Бельский Станислав Алексеевич : другие произведения.

Стихи Олеся Барлига - переводы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Олесь Барлиг (Запорожье)
  
  Перевод c украинского Станислава Бельского:
  
  * * *
  
  и эти волосы - плоские ростки неречного песка
  влажные от кофе
  и эти губы - ягоды переспелые
  дерезы бербера
  и эти руки - вес тела противника
  тяжелее тебя
  на несколько лет завтраков манной кашей
  который в драке дурацкой детской с тобой сошёлся
  
  бежит мурашка
  спотыкается о волосинки на груди
  серебро маслины плачет
  кидает зёрна
  в нашу с тобою глину
  
  пальцы выжимают из песка тёплое и солёное
  мальчик лохматый пыхтит
  на лицо твоё из карманов
  густо сыплются
  два равновесия красного с чёрным:
  божьи коровки и солдатики
  мальчик локоть свой крепче
  к лопаткам прижмёт
  с колючих веток на плечи
  закапают поцелуи
  покатятся ниже и ниже
  с ног муравья собьют
  на глобусе кожи лощину разыщут
  
  льётся серебро маслины на куст дерезы бербера
  погибают мурашки
  под нашим с тобою золотом
  
  
  ГИМН КАМЫШОВЫХ МАЛЬЧИКОВ
  
  как страшное рождается безмятежным,
  так и мы сталкивались с этим случайно,
  будто свернув внезапно
  не туда куда нужно
  и всё -
  получали блажную хворь
  задаром,
  имели её просто так,
  словно ворона - сыр...
  так что нас никто не учил этому, не соблазнял, не развращал. мы сами дошли. и даже и не дошли, а будто в воду, свежую, текучую, плескучую, кинулись безоглядно, упали...
  полосатые
  янтарноглазые
  мальчики из камыша
  набредали мы
  на эту судьбу
  городской прописки
  питаясь уже
  не мышами и жабами,
  а охотясь за обрезками колбасы
  и птичьими голенями
  в соцветиях чёрного целлофана...
  
  иногда какая-то госпожа
  или даже благородный господин
  выносили нам из дому
  настоящие королевские объедки
  и мы,
  затаив подчёркнуто "наше"
  отвращение,
  с неохотою ели
  фаршированные штуковины,
  рябчиков в ананасах,
  пироги
  [понятное дело -
  с печёнкой!]...
  ели так неуклюже,
  ведь не умели мы
  есть виртуозно,
  а лишь виртруозно подкидывать
  на языке вкуснятину.
  и наш метаболизм -
  улей совсем без ячеек -
  проходил мимо объедков,
  как пролетает пчела
  сквозь цветы на рисунке.
  и госпожи,
  а ещё чаще господа,
  поражались, как может не нравиться
  мясо мясное
  или колбасная колбаса.
  и госпожи с господами
  сводили сурово брови,
  раздражённо толкали в сумочки
  кулинарные украшения,
  торопливо пихали в портфели
  салаты с моллюсками,
  шагали -
  цокали каблуками -
  отяжелевшие
  от всего городского -
  гиперболически вкусного
  и королевского.
  
  потом
  иногда
  упрашивали забежать в гости,
  где шкафы на рёбрах полочек
  хранили одних лишь
  устриц,
  омаров,
  лосося в цедре,
  фуа-гра без конца...
  и входили упруго к ним в дом,
  чтобы вскоре уйти,
  на мебели велюровой оставить
  шерсти клочки...
  и поссать неприметно
  на ковре и в углах...
  
  мы так гордились,
  что впитали запах болота,
  как молоко матери.
  гордились и тем,
  что структура наших костей
  наросла
  на ондатровых хрящиках
  и хвостах...
  и мы раскрывали городость -
  цветистый зонтик с крючком -
  пёстрый шатёр
  из комаров болотных
  и гордо шагали
  мимо пажей,
  господ и госпожей,
  обречённо беременных
  расстегаями,
  котлетами по-киевски,
  курицей с пшеном и брокколи,
  минтаем, в овощах запечённым...
  прыгали через лужи,
  лузгали семечки,
  смеялись так,
  чтоб из корзинки рта
  выглядывала белая черешня зубов.
  а потом:
  махнули левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнули правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди.
  
