Утром я проснулся от ветхозаветной грозы, за окнами было кромешно темно, грохотало и нередко ослепительно сверкало, старые оконные стёкла испуганно дребезжали под натиском ветра и дождя. Вставать не было никакого желания и смысла, я лежал на кровати, а мои спутники - на разложенном диване, и тоже уже не спали. Свист поприветствовал меня: Христос воскресе!, я механически ответил: Воистину воскрес, Олег Валентиныч! - а потом, сообразив, дополнил: - Это вы шутите, да?
Свист рассмеялся: - Христиане такими вещами не шутят!, а АЛ добавил: Не ты ли вчера Господа в лавре прогневил, так, что бурю он на нас наслал, как там всё было, а ну докладывай!
- Да классно было, много удивительного! Некоторые люди так истово молились, один, например, постоянно падал на колени, со всего размаху, и головой в пол, едва ли не стучал, а он там каменный! И вообще народу было полно, я у входа постоял, вперёд, к попу, проталкиваться надо было, я не решился - ведь не с нуждой, а так, посмотреть только пришёл! Душно, запах свечей, ладана ещё, что ли, тяжело дышать, и от этой духоты и тесноты, от множества народа - проникаешься как будто чем-то, странное, непонятное ощущение!
-Эх смотри, охмурят тебя попы, попадешь в их сети, потеряем здорового члена общества, - забеспокоился Свист.
- А мы вот, до твоего пробуждения, философские вопросы обсуждали: отчего, если сначала хорошо - то потом обязательно будет хреново?! Вот вчера: банька, бражка, Мирку раскрутили-таки, самогону принесла, а сейчас: башка трещит, гудит, гром грохочет, жрать хочется, а Мирки нет, к племяннице ушла: "Как это я в дому с мужиками ночевать стану, что люди добрые про меня скажут?" - и вот жди теперь, без завтрака, без опохмелки, пока гроза кончится, а она, может, до полудня зарядила?
Но апокалиптические прогнозы не сбылись, и в десятом часу, уже позавтракав и утолив душевный голод - то есть опохмелив АЛ - мы двигались по вчерашней улочке, превратившейся в водоём районного масштаба, к лавре, и, увидав вчерашних знакомцев - Матрёну и Грушеньку - сидевших на скамейке в резиновых сапогах и плащах болонья, дружелюбно покивали им головами.
По пути я начал уговаривать коллег ещё раз побывать в лавре: узнал вчера, что на утренней службе будет петь женский хор, без музыки, интересно же послушать - однако получил непоколебимый отказ, подкреплённый соображением, что прежде чем церковь посещать, надо очиститься телом и душой, и они вот вчера начали очищаться, но смогли только телом, а потом вновь его осквернили, до души же вообще руки не дошли, а значит не имеют морального права посещать святые места. Понятно, что был это пустой трёп и приколы в оправдание душевной лени, но мне всё же позволили отлучиться на полчаса, спасибо и на этом.
Оставшись в машине, АЛ открыл дверь, прикрыл глаза и минут через пять произнёс:
- Фу, отпустило вроде немного, ветерком обдуло, хорошо, что солнца нет... Валентиныч, вот скажи мне - зачем мы пьём, ведь никакой радости от этого нет, только тоска и мука ежедневная?
- Это ты пьёшь, я за рулём, так что не имею юридической возможности.
- Ну ладно, чего ты, я ж серьёзно. Это ты сейчас действительно притормаживаешь, а не был бы за рулём - едва ли бы я тебя обскакал, убедительно ты как-то с напитком обращаешься.
Свист засмеялся: - Да, есть маленько, но это способность наследственная, я её не развивал никак, рассказывали, что по обеим линиям деды от чарки никогда не отказывались. Но я и остановиться могу в любой день, что с водкой, что с куревом, не затягивает. А у тебя, я вижу, тормоза поизносились?
- Ха, поизносились, их и не было никогда... Так зачем?
- Дай подумать... Не знаю как ты, а я как выпью, начинаю себя ощущать опять пацаном, мальчишкой, защищённым со всех сторон: и отец живой, и бабка живая, и брат рядом, и мать в обиду никому не даст, и даже если набедокуришь, взрослые всё равно простят, поругают, выпорят бывает даже, но обязательно простят, потому что любят, тебя, дурака, а любят может оттого, что в тебе видят себя маленького. Непонятно наверно? К детской беззаботности возвращаюсь, к счастью от пустяков, от того, что в мальчишеские годы в грош не ставил.
- Эко как у тебя сложно и закручено, да впрочем, ты во всём такой. А я вот как хвачу соточку - и все люди братья, потом проходит, и надо ещё добавлять... Как в институте было, в общаге, хотя там и не пили почти, так... И вот понимал я уже тогда, когда разъезжались из убогой этой общаги, с тараканами и клопами, что не будет нигде лучше, чем там, чётко чувствовал - так в итоге и оказалось! В разных метах пожил, с разными бабами, ан нет, не то, никогда того счастья и радости жизненной не повторялось... И зачем тогда всё это?
