Ничкина. Здравствуй, Устинька! Что, жарко на дворе?
Устинька. Жарко.
Ничкина. Что ж это за наказание?!
Устинька. А что, Клеопатра Ивановна, разве Капочка не дома?
Ничкина. Нет, голубушка. Братец мой, Нил Борисович, чуть свет за ней приехал, увёз куда-то, то ли мастерские смотреть, то ли лошадей торговать. Всё хочет её купеческому делу обучить. 'Не позволю, - говорит, - чтобы денежки, отцом нажитые, аферисту какому-нибудь, щелкопёру достались. Пусть, мол, хозяйка молодая своим умом живёт.'
Устинька. Да где ж это видано, чтобы барышня по конюшням моталась, хомуты ворочала?
Ничкина. Уж сколько им про то говорено, сколько слёз пролито! Хоть ты кол на голове теши. Я уж и рукой махнула. Кручусь, стараюсь, женихов для неё ищу. Право слово, так бы уже хотелось замуж отдать, да и успокоиться на старости лет.
Устинька. И не говорите, с женихами прямо беда! Здесь в окружности ужасть как мало хороших кавалеров для знакомства с барышнями. Двоих только и знаю: Толкачёва да Кирпичёва. Да и то сказать, какие же это кавалеры? Разве хорошая девушка может иметь с ними знакомство или любовь? Себя страмить! Один - антриган, всё говорит из-под политики и в насмешку; другой - антиресан, знакомится с дамами из антиресу.
Ничкина. Сваху Говорилиху я подрядила - по всей Москве рыщет. Сегодня, вот к обеду обещалась некоего Бальзаминова прислать. Отрекомендовала как чиновника самого надёжного. Чиновники они тоже разные попадаются. У иного только-то и звания, что чиновник, а локти чуть не до дыр протёрты. Уж только бы хороший попался! А тут, как на грех, и Капочка никак не воротится. А ну, как не поспеет к обеду? Ох, уходит братец дитя по такой жаре!
Входит Капочка.
Капочка. Ах, маменька, Устинька, здравствуйте!
Устинька. Здравствуй, Капочка, душенька, как я рада, что тебя дождалась!
Ничкина. Обедать пора, а тебя всё нет. Что за фантазии такие по жаре невесть где разгуливать?
Капочка. Что ж такого в жаре этой? Подумаешь. Зато как славно мы с Нил Борисычем прокатились! Уж и не чаяли до обеда обернуться. А как пышно жасмин у нас в саду расцвёл! Вчера ещё весь зелёный был, а нынче - красота неописуемая! Да вы были ли во дворе?
Ничкина. Вот ещё. И тут от жары спасу нет, куда уж во двор-то идти? Разделась бы, да нельзя - праздничный день, в окошки народ смотрит. Разве ставни закрыть?
Капочка. А вы велите подать пивца с леднику: говорят, прохлаждает.
Ничкина. Все говорят - прохлаждает... ничего не прохлаждает.
Капочка. А то чайку...
Ничкина. Ничего не прохлаждает... (кричит в дверь) Матрёна, ставь самовар!
Всё, доченька, скачешь, стрекозой. Другая б строгая мать-то пришила б хвост-то тебе.
Капочка. Что вы такое говорите? Нынче уж тиранство-то не в моде.
Ничкина. Какое тиранство? Не то что тиранство, у меня и рассудку-то не хватает... да и жарко-то... Батюшки!.. говорить-то, и то тяжело... Но только вот между твоих занятий надо бы и о будущем иногда задумываться. Что толку в твоих хлопотах, когда хозяина в доме нет? Замуж выйдешь, муж всё одно на свой лад пойдёт хозяйство вести. Курица не птица, женщина не человек. А так, скачучи, только всех женихов распугаешь да прохлопаешь! В девках засидишься, горевать потом будешь. Что, Устинька, правду я говорю?
