Берлюта Владислав Анатольевич : другие произведения.

Три мушкетера и я. Главы 1-7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стандартное начало - герой куда-то попадает:) Куда он попадает, почему и как - вопрос пока открыт и находится в процессе изучения.

  ГЛАВА 1,
  в которой, собственно, все и начинается.
  
  
  
   А начинать всегда трудно. Мысли испуганно разбегаются, словно застигнутые врасплох на кухне тараканы - видеть видишь, а кого стукнуть теряешься. Пока сообразишь, так они уже и удрали... Поэтому, начну с самого простого - с себя. Что же может быть проще... А! В смысле, что может быть проще, чем говорить о себе.
   Итак, я живу в одном из самых лучших городов мира. В других я и не жил, но с полной ответственностью могу заявить, что Приморск лучший. И не только потому, то я тут живу. И не потому, что город имеет богатую историю и широкую известность. Просто мой город мне нравится, даже, несмотря на то, что многое в нем происходящее вызывает только негативные эмоции. Честно говоря, мне трудно описать все его лучшие стороны, ведь столько замечательных людей сделали это до меня и вряд ли я смогу что-либо добавить к их словам. Ну, а худшее и описывать не хочется. Итак, Приморск - город у самого-самого синего Черного моря, в котором даже после остановки многих предприятий купаться врачи так и не рекомендуют, то ли озаботившись здоровьем граждан, то ли получая мзду от других курортов; город-миллионик, который живет, а может существует по своим правилам. Правилам, которые могут быть тому непонятны, кто думает, что они есть. В котором есть все свое, даже Белый дом. Слыхали о таком? Так вот, у нас третий. А может и второй. Вот только с защитниками нашего Белого дома неувязочка вышла. Где-то защитников героями сделали, у нас же выражение "защитник Белого дома" сразу стало нарицательным. Поскольку демократически избранная власть определила произошедшее 23 марта как призыв к неповиновению и попытку дестабилизации. Хочу низко поклониться тому разумному человеку, который сдержал порыв покончить с этим всем силовыми методами. Спасибо! Может это было первой ласточкой, первым опытом для того, чтобы гораздо позже, в еще более сложной ситуации удалось все решить относительно мирно...
   С тех пор прошли еще выборы, но произошедшее тогда хорошо запомнилось, потому как я был в этом нашем Белом доме на правах "защитника". Людей там было порядочно и слава Богу, что все обошлось. Хотя могло произойти все что угодно, меня, например, могли просто задавить на ночном митинге у мэрии. После горячей речи, взмахов рук, перекошенных лиц и громкого клича, которым была фамилия того, кого мы защищали, народ начал ломиться в половинку открытой двери в мэрию. Юмор ситуации был в том, что нашего предводителя охрана протащила внутрь, в которую не хотели всю эту толпу пускать, а между тем, немало нужных внутри людей оказалось снаружи (вот такой каламбурчик). И я в том числе. Правда нужный постольку-поскольку. Оператор мне сунул камеру еще час назад и затерялся в толпе, так что речь снимал я. Держа видеокамеру над головой на вытянутых руках. Думаю, что бронежилет, которым прикрывали нашего лидера был излишен. Наши камеры, а нас, снимающих было порядочно, полностью его закрывали. А вот этим бронежилетом охрана, расчищая место, больно толкалась. Хотя какие к ребятам могут быть претензии, такая у них работа была, и они сделали ее на "отлично". Так вот, все стали переться в эти двери, в которых стояла охрана и пропускала внутрь на свое усмотрение. Честно говоря, стало страшно, когда люди уплотнились до хрипов на вздохе. Камеру мне просто в голову втиснули, но зато, увидев ее охрана затащила меня в мэрию... Теперь вы поняли, что я представитель древнейшей профессии... Нет! Не той! Думаю, именно моя профессия одна из самых первых в человеческом обществе, ибо ее основателем можно смело считать первого человека, севшего у костра травить байки своим соплеменникам. Это были, так сказать очерки из жизни. А то о чем вы могли бы подумать не профессия. Я считаю, что когда у людей появилась какая-то информация, когда они научились связно говорить, тогда и появились первые журналисты. Такие, как я. А я, вдобавок, принадлежу к особой их породе, породе "репортеры". Порода эта, прямо скажем, не столь популярна, как допустим "обозреватели" или "международники". Для кого-то это только школа, где он делает первые шаги, для кого-то ссылка из теплого кабинета, а кто-то просто не понимает кто такой репортер. Но по большому счету, прав был мой водитель, когда зимой, в сильный мороз, ударивший после небольшой оттепели и только-только отснятого репортажа о собравшихся в центре огромной замерзающей склякотной лужи кинутых вкладчиков, когда мы еле влезли в машину, стуча зубами от холода, и я содрал с себя единственную на тот момент недырявую обувь в моем гардеробе - кроссовки, содрал вместе с носками и поставил окоченевшие ноги на "торпеду", чтоб хоть как-то их согреть; так вот после этого водитель, протягивая початую бутылку водки задумчиво сказал:
   - Нда-а... а ведь у репортера от усталости даже ноги не воняют! Если он настоящий репортер...
  Шутки-шутками, а репортер я по натуре, хотя в жизни многим приходилось заниматься. Но я везуч, в тяжелые моменты мне всегда приходила помощь, так что жаловаться не на что. Разве только на себя или на то, что интерес к нашей профессии как-то стал пропадать, вернее мы стали просто не нужны. А может просто время голодных волков "журналистского леса" прошло? Не знаю. У нас в Приморске к 20** году стало спокойней, многие каналы избавились от программ "грязного" толка, а у оппозиции громко голосить не получалось. То ли позиции не было, то ли голоса. Нет, ну находились, конечно, упрямцы, которые всегда цвета путают и когда им говорили: "Это белое!" - сомневались, но таких было все меньше. Зато действующая власть открыто работала со всеми средствами массовой информации... На мой, субъективный взгляд, поскольку, хоть недовольных я и не слышал, но кто ж его знает, может такие и были. Так оно и было на самом деле. И при этом мне становилось все скучнее. Это раньше я бегал, выискивал, разнюхивал. А потом стало возможным просто ждать, когда тебе сами позвонят и скажут где и чего будет. Никаких проблем, если ты даже без оператора будешь, всегда коллег можно попросить съемку переписать, да и весь сюжет, собственно тоже... А зачем менять текст? Все было очень прекрасно и замечательно, даже как-то странно, что, как потом оказалось, многие были недовольны. Вот ведь как! Оказывается, и при коммунистах было плохо! А многие и не знали... И при Сталине тоже. А ведь, никто ничего и не видел! Все было замечательно, теперь с такой ностальгией вспоминают Советский Союз... Как тяжело заставить людей увидеть ВЕСЬ спектр жизни, настоящий ее цвет, а не то, что им хочется видеть, удобней... и проще. И вообще, что такое государство? Это всего лишь общество людей, поэтому надо все время помнить про зеркало, на которое нечего пенять...
  Наверно, из-за скуки меня и потянуло на приключения. Я же говорил, что многим приходилось заниматься. "Грязным пиаром" тоже. Не вижу в этом ничего страшного. И не понимаю, как кто-то может считать, что пиар вообще бывает чистым делом. Эти "кто-то" видимо забывают с чем приходится работать. Уборщица, вымывающая туалеты занимается "чистым" или "грязным" делом? Так и тут, как процесс "загрязнения", так и "отмывания" все равно известно с чем связан. Если любое, извините оно, превращают умелые мастера в этакого выдающегося деятеля, то находятся и те, кому приходится в этом разном, извините, ковыряться. Сильно рискуя и не за очень большие деньги...
   У нас, между прочим, в стране можно открыто выражать свое мнение, правда оно ведь может меняться. Не зря же в последние года особенно заметны стали "пиарщики" и политтехнологи, которые так прямо и рассказывают, как и что они умеют делать, как они подсказывают руководству предприятия действия, которые могут уменьшить негативное отношение к ним общественности в случае какой-либо трагедии или кризисной ситуации. Как и что надо говорить в интервью после трагедии... и за эти советы большие деньги платят! Это, видимо, дешевле, чем вопросами техники безопасности, к примеру шахт, заниматься или чем семьям помочь. Зато они знают как формировать общественное мнение. И почему кто-то не любит демократию? Находятся даже монархисты какие-то... Любители диктатур. Не хотят люди понимать, какое это счастье, когда у нас не один царь, а пятьсот царьков. Ведь каждому свой двор требуется, свои придворные шуты, куаферы, брадобреи, гофмаршалы и статс-дамы... Просто надо сделать так, чтоб придворных должностей на всех хватило. Но так не бывает, поэтому работать кому-то приходится. Сеять там, и сталь плавить. Придворный сталевар как-то... Нет, я не этим занимаюсь. Не "пиаром". Это называется "отмыть", а я деньги получаю за то, чтобы "испачкать". О деньгах. Очень часто слышу о том, что журналисты продажные. Бросается в упрек, едва только стоит что-то сказать, с чем вы не согласны. Вы этого не замечали? А зря, вот попробуйте проследить за своими оценками. Уверен, что журналиста, высказывающего мнение, с которым вы согласны вы продажным не назовете. Кое-кто и себя продажным ни за что не назовет, хотя при этом нанимается на работу и за какие-то деньги. Так вот, уважаемые, журналистика - такая же работа, за которую так же платят деньги. Так же платят и также не платят, поэтому только единицы зарабатывают много, а большинство просто существует, как растение. Не верите? Жаль. Я ведь правду говорю. Многие сидят или сидели без зарплаты месяцами, так что, какая тут принципиальность? У нас футболисты, получая по нашим понятиям (ага!) сумасшедшие деньги могут играть спустя рукава, а журналисты, значит, сидящие без денег или получающие совсем невысокую зарплату, за которую просто месяц прожить нелегко, они, по-вашему, должны быть принципиальными до конца?! Ну должны, кто ж спорит. Как милиционеры и врачи. А самое главное, судьи и народные депутаты. Только ведь мы знаем о средней принципиальности среднего судьи... Что об этом мне рассказывать, когда они сами прекрасно обо всем знают. Только не рассказывают. Так что принципиальность следовало бы ожидать и от милицейских руководителей, и от руководителей налоговых служб. Когда видишь очередное руководство, проносящееся мимо на красивой новой иномарке становится приятно, что хоть кого-то наше государство может обеспечить неплохим уровнем жизни. А большинство журналистов пока в этот список не входят, я в том числе. Хотя уже есть подвижки, есть... Поэтому и приходится заниматься разными делами. И занимаюсь. Пообещали неплохие деньги, понимаете? Причем, если вам показалось, что я оправдываюсь, то это не верно. И в мыслях не было. Я подвязался на эти дела, когда вся наша телекомпания сидела без денег и нам приходилось продавать подарки на Новый год, чтобы на разнице как-то заработать. А собственно прямыми своими обязанностями мы занимались в неотапливаемом помещении с огромным окном во всю стену и щелями в палец толщиной, где был один стул на всех и откуда мы бегали на улицу греться. Самое смешное, это ведь было помещение той серьезной государственной организации на которую мы работали. Тогда мало кто на нее работал. Зато мало кто из тех, что тогда работал на нее работают теперь. Так вот, как раз в один из особенно промозглых дней мне и предложили работу специфического характера. Помните фильм с Софико Чаурели и Александром Ширвиндтом в роли "сеньора из высшего общества"? Нечто похожее и стало моим первым делом. Одежда, машина с водителем-телохранителем, определенная сумма "на расходы", великолепный визажист и по совместительству гример, психолог и "группа обеспечения" были предоставлены мне, а вернее я им и, в образе книгочея-романтика, сына богатых родителей, отправленного на юг развлекаться, но под опекой неких сильных мира сего я попал в определенные круги. Операция называлась "романтик из высшего общества" и разрабатывалась серьезными, знающими свое дело людьми, которым оказался нужен такой как я, именно для того, чтобы обрубить возможный провал моей "сдачей". Мне-то была рассказана "легенда", которую и добились бы от меня при любом раскладе. Нда... Было интересно и хотя нелегко было успевать между работой, семьей и "делом". Хорошо хоть на работе было "железное" прикрытие. Об этом можно было написать целую книгу, я об этом рассказываю, потому как именно оно послужило.. впрочем, по порядку.
   Мне обломилась серьезная сумма и все закончилось. В том смысле, что со мной расстались по-хорошему, с намеками на возможную новую работу. Но я был уверен, что все уже закончилось навсегда. Я не мог даже предположить, что "продолжение следует"! Случай "помог". И приятель, уехавший в Москву в поисках работы. Там он устроился на хорошее место, туда куда стекается море информации. Да-да, на государеву службу... И когда мы встретились в Приморске он не мог вообще ничего не рассказывать, вот и припомнил некоторые истории связанные именно с приморчанами. Особенно потому, что мне в моей работе была просто необходима информация буквально обо всем. Как и любому журналисту. А одну из его историй я знал. Я знал как она начиналась, потому как сам в ней участвовал... И мне очень не понравилось ее развитие...
   Все началось вполне обыденно сутки спустя. Точнее сказать, что событие само по себе было вполне обыденным. Ну что может быть удивительного в бандероли, пришедшей на ваше имя? А вот меня это очень удивило. Мне не так часто приходили бандероли, а уж от этого адресата я ее вообще не ожидал получить! Тем более в этот день. На следующий день после того, как я встретился со своим приятелем из Москвы мне позвонили в дверь и оставили свернутым в трубочку в щели замка почтовое уведомление. Я не был любителем открывать дверь всем кто ни позвонит и однажды даже продержал за ней заместителя начальника районного отдела милиции и старшего участкового района. Казалось бы, что тут удивительного, это ведь не ребята из отряда "Беркут", "Титан" или "Сокол", но юмор ситуации в том, что представители доблестных милицейских сил прибыли по моему собственному заявлению, а я осмелился устанавливать их личности, звоня им же в райотдел и не открывая дверь. Ну да это в прошлом.
   Получив уведомление о посылке на моё имя, я тупо прочитал, похлопал... глазами, все-таки, и принялся собираться на работу. А так как туда особо торопиться не хотелось, то неспешно позавтракав, посмотрев утренние новости и одевшись я часа через два вышел из дому. Пока шел на работу ничего и никого подозрительного не заметил. Возможно я просто задумался о том, что жена с сыном должны приехать только через пару недель, а мне к ним в деревню вырваться не удастся. А там у бабушки жены было просто здорово и мне очень хотелось туда поехать, но увы! У нас ведь не было отпусков, мы же не государственная организация. Рабочий день ненормированный, обедов нет, выходные могут и не быть, а отпуск быть может, но только за свой счет. С учетом того, что в это время кто-то другой должен тебя подменять, а так как в любом коммерческом предприятии руководство стремится уменьшить количество работников непропорционально повышению оставшимся зарплаты, то все остальные воспринимают твой отпуск как лично оскорбление. Причем, заметьте, я говорил об ограничении числа работников, а не "нахлебников", стоит всегда помнить, что выйдя из отпуска от них первых и услышишь, что, мол, "мы тут за тебя работали, а теперь ты за нас". Да, не так уж и казиста жизнь простого журналиста...
   Честно отработав, дождливым слякотным осенним вечером, когда еще не так холодно, но уже появляется желание укутаться во что-то потеплее, я отправился домой, но в пути вспомнил об этой посылке и высказав несколько слов по адресу того, кто эту посылку прислал, я отправился на почту, благо документ удостоверяющий личность я ношу с собой постоянно, стражи правопорядка научили. Посылка оказалась бандеролью или бандероль оказалась небольшой посылкой, как бы там ни было, внутри оказался странный предмет, похожий одновременно на кастет, на "браслет в виде змейки" как сказал бы незабвенный Глеб Жеглов, на обломанную рукоять шпаги или сабли без гарды, можно было привести еще несколько аналогий, но мне, поначалу, пришли на ум именно эти. Кроме этого серебристого металлического кистевого браслета там оказалось и письмо, но его содержание было еще более странным.
  
