1.Что же вы делаете братья? Это же я! У нас одна мать, один отец! За что? Кому вы поверили? Старому колдуну? По его слову предали свою кровь? На мне нет никакой вины. Вспомните! Мы росли вместе. Мы играли и ссорились. Мы дрались и делились тайнами. Вы не могли забыть! Пощадите! Хотя бы не мучайте! Убейте! Просто убейте! Молю! Неужели вам приятна моя боль? Мои крики и слёзы?
Теперь я вижу: приятны. Я ненавижу вас. Этого не было во мне раньше, но отныне я ненавижу. Я уничтожу вас. Даже если я сейчас умру, я найду способ вернуться.
Не найду. Сил нет. Сдохну им на радость. Нет. Не хочу. Не хочу!
Не дождётесь! Я выживу! Как угодно, но выживу! Не порадую вас своей смертью.
Я ненавижу вас. Я уничтожу вас. Что же вы сделали, братья?
2.После полуночи все оставили поляну, на которой проводился обряд. Завершить начатое должны были духи. Темнота и тишина окутали лес. На рассвете вернутся люди. Будут шуметь и вытаптывать траву. А сейчас хорошо и тихо. Только капает медленно кровь в лужу под пыточным столбом.
Дух появился не сразу. Он был похож на лезвие и грозовую тучу, и на обвал в горах, и на омут.
- Не убивай меня,- еле слышный шёпот.
- Почему я должен тебя пощадить?- дух знал, что сейчас ему начнут обещать. Он собирал эти мольбы и после вспоминал и удивлялся им. Ему клялись построить храм, обожествить, сразить во славу его бессчётно врагов, принести все сокровища мира, выполнить любое желание. Дух изумлялся. Ему не нужны были жертвы и драгоценности, он не имел желаний. Пока самым интересным было обещание выжечь его имя на своей груди. Дух убил того человека, сожалея. Но, увы, у него не было имени. Бесплотная сущность ожидала ответа. Что же ему предложат в этот раз?
- Мне нечего тебе дать. Я прошу тебя просто так.
Дух молчал. Молчание его было похоже на далёкую зарницу и на первый снег.
- Честно,- наконец оценил он,- и смело. Подобное достойно уважения. Но, даже если я отпущу тебя, верёвки никуда не денутся.
-Одна рука уже почти свободна. Я выпутаюсь.
- За тобой будет погоня. Тебе не уйти далеко с такими ранами. Они будут тебя долго мучить, а я сделаю это быстро и безболезненно. Быть может, лучше принять мой дар?
- Нет. Я справлюсь. Я не хочу уходить, даже не попытавшись.
Молчание. Словно серый сумрак перед рассветом, невыполненное обещание и крик без ответа.
- Удачи тебе.
Дух исчез. Тело, привязанное к столбу, обмякло.
3.Я ползла на юго-запад. Это самое ожидаемое направление и там меня будут искать в первую очередь, я это понимала. Но деваться мне больше было некуда. На юго-западе ближе всего граница обжитых земель. Там пустыня, дикие племена, говорят, где-то там край света. В любой цивилизованной державе меня будут травить до последнего вздоха. И я не найду никого, кто мог бы мне помочь, в этих просвещённых гадюшниках.
На моё счастье, последние два дня шёл дождь. Смывал следы, сбивал погоню. Я мёрзла, меня лихорадило, и временами я приходила в себя, валяясь посреди лужи. Болели переломанные рёбра, сочился гной из-под корки ожогов, моча была красной. Но я ползла. Надежда выбраться у меня есть.
Я стащила штаны и рубаху из кучки одежды возле стога сена. Вряд ли кувыркающаяся там парочка будет распространяться о краже. Одежда не была необходима мне прямо сейчас. Под таким ливнем она не спасала от холода и жидкой грязи. Но дальше мне негде будет взять её. А начинать знакомство с дикарями голой мне не хотелось.
Скоро станут видны горы. Наверняка братья уже выслали патрули и выставили стражей у двух перевалов. Там десятки людей ищут меня. На что я надеюсь?
4. - Идиоты! Как можно было упустить её? Почему не выставили охрану?
- Ты сказал, никто не должен подходить и на сто шагов к поляне,- хмурый темноволосый парень, не вставая, следил за метаниями колдуна.
- Можно было отрядить десяток человек. Пусть бы стерегли поодаль!
Трое его собеседников мрачно промолчали.
Наконец, самый здоровый из братьев нарушил тишину:
- Она не могла уйти далеко. Она домашняя, изнеженная девочка. Я вообще сомневаюсь, что она - Красный Бык.
- Хал прав. Мы зря поверили тебе,- поддержал его средний брат.
- Домашняя девочка?!- прошипел колдун,- я ошибся? Как же тогда ваша 'неженка' выжила после ритуала? Как заставила духов отпустить её? Как выпуталась из верёвок? И как исчезла неизвестно куда и скрывается до сих пор?!
- А, может, духи просто забрали тело?- вновь подал голос темноволосый.
- Невозможно,- отрезал маг,- такого раньше никогда не случалось.
- Насколько я знаю, они и не отпускали никого раньше,- жёстко сказал здоровяк.
Роскошно обставленная комната погрузилась в напряжённую тишину.
