Аннотация: Девять печатных публикаций: в России, в Канаде, в Германии, в США, на Северном Кипре.
Я могу не победить, но не могу
не бороться.
Любой мало-мальски уважающий себя мужчина хочет добиться успеха в жизни. К нему он стремится, сделав первый самостоятельный шаг, а как - сознательно или повинуясь инстинкту, открыто или тайно - столь ли это важно? Главное, что в его душе присутствует неиссякаемый стимул к самоутверждению. Чего-чего, а этого самого стимула в характере у Сашки хватало в избытке. Будь он от рождения склонен к научному познанию, и его судьба сложилась бы, несомненно, иначе. Стал бы Сашка амбициозным исследователем или, к примеру, хорошим доктором. Ну, на худой конец - удачливым адвокатом. Или бизнесменом. Однако ничего подобного не произошло, поскольку Бог не одарил его аналитическим складом ума, как и не дал ни усидчивости, ни терпения.
Как раз накануне тридцатитрёхлетия - классического возраста Иисуса Христа и Ильи Муромца, Сашка, перепробовав множество разных занятий, не нашёл ничего лучшего как вступить во Французский Иностранный Легион. Его необычный выбор диктовался не только практическими соображениями. И хоть, в соответствии с французским законодательством, после трёх лет службы в Легионе иностранец может претендовать на гражданство, о поблажках Сашка думал в последнюю очередь. Основной мотивацией его поступка стало желание попробовать себя в качестве наёмника армии, овеянной романтическими мифами и жестокой реальностью. Впрочем, после развала Советского Союза, в хаосе новых экономических отношений для подобного ему экстремала открывались самые широкие перспективы. Рискуй и выигрывай! Однако ни одна из возможностей не шла в сравнение с тем, что Сашке приходилось слышать о буднях солдат удачи. Его знакомые и родственники по-разному восприняли это странное решение. Кто-то пожимал плечами, резонно полагая, что играть в подобные игры можно и на родине, но за бОльшие деньги, кто-то, вообще, плохо понимал, о чём идёт речь, ну, а иные просто многозначительно крутили пальцем у виска.
Пять лет подписанного контракта пронеслись ярким жизненным моментом. От первых дней в тренировочном лагере "Двадцать семь пальм", до последней спецоперации по "зачистке", именовавшейся на языке легионеров "рубить буш". Бригада, в которой служил Сашка, дислоцировалась в Северо-Восточной Африке, в Джибути, а куда его закидывала судьба и что ему приходилось видеть и делать, он предпочитал не обсуждать. Что было - то было. Прошло и не стоит вспоминать.
Сашка вернулся во Францию и несколько недель провёл в Мальмуске, на базе отдыха Легиона. Расположенная на живописном берегу Средиземного моря, эта резиденция наёмников-героев стала именно тем местом, где он мог не спеша обмозговать обустройство дальнейшей жизни. Возвращаться домой Сашка не спешил да и от многого отвык за время службы. Наверное, его жизнь сложилась бы иначе, не познакомься он с Иржиной - чешкой по присхождению, работавшей экзотической танцовщицей в одном из ночных клубов Марселя. Несмотря на далеко не юный возраст, та сумела сохранить идеальную фигуру, но уже предвидела, что дни на хореографическом поприще для неё сочтены. Трудно сказать, что сблизило бесшабашного вояку и бывшую балерину, но только через несколько месяцев Сашкина новая подруга предложила ему перебраться в Америку. В Сан-Диего жил её отец, вспомнивший вдруг на старости лет о единственной дочери и сумевший разыскать своё драгоценное чадо. Сашка к тому времени успел достаточно пораскинуть мозгами о привилегиях бывшего легионера и, не желая упускать удобный шанс, подал прошение на получение французского паспорта. Он перебрался к Иржине в её крохотную квартирку на Марсельской окраине и уже всерьёз намеревался там задержаться, однако его планы скорректировали неожиданные обстоятельства. Иржина, заручившись согласием Сашки на переезд, начала активно собираться в дорогу. Да так оперативно, что её кавалеру - непримиримому противнику семейных уз - пришлось спешно заключить брак. В мэрии выдали соответствующий документ, удостоверяющий Сашкин статус законного супруга, иначе увидел бы он американскую визу как собственные уши. Так в качестве свежеиспечённого мужа ему довелось попасть в Калифорнию.