  "Привет, дружище! Со мной начали твориться странные вещи и я срочно уезжаю. Это может быть связано с тем, о чем мы говорили. Будь осторожен.
  ПС. Я тебе пересылаю одну очень ценную вещь, носи ее не снимая"
  
  И подпись моего приятеля из Москвы!
  "Вот так номер!" - подумал я и машинально достал из кармана сигарету.
  - Здесь не курят! - тут же сказали мне на почте и я вышел на улицу. Письмо приятеля я засунул в карман, а вещицу, что он передал, я еще раз рассмотрел в свете фонаря. Если у меня и появились сомнения в нормальности моего товарища, то они быстро рассеялись. Кто-кто, а Сашка вряд ли мог стать психом.
   Пожав плечами, я надел этот браслет на руку и, к моему огромному удивлению, он изменил цвет и форму, став практически незаметен на моей руке. Несколько оторопев я стоял и курил. Тут послышались чьи-то шаги и я увидел выходящего из темноты такого себе крепкого молодого человека в джинсах, футболке и пиджаке, хотя заметьте, как я уже говорил было довольно прохладно. Он подошел ко мне и попросил подкурить. Когда я заметил его изучающий взгляд меня охватила какая-то неясная тревога. Он просто кивнул и скрылся в темноте, вот только почему-то пошел туда, откуда пришел, а не дальше по дороге. Но это мелочь, в принципе я тогда не обратил на это большого внимания, так как едва он отошел, как я его узнал. Это был охранник одного человека и было очень странно, что он тут появился. Мы с ним пересекались тогда, когда я...
  "Стоп! - озарило меня, - А что мне написал Сашка? "Это может быть связано с тем, о чем мы говорили..." О чем же мы говорили? Ведь о том, что вся эта история, в которой я был участником, хорошо не закончилась. Сашка, конечно, не знал о моей роли, но сказал, что кто-то ей интересуется и особенно "приморским" этапом".
   Честно говоря, стало как-то не по себе. То, что нужно быть просто идиотом, чтобы ввязаться во все эти дела я понял давно, только это понимание мало что дало. Я прикинул, кто бы мог мне реально помочь если что, и в какой степени.
   "А собственно, что может быть от меня надо?" - подумал я и решил, что от меня могут быть нужны только две вещи: имена участников, ну и может быть месть. И это мне здорово не понравилось.
  - Тьфу! - вдруг мне пришла в голову мысль, что все это просто смесь случайностей и совпадений, но тут же я вспомнил прочитанные где-то слова, что если случайностей больше одной, то это уже закономерность... Я подкурил еще одну сигарету, забыв, что уже давно превысил отмеренное себе на день их количество и побрел домой. Потом, решив подстраховаться, позвонил еще одному своему приятелю из нехилой службы.
  - Ты уверен, что это у тебя не депрессия? - ехидно спросил Витек.
  - Уверен, - мне было не до шуток.
  - И тебе не просто скучно и хочется с кем-то пообщаться...
  Я, разговаривая, шел по асфальтовой дорожке вдоль дороги, как вдруг услышал тихий скрип, даже не скрип, а шорох колес, шелест резины, трущейся об асфальт. Прям как в американском боевике за мной медленно ехала машина с выключенными фарами. Машина хорошая, даже удивительно хорошая для поездки за моей скромной персоной - это был новомодный "мерседесовский" джип...
  - Кажется, влип... - сказал я вслух, а Витька, тут же откликнулся, уже другим, серьезным голосом спросив:
  - Что у тебя?
  - Джип. Мерседес, - сказал я.
  - По дороге идешь?
  - Рядом.
  - Спокойно сверни в сторону. Иди не торопясь. Кстати, ребят я уже отправил.
  Я свернул с дороги на едва заметную тропинку и зашагал в сторону домов в темень палисадника под окнами.
  - Ты, если что, телефончик-то не выбрасывай и не дерись им...
  Едва слышный скрип тормозов и хлопок дверей.
  - Витек! Они за мной идут.
  - Не ссо! Это с тобой серьезные люди поговорить хотят и страху напускают. Опять какую-то гадость накалякал, бумагомаратель. Говорил же, стань спортивным обозревателем...
  Я его не дослушал, потому как услышал приглушенный топот. Обернулся и... рванул так, что пятки засверкали. Один боец успел даже чуть прихватить меня за куртку, но я дернулся в сторону и, петляя между деревьями помчался к домам. Все-таки это был мой район и места мной хоженые-перехоженые, так что я хоть и несся, как в одно место раненная рысь, но по известной мне дороге. А преследователи то проволоку не заметили, то ямку... Поставив, вероятно, собственный рекорд скорости и хрипя, как загнанная лошадь я влетел во двор и бросился к одной из парадных. Не самой ближайшей, а немного в отдалении. У нас, знаете ли, фонарей во дворе немного, а те что есть светят только днем, когда горсвет в них лампы меняет, вечером становясь мишенями для тех, кому не хватает давно закрытых в городе тиров. Поэтому я надеялся, что меня не заметят, но забыл, что парадные все на замке-то уже. Нормальные воры, то есть все кому надо зайти, конечно, могут, а вот тем кому не надо, вроде меня, путь закрыт. Короче говоря мои преследователи не так уже и отстали, а я так и не смог найти открытую парадную и, тяжело дыша, стоял прислонившись к двери, пытаясь заново набрать Витька, но мой не самый дорогой телефон не самой лучшей мобильной сети явно эту самую сеть потерял. А ребятки, уже не торопясь, приближались и их было пятеро, так что силы были явно не равны. Состояние, я вам скажу, не самое приятное. Родных и близких вспоминаешь, тоска сердце одолевает, себя нехорошими словами называешь, а они все идут... Вот тут наверно все и произошло. Я понял, что терять мне, собственно, уже нечего, да и мужик же я, не тряпка. И всегда считал, что моряки "Варяга" это не какие-то сумасшедшие люди, погибавшие за идеалы царизма, это матросы и офицеры, выполнявшие свой долг и их командир, который верно следовал коротенькой фразе: "Погибаю, но не сдаюсь!". Можно ведь было сдаться... но не пожелали, даже припертые к стенке. Что-то, значит, было из-за чего они дрались... И не устроили матросы бунт, не выкинули за борт якобы ненавистных им помещиков-офицеров, не подняли белый флаг, спасая себя для революции... может у них возможности такой не было? Не знаю. Знаю только, что я почему-то вспомнил об этом как раз тогда, когда меня самого загнали в угол, и я решил, что как бы мне не хотелось жить, на коленях ползать не буду, а для начала попробую прорваться с боем. И такое странное волнение меня охватило, что я дико заорав, замахнулся на самого ближайшего ко мне преследователя и... словно радуга блеснула передо мной. Все поплыло, словно залитая водой только нарисованная картина художника, моих преследователей отшвырнуло назад, а я, потеряв опору под ногами и ощущение понимание происходящего, как будто провалился куда-то сквозь землю...
  
  ГЛАВА 2,
  в которой, я пытаюсь понять, где очутился.
  
   Вполне естественное намерение, заметьте! А, с другой стороны, когда приходишь в себя где-то неизвестно где, только этот вопрос и возникает. Ну "неизвестно где", это не означает, что я оказался где-то под шестью солнцами или в зеленом тумане. Нет, когда я пришел в себя, то лежал, уткнувшись носом в родимую землю-матушку. Подняв голову, я, с удивлением для себя узнал, что лежу у опушки леса на дороге. И уже раннее утро. Тогда, помниться, я и спросил себя в первый раз: "Где я?".
   В голову пришла мысль, что меня словили, избили и где-то выбросили. Я тихонько пошевелился, ожидая боли, но, о радость! Ее не было. Не пришла... Я поднялся на ноги, ощупывая себя. Все нормально. Это был я и "я" был в порядке. Огляделся по сторонам, подумал о том, что меня просто оглушили и, для устрашения, куда-то отвезли и выбросили. Поразмыслил об этом, осматривая окрестности...
   "Наступало утро... Еще было довольно темно, ночь отступала как бы нехотя, цепляясь за ветви деревьев, качая своим дыханием траву, таясь в глубоких лощинах и густом кустарнике. Но новый день неотвратимо близился. Уже на востоке, над самым горизонтом бледнело небо, уже тускнели звезды... Кругом царило безмятежное спокойствие, ощущаешь радостное чувство приближения чего-то нового и, кажется, что это новое вот-вот должно случится. Как последнее дыхание ушедшей ночи налетит легкий ночной ветерок, чуть тронет тебя, а затем, будто испугавшись своей смелости, улетит прочь..."
   Это строки возникли словно сами по себе. И что-то мне в них было знакомо, но что? Да, окружающее навевало какие-то странные размышления... И тут этот "легкий ветерок" дунул так, что все эти размышления у меня выветрились и осталась одна только мысль о том, что надо куда-то идти, выйти к какой-нибудь оживленной трассе, к какому-нибудь жилью или еще чему-нибудь, что помогло (или где бы помогли) сориентироваться на местности. Если уже утро - значит, я был "в отключке" всю ночь. А может меня везли всю ночь? Вот так штука! Я принялся вспоминать расстояние от Приморска до других населенных пунктов, прикинул, что на хорошей машине ночью за четыре-пять часов можно проехать... ого сколько! Правда, тут же отмахнулся от этого - стали бы из-за меня столько бензина жечь! И я пошел по дороге более уверенно, дыша полной грудью чудесным утренним воздухом. Дорога, признаться, была так себе. Обычная грунтовка, чуть поросшая между колеями травой... Хм, я даже остановился. Ведь вчера шел дождь! А вокруг им и не пахло. И вряд ли бы так все быстро высохло. Дождь, правда, был совсем небольшим... с другой стороны, у нас в городе часто бывало - в одном районе шел ливень, а в другом ни капельки. Но и я не был весь в грязи, как можно было бы ожидать от провалявшегося всю ночь под дождем на голой земле. Странно все это. Мобильник еще раз проверил на "поиск сети", но он мне ничего не нашел, что, впрочем, неудивительно, как я уже говорил мобильный оператор у меня местами Приморск не покрывал, хотя, например, почти до самого Энергодара сеть держалась, а это почти 30 км.
  "Во всяком случае, - подумал я, - где бы я ни был это совершеннейший пустяк по сравнению с жизнью и здоровьем!"
  Не так ли? И, как когда-то пел Виктор Цой, "если есть в кармане пачка сигарет, то не все еще так плохо на сегодняшний день". Дела действительно обстояли неплохо, хотя курить-то мне и не хотелось... Да и вообще, как в последнее время стал меньше курить, так хоть в груди перестало болеть. Гадость... Зато у меня в кармане были конфеты. И вместо сигареты хорошо, да и просто нравятся. Правда, зубы... Тьфу, ты! Когда настроение такое мало что радует... Я развернул все-таки одну конфету, сунул в рот, но чуть не подавился, потому как в той стороне откуда я шел раздался леденящий душу вой. Зашумел ветер, сгибая верхушки деревьев, зашумел он и в моих ушах, потому как я побежал, стараясь убраться подальше от этого воя. Еще раз что-то провыло в отдалении, но уже совсем тихо, и как ни странно ветер успокоился. Зато обеспокоился я. У меня не было большого опыта поведения в лесу. Немного было и теоретических знаний. Ну кто мог так выть? Громкий крик вовсе не означает, что это медведь там или волк. Медведь вообще, по-моему, не воет, а волк... Честно говоря, я не думал, что возле Приморска водятся волки, но, во-первых, я не знал где я на самом деле, а, во-вторых, я не интересовался вопросом: "Есть ли волки в Приморской области?", да и кто бы что ни говорил, мало ли что может быть на самом деле. И одичавшие собаки ни чем не хуже волков, например. Поэтому я несся рысцой, подумывая о том, что неплохо было бы залезть на дерево. Собаки с волками по деревьям не лазят, но ведь могут под деревом дожидаться! Сидеть и сидеть, пока ты не свалишься. Кто их там знает... И потом, а вдруг это не волки, а еще кто-то? У страха глаза велики...
   - Куда бежим?
   Когда рядом с вами неожиданное раздается голос, а вы находитесь в несколько взвинченном состоянии, то можно вообще в обморок упасть. Я так просто подпрыгнул. Глянул кто говорит, и пулей на дерево вскочил. Видели когда-нибудь таких забавных зверушек - лемуров? У них еще такие большие-большие темные глаза. И по деревьям любят лазить. Вот и я, наверно, был похож на этого лемура, когда сидел на дереве и глядел на то, что ко мне обратилось. "Оно" представляло собой что-то очень похожее на леопарда, вернее на пантеру, но только у этого существа были мощные руки, а не лапы, отсутствовал хвост и шерсть была блестяще-черной, покрытой равномерными белыми полосками, похожими чем-то на полосы тигра. И, что самое удивительное, мне показалось, что существо это улыбалось.
   - Извини, что напугала, - с легким мурлыканьем проговорило "оно", а вернее, получается что "она", - Я этого не хотела.