- Ну ладно,- не выдержал неугомонный средний брат,- мы перекрыли все границы. Кучу людей выслали на поиски. Объявили награду за поимку проклятой. Если она и впрямь сбежала и ещё жива, мы её поймаем.
- Вы только не забывайте, что это - Красный Бык. Если вы считаете её тихой и безобидной, значит, вы что-то упустили в ней,- насмешливо протянул волшебник.
5. В какой-то книге я читала, что горы подавляют своими размерами, угнетают человека. У меня они вызвали ощущение огромного пространства, бесконечности небосвода, бездонности синевы над головой. И ещё почему-то вспомнился дух, пощадивший меня.
Говорят, горы задерживают влажный ветер, приходящий от восточных морей, и поэтому у нас часто идут дожди, особенно у самого подножия хребта. А по другую сторону гряды - пустыня.
Я лежала в кустах, не шевелясь. Вот-вот должен проехать конный патруль. Затем до темноты их будет ещё два. А с наступлением сумерек я двинусь дальше. Ночью лезть в горы - почти самоубийство. Да к тому же не по тропам, а напрямик. Но днём и по дорогам - точно смерть.
Всадники, неспешно переговариваясь и оглядываясь по сторонам, процокали мимо. Я чуть переместила затёкшие руки и, повернув голову, сорвала губами несколько ягод с кустика земляники. Вот бы ещё одна ящерица подобралась слишком близко, как этим утром! Я вновь развернулась лицом к тропинке и позволила себе чутко задремать.
Проснулась перед закатом. Посмотрела на свою ладонь. Ногти обломаны, грязные. Кожа в царапинах, чёрных разводах. Мельком подумала, что раньше это расстроило бы меня до слёз, а теперь не волнует вовсе.
Солнце село. Я дождалась темноты и осторожно поползла к своей цели. Я не спешила. Я ни с кем не бегу наперегонки. Главное добраться.
Светила почти полная луна. Я не могла решить хорошо это или плохо. С одной стороны - тени стали гуще, контрастнее, призрачнее. Спрятаться в них легче. С другой - на открытом пространстве я видна издалека. Я пробиралась сквозь кусты на четвереньках, надолго замирая при любом шорохе. Изо всех сил старалась не шуметь: руки и ноги переставляла осторожно и медленно, если чувствовала, что под ладонью или стопой прогибается и вот-вот хрустнет веточка - мягко убирала конечность в сторону. Перед каждым 'шагом' ощупывала тьму перед собой, чтобы не напороться на сучок, не зашуршать, запутавшись в ветвях. Двигаться так было тяжело и мучительно. Мышцы дрожали от слабости, голова кружилась от не прошедшей до конца лихорадки и недоедания. Но я не спешила. Если меня заметят, я - пешая - от всадников не убегу. А попасться для меня означает погибнуть.
До склона около версты. Я думаю, что за ночь даже с такой скоростью доползти успею. Вопрос в другом. Более-менее приличное укрытие можно найти только метрах в пятистах вверх по склону - там начинается небольшой лесок, а до того - голый щебень. Рощица упирается в почти отвесную скалу. Понятное дело, что на стенку я сегодня уже не полезу, но вот где залечь днём? У подножия или рискнуть и пересечь открытое место? Луна, конечно, светит ярко, но она прибывает. Завтра будет светлее. Я буду слабее. Новолуния я точно не дождусь. Мне нужно как можно скорее оказаться там, где я смогу добывать еду не таясь. Но страшно. Я сильно устану и могу ошибиться. Выше в горах - еды меньше. Ладно, чем дольше я здесь, тем вероятнее, что меня поймают. Рискну.
Я ошиблась в расчётах. По склону я взбиралась перед самым рассветом. Две трети пути я одолела, когда услышала топот копыт внизу справа. По тропе, опоясывающей гору, скакал патруль. На мгновение я замерла. Уже достаточно светло, они покажутся из-за поворота и сразу увидят меня. Вверх!
Камешки катились из-под ног, а я рванула к деревьям. Вот слышны голоса... ещё несколько метров! Я упала и спряталась за два сросшихся дерева. И тут же застыла. Только бы не заметили, только бы не заметили! Не заметили! Лишь седой солдат скользнул взглядом по роще. Видимо, он единственный задался вопросом, почему каменная крошка сыплется вниз. Но...смена подходит к концу. Лезть наверх и искать какого-нибудь зайца... Воин поскучнел и поехал прочь.
6. Я взяла стенку в лоб. Два раза у меня сводило мышцы судорогой и я, плача от боли и страха, висела на неясной высоте. В полумраке отступающей ночи отыскала укрытие между привалившимися друг к другу валунами и отключилась.
Проснулась от боли. Болело всё. Не приятной истомой утомившегося накануне тела. Нет. Боль была пронзительной и острой. Пальцы после вчерашнего подъёма ныли, будто их отпиливали. Я, стараясь не шуршать и не слишком шевелиться, поочерёдно напрягала руки и ноги. Надо же их хоть немного размять, иначе я не встану вечером.
Работать пришлось долго. В конце я страшно устала и вновь уснула, мимоходом отметив, что стало легче.
