Ночь ли окутает город
Бархатом матово-синим,
В ночь глядит с горьким укором
Мать, потерявшая сына.
--Ноченька, темная ночка!
Что не укрыла ты, ночь,
Сына, родного росточка?
Как не сумела помочь?
День ли сверкает над миром
В солнечных теплых лучах,
Слышится все ей плач сирот,
Боль в материнских очах.
--Ясное солнце, как можешь
Всем равнодушно светить?
Сыну родному не ожить,
Сыну родному не жить.
В комнате быстрое время
Словно смиряет свой бег,
На фотографии в раме
Юный всегда человек.
Жизнь его сказочной былью
Стала, геройства пример.
Матери -- вечною болью
Стала сыновняя смерть.
Сердцу не станет уж легче.
Время не лечит. О, нет!
Губы беззвучные шепчут,
Шепчут проклятья войне.
Шепот становится громом,--_
Как не расколется небо!-
Громом над миром огромным.
Слышишь его, где б ты не был.
НА КЛАДБИЩЕ СЛАВЫ
Печальны, прозрачно - светлы
Склоненные ветви у статуй.
Все сыплются листья с ветлы
На плечи гранитным солдатам.
У ног их пестреют цветы
Как будто бы в брызгах кровавых.
Как эти мгновенья просты
У статуй на кладбище Славы.
Не прячут здесь слез старики,
И, может быть, слез своих первых.
От боли и сердце - в куски,
Как струны, натянуты нервы.
И крик материнских очей
Ты слышишь в суровом молчанье.
А солнце охапки лучей
Бросает земле беспечально.
И ветер на все голоса
Порой распевает беспечно.
Но только суровы глаза,
Солдат, что застыли навечно.
У ног их пестреют цветы,
Как будто бы в брызгах кровавых.
Как эти мгновенья просты
У статуй на кладбище Славы.
КРЕПОСТЬ НАРЫНКАЛА
Нарынкала, Нарынкала...
Свидетель древности безмолвный
Встает из снега, как скала,
Бесстрастно смотрит вдаль на волны.
Седой могучий монолит
Деянья тайные, как Йорик,
Упорно в памяти хранит,
Но ищет к ним ключи историк.
Обледенелые ступени.
От них кружится голова
А сквозь бойницы в снежной пене
Дербент - Железная стена.
В глаза бросается мечеть
Скупым мазком ультрамарина.
Весь город - каменная клеть.
Довольно странная картина.
Смешались Запад и Восток,
Сместились времена и сроки.
В летописанья войн, тревог
Вписала современность строки.
Неоновых реклам огни
И пики кранов новостроек,
Стал франтом город , искони
Прославленный боец и стоик.
И только лишь Нарынкала,
Стоит над городом, как прежде,
Не изменила, не сняла
Своей изорванной одежды.
Обледенелые ступени.
От них кружится голова,
И сквозь бойницы в снежной пене
Дербент - Железная стена.
ЦЫГАНКА
На рынке шумно. Спозаранку
Разноязыкая молва.
Гадает старая цыганка
И нижет бусинки - слова.
Ее хитросплетенных кружев
Тягучей речи сладкий мед
Над головами томно кружит.
Никто и смысла не поймет.
Цыганка старая гадает,
Открыть грядущее сулит.
Морщины длинными годами
На лбу и щеках полегли.
Наверно стройною мадонной
Ее запомнили поля,
Когда кочевницей бездомной
В кибитках ездила, пыля.
Что с юностью и силой сталось...
Ушли, как талая вода.
Одна, одна, одна осталась
Лишь неминучая беда.
Цыганка старая гадала
И вместе с ней гадала я:
Когда же счастье прогадала.
Цыганка темноглазая?
* * *
Как мы все не любим ожиданья,
Как мы все его порой клянем
И совсем уж непосильной данью
И любя, и мучаясь, зовем.
И как в сказке застывает время,
И его секунды- черепахи,
Словно панцирь - роковое бремя,
Тянут, тянут, не изведав страха.
Как мы все не любим ожиданья
И порою все клянем его,
Словно воплощение страданья
Или равнодушья торжество.
Только мы его оценим все же,
Ощутим его дыханья прелесть.
Но случится это позже. Позже
Мы поймем : упреки наши - ересь.
Что прекрасней в мире ожиданья,
Радостных и трепетных предчувствий,
И фантазии волшебных зданий?
А без них, что в доме без ребенка, --пусто.
А без них и жить-то невозможно.
Нет страшнее - ничего не ждать.
И мы ждем, а на душе тревожно,
Сетуем и сердца не унять.
Уж так видно суждено нам - мучиться.
К счастью не придешь тропой окольной,
И живое сердце не научится
Ни любить, ни ожидать спокойно.