Иржинин папаша встретил молодожёнов настороженно. На русских тот, как бывший участник "Пражской весны", смотрел вообще косо, а узнав, что его разлюбезный зятёк в недалёком прошлом - коммандос Иностранного Легиона, стал воспринимать Сашку как отъявленного бандита и головореза.
- Русский курва, - втихаря повторял он при всяком удобном случае. Именно так в Словакии в его время называли ненавистных советских военнослужащих. Впрочем, старик не особо докучал и больше заботился о неожиданных отцовских чувствах, проснувшихся внезапно для него самого. Не секрет, что для некоторых людей их родительская любовь - это всего лишь эгоизм, где присутствует элементарный страх оставить всё нажитое неизвестно кому.
Сашка приехал не с пустыми карманами. Бережливый по натуре, он никогда не просаживал бездумно деньги, гуляя до одури, а надеялся, что когда-нибудь они ему понадобятся. Вот и понадобились. На новом месте следовало устраиваться и желательно в самый короткий срок. Сашка с удивлением осматривался в необычной для себя стране, отмечая её отличия от французской действительности. Хотя, и ту он толком не знал. Шесть месяцев в Марселе с Иржиной на пару да несколько коротких отпусков из Легиона едва ли могли столкнуть бывшего наёмника с той нелёгкой реальностью, в которой оказывается человек, собирающийся пустить корни за границей.
Наверное, любому человеку очутиться там среди земляков проще и легче на первых порах. Очень скоро Сашка сумел пристроиться в комиссионный магазин или, как их называют в Америке, "паун-шоп" - в один из традиционных русских бизнесов на западном побережье страны. Его хозяин, бывший киевлянин, из экономических соображений не мог позволить нанять только охранника и потому в Сашкины функции, помимо контроля за ситуацией в магазине, входили ещё и обязанности помощника. Дело он имел с довольно странными посетителями. Ну, какой нормальный гражданин понесёт закладывать личные вещи или, тем более, покупать то, что с большой долей уверенности может быть ворованным? Чего только не приносили в паун-шоп клиенты в надежде на сиюминутную наличность. Начиная от ювелирных изделий и заканчивая всякой ерундой, типа гаечных ключей. Не говоря уже, что сюда регулярно тащили столь любимые в Америке музыкальные инструменты и электронную аппаратуру. Народ толпился здесь целый день. Естественно, те, кто нуждался в деньгах - само собой, ну и конечно же, людишки, падкие на халяву. Иные приходили справить себе обновки целыми семьями!
Без оружия в таком месте нельзя. Где как ни в паун-шопе всегда найдутся в кассе дежурные пара-тройка тысяч долларов? А уж от зудящего нетерпения какого-нибудь отморозка-грабителя экспроприировать кэш и подавно никто не застрахован. Сашка обзавёлся "Смит-Вессоном" тридцать восьмого калибра - недорогим, но надёжным шестизарядным револьвером и специальной кобурой, надевающейся под одежду. Подобные в Америке носят агенты спецслужб или переодетые полицейские, чтобы не привлекать внимание, но в то же время, в случае необходимости, проявить сноровку и выхватить оружие первому. Проработал Сашка в паун-шопе довольно долго, однако после одной неприятной истории решил, что ему будет лучше подыскать место поспокойнее.
Иметь при себе пистолет в подобной конторе вполне легально, но ни в коем случае его не следует выносить за пределы охраняемой территории. Сашка настолько привык к тяжести револьвера подмышкой, что порой забывал, какая опасная игрушка висит у него под пиджаком. Неудивительно, что однажды, выскочив за сигаретами через дорогу, он даже не подумал оставить пистолет в сейфе и, как оказалось, совершенно напрасно.
В небольшой о лавке, торгующей табаком и спиртным, в тот час было пусто. Вытащив двадцатидолларовую купюру, Сашка, задумавшись о чём-то, машинально обратился к скучающей продавщице:
- Марлборо лайт.
Молодая мексиканка, стоявшая за прилавком, похоже, не разобрала его тяжеловатый акцент и протянула пачку обычного "Марлборо". Сашка замотал головой и, указывая рукой в сторону полки с сигаретами, повторил:
- Лайт!
При этом пола его пиджака случайно отвернулась, обнажив к ужасу несчастной продавщицы чёрную рукоятку с характерной насечкой. Девица побледнела и, парализованная обуявшим её страхом, не могла вымолвить ни слова. Сашка же, не поняв странного замешательства, повторил:
- Лайт. Пожалуйста.