  
  ДОППЕЛЬГАНГЕР АЛЕКСАНДРА БЛОКА ГУЛЯЕТ В САДУ СРЕДИ ТЮЛЬПАНОВ
  
  возвращение -
  это разновидность родов
  
  если бы я был незаконнорожденным сыном
  бородатого и сумрачного Достоевского
  то направляясь из Санкт-Петербурга
  в Вену
  прямо в поезде
  между чаем с лимоном
  и чужими сальными картами
  с дамой пик
  смахивающей
  на потаскуху-цыганку
  [хотя и детям известно
  что шлюхи-цыганки бывают
  только в народном фольклоре
  и мужских фантазиях типа:
  близняшек, мулаток, племянниц...
  [представьте как эти золотые зубы
  клещами
  клешнями краба
  клацают около члена?
  бррррр...
  мурашки бегут по коже]]
  так вот -
  имея полномочия
  внебрачного сына
  гения беспросветности
  я написал бы рассказ -
  "Коричневое и розовое" -
  про гибель русой
  и бледнокожей
  с мелкими как у мыши
  чертами
  но круглым как блин лицом
  девственницы
  инкубом к ней прилетает парниша -
  крылья - полиплоидное чёрное мясо
  лепестков тюльпана
  [позвольте мне такой поэтизм
  закроем глаза на селекционную условность -
  лепестки тюльпана не бывают темнее
  чем шоколад]
  склоняется
  в фарфоровых блюдцах для сельди
  [почти что эта -
  "миндальная раскосость"]
  копошатся чёрными канарейками
  [прошу прощения!..]
  упитанные зрачки
  кожа -
  холодная звезда растворённая в молоке
  волосы - стая подросших самок
  [как там -
  "иссиня-чёрных"?]
  жужелиц...
  девственница томно вздыхает
  пьёт канареечную песню
  сок пускает сквозь кожу и прочее...
  в чёрном мясе тюльпанов ни одно светило
  голоса не подаст -
  в аутичной ночи всё погасло
  лишь комок свечи соскользнёт -
  не задержишь
  лишь серёжки блеснут
  [так вяло и сонно]
  - из осторожности
  и ничто не мешает ласкам
  нечеловеческим...
  а потом всё понятно и просто -
  умрёт наша девушка
  матери оставив письмо
  что точит её
  что-то жаркое и ледяное
  что выйти нет сил
  за марципанами
  что второй день подряд не чёсаны косы...
  только попик придёт под конец
  и скажет кому-то из близких
  бессодержательную
  но таинственную фразку...
  
  и со временем
  в этом почти что уверен
  какой-нибудь нездоровый фанат Достоевского
  сделав что-то более срочное
  чисто лишь от ментального зуда
  настрочит обо мне два коротких абзаца
  для Википедии
  несколько гипотез состроит о том
  кто моя матушка
  [вероятно эмансипированная барышня
  Аполлинария Суслова -
  та ещё поблядушка!
  [прототип Настасьи Филипповны]]
  и напоследок скажет:
  "Автор рассказа
  "Коричневое и розовое" -
  истории в духе раннего символизма
  в центре которого три дня из жизни
  гимназистки Катерины Инбер
  своими страстными мыслями про булочника-еврея
  девушка приманивает искусительного демона
  который лишает её жизненных сил"...
  представляете?
  мерзость какая -
  "жизненных сил" -
  задушил бы! -
  отзвук сыгранный в унисон
  с лицом моей
  непутёвой героини
  
  кто-то подумает
  что это альтернативная история
  на самом же деле -
  альтернативное возвращение
  
  
  
  
  ОРИГИНАЛЫ:
  
