Читала. Читала медленно. С выражением. "С чувством, с толком, с расстановкой", как у классика. Пыталась определять тему, идею, жанр, отслеживать сюжетные линии, а также понимать и сострадать, как учили в школе. Как учу сама ... Читала целый месяц. Однако по прочтении десяти романов всё смешалось в бедной учительской голове. Сны и явь. Фантастика и реальность. Мистика и эзотерика. Далёкое прошлое и не менее далёкое будущее. А когда слегка просветлело, родилось нечто маловразумительное. Сюрреалистическое. "Сны разума...". И эпиграф сам собою нарисовался из известной песни Е. Осина.
Итак, принимайте (или не принимайте)!
"Сны разума..."
Опять мне снился сон,
один и тот же сон.
Он вертится в моём сознанье,
словно колесо...
Сон первый: эзотерический.
Проклятье! Проклятье владеет миром. Ужас проклятья владеет душами. Тайна проклятия неисчерпаема. Истоки его не иссякаемы. Масштабы безграничны. Проклятье вокруг меня. Проклятье внутри меня. Оно рвётся за пределы Вселенной. Ничто не может отменить его. Никто не способен противостоять ему. ...... Или всё-таки....
Я смотрю в глаза старого седого Лиса. Хочу прочитать в них тревогу или надежду. Но всё напрасно. Его глаза смеются. Они всегда смеются. Они над всем смеются. И более всего они смеются над моими тщетными попытками изменить то, что ИЗМЕНИТЬ НЕВОЗМОЖНО. .... Или всё-таки...
Я кричу ему в лицо:
- Ты же знаешь: я люблю Его. Разве ты забыл, что такое любовь? Ты забыл, что ради любви надо жить и спасать Мир!
Но он смеётся. Он всегда смеётся! Подавленная, но ещё более взбешённая, я бросаю на него свирепый взгляд и поднимаюсь с колен.
- Не смей,- говорит он, прочитав мои мысли. - Не смей! Это мой приказ!
Но я уже приняла решение. Я дочь своего отца. И даже он не в состоянии меня остановить.
- Не смей, - хрипит он мне вслед. - Это моя просьба...
Я оглядываюсь. Впервые за много лет его лицо не обезображено улыбкой творца и разрушителя.
Он страдает. Мне жаль его. Но я уже приняла решение!
Да. Я приняла решение. Я буду искать Дэва. Я найду Его! Я прижмусь к Его груди хоть на мгновение. Я спою ему Песню Великой лисьей Любви! И будь что будет. А мир?! Чёрт с ним. Пусть летит в тартарары или катится к неизбежному. Мне пора.
Сон второй: волчий. Натощак.
Без особого аппетита похлебав пустых бабушкиных щей, я стал собираться на охоту. Бабуля смотрела на меня испуганно. Она не любила мои отлучки.
- Опять пойдёшь к ним? - спросила она.
Я кивнул. Она вздохнула:
- Будь осторожен. Они не пощадят тебя.
- Знаю.
Я шёл на охоту к людям. Так было заведено уже давно. Они охотились в моём лесу, и на меня. А я охотился на их пастбищах, и в их загонах, на их скот. До них самих мне дела не было. Я не людоед. Я-волк. Вернее, человеко-волк. То есть, оборотень.
День был жаркий. Сонливый. Отличный. В такое время разморённые от зноя люди спят в своих душных норах, истекают потом и распространяют резкий устойчивый запах. В несколько минут я оказался на окраине деревни, где паслось небольшое колхозное стадо тощих коров и общипанных овец. Аппетит пропал. Надо поискать что-либо другое. Обойдя деревню кругом, я увидел в загоне у бригадира несколько упитанных ягнят. Принюхался. Хозяин был неподалёку. Он курил. Но меня это только раззадорило. Я быстро вычислил траекторию прыжка, перепрыгнул через заграждение, схватил ярочку покрупнее и бросился наутёк. Услышал позади матерные крики, хлопки, похожие на выстрелы, почувствовал, как обожгло заднюю ляжку. Ранен? Мелькнула мысль. Ничего оторвусь!
Я действительно оторвался. Вот только тащить эту полудохлую овцу уже не было сил. Кое-как добравшись до логова, я бросил свою добычу в яму и стал зализывать рану. Дробью! Понятно. Откуда у них деньги на патроны. Не смертельно, конечно, но саднит ужасно. Я задремал. Мне приснилась Лисса. Она всегда мне снилась. Днём и ночью. Много лет. Мне снились её жёлтые с лукавинкой глаза, милый розовый носик, рыжая непослушная чёлка, игривый пушистый хвостик, которым она любила колотить меня по морде. Даже во сне я зажмурился от наслаждения. Истома растеклась по-моему телу. Но тут же на смену ей пришли отчаяние и грусть. Где же ты, Лисса? Моя рыжая, неугомонная бестия. Много лет я ищу тебя вопреки родовому проклятью. Я прошёл тысячи воплощений. Лишь однажды на далёком горизонте в созвездии Каду Лины мелькнул твой хвостик и снова исчез в вечности и бесконечности мироздания.
Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Неужели из-за этой проклятой нежности я так расслабился, что утратил бдительность и подпустил врага незамеченным. Я сгруппировался, готовый к прыжку, открыл глаза и вздрогнул. Прямо передо мной нос к носу сияли солнечными бликами два жёлтых бесноватых взгляда.