В ту же минуту дрожащие пальцы перепуганной продавщицы легли на кнопку вызова полиции... Кое-как, не отрывая взгляд от покупателя, она подала злополучную пачку и стояла как вкопанная, не решаясь отсчитать сдачу.
- Ну, милая, ты что, уснула?
Сашка, снимая целлофановую фольгу, терпеливо ждал. А стоило ему выйти на улицу, где он собрался спокойно перекурить, как перед его носом, резко затормозив, остановились две полицейские машины, перекрывшие въезд на небольшую стоянку перед магазином. Затем, как в плохом кино, из них выскочили стриженые молодцы в униформе и начали целиться прямо Сашке в лоб. На смертельную опасность ему приходилось реагировать не раз. Напряжённо висевшая в воздухе, она тут же всколыхнула привычное ощущение присутствия противника где-то рядом и мгновенную готовность к отражению нападения. Ещё секунда и Сашка занял бы удобную позицию для защиты, как вдруг очнулся и понял, что он уже не в горячей точке.
- Лечь на землю! Брось оружие! - кричали полицейские. То, что стражи закона примчались сюда по его душу, Сашка уже не сомневался. Маленькие дырочки револьверных стволов виделись слишком хорошо различимыми, чтобы впустую гадать, чем может закончиться неповиновение. Того и гляди начнут стрелять. Да он и сам, не рассусоливая, покрошил без колебаний любого, вздумай тот, неразумный, не подчиниться. Рассуждать было некогда и, моментально вспомнив, как легко с расстояния нескольких метров пробивает "бестолковку" девятимиллиметровая пуля, Сашка аккуратно прилёг ничком на асфальт.
- На землю! - продолжали истошно орать полицейские, хотя Сашка уже преспокойненько принял горизонтальное положение. Ему оставалось лишь наблюдать, как четверо бравых блюстителей порядка окружили его, всё ещё не решаясь подойти ближе и надеть наручники. Лишь удостоверившись, что тело преступника - распластанного перед ними злоумышленника - не представляет угрозы, полицейские грубо заломили Сашке руки и начали обыскивать. Всё произошло настолько внезапно, что он даже не успел открыть рот для объяснений. Из паун-шопа, почуяв неладное и привлечённый шумом, спешил его работодатель.
Сашку подняли и, встряхнув, как мешок с дерьмом, бесцеремонно впихнули на заднее сиденье патрульной машины. Там, томимый неизвестностью, он просидел почти час. Хорошо хоть, подоспевший хозяин паун-шопа старался изо всех сил уладить возникшее досадное недоразумение. К счастью, обошлись без протокола. Действительно, случился совершенно дурацкий конфуз, и если бы не вмешательство Сашкиного босса, дело могло бы принять крайне нежелательный оборот. Наконец, разобравшись и освободив Сашке руки, один из офицеров, протягивая ему документы, сухо бросил:
- Сожалею.
Сашка, потирая плечо после профессионального захвата, даже попытался пошутить:
- А теперь, я надеюсь, можно закурить?
Тот не ответил, но по холодному взгляду, которым наградил его полицейский, Сашка понял, что едва избежал очень плохих для себя последствий. Вечером, когда он со смехом поделился о приключении с Иржиной, та лишь покачала головой:
- Рано или поздно что-нибудь подобное должно было произойти.
Сашкину работу в паун-шопе она недолюбливала. Мало того, что муженёк торчал в той конторе допоздна, так ещё и пропадал там по субботам.
- По-моему, ты легко отделался, а я избежала необходимости носить передачи в тюрьму, - усмехнулась Иржина, - Послушай, а что ты думаешь насчёт собственного бизнеса? На кого-то гнуть спину особого ума не надо. Есть тут у меня одна мыслишка. Поможешь?
- Смотря в чём и чем, - с обещаниями Сашка никогда не торопился.
- Да занятие, откровенно говоря, непыльное.
- Даже так?
Уже хорошо изучив натуру свой нынешней подруги жизни, он не сомневался, что та вынашивала план не первый и день, поджидая подходящего повода. Вот тот и представился.
- Как ты насчёт рыбалки?
- Никак. Я не рыбак, - удивился Сашка, не понимая, к чему она клонит.