Второй раз я очнулась от голода и жажды. Растерянно подумала, что еды в ближайшие два дня не предвидится, а сил уйдёт много. Когда я в последний раз нормально ела? Надо хоть что-нибудь съесть и попить. Я вылизывала влажное брюхо укрывших меня камней. Съела насекомых, прижившихся под мелкими камушками. Потихоньку выщипала траву у входа в мою норку. Есть и пить хотелось по прежнему, но я надеялась, что теперь не упаду в обморок и не умру.
Я вновь ползла. Тщательно ощупывая путь. У меня нет права на промах.
Я плохо помню следующие дни. Не помню, сколько было этих дней. Если бы мне не хотелось так сильно отомстить братьям, я бы сдалась. А так, когда я уже готова была лечь помереть, я вспоминала их смех и двигалась дальше.
Небольшой участок, плоский как стол. Дальше начинается спуск. Наконец-то. Спускаться будет легче, полдела сделано. Скоро взойдёт солнце. Звёзды уже пропали. Небо посерело. Где бы устроить лёжку?
Я села. Позади никакого мало-мальски защищающего приюта нет. Я глянула за спину - вдруг какую-то ухоронку пропустила - и застыла. Меня догоняли. Без криков, особого шума, суеты. Они были достаточно далеко, и я их пока не слышала. Я развернулась, собираясь бежать или даже катиться прочь. С другой стороны ко мне поднимались стражи. Нашли! Вычислили, выследили! Где же я напортачила? Я остро осознала, что я не боец. Даже будь я полностью здорова, я ничего им не сделаю. Я, задыхаясь от ярости и ненависти к этим исполнительным подонкам, заметалась по площадке. Небось, премия будет, начальство отметит! Герои! Загнали избитую девчонку, как зверя! Ах, да! Простите, не девчонку - Красного Быка. Страшное и ужасное чудовище!
Я споткнулась и растянулась во весь рост, больно ободрав локти. Перед глазами оказался полускрытый засохшей травой ход. Узкий и, судя по всему, довольно глубокий. Мужики точно не пролезут. В голове промелькнуло, как я, забравшись наполовину, упираюсь в тупик. Или застряну в чересчур тесном шкуродёре. Вытаскивать меня будут с хохотом и издёвками. Последняя мысль обожгла страхом, как кипятком, и я ввинтилась в нору. Мягкие земляные стены быстро сменились каменными. Я протискивалась, оставляя клочья одежды и кожи на острых гранях. Я не боялась потеряться в подземелье или остаться пробкой в этом лазе. Лучше я сдохну от голода здесь, чем попаду в руки братьев и вновь услышу их довольный смех. Не хочу радовать их своей беспомощностью и поражением.
Я вывалилась в просторную пещеру. Света не было. Лишь пара тусклых отблесков на ближайших камнях. Остальное я разглядеть не могла. Я, уже довольно привычно, начала водить вокруг руками. Потолок высоко, не достать даже кончиками пальцев. Стены раздаются вширь. Я не хотела углубляться в подземелье. Я надеялась дождаться, пока уйдут стражники, и выбраться наружу. По стене тонкой струйкой бежала вода. Припав губами к камню, с наслаждением напилась. Присела, вытянула ноги, потянулась, хрустнув позвонками. Кажется, у меня передышка. Громко сказала:
- Эй!
Эхо заметалось, то приближаясь, то удаляясь. Похоже, и впрямь большая каверна.
Жиденькие блики света исчезли. Я услышала шорох и приглушённую ругань. Кто-то лез следом за мной. Я поднялась. Медленно отступила на шаг. Куда мне бежать? Что делать? Я всё-таки не хочу пропадать в путанице переходов. Я хочу жить! Сердце колотилось в горле. Пульс грохотал в ушах, путая мысли, мешая искать спасение. Шум, издаваемый преследователем, становился всё громче. Так и не решив ничего, я нашарила неровный обломок скалы под ногами и встала сбоку от дыры. Она как раз на уровне моей груди. Только как понять, что человек уже вылез? Ничего не видно.
Сдавленная брань, искажённый голос. Внезапно ясное и облегчённое ругательство раздаётся прямо передо мной. Я бью с размаха на звук с неожиданной даже для себя злобной радостью. Получи, тварь! Я попала. Булыжник проламывает что-то на своём пути. Хруст, полувздох-полустон, тишина. Осторожно, ожидая нападения, тянусь вперёд. Пальцы натыкаются на волосы, скользят по липкому, ощупывают острый костяной край. Он точно мёртв. С такой дырой в голове не живут. Мне приходит мысль, что у него может быть при себе оружие или еда. Хоть леденец за пазухой! Упираюсь ногами в пол и пытаюсь вытащить тело. Вытаскиваю по пояс, обшариваю карманы. Огниво, монеты, охотничий нож. Желудок сводит, хочется плакать от обиды. Подумав, стаскиваю ремень. Жаль, форменную куртку снял, чтобы не мешала. А рубашку разодрал о стены так же, как и я.
- Стевен!- голос, многократно отражённый камнем, не похож на человеческий, я с трудом разбираю имя. Ну что ж, значит, его звали Стевен. Что делать с остальными? Я уверена, что дважды такой трюк не пройдёт. На мгновение изумляюсь своему хладнокровию, и выкидываю из головы. Есть дела поважнее. Тело, свесившееся из дыры, внезапно дёргается и начинает рывками втягиваться обратно. Под рукой, обдирая ладонь, проходят какие-то пряжки на плечах убитого. Затем скрывается голова. Последними исчезают руки. Ясно. Загонщики привязали к ногам товарища верёвки.