- Эх, накрыло что-то нас с тобой, может действительно место здесь особенное. Но о смерти думай, а пшеничку-то сей - Переславль-Залеский у нас на пути, осматриваем городишко?
- А чего бы и нет, тебе же надо отдых давать от вождения?
- Это да... Ну я там был, вообще-то, так, особенного ничего, много церквей полузаброшенных, не меньше, наверное, чем в Суздале, но в Суздале о них позаботились, восстановили как смогли, а там продолжают рассыпаться. Музей есть - ботик Петра.
- Царя Петра? А ботик - что такое?
- Царя. А ботик - уменьшительное от бот, маленький кораблик. Слышал про потешный флот на Плещеевом озере?
- Да в школе чего-то было, ага.
Тут подтянулся я, и был встречен вопросами и ироничными комментариями. А мне так понравилось услышанное в лавре пение - хоть разбирал я только отдельные слова - что всё ещё звенящие в голове голоса, слившиеся в один чистый тон, мольба и радость, смирение и надежда, вечные и неизбывные колебания души каждого человека, умело переложенные певчими в звуки, они по-прежнему переполняли меня и вызывали ответный трепет, так что я почти и не слышал вопросов, и не хотел на них отвечать. Свист тронул, быстренько мы выкатились за пределы Загорска и бодро двинули - как я думал к Ростову, а оказалось, что сначала - к Переславлю-Залескому.
- Слушайте, а почему он Залеский? - на середине пути заинтересовался АЛ.
- А я смогу ответить на твой вопрос, ха! - горделиво проговорил Свист - Дело в том, что когда-то - ну, при каком-нибудь Мономахе - всё это место, где мы сейчас путешествуем, называлось ... Залеской Украиной. А поскольку Переславлей тогда было несколько, то чтобы почта доходила и не было путаницы, к названию конкретно этого стали добавлять присказку: Залеский.
- Украина? Вот это да - здесь когда-то была Украина?! Выходит, я на второй Украине побывал? - запереживал АЛ, - А потом, значит, название на юг переехало?
- Значит да, - лаконично согласился Свист, - Украина - это же просто окраина, получилось, что окраина и центр поменялись местами, так бывает.
- Нифига себе! - всё никак не мог угомониться АЛ, - блин, а откуда ты всё это знаешь?
- Жанна рассказывала.
- Твоя Жанна? Это позавчера, что ли?
- Да нет, ну чё ты, Леонидыч, давно ещё, когда я на радиозаводе работал. Мы, кстати, так и познакомились: оказались вместе на экскурсии в Суздале, экскурсовод что-то говорит, а она поправляет, потом опять экскурсовод вякнет не так - а она подкорректирует. Вот на этой почве - интерес к истории нашей родины - и сошлись.
- А она-то откуда знает, ты же говорил, что она инженер? Или историк - голову нам морочил?
- Леонидыч, успокойся, инженер она, конструктор. Просто любит, любит это дело, хобби называется, не слышал?
- Слыхал, как же, у меня у приятеля хобби было - браконьерил, раз про него даже в областной газете написали, типа вот урод, губит родную природу. А через пару недель из местной прокуратуры к нему за рыбой прибегают: выручи, родной, срочно стерлядочка требуется, судачёк, щучка товарного вида - проверка нагрянула из областного центра, надо достойно встретить и проводить. Он им в ответ: "Что ж вы, гады, сначала ославили на всю область, браконьер мол, а теперь вот сами к браконьеру за рыбой?", а ему отвечают: "А что, разве неправильно написали? - все факты подтвердились, действительно, ты браконьер, спасибо скажи, что не посадили пока, штрафом отделался. Но это официальная позиция надзорного ведомства, а сейчас мы к тебе как частные лица пришли, как твои друзья, с просьбой - неужто откажешь?" Ну он не отказал, конечно, он вообще мужик ничего, и природу любит, так уж жизнь повернулась...
- Да, Леонидыч, как в духовом оркестре: жизнь играет человеком, а мы играем на трубе. И вообще: чем дальше в лес - тем больше в лоб!
Под этот Свистовский диалектический оптимизм мы въезжали в Переславль - Залеский, который оказался ещё более запущенным, чем Муром и Загорск, вообще смотрелся каким-то прифронтовым городком: рушился и разваливался. Церквей оказалось действительно много, но главным образом не любимого мной архитектурного стиля: с торчащими из крыши пятью столбиками, порой - непропорционально тонкими, на которые были насажены массивные купола-луковки, подобное сооружение немного напоминало ощипанного змея-горыныча. Больше по душе мне были "домонгольские" храмы: строгие, аскетичные по форме, но богато декорированные каменной резьбой, несущей непонятный, но очевидно познавательный характер, с куполом в виде шлема; один такой нашёлся и в Переславле. Власти города, похоже, сохраняли какой-то религиозный нейтралитет: заброшенными выглядели не только культовые сооружения, но и советские святыни, например, дежурный памятник вождю мирового пролетариата - облезлый, он сиротливо присутствовал на одной из замусоренных площадей, считавшейся, видимо, центральной. Утренняя гроза побывала и здесь, оставив после себя серое пасмурное небо и много луж, бегущих ещё ручьёв, подсохших грязных следов на тротуарах; общий фон можно было выразить одним словом - уныло; серо, скучно и уныло, беспросветно, без солнца над головой...
