ВОЛЬФ БЕЛОВ

ИМПЕРАТОР ПОЛНОЧНОГО БЕРЕГА

роман

В грязи темных улиц,
В пылу пьяных драк
Голод гуляет -
Съели собак.

Жизнь человека
Иль мяса шматок,
Выбор уж сделан -
Крови поток.

Погребальные звоны
И смрад от костров.
Чума собирает
Подать с дворов.

Племя на племя.
Страна на страну.
Безжалостный век
Продолжает войну.

Жестокий и злобный
Законы попрал.
Насилье и стоны -
У власти тиран.

Кто против восстал,
Тот растерзан давно.
Все новым порядкам
Подчинено.

В огне его силы
Сгорали сердца,
Но волей его
Зацвели города.

Светлана Зубарева.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЗОЛОТО БЕЛЬФЕДДОРА

     Порывы студеного ветра подхватывали колючий снег и бросали в лицо. Прикрываясь плащом, путник втягивал голову в плечи и продолжал свой путь через метель почти вслепую. Изредка он выглядывал из-под плаща и, прищурив глаза от ветра и снега, смотрел в ту сторону, где еще до начала бурана видел на горизонте синюю полосу леса. Сейчас сквозь снежную пелену невозможно было что-либо различить даже в пяти шагах и человек устремлял взгляд вперед не столько в надежде увидеть цель своего пути, сколько по привычке.
     По всей видимости, путник впервые отправился так далеко на полночь¹, к арамейским лесам и явно не был готов встретить такую непогоду: его легкие одежды не могли защитить от холода и снега. Короткие сапоги, холщовые штаны да простая льняная рубаха с разодранным воротом, за который то и дело попадали снежные хлопья, под тонким шерстяным плащом - он уже давно понял, насколько неподходяще это одеяние для северных земель, куда занесли его судьба и собственное упрямство. Ветер раздувал длинные светлые волосы путника, снег таял на лице, но тут же застывал сосульками на усах и бородке.

## 1 Полночь - север. Полдень - юг. Восход - восток. Закат - запад.

     Споткнувшись, человек упал на одно колено. Попытавшись подняться, он снова без сил осел в снег. Закутавшись в плащ, путник решил позволить себе краткий отдых, чтобы хоть отдышаться. Сквозь вой ветра ему чудились голоса из прошлого, а в завихрениях и прорехах снежной завесы виделись картины из другой жизни.

* * *

     Геранда на некоторое время отложила свою вышивку, когда с улицы донеслись возбужденные крики:
     - Псы идут! Псы Орланденга!
     Хлопнула дверь, в дом вбежал ее сын Корлунг.
     - Мама! - крикнул мальчик с порога. - Из Талбота пришел дракар Орланденга! Сегодня будут выбирать воинов!
     Мать неодобрительно покачала головой:
     - Не ходи туда, сынок. Тебе еще слишком рано думать об этом. Ты едва отметил свою тринадцатую весну. Псы не возьмут тебя.
     - Ничего подобного! - воскликнул мальчишка, гордо выпятив грудь. - Я уже готов взять меч!
     Мать не успела больше ничего возразить, Корлунг тут же выбежал из дома. Геранда тяжело вздохнула. В своей решимости мальчишка так напоминал ей своего отца. Тот был так же горяч. Был, пока в далеком походе его не сразила стрела ногарского солдата. Геранда совсем не желала, чтобы ее сын шел по стопам отца. Конечно, мужчин, а в особенности мальчишек, влечет жизнь воина, полная опасностей, кровавых схваток, лихих приключений и подвигов. По крайней мере, именно такой представляется эта жизнь многим. Но только женщины знают, каково это - услышать однажды, что твой сын, брат, муж, отец больше никогда уже не вернется из похода.
     Раз в несколько лет из крепости Талбот - цитадели верховного вождя и главы клана воинов-оборотней - черных псов, приходил дракар. Сам конунг¹ Орланденг выбирал подростков, годных для воинской службы. Мальчишек уводили в крепость, где в течение нескольких лет обучали воинскому ремеслу. Далеко не каждому суждено было стать одним из черных псов, в большинстве своем они становились простыми воинами, но каждый мальчишка, каждый юноша мечтал заполучить на свой щит изображение оскаленного свирепого зверя - символ принадлежности к клану.


