"...Жила была девочка похожая на тебя. Она любила шумные компании. Смотреть на звезды, курить трубку, выпуская дым колечками по ветру, и пила много кофе. А еще она дружила с Драконами. Точнее с одним. Но очень старым и очень мудрым. И поэтому невероятно вздорным, но он знал, что кроме нее у него друзей нет, поэтому сдерживался, хотя иногда было очень тяжело, а девочка знала, что кроме него никто и никогда не поймет ее, и поэтому прощала его, хотя чаще прощать надо было ее. Она всегда приходила сама, Дракон никогда ее не звал и делал вид, что не очень то и хотелось, хотя временами отчаянно скучал без девочки. Ее имя состояло всего из двух букв. А его - из одна тысяча шестисот восьмидесяти семи, ну любят драконы длинные имена, что же с них взять. И именно поэтому он звал ее Эя, что в переводе с его языка означает - "маленькая-непоседа-которая-всегда-приходит-в - самый-неподходящий-момент-и-невероятно-надоедает-но-я-все-равно-ее-люблю", а она звала его Грэй, что ничего не означало в переводе на ее язык, просто девочке нравилось это имя. И они дружили вот уже 50 веков....."
--
Слушай, сюда, что я тебе сейчас расскажу.
--
Только сразу скажи - история грустная или веселая. Я имею ввиду - заказывать выпивку, или ограничимся кофе?
--
Сначала джин с тоником, а потом посмотрим.
"Начну издалека. Живет на свете один Чудак. Ты бы не обратила бы на него внимания, даже если бы споткнулась или наступила него. Ты не видишь его потому, что он не видит тебя. Он ходит по улицам, низко опустив голову, словно ищет ответы, на когда-то заданные самому себе вопросы, у себя под ногами и боится их пропустить. Временами он все же находит их, и тогда пожав плечами, поднимает голову, и если в этот момент ты столкнешься с ним взглядом, то будешь помнить об этом всю жизнь. Потому что в его глазах нашла пристанище НОЧЬ. Не та пугающая тьма, о которой громко шепчут на каждом углу леденящие душу кошмары, не то отсутствие света, которая надвигается на тебя, когда в детстве ты решаешь внезапно стать смелой и выключаешь ночник. Нет.
В его глазах живет настоящая ночь, бархатная, любопытная как новорожденный северный ветер, многообещающая как запечатанный конверт письма, и щедро открывающая свои сундуки с тайнами. Она зажигает звезды для потерявших дорогу и прячет под шелковым платком влюбленных. Дарит уставшим телам покой и отпускает на свободу сны. Представляешь, все это, живет в одном его взгляде. И ты, потеряв голову от закруживших тебя ощущений, останешься стоять на дороге, а он, уже пойдет дальше, выискивая ответы в треснувшем асфальте, узорах мостовой и маленьких вихрей пыли, гонимых дыханием города.
Вот и меня он подкараулил, так же как внезапное солнечное затмение. Помнишь, на прошлой неделе были жуткие ливни, внезапно начинающиеся посреди ясного дня?
Я шла, а точнее плыла, старалась не утонуть потоках воды превративших улицу по пути ко мне домой в некое подобие Тибра, когда обратила внимание на эту дверь. Такая темно зеленая, очень старая, краска уже потрескалась и местами обваливается. Как за спасательный круг я ухватилась за ручку и гонимая очередным разрядом грома нырнула внутрь мечтая о большом полотенце, чашке рома и зонтике одновременно. А за дверью меня приветливо встретила тишина. Тишина особого рода, которая бывает только в библиотеках, книжных магазинах и замках с привидениями. Тишина не рассказанных историй. Я даже сначала не увидела его, скорее почувствовала, что он сзади.
"Добрый день соседка, ты совсем промокла". Он говорил и вел себя так, словно мы были знакомы уже как минимум тысячу лет. Одним движением, он накинул мне на плечи полотенце, дал в руки чашку с чем-то очень горячим, и легонько подтолкнул меня стулу, стоящему рядом с барной стойкой, которая, видимо, заблудилась в узких римских улочках и в поисках спасения, карты и убежища заглянула сюда, да и осталась, притворившись прилавком. Я только и смогла выдавить из себя не слишком дружелюбное "Здрасти".