Постепенно мы добрались до музея ботика - он располагался на окраине городка, у довольно симпатичного озера, небольшое здание с колоннами. Посетители у входа в музей отсутствовали, не обнаружились они и внутри, а сам музей фактически состоял из одного большого зала, почти полностью занятого массивной, не вызывающей никаких эмоций большой лодкой, ботиком.
Мы обошли вокруг ботика по скрипящему полу пару раз, присматриваясь. Нарушил молчание АЛ:
- У нас такое плавсредство баркас мужики называют. Ну и чего, это и есть его потешный флот, так сказать?
- Ну их таких, наверное, много было, - неуверенно предположил Свист, - Может сотня?
- Я слыхал, что пареной брюквой или свёклой друг в друга палили. Пареной брюквой - если она нормального размера - можно и без пушки как следует приложить. А из пушки если - вообще башку оторвёт нафиг, не хуже ядра. Живодёры какие-то.
Сзади раздалось постукивание каблуков и приятный женский голос произнёс:
- Добрый день, у вас есть вопросы по поводу экспозиции?
Мы разом повернулись: перед нами стояла худая тётя, а вернее уж - дама лет сорока, в приталенном платье неопределённого цвета с короткими рукавами, в туфлях на невысоких каблуках; между туфлями и платьем длиной повыше колена были волнующие ноги в тонких капроновых чулках слегка сиреневого цвета. Лицо у дамы было приятное, но какое-то оригинальное, чёрные с лёгкой проседью волосы зачёсаны за уши. В загорелых тонких руках, с браслетами на левой, она держала деревянную указку, как школьная училка. Мы настороженно молчали.
- Я временно замещаю экскурсовода, девушка в декрете, - продолжила дама, - На все ваши вопросы я ответить, наверное, не смогу, но постараюсь в меру скромных моих познаний и способностей.
- Ну, есть некоторые недоумения, - осторожно выразился АЛ, стараясь быть вежливым, - А вы только по теме этого судна специалист или тогдашняя историческая обстановка вам тоже знакома?
- Вот насчёт судна я как раз и не очень, - беззастенчиво призналась дама, - я скорее именно по обстановке.
- Тогда вот такой вопрос имеется, - заявил АЛ - а правда ли что царь Пётр... Алексеевич, кажется..? ужасно много пил, алкоголя я имею в виду?
Временный экскурсовод вздёрнула брови, сделала гримасу, задумалась на секунду, улыбнулась и огорошила:
- Знаете, не буду я отвечать на ваш вопрос.
- Да? А почему? - растерялся и как бы даже расстроился АЛ, - Методичкой, что ли, не предусмотрен?
- Насчёт методички не скажу - не читала. Вас как зовут? - АЛ представился - Так вот, Саша, не хочу я отвечать на ваш вопрос потому, что как не ответь на него - всё равно будет неправильно.
- Это как это?
- Вот смотрите, скажу я вам: нет, не пил он много, и это будет обманом, потому как пил он действительно очень и очень обильно. Скажу да, пил царь очень много - и тоже будет обман, потому как вовсе не это главное у Петра. Пропойцев пруд пруди во все времена на Руси, а у этого царя всего было много: и строил, и воевал помногу, многих казнил и многих миловал, сам зверствовал, топором головы рубил, женщин многих любил, учился многому и сам многих учил, ну... и пил на полную катушку, не человек - вулкан!
Её ответ вызвал у АЛ заметное раздражение, и он спросил ещё:
- А вот вам он нравится, значит?
Училка замялась, покачалась всем телом и задумчиво ответила:
- Вы знаете, нет, я люблю мужчин тихих, одомашненных, послушных как собачки, а с таким мне было бы тяжело.
Раздался громкий неуместный смех - так некстати отреагировал на слова псевдоэкскурсовода Свист. АЛ всё это не понравилось ещё больше, и он попытался надменно поджать губы, но губы у него были большие, африканские, и получалось плохо.
- Можно тогда мне тоже вопрос задать, - скорее проинформировал, чем попросил Свист, - Вот пишут, что молодого Петра после возвращения из Голландии, кажется, как будто бы подменили, совсем другой человек вернулся, и внешне переменился, некоторые его не узнавали даже. И этот вот новый Пётр начал Россию на европейский лад перестраивать, как агент влияния. Могла там такая подмена произойти?