## 1 Конунг - вождь племени, военный предводитель, король (др. сканд.)

     Вот и юный Корлунг весь последний год грезил этим. Он мечтал стать воином, как его отец, которого мальчишка никогда не знал. Однако Геранда совсем не разделяла чаяний своего сына. Впрочем, в этот год она могла пока не волноваться - мальчик действительно был еще слишком юн, к тому же, в отличие от сверстников, не отличался крепким телосложением. Вряд ли Орланденга мог заинтересовать такой новобранец.
     Тем не менее Геранда отложила свою вышивку и вышла из дома. Она направилась к пристани, куда уже со всех сторон стекалось практически все население города. Жители Кем-Парна были не слишком избалованы зрелищами, так что прибытие корабля верховного вождя являлось для них весьма значимым событием.
     Над пристанью возвышался нос боевого дракара, украшенный резной головой морского змея. На корме судна белел просторный шатер. Наверняка покои вождя всех кадангов побережья в его замке в Талботе изобиловали роскошью, здесь же, на боевом корабле, все было по-воински просто. На полотне шатра отсутствовала какая-либо роспись или вышивка, щиты, развешанные вдоль бортов, были самыми обычными.
     По пристани с грозным видом расхаживали несколько воинов в черных плащах, с изображением оскаленных псов на щитах.
     У пристани на берегу толпился народ, люди громко переговаривались, обсуждая предстоящее действо. Похоже, конунг не собирался задерживаться в Кем-Парне надолго. Из разговоров соплеменников Геранда узнала, что их вождь сам прибыл навстречу Орланденгу из своего замка и поднялся на корабль. Женщина попыталась отыскать взглядом своего сына, однако безуспешно.
     Из шатра вышел Гедарненг - правитель Кем-Парна, слегка располневший от сытой спокойной жизни коренастый крепыш лет пятидесяти. Как и все вожди, правившие племенами океанского побережья, он принадлежал к клану псов-воинов, о чем свидетельствовало его черное одеяние с золотой вышивкой на вороте и рукавах. За ним в сопровождении своей свиты в таких же одеждах появился сам конунг Орланденг - верховный вождь всех кадангов и глава клана черных псов. В отличие от правителя Кем-Парна верховный вождь был высок и подтянут, хотя имел за плечами более богатый груз прожитых лет, осевший обильной сединой в длинных волосах и аккуратной бородке. Все сошли с корабля на пристань, по-прежнему возвышаясь над простым людом, толпившимся на галечном берегу у самой полосы прибоя.
     Конунг вскинул руку, властным жестом призывая народ к молчанию. Толпа притихла. В наступившей тишине Орланденг торжественно провозгласил:
     - Жители Кем-Парна! Настало время избрать среди ваших детей достойных взять оружие и встать на защиту наших земель, завещанных нам предками!
     При этих словах Геранда поджала губы. Ни она, ни даже старейшие жители Кем-Парна, как и других городов, ни разу не слышали, чтобы враг когда-либо покушался на земли кадангов. С одной стороны владения обитателей океанского побережья отделяла от остального мира гряда неприступных скалистых гор, с другой - Изумрудные леса, способные поглотить в своих таинственных чащобах целую армию. Зато боевые отряды кадангов частенько совершали походы в земли соседей, грабя купеческие галеры, селения в предгорьях Потана и прибрежные города Ногары. Лишь в последние годы черные псы и их последователи отказались от походов, что было вызвано отнюдь не миролюбием. По слухам, на равнинах Ногары, охваченных войной, свирепствовали оспа и чума, занесенные с Черного Берега, уже давно обезлюдевшего от болезней и резни.
     Однако для жителей Кем-Парна, собравшихся в этот час у пристани, все это не имело никакого значения. Почти любой почитал за высокую честь отдать своего сына на воспитание и обучение черным псам. Один за другим отцы выводили своих сыновей, предъявляя их взору Орланденга. Внимательным взглядом конунг ощупывал фигуры мальчишек и кивком выражал свое одобрение, после чего избранные поднимались на причал, гордо поглядывая с высоты на своих соплеменников.
     Одним из последних из толпы вышел Корлунг. По обычаю к конунгу его должен был подвести отец или старший мужчина в семье. Но отец мальчика погиб еще до его рождения, других мужчин в семье не было, а мать не имела такого права, поэтому Корлунг вышел сам. Будь он чуть ближе, Геранда тотчас схватила бы сына за руку и увела прочь, но она оказалась в толпе слишком далеко от него.
     Орланденг взглянул на очередного претендента с нескрываемым удивлением.
     - Как твое имя, мальчик? - спросил конунг.
     - Корлунг, - назвался мальчишка.
     Орланденг пристальнее вгляделся в его лицо.
     - Твой лик мне кого-то напоминает. Не сын ли ты Геранды?
     - Да, это он, - подтвердил Гедарненг, стоявший рядом.
     Геранда услышала их слова и закусила губу. Несколько лет назад ей довелось познакомиться с Орланденгом достаточно близко во время пира в замке Кем-Парн, где она, в числе прочих женщин, прислуживала за столом. Тогда в замок съехалось много вождей и воинов - обслуги не хватало. В ту пору Орланденг еще не был конунгом, верховным вождем его избрали много позже. Геранда провожала гостя в отведенные ему покои, где Орланденг весьма недвусмысленно намекнул, что в эту ночь женщина вполне может исполнить для него обязанности жены. По обычаям кадангов такой гость был вправе потребовать себе любую незамужнюю женщину. Но на вдов это право вождей не распространялось - как женщины, изведавшие супружеское ложе и освобожденные от обязательств смертью супруга, они были вольны сами выбирать себе спутника на ночь. Об этом и сказала Геранда той ночью гостю, подкрепив свои слова острием кинжала. Никто никогда не узнал о той истории, однако Орланденг навсегда запомнил тот кинжал у себя между ног, не забыл он и имя женщины, унизившей его.
     - Сколько тебе лет? - спросил он мальчишку.
     - Пятнадцать! - бойко солгал тот.
     Конунг усмехнулся.
     - Если это так, ты слишком хил для своего возраста. Мне не нужны больные. Я набираю воинов.
     Все вокруг рассмеялись. Мальчишка и в самом деле был не слишком крепок даже для своих тринадцати, и два лишних года совсем не прибавляли ему значимости и внушительности в глазах конунга.
     - Я хочу стать воином! - горячо воскликнул мальчишка.
     - Клен тоже наверняка хотел бы стать могучим дубом, но только кленом и останется, - насмешливо сказал Орланденг.
     Со всех сторон вновь раздался хохот. Геранда закусила губу. Она знала, как болезненно сын воспринимает насмешки и насколько он бывает нетерпелив, горяч и упрям. Женщина начала подозревать, что добром это все не закончится, но вмешиваться уже было поздно.
     - Испытай меня, вождь! - в запальчивости воскликнул мальчишка.
     Его слова вызвали новый взрыв смеха, до того нелепо выглядел этот щуплый юнец, словно неоперившийся птенец, возомнивший себя бойцовым петухом.
     - Отец, этого клопа прихлопнет даже моя сестра, - со смехом сказал Орланденгу молоденький юноша, стоявший чуть позади конунга.
     - Ты уверен, Андененг? - так же смеясь спросил верховный вождь.
     - Конечно, - ответил юноша и позвал: - Ранда!
     Из шатра тут же выбежала юная девушка, совсем еще девочка. Она словно только и ждала, когда ее позовут. Девчонка спрыгнула вниз, прямо на голову Корлунга, и опрокинула его на землю. Усевшись верхом на поверженного мальчишку, Ранда принялась молотить его кулаками под веселые выкрики толпы. Удары были совсем не шуточные, и Корлунг мгновенно ослеп на один глаз, а во рту почувствовал вкус собственной крови из разбитых губ. Несмотря на полную растерянность, мальчишка все-таки вывернулся из-под бойкой противницы, оттолкнул ее в сторону и вскочил на ноги.
     Ранда замерла в напряженной позе, словно кошка, готовая в любой миг снова броситься в драку. Она была чуть старше Корлунга и немного выше, однако в схватке мальчишка, хоть и не без труда, все же смог бы ее изрядно поколотить. Но знакомый голос остановил его:
     - Сынок!
     Сквозь туман, застилавший единственный уцелевший глаз, Корлунг увидел в толпе свою мать. Сразу вспомнился случай, как однажды на его глазах один из соседей избил свою жену за мелкий проступок. Это настолько впечатлило мальчика, что в тот день он клятвенно заверил мать, что никогда не поднимет руку на женщину. А ведь мужчина должен держать свое слово, иначе он уже не мужчина, не воин, не каданг.
Корлунг непроизвольно разжал кулаки. Воспользовавшись его замешательством, Ранда бросилась вперед и ударила с такой силой, что мальчишка снова упал. Это было так обидно, что слезы сами собой хлынули из глаз. Кое-как увернувшись от очередного удара, Корлунг вскочил и со всех ног бросился бежать прочь под беспощадный смех толпы.
     - Ваш род мельчает, - заметил Орланденг, обращаясь к Гедарненгу, но так, чтобы слышали все. - Вот что бывает, когда мужчину воспитывает женщина. В нем нет ни стойкости, ни храбрости. Это уже не воин.
     - Истинно так, - подтвердил правитель Кем-Парна, сокрушенно покачав головой.
     - По крайней мере, ему хватает смелости не выбирать себе в противники женщин, - твердо произнесла Геранда.
     Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали все. Орланденг нахмурился, увидев Геранду в толпе, однако женщина уже повернулась к нему спиной и пошла прочь, не удостоив верховного правителя кадангов даже взглядом. Сжав зубы, конунг с трудом подавил вспыхнувшую ярость - своенравной вдове вновь удалось уязвить его самолюбие, на сей раз прилюдно.
     Между тем Корлунг бежал прочь из города, не разбирая дороги. Слезы безудержным потоком лились из глаз, жгучая обида заглушала даже боль. Он и не заметил, как оказался в лесу, в тенистом сумраке могучих вековых деревьев. Споткнувшись, мальчик упал на толстое, как бревно, корневище. Он не стал подниматься, а, обняв корневище и прижавшись к нему щекой, разрыдался еще горше.
     - Что так опечалило тебя, сын мой? - послышался спокойный ровный голос.
     Мальчик почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то ободряюще похлопал его по плечу. Он вскинул голову и огляделся. Менее всего Корлунгу хотелось бы сейчас, чтобы кто-то увидел его плачущим. Однако рядом никого не было, лишь ветви склонились над ним.
     - В чем твоя печаль, мальчик? - услышал Корлунг все тот же голос.
     - Кто ты? - недоуменно спросил Корлунг, вновь бросив взгляд по сторонам. - Почему я тебя не вижу?
     От удивления он даже на какое-то время забыл о происшествии на пристани и слезы мгновенно просохли.
     - Ты видишь меня, - ответил таинственный голос. - Просто не замечаешь, как многие твои соплеменники.
     Неожиданно две ветви подхватили мальчика под руки, подняли и поставили на ноги лицом к стволу огромного дуба, поросшему от древности густым мхом и увитому плющом.
     - Это... это ты говоришь со мной?! - ошеломленно выдохнул Корлунг, обращаясь к дереву.
     - Я, сын мой, - все так же ровно и спокойно отозвался голос.
     В узловатых наплывах коры, покрытых мхом, мальчику почудились черты огромного лица. Казалось, неведомое древесное существо было расположено к нему доброжелательно.
     - Кто ты? - удивленно и несколько испуганно прошептал Корлунг.
     - У меня нет имени, - ответил живой дуб. - Я есть то, что ты видишь, сын мой.
     - Почему ты называешь меня сыном? - снова удивился мальчик.
     - Я видел, как зажигались звезды этого мира, видел, как вздымались горы, как леса покрывали равнины... Я видел, как наряду с другими существами появились вы, люди. Все вы для меня юны, как дети.
     - Ты так стар?! - в очередной раз удивился Корлунг.
     Он окинул взглядом могучий ствол, который смогли бы обхватить разве что человек двадцать. Мальчику подумалось, что при такой толщине дуб должен доставать своей вершиной до облаков. Он задрал голову, но взгляд уперся в низкий зеленый свод. Похоже, дуб был ненамного выше прочих деревьев, зато крона его оказалась так широка, что в ее тени раскинулась обширная поляна.
     Тут Корлунг вдруг понял, что оказался в густом лесу и совершенно не представляет, как выбраться обратно, на дорогу к Кем-Парну.
     - Не бойся, - произнес дуб, словно почувствовав его тревогу. - Ты не заблудишься в моем лесу.
     Осмелев, мальчик подошел ближе и осторожно коснулся рукой коры дуба в том месте, где ему виделась щека странного древнего существа.
     - Так в чем же твоя печаль, сын мой? - спросил дуб. - Кто обидел тебя?
     При этих словах мальчик вновь почувствовал, как болит разбитое лицо, и вспомнил, что случилось на пристани. Глаза снова наполнились слезами, но Корлунг сдержался. Усевшись на корневище, он принялся рассказывать о том, как в один миг разрушились все его мечты стать настоящим воином, как он был унижен и оскорблен на глазах у всех. Никому на свете он не смог бы открыться, но своему странному собеседнику поведал все без утайки.
     - Зачем мама остановила меня?! - негодовал Корлунг. - Я мог бы поколотить эту девчонку! Она сделала меня посмешищем.
     - Не брани свою мать, сын мой, - мягко произнес дуб. - Она поступила так, как считала нужным для тебя, не позволила тебе нарушить свой же обет. Думаю, в глубине души ты сам сознаешь, что она права. Излишнее уважение к дочерям своего народа не в правилах кадангов, но ни одного мужчину не красит схватка со слабой женщиной, тем более, если он собирается стать воином.
     - Слабой?! - снова вознегодовал Корлунг. - Видел бы ты ее! Настоящая пантера!
     - Я видел, - спокойно отозвался дуб. - Да, она ловка и быстра, но все равно остается женщиной, существом, что дарит жизнь вам, людям. Подумай о том, что и она когда-то станет матерью и будет дорога своим детям, как дорога тебе твоя мать. Не позволяй злости взять над собой верх. Не ожесточай свое сердце, сын мой.
     - Ты все видел? - недоуменно переспросил Корлунг. - Как ты мог видеть? Ты же здесь. Даже ты не сможешь увидеть отсюда Кем-Парн.
     - Я всюду, где есть трава и деревья. Корни связывают всех нас. Находясь на одном месте, я могу знать, что происходит в Изумрудных лесах или степях Ногары и даже в полуночных лесах арамеев и хошимов. На берегу океана, среди ваших скал, тоже ведь есть деревья. Есть они и в Кем-Парне.
     - Зачем же ты меня расспрашивал, если и так уже все знаешь? - в очередной раз удивился мальчик.
     - Я хотел услышать эту историю именно от тебя. Правдивую историю, так, как ты сам ее воспринимаешь. Только высказав собственные мысли вслух, человек способен дать им верную оценку. Впрочем, иногда она бывает и ложной. Ты пока на распутье, сын мой. Какой же дорогой ты пойдешь?
     - Никакой, - пробурчал Корлунг, обняв свои колени и уткнувшись в них лицом. - В город я уже точно не смогу вернуться. После такого позора...
     - Ты считаешь, что совершил что-то постыдное, сын мой?
     Корлунг пожал плечами.
     - Не знаю. Наверное... Ведь я не сумел защитить себя, меня поколотила девчонка, и я... Я заплакал. Все это видели. Теперь я уже никогда не стану воином, не вступлю в клан.
     - А что значит для тебя быть воином, сын мой? - снова спросил дуб.
     От этого вопроса мальчик слегка растерялся.
     - Ну-у... Сражаться с врагами... Я не знаю...
     - Сила воина не только в крепких руках и умении владеть оружием. Главное для воина - сила духа. Как бы ты ни был могуч, если твой дух слаб, тебе никогда не стать бойцом. Преодолей себя, свой страх и вернись в город. Смотри людям в глаза прямо, не отводя взгляд. Сумеешь победить себя самого - одолеешь и врага.
     - Я не знаю, смогу ли я... - растерянно пробормотал Корлунг.
     Он представил, как будут смеяться над ним сверстники и указывать на него пальцами. Ведь его поколотила девчонка на глазах у всех. Хоть и дочь самого верховного вождя, но все-таки девчонка.
     - Ты требовал от конунга, чтобы он испытал тебя, - напомнил дуб. - Сначала испытай себя сам.
     - Хорошо, - согласился Корлунг с тяжелым вздохом. - Я сделаю так, как ты говоришь.
     Он поднялся на ноги.
     - Мне идти прямо сейчас? - робко спросил мальчик.
     - Решать тебе, сын мой. Я тебя не гоню. Выбор только за тобой.
     Корлунг огляделся по сторонам и заметил едва приметную тропку, что, петляя, скрывалась в чаще.
     - Куда ведет эта тропинка? - поинтересовался мальчик больше из желания потянуть время, чтобы подольше не возвращаться домой, чем из любопытства.
     - Пойди по ней и узнаешь. Но имей в виду: то, что ждет тебя в конце этого пути, может изменить всю твою жизнь и не обязательно в лучшую сторону. Выбор за тобой, сын мой.
     Корлунг снова взглянул на тропку. Неизвестно, что ждет его там, в темной глубине леса, но сейчас неизвестность пугала гораздо меньше, чем возвращение в родной город.
     - Мне можно будет еще тебя увидеть? - спросил он у дуба.
     Почему-то Корлунг был уверен, что ему снова захочется услышать ровный спокойный голос этого необычного древнего существа.
     - Конечно, сын мой. Ты сможешь прийти ко мне, когда пожелаешь. Помни, мальчик, свой путь ты всегда выбираешь для себя сам.
     Корлунг поднял ладонь, жестом попрощавшись с дубом, как это было принято у кадангов, и зашагал по тропке в темную глубину леса.
     - Мир тебе, сын мой, - прозвучало вслед.
     Деревья обступили мальчика со всех сторон, однако идти по тропе оказалось довольно легко - колючие ветви будто сами собой раздвигались перед ним. Через некоторое время Корлунгу показалось, что кто-то следит за ним из зарослей, а вскоре он услышал сдавленный смешок.
     - Кто там? - насторожился Корлунг. - Покажись!
     Из зарослей с шумом выпорхнуло нечто и опустилось на большой толстый сук, сложив за спиной большие белые крылья. Корлунг с изумлением увидел красивую юную девушку в легкой полупрозрачной тунике.
     - Ты ириада? - ошеломленно спросил мальчик.
     - Да, я одна из них, - ответила девушка тонким певучим голоском.
     - Я слышал, что вы живете только в Изумрудных лесах.
     - Это так, - кивнула девушка.
     - Как же ты оказалась здесь?
     Ириада весело рассмеялась.
     - Захотелось на тебя посмотреть. Над нами нет ничьей власти, мы летаем там, где захотим.
     - Как тебя зовут? - спросил мальчик.
     - Мирра, - ответила девушка. - А тебя?
     - Корлунг.
     - Какой ты красивый мальчик, - игриво заметила ириада.
     Корлунг смутился. Подумав, какой вид он должен иметь после побоев, мальчик чуть было не решил, что ириада попросту насмехается над ним, однако ее улыбка казалась доброжелательной.
     - Ты знаешь, что там? - спросил Корлунг, указав в чащу, где среди темных зарослей скрывалась тропа.
     - Знаю, - кивнула Мирра. - Скоро узнаешь и ты. Не бойся.
     - Я не боюсь.
     Мирра снова рассмеялась.
     - Тогда иди.
     Корлунг нахмурился. Ему снова почудилось, будто лесная обитательница насмехается над ним, и подозрения начали перерастать в уверенность.
     - И пойду.
     - Иди-иди! - подзадорила его ириада, игриво улыбаясь.
     - И пойду! - решительно повторил Корлунг.
     - Иди! - продолжала дразнить его Мирра. - Что ж ты стоишь?
     Корлунг лишь махнул рукой, поняв, что препираться с шаловливой ириадой можно до бесконечности, и продолжил свой путь. Перепархивая с ветки на ветку, ириада сопровождала его всю дорогу, не отказывая себе в удовольствии изредка поддразнить мальчишку. Впрочем, Корлунга не слишком уязвляли смешки и ехидные, задиристые замечания его странной попутчицы. Вскоре он уже начал чувствовать себя в обществе ириады легко и непринужденно, словно дружил с ней много лет. Он даже не задумывался о том, что видит то, что не доступно для взора практически любого смертного. Корлунг слышал сказания об ириадах - диковинных крылатых лесных девушках, обитающих в Изумрудных лесах под сенью живых говорящих деревьев. Они были миролюбивы и не ведали страха, однако предпочитали скрываться в чащобах, не показываясь людям. Любой, кто вознамерился бы отыскать ириаду, был обречен на неуспех, того же, кто задумал бы пленить лесную девушку, ждала верная смерть на тропках Изумрудных лесов. Живые леса оберегали свои тайны, не нападая на людей первыми, но и не допуская посягательства с их стороны. Мальчик никак не ожидал, что встретит именно здесь сразу двух таинственных обитателей Изумрудных лесов, да и никто из соплеменников не мог бы даже предположить подобного.
     Первое время Корлунгу не давали покоя слова дуба о выборе, почему-то он вновь и вновь вспоминал их, пытаясь постичь смысл услышанного. Потом мысли соскочили на верность слову, которое он едва не нарушил. Настоящий мужчина всегда верен клятве. А он мужчина? Ведь его побила девчонка. Но он же ее не тронул, не нарушил слово. Под бойкий стрекот ириады мысли совсем перепутались, мальчик даже тряхнул головой, словно пытаясь если не избавиться от одолевших его размышлений, то хотя бы расставить все по местам. В конце концов ему пришлось отказаться от попыток здраво рассуждать - в обществе Мирры это было просто невозможно, ее колкие замечания, вопросы и смешки не позволяли сосредоточиться.
     За разговорами с болтливой ириадой - причем большей частью говорила она - время пролетело незаметно. Корлунг вышел на широкую поляну, немногим меньше той, что раскинулась под сенью живого дуба, посреди которой стояло неказистое деревянное строение, скорее похожее на большой шалаш, чем на дом. Из отверстия в крыше вился дымок, изнутри слышался звон металла.
     - Что там? - спросил Корлунг, остановившись.
     - Пойди туда и увидишь сам, - ответила Мирра.
     - И пойду! - с вызовом воскликнул мальчишка. - Думаешь, испугаюсь?
     - Иди-иди, - в очередной раз подзадорила его ириада.
     Корлунг не стал вступать с ней в перепалку, он уже давно понял, что спорить с лесной обитательницей бесполезно - для нее это все просто веселая игра. Ничего не ответив, он направился к строению. Мирра осталась стоять на месте, внимательно наблюдая за ним.
     Мальчик уже догадался, что оказался перед кузней. То, что он увидел, заглянув в распахнутые настежь большие, как ворота, двустворчатые двери строения, подтвердило его догадку. У наковальни стоял высокий старик с коротко остриженной бородой. Из-под грязной головной повязки выбивались длинные седые волосы. Лицо кузнеца было изрезано глубокими морщинами и потемнело - то ли от прожитых лет, то ли от жара горна. Старик держал щипцами раскаленную заготовку и мерно бил по ней молотом, наполняя округу металлическим звоном. От каждого удара в стороны разлетались снопы искр, отскакивали от кожаного фартука мастера.
     Затаив дыхание, Корлунг следил за работой старика. В Кем-Парне не было кузницы, оружие, доспехи и инструменты в город привозили торговцы. Мальчик лишь слышал о кузнецах-чародеях, что скрываются от непосвященных глаз в лесах и пещерах и способны не только властвовать над медью и бронзой, но и добывать железо из упавших с неба камней¹ и превращать его в несокрушимую сталь.