"Соседка?" поздновато, но все же до меня дошел смысл его слов.
- Да, мы делим одни балкон. У тебя там растут гортензии, которые ты почему-то все время забываешь поливать. При этих словах он даже не улыбнулся, а словно на минуточку осветил меня теплым светом новорожденной звезды. Пока я уткнувшись носом в чашку искренне пыталась не сильно краснеть, мой спаситель, сосед, маг, и сама еще не знаю кто, продолжал разбирать какие-то бумаги, словно, так и должно быть и я каждый день забегаю к нему в магазин посидеть, помечтать над чашкой чего-то я так и не поняла чего, но невероятно вкусного и именно того, что нужно в данный момент, поболтать о том о сем, в том числе и о моих гортензиях. За окном, дождь хлестал с невероятной силой, а внутри было тепло, хорошо, текла необременительная беседа о шумной итальянской семейке сверху, с седьмого этажа, о сестренках - близняшках, с пятого, о дожде и книгах. Очень редко, раза два или три за все время он смотрел мне прямо в глаза, а может быть и в душу, и тогда я не то чтобы терялась, но краснела и начала нести какую-то чушь, это точно. Знаешь, его глаза не просто черные, они матово - черные, даже не блестят, как положено приличным глазам.
Я даже не заметила, как стемнело, как будто уснула прям там сидя на стуле. А когда проснулась, он уже собирался. Словно так и должно быть, он закрыл магазин, и мы пошли по почему-то притихшим улицам. Я старалась идти медленно- медленно, словно если пойдем чуть быстрее, то упустим, обгоним момент, и волшебство закончится. Не закончилось, он ловко прочитал мои мысли и шепнув: "На крыше через пол-часа" открыл мне дверь в подъезд.
Домой я влетела так, словно мной выстрелили из рогатки. Ей-ей, за полчаса я успела столько, что если бы у меня был такой же стимул приводить себя в порядок по утрам по пути на работу с подобной скоростью, я бы никогда не опаздывала, а если бы и опаздывала, то это мало кто заметил бы. Но все равно, как и положено, на крыше я оказалась минут через десять-пятнадцать после положенных тридцати. Мой Чудак уже ждал там, лежал на спине и зажигал звезды, прикасаясь, то к одному кусочку темного неба, то к другому, и там, где он проводил рукой, на месте пустоты внезапно загоралась яркая звезда. А потом мы сели на бордюр крыши и ели вишни, кидаясь косточками в прохожих, иногда попадали, и тогда наш дружный смех сообщал окружающему миру, что нам хорошо, и заодно отпугивал случайных воробьев. Он знает столько историй, ты просто не представляешь, как будто он то ни чтобы прочитал все книги у себя в магазине, а скорее сам написал их. Это совершенно изумительное чувство, сидя на краю крыши, у самого конца вселенной, дать теплому ночному ветру укутать тебя в кокон, и ориентируюсь на тихий, вкрадчивый голос, раскрашивать звезды. ......."
--
И?
--
Что и? Ночь закончилась. И я проснулась, собралась на работу, потом вспомнила, что сегодня суббота и решила, что теперь-то мы можем чаще бывать на крыше, и впереди целые выходные, и мои гортензии никогда не засохнут и... мечты накатывали и накрывали меня с головой, как волны. А потом я вспомнила. И теперь не знаю, что делать.
--
Что ты вспомнила? Вы кого-то вчера убили? Или..
--
Или. А вот, что я вспомнила. Понимаешь, у меня нет балкона. И гортензии я не выращиваю, я даже не знаю, как они выглядят. Если ты помнишь, я живу в новостройке и попасть на крышу моего дома не так уж легко. И на седьмом этаже живет не шумная семья итальянцев, а тихая бабуля, с двумя внуками, а на пятом вообще квартира пустует. И самое ужасное, что волшебного магазина книг с облупившейся зеленой дверью там тоже нет, понимаешь, там вообще стройка, я специально ходила, проверяла!!! А я точно знаю, что все это было, слышишь?...