Устинька. Я, Клеопатра Ивановна, страсть как не хочу в девках засидеться. По целым дням у окна сижу, все думаю, что пройдёт мимо красавец-офицер, или какой авантажный господин из благородных, посмотрит со всей душой в глазах, и уж всё без слов будет понятно. И так ясно я это себе представляю, а то и во сне вижу, что, вот он посмотрит, а потом опустит глаза довольно гордо, и уж станет ходить каждый день. И сперва знаков не будет показывать, а только смотреть так жалко, как самый постоянный. Я и дальше придумала, что будет, но только мало кто в нашу улицу заходит. А так, бывает, размечтаешься, что забываешь и орешки колоть.
Ничкина. У тебя, Устинька, родители строги и тебя в строгости содержат, воли-то лишней не дают. А у нас, сама видишь, некому силу применить. Был бы отец жив, разве ж он допустил бы такие вольности? Но ничего, мать у тебя, слава Создателю, пока что имеется. Есть кому похлопотать о неразумном дитяти. Одним словом, давай-ка припудривайся, к обеду к нам гость пожалует. Ежели как следует его приветим, может, и сватов дождёмся.
Капочка. Это кто ж таков? Я будто вас не просила мне женихов искать.
Ничкина. А вот придёт, так увидишь. Уж ты, голубушка, пожалуйста, мне не перечь. По жаре этакой у меня на споры да на строгости сил никаких нет. Готовься, наряжайся,а я пойду насчёт обеда распоряжусь. Устинька, детка, пойдём, пособишь мне.
Ничкина и Устинька уходят
Капочка. Что это ещё у маменьки за фантазии? Не терпится ей меня с рук сбыть. Оно и понятно, это первейшая её забота, о чём бы ей ещё хлопотать? Да только женихи её всё чудные какие-то, один другого непутёвее выходит. Кого-то она на этот раз мне припасла? Ах, мне и самой уже охота к кому-нибудь сердцем пристать, да только что-то мешкает где-то мой суженый.
Матрёна входит.
Матрёна. Капитолина Кондратьевна, какой-то барин пожаловали, просят к хозяйке допустить для разговору.
Капочка. Ах, вот и он. Только что-то рано. К которому же часу маменька его пригласили? И прибраться-то не успела, да и обед совсем не готов. А, всё равно, теперь уж ничего не изменишь. Проси.
Матрёна уходит.
Капочка. Ну вот, как раз все разбежались. Вот она, безотцовщина, всё на мне, всё самой приходится устраивать. И жениха самой встречать. Всё не как у людей.
входит Капитонов.
Капитонов. Разрешите представиться, Павел Иванович Капитонов, артельщик.
Капочка. Милости просим, господин Капитонов. Вы говорите, артельщик? Какой же такой артели?
Капитонов. А плотники мы. Избы ставим, а то если крыша где прохудилась, или венцы в срубе подгнили, и за такую работу берёмся, то есть, значит, чтобы наладить.
Капочка. Так вы что ж, не чиновник и не купец, так выходит?
Капитонов. Нет, что вы барышня, куда нам в купцы! Капитолина Кондратьевна ведь вас зовут?
Капочка. Она самая и есть. Где ж вы такой сыскались? Маменька, видно, от жары этой в полное отчаянье пришли, раз по таким-то сусекам рыщут.
Капитонов. Маменьки вашей, простите, не имею удовольствия знать, и про сусеки не очень того-с...
Капочка. Даже вот так-с! А это, знаете ли, премило. Ну, сказывайте тогда уж всё как есть: и про артель вашу, и какова вы там великая птица.
Капитонов. Да нешто, барышня, вам интересно про то знать? Персона моя незначительная, не стоит, поди, и внимания вашего.
Капочка. Как так не стоит? Оченно даже стоит. Говорите, когда велят.