  И что бы вы делали на моем месте? Сидя на дереве, когда к вам обращается какая-то безволосая пантера, с тигриной раскраской! Сердце у меня постукивало быстро-быстро, руки начали предательски подрагивать. А одна даже засветилась. Ну да, браслет, присланный Сашкой сверкал странными узорами (и где он его нашел, спрашивается?!), глянув на него я, вдруг, успокоился. Может потому, что эта пантеро-тигра слегка отпрыгнула в сторону, когда увидела его свет.
   - Я не сделаю тебе ничего плохого, - быстро заговорила она, - Извини, что так неожиданно выскочила, но я хотела с тобой познакомится.
   Я заметил, что она косится на браслет, словно опасаясь его, и это придало мне уверенности.
   - Кто ты?
   - Я? Читига, - сказала она.
   - Откуда ты тут взялась?
   - Я же сказала, пришла познакомиться.
   - Зачем? - этот вопрос поставил Читигу в тупик.
   - Это было целью моей жизни, - наконец сказала она.
  Теперь пришла очередь растеряться мне.
   - Познакомится со мной? Цель жизни?
   - Конечно! - увидев, что браслет на моей руке потух, она успокоилась и опять заулыбалась. А я, честно говоря, размышлял о том, что это за... ерунда такая вокруг творится. И все ли в порядке с моей психикой. Но ведь, если бы было ненормально, я бы такие вопросы себе не задавал, верно? Стало даже как-то интересно, нечасто в жизни случаются такие удивительные события...
   - А почему у тебя появилась такая цель?
   - Потому что ты тут появился.
   - Здесь? - удивился я, - Где "здесь"? Где это?
   - Здесь - означает здесь, на этом месте. Ты же тут появился!
  Железная логика.
   - А откуда ты узнала, что я тут появлюсь?
   - Голос сказал.
   - Голос?! Какой еще голос?! Тут еще голос есть?!! - я нервно дернулся и чуть не свалился с дерева.
   - А у тебя не бывает голоса в голове, который что-то тебе говорит?
   - Брр.. я не псих. Пардон, не хотел обидеть.
   - А ты не обидел. Наоборот, это значит, что ты глухой, а я слышу.
   - Ладно, - мне, честно говоря, было все равно кто из нас что слышать умеет, больше интересовал другой вопрос, - вот ты меня увидела, так? И что дальше? Ты меня съешь?
  Читига громко рассмеялась. Презабавное зрелище - смеющаяся пантеро-тигра.
   - Смешной ты, - сказала она, успокоившись, - я не ем таких как ты.
   - Почему? - вырвалось у меня.
  Зверюга опять задумалась. Приятно, что и говорить, встретить такого рассудительного хищника в лесу, да еще и не желающего тебя есть!
   - Наверное, потому, что чем больше будет таких как ты, тем больше я буду ждать вашего появления, а не просто спать.
   - Уж не сфинкс ты, который задает вопросы всем на дороге? - напрягся я.
   - Нет, конечно. Сфинкс же имеет полномочия допускать или нет, а у меня их нет. Тем более что тебя даже сфинкс не будет ни о чем спрашивать.
   - А... чего так?
   - Да так, - уклонилась от ответа тигра и почесала себе передней лапой... точнее рукой... нос.
   - Слушай, где же я все-таки? Приморск далеко?
   - Мне трудно ответить на твой вопрос, - вздохнула Читига, - Сейчас ты здесь, а где твой Приморск я не знаю. А что это, кстати?
   - Ну...
   - Я могу отвести тебя к тому, кто сможет тебе ответить. Поэтому я тебя и ждала.
   - Кто же это? Как его зовут?
  Пантеро-тигра укоризненно на меня посмотрела:
   - Я же сказала, могу отвести, но не могу ответить на твои вопросы. Не потому что не хочу, а просто не знаю ответов. Ясно?
   - Про сфинкса-то ты знаешь, - пробормотал я, размышляя, что мне дальше делать.
   - Как не знать, когда это мой родственник, - сказала Читига и посмотрела на меня, - ну что? Идем?
  Да, ситуация. Разгуливающие родственники сфинкса... Вы слыхали о них когда-нибудь? Вот и я тоже.
   - А ты мне правду говоришь? - задал я дурацкий вопрос. Но я был растерян и не знал что и думать, не то что спрашивать...
   - Я говорю что думаю. Странный ты какой-то. Если бы я хотела тебя обмануть, разве я об этом сказал бы?
   Я слегка улыбнулся. Мы ступили на стезю моей профессиональной деятельности, и это было уже даже забавно.
   - Важен ответ на вопрос, а не только его смысл. Ты сказала, что говоришь что думаешь, но не стала настаивать, что это правда. Это означает, что ты обладаешь какой-то информацией, понимаешь, что такое правда, но по какой-то причине не можешь считать имеющуюся у тебя информацию правдивой.
   - Во загнул! Если хочешь в красноречии поупражняться, то давай я тебя к сфинксу отведу.
   - Интересно, как далеко от Приморска живет сфинкс...
   - Он не живет. Он существует, - заметила Читига.
   - Вот как... И ты тоже?
   - Да.
   - Возможно, так и есть. Разве это жизнь? Это существование, - вспомнилась мне чья-то фраза.
   - Послушай, Читига. А если я не хочу идти туда, куда ты можешь меня отвести?
   - Ты не хочешь узнать, где твой Приморск? - удивилась тигра.
  "Девушка! Как мне попасть в Воронеж?" - бегал, помнится, герой одного мультфильма.
   - Хочу. Но я не хочу идти туда, не зная куда, к тому не знаю к кому.
   - Хо-хо, - вздохнула пантеро-тигра, - сфинкс теряет интересного собеседника. Но не совсем хорошо соображающего. Говорила же - если ты хочешь, то могу отвести. Если нет, то я просто буду рядом, чтобы отвести, когда захочешь.
   - К сфинксу?
   - К деду Пихто! Ну, будешь думать или нет? Какому сфинксу?
   - А к кому?!
   - Что у тебя там? - постучала себя по лбу пантеро-тигра, - Есть соображалка? Я могу тебя отвести к тому, кто знает ответы на вопросы. Но я не знаю, кто он, тот, к кому мы пойдем, если захочешь.
   - Угу... я смотрю, ты тоже была бы для сфинкса интересным собеседником.
  Читига улыбнулась.
   - Но я не могу сама к нему придти.
   - Почему?
   - Я могу только отвести.
  Я вздохнул.
   - Не понимаю я этого. Тебя привязали? Ты сторожишь тут? Или как всякая кошка, гуляешь сама по себе?
  Тут вдруг Читига вздрогнула.
   - Как? Как ты сказал? Гуляешь сама по себе?
   - Ну да, - я удивился реакции пантеро-тигры, шерсть у нее стала дыбом, глаза засверкали, заиграли мускулы, - я просто не знаю... подумаю, а ты бы сама по себе...
   - Интересную тему ты затронул, - Читига словно прислушивалась к чему-то, - сама по себе. Сама по себе гуляет. Но ведь так и должно было быть! - и она внезапно прыгнула в чащу, мгновенно скрывшись из виду.
  Я в одиночестве сидел на дереве, а вокруг было тихо и спокойно. И никаких следов того, что мгновение назад передо мной сидело странное животное. Животное ли?
  "Уж не померещилось мне, хотя какая разница собственно? Все равно я не могу понять происходящее, поэтому буду просто глядеть во все глаза и слушать во все уши".
  Другого выхода не было. Или все происходящее какой-то бред, или сон, или... или реальность. Действительно происходящее со мной. Спать я не сплю, насчет психического состояния - трудно сказать, но к каким-нибудь "сдвигам по фазе" предпосылок не было. Этот браслет, сам по себе довольно странный я видел на почте, вокруг ничего необычного не было, почта как почта. Вижу я его и сейчас, когда вокруг непонятно что творится. Хотя, вообще-то с этого браслета все и началось. И можно четко заметить границу событий "до" и происходящие странности "после". "Береги его" - просил Сашка. Интересно, где он сейчас? Откуда к нему мог попасть этот браслет? И почему при встрече мне не отдал? Стоп! Он не писал, чтобы я берег браслет, он писал, чтобы я его не снимал! И был осторожен. Так дело в этом браслете?! Я, недолго думая, начал стаскивать с руки этот странный предмет. Снять удалось легко. А вокруг ничего не изменилось.
  - Да-а, - я опять одел браслет на руку и осторожно слез с дерева.
  "Надо идти, - подумал я, - на дереве отсидеться никак не получится! Вот только кто еще тут может существовать в этом лесу? Какие зверушки?.."
  Короче говоря, мне было страшно. Просто страшно что-либо вообще делать. Идти, стоять, сидеть на дереве и ждать... Но страх - это все равно что сдача, капитуляция (что там еще такое в этом роде?) еще до того, как что-либо случилось. До того как что-то произошло. Еще вроде как и нормально, а ты уже заранее признаешь свое поражение. Я не "такой умный", мне было страшно, как могло быть страшно любому на моем месте. Конечно, нормальные герои, попадая неизвестно куда, испытывают лишь легкое удивление и уже на другой странице чувствуют себя нормально в любой ситуации, но я-то не герой! Поэтому и стоял, прижавшись к дереву и раскуривая дрожащими руками сигарету. Честно скажу, боялся отойти. Взять себя в руки я так и не смог, вот только дошло до меня, что сколько бы я тут не стоял ничего не изменится к лучшему. А жить в лесу я вообще не смогу. Так что я двинулся по дороге, при этом сердце у меня стучало на весь лес. Такая натура. Как все спокойно - извожу себя разными мыслями, чепуха всякая лезет в голову, а если что случилось, так глядишь и иногда к решительным действиям способен...
  Подобрав обломанную ветром ветку, я сделал из нее дубинку. Такую себе сучковатую палку, чтоб хоть как-то поспокойнее было. Вскоре, правда, совсем успокоился. Да и как иначе? Идешь себе и идешь. Идешь и идешь. Уже не вдоль опушки леса, а просто по лесной дороге. И так несколько часов. Все тихо и спокойно, птички поют, солнышко ласково светит сквозь листву... Красота! Только тревожно как-то. Я хожу быстро, сами понимаете, после странного воя и разговора с пантеро-тигрой желание выбраться поближе к жилью только усилилось. Хожу я с приличной скоростью, за три-четыре часа километров двадцать-двадцать пять вполне мог пройти, а лес все не кончался. Ничего не менялось, будто я и не шел все это время. И никаких признаков жизнедеятельности человека! Не опор электропередач, ни вырубленных деревьев, ни кусочка асфальта...
  "Оказывается, есть еще такое! - размышлял я, не забывая вертеть головой во все стороны, пускай все было тихо и спокойно, - Может, я не в ту сторону иду?"
  Забавные мысли иногда случаются. Я же не выбирал, в какую сторону идти! Я шел, и даже почти бежал подальше от воя, и возвращаться обратно мне совсем не улыбалось. Зато все сильнее хотелось есть. Я кое-как забивал голод имевшимися в небольшом количестве в наличии конфетами, но он не утихал. Прогулка на свежем воздухе вообще способствует возникновению аппетита.
  - А дорога пыльною лентою вьется... - пел Агутин в "Старых песнях о главном", а меня эти строки заставили обратить внимание на странный факт: дорога шла идеально прямо. Также, словно по линеечке рос лес, мне, за несколько часов ходьбы не встретилось ни одной тропки в сторону, ни одна другая дорога не пересекала мою, да что там, никаких признаков изгибов, поворотов. Ни оврагов, ни холмов. Даже просвета в лесу не было. Я остановился, раздумывая, не пойти ли мне прямиком через лес. Понятное дело, в лесу можно заблудиться, кружить бесконечно на одном месте, но ведь можно и направление по деревьям засечь. А точнее по мху, который на них рос. Не зря же был я в пионерах! Кое-каким знаниям о лесе пионер обязан обладать. Мох всегда растет с одной стороны дерева, и... кажется на южной. Нда, я не большой знаток в этих делах, а все-таки направление держать можно было. Но что мне север или юг? Ну мог бы я идти через лес, но куда? Куда забрести так можно? Вдруг дорога пересекает лес в самом узком месте, а я попрусь поперек что ли? Дорога-то тут зачем-то есть! Нет, я решил продолжить свой путь. И мысли не переставали роиться у меня в голове, а что делать? Больше развлечения никакого. Так вот, такой лесной массив возле Приморска очень странен, но как тогда назвать встречу с пантерой? Или тигрой. Что это было? Вряд ли она мне привиделась, что вообще вокруг меня происходит? Странное сообщение Сашки, еще более странная его посылка, непонятно что хотевшие мордовороты и на тебе! Идеально ровный лес с говорящей пантеро-тигрой! И как я вообще тут оказался?! И где это тут...
  Я глубоко вздохнул. Что ни говори, а лес все-таки замечательный. Я, помниться, такой себе и представлял, когда писал свой роман. Лет в двенадцать я увлекся творчеством Александра Дюма-отца. Мало того, что многое прочел, так еще и сам пробовал писать что-то похожее. Долго писал. Лет пять. Решил как-то повезти одному человеку для рецензии и большую часть написанного потерял по дороге.
  - Стоп!
  Тут я остановился, потому как это фигня на моей руке стала светиться. Все ярче и ярче. И, что самое удивительное, совершенно не нагреваясь.
  "Ну, Сашка! Доберусь до тебя!" - разозлился я, но вдруг перед глазами что-то ярко сверкнуло, а когда перед глазами перестали расплываться яркие круги, я оказался... на той же самой дороге! Да что это за штука такая этот браслет?! Откуда он у Сашки и зачем его беречь? На все эти вопросы ответов у меня не было, да и не до размышлений стало. Сердце стукнуло в груди - дорога совершенно неожиданно повернула и лес закончился. Если точнее, то я вышел на опушку леса и увидел невдалеке какое-то селение.
  