- Лисса! - Я дёрнулся ей навстречу, забыв про рану, овечку, про собственную безопасность. Золотистые щёлочки глаз сузились, превратившись в лучики. Она смеялась. Смеялась молча, одними глазами. Ещё не веря тому, что происходит, я закрыл глаза, но тут же открыл их. Нет, это не сон. Это явь. Страшная явь! Прямо над ухом раздались оружейные хлопки. Люди! Они всё-таки выследили меня и пришли, чтобы убить.
- Бежим! - крикнула моя возлюбленная, и мы бросились по направлению к бабушкиной избушке. Но оттуда наперерез тоже бежали люди. С ружьями, дробовиками, рогатинами, а кто и просто с граблями. "Обложили меня, обложили"- всплыли в памяти слова ещё не спетой никем песни.
- Уходи к реке! Там на косогоре много нор. Ты скроешься в одной из них.
- Я не оставлю тебя в минуту нашей встречи. Я так долго искала тебя!
- Беги! Я постараюсь отвлечь их. Увести за собой. Встретимся у реки.
Но силы мои были на исходе. Кровавый след тянулся по земле. Я рванулся в сторону перед самым носом старого охотника. Он вскинул ружьё и выстрелил. Раз, другой. Это уже патроны. Обе пули вошли в моё сердце. Я дёрнулся, оскалился и замер. Оголтелая толпа ринулась на меня. Они рвали меня на куски, кололи вилами, ещё с живого сдирали с меня шкуру. Но краем глаза я видел, как пушистый рыжий хвостик растворился в дебрях мироздания. Я был счастлив. Лисса! Она спасена! Моя рыжая славная девочка! Она спасена...
Что это? Сон или бред? Его хлестали кнутами, в него стреляли. Этот рыжий бородач оказался особенно ловок. Две пули, пущенные им, вошли в сердце моего возлюбленного. Моего Дэва. Я закрыла глаза. Но видение не исчезло. Я снова видела кровавый след, тянущийся по земле. Закрывающиеся навечно глаза, полные любви и нежности. Значит, всё-таки сон. Открываю глаза. Вместо тела кровавое месиво, а в руках рыжебородого шкура. Шкура волка. Всё. Это конец! В этом сне нам уже не встретится. Нас снова развело проклятье. Где он теперь, мой Дэв? В каком измерении, в каком тысячелетии. Я потащилась в лес. Нервы на пределе. Силы на исходе. Снова придётся начинать всё сначала. Что ж! Я устала. Но я готова.
Сон третий: бредовый. Тамительный (кто читал, поймёт, что это не опечатка).
Опять лес. Густые заросли. Тащусь напрямик, ничего не понимая. Это новый сон или продолжение старого? Старая книга привела меня сюда. Старая - старая книга. Та самая, которую так долго прятал от меня мой отец. В ней заключена тайна. Тайна нашего родового проклятья. Если разгадать тайну, можно избавиться от него. Или даже всех мировых проклятий. В том числе и проклятия "навечной свободы". Вот только никто из моих предшественников эту тайну не разгадал... Голос. Прислушиваюсь. Точно голос. Гекзаметром начитывающий какие-то слова. "Ты Аластор, острие меча..., ты Уриил, тёмный властитель света, ты Дума..." Я приближаюсь. Голос становится всё отчетливее. Уже различаю фигуры, смутно напоминающие человеческие. Они расположились вокруг костра. Пытаюсь разглядеть лица, но тщетно. Внезапно на лес опускается конденсат в виде тумана и водяного пара. Силуэты людей исчезают. Холодно. Сыро. Прижимая к себе Древнюю книгу, двигаюсь наугад. Натыкаюсь на забор. Двор, калитка, ограда, крыльцо... И вдруг разрывающий густой туман крик: "Де-даааааа!". Ну, наконец-то, хоть какая-то реальность! "Тами-иииии!" слышится в ответ. "Ты где-ееее?". Тишина. Иду на звук голоса. Чёртов конденсат. Когда уже ты осядешь в виде капелек воды на листву деревьев и на молодую траву. Словно послушав меня, туман начинает редеть. Осматриваюсь и вижу перед собой Ворота. Большие Ворота. Точнее сказать Врата. Сердце сжимается от страха. Вот и достигла ты Аврора-Лисса конца света. Что за ними? Что встретишь ты по ту сторону Врат, свою любовь или свою смерть? Так вот почему отец прятал от меня эту книгу. Возможно, в ней сокрыта тайна смерти. И не только моей. Позади меня раздаётся голос: "Дашут, ты не видела Тами?". Оглядываюсь. Кто здесь Дашут? Я! Разве в этом сне меня зовут так. Хотя, впрочем, почему бы и нет... Дашут, так Дашут. "А кто такой Тами, Кадмин?" - спрашиваю я, удивляясь, что знаю этого человека по имени. Он удивлён не менее моего: "Дашут, что с тобой? Тами мой любимый ученик и твой друг". Друг?! "Конечно. Разве ты забыла, как он спас тебя от огромной своры бесноватых псов?" Помню. Но всё было по-другому. Он спас меня от стаи чёрных оголтелых ворон. Хотя... Возможно, это было в другом сне.