Капитонов. Дак, что ж. Дерево, знамо дело, работаем. Окорить там, подтесать, а когда и на доски распустить. Со стороны оно, кажись, легко топориком махать, а тоже понимание надобно. И как венцы в сруб согнать, и стропила наладить, опять же дранку по крыше стелить. Иной мастер, вроде топориком тюкает пореже прочих, да зато верно. И всё у него так споро да ладно выходит, как другие ни в жисть не сработают, хоть бы и частили, что твой дятел. Я, конечно, покамест высот не достиг, но дайте срок, что-нибудь да и из меня выйдет. Артельный наш мастер, Самсон Силыч, обещались меня своим первым помощником назвать. Во хмелю, правда, обещались, так что оно, может, и не всерьёз, да только я своего не упущу, не ныне, дак потом, а мастером стану.
Капочка. Стало быть, тесать да окоривать до скончания веку наладились.
Капитонов. А что ж, Капитолина Кондратьевна, я того не стыжусь. Много искусного и в нашей работе. Наличники и коньки вырезывать страсть как люблю. Тут уж всякая фантазия позволительна и даже желательна. Хочешь из цветов узор завивай, а не то - зверьё лесное в разных видах представляй. Режешь, будто сказку сказываешь. Бывает даже рассмеёшься, так оно завлекательно выходит.
Капочка. Много ли доходу от сказок-то этих?
Капитонов. Много ли, мало ли, а мне хватает. Но настоящее моё мечтание - податься в Архангельский город, на Двину-матушку. Не дома строить - корабли морские. Избу-то и так и сяк можно срубить, всё одно стоять будет. А корабль - нет, барышня, шалите, там искусство особое требуется и расчёт точный. Мастера корабельные - они по нашим плотницким понятиям всё равно что цари, такое им уважение от других. Обещал мне Самсон Силыч письмецо к тамошнему самому искусному мастеру составить, чтобы он, значит, к себе в артель взял и всяким наукам обучил. А я уж, будьте покойны, для наук силушек не пожалею, всё до самых глубин постигну.
Капочка. Что ж вы и жену в этакую даль потяните? Там же морозы невесть какие, всё болота сплошь, да одна только морошка на тех болотах.
Капитонов. Не женат я, Капитолина Кондратьевна. И неведомо, когда ещё Господу угодно будет меня обженить.
Капочка. Что значит 'неведомо'?
Капитонов. Да-с, неведомо. А если и станется такое дело, то уж будьте покойны, супруга моя поедет со мной с превеликой радостию.
Капочка. Это почему же вы знаете? Нешто жена - сундук дорожный, погрузил да повёз? У неё, может, на то возражение найдётся?
Капитонов. А уж об этом я заране побеспокоюсь, чтобы возражениев было поменее.
Капочка. Так уж совсем пора побеспокоиться, а то ведь всё дело ваше таким манером, глядишь и расстроится.
Капитонов. Так вы, может, желаете всё-таки знать за каким делом я к вам пришёл?
Капочка. Да уж известно, каково ваше дело!
Капитонов. Откуда ж это вам известно? Вроде бы я об том ещё и словечка не успел молвить.
Капочка. Нетрудно и догадаться. У вас, мол, купец, у нас - товар. Так что ли?
Капитонов. Да вроде того. Слава Богу, на верную линию разговор вывели, а то всё буераками окольными ковыляем.
Капочка. Давайте-ка, давайте, поторгуемся. Даже интересно стало. А то, может, ещё слишком хотите вы много.
Капитонов. Как вам будет угодно-с. Что ж не поторговаться? Лишнего не попрошу, привередничать не буду, авось на чём сойдёмся.
Капочка. Ну и чего ж вы изволите пожелать, купец вы наш почтеннейший?
Капитонов. Известно чего. Чтобы, значит, работу тянула исправно, не взбрыкивала без дела.
Капочка. То есть, послушную хотите и работящую, чтобы что ни нагрузи, везла. Так что ли?
Капитонов. Ну, вроде того. Также чтобы, здоровая была, из себя гладкая. Я-то люблю по-горячее, чтобы, значит, огонь в глазах. Это здоровья верный признак, но и хозяйскую руку должна уважать.