  
  * * *
  
  i це волосся - пласкi пагони нерiчкового пiску
  вологi вiд кави
  i цi губи - ягоди перестиглi
  дерези бербера
  i цi руки - вага тiла супротивника
  важчого за тебе
  на кiлька рокiв снiданкiв манною кашею
  який в бiйцi дурацькiй дитячiй з тобою заходиться
  
  бiжить мурашка
  спотикається об волосинки на грудях
  срiбло маслини плаче
  кидає зерна
  у нашу з тобою глину
  
  пальцi чавлять з пiску солоне i тепле
  хлопчик кудлатий пихтить
  з кишень на обличчя твоє
  рясно сиплються
  двi рiвноваги червоного й чорного:
  сонечка i солдатики
  хлопчик лiкоть свiй дужче
  до лопаток притисне
  з гiлок колючих на плечi
  цi поцiлунки скрапнуть
  покотяться нижче i нижче
  з нiжок мурашку зiб"ють
  на глобусi шкiри лощину шукатимуть
  
  ллється срiбло маслини на кущ дерези бербера
  вмирають комахи
  пiд нашим з тобою золотом
  
  
  ГIМН ОЧЕРЕТЯНИХ ХЛОПЧИКIВ
  
  як страшное рождается безмятежным,
  так i ми натрапляли на це випадково,
  нiби звернувши раптово
  не туди куди слiд
  i все -
  мали химерну хворобу
  задарма,
  мали  просто так,
  наче ворона - сир...
  тож нас никто не учил этому, не соблазнял, не развращал. мы сами дошли. и даже и не дошли, а будто в воду, свежую, текучую, плескучую, кинулись безоглядно, упали ...
  смугастi, очеретянi
  бурштиноокi
  мальчики из камыша
  набредали ми
  на цю долю
  мiсько прописки
  годуючись вже
  не мишами i жабами,
  а полюючи на ковбаснi обрiзки
  i пташину гомiлку
  в суцвiттях чорного целофану...
  
  часом якась панi,
  чи навiть шляхетний пан
  виносив нам з дому
  справжнi королiвськi надки
  i ми,
  затамувавши пiдкреслено "нашу"
  нудоту,
  з нехiттю ли
  отi фаршированi штуки,
  рябчикiв в ананасах,
  пироги
  [ясна справа -
  з печiнки!]...
  ли незграбно,
  адже не вмiли ми
  вiртуозно сти,
  а могли лише вiртуозно пiдкидувати
  на язицi смаколики.
  i наш метаболiзм -
  вулик геть без чарунок -
  проходив повз тi надки,
  як пролiтає бджола
  повз намальованi квiти.
  i панi,
  та частiше пани,
  дивувалися щиро як може не смакувати
  м"ясо м"ясне
  чи ковбаснi ковбаси.
  i панi з панами
  зводили брови суворо,
  пхали розпачливо в сумочки
  сво кулiнарнi прикраси,
  квапливо штовхали в портфелi
  салати з молюскiв,
  йшли -
  пiдборами цокотали -
  обважнiлi
  вiд усього мiського -
  гiперболiчно смачного
  i королiвського.
  
  згодом,
  зрiдка
  просили забiгти у гостi,
  де шафи на ребрах поличок
  тримали самих лише
  устриць,
  омарiв,
  лосося у цедрi,
  фуа-гра без упину...
  i пружно заходили в хнi доми
  щоб невдовзi пiти
  на меблях велюрових залишити
  пасемця хутра...
  i подзюрити непомiтно
  в кутках i на килим...
  
  ми так пишалися тим,
  що всотали запах болота,
  мов молоко матерi.
  пишалися тим,
  що кiсткова структура наша
  зростала
  на ондатрових хрящиках
  i хвостах...
  i ми розкривали ту гордiсть -
  барвисту з гачком парасольку -
  строкате шатро
  з болотяних комарiв
  i погордо йшли
  повз пажiв,
  панiв i панянок,
  вагiтних приречено
  на розтяга,
  котлети по-кивськи,
  курку з пшоном i броколi,
  минтай, запечений з овочами...
  стрибали через калюжi,
  лузали насiння,
  смiялися так,
  щоб з кошика рота
  визирала бiла черешня зубiв.
  а потiм:
  махнули левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнули правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди.
  