## 1 Упавший с неба камень, небесный камень - метеорит.

     Мастер исподлобья взглянул на мальчишку и вдруг сурово спросил:
     - Так и будешь без толку торчать в дверях?
     Корлунг растерялся.
     - А что... что я должен делать?
     - Подбрось дров и раздуй мехи, - потребовал кузнец. - Огонь совсем погас в горниле. Поторопись, у нас много работы.
     Мальчик послушно поспешил выполнить распоряжение старого мастера.
     Увидев, как он скрылся в воротах кузни, Мирра грустно улыбнулась и прошептала:
     - Вот ты и выбрал свой путь, Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна.

* * *

     Попавший за шиворот снег вернул человека от образов прошлого к действительности. Он тряхнул головой и грозно прорычал сам себе:
     - Не спать! Не смей засыпать, скотина!
     Одним рывком он поднялся из сугроба, который намело вокруг него. С головы и плеч осыпался сугроб поменьше. Еще немного, и путника замело бы с головой так, что никто уже не смог бы его обнаружить в степи до самой весны.
     Ударивший в грудь ветер едва не свалил путника обратно в снег. Замерзшие, онемевшие ноги плохо слушались. Человек снова прикрыл голову плащом и продолжил свой путь, утопая в снегу по колено. Он спотыкался, падал, но снова вставал, упрямо продвигаясь сквозь метель к лесу. Путник знал - только там, под защитой могучих разлапистых елей, он сможет укрыться от бурана. Бездумно перебирая ногами, мыслями он вновь и вновь возвращался к давно ушедшим в прошлое событиям из другой жизни.