Капочка. Покорнейше благодарю, милостивый государь. Экий вы обстоятельный. И губа-то у вас не дура. Всё детально как есть расписали, да по полочкам разложили. Без стеснения и прямо. Не слишком ли прямо? А то, может, и зубы станете проверять?
Капитонов. Не знаю, отчего вы, барышня, так горячитесь, ничего зазорного я тут не наблюдаю. А что тут такого, можно и на зубы посмотреть.
Капочка. Ах, так. Ну, это, знаете, выходит за рамки всевозможного приличия.
входит Ничкина. Капочка бросается к ней
Капочка. Ну-с, маменька, спасибо, потешили. Уж не знаю, где вы такое чучело сыскали, да только разбирайтесь с ним сами, а меня прошу уволить. Пока не спровадите, за мной не посылайте. Прощайте, сударь.
Капочка стремительно уходит.
Ничкина. Что такое? Вы, сударь, кто?
Капитонов. Капитонов Павел Иванов, артельщик.
Ничкина. Что вам угодно и чем вы так мою дочь всполошили?
Капитонов. Сам изумляюсь, сударыня. Нынче утром барышня изволили пообещать нашему старшому продать кобылу для артели. Вот он меня и послал, кобылу, стало быть, торговать. Я лошадей с детства хорошо знаю, потому он меня завсегда на такие дела-то и посылает. 'Поезжай, - говорит, - Павлуша. Барышня рассудительная. Хорошая, видно, хозяйка. Вы с ней легко поладите.' Да только что-то обещалась дорожка гладка, а вышла с колдобиной. Гораздо у барышни нервический характер.
Ничкина. Не обессудьте, сударь. Она девушка с норовом, но добрая. Не знаю, что такое на неё нашло и чем вы, сударь, её укололи, да только по всему видать не скоро она отойдёт.
Капитонов. Так, может, вы матушка, моё дело решите?
Ничкина. Господь с вами, сударь. Я в этих материях ни аза не смыслю. Супруг мой покойный Кондратий Самсонович хозяйство вёл, а теперь вот дочка тешится. Странный этот её каприз, право слово. Не о том девушки должны думать, да только разве её переспоришь?
Капитонов. Чудно, мамаша, вас слушать. Стало быть, барышня у вас сама хозяйство ведёт. Вот уж диво, так диво.
Ничкина. Всё от нужды, батюшка. Был бы мужчина в доме, нешто бы он до этого допустил?
Капитонов. Позвольте, позвольте. Так ведь это что ж? Ведь это если в другом свете посмотреть, под несколько другим, так сказать, углом...
Ничкина. Э, нет, голубчик, рассуждение ваше понимаю, только вы его бросьте. Опоздали чуток. Как раз сегодня мы жениха принимаем, чиновника.
Капитонов. Чиновника! Важная, поди, птица! Что ж, уже свадьбу назначили?
Ничкина. По правде сказать, до свадьбы покуда что далече. Вроде первых смотрин сегодня, да только всё одно это заботы не ваши, не про вас сани справлены, неча и примащиваться.
Капитонов. Помилуйте, мамаша! Да у вас, я вижу, сыро всё, только что опару замесили, когда-то ещё подойдёт. Может, и моя першпектива выгорит.
Ничкина. Какая першпектива? Дочку чуть не до слёз довели, эвон как она порхнула, щёки огнём пылают. Ступайте, сударь, не задерживайте. Мне теперь недосуг с вами в болтовне упражняться. И без вас от жары голова что твой самовар кипит, а нам ещё гостя к обеду принять надо.
Капитонов. Щёки у неё, положим, от той же жары пылают, что вам изволит голову кипятить. Однако спорить мне с вами не по чину, а потому я покоряюсь и ухожу. Только вот некоторую надежду с вашего позволения уношу с собой. Честь имею, сударыня.