Дама опять немного покачалась: каблучки-носочки, погримасничала - видно шла подспудная работа мысли - заулыбалась и ответила:
- Нет, это положительно невозможно. Как вас зовут? - так вот, Олег, то, что не узнавали - понятно: уезжал-то хоть и царь, но по натуре простой грубый мужик, немного, правда, подлакированный немцами, с которыми он в Москве водился. Но попал он в Европе - не только в Голландии, кстати, но в Голландии особенно - совсем в другой мир, более высокий, правильный, продвинутый, как ему казалось, и захотел этому миру соответствовать, даже чисто внешне - и по имиджу, и по поведению. Возьмите симпатичную деревенскую женщину, постригите, макияж, ногти сделайте, приоденьте - и куда там голливудским красоткам! А уж если манерам подучите - так любой лорд в жёны возьмёт! Так и с царём Петром - кто его только издали видел и до, и после поездки - те да, могли подумать и о подмене. Но ближний круг - какие уж тут сомнения! Ещё один момент: физически царь был очень негармоничен, можно даже сказать уродец: высоченный, но узкоплечий и узкогрудый, с маленькими ступнями, его буквально ветер валил из-за отсутствия опоры, да и лицо, откровенно сказать, дебильноватое... как и братец его Иван, два сапога пара; это же всё осталось, никуда не делось. Но главное, что никак нельзя ни спрятать, не подменить: его напор, духовная мощь, размах, даже и не отвага, а полное презрение к любой жизни, и к собственной в первую очередь - вот что отличало Петра Алексеевича и что камня на камне от идей, что англичане его подменили или австрийцы, не оставляет.
Было убедительно, все помолчали. Дама вдруг спохватилась:
- Ой, что это я, вы представились, позвольте и мне, а то невежливо выходит... Меня зовут Альфия Тарасовна, немного необычно, но это следствие дружбы народов: папа украинец, а мама - татарка, родом я из Ростова, это по направлению к Ярославлю, может быть слышали?
- Ха, конечно слышали, мы сейчас туда едем. А что там можно посмотреть? - среагировал АЛ.
- Хм, вот так так, - снова взметнула брови и улыбнулась дама, - а вы туда надолго?
- Да проездом, вечером сегодня будем.
- Тогда вот что: подъезжайте к кремлю - то есть к архиерейской усадьбе, если уж точно - и просто погуляйте, погрузитесь в атмосферу, ходите и смотрите. Чтобы что-то всерьёз изучить и ознакомиться, надо неделю, не меньше, поэтому чтобы эмоционально не перегрузиться, ограничьтесь прогулкой.
Такой ответ опять же не понравился АЛ, и он надулся, Свист, напротив, попытался отпустить комплимент:
- С удовольствием погуляем, если нам будут встречаться такие очаровательные женщины, как вы. А вы, наверное, любите свою малую родину?
- Если честно - обожаю! Работаю в Москве, устроилась в институт археологии, хотя по духу совсем не археолог, а Ростов очень люблю. А вам спасибо за комплимент!
Тут она наконец-то обратила внимание на меня:
- А ваш юный товарищ что-то скромничает, вопросов не задаёт, не интересуется историей родины?
- Да нет, интересуюсь, - подал голос и я. - Может, петровскими временами и не очень, но один вопрос вот появился: а почему после смерти Петра целый век настоящих царей не было, только женщины правили, в чём тут причина? Это у меня в школе после салтыковского города Глупова такой вопрос был.
- Эвона куда махнули! Ну, Михаил Евграфович известный был женоненавистник, и вы значит туда же, а ещё такой молоденький... А вот что, кстати, занятно - опять, разумеется покачивание, гримаска и улыбка - серьёзно как-то этот вопрос вроде бы никем и не изучался, больше описывали бесчинства и курьёзы женского правления и мнения высказывали, как правило, негативные, конечно. Так что я могу только свои личные мысли изложить, да и то без обдумывания, а вот так, экспромтом... Годится?
- А чего, давайте, - ответил за меня АЛ, а Свист добавил: - Я думаю, будет очень полезно - в плане самообразования - и захватывающе интересно! - за что был пожалован поощрительной улыбкой.
- Но говорить буду долго, терпите. Я не стану тут объективные обстоятельства приплетать, хотя конечно, они были - один умер рано, некстати заболев, другой придурковат был и разное прочее - но всё же четыре женщины на престоле и на такой срок - это не игра случая, а закономерность; мне кажется, потребность была в женской власти, общественный запрос. Вот кем царь правит? - ведь не страной же, разумеется, а высшим кругом, знатью, а знать следующим кругом правит, более широким, и так дальше, до крестьян. Как Жуков говорил - знаете такого? - в армии управляют я и сержанты, остальные - проводники. Сколько в этом высшем круге народа: ну пара тысяч человек, ну три тысячи, и вот кого этот высший круг захочет, тот и будет царём. А если по каким-то причинам нежеланный появляется - уберут, а не удаётся - так рубка будет страшная, как, к примеру, при Иване Грозном, которого и при жизни допекали как могли, и после смерти ославили, на века с грязью смешали. К чему я клоню: хотел высший круг женщину на престоле, и были женщины. А когда человек к женщине тянется, когда её власть признаёт? - когда он маленький, ребёнок: мир вокруг чужой, неизвестный, страшный, а мама защитит и утешит. Постарше становится - больше уже к отцу, у того и рыбалка, и в лес за грибами, лодка с мотором или машина, если есть конечно, или ещё что такое техническое. Вы в церковь ходите, нет? - а я вот православная, хожу, хотя мама татарка, мусульманка, а папа униатской церкви, но они конечно так, чисто номинально.