- Понятное дело, - рассмеялась Иржина, - В крепких руках бывшего легионера трудно представить удочку и ведёрко с пескариками. Оно и к лучшему. Мужчина, пока молод - должен увлекаться другими вещами.
Она на минуту призадумалась, решая с чего начать.
- Ну, а если серьёзно, то есть шанс делать неплохие деньги. Не особо утруждаясь, кстати говоря.
То, чем в дальнейшем поделилась Иржина, имело определённый смысл. Не каждый, конечно, впрягся бы в подобное, но Сашка был именно тем человеком, на кого она могла смело рассчитывать. Решительный и в достаточной степени импульсивный - короче, парень из той породы ненормальных, кто не рискуя и не подпитывая кровь адреналином, не живёт в полную силу. Немного - сумасброд, немного - романтик, одним словом, авантюрист. Из таких не получаются аптекари и бухгалтеры, не в обиду будь это сказано представителям спокойных, но скучноватых профессий.
В целом, идея Сашке даже понравилась. Немного необычная, но иди знай? В итоге, в Америке такая и нужна, чтобы попусту не топтаться на месте. Что ни говори, а голова у Иржины варила как надо. Выслушав всё до конца, он лишь поинтересовался:
- Идея хорошая, но есть одна загвоздка. Насколько это легально?
В любом бизнесе всегда отыщутся подводные камни и не учитывать, сопутствующие личной инициативе факторы - значит не избежать непредвиденных обстоятельств, когда их меньше всего ожидаешь. Для Сашки и Иржины осложнения с законом грозили депортацией. Иржина учла и это.
- Я проконсультировалась. Криминала здесь нет.
Она недаром спросила про рыбалку. Суть её предложения сводилась к следующему: Иржинин отец держал в здешней марине пятидесятифутовый катер, на котором в прошлом совершал регулярные рейсы в Мексику, набирая на борт пассажиров, охочих до рыбной ловли. Тяжело переболев в прошлом году, старик оставил привычное занятие и уже подумывал катер продать. Шутка ли, без всякой на то нужды платить по восемьсот долларов в месяц за причал, плюс ежегодно три тысячи налога на собственность и столько же - коммерческой страховки? Деньги буквально растворялись в воде! Услышав о намерениях родителя, Иржина тут же смекнула, что терять пусть небольшой, но устоявшийся бизнес с насиженной клиентурой - непростительная ошибка и предложила отцу взять дело в свои руки. Тот не стал возражать и даже пообещал на первых порах помочь разобраться во всех тонкостях. Втайне папаше даже понравилась дочкина решительность, собиравшейся полностью избавить его от финансового бремени. А уж тот факт, что он оставался полноправным хозяином бизнеса и вообще, растрогал старика. Правда, в некоторые детали своего плана Иржина его всё же не посвятила. Да и зачем? Если получится, как задумала - он же первый благодарить будет.
Сашка похвалил Иржину недаром. Голова у той, действительно, соображала неплохо. На конкуренцию её отец жаловался давно. Мол, катер маловат и не такой быстроходный, в отличие от других, в общем, беда. Нечем привлечь публику, хоть плачь.
- Ну, как с ними тягаться, - вздыхал он обречённо, каждый раз провожая взглядом рыбаков, разместившихся с комфортом на широченной корме алюминиевого траулера.
- Как? - однажды загадочно улыбнулась Иржина, - да очень просто. Рыбак, прежде всего, мужчина, а уж потом всё остальное. Что в Марселе, что в Сан-Диего. Положись на моё знание вашей психологии.
И твоей, тоже, - игриво погрозила пальцем Иржина Сашке, уже успевшем по достоинству оценить её задумку. Он только диву давался, как такая, казалось бы, простая идея осталась до сих пор нереализованной. Весь смысл реорганизации отцовского бизнеса сводился к открытию на его катере бикини-бара. То есть, рыбная ловля само собой, а оголённая до пояса официантка лишь небольшое, но пикантное дополнение к ней. И экзотический танец в открытом море в качестве сюрприза.
- Я буду оставаться одетой до того момента, пока мы не окажемся в нейтральных водах. Там законы страны или штата уже не действуют, - жёстко отрезала Иржина на Сашкин осторожный вопрос о возможных несовершеннолетних любителях рыбалки, которые наверняка проберутся в круиз, чтобы поглазеть живьём на полуголую красотку.