Капитонов уходит
Ничкина. По жаре этой анафемской, чего только не привидится. Вот уже женихи двоиться начали. То и одного было не сыскать, а тут на тебе, табуном в горницу ломятся. Не было ни гроша, а вдруг алтын.
Входят Капочка с Устинькой
Капочка. Отослали ирода этого? Ну, маменька, спасибо, удружили. Эдакого грубияна в женихи подсовываете. Нешто вам дочери своей нисколько не жаль? Только бы с рук сбыть, а там хоть пропади.
Ничкина. Постой-постой, погоди, напраслину не возводи. Не жених это был. Обозналась ты.
Капочка. Как это не жених?
Ничкина. Да так. Совсем чужой человек, приходил по другому делу. Кобылу купить. Для жениха-то ещё и время не подошло, к обеду обещался.
Капочка. Так это не он? А что же это он всё про планы свои, про то, как женится, да куда жену повезёт?..
Ничкина. Уж это я не знаю, о чём вы тут разговоры разговаривали, ты у нас за развитую барышню почитаешься, сама должна за свои политесы ответ держать.
Устинька. Капочка, но ведь он же грубил тебе, ведь грубил? Это же тебе не показалось! Даже ежели не жених, так всё равно такого нельзя на порог пускать. Надо дать Матрёне особое поручение, чтобы впредь его узнавала да и гнала.
Капочка. Погоди ты, Устинька, ведь если это не он, так оно всё ещё...
Входит Матрёна
Матрёна. Михайло Дмитриевич Бальзаминов пожаловали.
Ничкина. Ах, ну вот и он. Зови, Матрёна.
Матрёна уходит
Ничкина. Ну-с, голубушка, прошу тебя, теперь уж будь умницей, чересчур не кипятись, поспешно не суди, чувств до поры не выказывай.
Входит Бальзаминов
Бальзаминов. Клеопатра Ивановна, моё почтение.
Ничкина. Здравствуйте, Михайло Дмитрич, рада вас видеть. Вот, позвольте вам дочь мою представить, Капитолину.
Бальзаминов. Капитолина Кондратьевна. Как же-с, наслышан. Мечтал-с увидеть вас персонально, и что же, вот-с, оне, мечты, сбываются.
Капочка. Очень приятно. А вы, стало быть, мечтательны. Разве чиновникам это позволительно?
Бальзаминов. На службе конечно же нет, никак не можно-с. Там у нас обстановка самая строгая. А в приватное время отчего же-с, особливо ежели по саду прогуливаешься в виду луны, или же, напротив того в дневное время, по улице гуляючи, за занавеской мимолётное, так сказать, видение мелькнёт, тут уж воображение и вскружится, и такое мечтание распалится, что даже и до сочинения стихов доходит.
Капочка. Так уж и до стихов? А вот, угодно ли видеть, подружка моя, Устинья Леонидовна. Она тоже стихами интересуется.
Устинька. А правда, стихи - это так романтично. Я ужасно люблю стихи. Я так думаю, что уж коли что стихами написано, уж это верно: значит, от души человек писал, безо всякой фальши. А вы много стихов знаете?
Бальзаминов. Я больше всё чувствительными стихами занимаюсь, которые выражают любовь-с и разные страдания. А то много ведь стихов написано теперь и таких, которые ничего не выражают, так те для меня неинтересны-с.
Устинька. Скажите какие-нибудь, мы послушаем.
Бальзаминов. Прикажете чувствительные?
Устинька. Ах, сделайте милость, чувствительные.
Бальзаминов. Извольте:
Льются слёзы, дух мятётся,
Томно сердце, томно бьётся:
Где любезная моя?
Нет ея!
Устинька. Ах, скажите, как хорошо! Даже волнение поднялось в груди.
Капочка. Стыдно признаться, но меня что-то не взяло. Должно быть оттого, что я к стихам не привыкла. А вот скажите, вы новости знаете? Что нынче в газетах пишут?
Бальзаминов. Разное пишут, всё больше страсти. Пишут, что Наполеон у себя устраивается, дворцы да комнаты отделывает. А как отделает, вроде бы собирается опять на Москву идти с двунадесять языков.