  
  ГЛАВА 3,
  в которой, я понимаю, где очутился,
  но это просто пугает
  
   Несколько домов, огороженные крепким деревянным забором высотой человеческого роста, расположились прямо у дороги, как раз там, где ее пересекал небольшой ручей. Каменный мост, сверху серый от пыли, снизу зеленый ото мха, позволял перебраться на другой берег и пойти по дороге дальше, но идти я не торопился. Что-то странное было во всем этом деревенском пейзаже... Может, одетый в какое-то похожее на дырявый мешок рванье, мальчишка, сидевший на перилах моста и болтавший босыми ногами? Не успел я внимательно все рассмотреть, как откуда-то из-за забора залаяли собаки и пацана будто ветром сдуло. Мельком глянув в мою сторону, он скрылся за забором. Жаль, что собаки за ним не последовали, у них были совсем другие планы. Подзадоривая друг друга злобным гавканьем, пара-тройка псин подбиралась ко мне все ближе, намереваясь, по-видимому, попробовать меня на зуб. Ну а меня, конечно, это совсем не устраивало, и я не спешил идти дальше. Из-за забора послышались крики, потом скрипнули приличного размера ворота, я и собаки как по команде повернули головы, глядя, как на дорогу выскочил невысокий, плотного телосложения человек лет пятидесяти, очень необычно одетый: на нем была длинная, ниже пояса, потертая и засаленная коричневая жилетка, одетая поверх когда-то светлой рубашки теперь грязно-серого цвета; на ногах короткие черные штаны чуть ниже колен и совершенно удивительные туфли. В довершении всего на голове у него был замызганный платок или колпак, который он, подбежав ко мне, снял и теперь мял в руках низко кланяясь. Да-да! Приблизившись ко мне, этот мужик принялся кланяться, словно я какой-нибудь... даже не знаю кто! Кому в наше время будут так подобострастно бить поклоны?! Английской королеве и то вряд ли! В перерывах между поклонами этот тип успел цыкнуть на собак и показать кулак кому-то за своей спиной. Там, из-за ворот высунулись несколько любопытных физиономий, на которых вся эта его пантомима не произвела должного впечатления, никто и не подумал спрятаться.
   - Рад вас видеть в нашей скромной гостинице, монсеньор, - сказал этот чудак, откуда-то снизу глядя на меня.
   - Спасибо, - удивлено ответил я, - А поесть у вас можно?
   - О-о! Моя кухня, мой погреб - все к услугам вашей милости.
  Н-да, очень вежливый человек. Даже удивительно вежливый. И странно одетый. Тут, впрочем, все как-то было странным. Кланяясь, он жестом пригласил меня пройти и побежал передо мной распахивать ворота, попутно пнув особо любопытную собаку и шлепнув по обратной стороне какой-то не менее любопытной физиономии. Ворота были, что называется воротами. Грузовик проехал бы. А за ними оказался двор, во дворе дом. Во дворе трава, на траве дрова... А вот травы-то и почти не было. Была одна грязь и хорошо, что не было дождя, иначе этот двор напоминал бы болото. Интересно, что в доме была конюшня. Да-да, именно в доме, чуть дальше от входа, не очень высокой, такой что, входя надо было бы пригнуться, но с виду крепкой деревянной двери, была еще одна дверь, и оттуда до меня донеслось ржание. Для лошадей дверной проем сделали побольше... но все равно, дом напоминал небольшую крепость - мало окон, зато все узкие, как бойницы и закрыты ставнями, двери такие что только тараном и взять, вот только крыша... От ее созерцания меня оторвал этот странно одетый господин, распахнув передо мной дверь, он склонился в глубоком поклоне. Пришлось спасать человека - судя по всему, он бы вскоре сложился вдвое, ожидая пока я войду, мне стало неудобно, и я поспешил зайти. И тут я просто дар речи потерял. Обшарпанные стены, деревянные столы, трехногие табуреты и огромный камин посреди залы, такой здоровый, что туда целиком можно было запихнуть... ну, например, рояль. Если бы кому-то пришла в голову такая мысль. Узкая винтовая лестница на второй этаж и широченная дверь на кухню. Все это трудно подробно описать, но будь вы на моем месте вас бы этот дом удивил не меньше. А уж когда этот странный человек постоянно мне кланяющийся, позвал какую-то Мари накрывать на стол...
  Наверно, кто-то может подумать, что я тугодум какой-то или бессовестный враль. Ваше право думать, что думаете. Мне бы рассказали - не поверил. А когда сидел на этом странном трехногом табурете и женщина, одетая, словно героиня исторического фильма стелила чистую скатерть на один из столов и расставляла не ложки и тарелки, а именно приборы, такие, к примеру, как здоровенный серебристый кубок литра на полтора, тогда мне думалось совершенно о другом. О том, что я сплю или это какая-то шутка. Но я точно не спал, и кому могла придти в голову такая дурацкая шутка?! Я никак не гожусь в герои программы "Розыгрыш"...
   - Извините за нескромность, - вырвалось у меня, - вы случайно не фильм тут снимаете?
   - Что, монсеньор? - удивлено воззрился на меня этот субъект.
   - Фильм снимаете?
  Мужик улыбался как-то растерянно, словно ничего не понял.
   - А, ладно. У вас дорого? - я вытащил свое портмоне и принялся изучать свою наличность. Никогда не любил наедаться, узнавая, что у меня, оказывается, не хватает денег расплатиться.
  А мужик, кажется, слегка обиделся.
   - Дорого? Ах, клянусь Святым Мартином, у меня и в мыслях не было брать платы со своего благодетеля! Моя гостиница в полном вашем распоряжении! Вы не узнали меня, ваша милость? А я вот, вас сразу узнал, несмотря на... - он посмотрел на мою куртку, ботинки, - ваше необычное дорожное платье. Я Лапере, помните?!
   - Лапере? - если это было имя, то оно мне ничего не говорило, но человек был так огорчен тем, что я его не узнаю, что мне его даже стало жалко.
   - Может, от голода у меня память отшибло? - улыбнулся я ему.
  Странный человек всплеснул руками и воскликнул:
   - О, извините, ваша милость! У вас что-то произошло, а я, дурак неотесанный, все о себе спрашиваю. Надеюсь, с вами ничего плохого не случилось, монсеньор?
   - Почему вы решили, что со мной что-то случилось? - удивился я.
   - У вас весь бок в грязи, сударь, а, кроме того, вряд ли бы вы сюда пришли пешком, - заявил мне этот мужик, - но что я все вас утомляю своими разговорами, монсеньор, что вам подать? Ой, да что я! Сейчас вам принесу промочить горло... - и он умчался на приличной для его комплекции скорости.
  Ну, положим, я действительно немного запачкался, валяясь на земле и лазя по деревьям, но что удивительного в том, что я пришел пешком? Нет, происходящее никак шуткой не было. Это была бы очень плохая шутка. Все вокруг напоминало все-таки съемки фильма... только декорации были настоящие. И не было камер, освещения, толпы людей с режиссером во главе и всего такого прочего. А те люди что были, вели себя, как...
  "Так, - я постарался не поддаться все более и более охватывающей меня панике, - я не знаю, что со мной происходит, но пока ничего плохого не случилось и это уже здорово! Спрошу-ка я этого странного человека и разберусь что к чему. Только без паники! Вот он вернулся".
   - Я пошлю конюха к вам, монсеньор. Только, боюсь, что он не скоро вернется, - в руках этот Лапре... Ларепе... или как его там держал две запыленные бутылки странной формы - что-то вроде увеличенной в два раза тары от одного из дешевых коньяков, такая, знаете ли, пузатая бутылка с длинным горлышком. Мужик тщательно обтер бутылки какой-то тряпкой и, в одно мгновенье, открыл одну здоровенным штопором, который выудил из своего кармана. Интересно, что в тот огромный бокалище, что поставили передо мной, поместилось почти все содержимое бутылки.
   - Отлично вино, монсеньор! Попробуйте!
   - А как насчет еды? - я взял этот бокал и принюхался: вино как вино. Мало того, пригубив его, я понял, что Ла... в общем, этот загадочный товарищ принес именно то, что мне нужно. Я не большой знаток вин, да и не так часто удавалось пробовать что-либо стоящее, но определенные предпочтения все-таки сложились. И угадать не спрашивая...
   - Пока каплуна готовят, как нравится вашей милости, могу предложить, монсеньор, похлебку с кореньями и зеленью. В городе я бы назвал ее бульоном, но в такой глуши иначе, как похлебкой и не назовешь. Но она прозрачная, как слеза, и вкусная, как все, что готовит мой Жак. Услыхав о вашем прибытии, монсеньор, он сразу бросился на кухню и собирается угодить вашей светлости...
  Я только хлопал глазами, слушая эту речугу.
   - ...могу предложить грибы с вином, в сметане. Консоме с овощами. Рыбу под соусом, тушеные каштаны. Если вашей милости будет угодно, Жак будет счастлив приготовить для вас блюда его любимого Прованса...
  Ага! Лапре-Лапере, Жак, а теперь и Прованс! И этот перечень блюд!
   - Послушайте, - я, наверно, неосознанно боялся услышать ответ, поэтому и тянул с вопросом, - а как далеко мы от города?
   - Не больше семи лье, монсеньор, - был удивленный ответ.
   - Лье, - прошептал я.
  Что и говорить, происходящее вокруг выглядело бредом сумасшедшего или рассказом писателя-фантаста. Был, правда, небольшой шанс, что все это умелая мистификация, но для чего и зачем? Кто я такой, чтобы ради меня так стараться? Нет, надо посмотреть правде в глаза - я каким-то образом очутился во Франции и, судя по всему, не в современной мне Франции. Тут меня вдруг как током ударило: какая Франция, блин?!! Я же не знаю ни слова по-французски! Кроме как всем известного "се ля ви", "бонжур", "а ля гер, ком а ля гер", ну да еще, может быть "же не манс па сис жур"! А хозяин со мной говорил совсем не по-французски, иначе как бы я его понимал?! Как я вообще мог оказаться за тридевять земель от Приморска? И люди меня тут знают... чудеса, да и только! В кои веки окажешься где-нибудь во Франции лет неизвестно сколько назад, так мало того, что они по-русски шпрехают, так еще и меня, оказывается, знают! Такая широкая известность слегка нервировала. Впрочем, меня еще никогда не называли монсеньором и не обижались, когда речь заходила об оплате заказанной мной еды. А это, сами понимаете, было приятно, но не настолько, чтобы не думать где я и как сюда попал. И что это вообще за места, где говорят по-русски, делая вид, что французы?! Хотя, честно говоря, больше волновал другой вопрос - как отсюда выбраться?
   - Послушайте, Ла... Лапере, - как можно небрежней сказал я, - вы не знаете, что такое бон жур или се ля ви?
  Хозяин гостиницы задумался, потом пожал плечами.
   - Что-то знакомое, монсеньор, но что это значит... Это на каком языке, ваша милость?
   - Хм... Сам не знаю. Слышал как-то. Ну да ладно. Так вы говорите до города...
  Хозяин почему-то расцвел в улыбке.
   - Париж в семи лье, монсеньор.
  Париж. Франция. Но почему по-русски говорят?! Не понимаю... Интересно, в Париже тоже наши? Вот бы посмотреть...
   - Семь лье. Вы сказали, что у вас есть лошади...
   - Почтовые, ваша милость. Но они в вашем распоряжении. Хотя, это клячи, сударь, ваших красавцев у меня забрали королевские курьеры, я уже сообщил управляющему об этом.
  Так. Оказывается, у меня есть лошади и их реквизировали королевские курьеры. Здорово! Нет, вот сволочи! Везде одно и то же! Беспредел исполнительной власти! Кстати, а кто сейчас главный "слуга народа"? Как зовут любимца местного населения? Я увлекался историей Франции, поэтому происходящее вызывало у меня не только тревогу, но и, как бы это ни было удивительно, живейший интерес.
   - Монсеньор, - прервал мои размышления хозяин гостиницы, - что вам подавать?
   - Похлебка будет в самый раз. Ну и каплун, конечно, - насколько я помнил, каплуном назывался почему-то обыкновенный петух.
  Лапере махнул рукой высунувшейся из-за двери служанке и, буквально через минуту, она принесла серебристую суповую миску наваристого бульона. Это была, скорее, кастрюля, накрытая крышкой, но ее поставили передо мной без всяких намеков на тарелку, да и ручек у нее не было, поэтому я и назвал ее миской. Ложка тоже была серебряная, начищенная до блеска, а не темноватая как бывает с неухоженным столовым серебром. А бульон, это был, скорее, суп, в любом случае он был просто отличным. Не жирный и не вода с мясным привкусом, а в самый раз. Я с ним быстро управился. Огорчало только отсутствие хлеба. Я поинтересовался у хозяина, почему его нет, а он, оказывается, не смел предложить моей милости не самый свежий хлеб! Трогательная услужливость! Но мне совершенно непонятная. Я уже хотел было закурить, да потом вспомнил, что табак средневековой Франции незнаком. Вот ведь какая штука получается! А вдруг я попал во времена крестовых походов?! Рыцари, турниры, отсутствие нормальной медицины, мыла и все такое... Или мыло все-таки было? Плюс к этому, никаких тебе прав, в понимании нашего времени, конечно. Попал к какому-нибудь феодалу, не понравился - и поминай, как звали. Правда, меня тут монсеньором называют, что уже очень и очень много для выживания, но тут куча других осложнений. Наверно.
   - Лапере, скажите мне... извините, что задаю такие вопросы, но, понимаете ли, мне как-то не по себе, иногда даже забываю кто я...
   - Вам нехорошо, монсеньор?! Я сейчас же пошлю за отцом Жилем в монастырь, он отличный лекарь...
   - Постойте...
   - Я так и подумал, что вы с лошади упали, сударь! Лошадь понесла? В лесу это страшно... но шишек нет у вас. Шпаги... хм.. тоже. Может, вы о землю ударились? Ну да ничего, монсеньор! Мой бездельник конюх столько раз получал от кузнеца палкой по голове за то, что любезничал с его женой, а жив-здоров! Ой, простите, сударь! Он, понятное дело, тупица. Бей, не бей - все равно. Иное дело, голова дворянина. И как это мне взбрело сравнить...
  В его словах мне послышалась насмешка. Может просто показалось?
   - Лапере! Не нужно ни за кем посылать! Лучше напомните, какой сегодня день.
   - Послезавтра пепельная среда, монсеньор.
  Это мне мало что сказало.
   - А год?
  Хозяин удивленно вытаращился на меня.
   - Монсеньор! Давайте я пошлю за...
   - Не надо! - воскликнул я, - Просто скажите, какой сейчас год.
   - Одна тысяча пятьсот восемьдесят второй от Рождества Христова.
  Есть оптимисты и пессимисты. Будь я оптимистом - я бы обрадовался, что попал в 1582, а не, к примеру, 1182. Понятное дело, будь я пессимистом, меня бы расстроила любая дата. А я не знаю кто я. Реалист, наверно. Поэтому думал совершенно о другом. Появилась кое-какая идея по поводу того, как я сюда попал. Вернее, я догадался когда это произошло. Это было единственное разумное объяснение всего, что творилось со мной за последнее время. Все началось с этого браслета. С того момента, как мне е прислал Сашка. Хорошую же свинью он мне подложил! Или он сам об этом ничего не знал? При случае спрошу, конечно. Попал сюда я после того, как братки подошли ко мне и... Я мигом спрятал руку под стол, поскольку эта фигня, этот браслет на моей руке начал слабо светится. Ладно, с этим позже. Мои домой приедут от бабушки только через неделю. Разве что позвонить могут... Хотя я звонил туда с работы и сказал, что у меня есть срочно задание. Допустим. А что с работой делать? Да и хрен с ней, переживут! Меня и так давно уж в корпункт одного из центральных телеканалов приглашали. И обозревателем на спортивный... Но не до этого пока. Сейчас я сам могу первую в истории газету открыть. Или она уже выходит? Не помню... как слабо, оказывается, мы знаем историю! И попал я не в самое спокойное время, как ни крути. Не до газет. 1582 год. Франция. Царствование короля Генриха III Валуа. Продолжаются религиозные войны. Король Наваррский, Генрих Бурбон, будущий король Генрих Четвертый во главе протестантов воюет против католиков, руководимых Гизами, хотя, на самом деле, за ними стоит испанский король. Ради справедливости стоит отметить, что и у Генриха Наваррского за спиной кое-кто есть. И английская королева, и немецкие протестантские князья исправно солдатиков поставляют. А французский король, последний из династии Валуа между этими силами, как между молотом и наковальней. Правда, пока никто не знает, что он последний в своей династии. Еще жив его брат, которого так здорово сыграл Казаков-младший в "Короле Марго", еще жив Генрих де Гиз и не разгромлена "Непобедимая армада"... И было тогда во Франции очень и очень неспокойно. Тут тебе и католики, и протестанты, и проходимцы и просто бродяги, разбойники и бунтующие крестьяне... Жакерия... Крупнейшее народное восстание этого периода. Нет, она вроде в самом конце 16 века, но все равно, тяжелое время. Здорово, конечно, посмотреть на средневековый Париж, тем более что я от него так близко, каких-нибудь тридцати километрах. Насколько я помню - в одном лье четыре километра. А семь лье - это почти тридцать. А это всего ничего, часов пять-шесть ходьбы. Можно даже взять у хозяина лошадь. Поброжу, посмотрю. Круто было бы сфотографироваться на фоне Бастилии или Лувра. Лучше Бастилии. А потом, пусть удивляются, специалисты, хотя у нас, конечно, и нарисовать что угодно можно, так что этим не удивишь. Да и, боюсь, фотографа найти-то будет ой как непросто. Болван я. Что Париж, тоже мне, путешественник! А домой, как же возвращаться?! Не оставаться же здесь! Поэтому, прежде всего, нужно думать о возвращении.
  За размышлениями я не заметил, как выхлебал весь суп и практически полностью слопал курицу. Хозяин деловито открыл вторую бутылку. Вино, надо сказать, было хорошее. Легкое, словно виноградный сок пьешь... После еды и вина думалось с трудом, мысли текли плавно, убаюкивая... Я встряхнулся.
   - Итак, хозяин, - не знаю почему, но мне вдруг стало легко и свободно, как будто я всю жизнь только и делал, что путешествовал по средневековой Франции, общаясь с трактирщиками. Вино, наверно, в голову ударило:
   - Что слышно о его величестве?
  Хозяин пожал плечами.
   - Он в прекрасном здравии, да продлит господь его дни! Мы молимся о даровании ему наследника и воцарении мира во всем королевстве.
   - А до мира далеко, - брякнул я, - все еще только начинается...
  Хозяин с нескрываемым любопытством слушал.
   - ...стоит ожидать только худшего. Особенно, живя недалеко от Парижа.
   - Святой Мартин, заступник наш! Да чем же плохо жить здесь, сударь?!
   - Тем, что она слишком лакомый кусок. И мимо пройти никто не сможет, а прелести осады всем известны.
   - Боже мой! Монсеньор! Что вы такое говорите?!
   - Успокойтесь, хозяин. Это не завтра случится, - и что мне взбрело в голову, непонятно. Ни с того, ни с сего решил "блеснуть" знанием будущего? О себе бы подумал!
   - Нет, монсеньор, я теперь не успокоюсь. Вы же знаете, что я тут, а не в Париже, потому как все эти постоянные волнения чуть не стоили мне жизни. Меня чуть не убили мои же соседи, когда я отказался идти записываться с ними в эту их треклятую Лигу. А теперь вы говорите, что всякое может случиться. Вы, мой благодетель и спаситель! И то ведь, правда, монсеньор, Париж беспокойный город, но там все знакомо и там я не просто хозяин постоялого двора, а содержатель известной гостиницы. Всем известно, что я верный слуга нашей церкви и только из-за козней завистливых злопыхателей... но какая осада? Неужто король Наваррский настолько осмелел, что может угрожать Парижу?
  Я еще раз обругал себя нехорошими словами за несдержанность.
   - Да мало ли кто... Герцог Гиз или испанский король...
  Лапере взмахнул руками. Он даже отступил от меня на шаг, словно хотел убежать.
   - Ваша милость!!! Прошу вас, скажите, что нас ожидает! Вы что-то знаете! Будет война? С кем? С Испанией?
  Я вздохнул.
   - Ничего определенного сказать не могу. Пока еще рано. Вот когда...
   - Что? Что, монсеньор?
   - Лапере, я не думаю, что у вас тут многие останавливаются, верно? Париж недалеко...
   - Вы уже говорили об этом, сударь. И советовали вернуться в Париж. Но потом же сами и помогли устроиться здесь!
  Больше всего удивляет моя активность в прошлом. В прошлом Франции. Странно, что я не успел что-то более заметное потомкам сотворить! Может именно из-за уважения ко мне и язык решили выучить?
  Хозяин еще что-то говорил насчет дочери, живущей в Рамбуйе, к которой он мог бы переехать, о каких-то родственниках, на которых держится гостиница в Париже, а мне вдруг захотелось побыть одному.
   - Лапере, - прервал я его поток слов, - Могу я вздремнуть где-нибудь?
   - О! Конечно, сударь! Ваша комната всегда готова.
   - Я и не сомневался.
  Как-то быстро осваиваешься в роли "монсеньора". Меня провели наверх по винтовой чугунной лестнице. Уютная спальня. Широкая кровать под балдахином, сквозь который видна гора подушек. Стол, небольшой шкаф. Что еще? Окно с мутноватыми стеклами, но с крепкими ставнями, да еще и камин, вот и вся обстановка. А, еще ночной горшок под кроватью. Ну не Теофил Готье я, чтобы красиво все это описывать, что поделаешь...
  Вот когда я остался один и, сняв куртку и ботинки, улегся на кровать, предварительно изучив ее на предмет насекомых, вот тогда-то мне и стало все более-менее ясно. Я даже не удержался и закурил, открыв окно, и принялся мерить шагами комнату. Какой там сон! Когда-то я увлекался творчеством Александра Дюма. Не просто читал, а перечитывал много раз его романы, но на этом не остановился и лет с четырнадцати начал писать сам. Естественно, что по мотивам произведений Дюма. И очень долго писал некое произведение под названием "История приключений одного дворянина". Вот сейчас-то я и вспомнил, что главный герой этого произведения, по дороге в Париж (по аналогии с де Ла Молем из "Королевы Марго", почти также как герой новеллы Проспера Мериме) останавливается в гостинице, хозяина которой звали... Лапере. Но в том произведении шел 1572 год, поскольку потом были события Варфоломеевской ночи, а мой герой был протестантом, гугенотом. Да-да, схожесть с Дюма просто очевидна. Так вот, бегая по комнатке, я понял, где оказался. Это, похоже, действительно Франция. Вполне может быть, что 1582 год сейчас тут шел. Вот только это было не прошлое. Точнее, не просто прошлое. Я попал в свой собственный незаконченный художественный роман!
  ГЛАВА 4,
  в которой я встречаю...обо всем по порядку
  