- И потом, нет ничего нелегального, чтобы потребовать документ у каждого из пассажиров. Главное, что бикини бар будет открыт на определённом расстоянии от жилой зоны и от школ. Как видишь, я всё предусмотрела до мелочей.
- Кроме одной, - Сашка замялся, - я так полагаю, управлять катером предстоит мне? Учитывая то, что водить корабли - не совсем моя стихия, я пока плохо представляю, как это у меня получится.
- Ну, не могу же я одновременно танцевать, подавать напитки и ещё нести вахту на мостике, - виновато возразила Иржина, - придётся научиться. Тебе к лицу - стоять за штурвалом.
Сашка оказался на редкость понятливым школяром и уже довольно скоро под глухое, но одобрительное ворчание старика сам отходил от причала и швартовался обратно. За несколько месяцев Иржинин родитель умудрился хорошенько поднатаскать своего подопечного, и катер, казавшийся Сашке поначалу огромным лайнером, постепенно стал его слушаться. До виртуозного управления ему было ещё далеко, но Сашка чувствовал, что вполне справится.
Иржина тем временем тоже не сидела без дела и позаботилась о том, чтобы о начинании узнало как можно больше народа. В особенности, в информации нуждались потенциальные клиенты. Их внимание Иржину волновало более всего. Она заказала тысячу рекламных листков и собственноручно разнесла их по бензоколонкам, местным ресторанам, барам и другим местам скопления публики. Социальный статус рыбака - область непредсказуемая. Им может оказаться и строительный рабочий, и риелтер, и бизнесмен, а где кого настигнет случайная бумажка - одному Богу известно.
Наконец, настал день первого самостоятельного выхода в океан. Глядя на поднимающихся на борт незнакомцев, Сашка слегка нервничал. Отчасти от собственной ответственности, а больше по поводу восприятия клиентами необычного мероприятия. С алкоголем он решил не связываться и в стоимость билета входили лишь минеральная вода, кока-кола и кофе, но без ограничения. Иржина намеревалась разносить напитки во время всего круиза, а в откровенном бикини - только на расстоянии двенадцати миль от берега, где уже начинаются нейтральные воды. Там же она предлагала вниманию рыбаков короткое, но запоминающееся представление.
Утро выдалось прохладным, и Сашка с тревогой смотрел на лёгкий наряд, в котором Иржина встречала у трапа первых пассажиров. Те бесцеремонно пялились на её стройные ножки и ладную фигурку, предвкушая обещанные в рекламе экзотические танцы. Специально для этой цели Сашка установил в салоне невысокий подиум с шестом посредине и добавил несколько ярких светильников. Таким образом, при полностью распахнутых дверях всё действо немногочисленные зрители могли бы наблюдать с широкого пространства на корме, не отвлекаясь при желании от рыбной ловли. А уж если катер находился в зоне хорошего клёва, так и вообще, каждому предоставлялся свободный выбор, чему себя посвятить: однообразному и томительному ожиданию трофея из тихоокеанских глубин или непродолжительной развлекательной программе.
Её, рассчитанную на полчаса, Иржина построила с учётом собственного многолетнего опыта. Кое-что она позаимствовала из супершоу "Pink Paradise" - культовой европейской танцевальной феерии, идущей не один год в известном парижском стриптиз-клубе. Великолепное зрелище без всякого намёка на какую-либо пошлость, сочетающее в себе изысканную пластику эротических фантазий и лёгкую атмосферу чувственности. В Марселе этот номер шёл у неё на ура и каждое представление публика не скрывала восхищения. Однако там, в большом зале, танцевать было привычным занятием. Здесь же, на импровизированной сцене и при качке выступление приравнивалось к дебюту. Впрочем, Иржина переживала совершенно напрасно. Ни один из присутствующих пассажиров не проигнорировал приглашение капитана, то есть, Сашки оценить по достоинству мастерство танцовщицы. Ошалевшие от свежего воздуха и пленительных дамских форм мужички разного возраста напрочь забыли о давней страсти к потраве морской живности и с нетерпением ожидали выхода Иржины. Никто не помышлял о рыбном промысле, и профессиональные орудия лова сиротливо стояли у фальшборта, пока их хозяева горящими глазами пожирали женские прелести.