Устинька. Страшно-то как!
Бальзаминов. А ещё пишут, будто царь Фараон стал по ночам из моря выходить, и с войском. Покажется и опять уйдёт. Говорят, это перед последним концом.
Устинька. Да что вы! Как жить-то на свете, когда такие страсти кругом делаются?
Капочка. А ты, Устинька, заранее-то не обмирай. Мало ли что в газетах-то ни напишут. Это, может, ещё и враки.
Ничкина. Неспокойна нынче жизнь пошла. Суеты много, знай, не зевай. Да и людишек гораздо ловких откуда-то поразвелось. Одинокой женщине ох, как неспособно. Каждый норовит вдовьи слезы на свою выгоду оборотить.
Капочка. Ах, маменька! Что это вы плакаться наладились? Нешто мы с хозяйством своим не справляемся?
Ничкина. Ах, не говори. Хозяйство, оно всё же мужскую руку любит, твёрдую. Без хозяина оно всё равно, как сирота. Аки стадо без пастыря: всё в разброд норовит. Как вы, Михайло Дмитрич полагаете?
Бальзаминов. Это вы, Клеопатра Ивановна, очень здраво рассуждаете. Так испокон повелось: хозяйству, так сказать, хозяин нужен. Уж простите за невольный каламбур. Особенно это ладно выходит, ежели хозяин - человек развитой и со вкусом. Когда у человека вкус, тогда он состояние не на всякие низкие вещи тратит вроде пеньки да оглоблей, а на предметы возвышенные, отмеченные изяществом и деликатностью. Вот мне, к примеру сказать, уж как голубое к лицу! И это за собой зная, я завсегда стараюсь голубой предмет в костюме иметь: галстук голубой или ленту на шляпе. Из соединения вкуса и средств истинное благородство и утончённость делается.
Капочка. Что-то вы всё о тратах. Состояние-то ведь и наживать надо.
Бальзаминов. Ах, какие верные слова вы говорите! Ведь ежели ничего не нажито, тогда что и проживать-то? Телегу перед лошадью негоже ставить. Да только доложу я вам, Капитолина Кондратьевна, для человека возвышенного ума и утончённых чувств всё это отнюдь не сложно. Ежели купчишки эти необразованные с трухой в бороде да в поддёвке засаленной да с понятиями дремучими могут с хозяйством сладить, нешто мы, люди мыслящие, с такими пустяками не совладаем? Смешно даже такое представить.
Капочка. Смешно, не смешно, а и в купцах толк есть. У них понятия, может, и дремучие, но дело они своё крепко знают, убытки-прибытки внимательно подсчитывают. А вот некоторые из благородных, напротив, только мотать и горазды. Что к ним в руки не попади - в прах рассыпается.
Бальзаминов. Уж позвольте тут с вами не согласиться, Капитолина Кондратьевна. Всё же между мотовством неотёсанного глупца и широкой жизнью просвещённого человека - огромная дистанция. Вы только вообразите, сударыня, какое искусство требуется, чтобы хотя бы блюда для званого обеда расписать. Все эти беф а ля мод с трюфелями, стерляди паровые, вальдшнепы жареные в кастрюлях, те, что ворчат, когда их подаёшь. Всё в своё время, в свой черёд, к каждому вино особое. Да-с, и вино тоже нужно уметь подать, в этом своя поэзия. Чтобы двух бутылок на столе никогда не было. Как по стаканам разлили, пустые бутылки тотчас долой. Бутылка одна, но бесконечная. А уж балы давать, это такая наука, которую только в академии преподавать надо!
Устинька. Ах, так вы и балы даёте? Скажите, какая прелесть!
Бальзаминов. Балов я теперь не даю-с, потому как пребываю в стеснённых обстоятельствах, но когда средства позволят, то уж будьте благонадёжны, барышня, мы так Москву-старушку встряхнём, что и небу будет жарко.