- А в партии вы разве не состоите? - перебил АЛ, - в Москве же работаете! Мы вчера у одной тётечки ночевали - она и в Бога верит, и в построение коммунизма.
- Нет, не состою, - просто ответила Альфа, как стал я её про себя называть, - а Бог и коммунизм не так уж, между прочим, друг от друга далеки. Но вернёмся к вопросу вашего любознательного товарища. Так вот одна из самых распространённых икон - Богородица с младенцем, Мадонна по-европейски, каких их только нет. А почему - показать, что церковь к человеку относится как мать к ребёнку, что она всех любит и всех защитит и спасёт: и умных и глупых, и красавцев и уродов, и бедных и богатых. Так вот, может быть в те времена и нужна была такая защитница, любвеобильная, не семи пядей во лбу, с пороками, бестолковая порой, но готовы были ей покоряться. А почему же? - а была великая растерянность, привычный мир рушился в одночасье. Первые трещинки в смутное время появились, при Петре разлом явственно обозначился, да и сам он его расширил, сколько мог - и вот растерянность, страх и беспокойство овладели самым высшим сословием, а при таких обстоятельствах куда бежать? - к мамке под подол, прижаться и глаза закрыть. Вот такое у меня психологическое объяснение феномену. Устраивает вас?
- Не знаю, - растерянно промычал я, - необычное какое-то, немарксистское - а где же народ, движущая сила истории?
- Ну, тогда у Маркса и спрашивайте! - сгримасничала и улыбнулась Альфа.
- А мне кажется, что очень убедительно, - подоспел с новым комплиментом Свист, - ярко, выразительно и поэтично я бы сказал!
- Спасибо, Олег, вы - душка! - Свист получил заслуженную улыбку и засиял. И тут же предложил:
- А смотрите, время обеденное, не могли бы мы вас в качестве благодарности за замечательный рассказ пригласить в ресторан перекусить с нами?
- Как обеденное? Вы меня напугали - посмотрев на часы, выдохнула Альфа, - мне же ребёнка кормить. Ну, не совсем ребёнка, а как мужчины говорят - пацана. За ресторан - если от чистого сердца приглашение - спасибо, мне самой было интересно отвечать на такие удивительные вопросы, но в ресторан я не смогу, а вот если подвезёте меня до дома - вы же на машине? а это как раз по пути в Ростов - то буду очень признательна. Там, кстати, и неплохая общепитовская столовка есть поблизости, ресторан же у нас только один и работает по вечерам - городок-то небольшой.
Конечно, мы подвезли. АЛ пришлось освободить командорское кресло и негромко бубня, наблюдать, как Свист усаживает Альфу рядом с собой, придерживая дверцу, подав руку, чтоб даме удобно было расположиться, проявляя заботу о паре сумочек, одна из которых, кажется, была наполнена чугунными болванками. Тронув, он немедленно включил магнитолу с надоевшим уже Крисом Ри и установил громкость задних колонок так, чтобы нам не слышно было, о чём они с Альфой болтают и над чем беспрестанно хохочут. АЛ пыхтел и раскалялся как самовар, я же захлёбывался в облаке ароматов, плывущих от женских волос и прочих обработанных духами поверхностей. Ехать пришлось совсем недалеко, остановившись, Свист выскочил из-за руля как чёртик, и демонстрируя арсенал галантных приёмов, неся сумки в одной руке, а другой придерживая даму за обнажённый локоток, повёл её к облезлой пятиэтажке. Когда парочка достаточно удалилась, АЛ выпустил пар, произнеся в сердцах "Вот козёл!" и добавил мата. Затем он перебрался на кресло водителя и начал активно курить приберегаемый для стрелков Беломор, выпуская клубы жестокого дыма.
Ждать пришлось долго, АЛ выражая всеми известными ему способами негодование и презрение, перебрался в итоге на своё привычное место и сделал вид, что впал в кому. Появившись наконец, Свист, чувствуя свою вину, ещё издали начал делать знаки, а отрыв дверь, вымолвил:
- Парни, не велите живота лишать, велите слово молвить! Понимаю, что долго, но не токмо ради личного удовольствия, а также други своя для...
Мы с АЛ оба молчали, но по разным причинам: меня эта ситуация вроде не очень-то и задевала, за время ожидания я лишь вспомнил мимолётом о полузабытых уже Маше и Гале, сравнил их с Альфой, и решил, что каждая хороша по своему, но Альфа мне если не в матери, то уж в сильно старшие сёстры точно годилась, так что тема эта сама собой как-то и не развивалась, поэтому я сидел и пытался вспомнить, что я знаю о Ростове - оказалось, почти ничего. Была какая-то ростовская финифть, но что это такое точно - установить мне так и не удалось, поэтому я воспользовался наступившей минутой молчания и спросил:
- Олег Валентинович, а что такое ростовская финифть?