* * *
Сегодня закат разыгрался такой,
Не просто обычная тонкая лента
Лишь с долей румянца, с каймой золотой.
Он - словно картина Рокуэлла Кента.
И будто полярные льды, облака
Уносит теченьем в далекие страны,
И воздух прозрачен, и синь глубока,
Синей и безбрежнее всех океанов.
И мне показалось, что дом мой - утес,
Открытый ветрам, он суров и беспечен,
Над фьордами улиц в трескучий мороз
С утра он пыхтит своей трубкою - печью.
А там, в океане плывут корабли,
А там, в океане и шквалы и штормы.
Тебя, мой моряк, ждет опасность вдали,
Сегодня с тревогой раздвинула шторы.
И я застываю на миг у окна,
И ветром дышу чуть соленым и свежим.
Я вся ожиданьем, как Сольвейг, полна,
Как Сольвейг, живу лишь одною надеждой.
РЫБАКИ
Закатаны брюки,
Все в пятнах соленых.
Пунцовые руки,
В воде опаленные,
Из дерева словно,
Совсем не сгибаются.
Но парни так славно
Всем нам улыбаются.
А волны сегодня
Ужасные злюки
И стаей голодной
Хватают за руки.
.Не видно ни света,
Ни солнца не видно,
Но полные сети -
И им не обидно.
Не держат обиды
На синее море -
В нем радость и горе
Рыбацкие слиты.
БУДУЩИЕ КАПИТАНЫ
Солнечные зайчики
Пятнашки завели.
И по лужам мальчики
Пускают корабли.
Парусники белые
И ветер в паруса...
Загорелись смелые
Мальчишечьи глаза.
Манит их романтика,
Сам волшебник Грин.
Будто бы Атлантика
И мачты бригантин.
Странствия опасные,
Неведомый маршрут.
Мореходы страстные
С дороги не свернут.
МГНОВЕНЬЯ
Мы ловим мгновенья
Беспечно, лениво
И в мир с удивленьем
Глядим мы счастливо.
Исчезнут мгновенья
Бесследно как будто,
Как моря волненье,
Как звезды под утро.
Но только прозренья
Минуты настанут
И эти мгновенья
Иными предстанут.
В них ново значенье-
Так полное смысла,--
Толчок вдохновенью,
Рождение мысли.
И жизнь приоткроет
Святая святых.
Под чьим-нибудь кровом
Забрезжится стих.
Иль профиль точеный
В граните открыт.
Безвестный ученый
Весь мир покорит.
Мы ловим мгновенья
Лениво, беспечно,
А в этих мгновеньях
Скрывается вечность.
* * *
Чудный узор, как на пяльцах,
Ткется капризно и нежно.
Только касаются пальцы
Струн, зазвеневших небрежно.
Столько в мелодии старой
Страстности и новизны:
Плач семиструнной гитары?
Может быть легкие сны?
Звуки так нежны , прекрасны.
Струны совсем не металл.
Это, наверное, мастер
Сердце свое вам отдал.
ЧУДАК
На свете жил да был чудак.
Он проживал под самой крышей.
И никогда , да, это так,
Он не обидел даже мыши.
Он трубку длинную курил,
Не признавая сигарет,
От Антарктиды до Курил
Кругом объехал белый свет.
Он в тундре утопал в снегах
И в вечных льдах чуть не замерз,
Прошел болота в сапогах,
От тигра голову унес.
Он бороздил моря на шлюпке,
Исследовал морское дно.
Он думы поверял лишь трубке,
Был только с ветром заодно.
Гитара звонкая бренчала
У генуэзки под окном,
Сказал он милой: "Чао, чао"
И поднял красное вино.
На свете жил да был чудак.
Он проживал под самой крышей
И никогда, да, это так,
Из дома даже он не вышел.
И в путешествия свои
Пускался, сидя на диване,
Он точки не любил над i
И слова не искал в кармане.
И вот из чудаков чудак
Однажды умер в кресле прямо.
Снесли соседи на чердак
Порядочную кучу хлама.
* * *
Дай ответ, философ,
Ты мне на вопросы.
Что такое счастье?
Солнце за ненастьем?
Милого улыбка?
Достиженье славы?
Избежать ошибки
И во всем быть правой?
Может вдохновенье?
Иль свершенный труд?
Вечное стремленье
К миру и добру?
И кого счастливым
Ты мне назовешь:
Сеятеля нивы,
Сжавшего ли рожь?
Так различны судьбы
И пути так трудны.
Мы ли чьи-то судьи?
Сами ли подсудны?
Задаю вопросы
И вопросов тьма,
Их решить непросто,
Но решу сама