Капочка. Я вижу вы, Михайло Дмитрич, во многих вопросах сведущи. Не откажите в помощи. Прямо перед вами тут был один господин, мы с ним относительно кобылы торговались, да по рукам ударить не успели. Я вижу он далеко не ушёл, под нашими окнами прохаживается. Видно кобыла наша ему больно по сердцу пришлась. Давайте-ка мы его теперь пригласим, а вы нам торговаться пособите, дипломатии нас поучите.
Бальзаминов. Это для меня, признаюсь, ново-с. Но, если вы просите...
Капочка. Прошу, прошу, не откажите, сделайте милость. Матрёна, кликни-ка того господина, что от нас давече вышел.
Входит Капитонов
Капитонов. Вы посылали за мной, это правда?
Капочка. Да-да, ну входите же смелее. Произошла досадная ошибка, я неверно угадала ваши намерения. Теперь же они прояснились, и я готова продать ту кобылу, что вам приглянулась.
Капитонов. Прошу простить, ежели обидел невольно. Однако у вас теперь гости, обед, наверное не время для деловых разговоров. Я могу зайти к вам в другой раз. Хоть завтра.
Капочка. Нет, от чего же? Сейчас самое время. И гость наш, Михайло Дмитрич, очень рад будет беседе со свежим человеком. Ведь так, Михайло Дмитрич?
Бальзаминов. Как вам будет угодно, Капитолина Кондратьевна.
Капитонов. А вы, сударь, стало быть, в лошадях понимаете?
Бальзаминов. Я, знаете ли, лошадьми интересуюсь только когда добраться надо куда-нибудь. Только как транспортом, могущим ускорить встречу с интересующим меня предметом. Бывает, что душа стремится в театр, на встречу с прекрасным или же в какой-нибудь просвещённый дом, где ждёт возвышенная беседа, или встреча с неким утончённейшим существом. Тогда, конечно, извозчичьи дрожки облегчат ей полёт, понесут, будто на крыльях. В прочих случаях я к лошадям, представьте, вполне равнодушен.
Устинька. Да что вы всё о лошадях. Михайлу Дмитрича, я чай, более возвышенные предметы занимают. Так ли, Михайло Дмитрич?
Бальзаминов. Совершеннейшая правда, барышня. Звёзды, к примеру, гораздо мне ближе лошадей. Вчера, скажем, вечером прогуливался, да увидел над крышами Орион. Ослепительнейшее, доложу вам, зрелище, янтарь и жемчуг-с. До того загляделся, голову запрокинувши, что, верите ли, чуть шляпу не потерял. А шляпа-то с лазоревой лентой, хорош был бы я, если бы в луже её замарал.
Ничкина. Что это вы, батюшка, внимание на такие пустяки обращаете, звёзды-те разглядываете? Юношам, оно, может, и простится, а в ваших-то летах пора бы известную степенность обрести. Всё же чиновники вы, несолидно-с.
Устинька. Ах, ну что вы такое говорите, Клеопатра Ивановна? Деликатность чувств, она только на пользу благородства говорит.
Капочка. А вы что скажете, Павел Иванович, надо ли на звёзды глядеть? Не пустое ли это занятие?
Капитонов. Отчего ж и не поглядеть, Капитолина Кондратьевна? Оне же не зазря к небу-то приторочены. Понимающему путнику дорогу укажут, заблудшего на чистую воду выведут, а лёгкой какой душе слова подходящие нашепчут.
Бальзаминов. Что же это за слова нашёптываются? Купцов-то известно, какое вдохновение осеняет - как ближнего надуть. Сам на небо смотрит, а в голове комбинацию мастерит... Оно и не диво, такова его природа, и осуждать его за это нельзя: не станет поворачиваться - свои же дружки затопчут.
Капитонов. Э-э, сударь, поотстали малость от времени эдакие вот рассуждения. Ныне в моду вошла такая странная штука, репутацией зовётся. Без неё теперь и малого дела не сваришь. А гнилой товар подсовывать - всё одно, что для себя же на кнут узлы вязать.
