Сизый валун, Сизифом брошенный,
облепили и катят, не ведая времени.


Стены, голые стены.
Синие, синие вены.
Спины, гулкие спины.
Слышу: стучат машины.
Слышу, как ветер свищет
между жёлтыми пальцами нищих.
Никому не нужные груди,
словно детские побрякушки.
Натыкаются сонные люди
на большие жестяные кружки.
Дайте Красному Кресту и Полумесяцу!
Дайте, Христа ради, сколько можете...
Говорят, что сатана повесился:
с нами жить он был не расположен.
С нами только бледные светила
да забытый колокольный звон.
"Приморили, гады! Приморили-и...",-
по деревням глушат самогон.

Люди носят головы, как глобусы,
к месту жительства пожизненно прикованы.
У кондуктора маршрутного автобуса
пальцы на руке парализованы.
Стены окровавлены плакатами,
улица порезом распадается.
У кондуктора, монетою обкатаны,
пальцы на руке не разгибаются.
Вот он - путь, шлагбаумами мечен.
Он указан мудрыми отцами -
из построек выбегают дети
в мир глядеть служебными глазами.
Строят, душу обложив оброком.
Строят! Говорят, что коммунизм.
На скелет натаскивают скопом
вместо шкуры раззолоченную ризу.

1960