Туман рассеялся полностью. На небе стали видны звёзды. Не сговариваясь, мы с Мастером оправились на поиски Тами. Кадмин молчал, я тоже. Мучительно пыталась вспомнить начало этого сна. Не получалось. Может, это написано в книге. Я приостановилась, чтобы в свете луны пересмотреть первые страницы. Мастер оглянулся. Лицо его изменилось. Стало смертельно бледным и злым. "Откуда у тебя эта Книга?",- наконец, вымолвил он. Я напряглась. Вопрос прозвучал зловеще. Эта книга моего отца. Говорю я нерешительно и пытаюсь спрятать её за пазуху. Прыжком Кадмин приближается ко мне и рвёт книгу из моих рук. Я уворачиваюсь и бегу в лес. Тами! Кричу я так, словно в этом крике моё спасение. Голос, раздавшийся за моей спиной, заставляет меня немедленно остановиться. "Не трогай её, Кадмин!" Я узнаю голос, ради которого готова умирать и возрождаться. "Не трогай её!" Мастер Кадмин растерянно произносит: "Тами, ты посмеешь пойти против своего учителя".
Минутного замешательства Мастера достаточно, чтобы Тами оказался рядом со мной. Беги! Крикнул он мне. Спасай Книгу и спасайся сама. Ты нужна мне! Я пытаюсь объясниться, но Мастер уже движется к нам. Намерения его яснее ясного. Всё остальное полный бред. Куда бежать? Почему бежать? Хочу остаться с Тами! Но он не преклонен. Беги! Бегу. Снова попадаю в полосу молочно-белого густого конденсата. Спотыкаюсь и проваливаюсь в какую-то бездну. Страшно!
Бой продолжался несколько часов. Силы постепенно оставляли Мастера. Я же наоборот чувствовал огромный прилив энергии. Он хотел этого. Он учил меня этому. Я способный ученик. Я превзошёл своего учителя. Теперь он это понял. Но поздно. В последнем прыжке я валю его на землю, клыками снежного барса вгрызаюсь в его горло, становлюсь волчьими лапами ему на грудь. И рыча и завывая, коротко исполняю Победную песнь. Коротко! Ибо ликовать некогда. Я должен разыскать Дашут. У неё Книга. Она не должна прочесть её до конца. Так как эта книга - сама жизнь. Как только она дочитает последнюю страницу - умрёт. Пытаюсь отыскать её по запаху, но густая пелена тумана мешает. Конденсат проникает в нос, в лёгкие, в сознание. Бреду, как в бреду, и начинаю чувствовать пустоту. Её здесь нет. Уже нет! Чёрт возьми! Где же она? Куда мне теперь? Аврора - Лисса - Дашут. Хочется умереть, но не имею права. Дашу-уууууут!
Сон четвёртый: немного-американский. Но в целом - общечеловеческий.
Обычно люди стремятся лететь вверх. Я же согласно всемирному закону притяжения всегда лечу вниз. То есть не лечу, а падаю. Больно! Может это от того, что кто-то бьёт меня по щекам. Открываю глаза и вижу ухмыляющуюся рожу Дика Риди, самого паскудного из всех полицейских, которых я встречал на всём Восточном побережье самой западной из всех стран. Дик! Какого чёрта! Мне было легче, если бы, проснувшись, я увидел перед собой рожу (или даже задницу!) графа Дракулы. Чарли! Кажется, Дик улыбается. Или точнее думает, что улыбается. И эта попытка показаться мне более человечным начинает меня пугать. Какого чёрта? Это уже вслух. Чарли. Малыш. У меня для тебя новость. Хорошая! Так. Кажется, я начинаю понимать. То, что для полицейского Риди - хорошо, мне простому американскому подростку-беспризорнику - смерть. Группируюсь, чтобы сделать прыжок в строну. Но, увы. Риди знает все мои повадки и приёмчики. Что ж! Придётся делать вид, что "я готов выслушать хорошую новость". Поднимаюсь. "Малыш. Я нашёл твою мать". Твою мать! Я снова сажусь на скамейку школьного сада, на которой прикорнул полчаса назад. Ты дурак, Дик. Какой же ты дурак! Лучше бы ты нашёл для меня долларов двадцать - тридцать, чтобы я смог слинять из этого сказочного приют для малолетних гениев. И потом, кого ты называешь моей матерью? Эту мерзкую шлюшку, которая произвела меня на свет. Кто она волчица? Псица? Или драная кошка? Неоднократно бросавшая своего детёныша на произвол судьбы. Когда-то я любил и ждал её. Но теперь, хватит.
Мне всё-таки удаётся проскочить под рукой у Риди. Я бросаюсь по направлению к своему "Новому дому". Закрыться в ванной. Включить воду. И никого не слышать, и не видеть. На узкой лестнице вдруг натыкаюсь на Джой. Сегодня она выглядит прекрасно, не как чучело. На ней зелёный парик, надетый задом наперёд. Жёлтые глаза-линзы горят электрическим светом... Нет, всё-таки, как чучело. Точнее сказать, выглядит, как самое красивое чучело в мире. В этом её особенность. При каждой нашей встрече она разная. Внешне. Чего не скажешь о характере. Характер у неё всегда одинаковый. Короче, с... чий характер. И я, как бывший волк и кото-пёс, до безумия влюблён в эту с...ку. Плохо! И одновременно хорошо. От ощущения того, что ты ещё способен любить. "Куда несёшься с такой скоростью?" Съехидничала она. Или ты узнал о конце света раньше остальных и пытаешься смотаться в безопасное местечко. На Луну? Или на Марс? Как ненавижу я эту мерзкую ухмылку и до чего же хочу её поцеловать. Кажется, мои намерения отразились на моём лице. Джой (надо же!) смутилась и отпрянула. Парик свалился с её головы. Носик её дёрнулся, рыжая чёлка взлетела вверх, и я узнал её. Лисса! Аврора! Не может быть! Или может? Конечно, может. Ведь не зря же Книга судьбы привела меня сюда. В это измерение. В Америку. В 2090-е годы. Потрясённый я смотрел в ее глаза и чувствовал, что пропадаю. "Джой взяла мою ладонь в свою и просто улыбнулась.