На следующий рейс билеты были раскуплены мгновенно. И на последующий тоже. К сожалению, вместимость катера не позволяла брать более двадцати пассажиров, а нарушать правила безопасности не имело смысла - один лишний человек мог стоить лицензии. Собственно, и необходимость в том отпала. Три, а вскоре уже и четыре рейса в неделю приносили ощутимый доход. К восторгу старика, Иржина, как и обещала, сумела самостоятельно оплатить страховку и налог. Такая финансовая прыть стала для него неожиданным и приятным сюрпризом. Полуживой, а скорее, полумёртвый бизнес уверенно карабкался вверх.
Неприятности возникли с того бока, откуда их никто не ожидал. Однажды, появившись утром в марине, Сашка обнаружил на борту приклеенный конверт с официальным уведомлением, подписанным докмастером. Ни много - ни мало, владельцу катера предлагалось в течении трёх дней освободить занимаемое место возле причала. То есть, выметаться, нафиг, подобру-поздорову. Сашка долго соображал, пытаясь уловить смысл написанного. Непонятная бумага не содержала ничего конкретного, кроме угрожающих фраз о несовместимости предоставляемых бизнесом услуг и положением о действующих правилах в чартерных компаниях. Сашка, тут же поспешил в офис, нуждаясь не столько в справедливости, сколько собираясь взглянуть в глаза поборнику морали, настрочившему гнусный пасквиль.
"...Ну, козёл вшивый. И чем мы ему мешаем?.." - кипел он по пути туда. Докмастера Сашка видел раза два или три и сказать что-нибудь определённое о нём, конечно же, не мог. Так, ни рыба-ни мясо - обыкновенный клерк. Да и в стратегию ведения бизнеса, вернее, в новшества того посвятили заранее. Никто ничего не скрывал и не собирался.
Разговор вышел коротким. Докмастер не пожелал пускаться в объяснения и мямлил что-то неопределённое. По его словам выходило, что причиной столь радикальных действий менеджмента послужили якобы, жалобы посетителей одного из ресторанов, где Иржина оставила рекламу о спортивной рыбалке с пикантным уклоном.
- Люди были возмущены подобным неприличием, - добавил он укоризненно, - и мы вынуждены принять меры и позаботиться о нашей репутации.
Что неподобающего усмотрела пара придурков в словах "экзотические танцы" и чем они так безгранично оскорбили их целомудренную нравственность - оставалось лишь предполагать. Впрочем, о настоящих причинах затеянной возни Сашка уже догадывался.
За несколько месяцев его и Иржининой деятельности катер практически не простаивал. Они только успевали ловить на себе косые взгляды других, менее успешных конкурентов. Те с каменными лицами провожали в море и встречали по приходу, ставший вдруг популярным экипаж, завидуя чужому успеху. Впрочем, ни Сашку, ни его клиентов не смущало истечение чьей-то желчи. Пассажиры с неохотой покидали гостеприимный борт, где им подфартило приятно провести время, а он с Иржиной стоял у сходней уже как их добрый друг.
- Эй, капитан, - кричали ему рыбаки, оборачиваясь на ходу, - как насчёт абонемента на весь год? Дашь двадцать процентов скидки, и мы приведём ещё троих!
И это на глазах у соседей по причалу! Конечно, маловато радости наблюдать за наплывом чьих-то клиентов. Вот и результат не заставил себя ждать.
Сашка почему-то не сомневался в собственных выводах. Ну, ни грамма. Может быть, потому, что слишком часто сталкивался с человеческим нутром в непредвиденных ситуациях? Чаще всего, в поганых. И наблюдал, как люди тогда себя ведут, готовые сожрать друг друга с не меньшим аппетитом, чем голодные крысы в банке Ведь, по сути дела, он и Иржина стали как кость поперёк горла их незадачливым коллегам, которые теперь считали, что лишились по праву принадлежащего им заработка. Наверняка те спали и видели, чтобы избавиться каким угодно способом от этого шального русского и его пышногрудой подруги, поставивших на уши своей экстравагантной идеей их безмятежное существование.
- И это всё? - воскликнул Сашка, выслушав блеющего докмастера. - Всё?!
Трудно было поверить, что тот решился отстаивать интересы недовольных лузеров и тем самым взять на себя ответственность за сомнительную акцию.
