Похоже, здесь расположилась на ночлег небольшая действующая армия.
љ Роджер Желязны, "Хроники Амбера"
Место нашего ночлега и вправду напоминало лагерь армии Ганелона из "Амбера": вещи были разбросаны повсюду, в воздухе витал аромат свежезаваренной мивины с колбасой и луком, мы же сидели вдоль стенки и в порядке живой очереди принимали душ. Пока душ был оккупирован Гульнарой, мы играли в слова по реконструкторски.
- М-м-м... Алебардист!
- Тарч!
- Эт че такое? У-у-у, как задница-то болит!
- Щит такой. Не мешай, я думаю... Ч... Ч... Чепрак!
Дверь скрипнула и отвлекла всех от игры.
- Ванна свободна!
Максим схватил первое попавшееся полотенце и чуть ли не с криком "Ура!" побежал в душ. День заканчивался просто отлично. А начинался он еще лучше...
***
Утро пришло незаметно.
Вошло в комнату тихо, осторожно, словно призрак, и единственный звук, который можно было услышать, это было тихое сопение спящих парней. Именно это сопение и вырвало меня из полусна, в котором я плыла всю ночь, словно на лодке. Я медленно открыла глаза, в страхе нарушить зыбкую тишину на цыпочках направилась в ванную. Когда я уже вернулась с утреннего купания, никто не спал. Все сидели тихо-тихо, перешептываясь, словно ученики на театральном представлении, боясь нарушить всеобщее молчание, но уже без возможности сдерживать слова.
Потом соседи еще долго вспоминали странных постояльцев, которых гостеприимно приютил у себя Анджей. Нас не смущали ни пересуды, ни сплетни, нам это было нипочем, ибо мы сюда приехали отдыхать. Здесь в Феодосии была необыкновенная атмосфера, ты будто паришь меж небом и морской гладью. В Феодосии не было земли, здесь даже каждый камушек пропитался солью.
Когда мы расправились с остатками вермишели, я помыла всю посуду и убрала со "стола", которым у нас служила лавочка. Входная дверь распахнулась неожиданно для нас. На пороге показалась худая и высокая фигура мужчины. Он был одет в старые потертые джинсы с заплатками на коленях. Торс прикрывала черная хлопчатобумажная футболка с фестиваля. Он не был стар, но в уголках глаз уже появились тонкие сеточки морщинок. Длинные волосы закрывали сзади шею, и, несмотря на сумасшедшую жару, он и не думал собирать их в хвост. На поясе висел кошелек, такая привычка - носить кошельки на ремне - только у реконструкторов, возможно еще и у ролевиков. И тому, и другому делу Анджей отдал не меньше десятка лет своей жизни.
- Ну что, вы собрались? - спросил Анджей, присаживаясь в кресло. Он достал из сумки бутылку сока и, отхлебнув, продолжил:
- Лошади, ждать не будут! У Евгения сейчас как раз начался сезон и, если честно, он отдаст предпочтение трем туристам вместо вашей компании.
- Да, конечно... - промямлил в ответ Олег.
- Кстати, Олежа, с днем рождения! - Анджей был не первым, кто его поздравил, но единственным, кто вспомнил о празднике без напоминания в мобильном.
- Спасибо... - неуверенно и без особого энтузиазма пробормотал именинник. - Ну, что? Вот мы все и готовы!
Дорога была длинной. Анджей утверждал, что в Феодосии все находится на расстоянии брошенного камня, однако наше мнение кардинально отличалось. Мы шли полтора часа под жгучим солнцем по узкой неасфальтированной дороге вдоль полей и дачных участков, алычовых посадок и абрикосовых садов. Анджей, высоко подпрыгивая, срывал с самых верхушек спелые плоды, чей сок растекался по нашим губам и щекам. Под дружную веселую песню шагалось намного увлекательней, нежели в тишине. Мы и не заметили, как попали в рай.
Из маленькой беседки в самом конце неширокого продолговатого двора нам на встречу вышел хозяин конюшни Евгений. Невысокого роста, с длинной реденькой бородкой, он был похож на горожанина со средневековой миниатюры. Он двигался к нашей компании, стыдливо мешкавшей в воротах, с распростертыми объятиями.
- Здравствуйте! Приветствую, Анджей! Милая леди, позвольте вашу ручку! - мужчина галантно поцеловал мою руку, тем самым заставив меня покраснеть. Он провел нас в беседку, маленькую и уютную. Стены плюща укрывали человека, решившего там отдохнуть, с трех сторон. На полу были разбросаны маленькие вязаные коврики. А на столе стоял чай, еще горячий, слабые потоки воздуха, исходившие от вентилятора, разносили его медовый аромат на весь участок.
- Присаживайтесь, выпьем чайку! С медком, домашним, только с пасеки! - Евгений махнул рукой в сторону полей, где вероятно и находилась пасека. - Извините, за задержку, но пока Алина не приедет, прокатиться на лошадках не получится... Вас же должен кто-то сопровождать? А я вот упал как-то неудачно...
Только сейчас я заметила, что мужчина держит в руках трость.
- А когда она будет? - нетерпеливо проговорила я, запивая каждое слово вкусным чайком.
Евгений призадумался.