Он объедет полмира,
Он найдет ее город,
Он войдет в ее двери,
Он ее не узнает".
Звучало откуда-то изнутри меня. Вдруг раздался голос по радио:
- Внимание! Внимание! Террористическая угроза. Немедленно всем школьникам подняться на крыши и занять свои флайеры.
Мы ринулись на крышу. Но поздно. Выход на чердак был блокирован какими-то пёстрыми мужиками с АКЭМами наперевес. На нарукавной эмблеме у одного из них я прочитал "Альтернативный мир". Кто они? Бандиты? Антиглобалисты? Впрочем, сейчас это не имеет значения. Хватаю Джой за руку и бегу с ней вниз. Второй этаж. Первый. У входа точно такие же униформы и автоматы. Двое пёстрых "альтернативных" бросаются за нами вслед. Подталкиваю Джой к запасному выходу. Быстрее, милая. Быстрее! Я их задержу. Ах, как я пожалел о тех пропущенных уроках физкультуры и тренировочных занятиях. Опять придётся перевоплощаться. "Альтернативные" оцепенели, увидев, как руки и ноги мои превращаются в лапы, а лицо в свирепую морду. Секунда. И перед ними огромный клыкастый зверь. Бросаюсь одному на грудь. Сбиваю его с ног. От ужаса он забывает про оружие, которое держит в руках. Другой пытается прицелиться. Вдруг какая-то тень встаёт между мной и "пёстрым". Автоматная очередь прошивает её насквозь. Тень падает навзничь, произнося такое забытое для меня слово "сынок". Стрелок снова нажимает на курок. Но и я уже в прыжке. Выбиваю автомат и оглядываюсь назад. Джой уже завела флайер. Ждёт меня. Но я не могу лететь. Я должен остаться, чтобы спеть Последнюю песню Скорби и Печали. Флайер срывается с места и тут же исчезает в просторах Вселенной. Проклятье! Я плачу. Я опять потерял мать. Я опять потерял возлюбленную. И в довершение всего теряю сознание. Кажется, тот, второй, приложил меня прикладом по голове.
Сон пятый: радужный. Семицветный.
Опять конденсат? Или это просто туман. Вой волков? Или это бой. Бой барабанов. Точно. Я узнаю его. Так звучат жертвенные тамтамы. Значит, кого-то опять принесут в жертву кровавому жестокосердному богу со смешным именем Уицилипочтли.
Внезапно туман рассеивается, и я с ужасом обнаруживаю себя на краю бездны. Ещё шаг и я свалилась бы в пропасть. Всматриваюсь вниз, и сердце замирает. Прямо подо мной река Рио -Ондо и долина Оцелотов, огромных хищных ягуаров, с нетерпением ожидающих своей добычи. Невольно делаю шаг назад и натыкаюсь спиной на острие копья. Оглядываюсь и вижу перед собой страшные уродливые маски жрецов. Сон исчезает быстрее тумана. И тут же приходит осознание реальности. Это я - жертва. Это меня приговорили к смерти. Это заговор против меня. Это заговор против моего мужа. Заговор против Коацоака (до чего же всё-таки труднопроизносимое название у нашего города). Я всё понимаю, но ничего изменить не могу. Смотрю в глаза мужа. Пытаюсь прочитать на его лице решимость и готовность за меня бороться. Он оно мертвецки холодно. Похоже, он тоже поверил в необходимость такого решения. Или испугался?
- Кинич-Ахава, я беременна! - кричу я ему.
Но среди боя барабанов и гула надвигающейся толпы он меня не слышит. Или делает вид, что не слышит? Мне страшно за себя и стыдно за него. Чтобы не видеть его бледного, отрешённого лица, я отворачиваюсь, чтобы шагнуть в пропасть и...
Я всё знал. Я всё видел. Я всё слышал. Она кричала ему, что беременна. Но он молчал и молча наблюдал, как убивали её и его ребёнка.
... увидела радугу, мостом перекинувшуюся через реку. Спасена! Я спасена! Я смело шагнула на этот семицветный мост. Ноги мои по колено увязли в мягком и пушистом облаке. Я оглянулась. Толпа, которая минуту назад, готова была меня растерзать, замерла в немом ожидании. Кинич-Ахава побледнел ещё больше. Неужели он за меня боится? Я сделала шаг. Ещё. Вот я уже на середине семицветного моста. Радуга слегка прогибается подо мной. Я сажусь и начинаю медленно раскачиваться. Затем быстрее. Ещё быстрее. Мне весело. Мне хорошо! Потому что я жива! Потому что я счастлива! Вдруг один из жрецов, выхватывает у стражника нож-итстли и обрубает им концы радужного моста. Чувствую лишь стремительное падение вниз. В логово ягуаров...
После школы для одарённых детей для меня ничего не стоило вычислить траекторию её падения. Я рассчитал до секунды, до миллиметра. И не ошибся. Она точно опустилась в мои могучие когтистые лапы и потеряла сознание...
Я открыла глаза. Темно. Ночь? Бездна? Или меня проглотил огромный страшный ягуар, и я у него в желудке. Я пошевелилась. Ничто не сковывало мои движения. Свобода? Или только видимость? А если я пленница, то чья. Кто посмел пойти против воли богов и родового проклятья?