   Кстати, роман тот я так и не закончил. Все время переписывал и переписывал заново. Исправлял, дополнял. И вот теперь, совершенно непостижимым образом оказался в нем. Только этим можно объяснить русский язык французского трактирщика, его идентичность проходному персонажу моей незаконченной книги и некоторое отличие от реалий быта XVI века. Если они, конечно, будут бросаться в глаза. Я-то, положим руку на сердце, не большой знаток всего этого, где мне понять, так ли вокруг, как было на самом деле. Я ж не видел настоящей Франции прошлого... Хм... Я и современную Францию не видел, а жаль.
   Хроника произошедшего была более-менее ясна. Саня или кто-то от его имени, что тоже возможно... Стоп! Письмо было написано Сашкиной рукой, я его почерк знаю, так что все это прислал мне именно он. Хотя, разве можно быть в чем-то быть полностью уверенным, когда бродишь по комнате гостиницы из своего собственного романа?! Итак, этот браслет был прислан мне с письмом, в котором рекомендовалось носить его, не снимая. Почему? Я тут же его немедленно снял. Ничего не изменилось, ничего не произошло. Ладно, теперь надо вспомнить все, что было с ним связано. Вспомнить все... Или все, что получится. Браслет начал светиться тут в гостинице, очень ярко светил, когда я сидел на дереве, а внизу сидело это странное существо, родственница сфинкса, потом, помниться, браслетец сверкнул на дороге. И очень хорошо помню, какая яркая вспышка была в Приморске, возле дома, в который меня загнали преследователи. Так-так. Вырисовывается определенная зависимость - там, в Приморске, а также в лесу, я испугался. В остальном же... хотя, что значит испугался? Пожалуй, в Приморске я смог почувствовать, что означает свобода от своих страхов... вот опять!!! Как только я вспоминал произошедшее, так браслет начинает светится! Да и в лесу, он не сразу засиял, а только после того, как я уже влез на дерево и удивился, увидев, кто со мной говорит. Это другое чувство, нежели страх. И когда я по дороге шел, у меня опять браслет засветился, почему? Ух! Я ведь тогда подумал об этом самом романе, вспомнились какие-то строчки из него, я увидел какое-то сходство... так что, получается эта фиговина и есть то самое, что перебросило меня сюда?! Я подумал о Приморске. Ничего. Хотя браслет стал ярче. Я еще подумал о Приморске, вспомнил родные места, до мельчайшей детали пытался вспомнить то собственную квартиру, то площадку возле дома, то кабинет на работе... Тщетно! Браслет иногда светил совсем нестерпимо для глаз, хотя я "медитировал" с закрытыми глазами, это было похоже на то, как лежать на пляже лицом вверх, закрыв глаза, настолько ярко сияла серебряная змейка у меня на руке. Тут я спохватился, вечером яркий свет может быть заметен, как свет маяка, издали, даже сквозь ставни. Что подумают местные жители? Нельзя забывать о суровых нравах этой эпохи, что католики, что гугеноты, что любые другие французские граждане... тьфу, то есть, не граждане, ими они станут после революции, а кто же тогда? Французскоподданные? Короче говоря, местные могут любое проявление чего-то им непонятного, удивительного посчитать проявлением нечистой силы со всеми, в виде дыбы и костра, вытекающими отсюда неприятными последствиями. А куда мне бежать и чем защищаться?
   Как только я подумал о защите, с браслетом что-то произошло. Открыв глаза, я очень удивился. Потому как вокруг руки, переливаясь и мерцая, то, увеличиваясь в размерах, то, уменьшаясь, светился самый настоящий щит! А если быть точнее, какое-то поле в виде щита прямоугольной формы.
   - Здорово! - прошептал я, потрясенно.
  Щит этот мгновение померцал и пропал. И тут я представил себе, что кто-то бросается на меня с ножом... Бац! И вокруг слабое сияние щита. Тут же померкнувшее.
  "Интересно, - подумалось мне, - а что еще может эта штука? Может это какой-то спасательный жилет? Кто-то меня сюда забросил и экипировку выдал? Ведь, если этот браслет меня не возвращает, значит, не он меня сюда и забросил. А этот браслет - защита. Такая себе нехилая защита, подарок неизвестного благодетеля. Ждало же меня это чудо - Читига, а это вот, мне вручили авансом. Как... Кстати, а как насчет этого..."
  Поле вокруг браслета трансформировалось в меч.
  "Ух, ты! Как в сказке - меч-кладенец! Теперь я прямо рыцарь-джедай! Хорошо бы на темные силы не нарваться... как же браслет успевает быть и мечом и щитом?"
  Я помахал в воздухе этим мерцающим мечом, но он не менялся, только постепенно исчезал.
  "Похоже, этот браслетный щито-меч реагирует на импульс, на желание. То есть, он ничего не делает, пока я сам не увижу опасность. Или не подумаю о ней. Да, ситуация. Плохо, пулю в спину можно и не увидеть. Вот пуля пролетела - и ага!"
  Плохо то, что сюда я попал без проблем и браслет в этом все-таки не последнюю роль сыграл. Зато теперь назад отправлять - ни в какую. Возможно, дело тут не только в нем самом, а и в месте, где находишься. Раз уж тут такие фантастические вещи стали происходить, но надо обратится к опыту наших фантастов, вот уж где рекомендации на все случаи жизни. Сколько произведений, в которых описаны и внепространственные окна и разрывы реальности и тонкие границы вероятности... Вот уж никогда бы не подумал, что придется серьезно к этому относится! Вот так вот, господа писатели - а вдруг в свое произведение доведется попасть - что делать будете?..
  Может мне вернуться в лес, на ту дорогу? Я подошел к окну и распахнул скрипучие деревянные ставни, которые чуть не отвалились, настолько трухлявым оказалось дерево. Лучше я бы этого не делал. Прямо под окном сидело странное создание, нечто вроде крупного волка с человеческим лицом. Только шерсть не серая, черная. И смотрел он прямо на меня, медленно двигаясь к стене, а потом, как это не удивительно, полез по отвесной стене вверх. У меня немного перехватило дыхание, но это скорее от удивления. Не от страха, точно. Я был очень удивлен. Откуда в моем романе вот это вот?! Испугаться я не успел, мне вдруг стало интересно, как поведет себя мой браслетик. Едва это человеко-волк приблизился к моему окну, я протянул руку, представив себе, что держу в руках хлыст. Вы держали когда-нибудь хлыст в руках? Я тоже нет, только по описаниям других имел кое-какое представление. Как в старых добрых восточногерманских фильмах с Гойко Митичем, югославским Чингачгуком, его герой с хлыстом, лассо или просто голыми руками расправляется с этими грубыми янки-бандитами, помните? Этакий индейский боец с загнивающим капитализмом... я только представил себе, что держу в руках такой хлыст, как что-то блеснуло, и этот человеко-волк полетел на землю, глухо вскрикнув. Шлепнулся он прилично, но тут же вскочил, принялся отряхиваться и, с каким-то раздражением в голосе, сказал опять-таки совсем не на французском языке:
   - Ну, хватит! Кончай безобразничать!
  Я оторопел. На мою... гм... голову, свалилось за последнее время столько всего, что удивляться уже не хватало сил.
   - Что хватит? - спросил я.
   - Хватит всего этого, - человеко-волк взмахнул лапой-рукой, оставив в воздухе вполне видимый, слабо светящийся голубой свет и, не успел я моргнуть, как все вокруг исчезло. Была гостиница, и нет ее. Вот такая штука.
   - Буду я еще по стенам лазить, - ворчливо пробормотало это странное лохматое создание, подходя поближе.
  Оглянувшись, я не увидел ни гостиницы, ни деревни, ни леса. Какой-то холм, а от него паутиной дороги в разные стороны. И мы на самой верхушки этого холма.
   - Хорошо, что я не успел полностью раздеться, - пробормотал я себе под нос, - а то еще и одежда бы исчезла.
  Я успел в комнате снять куртку и свитер, но они, как оказалось, не пропали, а лежали рядом на земле. Так, словно никогда и не висели на спинке колченого табурета еще минуту назад.
   - Кто вы? - спросил я, когда этот человеко-волк подошел еще ближе.
   - Я кто?! А вы кого ждали? Пушкина?
   - При чем здесь Пушкин?
   - В том-то и дело, что ни при чем! - сказал волк, - И быть тут ему незачем. А я, вот, быть обязан.
  "Нда, - мелькнула мысль, - полный, как говорится, анамнез! Шизуха косит наши ряды. Может у меня все-таки крыша того..."
  И кто бы этом не задумался на моем месте? Успокаивало только то, что о таком странном сумасшествии я никогда не слышал, хотя и я не специалист ведь... так что, мало ли чего бывает в жизни.
   - Послушайте! Поймите меня правильно, мне никогда не доводилось встречать таких, как вы...
  Человеко-волк задумался.
   - Есть в ваших словах нечто задевающее мой слух, но... Допускаю такую возможность. Вероятно вы впервые в Буферной зоне? Что ж, это возможно. И патрульных не видели никогда? Пусть так. Пусть так. Но должны же вы были знать, что несанкционированное проникновение в Устойчивые миры запрещено!
  Шерсть на загривке у него стала дыбом, я так думаю, от возмущения. Глаза, похожие на глаза огромной овчарки, смотрели с укоризной.
   - Устойчивые миры? - переспросил я.
   - Только не говорите мне, что никогда о них не слышали...
  Поздний вечер. Я бы даже сказал, что ночь. Только холм, на котором я стоял, освещался невидимым мне источником света. Будто кто-то там, наверху, включил настольную лампу в густом тумане, а свет оказался маломощным, и было лишь чуть светлее, чем бывает ночью при полной луне и безоблачном небе. Этот свет я заметил не сразу и только позже обратил внимание, что уже у подножия холма сплошная темнота. Там было абсолютно ничего не видно. Наверно темной-темной ночью в лесу, где-нибудь вдалеке от жилья и будет так темно, но это будет объяснимо. А тут, тусклый свет, как от лампы в кромешной темноте! Да еще и там, где минуту назад стояли дома, и был если не день, то ранний вечер! Бред какой-то. Поверьте, именно когда в моей жизни случились такие удивительные события, я понял, что человек существо напрочь неудовлетворенное. Вот есть же животные, которые никогда не наедаются, ну нет у них каких-то центров насыщения. Если все время кормить - будут есть, пока не сдохнут. Так вот, человек - такой же. Он всегда неудовлетворен. И все ему мало, и все ему хочется, особенно того, что у него нет. Там, за границей живут лучше. А у соседа ТАКОЕ хозяйство! Жены и мужья уже не те, а вот чужие жены и мужья почему-то очень даже... Не для всех, конечно. И не всегда. Но, самое главное, человеку всегда скучно и тошно. Известное требование: "Хлеба и зрелищ" - остается лаконичным, но главным девизом для огромного числа людей. Есть еще и неуемная жажда приключений, которые кто-то все время находит совершенно из ничего. Особенно это касается мужской части населения. Научно-техническое развитие позволило обеспечить большой части человечества возможность выжить, не умереть с голода, хотя еще остается довольно много людей, которые думают только о том, чтобы выжить. Просто выжить и ничего больше. Это голодные. Стоит их накормить, как они сразу обратят внимание на то, где живут, в чем ходят. И дальше этот процесс нарастает лавинообразно, как ядерная реакция. Его не остановить. Что не хватает богатым? Они создают для себя целый мир условностей, целый океан этикетов, который просто необходим обеспеченному человеку. Те же брюки, что на базаре, но из бутика. Зачем? Это просто статус. Если миллионер пойдет на базар, как простой рабочий, то какой же он миллионер? Только самое лучшее. Только самое дорогое. Раз в золото нельзя одеться и в нем купаться, как это любил старина МакДаг, то его тогда расшвыривают налево и направо. Оно ж мое! Что хочу, то и делаю. Футбол развиваю, например. Пускай кому-то денег и не хватает хоть раз на ту игру поехать, зато так увлекательно обсуждать, кого из игроков за сколько купили! Только совсем непонятно - зачем. И стоит ли оно того. При этом утверждается, что все должны уважительно относится к правам человека, особенно к праву иметь много-много денег. Американская мечта и наша мечта - одинаковы, и коротко их можно охарактеризовать так: "Из грязи - в князи"! И при этом самое главное и обязательное условие, как в том анекдоте, "и тут захожу я весь в белом"... У нас даже холопы - ленивые баре... Ах, если бы эти миллионы были честно заработаны... Да ведь, это совсем не так, как бы не старались нас в этом уверить...
   Зря я об этом. Всегда так. Одно за другое цепляет, а потом - раз! И уже забыл, с чего начинал. Конечно, обо всем этом я не думал, когда стоял перед этим созданием. Тогда меня больше занимал другой вопрос - о каких устойчивых мирах идет речь? О каких МИРАХ?! И в чем отличие? А главное, чем мне может грозить это самое проникновение. Впрочем, с этим все быстро определилось.
   - Хорошо, - вздохнул блюститель порядка, настоящий оборотень в погонах безо всякого преувеличения... хотя про погоны-то я и наврал, - могу допустить, что про Устойчивые миры вы ничего не знаете, сюда попали совершенно случайно и не собирались нанести вред ни Соцветью, ни обитателям Устойчивых миров. Во всем виновата случайность, которую нам с вами по силам исправить...
  Ни дать, ни взять - вылитый гаишник, задержавший нарушителя правил! Сейчас скажет, что за соответствующее вознаграждение, компенсацию или что-то в таком духе...
   - ...и я готов немедленно забыть о том, что произошло, а вы, взамен, отдаете мне это, - и он небрежно махнул лапой на мою руку.
   - Что... Браслет? - удивился я, - А при чем здесь...
  У этого волколака был очень странный взгляд. Он все время отводил глаза от моего браслета, но при этом все время он словно манил его взгляд. И непонятно, что у него во взгляде было больше: уверенности стража порядка или страха... Стоп! Что за ерунда! Да этот тип меня разводит, как лоха! "Вы совершили преступление, но я вас отпущу, если..." А самое неприятно было в том, что ЭТО потихоньку ко мне приближалось. Нет-нет, да и сделает маленький шажок-другой. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы при проверке документов бравые милиционеры к вам подкрадывались?! Особенностями данного индивидуума можно было пренебречь, ну и что, что волосатый и морда волчья? Поведение любого стража порядка чаще всего самоуверенно-хамоватое (уж извините, но что есть, то есть), оно прямо пропорционально вашему достатку, положению в обществе и погонам самого стража порядка. Может это субъективно, но это личное мнение, основанное на многолетних наблюдениях... Поэтому, когда я, наконец, заметил, что он ко мне подбирается все ближе, страх куда-то улетучился. Вот только было изумление от происходящего, вроде тот же волчина, которого я испугался, а вместо страха уже возмущение и раздражение. Да как вы мне уже надоели!.. Подчиняясь какому-то подсознательному импульсу, браслет немедленно среагировал - опять блеснуло, но человеко-волк в каком-то немыслимом прыжке увернулся. Он упал на все четыре лапы, шерсть на загривке стояла дыбом, а вокруг завоняло паленой шерстью. Непонятно почему меня охватила настоящая ярость, страха перед этим существом не было и в помине. У меня в руке светилась настоящая дубина и очень сильно хотелось немедленно пустить ее в ход.
   - Ах ты, чудище лесное... Кинуть хотел, козел волосатый! - яростным шепотом сказал я, - А где твои документы, пограничник?! Что-то ты не представился...
  Волколак хрипло рассмеялся.
   - Документы? Тебе нужны мои документы?!
  Откуда-то из темноты выступили один за другим четверо волколюдей, с горящими красными глазами. Они были чуть помельче первого, но все равно выглядели самыми настоящими страхолюдинами.
   - Как тебе мои документы, белая безволосая обезьяна?
  Ярость моя несколько поутихла. Наверно, у меня начиналась самая настоящая истерика, потому как происходящее не могло не вызвать нервное потрясение. У меня бывало так что в драках будто напрочь мозги отшибало и охватывало сильное желание крушить и ломать. Я просто не помнил себя и вытворял просто... Нет, грибами я не балуюсь, пеной не исходил и надолго меня не хватало, так что никакой я не берсеркер. Да и не любил никогда драться. Особенно так, один против пятерых, еще и нелюдей... Что за дни пошли, то одни лезут, то другие.
  В голове было пусто, как в кармане перед зарплатой. А может я просто не успел-таки испугаться. Не успел, потому как что-то мелькнуло, вылетело из темноты, и меня от волков заслонила чья-то внушительная фигура. Фигура не человека, а...
   - Назад, собачье отродье! - прорычала Читига. Это была именно она.
   - В сторону! Уйди с дороги, - завыли волколаки, а их предводитель, с нехорошей ухмылкой на своей волосатой морде протянул к пантеро-тигре свою лапу и сказал что-то вроде:
   - Это не твой путь. Это не твой долг. Это не твой мир...
   - Назад, я сказала, - угрожающе ответила Читига, - Не вам дано решать! А ты что ждешь?!
  Я не сразу понял, что это она мне.
   - А... Что? - сорвалось с языка.
   - Это не твоя охота! - завыли еще громче волки, но Читига вдруг, словно расплылась на миг в неярком свете темной тенью, и раздался жалобный вой. Волколаки отскочили назад, а их предводитель отбежал подальше, поскуливая и прихрамывая, казалось, сразу на две лапы.
   - Что ждешь? - полуобернулась ко мне пантеротигра, не отрывая взгляда от волколаков.
   - Так делать не знаю что... - скромненько и смущенно пробормотал я.
  Это была какая-то сюрреалистическая картина, достойная более умелого пера: сверху, словно опрокинутая чаша света в темноте, на невысоком холме, освещаемом этим тусклым светом стою я с идиотским видом, передо мной тигр, будто в негативе, а у подножия холма волколаки с вздыбленной шерстью на загривках, оскаленными пастями и светящимися как угольки глазами...
   - Глупец! - сильный толчок просто сбил меня с ног, и я кубарем покатился вниз, больно ударившись о твердую землю. Повезло еще, что не головой, хотя и так в глазах потемнело. Хотя... Да это вокруг меня непроглядная темень, хоть глаза выколи. Но ни Читиги, ни волколаков. Я удивленно прислушался. Как будто вдалеке послышалось рычание, но так тихо и неясно, что я решил, будто мне это показалось. Глаза стали привыкать к темноте, она оказалась, слава Богу, не кромешной. Я опять очутился на опушке леса. А может рощи, в общем, с одной стороны темнел лес, на фоне звездного неба (хотя еще буквально мгновение назад звезд я не видел!), так вот, на фоне звездного неба были отчетливо видны темные силуэты деревьев, а с другой стороны, похоже, раскинулись поля. Или луга. Я не успел разглядеть, что именно это было, потому как словно из ниоткуда раздался голос:
   - Беги!!!
  В нем было столько... уверенности в том, что мне это обязательно нужно сделать и как можно скорее, что я поверил сразу и бесповоротно. Вскочил и понесся вдоль леса. Видели, как курицы бегают, когда едешь на машине по селу или деревне? Носятся через дорогу туда-обратно, не решаясь выбрать куда бежать... Истерически кричат и крыльями пыль взбивают, чуть ли не бросаясь по колеса, когда можно было и не шевелится вообще... Это курица - дура птица. Я, в отличие от курицы, бежал в одну сторону. Но не зная куда. Хоть бы светлее было, подумалось... Вдруг стало легко как-то. Воздух чист и свеж, в ногах непонятная легкость, бегу себе, не разбирая дороги, и ветер свистит в ушах. Даже дух захватывает. Прямо какой-то щенячий восторг охватил меня, даже этот непонятный браслет начал светится на руке, будто фонарь, освещая дорогу. Я счастливо рассмеялся. Да, я чувствовал себя просто чудесно. Ночь, не видно ни зги, а я несусь курц-галопом в темень с фонариком в руке... Так захотелось увидеть, что же там впереди, так захотелось понять, куда же я так бегу, что я едва не закричал.
   - Где же Луна?!! Такая ночь, а ее нет.
  И как будто шепнул кто-то в ответ:
   - А ты ее позови.
   - Позвать?! - удивился я, - А как?
  И тут откуда-то пришел ответ.
   - Луна? Мисяць? - неуверенно воскликнул я, вспомнив родную речь, - А почему бы и нет, - и уже во весь голос заорал, - Мисяць! Мисяць! Сяйво! Сяйво!
  Восторг переполнял меня, потому как над головой из-за туч выглянула яркий-яркий золотистый диск луны, освещая мне путь. О, это было словно в чудесном сне. Мимо пролетали деревья, в ушах шумел ветер, бежалось ровно и легко, безо всяких усилий. Я словно скользил над землей, под светом откликнувшейся на мой зов луны... Просто сказка и только...
   ...и тут меня дернуло оглянуться. Какое-то шестое чувство, наверно. Я пробежал небольшую лощину. Дорога уже пошла наверх, а на той стороне, где она еще шла под горку, хорошо заметные в ярком лунном свете, за мной гнались волки. Или собаки. Или кто там еще. Три штуки. И весь мой восторг тут же исчез, растворившись бесследно в панике и страхе. Сразу и бежать стало тяжелее. И кочки стали попадаться под ноги, так что я чуть не падал. Начал задыхаться, воздух, еще минуту назад такой опьяняющий, теперь обжигал горло и легкие. Я даже начал хрипеть, а не дышать, и судорожно оглядываться на ходу. Что делать? Сердце в пятки укатилось, в голове ни одной дельной мысли. Ничего кроме этого: "Что делать?". Тоже мне, интиллегент нашелся...
   Я взбежал тропинкой вверх по косогору. Лес отступил в сторону от вспучившего землю холма, выскочившего, словно гигантский прыщ на его зеленом теле. Я уже не бежал, а шел, хрипя, как загнанный конь. Как наверно хрипят загнанные кони, ведь мне их загнанными видеть не доводилось. Где, скажите мне, в Приморске можно раздобыть коня, чтоб загнать его?! Да и сделать это кой-кому будет затруднительно, кто еще кого загонит... Когда не умеешь верхом ездить, загнать можно только то место, на котором сидишь...
   Дорога, вернее тропинка, уходила вверх все круче. Как-то незаметно для себя я уже даже и не шел, а лез по крутому песчаному скату и тропы никакой и не было. Настоящая мечта начинающего альпиниста была передо мной. Страх гнал меня вверх, я карабкался и карабкался, чудом не срываясь вниз, как вдруг... я куда-то провалился и, стукнувшись обо что-то твердое головой, потерял сознание.
  