Бальзаминов. А вы, я гляжу, идеалист. С таким благодушием, друг мой, в Рассее-матушке разве что лет через сто пятьдесят можно будет дела вести. Так что дожидайтесь, стало быть, э-э, две тысячи двенадцатого года, и тогда, эхе-хе, милости просим, все кругом честные, всё без обмана, благодушествуйте на здоровье-с.
Капочка. Что ж вы так злы? Я думаю, и нынче честному человеку повадно добро наживать, коль не в Москве, так, может, хоть в Архангельске.
Ничкина. Где-где? Что это тебе вдруг Архангельск на ум пришёл? С жары с этой окаянной что ли?
Бальзаминов. Дикое место, я чай, в эдакой глуши ни театров, ни общества приличного сроду не видали. Охота была наживать там чего-то. Только по этапу, разве, туда пойдёшь.
Капитонов. Да уж, места тамошние не простые, не каждому житьё там приглянется, однако живут люди, и работу ломают, и на радость время остаётся.
Ничкина. Что-то я в ум не возьму, с чегой-то на Архангельск-от разговор ваш прыгнул.
Капочка. Да всё с жары, маменька. Кабы было средство от неё избавиться, злодейки! Так и душит.
Капитонов. Преизрядно жара донимает, Клеопатра Ивановна. Оттого, видно, о северной прохладе мечтается. А что, Капитолина Кондратьевна, ведь на Москве свет клином не сходится. Отчего бы вам на Двину не прокатиться по торговой надобности? Хорошую выгоду можно приобрести.
Бальзаминов. Об чём это вы, голубчик? Выгоду искать в этакой глуши? Без смеха и слушать невозможно. Это же противу здравого смысла - оставить Москву для каких-то медвежьих болот. Не прикажете ли, Капитолина Кондратьевна, за холодным кваском послать? Да и переменимте-с тему.
Капочка. Дело затевать - помощники нужны. Найдутся ли такие, на каких положиться можно?
Капитонов. Будьте покойны, барышня, - сыщутся.
Капочка. Ну вот что, маменька, не податься ли нам, в самом деле, в Архангельск?
Устинька. Что ты, Капочка? Что за странная прихоть? Поверить не могу, что ты эти слова говоришь!
Ничкина. Упарилась совсем дочка, заговариваться начала.
Капитонов. Похоже, сторгуемся мы насчёт кобылы.
Бальзаминов. Что-то вы, сударь, не к месту об своей кобыле вспомнили, не видите - барышне совсем нехорошо от жары сделалось?
Капочка. Похоже на то. Вы уж простите, Михайло Дмитрич, что-то мне в самом деле нездоровится. Неловко, право, так скоро кончать обед, да уж не обессудьте.
Бальзаминов. Вижу-вижу-с. Ухожу-с немедленно, но надеюсь вскорости продолжить наше знакомство.
Бальзаминов уходит.
Капитонов. Должен и я идти.
Капочка. Хочу вас просить прийти к нам на ужин. Не откажите?
Капитонов. Приду с превеликой радостью.
Устинька. А вы Орион-то показать можете?
Капитонов. Отчего ж не показать?
Устинька. Ой здорово как! Нынче же вечером?
Капитонов. Извиняйте, барышня. Этого никак нельзя обеспечить. Потому нет его теперь на небе.
Устинька. Как так нет?
Капитонов. А так. Бывает, звёзды скрываются от глаз. Вот и Орион нынче на покое. В августе перед рассветом начнёт он помаленьку выглядывать. А в полную красоту только к зиме выйдет. Оставайтесь здоровы.
Капитонов уходит.
Ничкина. Что-то я, душенька, совсем ничего не пойму. Что да к чему тут говорилось - мимо ума. Скажи коротко - какой итог?
Капочка. Чего я ужасно не терплю в мужчинах, маменька, так это глупости и вранья.