У меня есть несколько минут. Что же делать? Высекаю огнивом искры, на секунду освещаю пространство вокруг себя. Справа внизу замечаю густую тень у стены. Кидаюсь к ней, чудом не упав в темноте. Ещё раз бью кресалом. Ход. Тоже узкий. Нет ни сил, ни желания идти к дальней стене и искать там. Падаю на колени, успеваю услышать, как кто-то ругается за спиной. Спешно скрываюсь в новом шкурнике.
7. - Оно живое.
- И большое. Не забывай об этом! Мяса много.
- Горячее. Может больное?
- Хорошо прожарим - не заразимся. К тому же, может оно всегда такое. Я раньше подобных не встречал.
Мягкие прикосновения маленьких ладоней. Я смутно понимаю, что говорят обо мне, но не могу очнуться.
- Оно похоже на нас, только больше. Неужели из тех, с поверхности?
- Какая разница?
- Говорят, они - наши родственники. Разве можно есть родню?
- Тоже мне, родич нашёлся! Добивай, и зови остальных.
- Женщина. Слышь, это - женщина.
- Думаешь, будет нам рожать? Да у неё дети будут огромные, как она сама! Ни в один лаз не втиснутся, еды не напасёшься... Или ты так соскучился по жене, что готов на это чудище влезть?- глумливый хохот. Чьё-то разъярённое шипение.
Раздаётся новый голос. Шелестящий, тихий. Совершенно жуткие, неестественные интонации и ударения, словно говорит скала, пытаясь не понять, а лишь скопировать людскую речь.
- Не убивайте. Не трогайте. Приведите в себя. Приведите ко мне.
- Да, Хозяйка. Сделаем.
В губы тычется горлышко сосуда. Я захлёбываясь пью и окончательно теряю сознание.
8. - Итак, я слушаю,- старший брат, Хол, уже знал, что сестре удалось уйти, но желал знать подробности и имена виноватых.
- Четыре дня назад наш патруль нашёл след у подножия гор. Давний, выветрившийся, размытый. Несколько дней назад был оставлен. След был виден всего несколько метров - осторожно шла, но мы выяснили, что она уже в окрестностях, обошла десяток патрулей и, самое главное, направление. В том секторе разослали дополнительные команды, нашли ещё несколько следов... В общем, мы её уже догоняли. С двух сторон зашли, были уверенны, что ей некуда деться. Но она сунулась в пещеру. Рядовой Стевен полез за ней, она его убила и скрылась. Сейчас продолжаем поиски.
- Почему только один пошёл за ней в пещеру? Вы что темноты боитесь?- злобно возмутился средний брат. Белокожий, как большинство рыжих людей, он покрылся красными пятнами от гнева.
- Проход узкий был. Нам не втиснуться. А Стевену семнадцать было, мелкий ещё... А она...- видно было, что капитан еле сдержал рвущееся с губ ругательство,- одно слово - Красный Бык!
- Ну, положим, не одно, а два. Вы можете быть свободны, капитан,- темноволосый младший холодно улыбался.
- Нет, стойте!- Хол недовольно посмотрел на Шанта,- Что за пещера? Есть ли из неё выходы? Сколько их? Я надеюсь, вы сообразили их перекрыть?
- Все горы и предгорья насквозь пронизаны огромным подземельем. Пещер сотни. Они все сообщаются. Но туда никто не лазит. Ни местные, ни стражи. Оттуда не возвращаются.
Братья молчали, обдумывая то, что услышали. Если сестра сгинет в пещерах - это, конечно, здорово, но что будет, если она выберется? Они обязаны найти её.
- Вы уверены, что это была она?- вновь влез Шант.
Капитан отвёл глаза.
- По правде говоря, не очень. На благородную барышню не сильно похоже было. Но ведь она не с бала явилась. А кто мог там быть, когда там столько наших людей? Да ещё и скрываясь!
Братья одинаково помрачнели. Мало того, что не поймали, так ещё и неизвестно кого. Хол раздражённо махнул рукой, отпуская вояку.
- Так, какие есть идеи?
9. Моих проводников звали Сарм и Феро. Они не скрывали, что вначале хотели съесть меня и только приказ Хозяйки остановил их. Странно, но, даже зная это, я не злилась на них и не боялась. Они были честны, а их желание меня убить имело веские причины. Голод - это не мистические бредни про Красного Быка. Я их понимала и в какой-то мере уважала за откровенность. Но на мои вопросы о Хозяйке они ответить не смогли. Не скрывали, не увиливали, а именно не смогли. Слов не хватило.
- Увидишь - поймёшь, но ты тоже не сможешь описать её,- говорил Сарм. Он был старшим в паре, более жёстким и решительным. Я смутно помню, что именно он настаивал на моём умерщвлении. Феро - мельче ростом, по-моему, моложе, защищал меня. Как ни удивительно, но Сарм нравился мне больше. И, кажется, я ему тоже.