- Уже через минутку!.. Она в Петербурге с весны жила, только приехала, сразу лошадку свою повидать! А вот и она! А вы не спешите, пейте потихоньку, не к лицу такой красивой девушке хрипеть басом...
Я вздохнула и отпила еще ароматного напитка. Умудрившись заболеть в начале августа, лечиться я не спешила - то в море с пирса прыгала, то вот на лошадках кататься приехала.
- Алина, езжай к нам! - позвал мужчина свою дочь.
Во двор, потряхивая длинной белой гривой, въехала рыжая лошадь. Грива была заплетена в несколько тонких косичек, что свисали по одну сторону. Шевелюра же всадницы была черна как смоль. Девушка сняла широкополую шляпу, на лбу красовался тканый очельник со славянскими узорами. Евгений подбежал к лошади и, придерживая уздцы, подвел кобылу к заграждению. Он подал девушке руку, но она, прервав его одним движением руки, отказалась от помощи и непринужденно спрыгнула наземь. Девушка оглянулась по сторонам и, заприметив в беседке нашу компанию, подошла. Ее синие глаза ярко выделялись на фоне бледного лица и черных волос. Они были аккуратно подведены черной тушью, словно у восточной красавицы из гарема.
- Привет всем! - девушка мурлыкнула приятным бархатным голосом. - Готовы? Лошадки вас уже ждут!
Мы последовали за Алиной, которая напевала под нос знакомую до боли мелодию. Пританцовывая, девушка вела нас к стойлам, а усадив каждого в седло, подошла к забору, где оставила свою кобылу и легко запрыгнула наверх.
- Легонько трогаем лошадку по бокам - вперед! Тянем поводья - стоп! Поводья влево и вправо - соответствующие повороты! - обучала нас премудростям верховой езды девушка. - Для начала вам хватит.
Я ерзала в седле, с нетерпением ожидая начала прогулки к озеру. Наконец лошадь Алины, которую звали Беатриче, тронулась, за ней неспешно двинулись и остальные лошадки. Мы то переходили на рысь, временами сбиваясь на легкий галоп, то снова размеренно шагали по зарослям высокого сухостоя. Мне кроме ряда строгих указаний выдали еще и виноградный прутик, чтобы я время от времени шлепала Беню, или как будет правильней Бенедитту, по "попе". Беня отличалась своенравностью и уникальной вредностью. Прямо как я. Да и выглядели мы примерно одинаково: рыжая девушка в синих шароварах и белой бандане на рыжей белогривой лошади с синими поводьями и потником.
- Алин, а почему наши лошади похожи? - спросила я, в очередной раз удивившись схожести двух кобыл.
Алина усмехнулась и, легко тронув Беатриче в бока, ускакала вперед:
- А потому что Беня дочь Беатриче! - донеслось до нас сквозь свист ветра в ушах.
Мы неслись по направлению к озеру, мимо редких кустиков облепихи, сминая траву. Ветер насвистывал знакомую мелодию, которая крутилась на языке словно юла, но вспоминаться никак не желала. Наконец за маленьким холмом показалось озеро. Мы спустились поближе, спешившись, оставили лошадок небольшим табуном на водопой, а сами принялись фотографироваться.
- Ну, что, отдохнули, мои хорошие? - Алина влюбленными глазами смотрела на Беатриче, гладила ее морду, длинными пальцами перебирала косички. Лошадь довольно фыркнула, показывая, что готова к обратной дороге. Я залезла в седло, на этот раз сама, крепко сжала поводья и свой прутик.
- В путь?
- Ага! - завизжала Алина, срываясь с места. Я привстала в седле, легонько хлестнула Беню по спине - она помчалась вслед за мамой. Я наклонилась вперед. Уцепившись в синие веревки, я пыталась не показать своего страха, тем более что мне это нравилось! Теперь я понимаю средневековых монголов, которые души не чаяли в крепких и быстрых лошадках.
Вдоволь наскакавшись и вымотав лошадей, мы перешли на размеренный шаг.
- "Двери Тамерлана"? - вспомнилась мне почему-то мелодия.
Алина не ответила, она только начала напевать песню немного громче:
- По лазоревой степи ходит месяц молодой...
- ... с белой гривой до копыт, с позолоченной уздой! - подхватила знакомые слова я.
- Монистовый звон монгольских стремян ветрами рожден и ливнями прян...
К середине припева мы пели песню всем клубом, нас не останавливало даже отсутствие слуха. На словах "Тебе не сестра, тебе не жена..." мы въехали на знакомый дворик с беседкой и плющом.
Я плюхнулась на кресло, стоявшее в беседке прямо напротив вентилятора.
- Ф-фух... Ну и прокатились! Аж кушать захотелось... Давайте перекусим и еще на море сбегаем! - я прыгала от излишка энергии и тараторила на полпоселка. Но мои одноклубники не разделяли моего энтузиазма продолжать прогулку, они лежали полуживыми тельцами на креслах и травке, жадно глотая холодную водичку и подставляя лица вентилятору.
- Девушка! - отозвал меня Евгений в сторону, когда мы уже собрались уходить. - Возьмите, это вам! Будете поить своих друзей горячим чаем, а то, чуется мне, простуда не за горами...
Я приняла любезно подаренную нам банку меда.
- А и вправду, помогает!