АЛ, ощущавший себя почему-то униженным и оскорблённым и делавший вид, что находится в бессознательном состоянии, почувствовал, что события могут начать развиваться по неблагоприятному сценарию, и тут же перехватил инициативу:
- Какая ещё финифть нахер, ехать надо, жрать охота, люди ждут, а эти там камасутрой развлекаются!
- Леонидыч, к порядку!, - шуточно прикрикнул Свист, совершавший в это время маневры по форсированию разлившейся на полдвора лужи, - Альфия Тарасовна чудесная женщина, добрейший человек, позвонила своей родственнице в Ростов, та сдаёт квартиру, однушку, они - и я, конечно! - обо всём договорились, так что нам совершенно не надо беспокоится о ночлеге, точный адрес у меня записан, я даже знаю, где лежит ключик от квартиры с мягкими постельками! Ну разве я не молодец?!
- Молодец, действительно, не поспоришь, - сразу смягчился АЛ, - Но глядеть, как ты вокруг неё увивался и слюну пускал, противно было.
- А чего, я человек холостой, кольца у неё не было, так что имею право хвост распушить. А разве не классная баба, Леонидыч, а, да ещё в моём вкусе: попа, грудь, талия имеются, а ноги - мечта! Мордочка своеобразная правда, не красавица, но с изюминкой, умница - что ещё желать одинокому мужчине? В итоге подержался за пару мест, и знаешь - остался доволен!
- А Жанна?
- Что Жанна? А да, Жанна - ну и что? Мы с ней пока что в статусе старых друзей, да и вообще - я что, с кем-то в интимной связи? Я восхищаюсь, воздавая должное женской привлекательности и обаянию!
- Говоря просто - кобелируешь! Да она ж тебя старше лет на семь!
- Ну да, постарше будет, так я ж не в мужья набиваюсь, так, в поклонники. Ясно, что жить с ней в браке невозможно почти, требуется полное подчинение, разрушение индивидуальности и деградация личности. Но уронить голову на грудь, обняв осиную талию, а потом и пышные бёдра - это ж совсем другое дело. Она, кстати, фактически разведёнка - номинально муж есть, но я так понимаю, что регулярный секс отсутствует, поскольку проживает он в Московии.
- Я бы тоже от такой лыжи навострил - даёт налево и направо...
- А вот не дала, Леонидыч, не дала - но помечтать теперь я имею некоторое право! А если б она тебе предложила - ты чего, оказался бы?
- Чисто теоретически, оставив в стороне моё семейное положение - может и нет... Ножки у неё действительно притягательные и всё остальное, о чём ты говорил.
- Но ты будешь ждать, ничего не предпринимая, чтоб она к тебе пришла со словами: "Бери меня, Александр Леонидович, и используй по назначению!" - не дождёшься! А я вот стараюсь покорить и ловлю любой подходящий случай. Пока не удалось, но ещё не вечер, ещё не вечер....
До вечера было действительно ещё далеко, а вот до Ростова километров семьдесят. Посовещавшись в движущемся автомобиле, на ходу, мы решили в Переславле не обедать, а принять и пишу духовную, и пищу телесную одновременно в Ростове, тем более что жилищный вопрос был решён и не мог испортить вечера.
Меж тем погода медленно, но неизбежно улучшалась: сплошная облачность уступала место переменной, которая превратилась в беспорядочный облачный покров, сквозь который уже уверенно било солнце: возвращалось лето и улучшалось настроение. И вдруг я вспомнил - малиновый звон! Ростовская финифть и малиновый звон - вот что было привязано к этому городу, и не об одном из этих понятий я не имел отчётливого представления.
- Олег Валентинович, можно вас отвлечь от управления транспортным средством?
- Ну ты неправильно ставишь вопрос: отвлекать, конечно, нельзя - тебе же дороже обойдётся - а вот не отвлекая помочь снять утомление и усталость, вызванные однообразием дорожной обстановки, с помощью увлекательного диалога - это, разумеется, можно, нужно даже. Валяй!
- Олег Валентинович, а что такое малиновый звон?
- Не знаю. А ты это к чему?
- Да с Ростовом как-то связано.
- Чего там может звенеть - Леонидыч, подключайся, тема интересная! Колокола на церквах могут - но при чём тут малина? Малина не звенит, ягода сладкая, красная, простуду лечат малиновым вареньем.. Не знаю даже.
- Может малиновка?
- А чё такое малиновка - настойка на малине? Дёрнешь стакан - и зазвенело?
- Да нет - птица такая, певчая.
- А, действительно, это вариант - тоже акустика! Возможно, колокольный звон как-то передаёт песню малиновки? А как она поёт?
Никто не знал, помолчали.
- Есть тогда ещё вопросик - а что такое ростовская финифть?
- Ха, ну это я знаю! Вернее так - я сталкивался с ростовской финифтью, нет, опять не правильно - подруга у меня была, в вашем же городке, кстати, у которой было украшение, брошка такая - ростовская финифть. То есть брошь - ничего так, красивенькая, типа букетик нарисован - сделанная в этой технике: сначала рисуется специальными красками, а затем нагревается градусов до 700 - и на века уже: краски не блекнут, не ржавеет, поцарапать нельзя.