  ГЛАВА 5,
  в которой все усложняется
  
   Ударился я не слабо. Когда пришел в себя и ощупал голову - солидная шишка оказалась. И болючая, зараза. Сначала я в панике дернулся глядеть по сторонам, где я и нет ли кого рядом. К счастью, ни "волков", ни другого "зверья" поблизости не было. Так что, лежу себе в пыли и щупаю голову. Вздохнул, вставать совершенно не хотелось, но куда деваться - встал. Тем более что замерз. Немного мутило, правда, я ждал худшего, так что этому даже обрадовался. Голова цела - это главное. Шишка пройдет, а легкое сотрясение не самое страшное. Я еще раз внимательно огляделся по сторонам...
   "Жить - хорошо" - сказал как-то герой Георгия Вицина. И это совершеннейшая правда. Честное слово, мне было все равно, что или кто за мной гналось - главное, что я был жив и здоров. Конечно, от дома далеко, но я не позволял тоске завладеть мною.
   - Я выберусь, обязательно выберусь, - перед глазами встали лица родных, но я даже тряхнул головой и постарался думать о другом. И так на сердце кошки скребли, а сидеть и жалеть себя, нельзя было категорически. Иначе все, пиши пропало. Только: пока живу - надеюсь. И все. Никак иначе. Буду решать проблемы по мере их возникновения. А на главный вопрос - как отсюда выбраться - мне в лесу вряд ли получить ответ. Поэтому, стиснуть зубы и вперед, заре навстречу!
   Голова все еще немного побаливала, я порыскал по карманам куртки в поисках таблеток. Был у меня такой пунктик, всегда таскать с собой некоторые лекарства. Аспирин, анальгин, для живота чего-нибудь. Очень, знаете ли, не люблю, когда где-то в дороге прихватит. Жаль, что сумку с собой не взял, там вообще целый набор туриста: и перочинный нож с открывалкой, и нитки, и иголка, и банка с сахаром, и чай, и кофе в пакетиках, и зажигалка, и старый рыболовный крючок где-то застревал... И запасная пачка сигарет. Но, чего нет, того нет. Может, чего-нибудь в карманах оставалось... Хорошо еще, что я у Лапере неплохо перекусил. Я выудил из кармана целый ворох бумажек с таблетками. Проглотил одну анальгина и посмотрел что еще есть. Даже ампицилин и левомицитин были. А самое главное - фталазол. Знал бы, иммодиумом серьезно запасся... Кстати...
  Ночью я по дурости полз по дороге, вот что я увидел из кустов. Тропка, по которой я бежал поднималась на холм и, спрыгивала обрывом на дорогу... нет, поворачивала и шла по гребню, чтобы буквально в десяти метрах от места моего падения спокойно к ней спустится. Ну, так мы не ищем легких путей. Что нам стоит прыгнуть ночью с обрыва вниз на дорогу... и то хорошо, что невысоко. Это как же надо было испугаться, чтобы не заметить, как вместо того, чтобы идти - полз?! Главное, этих тварей не было. И прекрасно, я пошел навстречу солнцу, обдумывая, что и как. Что случилось со всей деревней и гостиницей Лапере, и как это она исчезла по мановению руки... лапы этого волколака. За один миг! Странно. Странно и удивительно, впрочем, меня уже больше суток преследуют эти странности. Одной больше, одной меньше...
  Франция. Прошлое. Нет, не просто Франция и не просто прошлое, а придуманное прошлое! Воображаемая реальность. С ума сойти! Что там этот пудель говорил про Устойчивые миры? Что я проник сюда, а это запрещено? Странно, какой же это Устойчивый мир, если он воображаемый?! И, кстати, что я могу сделать в нем или что он может сделать со мной? Так, проехали, на это я пока не знаю ответов, а доверять какому-то человековолку, который потом собрался мной перекусить просто смешно. Хотя, быть может ему просто нужен был браслет... Он его побаивался, но все-таки, не появись Читига, мне было бы несладко. Так что, спасибо надо будет сказать, если вдруг увижу. Надо, кстати, из лесу выбираться. А интересно, может эти волки днем не могут бегать? Если это не простые волки. Хотя мне от любых бы подальше...
   Ничто так не увлекает, как разговор с умным собеседником - самим собою. Правда, нужно вовремя остановится, иначе рискуешь вскорости завыть что-то вроде "эти мерзкие хобитцы украли нашу прелесть". Но ситуация у меня действительно была аховая. Где-то иду в воображаемой реальности, в виртуальном мире. Весело! Итак, что мы имеем. Одежда - вызывает удивление. Деньги - отсутствуют. Оружие - разве только опять дубину выломать. Лапере меня принял за моего героя. Отлично. Хоть какое-то положение в обществе! Не вельможа, но и не шелупонь какая-нибудь. Правда, я не знаю как себя вести, но главное - держаться уверенно. Ведь наглость, как говорится, второе счастье. Если это реальность моего романа, то это не так плохо. Гораздо лучше, чем в реальной действительности! В той, настоящей, которая была в истории той реальности, из которой я прибыл... Уф! Тут столько всяких вопросов и тем, для размышления... что лучше не думать. Значит, если это реальность романа, то о чем в нем у меня было написано? О крестьянских восстаниях очень мало, о чуме почти ни слова, о грабителях, разбойниках и прочем сброде - как раз очень даже много. А вот о том, как вести себя в приличном обществе можно не пока беспокоится. Во-первых, до этого общества надо добраться, а, во-вторых, этот мир основан на моих представлениях о Франции того века, а я, слава Богу, тогда не очень много знал о ней. Во всяком случае, гораздо меньше, чем сейчас. Тогда все несколько в розовых тонах представлялось. И вот что любопытно, если я чего-то не написал, ну, например, о том, как доставляют свежее молоко на базар, то его не доставляют что ли? Или как-то вопрос все же решили? Есть ли тут то, что я не описывал? Хотя, что же это я, конечно есть! Эти волки с Читигой непонятно как здесь очутились. Как не крути, вопросов много, а ответов пока нет. Будем искать, будем искать... Что, правда делать дальше, вот вопрос. По всей видимости, все происходящее тесно связано с моим браслетом, но это все, что было более-менее ясно. Мне нужно было выжить в этом мире для начала, а потом искать путь обратно. Если я здесь свой собственный герой, то кое-какая собственность присутствует, да и деньги есть. Значит, нужно до них добраться. У моего героя и слуги верные есть и... ага! А сам герой тоже тут есть? Или его нет? Или он - это я? Мелькнула мысль, что неплохо бы словить какого-нибудь волколака, глядишь и прояснилась бы ситуация. Но это было чревато. Если бы я даже знал, где их искать, каким образом я смогу это сделать? Кто кого словит... Или с Читигой пообщаться, пусть отведет к тому, к кому должна. Она же меня даже защитила от этих патрульных. А ведь... Мне, вполне возможно и не надо искать их. Если им нужен на самом деле браслет, которые их предводитель хотел от меня получить, значит... Я похолодел.
   - То они сами меня будут искать, - прошептал я.
  Надо срочно искать пристанище и оружие. Что там против волколаков используется? Серебро? А здесь деньги серебряные ходят, можно их переплавить в пули. Ну могут же тут их переплавить! И пистолеты с этими серебряными пулями могут быть серьезным аргументом. При всей своей архаичности, любой мушкет или пистолет данной реальности уложит волколака не хуже современного мне оружия. Разве что, попасть надо с первого раза... Но это мелочь, хоть и приятная. А еще можно шпагу серебряную заказать. Я же здесь не кто-нибудь! Дворянин, титул, земли, крепостные, все дела. Все это, правда, на юге Франции. В окрестностях Гаскони. Нет, не д"Артаньяном звали моего героя. Просто определенное влияние Дюма сказывалось. Надо мне добраться до всей этой роскоши и пережитка прошлого и тогда можно будет даже команду ловцов волколаков собрать. Тут хоть и боятся всякой нечисти, но в порыве праведного гнева и большим числом загонят этих человековолков как миленьких. Я так думаю. Или хоть как-то меня защитят. Так что, кое-какой план действий я себе нарисовал. Но тут услышал мерный топот и скрип. Даже не знаю, что раньше - скрип или топот. Но это не главное. В силу своей природной скромности я тут же отступил вглубь леса. Вдруг нервный кто едет. У меня же на лбу не написано, что я безобидный, не местный и домой хочу! Так вот, пригнулся я за кустарником и смотрю, как на дороге появилась запряженная четверкой лошадей карета. А может и не карета, я не помню как экипажи того времени различались. Этот был четырехколесный экипаж довольно представительного вида. Как они там назывались их дорожные кареты... домбуаз, домбуан. Медленно, очень медленно она проследовала мимо меня. Лошади не бежали, а просто шли, будто те, кто ехал, никуда не спешили и любовались окрестностями. Но это было не совсем так.
   Подчиняясь внезапному импульсу я выбежал на дорогу и догнал карету. Нет, кучер там был, только он был мертв, а вожжи оказались зацеплены за крюк. Заметив меня или почуяв, лошади всхрапнули, покосились, но не испугались, и позволили взобраться на облучку. Кучер был убит, но давно ли, сказать было трудно. Я не криминалист. Разве только понял, что у него была огнестрельная рана. Читал я где-то про раны, наносимые свинцовыми пулями из мушкетов, используемых в это время, но одно дело читать об этом, а другое видеть своими собственными глазами. Просто жуть. Пока забирался, лошади совсем остановились. Они были взмылены, слева ближняя ко мне даже слегка дрожала, по всей видимости, у них была серьезная гонка.
   - Ах ты! - я скатился с кареты и прыгнул в лес. Но потом остановился.
  Мне скучать было некогда, все сваливалось на голову совершенно неожиданно. Теперь вот и нападение на карету. А ведь могут появиться нападавшие и мне тогда лучше отсюда бежать и как можно скорее. Но если они не прискачут? Если их в схватке убили? А в карете я могу найти оружие для себя, еду и одежду. Нет, с мертвых снимать я не буду, мне и так нехорошо в их присутствии, но ведь с собой они могли что-то везти. Я стоял, раздумывая. Лошади тоже думали. И ждали. Им было проще, они ждали моего решения... Когда я заметил карету, она уже еле катилась по дороге. Если бы ее преследовали, то давно догнали бы. Ну, а вдруг догоняют? Я прислушался. Тихо, только лошади, позвякивая сбруей, фыркают, ушами и хвостами хлопают, прогоняя вездесущих мух.
   - Ну же, - подбодрил я себя, - не трусь!
  Я вышел на дорогу и лег, приложив ухо к земле. Так во всех приключенческих фильмах определяли, близко ли погоня или нет. Но я ничего не услышал, а долго ждать было глупо вдвойне. Я забрался к погибшему кучеру и быстро осмотрелся. Нашел длинный нож, точнее его было бы назвать кинжалом. Под скамейкой, которой служил деревянный ящик, а точнее уже тогда - в ящике, нашелся плащ, замызганные вонючие сапоги и, в другом отделении, узелок с едой и бутылка вина. На полу валялся пищали или аркебуз, мне трудно было определить точно, но это было что-то явно огнестрельное, длинное и тяжелое. Уж лучше бы это был "Калаш". Тем более, пищаль была разряжена, в дуло сильно я не заглядывал, но фитиля не было. Еще раз прислушавшись, не едет ли кто-нибудь, я слез с места кучера и тихонько заглянул внутрь кареты... Мама дорогая! Там лежал мужчина в темно-фиолетовом костюме и штанах. Никаких воротников, типа "головы на блюде", стоячих жабо или кружевных воротников. Никаких штанов с пуфами. Башмаки, темные чулки, короткие, как бриджи, штаны и камзол, с отложным воротником. В одной руке, довольно уродливого вида пистолет, другая прижимает к груди окровавленный платок. Противоположная дверца выломана, на полу валяется еще один пистолет и какой-то ящик. Рядом с этим человеком, на скамье, еще один ящик, настоящий ларец. И шпага. Но не это главное. Едва я взглянул на его лицо - похолодел. Это лицо мне было знакомо. Очень часто я его видел. Очень. Каждый раз, когда брился. Не было никаких сомнений - лежащий передо мной человек был похож на меня. На меня с усами и бородкой.
   - Господи! - вырвалось у меня, - Как же это? Если трактирщик принял меня за моего героя, получается, я похож на него. Если этот человек похож на меня... значит, это он?!!
  А он вдруг застонал и открыл глаза. Рука его дрогнула, мне показалось, что он хотел поднять пистолет, но ему не хватило сил.
   - Я не враг, - воскликнул я, - Просто встретил вашу карету на дороге. Кучер убит. Кто это на вас напал?
  Он скривился от боли, губы его шевельнулись, но я ничего не услышал.
   - Не слышу вас...
   - Бумаги... передать... ларец... - и потерял сознание.
  Я тихонько приподнял его руку с платком. Рана была небольшая, по всей видимости, колотая. Но крови он потерял много, весь камзол бы в крови, да и платок ею пропитался. Врач из меня хреновый, но делать что-то нужно было... только что? Перевязать? Я принялся искать чистую тряпку, где же могут быть его вещи? Снаружи в ящике, привязанном позади кареты? Там был замок. А ключ? Вдобавок, когда я рыскал в карете - услышал какой-то хрип, оказалось, сдвинулся платок, рана обнажилась, и из нее со свистом выходил воздух. Похоже, было задето легкое. Вот беда-то. Что я мог сделать? Пришлось обыскивать раненого, ключи нашлись в кармане его штанов. Их было три, один был совсем небольшой, по всей видимости, от ларца. Из оставшихся, путем несложного подбора я нашел искомый ключ, но предварительно снял ремни, которыми сундук страховался от падения как по вертикали, так и широким кожаным ремнем по горизонтали. Сам сундук я снимать не стал, правильней было б сказать - не захотел надрываться, он был очень тяжел. Откинув крышку, я обнаружил целый ворох одежды. Нет-нет, она была аккуратно сложена, но мятая. Утюга, видимо, тут еще не изобрели. Нашлись и чистые рубашки. Боюсь, не совсем белые, "Тайдом" там и не пахло, сюда "они" еще не пришли, но все-таки, чистые. Я разодрал одну из рубашек, отхватил какую-то ленту и полез обратно в карету. Честно говоря, я совершенно случайно обнаружил, что сиденье в карете может раздвигаться, образуя милую такую лежанку. И правда, лошадьми таскаться на большие расстояния и спать сидя? Вот оно значит как! У них сиденья раскладывались, уже не купе, но уже очень похоже на плацкарт... Где-то я слышал, что когда задето легкое, надо рану обязательно закрыть. Чтобы воздух не проходил. Не знаю, промывать ли водой или спиртом, кажется, этого делать было нельзя, но вот закрыть рану нужно обязательно. И какие-то лекарства дать. А какие? Я разорвал камзол и осторожно просунул под раненым ленту. Затем, скрутил в несколько слоев каждый порванный кусок рубашки и, приложив их к ране, завязал сверху лентой. Прислушался, хрипов вроде нет. Взял найденную бутылку вина, выдернул пробку и попробовал его. Такой себе средненький "сухарь". Уж не знаю, правильно или нет я сделал, но, слегка разжав зубы раненому, влил немного вина ему в рот. По крайней мере, он проглотил, не поперхнувшись. Что же еще? Ах да, у меня с собой были лекарства. И даже антибиотики. Если у него заражение или воспаление может быть, вряд ли ему что-то поможет лучше этого. По крайней мере, я попытаюсь помочь. Может нельзя с вином? Но что я мог сделать, воды-то не было, поэтому я растер таблетку, заспал ему в рот и опять влил немного вина, так что ему пришлось проглотить антибиотик. Большего сделать я не мог. Разве только отвести к кому-нибудь из местных, кто мог бы оказать медицинскую помощь. В это время лекари должны же были как-то лечить колотые раны! Скорой помощи тут, к сожалению, не было, так что вся надежда была у меня на то, что по дороге попадется какое-нибудь жилье. Да-да, я решил не бросать раненого, чем бы это, возможно, мне и не грозило. Забрав у него пистолет, обнаруженный при поисках ключа, весьма увесистый кошель с деньгами, я закинул их на козлы. Потом запихнул кое-как одежду в сундук, а сундук закрепил обратно к карете, перетащил на место кучера ларец и небольшой ящик, в котором оказались пули и странная фиговина, которую я сначала принял за табакерку, но в ней оказался порох. И задумался, что же мне делать с мертвым кучером. Просто спихнуть на обочину как-то стало неудобно, а выкапывать могилу не было желания. Впрочем, сидеть рядом с мертвым тоже не хотелось, поэтому, стиснув зубы, я стащил его на землю и еле-еле впихнул в карету. Ничего с раненым не случится, если рядом его кучер полежит, как-никак человек за него жизнь отдал. Я перекрестился и прочел "Отче наш". Потом взгромоздился на место кучера и, отмотав вожжи, крикнул:
  - Но-о! Пошли, родимые!
  Лошади успели передохнуть, и пошли с места шагом, а потом и ровной иноходью. Карета заскрипела на кочках, и мы отправились в путь. Сначала я постоянно оглядывался, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот появятся преследователи, но, к счастью, они так и не появились. Я глотнул для бодрости вина и открыл кошель. Никогда не держал в руках такую кучу золота и серебра. Не меньше пары килограммов! Вот только, когда я вытащил одну монетку, чтоб внимательно рассмотреть мне кое-что совсем не понравилось. А именно то, что на монетке был изображен Генрих де Бурбон, Генрих IV. Да-да, там была подпись. Не Генрих Наваррский, а король Франции Генрих Четвертый... А королем он стал в каком году? Явно не в 1582-м, а трактирщик сказал, что сейчас этот год... Тогда как быть с этой монетой? Я достал другую, оказалась испанская. И написано было, кстати, на испанском, так что полиглотом я тут не буду, а вот французский для меня как родной. Интересно, а будет ли теперь родной родным или он, в свою очередь будет как французский?! Я решил отложить монеты и просмотреть бумаги. Никаких угрызений совести, поверьте. Это как в музее, экспонаты подержать в руках, но в голову даже и мысли не придет, что они могут быть чьими-то личными вещами. Что говорить, если до сих пор мумией вождя любуются...
  Маленьким ключом я отпер ларец. Судя по всему, здесь должны были быть бумаги, о которых так пекся мой раненый близнец. Я еще раз оглянулся назад, потом решил все же отложить и ларец. И занялся пистолетом. В дуло, конечно, я не заглядывал, но был почему-то уверен, что он заряжен. Рукоять из темного дерева, украшенная вставками из слоновой кости. Вряд ли это была подделка из пластика, здесь еще не было ни заповедников, ни защитников животных, ни ушлых восточных товарищей. Ствол, старательно вычищен до блеска и колесико сбоку. Похоже, пистолет был с колесцовым замком. И замок был взведен. Но как проверить? Разве только взвести, а чем? Планка снизу рукояти повернулась достаточно легко, она и оказалась ключом, прикрепленным тонкой цепочкой к внутренней части рукояти. Я нашел паз для взвода и попытался провернуть ключ. Он не поддавался и я окончательно решил, что замок взведен и вернул ключ на место в рукояти. Странный пистолет, все-таки... И ключ будто сам выскочил из рукояти, я как будто знал, что он там находится. Ладно, пистолет справа, кинжал слева, бутылка вина в ногах, что еще нужно, чтобы спокойно изучить документы? Достал свернутые трубочкой бумаги и вздохнул. Они оказались запечатаны. Симпатичной такой печатью с лилиями. Но не все. Я развернул один лист.
  "Настоящим уведомляю, что подателю сего, графу де Рошфору надлежит оказывать всемерное содействие и исполнять..."
  