- Я не совершил ничего противозаконного и сумею это доказать, но ты не останешься здесь работать, - резко бросил Сашка и вышел из офиса. Он не грозил докмастеру, желая того припугнуть или сорвать бессильную злость. И по роже не съездил конторской гниде, едва сдержав себя, хотя чесались руки. Уж слишком оскорбительным показалось Сашке отношение к себе. Ну, вроде как к бессловесной жертве, неспособной постоять за собственную правду. В итоге, докмастер не на бизнес замахнулся, а честь Сашкину задел. И вообще, вся история дурно пахла, как ни хотел бы паршивый клерк преподнести это дело в свете защиты общественной морали.
- Перестарался дядя, - хладнокровно процедил сквозь зубы Сашка, прекрасно понимая стратегию недоброжелателей, чьи интересы представлял докмастер. Уж слишком отчётливо в методах воздействия на неугодных прослеживалась чья-то прямая выгода.
Катер пришлось отогнать в Энсенаду. Сашка успел побывать в этом мексиканском порту и раньше. Тамошняя марина отнюдь не уступала американской. Заново отстроенная, в центре города, и если бы не бизнес, там вполне можно было бы остаться. Всего семьдесят морских миль от Сан-Диего. Шесть часов морем и три через границу на машине - какие проблемы? Однако Сашку настолько завело стремление похоронить начатое им с Иржиной дело, что он уже не мог остановиться.
Принципы - вещь жестокая. Сказать, что они помогают в жизни, пожалуй, будет непростительным преувеличением. Отрицание компромисса с совестью, как показывает опыт, в девяти случаях из десяти даже вредит. Однако определённым людям их жизненная позиция настолько же дорога, насколько недоступно разумению иных хроническое стремление кого-то отстаивать её любой ценой. Мир делится на продавцов и на покупателей. Покупается всё и принципы в том числе, но это не значит, что их продают абсолютно все.
Сашка пообещал докмастеру противостояние не ради красного словца. Другой плюнул бы и, поддавшись на уговоры здравого смысла не вступать в схватку с более сильным, нашёл бы обходные пути. Проглотил бы горькую пилюлю, но сэкономил нервы. Другой, но не Сашка. Стать молчаливым и пассивным свидетелем в конфликте интересов он не считал возможным и перестал бы себя уважать, если не ткнул бы обидчика мордой в парашу.
В Легион не идут слабаки. Отбор туда очень и очень серьёзный: один претендент из многих желающих. Пройти его нелегко, и не потому, что у кого-то слабее мускулы или не верблюжья выносливость. Такие качества, безусловно, никто не сбрасывает со счетов, но всё же главное - это суметь доказать твёрдую волю. Воля у человека навсегда, а значит, он несгибаем. Легионеры бывшими не бывают.
На Сашкину удачу, одним из рыбаков последнего круиза оказался репортёром местных теленовостей. Узнав от Сашки о случившемся, он рассказал это как курьёзную шутку своему боссу. Тот, недолго думая, решил взять интервью у Иржины, предварительно заручившись её согласием позировать перед камерой в том самом откровенном бикини. Иржина не возражала, но выдвинула встречное условие: репортаж должен будет проходить с видом на причал, откуда их с Сашкой попёрли. Так сказать, для полноты картинки. И письмецо докмастера прочитать вслух телезрителям... Для яркости впечатления. Наверное, Иржина и не подозревала, насколько её, с виду невинное требование, станет исключительно верным ходом. В день интервью докмастер, заметив на стоянке офиса телевизионный фургон и полуобнажённую Иржину, дающую пространные объяснения, побелел от ярости. Менее всего он ожидал увидеть здесь представителей средств массовой информации. Но если бы только этих... Не прошло и нескольких дней, как уже другой телеканал в вечерних новостях показал кадры, снятые на катере. Сашка специально пригнал его из Энсенады, чтобы продемонстрировать схему чартера и рассказать о некоторых его нюансах.
- Я чту закон, - сказал он с пафосом в микрофон.
Репортёр ехидно съязвил:
- Для русского это значит - жить по понятиям?
И откуда тот выкопал этот блатной термин? Хотя, удивляться не приходилось. В девяностых годах американские газеты уделили достаточно внимания российской действительности и некоторые словечки крепко засели в мозгах любителей порассуждать о неведомой им жизни. Сашка не смутился и спокойно парировал:
- Для меня понятия - это устав караульной службы.
О своих подвигах во Французском Легионе он предпочёл умолчать, но вдруг вспомнил давнюю службу в армии.