Я ждал. Я опять ждал. Я привык ждать. Когда-то я гонялся за ней по всему Мирозданью, теперь я понял: её нужно просто ждать. Кажется, она очнулась. Шевелится. Интересно, о чём она думает. Наверное, о том, что стала добычей хищника. И теперь трясётся от страха. Смешная моя девочка. Лисса - Аврора - Иш-Чель. Я нашёл тебя. И теперь уже ничто и никто не разлучит нас!
Серебряный свет луны проник в пещеру. Я двинулась навстречу ему. У самого входа наткнулась на что-то мягкое, пушистое, тёплое. Шкура? Шкура ягуара. Я наступила на неё ногой. Шкура вдруг зашевелилась. От неожиданности я вскрикнула и потеряла равновесие. Но не упала. Огромные сильные лапы поддержали меня. И я почувствовала себя в безопасности. В логове хищного большого зверя я была в безопасности. Всматриваюсь и узнаю его. Моего волка, моего барса, моего Оцелота, моего единственного возлюбленного. Узнаю по добрым и вдумчивым глазам. Узнаю по губам, которые нежно ласкают меня, как дуновение ветра-искалли.
Как только я оказалась в пещере, он встал в стойку, перегородив своим сородичам путь. В полной темноте я двинулась наугад, но вскоре прямо над собой увидела звёзды. Значит, выход наверху. Я схватилась руками за какие-то острые выступы, резко подтянулась вверх. И самое время. Там внизу, где только что стояли мои ноги кто-то злобно рычал и клацал голодными зубами.
Сон шестой: исконно-русский сказочный. Про Иванушку Дуракова и принцессу.
Наверху холодно. Красно-жёлтая огромная луна почти лежит на самом горизонте. На её фоне вырисовываются большие и маленькие треугольники. Где же это я? Присматриваюсь. Да это же пирамиды. Неужели Египет? Фивы? В обратной стороне от пирамид темнеет очертаниями древний город. Я медленно потащилась по направлению к нему. Постепенно восток розовеет. Мгла уступает сначала горизонт, а потом полнеба. Вдруг позади меня послышалось цоканье копыт. Кто-то ехал верхом, но не на лошади. Оглядываюсь и вижу седого старика, гордо восседающего на маленьком ослике. Старикан что-то бубнил про себя. Может, молится? Когда он почти поравнялся со мной, я разобрала некоторые слова "его молитвы". "Думаю я, девки, загуляю. Ой, загуляю. До субботы", "Лёня, Ромштайн".
Нет, это точно не Египет. Откуда здесь знают шлягеры Верки Сердючки? Хотя... Почему бы и нет. Ослик остановился рядом со мной и заговорил. (Именно ослик заговорил, а не старик. Тот продолжал заниматься аутотренингом, уговаривая себя "Хорошо! Всё будет хорошо!)
- Здравствуй, девица- красавица. Куда путь держишь?
- В город,- борясь с собственным умопомрачением, говорю я.
- Садись, подвезу...
- Но как же ... он? - Я показываю пальцем на старичка, забыв все правила приличия.
- А... это? - говорит ослик и взбрыкивает задними ногами.
Старичок падает на пыльную дорогу и обиженно кричит:
- За что?
- Надоел, - отвечает Ослик. - Никак не может сменить пластинку. Триста лет подряд мне "Калинку-малинку" напевал, а теперь уже третий год несёт всякую чушь, то про проводницу, от которой поезд ушёл, то про пирожок, который кто-то нашёл. А чаще всего - это "Ой, загуляю!".
Я сажусь на спину ослика. Устраиваюсь поудобнее и говорю:
- Поехали!
Ослик не движется. Стучу ему по загривку. Бесполезно.
- Если хочешь, чтобы он поехал, пой ему. Он без песен жить не может,- говорит старичок, пешком направляясь в город.
Я лихорадочно пытаюсь вспомнить что-то, что можно принять за песню. Первое что приходит в голову - отцовская любимая "Что-то кони мне попались привередливые... мне дожить не успеть, так хотя бы допеть". На половине дороге песня кончилась, и ослик снова остановился. Пришлось напрягать память. Вспомнила и "Милицейский протокол" и "Канальчикову дачу". А в конце так разохотилась, что завопила совсем не в тему:
- Мне мой милый изменил с коварной проводницею,
Я в Египет. Я за ним. А он уже с царицею!
Песня ослику так понравилась, что пришлось исполнять её на бис.
При въезде в город нас остановил стражник. Он указал на огромного сфинкса, гордо возлежащего у ворот. Я поняла, будет загадки загадывать. И точно: "Утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх. Кто это?" Да, знаем мы, знаем: кто это. Человек! А вот Вам, уважаемый Сфинкс, пора бы придумать что-нибудь новенькое. Тысячу лет одно и тоже, сколько можно!
Сфинкс задумался.
- Может, ты что-нибудь присоветуешь? А то мозги-то уже не те.
Недолго думая, я ляпнула: "С когтями, а не птица, летит и матерится".
Пока огромная каменная башка Сфинкса переварила новую информацию, мы с осликом были уже далеко.
Проезжая вдоль улицы я обратила внимание на название: Проспект Карла Маркса. Не хило, однако! Дом 15. Стоп. Стоп! Где-то давным-давно. В другой стране, в городе Москве, мой любимый Ванечка Дураков проживал по такому же адресу. Отчаянно стучу в то, что, лишь с определённой долей условности, можно принять за дверь. Тишина. Приподнимаю циновку и просачиваюсь внутрь. В первой комнате никого. А второй - просто нет. Присматриваюсь и вижу Ванькин ноутбук. Ах, вот как! Так вот ты куда от меня сбежал! Понятно. Открываю ноутбук. Благо у него автономное питание. И на экране читаю послание: Юлька, Ирка и дорогая Анхесенпаамон. Короче, девчонки. Простите меня! Но я окончательно потерял голову. Я влюбился в ... Игнессу и ухожу к ней.
Какую ещё Игнессу? Кто она такая? И где она живёт? Милый, дорогой, любимый, единственный! Я всё равно буду искать тебя хоть в тридевятом царстве, хоть за тридевять земель.
Окунаюсь сначала головой, а потом и все туловищем в компьютерную ирреальность, успев напоследок, подумать лишь об одном: "а разгадку-то Сфинксу не сказала...".
Сон седьмой: мечтательный. Про Иванушку Дуракова и Игнессу.
Я увидел её на экране монитора. И сразу понял. Это она. Женщина моей мечты. Компьютерная Игнесса. Не раздумывая, я нарисовал свой графический Ник, кинул его в чат на строку и тут же оказался на нижнем уровне игры под названием Город. Нижний уровень - это нижние кварталы. Но найти Её в таком огромном многонаселённом мегаполисе никто не в состоянии. Хотя ... Нет. В состоянии. Один человек. Он - хронист. Хранитель истории. Он знает каждый сектор. Он видит каждый квартал. Он знает, как найти Игнессу. А я знаю, как найти его. Но чтобы найти его, я должен пройти средний и подняться на Верхний или Белый уровень.
Я придумываю себе легенду: пришелец из далёкого прошлого. Хотя почему легенду? Я на самом деле ещё в прошлом сне рассекал по улицам Египта в надежде спрятаться от всевидящего ока Юлькиного папаши. А в позавчерашнем сне я был воином - ягуаром одного из ацтекских городов. Так что, я - находка для того, кто собирает историю по крупицам. Даю объявление в газеты и через неделю удача. Телефонный голос приглашает меня на собеседование к профессору Карлану (Хронисту).
Поднимаюсь на верхний уровень задолго до назначенного времени и отсиживаюсь в бистро. Спустя какое-то время начинаю чувствовать на себе чей-то пристальный взгляд. Лопатки съёживаются сами по себе. Осторожно оглядываюсь и замираю. Зелёный кошачий взгляд направлен на меня из глубины веков. Юлька! Нашла. Достала! Бросаюсь к зданию института КЛИО. Время. Я в приёмной.
Профессор, на удивление, оказался молодым. Он пригласил меня в кресло, приложил руку к стальному обручу, расположенному вокруг его головы и устало произнёс:
- Игнесса, принеси нам крепкого кофе и приготовься записывать каждое слово.
Я вздрогнул. Когда она вошла, я вздрогнул ещё раз. Это она. Мечта каждого мужчины. Женщина- робот, женщина-автомат, женщина-кухарка, женщина-прачка, женщина-мать, женщина-жена, женщина, женщина, женщина и ... далее, далее, далее. Профессор ухмыльнулся:
- Она не так проста, как тебе кажется. Она взбалмошная и ревнивая. Она читает твои мысли и угадывает твои желания. А потом... Короче, я устал от неё. Она не выпускает меня из виду, контролирует каждый мой шаг. Это ... невыносимо. Он закрывает глаза в изнеможении.
- Профессор Карлан, - говорю шёпотом,- а можно мне надеть это обруч?
Он смотрит на меня невидящими глазами. Но вскоре приходит в себя, заговорщески мне подмигивает и срывает с себя стальной обод.
Я надеваю обруч на голову и почти физически ощущаю, как Игнесса считывает с меня всю информацию. Об ацтеках, о Египте. О моём позорном бегстве от Юльки, Ирки и принцессы Анхесенпаамон. Ну, и, разумеется о моих чувствах к ней. Пауза длится несколько минут, но мне она кажется вечностью. Наконец, она произносит:
- Профессор Карлан, что это значит?
Карлан смеётся, одеваясь на ходу:
- Это значит, дорогая Игнесса, что с этой минуты я - свободен.
- Но, профессор, вернитесь, Вы не можете так поступить со мной и всеми нами...
- Могу. Потому что я свободен. И ты не сможешь теперь заставить меня пить по вечерам твой дурацкий чай, ты не сможешь называть меня Карлошой. НЕ СМОЖЕШЬ! Я свободен от твоей тирании!
Через минуту его голос слышался уже на лестничной клетке. Он пел голосом Валерия Кипелова:
- Я свободен, словно птица в небесах. Я свободен...
- Я забыл, что значит страх. Я Свободен
- С диким ветром наравне. Я свободен
- Наяву, а не во сне...
Зависшая пауза превратилась в пытку. Вдруг она заговорила. Слегка обиженным, но всё-таки самым прекрасным голосом на свете:
- Иванушка, ты должен выпить мой чай. Я готовлю его по особому рецепту. Он быстро снимает усталость и прочищает мозги...
Я в восторге. Дорогая. Любимая. Да от тебя! Да из твоих рук! Не то, что чай! Мне разведенный цианид в радость! Она улыбается и приказывает мне идти в кровать. Я с удовольствием подчиняюсь и тут же погружаюсь в прекрасный сон. Металлическим, но очень нежным голоском она напевает:
- Зыбаю - позыбаю, кот пошёл за рыбою.
Я узнаю песню, которую пела мне в детстве мама. Она, Игнесса, уже и это знает. Вот это сказка! Сбылась мечта Иванушки Дуракова. Впервые за много воплощений я по-настоящему счастлив.
Сон восьмой: учительский. Кошмарный.
Этот сон преследует меня целый месяц. Строго по субботам. Согласно расписанию, которое изменить не может ни завуч, ни директор. Он всегда однообразен с незначительными вариациями в сюжете.
Я вхожу в класс и обнаруживаю на своём столе свёрток. Что там? Бомба замедленного действия или гремучая змея в кулёчке. Это мой любимый 6а. От них можно ожидать всего. Нет. Не подумайте ничего дурного. Они славные дети, и они меня любят. По-своему. Просто они думают, что я чересчур изнежена и инфантильна и считают своим долгом подготавливать меня к "взрослой жизни". И подготовляют. Каждый день.
Вздохнув, обречённо иду по направлению к столу. Пытаюсь сделать вид, что мне не страшно. А мне и не страшно. Мне очень страшно!
Вдруг свёрток дёрнулся и из него раздался писк. Котёнок! Решительно подхожу к столу. Класс замирает в любопытном ожидании. Разворачиваю свёрток и перестаю дышать. Передо мной ребёнок. Малыш. Совсем крошка. Голый. Мальчик. Сажусь мимо стула. Но влюблённый в меня вихрастый Димка по кличке Чижик заботливо подставляет мне стул.
- Чей ребёнок? - губы не слушаются.
Тишина. Ещё бы! Они никогда не выдают друг друга!
- Чей ребёнок? - говорю я более отчётливо.
Класс хором выдыхает:
-Ваш!
Что за бред? Говорю я сама себе и всматриваюсь в детские лица. Они абсолютно честны и искренни. Я начинаю им верить и сомневаться в себе.
- Мой?!... А когда он родился?
- Сегодня утром, на перемене между первым и вторым уроком, - это наша староста, Дашенька. Она знает всё, что происходит в классе, в школе, в округе и даже в городе. Я никогда
не проверяла её информацию. Знала: она всегда достоверна с точностью до мельчайших подробностей. И сейчас у меня нет повода сомневаться... Но я не то что сомневаюсь, уточняю:
- А где я была в это время?
Дашенька улыбнулась и с готовностью пояснила:
- Вас, Татьяна Сергеевна, к директору вызывали. Из-за Димки Чижика. Он опять дома не ночевал.
Да, что-то я такое припоминаю. С этим беспокойным Димкой столько проблем: не то, что родить, забеременеть некогда. Да, кстати, о беременности. Не может же женщина родить, не будучи беременной ни от кого. Я решительно встаю из-за стола.
- Так! - говорю я строго.- Если я мать, то кто отец?
- Я! - выкрикивают с места сразу тринадцать пацанов и тянут вверх руки:
- Можно - я?! Нет, я-я-яяя! Нет, я! У меня лучше получится!
Снова обессилено сажусь на стул и едва выговариваю:
- Составим график, как на дежурство.
По списку первый Вихров Димка. Тот самый рыжий, вихрастый. Он сияет. Он счастлив. Все остальные тоже.
Домой мы идём вместе. Счастливый Димка несёт свёрток, а я сумку с тетрадями и конспектами. С ужасом думаю о том, что у меня нет ни пелёнки, ни распашонки, да и в холодильнике пусто, а до зарплаты ещё две недели. Угораздило же малыша родиться так не вовремя! Но дома уже всё готово. Детская кроватка под балдахином. Стол накрыт на троих. Зачем? Димка заносит Малыша, которому я так и не дала имя, садит его себе на колени и кормит с ложечки. Я потрясена. Малыш так быстро вырос, а я и не заметила. Я благодарно вздыхаю: хорошо, что есть рядом надёжное мужское (Димкино) плечо. Я ставлю ему пять за ужин и иду проверять сочинения. На тему: Моя будущая профессия. Семнадцать из тридцати (девочки, конечно) хотят быть учительницами. Я довольна. Димка и Малыш щебечут что-то. Странно. Но Малыш уже зовёт его папой. А меня... Татьяной Сергеевной. Почему бы это? Но вмешаться в воспитательный процесс собственного ребёнка я не успеваю. Димка уводит Малыша спать, а я начинаю готовиться к урокам. Их у меня завтра шесть.
Сон девятый: любимый. Про Квуоль.
Вы летали когда-нибудь во сне? Скажете - да, Но я спрошу снова. Вы летали когда-нибудь во сне на солнце? Сомневаетесь. А я - да! Целую неделю. Пока читала роман "Солнечная сторона"
Сергея Эс. (Вот только забыла спросить у него, он склоняется или нет). Согласно правилам русского языка - должен. Но впрочем, если не хочет, может не склонятся.
Итак, я летала на солнце каждую ночь целую неделю в очень приятной компании. Со мной были Дар, Юнна, десяток прирученных ими квуолей и, конечно, сам Сергей. В качестве гида, путеводителя и переводчика в одном лице.
Квуоли ведут себя шумно, скачут с ног на голову и постоянно мешают нам с Сергеем разговаривать. Но он, терпеливо стряхивая с плеч и коленей, особенно назойливых квуолей, который раз подряд пытается объяснить мне: почему при погружении в жидкость на меня не действует Архимедова сила. Почему жизнь на солнце возможна. Почему живущие там люди, не получают ожоги. Почему только на Солнце возможно обрести настоящую любовь. Я смотрю на него. Я верю ему. Почти.
