромко предложил весьма дельную мысль Бронвей и указал на надвигающуюся на нас толпу.
Не сговариваясь, мы дружно поднялись на ноги и торопливо затрусили вперед по дороге, ведущей в столицу, сопровождаемые криками бегущих за нами крестьян, быстро сообразивших, что их хотят кинуть...