- Блин, везде у тебя подруги - казанова ты прямо, - неожиданно отреагировал АЛ, - жениться тебе давно надо было.
- Ну, Леонидыч, ты опять всё с ног на голову - не надо наоборот! Если мне женщины нравятся - какой же брак устоит... А хочешь расскажу про финифть? - интересная история.
- Аморальная, наверное?
- Да нет, не очень уж чтобы.... Скорее поучительная.
- Ну давай тогда, а чего...
- Ну так вот, как раз только перевёлся я в ваш институт, полгода работаю, привыкаю помаленьку, и вдруг вызывает меня начальник отдела, ведёт разговор как бы за жизнь, то-сё, как устроился, как производственные успехи, но ощущается по сгустившейся атмосфере, что не ради этого трёпа меня вызвали. И точно, есть оказывается проблема: года три назад нашему отделу был поставлен импортный вычислительный комплекс в богатой комплектации, причём нежданно-негаданно. Отказываться нельзя было: потом вообще ничего не дадут, надо конечно брать, хотя как его использовать - конкретных идей на момент получения не имелось. Но это вначале не тревожило, пробовали его туда приткнуть, сюда, но не пошло, постепенно это дело забросили, а потом вообще кому-то сбагрили комплекс, типа как велик дают покататься, короче сплавили с глаз долой. Отдали почти всё, остался только огромный, с два стола графопостроитель, французский, куда-то его сунули и забыли. Но мы же в плановой экономике живём, у нас же учёт и контроль - и вот через три года из министерства едет комиссия проверять, как используется купленный на валюту дорогущий вычислительный комплекс, которого вообще-то физически уже нет, а по бумагам ещё как числится. У нас, на месте, все конечно понимают, что его не украли, не сломали, домой по частям никто не унёс - но комиссию эта лирика как говорится не..., ну сам понимаешь. В такой ситуации самая мягкая формулировка - это бесхозяйственность, а можно и нецелевое использование приписать, а можно и саботаж или вообще вредительство - как захотят расставить акценты. Причём за это время кто-то из фигурантов уволился, кто-то умер, кого-то расформировали - концы долго искать, а время не ждёт. Засланные казачки в министерство ездили, почву прощупывали, наводили мосты - и конечный вердикт был такой: через полтора месяца прибудет комиссия и ей хоть что-то работающее надо показать, хоть что-то! А есть только графопостроитель, на два стола, с описанием на французском, и в каком он состоянии и комплектности - неизвестно. И вот мне предлагается следующая схема: я работаю в две смены, первую как обычно, это типа прикрытие, а вторую - в цеху, на радиопроизводстве серийного завода, мне там организуют рабочее место, всё - секрет, работаю один, никому ничего не рассказываю, никого не привлекаю, ни с кем не делюсь. Да погоди ты, дойдёт дело до бабы, надо, чтоб ты ситуацию прочувствовал, обстановку. Я так понимаю, что расчёт был на то отчасти, что я человек новый ещё, меньше буду языком трепать, плюс моё знание английского - хотя там всё описание было по-французски. Материально меня очень заинтересовали, я прямо не поверил сначала, но начальник сказал - слово коммуниста, и должностной рост пообещал, и про профсоюз, который что надо выделит, упомянул. Но должно получиться, а если не получится - не обессудь мол, там каждый будет уже за себя, займёт круговую оборону. А мне - по фигу, и я согласился. Ну вот, тружусь во вторую смену, всё изучаю, головы не подымаю, весь в делах, в туалет сбегать некогда. За неделю разобрался, со второй потихоньку начал запускаться, что-то работает, что-то нет - но лёд тронулся, всё ещё на нервах, но мандража сильного уже нет, процесс идёт. Я стал в курилку выходить, с цеховыми людьми потихоньку знакомиться - ну там бабьё в основном, хи-хи да ха-ха, смехуёчки всякие. Но заприметил я одну девушку, и очень она меня зацепила - ну ты мои критерии женской привлекательности понял, да? Она работала всегда во вторую - ребёнок маленький, вечером он у бабушки, муж вроде есть, но не живут - ну бабы же вокруг, они такие интересы чувствуют и вводные дают. Третья неделя идёт, у меня аврала уже нет, прибор характеристики в основном выдаёт, но я не спешу - платят-то повременно, а сам к зазнобе клинья подбиваю - ни в какую, бесполезняк. После мужа она мужиков сторонится, и при этой своей холодности и безразличии она мне вообще Венерой стала представляться, крыша ехать начинает, но осознаю при этом всё же, что у всех свои пределы и выше головы не прыгнуть. И вот однажды в своей первой смене я взял отгул - дела были, мотаюсь по городу, пасмурно, дождь моросит, и на Крупской - знаешь, наверное, где это? - вдруг вижу её, идёт без зонта, в безрукавной кофточке, сама себя руками охватила - и холодно видно, и мокро. Я, само-собой, подскочил, свой зонтик - японский, между прочим, автомат - над ней распахиваю, она вздрогнула, но меня узнала, улыбнулась: "Ой, вы меня напугали!". Прошли шагов двадцать, я зонт держу на вытянутой руке, она, наконец, замечает и говорит: "Да вы совсем промокните, подойдите ближе", ну а мне два раза предлагать не надо! Короче, обхватил я её за талию, а на улице - не души, дождик, мы вдвоём под зонтом, мы всё ближе, ближе... ну я даже перегнул немного, не удержался, она занервничала, но в общем минут пять были мы с ней одни на белом свете, ну а потом - каждый по своему маршруту разошлись. Я конечно, сомнениями терзался: а что же дальше? но дальше пошло уже без проблем - вечером, после обеда второй смены я её встречаю у курилки и она мне: "Олег, а вы над каким-то фирменным прибором работаете, не покажите, интересно посмотреть?", ну я хладнокровно в ответ: "Да, пожалуйста, подходите через полчаса, но постучите условным стуком - тема секретная, вход только своим".