- Я бывший морской десантник, или, по-вашему, марин, и горжусь этим. Как и мои американские коллеги, я свято чту одну из заповедей: говори правду о том, что делал и что видел. Если не ошибаюсь, эти слова принадлежат майору Роберту Роджерсу? Не так ли?
Журналист от удивления чуть не поперхнулся.
"...Ну-ну, а ведь этот русский не так прост...", - мгновенно сообразил он. Сценарий интервью ни к чёрту не годился, и ему приходилось на ходу придумывать новый.
- То есть, Вы хотите сказать, что менеджмент марины совершил в отношении вас противоправные действия?
- Абсолютно. Докмастера мы оповестили о деталях будущих круизов и он мог сразу же высказаться против несоответствия их существующим правилам. Однако его протеста не последовало.
Сашка вытащил припасённую им тетрадку.
- Это вахтенный журнал. В нём отмечены координаты и точное время нахождения в нейтральных водах. Именно тогда пассажирам предлагались экзотические танцы. Даже, если законы и предусматривают какие-либо ограничения на такой вид деятельности - они действуют только на территории штата, но не за его пределами. Как видите, всё легально и не стоит игнорировать очевидный факт, что в попытке дискредитировать нашу репутацию прослеживается чьё-то прямое желание избавиться от неугодных конкурентов.
Сашка отступил в сторону и жестом пригласил в открытые двери салона.
- Здесь вполне порядочный и серьёзный бизнес, а не плавучий бордель.
- Ваши дальнейшие намерения?
- Очень простые - восстановить справедливость и наказать виновного.
Сашка широко улыбнулся в камеру.
- Первая заповедь всех спецподразделений, в том числе, и в армии США: никогда ничего не забывай.
Сашкино интервью вызвало небывалый резонанс. Может быть, потому, что в Сан-Диего расположена одна из баз Американского Военно-Морского флота? Или оттого, что как раз в это время там находился авианосец "Роналд Рейган"? На студию стали поступать звонки от моряков с пожеланиями "оставить в покое этого славного парня". Сашкина физиономия с открытым взглядом, несомненно, импонировала ребятам в морской форме, увидевшим в нём собрата по духу, на которого покушаются богатые дармоеды. Сам того не ведая, Сашка невольно задел ту сторону души обыкновенного американца, где неистребимо живёт неприязнь к зажравшимся жирным котам корпоративного бизнеса и уважение к смельчаку, сумевшему найти в себе силы огрызнуться, а не пугливо поджать хвост.
Вообще, реакция городской публики оказалась совершенно неожиданной. Хозяин одного из баров, где Иржина оставила стопку рекламных листков, позвонил ей с предложением выступать в его заведении. Конечно же, звал он её к себе не в приступе филантропии - появление на сцене бара ставшей известной в городе экзотической танцовщицы, сулило ему приток посетителей. По совету того самого ушлого адвоката, с которым Иржина советовалась на первых порах, она, в обмен на три шоу, кроме гонорара, обязала хозяина бара запустить петицию в свою поддержку и собиралась отправить бумагу с подписями городским властям. Но самое невероятное заключалось в другом! Благодаря всей этой шумихе Сашкин мобильный телефон звонил безостановочно, и неизвестные клиенты хотели зарезервировать места на очередной выход в море. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.
В марину Иржину и Сашку вернули. Правда, дело обошлось без увольнения докмастера, но тот теперь предпочитал обходить эту пару десятой дорогой. И соседи по причалу тоже прикусили языки. Каждый раз, когда катер под звуки "Прощания славянки" медленно выходил за волнорез, те с чувством невольного уважения провожали взглядом реющий на мачте советский военно-морской флаг. Где его Сашка раздобыл - было известно ему одному. На корме развевался большой звёздно-полосатый, как территориальная принадлежность к стране, а над ним, на гафеле, трепыхался на свежем ветру другой. С красными серпом и молотом и большой пятиконечной звездой на белом поле полотнища, с синей полосой. Не просто гюйс - визитная карточка яхтклуба, а великий символ неотрывности от прошлого.
"...Много песен мы в сердце сложили, вспоминая родные края...", - громко разносились из динамиков на палубе слова старинного марша.
- Крэйзи рашен, - кивали обитатели марины, так и не постигнув до конца причину Сашкиной победы. Рядом с ним на мостике теперь частенько стоял Иржинин отец и, наблюдая как его недавний ученик уверенно выходит в океан, приговаривал с уже с нескрываемой теплотой в голосе: