Парус Леонид : другие произведения.

Цулукидзе, Военный Городок... или цулукидзе, военный городок или Новый Диоген

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.58*5  Ваша оценка:

  
   Леонид Парус
  
  
  
  
  
  
   ЦУЛУКИДЗЕ, ВОЕННЫЙ ГОРОДОК...
  
   или
  
   НОВЫЙ ДИОГЕН
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Аннотация.
   "Действуй по Уставу - завоюешь честь и славу!" - этот лозунг, со всех стендов, называемых наглядной агитацией, во всех воинских частях советских Вооружённых Сил, возвещал ложь. Как и многое другое в Советском Союзе. Например, "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи" - провозглашалось со всех стен и заборов. А на деле оказалось, что в партии окопались трусы, мерзавцы, воры и карьеристы. Именно их после победы "Великой криминальной революции", спланированной спецслужбами Запада и совершённой под руководством кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Б.Н.Ельцина, ранее ведомое ими стадо, которое принято было считать советским народом, стало называть "перевёртышами". А на деле, над честными людьми, не только свято верившими в провозглашаемые с высоких трибун идеалы, но и отдававшими все силы и здоровье за их воплощение, безкомпромиссно отстаивавшими их в повседневной жизни, почти открыто смеялись окружающие, а временщики-начальники считали их опасными свидетелями и досадной помехой, поэтому всячески дискредитировали и ославляли их, навешивали на них всевозможные ярлыки, называли ненормальными, а то и объявляли антисоветчиками, благо, что полномочия у них, армейских начальников, были неограниченными.
  
  
  
  
   0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
  
   МОРСКИЕ СВИНКИ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1 Звонок в дверь очень часто бывает неожиданным. "Кто бы это мог быть"? - думаешь, пока идёшь открывать дверь. Открываешь - и перед тобой вырастает фигура посыльного. Что-то он скажет? - проносится в голове, пока солдатик открывает рот и произносит первые слова. Пока он говорит, как завороженный смотришь на него.
   "Вас вызывает командир".
   "Зачем"? -срывается невольно.
   Увидев в ответ лёгкое пожатие плечами, закрываешь дверь и опять оказываешься во власти дум. Сначала в голове проносится: "что я натворил?" и "кто мог заложить?". Если ничего за собой не помнишь, мысли перескакивают на что-нибудь другое. Если же что-то было, прикидываешь, натягивая брюки, в какой степени об этом может оказаться осведомлённым командир. Бывает, что ты и понятия не имеешь о своём проступке, до того мелким и незначительным кажется всё происшедшее недавно с тобой, но его, проступок, заметили и сейчас доведут до тебя в своей интерпретации и спросят, очень строго спросят...
   Такие мысли навевает на тебя неожиданный вызов в штаб, пока ты собираешься по полной форме.
   А может быть... Ты - лейтенант и в голове у тебя честолюбивые планы. А не хочет ли командир предложить тебе начать осуществление одного из пунктов этого грандиозного карьерного плана? Если долго будешь ждать этого, очень этого хотеть и много об этом думать, то обязательно предположишь, что осуществление твоих планов началось...
   Он тоже, очевидно, и ждал, и думал, и хотел. И когда я, поужинав в нашей лётной столовой, никогда не славившейся разносолами и радушием, догнал его, раньше и лучше исполнившего свой "долг" за столом - съесть побольше, чтобы официантки поменьше унесли домой - и очень, на мой взгляд, остроумно пошутил: "Тебя Абрамович на чашку чая приглашает". Но, не услышав полагавшийся в этом месте одобрительный смех, удивился и оглянулся - и не увидел его за собой. В нашем училище это была коронная шутка: "Тебя начальник училища на чашку чая приглашает"! А дальше следовал весёлый смех, поскольку у курсантов ЧВВАКУШ всё было в порядке с чувством юмора. И за всё время существования училища не нашлось ни одного чудака, который бы помчался к начальнику училища на чай... Густая толпа лётчиков в комбинезонах "лён-лавсан", какие выдавали лётному составу, который нёс службу в районах с жарким климатом и за рубежами Родины, своим цветом напоминающих в темноте кальсоны, либо национальную одежду индусов, вынесла меня из столовой на улицу. Я подумал, что мой сотрапезник обогнал меня и сейчас сидит в кузове одного из КамАЗов, на которых перевозили лётный состав из жилого городка в служебный, где мы жили в помещениях барачного типа, находясь на казарменном положении, пока строилось жильё для военнослужащих и их семей. Но на том КамАЗе, на котором мы приехали, его не было. Я решил, что он сел на другой КамАЗ и на этом успокоился...
   Но он подумал, что "это" началось, что его заметили! Он принял шутку за руку, протянутую фортуной, и судорожно ухватился за неё. В это время голова не работает нормально. Мысли такие же судорожные, как и движения. И поступки смешные, потому что судороги у больного или ненормального вызывают смех у здоровых и глупых людей. А за то, что одни смеются над другим, попадёт мне...
   Моросит дождь. Настроение такое же мерзкое, как и погода. Сейчас будет построение личного состава полка, обычное по понедельникам. Вот уже некоторые потянули к плацу. Самые добросовестные. Добросовестные отличаются от подхалимов тем, что последние лезут в передовики на глазах у начальников. Сейчас же плац пуст. Начальство частью не прибыло, а частью находится в штабе и решает, очевидно, никогда не разрешимые проблемы.
   Придерживая левой рукой противогаз, правой поднимаю воротник лётной демисезонной куртки и вместе с толпой таких же, разнесчастных, выхожу из крытой проходной КПП служебного городка под дождь. Обходя большие лужи на плацу и перешагивая через мелкие (результат халтурной укладки асфальта грузинами), горько пожалев, что не взял, как некоторые, предусмотрительные, плащ-накидку, иду по плацу к месту построения. Кого-то обгоняю, кому-то киваю, кому-то машинально жму протянутую руку - голова занята другим. И дёрнуло же меня пошутить с этим недотёпой... В строю надо находиться за 5 минут до общего, полкового, построения, за 10 минут до построения эскадрильи, самые ретивые толкаются здесь за 15-20 минут, причём добросовестных среди них мало. Если я приду к месту построения без 1-2-х минут или же "по нулям" - обязательно опоздаю. Все уже будут стоять в строю, командир эскадрильи примет доклад у НШ1 о наличии личного состава, поздоровается, ему доложат командиры отрядов и начальники наземных групп о состоянии дел у них... На меня будут смотреть добросовестные с сожалением, командиры с презрением, подхалимы будут хихикать и с любопытством ждать реакции командира. Лично для меня это очень неприятные минуты. Не потому, что накажут, а потому, что, якобы, опоздал и происходит всё описанное выше, а это ранит самолюбие. Итак, чтобы не наказал командир эскадрильи, нужно стоять в строю за 5 минут, чтобы не смотрел косо командир отряда и, вообще на всякий случай, - за 10 минут до объявленного начальником штаба эскадрильи построения.
   Медленно строимся. Командиры торопят. Но каждый старается перекинуться словечком с соседом, кому-то пожать руку - желанная быстрота не достигается. Начинается рутинное, повторяющееся день за днём. Командиры экипажей перед докладом с места командирам отряда спрашивают у подчинённых, не было ли в экипажах происшествий. Сегодня нашего отрядного, Олега Всеволодыча, нет. Нашему командиру, старшему лейтенанту Муллоярову, по праву старшего, придётся докладывать комэске. Он волнуется и потому чаще обычного "гыкает"-покашливает (дурная привычка или нервный тик). Путано рассказываю о случившемся, и Миша начинает "гыкать" ещё чаще. Пытаюсь его успокоить, говорю, что это, в общем-то, мелочь, на это, возможно, не обратят внимание, но Миша разволновался-разнервничался, испугался и полон стремления включить для себя "АЗС", но не знает, как доложить о случившемся, поэтому смотрит на меня как на источник неприятностей: обидчиво, укоризненно, с досадой, наконец.
   Вдруг по рядам стоящих в строю офицеров и прапорщиков передаётся возникшее всеобщее оживление: это появился и идёт заместитель командира авиагруппы по политчасти, подполковник Абрамовский. "Клоун идёт"! - шепчутся в строю, шёпот сопровождается смешками. Абрамовский смотрит в сторону строя и на лице у него появляется какая-то странная гримаса. Он действительно похож на клоуна: рыжеватые волосы, веснушчатое лицо с крупным крючковатым носом, а самое главное - его длинные ноги, просунутые в короткие, дудочкой штаны и большого размера красно-коричневые ботинки с загнувшимися вверх носами. Детали одежды - результат его патологической жадности, и я бьюсь об заклад - если замполита разуть, у него будут дырявые носки. Ведь офицерам на вещевом складе регулярно выдают отрезы материи и сукна для пошива новой форменной одежды, а также деньги, называемые пошивочными; выдают, опять же, через определённый срок, новую обувь, а также носки и портянки и много ещё чего ... В другое бы время я посмеялся вместе со всеми, но сегодня мне не до смеха, более того, Абрамовский, сопровождаемый насмешками личного состава, ещё больше ожесточится и решит, что моя выходка - не случайность, а часть сопровождающей его травли. Да, политработник авторитетом у офицеров и прапорщиков не пользовался. Те, кто побывал здесь в прошлом году, рассказывают, как однажды, на офицерском совещании, он громогласно заявил по поводу участившихся случаев дизентерии среди всех категорий
  
   НШ1 - начальник штаба
   личного состава: "Дизентерия - болезнь грязных рук, поэтому командование и политичес-кое руководство авиагруппы будут рассматривать каждый случай заболевания дизентерией как дезертирство, саботаж и подрыв боевой готовности части"! А наутро все увидели доблестного политработника в карантине, вместе с другими заср...ми.
   Не один Миша робеет перед нашим комэской, многие ёжатся под его взглядом. Вот он проходит перед строем, останавливается: его глаза отыскали жертву. Он говорит что-нибудь ехидно-оскорбительное, обещает всё припомнить при случае и слов, как правило, на ветер не бросает: "Левую резьбу ищешь? Смотри, товарищ дорогой, обижайся потом на себя"! Кому-то намекает на срок получения очередного звания, который может затянуться, кто-то пусть не рассчитывает на вышестоящую должность, у этого прапорщика выходит срок подписания контракта и ему нужно "крепенько задуматься", а этому командование не видит возможным, при его нынешнем отношении к службе, улучшить жилищные условия... Причём, претензии не всегда были обоснованными. Зачастую личная неприязнь к человеку становится причиной давления по службе. Командиру больше всего не подходят такие качества, как мелочность и мстительность. Очень немногие умеют находиться рядом с подчинёнными и держать при этом разумную дистанцию. Слишком заметное сближение, так же как и явный отрыв - не допустимы. Как говорил наш замполит, майор Житник: "Если будешь конфеткой - быстро ссосут, станешь какашкой - выплюнут". Быть командиром, в лучшем понимании этого слова, - своего рода искусство. А таланты, к сожалению, на дороге не валяются, тем более, на строевом плацу. Сейчас уже не услышишь о командире уважительно-тёплое - батя. Это обращение ушло в прошлое, как и время, его породившее. Оно уходит из армии вместе с последними фронтовиками. Командиры, всплывшие на волне "омоложения" или выскочившие вверх по карьерной лестнице по протекции, уже никогда не услышат в свой адрес этого слова. Не услышат, потому что дённо и нощно думая о своём авторитете у начальства, совсем забыли о подчинённых. Они будут получать лестные представления и подарки, (между прочим, купленные за деньги, собранные в "добровольно-принудительном" порядке с тех же подчинённых), но никогда не услышат в свой адрес доброго слова от тех, кто стоял в строю...
   Миша каким-то образом изложил случившееся и вернулся в строй уже не бардово-синий - лицо его приобрело бледно-синеватый оттенок - цвет, в общем-то, характерный для не русских. Он стоял, покашливая, и постепенно успокаивался. Теперь докладывать ушёл комэска. Мы услышали обращённую к нам команду "вольно!", но комэска продолжал стоять навытяжку перед командиром части и замполитом. "Насчёт меня говорят", - тоскливо думал я, ожидая неизбежное. В строю слышались разговоры, шутки, смех, кто-то лузгал семечки, сплёвывая кожурки в кулак, - командиры далеко, им не до нас... И надо же мне было связаться с этим недотёпой!
   ...В лётной столовой стояли длинные столы, как у солдат, возле каждого стола, по обе стороны, - такие же длинные скамейки, вмещающие по пять человек. Кормили, правда, немного лучше, чем солдат, что означает - готовили и обслуживали весьма дурно. Все эти недостатки превращались заинтересованными лицами в объективные трудности и объяснялись "трудностями становления". Стол, за которым трапезничали начальники, стоял возле стены и его отделял от столов остальных лётчиков широкий проход. Когда я поел и отправился к выходу, обратил внимание, что замполит авиагруппы, подполковник Абрамовский, пьёт чай. Догнав Мишку Стрельцова, лётчика-оператора с "двадцать четвёрок"1, с которым до этого сидел за одним столом, толкнул его в бок и пошутил: "Тебя Абрамовский приглашает на чашку чая". Что произошло дальше, мне потом в подробностях рассказали невольные свидетели этого рождённого у них на глазах анекдота. А сейчас, после построения, со мной проводит дисциплинарно-воспитательную работу командир эскадрильи, майор Мордовин. Пытаюсь объяснить, что это была всего
  
   "Двадцать четвёрки"1 - вертолёты Ми-24 различных модификаций.
   лишь шутка в отношении равного мне по званию, а его реакция на эту шутку явилась для
   меня полной неожиданностью. Вижу, что комэску разбирает смех, он гримасничает, что-бы замаскировать расползающееся в улыбке лицо. Ситуация и впрямь сложилась трагикомичная. Я тоже играю свою роль, изображая скорбную мину, тоже одеваю на лицо маску. Нужна нервная разрядка, и я совершаю над собой громадные усилия, чтобы не расхохотаться в лицо Мордовину. Нервный срыв будет воспринят о-го-го как! Тогда уж меня точно сгноят... К нам подходит майор Березовский, штурман части, ушедший недавно на повышение из нашей эскадрильи, с улыбкой спрашивает про "чай", здоровается за руку, разряжает обстановку. Комэска, через силу сохраняя на лице строгость, отпускает меня. Так я отпускаю из угла своего трёхлетнего сына, чтобы не посмеяться при нём по поводу его очередной детской шалости.
   "Времена Чапаева кончились, Лёня, - назидательно говорит, догнав меня, Березовский, расспросив о подробностях происшедшего инцидента, - это раньше было: командир пьёт чай - садись и ты, пей чай".
   Вообще, в армии принято делать из мухи слона, чтобы потом было легче прикрывать чьи-то крупные упущения по службе и даже воинские преступления. Ведь дисциплинарная практика ведётся! И наказанные будут молчать - у самих рыльце в пушку. А то, что эти проступки и крупные правонарушения не сопоставимы по своей тяжести и последствиям, так кого это волнует? Вот и сейчас, я не чувствовал за собой вины, но считал себя жертвой обстоятельств, поскольку отсутствовал злой умысел. Но другие, те, кто выше, так не считали и много позже мне это припомнят как попытку дискредитации командного состава.
   Любопытные пристают, но мне и самому мало что известно из того, что учудил Миша Стрельцов. ..."Наконец-то меня заметили!" - решил, очевидно, Миша и на душе его стало сладко-сладко, как во рту, когда положишь кусок сахару. Он заранее ошалел от счастья и бодро доложил, приблизившись к Абрамовскому на почтительное расстояние и взяв под козырёк: "Товарищ подполковник, лейтенант Стрельцов по Вашему приказанию прибыл"!
   - Зачем? - его так некстати отрывали от душеспасительной беседы с одним из записных выпивох из нашей эскадрильи, командиром экипажа, капитаном Чесалиным.
   - Как зачем? Пить чай. - Стрельцов смотрел на замполита открытым и честным взглядом ребёнка и великодушно прощал ему его забывчивость.
   - ?!... - Абрамовский от неожиданности открыл рот, медленно соображая.
   - Ну, я пошёл. Разрешите? - промямлил Чесалин, смекнув, что сейчас самое время улизнуть. На него не обращали внимание. Он вылез из-за стола и боком-боком стал пробираться к выходу.
   - К-какой чай?! - Абрамовский, наконец, обрёл дар речи.
   - Как какой? Сладкий. - Мишкины глаза по-прежнему смотрели наивно и невозмутимо.
   "Нет, он серьёзно".
   - Кто послал?! - дошло, наконец, до Абрамовского.
   -Лейтенант Карташёв, из 8-й эскадрильи, - тут же заложил Стрельцов, поняв, что опростоволосился и не на шутку струхнув.
   - Морозов! Карташёв у тебя?
   - Так точно, ага! - Морозов, замкомэска с украинской неблагозвучной фамилией, типа Полторыбатько, поэтому взявший фамилию жены, пытается проглотить, но кусок предательски застрял в горле.
   - Он как, нормальный?
   - Так точно, ага! - трудно разговаривать с полным ртом.
   - Так какого же х... он из меня дурака делает?!
   - Так точно, ага! ...А что случилось? - наконец проглотил и начинает соображать Морозов.
   Потом они вдвоём набрасываются на бедного Стрельцова, а тот стоял, повесив голову, которая не хотела вовремя соображать, глупо улыбался и сбивчиво оправдывался. "Ну, садись, будем пить чай", - миролюбиво сказал Абрамовский, когда прошёл гнев и отлегло на сердце.
   "Спасибо, товарищ подполковник, не хочу: только что полчайника кофе выпил". - Мишка снял фуражку, рукавом тыльной части правой руки вытер выступившую на лбу испарину и - вон из столовой!
   ...И долго потом будут в полку вспоминать, как один хохмач из 8-й эскадрильи послал одного чудака с "двадцатьчетвёрок" к замполиту авиагруппы "на чашку чая".
   Что касается дальнейшей судьбы нашего "легендарного" политработника, так позже выяснилось, что его жена числилась диспетчером на КДП, где незаконно получала зарплату. А ещё на его "счету" была какая-то махинация с партвзносами. И все вспоминали, в связи с открывшимися фактами, как он говорил на одном из открытых партсобраний, что когда он смотрит в зал, то видит огромное мурло мещанина. Вот так - ни больше, ни меньше. Но подполковник Абрамовский вышел сухим из воды и нашёл себе тёпленькое местечко где-то в Подмосковье. Как говорил командир отряда, капитан Грицюк, "партия ничего не даёт, но многое прощает". А злопамятные подчинённые и тут приводили демагогические высказывания своего политрука о том, что "каждого, кто попытается удрать из авиагруппы на другое место службы, командование и политотдел части будут считать трусом и дезертиром"!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
   Субботний вечер.
   На улице дождь со всеми последствиями. В душе - ещё большее ненастье. Ходят слухи, что здесь оставят нашу эскадрилью. Только нашу - остальные вернутся в Торжок. И всё из-за того, что эскадрилья отличная. "Отличились на свою голову", - плюются пессимисты, а их большинство.
   Вчера чуть было не покинул этот мир после позавчерашнего знакомства с грузинским сухим вином под названием "Имерули". Был повод - день рождения сына. Угощал первых попавшихся под руку прапоров. Начинаешь вспоминать и анализировать - всё, казавшееся по пьяной лавочке в порядке вещей, было нелепо, смешно и глупо.
   Возвращаться "на базу" было далеко, потому что незнакомая или малознакомая дорога кажется ещё длиннее, чем есть на самом деле. Говорил с солдатами- стройбатовцами о чём-то и просил, чтобы они не бросали нашего борттехника, с которым нас свело застолье и который, почему-то раньше меня сдал, хотя имел явное преимущество с точки зрения весовой категории. К тому же он оказался буйным, вырвался у стройбатовцев и бросился на телеграфный столб, разбив себе в кровь лицо. Теперь для верности пришлось вести его самому.
   Перед сном - построение и вечерняя поверка. Комэска узрел "отличившихся" и говорит им об этом. Один прапорщик лезет вперёд, хочет, чтобы командир и его непременно увидел пьяным и успокаивается, когда добивается своего. Завтра у прапора пьяный кураж пройдёт, с похмелья будет болеть голова, да ещё получит "выговорешник" от Мордовина, но перед этим - разнос по полной форме! Он будет понуро стоять навытяжку, слёзно просить прощение и бить себя в грудь, называя свой очередной залёт последним. Еле стою на ногах, лицо, наверное, бледное, как у мертвеца (очевидно, отсюда и выражение "мертвецки пьян"), но остаюсь незамеченным для зоркого и цепкого глаза комэски. Курсантская школа: умение держаться из последних сил сколько угодно долго, когда надо.
   - Разойдись!
   Я ещё не сдал. Дошёл до кровати, разделся, аккуратно повесил одежду, залез на кровать, которая находилась на втором ярусе, лёг и только тогда почувствовал, что всё у меня поплыло перед глазами. Не в первый раз, знаю, что за этим следует. Слезаю с кровати, сую ноги в ботинки и топаю быстрым, скрёстным шагом в сторону туалетной комнаты... Пока желудок полон, всё идёт, как по маслу, только брызги летят в разные стороны. Но после нескольких визитов к унитазу, когда освобождаешься от выпитого и съеденного, начинаются мучения. Кажется, что тебя выворачивает наизнанку, текут слёзы, которые ты размазываешь вместе с соплями и частицами отторгнутого из глубин, невесть как оказавшихся в носу, одной рукой, второй опираешься за стену, сопровождая каждый приступ рвоты нечеловеческим стоном, и почти вслух клянёшься не брать больше в рот этой гадости.
   В памяти всё расплылось и нет чёткой картины всех деталей происходившего со мной. Смутно вспоминаю, что во второй или в третий раз, почувствовав дурноту, собрал последние силы и с мыслью, что негоже превращаться в свинью, двинулся по проложенному маршруту. Чувствую, что не дойду, зажимаю рот ладонью, ускоряя шаг, но рвотные массы через пальцы ладони брызгают во все стороны. Все шарахаются от меня. Замечаю возле тумбочки дневального солдатика - отрешённость от мира сего сменяется проблеском чувства, похожего на угрызение совести, сознание фиксирует этот момент, который потом всплывёт в памяти и заставит испытать чувство стыда...
   Рано или поздно, но всему приходит конец. Каким-то образом пришёл конец и моим мучениям, и подъём застал меня в постели. Ужасно болела голова и не хотела отрываться от подушки. Опять тошнило. Но надо было вставать, одеваться, ехать со всеми на завтрак, в жилой городок, на одном из КамАЗов, закреплённых за нашей эскадрильей, в кузов которого ещё надо было забраться, напрягая из всех сил дрожащие ручонки; в столовой с отвращением смотреть на пищу, от запаха которой к горлу подкатывает тошнота, начинается обильное слюноотделение, и ты глубоко дышишь, чтобы побороть в себе рвотный рефлекс. Поездка в кузове КамАЗа в жилой городок и обратно нисколько не освежает. За рулём КамАЗов сидят бойцы срочной службы из автотранспортной роты ОБАТО1, которые не весть, какие профессионалы, поэтому бедное, обессиленное тело, не способное амортизировать, принимает на себя все крупные камни и колдобины. Серёжа Иванов, правак замкомэски, напевает на мотив популярной песни:
   И Родина Рая кормила меня
   Гороховым супом, гороховым супом...
   В кузове смеются. Рая Родина, самая скандальная официантка и одновременно жена Виктора Васильевича, правака из нашей эскадрильи, человека совершенно безобидного, как огня боявшегося жены и одновременно, по словам Щербакова, летавшего "на правом седле" у комэски, "шелудивого на шишку", поскольку, когда тот смотрел на чужих женщин, глаза его становились маслеными.
   Сегодня, как назло, строевой смотр. Ноги еле держат, дрожь в коленях не проходит, от слабости на лбу выступила испарина. Хочется плюнуть на всё, выйти из строя, сказать, что больше нет сил - и будь, что будет! Рассудок, прикинув возможные последствия, приказывает терпеть. Облизываю пересохшие губы. Качает от голода - не до строевого шага. И всё же шагаю, шагаю и ещё что-то делаю, как все. Мучения продолжались... И всё-таки я дожил до вечера и с аппетитом сразу позавтракал, пообедал и поужинал.
   И теперь, вспоминая всё это, я понял, почему в день прилёта нашего отряда все лётчики "ходили на бровях". Грузинское сухое вино - штука коварная: эта кислятина поначалу в серьёз не воспринималась, поначалу его пьёшь, как воду, а затем градусы брали своё. Да и качество грузинских вин зачастую было весьма сомнительным! Во всяком случае, урок я получил серьёзный - теперь буду знать свою норму и по сухому грузинскому вину...
   ...Достаю записную книжку, в которой веду дневник. Надо бы записать стихотворение, которое сегодня полдня сочинял между делом и вместо дела. Перед этим ко мне подошёл капитан Кярема, редактор стенной печати, и попросил сочинить стихотворение в честь приближающегося праздника 1-е Мая. (Кто его подослал? Наверное, Кручинин, больше некому). Кручинина все зовут Моряком или Матросом. Он один во всей авиагруппе в морской форме. Как и я, "загремел" из Добрынки в Торжок, чтобы затем оказаться в Закавказье. Вздорный человек, хотя в первое время производит хорошее впечатление. Умеет "делать деловую харю", как у нас выражаются. Но когда срывается, все с удивлением обнаруживают его другим, настоящим. Но пока он легко вошёл в коллектив, стал своим, пользуется авторитетом. Чем больше у человека индивидуальности, тем хуже ему это удаётся. Общество мстит не похожим. Качества, будь они даже положительными, сделают тебя отверженным, если не присущи для большинства. Это особенность мещан - окружить стеной непонимания что-то пришлое, чужое, новое, и по возможности, раздавить его. Мещане не только хотят, чтобы их не трогали, но и, на всякий случай, исключают вообще такую возможность. Каждый из них боится оказаться в меньшинстве, очутиться в обществе не похожих, памятуя о том, что происходит в таких случаях. Этот страх в форме подсознательного инстинкта сплачивает их, обрушивает их месть на каждого, кто усомнится в достоверности сложившихся стереотипов. Если ты не хочешь, чтобы тебя раздавили, не стой рядом с ними, но и в гущу не лезь, иначе утратишь самого себя. Ты недосягаем только вверху. Стань выше! Но не терпением, не презрительной снисходительностью, не огрызаясь на наскоки со всех
  
   ОБАТО1, или батальон- отдельный батальон авиационно-технического обслуживания; фактически -армейская мафиозная организация.
  
   сторон - этим не победишь. Напади первым, узнав их слабые места, и бей по ним, пока твоим недоброжелателям не станет больно - боль заставит думать каждого по-своему;
   сорви с них покрывало невежества и обнажи их суть, и каждый увидит себя и других в истинном свете и изумится, увидев рядом с собой бесстыдно голых, как и он сам, и, может быть, почувствовав себя морально обнажённым, устыдится своей мещанской сути. Ты станешь один на один, но не с сообществом мещан, а с каждым мещанствующим субъектом в отдельности. Мещане боготворят кумиров, не важно, добрые они или злые. Они укрощены, смирились, но лишь потому, что ты не досягаем для них. Возвысься над толпой! Не питай иллюзий, что добьёшься этого с наскока. Нет, нужны терпение и выдержка. Выжди, пока они выдохнутся... Мои "коварные" мысли были прерваны командой штурмана эскадрильи ехать на аэродром, получать карты.
   Карты хранятся у диспетчера, диспетчер дежурит в помещении КДП1, на аэродроме. От нашей казармы будет километра полтора, по времени - минут 20 ходьбы и 7 минут на машине. Иду к КамАзу, а голова занята рифмами:
   Не белые берёзки - кипарисы...
   Удачно, но что дальше? Кипарисы-ирисы... сизый - кажется, нашёл. Надо записать, иначе забуду.
   В металлическом кузове трясёт и подбрасывает на гравийной дороге, это чувствуешь всеми своими внутренностями, но сейчас я этого не замечаю. Пока доехали до КДП, в записной книжке коряво и неровно легли две первые строчки и конец третьей:
   Не белые берёзки - кипарисы,
   Вершины гор - не ширь родных полей...
   .......................................... сизый...
   Защемило сердце от воспоминаний, смотреть на далёкие снежные вершины было муторно, перед глазами - Добрынка, Подмосковье. Сентиментальность всколыхнула душу. И родилось вдохновение. Пока получал портфель, родились третья и четвёртая строчки. Записать, пока не забыл:
   Но Май и здесь промчится птицей сизой -
   Смотри, пилот, на жизнь веселей!
   На меня самого этот призыв не действовал, потому что шёл не из души, а нужен был для рифмы. И сидя в кузове, я начал успокаивать себя, оправдывая вынужденное здесь своё пребывание суровой необходимостью. Поэзия не чужда красивости и четыре строчки второго куплета угодливо потекли в "идейном" русле:
   Мы лётчики - не ссыльные поэты.
   Нас, как и их, послали на Кавказ,
   Но только не за дерзкие куплеты -
   Мы выполняем Родины приказ!
   ...А потом нужно было проложить маршрут, который разрабатывали вчера "наши умы", но сначала стереть ластиком старый маршрут, который эти же "умы" выдали нам накануне. Я не люблю и медленно выполняю графические, чертёжные работы, но чтобы поспеть за другими, нужно было выбросить из головы постороннее. Другие, может быть, и действовали сноровисто, поскольку их головы не были замутнены разного рода "лирикой". Зато потом пришлось изрядно помучиться, пока появился третий куплет. Сочинять надо на одном дыхании, пока есть соответствующий настрой, который называется вдохновением. Но третий куплет всё-таки появился:
   Носы не вешать, ну, чего взгрустнули?
   Полней, биджо, стаканы наливай!
   И пусть рекою льётся "Имерули" -
   По-русски встретим Праздник-Первомай!
  
   КДП1 - Командно-диспетчерский пункт
   Последние строчки, насчёт выпивки, шли не от сердца - нет уж, пусть серые волки пьют
   "Имерули" - просто другая рифма в голову не пришла. "Заказчик" отверг третий куплет по морально-политическим соображениям - назвал его алкогольной пропагандой (хотя буквально на днях я своими глазами видел его и ещё одного капитана, Борю Бобкова, вдрызг пьяными), и настаивал на его изменении. А я доказывал, что поэзию невозможно запланировать, что вдохновение - это дар Божий, поэтому то, что вылилось на бумагу в эти редкие минуты творческого подъёма, ничем другим заменить невозможно и лучше сказанного уже не скажешь. Но Юрий Яныч, так звали этого капитана (о котором говорили: "Капитан Кярема с острова Саарема) был по-эстонски непоколебим. Тогда я подумал и решил, что если сказано про праздник с выпивкой, то можно что-нибудь сказать и про праздник без выпивки. И уже специально для Яныча три последние строчки зазвучали по-новому:
   Весельем жизнь до края наполняй!
   Мы с избранного курса не свернули
   И с честью встретим Праздник-Первомай!
   Самый придирчивый замполит остался бы доволен этими стихами - что ни говори, стихи были "идейно-выдержанными". Капитан Кярема просиял. Он прикинул, сколько стихотворение займёт места в стенгазете, и довольный, потирал руки. Я поудобнее сел на кровати (столов в казарме не было), положил подушку на колени, на подушку записную книжку и начал писать на чистовую: "Предпраздничное, для стенной печати..."
   Стихи появились в стенгазете под псевдонимом НП - я не хотел, чтобы они ассоциировались с моей личностью, что было тактической ошибкой. Ежели пока что не получается превосходство в воздухе, надо было показать господство в интеллекте! А то, как я поскромничал, называется ложной скромностью. В своей игре в шахматы я походил не той пешкой... Похоже, мне уже не выиграть эту партию. Если бы перед этим я не совершил ход конём, который привёл к тому, что я оказался в солнечной Грузии!
   Как-то, в Добрынке, штурманскому составу, на одном из совещаний, было предложено два места штурманов: в вертолётном полку, в г. Воронеже, и в отдельной эскадрилье на Ил-14, в г. Липецке. Поскольку обстановка в полку была нестабильная - поговаривали, что со временем переведут в Торжок - я согласился на Воронеж. Но через некоторое время на это место стал претендовать один штурман отряда - с понижением. Ему пошли навстречу, а мне предложили альтернативный вариант - Липецк. И тут я заупрямился: во-первых, обиделся, во-вторых, в Липецке летали на устаревших Ил-14 с поршневыми двигателями, на которых для лётного состава год шёл за полтора, а не за два как на вертолётах Ми-6. Но самое глупое, что можно было придумать в этой ситуации, это сказать: "Хочу посоветоваться с женой". Ирина заныла, что здесь она только-только со всеми сошлась, а там мы никого не знаем, и почему именно ты?.. Но поскольку документы на перевод в Липецк продолжали готовить, я умудрился прорваться к приехавшему с инспекцией генералу из Москвы и сказать ему о нежелании ехать в Липецк. Мою кандидатуру отставили, но мне передали слова заместителя командира полка, подполковника Солдаткина, раздосадованного моим нестандартным поступком: "Не захотел ехать в Липецк, поедет в Торжок"! Мы знали, что торжокский полк готовят к передислокации в Грузию, на необустроенное место, как говорят в таких случаях, в чистое поле.
   ...Звонок в дверь очень часто бывает неожиданным. Кто бы это мог быть? - думаешь, пока идёшь открывать дверь. Открываешь - и перед тобой вырастает фигура посыльного. Что-то он скажет? - проносится в голове, пока солдатик открывает рот и произносит первые слова. Пока он говорит, как завороженный смотришь на него.
   "Вас вызывает командир".
   "Зачем"? -срывается невольно.
   Командир полка вызывал меня, чтобы довести, что меня переводят в Торжок на должность штурмана вертолёта Ми-6. Это был мат в 2 хода, который мне объявил подполковник Солдаткин после моего "хода конём", когда я отказался ехать в Липецк.
   Командир полка только прибыл из академии и меня не знал ни с плохой, ни с хорошей стороны. А вот Солдаткин...
   Как-то я простыл, заложило нос, и когда начал его прочищать, почувствовал резкую боль в правом ухе. Врач поставил диагноз: "острый катаральный отит с перфорацией барабанной перепонки" и отправил меня с баротравмой в ЦНИАГ1, в Москву. Воспользовавшись моим отсутствием с 29 ноября по 20 декабря, роднулька устроилась официанткой в лётную столовую. (И после этого моё идиотское - "надо посоветоваться с женой")! В нашей среде работа офицерских жён в столовой, особенно, официантками, не приветствовалось, так как считалось, что указанная категорий дамочек, в большинстве своём, женщины лёгкого поведения. После моего возвращения из госпиталя в гарнизон, я всё это высказал жене. Как-то, когда я зашёл в лётную столовую покушать, она подсела к
   моему столу поболтать и по своей безолаберности не заметила, что за командирским столом сидит исполняющий обязанности командира полка, подполковник Солдаткин, и ждёт, когда его обслужат. Посидев минут пять, и, увидев, что официантка сидит с молодым лейтенантом, о чём-то болтает и в упор не хочет его замечать, громко высказал своё неудовольствие и ушёл из столовой, хлопнув дверью. После этого скандала роднулька вынуждена была уволиться из столовой по собственному желанию. Это хорошо. Но и меня Солдаткин отметил не с лучшей стороны. А это уже плохо. На день Советской Армии и Военно-Морского Флота Ирина, что называется, опять отличилась. Во время торжественного заседания, когда заиграл Гимн Советского Союза, и все встали, а военнослужащие - по стойке "Смирно!", Ирина со свойственной ей безответственностью не следила за Максимкой, и тот побежал вдоль рядов, что-то громко крича. Естественно, вся торжественность была испорчена, поскольку собравшиеся смотрели на него и улыбались. Исполняющий обязанности командира полка подполковник Солдаткин посчитал такое поведение моей семьи во время исполнения Государственного Гимна кощунством и после этого ещё больше невзлюбил меня.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЦНИАГ1- Центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь.
   Глава 3 Ждём вылета на горный аэродром. Вчера тоже ждали, да так и не дождались - был закрыт перевал. Посмотрели Грузию, теперь посмотрим Армению. Около месяца нахожусь здесь, но не перестаю удивляться и поражаться здешним обычаям и порядкам. Маленький принц не испытывал таких ощущений, случайно попав со своей маленькой планеты на планету Земля, какие испытываю я, попав в Грузию. Мои идеалистические понятия об этом крае, почерпнутые из художественной литературы, газет, учебников и кинофильмов, рушатся под напором фактов реальной жизни. Тебя, как минимум, не поймут здесь, если ты, вслед за Сент-Экзюпери, скажешь кому-нибудь, что "единственной настоящей ценностью является роскошь человеческого общения". А если ты при этом добавишь, что если бы имел свободные 20 минут, то потратил бы их на поиски родника, чтобы напиться родниковой воды, тебя сочтут за ненормального и отправят в Кутирскую психбольницу, которая находится через дорогу, недалеко от служебного городка и в которой царят ужасные порядки, как, впрочем, и во всей Грузии. Здесь на передний план выступает его величество "рубыл", и дельцы, то есть те, кто умеет "делать" деньги, часами разъезжают на чёрных "Волгах" по улицам курортных городов и возле воинских частей в надежде за деньги купить себе продажную любовь приехавшей из России рыженькой самочки. Эти ребята обычно одеты в "фирму", то есть джинсы, батник, вельветовый пиджак, дорогую импортную обувь, которые покупают за любые деньги, разумеется, добытые нечестным путём. Здесь богатство выставляется напоказ, чтобы за всем этим скрыть свою духовную нищету. Впрочем, что это я на грузин - во всём полку вряд ли найдётся ещё один человек, прочитавший все изданные у нас книги Сент-Экзюпери, а о романе Сэлинджера "Над пропастью во ржи" и говорить нечего! Я - максималист и делю людей на 3 категории: категория первая - это те, которые читали роман Джерома Сэлинджера "Над пропастью во ржи"; категория вторая - это те, которые не читали роман Джерома Сэлинджера "Над пропастью во ржи" и, наконец, категория третья - это те, которые никогда не прочитают роман Джерома Сэлинджера "Над пропастью во ржи". К сожалению, меня окружали люди из "третьей категории". ...Сначала смотрел, как играют в волейбол, потом, лёжа на травке, вместе со всеми принимал солнечные ванны, потом пошёл, ополоснулся под душем с холодной водой - "принял гидроудар" (одно из "крылатых" выражений командира авиагруппы, полковника Дробнича).
   В тот день всё-таки получили "добро" на вылет и к вечеру прилетели в Калинино. Так называется площадка, расположенная в 4 км от н.п. Калинино, на которой мы приземлились и глубоко завязли в альпийском чернозёме, после чего приходилось подкладывать под колёса элементы металлической полосы, которые под тяжестью вертолёта сгибались, что называется, в дугу. Подобные действия приходилось повторять периодически, подкладывая под колёса всё новые металлические элементы, которыми запаслись впрок. Это - административная территория Армении. Превышение площадки над уровнем моря я намерил по высотомеру ВД-20 - 1530м. С четырёх сторон - горы. Измерил на полётной карте М 1: 200 000 размеры долины - 12 на 38 км. Вершины гор достигают 2 300 и более. Насчёт жратвы и процесса её усвоения - хреновенько. Столовая - в палатке. Сюда планировали дня на три - в субботу прилетели, в понедельник улетим, но прозагорали целую неделю. Не смогли в срок отлетать запланированное из-за погоды. Что здесь хорошего - это то, что не жарко. Температура где-то + 13-180. Листочки только-только распустились. Утром слышал кукушку. Отрабатывали посадку на высокогорную площадку. Жизнь спартанская - подъём в 4.30, отбой в 20.00, ни газет, ни телевизора, ни радио. ...Отпросился у комэски сходить в город, на главпочтамт, снять деньги с аккредитива, так как на завтра намечается очередная "репетиция". Поскольку аэродром и служебный городок находятся на окраине, до центра Цулукидзе идти минут 30-40. Районный центр. В основном, частные дома. Зато, какие дома! В России и других республиках, заселённых русскими, за такой дворец Ивану пришлось бы мотать приличный срок. (Откуда взял средства)? Все дома двухэтажные, чем ближе к центру, тем богаче. Заборы выложены особым образом из обработанного речного камня, ворота металлические, кованые, узорчатые. Вдоль заборов высажены в виде живой изгороди вечнозелёные растения типа лавровишни, которые очень красиво подстрижены. От ворот, к входу в дом, над асфальтированной или цементированной дорожкой, на специальных, П-образных металлических каркасах, соединённых вверху между собой, вился высаженный по краям дорожки виноград, образуя красивую зелёную веранду. Рассказывают, что раньше в этих домах, ближе к центру Цулукидзе, жили кавказские евреи, которые выехали в Израиль. В самом центре находятся двух- и трёхэтажные здания, как правило, административного назначения. На пути к главпочтамту, по правую руку, я увидел постройку, больше напоминавшую сарай, и очень удивился, узнав, что это - городской кинотеатр. Такое соотношение общественного и частного, в пользу последнего было непривычно не мне одному. Наши политработники стыдливо уходили от ответа на вопросы подобного рода, что-то бормоча про "национальные особенности". Через несколько месяцев я напишу о своём восприятии подобных контрастов, противоречащих принципам социализма, будут лёгкое замешательство и тихая паника среди партийно-советского руководства города, будут спрашивать меня, кто научил и кто написал, и для чего я это сделал... Но вскоре развалюшку снесут и на этом месте построят приличный, подобающий районному центру, кинотеатр. А жители г. Цулукидзе сочтут это за очередной акт неустанной заботы партии и правительства о трудящихся. Больше всего, конечно, меня покоробило неверие цулукидзевских партийных чиновников в то, что советский лейтенант, член ВЛКСМ, за спиной у которого один из лучших ВУЗов ВВС, может грамотно излагать свои мысли и способен занимать активную жизненную позицию!
   Сегодня, как и вчера, подъём был в 4.30. Пытаемся улететь в Дирби. Это площадка, где базируются 2 транспортно-боевые эскадрильи на вертолётах Ми-8 и 2 противотанковые эскадрильи на вертолётах Ми-24 нашей авиагруппы. В Цулукидзе, на аэродроме, который построили ещё немецкие военнопленные, и который в последующие годы был изрядно запущен за период эксплуатации нашими "специалистами", базируются 2 транспортные эскадрильи на вертолётах Ми-6, эскадрилья на вертолётах Ми-8 и эскадрилья на вертолётах Ми-24. Площадка Дирби находится в восточной Грузии, аэродром Цулукидзе - в западной, между ними горная гряда, через которую проходит дорога, высшая точка которой называется Сурамским перевалом. Так вот, когда над этой грядой стоит облачность, синоптики говорят: "Перевал закрыт"! Нам в таких случаях приходится "ждать у моря погоды".
   ...Зачем я тогда обратился к генералу? Сейчас бы служил как белый человек в "придворной" липецкой, отдельной эскадрилье, в приличном городе, с двумя выходными, летал бы в солидные командировки! Посоветовался с женой, называется... (А от неё давно нет писем). Главное, надел парадную форму, чтобы представиться, как положено по Уставу, когда прибуду к месту назначения, в Торжок. Но в этой помойке моё знание уставов и желание им следовать должным образом не оценили, а скорее наоборот. Надо было в Москве идти на приём к окружному начальству и доказывать, что не положено меня переводить в другую часть, поскольку я не прослужил в своей части ещё и года! А я смалодушничал: "Зато Грузию посмотрю, о которой столько много читал интересного, побываю на больших учениях"...
   Воскресенье. Это понятие утратило своё, обычное, значение. Здесь что понедельник, что воскресенье - всё одно. Никакого просвета. Скорее бы начинались учения! Скорее бы всё это кончилось! Наших начальников припугнули высокими "гостями", и они организовали помывку вертолётов. Назавтра, с утра, мыли вертолёт; прилетели командиры из Дирби - собрались по-быстрому и полетели в Вазиани, но что-то тормознули в Дирби. Переночевали в Цхинвали, столице Юго-Осетинской АО. Начальство организовало с нами что-то типа занятий. Потом опять томились ожиданием. Назавтра "вводные" следовали через каждые полчаса, и мы целый день чертили и перечерчивали маршруты. А на следующий день полетели совсем по другому маршруту. Прилетели в Вазиани, открыли створки в ожидании пехоты из ДШБр1 и, обнаружив неподалёку арык из железобетонных плит, по которому вода текла с гор на поля, пошли туда купаться и заниматься стиркой комбезов и белья. В какой-то момент я увидел, что сослуживцы бегут от арыка к своим бортам и последовал их примеру. Оказалось, что по дороге, в нашу сторону, идёт колонна на БТР и БМП для погрузки на вертолёты. В это время, стоя в арыке лицом против течения, борттехник одного из вертолётов, Дима Усов задумчиво стирал свои кальсоны (обладая мужским достоинством солидных размеров он трусы носить стеснялся). Набегающий поток подхватывал его елду, которая достигнув предельно-заднего положения, пружинила, выскакивала из воды, ударялась залупой о пупок, затем падала на воду и всё повторялось сначала. Когда старший лейтенант Усов поднял голову, то увидел напротив себя проезжавшую командирскую машину с комбатом, повернувшим голову в его сторону и отдающим кому-то честь. Дима Усов тревожно закрутил головой, но никакого начальства с большими звёздами позади себя не обнаружил. Тем не менее, командиры вновь и вновь проезжавших мимо него машин, высунувшись из люка, поворачивали в его сторону голову и отдавали честь. Зато личный состав стоявших поблизости вертолётов, покатывался со смеху, наблюдая, как пехота приветствовала Диму Усова за его мужскую гордость. Потом остальные узнали от старшего лейтенанта Щербакова, летавшего правым лётчиком у комэски, во всех подробностях и красках, как пехота проезжала мимо Димы Усова, приветствуя его елду, словно на параде в Москве, на Красной площади, мимо членов Политбюро.
   Целый день маялись от безделья в Дирби, ожидая вылет в Цулукидзе. Личный состав ловил тарантулов, выманивая их из норок, дразня соломинками. Назавтра "обрадовали": сказали, что ученья откладываются на неопределённый срок. Объявили парковый день. Кто-то, как я, занимается стиркой, другие принимают солнечные ванны. ...Когда я прибыл в Торжок, руксостав эскадрильи усомнился в уровне моей лётной подготовки согласно записям в лётной книжке. У меня были допуски к полётам по маршруту днём и ночью в простых метеоусловиях и допуск к полётам в облаках с заходом на посадку по системе ОСП2. Решили, что проверять меня будут заново, что означало замедлить искусственно мой профессиональный рост, отбросив меня назад на целый год. Но и отпустить меня назад, в Добрынку, тоже не захотели, а взяли из Добрынки лейтенанта Сенчилина, штурмана отряда, из "лесников"3, который летел вместо меня во время перелёта. А комэска Мордовин, когда я представлялся по прибытии, изобразил на своём желтовато-смуглом, цвета ржавчины, лице радушную улыбку, пожимая мне руку, от чего я подумал: "Это и есть азиатское двуличие". И ещё я понял, что Мордовин меня замордует. К сожалению, моя интуиция меня не подвела. Ко всему прочему, из Добрынки в авиагруппу перевели борттехника Каценюка, который звал меня Пан профессор, и с его лёгкой руки в эскадрилье меня стали называть Профессором.
   Пришлось и мне сходить в наряд по лётной столовой. Раньше, когда командир авиагруппы, полковник Дробнич, выводил перед строем лейтенантов с "восьмёрок" и "двадцатьчетвёрок", повёрстанных в армию из ДОСААФ, и зачитывал им благодарность от поваров и официанток за то, что те помогали им переносить бачки и противни, я не мог понять - сошёл с ума или же меня здорового поместили в сумасшедший дом, хотелось от
   такого кощунства одновременно плакать, смеяться и ругаться матерно! Ведь в Уставе
  
   ДШБр1 - десантно-штурмовая бригада.
   ОСП2 - система слепой посадки.
   "Лесники"3 - студенты, окончившие лесотехнический институт с военной кафедрой по специальности "самолётовождение", призывались на два года, от сюда "двухгодичники", "студенты", "офицеры-любители" и т.д.
   внутренней службы чёрным по белому написано: "Дежурный по столовой подчиняется дежурному по полку, его помощнику и заместителю командира полка по тылу. Ему под-чиняются весь суточный наряд, назначенный для работы в столовой, и повара". Добавлю от себя: и официантки, которые по рангу ниже поваров. Так как же, чёрт бы вас всех побрал, вместе с вашей дебильной авиагруппой, подчинённые могут объявлять благодар-ность начальнику?! Что, если я выйду перед строем и за что-нибудь объявлю благодар-ность полковнику Дробничу, а ещё лучше - выговор за неразбериху, устроенную им и его непосредственным начальством, за отсутствие заботы о личном составе, граничащей с издевательством над ним. Что, не нравится? А думаете, мне нравится смотреть на этот цирк, на это издевательство не только над здравым смыслом, но и над Общевоинскими Уставами Вооружённых Сил СССР! Короче, после этого я, сходив ещё раз в наряд дежурным по столовой, написал обо всех недостатках в вопросах питания лётного состава, в том числе об объявлении благодарности официантками и поварами дежурному по столовой, в письме в газету "Красная Звезда". А то ведь как получается: меня за мои незначительные проступки гнобят, но тех, кто совершает крупные правонарушения в отношении меня, не доводя до меня положенное по закону довольствие, присваивая его, те, кто в нарушение своих должностных обязанностей, не проявляют заботу о личном составе, в том числе, обо мне, почему-то не несут за это никакой ответственности. Нет, товарищи начальники, сначала обеспечьте подчинённых всем необходимым, а потом требуйте с них по всей строгости! Ответ из редакции "Красной Звезды" пришёл в часть тогда, когда я был в отпуске, и, конечно же, "большинство фактов, указанных в письме не подтвердилось". Дежурных по лётной столовой после этого назначать перестали. (Чтобы не было свидетелей воровства столовскими работниками, их начальниками и покровителями). А я начал записывать факты не доведения положенного довольствия личному составу в системе ОБАТО, факты нарушения правил торговли в местном "Военторге", факты разбазаривания горюче-смазочных материалов из-за халатности и по злому, корыстному умыслу со стороны начальства в записную книжку, чтобы в очередном письме в "Красную Звезду" привести их. Я не собирался выходить из боя. Но это будет после краткосрочного отпуска.
   28 июня слетали на Карахачский перевал. Была посадка в Калинино. Трава, цветы... Температура воздуха +15 градусов. Все сразу же одели куртки. Забрали пехоту и назад. Вернувшись, все разделись по пояс и загорают. Хочется есть. 12 часов не ели и никому до этого нет дела.
   2 июля, наконец-то, получил от роднульки письмо. Написала его до 16 июня, отправить сама не смогла (тёща отправила 25-го). "Обрадовала: "Еду на юг, вышли деньги". Я тоже "обрадовал": "Сама зарабатывай". 1 июля летали на Карахачи, но не смогли там совершить посадку из-за жары. На высоте 2200 м температура была +250 по Цельсию, а в Цулукидзе - +40. В воскресенье съездил с ребятами в Цхалтубо, истратил 80 рублей. В следующее воскресенье нас возили на море, в будние дни купаемся на "Бучиле" - не большом карьере, заполненном водой, на речке Цхенис -Цкали, что протекает за аэродромам. У всех "чемоданное настроение" - объявили, что повезут "на случку", к жёнам.
   24 июля из Копитнари вылетел до Москвы, затем с Курского вокзала доехал до Владимира, затем на рейсовом автобусе до военного городка Сокол. Какое это счастье - сидеть в своей квартире, в привычной обстановке, среди знакомых вещей! Только когда что-то теряешь, начинаешь ценить. Назад добирался не без проблем. На Курском вокзале не смог взять билет на 8-е число, поехал в аэропорт Домодедово, где простоял в очереди за билетом часа 4. Всё же 7-го августа улетел. И попал в наряд ...дежурным по кухне. Выдали полевые. Учения отложил до октября месяца. Ходят слухи, что есть директива, по которой мы остаёмся в Грузии. Это значит, что мне из этого капкана уже не вырваться.
   Днями ничего не делаем. Налёт за август - 1час. На письмо в Москву, Главному штурману ВВС, ответ не получил. Получил от Ирины письмо: пишет, что смирилась с тем, что брошу её. Отправил ей деньги, выписал газеты и журналы и купил облигации. Почтовая работница, по-моему, даже заведующая, взяв от меня деньги, заявила, что у неё на 10 рублей меньше, чем требуется, и я добавил "десятку". Я сразу не понял, что передо мной мошенница, а потом было поздно. Эта воровка ко всему прочему оказалась ещё и с комплексом гоголевского почмейстера Шпекина: как-то она вскрыла два письма, а потом письма вложила не в те конверты. Пострадавшими оказались представители руксостава части. Разразился скандал и любопытную воровку уволили с почты.
   Вечерами, изрядно выпив "Имерули" и возвратившись в казарму, личный состав закатывает концерты хорового пения. Поют в умывальнике, у некоторых хорошие голоса. Остальные слушают. Репертуар: как правило, русские народные и современные лирические песни и частушки. Манера исполнения: споют куплет какой-нибудь популярной песни, потом исполняют весёлую частушку, ещё куплет, ещё раз эту же частушку, иногда исполняют попурри. Поскольку я гожусь только для того, чтобы исполнять строевые песни во время смотров, которые любит проводить наше начальство, то нахожусь среди слушателей. Среди исполнителей - наш командир отряда, Дробышев Олег Всеволодович. Поёт очень хорошо, задушевно, хотя душонка у него мелкая. Старый холостяк, в молодости много набедокурил, теперь, к пенсии, хочет получить майора, поэтому выслуживается перед начальством. Поскольку обуздать свою буйную натуру ему трудно, отыгрывается на подчинённых, которых не прочь по любому поводу "заложить"; особенно достаётся Карташёву, которого невзлюбил сам комэска.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4.
  
   Как-то, возвращаясь из центра Цулукидзе, где мы посидели в одном из "чупков", запивая холодненьким "Имерули" грузинское, непривычно острое, блюдо под названием "солянка", но абсолютно не похожее на нашу общепитовскую солянку, мы встретили группу праваков из нашей эскадрильи во главе с Саней Румянцевым, по прозвищу Лукавый, которое, кстати, ему дал комэска и, что называется, "в десятку". Они сообщили нам, что надо сматываться и подальше, поскольку на аэродром несколько машин привезли с железнодорожной станции Самтредиа техимущество эскадрильи, которое предстоит разгружать всю ночь. Подумав, мы продолжили наш путь, поскольку прячься, не прячься, а разгружать придётся всё равно нам. Через какое-то время, когда мы уже разгружали техимущество, к нам и всем остальным присоединились несостоявшиеся дезертиры: наверное, совесть замучила. Это событие стало знаковым в нашей судьбе, поскольку после прибытия техимущества стало ясно, что в Торжок наша часть больше не вернётся, и в Грузию мы прибыли, выражаясь языком классика марксизма-ленинизма, всерьёз и надолго. А в память об этом событии в моей служебной карточке появилась запись: "За разгрузку эшелонов. Благодарность. 24.09.74г. к-р ВЭ". Подпись заверена начальником штаба в/ч 61902 п/п-ком Быковым гербовой печатью воинской части. Правда, подписи его почему-то нет, но это уже недоработка командования части.
   В октябре-ноябре эскадрилью отправили в отпуск. Взял Максимку и поехали в отпуск. Ирину брать не стал. Решил, что не заслужила. Отпуск провёл в Орловке. В конце отпуска оставил сына в Добрынке с Ириной, а сам поехал в Грузию. Когда приехал в часть, узнал, что в отпуске мне надо было гулять с тремя звёздочками. Из лейтенантов-штурманов очередное воинское звание "старший лейтенант" не получил только Вася Шингур, который в пьяном виде писая с крыльца модуля, в котором нас временно разместили, чуть не описал комэску Мордовина, которого нелёгкая погнала в служебный городок проверять, чем в ночное время занимаются лётчики. Правда, в опале лейтенант Шингур пробыл недолго.
   В начале декабря послали в Тбилиси, в окружной госпиталь, для прохождения врачебно-лётной комиссии. Лётный состав раз в два года проходит ВЛК стационарно в окружном госпитале , если нет диагнозов, не препятствующих лётной работе. Если же у кого-то появился диагноз, тот ВЛК проходит стационарно ежегодно. Прежде чем ехать в госпиталь, отнёс на квартиру Миши Муллоярова свои вещи на хранение. Он уже получил квартиру в одном из уже построенных домов, так как к нему приехали жена с дочерью. Накатил 150 граммов самогона, не помню, по какому поводу. И вот я сдаю анализы. Сегодня 5 декабря - день советской Конституции. Вчера было зондирование желудка, процедура не из приятных. А вдруг - язва? Куда пойду, если спишут? Дни идут, врачи особенно не торопятся: им на обследование каждого лётчика отводится 15 дней. Уже сдал кровь из вены и из пальца. Скоро будут готовы все анализы и тогда обстановка прояснится. Устроили в палате публичную читку эротического прозведения под названием "В бане". Сейчас один истребитель из Миха-Цхакая конспектирует. По вечерам травим анекдоты, в основном, про женщин. Допоздна не спим, а утром с трудом поднимаемся. Кстати, анекдот на эту тему. Приходит в эскадрилью молодой замполит, представляется комэске, который с замкомэской чертят плановую таблицу полётов. "Мне сейчас некогда, - говорит ему комэска, - потом с Вами побеседуем, а сейчас сходите в курилку, послушайте, о чём лётчики говорят, и доложите мне". Приходит замполит в курилку, слышит - лётчики говорят о женщинах. Пошёл докладывать комэске: "Плохо, товарищ командир, у нас с воспитательной работой - лётчики говорят о женщинах"! "Всё нормально, - успокоил его комэска, - иди, слушай дальше". Опять пошёл в курилку замполит. Слышит - лётчики заговорили о полётах. Бежит замполит докладывать, хочет комэску обрадовать. Услышал командир новость, нахмурился: "И когда, подлецы, успели напиться"!? Не обходится без курьёзных "историй" из личной жизни. Один правак с "восьмёрок"1, которого я знаю по Добрынке, и который получил "Красную Звезду"2 за командировку в Египет, когда арабы воевали с евреями3, рассказал, как однажды, ещё в Торжке, взял ключ у друга от его квартиры, которую тот снимал в частном секторе, а теперь уехал на время, и ночью, когда уснул на кровати своего друга, вдруг был разбужен голой женщиной, лежащей с ним в постели и требующей мужской ласки; он вынужден был исполнить её желание, но во время секса незнакомка вдруг поняла, что легла не под того...
   Хожу в библиотеку. Читаю журнал "Иностранная литература". Здесь пишут
   интересно, описывают жизнь такой, какая она есть, поскольку не ограничены рамками соцреализма. Но и читать уже надоело. Пора своё писать...
   Можно забыться минут на 120, но если днём посплю хоть немного, бессонная ночь обеспечена. Сегодня уже 16 декабря. Послали в барокамеру, сказал, что у меня насморк - отставили до послезавтра. И вот я в Цулукидзе. Вчера, перед отъездом из Тбилиси, посидел в ресторане. Играл ансамбль. Я дал официанту "трёшку" для музыкантов и попросил исполнить для "московского лётчика" песню из кинофильма "Генералы песчаных карьеров". Провинциалы ничего подобного не слышали, поэтому после некоторой заминки исполнили песню из кинофильма "Белое солнце пустыни". Отъехал "вечерней лошадью". Утром ужасно болела голова. Приехал, упал и проспал до половины второго. Сходил в гости к Мишаре, своему командиру, доложил о прибытии.
   Скоро должны приехать Ирина с Максимом. Она считает, что ничего "такого" не сделала, за что бросают жён. Мне дали маленькую комнату с подселением в двухкомнатной квартире, в большой комнате живёт начальник группы авиационного оборудования, Дима Николаев с женой и дочерью года на три старше моего Максима. Естественно, ведут себя, как хозяева. Предполагают, что в перспективе квартира достанется им. Строительство ведут военные строители, процентов на 80 укомплектованные не русскими. Качество строительства ужаснейшее. Офицерам и прапорщикам, получившим жильё, приходится в вечернее время идти на строящиеся объекты, брать стройматериалы и доделывать за строителями. Потом, когда военный городок будет построен, нескольких стройбатовских офицеров привлекут к уголовной ответственности, а самого комбата, в чине подполковника, посадят на 8 лет. А по городку будут ходить разговоры, что в каждом этаже построенного дома не хватает одного ряда кирпичей, а в одном из домов не хватило одного подъезда. Зато вокруг военного городка, как по взмаху волшебной палочки, выросли кирпичные особняки местных жителей. Кроме того, большой доход им приносила торговля вином и чачей отвратительнейшего качества. Грузины, в большинстве своём, прирождённые торгаши, поэтому, имея низкий уровень совести, считали, что русским опойкам и такое сойдёт. Надо признаться, что среди наших офицеров и прапорщиков хватало субъектов без чувства собственного достоинства, а среди женщин военного городка хватало блядвы, поэтому у грузин были, к сожалению, основания презирать нас, поскольку они негативные черты отдельных лиц распространяли на всех военных и членов их семей.
   В лётной столовой кормят отвратительно. Постоянно что-нибудь не додают, например, несколько дней не дают кофе, хотя в меню кофе значится, значит будет оприходован как выпитый лётчиками. Либо подадут кофе отвратительного качества. Пригласишь заведующую - как же, разбежалась! В воскресенье придёшь - могут вообще не покормить, сказать, что кончилось. Это бывает, когда украдут больше, чем надо, в
   надежде, что в столовую придёт мало лётчиков. И всегда им всё сходит с рук. Видать, у
  
   Правак с "восьмёрок"1 - лётчик-штурман на вертолёте Ми-8 различных модификаций.
   "Красную Звезду"2 - орден "Красной Звезды".
   когда арабы воевали с евреями3 - война малой интенсивности 1967-1970г.г.
   начальства рыльце в пушку! А ведь столько было шума после моего письма в редакцию...А я всё фиксирую в за писную книжку. И начальство смотрит на меня косо, и Мордовин с подхалимами контролируют каждый мой шаг: не оступлюсь ли, не упаду ли?
   Тогда уж точно затопчут!
   Чтобы хорошо летать, надо часто летать, то есть постоянно тренировать свои умения и навыки, быть в форме. Но если начальство будет преднамеренно редко планировать тебя на полёты, например, за январь 1975 года налетаешь в ПМУ1 всего-то 11 часов 44 минуты, из них ночью 1час 20 минут, а в феврале - и того меньше: 2 часа 10 минут, ты будешь неуверенно чувствовать себя в полёте. Вот тебе и повод для придирок: "Лучше к полётам надо готовиться, правдоискатель"! А у тебя в душе конфликт, вызван-
   ный твоим воспитанием, тем, что официально провозглашается с высоких трибун политработниками и записными активистами, с одной стороны, и тем, что на каждом шагу делается, с другой стороны. "Если я прав, то почему меня травят"? "Если я допустил какую-то оплошность, ошибку в лётной работе или по службе, то почему должен не замечать нарушения более масштабные, тем более, что это затрагивает лично меня и отражается на моём здоровье, настроении, благополучии, если тем самым ущемляются мои права, прописанные в воинских уставах и других руководящих документах, если разбазаривается, разворовывается военное и государственное имущество, чем наносится не только материальный ущерб стране, но и моральный ущерб окружающим, так как подрывается их вера в справедливость"? "А если я не прав, то в чём моя неправота"? Но вместо этого - мордовинское "товарищ не понимает". "Что я не понимаю или понимаю не так"? Вопросы, вопросы... Вопросы без ответов. А отвечать никто и не собирается, просто хотят сломать. Позднее, много позднее подобное положение дел стали называть двойной моралью. Так вот, этой самой двойной моралью было пропитано всё вокруг! Мы буквально купались во лжи, как в помоях, которые солдатики нерусской национальности на УАЗ-459 возили из столовых на хоздвор, на корм свиньям. В людях буквально вытравливали наше русское, неистребимое желание жить по правде. Я отличался от других тем, что не молчал трусливо, но выступал за справедливость, в том числе, когда в своих письмах в газету "Красная Звезда" писал о злоупотреблениях должностных лиц.
   Кротости моей благоверной хватило ненадолго. Уже в феврале стала "показывать" свой характер. Вечером поссоришься - утром видишь чужое, искажённое гримасой ненависти лицо, уходишь на службу не в настроении, на службе всё валится из рук, после службы возвращаешься - тебе опять не рады. (За исключением Максимки, с которым у меня оттаивает душа). Из-за него, собственно говоря, и живём. Для женщины ребёнок - средство шантажа, подлых манипуляций. И чаще всего манипулируют мужчинами благородными, с развитым чувством долга, ответственности за судьбу своего ребёнка, с голосом крови, наконец! Некоторые считают таких людей слабохарактерными, не способными к резким переменам, плывущими по течению... Просто, всему должен быть предел. Я считал таким пределом доказанную измену. Всё остальное можно и нужно пережить. Ребёнок не должен отвечать за ошибки взрослых! Я не мог даже представить себе, что моего малыша будет третировать каким-то образом чужой дядя... И всё-таки дети расплачиваются за неудачный союз своих родителей. Здесь и "шлепки" за то, что подвернулся под горячую руку не вовремя, и не комфортное существование в семье, где между родителями отсутствует взаимопонимание, а в перспективе - собственные пробле-
   мы уже во взрослой жизни. Сейчас уже доказано, что счастливо складывается судьба тех детей, чьи родители жили в любви. И аборты жена чаще делает по своей инициативе (и при попустительстве тёщи) не только из желания убить в себе плод от нелюбимого мужа. Этим она подсознательно всякий раз убивает самого мужа. Первого ребёнка рожают, чтобы привязать к себе мужчину, а потом под разными предлогами ("нечего нищету плодить") идут на аборт. Это сколько же надо иметь ненависти и злобы к мужчине,
  
   ПМУ1 - простые метеоусловия
   которого сами же, вместе со своей матерью, окрутили! Чаще всего мужчина, вступая в брак, добросовестно заблуждается, совершает ошибку, женщина же действует осознанно и расчётливо. В этой жизненной драме будущие жена и тёща - две кровожадные хищницы.
   Короче, в моей неравной борьбе с коррумпированным начальством мне не приходилось рассчитывать на крепкий тыл. Как правило, в самый ответственный момент моя жёнушка меня подводила. И мне было тяжелее многократно. Даже партизаны, дейст- вовавшие в тылу врага, имели какую-никакую поддержку с Большой земли, я же зачастую оказывался один, как перст. И только мысли о будущем моих детей, которое зависело от моего социального статуса, помогали мне не упасть, не сломаться, выстоять.
   Между собой наши женщины тоже скубутся - жена Николаева и моя Ирина. Заводилой является жена Николаева, невзрачная, малообразованная женщина по имени Тося, с крестьянской хваткой и комплексом неполноценности, которая чувствует себя хозяйкой, а нас - квартирантами. Ирина долго терпела, но потом взмолилась: "Больше не могу"! Я разрешил ей "дать сдачи", зная о "способностях" своей половины. Вечером, придя со службы, я с удивлением увидел нашу соседку жалкой и какой-то растерянной и сразу понял, что "Бородино" состоялось. Образцом социалистического общежития не отличались и другие жёны. Жена старшего лейтенанта Трача, тоже штурмана, например, чтобы быстрее получить отдельную квартиру, упала перед Мордовиным в обморок, чем не поспособствовала росту авторитета своего мужав глазах комэски, но своего добилась. К чести Димы Николаева - он не поддержал гегемонических устремлений своей супруги, более того, провёл воспитательную работу со своей женой с применением физического воздействия, к чему некоторые женщины бывают привычны и что является почти единственным средством воздействия на них. Мне не раз приходилось видеть битых жён с "фингалом" под глазом, которых мужья били со всего размаху, даже не всегда за дело, но для профилактики. Изменяли же мужьям, как правило, не битые жёны. А блядвы, как я уже писал, в нашем городке хватало. Я тоже грешен, хотя физическим преимуществом не злоупотреблял и поднимал на жену руку чисто символически, что для неё было не столько больно, сколько обидно. И это действовало. Потом, когда у меня выросла дочь, я пересмотрел свой взгляд на возможность физического насилия над женщиной, мне было не по себе даже от самой мысли о том, что кто-то поднимет руку на моего ребёнка, и начал стыдиться даже самих воспоминаний о том, что сам мог физически обидеть свою жену - тоже дочь своих родителей. Что же делать, когда жена приносит тебе морально-нравственные страдания? Выход один - расстаться. А как же дети? - Бедные дети... И не только потому, что растут без отца, но и с отцом растут битыми обоими родителями, которые срываются на них, проводя воспитательную работу или проверяя уроки. Как правило, они - жертвы женской стервозности, и эта женщина - родная мать.
   В кабине штурмана, в носовой части вертолёта, находится установка НУВ-1м, на которой крепится крупнокалиберный пулемёт Афанасьева А-12,7. Поскольку створки пулемёта закрываются неплотно, в кабине штурмана гуляют сквозняки. Перед тем, как нашей эскадрилье пойти в отпуск, наш отряд летал днём по маршруту и ночью на групповую слётанность. Командир или правый, чтобы не дуло в лицо, направил вентилятор вниз, в сторону кабины штурмана, вот меня и просифонило, в результате чего я не мог повернуть шеей. В санчасти предложили семейную путёвку в Одесский военный санаторий, куда мы и поехали вместе с Максимом. Максимка, правда, был в санатории нелегально и нам приходилось его прятать от слишком "принципиальных" горничных Пришлось даже снять комнату у одной из сотрудниц санатория, чтобы жена с сыном могли иногда там переночевать. В санатории можно было принимать различные процедуры, мне, в частности, делали массаж шеи и плечевого пояса, и боль постепенно прошла, частично из-за лечения, частично лечило время - ничто не может продолжаться вечно. Солнцем и морем мы насладиться не могли, так как был апрель-месяц и соответствовавшая этому времени года погода, зато ездили по экскурсиям, прокатились по морю на морском катере, сводили ребёнка в кукольный театр, в зоопарк, слушали в местном драмтеатре "Тоску". Всего этого мы были лишены в нашем захолустье.
   Когда мы вернулись из санатория, Тосю было не узнать: сама любезность. Нам оставалось только принять такие перемены. В конце июля к нам в гости приехала моя двоюродная сестра Светлана из Белоруссии. Она училась в Минском государственном университете на каком-то курсе. Тётя Клава, как потом оказалось, рассчитывала, что я познакомлю её дочь, Светлану, с каким-нибудь офицером, но это была трудновыполнимая задача, поскольку она пробыла в гостях всего ничего. Кроме того, у меня на примете не было ни одного подходящего холостяка, мечтающего связать себя узами Гименея. Вскоре Ирина, Максимка и Светлана поехали в Кобулети, чтобы показать Светлане море, но буквально через несколько дней они вернулись, так как у обоих представительниц слабого пола начались "женские проблемы" - тут уж не до купания в море! В этот период у меня в очередной раз был острый финансовый кризис, связанный с тем, что моя "хозяюшка" абсолютно не умела разумно тратить деньги, которые заканчивались у неё задолго до очередной выдачи нам денежного содержания. Я кое-как занял 50 рублей у кого-то из холостяков и дал Светлане на обратную дорогу, но сам поехать проводить не смог из-за полётов, а Ирина умудрилась из этой суммы выкроить себе на какую-то безделицу, и в результате Светлане хватило только на билет. Ехала она до Минска впроголодь. Так я встретил и проводил двоюродную сестру!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
  
   Сегодня 5 октября - День учителя, а я никого не поздравил... Сейчас идёт инспекторская проверка. В войсках она знаменует собой начало нового учебного года. Сначала проводится строевой смотр, для чего следует построение на плацу в парадной форме одежды и хорошо, если погода стоит солнечная, если не наступил сезон дождей и не приходится стоять под моросящим, а то и под проливным дождём, который хоть и кончается быстро, но промочить успевает до нитки. Прибывшее вышестоящее начальство, находясь на сооружённой по случаю трибуне вместе с командованием авиагруппы, поздравляет нас с началом нового учебного года, а мы, изображая неподдельную радость, должны прокричать троекратное "уря". Иногда начальство, усомнившись в нашей радости, выраженной не достаточно бурно, приказывает прокричать "ура" ещё разок. Тут уж хошь, нехошь, а рявкнешь, чтобы отстали... После заготовленных речей представителей от подразделений авиагруппы и частей обеспечения - активистов, отличников боевой и политической подготовки про наши ошеломляющие успехи, старшие офицеры, прибывшие из округа с инспекцией, а также руксостав бригады изображают опрос военнослужащих. Согласно действующему Уставу, опрос офицеров проводится по должностям, то есть, подчинённые опрашиваются отдельно от своих командиров. У нас же проверяющего сопровождал комэска, как удав, не спуская с нас глаз, а стоим мы, согласно боевых расчётов, вместе с прапорщиками, а кое где и солдатик маячит, который стоит на должности бортмеханика, либо стрелка-радиста. "Товарищи, жалобы есть"? - торжественно спрашивает проверяющий. "Никак нет! Всем довольны"! - бодро отвечает за всех заранее подготовленный правофланговый, борттехник, старший лейтенант Шингарев. Проверяющий радостно жмёт ему руку. Гвозди бы делать из таких ахвицеров! Их и за людей-то не считают, обкрадывают, где только можно, унижают, а им хоть бы хны... Если "мы не рабы", то откуда же у большинства из нас холопская психология? ...Когда заканчивается этот спектакль, полковник Дробнич подаёт команду: "Полк, СМИРНО. К торжественному маршу, побатальонно, на одного линейного дистанции, управление прямо, остальные напра-ВО. Равнение направо, шагом - МАРШ". По команде "К торжественному маршу" из строя выходит комэска Мордовин, за ним его заместители: замкомэска, капитан Ефанов, замполит, майор Житник и начальник штаба, майор Давыдов, и становятся в двух шагах позади него. По команде "Марш" местный оркестр начинает играть что-то среднее между "Лезгинкой" и "Прощанием славянки" и только барабан помогает не сбиться со строевого шага и не пуститься в зажигательный кавказский танец. Впереди идут знаменщик со Знаменем части, его сопровождают ассистенты, все трое с перевязью через правое плечо. За ними движутся управление и эскадрильи. Мы идём предпоследними, за нами только ТЭЧ1 полка и части обеспечения: ОБАТО и отдельная рота связи. Повернув направо, доходим до места, где стояло управление. Мордовин командует "ПРАВОЕ ПЛЕЧО", "НА МЕСТЕ", поворачиваемся, выравниваемся, берём установленную дистанцию и по команде "ПРЯМО" следуем за "братской" третьей эскадрильей. Ею сейчас командует майор Морозов, наш бывший замкомэска. Не доходя до трибуны, кричу: "И-и-и"! "Раз"! - дружно подхватывает шеренга. Все прижимают руки к туловищу и поворачивают, за исключением правофланговых, головы в сторону трибуны. Прошли трибуну, я кричу: "И-и-и"! "Два"! - на этот раз слабее. Но это забота начальства - у них оклад выше. Я же служу, но не выслуживаюсь. Это называется "служить не за страх, а за совесть"... То, что мы прошли мимо трибуны, в Уставе называется "определение строевого слаживания подразделения". Теперь надо пройти мимо трибуны походным шагом с исполнением строевой песни. В итоге наша эскадрилья занимает первое место. Смотрю, и Мордовин - нет-нет, да улыбнётся. И улыбка у него на этот раз не ехидная. Примерно с такой улыбкой он жал мне
  
   ТЭЧ1 - технико-эксплуатационная часть.
   руку, когда я представлялся ему по прибытии к новому месту службы, в Торжокский вертолётный полк. Но я-то знаю цену этой улыбки!.. Теперь начинается сдача зачётов по многочисленным дисциплинам: вертолётовождению, аэродинамике (для лётчиков), матчасти, вооружению, радио-техническим средствам, метеорологии, инструкции аэродрома базирования, району полётов, который должны чертить на память, тактике, общевоинским уставам, а также физподготовке, то есть бежать кросс. На кроссе почти все срезают, я принципиально бегу честно и прихожу в числе последних, но в норматив укладываюсь. А дальше идёт работа на авиационной технике, где лётный состав вместе с борттехником, бортмехаником и радистом осматривает, чистит и моет вертолёт. Накануне проводится открытое партийное собрание, на котором обязаны присутствовать все. Здесь комэску называют коммунист Мордовин и изображают внутрипартийную демократию. Выступающие рапортуют о достигнутых успехах, зам. по ИАС2 осторожно критикует ОБАТО за то, что на эскадрилью выделено масел, краски, ветоши и пр. едва ли половина от требуемого, но тут же заверяет руководящий и политический состав части, что и с этим мизером все необходимые работы на матчасти будут выполнены полностью и перевод техники на осеннее-зимнюю эксплуатацию будет завершён в срок. Оставалось только гадать: или заявки были завышены, или произойдёт чудо, подобное тому, когда Спаситель накормил многих собравшихся пятью хлебами и двумя рыбами. Прошлой осенью я работал на борту, где борттехником летал Лёша Соловьёв, как всегда, добросовестно, но Лёша постоянно брюзжал.
   На этот раз Саня Пересыпкин, с которым я летаю с осени прошлого года, каким-то неведомым образом узнав, что в санчасти имеются две путёвки в профилакторий при Доме отдыха ВВС, в г. Кобулети, подкатил к врачу части и оформил эти путёвки на себя и своего штурмана, то есть меня, затем поставил перед фактом руксостав эскадрильи. Мордовин не стал ссориться с начальником медицинской службы полка, майором Пукаревым, и, играя желваками, отпустил нас. Я сел сзади Пересыпкина на его мотоцикл, надел его запасной шлем, и через полтора часа мы были на берегу Чёрного моря. Когда другие чистили, мыли вертолёт и выполняли другие, положенные по регламенту работы, мы валялись на морском песочке и купались в Чёрном море. Некоторые считали, что на эти путёвки были более заслуженные кандидатуры, но проворнее оказался Пересыпкин, иначе путёвки могли бы "уплыть" в другую эскадрилью. Что касается Мордовина, тот никогда не отличался заботой о своих подчинённых. Вечно ходил чёрный, как грозовая туча. Мелкая мстительность, помноженная на занимаемое положение. Хотя в его ли положении было изводить себя и других: ведь эскадрилья считалась отличной, то есть постоянно по итогам учебного года занимала первые места? Личный состав, кроме дополнительных напрягов, ничего от этого не имел, зато командир эскадрильи считался перспективным, то есть ему светили и вышестоящая должность, и присвоение внеочередного звания, и орденок, и поступление в академию... Эскадрильский балагур, Саша Пересыпкин, по этому поводу острил:
   "Давай паши, давай шуруй!
   Начальникам - подарки,
   а подчинённым - х..!
   Хотя не всех он держал в чёрном теле, были у него и свои любимчики. То есть эскадрилья пасынков и фаворитов майора Мордовина.
   Да, я уже скоро год, как летаю с другим командиром, да и все члены экипажа другие. Мой новый командир, Саша Пересыпкин, прибыл из Могочи, из Забайкальского Военного Округа. Он не отличается дисциплиной, острый на язык, хамоват с окружающими, не всегда справедлив с подчинёнными, не пытается угадать, что в данный момент хочет начальник, поэтому, будучи на капитанской должности, не один срок пере-
   хаживает старшим лейтенантом. Правак, Лёша Благов, сослан к нам из отдельной эскадри-
  
   ИАС1 - инженерно-авиационная служба
   -льи в Кызыл-Агаче, дыры на Каспийском море, поскольку соблазнил у себя, в гарнизоне, жену замкомэски. В его "расстрельной" характеристике написано "втирается в доверие к начальству" - запомним этот штрих. Словом, этакий герой-любовник, пострадавший из-за женщины. Борттехник, по фамилии Веселов, прибыл из ГВФ1, амбициозный, но технически не грамотный. Зато бортмеханик, Володя Волков, хоть и опоек, каких среди торжокских прапорщиков - пруд пруди, зато из тех, про каких наш замкомандира полка по ИАС, подполковник Спивак, говорит: "Из п..ды с отвёрткой выскочил"! На вертолёте знает каждую гайку. Бортрадист - из солдат; радисты в полёте практически ничего не делают, да вот штатным расписанием предусмотрены, поэтому исправно ходят в лётную столовую, да помогают борттехнику и бортмеханику после полётов чехлить вертолёт. Отрядом по-прежнему командует Олег Всеволодыч, старый холостяк. Штурманом отряда с ним летает Юра Котелевец. Он из ДОСААФ. Правым ведомым летает Гена Чиркунов, рано начавший лысеть, рыжеватый и веснушчатый, отчего Саня Пересыпкин называет его в глаза и за глаза "Красный командир". Гена не дурак выпить, что является его большим минусом, но зато хорошо играет в футбол и мастерски делает пасы Мордовину, тоже любителю футбола, за что находится у Мордовина в фаворе. Я уже (!) получил 3-й класс, а также отдельную квартиру, полуторку. Раньше в ней жил Соколов, штурман из нашей эскадрильи. Ему дали двухкомнатную квартиру, поскольку у него родилась вторая дочь. Юра Соколов, или как его в эскадрилье называют за глаза, Соколян, за пятую графу и соответствующие этому особенности характера, истребовал с меня "червонец" за вставленное им остекление на лоджии, правда, когда я заикнулся о десятке перед тем, который потом входил в мою полуторку, тот отказался со словами: "Ну, демонтируй и сделай всё, как было"!
   Наконец, провели Опытные учения, которые собирались провести в прошлом году. Для некоторых они стали последними, царствие им небесное! Во время демонстрационного полёта со стрельбой по мишеням, на полигоне, как раз на уровне трибун, на которых располагалось высокое начальство из Москвы и партийно-советское руководство Грузии во главе с Шеварднадзе, столкнулись и упали два вертолёта "Ми-8". Кроме экипажей погибли находившиеся в вертолётах десантники и другие пассажиры, так что гробов было много...
   15 декабря.
   Сейчас только пришёл с ужина. Ну, и бардак! Когда это всё кончится? Почему командир не может это прекратить? Очевидно, ему выгодно.
   И так - везде. Куда мы идём?
   В зале осталось четырнадцать столов не накрытыми. И это на один заход. (Позже подсчитаю, сколько человек питалось).
   Всё-таки не нужно прекращать борьбы. Единственное, что я могу, это писать. К сожалению, у меня есть только перо. Пистолета нет. Иначе бы я стрелял. Во мне ничем не вытравить ненависть к лицемерам, хапугам и прочим нехорошим человечикам, как бы высоко они не стояли.
   А 19 декабря я записал очередное "крылатое выражение" нашего комэски Мордовина: "У борттехника один подчинённый - бортмеханик. И тот - алкоголик"! Конечно, с подчинённых спрашивать он мастак! Вот бы ещё проявлял о подчинённых заботу, как того требует Устав внутренней службы Вооружённых Сил СССР, где, в частности, сказано: "Командир (начальник) обязан... сочетать высокую требовательность и принципиальность, а также непримиримость к недостаткам с доверием и уважением к людям, постоянной заботой о них, не допускать грубости и не унижать их личного достоинства". Слабо, Юрий Андреевич! Для этого Вам придётся с вышестоящим начальством конфликтовать. А это Вы не потянете, товарищ майор, кишка тонка. Гораздо
   проще - над подчиненными измываться!
  
   ГВФ1 - Гражданский воздушный флот.
   24 декабря, конец года. Я не летаю, так как начальство подтверждает классную квалификацию, летает в облаках при минимуме погоды... при звёздах. "Ждали, когда настоящий минимум пройдёт - страшно было. В денежной ведомости расписываться куда легче!" - это ляпнул при Мордовине Саня Пересыпкин. Так думали многие, а сказал один Пересыпкин. Мордовин ещё больше почернел лицом и пообещал обратить на него "пристальное внимание". Что это такое, я испытал на своей шкуре...
   Лётный состав каждый год обязан подтверждать свою классную квалификацию. Для этого лётчики и штурманы 1-го и 2-го классов должны за год налетать определённое количество часов в сложных метеоусловиях днём и ночью, а также совершить определённое число посадок при определённой высоте нижней кромки облаков и ограниченной полётной видимости. Желание лётного состава повышать свою классную квалификацию неплохо простимулировано: лётчики и штурманы 2-го класса получают в начале следующего года денежное вознаграждение в размере 10% от суммы годового денежного содержания, и 15% за 1-й класс. Но поскольку часто бывает, что запланированы полёты в сложных метеоусловиях, а вместо облаков и густой дымки, светлая лунная ночь, и чёрное южное небо усыпано звёздами, а видимость, как говорится, миллион на миллион, то нужную погоду "рисуют". Для этого начальник метеослужбы пишет в своих документах требуемую погоду, и старший авиационный начальник, он же командир авиагруппы, звонит в Тбилиси, на "Грозу" - штаб Воздушной Армии КЗакВО2- и докладывает о принятии решения начать полёты в сложных метеоусловиях. Берёт, как говорится, грех на душу. Вообще-то, такое положение вещей происходит из-за ошибок в планировании и безнаказанности. Когда лётный состав попадает в реально сложные метеоусловия, к полётам в которых фактически не готов, то теряется, допускает ошибки и совершает лётные происшествия и предпосылки к ним, о чём из очень высоких штабов то и дело приходят приказы с "нулём" и "двумя нулями"2, а то и Постановления ЦК КПСС о высокой аварийности в частях ВВС .
   27 декабря
   Сегодня был "в гостях" у Плохиша. С таким человеком лучше не знаться. Скользкий он человек. Таким легко живётся. Один из тех, кто красиво говорит, но некрасиво живёт, хотя к нему и не подкопаешься. Самый обыкновенный мещанин (по образу мыслей). А мысли мне выдают его поступки. Он на хорошем счету. Но такие люди у кого угодно будут на хорошем счету. Они будут хорошо служить хоть Гитлеру. Кругом столько мрази...
   Плохиш, он же Коля Жидков, недавно "избранный" комсомольцами своим вожаком, летает штурманом отряда у капитана Ковалёва, эскадрильского острослова, но не в пример Сане Пересыпкину, находящегося в фаворе у начальства. Просто он знает, сколько и с кем пить, а также что и кому говорить. Своё красноречие Эдуард Максимыч, в основном, изливает на своём штурмане. Например, "Коля, с тобой если в историю не попадёшь, то обязательно влипнешь"! Или, когда надо одёрнуть не в меру зарвавшегося штурманишку: " Коля, что можно маме, нельзя дочке"! А вот он в шутливой форме наставляет правого лётчика старшего лейтенанта Пересыпкина, лейтенанта Бондаря:" И утром, ото сна восстав, читай усиленно Устав"! Не то, что Пересыпкин, который во время подготовки к полётам вдруг ни с того, ни с сего громко объявляет, что для замполитов ввели новые знаки различия. "Какие? - не чувствуя подвоха со стороны капитана Пересыпкина, заинтересованно спрашивает майор Житник, замполит эскадрильи. "А там вот так, крест-накрест, будут изображены метла и язык, - нисколько не смутившись того, что его спрашивает в общем-то, его прямой начальник, отвечает, жестикулируя, Саня под
   общее оживление присутствующих. Майор Житник плюётся, обиженный и обескуражен-
  
   КЗакВО1 - Краснознамённый Закавказский военный округ. Приказы с "нулём" и "двумя нулями"2 - Секретные и совсекретные приказы, подписанные Командующим ВВС и Министром Обороны, соответственно.
   ный хамством Пересыпкина и раздосадованный своей "простотой". Майор Житник, хотя и замполит никакой, но как человек, безобидный, безвредный и не злобливый; другой на его месте мог бы "затаскать" и "сгноить" капитана Пересыпкина "за дискредитацию" и "политическую незрелость"! А с Пересыпкина - как с гуся вода, если, конечно, не считать, что он, находясь на капитанской должности, перехаживает несколько сроков старшим лейтенантом. В другой раз, находясь на КДП, во время полётов, где лётный состав, в основном, "праваки" под руководством Виктора Васильевича, ожидая своей очереди на вылет, режутся в домино, Саша берёт из потрёпанной подшивки старый экземпляр "Красной Звезды" и начинает "читать" первую страницу: "Так, никто не умер - продвижение не предвидится"! Затем переворачивает, смотрит, комментируя 2-ю страницу: "В списках награждённых нас нет"... Переводит взгляд на 3-ю страницу: "Хлеба мало, но нам - хватит"! Переворачивает, комментирует дальше: "Спартак опять проиграл"... Такая "политинформация" - на грани фола, особенно в той части, где сказано про хлеб. Намёк более чем прозрачный: несмотря на политическую трескотню в газетах о засыпанных в закрома Родины миллионах пудов зерна, хлебушек стабильно закупается в Америке. Но Пересыпкину эти "шалости" прощаются, поскольку он "не ищет справедливости", то есть на неправедную кормушку нашего начальства и его высоких покровителей не покушается. Это не Карташёв, который всё правду ищет, всё воровство в лётной столовой разоблачает, всё с недостатками борется... То есть, задевает лично каждого нечестного, неумного, неумелого начальника!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6. В жилом военном городке находится два выхода в город, где установлены два КПП, поскольку вся территория жилого городка огорожена забором из элементов разборной металлической полосы. Полосу разбирали на аэродроме, который, как я уже отмечал, строили во время войны немецкие военнопленные, и здорово построили, но поскольку эксплуатировали её наши "классные специалисты" из ОБАТО, то аэродром постепенно приходил в негодность. Вот и металлическую ВПП1 начали разбирать, потому как поддерживать её в исправном состоянии оказалось делом непосильным. Разбираемая на постоянных и надоевших лётному и инженерно-техническому составу субботниках и воскресниках металлическая взлётная полоса шла не только на сооружение ограждения вокруг военного городка, и на строительство стоянок для вертолётов Ми-8 и Ми-24, но и на хозяйственные нужды местных жителей, то есть грузин, и, надо полагать, не безвозмездно. И поскольку это носило массовый характер, то занимались продажей металлических плит, конечно же, не солдат-плутишка и не забулдыга-прапорщик!
   На первом КПП, где проезжают машины из города и в город, а, следовательно, в служебный городок, стоит наряд по КПП-1, состоящий из 3-х солдат и прапорщика, дежурного по КПП-1. Он отвечает за правильность пропуска прибывающих в жилой городок лиц, а также за правильность выноса (вноса) или вывоза (ввоза) какого-либо имущества. Этот пункт выполнить применительно к жилому городку невозможно, поскольку выносить из жилого городка и вносить в жилой городок его жители могут своё личное имущество, поэтому на инструктаже прапорщику и его солдатам из числа лиц суточного наряда, назначенных в жилой городок, на КПП-1, говорили просто и понятно: "Не пропускать грузин"! Наряд на КПП-1 понимал это тоже однозначно: "Не пропускать биджуков и биджучек". Правда, за некоторым исключением: в служебном городке работали грузины в системе "Военторга", в котельной, в домоуправлении, а грузинки - в лётной столовой, в качестве посудомоек. Все эти категории граждан грузинской национальности имели пропуски в жилой городок. В отличие от нескольких грузинок, в возрасте, невзрачных и вечно одетых в чёрное, грузины котировались у женщин, имевших мужей-рогоносцев, выполняя роль альфа-самцов. Правда, эти грузины работали в магазинах продавцами, то есть "сидели на дефиците", поэтому и интерес к ним продажных женщин военного городка носил не безкорыстный характер. Среди грузин-продавцов выделялся один, по имени Роберт. Один раз его даже вызвал к себе командир гарнизона, полковник Дробнич, и начал предъявлять ему претензии, что, мол, тот разбивает крепкие семьи военнослужащих, на что Роберт ответил с лёгким грузинским акцентом: "Ваши женщины сами готовы мне яйца лизать за банку растворимого кофе"! Я не думаю, что это полковник Дробнич рассказал всему городку о беседе с Робертом, скорее всего, сам Роберт бахвалился, и содержание их разговора стало известно всему городку, если, конечно не "постаралась" жена Ивана Лукича. А вообще-то, все новости о предстоящих планах в области боевой подготовки полка, например, о предстоящих учениях, моя жена узнавала на грузинском зелёном базаре. Жёны начальников рассказывали своим подругам, среди которых были и те, кто имел "друга семьи-грузина", те, естественно делились радостным известием (муж улетит на учения) с любовником-грузином и вскоре о предстоящем мероприятии знал весь базар.
   КПП-2 находится на прямо противоположной стороне городка и представляет из себя небольшой проход с калиткой, которая может закрываться на замок. Далее, под навесом, который одновременно является прихожей в помещение для отдыха наряда по КПП-2, находится поворотный механизм, состоящий из двух перпендикулярно расположенных прямоугольников, выполненных из труб небольшого диаметра, с
   центральной трубой, закреплённой в полу на подшипниках так, что она имела возмож-
  
   ВПП1 - взлётно-посадочная полоса
   ность вращаться вокруг своей оси. Дневальный, сидя в помещении, мог при помощи штыря остановить вращение. Дежурство на КПП-2 нёс начальник патруля с тремя патрульными солдатиками. Когда начальник патруля с двумя солдатиками обходит территорию военного городка, третий солдатик выполняет функции дежурного по КПП-2, то есть не пускает в военный городок грузин и грузинок без пропусков. Кроме двух КПП, местные жители из своих участков, граничащих с военным городком, по периметру ограждения понаделали несколько нелегальных калиток, которыми пользуются и наши военные, когда ходят к грузинам за вином или чачей. Поэтому начальник патруля с солдатиками обязан был обходить по периметру ограждения и выявлять такие проходы, закручивая их проволокой. Как-то я, будучи начальником патруля в жилом городке, на КПП-2 остановил грузинку, работающую в лётной столовой и обнаружил в её сумке порядка 10 кг хлеба, о чём попенял заведующей лётной столовой, мол, для лётчиков постоянно продуктов не хватает, может быть, потому, что ваши работники их домой несут. Та пожаловалась моим "отцам"-командирам, что, какой-то там старший лейтенант, якобы, работать, то есть воровать мешает, те начали давить по всем направлениям. Поднимает меня майор Мордовин на предварительной подготовке и начинает перечислять мои упущения в лётной подготовке, затем говорит, что имея такие недостатки, я не имею морального права останавливать грузинку на КПП-2 и досматривать её сумку. При этом не даёт раскрыть рта. "Садитесь, товарищ старший лейтенант"! - говорит жёстко, и желваками гуляет. И правильно делает, что не даёт. Он прекрасно понимает, что не прав, что я, согласно уставных обязанностей, находясь в наряде на КПП-2, обязан был это сделать, и за это меня не наказывать, а ставить в пример надо и объявить благодарность за отличное несение службы. Но, если бы я имел возможность оправдаться, я бы не стал говорить такие банальности, но привёл бы в пример следующую ситуацию. "Товарищ майор, допустим, вчера я имел нарекания по службе, а сегодня иду и вижу, как к Вашей жене хулиганы пристают. Имею ли я право, будучи таким несовершенным, защитить её"? Именно так я и хотел возразить. А комэска знал, что я за словом в карман не полезу, и что симпатии личного состава будут на моей стороне: "А здорово Карташёв Мордовина срезал"! Этого Мордовин, конечно же, допустить не мог. Его задачей было "поставить на место" зарвавшегося холопа, который таковым быть упорно не желает, то есть не желает быть, "как все"; тогда - унизить строптивца перед всеми, поднять на смех, а заодно показать другим, что протестовать против произвола безсмысленно, что надо принимать всё таким, как есть. А я упорно не хотел принимать установленные правила игры, не хотел играть с начальством в поддавки! Потом меня вызвал к себе старший штурман полка, подполковник Данилкин, и спросил меня, почему на меня жалуются работники пищеблока и чем я не доволен. Я ответил, что, наоборот, это я на них жалуюсь и недоволен воровством в лётной столовой, где воруют мою лётную пайку. Данилкин, выслушав внимательно, сказал мне: "Можете идти!" и посчитал свою задачу, поставленную перед ним командиром авиагруппы, выполненной.
   Да, трудно в Советской Армии быть честным и принципиальным! Трудно действовать строго по Уставу! Трудно сохранить своё человеческое достоинство!
   Как-то я зашёл в офицерское общежитие, где в одной из комнат жили два холостяка из нашей эскадрильи: старшие лейтенанты Дудкин, правак нашего Олега Всеволодыча, и Благов, правак из нашего экипажа. Они мне рассказали, что видели заведующую лётной столовой в одной из грузинских забегаловок, в центре города, и слышали, как та договаривалась с хозяином забегаловки о продаже сюда продуктов из лётной столовой, в частности, масла, которого у неё, якобы, много остаётся. У меня созрел план: надо найти среди работниц лётной столовой "своего человека", от которого я бы узнавал о контактах заведующей с грузинской забегаловкой. Вскоре я был в райотделе милиции, где поведал о своём плане по пресечению преступных деяний заведующей лётной столовой. На ловца зверь бежит! Однажды, заглянув в один из цулукидзевских магазинов, я заприметил работницу лётной столовой, жену прапорщика, за свою непрезентабельную внешность, прозванную Джокондой, которая спрашивала у продавцов о наличии ковровых изделий, входивших в перечень остродефицитных товаров. Смекнув, что сотрудники милиции найдут возможность раздобыть этот самый дефицит для успеха совместной операции, вскоре я был в кабинете знакомого мне работника уголовного розыска, и делился своим планом вербовки работницы лётной столовой. Джаконда, к которой, выбрав момент, я подошёл близко и шепнул, что у неё есть возможность купить ковёр, очень удивилась о моей осведомлённости о её мечтах, но пришла в назначенное время, в условленное место. Там мы сели в милицейскую "Волгу" и поехали на окраину Цулукидззе, в один из чупков. Хозяин этого заведения грузинского общепита, очевидно, был "на крючке" у работников УВД, поскольку угощались мы безплатно, а когда выходили, хозяин столовой подобострастно раскланивался с ними. Выпив и закусив, мы договорились с Джокондой о сотрудничестве. Потом при ехали в центр и в безлюдном месте высадили новоиспечённую Мате Хари... Но сведения от неё поступали. Поэтому у меня в дневнике от 16 февраля 1975 года появилась запись: "Джоконда не выходит на связь. Операция застопорилась". Больше у меня в дневнике об этом нет ни слова. Но эти два коротких предложения как узелок на память. А память хранит многое...
   Неожиданно меня вызвал к себе майор Грушкин, начальник особого отдела нашей части, как называли в войсках 7-й отдел КГБ. Это было накануне Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, 22 февраля. Особист, невысокого роста, полноватый, со светло-русыми волосами, широким лицом и носом "картошкой", был старый холостяк, а посему ходок "налево" и не дурак выпить. Это я узнал потом, от ребят, которые с ним жили в офицерском общежитии. А вот как состоялось наше первое знакомство. "У вас есть удостоверение следователя"? - огорошил меня с порога. "Нет", - ответил я. "Так на каком основании Вы занимаетесь оперативно-следственными мероприятиями"? Но в замешательстве я был не долго и ответил, что помогал милиции разоблачить воров, которых, почему-то, покрывает наше начальство. Старый чекист, сообразив, что с наскока меня не возьмёшь, пригласил меня сесть за свободный стул напротив и начал, как у них водится, расспрашивать меня отеческим тоном о службе и о семье. Вроде бы и разговор задушевный, но не без намёка: вон, мол, у тебя, и жена и ребёнок маленький - сиди и не рыпайся! "Да я, может быть, при помощи этого несчастного куска мяса, который унесла повариха, могу выйти на шпиона"! - бросился опять в "психическую атаку" особист. Логики в его словах, конечно же, никакой, поэтому я остановил особиста словами: "Товарищ майор, у меня - высшее образование". Это означало примерно тоже, когда Станиславский на репетициях кричал актёрам-халтурщикам: "Не верю"! Грушкин тоже понял, что взял не ту ноту, и быстренько распрощался со мной, сказав, чтобы обращался, "если что". Уже потом я узнал, что, когда Джоконда после "конспиративной встречи" вернулась домой заметно навеселе, муж устроил ей допрос с пристрастием, думая, что его благоверная "загуляла" с грузинами. Она, оправдываясь, поведала ему о сделанном ей предложении в милиции и о моей роли в этой истории. Испугавшись не на шутку ситуации, в которую вляпалась его жена, прапорщик побежал за советом к своему начальству, которое и посоветовало ему обратиться в особый отдел части. Так провалилась задуманная мной операция по разоблачению жуликов в лётной столовой и их покровителей среди командования части, а я стал объектом пристального внимания со стороны особого отдела. Ведь логика у них проста. И командование части, и работники лётной столовой являются частью определённым образом сложившейся системы, худо ли бедно работавшей по своим внутренним законам, но поскольку я не доволен работой этих армейских институтов, я потенциально могу быть недоволен и всей системой в целом! А то, что правда была на моей стороне, это, похоже, никого не волновало. Такие одиночки-правдоискатели, как я, были досадной помехой не только вороватых начальников на местах, но и препятствием на пути чего-то более серьёзного и страшного... "Ну, остались продукты... Что ты с ними будешь делать"? - пытаются извращать ситуацию апологеты воровок из лётной столовой и их покровителей с большими звёздами. Этим самым они пытаются подменить понятия и воровство продуктов из лётной столовой сделать спасением их от порчи. Товарищи дорогие, а как же социалистическая законность, наша передовая советская мораль, основной принцип социализма, наконец! "От каждого - по способностям, каждому по труду"!- справедливо гласит этот принцип. А что же получается у нас? Вместо того, чтобы заактировать и, как говорится, оприходовать оставшиеся продукты, их тащат в собственные холодильники. Потворствуем извлечению нетрудовых доходов, лишая стимула к честному, самоотверженному труду! И опять же возникают вопросы: "А почему остались? А, может быть, не остались, а их специально оставили, уменьшая лётчикам порции?". Подобную запись я сделал в своём дневнике 23 февраля, через день после "беседы" с майором Грушкиным. Об этом я говорил, споря со своими оппонентами, об этом же были обращения в разные инстанции и письма в центральный орган министерства обороны СССР - газету "Красная Звезда". Надо отметить, что командиры мне этот эпизод ни разу не "вспомнили". Уж, не знаю, по какой причине. И как улаживал отношения особый отдел части с цулукидзевской милицией, тоже для меня осталось загадкой. Начальство не любит, когда ты, оппонируя им, начинаешь говорить с ними политическими штампами и лозунгами, с которыми они предпочитают выступать, по бумажке, на всевозможных собраниях и партконференциях. Они краснеют, бледнеют, и в силу своего ущербного интеллекта, помноженного на неправоту, не могут ничего сказать умнее, чем обозвать "демагогом", а всё то, что ты излагал, назвать "демагогией". Абсолютное большинство руководителей, проигрывая в споре, употребляют этот термин всякий раз не к месту и используют, в основном, против подчинённых, которые не смогут ответить: "Сам - дурак"! А отвечать на этот ярлык надо именно так, потому что с вами говорит действительно человек недалёкий. Демагог означает, в переводе с греческого, вождь народа. Подчинённый, ну, никак не может быть вождём, даже маленьким вождиком, и то не может. Не положено ему выступать перед народом, поскольку он сам из народа, то есть вместе со всеми стоит в строю. Кто тогда демагог, то есть, вождь народа - людей, стоящих в строю? Разумеется, командир! Именно командиры всех уровней занимаются демагогией, то есть, "обманом преднамеренным извращением фактов", когда, например, врут, что их, якобы, в "греческих залах" кормят также(!), как и рядовых лётчиков, когда лицемерят на партсобраниях... Сходи, товарищ начальник, в офицерский клуб, зайди в библиотеку, которая расположена на втором этаже, там попроси "Энциклопедический словарь", коли такового не держишь дома, найди на странице с буквой "Д" слово "демагогия" и прочти, что оно означает. И не уподобляйся больше шолоховскому Щукарю из "Поднятой целины", который называл свою старуху Астролябией. Деду Щукарю было простительно: он без очков, которых у него отродясь не было, видел только "ядрёные буквы", а мелких букв не видел, поэтому читал лишь термины, но об их значении мог только догадываться в силу своего, крестьянского, разумения. Вот он и считал, что астролябия - это сварливая, как его бабка, старуха. Ах, да, Вы эту книгу не читали, проходили в школе, но не читали. Мне, вот, не повезло, я люблю читать книги. А командиры не любят "шибко умных" подчиненных! Что и говорить, посещая нашу библиотеку, я ни разу не встретил там ни командира, ни замполита, и не только уровня части, но и уровня эскадрильи. Одно из двух: либо они слишком умные, либо ужасно занятые!
   Теперь поговорим об упомянутом мной "греческом зале". Вначале командиры питались в общем зале с рядовыми лётчиками, только за отдельными столами. Но поскольку, личному составу бросалось в глаза, что руксостав кормят и обслуживают намного лучше, они уединились в отдельной комнате, которую стали называть "греческим залом". Конечно же, это было навеяно соответствующей миниатюрой Аркадия Райкина "в греческом зале, в греческом зале"... и носило по отношению к жлобствующему командованию оттенок сарказма, злорадство и затаённую человеческую обиду на фактическое неравенство. Когда лётный состав начинает жаловаться на плохое питание и дурное обслуживание, командиры отвечают, что их кормят точно так же. Тем самым, они утверждают, что в лётной столовой, якобы, нет воровства, то есть лётная норма доводится до лётного состава полностью. Но эти утверждения вызывают лишь скептические усмешки, а за глаза и разговоры о том, что командиры, то есть, высокопоставленные коммунисты, оторвались от народа и находятся от него ещё дальше, чем декабристы. Демагогические утверждения руксостава о том, что их кормят точно так же, как и остальных лётчиков, нелепы по двум основаниям. Во-первых, это же надо так себя не уважать, чтобы допустить в отношении себя такое безобразное питание и гнусное обслуживание! Ну, какой командир допустит, чтобы его так не уважали какие-то "поварёжки" и подавальщицы? Какой-то садомазохизм получается! Во-вторых, если питаетесь одинаково, по одной лётной норме, почему тогда уединились от подчинённых, с которыми завтра, возможно, вместе придётся идти в бой? Что вы так тщательно скрываете от остальных? И, кроме того, вертолётчики летают в командировки, где садятся на другие аэродромы и там питаются в лётных столовых на порядок лучше. Словом, есть что сравнить! ...А в командирском зале уютно, столы застелены белоснежными скатертями, на столах стоят стаканчики с салфетками и вазы с цветами, в углу стоит холодильник. Там можно и коньячку, по случаю, выпить, и хорошенькую официантку за пухлую задницу ущипнуть, которая, если будет посговорчивее, вскоре сделается заведующей!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
   27 апреля 1975г. Слушаю лекцию в системе марксистско-ленинской подготовки. Шум, гам... Эффективность этой лекции равна нулю. А где же командиры? Их нет.
   Скорее всего, командиры "рожают" плановую таблицу полётов. А личный состав полка загнали в солдатский клуб и кто-то из управления части, не слишком грамотный в политике и не очень речистый, бубнит по написанному в общей тетради тексту общие слова о мудрой политике партии и лично Леонида Ильича Брежнева, ведущих нас по верному ленинскому пути к полной победе коммунизма, и что советские люди никогда с этого пути не свернут. Эти, правильные, слова горе-лектор добросовестно переписал из журнала "Коммунист Вооружённых Сил". Потом офицеры и прапорщики должны будут эту лекцию точно так же переписать из этого же журнала и показать её наличие в конспекте замполитам эскадрилий. Поскольку за офицеров и прапорщиков темы лекций писали жёны, то ни о каких тезисах не могло быть и речи; текст тупо переписывался от начала и до конца. Я, будучи по своей природе человеком добросовестным и исполнительным, как-то попытался одну из тем кратко законспектировать лично, но у меня ничего не получилось, поскольку там шёл набор политических штампов и лозунгов, и живая мысль ускользала. Подобное у меня было, когда я учил Максимку записывать в специальной тетради прочитанные книги, их авторов и краткое содержание. Как-то сын прочитал стихи Сергея Михалкова о том, "как рано утром, на рассвете, когда спали наши дети, Гитлер дал войскам приказ...", то есть, о Великой Отечественной войне. Когда мы стали записывать краткое содержание по тексту, у нас ничего не получилось! Вроде бы и складно, и правильно, но озаглавить отдельные абзацы невозможно... Вот и сейчас, помучившись над идейной тарабарщиной, я передоверил писание конспекта лекций Ирине.
   Один раз проводить семинарское занятие по теме "Манифест Коммунистической партии" поручили командиру отряда, капитану Дробышеву. Наша группа состояла из лиц лётного состава, имеющих разный образовательный уровень: часть молодых лётчиков и штурманов имела высшее образование, старые командиры вертолётов и командиры отрядов окончили средние учебные заведения, часть штурманов и правых лётчиков, пришедших из ДОСААФ, имели в своём багаже 10 классов. Разговор коснулся парадоксального лозунга К.Маркса и Ф.Энгельса: "Рабочие не имеют отечества". Я сказал, что в условиях победившего социализма этот лозунг не только не актуален, но и вреден. Что здесь началось! В результате Олег Всеволодыч поставил на голосование: "Кто за то, что "рабочие не имеют отечества"? В результате дети рабочих, одетые в военную форму и призванные защищать социалистическое Отечество, абсолютным большинством проголосовали за то, что "рабочие не имеют отечества"! "Большинством голосов мы пришли к выводу, что лозунг К.Маркса и Ф.Энгельса не потерял актуальность и в наши дни!" - подвёл итог голосованию коммунист Дробышев. Вот что бывает, когда люди, ослеплённые авторитетами, не включают собственные мозги!
   Всё это, на языке политработников, называется партийно-политической работой, сокращённо - ППР. Эту же аббревиатуру злые языки переводят более точно: посидели, попиз...и, разошлись. Кстати, в "Советской военной энциклопедии" о содержании ППР сказано: "Значительное место в партийно-политической работе занимает забота о быте и материальном обеспечении воинов". Согласно Уставу внутренней службы Вооружённых Сил СССР, за организацию и состояние политической работы в полку отвечает заместитель командира полка по политической части. Но на практике замполиты следят за тем, чтобы в эскадрилье вовремя выпускался и вывешивался "Боевой листок", а к праздничным дням - стенгазета, чтобы военнослужащие выписывали газету "Красная Звезда" и прочую политическую макулатуру. Замполит полка следит за замполитами эскадрилий, чтобы они лучше следили. А заниматься бытом и материальным обеспечением воинов - Боже, упаси! Это значит, что вместе с диссидентом в погонах Карташёвым, как меня позже назовёт начальник политотдела бригады, подполковник Лейба, придётся бороться против воровства. Кстати, составной частью ППР является идеологическая работа, одной из задач которой было формирование активной жизненной позиции. Но не дай Бог иметь её, активную жизненную позицию - командиры и начальники замордуют, как Карташёва! Налицо - двойная мораль! Наверное, поэтому командиры и начальники отсутствуют на данном политическом мероприятии - боятся раздвоения личности. Есть ещё в полку пропагандист полка, чья должность не прописана ни в одном уставе, тем не менее, это - майорская должность. Парторг полка, тоже майор, он отвечает за сбор членских взносов. Правда, нашего парторга, который прибыл с авиагруппой из Торжка, почему-то в глаза и за глаза обвиняли в том, что тот, якобы купил машину за членские взносы. Так это, или нет - я никогда не узнаю, поскольку партия своих не сдаёт. Во всяком случае, этого парторга на пенсию проводили с почётом.
   В системе марксистско-ленинской подготовки офицеров и прапорщиков заставляют также конспектировать материалы съездов партии и пленумов ЦК КПСС. Эту работу я выполнял сам, поскольку тетрадки бы не хватило, а у жены руки бы отвалились от такой титанической работы. Это давало мне возможность из кучи пустой породы политической трескотни выбирать ценные крупицы информации. Например, я узнавал, что, не смотря на "планов громадьё", от съезда к съезду идёт отставание по одним и тем же позициям, и это было видно по полупустым прилавкам магазинов, постоянному дефициту и длинным очередям у дверей любого магазина, где "выбросили" этот самый дефицит. Также я узнал, что все южные братские республики, да и прибалты тоже, находятся на дотациях у Москвы, то есть три славянские республики кормят всех остальных, хотя уровень жизни в той же России был намного ниже, чем в той же Грузии. Особенно это видно, когда едешь на поезде из Грузии в Москву. Как только поезд въезжает в Краснодарский край, красивые, из белого кирпича, двухэтажные особняки, огороженные металлической сеткой, с кованными узорчатыми воротами и ухоженными двориками сменяются развалюхами, покосившимися заборами и зарослями крапивы и бурьяна вокруг.
   "Эх, Россия - берёзки, тополя! - сокрушался по этому поводу Саша Братенков, штурман из экипажа капитана Чиркунова. И свою тоску, в свободное от службы время, а это были, в основном, воскресенья, заливал палёным грузинским алкоголем. Ни один офицер не оставил столько своих кровных в грузинских "чупках", сколько он. С ним частенько выпивал за его счёт Саня Гончаров, правый лётчик из их экипажа, прибывший к нам из Могочи. Причём, Саня, попивохивая за счёт Братенкова, наставлял его на путь истинный, критикуя, в первую очередь, именно за склонность последнего к спиртным напиткам, а попутно - за его наплевательское отношение к своему внешнему виду. Саша Братенков родом был из Сибири. Единственный сын у матери. Работая на каком-то плавсредстве, умудрился, по своей рассеянности или мечтательности, что почти одно и то же, посадить оное на мель. Спасаясь от праведного гнева капитана, прыгнул в воду и саженьками доплыл до берега. Не заходя в контору за расчётом, Саша Братенков рванул в ДОСААФ, где как раз набирали курсантов для обучения на вертолётах. Поменял одну стихию на другую. Потом, когда пилотов оказался избыток, а штурманов не хватало, Сашу поверстали в штурмана. (Как и нашего штурмана отряда, Юру Котелевца, закончившего ДОСААФ в г. Сумы, откуда он был родом). Саша Братенков был среднего роста, среднего телосложения, с покатыми плечами; его круглое, немного веснушчатое с мелкими рябинками, добродушное лицо со светлыми, грустными глазами-пуговками и носом-картошкой дополняли тёмно-русые, с рыжеватым оттенком, мягкие волосы. Ходил он в тёмно-коричневых брюках от костюма, пошитого в 10 классе, к выпускному вечеру, и кедах советского производства, сверху одевал тёмно-синюю "олимпийку" от спортивного костюма, которая была родом тоже из десятого класса. В прохладную погоду сверху одевал лётную шевретовую куртку. По рассказам Васи Максимовича, борттехника у капитана Дробышева, который служил вместе с Сашей Братенковым, до перевода их в Торжок, в Кобрине, Саша умудрился на одном из праздников, сопровождаемом танцами до упаду, влюбиться в жену командира полка, за что был отчитан последним перед строем. После этого Саша как-то сник и подружился с "зелёным змием". Мне кажется, была к этому и генетическая предрасположенность.
   А, вообще-то, выпивохи были, своего рода, палочкой-выручалочкой для армейской системы вообще и командиров-начальников, в частности. Это был, своего рода, громоотвод, внутренний враг. Не будь их, злоупотребляющих спиртными напитками, с кем бы боролись отцы-командиры? Как бы отчитывались о проводимой воспитательной работе с личным составом перед вышестоящим командованием? Чем больше в части людей, чувствующих свою ущербность по причине алкогольной зависимости, тем легче командирам злоупотреблять своим служебным положением. Люди, чем-то "замаранные" не станут возмущаться, искать справедливость. Поэтому на Карташёва, который не пил и не курил, вёл здоровый образ жизни, начальство смотрело с подозрением и опаской. Люди не пьющие, думающие, а стало быть, независимые, были для начальства непонятны, а следовательно, опасны своей непредсказуемостью. Поэтому употребление спиртных напитков негласно поддерживалось и одобрялось сверху. Забулдыг можно было держать на крючке. Я стал всё больше и больше задумываться об этом, когда в части нет-нет, да проводилось мероприятие под названием "Суд офицерской чести". Судили офицеров, злоупотребляющих спиртными напитками, а потому относившихся к служебным обязанностям "спустя рукава". Это были, как правило, перехаживающие по многу лет в одном звании старшие лейтенанты - лица технического состава, либо правые лётчики. Им снимали одну звёздочку, и при этом, с издёвкой, шутили, что теперь у них появилась "перспектива" - возможность опять расти до старшего лейтенанта. Что ещё было интересным, с обличительной речью чаще всего выступали их собутыльники, такие же выпивохи, а то и похлеще! Это мне было непонятно: или же с товарищем "поработали" накануне, или же в данном случае срабатывал комплекс человека, ненавидящего в другом то, чего не хотелось бы иметь в себе, но что, тем не менее, в тебе имеется. Я сталкивался с таким типом один раз, когда будучи курсантом второго курса, ушёл в самовольную отлучку во время карантина, связанного с эпидемией холеры в Астраханской области. Во время комсомольского собрания с обличительной речью против меня выступил один курсант с профиля "Дальняя авиация", который вместе со мной возвращался из злополучного "самохода", и который не попался потому, что его прикрыл "кусок"1, а меня - нет. Я, когда уходил в самоволку, поленился идти на спортплощадку, где замкомвзвода, Саша Болгов, играл в футбол, чтобы предупредить его и попросить прикрыть меня, "если что". Я кого-то попросил передать Сане Болгову, что ухожу в город до утра, но Болгов обиделся таким отношением к себе и сдал меня на вечерней поверке. Вообще, среди "дальников", с которыми нас, три отделения, обучающиеся по профилю ФБА2, объединили в качестве эксперимента, подонков хватало. Как-то раз я попал в наряд по роте, в качестве дневального с одним из таких субъектов. Ночью, когда я отстояв своё время у тумбочки, пошёл его будить, он наотрез отказался вставать и мне некому было передать повязку и штык-нож. Я доложил дежурному по роте, Славику Красностанову, нашему отличнику, но человеку слабохарактерному, а тот побоялся разбудить зарвавшегося наглеца, который так и проспал до утра. Он попросту нас презирал, но все утёрлись и никто не поставил его на место. А через некоторое время этот курсант написал заявление в первичную партийную организацию роты с просьбой принять его кандидатом в члены партии, так как он, видите ли, хочет находиться в передовых рядах строителей коммунизма... А честно выполнять свои обязанности, будучи дневальным по роте, который не только охраняет ночной покой сослуживцев, не
  
   "Кусок"1 - командир отделения, замкомвзвода, старшина, словом любой курсант с лычками на погонах.
   ФБА2 - фронтовая бомбардировочная авиация.
   пропуская в спальное помещение посторонних, но и оружие в оружейной комнате, а также
   следит за соблюдением правил пожарной безопасности, а в случае пожара или тревоги, будит спящих товарищей - это так, ерунда! Масштабы, понимаешь ли, не те! "Как же так, - говорил я, подходя то к Сане Болгову, то к Славе Красностанову накануне общего комсомольского собрания, на котором предстояло дать этому карьеристу рекомендацию в партию, - разве можно такого циничного человека принимать в партию"? Но "замок"1 и комсорг только отводили глаза. У этого курсанта где-то наверху сидел высокопоставленный папа. А моё выступление на комсомольском собрании против этого, во всех отношениях ненадёжного товарища, который нам, по большому счёту, вовсе не товарищ, курсанты, с подачи дружков этого карьериста, могли бы расценить как стукачество, со всеми вытекающими последствиями, характерными для коллектива с извращёнными понятиями об истинных и ложных ценностях. И этот шакал пойдёт теперь по головам других, по карьерной лестнице! В том случае, если бы в роту пришёл с проверкой несения службы суточным нарядом дежурный по училищу или его помощник, из-за этого негодяя сняли бы весь суточный наряд. А он бы обязательно обвинил меня -сказал бы, что это я его не разбудил и ушёл спать. Короче, "повезло" мне в тот раз, как с сослуживцем, так и с размазнёй-дежурным по роте!
   У каждого в его "боевой" биографии бывает, когда "струсил, промолчал"... Только у одних потом рефлексия по этому поводу, а для других это - норма жизни. Тем более, воспитывают эту норму, что называется, с младых ногтей. В училище, бывало, на каждом инструктаже, перед увольнением в город, командир роты, майор Скорняков, не переставал повторять, чтобы мы "никуда не ввязывались", иначе, по его словам, нас же потом и обвинят. А в окружной газете нет-нет, да напишут про доблестных военных, которые или хулигана помогут милиции задержать, или старушку через дорогу переведут... Нас постепенно приучали к мысли, что не надо ориентироваться на написанное в газете, надо строго придерживаться инструктажа командира. И потом, окончив училище, я слышал немало примеров того, как воинское начальство сдавало своих подчинённых, даже если они были правы в сложившейся конфликтной ситуации. Например, поспорил офицер в ресторане с администрацией по поводу наглого обсчёта его официанткой, а те вызывают военного патруля, который доставляет "правдоискателя" в гарнизонную гауптвахту, поскольку офицер пил в ресторане не одну только минеральную воду, потом "шьют" офицеру дебош в ресторане в нетрезвом виде - и покатилась у молодого "старлея" карьера под откос. А комендант гарнизона "кормится" в этом ресторане и его любовница - завзалом. Вот так и ломают судьбы людям, предатели. О какой тут корпоративной солидарности можно говорить? Откуда может появиться офицерская честь у "кухаркиных детей"?
   Осенью 1976 года, на третьем году моего пребывания в Грузии, я в очередной раз проходил ВЛК2 в окружном военном госпитале, в г. Тбилиси. Этот период отображён четверостишием в одной из записных книжек
   Галактион - начальник строгий,
   Чтоб хлеб жевать и честным быть,
   Велел к указанному сроку
   Усы и бороду мне сбрить.
   А вот дневниковая запись об этом эпизоде.
   8 октября.
   Получил боевую задачу от доктора (должность его ещё не выяснил): сбрить бородёнку! Когда я сбрею, он, очевидно, будет считать, что не зря жуёт свой хлеб.
   А вот дневниковая запись, сделанная несколькими днями раньше.
   30 сентября.
  
   "Замок"1 - заместитель командира взвода.
   ВЛК2 - врачебно-лётная комиссия.
   Не писал целую вечность. Отпуск. После отпуска. И вот теперь, в госпитале, до-
   стал из кармана записную книжку.
   А всё началось с раздражения, которое вызывают у меня два водителя, почему-то поселённые в наши апартаменты. Насколько я знаю, для солдат существует казарма. А эти живут, как у бога за пазухой в палате для выздоравливающих офицеров. Разбросал грязную робу, как попало, и ловит кейф с включённым приёмником на груди.
   Речь идёт о двойной морали. С одной стороны, разгильдяи-солдаты, которых начальник лётного отделения поместил в палате для выздоравливающих офицеров, и которых некому на место поставить, а с другой стороны, офицер, решивший некоторое время не бриться из-за раздражения кожи лица, сразу попавший в поле зрения заботящегося о дисциплине этого начальника. Кроме того, в лётном отделении госпиталя лежал некий рядовой, сын одного из секретарей райкома партии, который каждый вечер совершенно спокойно переодевался в гражданскую одежду и уходил в город, утром возвращался и целый день отсыпался. И все делали вид, что так и надо, и что это не противоречит ни уставным требованиям, ни требованиям коммунистической морали и нравственности. В том числе, не видела в этом ничего особенного и старшая медсестра - еврейка, ханжа и старая дева. Как-то раз санитарка, убиравшая нашу палату, по имени Джульетта, негласно называемая нами Джульбарсик, за обильную растительность на лице и, вполне возможно, на других частях её тела, что впрочем, характерно и для армянок, и для других дочерей Кавказа, принесла нам напечатанный на машинке трактат из области взаимоотношения полов и попросила размножить от руки, так как оригинал надо было скоро отдавать. И вот старшая медсестра, очень сильно озабоченная нашей нравственность, отобрала(!) у одного из офицеров несколько листов оригинала и рукописи и отнесла начальнику лётного отделения, по имени Галактион, с фамилией, оканчивающейся, как у Берии, на "ия", что свидетельствовало о его мегрельском происхождении. Кроме всего прочего, в госпитале шептались, да так громко, что знал и переменный состав, то есть проходящие медкомиссию лётчики, что старшая медсестра была любовницей Галактиона. ...Было оперативно проведено следствие. Офицеры быстро сдали Джульетту, и та была уволена с работы. А заодно "высоконравственные" Галактион со своей любовницей в очередной раз наплевали в наши рабские душонки. Глава 8. В начале июля 1976 года нашу часть в очередной раз постигло несчастье. В соответствии с планом боевой подготовки, были запланированы прыжки лётного состава в 3-й, "братской", эскадрилье. Во время прыжков разбился Бор ис Бобков, совсем недавно ушедший из нашей эскадрильи на должность замполита 3-й эскадрильи. Он был, что называется, с избыточным весом и ему, с его "пудами", можно было не прыгать. Решил показать партийный пример личному составу. Вот и показал. Я находился в служебном городке и своими глазами видел, как открылись разноцветные парашюты спортсменов и что один из обычных, белого цвета, парашютов снижается быстрее других, потому что купол этого парашюта перехлестнуло стропой; потом, на высоте метров 30, парашютист перерезал с одной стороны стропы, в месте их крепления к пряжкам- полукольцам свободных концов подвесной системы, и камнем пошёл вниз. Лучше бы он этого не делал, потому что высота всё равно была недостаточной для того, чтобы перерезать стропы с двух сторон и открыть запасной парашют. Боря Бобков был человек медлительный и пока он увидел, что парашют его перехлестнуло стропой, пока достал нож и начал пилить стропы... Самое большое, что с ним случилось бы, если бы он ничего не делал - сломал бы ногу! Кроме того, его могли бы поймать "столом" или же сбить вертикальную составляющую скорости свободного падения этим же "столом". "Стол" это узкий, длинный кусок брезента, лежащий на траве, на котором укладываются парашюты перед тем, как их оденут парашютисты; находится на линии стартового осмотра. Пару человек бросились бежать со столом к месту предполагаемого падения Бобкова, но не успели. А машина "Скорой помощи", дежурившая на прыжках, на которой можно было бы, подскочить к месту падения, как назло уехала снимать незадачливого радиста, прапорщика Изаака, приземлившегося на ель в лесопосадке, за которой следовал арык, а уже потом наш аэродром.
   Всё это произошло напротив стоянки эскадрильи Ми-8, личный состав которой как раз готовился к полётам "день с переходом на ночь". Полковник Дробнич, почему-то ничего лучше придумать не мог, как доложить на "Грозу" о случившемся и, тем не менее, о принятии решения провести полёты. Оперативный дежурный на "Грозе" дал "добро"... А утром я узнал, что погиб борттехник вертолёта Ми-8, из экипажа капитана Шабанова, старший лейтенант Богаченко, который жил в нашем подъезде. Экипаж капитана Шабанова, при полёте по маршруту на полигон Кулеви, для стрельбы по мишеням НАРами1, ошибочно занял высоту 100 метров, вместо положенной для этого маршрута ночью - 200 метров. Правак, выполняющий на вертолёте Ми-8 обязанности лётчика-штурмана, со своими обязанностями не справился, не вывел вертолёт на цель. Капитан Шабанов, увлёкшись поиском цели, потерял высоту до нуля, после чего вертолёт пополз по заболоченному грунту. Борттехник, который сидит между командиром и правым лётчиком на прикладном сиденье и не пристёгнут ремнями, вылетел вперёд через переднее стекло, после чего вертолёт проехал по нему передним колесом...
   Как поучал своего штурмана, Колю Жидкова, упоминаемый уже мной эскадрильский балагур, капитан Ковалёв,
   Грудью воздух рассекать -
   Не решать задачи:
   Можно жизнь свою отдать
   Не за хер собачий!
   Через некоторое время после этих событий звезда нашего Ивана Лукича, как величали командира авиагруппы, полковника Дробнича, начала закатываться. Тем более, что авиагруппу разделили на два полка, а при ДШБр сделали авиационный отдел, который должен был стать передающим механизмом между пехотой и лётчиками. Но
  
   НАРы1 - неуправляемые авиационные ракеты, которые чаще называли НУРСами.
   перед своим уходом, впервые за три года, очевидно, решив, что Мордовин трамбует меня не очень эффективно, Дробнич поднял меня на каком-то собрании офицеров и попенял мне за мою активную жизненную позицию, при этом сказал буквально следующее: "Ну, что ты прицепился к нам, как клещ"? Я записал 12 марта 1997 года в дневнике: "Этим он вдохнул в меня новые силы". Я рассуждал, сообразуясь с ленинским положением: "Если враг ругает, значит, мы - на правильном пути"! Командиром полка в Цулукидзе назначили командира отличной, 8-й эскадрильи, майора Мордовина, который перескочил через ступень, минуя должность заместителя командира полка. Это произошло в 1977 году.
   С приходом Мордовина, в лучшую сторону в гарнизоне ничего не изменилось. Полковник Дробнич, хотя бы, пытался придать хоть какую-то видимость "гарнизонной демократии" и проводил вечера вопросов и ответов, где лётчики, например, говорили, что их невкусно кормят, дурно обслуживают, а заведующая отвечала, что это всё неправда, просто все лётчики "зажрались". Командир, естественно, был на стороне столовских работников и решительно пресекал недовольных, замполит в это время брал таких, что называется, на карандаш. Тоже самое - по вопросам отсутствия отопления и горячей воды и по поводу обеспечения другими видами довольствия. Такие собрания мы называли КВНами. В ходу был полковой "чёрный юмор": например, весь лётный состав полка с энтузиазмом подхватил каламбур капитана Гамоли, командира экипажа из нашей эскадрильи, что начпрод, старший лейтенант Цикл, купил себе "Москвича" "цвета свежеворованного мяса". Офицеры и прапорщики отказывались играть со своим начальством "в поддавки": начальство утверждало, что нас обеспечивают и обслуживают, согласно установленным нормам в соответствующих приказах Министра Обороны, а мы не хотели делать вид, что это так. А это уже граничило с антисоветчиной, то есть рассматривалось как не согласие со сложившейся порочной практикой вседозволенности со стороны командования и холопского смирения со стороны подчиненных. Поэтому-то замполиты всех уровней и брали "недовольных" на заметку, поскольку критика существующего беззакония могла быть квалифицирована жуликами от власти, при случае, как клевета на общественно-политический строй со всеми вытекающими последствиями, согласно соответствующей статье уголовного кодекса. Там, где деяния не дотягивали до "статьи", наготове была "карательная психиатрия". Мой сосед по балкону, начмед части, майор Пукарев, о котором я уже писал, в последствии, за чаркой водки, признался мне, что Мордовин предлагал ему оформить Карташёва в госпиталь как "дурика", на что тот возразил, что не может этого сделать в отношении здорового человека, тем более, что в госпитале это всё равно "не прокатит". Как бы то ни было, а армейскую демократию изображать надо. Вот и меня на построении эскадрильи выбрали в лавочную комиссию. Дело было так. Построили нас возле модуля, в котором находились наш штаб и штаб братской, 3-й эскадрильи. Перед строем вышел наш замполит, майор Житник, сказал, что мы должны от нашей эскадрильи выбрать офицера в лавочную комиссию и предложил какого-то активиста, который всё время смотрел начальству в рот. "Какие будут предложения"? - продолжал дальше Николай Семёнович по накатанной... "Предлагаю кандидатуру старшего лейтенанта Карташёва!" - громко закричал Саня Пересыпкин. "Карташёв - не коммунист" - пробормотал первое, что пришло в голову, замполит. Но Саня Пересыпкин умел работать на толпу. "А безпартийные, что - не люди?" - начали роптать в задних рядах. Майору Житнику, дабы не разрушать монолитный блок коммунистов и безпартийных, ничего не оставалось делать, как поставить вопрос на голосование. Абсолютное большинство голосов досталось старшему лейтенанту Карташёву. А вскоре я узнал, что в политотделе бригады утвердили мою кандидатуру в качестве председателя лавочной комиссии. Решили испытать мою принципиальность "медными трубами". Так, впервые в истории Советской Армии, председателем лавочной комиссии стал безпартийный! Остаётся только сказать, чем должна заниматься лавочная комиссия. В идеале - следить за тем, чтобы товары, поступали в магазин в соответствии с накладными, то есть не уходили "налево": жёнам начальства, продавцам, их знакомым, на перепродажу по спекулятивным ценам; чтобы потом эти товары не прятались под прилавок для реализации указанной категории граждан; чтобы не было обвеса, обмана, грубости со стороны продавцов. Фактически - не мешать работникам прилавка всеми перечисленными безобразиями заниматься, поскольку дефицита всё равно на всех не хватит. А кто является опорой этой порочной системы? - Конечно, начальство и их челядь. Вот им и должен доставаться дефицит! 6 ноября. Завтра - праздник. (Написал и подумал: "Повторить бы завтрашний денёк)! Уж слишком много сволочи развелось.
   В конце 1976 года мою семью ожидало очень тяжёлое испытание - серьёзно заболел Максимка. Просто чудо, что всё, в конце концов, обошлось, а сын через несколько месяцев выздоровел и был выписан из Детской республиканской больницы. Я периодически ездил в Тбилиси навещать больного ребёнка, с которым лежала Ирина. Один раз я даже совмещал поездку в больницу с сопровождением в дисбат солдатика из нашей эскадрильи, осужденного за самострел. Саня Пересыпкин всегда ходил в наряды вместе со своим штурманом, дотошным Карташёвым, у которого до всего было дело, если этого требовало положение Воинских Уставов. Если капитан Пересыпкин идёт дежурным по полку, то Карташёв - его помощником. Либо начальник штаба эскадрильи, майор Давыдов, посылает старшего лейтенанта Карташёва начальником патруля. В любом случае, Саня Пересыпкин был прикрыт уставным зонтиком и на него не капал дождь уставных нарушений и дисциплинарных проступков со стороны лиц переменного состава, как ещё называли солдат срочной службы. А тут его назначили начальником караула! Подушка безопасности в виде Карташёва там предусмотрена не была, поскольку помощник начкара назначался из сержантов, лиц срочной службы. Не буду утверждать, чего здесь было больше: Сашиного расп...дяйства или стечения обстоятельств, но один солдатик, призыва из Западной Украины, чтобы съездить домой в отпуск, будучи часовым на посту, решил сымитировать нападение на пост и собственное геройское ранение из своего же карабина. Естественно, горе-мошенника легко разоблачили, он во всём признался, покаялся и был осуждён к сроку в дисциплинарном батальоне. И вот, мне надо было, так сказать, совместить приятное с полезным: отвезти солдатика в дисбат, под Тбилиси, в город Рустави, сдать его из рук в руки, а затем проведать жену с больным ребёнком. Ночевали в дисбате: я в солдатской казарме, на солдатской кровати, солдатик - на гауптвахте. Утром я привёл его на осмотр к начальнику, которому должен был сдать, и начальник нашёл какой-то изъян в шинели, попеняв мне, а я смутился. Когда мы вышли солдатик сказал мне, что это не его шинель, а его шинель забрали "старики". Вот тебе и дисциплинарный батальон! Если бы я знал про фокусы с шинелью, не смолчал бы дисбатовскому начальнику! Из общения с солдатиком в дороге, у меня о нём сложилось неплохое мнение. Через какое-то время - год, полтора - я узнаю из приказа, который нам зачитывали на построении, что этот солдатик со своими дружками за дедовщину получили сроки в колонии строгого режима... У парня не оказалось внутреннего стержня - он попал под дурное влияние и покатился по наклонной вниз.
   В начале года дули сильные ветры, полёты то и дело отбивали. Из-за ветра несущей лопастью убило рядового Надёжкина из группы авиационного оборудования. Когда вертолёт Ми-6 зарулил на стоянку, и командир экипажа выключил двигатели, лопасти некоторое время продолжали вращаться, причём концы лопастей чуть ли не доставали до земли. Одной такой лопастью, весом 7400 кг, и ударило бойца, да так, что он вылетел из сапог! Солдатик был добросовестный, что его и погубило. Если бы шёл на вертолёт ни шатко, ни валко, лопасти успели бы остановиться. А он бежал, чтобы быстрее снять записывающий элемент из прибора объективного контроля и поставить новый. Судьба, прямо скажем, незавидная. После этого случая был издан приказ: после выключения двигателей, до полной остановки лопастей, к вертолёту не подходить! Мы воочию смогли убедиться в правоте расхожего утверждения, что лётные законы пишутся кровью.
   Как-то, в конце марта, находясь в Кутаиси, куда меня послал врач части на углубленный медосмотр, в местный госпиталь, где мне невропатолог и терапевт должны были продлить допуск к полётам по здоровью, я бродя до и после посещения врачей под моросящим дождиком по старинным улочкам города, "впал в лирику" и начал в стихотворной форме излагать суть происходящего в нашей эскадрилье, в лицах. Вот, например, ходят разговоры о предстоящих кадровых передвижениях в эскадрилье, то есть освобождается место командира отряда. На это место претендуют капитан Кярема, который ходит, выставив правое плечо вперёд, и который в фаворитах у Мордовина никогда не был, да и личный состав его почему-то недолюбливает, капитан Чиркунов, который, как я уже писал, хорошо играет в футбол и вовремя пасует Мордовину, тоже любителю футбола, но имеет один недостаток - приверженец "зелёного змия", и, наконец, любимчик Мордовина, бывший его правый лётчик, а ныне - командир экипажа и капитан Щербаков. Кстати, у последнего шансов было больше всего. Он был старательный, являясь секретарём партийной организации эскадрильи, аккуратно вёл документацию, и всегда угадывал, что от него хотят услышать начальники.
   Расправил Юрий Яныч плечи -
   На комотряда рвёт и мечет!
   Чиркун, Щербицкий не забыты:
   Они у Принца - фавориты.
   (Чёрным Принцем Мордовина называли в Торжке). Вакансия появилась после того, как на пенсию ушёл Олег Всеволодович, получив вожделенного майора и освободив должность.
   Ушёл Олег и жизнь не та:
   Остался Дудкин-сирота.
   Недавно старшего лейтенанта Трача хотели отправить в забытую Богом дыру на берегу Каспия - Кызыл-Агадж, откуда в наш экипаж прибыл "герой-любовник", Лёша Благов, но активный комсомолец, если ещё не член партии, каким-то образом "отбрыкался" от подобного рода перспективы:
   Был активистом штурман Трач,
   Но не хотел в Кызыл- Агач. Обязательно надо написать про "ярчайший персонаж" нашей эскадрильи - Юру Соколова, как и Шингур, Салата и Трач, выпускника 1972 -го года Ворошиловградского училища штурманов, славившегося своей предприимчивостью, за что его за глаза называли Соколян, или просто ЮГ, что означало: Юрий Григорьевич. По боевому расчёту он числился в отряде капитана Грицюка, любившего поспать на разного рода предварительных подготовках к полётам. Праваком у него был Виктор Колтаков. Они за столом сидели всегда втроём: с краю, к проходу ЮГ, посреди Грицюк, по правую руку - Колтаков:
   Уснул Грицюк - и был таков
   Телохранитель Колтаков.
   Когда он начал засыпать,
   ЮГ умчался промышлять.
   "В эскадрилье без замполита, - говаривал в курилке Саня Пересыпкин, - как в деревне без дурака". Поэтому я посвятил двустишье и майору Житнику, который всегда, как только в полку начиналась кампания с переводом авиационной техники на осеннее-зимнюю эксплуатацию, уезжал в Тбилисский окружной госпиталь на прохождение ВЛК, оставляя нас, горемычных, без партийно-политической поддержки; но главное: он не сдавал зачёты по теоретическим дисциплинам и физподготовку.
   А Житник, если "шухер" снова,
   Переболеет Карташёва!
   После того, как капитан Гамоля, исполнявший обязанности замполита в 3-ей эскадрилье, ещё при Дробниче, разложил на горной площадке вертолёт, его отправили на исправление в братскую, 4-ю эскадрилью, на должность командира вертолёта. Как-то, ещё в 1974 году. мы играли в футбол "эскадрилья на эскадрилью", на поле, заросшем разного рода дудками. Я наступил на торчащий пенёк одной поломанной дудки, так у меня от края каучуковой подошвы моего форменного, коричневого цвета ботинка. отломился небольшой кусок; и только Гена Гамоля, сбросив свои ботинки 45-го размера, босиком носился по полю, не замечая ничего.
   А Гамоля в XX век -
   Совсем, как снежный человек!
   "Поэма о 4-ой эскадрилье" - так называлось моё творчество, заканчивалась окончанием рабочего дня, когда после построения начштаба, майор Давыдов, имевший густые рыжеватые брови, подавал команду "Разойдись"!
   Взмахнул бровями Давыдов:
   Закончен день и будь здоров!
   К машине бросились: "Ура"! -
   Всех обогнали прапора...
   Словом, досталось всем, не обидел никого. Я приехал из Кутаиси к обеду и в лётной столовой зачитал нескольким лётчикам, окружившим меня, свои новые вирши. Сам же пошёл отдыхать, так как заступал в наряд. А на открытом партсобранье, посвящённом переводу авиационной техники на весенне-летнюю эксплуатацию, лётчики зачитывали друг другу, по памяти, наиболее приглянувшиеся двустишья, которые произвели в эскадрилье настоящий фурор: всем хотелось знать, кто автор и что написано про него. Не были исключением и командиры во главе с Мордовиным. Заинтересовался стихами и особист "неугомонный наш". Для меня это особых последствий не имело, если не считать обидившегося на меня больше всех майора Житника.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 9.
  
   Весной нашу эскадрилью отправили в отпуск. Отдыхал 30 суток. 15 суток сдавал на 2-й класс. Свозил Максимку в Тбилиси, показал врачу. Смотрела главврач, Саната Васильевна. 10 суток отдыхал в Кобулети, в Доме отдыха ВВС. Встретил своего однокашника, Петю Душина, с его пышной, молодой женой. Он попал служить, как и я, штурманом-инструктором, в Тамбовское лётное училище, только в Мичуринский учебный полк. Там женился на дочери хозяйки, у которой квартировал. Она привезла целый чемодан летних нарядов, полагая, что едет на юг, но погода не заладилась: было дождливо и холодно. Солнышко всё же выглянуло, и на пляже я встретил ещё одного нашего выпускника - Куковякина из 1-го взвода. Он служил на Дальнем Востоке, летал на Як-28-х и очень сильно изменился, превратившись из робкого отличника в критически настроенного к окружающей действительности, атлетически сложенного молодого человека. С интересом слушал рассказы Куковякина, комментируемые его женой о службе, жизни и быте в гарнизоне, о выпускниках нашей роты. Реальная действительность, с которой столкнулся бывший отличник и активный комсомолец, так не похожая на ту, приукрашенную, о которой твердят замполиты и пишут газеты, и в которую нас заставляют верить, или делать вид, что верим, научила его рассуждать, сравнивая то, с чем сталкиваешься повседневно, с тем, как это трактуется "официальными лицами". Не помню, в компании с кем, побывал в Батуми, в дельфинарии. Представление с дельфинами мне понравилось настолько, что я поехал в Цулукидзе, взял Максимку и повёз в Батумский дельфинарий, ему показывать дельфинов. Кроме бассейна с дельфинами, там находился большой морской аквариум, в котором можно было увидеть диковинных обитателей морей и океанов.
   После выхода из отпуска, летать, как обычно, приходилось мало. Всё больше -безтолковая суета, призванная имитировать боевую подготовку, которая называлась службой, а если высоким штилем, то ратным трудом! А времени командирам всё равно не хватало, и тогда они организовывали субботники и воскресники, на которых лётно-технический состав подстригал ножницами травку на газонах, когда не хватало на всех кос, или с края, возле бордюра, где не брала коса, собирал окурки и презервативы под окнами жилых домов. Вся территория жилого городка была поделена на участки, закреплённые за каждой эскадрильей, причём за подразделениями ОБАТО территория не закреплялась, хотя вокруг домов, где проживали офицеры и прапорщики батальона, была самая захламлённая, - они ехали в служебный городок "наводить порядок" в бумагах и на складах! "Доворовывать то, что не успели украсть", - иронизировали лётчики. А командир отдельной роты связи шутил, что "офицеры и прапорщики батальона до обеда воруют, а после обеда делят наворованное". В другой раз мы ехали на аэродром, и там проводили "субботники" и "воскресники", собирая бумажки, целлофановые пакеты и камни на грунтовке и подстригая, выщипывая и выкашивая траву на "бетонке"1. Чтобы трава и после этого не росла по краям и между бетонных плит, её поливали керосином. Причём бетонные плиты между собой были плохо укреплены, подушку из песка под ними вымыло водой, от чего они, что называется, ходили ходуном. Это уже было чревато лётным происшествием, но, поскольку, инженером, отвечающим за состояние сооружений на аэродроме, работала жена замполита полка, майора Кравченко, начальство этого вопиющего факта не замечало. Многочисленные проверяющие из округа и бригады тоже не замечали, поскольку их в ОБАТО обильно поили и кормили, подавая на десерт баньку с официантками. Баня была построена на территории аэродрома, на хоздворе. В отсутствии "высоких гостей" в ней мылись офицеры и прапорщики батальона, а также командир полка со "свитой". Рядовые лётчики и техники вертолётного полка не всегда могли помыться даже в ванне, поскольку вода горячая из крана не текла никогда, а тёплая
  
   "Бетонка"1 - бетонная взлётно-посадочная полоса.
   - очень редко. Частенько отключали и холодную воду. Как бы то ни было, но, не смотря на очень скверное обслуживание полка абсолютно по всем позициям, я не помню, чтобы батальону поставили оценку ниже "хорошо". Вот почему воровали пайку у лётного соста-
   ва, "списывали" авиационный керосин и масла - надо было не только самим украсть, но и ненасытную свору "проверяющих" накормить и напоить. А тут какой-то старший лейтенант Карташёв со своей принципиальностью под ногами путается, работать, то бишь, воровать мешает! Понять не хочет, что всё так устроено, так было до нас и не нам всё это менять. Вот, и председателем лавочной комиссии утвердили - авось споткнётся? И его сломаем, и другим наука будет: человек борется с несправедливостью, пока сам до кормушки не дорвётся. И ведь действительно, некоторые так и считали: честных людей в природе не бывает. Когда я приходил в один из кабинетов батальона, в котором работала член лавочной комиссии, жена комэски 3-й эскадрильи и моя заместительница, она говорила: "Нет, начальство, чтобы избавиться от Карташёва, пошлёт его по замене в Венгрию или Германию"! Будучи женщиной не простой, она как бы говорила: "Карташёв, ты идёшь против начальства для того, чтобы оно, желая от тебя избавиться, послало тебя служить за границу"! Она не могла понять, что кто-то может иметь активную жизненную позицию, не поступаться совестью, идти наперекор обстоятельствам, жертвовать чем-то во имя справедливости... Кроме того, местами ссылки за вольнодумство всегда были Сибирь и Кавказ, но никак не заграница.
   Отдан приказом в состав комиссии по проверке склада топографических карт при секретном отделе части. Самое интересное заключается в том, что председатель комиссии, он же помощник начальника штаба, председателем только числится, фактически же в помещении, где хранятся топографические карты, не появляется и всеми делами распоряжается солдатка сверхсрочной службы, которую мы проверяем! Членами комиссии назначались штурманы с вертолётов Ми-6, лётчики-штурманы с "восьмёрок" и лётчики-операторы с "двадцатьчетвёрок", по одному человеку от эскадрильи. Мы брали со стеллажей пачки с топографическими картами определённой номенклатуры и пересчитывали количество листов в них; если не совпадало с цифрой, написанной на пачке - пересчитывали ещё раз. Затем говорили "секретчице" результат, который она заносила в специальную тетрадь, сверяя результат с контрольной цифрой. При желании она могла выдать какой угодно результат, скрыв недостачу, поскольку контроля за ней никакого не было, так как председатель комиссии отсутствовал. А мы, расписываясь в акте о проверке топографических карт в "секретке", брали на себя персональную ответственность за результаты проверки, что с точки зрения права было незаконно, но в армии право частенько подменяется произволом командиров. Разве я виноват в плохой организации проверки? Но прав всё равно будет тот, у кого больше прав, то есть, командир части, а также начальник штаба, которые плохо организовали и слабо осуществляли контроль за результатами работы председателя комиссии, которому почему-то было трудно сочетать свою рутинную работу помначштаба с обязанностями по проверке склада топокарт.
   Секретными считаются топографические карты масштаба 1:200 000 (двухкилометровки) и крупнее. На картах масштаба 1:500 000, или пятикилометровке, там, где ставится гриф секретности, надпись: "Для служебного пользования", или ДСП, но они всё равно учитываются и хранятся, как секретные. К нам, лётному составу, требования по хранению и учёту топографических карт очень жёсткие. Мы даже обрывки рамок листов карт при их склейке сжигаем в присутствии представителя "секретки", о чём составляем соответствующий акт. Для подбора нужных листов карт на тот или иной район и для быстрого определения их номенклатуры существуют, так называемые, сборные таблицы карт. Они представляют собой мелкомасштабные схемы, разделённые меридианами и параллелями на клетки, соответствующие, обычно, листам карты масштаба 1:1 000 000, с указанием их порядковой нумерации в пределах листов миллионной карты. Номенклатура каждого листа указана над северной стороной его рамки. Номенклатурой называется система обозначения, или нумерации, листов карты. Рядом с номенклатурой, кроме того, подписано название наиболее крупного из показанных на нём населённых пунктов. На каждом листе указывается также номенклатура смежных с ним листов, что облегчает их подбор при склейке карты. Эти подписи помещены посредине сторон внешней рамки листа. Эти-то рамки смежных листов, подлежащих склейке, мы и обрывали, причём, рамку правого листа обрывали не полностью, оставляли, примерно, миллиметров 10, чтобы было на что накладывать смежный, левый лист, рамка которого обрывалась полностью. Точно также, рамка верхнего листа обрывается полностью, а на нижнем листе оставляется миллиметров 10. В этом случае, при прокладке маршрута, карандаш не будет оставлять "задиры" в местах склейки смежных листов, поскольку линия карандашом проводится слева направо и сверху вниз.
   В основу обозначения листов топографических карт любого масштаба положена номенклатура листов миллионной карты. Ряды листов этой карты обозначаются заглавными буквами латинского алфавита (от A до V) и счёт их ведётся от экватора к полюсам. Колонны же листов нумеруются цифрами от 1 до 60. Счёт колонн ведётся от меридиана 180 градусов с запада на восток. Номенклатура листа карты 1:1 000 000 слагается из указания ряда (буквы) и колонны (цифры), в пересечении которых он расположен. Листы карты масштаба 1:500 000 (4 листа) обозначаются русскими прописными буквами А, Б, В и Г. Я это к тому, что нашёл на листе карты масштаба 1:500 000 с номенклатурой М-44-Б деревню Орловку, в которой прошло моё детство, и в которой живут мои родители, и стал с интересом рассматривать местность. Небольшое село находится как бы в "ямке", поскольку с трёх сторон окружено горами, и только с северо-северо-западной стороны, откуда течёт сравнительно небольшая река Убинка, местность открытая и высокие горы находятся достаточно далеко, что, конечно, плохо, поскольку нет защиты от северного ветра, который у нас называется "сивер", а склоны гор с северной стороны - "сиверами". С юго-востока и ближе всего находится гора Орёл, располагающийся к деревне торцом; высота вершины горы со стороны села Орловки (я определил, по горизонталям серо-коричневого цвета, обозначающим рельеф - кривым замкнутым линиям, каждая из которых представляет собой изображение на карте горизонтального контура неровности, все точки которого на местности расположены на одной и той же высоте над уровнем моря) составляет 800 м, а со стороны большого села, Черемшанки, вершина обозначена точкой с указанием высоты 1136 м. С юго-запада, на расстоянии 5 км от Орловки, вытянулась гора Бергалка, самая высокая вершина которой обозначена точкой с высотой 799 м. На западе-северо-западе, в 5км вытянулась под прямым углом к Бергалке - гора Поперёшная (её высоту я почему-то не определил). Эти горы имеют вид гребней. А дальше, на север идут увалы и далеко, километрах в 10-15, виднеется гора Долматиха, высотой 861м. На северо-востоке, сразу за огородами, начинается увал, который называют Седухой, переходящий в вытянутую вдоль села гору Маяк, с двумя вершинами по краям, высота одной из них порядка 600м. Восточнее Орла, в его основании, берёт начало речка Орловочка, на карте обозначенная как ключ, которая впадает в реку Убинку. Вдоль этих водоёмов, углом и расположено село Орловка. Справа от села Черемшанки, если смотреть на северо-восток, находится гора Углоуха высотой 1201м, нависающая над рекой Ульбой, текущей на юг, в сторону города Усть-Каменогорска. Если ехать из Черемшанки в сторону г.Усть-Каменогорска по автомобильной дороге, километрах в 70-ти, слева находится гора Календарь высотой 1113м. Раньше орловские ребята спорили с ребятами из села Михайловки: чья гора выше - Орёл или Календарь? Оказывается, черемшанский Орёл выше. С возвышенности, вдали, за Маяком синеется вытянувшаяся с севера на восток гора Синюха, самая высокая точка которой 1962 м, и снег на которой редко в какое лето успевает растаять. Самая высокая точка - Вышеивановский Белок, высотой 2775 м. Мне всегда нравилось рассматривать на географической карте города, страны и континенты, моря и океаны, реки и озёра, леса и, конечно, горы. Это было интересно, это захватывало воображение! А здесь - родные края, малая родина! Жаль только, что лист карты секретный и нельзя взять на память!
   Отправил Ирину рожать к родителям, она и Максим уже в Челябинске. Здесь все так делают, поскольку в местной больнице антисанитария и уровень медперсонала гораздо ниже, чем в России - в том же Челябинске. Они уехали сразу же после выборов. Выборы - ещё одно проявление лицемерия и лжи "нашей родной советской власти". "Блок безпартийных и коммунистов" проголосует за кого угодно, но всё равно возле урны маячит наш особист Берзин в компании своих коллег-грузин в штатском и сверлит меня взглядом, как будто хочет просветить мои мысли, а в кабинках для голосования вместо шариковых ручек лежат карандаши. Но я прихватил с собой ручку, и липовый кандидат не получит моего голоса. Я отказываюсь играть с системой в поддавки! Мне, в моей борьбе, не помог ни один депутат и никогда не поможет, потому что власть выдвигает в депутаты себе подобных, то есть, безпринципных угодников, готовых поднять свои трусливые ручонки за что угодно, лишь бы оно, это очередное мудрое решение, было спущено сверху; такой никогда не сможет принять самостоятельное решение, не захочет возвысить свой голос против несправедливости. Но я ещё верю, что за справедливость надо бороться, что правда всё равно победит и пишу письмо в газету "Правда". Но моих заметку: раз что-то предлагает, значит, не доволен существующим положением вещей, то есть существующей системой власти, которую цинично называют "родной советской".
   Не успел закончить работу в комиссии по проверке склада топокарт, как эскадрильское начальство подсунуло мне новую "работёнку"! Два пьяных прапорщика из нашей эскадрильи на мотоцикле, которым управлял прапорщик Скворцов, сбили двух грузинок, которые, к счастью, отделались синяками и ушибами. Мне было поручено провести дознание по этому делу и рапортом доложить по инстанции о результатах. Наверное, Мордовин посоветовал эскадрильскому начальству, побольше нагружать "кляузника" Карташёва различными поручениями, чтобы у него не оставалось времени "писать жалобы". Вот бы ещё на подготовку до уровня 1-го класса запланировали, да на вышестоящую должность поставили, а то, получается, по любимой поговорке легендарного Сани Пересыпкина: "Пашешь, как папа Карло, а получаешь, как Буратино"! Тем не менее, в течение двух дней, по нескольку часов личного времени на это убил. Но письмо в "Правду", в это же время, писать закончил! Правда, на этот раз моя доверчивая душа откликнулась на призыв Партии и Правительства к советским гражданам присылать свои замечания и предложения по поводу опубликованного во всех центральных и местных газетах проекта новой советской Конституции. А на завтра запланировано начало "концерта" - так я в своей дневниковой записи, в целях конспирации, называю предстоящие учения, хотя то, как безтолково всё организуется, а затем проводится, действительно, скорее, напоминает концерт погорелого театра. Армейские острословы учения разбили на следующие этапы: 1) шумиха; 2) неразбериха; 3) наказание невиновных; 4) награждение не участвующих. Начало учения по каким-то организационным причинам срывается, и переносится "на завтра", но срывается и переносится после того, как нас поднимут по тревоге в 4 часа утра, полусонных пересчитают возле стоянки КамАЗов, на которых перевозят лётчиков и техников, и комфортабельных автобусов, на которых перевозят офицеров, прапорщиков и служащих ОБАТО. Затем, дождавшись, когда на КамАЗе солдатик устранит неисправность, добираемся по неровным цулукидзевским гравийным дорогам, с выбоинами и колдобинами, до аэродрома, сделав остановку возле КПП служебного городка, чтобы штурманы сбегали в "секретку", получили портфели с полётными картами. По прибытии на стоянку эскадрильи, десантируемся с высокого кузова КамАЗа на бетонные плиты и бежим опробовать двигатели вертолётов. В последствие, этому эпизоду нашей "славной" армейской жизни я посвятил стихотворение:
   Пилот с КамАЗа прыгать стал
   И ногу чуть не поломал,
   Зато спокоен замполит -
   Нога не у него болит!
   Пилот прихрамывал, ходил,
   А он майора получил!
   Четверостишие посвящалось замполиту ОБАТО, поскольку наш, Николай Семёнович, не смотря на свой, уже далеко не юный возраст, сигал с кузова вместе со всеми! Сигать-то - сигал, но не роптал по этому поводу, поскольку свято соблюдал неписаные правила игры с системой... Но "концерт", как я уже упомянул, не состоялся. При подведении итогов нам сообщили, что мы не уложились в нормативы, поскольку наш славный батальон обслуживания не подал вовремя автотранспорт. Но, поскольку ОБАТО является "священ-
   ной коровой" для вышестоящего командования, тренировать будут нас. Ну, как после этого не зачислишь ОБАТО, наряду с НАТО1, СЕНТО2 и СЕАТО3, в число агрессивных империалистических блоков? В каждой шутке, в том числе и армейской, есть доля сермяжной правды. Вклад батальона авиационно-технического обслуживания в копилку тех, кто льёт воду на мельницу нашего вероятного противника, состоит не только в том, что он расхищает материальные ценности, подрывает боеготовность полка, но, самое главное, в том, что всё это оказывает колоссальное разлагающее, деморализующее влияние на весь личный состав!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   НАТО1 - Организация Североатлантического договора, Североатлантический Альянс. (англ. NATO - North Atlantic Treaty Organization) - крупнейший в мире военно-политический блок, объединяющий большинство стран Европы, США и Канаду. СЕНТО2 - (англ. CENTO - Central Treaty Organization), Организация центрального договора - военно-политический блок на Ближнем и Среднем Востоке. СЕАТО3-Организация договора Юго-Восточной Азии (англ. SEATO-South-East Asia Treaty), Багда?дский пакт.
   Глава 10.
  
   Между тем, в батальон пришёл новый комбат, майор Горюшкин, поскольку к старому накопилось много претензий и его по-тихому спровадили на пенсию. Поварихи и официантки за глаза называли нового комбата "Чёрным Котом" за вполне понятные его пристрастия. Хотя и прежний комбат не являл собой образец коммунистической морали и нравственности. Про него даже ходил анекдот. Одна повариха, к которой он постоянно приставал со своими "нескромными" предложениями, желая от него отвязаться, сказала, что даст, если тот покрасит волосы в рыжий цвет. И старый лавелас тут же помчался в ближайшую парикмахерскую, где окрасил свои тёмные, с обильной проседью волосы, не то хной, не то ландотоном. Не знаю, сдержала ли своё слово повариха, но об этом вскоре знали не только поварихи и официантки лётной и технической столовых и все службы ОБАТО, но и ржал весь полк. Сексуально озабоченного и морально разложившегося комбата хотели за полный развал вверенного ему хозяйства разжаловать в капитаны, да московское начальство не разрешило под предлогом: "Мы его, как участника Великой Отечественной войны, должны повысить в звании, а вы разжаловать собираетесь"! К сожалению, не помню фамилию этого "героя" тыла... Положение дел с питанием, обеспечением всеми положенными видами довольствия лётного и инженерного состава лучше не стало, не стали лучше обеспечивать полк в авиационно-техническом отношении. Ну, как я мог обойти вниманием такого человека и не посвятить ему вирши?
   Прислали Чёрного Кота,
   Чтоб службу вывел из прорыва.
   Теперь у всех одна мечта -
   Пойти и броситься с обрыва!
   На этот раз из ДШБр поступила новация, которая, несомненно, будет способствовать укреплению воинской дисциплины, что, в свою очередь, должно отразиться на качестве проведения учения. Лётный и инженерно-технический состав обязали на учениях и в период подготовки к ним ходить в полевой форме, то есть, гимнастёрка, ремень с портупеей, галифе, хромовые сапоги, и полевая фуражка. А так как тому же техсоставу обслуживать матчасть в хромовых сапогах и портупее будет ой, как неудобно, да и не безопасно, комбинезоны распорядились взять с собой. Очень даже эстетично будет смотреться: идёт офицер в хромовых сапогах и в портупее, обвешанный узлами! "Как надену портупею, всё тупею и тупею", - лучше не скажешь! В конце концов, "концерт" закончился благополучно, но без оваций. Это означало, что мы, на этот раз, избежали человеческих жертв, но особой похвалы от вышестоящего начальства не заслужили. Батальон же опять показал свою сволочную натуру, это, в первую очередь, касалось низкого качества питания и обслуживания лётного состава. На эту больную тему мною было написано четверостишие:
   Опять обидели пилота:
   Пошёл голодный на полёты...
   Но ходит радостный начпрод:
   Он вкусно ест и сладко пьёт!
   Не зря говорят в полку: "В авиации - хорошо, но возле авиации - лучше"!
   И ещё на эту же тему:
   Для лётчика совсем не странно
   В борще увидеть таракана...
   И к насекомым он привык,
   Коль доктор проглотил язык!
   А это - пародия на мотив стихотворения Т. Г. Шевченко "Жница":
   Новогодний сон.
   Сморённый службою пилот
   Слегка вздремнул под Новый год.
   И снится сон ему ему чудесный:
   Комбат осунулся и бледный:
   Он весь в трудах, в заботах, бедный,
   И в гарнизоне - самый честный!
   Начпрод - худой, машину продал,
   В столовую все деньги отдал
   И чист, как стёклышко, завсклад...
   Приставил лесенки к машинам,
   Обил сиденья дерматином,
   А лётчикам автобус рад...
   Но тут проснулся - понял он,
   Что это - Новогодний сон!
   Вокруг - зелёная тоска:
   Воды горячей в кране нет,
   В столовой кормят - туши свет...
   Пошёл до ближнего "чупка".
   Дома ждали письма от жены, из Челябинска, от сестры, из Коробихи, отписка из "Зари Востока" по поводу моей очередной попытки найти справедливость и управу на воров и их покровителей из числа местных жителей. Пока мы были на учениях, в жилом городке, в семье Керекезы, из нашей эскадрильи, случилось большое горе: с балкона 4-го этажа выпал мальчик лет 5-6 и разбился. Мать в это время занималась с маленьким; старшему же запретила выходить на двор, велела сидеть дома, так как он постоянно хулиганил, и на него жаловались соседи. Непоседа вышел на балкон, полез на бельевые верёвки, натянутые за балконом для сушки белья, и полетел вниз...( Я сразу же написал об этом в Челябинск, велел Ирине лучше смотреть за Максимом). Прапорщика Керекезу, после этого случая, перевели служить в Торжок.
   А тем временем, лётчики и техники продолжали ходить в полевой форме. Начальство решило в понедельник провести ещё одни учения. В субботу, вечером, я, в компании с праваком Сани Пересыпкина, Витей Бондарем, таким же "шифоньером", как и командир, и его женой, тоже дородной, очаровательной Викой, которая в это время была на сносях, и её сестрой-подростком, пошли в городской кинотеатр на какой-то фильм. И лучше бы не ходили! У местных грузин существует хамская привычка курить в общественном транспорте, в кинотеатрах и т.д. (Исключение составляет только тбилисское метро). Вот и в нашем случае, впереди нас села группа молодых грузинчиков, один из которых тут же закурил. Я ему сделал замечание, попросил не курить в культурном заведении, сказав, что, ко всему прочему, рядом находится беременная женщина. В ответ нахал, на своём гортанном языке, пренебрежительно и развязно произнёс что-то в мой адрес. Я спокойно взял у него изо рта сигарету и затоптал её носком своего правого хромача. Он подскочил, как ужаленный, и замахнулся на меня, но тут же получил правый боковой. Его дружки бегали вокруг нас, размахивали руками, я же прижался спиной к спинке кресла, чтобы не получить удар ножом в спину, и смотрел фильм, не обращая на них внимания. Потом эту группу дебоширов вывели из кинотеатра. После окончания фильма, когда мы вышли из зала, ко мне подскочила молодая, интеллигентного вида грузинка, и посоветовала "взять машину". Этим она высказывала к нам сочувствие и, одновременно, одобрение моих действий, в тоже время, опасалась за нашу безопасность. Во-первых, мы не настолько богаты, чтобы ездить на такси в кино и обратно, по грузинским расценкам. Во-вторых, Русские офицеры не настолько бздиловаты, чтобы бежать от гражданских, да ещё аборигенов! Короче, мы спокойно пошли пешком до северного КПП нашего военного городка, правда, для ещё большего спокойствия, я и Бондарь взяли на обочине по два увесистых булыжника. Хорошо, всё-таки, было нашему брату при Сталине, когда офицеры при себе имели личное оружие! ...Перед самым поворотом в военный городок, когда с асфальтированной дороги надо было под прямым углом сходить на гравийную, нас обогнали две белых "Волги", набитые грузинами. Поэтому, находясь в Грузии и столкнувшись с реальностью, противоречащей основному социалистическому принципу "От каждого - по способностям, каждому - по труду", когда грузины-спекулянты незаслуженно имели материальных благ гораздо больше, чем защитники Родины, офицеры-лётчики с высшим образованием, я понял, что "советский офицер" и "советский спекулянт" - понятия не совместимые, что и офицер, и спекулянт имеют своё, национальное, лицо. Я осознал себя Русским офицером, поскольку спекулянты были грузинами. Именно здесь, в Закавказье, во мне зародился национальный протест, именно здесь я стал Русским националистом! Мы, Русские офицеры, ходили пешком, а грузинские дельцы ездили на "Волгах" - вот что главное, а все сказки замполитов и их высокопоставленных начальников про строительство светлого будущего - политическая демагогия! И всё это, повторяю, вытекает из основного принципа социализма "От каждого - по способностям, каждому - по труду"... Нам предложили бросить камни и "поговорить". Во время переговоров выяснилось, что грузин, которому я слегка вмазал по челюсти,- однорукий. Если раньше я чувствовал себя героем, то сейчас мне стало стыдно. Невелика честь - избить калеку! Потом подъехала ещё одна "Волга", из которой вылез пресловутый Роберт. Естественно, он выступил миротворцем. На том и разошлись...
   Совсем недавно отправил Ирину с Максимкой в Челябинск и ожидал "известий" месяца через полтора-два. Здесь жена под наблюдением у врача не находилась, поэтому о сроках мы могли лишь предполагать. И вдруг телеграмма от тёщи: "Ира родила девочку". Это как раз тот случай, о котором говорят: "Как снег на голову"! Я подумал, что меня разыгрывают сослуживцы - как-то раз, мы подобным образом разыграли Колю Жидкова, сообщив ему, что отправленная им рожать в Ворошиловград жена родила ему двух девочек. Коля, ожидавший наследника, прочитав поддельную телеграмму, заявил во всеуслышание: "Пойду - напьюсь"! Его заявление сопровождалось взрывом хохота, поскольку никто ещё не видел Колю пьющим даже пиво, как считалось в эскадрилье, по причине скупости. Насмеявшись вдоволь, мы повинились перед Колей за розыгрыш, а он не знал - обижаться или радоваться... Вот и мне не хотелось стать объектом шуточек, поэтому я потихоньку сходил в город, на главпочтамт, и на телеграфном узле мне подтвердили приём данной телеграммы. Это всё меняло. Денег не было, поскольку все забрала Ирина, поэтому я занял у кого-то 10 рублей, купил у грузина, торгующего вином, 10 литров вина, грамм 600 шоколадных конфет в магазине, ходил по городку и угощал женщин из нашей эскадрильи - поскольку наша эскадрилья летала по плану "день с переходом на ночь" и "сильный" пол отсутствовал. Словом, когда приехали мужички с полётов, канистра у меня опустела, возле домов, на лавочках, сидели женщины и пели песни, а наряд по КПП, включая солдат, был заметно "навеселе". И все говорили друг другу: "У Карташёва родилась дочка"!
   Зашёл разговор об отпуске по семейным обстоятельствам, но начальство не спешило. Улетели ненадолго, за перевал, перевозить грузы, да и застряли там из-за непогоды. 16 июля шли напролом - прошли! Везли ракеты типа С-24 для истребителей, но, самое главное, 6 ящиков абрикосов для комдива из Миха-Цхакая. Летели с аэродрома Вазиани, где я, за день до вылета, сделал ознакомительный выход в верхний, жилой, городок. Достаточно убого живут истребители. Нам повезло, что всё то время, пока строился жилой городок и вся инфраструктура, его обеспечивающая, мы подчинялись непосредственно Министру Обороны, то есть, Москве, поэтому окружное начальство не могло до нас дотянуться и украсть часть денежных и материальных средств на свои дачи. Поэтому наш жилой городок выглядел более презентабельно, нежели в других гарнизонах, и все офицеры и прапорщики были обеспечены отдельным, благоустроенным, жильём, что тоже было большой редкостью в КЗакВО. Мы имели двухэтажный офицерский клуб, где регулярно показывали фильмы для взрослых и для детей, куда можно было сходить на всевозможные коллективы эстрады, где выступали коллективы художественной самодеятельности полка, где работали различные кружки, либо курсы кройки и шитья для жён офицеров и прапорщиков, где можно было посидеть в библиотеке, полистать газеты и журналы, выбрать книгу; офицерское кафе, которое никогда не пустовало; гостиницу, где жили холостяки; спортзал с душевой, где иногда текла тёплая вода и где можно было поиграть в волейбол, баскетбол, бадминтон, настольный теннис, либо заниматься борьбой или боксом; промтоварный, продуктовый и книжный магазины, правда, не радовавшие ассортиментом и изобилием; отделение связи. Уже упомянутый мною Шура Братенков называл полёты в командировку по Закавказью - "летать по помойкам". Это означало, что, во-первых, на аэродромах Закавказья, гнусно кормили; во-вторых, было отвратительно с ночлегом; в-третьих, никакой "культурной программы", что, особенно, немаловажно для холостяков; и, самое главное, потом нам начфин не находил "основания" для выплаты командировочных. "Жалуйтесь кому угодно, - говорил он нам цинично, - моя фамилия Пацисельский". То есть, летали мы, получается, за свой счёт. Начальник финансовой службы ОБАТО, капитан Пацисельский, естественно, получал премии за экономию денежных средств. Данное обстоятельство, то есть, невыплата лётному составу командировочных, также свидетельствовало о том, что летали мы, мягко говоря, не совсем законно, но по прихоти начальства, нас пославшего; и отсутствие "основания", о котором нам говорил капитан Пацисельский, свидетельствовало о том, что приказа соответствующего о нашем откомандировании, скажем, за персиками для комдива, никто не издавал. Начальство любит жить нахаляву, за счёт подчинённых.
   25.07.77
   Уже 22.13. Я так устал, но спать ещё не лёг. Прилетели с учений. Даже на ужин не пошёл, т.к. не был уверен, что покормят. Наши сволочи ведь такие "заботливые".
   Принял душ, помылся, прочёл письмо от Иры и от мамы, попутно выпил с литр квасу. Повторил кое-что из грузинского. Теперь вот пишу...
   После Вазиани летал с Гамолей на "Ангел"1, теперь вот на учениях около недели мытарился.
   С Ириной договорились: дождусь получки и сорвусь в Челябинск!
   20 августа с большим трудом достал билет до Москвы, спасибо работнице кассы, Гуремидзе Тине Алексеевне, и на следующий день был в пути. Проехали море. Выезжаем из одного тоннеля - въезжаем в другой. Питаюсь в вагон-ресторане, поэтому сплошные обсчёты, то есть, дорого. Один раз даже потребовал счёт, когда официантка обсчитала в особо наглом размере, с мыслью написать в газету об имеющихся недостатках в сфере питания на железнодорожном транспорте. Так сказать, "отдельные недостатки, которые неизбежны при строительстве нового общества". Только вот, почему от этого должен страдать мой карман, и почему с этим явлением "мы все" должны бороться? Все это значит никто. Я вот борюсь-борюсь, но шишки получают не виновники недостатков, шишки достаются мне... В киоске купил курицу. Ну, и чай. Вокруг меня - загорелые женщины, истерзанные югом, жадные до моря, солнца, денег и носато-усатых кавказских мужчин, в изобилии имеющих оные.
   На южном Урале в это время - конец августа, начало сентября - уже холодно. Поэтому я привёз жену с детьми из холодного Челябинска в тепло, где маленькая Яна могла лежать в коляске в лёгком костюмчике. За время отсутствия жены, я получил двухкомнатную квартиру на третьем этаже, сделал в ней косметический ремонт, то есть покрасил полы и поклеил обои, а также перенёс при помощи офицеров нашей эскадрильи из бывшей своей полуторки мебель и всякую мелочь и сдал старую квартиру новому жильцу. Так что моя Ирина, родив второго ребёнка, стала хозяйкой двухкомнатной квартиры! Но куда-то подевались ключи от квартиры, и мы расположились с вещами перед домом, на детской площадке. В это время Максимка куда-то исчез. Спустя некото-
  
   "Ангел"1 - позывной полевого аэродрома в Азербайджане.
   рое время он вернулся и объявил, что Павлович и Хребтов опять его боятся. Оказывается, он сбегал на детскую площадку по старому адресу и поборол там своих друзей, тем самым подтвердив свой социальный статус. А нам в это время кто-то из соседских ребят открыл дверь, проникнув в квартиру через форточку.
   Через некоторое время в гарнизон приехала Вика Бондарь, которая родила мальчика. Правда, имя ему дали родители Вити Бондаря достаточно банальное - Виталий. Я говорил Бондарю, что его сын заслуживает какое-нибудь эпическое, героическое имя, типа Тарас - в честь Тараса Бульбы. С чем он был, конечно, согласен, поскольку его Виталя был под стать своим дородным родителям, то есть выглядел достаточно солидно. Рожать, на Западную Украину, к Витиным родителям, мы провожали Вику из Цхалтубо. Она всё время упрекала меня за инцидент, случившийся накануне, в городском кинотеатре. То есть, мне надо было малодушно сидеть и делать вид, что ничего не происходит, когда грузин рядом дымил сигаретой. Может быть, она была по-своему права, поскольку ещё не известно, что было вреднее для здоровья на последнем месяце беременности: пассивное курение или стресс, полученный ею в связи с произошедшим. Хотя, по большому счёту, виной всему было безкультурье, развязное и хамское поведение местных жителей, в первую очередь, молодёжи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11.
  
   26 сентября. Опять в 367 ОВГ. Завтра начну свой день с анализов. Сегодня до обеда решал шкурные вопросы. Безрезультатно. Начал "Авиамучеников". Хотя планировал закончить "Картинки". Всё перерыл, но рукопись не нашёл. 8 октября, после выписки из госпиталя, я сдал макулатуру, которую привёз с собой в большом чёрном чемодане, хранившемся всё это время в кладовой госпиталя вместе с кителем, брюками, ботинками, фуражкой и шинелью. Но абонементы, а, следовательно,
   и книгу, полагавшуюся за 20 килограмм сданной макулатуры, не получил, ввиду отсутствия оных; но дали талоны, по которым смогу получить дефицитную книгу потом, когда они будут в наличии. Книги, за исключением партийно-пропагандистской литературы, которую тоже сдают в макулатуру, являются таким же дефицитом, как и итальянские сапоги и американские джинсы, поэтому тоже в первую очередь попадают на стеллажи представителей партийно-торговой мафии, людей, как правило, бездуховных и мало или совсем не читающих. Настоящие же любители и друзья книги лишены возможности свободно приобрести хорошую, умную книгу.
   Был также у Санаты Васильевны, главврача детской республиканской больницы. Чудесная, отзывчивая женщина, имеющая иммунитет к "негативным явлениям", процветающим в Грузии и поразившим своей раковой опухолью большинство населения. Таким иммунитетом является высокий уровень совести у отдельных представителей грузинской интеллигенции "старой закалки", к числу которых и принадлежала Саната Васильевна. Написала, как лечить Максима.
   На станцию Самтредиа приеду ночью. Не знаю, как буду добираться до Цулукидзе. О такси не может быть и речи: слишком дорого для человека, живущего на одну зарплату.
   Просмотрел текст новой Конституции: слова - замечательные, но дел не видно. Как меня раньше обсчитывали в сфере услуг, так и при новом Основном законе обсчитывают. То есть социалистической законности, о которой официальная пропаганда прожужжала уши, больше не стало. Особенно торговля и пищеблок на вокзалах наглеют.
   12 октября.
   "Критика и самокритика - боевое оружие партии!" -утверждается с плаката, который висит в нашем классе. Его повесили, как в насмешку нашей действительности.
   13 октября.
   Жизнь похожа на кросс, когда нет должного контроля за бегущими. Кто срежет, тот - первый.
   Один борттехник умер на "коне". Инфаркт. Идёт процедура перехода на осенне-зимний период обучения : строевой смотр, перевод техники на осенне-зимнюю эксплуатацию, сдача зачётов по основным дисциплинам. В том числе сдаём физподготовку, а это, прежде всего, кросс на 3 км. Старт и финиш начинаются на плацу, напротив солдатских казарм, затем бежим по кругу мимо штаба полка, поворачиваем налево, бежим по центральной дороге, идущей от КПП к складам, оставляя спортивный городок слева, штаб ОБАТО справа, поворачиваем налево и бежим по дороге вдоль складских помещений, в этом месте, на повороте, абсолютное большинство участников забега начинает "срезать", я принципиально бегу по "дуге", поворот налево, и дорога следует от складов ОБАТО под прямым углом, за солдатской столовой опять поворачиваем налево и бежим мимо солдатских казарм и так - по кругу, на последнем кругу, поравнявшись с солдатской столовой, делаю рывок и начинаю обгонять одного, другого, ..., восьмого, но уже первые проходят финиш...
   20 октября.
   "Майор Ковалёв Эдуард Максимович, военный лётчик 1-го класса, летает днём и ночью во всех метеоусловиях, отличник боевой и политической подготовки.
   На протяжении длительного периода времени отряд под его руководством удерживает звание отличного. Грамотный командир, хороший воспитатель, дал путёвку в жизнь большому количеству лётчиков. За безупречную службу имеет ряд наград. Обладая большим опытом и глубокими знаниями, является лётчиком-инструктором. Принципиальный коммунист, член партбюро. Всю свою организаторскую работу направляет на повышение боевой готовности подразделения, на поддержание высокой воинской дисциплины, на воспитание высоких морально-политических качеств личного состава. Пользуется заслуженным авторитетом среди личного состава. Товарищи воины! Берите пример с передовика!"
   (Из листка славы).
   Если я заткну свою принципиальность в одно место, вступлю в партию, буду терпеть и делать вид, что ничего не происходит , на очередном партсобрании встану и "принципиально" отчитаю какого-нибудь выпивоху прапорщика, тогда и про меня, по истечении ряда лет, напишут, что я "прынципиальный коммунист". А вот действия начальства обсуждать на партсобраниях "низь-зя"... Даже тогда, когда начальник, в нарушение п.3, ст. 5 Дисциплинарного Устава Вооружённых Сил СССР, "не подаёт подчинённым пример соблюдения требований советских законов, военной присяги, воинских уставов, приказов, приказаний и норм коммунистической морали". Но беда-то как раз в том и заключается, что я такую позицию считаю безпринципной! Какие уж тут "высокие морально-боевые качества", если в людях целенаправленно подавляются честность, гражданственность, порядочность, инициативность, чувство собственного достоинства и тем самым воспитываются трусость, угодничество, стукачество, безпринципность, бездуховность, равнодушие?
   Идёт перевод авиационной техники - так официально называются наши вертолёты Ми-6 - на осеннее-зимнюю эксплуатацию. До обеда чистил, подтирал в хвостовой балке. Коммунисты с обеда уехали на своё партсобран ие. Безпартийные и союзная молодёжь, то бишь "боевой резерв партии"-комсомол, должны будут работать "за себя и за того парня"! Пообедал, привезли на аэродром, пришёл на стоянку, а вертолёт закрыт. Подумал: "А не вздремнуть ли"? Сам-то капитан Кярема - коммунист, поэтому будет отсутствовать, то есть, контроля не будет никакого. Нет, нельзя: надо отрабатывать благодарность, которую мне сегодня объявил Яныч. Майор Мордовин объявил новый боевой расчёт, и теперь я буду летать в экипаже Юрия Яныча. Комэска считает, что два слишком независимых человека в одном экипаже - Карташёв и Пересыпкин - непозволительная роскошь для эскадрильи. А то, что называется "боевой слётанностью экипажа" и о чём дённо и нощно трубят замполиты и что требуют вышестоящие лётные начальники в своих многочисленных директивах, - это так, мелочь. Главное - развести их. Гнобить каждого по отдельности - на много проще. Ну, что ж, буду слётываться с Янычем. ...Идёт дождь, собственно, не идёт, а капает с перерывами.
   13 ноября 1977г.
   Сегодня помылся в ванне. Помогал Ирине в стирке. Отправила в город за хлебом.
   Продавец магазина, что возле автостанции, продал мне полбулки за 20 копеек. (Хапуга, кладёт себе в карман с каждой полбулки копейку). Обвешал на 10г, это не считая того, что на весах не было противовеса. Сообщил об этом дежурному по райкому партии, т. Рухадзе (зам. директора училища). Вчера, в мясном магазине, который находится напротив универмага, взвешивали на весах, показывающих "+15г". На весы опять же не положили противовес для компенсации обёрточной бумаги, в которую заворачивают мясо. Бумагу не жалеют - а зачем её жалеть, если она продаётся по цене мяса? Сообщил о нарушениях правил советской торговли зав. орготделом т. Монава. 29 октября в магазине, что напротив райкома партии, весы не были установлены на "ноль", показывали "+10г". Меня, естественно, обвешали на эти самые 10г, то есть, я заплатил продавцу-жлобу за 10г воздуха. "Права качать" было некогда. И об этом факте сообщил т. Мониава.
   20 ноября опять посетил райком партии, написал заявление на имя первого секретаря райкома партии об обсчётах и обвесах в магазинах города. 27 ноября втроём написали заявление в милицию по этому же поводу. Так я воюю с "ветряными мельницами". Давно не верю, что можно что-то изменить с нынешним руководством страны, но собираю материал для книги, в которой буду свидетельствовать о "хозяевах жизни"-мерзавцах, их покровителях, а также о мещанах и трусах, которые всё терпят. А чтобы меня потом не обвинили в "клевете на социалистический строй", веду краткие дневниковые записи с указанием события и фамилий очевидцев, которые при этом присутствовали. Черновики писем во всевозможные инстанции и ответы-отписки на них -тоже складываю в архив. А если мне не удастся этого напечатать, что более вероятно при нынешней порочной, лживой системе, то мои материалы станут откровением для потомков: они узнают, что всё, что пишется и говорится начальством о моём времени - ложь, и что я безстрашно боролся против этой лжи.
   В жилом городке прошла конференция покупателей. Присутствовала 1/5 часть потенциальных покупателей, то есть женщин нашего гарнизона. Собрание вёл начальник гарнизона, подполковник Мордовин. Многочисленные критические выступления женщин военного городка о целом ряде нарушений правил торговли в магазинах "Военторга", о фактах антисанитарии в продуктовых отделах Мордовин пропустил мимо ушей и ни по одному выступлению не дал толкового объяснения. Протокол собрания не вёлся. Мордовин даже дошёл до того, что заявил перед всеми, что жена командира имеет право покупать дефицитные товары без очереди и даже из-под прилавка. Он забыл, что разговаривает не с безправными подчинёнными, но с женщинами, которым наплевать, что он - командир полка. Тем более, что мужья собравшихся женщин были и из других частей и подразделений гарнизона: из ОБАТО, из отдельной роты связи, из десантно-штурмового батальона. Этим самым он показал себя перед всеми как человек недалёкий. Уж Дробнич бы никогда не ляпнул такого. Естественно, я тут же в письменной форме сообщил о политическом "ляпе" Мордовина в политотдел бригады, где спрашивал "у нас все равны перед законом, или жена командира более равная"? Из политотдела ДШБр пришёл письменный ответ, в котором, поименовав меня "уважаемый т. Карташёв", сквозь зубы вынуждены были признать: "Командир был неправ". Не сомневаюсь, что ему в бригаде влетело за допущенную им глупость. Мордовин был крутым комэской, но командир полка он - никакой. Как начальник гарнизона и личность он является всего лишь бледной тенью на фоне своего предшественника - самобытного и яркого полковника Дробнича.
   Вот и закончился 1977-й год. А новый год оказался не менее насыщенным событиями и принёс мне новые испытания. Январь этого года для меня был потерян. Потерян в том плане, что я, в экипаже Вити Ольховского, перевозил ракеты "воздух-воздух" для истребителей с аэродрома Цхакая, находящийся, где-то, в 20-ти километрах от Цулукидзе, на аэродром Шираки, за перевалом. Погода испортилась, и мы просидели в Шираках 10 дней. А в это время другие экипажи летали в сложных метеоусловиях, подтверждали или повышали классную квалификацию. Мы ходили в кино, на танцы, лётная столовая находилась на аэродроме - и туда приходилось совершать "марш-броски" на несколько километров, кто-то играл в карты, а у меня даже случился роман с женой местного прапорщика.
   6 марта.
   Негодую по поводу халатности, расточительства и идиотизма, которые процветают у нас. Выливают на землю масла, керосин, сжигают промасленную ветошь. Ведь это же высококачественное топливо! Хреново, когда нет хозяина. "Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё".
   Об этом я написал большую, толковую статью в нашу окружную газету, где указывал на недостатки и предлагал пути их устранения. Статью, конечно, не напечатали, а прислали, как всегда, отписку. С недостатками, естественно, никто не борется и бороться не собирается, хотя в "Военной Присяге", которая утверждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1960 года, во втором абзаце, записано: "всемерно беречь военное и народное имущество" и все клятвенно обещали всемерно его беречь; хотя в пункте "2" Устава внутренней службы Вооружённых Сил СССР, утверждённого Указом президиума Верховного Совета СССР от 30 июля 1975 года, среди основных обязанностей военнослужащего - опять же требование: "беречь военное и народное имущество". "Действуй по Уставу - завоюешь честь и славу", - сказано для красного словца. Получается, что Карташёва, за то, что он верен Военной Присяге и действует по Уставу, командиры и начальники объявили "неугодным". Выходит, что именно они являются антисоветчиками, поскольку фактически борются с человеком, свято верящим в идеалы Советской власти и неукоснительно исполняющим Законы, изданные высшим органом Советского государства. О борьбе с недостатками, мешающими советскому народу двигаться к намеченной родной Коммунистической партией светлой цели - коммунизму, разглагольствуют замполиты на партийных и комсомольских собраниях. Это ритуал такой. И если они говорили на очередном партсобрании об экономном и бережном расходовании горюче-смазочных материалов, это ещё не значит, что надо проявлять инициативу и предлагать комплекс конкретных мероприятий по претворению в жизнь их громких призывов, попутно высвечивая недочёты командиров и начальников и их наплевательское отношение к своим служебным обязанностям. В армии инициатива наказуема. Инициативу, как и всё прочее надо проявлять по соответствующей команде. А если команда не поступила, значит жди, когда поступит. "Лёня, не лезь в герои, пока не позовут", - учил меня житейской мудрости командир вертолёта Саня Пересыпкин, окончивший Сызраньское вертолётное училище на год раньше меня.
   Идут полёты. Как всегда, правые лётчики под руководством своего заводилы -Виктора Васильевича - играют в домино, либо в коробок, либо в шишбеш. К ним присоединяются некоторые штурманы. Меня тоже приглашают. Виктор Колтаков даже удивляется по поводу того, что я никогда не играю с ними. А меня утомляют игры, не дают сосредоточиться на выполнении предстоящего лётного упражнения. Мне нельзя допускать ошибки: малейшая ошибка с моей стороны раздувается Мордовиным до все-
   ленских масштабов и чревата для меня серьёзными последствиями. Не так-то просто
   ходить по струнке! Сегодня 3-я эскадрилья выполняет ЛТУ1 в простых метеоусловиях,
   потом мы при той же погоде начнём летать в сложных. Обед привезли на аэродром. "Х.ли здесь сидеть из-за стакана мочи"! - громко выругался Саня Пересыпкин, не дождавшись компота. Дело в том, что официантки иногда не приносят вовремя то или иное блюдо не только по нерасторопности, но и тогда, когда не рассчитали, чего-то слишком много украли, и, как следствие не хватает на столы. Вот и сегодня, долго не несут компот, ждут, когда нетерпеливые, типа Сани Пересыпкина, уйдут, не дождавшись, а кто-то спешит на вылет... Иногда проблему решают, плеснув в компот с полведра воды, и хорошо, если прокипяченной, тогда компот, действительно, больше напоминает мочу, поэтому старший лейтенант Пересыпкин не так уж далёк от истины. Старший лейтенант Федоренко, правый лётчик, прибывший к нам из Телави, и летающий в экипаже Вити Ольховского, в прошлом, правака незабвенного Олега Всеволодыча, офицера подтянутого и скромного, за свою безшабашность и безалаберность прозванного им, в сердцах, Опездолом, рассказывал, что у них порядки в лётной столовой были ещё хуже. По его словам, их официантка могла на вопрос лётчика, почему сосиська такая маленькая, ничтоже сумняшеся, ответить: "А ты подрочи - больше станет"! Причина таких хулиганских действий обслуживающего персонала очень проста - эта хамка была бля...ю комбата ОБАТО, начпрода или кого-то из руководства полка, а, может быть, "давала" и тем, и другим, направо и налево.
   19 марта Юрий Яныч сообщил мне новость: завтра зачитают фамилии тех, кто поедет в Могочи. Меня "дедушка" обещал поставить первым в списках. "Дедушка" - это
  
   ЛТУ1 -лётно-тактическое упражнение, согласно Курса боевой подготовки армейской авиации на вертолётах.
   полковник Лукьянов из авиационного отдела бригады. Вообще-то все его называют за
   глаза Дедом не столько за его возраст, сколько за его изношенную не по годам физиономию. Такая нелюбовь ко мне со стороны Лукьянова продиктована опять же моей деятельностью в качестве председателя лавочной комиссии, поскольку его жена, наряду с женой замполита полка, подполковника Кравченко, любила заходить в магазины гарнизона в день привоза "дефицита" с чёрного хода, а я "обнародовал" это. Короче, решили меня сослать в Сибирь, дабы не мешал хапать! Но я ещё подумаю, ехать мне или нет...
   21 марта. Мои доводы против "мероприятия": 1. Заменяется не отряд, а сборная группа из отдельных, неугодных начальству лиц, из разных эскадрилий.
   2. Меня записали в эту группу за мои письма в "Красную Звезду", рапорты в различные инстанции по поводу существующих недостатков, и, особенно, за мою деятельность в качестве председателя общественного контроля.
   3. "Дедушка" ещё за два месяца до сегодняшнего дня заявил в кругу определённых лиц, что если будет замена на восток, то моя фамилия в списке будет первой. "Мы избавимся от всех кляузников в первую очередь", - так или очень похоже выразился он.
   Называть людей, разоблачающих их тёмные делишки, "кляузниками" и вешать на них другие ярлыки - не новый приём нашего начальства.
   4. В крайнем случае, имеются более подходящие кандидатуры, скажем, с учётом семейного положения.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 12.
  
   26 марта.
   В четверг был на приёме у ЧВС. Вопрос решился положительно, хотя во время беседы я допустил в самом конце оплошность, своего рода, политический ляпсус.
   С субботы на воскресенье заступил помощником оперативного.
   Удивительно, но на приём к Члену Военного Совета - так ещё именовался начальник политотдела округа - меня отпустили достаточно легко. В частях советских вооружённых сил существовала такая практика - запись на приём к Члену Военного Совета. Запись проводилась в строевом отделе части. Затем офицеру сообщалось, когда его примет ЧВС и выписывались проездные документы до места назначения. Я проконсультировался со знающими людьми, в том числе и непосредственно, в приёмной ЧВС, скрупулёзно выяснял у его секретарши, почтенной дамы бальзаковского возраста, о его привычках, о том, как лучше обратиться - по Уставу: "товарищ генерал-майор", или "товарищ Член Военного Совета", что, наверняка, ему приятнее слышать... Но не подумал подготовиться к вопросу, который застал меня в расплох: "А почему Вы, товарищ Карташёв, служите в приграничном округе, имеете высшее образование, лётный состав, штурман 2-го класса и до сих пор не в партии"? И я поплыл..., начал плести что-то в духе отрицательного героя из "Поднятой целины" о том, что не шибко грамотный. Правду я сказать не мог, а говорить полуправду, надо было потренироваться, чтобы поверил ЧВС. Ну, о чём ещё мог меня, безпартийного, спросить Главный замполит округа? И я считал своим грубым просчётом то, что не предвидел такого вопроса и не был к нему готов. Парадокс заключается в том, что командование и политические органы стали требовать, чтобы весь лётный состав непременно состоял в партии, после перелёта на сверхсекретном истребителе Миг-25 в Японию капитана Беленко, который, по слухам, был секретарём партийной организации эскадрильи. Тем не менее, мне удалось убедить ЧВС о том, что моё семейное положение не позволяет мне, по крайней мере, в настоящее время, ехать в тмуторокань. Я ещё находился в Тбилиси, а в строевой отдел части уже позвонили из приёмной Члена Военного Совета и выразили неудовлетворение по поводу нечуткого, бездушного отношения к личному составу и незнание семейного положение подчинённых. "Отцы-командиры" скрипели зубами, а я праздновал победу не только над ними, но и над собой! Я не поплыл по течению, как в Добрынке, а взял решение своей судьбы в свои руки. Я считал, что моей семье, моим детям будет лучше в Цулукидзе, а отношение ко мне моих командиров-недображелателей - это дело десятое. В любом случае, корабли приходят и уходят, а грузчики остаются в порту. Переживу как-нибудь этих временщиков! А выражаясь языком шахмат, эту партию я у них выиграл вчистую, проведя пешку в ферзи! Кстати, анекдот по поводу приёма к ЧВС. "Секретарь в приёмной записывает, с каким вопросом хотят обратиться собравшиеся на приём к Члену Военного Совета округа: одна, жена полковника, просит, чтобы мужа отправили перед пенсией служить в Московский Военный Округ; другая, жена капитана, просит, чтобы мужа перед пенсией поставили на майорскую должность... Последним сидит немолодой уже старлей. "А я к Члену Военного Совета по лично-тактическому вопросу", - говорит он секретарше. Та заходит к ЧВС и докладывает о просителях, в том числе и о старлее. Член Военного Совета заинтригован: "Пригласите старшего лейтенанта, с его лично-тактическим вопросом". Заходит старший лейтенант, докладывает по форме: "Товарищ Член Военного Совета, разрешите обратиться по лично-тактическому вопросу"? "Обращайтесь, товарищ старший лейтенант"! Старлей разворачивает на столе карту окружного полигона. "Товарищ Член Военного Совета, видите на полигоне высоту N 145"? "Да, конечно, я хорошо её помню - не раз бывал на полигоне". "Так вот, я уже 5 лет беру эту высоту взводом! Разрешите, товарищ Член Военного Совета, попробовать взять её ротой"?
   В начале мая отцы-командиры решили силами ДШБр доставить для Закавказского Военного Округа эшелон призывников из Одессы, Николаева, Кишинёва и Запорожья. Причём, начальник воинского эшелона, замполит, караул и начпрод были из ДШБр, а командиры рот и взводов - лётчики и штурманы из нашего вертолётного полка, причём сержантов нам дали тоже из ДШБр и, как заверил комбриг, полковник Мусиенко, "отбирали лучших из лучших". Что ещё сказал комбриг, так одну фразу, смысл которой мне был не понятен: "Необязательно всё продовольствие использовать по назначению, надо и для бригады немного оставить". Затем начальник политотдела бригады, подполковник Лейба, призвал нас, будучи в командировке, высоко нести звание советского воина, напомнил, что глядя на нас будут судить о всех военнослужащих Закавказского Военного Округа, а самое главное - потребовал, чтобы в каждом вагоне был избран комсорг и редактор боевого листка. Обычная политическая трескотня замполита.
   Начальник эшелона, он же начальник артиллерии бригады в чине подполковника, проинструктировал старших вагонов о порядке перевозки призывников, о том, как наглеют проводники и проводницы, наживаясь на призывниках. Например, заходят в туалет и бьют зеркало стоимостью в 5 рублей, а потом требуют со старшего по вагону, чтобы тот собрал с призывников по рублю, а то и по "трёшке". А призывников - порядка 100 человек! Поэтому, прежде чем заводить призывников в вагон, надо принять вагон на наличие и исправность диванов, зеркал, стёкол и прочего имущества, все недочёты, как-то: битые стёкла, зеркала, сломанные лавки - отразить в акте. Нам также были вручены листы с расценками на все виды имущества вагона.
   14 мая. Сегодня наблюдал, как проводник набросился на какого-то алкаша, который замахнулся на его "хлеб": стал собирать пустые бутылки, которые ему из окон подавали призывники. Ну, и шакалы же эти проводники! В первом вагоне, пользуясь молчаливым согласием Сани Пересыпкина, устроили настоящее мародёрство: берут по 5(!) рублей с человека за матрас, подушку и одеяло (без простыней, наволочек и полотенца). В моём вагоне ребята взяли всё это вместе с бельём за рубль. И всё равно шакалы оправдали своё название: комплекты белья выданы не полностью.
   В своём вагоне я добился, чтобы проводника сняли с поезда за продажу призывникам спиртных напитков (разумеется, по фантастическим ценам). С призывниками у меня проблем никаких не было. Проблемы были с сержантами, которых нам комбриг Мусиенко рекомендовал, как "лучших из лучших". Один, старший сержант, здоровенный дагестанец, другой, рослый сержант, голубоглазый и светловолосый, но такой же испорченный, как и первый, третий, младший сержант, среднего роста, татарин с Урала, был немного скромнее своих сотоварищей. "Что же у вас представляют из себя остальные, "не лучшие"? - спрашивал я начальника эшелона, когда просил его убрать от меня эту пародию на советских воинов, этих разложившихся сержантов. Начальник эшелона предлагал мне "воспитывать их", на что я резонно отвечал, что сержанты -младшие командиры, сами должны помогать мне поддерживать порядок в вагонах, а не быть злостными нарушителями оного; воспитывать же их должны были их непосредственные командиры и начальники из бригады, которые за это имеют соответствующие чины и оклады. Я назначил старших из числа призывников и порядок в моём вагоне был лучше, чем в других вагонах. Начальник эшелона вызывал сержантов к себе, делал им "накачку", те умоляли простить их в "последний раз", клялись мамой (поскольку были с Северного Кавказа), и тут же пропадали из вагона. А сержанты мои паслись в вагоне капитана Гамоли. Когда я, в очередной раз, стал забирать "своих" горе-сержантов из его вагона, Гена Гамоля, чуть ли не на коленях стал умолять меня не делать этого. Оказывается, неразборчивые сержанты, выполняли роль альфонсов у двух проводниц из его вагона - старых бл...й, под 60, с пропитыми, одутловатыми лицами. Высокого, за метр восемьдесят, широкоплечего, с двумя рычагами вместо рук, с обувью 45-го размера, Гамолю проводницы "срисовали" сразу. Как только тронулся поезд, к нему, в купе, постучали и принесли на сковороде жареную яичницу со скворчащим салом и "шкалик". Вечером процедура повторилась. Сначала Геннадию это понравилось, но, когда, после отбоя, проводницы стали посматривать в его сторону многозначительно, он понял, что всё имеет свою цену и яичница с салом под водочку - тоже. Тогда он сказал, что день был тяжёлый, и он устал. А утром сбежал в вагон Сани Пересыпкина. Но похотливые проводницы нашли его и недвусмысленно потребовали "расчёт". И вот теперь ему придётся заменить пьяных сержантов, если я заберу их в свой вагон. Я сказал Геннадию, что оставляю ему этих самцов, но отвечать за них будет он сам. Тот просиял и от души благодарил меня.
   16 мая.
   Куда ни посмотришь: шакалы, шакалы, шакалы. В военкомате и около, в вагонах и здесь. Местные азербайджанцы в 3 часа ночи встретили поезд, чтобы собирать лохмотья с призывников.
   Шакалом оказался и младший сержант, татарин по национальности, который снял часы с призывника и запугал его, чтобы тот никому не говорил. Я случайно узнал об этом и велел младшему сержанту немедленно вернуть часы хозяину, а тот умолял меня не докладывать об этом начальству. Но главным шакалом был начпрод, который держал весь эшелон впроголодь, а когда мы прибыли на станцию Самтредиа, подъехало до десяти грузовых десантных уазиков с тентами, на которые стали выгружать "сэкономленные" на наших желудках продукты. Тогда-то мне стала понятна фраза комбата Мусиенки о том, чтобы часть продуктов и для бригады оставили. В последствии, я не слышал, чтобы в этой связи улучшилось питание солдат ДШБр. Не для того крали у одних, чтобы облагодетельствовать других! Главные шакалы - командование бригады: и жлобствующий Мусиенко, и политический демагог Лейба, и зам. по тылу, и их исполнитель - начпрод. Что касается начальника эшелона, в миру - начальника артиллерии бригады - он был субъективно порядочным человеком, трудягой-конформистом, смирившимся с системой. К их числу я отношу и нашего майора Ковалёва. Но не на таких держится армия - в этом я абсолютно убеждён. Всё всегда держалось и держится на подвижничестве. Шакалам надо активно противостоять! Но как им противостоять среди моря подлости, равнодушия, ископаемого невежества и трусости?
   В мае-месяце произошли волнения на национальной почве в городе Сухуми. Нам, конечно, всё, как всегда, нашими "политруками" преподносилось в извращённом виде. Например, говорили о том, что абхазы, якобы, не хотят находиться в составе Грузии, поскольку Шеварднадзе запретил им вывозить мандарины за пределы республики, но сдавать их государству. То есть, национальные противоречия сводились к банальной алчности абхазов. 22 мая 1978 года наш полк, как и всю бригаду, подняли по тревоге, а офицерский состав перевели на казарменное положение. На картах, листы которых мы получили и склеили, надо было нанести маршрут с площадкой десантирования в районе городской свалки, возле города Сухуми. На вертолёты были получены по два боекомплекта, как в военное время. По два боекомплекта получили и десантники, или "крашеные мухоморы", как их называл ещё с Могочи Саня Пересыпкин, намекая на то, что обычную пехоту переодели в десантную форму, заменив красные погоны - на голубые.
   Как же так, недоумевал я, вспоминая недавнюю лекцию пропагандиста полка, майора Векслера, который утверждал нам, что для Вооружённых Сил СССР внутренней функции не существует. А потом все офицеры и прапорщики на семинарах тупо повторяли это расхожее утверждение. И вот, сегодня, когда нас бросят проливать кровь гражданских лиц, почему-то никто об этом не вспомнил. Насколько наша пропаганда двулична, что никто даже не задумывается по тому или иному поводу! Выполнят любой преступный приказ не задумываясь... Я пытался разговаривать на эту тему со своими
   сослуживцами, с офицерами и солдатами из ДШБ1 - и к своему глубочайшему разочаро-
   ДШБ1 - десантно-штурмовой батальон.
   ванию понял, что эти люди не способны думать и рассуждать самостоятельно. Они принимали политическое лицемерие как должное. Я не увидел среди них личностей, это были ограниченные оловянные солдатики, тупая серая масса, одетая в военную форму. И действительно, почему нельзя давить абхазов в своей стране, если венгров и чехов, за пределами государства - можно. И всё это оправдывалось нашим "политпросом" угрозой делу социалистического содружества. Объяснить же "сухумские события" просто не посчитали нужным. В последствии, все сделали вид, что этого просто не было. Но была одна газета, в которой напечатали большую статью с выступлением первого секретаря ЦК КП Грузии, т. Шеварднадзе, по поводу событий в Сухуми - "Заря Востока". Я выписывал эту газету и сохранил номер с данной сногсшибательной статьёй. Когда я показывал этот материал, будучи в отпуске, все за головы хватались: "А мы ничего об этом не слышали"! С меня подписку о неразглашении сведений о "сухумских событиях" компетентные органы не брали, к перечню сведений, составляющих военную тайну, это не относилось, так что - извините, подвиньтесь. Умалчивать политическое головотяпство, граничащее с преступлением, нашего престарелого руководства во главе с "дорогим и любимым", я не намерен. Тем более, меня пытались сделать палачом! Именно в этот раз я окончательно разочаровался и в армии и в её "золотом фонде" - офицерском корпусе. Если раньше я ещё надеялся, что в Советской Армии найдутся здоровые силы, способные остановить это гниение государства и общества, то после "сухумских событий" мне захотелось поскорее набрать выслугу и уйти из этого сообщества шкурников, дураков и трусов. А слухи ходили разные. Например, совсем недавно мы встречали Министра Обороны, Маршала Советского Союза, члена Политбюро ЦК КПСС, А.А.Гречко, который приезжал в Кутаиси - посмотреть, что из себя представляет десантно-штурмовая бригада; перед строем лётного состава явил себя высоким, худощавым, энергичным и выглядел гораздо моложе своих лет. И вдруг, через небольшой промежуток времени, мы узнаём,
   что Андрей Антонович скоропостижно умер. Откуда-то поползли слухи, что его, якобы,
   застрелил Штеменко С.М., в годы Великой Отечественной войны - начальник Оператив-
   ного управления Генштаба, когда Гречко, будто бы отказался возглавить военный переворот, будучи в него посвящённым. Вот так, ни мало, ни много - Штеменко застрелил Гречку, а адъютант Гречки застрелил Штеменку! Штеменко умер 23.4.76г., Гречко - 26.4.76г. Столь близкие даты неожиданной смерти двух, столь известных военных деятелей, и породили такие слухи. Очевидно, в обществе были подобного рода ожидания, поскольку все, хоть мало-мало здравомыслящие люди видели, что ничего хорошего от руководства страной старцами из Политбюро ЦК КПСС и "лично горячо любимым Леонидом Ильичём Брежневым" не будет. Но "кухаркины дети" - советские генералы - не были способны на поступок - не та порода людей! В это же время прошёл слух, что, якобы, на крейсере "Киров" произошло восстание1, но было подавлено. Будто бы, капитан 2-го ранга, начальник политотдела корабля, возглавил это восстание. Его поддержали старослужащие матросы. Они заперли остальных в кубриках, но одному сознательному комсомольцу удалось через иллюминатор выбраться наружу и доплыть до берега, а затем сообщить о происшествии на корабле. А планировалось накануне 7-го ноября прийти в Ленинград и поднять рабочих против брежневского правления страной. Об этом я впервые услышал от Сани Пересыпкина, который слышал об этом по "вражескому" голосу. Будучи в Одессе, я услышал от матросов-кавказцев, прибывших за пополнением, подробности этой истории. Ходили разговоры и про перелёт капитана Беленко в Японию на Миг-25 - самом скоростном самолёте того времени. Он, якобы, раза два или три писал рапорт, чтобы ему
   разрешили не то в академию поступать, не то в испытательский центр просился, и, когда
  
   На крйсере "Киров" произошло восстание1 - фактически бунт произошёл на большом противолодочном корабле Балтийского флота "Сторожевой". Возглавил восстание капитан 3 ранга Валерий Саблин, служивший на корабле замполитом.
   ему отказали в третий - последний раз, поскольку были ограничения по возрасту, он и
   рванул из страны со лживой идеологией.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 13.
  
   В июне месяце я, в составе экипажа капитана Ольховского, полетел в город Конотоп Сумской области. В Конотопе находилась авиационная рембаза, куда мы гнали вертолёт Ми-6, у которого заканчивался лётный ресурс и на котором необходимо было выполнить необходимые работы, согласно соответствующего перечня. Осуществлять межокружные перелёты имели право лётчики и штурманы 1-го и 2-го классов. Перелёту предшествовала подготовка, которая касалась, в основном, штурмана. Необходимо было получить и склеить листы карт масштаба 1:500 000 по маршруту полёта, каждая склейка -в двух экземплярах: для штурмана и правого лётчика. От услуг старшего лейтенанта Федоренко, летевшего с нами в Конотоп в качестве правого лётчика, я отказался, памятуя о том, как мне, в своё время, "помог" Саня Пересыпкин, навязавшись проложить маршрут на втором экземпляре карты. На первом же участке маршрута он, вместо курса 1850, написал курс 2850, а я, при полёте по маршруту на полигон Кулеви, не задумываясь, дал ему курс, написанный на карте. В результате, мы, вместо того, чтобы лететь на юг, полетели на запад, и через небольшой промежуток времени оказались точно в створе ВПП аэродрома Цхакая, где базировались истребители Миг-23. Хорошо, что в этот день там не летали, и нас никто не заметил, а старший лейтенант Пересыпкин резко развернул влево и со снижением ушёл в сторону н.п. Диди-Абаша, который был нашим поворотным пунктом маршрута. К счастью, об этом никто не узнал, иначе не поздоровилось бы ни мне, ни Пересыпкину. Уж, кто-кто, а я от Мордовина пощады бы не дождался! Один раз он мне уже объявил выговор с формулировкой: "За плохую подготовку к полёту". Это было 4 марта 1975 года, когда мне была запланирована проверка ночью, в простых метеоусловиях, по малому маршруту, с проходом над площадкой, на которой находился руководитель полётов на площадке с радиомаячком. Упражнение 207 КБП ААВ-751 "Вывозной (контрольный) полёт на выполнение посадки на площадке вне аэродрома" я
   должен был выполнять с проверяющим, штурманом эскадрильи, майором Березовским; на
   месте правого лётчика сидел комэска Мордовин, который в качестве инструктора одновременно проверял технику пилотирования ночью, в простых метеоусловиях, и по приборам, под шторкой у старшего лейтенанта Пересыпкина. Когда я прибежал на пересадку к зарулившему на рулёжку, что напротив КДП, вертолёту и вошёл в кабину экипажа, то не увидел там майора Березовского. Березовский в это время азартно играл в домино и забыл обо мне, а я не догадался напомнить ему и сломя голову помчался на пересадку. Данное обстоятельство, конечно же, не придало мне уверенности в своих силах. В итоге, я не опознал исходный пункт маршрута - населённый пункт, в котором почему-то было выключено электричество, и он был тёмным пятном среди моря огней других населённых пунктов, которые не имели чётких границ и один начинался сразу же за околицей другого. Развернувшись немного позже, мы оказались километра полтора правее линии заданного пути, естественно, и поворотного пункта. Развернувшись для захода на площадку, я её не сумели обнаружить... И тогда капитан Пересыпкин, не растерявшись, связался с руководителем полётов на площадке и попросил обозначить себя, а тот помигал красным фонарём. Площадка была левее нас. После посадки комэска стал меня ругать и спросил, смогу ли я лететь снова по этому маршруту. Я сказал, что запросто. И действительно, мы выполнили ещё два полёта на площадку без всяких замечаний. Я освоился и теперь легко ориентировался ночью, в простых метеоусловиях,
   летая на площадку. Потому-то первый полёт и называется вывозным, что его надо
   выполнять с инструктором! На полётных картах, кроме маршрута, наносились выделенные для перелёта аэродромы посадки и запасные аэродромы с их данными, которые брались из полётных документов, называемых сборниками, и аэронавигационных документов, называемых
  
   КБП ААВ-751 - Курс боевой подготовки армейской авиации на вертолётах 1975года.
   перечнями, рубежи ответственности, где необходимо докладывать о режиме полёта и расчётном времени прохода определённых рубежей соответствующим авиационным начальникам, и много другой информации. Кроме того, необходимо было на белых, плотных листах бумаги, из блокнота начертить кроки основных и запасных аэродромов, где указывается длина ВПП, характер покрытия, схема установки радиотехнических средств и их характеристики. Вычерчивался штурманский план полёта на каждый этап полёта, на котором был кратко отображён порядок действия штурмана от взлёта до посадки. Ну, и, конечно же, инженерно-штурманский расчёт, в котором рассчитывался расход топлива по этапам маршрута и остаток топлива при посадке. Это было основной работой при подготовке к перелёту, и, как было уже сказано, она лежала целиком на плечах штурмана. Затем необходимо было получить допуск к перелёту у старшего штурмана полка, который проверял готовность экипажа наличием правильно оформленных указанных полётных документов у штурмана.
   5 июня нам дали "добро" на вылет. Во второй половине дня были в Крымске. Раньше это была станица Крымская. Небольшой южный городишко, с преобладающим частным сектором, на берегу Азовского моря. В садиках, возле домов, росли вишни, ветви которых, усыпанные спелыми ягодами, свисали через заборы... Здесь базируется учебный полк от Ейского лётного училища. В столовой отлично кормят, не то, что на наших "помойках", в Закавказье. Сходили в кино. Ночевали в КЭЧевской гостинице1. При перелёте Крымск - Ростов, капитан Ольховский отдал управление Олегу Федоренко, а тот, в подтверждение своему прозвищу - Опездол - некоторое время не выдерживал режим полёта по скорости, а главное, по курсу, что над безориентирной местностью - над безкрайними полями Краснодарского края - однозначно могло привести к потере ориентировки. Что и случилось. Я начал его ругать, а он огрызаться и "рыскать" по курсу, то есть, часто менять курс, чего, по инструкции, делать ни в коем случае нельзя. В конце концов, управление взял командир. Мы полетели на север, вышли на реку и восстановили ориентировку. Следующая посадка была в Ростове. Чтобы остаться и нормально покушать и отдохнуть, а не лететь, на ночь глядя, в Ворошиловград, где как раз начнутся проблемы
   с размещением и питанием, поскольку закончится рабочий день, и все службы будут закрыты, мы мотивировали остановку на ночь обнаруженной, якобы, неисправностью. В столовой готовят не плохо, но уж больно много воруют. Мы были голодные и ворчали. На мой взгляд, мизерные порции для лётчиков объясняются наличием в Ростове большого числа авиационных, а также околоавиационных начальников, которые, как известно, любят халяву. Зато гостиница в Ростове безплатная. 7 июня прилетели в Ворошиловград. Здесь находится училище штурманов, которых готовят по профилям: морская авиация, и военно-транспортная. Были в гостях у тёти Ирины Щербаковой, жены Володи Щербакова, замполита из роты связи. С ней дружат моя Ирина и Вика Бондарь. Тётя Иры Щербаковой работала в торговле, поэтому стол ломился от закусок и выпивки. Затем была посадка в Чугуеве. Там находился учебный полк Харьковского лётного училища. Уговорили аэродромное начальство оставить нас до завтра. Серёга Белых, наш борттехник, был из Харькова. Поехали в гости к его родителям. Наконец, добрались до Конотопа. Поселились гостинице "Украина", которая была одной из достопримечательностей этого райцентра с преимущественно частной застройкой и пятиэтажными домами в центре и в военном городке, и находилась напротив трёхэтажного универмага; здесь же, в центре, на разном удалении от гостиницы располагались типовые здания административного назначения и социальной инфраструктуры. На первом этаже здания гостиницы, с отдельным входом, располагался ресторан. Оформляла нас симпатичная хохлушка лет 25-ти, с волосами цвета платины и большими глазами цвета спелой вишни. Когда мы оформлялись в гостиницу, к нам подскочила размалёванная местная знаменитость - Снегурочка. "Мальчики, вы откуда прилетели? из Польши, из Венгрии? что привезли"? - скороговоркой выпалила
  
   ...в КЭЧевской гостинице1 - КЭЧ - квартирно-эксплуатационая часть.
   она. "Из Занзибара"! - не растерявшись, громко ответил ей Серёжа Белых. Снегурочка отскочила, как ошпаренная, вылупив на нас свои белёсые глаза, - её девственно чистый мозг не содержал подобного рода информацию... Потом, пройдя в свои номера, мы находили, написанные шариковой ручкой на столах и на тумбочках номера телефонов местных "снегурочек". В номер постоянно звонили, после чего женские голоса спрашивали, откуда мы прилетели, что привезли и предлагали сводить их в ресторан, ничего не обещая взамен. Таких здесь называли "динамистками", мол, раскрутит и не даст. Наш бортрадист, прапорщик Киселенко, с большим трудом уговорил Фёдора, а потом, вдвоём с Олегом, и меня пойти на танцы. Он познакомился с какими-то местными девчатами, на вид не презентабельными, а потому не располагавшими к контактам с ними.
   Танцплощадка находилась в городском парке, который был недалеко от гостиницы. Олег
   и я были в военной форме, а прапор надел штатскую одежду. Танцплощадка была забита местной молодёжью. Я не увидел ни одного курсанта в форме из Черниговского лётного училища, учебный полк которого базировался на аэродроме Конотопа, что было бы немыслимо в Челябинске или в Кустанае, в пору моей курсантской юности. У входа стояла билетёрша, женщина пожилых лет с красной повязкой на правом рукаве, с ней рядом находился такого же возраста мужчина, скорее всего, её муж, тоже с красной повязкой - очевидно, изображал дружинника. Больше никого, кто бы смотрел за правопорядком на общественном мероприятии, прежде всего милиции, мы не увидели. Мы прошли вглубь танцплощадки и начали двигаться под музыку со своими дамами. Я отметил, что за нами, метрах в трёх, стоят, образовав большой круг, местные парни лет по 17-20, нетрезвые, и развязно изображают какое-то подобие танца. Моё "шестое чувство" подсказало мне, что от этой братии можно ожидать чего угодно. Мы двигались, в тесном треугольнике, причём наши партнёрши, которых мы привели с собой, а не пригласили на танцплощадке, то есть никого из местных ребят не ущемили, находились в центре. Словом, мы вели себя тихо, никого не трогали и починяли примус. Вдруг краем глаза замечаю, что сзади, справа в нашу сторону движется невысокого роста, коренастый парень, очевидно, "главшпан", с группой "шестёрок". Проходя мимо нас, он преднамеренно плечом резко задевает Олега... "Почему не бьёшь?" - негромко спрашиваю Фёдора. Что касается меня, ситуация и выход из неё были ясны до предела: "Бей-беги"! Но Олег растерялся и порядком струхнул, что для меня явилось полной неожиданностью. Дело в том, что старший лейтенант Федоренко был спортсменом-парашютистом, и имел немереное количество парашютных прыжков. Парашютный значок с подвеской на его форменном кителе был привинчен на том месте, где у меня находился ромбик, свидетельствующий об окончании высшего военного училища. Лично я прыгать боялся, поэтому всячески отлынивал от прыжков. Поэтому я считал, что раз уж человек не боится прыгать с парашютом, то в этой ситуации тем более не должен робеть! Пройдя пару-тройку шагов, группа разворачивается на 1800 и подходит к нам. "Парень, ну, ты чо толкаешься"? - с "блатным" гонором обращается к Фёдору задира. Олег Федоренко был плотного телосложения, красномордый. Поэтому к нему-то и подвалила шпана. Я имел 67 кг веса при моём росте в метр, семьдесят восемь, потому меня в расчёт не брали. То самое "шестое чувство" подсказывает мне, что сзади меня стоят его сообщники и их не менее десятка. Нервное напряжение было колоссальным! Поскольку хулиган стоял ко мне немножко боком, я слегка присел на правую ногу и резко, всем телом, ударил его правым прямым по праой челюсти и в тот же момент почувствовал со стороны спины град ударов на излёте ногами по нижней части корпуса и руками даже по пружине фуражки. Стоявший впереди "главшпан" вдруг куда-то исчез, и я бросился в эту брешь к выходу! Кто-то слева пытается меня остановить - я в прыжке пинаю его левой ногой с одновременным выбросом вперёд левой руки... Теперь замечаю препятствие справа - пинаю в прыжке правой ногой и резко выбрасываю вперёд правую руку... Наконец, калитка. Меня перестали преследовать, боясь быть узнанными билетёршей и её мужем. Оглядываюсь: за мной, закрыв голову руками, следует Олег Федоренко, громко топая башмаками по дощатому полу танцплощадки. Прапорщика Киселенко не видно, но и драка закончилась - значит, его не бьют. "Ой, ребята, живые, - суетится возле нас старушка-билетёрша, - уходите скорее отсюда"! Олег находится в подавленном состоянии и просит меня скорее идти в гостиницу. Как-то, через пару дней после происшествия, я сидел на лавочке у входа в парк, где находилась танцплощадка, и ко мне подсели ребята моего возраста в милицейской форме. Я сказал: "Оказывается, в парке иногда милиция появляется"! После чего рассказал о недавнем происшествии на танцплощадке. Разговорились. Разговор, естественно, зашёл о правопорядке, вернее, о его отсутствии. Милиционеры рассказывали, как порой дерзко ведёт себя шпана, приведя в пример один эпизод на танцах, когда на втором этаже местного дома культуры подвыпившая молодёжь, подняв длинную лавку, стала теснить ею стражей порядка к окну - пришлось применить табельное оружие, сделав несколько предупредительных выстрелов вверх. Спросил, почему не идёт посадка наиболее отъявленных хулиганов? Отвечали, что за несколько дней навели бы порядок, но нет соответствующей команды. Кого-то там, наверху, такое положение дел с правопорядком вполне устраивает. Устраивают молодёжные банды, безчинствующие в некоторых городах Союза. ...Проводив деморализованного Олега до гостиницы, я пошёл в сторону парка. Меня интересовала судьба оставшегося на танцплощадке прапорщика Киселенко. Получается, что мы его бросили. Олега тоже понять можно: он получил множественные удары по голове и туловищу руками и ногам, его даже ножом ткнули в руку, правда, неглубоко. Это ещё раз убедило меня в том, что активная жизненная позиция не только иногда вредит в жизни и, особенно, в карьере, но порой и спасает эту самую жизнь. При моей комплекции, при моём соотношении роста и веса, мне всегда надо бить первым и стараться не пропустить удар. Если бы я упал, даже запнувшись за накаутированного мной главшпана, меня бы просто затоптали. А у Олега морда толстая и красная, поэтому он держит удар.
   Танцы уже закончились, и молодёжь выходила из парка. Навстречу мне шли две наших партнёрши по танцу, которые успокоили меня на счёт Киселенко, рассказав, что тот сразу прикинулся, что нас не знает, а потом с гордостью хвастался девчатам, какой он сообразительный и находчивый. Самое главное своё достижение он видел в том, что пошёл на танцы в штатском костюме. А то, что он не бросился на помощь своим товарищам, которые, кстати, попали в эту передрягу из-за него, и что он поступил подло, в его убогом сознании прапора не умещалось. Но именно это и возмущало девчат, которые спрашивали меня: "У вас что, все такие"? Хотя им ли об этом спрашивать? Часто ли они видели столь смелое, решительное поведение в критических ситуациях? Вместо того, чтобы бросать в воздух чепчики и всячески восхищаться героем, в том числе предлагая герою себя в качестве своеобразного приза, они не заслуженно сыпали этому герою соль на раны! Мало того, что на мордашку никакие, с "петеушным" интеллектом, так ещё и эмоционально нищие! А слабо было ему в глаза высказать всё, что о нём думаете? Так нет, крайнего нашли. Затем они рассказали, что после своей неудачи, эта молодёжная банда начала драку с молодёжной группировкой из другого района. А кличка молодого задиры, которого я уложил отдыхать на пыльный дощатый пол танцплощадки, Кипарис. Я же находился в состоянии эйфории, когда накопилось столько эмоций в результате выброса огромного количества адреналина. Мне хотелось кому-то обо всём рассказать, чтобы ещё раз, в деталях пережить случившееся. Я вспоминал, как вся танцплощадка вдруг оказалась враждебной мне: когда я бросился к выходу несколько человек слева и справа, отталкивая своих подруг, пытались заступить мне дорогу, а я в ответ, в прыжке, выбрасывал в сторону опасности одновременно ногу и руку. Сейчас бы я не смог повторить этого "танца змеи". Но в тот момент я верно осознал степень опасности, которая мне угрожала, поэтому моё тело действовало так, как надо было действовать в безвыходных ситуациях. Это меня и спасло...
   Постепенно мною овладели какая-то апатия, безразличие ко всему, я почувствовал усталость. Так бывает, когда сдашь трудный экзамен, к которому долго готовился, или закончишь какую-нибудь изматывающую работу. Конечным результатом данного происшествия явились трусость одного сослуживца и предательство другого. И то, что я, спасаясь от злой собаки, перемахнул через двухметровый забор. Это такой аналог случившегося...
   "Так вон же он"! - вдруг громко сказал один из милиционеров и крикнул в сторону проходившей невдалеке от нас группе молодёжи: "Эй, Кипарис, подойди сюда"! От группы отделился невысокий, коренастый парень, лет 18-20, с жёсткими, светлыми волосами, бегающими глазами навыкате, и послушно подошёл к нам. "Ну, как же это ты, Кипарис, на десантника нарвался"? - стал подначивать его один из моих собеседников. "Это не я, это не я, - начал оправдываться Кипарис, - смотрите: у меня на лице нет синяков"! Он руками проводил по лицу, показывая, что там нет никаких следов драки. Синяков и не должно быть после моего коронного прямого удара правой по челюсти. А вот жевать он долго не сможет. "Ладно, иди"!" - снисходительно сказал ему подозвавший его милиционер. Каким жалким показался мне этот недавний гроза танцплощадки!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 14.
  
   Поскольку борт, который мы должны были гнать из Конотопа, был ещё не готов, наш экипаж продолжал жить в гостинице "Украина".
   Олег Федоренко, по-моему, ещё в Ворошиловграде, у своих знакомых раздобыл маленькую собачку, по его словам, породы карликовый пинчер. Хотя окрас у этой собачонки выдавал в ней тойтерьера. Я сразу понял, почему знакомые Олега избавились от своего друга: у пёсика были проблемы с воспитанием. Например, Кузя - так звали сокровище - вставал на две задние лапки, передними упершись в чью-либо ногу, и начинал мастурбировать. При этом, к его чести, предпочитал женскую ногу. Поскольку с женским полом у Олега периодически возникали проблемы, а от себя мы Кузю, на всякий пожарный, отгоняли, тот изнасиловал в комнате всю мебель! Конечно, с таким другом в приличном обществе делать было нечего. Фёдор же вёз Кузю для своей пятилетней дочери. Была прекрасная возможность избавиться от сексуально озабоченного пёсика, но ею не воспользовался наш, обделённый романтическими порывами, бортмеханик Володин, у которого одна очень красивая, лет 25-30, цыганка выпрашивала понравившегося ей Кузю, по словам прапорщика, чуть ли не со слезами на глазах, поскольку цыгане в этот день съезжали из гостиницы. Я эту яркую цыганку приметил сразу, когда в гостинице "Украина" поселился какой-то цыганский творческий коллектив, приехавший на гастроли в захолустный Конотоп. Я набросился на Володина с упрёками, когда тот рассказал нам, как отказал цыганке, преисполненной чувств к Кузе, ссылаясь на ложно понятое чувство долга. "Ну, как я мог чужую собаку кому-то отдать, ведь меня Олег просил за Кузей присмотреть", - оправдывался горе-охранник. А я просто ругал судьбу в лице прапорщика Володина за то, что в тот момент не оказался вместо него - уж я бы не устоял перед цыганскими чарами! Приятно сделать красивой женщине приятное, даже если времени для экзотического романа не достаточно ... А Фёдору сказал бы, что, наверное, цыгане украли. И для нравственности его дочери пошло бы на пользу...
   Тем временем, прилетел ещё один экипаж на Ми-6 из Цулукидзе, пилотируемый капитаном Николаевым, из 3-й эскадрильи. Штурман, выпускник Ворошиловградского училища, после "употребления" за столом, в нашем номере, начал зачитывать нам "закрытые" данные об НЛО, напечатанные на машинке. Эти материалы нигде не публиковались, потому, хоть и не содержали сведения, составлявшие, согласно приказу 010, военную тайну, считались не подлежащими обсуждению и зачитывались, как правило, по пьянке, в узком кругу, наравне с ходившими по рукам списками, затрагивающими взаимоотношение полов, либо произведениями эротического характера, типа "В бане" Льва Толстого или "Лука Мудищев" Баркова.
   Через некоторое время в соседнем номере поселились приехавшие на комсомольскую конференцию работницы торговли - две молодые особы из города Лебедина, которые сразу же были приглашены в наш номер, на дружеское застолье. Они тоже услышали, на этот раз в пересказе, потрясающие факты из скрываемых правительствами Советского Союза и США сведениями о контактах землян с НЛО! После этого я пошёл гулять с одной из делегаток - рослой, лет 22-х, с потрясающей фактурой, черноглазой, симпатичной хохлушкой. Командиру досталась менее симпатичная химическая блондинка, как потом оказалось, жена офицера-ракетчика, которая была не прочь "поразвлечься" на стороне. Но Витя Ольховский был убеждённым девственником, поэтому у них ничего "не получилось". У нас тоже не получилось, поскольку моя избранница оказалась девушкой прагматичной и, как только, во время страстного поцелуя, моя рука заскользила выше её колена, под юбку, ощущая короткие, жёстковатые волосы, она спросила, не женат ли я. Врать я не стал, поэтому, не без сожаления, убрал руку с её крепкого бедра; мы встали с беседки и пошли в гостиницу. И комсомольская активистка, выбравшая Ольховского, и я, с моей страстью к брюнеткам с пышными формами, поставили не правильно и проиграли. А вечер был такой замечательный!
  
   23 июня.
   Документация готова. Контроль прошли. Машину облетали вчера.
   Чтобы подготовить к полёту всю необходимую документацию, мне пришлось пару деньков, часа по четыре, плотненько посидеть в одном из помещений рембазы, выделенной для подготовки к полётам, рядом с "секреткой", куда штурманы сдавали портфели с картами; все остальные в это время слонялись по гостинице, не зная чем заняться, так как деньги у всех заканчивались и выпить было не на что. Экипаж, конечно же, за мои труды сказал мне "огромное человеческое спасибо", но в извращённом виде! Когда я был на рембазе, мне, в номер, позвонила секретарша, работавшая в универмаге, что был напротив гостиницы "Украина". Трубку взял Опездол, который Вите Ольховскому на его вопрос, кто звонит, ответил: "Какая-то б...дь Карташёву звонит". Естественно, молодая особа, после долгих сомнений и колебаний и советов с подругами пришедшая ко мне, чтобы "единственный раз в жизни изменить мужу" с понравившимся ей лётчиком, услышав о себе то, кем она может стать в глазах окружающих, если не остановится, тот час пожалела о своём решении. Так, благодаря стечению обстоятельств, я и на этот раз не стал прелюбодеем.
   Так получилось, что вылетев в Чугуев, мы там просидели до неприличия долго. Дальше хода не было. То на заявленном аэродроме не было погоды, то регламент на средства, то в Луганске, который мы заявляли, не было горючего, чтобы нас заправить, то заявку неправильно передали - диспетчеры постоянно находили повод, чтобы нас не принимать. Денег осталось по несколько копеек на брата. Сказывалось так же наше проживание в сравнительно недешёвых номерах гостиницы "Украина". "Сравнительно" - подразумевает, в первую очередь, жалкие копейки, которые выделялись командировочным экипажам по статье "гостиничные расходы" и которые по нескольку месяцев приходилось потом "выбивать" у нашего "экономного" не там, где надо, начфина по фамилии Пасицельский. В этой связи уместно будет поведать о том, как одного руководителя, ведающего перелётами, при увольнении на пенсию наградили орденом Ленина за то, что за всё время его многолетней службы, по его вине, не было ни одного лётного происшествия. Когда его спросили, как он добился таких результатов, он скромно ответил: "А я в своё дежурство ни одного экипажа не принял и ни одному не дал "добро" на вылет". Пример, достойный подражания?
   Один раз, находясь на автостанции г. Чугуева, после приезда из Харькова, мы наблюдали атмосферное явление, которое потом назвали "летающей тарелкой". В памяти у всех ещё были свежи впечатления от услышанного в гостинице "Украина", в Конотопе, от штурмана из экипажа капитана Николаева об НЛО. Впоследствии я увиденное странное явление в вечернем небе г. Чугуева нарисовал по памяти и отправил с комментариями в журнал "Наука и жизнь", также описав наблюдаемые мной ранее загадочные явления в ночном и вечернем небе. Ответ-отписка меня разочаровал, поскольку мне стало ясно, что никто на официальном уровне этим не занимается, в том числе и сотрудники журнала со столь претенциозным названием. Команды "сверху" им не было, в журнале же окопались люди не любопытные и безинициативные, "чудаки" же, подобные Циолковскому, давно перевелись, скорее всего, их перевели. Между тем, явление это наблюдали два экипажа вертолётов Ми-6, люди априори со здоровой психикой. Кроме нас в небо смотрели ещё десятка полтора зевак. Это "нечто" находилось на космической высоте, было такого же цвета, как луна, и напоминало по форме поперечный разрез крыла в плане, когда на схеме, в популярной форме объясняется принцип возникновения подъёмной силы, причём "крыло" было повёрнуто фронтальной частью вправо. Вверх и вниз от широкой части "крыла в плане" симметрично пунктиром загорались звёздочки, по 5-6 штук. Правее этого "крыла", отдельно, был ещё один объект, гораздо меньше первого, напоминавший поперечный разрез в плане закрылка этого крыла. Вообще-то, это странное "изображение" было лишено какой-либо логики и определённого смысла. Данное явление продолжалось минут 15, затем звёздочки начали гаснуть, и постепенно растаяло "крыло". Потом, когда мы, будучи уже в части, рассказывали об увиденном, услышали от кого-то, что, якобы, по этому поводу были подняты по тревоге ракетчики, базирующиеся под Лебедином.
   Кое-как вырвались из Чугуева в Зерноград, которого даже в плане перелёта не было. Это был небольшой городишко районного значения в Сальских степях, в 61 километре от Ростова-на-Дону. Восточнее города и находился военный аэродром Зерноград. В Зернограде переночевали, и рванули до Гудауты, где отобедали и искупались в море. Из Гудауты двинули домой. Уже находясь на аэродроме Цулукидзе, узнали, что капитан Николаев умудрился в Гудауте, при выруливании на ВПП, посрубать лопастями несущего винта какие-то столбы. Ему повезли комплект лопастей, а в Цулукидзе его ждала знатная "дыня".
   Потом был отпуск. На дорогу дали всего 3-е суток, да ещё отминусовали от отпуска 7 дней, которые, сказали: "получите потом". У нас по этому поводу говорили с сарказмом: "Ага, отдадут сжатым воздухом". Пол-отпуска ушло на дорогу в два конца: двое суток до Москвы, там надо взять билет до станции Черемшанка и находиться в Москве с учётом расписания движения поезда Москва-Лениногорск и наличия в кассе билетов, после чего добираться до Черемшанки трое с половиной суток. Всё это надо умножить на два. Получается, что военнослужащие и члены их семей, имеющие малую родину далеко от места дислокации части, находятся в ущемлённом положении по сравнению с сослуживцами, которые живут ближе. И данное преимущество одних над другими никак не компенсируется в пользу ущемлённых, даже если учитывается время на дорогу. Как известно, место службы не выбирается. Получается, что проигравшими всегда были дети рабочих и крестьян, как правило, жившие на окраинах нашей необъятной Родины и не имевшие "волосатой руки" для того, чтобы выбрать местечко "потеплее".
   О том, что преодолеть оставшиеся 18 километров до Орловки, небольшого села, порядка 70 дворов, по бездорожью и ввиду отсутствия движения маршрутных автобусов, гораздо сложнее, чем добраться от Москвы до Черемшанки, разговор отдельный. Можно, конечно, добраться на "такси", роль которого выполнял колёсный трактор "Белорусь". Зимой эту роль выполнял гусеничный трактор ДТ-54, к которому прицеплялись тракторные сани. 61 год Советской власти нисколько не сказался на решении этого "архисложного" вопроса: построить 15 километров гравийной дороги от трассы Усть-Каменогорск - Лениногорск до села Орловки, которая никогда не была нахлебницей у этой самой власти. Жители Орловки говорили не без основания, что только стоимость леса, вырубленного вокруг села и вывезенного в центральную усадьбу колхоза, село Белокаменку, такова, что дорогу можно было бы построить из золотых плиток. А ведь кроме леса, который, в общем-то, никто не сажал, в Орловку, по весне, завозился молодняк крупного рогатого скота, порядка 600-800 голов; годовалые телята паслись на богатых травостоем угодьях, набирая вес, чтобы осенью оказаться на мясокомбинате. Целое лето шла заготовка грубых кормов и силоса. Да и урожаи зерновых были стабильные, по 17 центнеров с гектара по кругу... Но человеческого отношения к себе мои земляки так и не заработали. Если же до конца быть честным, то надо бросить камень и в огород жителей села Орловки. Мама рассказывала, что в середине 50-х, до укрупнения колхозов, когда Орловка была ещё маленьким колхозом, к жителям села обратилось руководство леспромхоза о разрешении построить на землях колхоза дорогу из населённого пункта Пенный Ключ, в сторону села Быструхи, до трассы, ведущей в Усть-Каменогорск. Под влиянием местной воровской верхушки, как моя мама называла руководство колхоза, жители села проголосовали "против". Леспромхозу пришлось строить объездную дорогу из Пенного Ключа до Черемшанки. Представители той самой "верхушки" впоследствии первыми уехали из отрезанной бездорожьем от плодов цивилизации Орловки в более комфортные для проживания места. "Пастухи" уехали, а "овцы" остались... Может быть, и я подкачал: не стал ни Героем, ни космонавтом. Но для многочисленной родни со стороны отца и соседей, которые, узнав о моём приезде, сбегались в родительский дом, в том числе, и выпить нахаляву привезённого мной авиационного спиртика, а также племянников отца из Черемшанки, приезжавших в хорошую погоду на мотоциклах, я, несомненно, был местной знаменитостью. Больше не только в нашей деревне, но и в соседних тоже, в той же центральной усадьбе, в селе Белокаменке, лётчиков не было; все мои сверстники, не уехавшие в город, ездили на тракторах или лошадях, я же летал на самолётах и вертолётах. Но вот, если бы я прославился, тогда бы уж точно провели асфальтированную дорогу - у нас любят показуху. А может быть, заставили бы родителей переехать в Белокаменку, которая находится на трассе Усть-Каменогорск - Лениногорск, поэтому дорогу строить не надо? Навряд ли моя мать поехала бы из нашего приволья в Белокаменку - тут бы коса нашла на камень! Нет, областному начальству пришлось бы строить дорогу...
   Это лето выдалось дождливым, вода в Убинке была большая и мутная, поэтому я со своей семьёй ни разу не сходил покупаться. Косил и убирал сено, ходил за смородиной, строил из подручных материалов туалет, который немножко не закончил, поскольку использовал все валявшиеся без дела старые доски. В Москве остановились в гостинице ЦДСА, недалеко от метро "Проспект Мира". Впервые побывал с детьми в мавзолее Ленина, для чего надо было уже в 5 утра занять очередь в Александровском саду. Памятью об этом событии стала фотография на фоне Спасской башни Кремля: я с бородой, отросшей за время отпуска, на руках у меня Яна в жёлтой курточке и белой шапочке с помпоном, справа стоит Максим в импортных свитере крупной вязки и коричневых кримпленовых брюках, доставшихся ему от двоюродного брата Андрея, родители которого служили в ГСВГ1. Правда, башня получилась размытой и звезды на ней не видно. Но фотографии мне прислали потом, по почте. Ирина, никогда не отличавшаяся особым патриотизмом и трепетным отношением к вождям, в это время бегала по магазинам - искала "дефицит" и покупала продукты в дорогу, которые только в Москве не были дефицитом, но в очереди, тем не менее, постоять надо было. С большим трудом удалось "достать" билеты, для чего пришлось пойти на приём к заместителю коменданта Курского вокзала. Мой вклад в укрепление боеготовности части - это моё личное дело. Хотя эскадрилье, как оказалось после прибытия в часть, особо был не нужен. Будучи в ревизионной комиссии, считал имущество нашего старшины в эскадрильской каптёрке, сходил в наряд, на полётах задействован не был. Единственным светлым событием стал мой выигрыш в 500 рублей по облигации стоимостью 25 рублей. Ни до, ни после я больше никогда ничего у государства не выигрывал.
   В нашей эскадрилье некоторые перемещения: капитан Ольховский стал командиром отряда, капитан Щербаков, в прошлом "правак" и фаворит Мордовина - замкомэской с перспективой замены в Могочи. Пророчат и меня на штурмана отряда, правда я сам не вижу никакой вакансии, да и недоброжелателей у меня меньше не стало.
   С 5 сентября опять начались тренировки. Схема одна и та же: шумиха, потом - неразбериха... Подъёмы по тревоге 2-3 раза в неделю сильно изматывают, особенно, когда этими тревогами не достигают результата не по нашей вине.
   6 сентября.
   Жду уже 50 минут. Если уж здесь не могут накормить, то что же будет там?
   На этих учениях случился конфуз. Прилетев на площадку Дирби, что в южной Осетии, которая славится своими яблоневыми садами, наши "доблестные" офицеры и прапорщики, в основном, борттехники, бортмеханики и радисты, ночью сделали лихой
  
   ГСВГ 1- Группа советских войск в Германии - (нем. Gruppe der Sowjetischen StreitkrДfte in Deutschland, GSSD) -- оперативно-стратегическое объединение Вооружённых Сил СССР, с 1945 по 1994 год дислоцировавшееся в Германии (ГДР). Штаб-квартира -- город Вюнсдорф, расположенный в 40 км к югу от Берлина. набег на окрестные яблоневые сады местных колхозов. Руксостав полка, узнав о таком вопиющем безобразии, которое на ближайшем построении личного состава полка был назван "актом мародёрства", распорядился все "ночные трофеи" сдать в пищеблок, с тем, чтобы эти фрукты потом появились на обеденных столах, в лётной и технической столовых. Но когда на следующий день фрукты начали выдавать лётчикам, то не хватило даже половине по одному яблочку! Работницы пищеблока попросту растащили эти яблоки, осуществляя революционный принцип: "Грабь награбленное"! На этот раз никаких оргвыводов не последовало. И потом, когда учения закончились и надо было улетать за перевал, в Цулукидзе, работницы пищеблока со стеклянными бесстыжими глазами тащились с неподъёмными узлами на вертолёты. В этих узлах они везли домой украденные у лётчиков продукты, в том числе и яблоки, которые распространяли свой аромат на весь вертолёт. Я уверен, что свои нечистые ручонки на ворованных яблоках погрели не только повара и официантки, но и батальонное и полковое начальство. В моей записной книжке по этому поводу осталась следующая запись:
   7 сентября.
   "Хотели сделать шик, а получился "пшик" - так можно назвать "стремление" пищеблока угостить нас фруктами. Не хватило и половине лётного состава.
   Далее я подвожу грустные итоги своей борьбы с мафией из ОБАТО: замполит Фединский получил майора, начпрод Цикл - капитана, комбат Горюшкин не сегодня-завтра получит подполковника, а я с1974 года второй срок перехаживаю старшим лейтенантом. Вот тебе и "добро всегда побеждает зло"!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 15.
  
   5 сентября, когда мы находились на "мероприятиях", не помню кто - Ольховский или Федоренко - сообщил мне, что с ними беседовал особист по поводу моей персоны, и я записал в дневнике: "Что узнал - 37! Молчу". (Это я намекал на 37 год). После этого стал шифроваться, да так, что потом сам не мог разобраться в шифре и вспомнить событие. Но память зафиксировала некоторые моменты.
   7 сентября, после проведения учений, перед нами выступал не совсем трезвый, с покрасневшими глазами, что свидетельствовало о бессонной ночи, генерал Грецкий, из Тбилиси, и нёс какую-то пафосную ахинею про наши будущие успехи в боестолкновении с войсками НАТО. Он, по его словам, всю ночь работал вместе со "стратегами" из бригады над картой условной войны с "синими". Я с тоской слушал его бахвальство и думал: "Не дай, Бог, оказаться пушечным мясом под руководством такого бездарного полководца"! Я выписывал и читал журнал "Зарубежное военное обозрение" и теперь сравнивал уровень военной мысли наших доморощенных "стратегов", которые считать-то умеют только столбиком, с научно-техническим оснащением американской армии. Ведь он, поди, и слово такое "компьютер" никогда не слышал? Рядом со "светилом" военной мысли стоял ещё один "стратёг" - без пяти минут подполковник Горюшкин - красномордый, глаза тоже красные, навыкате, в форменных бриджах, заправленных в хромовые сапоги, и куртке "лён-лавсан" от лётного комбинезона поверх тельняшки. Что этот тыловик вообще делал рядом с генералом, да ещё с таким диким нарушением формы одежды?! Хорошо, видать, пожировали на украденные у нас лётные пайки, удружил генералу, раз удостоился стоять рядом с ним! По-моему, этот "герой" тыла вообще не смыслит ни в стратегии, ни в тактике. Впрочем, и его патрон имел об этих дисциплинах самое отдалённое представление, а то, что ему читали когда-то в академии, давно забыл. Наверняка, был "троечником"? Что касается комбата, в одной из записных книжек, куда записывал распорядок дня на следующий день, полётные задания, тактико-технические данные вооружения и техники, а также пришедшие в голову двустишья, я после построения записал:
   Он морду красную наел,
   Хлебнул из фляжки,
   И куртку "лён-лавсан" надел
   Поверх тельняшки...
   16 сентября.
   Суббота. Наряд подходит к концу. Нюансы, вводные, звонки - всё позади. Жажда, ветер, сигналы - тоже.
   5 октября.
   Сильный ветер. Отбили, а потом опять начали. Может быть, мне не достанется.
   Приехали могочинцы, уже летают. Хорошо, что я не в Могочах.
   24 октября.
   Приехал в воскресенье (из профилактория в Кобулети). В понедельник, с утра, был зачёт по вертолётовождению. Сегодня заступаю в наряд, хотя мне позарез нужны 2 часа облаков. Собрались списывать девиацию, но собрались не все: куда-то Филиппок запропастился.
   Вчера сделал приобретение и состоялось обмытие. Сегодня довольствовался стаканом кофе.
   4 ноября.
   Максимович комментировал и вспоминал: "Деревянные гаражи будем убирать... (посмотрел на Мордовина, у которого тоже деревянный гараж)... постепенно". Это он о НШ Стукалове.
   29.11.78 г.
   Вторую неделю N21. Сначала вроде бы ничего: ходили в лётно-технической. Но потом, желая угодить пехоте, "отцы" приняли решение тёплые вещи (меховые сапоги и ползунки) хранить на бортах (или кто где хочет), а ходить в галифе и кителях, сверху - лётная курточка. Как было уже однажды: в шапках, а фуражки - с собой и наоборот.
   Сегодня нас подняли по тревоге (в эскадрилье), в 6 утра, а вечером, с полшестого - открытое партийное собрание. Осталось взять гитару и спеть: "От зари, до зари, от темна, до темна"...
   Во время занятий сидел с Саней Пересыпкиным. "Два выходных и никаких тебе ни тревог, ни сапог", - это он о гражданке.
   4 декабря.
   Подняли в 5.30, отпустили в 18. Спивак2 говорил о "шухере". Сидим полчаса и ждём, когда накормят. "Молока сегодня нет". А когда оно было?
   11 декабря.
   Продолжается N2. Подтвердил намедни класс. Завтра буду ДШ3.
   Купил пианино с небольшими дефектами. Не могут у нас ещё без этого.
   Стоим на довольствии в субботу и воскресенье, ходят в столовую процентов 10. Кое-кто греет ручки загребущие.
   14 декабря.
   Две смены был ДШ. Сегодня отъезд пораньше и до обеда ничегонеделанье. Сегодня же заступаю помдежем4.
   Житник дал указание собрать по 50 копеек в фонд женсовета. Могочинцы недоумевают по этому поводу: "Мы там получали больше, а поборов было меньше". А потом начались воспоминания о поборах...
   Чаще всего поборы случаются по поводу кончины какого-нибудь генерала в Москве, либо в Тбилиси. Тогда замполит полка объявляет перед строем: "Офицерам сдать по три рубля, прапорщикам - по полтора". Сдают, конечно, в "добровольно-принудительном порядке". Но бывает, когда нижестоящие подхалимы в погонах хотят поздравить какого-нибудь генерала с каким-нибудь юбилеем, конечно же, за счёт подчинённых. Опять собираем: офицеры сдают по три рубля, прапорщики - по полтора. А офицеров и прапорщиков в полку о-го-го сколько, значит, сумма получается приличная! Поэтому генералов у нас язвительно называют "малообеспеченная категория". Следует добавить, что за расходованием денег никакого контроля не было, никто ни перед кем не отчитывался, поэтому, учитывая жлобскую сущность нашего руководства, можно только догадываться, куда шли собранные с личного состава деньги.
   19 декабря.
   Сколько вор ни ворует, всё равно украдёт! Эта, популярная среди личного состава пословица, получила своё дальнейшее подтверждение: Горюшкину дали подполковника.
   28 декабря.
   С 26 числа - в казарме. Слушаем радио. (Газетами не снабжают). Скорее бы (там) приходили к логическому концу5.
   Сегодня - парковый день. Был дождь, ничего не делал. Жду обеда. берём противогазы, готовимся к окуриванию.
   Вчера написал акт о сметане.
   Получил допуск к маршрутам ночью в СМУ6.
   Когда в высоких штабах задумывалась 21 ДШБр, в состав которой входят цулукид-
  
   N21 - степень боевой готовности.
   Спивак2 - зам. командира полка по инженерно-авиационной службе, инженер полка
   ДШ3 - дежурный штурман в группе руководства полётов.
   помдеж4 - помощник дежурного по полку.
   Скорее бы (там) приходили к логическому концу5 -цепь событий в Иране в январе 1978 --феврале1979 г.г., следствием которых стали эмиграция шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, упразднение монархии и установление новой администрации, которую возглавил аятолла Хомейни.
   СМУ6 - сложные метеоусловия
   зевский и цхинвальский вертолётные полки, её основное предназначение заключалось в захвате перевалов, через которые шли пути из республик Закавказья в Северный Иран, и удержании этих перевалов в течение двух суток, до подхода основных сил Закавказского военного округа. Всякий раз, когда отношения Советского Союза и Ирана ухудшались, шах давал команду заложить в специальные колодцы, вырытые на перевалах, ядерные фугасы. Вот мы и должны были высадить в районе перевалов десант, чтобы не дать иранцам этого сделать. И пехота, и лётный состав брали по два боекомплекта. Инженерно-штурманский расчёт выполнялся таким образом, чтобы взять максимальное количество груза, поэтому заправки топлива должно было хватить до места высадки десанта, то есть в один конец. После этого экипаж оставлял вертолёты и вливался в боевые порядки пехоты. Штурман становился зенитчиком, поэтому на вертолётах Ми-6, в ящике для инструментов, находились две ПЗРК "Стрела-2М"1. То есть 21-я ДШБР была частью одноразового использования. Наверное, поэтому к нам, вертолётчикам, было такое скверное отношение в плане материально-технического обслуживания, питания и бытового обеспечения семей: чтобы мы жизнь без сожаления могли отдать за Родину. По принципу: "А на х... нам нужна такая жизнь"? Это я обыграл известный анекдот про то, как одного мужика в партию принимали. "Куришь"? - спрашивают его в парткоме. "Курю", - отвечает. "Надо бросить"! - "Раз надо, брошу". "Пьёшь"? - "Пью". "Надо бросить"! - "Раз надо, брошу". "С женщинами гуляешь"? - "Гуляю". "Надо бросить"! - "Раз надо, брошу". "Ну, а жизнь, если потребуется, за Родину отдашь"! - "Конечно, отдам - на х... мне нужна такая жизнь"?
   Площадка в Калинино служила в качестве аэродрома рассредоточения, использовалась для выхода из-под ядерного удара. Что будет в таком случае с нашими семьями, никто не задумывался. Об этом нашим "стратегам" что-то не подумалось. А, может быть, и здесь был свой, дьявольский, расчёт: потеряем семьи - станем злее и безпощаднее к врагу. Не знаю, кто как, а я терпел весь этот дурдом исключительно из-за моей семьи. Для меня Родина - это, прежде всего моя семья, потом - мои родные и близкие, а уж потом - всё остальное.
   Но на этот раз 21-я ДШБр должна была захватить город Тебриз, чтобы помешать американцам ввести свои войска в Северный Иран. Мы проложили маршрут полёта до городишка Астара, который расположен на крайнем юго-востоке Азербайджана, на левом берегу реки Астара, при впадении её в Каспийское море. По реке проходит государственная граница с Ираном. На иранской стороне расположен город Иранская Астара. Майор Лисицкий сказал штурманам, что карты выдадут на месте, и маршрут полёта от Астары до Тебриза к тем порам будет известен. Вот и парились всё это время в готовности N2, пока шах не был низложен, а аятолла Хомейни, после 15-летнего изгнания, 31 января 1979 года с триумфом не вернулся в Иран.
   3 января.
   Система "ниппель". Дать указание, чтобы опробовать машину, командиры есть, а вот позаботиться о доставке людей с аэродрома некому. И так во всём. В строй стать вовремя. а обеспечить быстрое обслуживание в столовой некому. И ешь, и спишь набегу.
   5 января были дневные полёты в СМУ. Командиром вертолёта был капитан Мирзаянов. Руководитель полётов - майор Ковалёв. Когда мы выруливали и взлетали, не слышали, что экипаж вертолёта Ми-8, взлетевший перед нами, идёт на маршрут. Взлетев, мы выполнили в облаках первый, затем второй и стали слушать, когда впереди взлетевший экипаж доложит "на третьем", но поскольку экипаж ушёл на маршрут, мы затянули "коробочку". Мордовин подошёл к разбору лётной ошибки предвзято. Он обвинил командира и штурмана, причём, в первую очередь, штурмана. Руководитель
  
   ПЗРК "Стрела-2М"1 - переносной зенитно-ракетный комплекс; зенитно-ракетная система, предназначенная для транспортировки и ведения огня одним человеком.
   полётов не предупредил нас, что взлетевший перед нами экипаж уходит на маршрут, не
   дал команду выполнить третий разворот. Но у Мордовина РП был вообще выведен за скобки разбирательства. К чести капитана Мирзаянова, он взял вину на себя, чем очень сильно разочаровал подполковника Мордовина. Он ждал, что капитан Мирзаянов обвинит Карташёва, на котором, наконец, можно будет за всё отыграться. Да и Карташёв повёл себя нестандартно. Вот рапорт, написанный на имя командира эскадрильи, майора Ефанова.
   Прошу Вашего ходатайства перед вышестоящим командованием об увольнении меня из рядов Советской Армии, так как я больше не в силах переносить мелочных придирок и предвзятости со стороны командира части. Я всегда выступал против неправды. нечестности и нарушений законности, которые были и есть в нашей части. Правды я не нашёл, нечестность остаётся, зато я столкнулся с административным произволом, который проявляется в отношении меня в разных формах на протяжении 1974-1979 г.г.. Я три раза писал в "Красную Звезду" обращался во все инстанции, начиная от командира экипажа, и кончая Членом Военного Совета КЗакВО, а также в военную прокуратуру. Опровергнуть факты, на которые я указывал, не могли, но, тем не менее, меры, если и принимались, то, в основном, против меня.
   В таких условиях моё дальнейшее пребывание в рядах Советской Армии я считаю невозможным.
   Прошу со всей серьёзностью отнестись к существу моей просьбы. Этот шаг не является с моей стороны необдуманным, и я намерен обращаться по инстанции вплоть до Министра Обороны.
   5 января 1979 г. Штурман вертолёта, ст. л-т Карташёв.
   Через некоторое время ко мне подошёл Ефанов и сказал, что командир всё спустил на тормозах... А зачем ему выносить сор из избы?
   6 января.
   Суд чести. Петрович и Михайлов. Из зала: "пора кончать", "на подсудимых нельзя кричать", "законы надо знать"...
   А дальше записи обрываются почти на полгода...
   4 июля 1979 года.
   Только что т.т. из особого отдела вернули мне мои "произведения". Вернули со скрипом: уговаривали оставить у них. Говорили, что этим может воспользоваться Запад. Отказал. Сказал, что гарантией, что никто этим не воспользуется, послужит моё слово офицера.
   Подлая манера у нашего начальства - прикрывать собственные недостатки политическими лозунгами. Дело дошло до того, что Генсек Брежнев на одном из "исторических и судьбоносных" съездов КПСС вынужден был одёрнуть не в меру зарвавшихся унтерпришибеевых: "Тот не коммунист, кто нетерпимо относится к критике под предлогом, что ею воспользуются враги". Но это - так, к слову. А происходило в эти полгода вот что.
   Ещё на 4-ом курсе военного училища я написал в черновом варианте повесть, которую назвал, перебрав несколько вариантов: "Через трудности - к звёздам! Картинки из курсантской жизни". И вот теперь, по прошествии стольких лет, я решил отправить её в журнал "Юность", для чего переписал на чистовую и попросил одну машинистку из военного городка перепечатать её на печатной машинке. Эта женщина и её муж, офицер из десантно-штурмового батальона и бывший суворовец, воспитанные в духе верноподданничества, написали на меня донос в особый отдел ДШБр. Однажды меня вызвал к себе в кабинет наш полковой "особняк", капитан Берзин, продемонстрировал мне толстую папку с компроматом на меня; желая произвести больший эффект, полистал доносы, после чего предложил мне добровольно выдать все мои рукописи и записные книжки и на всякий случай пригрозил обыском. Я впился взглядом в содержимое папки, стараясь запомнить почерк доносителей. После того, как особист отпустил меня, я сразу же, ни на что не отвлекаясь, быстренько пошёл в наш штаб эскадрильи и начал просматривать лётные книжки личного состава, по почерку узнавая стукачей. Вперёд буду знать, кого опасаться! После чего, доложив командиру экипажа о случившемся, поехал домой, в жилой городок, собрал все рукописи и записные книжки и отвёз их в особый отдел полка. После этого меня должны были отстранить от полётов, что и было сделано, но вместе с тем, меня включили в комиссию, которая проверяла наличие топографических карт в секретной комнате штаба. Нарочно не придумаешь! Если уж не доверяете - не доверяйте до конца...
   Я благополучно съездил в отпуск, который провёл у тёщи, в Челябинске, где узнал от жены шурина, которая окончила с отличием Ленинградский юридический институт, что ничего не должен был отдавать, а для того, чтобы сделать обыск, нужно ещё получить санкцию на обыск. В Челябинске Максимке сделали операцию по удалении паховой грыжи. Вернувшись в часть, я начал говорить при всех, что со мной поступили незаконно, зная, что мои слова сообщат "кому следует". Потом повёз Максима в Тбилиси, для очередного осмотра его лечащим врачом. С собой прихватил большой чемодан с макулатурой, чтобы её там сдать и получить талоны на дефицитную литературу. Виновным в репрессиях против меня оставалось только гадать, куда и зачем поехал Карташёв, да ещё с большим мягким чемоданом - никак повёз ковёр какому-то большому начальнику в Тбилиси. Ведь каждый думает в меру своей испорченности. А наше руководство высокой моралью никогда не было обременено. 16 мая меня, как ни в чём не бывало, запланировали на полёты, хотя последний раз я летал 24 января. И все делали вид, как будто бы ничего не случилось...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
  
   ПЛАЧ ФЕМИДЫ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1
  
   О том, что в часть пришёл отзыв на мою рукопись, я узнал от парторга полка, майора Каменского; он же мне сообщил, что руководство части и кое-кто из авиационного отдела бригады готовятся меня морально растерзать. Я выразил желание, чтобы там присутствовал и майор Каменский - хоть один человек будет присутствовать с моей стороны на "избиении младенцев". Каменский обещал там быть, если его пригласят. Но, когда меня вызвали в кабинет нашего особиста, я увидел там полковника Лукьянова, подполковника Мордовина, начальника особого отдела бригады в чине полковника, ну и хозяина кабинета, капитана Берзина. После моего доклада о прибытии и вступительного слова бригадного особиста, он же приступил к зачитке отзыва на мою рукопись. Идеологическая экспертиза моё литературное творчество не нашла антисоветским, благо, я не включил в рукопись эпизод с комсомольским собранием, но, тем не менее, повесть была названа "пасквилем на армию". В самом конце заключения идеологической экспертизы было сказано: "В общем, повесть написана грамотно, гладко." Дальше стояла подпись редактора окружной газетёнки, которую всех военнослужащих в приказном порядке замполиты заставляли выписывать и которую никто не читал; я даже название её не припомню. Потом, после того, как особист зачитал идеологическую экспертизу, началась коллективная читка моих записных книжек, которые благоразумно никуда не отправляли, поскольку в моих записях была отражена вся криминальная деятельность наших отцов-командиров, а проще - мафии в погонах. Кроме того, там были даны их краткие нелицеприятные характеристики, в том числе в стихотворной форме в виде недружеских эпиграмм. Действие напоминало последний акт комедии "Ревизор": читать начинает командир полка подполковник Мордовин, с удовольствием читает про других, но когда доходит до себя, говорит, что дальше не интересно и хочет перелистнуть страницу, но записную книжку у него из рук вырывает полковник Лукьянов, начальник авиационного отдела бригады, и начинает читать про Мордовина и иже с ним. И так повторялось несколько раз. Отцы-командиры даже перессорились между собой. И лишь двое наблюдали за происходящим со стороны: начальник особого отдела бригады в чине полковника - с изумлением и ваш покорный слуга - с презрением. В заключение "особняк" из ДШБр предложил мне прямо в особом отделе полка сжечь мои рукопись и записные книжки. Поскольку я к тому времени, как было уже сказано, проконсультировался с юристом, то вёл себя достаточно смело. Я сказал им, что если всё будет сожжено, отношение ко мне со стороны командования в лучшую сторону всё равно не изменится, если я не сожгу, мне хуже не станет, поскольку уже и так хуже некуда. Кроме того, я заявил, что придёт время, когда мою повесть можно будет опубликовать без проблем со стороны цензоров и привёл в пример "Один день Ивана Денисовича" А. Солженицына. Все в один голос сказали, что такого не будет никогда. После чего я, с разрешения полковника из особого отдела, удалился, унося возвращённую мне "крамолу" в большом синем пакете.
   27 июля 1979 года
   Хотел бы не писать "только о плохом", как упрекнули "отцы" (сволочи, а не отцы), да приходится.
   Лётчику наплевать, что ты, Дедушка1, радуешься, когда тот летает в облаках. Ты лучше его самого обрадуй, когда он после полётов придёт в столовую, в финчасть, на вещевой склад...
   Вот сегодня, в обед, стал есть закуску, а рыба "нафарширована" яйцами мухи. Хотел было "травануть", да нечем - желудок-то пустой.
   Вот так-то, Дедушка!
   Это я продолжаю вести спор, начатый в кабинете особиста. Косноязычный полков-
  
   Дедушка1 - правильно, Дед; прозвище полковника Лукьянова.
  