Я так и не разглядела их лиц. Тьма была непроглядной для моих глаз. Лишь изредка попадались на стенах пятна слабо светящейся плесени. Подземные жители называли их 'взгляд и голос Хозяйки'. В тусклом свечении я видела лишь силуэты. Оба были ниже меня на голову. Сложением напоминали подростков. Худые, узкоплечие, удлинённые пропорции тела. Там, где я обдирала шкуру в кровь, они проходили, не оцарапавшись.
Ещё они были белыми. Я не могла разобрать толком, но даже при скудном освещении их волосы и кожа казались до того бесцветными, что, думалось мне, ещё чуть-чуть и станут прозрачными.
Там же, где света не было вовсе, я держалась за плечо кого-нибудь из них, а вторую руку поднимала перед собой на уровень лба. Я часто спотыкалась, ударяла руки, ноги и бока о выступы стен, страшно мёрзла. Холод был дикий. Изморозь на стенах не лежала, но стужа была не зимней и весело-лютой, как дома, а какой-то неживой, мертвенно-стылой. От неё тяжелело тело, и кости наполнялись безразличием. Мои спутники были одеты в куртки и штаны, коротким мехом внутрь. Но для меня у них ничего не было, и я шла в рваных полотняных одёжках.
Мой живот наконец-то был полон. После приказа Хозяйки Сарм и Феро сутки провозились, приводя меня в чувство. Отогревали, укрыв своими куртками, поили сытной, густой, отвратительной на вкус жижей. И я жадно глотала её, благодаря судьбу за столь щедрый подарок. Привкус плесени и затхлости меня не смущал. За несколько недель впроголодь я научилась ценить не качество пищи, а её наличие.
Я решила, пока не поздно, прояснить ещё один вопрос:
- Сарм, Хозяйка - богиня?
Учителя рассказывали, что Красный Бык противен богам. Что боги всеми силами стараются уничтожить эту тварь. При таком предвзятом отношении мне лучше с богами не встречаться. А то, что Хозяйка - не человек, я уже поняла.
- Нет, с чего ты взяла? Она - союзник, она - мудра, она - давно с нами. Боги у нас другие.
Сведения скудные, но внушающие надежду.
Скоро - я не успела заметно устать - мы вошли в 'деревню'. Здесь во множестве попадались 'взгляд и голос Хозяйки'. Весь потолок был одним сплошным светящимся пятном.
Множество лежанок. Просто брошенные на камни или настил из досок тряпки и шкуры. Иногда сухие листья и трава. В полу выбиты ямы. В них горит огонь. Готовится еда. Пламя по возможности укрыто со всех сторон. Я уже знаю, что у местных слишком чувствительные глаза - Сарм и Феро запретили мне пользоваться огнивом даже изредка, чтобы осмотреть дорогу. Пахнет гарью, потом, едой, немного отходами, но основной запах - плесень, сырость.
- Что вы жжёте?
- Горючий камень, мусор, кое-кто рискует выбираться на поверхность за ветками,- пожал плечами Сарм.
Лежбища в основном по три-пять вокруг очагов. Но и просто вдоль стен кто-то спит.
- Почему некоторые спят у стен?
- Холостяки, супругов ещё не имеют, жить с родителями не хотят. Многие живут в отдельных пещерах, но это опасно. Лучше всем вместе.
Нам вслед оборачивались. Отходили от костров, чтобы рассмотреть меня ближе. Все они были маленькими, бесцветными, сухими. Я не увидела толстяков, полных или рыхлых. Все тощие, почти измождённые. Они, несомненно, когда-то имели общих с людьми предков, но являлись ли они людьми теперь, я сказать не могла. Странность их черт, почти неуловимая, вызывала смутную тревогу. Кроме того, в окружающих существах было множество уродств. Скошенные подбородки, кривые зубы, недоразвитые, перекрученные конечности... У Феро оказалась заячья губа. Я искоса пригляделась к Сарму. Нет, острые, птичьи черты без признаков врождённых болезней.
- Мы идём к старосте?- видя непонимающие взгляды спутников, попыталась исправиться,- вождю, правителю?
- Нет, зачем?- чуть помедлив, неуверенно спросил Сарм,- тебя хотела видеть Хозяйка, нашему вождю ты без надобности.
Я задумалась об отличиях в восприятии мира. Наши первым делом повели бы к главному. Или Хозяйка выше, чем вождь?
- А зачем я Хозяйке?
Сарм ухмыльнулся и пожал плечами:
- Мне она не отчитывается. Впрочем, я ей тоже,- с неясной мне гордостью сообщил он и презрительно глянул на Феро. Феро нахмурился и отвернулся.
- Тогда... когда вы только нашли меня... мне почудилось, или она на самом деле говорила с вами?
- Да, там был её взгляд и голос. Сама она живёт в той пещере.
Сарм вытянул руку и указал в дальний угол. Там был проход. Отблески плесневого света ложились на камни перед ним.
Мы обогнули очередную яму с костром. Кроме свечения ничего не просматривалось в жилище подземной Хозяйки. И противный запах плесени стал сильнее.