  
  ГЛАВА 6,
  в которой есть о чем подумать
  
   Что?! Рошфору?!! Подпись, кардинал Арман-Жан дю Плесси Ришелье, февраля тысяча шестьсот двадцать пятого года. Господи, да как же это? Какой Ришелье? Какой 1625 год? Был же в 1582-м! Я тряхнул головой. Даже смешно стало. А какая мне разница, 1582-й или 1625-й? Вот только Ришелье и Рошфор... Рошфор?! Значит, этот мужик в карете - Рошфор?! Похожий на меня как потерянный брат-близнец - Рошфор?!! Злейший враг д"Артаньяна?!!! Я не выдержал и рассмеялся. Неисповедимы пути Господни. Вот оно как! В детстве мечтал быть похожим на д"Артаньяна, а вырос и оказался Рошфором! Ирония судьбы или С легким бредом!
   Смеялся, правда, недолго. Мои скачки по Франции прошлого были удивительны, года пролетали действительно незаметно! Но ответа на вопрос: "Как вернуться?" не давали. Ни годы, ни скачки. Поэтому, что конец 16-го века, что начало 17-го... Был один любопытный момент, который меня обрадовал. Если происходили какие-то прыжки во времени... если после своего родного мира я оказался в вымышленном мною же, а теперь попал в... вопрос еще куда! Но, допустим, куда-нибудь еще, так вот, это значит, что процесс перехода не такой уж и редкий, это не какое-то природное явление, происходящее раз в тысячу лет, поэтому шансы продолжить эти прыжки в реальностях и попасть-таки к себе домой достаточно велики. И надо быть честным, об этом времени я читал, да и "Три мушкетера" не раритет, если кто не читал - смотрел фильм, если ни то и ни другое - хоть краем уха слышал об этих мушкетерах. Мультфильмы есть и даже современные авторы не обходят стороной эту тему, так что все не так уж и плохо. Читали, знаем. Я не где-то за тридевять земель, где одна неизвестность кругом. Но встретить Рошфора... 1625 год... И как это он так на меня похож? Или я на него... Родственники, что ли? Довольно неожиданно, что и говорить.
   Дорога вдруг выскочила к реке и повернула, двигаясь дальше вместе с ней. В воздухе запахло свежестью, лошади даже заржали в восхищении. Хотя, возможно, почуяли воду, а пить после гонки хотелось, наверно, сильно. Я остановился, заглянул в карету к Рошфору, у него никаких изменений, и бегом, схватив по дороге рошфоровскую шляпу в качестве ковшика, бросился к реке. Берег, поросший первой весенней травой, раскидистыми ивами, еще не надевшими свой зеленый наряд, нависал над лениво катящей волны рекой и я не сразу нашел место, где бы можно было зачерпнуть воду, не свалившись в нее. Место нашлось довольно быстро, здесь, видимо, часто останавливались проезжающие путешественники, чтобы напоить своих коней, заправиться, так сказать. Потому как нашлась невдалеке тропка и спуск к воде, кто-то даже позаботился выкопать ступени к воде, чтобы удобнее было спускаться, и оставил вместительное деревянное ведерко, пусть и непрезентабельного вида, но вполне годящееся для того, чтобы конячки могли бы напиться. Я зачерпнул воду из реки и понес лошадям. Сам пить не стал, экология может тут и не нарушена, но мне не настолько хотелось пить, чтобы забыть о всевозможных бактериях и инфузориях в туфельках... Голова обычного человека, нашего современника на самом деле забита всевозможной информацией. Мы люди своего века, а он не железный, не, тем более, золотой, а информационно-аналитический. Столько всего выливается на зрителя и слушателя, что головы просто пухнут от обрывков всевозможных статей, программ, рассказов, сообщений. Средний житель Земли, я думаю, знает куда больше своего далекого предка. Мы, правда, проиграем узкому специалисту: конюху, пекарю или кузнецу... ну, если хотите, математику и географу 17 века, не умеем драться на шпагах и стрелять из этих чудовищных пищалей, но знать-то вообще обо всем будем несравненно больше. Отрывками, кусками, но больше. Вот слыхал я, что как-то можно "запалить" лошадей, но что это - не знал. Может это - напоить разгоряченных холодной водой? Единственный минус наших огромных универсальных знаний это неумение вспоминать все что нужно и тогда, когда нужно. Я рискнул дать лошадям воды, а то иди знай, может "запалить" - это, значит, не дать воды! Они, правда, тянулись к воде все, даже один кусаться собирался, но я просто дал ему кулаком по морде, животным надо сразу давать понять кто в доме хозяин. Пока есть такая возможность, а то вдруг не успеешь. Или не поймут. Или поймут неправильно. Честно говоря, я просто защититься хотел от этой зубастой морды и въехал нечаянно ему кулаком снизу в челюсть... но коняка прониклась некоторым уважением, и больше проблем не возникало. Может так пить хотели лошади, что не заметили или простили мне такое хамское к ним отношение. Членов общества защитников животных рядом не было, поэтому все прошло быстро и тихо - через минут десять я всем натаскал воды, они напились, и мы поскакали дальше. Солнце уже светило во всю, если бы не 17 век и не труп с раненым в карете, было бы вообще все прекрасно. Свежий воздух, бабочки, жуки и пташки... и даже легкая пыль из-под копыт не раздражала. Только пусто на дороге как-то было. Погони, слава Богу, не было, что хорошо, но встречных карет тоже. Да и людей по дороге тоже не видно было. Может, я далеко от жилья забрался? Я постоянно вспоминал этих волколаков и очень не хотел оставаться в лесу на ночь. Но тут, наконец, заметил следы местной жизнедеятельности. Вдоль дороги появились вспаханные поля, а вы о чем подумали? Поля, не колхозные, от края и до края, но все-таки довольно большие площади отвоеванные у леса. Но распаханы не все, как-то вперемешку шли и обработанные поля и какие-то заброшенные пустоши, на которых уже начала пробиваться трава и бурьян. Наконец я увидел и людей: двое крестьян пахали так, как это часто показывали в художественных фильмах - один ведет под уздцы замученного коня, другой налегает на соху.
  Завидев карету, они остановились, тот, что волок за под лошадь даже снял шапку. Я натянул вожжи, притормаживая своих барских коней, презрительно косившихся на трудящегося крестьянского коника, слез и подошел поближе к крестьянам. Как с ними разговаривать?
   - Эй! Город близко?
  То ли они не расслышали, то ли не поняли.
   - У меня раненый, где ближайшее селение, город, поместье, что там может быть еще...
   - Ваша милость держит путь в монастырь Святого Бенуа? Эта земля принадлежит ему, - сказал один.
   - Монастырь близко, ваша милость, - сказал второй.
   - Близко?
   - Может быть, лье, ваша милость.
  Отлично, лье - около четырех километров, а это не так уж много. Тем более, монастырь. Там позаботятся как о раненом, так и об убитом. Правда, как мне сыграть местного?
   - Держите, - я кинул предусмотрительно захваченную монету крестьянам и, судя по выражениям их лиц, по тому, что они почти упали на колени, кланяясь, я им кинул не мало. Ага, серебряная монета похоже ливр или около того. А вы думали на монетах есть подписи, объясняющие, сколько это и чего? Ну да, как же! Портрет любимого короля-батюшки в профиль с указанием его порядкового номера и лилии на обратной стороне. И какие-то буквы, что это и как понимать - на все есть специалисты, пусть они думают. Это только в книжках герои во всем разбираются и все-все знают. Или им быстро все рассказывают компетентные туземцы, во множественном числе ожидающие только случая все обо всем рассказать...
  Я взял из мешка Рошфора только серебряные монеты, как французские, так и испанские. Французские отличались размерами, весом и рисунком. На некоторых портрета Людовика Тринадцатого не было, но на многих, не самых крупных стояли прямо посредине монеты римские цифры. И только единички. То по одной, с каждой стороны рисунка на "решке", то по две. Так как те, на которых было по две римские единицы были меньше по размеру, я решил, они меньше и по достоинству. А вот как они соотносятся с теми, где Людовик? Крестьян спрашивать - только людей на нехорошее провоцировать. Кое-что я помню, конечно, но толку, что экю равен четырем ливрам! Монетки-то надо видеть, иначе, как понять, что это то, а не другое? Ну ладно, экю как раз можно отличить. Он золотой. Во всяком случае, золотой - скорее экю. Если не испанский. Но не все здесь меряется в экю! Что будет, если в моем родном Приморске расплатиться за бутылку воды тысячедолларовой бумажкой? Не такое, кстати, сильное преувеличение, у нас в Приморске на тысячу баксов купить можно немногим больше, чем на Франции шестнадцатого века на экю!
   - Монастырь Святого Бенуа.... - я осторожно перекрестился слево-направо и крестьяне последовали моему примеру, - как далеко от него до города? Мой господин ранен, может везти его в город?
  Крестьяне помолчали, переглянулись, опять помолчали. Потом один почесал свою бороду и, наконец, произнес:
   - Ваша милость! Никто не поможет вашему господину лучше, чем святые отцы! Шатонёр дальше, вам придется везти вашего господина еще больше лье. А лекари там... не чета святым отцам. Хорошего лекаря, сударь, как говорят, можно только в Орлеане отыскать. А до него больше шести лье.
  Орлеан? Хоть какая-то определенность. Я кивнул крестьянам и вернулся к карете. По дороге уже началось движение, появились запряженные быками телеги. Приметив карету, крестьяне снимали шляпы и старались провести свои скрипучие колымаги как можно дальше от нее. И мне тоже кланялись. А по блестевшим в утреннем солнце речным волнам уже плыли пузатые баржи, тут, оказывается, просто-таки кипела жизнь! Вот что значит оживленная трасса... странно, что еще совсем недавно все было тихо...
  Подойдя к карете, я вдруг услышал стон. Неужели Рошфор пришел в себя? Заглянул внутрь - так и есть. Недруг д"Артаньяна, завидев меня, тихонько простонал:
   - Где я?
   - На дороге в Орлеан, - ответил я, щегольнув добытой информацией о нашем местонахождении.
   - Орлеан? Кто вы?
   - Я встретил вас на лесной дороге, на вас кто-то напал. И везу в монастырь здесь поблизости.
  Рошфор как-то странно смотрел на меня. Да и мне, признаюсь, было не по себе видеть будто бы свое отражение, своего двойника. Он-то, казалось, был не в том состоянии, чтобы на это обратить внимание, но что-то и ему показалось странным...
   - Вы дворянин?
  Вопрос интересный. Кто там был в роду, Бог весть, но как тут представится?
   - Я чужеземец, сударь. Из очень далекой страны...
   - Мне нужно в Менг. Очень нужно, сударь. Где мои люди?
   - Люди? Я видел только одного. Да и вы его можете видеть, он лежит у ваших ног. Мертв. Больше никого я не видел.
  Раненый застонал. Лицо его побледнело.
   - Мне... нужно... в Менг. Повелением... ларец для миледи... - и Рошфор замолчал. Он потерял сознание, а я теперь понял что к чему.
  Если Рошфору нужно в Менг, а везет он что-то для миледи, то по времени это как раз начало романа "Три мушкетера". В самом-самом начале. На минус второй или минус первой странице. Потому как очень хорошо помню, что в самом начале д"Артаньян проезжая Менг, встречает там Рошфора. Который что-то передает миледи. Что-то и, кажется, распоряжение кардинала. Войти в доверие к Бэкингему, что ли? Как бы там ни было, но Рошфора ранили по дороге в Менг. Вот такая ерунда получается...
  Встречные и поперечные жались к обочине. Я поспрашивал немного, и оказалось, что мы едем по дороге из Жьена в Орлеан. Что за Жьен такой? Дорога езженная и известная. А Менг, это город несколько дальше Орлеана. Километров пятнадцать, где-то. И до Орлеана, если верить местным, километров двадцать пять-тридцать. В принципе, если ехать, не идти - за день добраться можно легко. Вот только, как я помню, Рошфор там миледи ожидал, пока д"Артаньян не появился. И ожидал довольно долго. Как там в романе написано, д"Артаньян приехал в первую... то ли среду, то ли неделю какого-то месяца 1625 года? Точно не помню. Но не февраля, точно. Про зиму у Дюма ничего не было сказано... может, поэтому тут и не холодно, хотя сейчас явно ранняя весна. И что с этим делать? Я тут чужак, без роду, без племени. Без титулов, денег и друзей. Вдали, не только родного дома, но и своего времени и своей реальности. Как обратно вернуться?.. Ехал я и думу тяжелую думал. Перво-наперво надо было выжить здесь. А значит, найти друзей. И встреча с Рошфором, как не крути, замечательный шанс. Если помочь ему, то можно заслужить благодарность не кого-нибудь, а кардинала Ришелье. Он, положим, не отправит своей благодарностью меня домой, но выжить пока можно будет. Конечно, можно забрать деньги у Рошфора и отправится по своим делам, но мне было трудно бросить человека умирать! Еще и как две капли воды похожего на меня. Или почти как две капли. Так что, я решил попробовать ему помочь. О! Идея! А ведь, стоит мне надеть его костюм, как меня никто от него и не отличит! По книге что-то я не помню, чтобы Рошфора все знали в лицо и останавливали для дружеской беседы на улице. Батюшки! Да ведь если это реальность, созданная по книге Дюма, то Рошфор просто обязан быть в Менге! Не только миледи передать ларец, но письмо у д"Артаньяна забрать! Решено!
  ГЛАВА 7,
  в которой я знакомлюсь с монастырской жизнью
  