* * *

     Над чаном с шипением взвилось облако пара, когда Корлунг окунул в холодную воду раскаленный добела клинок. Выждав немного, он вынул меч из помутневшей воды и внимательно осмотрел со всех сторон, словно любуясь. Это был его первый меч, и юноша считал себя вправе гордиться своим мастерством. Арденг - старый кузнец и наставник Корлунга, взял клинок из рук своего ученика и так же внимательно осмотрел со всех сторон.
     - Что-то не так, учитель? - настороженно спросил Корлунг, пытаясь заглянуть снизу в глаза старика.
     Минувшие годы, казалось, нисколько не отразились на старом мастере, он был все так же крепок и высок, держал спину прямо, не сутулясь. Корлунг же, за несколько лет работы в кузне превратившись из щуплого угловатого мальчишки в крепкого широкоплечего юношу, в рост вытянулся ненамного и по-прежнему оставался ниже своего наставника.
     - Клинок хорош, - сурово произнес кузнец. - Ты вложил в свою работу немало труда и усердия, но слишком мало души. Это мертвый меч.
     - Мертвый? - недоуменно переспросил Корлунг. - Я не понимаю тебя, учитель.
     - В нем нет души, - пояснил старый мастер.
     - Души? - вновь удивился юноша. - Какая может быть душа в куске стали?
     - Для большинства людей меч - просто орудие смерти, - ответил кузнец. - Для тех же, кто знает в этом толк, меч - неотъемлемая часть воина, продолжение его руки, то, что повинуется даже не движению, а одной лишь мысли, малейшему желанию своего обладателя. В самом таком клинке дух воина. Ты выковал отличный меч, но истинный мастер вкладывает в свой труд не только свое умение, но и душу. Тогда и любое его изделие становится живым, будь то плуг, подкова или меч. Живой клинок способен одним ударом разрубить вражескую плоть вместе с доспехом от плеча до пояса. Только живой меч может стать единым целым с его владельцем.
     Корлунг озадаченно хмыкнул и почесал в затылке. Глядя на его растерянную физиономию, Арденг рассмеялся.
     - Не бери в голову, мой мальчик, - сказал старик, похлопав ученика по плечу. - Ты многое перенял от меня и стал искусным мастером. На свете есть много умелых кузнецов, но лишь немногие способны создать по-настоящему живой меч.
     - А ты, учитель? - поинтересовался Корлунг. - Ты делаешь такие клинки? Покажи мне.
     Арденг сразу помрачнел, его и без того темное лицо потемнело еще больше.
     - Нет, мой мальчик, - произнес он, покачав головой. - Я уже давно не изготавливаю такие мечи и вообще стараюсь не ковать оружие. На свете слишком мало истинных воинов, а простые головорезы и грабители найдут себе оружие и без моей помощи.
     - Мне давно уже кажется, что ты не очень-то жалуешь черных псов и вообще воинов, - осторожно заметил Корлунг.
     Арденг усмехнулся.
     - Тебе правильно кажется. Это вы, безусые юнцы, считаете, что состоять в клане черных псов - верх доблести и почета. Но в основе клана лежит предательство. Более тысячи лет назад они предали своего бога. Но бог напомнил псам о себе, когда они менее всего этого ожидали и были полностью уверены в своей силе.
     В голосе Арденга звучало даже не пренебрежение к клану, правившему всем побережьем океана, а настоящее презрение. В этом он был схож с матерью Корлунга. Геранда тоже весьма нелестно отзывалась о псах-воинах и вообще обо всех, кто стремился посвятить жизнь воинскому ремеслу. Она никогда не напоминала сыну о том позоре, которому он подвергся на пристани, будучи мальчишкой, и благодаря чему навсегда лишился надежды вступить в клан, но Корлунг понимал - мать довольна, что ей не придется провожать его в поход. Некоторое утешение Корлунг находил для себя в ковке оружия, чему уже несколько лет его обучал Арденг, да в старых воинских преданиях.
     - Расскажи, учитель, - попросил Корлунг. - Как бог напомнил о себе псам?
     Арденг не заставил себя долго упрашивать. Он весьма неохотно распространялся о ратных доблестях как псов, так и их противников, но редко упускал случай поязвить на их счет.
     - Давным-давно, когда еще мой дед был моложе, чем ты сейчас, черные псы заключили союз с Тенью, собрали сотни кораблей, перетащили их через Большой порог и двинулись к побережью Ногарской империи. Принято считать тот поход не удавшимся из-за сильного шторма, что не позволил флоту дойти до столицы Ногары. Никто из псов до сих пор не желает признавать трусость своих предшественников и предков. На самом деле они встретили Бельфеддора. Именно он заставил псов отступить без боя, и они бежали, не оглядываясь.
     - Бельфеддор? - переспросил юноша. - Кто это?
     - Это и есть преданный псами бог, - пояснил кузнец, - Впрочем, они стоили друг друга. Среди своего войска он был главным висельником и убийцей.
     Арденг в сердцах сплюнул.
     - Почему ты так недолюбливаешь воинов и все, что с ними связано? - удивился Корлунг. - Мне казалось, тебе нравится ковать оружие. Когда ты работаешь над новым клинком, у тебя даже взгляд становится такой...
     - Потому и не люблю, что сам был воином, - хмуро ответил Арденг. - Я ценю оружие за его изящество и кую мечи, совершенствуя собственное мастерство. Но я ни на миг не забываю, что в каждом новом клинке, наконечнике стрелы или копья таится смерть десятков людей.
     - Ты был воином?! - изумленно вскричал Корлунг. - Почему ты никогда не рассказывал об этом раньше?
     - Потому, что нечего рассказывать, - проворчал Арденг.
     Он отложил в сторону меч, выкованный учеником, тяжело вздохнул и, взяв Корлунга за плечи, сурово продолжал, глядя юноше в глаза:
     - Война - это не лихие приключения и вольная веселая жизнь. Прежде всего - это кровь и смерть. В свое время я достаточно поскитался по свету, узнал эту жизнь со всех сторон, но не видел ничего страшнее войны. Я видел целые поля, усеянные мертвыми телами, где вороны обжирались настолько, что не могли взлететь. Я видел, как корчатся в муках, медленно умирая, искалеченные бойцы. В этот миг они совсем не похожи на лихих вояк, больше напоминают испуганных мальчишек. Я помню их глаза - боль, отчаянное желание жить и обреченность. Я видел изрубленные тела стариков, женщин и детей в захваченных городах и селениях, видел обугленные трупы мирных жителей, заживо сожженных в своих домах, видел обезумевших от страха и стыда юных девушек, безжалостно поруганных толпой озверелых убийц в доспехах. Я видел детей, плачущих средь развалин, видел, как женщины, рыдая, вытаскивали из груды мертвых тел трупы своих сыновей, мужей, отцов. Я видел, как люди умирают с голоду, обобранные дочиста солдатней, и дерутся за обглоданную кость с дикими собаками. Вслед за войной всегда неизбежно приходят голод и мор, выкашивая люд не менее усердно, чем клинки. Все это я видел и слышал их голоса, крики, мольбы, стенания... Хочу забыть, но не могу...
     Арденг снова вздохнул.
     - И все-таки я хотел бы стать воином, - тихо произнес Корлунг.
     - По-прежнему хочешь вступить в клан? - спросил Арденг.
     После короткого раздумья юноша покачал головой.
     - Нет. Пожалуй, нет. Я не забыл, как они обошлись со мной пять лет назад, и никогда этого не забуду.
     Арденг усмехнулся и хлопнул ученика по плечу.
     - Не забивай себе голову лишними мыслями. Иди отдыхай, мой мальчик. Ты славно потрудился сегодня. Твоя подружка уже заждалась.
     Корлунг и в самом деле давно уже слышал мелодичный голос Мирры. Нежная, добрая песня девушки, казалось, наполняет весь лес, и все лесные обитатели притихли, вслушиваясь в чарующие звуки голоса ириады.
     Юноша покинул кузню и углубился в лес, шагая вдоль ручья вверх по течению. Он не смог бы отыскать девушку по голосу - ее песня странным образом звучала над лесом отовсюду. Впрочем, Корлунг и не собирался отправляться на поиски, он не сомневался - Мирра сама придет к нему, как это уже бывало не раз.
     Освободившись от одежды, Корлунг окунулся в прохладную воду ручья, подставив тело течению. Уже не в первый раз он слышал песни Мирры, но, как и прежде, чарующие звуки голоса ириады завораживали юношу. Даже ветви деревьев, склонившиеся над ручьем, казалось, покачиваются в такт мелодичным переливам. Знающие люди поговаривали, что в своих владениях в Изумрудных лесах ириады способны своими песнями усыпить навсегда неосторожных или враждебно настроенных путников. Но Корлунг не опасался наваждения, он любил отдыхать после работы в кузне вот так, лежа в водах ручья, обволакивающих его прохладными объятиями, под мелодичные звуки голоса Мирры, закрыв глаза и теряя ощущение времени.
     Неожиданно песня смолкла, а вскоре к берегу ручья выбежала Мирра. Юноша приподнялся на локтях ей навстречу, ничуть не смущаясь своей наготы, прикрытой лишь прозрачной водой. Девушка задорно рассмеялась, сбросила с себя тунику и, с шумным плеском бросившись к Корлунгу, прильнула к его груди. Юноша обнял нежное трепещущее тело ириады, заглянул в ее зеленые глаза. За минувшие после их первой встречи годы лесная обитательница ничуть не изменилась. Видимо, правы были те мудрецы, что утверждали, будто над ириадами не властно время. Сама Мирра никогда не говорила об этом серьезно, но Корлунг подозревал, что, несмотря на шаловливый характер и ребячество, девушка намного старше даже старого Арденга. Но сейчас, когда на него смотрели зеленые глаза ириады, на губах чувствовалось ее дыхание, а к обнаженному телу прижималась ее нежная нагота, это не имело никакого значения.
     - Я так люблю слушать твои песни, - произнес Корлунг.
     Девушка игриво улыбнулась.
     - Ириады - жрицы любви, мы всем дарим радость.
     - Тогда подари радость мне, - прошептал Корлунг и прильнул поцелуем к ее влажным губам.
     Ириада обняла его и обвила крыльями. Два обнаженных тела сплелись в единое целое. С этого мига для них двоих больше не существовало ничего вокруг, весь мир остался где-то в стороне, были только он и она - оба растворились в волнах блаженства, наслаждаясь близостью и ласками друг друга.

* * *

     Путник вновь поймал себя на том, что, предавшись воспоминаниям, медленно засыпает. Зачерпнув горсть снега, он растер его по лицу. Это мало помогло, но все же усилием воли человек заставил себя подняться из сугроба и сделать новый шаг.
     - Вперед, - приказал он сам себе.
     Впрочем, онемевшие от холода губы еле шевелились, и путник мог издавать лишь невнятные хриплые звуки.
     Даже руки уже шевелились с трудом, плечи онемели. Путник все реже пытался укрыться за плащом, ветер бил прямо в грудь, бросая снег в лицо и за пазуху, но человек мало что чувствовал. Лишь природное упрямство не позволяло ему сдаться. Он то и дело падал на колени, но снова вставал. Зацепившись за что-то ногой, путник дернул и вытянул из-под снега обломанную ветку кустарника. Опустившись на одно колено, он осторожно коснулся места слома. Мысли вновь унесли путника в далекое прошлое.