   ник Лукьянов понёс ахинею о том, какой он хороший, и какой Карташёв плохой. Там мне полагалось только слушать. И вот, в записной книжке отвожу душу. 8.08.79
   Вчера был ДШ. Сегодня - опять. До 10-ти были на спортплощадке и в с/зале.
   Максим остался со мной. 21.08.79
   Сегодня в 6.10 зазвенело. Позавтракали и сидим, чего-то ждём.
   Праздники1 прошли нормально. В субботу, нет, в пятницу была гулянка в клубе по поводу концерта художественной самодеятельности. В субботу построились, получили флажок2, вечером - танцы. В воскресенье - зачитка приказа, затем - спортивный праздник. Я лёг спать до 2-х часов. Заступил в наряд н/патруля. В субботу вдруг узнаём, что поставлены на довольствие. Оказывается, понадобились продукты для банкета. "Отцы" опять нахахрыло повеселились. 22.08.79 13.40 Дирби.
   В 4 часа утра позавтракали и вот ждём обед. Пока чувство голода не сказывалось на настроении, говорили побасёнки в курилке...
   Потом, в палатке, Пупочкин спорил с Седым3, чья столовая хуже: у нас или в Могоче? 23 августа слетали по маршруту Дирби - Калинино - Дирби - Калинино. Пришли в Калинино на обед, а в миски вместо мяса положили сало; я сдуру выбросил своё на землю (обедали в палатках). Зло взяло: мы пашем, а Цикл пьяный ходит. (Изменил своему правилу: не подставляться, а после учений обо всём спокойненько написать и послать "куда следует"). Лётчики начали возмущаться, среди них громче всех - Саня Пересыпкин. На шум прибежал особист из ОБАТО - жёлтый, со впалыми щеками и тоже не совсем трезвый. "Бунт! - кричит,- Потёмкин"! И брызжет слюной... Вот, дурак! Я собирался наказать его за эту политическую крамолу, да всё как-то руки не дошли. Восстание на "Потёмкине", указывал Ленин, имело огромное значение: это была первая попытка образования ядра революционной армии, впервые на сторону революции перешла крупная часть царских войск, "Потёмкин" остался "... непобеждённой территорией революции...". И вот этот идиот допускает такие аналогии! Хотя что-то общее есть, и начальство само это признаёт. Да, вот, только нашим "ахвицерам" далеко до простых матросиков...
   25 августа.
   Одни сволочи, а другие им потакают...
   Сидели за столом, вели разговор о махинациях батальона. То, что там - воры, говорят открыто. Но воров это мало безпокоит. Мы выкладываемся, выполняем без сучка и задоринки любую задачу, а они пропивают наши пайки. В итоге сегодняшнего обеда - что кушали, что радио слушали. Подошёл к комбату цхинвальскому: "Почему не дали закуску"? Начал в ответ пороть ерунду. А еврей с русской фамилией4 стал про трудности на учениях молоть. Шакалы!
   26 августа.
   Завтрак оказался "отменный" (от слова отменили). Наступает жара. Сидели бы себе в Калинино, нет, чёрт попёр на Караязы.
   4 сентября.
   Сегодня - в наряде. Завтра - на вылет.
   Максима сдал в первый класс, с классами вышла история:б - а - б . Яна теперь
  
   Праздники1 - День Воздушного Флота СССР, 18 августа флажок2 - переходящее Красное Знамя. Седой3 - штурман отряда, капитан Шпигарев. еврей с русской фамилией4 - подполковник Петров будет ходить в русский садик. После учений была эпопея с истребителями. Ночевали в Цхинвали. Видел в Долляре Хорешку1. 14 сентября.
   Выдавал вчера и сегодня деньги. В двух пачках не было рубля и пятёрки. Никакого "навару". Мардашин2 вообще никому мелочь не выдавал, а сам получил до копеечки. Здесь необходимы пояснения. Начальник штаба выписывал на меня доверенность, по которой я получал в финчасти ОБАТО деньги на эскадрилью, тысяч 25, и выдавал их личному составу. Старшина выдавал деньги солдатам. Один раз он выдал офицерам и прапорщикам, но при этом не давал всю мелочь, за что и лишился доверия. "Финансисты" - народ ушлый, поэтому "выкручивают" из некоторых пачек по купюре. Поэтому приходилось деньги в каждой пачке пересчитывать и в случае недостачи - составлять акт. Правда, никто никогда недостачу не возместил, но в финчасти потом наглели меньше. Обычно, деньги выдавали "правак" Саша Румянцев, либо начальник связи эскадрильи Саша Андреев, оба любители "расслабиться". Мелочь, которую они оставляли себе, потом пропивалась в "чупке". Когда я сдал оставшуюся мелочь майору Житнику, рублей 12, и предложил купить на них волейбол для эскадрильи, а Житник, на построении, поставил меня в пример остальным, мой поступок вызвал неоднозначную реакцию. Пан Спортсмен эскадрильи, Гена Гамоля и комсомольский вожак, Вася Салата, были очень рады приобретению, а вот Виктор Васильевич посетовал: "Мог бы в "чупок" пригласить - "обмыли" бы получку"!
   19 сентября.
   Не было сыра.
   Не сдержался, а зря. Можно было бы и потом сказать. (Поборы по поводу кончины г-м). 21сентября.
   Пишу об этом, чтобы был материал для письма. Вчера опять не было сыра. Сегодня многим не хватило яиц, сыра...
   29 сентября.
   На завтрак не ходил: дефицит времени. Вчера и сегодня - почти что ничегонеделанье. А начальникам всё кажется, что нам времени для работы не хватает, ходят слухи, что и воскресенье сделают рабочим днём.
   3 сентября.
   В субботу опять не было молока.
   6 сентября. Опять нет сыра. 8 сентября. Утром не было сыра, а в субботу, вечером - молока. Зато я на опросе сказал, что в столовой плохо готовят и не полностью выдают порцию. Ещё коснулся вещевой, финслужбы и плохо оборудованных машин для перевозки л/с.
   Проверяющему не понравилась наша песня.
   Завтра - зачёты по а/т3.
   Вот и вся разгадка: тотальная невыдача лётному составу тех или иных продуктов накануне проверки была нужна начальству для того, чтобы "как следует" угостить комиссию, которая после этого закроет глаза на любые недочёты. Но я зафиксировал факт плохого обеспечения личного состава всеми видами довольствия при проведении опроса личного состава, поэтому это будет весомым аргументом в мою пользу, когда буду писать очередное письмо в "Красную Звезду".
   А каков проверяющий, однако: их и за людей не считают, а они после этого ещё и
  
   Хорешка1 - лётчик с МИГ-25, с которым познакомился в Кобулети. Мардашин2 - старшина 4 ВЭ, прапорщик Мардашин. а/т3 - авиатехника.
   петь не хотят, вот, наглецы! 12 сентября.
   События:
   - комиссия частично уехала, а в столовой - всё по-прежнему;.
   - летали 10 на Караязы, в этот же день прилетели; -- 9 сдавали зачёты по а\т и 10 М-н сообщил о 21. Вчера было заступил в наряд, но поступила вводная: ехать в жилой городок и присутствовать в магазине на ревизии. Обнаружил там факты припрятывания товаров повышенного спроса: кофе натуральный, паштет печёночный, сгущённое молоко, "Советское шампанское", "Сахилисо", "Русская водка", сигареты "Космос" и др. Сегодня наши собираются лететь. На меня Добров выписал доверенность на зарплату. 16 октября.
   В субботу не было молока.
   Сегодня: л/столовую превратили в место паломничества - идёт начфин и ведёт за собой комиссию.
   19 октября.
   Суровость лишь тогда приносит плоды, когда идёт в ногу со справедливостью.
   (Есенберлин).
   31 октября.
   За это время столько всего произошло, что и не упомнить.
   Инспекторская и зачётная сессия закончились (считай). Сегодня переписали последние два зачёта. Были завалы. По а/т Ю.А.2 извещал меня, потом вроде бы отлегло. Вдруг по ввж3 "трояк"! И опять откачнуло: Д4. смилостивился. Наконец, написал насчёт ф/бумаги.
   Сегодня затарился картошкой.
   Да, было ещё... В патруле был, а потом с А.И. "беседовал": машина 88-88 ГАС.
   А вторая машина Газ-24 чёрного цвета, заправляется в автопарке.
   3 ноября.
   Сегодня подведение итогов в полку. "Тресучий режим" получился, по выражению к. Д. М., по выражению С.Р5., "брызгал слюной" в мою сторону. Не нравится хапугам моя деятельность.
   6 ноября.
   Сегодня Доб. обрадовал: с 8 на 9 иду спать в казарму. А сегодня на торжественном опять одаривали наши "отличники" - командиры. У них всё хорошо, а я должен в казарме спать. Судили бы того поддонка, а то ведь замяли, чтобы в отличниках быть. Их бы сына какой-нибудь подлец "вафлей" угощал. Ну, и сволочи поганые.
   Пацисельского наградили, на которого 30 жалоб было на инспекторском опросе, Дудничиху6, которая на торжественное пришла в сиську пьяная... Здесь я вспоминаю недавний безобразный случай неуставных взаимоотношений, который произошёл в ОБАТО. Один военнослужащий срочной службы азербайджанской национальности долгое время принуждал солдатика из Эстонии к оральному сексу, пока
  
   9 сдавали зачёты по а\т и 10 М-н сообщил о 21 - очевидно, мной не был успешно сдан зачёт по авиационной технике, поэтому Мордовин лично оповестил об этом меня и личный состав полка. Ю.А.2 - инициалы Мордовина, Юрий Андреевич. ввж3 - вертолётовождение. Д4 - подполковник Данилкин, старший штурман полка. С.Р5 - Саша Румянцев. Дудничиха6 - бывшая жена прапорщика Дудника; после того, как стала любовницей Мордовина, стала завстоловой.
   тот не дезертировал из части. Этот случай наши "отцы" быстренько замяли, не без участия богатеньких родственников извращенца в погонах, то есть, не безкорыстно. Когда я обратился, в присутствии группы офицеров, к замполиту полка, подполковнику Кравченко, почему не было открытого суда над этим моральным уродом, этот политический мерзавец, ничтоже сумняшеся, ответил, что военнослужащий- азербайджанец ничего особенного, выходящего за рамки их, кавказской культуры, не сделал, что у них, в Азербайджане, это в порядке вещей. Я не стал спорить с безпринципным замполитом по поводу требований Устава ко всем, без исключения, военнослужащим, будь то гордые сыны Кавказа, или законопослушные граждане Прибалтики. Я так же не стал спорить о том, должны ли представители других наций и национальностей следовать обычаям их своеобразной, извращённой "культуры". Я ударил его безошибочно в одно, самое уязвимое место: "А если бы на месте этого эстонца оказался ваш сын, Вы бы точно так же защищали "национальные особенности"" преступника"? Подполковник Кравченко ничего не ответил и ушёл. Ибо ответить ему было нечего. Да и бояться ему было нечего, потому что подобная история никогда с его сыном не произойдёт, поскольку в армии "долг" Родине отдают исключительно дети рабочих и крестьян, к сословию которых "наш доблестный защитник завоеваний победившего пролетариата" не принадлежал. Но моральный поединок с нравственно разложившимся политруком я выиграл. Подполковник Кравченко позорно бежал, оставив поле боя. Присутствовавшие во время разговора офицеры сделали для себя должные выводы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
  
   Когда вечером, 8 ноября 1979 года, я пришёл на КПП, чтобы с оказией доехать до служебного городка, то стал свидетелем того, как пьяный сержант из батальона рассёк верхнюю губу прапорщику Дуле, дежурному по КПП-2, который бдительно нёс службу и не выпустил из расположения гарнизона пьяных сержанта Мальгина и водителя газика, на котором ездит комбат ОБАТО, подполковник Горюшкин. Наши "отцы-благодетели" вовсю пытаются замять этот скандал именно по причине того, что здесь замешан водитель Горюшкина. Наверное, много знает водитель про делишки своего "шефа", раз его так выгораживают! А я в свой день рождения должен "для галочки" спать в казарме вместе с солдатами. Именно для галочки, потому что случись в моё пребывание здесь самое страшное ЧП, мне ни один прокурор не сможет ничего предъявить, поскольку, во-первых, у меня нет подчинённых, во-вторых, ни в одном пункте Устава ничего про, так называемых, "ответственных" не сказано, следовательно, не сказано, за что он отвечает, какие у него обязанности и кто ему подчиняется. Есть какая-то директива какого-то высокого начальника по этому поводу, то есть дурдомом руководят на самом верху.
   А с какой стати я должен покрывать своих "классовых" врагов? Поэтому написал рапорт на имя коменданта гарнизона (в миру, подполковник Мордовин), копию которого отправил военному прокурору. Кроме всего прочего, тем самым я постарался обезопасить себя на будущее. Если вмешается прокурор, то дебоширы притихнут и подобного рода ситуация не случится со мной. Ведь я бы, не задумываясь, пристрелил наглеца, а, если бы, по какой-то причине, не смог этого сделать, то затоптал бы его, порвал бы! Вот чтобы сохранить ему, потенциальному хулигану в погонах, жизнь и здоровье, а себя обезопасить от возможных проблем, я и поступаю так. Но последствий от моих рапорта на имя командира и информирования о случившемся прокурора не наступило никаких. Мне никто не ответил. Значит, придётся, в случае чего, применить оружие! Хотя не на того нарвался сержант Мальгин: он бы только замахнулся, как получил бы коронный крюк по левой челюсти! Моё оружие - мой кулак. Дуля, к сожалению, оказался слабаком и не довёл дело до суда. Так и ходил потом трегубым. Бессовестные, не могли послать парня в госпиталь, чтобы там ему губу зашили как следует! Сам согласился терпеть, а к холопам у господ отношение скотское.
   Мы прилетали из командировок не с пустыми руками. Поскольку в западной Грузии картофель не выращивают, в цулукидзевских магазинах картошка продаётся очень и очень дурного качества: мелкая и грязная, на базаре тоже её не найдёшь, а если найдёшь, то очень дорого. Поэтому экипажи из командировок в Конотоп везли по нескольку мешков картошки. А из Армении мы везли, кроме картошки, ещё морковь и капусту. Правда, там, как и по всему Закавказью, нагло обвешивают. Когда мы были в последней декаде ноября в Ленинакане, мне взвешали 25 кг моркови, прилетел домой, проверил - оказалось: 16 кг. На 9 кг надули! Кроме того, привёз палку "Салями", которую местный прапорщик-армянин принёс за 5 рублей. Коньяк армянский "4 звёздочки" за 8-52 (очень дёшево), кофе растворимый. Купил Максиму ноты, для Максима и Яны - жвачку (самое для них ценное). Кимоно себе купил для занятий карате, за 15-90. Когда гуляли по базару, встретили бывшего солдатика из нашей эскадрильи, Саркисяна, который до демобилизации летал в нашем экипаже стрелком-радистом. Вечером он вместе с двумя друзьями пришёл к нам в номер с армянским коньяком и закуской. Разговорились, в основном, говорили про их порядки; оказалось, что вступить в партию на гражданке не так-то просто, существует "имущественный ценз": за каждую рекомендацию надо выложить две с половиной тысячи! "Вот такая у нас партия", - ответил Саркисян на наши возмущённые возгласы... Улетели в командировку в четверг, прилетели - в понедельник. А командировочные, по 6 с лишним, как всегда: хер заплатят!
   30 ноября.
   В наряде. Завал в солдатской столовой. Марина Ноль-пусто, или как её там, пишет, что всё хорошо1. Докладывал Федченке, Супруненко - толк какой.
   А 28 иду с ужина, вижу: Цикл ведёт какого-то капитана-строителя в "греческий" зал. Нашли кормушку, сволочи!
   11 ноября.
   Эскадрильский фольклор. Саня Пересыпкин рассказывает, "выражается". Говорят, что женщины слышат. "А они к секретной работе допущены, червонец за это получают". "Сейчас официанткам повысили оклад: 80 рэ. получают, да ещё на горбу прёт - ноги сгибаются". И показывает, как сгибаются ноги. Далее рассказывает о тефтелях, которые, "как компот, прошмыгнули сквозь зубы".
   Идут полёты. 2-я смена. ПМУ.
   17 декабря.
   В "Правде" о "подачках": "...либо сам не чист на руку, либо легко подаётся дурному влиянию, не имеет твёрдых нравственных убеждений".
   Это о тех, кто даёт подачки. Партийная печать призывает нас быть высоко-нравственными, но в реальной жизни - только попробуй! Сразу заклюют и в первую очередь - начальники.
   19 декабря.
   Второй день - полёты во вторую смену. Вчера при солнце и луне летали повышенный2. Я не летал. Почувствовал озноб, приехал домой: опять 37,4. Гриппозная температура. Комэска3: "Температура - это ещё не болезнь". И не отпустил меня в пятницу. А сам в понедельник заболел. Знали мы таких и раньше. Например, Абрамовский.
   1 января 1980 г.
   Много, долго не писал. События разные, средние и мелкие прошли, не оставив следа в памяти. Почти не оставив.
   Несколько раз хотел взять книжку по поводу разного рода событий. Сейчас попытаюсь восстановить их, хотя и в отрыве от хронологии.
   К нам приехали гости. Привезли ёлку. Новогодний вечер не удался.
   На подведении М4. опять упрекнул "человека с записной книжкой". (Мудак).
   Были сборы комбатов, жрать ходили в лётную столовую.
   Отлетал минимум5 - это уже положительно.
   Был с С.П.6 в наряде. Опять пьяный голубевский7 шофёр чуть не убил меня. Старшина напоил его, а тот чуть было под мост не опрокинулся.
   Когда я, будучи помощником дежурного по полку, поехал в жилой городок проверять несение службы нарядом по КПП-1 и КПП-2, то первым делом вытащил из кабины дежурного КамАЗа рыжего, красномордого, с меня ростом старшину из автороты и послал его в кузов. Солдатик заверещал было: "Я с Вами не поеду"! - "Ещё как поедешь"! - прикрикнул я на наглеца. И вот, не проехав и 300 метров, машина чуть не опрокидывается правым бортом (а я сидел на правой стороне) в арык, поскольку машина съехала правым передним колесом с края моста через этот арык. После чего резко остановилась, когда колёса за счёт скорости, всё-таки проскочили это препятствие. Я подумал, что солдатик, таким образом, пугает меня в отместку за то, что я не пошёл в кузов и резко, наотмашь два или три раза ударил его тыльной стороной левого кулака по груди. Потом принюхался и понял, что водитель, оказывается, пьян. К кабине подбежал
  
   Марина Ноль-пусто, или как её там, пишет, что всё хорошо1 - фельдшер медсанчасти проверяет качество приготовления пищи в солдатской столовой.
   летали повышенный2 - сложные метеоусловия при определённой высоте нижней кромки облаков и полётной видимости.
   Комэска3 - майор Ефанов.
   М4 - подполковник Мордовин.
   Отлетал минимум5 - Упр. 105 /106 Вывозной (контрольный) полёт в облаках с заходом на посадку с применением посадочных систем при минимуме погоды; высота нижней кромки облаков 100 м, полётная видимость 1000 м.
   С.П.6 - Саня Пересыпкин
   голубевский7 - Голубев, командир автороты, вырос при Горюшкине, у которого был типа адъютанта, от прапорщика до майора.
   старшина. Я приказал солдату вылезать из кабины и вылез сам. После чего вытащил из кобуры пистолет и заявил, что сейчас их обоих тут же, возле арыка, расстреляю за то, что они хотели меня убить, а я нахожусь "при исполнении". Старшина перепугался и пролепетал, что он налил водителю "совсем немножко" и не думал, что того так быстро развезёт. После чего велел пьяному подчинённому залезать в кузов, а сам сел за баранку. От старшины несло "свежачком", но этому, с его красной рожей, как говорится, ведра мало. Поэтому мы, без происшествий, доехали до жилого городка, откуда я позвонил дежурному по полку, старшему лейтенанту Пересыпкину, о случившемся. Старшина подсуетился, заменил водителя КамАЗа и всё уговаривал меня "не сообщать о начальству о ЧП". Внутри у меня всё клокотало, поскольку я осознал всю степень опасности, которая мне грозила. Я сказал старшине, чтобы он убирался прочь с моих глаз и поскорее, иначе я за себя не ручаюсь! С утра Сане Пересыпкину стали звонить из ОБАТО и уговаривать его, чтобы он "не поднимал шума". Но я, по своей инициативе, проинформировал наше эскадрильское начальство, а, поскольку в книге рапортов старший лейтенант Пересыпкин не отразил случившееся, я написал рапорт на имя командира полка от себя. Но ответа на свой рапорт я так и не получил. Зато те, кто не имел надо мной власти, после этого случая поняли, что Карташёв - человек решительный, ни перед чем не остановится и с ним "лучше не связываться".
   4 января.
   Вчера С.П. согласился лететь в этот кал. Прилетели вечером, остались ночевать в эллингах. К утру дал дуба. Перед приёмом пищи негде руки помыть. Словом, кал. Сейчас вот диспетчер не может ни с кем связаться. Сколько ещё проторчим?
   4 января, вечером.
   Ночлежка - каловая, кормёжка - тоже. Краснорожий, от выпитого и съеденного за счёт лётчиков и у лётчиков, старшина выдаёт продукты...
   Надо было плеснуть ещё тонны 2 и запрашиваться без выключения.
   И всё муд. - С.
   И Коваль1 хорош: вытолкнуть - вытолкнул, пробил бы обратную дорогу. То херню всякую предпосылками делает, то послал лётчика 2-го класса людей перевозить2.
   Этот "кал", о котором идёт речь - полевой аэродром "по кличке" Герань, находя-щийся северо-восточнее Кировабада. Сначала мы прилетели в Цхинвали, откуда перевезли людей и груз на эту самую Герань. Когда я летал сюда с Геной Гамолёй ещё в 1977 году, этот аэродром назывался Ангел. Здесь лётный состав из цхинвальского вертолётного полка хотят "поймать облака", то есть будут летать при минимуме погоды для подтверждения, либо получения классной квалификации. Саня Пересыпкин "не упёрся рогом" и полетел, хотя не имел права перевозить людей, поскольку был лётчиком 2-го класса. Кроме того, нам надо было заправиться топливом на 2 тонны больше и запрашивать у Руководителя полётов посадку без выключения двигателей, тогда бы мы могли без помех вернуться в Цхинвали. А Эдик Ковалёв из эскадрильского балагура превратился в армейского бюрократа, причём, не всегда справедливого, поскольку его шеф и протеже - полковник Мордовин - справедливости предпочитает целесообразность.
   Это раньше капитан Ковалёв мог беззлобно подтрунивать над сложившимися порядками:
   "Взял обязательство - выполни его, не выполнил - бери новое"! "Для критиков у нас открыты все двери, чтобы выставить вон". Сегодня он сам олицетворял эти порядки и значительно потерялся как личность.
   9 января.
   Так и не поздравил Семёна с днём рождения. А моя мадам никого (?) не поздравила с Новым годом. Вчера улетели из Цулукидзе на "Помойку" в связи с обеспечением "ограни-
  
   Коваль1 - подполковник Ковалёв, зам командира полка по лётной подготовке.
   послал лётчика 2-го класса людей перевозить2 - в соответствии с директивой по предупреждению высокой аварийности в авиации, перевозить людей может только командир экипажа с 1-м классом.
  
   ченного контингента". Летали в дичайших условиях. Без обеда. Сегодня, утром, Дед оставил наш экипаж здесь "на всякий случай". Сегодня уже слетали в Вазиани. Опять шарили "вне видимости". Кажется, опять завтра куда-то "пихнут".
   А здесь - такой бардак!1 Воды нет. Гаснет свет. Не топят. Кормят плохо. Пообедали в четвёртом часу и до того скудно... А ужином вообще не хотели кормить.
   Ну, Дедушка...
   Итак, эскадрилья на транспортно-боевых вертолётах Ми-8 различных модификаций и эскадрилья на противотанковых вертолётах Ми-24, тоже различных модификаций, срочно отбывают в состав "Ограниченного контингента". А наш экипаж должен их перевозить. Погода выдалась не самая благоприятная: перевал был закрыт. Но была команда: "Надо"! И мы полетели. Я, по новому боевому расчёту, который отдаётся приказом командира части в начале нового учебного года, опять летаю со старшим лейтенантом Пересыпкиным; на правом "седле" у нас - старший лейтенант Уваров.
   За перевалом погодные условия оказались тоже сложными: густая дымка и, соответственно плохая видимость. Так бывает всегда: когда дует западный ветер, с Чёрного моря, - у нас, в западной Грузии, сложные метеоусловия, а за Сурамским перевалом - ясно и солнечно и, наоборот, когда дует ветер с Каспия - у них сложные погодные условия, а у нас - светит солнышко. А вообще-то, в Закавказье погода - непредсказуема и очень часто меняется, особенно, в весенний и осенний периоды. Мы летели на аэродром Вазиани, везли туда какое-то имущество или каких-то начальников. Видимость, как я уже сказал, была плохая, вот Витюшка Уваров и заблажил: "Командир, доверни вправо, справа у нас Кура"! А Саня Пересыпкин послушно довернул и попёр прямо на горы - и это при живом-то штурмане! Я ему: "Командир, возьми прежний курс"! А он - ноль внимания. И тогда я покрыл его отборнейшим матом, которым ругаются у нас в деревне мужики на непослушную скотину и повторил, чтобы он взял прежний курс. И Саня - о, чудо! - сразу же выполнил мою команду. А через пару минут мы увидели справа от нас увалы, вершины которых были выше нашей высоты полёта, со снежными пятнами. Блики от не растаявшего снега Витюшка и принял за реку Кура, которая втекала в ущелье, сливаясь с рекой Арагва и дальше текла в сторону Тбилиси; населённый пункт Мцхета у места их слияния служил поворотным пунктом нашего маршрута (ППМ). Всякий раз, пролетая над этим местом и наблюдая под собой грузинский монастырь и храм на вершине горы, у слияния Куры и Арагвы близ Мцхеты, я про себя, а иногда и вслух, цитировал строки, написанные М. Ю. Лермонтовым из его известной каждому образованному человеку поэмы "Мцыри", поразительно точно соответствующие увиденному с высоты птичьего полёта:
    Немного лет тому назад,
     Там, где сливаяся шумят,
     Обнявшись, будто две сестры,
     Струи Арагвы и Куры,
    Был монастырь.
   Наша задача заключалась в том, чтобы перебросить людей и грузы с аэродрома Цхинвали, на котором длина ВПП составляла всего 300 м, на аэродромы Вазиани и Кировобад, где их погрузят на военно-транспортные самолёты, которые и доставят в Афганистан. На этот раз руководство полётов создало для нас экстремальные условия. Взлетев с аэродрома Вазиани, чтобы следовать в Цхинвали, мы вошли в облака, а впереди у нас горы. "Командир, докладывай реальную обстановку и запрашивай набор безопасной высоты полёта в этом районе", - кричу Пересыпкину, а тот мешкает... Хорошо, что через несколько секунд мы вышли из облаков и увидели впереди себя ущелье, через которое визуально пошли на аэродром Цхинвали. Прилетели в Цхинвали, а там кормить не хотят. Вот и гадаешь в таких экстремальных ситуациях: или прилетишь и набьёшь пол-
  
   А здесь такой бардак!1 - жилой военный городок в Цхинвали ный желудок кашей, или, как говорят любители чёрного юмора, набьёшь полный рот земли!
   Ночевать меня к себе пригласил старший лейтенант Мартысюк, который служил на РСП. Раньше он был командиром Ми-2 и служил в Кызыл-Агаче, но на одной из площадок "разложил" свой аппарат послушный, после чего попал в приказ Командующего ВВС округа о лётных происшествиях и был списан на землю. Некоторое время служил у нас, в Цулукидзе, затем был переведён в Цхинвали. Он был, по меркам общественного мнения военного городка, человеком "странным", потому что не пил, не курил, то есть вёл здоровый образ жизни, и к тому же, заочно изучал испанский язык! Нельзя сказать, чтобы он не пил вообще: как раз он мне предложил полечиться спиртиком, поскольку меня слегка знобило - верный признак температуры тела 37.2. Мартысюк заварил крепкий-прекрепкий чай, насыпал туда побольше сахару, чтобы не чувствовалась горечь и влил столовую ложку спирта. Пить надо, пока чай был горячий и исторгал аромат испаряющегося спирта! На вкус это напоминало ликёр, только слабенький. Я моментально покрылся испариной, а к утру недомогания - как не бывало. Если он "доставал" спирт или покупал водку, то наталкивал в ёмкости с содержимым алкоголем разные ягоды, коренья, травы - получалась настойка. И так употреблял понемногу. Образ жизни вёл замкнутый, жил один в полуторке, потому что жена уехала от него на родину, в Белоруссию. Он с ней не разводился, хотя знал, что у неё есть "кто-то", с кем она была до него. А совсем недавно узнал, что у него в Цулукидзе растёт дочь, как две капли воды, похожая на него, которую родила женщина - ошибка лейтенантской молодости. Словом, личная жизнь - не удалась...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3.
   18 января. Подготовил документацию для Конотопа. Сегодня с С. в наряде. Сейчас он "давит хоря". Благо, что облаков написал и жидкость1 списал. Особенно преуспел в этом Пупок2. Сатвал3 - тоже не отстаёт. А командование поощряет приписки. Им ведь хорошо, когда хвалят за выполненный план. Летать ведь труднее, чем писать.
   Сегодня был об этом разговор с Сат. и Беляевым. Пытались доказать необходимость, полезность и т.д. ... обмана. Естественно, зашли в тупик. С ними-то можно говорить на равных условиях. Это Мордовину не могу, к сожалению, высказать то, что есть. Ещё депутатом хочет стать. Как командир-то ничего не может для людей хорошего сделать. Тоже мне - "выборы"!
   19. 01.80
   "Какой у вас бардак"! - удивляется новый НШ4.
   Поживёт - привыкнет.
   Борт надо было перегонять из Конотопа, поэтому до Конотопа добирались "паравозом". Вёз нас до станции Самтредиа на КамАЗе начальник связи эскадрильи, и одновременно любитель выпить, особенно, по утверждению его антагониста, Гены Чиркунова, "нахахрыло", старший лейтенант Андреев; он же загодя покупал билеты на поезд, а также ездил в н.п. Варцихе с канистрой за "коньяком". Поскольку в этом селении находился коньячный завод, то, практически, в каждом доме можно было достаточно дёшево, по-моему, по 5 рублей за литр, купить коньячный спирт. Грузины, естественно, перед продажей его сильно "разбодяживали", добавляя туда им одним известные ингредиенты. То, что Саша Андреев выбрал хороший коньяк, можно было очень сильно сомневаться. Обычно он заходил в первый попавшийся дом - ему наливали для пробы, Саша выпивал стопку и говорил: "Не понял"! Ему наливали другую стопку. После чего наш "дегустатор" отказывался покупать этот коньяк и шёл в следующий дом. Там процедура "дегустации" повторялась. Так, обойдя несколько хозяев, и уже находясь в "кондиции", Саша покупал предложенное пойло не самого лучшего качества, исходя из предлагаемого ему ранее.
   Когда мы вошли в свой вагон, занесли и рассовали свои вещи по полкам, сразу расположились за столиком, где, на разосланной свежей газете, стояли пару бутылок водки и лежала нехитрая закуска. Саша Андреев, наливая себе сам, и выпивая, "успокоил" нас: "Я вам достал хороший, последний вагон: при столкновении поездов, передние вагоны наезжают друг на друга и сминаются, средние - заваливаются набок, а последний - остаётся невредим". "Благодетель ты наш! - воскликнул Саня Пересыпкин. Вот спасибо - успокоил". И все расхохотались, благо, что каждый уже "принял на грудь". Варцихинский "коньяк" мы пока не трогали, предпочитая более качественный и, поэтому, надёжный напиток - водку.
   На следующий день, 26 июня, мы благополучно добрались до Харькова, а дальше ехали в общем вагоне. Ночь не спали: и в поезде, и на вокзале. Утром приехали в гостиницу "Украина", где отсыпались до обеда. После чего мы поехали на базу: Витюшка Уваров- становиться на котловое довольствие, Саня Пересыпкин - доложить о прибытии, борттехник с "помазком", а с ними и радист - узнать, в каком состоянии находится борт, который мы погоним в Цулукидзе, я - сдать диспетчеру портфель с полётными картами.
   Вскоре мы отмечали день рождения командира, то есть, Сани Пересыпкина, которому исполнилось 33 года. Я собрал с экипажа деньги и купил ему авторучку с золотым пером;
  
   жидкость1 - противообледенительная жидкость, спиртоглицериновая смесь (75% спирта и 25% глицерина), "султыга"; применяется для предотвращения обледенения лопастей рулевого винта.
   Пупок2 - капитан Пупочкин.
   Сатвал3 - капитан Сатвалдыев.
   новый НШ4 - подполковник Нагурный, прибыл из Германии.
   на корпусе авторучки золотом было выгравировано: "Командиру от экипажа".Ниже стояла дата. Всё это было выполнено буквами с завитушками. Получилось красиво и до-рого. На день рождения пришли также специалисты с рембазы, производившие работы на нашем борту, которые принесли кое-что из домашней снеди. Посидели, как говорится, хорошо. А когда я, от имени собравшихся, вручил Сане подарок и зачитал вирши собственного сочинения, в которых пожелал ему "сей рубеж пройти и на Голгофу не взойти", Пересыпкин был растроган до глубины души...
   Но, поскольку, номера в "Украине" дорогие, а нам Пацисельский платит по нормативам, установленным ещё при царе Горохе, то мы вскоре перебрались в какое-то ведомственное общежитие, где платили по 30 копеек в сутки, а когда рассчитывались, то попросили написать "1 руб. 30 коп", мотивируя это тем, что нам потом будет стыдно в части, что мы жили в общежитии. Так, впервые в жизни, мы "надули" нашего еврея - незабвенного Пасика!
   30 января.
   Мой ход, Юрий Андреевич! или операция "Люда"1.
   Сегодня проспали, но не так, как вчера. Успел даже зарядку сделать. А вот душ принимал после 45-минутной тренировки. Вчера тоже занимался минут 80. И позавчера - с полчаса. немного мышцы плечевые и грудные ноют..
   Ходил по магазинам. Ничего особенного не было, но рублей 25-30 истратил. Отправил посылку с сапожками для Максима и Яны. Почти все покупки - для них.
   8 февраля.
   Вчера облетали машину (15.32). По этому поводу вечером достал флакон (были обещаны 2).
   Вчера перевели в "белый" зал, но Земляной остался недоволен и сегодня уже завтракали в общем лётном.
   Да, разговор с замполитом.
   Поскольку в этот день в полку шли полёты, нам дали добро на взлёт с площадки, но не с ВПП, где бы я мог сравнить точность показаний курсовых приборов с взлётно-посадочным курсом. Пересыпкин отличался своей безалаберностью, но никак не пунктуальностью, а я не проявил принципиальность и не настоял на проверке показаний курсовых приборов с курсом взлёта, встав по створу полосы. Это могло бы нам очень дорого стоить. Когда нам 13 февраля дали "добро" на Ворошиловград, и мы пошли на маршрут, я понял что лететь можно только по компасу КИ-12, другим курсовым приборам верить было нельзя.
   Магнитные компасы, типа КИ-12, применяются на летательных аппаратах в качестве дублирующих приборов и используются в случае выхода из строя других курсовых приборов. КИ-12 представляет собой картушку, несущую магниты, особым образом закреплённую внутри корпуса, куда заливается лигроин для уменьшения веса картушки и увеличения демпфирования. Шкала картушки равномерная с ценой деления 5® и оцифровкой через 30®. В техническом описании сказано, что при помощи прибора можно определять компасный курс, но я бы с этим не согласился. С магнитным компасом КИ-12 уверенно можно определять лишь направления С, Ю, В, З. Мы же летели следующим образом: выйдя на очередной поворотный пункт, я давал Пересыпкину магнитный курс, он плавно доворачивал на курс и за 300 начинал выводить из разворота. Поскольку для этого нужны определённые навыки, вначале командир проскакивал заданный курс, тогда приходилось таким же образом доворачивать в другую сторону. Наше положение усугублялось тем, что видимость была плохая, не более 4 км, а местность - безориентирная. Деревень-то было много, но все они - однотипные и одинаково чернеются, занесённые снегом. Характерных ориентиров на этой местности не
  
   Мой ход, Юрий Андреевич! или операция "Люда"1 - речь идёт о подполковнике Мордовине и его наложнице - заведующей лётной столовой.
   было. Радиотехнические средства на этом участке маршрута использовать тоже было затруднительно. Поэтому, пройдя по курсу расчётное время, начинал искать населённый пункт на местности, похожий на пункт, выбранный на карте в качестве поворотного пункта маршрута. Как правило, он находился в стороне, километрах в двух. Тогда мы доворачивали на поворотный пункт, проходили его точно по центру и уже отсюда брали курс следования до следующего поворотного пункта. Легче стало, когда мы вышли на прямую и полетели к Ворошиловграду. Здесь уже можно было осуществлять активный полёт на приводную радиостанцию, то есть по увеличению или уменьшению курсового
   угла радиостанции, определять, в какую сторону ветер сносит вертолёт с заданной линии
   пути, и вносить коррективы в курс полёта.
   В Ворошиловграде перелетающие экипажи не принимали по погоде, но экипажу Пересыпкина сделали исключение, поскольку у нас, в грузовой кабине, стояла целая фляга спирта. Когда мы подходили к аэродрому, нам с КП передали, что номера в гостинице заказаны и сауна уже готова.
   Спирт старший лейтенант Пересыпкин на этот раз получил, судя по сопроводительным документам, произведённый "из отборных зёрен пшеницы". Глицерин он оставил начальнику ГСМ, ему же отлил установленную долю, чтобы тот не разбавлял спирт глицерином. Теперь в полный рост встаёт проблема списания спирта. Для этого штурман берёт пол-литровую бутылку спирта и идёт к дежурному синоптику на КДП, который выписывает бюллетень погоды; в него включаются сведения о фактической погоде в пункте вылета, на запасных аэродромах и в пункте посадки, а также прогноз метеорологической и орнитологической обстановки по маршруту полета и в пункте посадки, но главное - указаны высоты с возможным обледенением. А дальше командир вертолёта указывает в полётном листе время, на которое, якобы, включалась противообледенительная система. Конечно же, часть противообледенительной жидкости, а именно: спиртоглицериновой смеси, но не чистого спирта, заливается и в систему - на всякий пожарный.
   29 февраля.
   Второй месяц пошёл.
   Вчера была вторая стирка. Когда будем дома, не знаю.
   Ходил на тренировку, четвёртый раз уже и всё - стойки.
   Людка-б1. закрыла столовую, ужинал у курсантов.
   Жаль, баня не работает. Два раза хорошо сходили: сауна, бассейн, чай... Беда: нет денег.
   Долетев, с Божьей помощью, до Ворошиловграда, я понял, что девиацию на вертолёте горе специалисты с рембазы не списывали, но нарисовали график списания девиации "от фонаря", который укрепили в кабине штурмана, в установленном для этого месте. Поэтому командир доложил, что курсовая система вышла из строя, не вдаваясь в подробности, и нас оставили в Ворошиловграде из-за неисправности. Даже если бы наш борт и был исправен, всё равно нас нигде не приняли бы по погоде.
   На стрелку компаса, установленного на летательном аппарате, в горизон­тальной плоскости одновременно оказывают действие шесть маг­нитных сил. Во-первых, сила, действующая в направлении магнитного   мери­диана. Источником этой силы является в основном горизонтальная составляющая магнитного поля Земли и в меньшей мере мягкое железо,  намагниченное  земным  магнетизмом. Направление  этой силы не зависит от курса самолета. Ее величина изменяется с изме­нением магнитной широты места. Эта сила стремится установить стрелку компаса вдоль магнитного меридиана и девиации не вы­зывает. 0x01 graphic
Во-вторых, сила, действующая    перпендикулярно магнитному ме­ридиану (к востоку или западу). Создается мягким железом, рас­положенным   по   окружности   вокруг компаса и намагниченным магнитным полем Земли. Направление силы не зависит
  
   Людка-б.1 - старшая официантка в лётной столовой.
   от курса вертолёта. Ее величи­на изменяется с переменой магнитной широты места,
   вызывает постоянную девиацию.  В-третьих, сила,    действующая    в направлении продольной оси летательного аппарата. Создается твердым железом, рас­положенным вдоль продольной оси вертолёта, вызывает полукруговую девиа­цию.   На   курсах 0 и 180®   девиация равна нулю, а на курсах 90 и 270® -- максимальной    величине.      Девиация от этой силы    изменяется по закону синуса, то есть, ?1к = В sinMK. В-четвёртых, сила, действующая    пер­пендикулярно продольной оси вертолёта (в правый или левый борт). Созда­ется твердым   железом,    расположен­ным вдоль поперечной  оси   вертолёта, и вызывает   полукруговую   девиацию. На курсах 90 и 270® девиация равна
   нулю,    а  на курсах 0 и 180® - максимальному значению. Девиация от этой силы изменяется по зако­ну косинуса, ?IIк = CcosMK. В-пятых, сила, действующая по отношению меридиана в на­правлении двойного магнитного курса. Создается мягким железом, намагниченным магнитным полем Земли, и вызывает четвертную девиацию. На курсах 0, 90, 180 и 270® эта сила направлена вдоль магнитного меридиана и девиации не вызывает. На курсах 45, 135, 225, 315® девиация достигает максимального значения. Девиация от этой силы изменяется по закону синуса двойного курса, то есть, ?IIIк=Dsin2MK. В-шестых, сила, действующая перпендикулярно к направлению силы, действующей по отношению меридиана в на­правлении двойного магнитного курса. Создается мягким железом, намагниченным магнитным полем твердого самолетного железа, и вызывает четвертную де­виацию. На курсах 0, 90, 180, 270® эта сила направлена перпенди­кулярно к магнитному меридиану и вызывает максимальное значе­ние девиации. На курсах 45, 135, 225, 315® девиация равна нулю. Девиация от этой силы изменяется по закону косинуса двойного курса, то есть, ?IVк =Ecos2MK. Чтобы получить суммарную девиацию компаса, необходимо сложить девиации, производимые каждой силой. [Author ID0: at ]
   С большим трудом мне удалось выпросить в штурманской службе полка плохонький девиационный пеленгатор, визирная рамка которой при вращении вокруг азимутального лимба имела большой люфт, и антимагнитную отвёртку, наконечник которой с большим трудом можно было засунуть в шлиц регулировочного винта. У нас, в эскадрилье, такой бы давно списали и выбросили. Экипаж запустил, опробовал двигатели и вырулил вертолёт на взлётно-посадочную полосу. Встав точно в створе полосы, я сравнил показания курсовых приборов с фактическим магнитным курсом. Мне стало понятно, насколько врут компаса. Затем мы вырулили на свободное место, своеобразную площадку, и я определил девиацию на четырёх курсах: 00, 900, 1800, 2700. Здесь мне пришлось изрядно попотеть, бегая в зимнем обмундировании из штурманской кабины к наземному специалисту, лейтенанту Смелову из группы авиационного оборудования, который летел с нами и которому я доверил, после короткого инструктажа, определять фактический магнитный курс вертолёта по девиационному пеленгатору. Определив магнитный курс вертолёта, необходимо было, повернувшись спиной к вертолёту, "написать" рукой в воздухе значение курса. Всё это требовало определённых навыков, поэтому я носился, как челнок, из кабины вертолёта к Смелову и обратно в кабину, контролируя его. Наконец, определив величины девиации на этих курсах, я рассчитал и устранил постоянную девиацию и установочную ошибку поворотом датчика компаса в соответствующую сторону. Теперь необходимо было устранить полукруговую девиацию. Командир с праваком устанавливали вертолёт на магнитный курс, равный 0®, я определял девиацию, бегая к Смелову и обратно и вращением удлинителя "С--Ю"   довёл её до нуля, то есть, добился, чтобы, курс, который показывали наши компасы, или компасный курс, был равен значению, измеренному Смеловым при помощи пеленгатора, или маг-нитному курсу. На магнитном курсе, равном 90®, определял девиацию и вращением удлинителя "В--З" доводил до нуля. На магнитном курсе, равном 180®, определял    девиацию и вращением удлинителя "С--Ю" уменьшил её в 2 раза. На магнитном курсе, равном 270®,   определял   девиацию и вращением удлинителя "В--3" уменьшил её значение в 2 раза. В самом конце, на восьми курсах, то есть, через 450, начиная от нуля, определил и свёл в график остаточную девиацию. Не смотря на то, что я носился, как ошпаренный, времени на списывание девиации ушло много. Но зато теперь компасам можно было доверять и спокойно лететь дальше.
   В спортзале Ворошиловградского училища занимались местные каратисты; секцию вёл офицер-политработник, в прошлом, выпускник Благовещенского суворовского училища. Вообще-то, они занимались китайским боевым искусством - кунг-фу, но мы тогда мало разбирались в тонкостях и хитросплетениях экзотических для нас видов борьбы. Я и Витюшка Уваров были заворожены увиденным зрелищем, когда тренер с ещё одним хорошо подготовленным бойцом, курсантом 4-го курса, оба в кимоно чёрного цвета, с окантовками на рукавах и штанинах красного цвета, проводили показательный бой. Витюшка, после того, как мы вернулись в гостиничный номер, принял на грудь и, находясь под впечатлением увиденного в спортзале, начал неуклюже повторять движения бойцов кунг-фу, чем вызвал всеобщее оживление собравшихся за столом. Я же попросился заниматься с ними; после долгих уговоров мне было разрешено заниматься, но информации я получил ноль. Сколько я ни ходил на тренировки, дальше стоек и ходьбы в стойках меня сэнсэй1 ни во что не посвятил. Я сажал себе на плечи самого тяжёлого курсанта и с ним передвигался в стойке. Необходимо было добиться того, чтобы голова находилась всё время в одной и той же плоскости. А я просил, чтобы мне записали хотя бы движения самого простого ката2. Это мне было нужно, чтобы освоить данный материал, когда вернусь домой, в Цулукидзе. Но и тренер, и некоторые из бойцов, к которым я обращался, в том числе, лётчик-инструктор, старший лейтенант, всячески уклонились от моей просьбы. Словом, это была не секция, а самая настоящая секта! Один раз, задержавшись на тренировке, я опоздал к ужину, и меня не пустила в зал официантка по прозвищу Людка-четвертак. Она положила глаз на нашего командира, Саню Пересыпкина, но тот погнушался ею; месть её была жестокой: она объявила бойкот всему экипажу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   сэнсэй1 - слово японского происхождения, буквально означает по иероглифам "преждерождённый", "тот, кто рождается большее количество раз и поэтому мудрее". В Японии же это слово стало уважительным обращением к уважаемому человеку: учителю, врачу, писателю, начальнику, депутату и т.д. И неправильно установившийся перевод на русский как "учитель", пришедшее из секций по каратэ.
   ка?та2 - формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников. По сути, является квинтэссенцией техники конкретного стиля боевых искусств.
   Глава 4.
  