Сарм и Феро остановились. Я вопросительно посмотрела на Сарма. Он кивнул и улыбнулся. Хорошо видеть выражения лиц. Всё это время мне мучительно не хватало тонких оттенков чувств. Интонаций голоса мне мало. По крайней мере, при общении с Хозяйкой этой проблемы не будет. Кем бы она ни была, я хоть что-то да пойму по её лицу.
Внутри было тихо. Гомон исчез, как только я переступила порог. Будто ваты натолкали в уши. Собственно, пространство и было заполнено чем-то вроде ваты.
Огромные, многомерные переплетения мерцающих нитей плесени. Некоторые были тоньше паутинки, некоторые свивались в канаты. Кое-где в этом месиве виднелись дыры, достаточные, чтобы прошёл человек. В иных местах в сплетение нельзя было всунуть игольное острие. Оценить размеры каменного зала было совершенно невозможно.
Я огляделась. Где же Хозяйка? Из-за плотного клубка плесневых грибов появилась фигура. Следом ещё три. Девушка, старик, мужчина и женщина неопределённого возраста. Все четверо одеты в обычные здесь меховые штаны и куртки. Лица - пустые, взгляды - в никуда. Девушка открыла рот.
На меня вновь обрушился жуткий, нечеловеческий голос. Словно шорох тысячи хитиновых панцирей.
- Здравствуй. Я ждала тебя.
Я невольно сглотнула. Мне стало жутко. Даже когда я разговаривала с духом, мне было легче. Это... это ведь не девушка говорит. Оно дальше от людей, чем все и всё, встреченное мною ранее.
Заговорил мужчина. Он не шевелил губами, просто открыл рот и вновь застыл. Тот же голос.
- Не бойся. Я хочу лишь говорить.
- Ты кто?
- Я вокруг.
- Гора?
- Нет. Протяни руку - коснёшься. Для тебя я сияю.
Я смотрела. Лабиринт из нитей. Повороты, тупики, кольца и связи. Неочевидная мне система. У меня возникла тысяча вопросов. Что же спросить первым делом? Угадала ли я? Сколько ей лет? Как её понимают эти люди? Есть ли такие же, как она?...
- Зачем я тебе?
- Мне нужна помощь.
- Ты думаешь мне это по силам?
- Не знаю, но хочу узнать.
Я не стала допытываться, что получу взамен. Она спасла меня там, у входа. Я должна хотя бы выслушать. Да и глупо ссориться с ней, посреди её владений, в окружении её народа.
- Я слушаю.
- Нет, расскажи сначала ты.
Я задумалась. Стоит ли? Но она была интересна мне. Она была - чудо.
- Я - Красный Бык,- сказала и замерла. Не придётся ли сейчас убегать?
Несколько мгновений висела тишина.
- Что это значит?
Я расслабилась. Стало смешно. О пугале всего мира ничего не слышали здесь.
- Это - предсказание. Раз в двести лет является чудовище. Пророки утверждают, что оно уничтожит мир. 'Поднимет мир на рога'. Изменит, извратит всё сущее. Всё, чего оно коснётся, перестанет быть прежним. Оно принесёт океаны крови и боли.
- Откуда известно, что это ты?
- Когда звёзды занимают особое положение на небосклоне, проводится обряд. Сильнейшие маги мира гадают на крови и узнают имя. Это может быть кто угодно. Король, бродяжка, дитя, старик, лекарь или душегуб. Не важно. Со временем он станет зверем. Маги стараются найти его до того, как Красный Бык осознает себя.
Я замолчала. Вспомнился столб в моей крови. Братья, колдун, как глоток воздуха - дух.
- Что потом? Что они делают, если находят?
- Очищают пытками, затем оставляют на растерзание бесплотным. После такого чудовище не возвращается два века. Живущие могут вздохнуть свободно.
- Значит ты - чудовище? Ты хочешь крови? Хочешь уничтожить всех? Тебе нужна чужая боль?
Я собралась возразить... И застыла. Перед глазами поплыла красная пелена. Я снова услышала, как смеётся Хол, как хрустят рёбра под ударами Шанта, как заунывно поёт колдун. Интересно, если бы отец и мать были живы, они бы тоже отдали меня? Может, ещё и участие бы приняли в обряде? Меня затрясло от ярости, от желания отплатить за свою боль, унижение, отчаяние.
- Да! Хочу! Они заслужили это! Я хочу увидеть, как они захлёбываются своей кровью! Я ничего не сделала, я не заслужила - так пусть заплатят!
Тихо. Ярость схлынула. Я поняла, что за эту вспышку я сейчас умру. Мучительно осознавая собственное бессилие, старалась найти выход.
- Что ты можешь?
Я замерла. Ошарашенная таким вопросом, судорожно поискала ответ.
- Меня учили читать, писать, считать, танцевать, немного истории и географии, музыке. Ещё вышивать и готовить.
Я перечислила весь набор наук для благородной девицы. Разве что правила этикета не упомянула. Почему меня не учили ничему дельному? Я бесполезна.
- Иди. Я буду думать. Поговорим завтра.
Я вышла.
10. Я лежала на спине возле костра Сарма, с краю общего 'зала'. В голове то сталкивались противоречивые мысли, стремления и чувства, то устанавливалась прозрачная пустота. Я повернулась на бок, оперлась на локоть и спросила:
- Кто были люди в пещере Хозяйки? И сама Хозяйка? Это плесень, я правильно поняла?