* * *

     Корлунг быстро шагал по лесной тропе, держа в одной руке затупленный меч. Послышался шорох листвы, и через мгновение из зарослей выпорхнула Мирра, преградив ему путь.
     - Зачем тебе эта железка? - настороженно поинтересовалась девушка.
     Голос ее был непривычно серьезен, а в глубине зеленых глаз угадывалась тревога.
     - Отец велел принести меч, - нехотя ответил юноша.
     - Велел? - недоверчиво переспросила ириада.
     - Разрешил, - уточнил Корлунг.
     Мирра обхватила его за плечи, приблизившись почти вплотную и глядя прямо в глаза.
     - Зачем тебе это? - мягко спросила ириада. - Разве нам плохо вместе? Ты хочешь покинуть меня?
     Обворожительный взгляд ириады мог свести с ума кого угодно. В такие моменты Корлунгу не хватало выдержки побороть соблазн, не устоял он и сейчас и, обняв девушку, впился в ее губы страстным поцелуем. Узкая ладошка Мирры скользнула под его рубашку и легла на грудь, еще больше возбуждая кровь и кружа голову.
     Все же, сделав над собой усилие, юноша отстранился.
     - Разве нам плохо вместе? - настойчиво повторила свой вопрос девушка.
     - Ты же знаешь, Мирра, как я счастлив с тобой, - ответил Корлунг. - Я люблю тебя...
     - Тс-с!, - Мира прижала палец к его губам, заставив замолчать. - Не говори так больше. Никогда.
     - Почему? - удивился Корлунг.
     - Потому, что это не так.
     - Мирра, я совсем тебя не понимаю, - растерялся юноша.
     - Почему ты хочешь уйти? - печально спросила Мирра.
     - Я всего лишь иду к отцу, - ответил Корлунг, недоумевая. - Что тебя так расстроило?
     Мирра тяжело вздохнула. В уголках ее печальных зеленых глаз заблестели слезинки.
     - Ты уйдешь, - обреченно прошептала она. - Ты взял меч - значит, уйдешь.
     - Да с чего ты это взяла?! - воскликнул Корлунг.
     Ничего не ответив, ириада взмахнула крыльями и скрылась в кронах деревьев.
     - Мирра! - крикнул Корлунг ей вслед.
     Первым желанием было броситься за ней вдогонку, но юноша понимал всю тщетность такой попытки. Догнать ириаду не смог бы никто из смертных.
     Корлунг недоуменно хмыкнул. Странное поведение Мирры совсем сбило его с толку. С тех пор, как отец-дуб согласился обучить юношу воинскому ремеслу, ириада все чаще хмурилась, ее песнь все реже разносилась над лесом.
     О вступлении в клан псов-воинов нечего было и думать. Даже если бы все забыли о той истории, что случилась на пристани несколько лет назад, собственная гордость не позволила бы Корлунгу присоединиться к людям, подвергшим его унижению. Но несмотря ни на что, мысль о том, чтобы стать воином, не покидала юношу. Мать, уже надеявшаяся, что эта блажь навсегда покинула голову сына, неодобрительно восприняла его желание, Арденг же разразился отборнейшей бранью, когда Корлунг попросил его дать несколько уроков. Юноша и не подозревал, что его учитель способен так сердиться. На мгновение ему даже показалось, что кузнец ударит его. Но старый мастер лишь прогнал ученика из кузни на весь день.
     Только у древнего дуба-отца Корлунг неожиданно нашел поддержку. Как ни странно, именно он взялся обучать юношу воинскому ремеслу и искусству выживания среди врагов. Поначалу Корлунг засомневался в опыте древнего существа - все-таки было трудно заподозрить в растении, хоть и весьма необычном, бывалого бойца. Однако после первых же уроков сомнения развеялись, да и сам Арденг подтвердил, что лучшего наставника в этом деле Корлунгу не найти на всем побережье. Хоть старому кузнецу и не пришлись по душе занятия юноши, против воли дуба-отца он возражать не стал. До сих пор Корлунг обучался драться на палках и кулачному бою, сегодня он должен был начать учиться владеть настоящим оружием.
     Странный разговор с Миррой омрачил душу, и на знакомую поляну Корлунг вышел уже совсем поникший.
     - Мир тебе, сын мой! - мягко приветствовал его ровный голос дуба.
     Приблизившись к огромному стволу, Корлунг коснулся ладонью заросшей мхом коры и ответил:
     - И тебе мир, отец.
     - Твой лик печален и на душе тяжесть, - заметил дуб. - Что огорчило тебя, сын мой?
     - Мирра, - хмуро ответил юноша. - Она как-то странно ведет себя. Я совсем перестал понимать ее.
     - Девочка очень привязалась к тебе и боится разлуки. Ее век гораздо дольше, чем у простых женщин, она уже много раз теряла тех, кто был ей дорог, и не хочет потерять снова.
     - Но с чего ей взбрело в голову, что я собираюсь покинуть ее? - удивился Корлунг. - Объясни мне, отец? Я чего-то не знаю?
     - Никто не знает в точности свою судьбу. Но каждый может ее предугадать. Когда на распутье человек сворачивает в какую-то сторону, любой, кому уже знакома эта дорога, может сказать, что ждет его в конце. Скажи, сын мой, тебе нравится здесь?
     - Конечно! - воскликнул юноша. - Мне нравится жить здесь с тобой, с Арденгом и Миррой. Я даже уговаривал маму перебраться сюда, но она почему-то не хочет покидать Кем-Парн.
     - У твоей мамы совсем другая жизнь. А какую жизнь выберешь для себя ты? Я вижу, ты все-таки принес меч. Значит ли это, что ты окончательно сделал свой выбор?
     - Конечно! - снова воскликнул Корлунг.
     - Вот это и печалит девочку. Мужчины берут в руки оружие и надевают воинскую броню не для того, чтобы сидеть у домашнего очага. Рано или поздно их уводит дорога на поля далеких сражений. Назад возвращаются немногие. Ты готов к этому?
     - Да!
     - Не торопись с ответом, сын мой. Может статься, что, ступив на этот путь, ты никогда не будешь счастлив сам и сделаешь несчастными многих. Готов ли ты к этому? Подумай хорошенько, назад пути уже не будет.
     - Готов! - решительно произнес Корлунг.
     - Тогда возьми меч. Не стану скрывать, сын мой, мне не по душе твой выбор. Но ты слишком горд и слишком упрям - эти два качества часто сводят мужчин в могилу раньше срока. Не хочу, чтобы твоя жизнь прервалась слишком рано. Я дам тебе силу, что поддержит и твою гордыню, и твое упрямство. Лишь взявшись за меч и возненавидев врага, ты еще не становишься воином, пока ты просто человек с оружием, и любой опытный боец, даже не будучи хорошо вооруженным, сможет легко одолеть тебя в поединке.
     Перед носом Корлунга, разбрызгивая комья земли, вверх взвился толстенный корень с длинными отростками, словно с руками. Юноша отшатнулся назад и, ухватившись за рукоять меча покрепче обеими руками, принял боевую стойку.
     - Успокой свое сердце, выровняй дыхание, - услышал он повелительный голос дуба. - Ярость воина должна быть холодна.
     - Разве такое может быть? - удивился Корлунг, за что получил удар веткой в лоб.
     - Может. Слепая безрассудная ярость, как и злоба, не знает цели. Направь ее туда, где враг.
     - А где враг? - осторожно поинтересовался Корлунг.
     Он с опаской покосился наверх, ожидая нового удара веткой.
     - Перед тобой, - прозвучал ответ.
     Корень, поднявшийся перед ним, качнулся, взмахнув отростками. Корлунг отступил еще дальше.
     - Я боюсь поранить тебя, отец, - нерешительно сказал он.
     Нерешительность стоила ему еще одного удара, на сей раз по спине. Тренируясь с палкой и шестом, Корлунг был более уверен в себе, но сейчас в его руках был меч. Хоть и специально затупленный, но все-таки настоящий меч.
     - Не бойся, сын мой. Рази!
     Несмотря на привычное обращение, сейчас дуб разговаривал с ним довольно жестко и не скупился на удары, побуждая юношу к более решительным действиям.
     Корлунг шагнул вперед и нанес удар. Вернее, хотел нанести. Его клинок наткнулся на толстый сук, невесть откуда взявшийся, еще одна гибкая ветвь оплела руки, а под ноги ударил корень. Через мгновение Корлунг припечатался спиной к земле, а у горла оказалось затупленное лезвие его собственного меча.
     - Ярость должна быть холодна, - наставительно повторил дуб. - Не горячись в схватке, контролируй положение и, нападая, будь готов отступить. Следи за движениями противника, но не забывай оглядываться. Ты должен держать под обзором все поле боя. Бывалые воины, рубившиеся во многих схватках, спиной чувствуют опасность, тебе же еще этому учиться и учиться.
     Корлунг поднялся на ноги и снова взял меч в руки.
     - Конечно, я совсем не похож на обычного противника, которого можно встретить на поле боя, - продолжал дуб. - Но если сумеешь противостоять мне, устоишь и в настоящей битве один против многих.
     Учебный бой продолжился. Атакуя юношу своими корнями и ветвями то с одной стороны, то с другой, дуб при этом терпеливо объяснял, как правильно держать меч, как двигаться, как наносить удары и парировать выпады противника.
     Отмахиваясь от хлестких ударов толстых сучьев, Корлунг сломал мечом одну из ветвей. Он тут же замер от испуга и даже выронил клинок.
     - Тебе больно, отец? - спросил он, осторожно коснувшись пальцами места слома. - Прости меня.
     Первым ответом послужил очередной удар толстой веткой в грудь, такой крепкий, что юноша не устоял на ногах. Затем прозвучал ровный и суровый голос дуба:
     - Где оружие, там всегда и боль. Не отвлекайся. В настоящем бою вокруг тебя всегда будут боль и кровь, некогда будет проливать слезы над ранами, своими и чужими.
     Корлунг поднял меч и продолжил необычный поединок. Сражаться с дубом и в самом деле было тяжело. Противостоять ему не смогли бы, наверное, даже несколько опытных бойцов сразу. Уворачиваясь от одной ветки, юноша натыкался на другую, из земли в самый неожиданный момент появлялись огромные корневища, бросаясь на него со всех сторон, иные норовили обвить ноги. Корни так разрыхлили землю, что Корлунг начал проваливаться в ямы, это еще более усложнило тренировку. Он то и дело оказывался поверженным, но поднимался снова и снова, упрямо продолжая бой, уже не обращая внимания ни на обломанные сучья, ни на собственные ссадины.

* * *

     Добравшись до опушки, путник чуть ли не ползком продолжал пробираться дальше, в глубь леса, оставляя за собой в снегу глубокую колею. Здесь уже было не так ветрено, как на открытой местности - то ли деревья в самом деле защищали от непогоды, то ли буран начал стихать. Впрочем, к этому времени человек уже не чувствовал ни ветра, ни холода, ни даже собственного тела. Укрывшись под широкими заснеженными лапами могучей ели, путник затих.