Яркий золотистый свет в первый миг ослепляет меня. В течение минуты я не вижу ничего кроме блеска и хаотичного переливания ярко-желтых красок. Постепенно в этом хаосе начинают вырисовываться смутные очертания, и, наконец, моему взору, как на экране, предстаёт огромная страна. Страна моего далёкого - далёкого детства. Что это? Спрашиваю я. Это - Советский союз. Объяснят мне Сергей. Советский союз? Тот самый? Сергей кивает. Но ведь он же того... распался... в тысяча... году. Я понижаю голос до шёпота, пытаясь скрыть свои скромные познания в истории. Сергей улыбается.
- Он не распался. Он просто "переехал".
- Переехал?!
- Да переехал. Сюда, на солнце.
- Идём. Я покажу тебе твой город. Твой дом. Я покажу тебе твою маму.
- Маму! - кричу я. - Но мамы нет. Она умерла.
Сергей нетерпеливо качает головой:
- Нет. Это она там умерла. Потому что умудрилась заболеть в самый неподходящий момент. В момент кризиса 1998 года. Когда не было ни денег, ни лекарств, ни желания жить. А здесь она жива и здорова!
Я потрясена так, что не могу двинуться с места. Беспокойные квуоли хватают меня за руки. Тащат вперёд и подталкивают в какую-то яйцевидную гравицапу. Мы взмываем вверх и начинаем кружить над землёй. Хотя... вот глупость сморозила. Ну, конечно же "кружить над солнцем".
В скором времени я начинаю узнавать город. Город своего детства. Странно. Но у него даже название сохранилось русское. И улица названа не в честь казахского писателя Есенберлина, а в честь, смешно сказать, обыкновенной полевой травы - клевера. А вот и дом на пригорке. Старинный. И номер тот же. Тропинка в сад. Яблони цветут. Яблони! И мама... улыбающаяся стоит на высоком крыльце. Мама, я так соскучилась по тебе. Мама! Я целую тёплые, морщинистые щёки. Мама! Я целую чёрные с серебристой проседью волосы. Мама! Я целую любящие, лучистые глаза. Мама! Как я давно не повторяла это слово. Мама! Жмурюсь от щемящей боли и наслаждения. Мама!
Ах, Серёжа, Серёжа! Какую ноющую струну ты задел в моём сердце! И как тонко поиграл на ней. Не хочу просыпаться! Хочу остаться в этом счастливом сне.
Сон десятый: последний. Почти летаргический.
Архимедова сила опять отсутствует, и я окунаюсь с головой в мутно-зелёную жидкость, с привкусом полыни и валерианы. Это мой муж, Андрей, приготовил мне ванну. Расслабляюсь. Засыпаю. Чувствую тёплые мужские руки. Они гладят мои плечи, ласкают мою грудь, затем опускаются ниже. Ещё ниже. Я не сопротивляюсь. Потому что я сплю. А во сне всё можно. Можно быть счастливой. Можно быть совершенно бессовестной. Можно быть нежно любимой. Андрей (не путайте его с героем романа "Почти") смакует каждую клеточку моего горько-полынного (но, по его мнению, такого сладкого!) тела. Шепчет мне какие-то совершенно "бессмысленные" слова. Да мне и не важен смысл. Мне важны его голос, его интонации, его дыхание. Ещё! Требую я, и сладкая пытка продолжается. Она будет продолжаться, пока я не проснусь. А я не проснусь. Мне незачем просыпаться. Мой старый отец умер от горя и одиночества. Мой лисий народ называет меня царицей. Но я не счастлива. Дэва я так и не встретила. Волчонка я так и не спасла. Я потеряла Тами и бросила в беде мальчишку Чарли. Мой бесстрашный Оцелот погиб в дикой схватке с сотней голодных ягуаров. Мой милый друг Иванушка с головой окунулся в компьютерную ирреальность и превратился в Ник, который каждый раз подмигивает мне с экрана монитора и поёт голосом Верки Сердючки, что-то про поезд, который ушёл от меня безвозвратно. Мой прекрасный мечтательный принц умер, так и не успев осуществить свою главную мечту - полюбить меня. А я так и не преодолела родовое проклятье. Потому что невозможно преодолеть то, чего нет. И в довершение всего Серёжа Эс перестал приглашать меня в свои сны-путешествия на Солнце.
Я не проснусь! Зелёная жидкость заползает мне в рот, нос, уши. Заполняет меня изнутри. Мне хорошо! Я почти счастлива. Потому что я почти умерла...
Вдруг кто-то хватает меня за плечо. Больно. Тревожно. Открываю почти остекленевшие глаза и вижу Дашеньку, неугомонную старосту моего любимого 6а. Она наклоняется ко мне и по секрету кричит мне в самое ухо:
- Татьяна Сергеевна! Татьяна Сергеевна, а Димка Чижик снова ДОМА НЕ НОЧЕВАЛ!
Вот и всё, господа.
P.S. Почти выпал из моего сонливого бреда роман Скворцова Валерия Юрьевича "Почти". Ему-то и поставлю почти максимальный балл.
P.S.S. Ещё Серёже Эс за квуоль. Мне это слово так понравилось, что я назвала им свою кошечку.
Они очень похожи. Моя Квуоль тоже жёлтая и пушистая, похожая на солнечный шарик. Кроме того, она зловредная и иногда бьётся статическим электричеством. А когда муж придаёт ей необходимое ускорение, она очень забавно перемещается по комнате.
P.P.S.S. Да. А ещё парнишке Чарли. Просто потому, что он славный малый. Да к тому же, как и я, сирота.
P.P.S.S.S. Остальные оценки я выставлю без комментариев. Скажу только одно, пыталась пропустить ваши произведения через своё сердце.
С ГЛУБОКИМ УВАЖЕНИЕМ ко всем авторам четвёртой группы Екатерина Бережная.