Сарм помолчал, и кивнул:
- Да, Хозяйка - плесень, но не всякая, только светящаяся. Те, в пещере, уже не люди. Они - части её.
- Как такое может быть? Она заколдовала их?
- Нет, это не чары. Наверное. Я не задумывался над этим. Но в совершеннолетие мы впускаем в себя Хозяйку. И боремся с ней. Кто-то побеждает и не пускает её дальше поверхностных мыслей...
Сарм сделал нарочитую паузу, и я, уже догадываясь об ответе, спросила:
- Ты победил?- надо же сделать ему приятно.
- Да,- горделиво согласился он,- другие не могут сдержать её полностью. Они частью подчиняются ей и ничего не могут скрыть от неё. Как Феро. Когда она хочет, она говорит его губами. Она приказывает ему, а он не в силах противиться. Мы называем таких 'взгляд и голос'.
- Я думала, что это пятна на стенах.
-И они тоже. Пятна составляют одно целое с Хозяйкой. Ну, и есть те, кто совсем сдался. Они больше ничего не делают сами. Как-то Хозяйка сказала мне, что они больше не думают. Она управляет их телами. Мы не называем их никак, потому, что их нет больше как людей.
Мне было любопытно. И, странное дело, я чувствовала себя в безопасности. Я знала, что Хозяйка может и убить меня завтра. Стоит ей приказать, и мне не спастись. Но сейчас я была сыта, мне было тепло. И я, наконец-то, видела не только мрак перед глазами.
- Как вы впускаете её?
Сарм закатал рукав и показал мне запястье. На бледной коже я увидела тонкий шрам, а вокруг него расползалось тусклое серебристое пятно.
- Это она? А почему не светится?
- Её слишком мало на коже. Она внутри. Вот у Феро кровь сияет.
Я откинулась на спину и вновь уставилась в потолок. Света было маловато для моих глаз. Огонь был разведён в яме и огорожен бортиками. Но Сарм щурился и старался смотреть в сторону. Я со вздохом подумала, что скоро, выйдя на солнечный свет, стану корчиться, как настоящее исчадие тьмы.
- Зачем вы её впускаете? Если при этом можете потерять себя?
Подземельщик пожевал губами и, с трудом подбирая слова, произнёс:
- Если ты - не бесхребетная размазня, то будешь с ней на равных. Сможешь связаться с остальными даже с другого края гор. Она поможет советом. Она многое знает. И мало просит взамен. А потерять себя... не можешь справиться с ней - кому ты вообще тогда нужен? Нам слабаки без надобности. Пусть забирает их себе.
- Слабаки,- задумчиво повторила я,- но ведь вы не силой с ней меряетесь. Чем тогда? Что в вас приносит победу?
- Храбрость, воля, упрямство. Некоторые отказываются принимать её. Но они обычно ломаются от первого же удара в жизни. Потом они сами приползают к ней и умоляют взять их тела.
- Сами?- в замешательстве спросила я. У меня не укладывалось в голове, как кто-то может отказаться от себя, от мыслей, может согласиться быть покорной куклой.
- Да,- подтвердил Сарм,- сами. Им не совладать с болью. Они слишком боятся боли. Или боль слишком сильна. И такое бывает.
- Например?
- Девушку в пещере Хозяйки помнишь? Она всегда была робкой, тихой. Чуть что - в слёзы. Её парень бросил, и она пришла к Хозяйке и попросила взять её до срока. Наверное, даже не пыталась бороться,- в его тоне слышалась лёгкая брезгливость.
- И тебе её ни капельки не жалко?- недоверчиво уточнила я.
- А почему мне должно быть её жаль?- пожал плечами Сарм,- подумаешь, беда - парень бросил! Если даже это тебе не по плечу, то дальше что будет?
В безжалостных словах что-то было. Похоже, бытие в подземелье более жестоко, чем наверху... тут мои размышления споткнулись. Что знаю я, дочь богатого рода, о жизни большинства людей? Книжные герои осудили бы бессердечие Сарма и его соплеменников, а Хозяйку постарались бы уничтожить. Но мне не казались их обычаи изуверскими. Все знали, на что идут. У каждого была возможность спастись. Я передёрнула плечами. Или я не вижу зла, так как сама - зло? Мрачно я продолжила разговор.
- А другие?
- Старик был победителем, стоял вровень с Хозяйкой. Он был нашим вождём раньше. Но его любимая внучка погибла под завалом, и он отчаялся,- рассказчик помолчал,- вот его мне жаль. Мужчина и женщина мне не знакомы. Они пришли из другого поселения, мне не было дела до них.
Я резко села.
- Есть другие поселения?- уставилась я на бывшего проводника.
- Ну, да. Есть,- недоумённо ответил он.
Я покусала губы. Чему я удивляюсь? Горный хребет большой, места под ним много. Просто я не любопытствовала, а для местных это само собой разумеется. Для меня это ничего не меняет. Но почему-то мне казалось важным то, что я узнала.
Я опустилась на лежанку. Я больше не хотела задавать вопросы. Надо осмыслить уже полученные ответы.