  
  ДОППЕЛЬҐАНҐЕР АЛЄКСАНДРА БЛОКА ГУЛЯЄ В САДУ МIЖ ТЮЛЬПАНIВ
  
  повернення -
  це рiзновид пологiв
  
  якби я був незаконнонародженим сином
  бородатого i похмурого Достоєвського
  то прямуючи з Санкт-Петербурга
  до Вiдня
  прямо в потязi
  мiж чаєм з лимоном
  i чужими масними картами
  з дамою-пiк
  вельми схожою на
  хвойду-циганку
  [хоча вже i дiтям вiдомо
  що курви-циганки бувають
  лише в народнiм фольклорi
  i чоловiчих фантазiях штибу:
  близнят, мулаток, небоги...
  [уявляєте як цi золотi зуби
  лещатами
  клешнями краба
  довкола прутня клацають?
  бррррр...
  мурахи бiжать по шкiрi]]
  так от -
  маючи повноваження
  позашлюбного сина
  генiя безсвiтання
  я написав би оповiдання -
  "Коричневе i рожеве" -
  про загибель русяво
  блiдолицьо
  з наче в мишi дрiбними
  рисами
  але обличчям-млинцем
  незайманки
  iнкубом до не прилiтає хлопчина -
  крила - полiплодне чорне м"ясо
  пелюсток тюльпана
  [дозвольте менi такий поетизм
  очi закриємо разом на цю селекцiйну умовнiсть -
  пелюстки тюльпана не бувають темнiшими
  за шоколад]
  схиляється
  в порцелянових блюдцях для оселедця
  [майже ця -
  "мигдальна розкосiсть"]
  копошаться канарками чорними
  [перепрошую!..]
  зiницi вгодованi
  шкiра -
  холодна розчинна зiрка у молоцi
  волосся - зграя дорослих самиць
  [як там -
  "iссiня-чорних"?]
  жужелиць...
  незайманка млосно зiтхає
  п"є канаркову пiсню
  сiк крiзь шкiру та iнше пускає...
  в чорному м"ясi тюльпанiв жодне свiтило
  голосу не подасть -
  в ночi цiй аутичнiй згасло все
  лише грудка свiчки сковзне -
  не затримаєш
  тiльки сережки зблиснуть
  [так мляво i кволо]
  - лишень для перестраху
  нiщо не завадить цим любощам
  позалюдським...
  а згодом все зрозумiло i просто -
  вмре наша дiвчина
  матерi написавши листа
  що точить 
  щось крижане i жагуче
  що сили немає сходити за
  марципанами
  що другий день вже не чесанi коси...
  тiльки попик прийде пiд кiнець
  i скаже комусь з домочадцiв
  якусь беззмiстовну
  але загадкову фразку...
  
  i згодом
  майже впевнений в цьому
  якийсь хворобливий фанат Достоєвського
  зробивши щось бiльш нагальне
  чисто лишень вiд сверблячки дiєвостi
  напише два коротеньких абзаци про мене
  для Вiкiпедi
  кiлька гiпотез збудує про те
  хто моя матiнка
  [ймовiрно молода емансипована панi
  Аполлiнарiя Суслова -
  та ще блядина!
  [прототип Анастасi Фiлiповни]]
  i наостанок вкаже:
  "Автор оповiдання
  "Коричневе i рожеве" -
  iсторi в дусi раннього символiзму
  в центрi яко три днi з життя
  гiмназистки Катерини Iнбер
  своми палкими думками про булочника-єврея
  дiвчина приманює звабливого демона
  який позбавляє  життєвих сил"...
  уявляєте?
  мерзота яка -
  "життєвих сил" -
  повбивав би! -
  вiдгук зiграний в унiсон
  з обличчям моє
  недоладно геронi
  
  хтось подумає
  що це альтернативна iсторiя
  насправдi ж -
  альтернативне повернення
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"