   5 марта.
   Сегодня, наконец, вырвались из Ворошиловграда. Дальше Ростова не пустили. Хорошо, что здесь гостиница безплатная. Зато столовая - каловская. Намного хуже, чем в Ворошиловграде, и даже - в Конотопе.
   Закончил письмо про Людку и К01 и законвертил. Надо отправить.
   С нами летел Меновщиков.
   Сейчас принял душ. Вода - не очень горячая.
   Интересно, прилетим к 8-му марту или нет?
   Не помню точно, в Ворошиловграде, или в Ростове, услышали от экипажа, перелетающего в Прибалтику, о пятилетке 3-х "П": Пятилетка Пышных Похорон. Всё дело в том, что старцы из Политбюро уже достигли предпохоронного возраста, и литовцы, по словам одного из членов экипажа, говорят об этом вполне определённо. И в народе усиливались ожидания перемен к лучшему. А из бильярдной, куда Саня Пересыпкин ходил постоянно, пока мы находились в Ворошиловграде, он принёс ещё один политический слух о крупных чинах с очень большими звёздами, с которых вот-вот эти звёзды полетят. Один из них, генерал-полковник Пакилев1, по его словам, был замешан в коньячном скандале, когда на самолётах военно-транспортной авиации, в топливозаправочных баках, возили "левый" коньяк из Азербайджана в Москву для важных персон, и что здесь "засветились" даже некоторые космонавты. Когда Брежневу доложили об этом, тот, якобы, сказал: "Наказать ещё строже, чем Бармина2"! "А Бармина, - продолжал Саня поражать нас своей осведомлённостью,- разжаловали до полковника"! Тут же упомянул, что наш начфин, непотопляемый капитан Пацисельский, и Бармин, женаты на родных сёстрах, то есть, являются свояками. Дальше случился политический конфуз. Услышав о том, что Пакилева не то собираются снимать, не то уже сняли, один из начальников на одной из кафедр училища подсуетился и снял портрет командующего ВТА. На кафедру ворвался особист училища и, увидев, что портрет сняли без соответствующей команды, устроил ретивому служаке разнос и приказал немедленно вернуть портрет на место. Обо всём об этом и поведал офицер с кафедры в бильярдной своим приятелям, в компании которых был наш Пересыпкин. Кроме того, вскрылась и совсем мерзкая история местного масштаба, когда не то действующий, не то бывший начальник училища на букву К.3 вместе с первым секретарём обкома партии, развращали юных девочек-пловчих, из школы олимпийского резерва, вводили им шприцом в грудь коньяк, а потом сосали грудь, а одна, 16-ти лет отроду, возьми, да умри от заражения крови... Раньше, "во времена чисток"4, таким начальникам писали в обвинительном приговоре: "мелкобуржуазный перерожденец". Теперь, к сожалению, чистки не проводятся! "Рыба гниёт с головы", - пришли мы к единодушному выводу, обсуждая последние новости. Да, система уже начала разлагаться, и люди это начинали обсуждать!
   А я всё время думал: "Ну, когда и до "наших" жуликов дойдёт очередь"? Я уже не очень-то верил, что справедливость обязательно восторжествует, но надеялся, что схлестнутся чьи-то интересы, и пауки в банке начнут жрать друг друга. Но и этого не происходило в нашем воровском захолустье. Тем не менее, из боя не выходил. В командировке я написал и отправил письмо в Центральный орган Министерства обороны СССР, газету "Красная Звезда". Я в очередной раз писал о безобразиях в летной столовой, творцами которых были командир ОБАТО, начпрод и завстоловой, при попустительстве командования части.
  
   про Людку и К01 - письмо в газету "Красная Звезда" о безобразиях в лётной столовой генерал-полковник Пакилев2 - В 1969--1980 гг. был командующим ВТА.
   Бармин3 - генерал-майор Бармин Венямин, командующий ВА в СГВ.
   начальник училища на букву К4 - фамилии начальников Ворошиловградского ВВАУШ после 1973 г. почему-то не публикуются?
   во времена чисток4 - период массовых репрессий и политических преследований в СССР, в 1937--1938 г.г.
   Саня Пересыпкин был чем-то вреде нештатного информагентства в гарнизоне и за его пределами, к которому каким-то непонятным образом стекались все "закулисные" новости. Это от него утром, 28 декабря, на построении 4-й эскадрильи, в жилом городке, перед полётами по схеме "день с переходом на ночь", я узнал о том, что 27 декабря 1979 года Советский Союз ввёл войска в Афганистан и что, по мнению аналитиков "вражеских радиоголосов", "это для СССР будет вторым Вьетнамом1". Саня рассказывал в курилке, возле штаба эскадрильи, о том как наши тыловики: комбат из Цхинвали, почему-то наш комбат, тыловик из авиационного отдела бригады, подполковник Петров, а с ними - "самый хитрый из армян, подполковник Хачикян", инспектор из авиационного отдела, рванули вместе с цхинвальскими эскадрильями в Афганистан. "Думали персидских ковров нахаляву насшибать, - рассказывал Пересыпкин, - а там - нищета, да ещё стреляют"! Тылы, как всегда, отстали, и лётчики сидели на аэродроме голодные, холодные и злые, ночевали прямо в кабинах вертолётов. Тем не менее, совершали боевые вылеты. Навести порядок со снабжением лётного и технического состава, как и с обеспечением боевых действий, наши тыловики долго не могли, так как хорошо умели только воровать. Командир группы, по-моему, Саня назвал подполковника Бочарова, пообещал Петрову, что расстреляет его перед строем, если тот не наведёт порядок. После чего наши "герои тыла", во главе с Петровым, а также примкнувший к ним Хачикян, по-быстрому смотались из Афганистана и вернулись в Цулукидзе ни солоно хлебавши.
   Поскольку в Ворошиловграде мы проторчали около месяца, то и событий за указанный период произошло очень много: смешных и не очень. Основным фигурантом этих историй стал Витюшка Уваров. Как-то раз, мы с ним "сняли" девчат, лет 20-ти, приходивших в военный городок, и пошли их провожать. Одна была местная и так себе, проживала недалеко от военного городка, в частном секторе; другая, что симпатичная, приехала из области и жила у неё на квартире. Когда мы подошли к их дому, то увидели в незашторенном окне прихожей сидящего за столом отца одной из наших подруг, который в одиночестве пил чай. Девчата пошли в дом и звали нас с собой; Витюшка, которому в подпитии было море по колено, поплёлся за ними, а я оробел. Витюшка прошёл мимо хозяина, за девчатами, затем вернулся и сел за стол, напротив него, и, надо полагать, без приглашения. Потом он достал из кармана шинели фляжку, из которой налил содержимого себе и хозяину. Выпили. Поскольку хозяин чаёвничал, Витюшка тоже захотел испить чайку: он налил себе в чашку кипятку, заварки, насыпал сахарку, затем, со словами: "Я - эстет", налил из фляжки спирту в столовую ложку и вылил её в чай. Совсем, как в комедии Гайдая "Самогонщики", когда Балбес, он же Юрий Никулин, высыпав в котёл самогонного аппарата мешок или два сахару, прикинул что-то на логарифмической линейке, и добавил ещё пару кусков. ( Обо всём он мне потом сам рассказал, поскольку я в окне видел только пантомиму). Та, которая была очень даже симпатичная, вышла и стала звать меня к себе, в комнату, но я отказался, поскольку не переносил публичности в интимных отношениях. Вскоре и Витюшка вышел, и мы пошли в гостиницу. По пути в гостиницу он вдруг предложил мне зайти в одну из солдатских казарм, приняв её за женское общежитие. Поскольку Витюшка был хорошо выпивши, отговаривать его от чего-либо, что ему втемяшилось в его нетрезвую тыковку, было безполезно. Мы зашли в солдатскую казарму: возле тумбочки стоял дневальный нерусской национальности, таджик или узбек. "Боец, - обратился к нему Витюшка, - а, ну, быстро приведи нам двух женщин лёгкого поведения"! "Товарищ старший лейтенант, - пытался объяснить с сильным среднеазиатским акцентом пьяному Витюшке дневальный, - здесь нет женщина, здесь казарма, солдат, койка, тумбочка, дневальный...". Но в Витюшке проснулись командир единоначальник и желание покомандовать, пресечь "злостное" невыполнение приказания начальника рядовым. Он начал строжиться и
   требовать, чтобы ему немедленно доставили "женщину лёгкого поведения". Несколько
  
   вторым Вьетнамом1 - полномасштабное военное вмешательство США в гражданскую войну во Вьетнаме 1957-1975 г.г., закончившееся поражением "американской военщины".
   солдат куда-то побежали - наверное, за старшиной или ответственным офицером, и я
   кое-как выволок вошедшего в командный раж Витюшку. Не хватало мне ещё из-за него с начальником патруля разбираться. На улице Витюшка вырвался от меня и ушёл в противоположную сторону, а я пошёл в гостиницу. Я хорошо помнил, как ещё "на заре туманной юности", в лихие курсантские годы, капитан Скворцов, наш незабвенный командир взвода, наказал кого-то из курсантов за дебош в нетрезвом виде на КПП, а заодно наказал случайно оказавшихся рядом курсантов из нашего отделения. "Нас-то за что?" - возмутились наказанные. "В Уставе сказоно: "удерживать товарищей от недостойных поступков", - невозмутимо отчеканил им, налегая по-нижегородски на "о", капитан Скворцов. Мы, сразу же после построения, расхватали уставы и прочитали в Уставе внутренней службы Вооружённых Сил СССР, во второй статье: "Военнослужащий обязан... дорожить войсковым товариществом, помогать товарищам словом и делом, удерживать их от недостойных поступков и, не щадя своей жизни, выручать их из опасности". Ко всему прочему, в Уставе не уточнялось, когда надо было "не щадя своей жизни, выручать их из опасности" - в боевой обстановке, или в повседневной жизни... Но всему бывает предел, тем более, что полковник Мордовин не оценит и не поймёт моего неукоснительного следования уставным положениям, если в часть придет отношение от коменданта Ворошиловградского гарнизона по поводу задержания меня и Витюшки патрулём. Наоборот, Юрий Андреевич очень даже обрадуется ещё одной возможности посчитаться с упёртым правдоискателем, тем более, что вскроется его, якобы, неприглядное поведение в командировке. Поэтому я не стал "спасать" Витюшку насильно, против его воли.
   Когда мы уже ложились спать, пришёл помятый и протрезвевший Витюшка; он, по его словам, зачем-то полез на лоджию или балкон второго этажа, сорвался, зацепился за телевизионную антенну, которая была установлена на балконе первого этажа; это обстоятельство и снежный сугроб смягчили удар о землю, но на антенне остался клок шинели. Тут же нашёл иголку и нитку и стал ремонтировать порванную шинель. После этого мы начали называть его Зорро, а его похождения - приключениями Зорро1. На этом его "приключения" не закончились. В Ворошиловград прилетел экипаж капитана Романченко, который гнал борт в Конотоп. Их экипаж поселили вместе с нами. Был у них в экипаже радист, прапорщик Терещенко, за свой рост прозванный "Полтора-Ивана". Капитан Пересыпкин был в это время в отъезде, Витюшку приструнить было некому, поэтому он, в очередной раз "приняв на грудь", собрался куда-то ехать. Полтора-Ивана вдруг обнаружил в себе комплекс няни и начал отговаривать Витюшку от его безумной идеи, но поскольку Витюшка был непреклонен, его увещевания и уговоры из назойливых переросли в силовые воздействия на Витюшку, что привело к банальной драке. Весовые категории были настолько не равны, что Витюшке не помогла даже его импровизация сочетания ударов маваши гери и уширо-какато2, правда в замедленном виде, что позволило Ивану уклониться. Иван нанёс Витюшке пару ударов по лицу, после чего драка, по требованию присутствующих, прекратилась. После этого Витюшка, не будь он Витюшкой, достал нож, отрезал себе внутри полости рта, с внутренней стороны щеки, отслоившийся от удара о зубы кусок мяса, который шлёпнулся об пол так, что я испытал внутреннее содрогание, и заявил, что сегодня ночью непременно зарежет Ивана. Члены экипажа капитана Романченко, переглянувшись, в полном составе, без единого слова собрав вещи, покинули комнату и поселились этажом ниже; на ночь они закрылись на задвижку.
   "Ну, Зорро, - принялся отчитывать Витюшку вернувшийся из поездки по своим
   делам старший лейтенант Пересыпкин, - я раньше не верил, когда мне рассказывали о твоих "приключениях", а сейчас я убедился в этом"! А Витюшка, с похмелья, весь помя-
  
   Зорро1 - художественный фильм "Зорро" рассказывает о приключениях неуловимого мстителя, который ведёт борьбу с алчными богатеями в небольшом южноамериканском городке под названием Нуова-Арагон.
   маваши гери и уширо-какато2 - разновидность ударов ногами в каратэ.
   тый и с "фингалами", вяло оправдывался.
   В Ростове мы, обычно, покупали американские сигареты Pall Mall и Camel , не много - по одной, две пачке. В других городах, которые мне приходилось посещать, импортных сигарет в свободной продаже не было. Сигаретами же можно было угостить в командировке "даму", либо при случае использовать в качестве презента. Ирина тоже могла угостить импортными сигаретами подружек, пришедших в гости по поводу и без на бокал вина или рюмку водки, либо просто посудачить и выпить чашечку кофе. Курили они, как говорится, "не в себя", подражая эмансипированным дамам из французских кинофильмов. Чаще всего, для неё я и брал. Ничем больше Ростов знаменателен не был. Гулять по Ростову в ночное время не рекомендовали, в связи с отсутствием на улицах города должного правопорядка, что сейчас называется криминогенной обстановкой. Кроме того, говорили, что в Ростове не любят военных, якобы, вследствие событий в Новочеркасске1. О событиях, которые были вызваны недовольством рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода (НЭВЗ) повышением цен на мясомолочные продукты и одновременно - снижением расценок на производимую рабочими продукцию, я слышал от Гены Гамоли и других офицеров, призывавшихся в армию из Ростова и Ростовской области. Причём, разговоры эти, на мой взгляд, не пресекались "недремлющим оком" специально, чтобы всё свалить на авантюристическую политику Хрущёва и при этом - обелить систему.
   Нам повезло один раз, когда мы с неисправными курсовыми приборами долетели из Конотопа до Ворошиловграда. Во второй раз опять повезло, когда командир спросил у меня курс на аэродром Краснодар, и я ему его дал, не расслышав радиообмен, поскольку Саша Пересыпкин летал в пижонских радионаушниках, забирающих большую мощность и глушащих мой шлемофон. Но старший лейтенант Пересыпкин должен был спросить курс на аэродром Краснодар-Пашковский, который находился в 12 километрах восточнее города, и правильно назвать его позывной. В результате таких несогласованных действий, что называется на авиационном языке "плохой слётанностью экипажа", мы полетели на военный аэродром Краснодар-Центральный, и поняли свою ошибку, когда увидели полосу и взлетающий истребитель. И, как в случае, когда мы с Пересыпкиным, по ошибке, вышли на аэродром истребителей в Миха-Цхакая, Саша применил манёвр с разворотом влево и одновременным резким снижением и уходом в сторону аэропорта. Мы благополучно прошли Краснодар, но, когда сели к Крымске, к нам подкатил "воронок" с вооружённым солдатиком, на котором увезли командира. Вскоре старший лейтенант Пересыпкин вернулся и сказал, что нас пытались обвинить в том, что мы, якобы, без связи прошли заводской аэродром Энем. То есть, радиолокаторы на военном аэродроме нас не засекли и визуально тоже никто не увидел и не сообщил, "куда надо".
   15 марта.
   Объявили по радио "х.т.2". Закрыли дверь и сидим. Кто лежит, кто "храпит".3
   Не рады, что прилетели.
   Погода шепчет нам с любовью: "Нечего делать в Мар-ли4".
   Новый начпрод. Про него я уже упоминал; это тот, у которого русская фамилия5.
   Итак, новым командиром ОБАТО назначен подполковник Петров. А к нам, в эскадрилью, из Ленинакана, был переведёт штурман, по фамилии Александров, который поведал нам довольно занятную историю о своём сослуживце, по фамилии Петров.
   Служил при отдельной эскадрильи, что базировалась на аэродроме Ленинакан, командиром отдельной роты авиационно-технического обслуживания майор Фельдман.
   Он очень сильно хотел получить звание "подполковник", да вот беда: Гречко А.А6. перед
   вследствие событий в Новочеркасске1 - стихийное выступление доведенных до отчаянья рабочих, закончившееся 2 июня 1962 года расстрелом на центральной площади города и последующими репрессиями.
   х.т.2 - химическая тревога.
   кто "храпит"3 - карточная игра в храп (фрап) на деньги.
   Мар-ли4 - аэродром Марнеули.
   это тот, у которого русская фамилия5 - подполковник Петров.
   Гречко А.А6 - Министр обороны СССР в 1967-1976 г.г.
   тем, как подписать документ, просматривал его, и, если вдруг видел еврейскую фамилию,
   то сразу же вычёркивал её. И так повторялось несколько раз. Надо отдать должное смелости соплеменников Фельдмана, окопавшихся в продовольственной и кадровой службах округа, которые рисковали навлечь на себя высочайший гнев. Хотя, вполне допускаю, что это была банальная еврейская наглость. В конце концов, Фельдману ничего не оставалось, как взять себе девичью фамилию своей жены. Разумеется, в новом представлении на получение очередных воинских званий, Андрей Антонович ничего не имел против присвоения воинского звания "подполковник" офицеру по фамилии Петров.
   Как бы то ни было, но через некоторое время во всех Уставах внутренней службы Вооружённых Сил СССР, которые располагались на специальных стендах, у дежурного по роте, у дежурного по полку, а также в штабе полка, у начстроя, в образцах рапортов фамилия Петров была зачёркнута и сверху авторучкой написано: "Фельдман".
   Один раз, когда старший лейтенант Пересыпкин был дежурным по полку, а я его помощником, к нам зашли командиры 1-й и 2-й авторот ОБАТО, один из них, майор Голубев. Поговорили о том, о сём. Я показал им исправление в Уставе и спросил, знают ли они, что сие значит. Оба были не в курсе. Тогда я поведал им легенду о их непосредственном начальнике. Не сговариваясь, оба развернулись, начали прощаться и поспешили в свои подразделения. И вскоре во всех Уставах внутренней службы, не только в 1-й и 2-й авторотах, но и в других подразделениях ОБАТО фамилия "Петров" была исправлена шариковой ручкой на фамилию "Фельдман".
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
   14 апреля.
   Кажется, 10 дней, как я прибыл сюда. В Приозерский военный санаторий. Город со славной историей: Карела -Кексгольм - Приозерск. Пётр I, Суворов, Кутузов, семья Пугачёва... Конечно, как и во всех санаториях МО, скучновато. Был в Ленинграде, на экскурсии, и ещё на две записался, но вот их отменили. Надо бы купить кое-что.
   В начале апреля нашу эскадрилью отправили в отпуск. Если отпуск выпадал на летнее время, мы всей семьёй ехали в Орловку. Чистая, прозрачная вода в Убинке, небольшой реке с дном из песка в вперемешку с мелкой речной галькой, которая в утренние часы сравнима с родниковой, но в жаркий летний день, к обеду, прогревается так, что из неё до самого вечера вылезать не хочется. В начале лета, на горах - заросли ревеня, в низинах в изобилии росла черемша. В середине и в конце лета, лесу, на полянах, на лугах, на склонах гор - грибы и ягоды. Правда, у каждого была своя "знамка" - место, тщательно скрываемое от других, где в этом году хорошо уродила та или иная ягода. Травы вырастают выше головы. Деревенские коровы вечером сами уходят в лес, где трава сочнее, и утром сами возвращаются на дойку. Никто их не пасёт. В изобилии молоко, сметана, масло, творог. В огороде растёт всё, что необходимо для стола. Когда мы приезжали, отец резал барана, поэтому и с мясом тоже не было проблем. Для Максима баба Нина всегда сажала грядку сладкого гороха. В июле-месяце, конечно, сеноуборка, поэтому приходилось и на сенокосе попотеть. В период же межсезонья в деревне делать нечего: грязь по колено и никуда не выйти; да и добираться от Черемшанки до Орловки в бездорожье замучаешься. Мы в таком случае ехали в Челябинск, к родителям Ирины. И тоже - скукотища! Обычно, планировали или зубы детям удалять, или операцию срочную делать, как Максимке в 1979 году, когда надо было удалить паховую грыжу перед школой. На этот раз я решил взять в санчасти, у врача части, майора Пукарева, санаторно-курортную путёвку в военный санаторий. Семейных путёвок, чтобы с детьми, никогда не было. Поэтому взял одиночную. Куда-то на Черноморское побережье ехать в апреле-месяце - всё равно, что в Орловку в это же время года. Чем ценится Черноморское побережье летом? - Тем, что ярко светит солнце, на улице тепло, кругом растут пальмы и цветут субтропические растения, вода прогрелась достаточно, чтобы купаться в море; на зелёном рынке - изобилие всевозможных овощей, фруктов и зелени. Ну, и обилием едва одетых созданий женского пола на пляжах и на улицах. В межсезонье ничего этого там нет. Обыкновенное провинциальное захолустье. "Помойки" надоели и в Закавказье. А душе хотелось праздника! Хотелось поближе к цивилизации!
   Добираться до железнодорожной станции "Приозерск" надо было электричкой, с Финляндского вокзала г. Ленинграда, куда я приехал впервые. Здесь я воочию увидел легендарный "броневичок", с которого Ильич в феврале семнадцатого выступил перед встречающими его в знаменитой старенькой кепчонке. Приозерский военный санаторий расположен в г. Приозерске Ленинградской области, в 140 км от г. Ленинграда и в 3-х км к западу от Ладожского озера, в одном из живописнейших мест Карельского перешейка. Так как я взял "горящую" путёвку и на пару дней опаздывал, меня, естественно, никто не встречал, поэтому добираться до места назначения мне пришлось на маршрутном автобусе. В путёвке было указано, что санаторий является специализированным климатическим центром для больных с сердечнососудистыми и неврологическими заболеваниями. Поскольку я был молод, сердечнососудистыми и другими заболеваниями не страдал, но время чем-то надо было занять, то попросил доктора назначить мне водолечение, которое заключалось в том, что я через день принимал жемчужные ванны и душ-Шарко; также посещал небольшой спортзал, где выполнял разминку суставов, растяжки возле шведской стенки и на матах, отрабатывал известные мне удары и блоки карате. В остальное время, между приёмами пищи, я бродил по центру города, знакомился с достопримечательностями и приглянувшимися барышнями, смотрел, что есть в магазинах. Но в магазинах Приозерска, как и везде, - не пользующийся спросом ширпотреб, либо пустые прилавки. Зато в магазине автозапчастей работала заведующая с потрясающими ягодицами!
   Поскольку мне раньше не доводилось бывать в городе революционной славы, я записался и поехал на экскурсию. Повезли желающих на экскурсию, в Ленинград, на большом автобусе. По дороге в Ленинград остановились и сфотографировались у монумента, на котором было крупными буквами написано: "Здесь ... был остановлен враг ...". Остальные подробности были написаны более мелкими буквами. Когда ехали по городу, экскурсовод обратила наше внимание на обшарпанное здание из красного кирпича, в котором одно время жил Григорий Распутин, и в котором в настоящее время находится городской вытрезвитель. Это сообщение вызвало заметное оживление в салоне автобуса. Побывали в Государственном Эрмитаже, затем сфотографировались на его фоне. К сожалению, не на фоне кованых ворот, на которые в кинофильме про революцию карабкалась пьяная матросня. До этого я не знал, что Зимний Дворец является частью Эрмитажа. Постояли возле Геракла, у которого, при его впечатляющем телосложении, "мужское достоинство" явно никого не впечатлило, в том числе, и женщин. Оценили скульптуру Венеры Таврической с точки зрения И.А. Ефремова, автора популярного исторического романа "Таис Афинская". Ефремов был прав: формы у модели были отнюдь не сексуальными. Запечатлел нас фотограф и возле знаменитого Медного всадника, установленного на Сенатской площади. Спустились в казематы Петропавловской крепости и сфотографировались на фоне Петропавловского собора. Поднялись на легендарный крейсер "Аврора" и сфотографировались возле "Авроры" на память. Осмотрели также Исаакиевский собор. Одним словом, экскурсия была насыщенной. Зато пропустили обед и зверски проголодались.
   Я знал, что популярностью пользуются конфеты ленинградской кондитерской фабрики, поэтому в одной из поездок в Ленинград, накупил шоколадных конфет и из почтового отделения в Приозерске отправил посылку семье, в Цулукидзе.
   В комнате нас было два человека. Моим соседом по койке был прапорщик из Ворошиловградского ВВАУШ, мужчина лет 35-ти, примерно моего роста, только немного посправнее. Он был из "блатных", то есть, имел "волосатую лапу", поэтому лет пять служил на Кубе. Естественно, имел автомобиль ГАЗ-24 "Волга". Квартира - в центре города. Жена работала в торговле, не то товароведом, не то завотдела. Короче, по нынешним меркам, можно было с полной уверенностью сказать, что жизнь его удалась. В столовой мы с ним также сидели за одним столиком на пять человек.
   Обменялся с новым знакомым новостями и мнениями. Конечно же, разговор зашёл о бытовом разложении их обкомовского руководителя и начальника училища. Поговорили о вводе Ограниченного контингента в Афганистан. Странное дело: простые обыватели считали, что это - политическая ошибка, которая чревата последствиями, поскольку от нас отвернётся весь мусульманский мир, особенно, арабы, в которых мы столько вложили; наверху же так не считали и распускали слухи, что опоздай мы с вводом войск на один день, там были бы американцы. В этом вопросе я был более осведомлён, чем мой собеседник, в том числе, благодаря Сане Пересыпкину, и тому, что в Цхинвали начали приезжать в краткосрочные отпуска офицеры, отправленные в Афганистан в начале января. Они, в приватных беседах, которые проходили за чашкой водки, рассказывали о том, что там происходит реально. Да и вели они себя, зачастую, не совсем адекватно...
   Разговоры велись не только о политике, но, разумеется, и о б...х. Сосед мне и подсказал спросить у заведующей колёса для "Волги". Я спросил её, как можно приобрести колёса и завязал с ней разговор, а потом назначил свидание, на которое она пришла. У нас, в санатории, были в этот день танцы, на которые я её пригласил. Верхнюю одежду мы оставили у меня, в комнате. Даже выпили грамм по 75 имевшегося у меня рома. Но до "рукоприкладства" дело не дошло, поскольку обстановка в данный момент к этому не располагала. В дальнейшем наши отношения развития не получили, поскольку появилась ещё одна кандидатура на курортный роман, которая показалась мне более перспективной, кроме того, из чувства мужской солидарности, надо было поддержать соседа по комнате.
   Как-то раз, сосед пришёл с прогулки по городу и сказал, что познакомился с директрисой одного из городских домов культуры, примерно, моего возраста, которая захотелазачать от него ребёнка! Его выбрала, потому что он, якобы, очень похож на её мужа. В её подчинении работает ещё одна молодая особа, лет 24-х, которая была не прочь встречаться с его соседом, то бишь, со мной. При личной встрече дамы стали намёками спрашивать меня, как я отношусь к евреям и цыганам. Я ответил, что особой симпатии к этим народам не питаю, но и к газовым камерам в Освенциме отношусь с неодобрением. Что касается женского вопроса, то отодрал бы за милую душу симпатичную цыганку и хорошенькую еврейку - тоже. Мой ответ их обеих устроил, более того, они "обалдели" от моей прямолинейности - их это даже покорило. Оказалось, что директриса от культуры была еврейкой, а её подружка, руководившая в Доме культуры не то плясками, не то танцами, - с цыганской примесью.
   Один раз я поужинал, пришёл в комнату и не знал, куда себя девать, но тут ко мне постучали. Я открыл дверь и увидел новую знакомую из Дома культуры. Она тоже не знала, куда себя девать после работы и пришла ко мне, чтобы отдаться. Я подумал, что как-то несправедливо будет, если наевшийся до отвала мужчина затащит в постель девушку, с обеда не имевшую во рту макового зёрнышка, поэтому предложил ей сходить в местный ресторан, покушать. В ресторане с названием "Карела" мы очень долго просидели, ожидая, когда нерасторопный официант выполнит наш заказ. Всё это время он говорил, что блюда ещё не готовы. Музыка в этот день тоже не играла. За это время, что мы просидели, можно было сделать несколько раз то, зачем пришла ко мне моя новая знакомая, а уж потом прийти в этот же ресторан. Она, между тем, поведала мне зигзаги своей личной жизни. Её муж, военный, будучи ещё курсантом, долго и романтично добивался её. Например, находясь на каникулах, по весне, поставил палатку у неё под окнами и жил там, несмотря на холодное время года. Этим он и покорил её сердце. У них есть ребёнок, но они в разводе, поскольку муж у неё "не современный" и не разрешает ей романы на стороне. После того, как мы, после томительного ожидания, отведали "разносолов" местного ресторана, официант ещё и попытался обсчитать меня, после чего я попросил его принести счёт. Вот хамло: часа полтора промурыжил нас, а потом ещё рассчитывает на чаевые! Кроме всего прочего, после обильного ужина у моей дамы романтическое настроение куда-то улетучилось, и она резко вспомнила, что ей пора домой...
   Чтобы исключить разоблачение со стороны жены в супружеской неверности, и на всякий случай, я записал 14 апреля в своём дневнике одно слово "Лотос" и закавычил его. Позу "лотос" из йоги продемонстрировала мне в постели работница культуры, когда мы вернулись из ресторана. Через пару дней, у неё опять была депрессия, а это был день рождения моей жены, 16 апреля, который я объявил днём поста и сказал ей об этом. Она данным обстоятельством оскорбилась, ушла, и мы больше не встречались. Так у меня закончился, едва начавшись, роман с креативной дамочкой!
   Будучи с "Лотосом" в ресторане, я обратил внимание на одну необычную парочку: молодого человека, лет 30-ти, особо ни чем не выделяющегося, если не считать чёрной бородки, типа шотландка, зато его спутницей была азиатка, лет 27-ми. Потом его не стало. За "креолкой", как мы называли её за глаза, начал волочиться молодой старший лейтенант в джинсовом костюме, который представился мне при нашем первом знакомстве "особистом". Я угостил его спиртом, который привёз с собой, так он некоторое время спустя прибежал ко мне и выпросил оставшийся в бутылке спирт. Зато, когда я потом обратился к нему с просьбой одолжить мне бутылку водки, он мне отказал: наверное, подумал, что не отдам, заберу в качестве компенсации за спирт. Мало того, что "халявщик", так ещё и гнилая натура!
   С нами, за столиком, сидел молодой человек, оказавшийся военпредом на одном из ленинградских предприятий. Так, вот, первым вопросом, который он мне задал, был вопрос: не знаю ли я, где в городе находится барахолка, и потом все дни своего пребывания в санатории, он ездил на эту самую барахолку и искал там какие-то шмотки. У человека были своеобразная система ценностей и особые понятия об отдыхе.
   Ещё за нашим столиком сидела супружеская пара, оба, примерно, моих лет. Один раз, вернувшись с прогулки по центру города, где я "снял" броскую, с роскошными, распущенными волосами, экстравагантно одетую даму, приехавшую в Богом забытый Приозерск из Липецка, и прогуливаясь с ней, встретил соседей по столику, увидел, что соседи меня опередили и уже доедают вторые блюда. Женщина сказала, что когда они с мужем в первый раз встретили эту, яркую, выделявшуюся из толпы, даму, то удивились: "Почему рядом с ней нет нашего соседа"? Поэтому они восприняли как должное моё появление возле неё. В голосе соседки я почувствовал скрытую тоску от того, что она отдыхает вместе с мужем...
   Дама отнеслась положительно к моему предложению, пригласить меня на чашку чая, но, когда я к ней приехал куда-то на окраину Приозерска, кроме чая ничего мне не предложила, то есть, отвергла все мои попытки склонить её к интимной близости. Я стал собираться в санаторий, и она пошла меня провожать. Мы шли на остановку автобуса в окружении группы молодых ребят с двумя или тремя лайками. Ребята отпускали в адрес моей спутницы двусмысленные шуточки, и я, на всякий пожарный, засунул руку в карман своего пальто, где у меня лежал нож, который выдавали на вещевом складе лётному составу. Но, словно угадав мои намерения, гостья из Липецка шепнула мне, чтобы я успокоился: "Они нам ничего не сделают". Автобус ждали минут 30, и всё это время в трёх-пяти метрах от нас пребывал наш эскорт, который заставлял меня находиться в постоянной готовности к любым неожиданностям... Когда я, вернувшись в санаторий, рассказал о своём "приключении" соседу по комнате, он предположил: "Может быть, она хотела, чтобы ты дал ей денег"?
   Как-то, вечером, ко мне, в комнату зашла "Креолка", оказавшаяся узбечкой 27- ми лет, из Ташкента, которая работала медсестрой в военном госпитале. Я предложил ей рома, и она выпила грамм пятьдесят. Потом самозабвенно целовалась взасос. Сказала, что зайдёт ко мне завтра утром, после завтрака, а сейчас уже поздно и ушла. Назавтра она сказала, что выпила бы водочки, но водочки у меня не оказалось; спирт я сдуру отдал жлобу-особисту, который меня не выручил, когда я забежал к нему перехватить бутылку водки. Как бы то ни было, но Хадича, решившая было, перед отбытием в родной Ташкент, потерять девственность, "насухую" это сделать, как-то, не осмелилась.
   Обслуживала нас молоденькая официантка, на вид лет 17-ти, роста выше среднего, со светло-русой косой, у которой возле нашего столика щёки, почему-то становились пунцовыми. Я подумал, что она - школьница, которая приходит помогать своей матери, работающей в столовой, поэтому, с непривычки, стесняется и краснеет от неуверенности в себе. Потом, когда я узнал её ближе, оказалось, что у неё кровь приливала к лицу всякий раз, когда она была рядом с мужчиной, которого очень хотела. Когда ей было лет 14-15, её соблазнил отчим, начальник строительного треста в Хабаровске. После этого ей нравились мужчины, которые были старше её. Она успела побывать замужем и в свои 18 лет уже стала вдовой подводника, капитана третьего ранга, который погиб на Ладоге, при испытаниях чего-то, когда она была беременной, и матерью полугодовалой крошки, которую, узнав о гибели мужа, родила семимесячной. После первой интимной встречи, в моей комнате, вслед за тем, как я её проводил до дома и вернулся назад, хотел было тут же написать о начале романа с молоденькой официанткой. Проспер Мериме1 просто отдыхал бы! Но я поленился и лёг спать, решив, что завтра, утром, изложу на бумаге
  
   Проспер Мериме1 - французский писатель, мастер новеллы; в остросюжетной, стилистически отточенной романтической прозе -- сильные и цельные характеры, интерес к народной жизни (новеллы "Матео Фальконе", "Таманго", "Коломба", "Кармен").
   соблазнение безумно желающей быть соблазнённой, однако, когда проснулся, все переполнявшие меня вчера эмоции, называемые вдохновением, куда-то улетучились! Так, я едва не стал автором знаменитого произведения, которое назвал бы, перефразировав Макаренко2: "Эротическая поэма". В память об этом, 19 апреля я зашифровал в своём дневнике: "Уссурийск(ий) тигр(...)", поскольку моя новая пассия родом из Хабаровска, в окрестностях которого водится амурский, он же уссурийский, тигр, и была голодной, а потому ненасытной в любви. А потом она каждый день, после завтрака, после обеда и после ужина приходила ко мне и отдавала своё красивое, молодое тело в полное моё распоряжение! Сосед, удивлённо посмеиваясь, шутил: "Лёня, подумай о своём здоровье"!
   В парке, на территории санатория, я выкопал махонькую карельскую берёзку, которую в своём дипломате решил увезти в Грузию и посадить в жилом военном городке, возле дома.
   Когда я уезжал, в Ленинграде стояла погода, достаточно тёплая для этого времени года. В меховой, крашеной кроличьей шапке, которую я купил несколько лет назад в Москве, постояв в очереди, ходить было явно не с руки, но все мои попытки найти в центральных магазинах города приличную, модную шляпу, какие были нарисованы на рекламных плакатах тут же, в отделах головных уборов, закончились безрезультатно. Зато, в одном из торговых отделов, где продают сорочки, на небольшом стенде были изображены два способа завязывания галстука, которые я срисовал в записную книжку.
   Красиво и со вкусом одеваться - это удел западного бездуховного обывателя! Для нас, строителей нового, коммунистического общества, одежда - не главное! Главное - гордиться общественным строем! Могём походить и в дерюжке...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Макаренко2 - советский педагог и писатель А.С. Макаренко, автор ''Педагогической поэмы'', широко известного и наиболее значительного написанного им произведения.
   Глава 6.
   26 июня.
   16.06.80 - акт о с/ч1.
   3 июля.
   Иду из столовой - мадам Лукьянова2 тащит из магазина что-то в ящике. Обязательно отметится в день привоза!
   С тех пор, как прибыл из отпуска:
   - появилась заметка в "Красной Звезде" по поводу столовой;
   - писал в "Л.з."3 насчёт продуктового магазина; были проверяющие, но мало что изменилось (в корне);
   - ещё раньше отправил письмо, написанное в дороге; получил на него отписки и отписку из ДОСААФ;
   - выборы;
   - ещё раньше инцидент в с/чайной и недовольство по этому поводу Мордовина.
   Когда я приехал из санатория, все только и говорили по поводу публикации в газете "Красная Звезда" по материалам письма старшего лейтенанта Карташёва о недостатках в лётной столовой. Люду Дудник, фаворитку полковника Мордовина, с должности заведующей "ушли". Больше никаких изменений не произошло.
   Через отведённый соответствующим постановлением срок, газета дала информацию о принятых мерах. Вот содержание этой газетной заметки (пунктуация сохранена):
   Не вкусно и не густо.
   В письме старшего лейтенанта Л. Карташёва, опубликованном под таким заголовком 17 апреля, шла речь о недостатках в работе лётной столовой N-ской авиачасти.
   Как сообщил политработник подполковник В. Лейба, выступление газеты обсуждалось с командным составом части и на расширенном заседании партийного бюро. Довольствующему органу указано на необходимость полного и бесперебойного обеспечения столовой положенным ассортиментом продовольствия. Начальнику продовольственной службы части за допущенные недостатки в питании лётного состава объявлено дисциплинарное взыскание, он привлечён также к партийной ответственности.
   Привело ли это к "полному и бесперебойному обеспечению столовой положенным ассортиментом продовольствия"? Как "довольствующий орган", то есть, подразделение "славного", непотопляемого ОБАТО, выполнил "указание" партийного бюро? Как подействовали на начальника продовольственной службы взыскания по служебной и партийной линиям? На все эти вопросы отвечают мои дневниковые записи.
   10 июля.
   9 июля, говорят мне ребятушки, сметана была с червяками.
   Сегодня ходил к Шеферу с соболезнованием4.
   А сам три дня с ногой дома лежал.
   28 июля.
   Куда "уплыли" куры?
   Романовская, Мелкадзе5 - нет меню-раскладки. Свид. Балясников6.
   7 августа.
   Не было сметаны - привезли мало, поэтому на 300 человек одну тарелку7.
   Словом, ничего не изменилось: как должностные лица и их челядь из ОБАТО воровали, так и продолжали воровать у лётчиков их пайку, а в самой главной армейской газете писали враньё о, якобы, принятых мерах. На деле эти "меры", а правильно будет
   с/ч1 - солдатская чайная.
   Лукьянова2 - жена полковника Лукьянова из авиационного отдела бригады. "Л.з."3 - окружная газета "Ленинское Знамя"
   ходил к Шеферу с соболезнованием4 - у старшего лейтенанта Шефера погиб в Афганистане старший брат.
   Романовская, Мелкадзе5 - работницы лётной столовой.
   Свид. Балясников6 - свидетель, старший лейтенант Балясников, борттехник из 4-й эскадрильи.
   на 300 человек одну тарелку7 - согласно меню-раскладке, лётчику положено 25 г сметаны.
   их назвать "полумеры", положения дел в лучшую сторону не меняли. Вышестоящее начальство вовсе и не хотело этого, но делало вид, что "искореняет калёным железом" недостатки в продовольственной службе, чтобы создать у окружающих иллюзию партийной безкомпромиссности. "Выговор - не ёжик: с ним спать можно", - точнее не скажешь. В ближайшее время, по случаю какого-нибудь праздника, начпроду, за мнимые успехи в боевой и политической подготовке, снимут этот выговор. Потому что он не только брал себе, не только закрывал глаза на мелких несунов из "поварёжек" и подавальщиц, чтобы создать круговую поруку, но и регулярно снабжал начальство, устраивал им царское угощение - чтобы покрывали неблаговидные дела его самого и кухонной челяди. Все всё прекрасно понимали и начальству не верили. Только разные люди делали разные выводы из этого.
   Служил у нас, в 4-й эскадрилье, один осетин, которого звали Руслан, а за глаза называли Голи-баба. Однажды, в лётной столовой, группа молодых прапорщиков-радистов столпилась возле одного из обеденных столиков, с нездоровым интересом рассматривая что-то. К ним подскочил и Руслан: "Дайте, дайте мне посмотреть"! Он выхватил из рук у какого-то прапорщика игральную карту, и тут его лицо брезгливо скривилось: "Фу, голи баба"! Так вот, он, при разговоре о воровстве в лётной столовой, как-то заявил: "Если бы моя жена работала в столовой и не принесла с работы кусок мяса, то я бы её отп...л"! То есть, уровень патологических потребностей данного субъекта зашкаливал. Это - человек морально слепой, не чувствующий совести, не понимающий, что такое совесть и не способный вести себя по совести. Поэтому он идеально вписывался в эту извращённую среду. ...В дальнейшем, Руслан без проблем вступил в партию, разумеется, не для того, "чтобы находиться в первых рядах строителей коммунизма", как писали все, как по трафарету, в заявлениях о приёме в члены КПСС.
   Но не все же были такими циничными, как Руслан! Человек может быть по своему наследственному фактору, по происхождению и по биологическому развитию нормальным. Но, оказавшись в ненормальной воспитательной среде, нормальный человек вынужден копировать порочную мораль и порочные нравы, вынужден сам становиться социальным извращенцем, оставаясь при этом генетически нормальным. Если у человека низок уровень личной биологической совести - он не в состоянии противостоять обществу с извращённой совестью. Низкий уровень совести не даёт ему возможности сформировать свои убеждения и моральные взгляды. Такого человека, имеющего низкий уровень совести, даже нормального человека, извращённое общество, с извращённой социальной совестью, уродует, извращает и формирует под себя - таким же извращённым. Общество для такого человека первично, оно воздействует на него, оно подчиняет его себе и делает его своим рабом, не способным к критике и самокритике. Чем больше в обществе процентное содержание людей с извращённым психотипом, тем труднее социально нормальному человеку отстаивать себя, свою веру, свои убеждения, своё мировоззрение, свои взгляды. Вот поэтому мне, в моей борьбе с извращениями принципов социализма, многие сочувствовали, но открыто поддерживать - боялись.
   А как идут дела в другой сфере распределения материальных благ - в советской торговле?
   11 августа.
   Числа 8 Саня П. рассказывал, с возмущением, как Сатвалдыева1 втихаря продавала Г. Кравченко2 копчёную колбасу3. В тот же день я увидел, как Бухвостова4 с сыном расхаживали за прилавком и вышли с "чем-то". А с членов общественного контроля требуют санитарные книжки.
   Не было сметаны. Оля К. сказала, что не привезли.
  
   Сатвалдыева1 - продавец промтоварного отдела, жена капитана Сатвалдыева, секретаря парторганизации эскадрильи.
   Г. Кравченко2 - жена замполита полка, подполковника Кравченко.
   копчёную колбасу3 - этого товара в скудном ассортименте продуктового магазина никогда не было (на прилавках).
   Бухвостова4 - жена замкомандира полка по боевой подготовке, подполковника Бухвостова.
   13 августа.
   Звонил Пукареву из столовой по поводу жалоб на желудок некоторых, кто вчера ужинал на старте. Пообещал отстранить меня от полётов. И разобраться.
   Матв., Житн., Пыльн., Пер1.
   Вчера летали ночью. Почти всю ночь набрал.
   А утром... Рези в животе, понос, озноб, общее недомогание. Выпил таблетку энтеросептола, сделал промывание кишечника. Потом пошёл на построение.
   15 августа.
   Сидел-сидел в столовой и задумался. Вспомнил Ковалёва: "Что толку жаловаться? Пожалуешься на командира, ничего не изменится, а тебе жить с командиром, от которого ты зависишь".
   Проанализировал свою жизнь и пришёл к выводу, что свою беспомощность перед этой, чётко налаженной, машиной зла я скомпенсирую написанием книги. Если "герои" сегодня выходят сухими из воды, пусть их детям будет стыдно завтра. У моих "героев" нет будущего: их будут стыдиться, от них отрекутся.
   Тех, которые творят беззаконие, я люто ненавижу.
   Тех, которые на это закрывают глаза, делая вид, что ничего не случилось, я до глубины души презираю.
   Тех, которые в силу своей инфантильности недопонимают сущности происходящего, я брезгливо жалею.
   Или сволочь, или против сволочи! Всё, что посредине, достойно сожаления.
   Да, сволочей я ценю больше, нежели обывателей. Сволочь - это враг, а врага вредно недооценивать.
   Я не лечу в Конотоп - результат того, что возмутился перед Пук. об антисанитарии в л/с. Вместо того, чтобы исключить случаи отравлений, отстранение от полётов и санкции комэски.
   20 августа.
   Сарахман1 готовит приказ о замене меня в Кон2. Александровым в связи с, якобы, моей болезнью и удивляется, увидев меня в здравии.
   А вчера я был деж. шт3 и у доктора записано, что я здоров4
   В итоге предпринятого мной, крайним оказался я же. Бумеранг. Шеф-повар была поощрена на День авиации Самдыхаевым5 который накануне шастал ночью по чужим квартирам. Вот она, наша действительность. 16 сентября 1980 г. Начал проверять солдатскую чайную. Дьяконова говорит мне, что Мордовин запретил ей продавать "простолюдинам" сигареты "ВТ". Я записал о нарушении в контрольный журнал6. 17 сентября. Вчера приходила Никонова7 по поводу поездки к ЧВС. Будет жаловаться на Юру8. Подвергает её дочь остракизму за мамины связи с Шурочкой9. По его указанию дочку не принимают на работу в садик.
   Рассказывала про спирт и мандарины, которые хранились у Ю.А. в гараже. Сегодня - тревога. Проехал мимо штаба, ходил пешком за портфелем, доехал на
  
   Матв., Житн., Пыльн., Пер1 - Матвеев, Житник, Пыльный, Пересыпкин.
   Кон2 - Конотоп.
   Сарахман3 - помощник начальника штаба полка.
   деж. шт.4 - дежурный штурман на КДП во время полётов. у доктора записано, что я здоров5 - группа руководства полётов проходит медосмотр наравне с участвующими в полётах. Самдыхаевым6 - начальник штаба ОБАТО. записал о нарушении в контрольный журнал7 - сигареты были обнаружены "под прилавком". Никонова8- Галя Никонова, жена начальника разведки полка, майора Никонова. Будет жаловаться на Юру9 - на командира полка, полковника Мордовина. за мамины связи с Шурочкой8 - Шурочка, бывшая жена Мордовина.
   мотоцикле.
   Сейчас сижу в домике по причине ненадобности и слушаю спор НШ со старшиной. Насчёт фанеры, которую надо и которой нет, и никто не даст.
   Инженер сказал, что Нагурный1 посылал солдат на мебельную фабрику, когда мы были в отпуске; где та фанера? Шурочка, яркая, крупная женщина, бывшая женой начальника офицерского клуба, стала тайно встречаться с Мордовиным, а потом и сошлась с ним. Мордовин отселил мать своей прежней, умершей жены - умной, скромной женщины, которая работала учительницей. После того, как жена умерла, к Мордовину приехала его тёща, чтобы помогать растить внука. И вот теперь тёща оказалась не ко двору. Но Шурочка, толи не найдя Юру супермужчиной, толи по своей б...й сущности, вскоре стала наставлять и ему рога, на этот раз, с грузином, прокурором города. Мордовин выгнал её вон, а она, воспользовавшись его отсутствием, вывезла из квартиры в неизвестном направлении всю мебель. Тогда, на потеху всему гарнизону, началась детективная история, главным Пинкертоном в которой стал комендант гарнизона, майор Казённый. По вечерам, солдатики, назначаемые в патруль по жилому городку, под личным руководством майора Казённого, лазили на деревья и заглядывали в освещённые окна квартир, где жили шурочкины подруги. В конце концов, их труды увенчались успехом: мебель была обнаружена и возвращена хозяину. Довольный полковник Мордовин, находясь на КПП жилого городка, тряс руку майору Казённому, приговаривая с долей юмора: "Шерлок Холмс ты наш, доморощенный"! Это всё видел и слышал Саня Пересыпкин, который, как всегда, оказался в нужное время в нужном месте, и который поведал нам, в курилке, эту историю во всех красках. Ещё он, каким-то образом, оказался в одной компании с офицером, жившим с Юрием Андреевичем в общежитии академии им. Ю.А.Гагарина, в которой полковник Мордовин учился на заочном отделении. И этот офицер поведал Сане историю, как Шурочка, будучи ещё женой нашего начальника клуба, приезжала к Юре в общежитие, где покорила всех участников застолья своей яркой внешностью и "Цыганочкой с выходом". Конечно же, и это всё стало достоянием "курилки".
   Когда я учился в ЧВВАКУШе, меня до глубины души поразил один курсант, отец которого, подполковник Бабич, был старшим преподавателем на кафедре самолётовождения, который назвал в числе своих врагов начальника училища, командира роты и командира взвода. "Вот это масштаб"! - подумал я. Вспоминая об этом, я назвал своими врагами командира бригады, полковника Плетнёва, которого наш борттехник, Серёжа Белых называл Заборов, начальника политотдела бригады, полковника Лейбу, и командира полка, полковника Мордовина. Полковник Плетнёв, он же Заборов, самовольно, то есть, без разрешения командующего, выехал на служебном "газике" за пределы военного округа и погиб в аварии, когда машина упала с обрыва. Мне было жаль солдатика-водителя и государственное имущество - ГАЗ-69! До полковника Лейбы очередь пока не дошла... Полковник Мордовин потерял остатки своего авторитета в глазах подчинённых из-за "истории" с Шурочкой и морально погиб в моих глазах. Но "на физическом плане" он продолжал мне портить жизнь! А я продолжал фиксировать безобразия на подведомственной ему территории.
   18 сентября.
   Не было б/хлеба. С шефом-пов2. разговаривал Хромов3. И сметаны нет. 22 сентября.
   Махлаевский рассказывал, как Кот.Нат3. продавала очки из-под прилавка. Людвиченко рассказывал, как Сарахману вынесли 2 палки сухой колбасы. 23 сентября. Не было белого хлеба, не хватило сметаны.
   Нагурный1 - подполковник Нагурный, начальник штаба полка. С шефом-пов2 - шеф-повар лётной столовой. Хромов3 - лётчик из эскадрильи Ми-8. Кот.Нат3 - Котелевец Наташа, жена штурмана отряда из 4 ВЭ, капитана Котелевца. 26 сентября.
   Вчера или позавчера Каменский звал в магазин насчёт мяса. 8 октября.
   Мало сметаны, всего 3 кг. А почему? Официантка Люда: "Не знаю".
   13 октября
   Сегодня проводили "честного" человека- п/п-ка Горюшкина. Вручили медаль за "безупречную" службу, грамоту от Кутахова1, заставили всех, как стадо баранов, пройти мимо него. Было время, когда его делом занимался прокурор. Из бригады приехали, чтобы исключить его из партии, перед тем, как отдать под суд(рассказывал Каменский), но звонок из Москвы - и он самый честный.
   Вот такие дела.
   Говорят, что квартиру он получил в Москве, в Олимпийской деревне. Офицеры, честно прослужившие 25 и более лет, годами не могут получить квартиры в провинциальных городах, а мафиози, нанесший колоссальный моральный и материальный вред государству, зато имеющий "волосатую лапу" в Москве, без проблем получает квартиру в Олимпийской деревне! Какие ещё нужны жизненные примеры двойной морали для разложения и моральной деградации офицерского корпуса? Насколько крепка Советская власть, чтобы выдержать подобные извращения со стороны морально разложившегося руководства? И действительно ли, что слова Ленина о том, что "малейшее беззаконие, малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно используют враги трудящихся, -- есть зацепка для побед Колчака и Деникина", на сегодняшний день уже не актуальны?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   грамоту от Кутахова1 - Па?вел Степа?нович Кута?хов, Главный маршал авиации, главнокомандующий ВВС СССР.
   Глава 7.
  