* * *

     Океан лениво накатывал на берег редкие волны, шурша галькой. Корлунг шагал вдоль полосы прибоя, ступая босыми ногами по отшлифованным водой камешкам. В этот день он покинул свое лесное прибежище и отправился в Кем-Парн навестить мать. На душе было тягостно. Сегодня Мирра вновь на него обиделась. Вот уже целый год, с тех самых пор, как юноша при помощи дуба-отца начал осваивать воинское искусство, ириада пребывала в печали. Она все реже радовала друга своим веселым задорным смехом, вместо этого постоянно твердила, что Корлунг сам приближает миг их разлуки. Это было просто невыносимо. Корлунга порой начинали раздражать такие слова Мирры, он слишком привязался к ириаде, и перемены в ее настроении больно ранили в самое сердце. Хотя в глубине души юноша не мог не признать, что опасения Мирры оправданны. Несмотря на то, что ему вовсе не хотелось покидать лесную обитель, Корлунг сознавал, что учится владеть мечом не ради того, чтобы всю жизнь провести в лесных дебрях. Когда-нибудь ему все равно придется отправиться в дальний путь. Но когда оно еще наступит, это "когда-нибудь". В ближайшее время он совсем не собирался покидать родные края и всячески пытался успокоить Мирру. Однако все его попытки были тщетны. Ириада словно предчувствовала что-то, недоступное самому Корлунгу.
     Чтобы хоть как-то развеяться, юноша выбрал более длинный путь к Кем-Парну и пошел не лесной тропой, как обычно, а, сделав изрядный крюк, вышел к берегу океана. Он надеялся, что длительная прогулка и свежий морской воздух помогут, смятение уляжется и мать не заметит, как подавлен ее сын. Ни к чему ей лишний раз волноваться.
     Внимание Корлунга привлек чей-то вскрик. Остановившись, он бросил взгляд в сторону океана. Через мгновение невдалеке из воды показалась голова. Снова раздался крик. Кажется, это была женщина. Всплеснув руками, она снова погрузилась в воду. Совсем не похоже было, что женщина просто купается, без чужой помощи она явно не могла удержаться на поверхности, словно что-то тянуло ее в глубину.
     Корлунг сорвал с себя рубашку и бросился в воду. Подплыв к тому месту, где только что видел всплеск, юноша нырнул, подхватил полубесчувственное тело и попробовал поднять наверх. Однако что-то действительно тянуло женщину на дно. Погрузившись глубже, Корлунг увидел сеть, в которой женщина запуталась ногами. Очевидно, сеть сорвало штормом и прибило к берегу, в нее и попалась женщина. Корлунг попробовал распутать петли руками, однако из этого ничего не получилось. Вынырнув на поверхность, юноша вдохнул свежего воздуха и снова погрузился на глубину. На поясе женщины он нащупал кинжал. Выдернув клинок из ножен, Корлунг разрезал сеть. Он подхватил женщину и вместе с ней, наконец, выбрался на берег.
     Вытащив спасенную им женщину, Корлунг положил ее животом на свое колено и хлопнул по спине. Незнакомка закашлялась, отплевывая воду.
     - Кто ты? - спросил Корлунг, усадив женщину на гальку и встряхнув за плечи.
     Незнакомка отвела пряди мокрых, слипшихся волос с лица. Женщина оказалась совсем молоденькой. Ее лицо показалось юноше смутно знакомым.
     - Где я видел тебя раньше?
     Девушка оттолкнула своего спасителя и недовольно буркнула:
     - Не смей меня лапать.
     Она поднялась на ноги, осмотрела свое разодранное платье, хлопнула ладонью по пустым ножнам и с негодованием спросила:
     - Где мой кинжал?
     Судя по каменьям и золотой инкрустации, покрывавшей ножны, кинжал стоил своей оправы и был не столько оружием, сколько ювелирным украшением. Впрочем, Корлунга это нисколько не впечатлило, к подобному виду оружия он был равнодушен.
     - Где-то на дне, - ответил Корлунг усмехнувшись. - Можешь поискать.
     Девушка недобро прищурилась и прошипела:
     - Это дорого тебе обойдется, босяк! Мой кинжал стоил дороже, чем вся твоя паршивая жизнь.
     - Да ты, оказывается, редкостная дрянь, - неприязненно процедил Корлунг сквозь зубы. - Похоже, твой кинжал стоил дороже и твоей жизни, причем намного. Пожалуй, стоило вытащить его, а не тебя.
     В первый миг, когда он разглядел, как привлекательна девушка, как мокрое разорванное платье соблазнительно облепляет ее изящные формы, сердце юноши учащенно забилось, теперь же в душе вскипела злость. Он попытался внимательней присмотреться к незнакомке. Определенно он где-то ее видел раньше. Но где? Сосредоточиться на этой мысли не получилось, так как в этот самый момент девушка злобно выкрикнула:
     - Захлопни свою поганую пасть!
     С этими словами она выбросила вперед кулак, целясь в переносицу своему спасителю. Корлунг отклонился в сторону и подтолкнул девушку, одновременно подставив подножку. Девушка упала на колени, разодранный подол платья обнажил ее бедра. Не удержавшись, юноша хлопнул ладонью по оголившемуся заду незнакомки, чем привел ее в бешенство. Девушка вскочила на ноги и с яростным криком вновь набросилась на Корлунга. Для молодого кузнеца, тем более после уроков дуба-отца, такой соперник не мог являться достойным, и через мгновение девушка вновь была повержена. Оседлав незнакомку, Корлунг прижал ее руки к гальке.
     - Отпусти, ублюдок! - злобно прошипела девушка, силясь высвободиться и ударить Корлунга коленом в спину. - Мой отец спустит с тебя шкуру живьем!
     Теперь Корлунг понял, где и когда видел девушку раньше.
     - Ты Ранда, дочь Орланденга?! - воскликнул он.
     - Да, мой отец конунг! - со злобой подтвердила девушка. - Он прикажет разорвать тебя конями.
     - Могла бы и поблагодарить за свое спасение, - мрачно заметил Корлунг.
     - Отец тебя отблагодарит, не сомневайся, - заверила его Ранда. - Ты получишь достойную награду, будь уверен.
     - Да уж не сомневаюсь, - усмехнулся Корлунг. - От вашей семейки ничего хорошего ждать не приходится. А может, мне взять свою плату прямо сейчас с тебя?
     Он окинул девушку оценивающим взглядом, затем, удерживая одной рукой ее запястья, сведенные за головой, другой рукой рванул рубашку. Сделано это было лишь с целью попугать заносчивую девчонку, сбить с нее спесь. Однако, увидев прямо перед собой обнаженную грудь Ранды, юноша ощутил дрожь. Близость их тел, разгоряченных в недавней схватке, ее ярость, собственная злость и пьянящий запах женщины - все это будоражило кровь, заставляя забыться, пробуждая дикие инстинкты.
     - Уберись от меня, грязная скотина! - взвизгнула дочь конунга.
     В ее голосе не было страха, лишь одна злоба. Ничего не ответив, Корлунг захватил ладонью ее грудь и коснулся губами соска. Ранда стиснула зубы, когда же почувствовала руку Корлунга под подолом своего платья, едва не задохнулась от возмущения и ярости. Она выгнулась под юношей, пытаясь освободиться, но вскоре вдруг обмякла, покорно и даже, как показалось, охотно отдавшись умелым ласкам Корлунга, несколько лет делившим ложе с самой ириадой - жрицей любви. Разгоряченность и злость и в девушке пробудили животные инстинкты, заглушавшие голос разума, а крепкие мужские руки на собственном теле заставили забыть о том, кто есть кто. Сейчас Ранда хотела лишь одного - чтобы все это продолжалось и продолжалось. Через несколько мгновений она сама обвила Корлунга ногами, отзываясь на каждое его движение, а вскоре юноше уже не было нужды удерживать дочь конунга, девушка сама не позволила бы ему прерваться и прекратить начатое. Судя по повадкам, Ранда уже была далеко не новичком в любовных утехах, чего было трудно ожидать от незамужней девушки, к тому же дочери самого верховного вождя. Сжимая в объятиях ее упругое горячее тело, Корлунг забыл обо всем на свете, все мысли вытеснило лишь страстное желание, чтобы эти сладостные мгновения обладания длились как можно дольше...
     - Может быть, я и прощу тебя, - произнесла Ранда, едва оба отдышались. - Как твое имя?
     - Я Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна, - назвался юноша.
     Ранда сразу изменилась в лице. Выскользнув из-под юноши, она вскочила и запахнула обрывки своего платья, кое-как прикрыв грудь и бедра.
     - Вижу, ты еще не забыла меня, - с усмешкой заметил Корлунг, также поднимаясь на ноги. - Теперь мы в расчете.
     - Ты пожалеешь об этом дне! - злобно пообещала Ранда.
     В этот момент послышался мужской голос:
     - Эй, вы что тут делаете?
     Корлунг обернулся. Вдоль берега к ним приближался молодой мужчина, лицом похожий на Ранду.
     - Где ты был, Андененг?! - взвизгнула девушка. - Этот босяк изнасиловал меня!
     - Что?! - взревел Андененг.
     Он бросился вперед, словно разъяренный бык.
     - Стой! - крикнул Корлунг.
     Однако уже ничто не могло остановить взбешенного Андененга.
     - Убей его! - взвизгнула Ранда, подзадоривая брата.
     Андененг на бегу выхватил кинжал. Корлунг даже не успел обдумать свои действия. Привычным, хорошо отработанным движением он перехватил руку противника, сжимавшую кинжал, вскинул вверх, повернулся на месте и ударил за спину. Ранда снова завизжала. Похолодев от ужаса, Корлунг оглянулся через плечо. Андененг встретился с ним взглядом, полным недоумения и детской обиды. Навалившись на плечо Корлунга, сын конунга медленно сполз вниз и опустился на колени. Он по-прежнему держался за рукоять кинжала, торчавшую теперь из его собственного живота. Коротко простонав, Андененг повалился на бок.
     Корлунг отступил от мертвого тела. Он взглянул на Ранду. Девушка с ужасом смотрела на тело брата, зажав рот руками. Повернувшись, Корлунг бегом бросился прочь от страшного места.
     Как в детстве, он бежал не разбирая дороги. Ноги сами привели его на знакомую поляну. Упав на колени перед дубом, Корлунг простонал:
     - Мне страшно, отец!
     - Знаю, сын мой, - сурово отозвался дуб.
     - Я убил человека.
     - И совершил насилие над его сестрой, - послышалось осуждающе. - Все знаю, сын мой.
     - Но это же неправда! - воскликнул Корлунг. - Она сама этого хотела!
     - Запомни, сын мой, что бы ни случилось в твоей жизни, никогда не лги самому себе. Оценивай собственные поступки по справедливости.
     Корлунг поник головой.
     - Прости, отец, я виноват.
     Широкая ветвь склонилась к его голове.
     - Ах, сын мой, ты все-таки озлобил свое сердце, - печально произнес дуб. - Это не принесет тебе счастья и может сделать несчастными многих.
     - Что мне делать, отец? - с надеждой спросил Корлунг. - Посоветуй.
     - А как ты сам думаешь?
     Юноша покачал головой.
     - Я не знаю.
     - Чтобы никогда не спрашивать совета после времени, всегда сначала обдумывай свои действия и делай то, в чем уверен. Того, что уже сделано, невозможно исправить. А то, что будет с тобой в дальнейшем, зависит только от тебя. Никто не в силах изменить собственную судьбу. Можно сколь угодно сворачивать с одной жизненной тропы на другую, но невозможно изменить направление. Только тебе выбирать - какой дорогой ты пройдешь свой путь, предначертанный судьбой. А сейчас ты должен покинуть эти края. Псы Орланденга уже ищут тебя.
     - Я должен повидать мать! - воскликнул Корлунг.
     - Нет, - жестко ответил дуб. - В Кем-Парне ты появляться не должен. Уходи так далеко, как только сможешь, и никогда не возвращайся сюда.
     - А Мирра и Арденг? - спросил Корлунг.
     - Уходи, - повторил дуб. - У тебя нет времени прощаться с ними.
     - Я когда-нибудь увижу тебя снова? - тихо спросил Корлунг.
     - Частица меня есть всюду, где есть трава и деревья, - ответил дуб. - Смотри на них и вспоминай меня.
     - Я никогда тебя не забуду.
     Поднявшись на ноги, Корлунг осторожно коснулся ладонью ствола и прошептал:
     - Прости меня, отец.
     - Мир тебе, сын мой. Прощай.