  Монастырская братия встретила меня очень приветливо и предупредительно. Я сказал, что на нас напали разбойники и ранили моего брата, после чего Рошфора со всеми предосторожностями уложили на носилки, которыми обычно носили глину или что-то такое на нее похожее, а по случаю накрыли плащом, и унесли. Суровый отец настоятель поглядел на бумагу Ришелье, в которой предписывалось помогать и тд и тп, и распорядился устроить меня в каких-то гостиных покоях. В монастырях пребывали и короли, а вот кельи для них не всегда были удобны. Правда, королевские апартаменты мне так и не предложили, зато выделили благоустроенную келью. Я сказал, что не нуждаюсь в особенных удобствах, всего-то воды, еды и поспать часок-другой, подойдет и келья, заслужив этим благосклонную улыбку настоятеля. Это был довольно высокий седой человек, скорее хрупкого, чем крепкого телосложения. Одет в простую черную рясу, подвязанную обычным шнурком, и только нагрудный крест, украшенный драгоценными камнями, отличал его от простых монахов. Кутаясь в плащ, я только и думал о том, как бы побыстрее переодеться. Мне не улыбалось услышать, все те вопросы, которые могли возникнуть о моей одежде. Бросать ее я не хотел, но одеть вместо куртки камзол, а вместо туфель ботфорты было просто необходимо.
  - Сейчас пост, сын мой, и мы можем предложить только скоромную пищу.
  Я опустил голову. Когда хочется есть, то согласишься и на скоромную... и не дай Бог показаться каким-то еретиком. Я и так здешней жизни не знаю, поэтому не будем требовать шашлычка и устраивать религиозный диспут.
  - Прекрасно, святой отец! Ничто более мне сейчас так не нужно, как святая молитва за здоровье брата моего и во славу всемогущего Господа нашего, да скоромная трапеза для меня самого, недостойного раба Божьего, дабы я смог продолжить путь во славу богоугодного дела.
  Честно, говорилось легко! Я же журналист. Да и читал немало.
  - Воистину, сын мой! - настоятель явно был доволен моими словами, - Я вижу перед собой достойного слугу нашей матери - церкви. Мы сделаем все для вашего брата, будьте покойны. Благодарите Господа. И просите его... он исцеляет, мы лишь недостойные его прислужники на этой грешной земле. Вам я дам провожатых, дабы в пути у вас было на кого положиться.
  - Благодарю вас, святой отец. Позвольте мне покинуть вас, чтобы вознести хвалу отцу нашему небесному.
  Настоятель закивал согласно и приказал какому-то монашку провести меня в церковь. Сам монастырь мне понравился. Во-первых, порядок и чистота кругом. Совсем не так, как я мог предполагать о средневековье, правда, это уже и не средневековье вовсе. Промышленная революция скоро начнется. Но понятно, что нет асфальтовых дорог, а есть песчаные дорожки. Так вот, грязь не бросалась в глаза, было чисто. Простота и строгость в каждой вещи. Хотя, я из того времени, что роскоши средневековья не понять. Глиняные миски - бедность? А крест серебряный на шее в килограмм или два весом - роскошь? Залы пустые, стекла какие-то тусклые и далеко не прозрачные. И даже не везде они есть. Зато, как я уже сказал, дорожки посыпаны песком и щебнем, выровнены. Здания красиво увиты плющом. Когда он зазеленеет, здесь вообще красотища будет. Монахи не сидят без дела, что-то делают все время, все в работе. Был я когда-то в Кирилло-Белозерском монастыре, когда еще не было так модно ходить в церковь, а сам этот монастырь больше был музеем, чем монастырем. 1986 год, время торжества развитого социализма. Мне очень понравилось там. В смысле, в монастыре, не в социализме. Так вот, несмотря на атеистическое воспитание, был довольно взволнован, спокойствие и благолепие монастыря как-то нашли отклик в моей душе и я, с большим интересом, бродил по нему, задержавшись дольше, чем продолжалась экскурсия. Так и здесь. Этот бенедиктинский монастырь был очень интересен. Я вообще, не сошел с ума от страха из-за происходящего со мной наверно только в силу нереальности мира вокруг и огромного интереса, который вызвали все те места, где я очутился. Мне и в страшном сне присниться не могло, что я буду гулять по дорожке французского монастыря на берегу Луары. Да еще и с антуражем начала семнадцатого века! Так мне казалось, во всяком случае. Как близка была историческая реальность мне неизвестно.
  Церковь оказалась в самом что ни на есть готическом стиле. Высокий потолок, стрельчатые окна, деревянные скамьи. И там шла служба. Несколько монахов тихо молились у алтаря, я не стал лезть вперед и устроился на скамье где-то посредине. Увидев, что монахи не сидят на скамьях, а стоят на коленях, я решил, что от меня не убудет, если также стану и я. Вот только слов молитвы я не знал. Монашек, который меня провел, опустился на колени рядом, я ему тихонько зашептал:
  - Брат мой! Не могли бы вы мне дать молитвенник?
  Если он и удивился просьбе, то виду не подал. Молча поднялся и отошел куда-то к стене. Там, на деревянных подставках были книги. Взяв одну, он вернулся и протянул мне. Это был внушительного размера фолиант, у меня дома разве что словарь французского языка мог бы сравниться с ним. Да еще "Атлас офицера". Здоровенный такой том, этот был такой же. Поставив на небольшую скамеечку молитвенник, я открыл его наугад. Честно говоря, латынь, да еще и готическим шрифтом... Читалась тяжело. Я бы сказал, наугад. Наконец, мне надоело бубнить непонятные слова, и я замолчал. Помоги мне, Господи!
  Пробыл я в церкви довольно долго, колени болели уже просто нестерпимо. Монах, не говоря ни слова, повел меня по каким-то лестницам, галереям, переходами по всему довольно большому центральному зданию монастыря, пока не привел в светлый коридор, вдоль которого были расположены двери из темного дерева, крепленные массивными железными полосами, с металлическими кольцами вместо ручек. Распахнув дверь, и жестом пригласив войти, он, слегка кивнув, собрался меня покинуть.
  - Мои вещи принесут? - спросил я.
  Он опять кивнул, Пифагор этакий и ушел. Странно, что никто не удосужился принести сундук пока я в церкви был... уж не провели ли они досмотр сундука на предмет нелегального товара? Невесело хмыкнув, я принялся осматриваться. В мое распоряжение представили настоящую келью, с узким окошком-бойницей, деревянным сундуком с плоской крышкой и соломенным матрасом. Небольшой стол, с подставкой для книг - вот и все. Плюс еще пустой кувшин и, в конце извилистого узкого коридорчика - деревянный ящик с дыркой посередине. Из дыры тянуло неприятным запахом - это место явно служило для отправления естественных надобностей. Хорошо, что в самой келье запах не чувствовался. Я уселся на сундук и принялся ждать, пока принесут вещи. Своей одеждой светить как-то не хотелось, поэтому я тщательно укутался в плащ, прислонился к стене и закрыл глаза. Но подремать не удалось, так как вскоре в дверь постучали и после моего "войдите!" монахи, скорей послушники, решили втащить в келью сундук Рошфора. Это им не удалось, как они не пыхтели, тогда они оставили его возле двери, а вот ларец вполне спокойно прошел в дверь и попал в мои руки. Здоровенные ключи, как от сундука, так и от ларца я предусмотрительно таскал с собой. Правда, карманы долго этих ключей не вынесут, порвутся, а нитку с иголкой просить графу Рошфору не к лицу. Тем более что этот "граф" в куртке и джинсах, которые местная прислуга может и заштопает, но при этом бог знает что подумает.
  Мне сообщили, что меня будут ждать в трапезной, а пока я могу пожелать умыться с дороги. Я пожелал. Меня провели в специальную комнатку, куда принесли серебряный таз и здоровый такой кувшин с водой. Один из прислужников предложил свою помощь в умывании и я, скрепя сердце, согласился. Я уж не знаю, что он там думал про то, что я умывался закутанным в плащ, для чего он держал небольшой кусок ткани (полотенцем его назвать никак было нельзя), во всяком случае, холодная вода меня здорово взбодрила. С учетом того, что здесь совсем не было жарко. Потом я вернулся в свои пенаты и попросил зайти за мной спустя четверть часа, чтобы провести в трапезную. Хотел переодеться, потому как в куртке и джинсах чувствовал себя несколько неловко. Быстро вытащил из сундука мятые вещи, присыпанные какой-то пахучей смесью, от которой я начал чихать, разложил их на сундуке и принялся размышлять. Было о чем, возник совершенно резонный вопрос - а что одеть-то? Моя рубашка мне нравилась больше, да и свитер тоже. Здесь было довольно сыро и я, с уважением подумал об этих монахах, которые умудрялись еще и зимовать в этом каменном склепе. При их-то легонькой "промышленности" и отсутствии водяного отопления. Правда я был не в монастырской келье, здесь, возможно, могли и топить. Впрочем, и в монашеских кельях тоже. Камины же были у них какие-то! Одна стенка была ощутимо теплее других. Уж не паровое отопление они себе устроили? Прямо в стене... Что за глупость! Но все же... в размышлениях я даже несколько подзабыл, что делаю и сидел, тупо поглаживая стенку.
  Наконец, оторвался от всех этих совершенно ненужных мыслей и сосредоточился на том, что важно здесь и сейчас. Фиолетовые штаны. Даже налезли на мои джинсы! Чулки я одевать не стал, какой смысл? Все равно ботфорты длиной до колен. А камзол оказался похож на пиджак, такой себе пиджачок удлиненный, с широкими рукавами и коротким воротником, который еле-еле застегивался на все пуговицы. Куда же тут живот девать... кажется, если можно было расстегнуть снизу, видел я на какой-то картине того времени человека в похожем камзоле и он у него как раз снизу и был расстегнут. В сундуке еще был целый ворох кружев, кружевами был обшит и камзол и штаны, были еще такие ленточки длиннющие, чтобы завязывать и получать такой себе элегантный бантик. Я оборвал половину этих лент на обеих штанинах, но все равно пришлось вязать дурацкие банты. А что делать, если им нравился такой вид, то я буду полный дурак, если припрусь туда в джинсах. Да и воротник моей рубашки сильно отличался от здоровенного отложного и кружевного воротника рубашки Рошфора. Пришлось снять и рубашку и запихнуть ее в сундук. С таким сундуком без лакеев никак не обойтись. Его только вдвоем и можно поднять.
  Как там, кстати, Рошфор? Живой ли? Как бы не нарваться на большого знатока дворянских семей. Спросит - как зовут? Откуда? А что ответить? Если не знаю. Помню только, что граф де Рошфор, но у него же и имя должно быть. И фамилия. Д'Артаньян звался Шарль де Батц Кастельмор, шевалье д'Артаньян, причем, д'Артаньян было именем (или фамилией, или титулом) его матери, а не отца. Вообще же, у настоящего д'Артаньяна даже проблема была с местной комиссией по определению древности рода или как она тут у них называется. Эта комиссия чистила ряды благородных дворян, пардон, не хуже гильотины. Всего лишь, изучая древность происхождения. Ничего не напоминает? Да-да, в то время требовалось доказывать свое происхождение также как, гораздо позже, в первом на свете государстве рабочих и крестьян. Хотя, разве не было первым оно здесь, во Франции? С похожей историей. Так вот, у д'Артаньяна с этой комиссией случились проблемы, и только помощь его покровителя, кардинала Мазарини (тоже дворянина с любопытной биографией) сняла все вопросы. Жизнь реального д'Артаньяна, по всей видимости, была гораздо интереснее и богаче на приключения, чем та, что описана у Дюма...
  Но Рошфора как звали-то? Он, по-моему, еще и родственником Ришелье был. И звали его, кажется так же, Арман. Или я ошибаюсь... Да толку голову ломать, не буду называться и все. Инкогнито из... далека. Я принялся натягивать ботфорты и прекрасно в них влез. Даже удивительно. Размер ноги у меня был тот же, что и у Рошфора и это приятно. Очень не люблю ходить в обуви, которая жмет. Итак, я в полном облачении, готов к трапезе. Обязательно шляпа, что мне до дворянского достоинства, просто вокруг сквозняки, прохладно, чтобы голова не мерзла. Наверно, зимой это было поистине королевская милость, разрешить в присутствии короля носить шляпу. И, конечно, перчатки. И даже две пары. Как тут с мылом не знаю, но моются еще, наверно, редко. Даже дворяне. Может уже моются? Или в то время взяли моду отбивать неприятный запах немытого тела духами? У кого на это были деньги. Остальные, видимо, как в анекдоте про поручика Ржевского.
  Подходит к Наталье Ростовой корнет на танец приглашать, а она ему:
  - Что это у вас на щеке?
  - Ах, уголек... - и несчастный корнет идет стреляться.
  Подходит подпоручик приглашать:
  - А что у вас за пятно на мундире? - и подпоручик выбрасывается с балкона.
  Подходит к Наташе Ржевский.
  - Поручик! Что у вас за грязь на сапогах?
  - Это не грязь, мадмуазель. Это г..но. Не беспокойтесь, подсохнет - само отвалится! Идемте танцевать...
  Боюсь, здешнее общество может мне не понравится. Впрочем, я ему тоже. А ведь дуэли! Мне только на шпагах не хватало драться! Вот ведь какая штука - с д'Артаньяном придется. Нет уж, пусть скорее Рошфор выздоравливает, а я обет какой-нибудь придумаю или еще что. Рошфор-то мужик очень и очень непростой. Это у Дюма он злодей, а в действительности настоящий "боец невидимого фронта". Под видом монаха, втерся в доверие заговорщиков, вывел на чистую воду какого-то там фаворита короля. Рискуя жизнью и роняя, в принципе, дворянское достоинство. Как же, шпион кардинала! Кстати, реальный д'Артаньян почти копия Рошфора. Только уже человек другого кардинала - Мазарини. Дюма тем и интересен, что умеет красиво так все перепутать, а при этом основные события как бы остаются и незыблемыми. Поживем - увидим. Но лучше я вообще не буду драться, фехтовать еще уметь надо, этому прилежно учатся.
  Так, что еще? Перчатки. Какая ни есть, а гигиена. Ешь себе в перчатках, а руки чистые. Правда, нужно тогда их много, ну так у Рошфора их много и было. Вот бы местным хозяйкам Фэйри для растворения жира! Такое бы Виллабаджо устроили.
  Я уже и оделся и перчатки с собой взял. И кошель в сундук спрятал, а за мной никто не шел. Какие там четверть часа? Да и колокола я не слыхал давно, а ведь прошло довольно много времени. Наконец, появился монах, который повел меня в трапезную. По дороге я заметил странные кадки, возле которых лежала горстка... случайно обратил внимание, но ведь это была картошка! И ее в эти кадки двое монахов рассаживали. Вот ведь номер! Откуда тут картошка?
  - Что это? - спросил я у своего провожатого.
  - О-о! - надулся он от важности, - это земляной орех из далеких Индий.
  - Индии? А к вам он как попал?
  - Спросите отца-настоятеля, сударь. Это длинная история и большой секрет нашего монастыря.
  Ну да, ну да. Мы этот секрет, и жаренным, и варенным... только картошка у них какая-то мелкая была. Не орех, а орешек.
  Трапезная была совсем небольшой. Мне была оказана честь, я был приглашен отобедать с самим настоятелем, поэтому и трапезная была не общей, а его личной, той, где он мог принимать высоких гостей. Главное, не возгордиться. И обстановка здесь была очень даже. Резная мебель. Гобелены и что-то вроде обоев с золотым тиснением. Серебряная и золотая посуда, даже стеклянный графин с рубиновой жидкостью. Стекло в то время ценилось очень высоко, не как сейчас, когда не знают, куда и как его утилизировать. А здесь его берегут, графинчик держат на бархатной специальной подушечке. Очень удобно, и по столу ничего не расплещется, и зацепишь - не разобьется. Настоятель взмахом руки пригласил меня за стол. Я уселся и только потом сообразил, что он так мог и руку мне для поцелуя протягивать. Руки-то целовали не только дамам, но и священнослужителям. И не только. Вспоминается что-то вроде: "Целую руки вашей милости". Думаю, это не просто образное выражение. Я чуть было не вскочил, чтобы подойти к настоятелю, но потом передумал. Может он меня и неправильно поймет, но если я буду дергаться, будет еще хуже. Вдруг я сам священнослужитель, только переодетый! Посланник самого папы! И не я ему, а он мне руки целовать должен. Во всяком случае, настоятель даже бровью не повел, наверно просто приглашал за стол. Ну, если я и совершу ошибки в здешнем этикете, я сделаю это с каменным лицом, авось пронесет. За столом прислуживали двое монахов. Настоятель ограничился лишь тарелкой аппетитно пахнущего бульона. Хотя, правильней его было назвать ухой. Я так проголодался, а эта уха была так хороша, что мне уже стало не до этикета, которого, вдобавок я и не знал.
  Настоятель с улыбкой наблюдал за мной, изредка указывая монахам то наполнить мой бокал приятным легким вином, скорее слегка перебродившим виноградным соком, то поднести очередное блюдо. Ух... Даже в постные дни в монастыре было что покушать. Быть может, это меня угощали как гостя, а сами монахи ограничились бы хлебом и водой, но на столе все-таки не было мяса и мясных блюд, так что пищу можно было назвать скоромной. Каши, зелень - настоящий салат с довольно необычным вкусом. Яйца, сыр. Много яиц и много сыра. Я и не знал, что так голоден. Вот что значит прогулка на воздухе. Но прогулка хороша, когда возвращаешься после нее домой, а я... Пока для меня эта прогулка затянулась. Лет так на триста пятьдесят.
  - Вижу, вам пришлась по вкусу наша кухня, - неожиданно сказал настоятель, я так и не запомнил его имени, к сожалению.
  Я вздрогнул от неожиданности.
  - Совершеннейшая правда, - нельзя, нельзя расслабляться, - Прекрасный пример для многих дворян!
  - Что вы имеете в виду? - удивился настоятель.
  - Не секрет, что молодые люди иногда забывают о необходимости правильного питания.
  - Хорошо вы сказали, сударь! Правильного питания, - настоятель вдруг вздохнул, - только об этом забывают не только дворяне. Тяжко, ох тяжко отринуть искусителя. Так легко попасть в его силки... Слаб человек.
  Я согласно кивнул.
  - Слаб, отец мой. Но не это больший грех, как я думаю.
  - Facile omnes, cum valemus, recta consilia aegrotis damus (Когда мы здоровы, то легко даем больным хорошие советы), - настоятель поощрительно улыбнулся, - а что больший грех?
  - А любовь к самому себе. Еще у греков, помните? Нарцисс сидел, сидел, любовался свои отражением, пока корни не пустил.
  Настоятель задумался, глядя на весело потрескивающий камин, потом усмехнулся и сказал:
  - Верно подмечено, сударь. Клянусь Святым причастием, верно! Когда великие рыцари, отбившие у нехристей Иерусалим, думали о Боге, о том, что должно христианину, то их мечи были Его карающей десницей. И не было силы, способной их остановить на этом великом пути. Они сами потеряли этот меч. Гордыня, чванство... любовь к себе, как вы верно сказали, сын мой. Променяли великое на ничтожное, небесное царство на земной феод, - он примолк, снова задумавшись о чем-то своем.
  - Хотелось как лучше, а получилось как всегда, - пробормотал я.
  Наевшись, я пребывал в благодушном настроении и решил утолить и свое любопытство:
  - Вы не расскажите, монсеньор, как к вам попал этот странный земляной орех, который как я заметил, вы тщательно оберегаете?
  Настоятель, слегка улыбнувшись, махнул монаху, разливавшему вино, чтобы он наполнил мой бокал. Сам он, как я успел заметить, пил только воду. Неужели меня приняли за важную персону? Или тут так принято встречать проезжающих? Ой, вряд ли. Бумага Ришелье сыграла тут немаловажную роль. Не будь ее, как знать, чем бы мне пришлось довольствоваться.
  - Этот земляной орех привез из Индий наш брат Иероним. Брат этот, весьма проникся благородной идеей творения благодеяния не только словом, что, несомненно важно, но и делом. Клянусь святым именем Христовым! Брата Иеронима, несомненно, коснулась благодать Господня, ибо помыслы его были настолько чисты, а вера столь сильна, что даже ужасная лихорадка, сгубившая почти весь экипаж каравеллы, на которой он плыл в Индии, его обошла стороной. Настолько укрепил его Господь в вере, что брат наш, ни о чем так не думал, как о сирых и убогих...
  - Блестящая мысль - накормить этим земляным орехом крестьян, - брякнул я, перебив настоятеля.
  - Накормить? - удивился он, - О нет, сударь, наш Жак это вам не язычник-дикарь. Брат Иероним оставил записи, в которых упоминает, что дикари действительно эти клубни едят, но дикари - они дикари и есть, спаси Господь их души, - широко перекрестился настоятель, - с чего бы христианину их есть? Нет-нет, сударь, об этом не может быть и речи.
  - А как же брат Иероним? - удивился я.
  - Так брат Иероним, имеющий слабость к огородничеству, привез этот орех и множество других диковинок в Испанию и так благодарил Господа за все, что ему удалось совершить, что орехи проросли прелестными цветками.
  - Цветками? - как там было у Дюма, когда д'Артаньян приехал за раненым Арамисом и застал у него двух священников? Слушая их спор, он почувствовал, что тупеет. У меня были схожие ощущения. Цветочки!
  - Именно так, сын мой! Цветы. Расцвели божьей милостью в монастыре нашего ордена, к вящей славе господней и, узрев сие знамение, брат Иероним, отправился в путь, оставляя в каждой обители часть этих клубней. У нас он немного задержался, пережидая холода, и вместе с братом-садовником ему удалось рассадить эти орехи и у нас. А теперь благочестивые прихожанки имеют обыкновение покупать эти цветки, украшая ими свои одеяния, жертвуя монастырю средства, дабы мы помогали страждущим, как наставлял нас святой Бенедикт.
  Вот так, не будет у меня тут жареной картошечки. Впрочем, не только её, но и много другого, так что хочется поскорее эти места покинуть. А как это сделать - вот в чем вопрос.
  Настоятель тем временем что-то про богоугодные дела рассказывать начал, так что я даже заскучал, а потом вдруг до меня дошло - богоугодные дела!
  - Благодарю вас, святой отец, за то, что уделили мне свое драгоценное время, - вставил я, когда он сделал паузу, - за стол, за кров и за эту прекрасную историю про брата Иеронима.
  Настоятель, с легкой улыбкой на устах, кивнул.
  - Слава нашему Господу, который благословляет такие деяния, какие совершил, к примеру, отец Иероним, а так же, как я знаю, многие и многие святые отцы церкви. И я бы хотел внести свой скромный вклад. Настоятель осенил меня крестным знамением и даже поклонился, шепча слова молитвы, я, тем временем, вытащил кошель Рошфора и бухнул его на стол. Не высыпать же из него монетки. Как-то не по-дворянски это будет выглядеть, если начну отсчитывать монеты для пожертвования. Вдобавок, я предусмотрительно ополовинил кошель, чтобы не таскать с собой эту звенящую тяжесть. Тут, понятное дело, пластиковых карт нет, но самое печальное - бумажных денег тоже. Разве что какие-нибудь чеки на предъявителя, векселя либо еще что, для тех, кому не с руки с телегой золота по стране таскаться. Надо будет обязательно порыться в бумагах Рошфора, вдруг найду что-нибудь в этом роде. И карманы целыми останутся. С этими чеками может возникнуть иная сложность, их еще обналичить нужно, а как это сделать при срочной необходимости? Вряд ли банкирские дома сеть своих филиалов по всем городам и селам раскинули, вот и придется монеты носить с собой. Я даже пару золотых себе в карман брюк засунул. Вдруг кошель оборвется, так хоть на память что-то останется. Поэтому и жест получился красивый - взял и пожертвовал целый кошелек серебряных монет! Очень приятно. Я бы вообще все это серебро и золото мгновенно отдал, если бы домой мог сейчас же вернуться... Да только услышит ли меня, продажного журналюгу приморского, Господь?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"