   24 октября.
   Сжигали в составе комиссии "стукаловщину". Два с лишним месяца устраняли безобразия, которые тянулись с 1976 года.
   Стукалов1 - на заслуженном отдыхе, Панченко2 и Мамон3 - за границей. А я подрывал своё здоровье по устранению их "упущений".
   Только на бумаге у них всё гладко.
   3 ноября.
   Заступил вчера в патруль. Сегодня было относительно спокойно. Лезли во все щели животные и грузины, но не так часто.
   Сегодня в столовой не было сыра, яиц, молока, сметаны, экстракта.
   Всё идёт по кругу. Каждый год - одно и то же. Как в культовом стихотворении Александра Блока: Ночь, улица, фонарь, аптека,
   Безсмысленный и тусклый свет.
   Живи ещё хоть четверть века -
   Всё будет так. Исхода нет. Умрёшь - начнёшь опять сначала,
   И повторится всё, как встарь,
   Ночь, ледяная рябь канала,
   Аптека, улица, фонарь.
   После Октябрьских праздников4 выехал в Тбилиси, в Окружной военный госпиталь, куда врач части, капитан Камилов направляет меня для прохождения врачебно-лётной комиссии. В этом году, в первой декаде марта, я уже проходил, так называемый, углубленный медосмотр, о чём свидетельствует запись в медицинской книжке, в разделе "Данные медицинских осмотров, изучения реакции организма на лётную работу и медицинского наблюдения за физической подготовкой" (здесь и далее - пунктуация сохранена).
   Углубленный осмотр.
   10.III.80 Невропатолог.
   Жалоб нет.
   При осмотре контактен, ориентирован, адекватен.
   Со стороны как центральной, так и периферической н/системы без особенностей.
   Дз здоров
   п/п (неразборчивая подпись)
   Рядом, на второй половине страницы:
   10.III.80 Терапевт
   Жалоб нет. Полёты переносит хорошо.
   АД = 120/80 Р - 72 в 1/
   Соч ? рент-н.
   Ds: здоров.
   (подпись)
   После чего, этим же днём, врач части, майор Пукарев, сделал запись:
   10.03.80 г. Врач части
   Жалоб нет. Не болел. Полёты переносит хорошо. Диспептические явления5 отрицает.
   Ds: см. закл. ВЛК к полётам допускается м-р м/с (подпись)
   Стукалов1 - начальник штаба полка
   Панченко2 - помощник начальника штаба
   Мамон3 - прапорщик, работал в комнате хранения секретных документов
   Октябрьских праздников 4 - 63-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции.
   Диспептические явления5 - общее название симптомов нарушения пищеварения (изжога, отрыжка, чувство давления или распирания в животе, урчание, понос и др.)
   Затем, от 22 мая, стоит запись о квартальном осмотре, осмотре после отпуска. Запись делал солдатик каллиграфическим почерком, он же и расписался за начальника медицинской службы, но другими чернилами. Рядом - "Итоговая запись за 1980 год", сделанная, как курица лапой, рукой майора Пукарева. Не поймёшь: то ли был "под шефе", то ли ручка скверно писала:
   Штурман ... кл. Налёт за год составил ... час.
   С полётными заданиями справляется успешно.
   Полёты переносит хорошо.
   Предпосылок к лётным происшествиям не имеет.
   Перед полётами AD - 110/70
   Ps - 66
   Период полётов AD - 120/70
   Ps - 70
   Физически развит, вынослив. Волевая сфера в норме.
   Реакция на нагрузки в пределах нормы.
   М-р м/с подпись
   Опять углубленный медосмотр, от 9. 9. 80.
   Терапевт:
   Жалоб нет. Общее состояние хорошее. Полёты переносит хорошо.
   Живот мягкий, б/болезненный. Язык чистый, влажный. Печень, селезёнки не увеличены.
   Ds. см. зак. ВЛК.
   На второй половине страницы - невропатолог:
   Жалоб нет.
   Травмы головы, обмороки отрицает.
   Об-но: Нервная система без патологии.
   Д-з: Здоров.
   Звание, подпись.
   Этим же числом, рукой солдатика, каллиграфическим почерком, сделана запись:
   Срок ВЛК продлён углубленным осмотром в соответствии с ї 68 пр. МО N 220- 79г. до 11.11.80г.
   Ds: см. закл. ВЛК.
   К полётам допускается.
   к-н м/с подпись.
   На этот раз подпись выполнена рукой нового врача части, капитана Камилова, прибывшего в полк вместо майора Пукарева, который по протеже своего высокого покровителя теперь будет служить в Звёздном городке.
   К нам, в гарнизон, прибыла очередная московская комиссия, в которой оказался однокашник нашего доктора, ставший весьма влиятельным человеком. Он-то, как говорится, и порадел родному человечку.
   Камиловы поселились в бывшей квартире Пукарева, то есть жили через стену и были соседями по балкону. У капитана Камилова была жена Назакат и двое детей: Учкун и Михриша; ещё с ними жила младшая сестра жены - Мухабат, что давало повод для нездоровых слухов о "гареме капитана Камилова". Учкун был ровесником Максима, а Михриша - младше Яны. Причём, когда Максим пригласил Учкуна на день рожденья, тот пришёл не один, а с Михришкой, что дало нам повод поставить Учкунчика Максимке в пример.
   Выехал 11 ноября. Кое-как взял билет на поезд. 12-го ходил по Тбилиси в поисках мастерской, чтобы сдать в ремонт часы и электробритву. Потом пошёл в госпиталь. Поужинал манной кашкой. На следующий день поставили на довольствие. Сдал кал, мочу. На следующий день сдал кровь. То есть, всё идёт ни шатко, ни валко. Им даётся 15 дней. Почему бы в первый же день не послать на анализ крови? Зато потом начинают форсировать. Но формально - ничего не нарушено: уложились в отведённое соответствующим приказом время.
   16 ноября.
   Сегодня - воскресенье. Вчера, наконец-то, меня посмотрел отоларинголог. А то мучался с носом. Пока смазываю болячки вазелином. Заодно вывожу грибок. 14-го сфотографировали грудную клетку и правую ступню. А до этого прошёл ЭКГ.
   17 ноября.
   Утром взяли кровь из вены. После завтрака ходил на физио1.
   30 ноября.
   Вчера сходил к глазнику и всё.
   Уже взяли сок из желудка. Ободрали глотку, болит 3-й день.
   21 ноября.
   Вчера дали какой-то "стрихнин" вместо ужина, утром тоже не поел - нужно было сделать скопию2 желудка и холецистограмму3.
   24? ноября.
   Суббота и воскресенье прошли. Сижу в ожидании завтрака. Вчера ходил в кино.
   25 ноября.
   Сегодня решили меня выписать. Я по шустрому прошёл хирурга, отремонтировал зуб, прошёл барокамеру. Но так как библиотекарша подрядила меня читать стихи завтра, то пробила через парторга, чтобы меня оставили до послезавтра. А то даже из-за ремонта зуба не хотели оставлять.
   Тем не менее, запись в медицинской книжке, в разделе "Заключение врачебно-лётной комиссии", была сделана от 25. XI. 1980 г.
   При освидетельствовании врачебно-лётной комиссией в ОВГ 367 по ст. 25б Гр 6 Пр МО 220-1979г
   Годен к лётной работе штурманом на всех типах вертолётов
   Ds. Функциональное расстройство желудка с сохранённой кислотообразующей
   Лечебно-профилактические указания (весьма неразборчиво)
   Председатель комиссии (подпись)
   Секретарь (подпись)
   Гербовая печать 243 лаборатории авиационной медицины.
   Библиотекарь местной библиотеки, куда я ходил для того, чтобы убить и скрасить время за чтением интересной книги, попросила меня принять участие в мероприятии, посвящённом 100-летию великого русского поэта Александра Блока. Мне было неловко отказать ей, я согласился, но предупредил, что меня могут выписать немного раньше времени проведения запланированного мероприятия. Она пообещала мне решить этот вопрос и предложила прочесть перед собравшимися стихотворение "На поле Куликовом", просто выразительно прочесть первую часть стихотворения, которое начинается:
   Река раскинулась. Течёт, грустит лениво
   И моет берега.
   Над скудной глиной жёлтого обрыва
   В степи грустят стога.
   И заканчивается четверостишием:
   Закат в крови! Из сердца кровь струится!
   Плачь, сердце, плачь:
   Покоя нет! Степная кобылица
   Несётся вскачь!
   Я посчитал, что "прочесть выразительно" из книжки, с моей стороны, будет несолидно. Я всегда был противником халтуры в любой сфере человеческой деятельности. Надо стремиться всё делать по максимуму, а то, как получится, это уже зависит от меры таланта и способностей.
  
   физио1- физиотерапия, лечение с помощью природных и физических факторов: тепло и холод, ультразвук, электрический ток, магнитное поле, лазер, ультрафиолетовое, инфракрасное и другие виды излучений, лечебные грязи, вода, массаж, гирудотерапия и др.
   сделать скопию1 желудка - рентгеноскопия, один из основных методов рентгенодиагностики, заключающийся в получении (обычно на рентгеновском экране) изображения исследуемого объекта.
   нужно было сделать ... холецистограмму2 - рентгенографическое исследование жёлчного пузыря после его заполнения рентгеноконтрастным веществом.
   Но, по мере того, как я заучивал стихотворение наизусть, у меня, выражаясь языком людей творческих профессий, появилось собственное прочтение этого произведения.
   От того, на какое слово ставишь ударение, меняется весь смысл.
   И нет конца! Мелькают вёрсты, кручи...
   Останови!
   Идут, идут испуганные тучи,
   Закат в крови!
   "И нет конца" имеет совершенно разный смысл, если акцентировать первое слово или второе. Тоже самое - "Закат в крови"! И так всё стихотворение! Стараешься понять: какой смысл автор вложил в ту или иную строчку, правильно ли ты его прочёл? Это бывает только тогда, когда ты подходишь к порученному делу ответственно. Без чувства ответственности не бывает творческого отношения к любому делу!
   И вечный бой! Покой нам только снится
   Сквозь кровь и пыль...
   Как мне это близко! Но мои враги намного хуже ордынцев. Те накладывали дань на побеждённых. Причём, размер этой дани был строго установлен. Эти же шакалы никогда меня не побеждали, берут дань по произволу и при этом утверждают, что ничего не взяли! Лицемеры! На подведении итогов командиры и политруки постоянно клеймят дедовщину среди солдат срочной службы и обещают "выжигать" её "калёным железом"! Когда "дедушка" забирает у "духов безплотных", то есть у молодых солдат, масло, яйцо и другие лакомые куски - это проявление дедовщины. Но когда лётчикам постоянно не выдают сметану, кофе, сыр, творог, урезают до предела порционные блюда - это что такое? Вот и получается, что командир части, полковник Мордовин и есть первый "дед". От него и идёт дедовщина! А те, кто в бригаде, в Воздушной Армии и в округе покровительствуют ему, те прямые пособники дедовщины.
   Один раз я, исполняя некоторое время обязанности начальника штаба 3-ей эскадрильи, которой командовал подполковник Киселёв, в поисках старшины эскадрильи, старшего прапорщика Касило, перед обедом зашёл в солдатскую столовую и увидел старшину, сидящего за столом, напротив заведующей столовой, жены майора Голубева из ОБАТО, и пожирающего с чавканьем и, чуть ли не хрюканьем, полный котелок порционного солдатского мяса. Моё появление ни заведующую, ни старшину нисколько не смутило. Старшина сожрал мясо за всю роту солдат! Чем в обед кормили солдат, стоит только догадываться. Получается, что старшина эскадрильи и является дедом N2.
   А что солдаты? Солдаты проверяющим говорят, что кормят их хорошо. А попробуй скажи правду - сгноят! А "правдоискателю" в части потом такую характеристику напишут, что того после демобилизации ни в одну тюрьму с такой характеристикой не примут. Старшина так и говорит бойцам: "Проверяющие уедут, а я останусь"! Поэтому смело жрёт их мясо. А кто его приструнит? Уж не командир ли полка, у которого самого совесть не чиста?
   Забегая вперёд, скажу: впоследствии коммуниста, старшего прапорщика Касило, отправили служить в Германию. Ведь кто-то руководит этой антиселекцией? Ведь кому-то это надо? Кому это выгодно? Кто целенаправленно подрывает веру у простых людей в Советскую власть?
   26 ноября.
   Сегодня должны "кто-то" проверять наше отделение. Сёстры забегали, стали стаканы срочно расставлять. Сказал хамке, почему не раньше - нахамила Галя. Один дурак её офицершей сделал.
   Мероприятие, посвящённое 100-летнему юбилею А.Блока, проводилось в одной из палат, участников было немного, человек 15; среди них много армян - сплошь военнослужащие срочной службы. Библиотекарша коротко рассказала о творчестве поэта, затем собравшиеся начали по очереди читать его стихи, которые комментировала ведущая-библиотекарша. Только я читал наизусть и произвёл на собравшихся сильное впечатление, которое было выражено не только дружными аплодисментами.
   Летит, летит степная кобылица
   И мнёт ковыль...
   27 ноября.
   ...Сегодня возник сыр-бор с продотделом и с сёстрами по поводу продаттестата и питания. Против меня была применена обычная тактика воинствующих прохвостов: словесный прессинг как форма воздействия на моё сознание и как содержание - попытка поставить всё кверху ногами и извратить, другими словами, обозвать принципиальность мелочностью.
   Выражаясь простым, рабоче-крестьянским языком, мошенницы обиделись и разозлились на меня из-за того, что не дал им украсть у себя!
   Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
   Степную даль.
   В степном дыму блеснёт святое знамя
   И ханской сабли сталь...
   И мне отчётливо видится хищный оскал на желтовато-ржавом, азиатского типа лице полковника Мордовина. Вот только одет он в полосатый халат, а на голове у него - малахай. А я - на противоположной стороне. И там я - среди соратников, греющихся у костров, а здесь, к сожалению, один, как перст...
   .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8. 13 января. Вчера стал исполнять обязанности НШ.
   Дело обстояло так. Меня вызвали в штаб эскадрильи, где находились замкомэска, майор Умеров, замполит эскадрильи, майор Житник, зам. по ИАС, майор Тихомиров, штурман эскадрильи, капитан Шингур. Почему не было подполковника Ефанова, нашего комэски - не помню. Майор Умеров предложил мне исполнять обязанности начальника штаба эскадрильи и при этом сказал, что все собравшиеся в кабинете согласны с моей кандидатурой, зная мою принципиальность и требовательность. Я поблагодарил за оказанное доверие, но при этом предупредил, что кроме "принципиальности и требовательности", Карташёв ещё - человек независимый и гордый, поэтому на роль "свадебного генерала" не подходит и будет выполнять обязанности всерьёз, по-настоящему. Все единодушно закивали головами. Кроме того, мы договорились, что данное обстоятельство никак не должно будет отразиться на моей лётной подготовке, и меня будут обязательно планировать при полётах в сложных метеоусловиях днём и ночью. Но, буквально на следующий день, когда я утром, перед строем зачитывал суточный наряд на завтра, из строя выскочил майор Житник и замахал руками: "Не слушайте его, не слушайте его..." Дело в том, что мной в наряд были запланированы в числе прочих военнослужащие, участвующие в художественной самодеятельности. Я посмотрел в сторону замкомэски и майор Умеров, зная мой характер и помня наши договорённости, что всё будет не понарошку, а так, как записано в уставных положениях, громко сказал: "Майор Житник, встаньте в строй"! Замполит продолжал возмущаться тем, что Карташёв запланировал в суточный наряд офицеров и прапорщиков, которым сегодня, после службы, идти на репетицию. "Майор Житник, встаньте в строй!" - ещё раз, твёрдо повторил майор Умеров. Замполит, не ожидавший такого поворота событий, вернулся в строй с лицом, покрывшимся красными пятнами. На следующий день он уехал в Тбилисский госпиталь, так как у него на нервной почве пятна пошли по всему телу. А ведь он был не прав. Я и замполиту, и инженеру эскадрильи предлагал вместе составлять список лиц, заступающих от нашей эскадрильи, согласно утверждённому графику, в суточный наряд. И теперь, когда я в одиночку составил этот список, по принципу "тех, кто давно не был в наряде", замполиту этот, предполагаемый состав лиц, заступающих в суточный наряд, не понравился. Один раз, это было несколько позже, я проявил малодушие и возмутившемуся инженеру эскадрильи по поводу того, что в наряд по КПП, в служебном городке, запланирован прапорщик, задействованные у инженера на парковом дне, пообещал подумать, но замотавшись, забыл об этом. В результате мне начальник штаба полка посоветовал самому заступать дежурным по КПП. Когда я уже был готов заступить в наряд, майор Тихомиров, после вмешательства подполковника Нагурного, прислал вместо меня запланированного ранее прапорщика.
   15 февраля.
   Числа 24 января простыл. Закашлял 25, утром, когда поехал проверять большой караул. Болеть было некогда. Терпел, пока не слёг. После того, как поднялась температура, несколько раз был на службе. Выходил после истечения отпущенного врачом срока. Один раз, средь ночи, подняли по тревоге. Это всё усугубило болезнь. В лазарет Солярик1 не клал: холодно, в кочегарке нет мазута. Затем, когда приехала комиссия из бригады, и стало тепло, не было мест. Солярик предложил ехать в Кутаиси, на рентген. Но я отказался, т.к. с температурой самостоятельно на общественном транспорте шататься туда-сюда было выше моих сил. В санчасти есть машина и воспаление лёгких - вещь довольно серьёзная, чтобы так безрассудно поступать.
   20 февраля.
   Почти месяц прошёл, как я при очень случайных обстоятельствах простыл. Солярик1 - старший лейтенант Солярик, врач из лазарета.
  
   Затем запустил простуду, будучи НШ. И вот, кашляю до сих пор. Вчера стало намного лучше мне. Сегодня и объективные данные свидетельствуют в пользу улучшения: t была нормальной целый день. Завтра кончается пенициллин, а, следовательно, и делать мне здесь будет нечего. Отпрошусь домой.
   24 февраля. Вышел на службу. Летать начну после 28. Пока есть время, делаю кое-что. 14 марта.
   Смотрел сегодня по телевизору "Мы, ниже подписавшиеся..." и вспомнил...
   Кравченко, Каменский и иже с ними использовали меня как осадное орудие против ставших им неугодными. Хотели натравить на книжный магазин и его диктаторшу, когда она конфликтовала с мадам Шурочкой Мордовиной. И т.д. А в фильме положительный герой сказал: "Манипулируют моей принципиальностью". 16 марта.
   Сегодня ехал на автобусе с Яновской1. Рассказывали, что сегодня привозили книги в наш магазин и Данилкина2 опять пустила их из-под прилавка.
   Лёг в санчасть. Всё никак не могу вылечиться.
   А здесь такая холодрыга. Поганый батальон не отапливает. Звонил ДП Родину,Филиппову3 - без толку. Сказал замполиту ОБАТО - один чёрт. С пятницы на субботу засунули ДП, хотя я приказом не отдан, потому как не капитан. Получается: пашешь, как папа Карло, а получаешь, как Буратино. 24 апреля.
   За этот период я не был участником мероприятий1, зато сходил в наряд два раза, в т.ч. раз - дежурным по части. И вот сегодня - в третий раз.
   Вся эскадрилья "намылилась" в "А"4. Остались: я, да С.П.5
   Четвёртая эскадрилья, с которой я в апреле 1974 года прилетел в Цулукидзе из Торжка и в которой прослужил семь лет, ушла по замене в Афганистан без меня, о чём я, если честно, абсолютно не жалел. Мордовин же этим попытался меня уязвить, но явно не достиг своей цели! Меня перевели в "братскую", третью эскадрилью, которая отличной не считалась, и потому в ней служить было гораздо спокойней, чем в "родной", четвёртой, за тот же самый оклад.
   12 мая.
   - Интересно, а московскую комиссию тоже будут кормить концентратами, - подумал я, выходя из лётной столовой. Далее - наряд со всеми нюансами части, в которой хромает служба войск. Тревога. Эпопея с телефонограммами. Опять понадобился Карташёв.
   21 мая.
   Сейчас чуть было не смазал по морде Васильеву6. Его с наряда надо снимать, но Юра С.7 боится за карьеру. Они не хотят по уставу, и я тоже положил. Нервам нужна разрядка.
   Написал рапорт на отпуск. А то меня хотели послать в профилакторий - и ещё n-ное время без отпуска. Дорогу в Москву на поезде, следующем с Закавказья, описывать не стану, поскольку уже об этом писал. Всё, как обычно, картина из окна, как в "непечатном"
   ехал на автобусе с Яновской1 - библиотекарь солдатской библиотеки.
   Данилкина2 - продавец книжного магазина, жена старшего штурмана полка, подполковника Данилкина.
   Звонил ДП Родину,Филиппову3 - звонил указанным лицам, когда они были дежурными по полку, о безобразии - нарушении ст. 181 Устава внутренней службы Вооружённых Сил СССР, согласно которой зимой в медицинских учреждениях поддерживается температура не ниже + 200С.
   я не был участником мероприятий1 - не был задействован в очередных безтолковых учениях.
   Вся эскадрилья "намылилась" в "А"4 - 4-ю эскадрилью отправляют в Афганистан.
   С.П.5 - Саша Пересыпкин.
   чуть было не смазал по морде Васильеву6 - прапорщик из третьей эскадрильи.
   Юра С.7 - Юра Соколов, начальник штаба.
   стихотворении Евгения Евтушенко, несколько строчек из которого я запомнил, когда его читал не то наш незабвенный Олег Всеволодыч, не то эскадрильский балагур, капитан Ковалёв :
   Мелкий дождик льет из тучки, брызжет по полям.
Едут беленькие сучки к черным кобелям.
   И вот, 30 мая, мы - в Первопрестольной! Как всегда, чемодан и пару тяжёлых сумок везёт носильщик, из расчета, 60 копеек за кладь, лёгкие вещи несём сами. Затем, минут 30, стоим в очереди на такси, "отмахиваясь" от всякого рода назойливых предложений. Один раз я и Ирина, когда Максим был ещё маленьким, нарвались на одного из таких мошенников: подошёл какой-то помятый мужчина и предложил доставить нас недорого на своём авто типа фургона, после чего погрузил наши вещи на тележку, подвёз к фургону и стал загружать туда вещи. Но тут подскочил хозяин автомобиля и закричал на мошенника, разоблачив его. Тот отпираться не стал, но просил, чтобы мы заплатили ему хотя бы за перевозку вещей на тележке, которую тот, наверняка, умыкнул у какого-то небдительного носильщика.
   Люди с красными повязками на рукаве регулируют очередь, поэтому обходится без эксцессов. У особо наглых нет возможности проявить себя. Наглеют, обычно, наши "земляки" с Кавказа и Закавказья. Но в очереди их нет: нечестно добытых денег им хватает, чтобы брать машину за любые деньги. А уж понты они любят! Особенно, в ресторанах. А рядом с ними - те самые беленькие сучки, которые уверены, что русский Ваня потом простит ей её не первую свежесть и возьмёт замуж по любому. И вся наша советская литература полна примеров, когда положительный герой прощает "ошибку" молодости шлюхе, в которую без памяти влюблён. Те же кавказцы и среднеазиаты не клюнут на подобного рода туфту - это рассчитано на стремящихся к идеалу, даже если этот идеал и является ложным, доверчивых русских. И опять возникает вопрос: кому и зачем это надо? Кто это так тщательно и последовательно проводит среди нашего брата антиселекцию?
   На этот раз до обеда просидели в холле гостиницы ЦДСА, зато получили апартаменты с четырьмя кроватями. Ирина, как всегда, моталась по магазинам. Только один раз я уговорил её на экскурсию по территории Кремля. Были возле кукольного театра, но билеты на спектакль приобрести приезжим невозможно. Носатый брюнет, который был там каким-то начальником, смотрел мимо нас. А Образцов только на окраине телевизора всем доступен... А вот в театр зверей сходили на второй день после приезда. 4 июня, со второй попытки, взял по брони билеты до станции Черемшанки.
   До Рубцовки в нашем вагоне ехала пожилая женщина, по характеру - настоящая ведьма. Совершенно пренебрегала правилами социалистического общежития. Например, открыла в коридоре окно и устроила в вагоне сквозняк, но так подло рассчитала, чтобы в её купе не задувало. Зато я вынужден был несколько часов держать своих детей в купе. Обращался и проводнику и к бригадиру. Ответили, что в купе нельзя окна открывать, а в коридоре - можно. Её встречали дети с двумя внуками; она вышла, как ни в чём не бывало, и сразу из гадюки превратилась в добрую бабушку. Образец советского лицемерия и двойной морали: добрая бабушка для своих внучат была готова ради собственного комфорта простудить моих детей!
   Сначала от вокзала добираемся до тёти Лиды. Потом Володя Карташов, водитель Монетова, директора птицефабрики, однофамилец из Балхаша, породнившийся с моими родителями после своего приезда в Черемшанку, привозит нас в Орловку на своём жигулёнке. Там, как всегда, в отчем доме собираются родственники и соседи, а также и любители выпить на халяву - и с другого конца деревни. Мои родители - люди простые: наливают всем, пока есть что наливать. Даже когда всё выпито и съедено, никто расходится. Смотрят осоловевшими глазами на местную знаменитость, его красивую жену и их, заметно подросших после последнего приезда в деревню, не по-деревенски развитых, одетых "по-городскому" детей. Второй год в Афганистане идёт война, про которую "официальные лица" говорят, что мы там выполняем интернациональный долг - помогаем афганским братьям защищать идеалы Апрельской революции. Причём, наша помощь, в основном, заключается, если верить газетным статьям и телевизионным репортажам, в проведении субботников. Ввели ограниченный контингент в 120 тысяч рыл, чтобы продемонстрировать афганцам "великий почин"1! Но в Черемшанку уже пришёл первый цинковый гроб с той, "запрещённой" войны и все хотят узнать от военного человека хоть какие-то объяснения и подробности...
   Начало июня - до сенокоса ещё месяц, поэтому время праздное. Но и в огороде ещё ничего не созрело. И на Седухе клубника ещё только вовсю цветёт, как всегда, обильно. Ходим с Максимом на Убинку, ловим на удочку пескарей и чебаков. В Орловку, из села Коробихи Катон-Карагайского района, аж с китайской границы, переехала младшая сестра с мужем и тремя детьми. Родители купили им бывший кулацкий дом-крестовик, один из лучших домов в деревне, у Сысоевны, которая живёт теперь "в улице",2 возле родни мужа, от нас через дом, где раньше жил дядька Родион, деревенский мот и колхозный шофёр по-совместительству. Поэтому с собой берём племянника, Андрея Екимова, - ему тоже сделал удочку. Снасть нехитрая: из тальника вырезаю удилище, привязываю леску, оборудую её поплавком и грузилом из крупной свинцовой дробинки, на конце привязываю при помощи "восьмёрки" 3 крючок-заглотыш. Копаем в огороде червей, дома ловим мух, на речке - слепней, в траве - кузнечиков. На червя идут пескарь и чебак, на муху, слепня и кузнечика - чебак, а на шевере4- и хариус. Три года назад, когда мы точно так же удили "на устьях" 5, Максимка захотел есть, и я отправил его с его уловом, в виде полутора десятков пескарей и чебаков на кукане,6 к бабе Нюре, сестре деда Васи, которая жила в нижнем краю, недалеко от Убинки. Максим зашёл к бабе Нюре, а рыбу оставил в сенцах, чем воспользовалась хозяйская кошка, которая успела слопать больше половины улова, пока была обнаружена вышедшей за чем-то в сенцы бабой Нюрой за своим неблаговидным занятием. Рыбу я солил под гнётом, а потом сушил на солнце, развесив повыше, на леске. Хотели насушить в дорогу, к пиву. Но потом, когда собирались к поезду, про рыбу в спешке забыли. Рыба осталась висеть на радость Катеньке, моей сестре, которая давно положила на неё глаз.
   В начале июля начинается сенокос. Раньше колхозное начальство не разрешало колхозникам косить для личного хозяйства, пока в колхозе не будет выполнен план по заготовке кормов. Поскольку заготовка и уборка сена велась, в основном, вручную, колхозники косили для себя в сентябре, а то и в октябре месяце, когда трава была уже грубая и лежала на земле, поэтому часто оставались без сена. Тогда правление приняло решение выдавать колхозное сено для личного скота колхозников. Но начальству доставался большой воз и с луга, а Ваське Карташёву доставался небольшой воз сена пополам с чертополохом, которое заготавливали в сентябре. Вот такая вот колхозная уравниловка. Обиднее всего то, что почти всё колхозное сено кидали вручную именно Васька Карташёв и Мишаня Тихонюк, такой же безответный трудяга, как и мой отец, ишачивший в колхозе за трудодни, на которые полагалось почти ничего. Потом вышло
   послабление и косить для себя разрешили при выполнении плана по заготовке кормов в колхозе на 50%. Сейчас уже можно начинать косить вместе с колхозом, поскольку все
   работы механизированы и производительность труда выше.
  
   "великий почин"1 - статья В.И.Ленина, написанная 28 июня 1919 года: "Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу "коммунистических субботников")".
   живёт теперь "в улице"2 - не на краю, а в центре деревни.
   восьмерка 3 - этот узел считается классическим. на шевере 4- у нас: быстрое течение реки на мелком месте.
   "на устях" 5- место впадения в Убинку протекающей вдоль села речки Орловочки. на кукане6 - приспособление для нанизывания рыбы; представляет собой ошкуренный боковой отросток молодого побега тальника, и материнскую ветку, коротко обрезаную с двух сторон.
   Отпуск всегда пролетает быстро. Вот мы уже возвращаемся в солнечную Грузию. Взяли из вагон-ресторана первое и второе блюда - и везде мясо курицы тухлое. Разносчица ничего объяснять не стала, а потребовала деньги за некачественные блюда. Нетрезвый директор заплетающимся языком стал объяснять, что не работают холодильники. А потом сделал вывод, что тухлое мясо есть можно. Сколько я ни ездил в поездах, ни разу не видел санитарную инспекцию! Вот так государство защищает права и кошелёк своих защитников. Любой жулик принесёт тебе тухлятину и потребует за неё деньги. А ты - безправен. Один раз, это было в октябре 1974 года, мне пришлось ехать в поезде "Москва-Лениногорск" с одной нахалкой-проводницей, которая плохо убирала в вагоне, брала безбилетников, запускала цыганок "разменять деньги", после чего доверчивый пассажир недосчитывался нескольких купюр, а потом ходила по купе и принуждала пассажиров записать ей благодарность в "Книге жалоб и предложений". А её начальство во всём ей потакало. Короче, мафия... 19 июля, в вагон-ресторане поезда "Дружба", за лангет взяли 1 руб. 50 коп. 20 июля, в Адлере, продавали с машины, бортовой номер 18-89 СОЧ, пиво "Славянское" Сочинского пивзавода, по 60 коп. Короче, продают по двойной цене! Взял 2 бутылки. Вот так: ни тебе транспортной милиции, ни ОБХСС, ни прокуратуры, ни народного контроля - никого! Простой советский человек лицом к лицу с советской мафией: давай, раскошеливайся, трудяга! Надо полагать, все указанные правоохранители и общественники закрывают свои безсовестные глаза на вопиющие нарушения социалистической законности не безвозмездно? Вот и приходится кормить всю эту ненасытную свору воров и их покровителей мне и другим честным людям. Причём, роптать нам не следует, наоборот, надо гордиться общественным строем и не обращать внимания на отдельные недостатки, нетипичные для социалистического строя. Так нам советуют демагоги-апологеты сложившейся порочной системы производства и распределения материальных благ в советском обществе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 9.
   После возвращения из отпуска началась подготовка лётного состава к перелёту в литовский город Шауляй, где должны были начаться учения "Запад-81". Учения были нужны для стягивания войск в район Прибалтики, с целью их последующего ввода в Польшу. Летом 1980 г. советские люди из телевизионной программы "Время", конечно же, в официальной, идеологически выверенной, трактовке узнали о событиях в польском городе Гданьске, где, в ночь с 16 на 17 августа, на верфи им. Ленина, был создан Межзаводской стачечный комитет, выступивший с безпрецедентной критикой в адрес польских властей. В своем выступлении по телевидению 17 августа первый секретарь ЦК ПОРП Э. Герек признал ошибки в социально-экономической политике, пообещал реформы и призвал бастующих вернуться на работу. Его выступление не произвело ожидаемого эффекта. Тогда власть была вынуждена уступить и пойти на унизительные для нее переговоры -- с вчера еще никому не известным руководством профобъединения "Солидарность". Лидером бастующих был тогда еще мало кому известный электрик судоверфи Лех Валенса. С политико-идеологической точки зрения, весьма неприятным для властей был тот факт, что основную социальную базу "Солидарности" составлял рабочий класс. Попытки официальных властей завершить переговоры с руководством "Солидарности" непосредственно в Гданьске ни к чему не привели. Руководством "Солидарности" на всей территории Польши, в воеводствах, горах и селах были созданы местные организации, умело проводившие пропагандистскую работу среди населения. Почувствовав реальную возможность "раскачать" ситуацию в Польше, Запад стал оказывать "Солидарности" мощную финансовую и материально-техническую поддержку. В короткие сроки ряды "Солидарности" пополнили около 10 млн. поляков. Средства массовой информации -- газеты, журналы, радио и телевидение -- постепенно выходили из-под контроля правительства. "Профсоюз" пользовался безусловной поддержкой не только у католической церкви. "Солидарность" в отдельных своих публикациях стала поддерживать даже центральная партийная печать. Вскоре в эфир стали выходить подпольные радиостанции. Руководство "Солидарности" приступило к формированию оппозиционных, "параллельных" органов власти. К середине 1981 г. противостояние "Солидарности" и государственного руководства в центре и в некоторых воеводствах, на производственных предприятиях, в учебных заведениях и на селе значительно усилилось. По сути дела руководство "Солидарности" готовилось к решающей схватке за власть. ПОРП стремительно утрачивала свое политическое влияние в стране. С промышленных предприятий начали изгоняться партийные комитеты. Участились провокации против советских военнослужащих Северной группы войск. Ситуация накалялась... К месту назначения прилетели за три дня. 4 августа кое-как вылетели из Цулукидзе, дозаправка была в Кущёвской. Вечером были в Ворошиловграде. На следующий день были в Купянске, откуда полетели до Конотопа. В Конотопе ночевали прямо на аэродроме. Я зарылся в солому, но к утру всё равно задубел. Из Конотопа полетели до Бобруйска. В Бобруйске понравилась лётная столовая. В Шяуляе, куда мы прибыли 6 августа, столовая тоже ничего. Только теперь нас кормить будет "родной" батальон, поэтому разносолов не дождёмся! Кому - война, а кому - мать родна. Зло брало, когда смотрел на подполковника Петрова и его ординарца, которые не только сами питались по лётной норме, но и свою шоблу тащили за собой, включая солдат. Шакалы! Кроме того Петров щеголял в лётных комбинезоне и демисезонной курточке. Решил, что если жрёт по лётной пайке, то уже и лётчик! В лётную куртку, белый комбез Комбат-проститутка нагло залез. Мясо в столовой делят хитро... Будьте здоговы, лётчик Петгов! Пролетели километра 3 южнее Воложина и 22 км южнее Сазоновщины. Здесь, в бывшем имении своего деда, я родился. В пяти километрах от Сазоновщины похоронен мой старший брат Валерик, которого я никогда не видел. В Воложино, у тётки моей матери, квартировал мой отец, когда, после партизанки, служил в органах НКВД. Там родители и познакомились. Когда мне было 4 года, брату Семёну - 2, а сестрой Катериной мать была беременна, родители двинулись в неблизкий путь, в Сибирь, на родину отца. "Раньше в Сибирь ссылали, а теперь вы туда едете добровольно!" - недоумевали родственники матери... До аэродрома Шауляй, где теперь будем базироваться, долетели благополучно, если не считать вынужденную посадку экипажа капитана Никулина в районе города Каунаса, где-то на деревенском картофельном поле из-за отказа одного из двигателей. На учениях встретил Витю Домнина; он учился, как и я, в третьем взводе, только я - в 48-ом, а он - в 47-ом классном отделении. Домнин - капитан. Раньше летал на Ил-28-х; когда лётчик потерял сознание, и самолёт перейдя в пикирование. начал резко терять высоту, неудачно катапультировался, переломался, обморозился, но выжил. Рассказал о лётной судьбе некоторых наших однокашников, в частности, о карьерном росте Гены Клевакина. Клевакин, после выпуска, служил со мной, в ТВВАУЛ1, только был, как и несколько ещё лейтенантов, приехавших по месту назначения позже, за штатом. Молодые лейтенанты полгода пропьянствовали на деньги, которые им платили за звание, а когда им это надоело, написали письмо не то Епишеву2, не то Кутахову о том, что Родина затратила на их подготовку колоссальные средства не для того, чтобы они болтались без дела целый год в то время, когда их однокашники совершенствуются в лётном мастерстве. Начальству лётного училища устроили разнос, а лейтенантов раскидали по разным гарнизонам нашей необъятной Родины. Клевакин попал служить в одну из частей, где ему приглянулась дочка замкомандира части, которая и стала его женой. Вскоре зять заместителя командира полка был направлен в Государственный летно-испытательный центр им. В. П. Чкалова, в городе Ахтубинске. Сейчас он - испытатель, подполковник. 7 августа. ...Сегодня Киселёв3 послал бриться. Я не бреюсь перед полётами, то есть, утром, в день полётов. Бреюсь вечером. Да-же имеется пословица по этому поводу: "Тот, кто любит жену, бреется вечером, тот, кто боится начальника, бреется утром". Но наш комэска опустился до уровня замкомвзвода, по воинскому званию - старшего сержанта, которому, согласно уставным обязанностям, надлежит проводить утренний осмотр подчинённого ему личного состава. Он захотел показать власть, хотя прекрасно знал о моей давнишней, многолетней привычке. Конечно, не бриться перед полётами - это предрассудок, но тогда почему в ВВС вообще, и в нашей эскадрилье, в частности, нет бортового номера, оканчивающего на цифру "13", и сразу за 12-м идёт 14-й? 10 августа. Пытался отправить детишкам бандероль с конфетами. Пришёл, а почта в понедельник не работает. В столовой молоко кончилось к моему приходу. Здесь начали золотишко мыть на наших пайках. Колбасы не было. Сметану не дают. И пайки ополовинивают. Пока воровки не приехали, прапорщик с двумя солдатами кормил и обслуживал гораздо лучше. Отцы-командиры порядок только с нас требуют. В столовой порядок навести - кишка тонка. Уже 14 августа. Идёт подготовка к учением. Собственно говоря, нас готовить не к чему. Скажут, пролететь по такому-то маршруту, на такой-то высоте, с такой-то ско-
   ТВВАУЛ1 - Тамбовское высшее военное авиационное училище лётчиков им.М.Расковой. Епишеву2 - Епишев Алексей Алексеевич, начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, генерал армии. Киселёв3 - командир 3-й эскадрильи на транспортных вертолётах Ми-6, подполковник. ростью, появиться в заданной точке в такое-то время, с точностью до 30 секунд - пролетим без проблем. Тренировался руководитель полётов на аэродроме для того, чтобы пропустить через эту точку все, задействованные на учениях, силы и средства. Туман. Ждём улучшения погоды. На предполетных указаниях подполковник Ковалёв опять щеголяет умением говорить каламбуры, крылатые выражения, анекдоты, авиационные поговорки и пословицы: "Шаг1, ручка и г...на кучка", "Возвращаешься и забираешь всю эту..., извините за выражение", "Лётчик - это концентрированная воля и умение идти на риск", "под шторкой2 правак командиру: "Не открою, пока не отдашь деньги, которые проиграл в карты", и т.д. и т.п. Затем зам. по ИАС, подполковник Спивак набросился на "восьмёрки": карты, бля...во, вино и т.д. В заключение выступает замполит десантников. Дело в том, что на учения, кроме оставшегося в двух вертолётных полках личного состава, не ушедшего в Афганистан, с нами полетела группа офицеров из управления ДШБр, задачу которых мне так и не удалось выяснить до конца учений. Вчера рано-рано позавтракали и поздно-поздно сразу пообедали и поужинали. Делали заходы и проходы над Дунаевкой3. В торце аэродрома, где находится стрельбище, сделана наблюдательная вышка для министра обороны Устинова, с которой и руководят авиацией, задействованной на учениях. Вообще-то, согласно Руководству по медицин-скому обеспечению полетов авиации Вооруженных Сил СССР, нас должны были накормить первым завтраком, вторым завтраком, обедом и ужином. А то, что этого сделано не было, говорит об отвратительной работе не только нашего "непромокаемого" ОБАТО, медицинской службы, но и заместитель командира полка по политической части, одной из обязанностей которого в плане партийно - политической работы в ходе организации летной подготовки, согласно Наставлению по производству полетов авиации Вооруженных Сил СССР (НПП - 88), является "забота о здоровье, отдыхе и питании личного состава, о соблюдении летным составом предполетного режима". А он, бездельник, только следит, чтобы "боевые листки" вовремя вывешивались, да берёт слово, чтобы сказать трафаретные фразы о "мобилизация личного состава авиации Вооруженных Сил СССР на обеспечение постоянной боевой готовности", в которые сам давно не верит. Нет, события в Польше не заставили задуматься наших твердолобых командиров и начальников всех уровней о том, что к людям надо относиться с уважением; они по-прежнему пребывают в безмятежной уверенности в том, что у нас этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Сколько людей не унижай - они будут терпеть, потому что лживая пропаганда отравила им сознание, лишила их самоуважения, чувства собственного достоинства? Нет же, так вечно продолжаться не может!
   Не обходится без происшествий. Так, вертолёты Ми-6, во время запуска двигателей, подняли в воздух все репера и повыворачивали лопасти у "восьмёрок", одну лопасть поломали. Тоже кому-то не мешало бы об этом "крепенько подумать", как выражается Мордовин, но подумать "до того, как". Поскольку летаем мы буквально над верхушками деревьев, одна из "восьмёрок" поймала трёх уток в нижнее остекление. Столько утиных стай я прежде нигде не видел! Приходится постоянно уворачиваться, чтобы избежать столкновения с утками. А утки при этом, от страху ли, или они всегда ходят по нужде налету, брызгали помётом, как реактивной струёй.
   А ещё в местных озёрах полно карасей и некоторые лётчики и техники заделались заядлыми рыбаками, скрашивая свой скромный досуг. 15 августа. Сегодня Принц4 меня "поощрил" в честь праздника5: объявил сутки ареста за
  
   шаг1 - ручка шаг-газ, орган управления для изменения шага несущего винта, т.е., подъёмной силы вертолёта. под шторкой 2- шторка, приспособление, закрывающее остекление кабины лётчика, чтобы не было видно естественного горизонта; предназначена для тренировки лётного состава полётам по приборам днём и ночью в простых метеоусловиях. Дунаевка3 - запасной аэродром для истребительного полка, базирующего в поселке Нивенское (Северный). Принц 4 - полковник Мордовин.
   в честь праздника5- 18 августа, День Воздушного Флота СССР.
   опоздание на построение из-за затянувшегося завтрака. Сами за командирским столом едят. Перед этим за то же самое "оттянул" человек 15, а после меня топор затупился и ещё человек 10 вообще отделались лёгким испугом. 16 августа. С утра праздничное безоблачное настроение испортил Киселёв: "не так" поздоро-вался с ним. Затем был разговор с Кравченко5 по поводу "брома". Потом "побазарил" с Шапоренчихой6. Что-то у неё постоянно чего-то не хватает. В данном
   случае - молока. Гедзинский3 с нею же "поговорил", так его Нагурный вывел и начал позорить перед строем, после чего парень сорвался и ему "выписали" вакантное местечко на гауптвахте. Эпизод с бромом требует отдельного разговора. Жили мы в Шяуляе в казарме, кровати стояли в два яруса. Как-то ночью, после отбоя, сидя или лёжа на кровати, я спросил Саню Пересыпкина, что он думает по поводу брома, который нам, будто бы добавляют в компот, поскольку чай, в виду его непрезентабельности, мало кто пил. Завязалась негромкая беседа, которую слушали все, навострив уши. Назавтра, во время и без того скудного обеда, многие не стали пить компот. "Давайте мне, - говорил я "отказникам", - у меня уже есть двое детей"! Выпил нахаляву стаканов 5 компота. Официантки и повара обезпокоились массовым бойкотом, доложили по начальству. Штатные стукачи указали на Карташёва, как источник провокационных слухов. Я категорически отверг все обвинения замполита полка как клеветнические, сославшись на то, что сам компот пью. 17 августа. 15 был в городе. заходил в ночной бар... Сейчас парковый день. Сегодня опять не хватило молока. И так каждый день: то солдат флягу перевернёт, то украдут много. Гедзинскому объявили пять суток. 20 августа.
   И позавчера не хватило молока. И хлебушка - тоже. Сегодня летим на тренировку. Сделал нунчак4. Теперь нужно изготовить станок для плетения цепочки из серебряного провода. Здесь тоже требуется разъяснение. Один раз, когда я собирал малину и прочую ягоду в лесочке, за аэродромом, то услышал громкий хлопок, а затем - взрыв. Потом узнал, что это разбился Миг-29 из пилотажной группы, которая базировалась в Кубинке5. Спасся ли лётчик, не знаю, поскольку официально нам никто ничего по этому поводу не объявлял, а слухи ходили разные. Записей по этому поводу, по понятным причинам, тоже не делал, только намекнул насчёт "серебряного провода". Говорили, что как только упал самолёт, некий шустрый солдатик прибежал и откусил кусачками не то золотой, не то платиновый провод. Правда это или нет, не знаю, знаю только, что драгметаллы в радиоэлектронике используются широко. Нам остались только серебряные жилы, из которых умельцы вытягивали серёбряные проволочки и из них плели цепочки. Вскоре это стало повальным увлечением. 23 августа. Скоро 3 часа ночи. Я - дежурный по лагерному сбору. Ездил в баню, выпил с
   ребятами пива, "поволочился" и на развод.
   Кравченко1 - заместитель командира полка по политической части. Шапоренчиха2 - заведующая лётной столовой, жена прапорщика Шапоренко. Гедзинский3 - борттехник с Ми-8. Нунча?ку4 (яп. "нунтяку") -- восточное холодное оружие ударно-раздробляющего и удушающего действия, представляющее собой две короткие палки, соединённые шнуром или цепью.
   в Кубинке5 - Ку?бинка --военный аэродром в Московской области, в 5 километрах северо-западнее города Кубинка.
   Позавчера прилетели из Нивенского, где обедали после дунаевской эпопеи. А в четверг, под вечер, на эшелонах, в облаках, на трёхминутном интервале летели в Дунаевку. Летел с и тот ругал нас с командиром на чём свет стоит.
   Насчёт радиоосмотрительности, вчастности. Спали в вертолётах. Приехали остатки из Цулукидзе. Получили по два пайка. Ужинали и завтракали всухомятку. 26 августа. Подняли в 4.30 и до сих пор торчим из-за тумана. Уже 10 часов. Вчера постирал комбез и кое-как высушил. Не хватило молока, а 12 человек вообще остались голодными, даже чай кончился. Позавчера, утром, не хватило кофе, а вечером - молока. (Люда сказала: "Недополучили"). Сегодня выдали ещё по пайку. С субботы на воскресенье был в наряде, почти без происшествий, если не считать, что комдив за порядок кое-кого отругал. Посетил "лесной" кабак. Вчера написал письмо Ирасику2. 27 августа. Вчера, после тренировок на Дунаевке, сели в Нивенском, где и переночевали . Столовая здесь уютная, но кормят, как и у нас, дурно. Сегодня, утром, человек на 20 не хватило молока и сыра, о чём поведал мне В.Крылов3. ...Возле молодой, симпатичной заведующей, муж которой находится в Афгане, вьётся наш комбат Фельдман. Но ему пришлось горько разочароваться: заведующую, изголодавшуюся по мужской ласке, увёл из-под самого его крючковатого носа лихой телавский лейтенант, который потом живописал мне об этом в красках, поскольку был художником-любителем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ю.А.1 - полковник Мордовин Юрий Андреевич письмо Ирасику2 - жене Ирине В.Крылов3 - Крылов Валентин, правый лётчик с Ми-6.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

124

  
  
  
  
Оценка: 5.58*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"