* * *

     Путник пришел в себя от сильного удара по щеке, видимо, уже далеко не первого. Приоткрыв заснеженные веки, он увидел перед собой женское лицо. Молодая женщина, склонившаяся над ним, что-то спрашивала. Кажется, она говорила по-арамейски. Путник немного знал этот язык. Похоже, женщина спрашивала, жив ли он. Вероятно, да, раз еще способен слышать. Но сказать что-либо в ответ он уже был не в состоянии. Кажется, он уже видел когда-то эту женщину. Или она похожа на ту, другую? Та ведь тоже была арамейкой.
     Он почти не чувствовал, как женщина вытащила его из снега и заставила идти, опираясь на ее плечи. Путник бездумно перебирал ногами, норовя упасть на каждом шагу, между тем как сознание его вновь помутилось - реальность в очередной раз уступила место образам из прошлого.

* * *

     Корлунг проснулся в холодном поту. Уже не первую ночь его мучил один и тот же кошмарный сон - он видел объятый пламенем дуб. В огне трещали ветки, чернели и сворачивались листья, а суровый лик древнего существа искажала боль.
     Корлунг приподнялся на ложе, которым служила охапка соломы, покрытая плащом, и огляделся. Все вокруг мирно спали.
     Вот уже несколько лет, с тех самых пор, как покинул побережье океана, он скитался по свету, ведя жизнь наемника. В этой работе не было недостатка - Ногарская империя вела бесконечную войну со всем светом, и ей требовалось много воинов, как и ее противникам. В поисках лучшей доли Корлунг успел побывать и на той, и на другой стороне - сражался и за повелителя увядающей империи, и за ногарских царьков в отдаленных провинциях, бился и против ногарских легионов в рядах арамеев, хошимов, гипитов. Ногарские полководцы не щадили наемников, сотнями отправляя легковооруженных воинов на верную гибель, а предводители варварских отрядов не очень-то доверяли пришлым, и в конце концов Корлунг прибился к разбойничьей шайке, состоявшей из разноплеменных отщепенцев. Пару дней назад разбойники попали в жестокую битву с ногарскими солдатами, потеряли большую часть отряда и укрылись в разоренной войной деревеньке, где в целости остался лишь один дом. На всякий случай убив хозяев, разбойники расположились в захваченном жилище, зализывая раны.
     Почувствовав на себе взгляд, Корлунг повернул голову. На него смотрела девушка арамейка, которую разбойники отбили у императорских солдат. Девушка была на редкость привлекательна, как лицом, так и фигурой, поэтому предводитель отряда оставил ее в живых, чтобы и самому попользоваться, а при случае и выгодно продать на побережье.
     Поднявшись, Корлунг зачерпнул ковшом из бадьи и напился. Странный сон не выходил из головы. Спроста ли ему снится одно и то же? Отчего так щемит сердце?
     Решение было принято неожиданно. Бросив ковш в бадью, Корлунг тихо произнес:
     - Я иду к тебе, отец.
     Не заботясь тем, что может кого-нибудь разбудить, Корлунг набросил на плечи плащ и стремительно вышел из дома, хлопнув дверью.
     Едва он оседлал гиппариона¹, на пороге дома появился один из разбойников.


## 1 Гиппарион - древнее животное, предок современной лошади


     - Эй, ты куда собрался? - окликнул он Корлунга.
     - Я ухожу, - отозвался тот.
     - Ночью? - В голосе разбойника прозвучало подозрение. - Уж не наложил ли ты лапу на нашу добычу? Что у тебя в суме? Или хочешь навести ногаров на наше убежище за звонкую монету?
     - Я не вор и не продажный соглядатай, - хмуро ответил Корлунг, проверяя подпругу. - Я просто ухожу.
     - А вот мы сейчас проверим, что у тебя за душой. Эй, парни! Похоже, нас обокрали!
     На зов разбойника из дома вышли еще двое. Поняв, что уйти просто так ему не позволят, Корлунг устремился к разбойникам. Еще несколько лет назад ему не хватило бы решимости на подобные действия, но годы лишений, проведенные в бессмысленных сражениях среди боли и чужих страданий, вытравили страх смерти и крови, приучили действовать, не размышляя и никого не жалея.
     Взмахом кинжала Корлунг перерезал горло одному из разбойников, тем же кинжалом пронзил сердце другого. Последний отмахнулся секирой. Пригнувшись, Корлунг уклонился от удара, перехватил оружие и сам нанес противнику два удара: коленом в пах и головой в переносицу. Разломав хлипкую дверь своей спиной, разбойник упал внутрь дома. Корлунг вошел следом, нанося удары направо и налево, безжалостно рубя и тех, кто проснулся, и тех, кто еще спал. Никто не ожидал от него подобного, да еще в этот ночной час, поэтому Корлунг не встретил достойного сопротивления. Последний из разбойников - раненный в последнем бою гипит, выставил руку вперед, словно защищаясь, и взмолился:
     - Пощади! Не убивай!
     Ничего не ответив, Корлунг вонзил копье в его грудь. Покончив со всеми, он взглянул в сторону плененной девушки. Арамейка смотрела на него без страха. Корлунг шагнул к ней и разрезал ремни, стягивавшие запястья пленницы.
     - Уходи, - приказал он девушке.
     Выйдя из дома, Корлунг взобрался в седло и пришпорил коня.

* * *

     Путник очнулся от дикой боли, пронзившей все тело. Насколько раньше он не чувствовал ни рук, ни ног, настолько сейчас почувствовал, что все-таки еще жив. Словно сотни тысяч острых игл вонзились в тело, и без того будто зажатое меж каменных плит. Из груди вырвался сдавленный стон. Путник сжал зубы.
     - Можешь кричать, - услышал он женский голос. - Здесь тебя никто не услышит, кроме меня. Не бойся, ты не так уж сильно обморожен, скоро это пройдет.
     Путник увидел над собой красивое лицо. Та самая девушка, что уже являлась ему в бреду в заснеженном лесу. Или это был не бред? В любом случае это та самая арамейка, он хорошо запомнил эту женщину, ее бесстрашный взгляд. Кто бы мог подумать, что после всего, что она должна была вынести в плену у ногарской солдатни, в этих глазах не угаснет желание жить. Как давно это было. Или совсем недавно? Казалось, целая жизнь минула с того дня, когда после многолетней отлучки он вновь увидел стены и башни Кем-Парна.