Пришла, пришла - я, кстати, в этом отношении оптимист, и у меня с собой всегда два презерватива, оба в этот вечер понадобились, прошу прощения за натурализм. И одним вечером дело не ограничилось, тут мы меру потеряли и очень уж увлеклись. Про моё отношение к ней я тебе рассказал, а она призналась в процессе, что после прогулки под дождём увидела во мне единственного на свете человека, кому она дорога как человек; ну, ты эти бабские пунктики и примочки знаешь наверняка... Я так понимаю, что на нашу эмоциональную вспышку много факторов повлияло: к примеру, у нас обоих бытовые условия личной жизни не благоприятствовали: я в общаге жил, она с ребёнком - у матери, ну и моё некоторое умение в этой области тоже сказалось, думаю, да и ещё немало всего. Прикол же в том, что этот огромный графопостроитель играл в наших утехах особую роль: во-первых, он должен был быть включён, гудел чтоб, ещё лучше, чтобы работал: чертил что-нибудь, пёрышки менял, и всё было притянуто к нему: у графопостроителя, под графопостроителем, на - но тут я струхнул, как бы не сломать. Короче, несколько дней мы только этим и занимались, но мир не без добрых людей и всему прекрасному приходит - увы - конец, прошу прощения за каламбур. По наводке застукал нас мой начальник отдела с работником охраны и представителем общественной организации, слава богу, не прямо во время секса, хотя, может быть, они подождали, иначе вообще был бы нонсенс, но по форме одежды и другим признакам осознать характер наших занятий можно было влёт. Девушку увёл охранник, сказав, что доставит её на рабочее место, на котором её уже давно хватились и разыскивают, а мне начальник объявил, что был обо мне, оказывается, куда как лучшего мнения. На следующий день я начальнику показал все свои достижения, он поблагодарил, и тут же отобрал у меня пропуск на приборное производство. Саму историю очень придирчиво спустили на тормозах: месяца через два мне один парень, коллега, рассказал об этом в виде слуха, вот мол что на серийном заводе творится в рабочее время, совершенно не подозревая, что перед ним главный герой истории. С партнёршей моей мы первое время вообще не виделись - как я потом узнал, она сначала ушла в отпуск, потом поменяла место работы; но никак не пострадала, впоследствии встречались чисто как знакомые, типа привет. Собственно, горячих чувств у меня к ней и не было никогда, страсть вспыхнула - отгорело и прошло, не думаю, чтобы и она терзалась. Вот такая история.
- А её не Наташкой звали?
- Ну да... А ты чего, знаешь её что ли?
- Знаю, ещё со школы, когда-то сам по ней страдал.. пару недель. Ну чего, повезло тебе, внешне - конфетка, но по характеру - пипец, не дай бог, да и вообще с головой у неё не нормалёк немного, не заметил?
- Да мы мало разговаривали, сам понимаешь - некогда было, но с этим делом у неё всё в порядке, ну и понятно было, что я у неё не первый, а может сто первый...
- Уж это точно, нездоровый интерес к мужикам ей ещё в школе ставили на вид... но не помогло, конечно.
- Олег Валентиныч, а финифть? Вы же про финифть собирались рассказать.
- А, ну да... Кстати, проверки в итоге так и не было, никто из министерства не приехал, как-то рассосалась, видно, проблема; наверное, и другие люди над её решением работали. Обещания свои начальник как-бы сдержал, но с учётом открывшихся вновь обстоятельств: денежки заплатили, но не в полной мере, через месяц дали инженера второй категории и предложили уже в зиму путёвку в наш санаторий в Крыму - а чего, я съездил, люди мы не гордые, и время там с деньгами провёл очень даже увлекательно. А чего финифть - я ж всё сказал вроде, так - украшение, брошка то есть...
А машина уже бежала по пригороду, и вдалеке виднелись золотые купола, белые стены и башни, и плыл в воздухе какой-то звук: то ли звон, то ли заводской гудок, то ли вой милицейской сирены... Мы въезжали в Ростов.