* * *

     На низенькой скамеечке у самой стены приземистого дома, сложенного из обломков скал, сидел седой старик и чинил сеть. Услышав шаги Корлунга, старик повернул голову.
     - Кто ты? - спросил старый рыбак.
     Корлунг помнил этого человека, жившего по соседству с их собственным домом. И много лет назад он вот так же сидел на этой же скамеечке и так же наощупь чинил сеть, ибо уже в то время был незрячим. Впрочем, даже если бы старик мог видеть, он не узнал бы в крепком коренастом мужчине, лицо которого обрамляла бородка, соседского мальчишку-подростка, угловатого и тщедушного.
     - В соседнем доме жила женщина по имени Геранда, - произнес Корлунг. - Где она? Почему дом пуст?
     - Кто ты? - повторил свой вопрос старик.
     - Родственник, - уклончиво ответил Корлунг.
     - Ах, незнакомец, недоброй была судьба у твоей родственницы, - вздохнул старик. - Ее сын совершил тяжкое преступление, он убил сына самого конунга, напал на него безоружного, а затем и обесчестил дочь верховного вождя. Сам парень сбежал, а его мать была изгнана из собственного дома.
     - И никто не заступился за нее? - спросил Корлунг, нахмурившись.
     - Таково было правосудие, и оно было признано справедливым. Ведь кто-то же должен был понести наказание за совершенное преступление. Она приняла наказание за своего сына.
     - Где Геранда сейчас?
     - Долгое время она жила в гроте на берегу океана, выходила в море на своей лодчонке, ставила сети - ведь жить-то надо. Я слышал, несколько раз ее навещал какой-то кузнец из леса.
     - Где она сейчас? - нетерпеливо повторил Корлунг.
     - Океан забрал ее, - все так же спокойно ответил старик. - Многие рыбаки не возвращаются к родным берегам, не вернулась и она.
     Стиснув зубы, Корлунг повернулся и зашагал прочь. Отныне ничто больше не связывало его с Кем-Парном, и он ненавидел этот город и всех его обитателей. Сейчас хотелось только одного - как в детстве и юности припасть к корням дуба-отца, услышать его ровный голос, почувствовать на своих плечах ободряющее похлопывание его ветвей.
     Покинув берег, Корлунг углубился в лес. Еще издали он почуял недоброе. Знакомая с детства тропа заросла травой, но сделалась гораздо шире, будто когда-то по ней разом прошли большим отрядом десятки людей.
     Выйдя к поляне, той самой, где когда-то впервые услышал голос дуба, Корлунг замер, не веря собственным глазам. Поляна изменилась до неузнаваемости. Покрытое некогда тенью от кроны дуба обширное пространство сейчас было залито ярким светом и заросло высокой травой.
     В глазах потемнело, кровь молотом застучала в виски. Запинаясь о почерневшие ветки, Корлунг добрел до центра поляны и рухнул на колени. С глухим стоном он поник головой к самой земле.
     Там, где когда-то стоял могучий дуб, ныне из земли торчали обугленные останки.
     - Как это могло случиться?! - простонал Корлунг, вцепившись пальцами в траву. - Как?!
     - Конунг кадангов отомстил за смерть своего сына и бесчестье дочери, - послышался в ответ мелодичный женский голос. - Долгое время он тешился тем, что всячески осложнял жизнь Геранде. Когда же ее не стало, а псы так и не нашли тебя, конунг выместил всю свою злобу на нем. Черные псы пришли сюда. Они рубили его топорами, жгли, снова рубили и снова жгли. Он умирал несколько дней, весь лес стонал от его боли. Но он не тронул никого из своих мучителей. Арденг был далеко, он вернулся слишком поздно и попытался защитить его. Но псы убили твоего учителя и сожгли его тело на останках дуба.
     - Как?! - ужаснулся Корлунг. - И Арденг тоже?!
     - Псы не пощадили никого.
     Корлунг обернулся. Мирра была все так же юна и прекрасна, как и много лет назад, когда он впервые встретил ириаду в этом лесу, еще будучи мальчишкой. Лишь озорство в ее глазах сменилось глубокой печалью.
     - Я знала, что ты вернешься, Корлунг, сын Геранды, - тихо сказала Мирра. - Он тоже знал. И боялся этого.
     - Боялся? - переспросил Корлунг.
     - Боялся, что ты окончательно ожесточишь свое сердце.
     - Что ж, он, как всегда, оказался прав, - мрачно произнес Корлунг.
     Он поднял из травы кусок обгоревшей коры дуба, осторожно счистил ладонью черноту и прошептал:
     - Прости меня, отец.
     Спрятав кору на груди под рубашкой, Корлунг поднялся и зашагал знакомой тропой в глубь леса, даже не оглянувшись на Мирру.
     Кузница встретила его тишиной. Все вокруг заросло высокой травой, по стенам расползлись побеги плюща и хмеля, затянув окна и двери. Не без труда отворив осевшую створку дверей, Корлунг окинул взглядом кузницу. Здесь все осталось на своих местах, как в прошлые времена. Очевидно, сюда псы не добрались.
     Корлунг сбросил с себя лишнюю одежду, оставшись лишь в холщовых штанах, затем развел огонь в печи, достал инструменты. Бросив заготовку в горн, он раздул мехи. Через некоторое время раздался звон металла, кузница ожила.
     Мирра стояла в дверях кузницы, прижавшись к дверному косяку, и следила за работой молодого кузнеца. Слезы текли по ее щекам, ириада даже не пыталась унять их.
     Корлунг иступленно бил молотом, удерживая щипцами раскаленную заготовку на наковальне. Он не замечал ничего вокруг - ни слез Мирры, ни боли от разлетающихся искр, обжигающих его обнаженный торс. Раз за разом он раскалял заготовку в огне горна и бил молотом, придавая ей нужную форму и крепость, а перед глазами вставали картины из далекого прошлого - мать, сидящая у окна с вышивкой, суровый взгляд Арденга, крона дуба-отца, дарящая тень, уют и покой... Стояло перед глазами и то, что пришлось увидеть, вернувшись в родные края спустя годы - заброшенный дом матери и поросшее бурьяном пепелище. Последний раз Корлунг плакал в тот самый день, когда впервые упал к корням дуба-отца. Казалось, он давно разучился это делать, настолько безмятежной была жизнь после и такой суровой в последние годы. Но сейчас слезы нет-нет да и срывались с глаз, с шипением исчезая на раскаленном лезвии рождающегося клинка.
     Корлунг работал, не останавливаясь, весь день и всю ночь. Мирра все так же неподвижно стояла в дверях, глядя на него сквозь слезы. На рассвете первые лучи солнца, упавшие в распахнутые двери кузни, отразились от блистающей стали клинка. В рукоять меча, обмотанную шелковым шнуром, кузнец вставил кусок обугленной коры дуба, что взял с собой с пепелища.
     - Арденг сказал бы, что в этом мече есть душа, - тихо заметила ириада. - Недобрая душа.
     - Тебе лучше вернуться к своим сестрам в Изумрудные леса, - произнес Корлунг. - Здесь тебе незачем оставаться.
     Завернув готовый меч в сукно, ученик кузнеца подошел к ириаде и поцеловал девушку.
     - Прощай, Мирра. Я больше не вернусь сюда. Никогда.
     Корлунг покинул кузню и зашагал прочь, не оглядываясь.
     - Прощай, Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна, - прошептала Мирра ему вслед, вновь залившись слезами.
     Старая лесная тропа совсем заросла, Корлунг продирался к побережью сквозь густые заросли. К полудню он вышел к городку, над которым на скальном утесе возвышалась крепость Талбот, резиденция Орланденга.
     Не раздумывая ни мгновения, Корлунг направился прямо к распахнутым воротам крепости. Без помех он вошел на широкий двор.
     - Ты кто такой? - остановил его один из слуг.
     - Проведи меня к конунгу Орланденгу, - потребовал Корлунг. - У меня важное известие для него.
     Тон его был столь решителен, что слуга не осмелился ни возражать, ни спрашивать что-либо еще. Он беспрекословно повел Корлунга за собой.
     В большом трапезном зале было людно. За длинным дубовым столом сидели широкоплечие мужчины в черных одеждах. Судя по золотой вышивке и шрамам на лицах и руках, то были воины из клана черных псов. Несколько девушек прислуживали пирующим. Во главе стола сидел сам Орланденг. С тех пор, как Ранда с подачи самого конунга унизила его в Кем-Парне, Корлунг никогда больше не видел главу клана. За прошедшие годы Орланденг сильно изменился - лицо его оплыло, под глазами появились мешки, лоб прорезали глубокие морщины, волосы обильно серебрились сединой.
     - Прошу простить, мой господин, - слуга поклонился конунгу, - этот человек говорит, что у него важная новость для тебя.
     Он указал на Корлунга.
     - Говори, парень, - разрешил Орланденг. - Только покороче, у меня нет времени для всяких бродяг.
     По виду Корлунг и в самом деле мало отличался от нищего бродяги.
     - Я ненадолго, - ответил он конунгу.
     Отстранив слугу, Корлунг направился к столу.
     - Что за сверток у тебя в руке, парень? - хмуро поинтересовался Орланденг. - Дар?
     - Слишком много чести для тебя, - процедил Корлунг сквозь зубы, еще крепче сжав меч, завернутый в сукно.
     Конунг нахмурился.
     - Кто ты?! - свирепо рявкнул он.
     - Я Корлунг, сын Геранды из Кем-Парна.
     Конунг не успел даже удивиться. Корлунг шагнул на скамью, оттуда на стол, схватил нож, воткнутый в кабанью тушу, и всадил его в сердце Орланденга.
     - Я все сказал, - произнес Корлунг.
     Он спрыгнул со стола и твердым шагом направился к выходу. Конунг беззвучно уронил голову на стол. Несколько мгновений псы-воины сидели неподвижно, ошеломленные неожиданной расправой над своим предводителем. Корлунг был уже у дверей, когда один из псов окликнул его:
     - Стой!
     Псы одновременно вскочили на ноги. Один сорвал со стены меч, другой копье, многие схватились за кинжалы. Корлунг освободил из сукна свой меч.
     - Ты надеешься выйти отсюда живым? - свирепо поинтересовался один из псов, хищно оскалившись.
     - Я надеюсь только на свой клинок, - со злобой ответил Корлунг. - Подумайте, многие ли из вас насладятся победой?
     Перед Корлунгом стояли закаленные воины, побывавшие во многих кровавых схватках. Далеко не каждый удостаивался чести стать черным псом, свое право быть членом клана каждый из них завоевал мечом, и сомневаться в их решительности не приходилось. Однако слова Корлунга на мгновение заставили их замереть. Черных псов не страшила смерть на поле боя, но ни один воин ни в одном бою никогда не пожелал бы пасть первым. После расправы над самим конунгом в собственном замке в присутствии множества приближенных сомневаться в решимости незнакомца также не приходилось.
     Воспользовавшись замешательством псов, Корлунг отступил за дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. Воины клана переглянулись.
     - Догнать! - рявкнул старший из них.
     Выбежав на двор, Корлунг бросился к всаднику, только что въехавшему в ворота, и выбросил его из седла. Заняв место всадника, Корлунг пришпорил гиппариона. В воротах он столкнулся с женщиной, в которой без труда узнал Ранду, хотя за минувшие годы дочь Орланденга изменилась не менее, чем ее отец. В руках Ранда несла корзину с мокрым бельем. По всей видимости, ее положение в замке отца немногим отличалось от обычной служанки, если вообще отличалось.
     Несмотря на то, что и облик Корлунга сильно изменился с момента их последней встречи, Ранда тоже мгновенно узнала его.
     - Ты?! - изумленно воскликнула она.
     Корлунг не стал сдерживать гиппариона и во весь опор вылетел за ворота. Ранда едва успела отскочить в сторону и упала на кучу хвороста, сваленную у ворот. Ее корзина опрокинулась, белье вывалилось в пыль.
     Во двор выбежали псы-воины, бряцая оружием.
     - Седлайте коней! Догнать убийцу! Этот парень зарезал конунга!
     К Ранде подбежал белокурый мальчик.
     - Мама, мама, тебе больно? - закричал он, теребя платье женщины.
     - Ничего, сынок, все хорошо, - успокоила Ранда мальчика.
     - Когда я вырасту, я никому не дам тебя в обиду, - пообещал малыш.
     - Да, сынок, когда ты станешь большим и сильным, ты отомстишь за все обиды, - пробормотала Ранда, обняв сына и бросив недобрый взгляд вслед умчавшемуся всаднику.

---

Комментарии: 5, последний от 07/01/2016. © Copyright Белов Вольф Сигизмундович (logovo1971@mail.ru) Размещен: 15/12/2009, изменен: 04/03/2023. 89k. Статистика. Глава: Фэнтези

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"