11. Игрушки Хозяйки стали полукругом напротив меня. Утром Сарм дал мне кусок меховой шкуры. Я расстелила коврик на полу и села на него. Хозяйка не обратила на это ни малейшего внимания. Да. А у нас любой чиновник требует, чтобы перед ним стояли вытянувшись, и изрядно помучает просителя, пока позволит присесть.
- Я решила. Ты поможешь мне - я помогу тебе. Слушай. Ты хочешь отмстить. В этих горах живёт почти 5000 людей. Четверть из них - мужчины, воины. Я скажу вождям, уговорю. Я думаю, человек пятьсот мы отпустим с тобой. Я бы дала и женщин, но матери слишком ценны. Разве только бесплодных.
Я нахмурилась. У них так много больных женщин? Как они определяют, что рожать девушка не может? Я слышала, так бывает, что жена беременеет после многих лет бездетного брака.
-Зачем мне твои люди? Их просто перережут по ясному солнышку. К тому же они мелкие.
- Они сильны. Они станут разведчиками, лазутчиками. Они могут нападать ночью. В темноте им нет равных.
Я поразмыслила. Лучше полтысячи невысоких юрких забияк, чем я одна. Лиха беда - начало.
- Что хочешь взамен?
- Новых людей. Новое жильё.
Я не поняла, зачем и сколько. И почему вдруг не хватает того, что есть.
- Пустыня наступает. В подземельях становится всё суше. Пятьдесят-семьдесят лет и я не смогу здесь жить. И люди. Они вымирают, вырождаются. Раньше приходили изгнанники из разных стран и разбавляли кровь. Но вот уже триста лет браки заключаются между собой. Много бесплодных женщин, много мертворождённых или уродливых детей. Нам нужно выбраться из этих мест. Или изменить их. Но сами мы не можем.
- Ты не поняла. Мне никто и нигде не поможет. Я - Красный Бык. Со мной даже говорить не станут.
- В твоих родных краях - да. Но ведь ты шла в пустыню?
Я замялась.
- Шла, но...я так и не придумала, что им предложить.
- Союз со мной. Они торгуют с нами. Из отмерших частей меня получается хорошее снадобье для людей. Помогает от любой лихорадки и жара. И камни. Здесь есть самоцветные жилы.
Я медлила. К счастью, Хозяйке не ведома была торопливость.
- Я буду посредником между вами и пустынниками. А я? Что получу я? Пять сотен бойцов - что мне с ними делать? Этого мало для мести.
- Думай. Уговори кочевников помочь. И, скорее всего, им тоже не сладко на исконных землях. А двигаться кроме как на восток ни им, ни нам некуда.
Колышутся нити. Молчат нелюди передо мной. За порогом меня ждёт друг.
- Я согласна.
12. Страшно. Я ясно сознавала, что иначе за мной никто не пойдёт. Меня не будут уважать. Будут считать молоденькой взбалмошной девчонкой. Я должна отстоять своё право вести за собой людей. Надо взрослеть. Умильная рожица, так безотказно действовавшая на братьев, никого не впечатлит.
- Трусишь?- остро глянул Сарм.
- Да,- я сглотнула вязкий ком в горле.
- Это хорошо. Не расслабляйся. Раз уж ты дошла до нас, значит сильная.
Я не была уверенна. Мне жутко. Я - девица на выданье, не способная ни на что, кроме кокетливых ужимок.
Мы подошли к кому плесени высотой мне по плечо. Мой друг - мне нравилось так звать его про себя - достал нож и неглубоко порезал мне правое запястье. Я с болезненным любопытством и мучительным страхом сунула руку в клубок. Несколько мгновений ничего не происходило. Я чувствовала, как скатываются капли крови по руке к локтю, пропитывая рукав. И затем порез обожгло. Словно кипяток плеснули под кожу и в вены. Боли не было. Но жар опалил пальцы и ладонь и устремился вверх. Охватил предплечье, плечо. Достиг шеи. Запылало лицо, грудь. Талию словно опоясало раскалённым железом. Внезапно жарко стало между ног, и я испугалась, что обмочилась. Забыв о спутнике, левой ладонью ощупала штаны. Нет, сухо. Расплавленным свинцом налились колени, стопы. Когда я вся зажглась, мир качнулся. Сарм подпёр меня плечом, но я уже не видела его лица. Я ощутила Хозяйку. Странная смесь жадного любопытства, равнодушия, скуки, надежды. Она рвалась внутрь меня. Насмешливо перетряхивала детские мечты, недавние обиды. Те стыдные мелочи, которые я прятала от себя, она вытаскивала на свет и брезгливо осматривала. Надо было осадить её, захлопнуть перед ней разум, не пустить в сокровенное и больное. Я разозлилась. Не на Хозяйку. На себя. Я была дурой. Наивной напыщенной серостью. Я вывернула всё своё нутро наизнанку. Ещё более придирчиво перебрала воспоминания. Ещё более жёстко, чем подземная владычица, оценила свою суть. Пустила свою противницу до самого дна души. И спустилась следом. У меня самой это не получилось бы. Но у меня была опытная проводница. Я смотрела со стороны на пустенькую девицу, уверенную, что свет вращается вокруг неё. Меня трясло от отвращения, но я запретила себе отворачиваться. Смотри!
Когда стыд стал невыносимым, я взглянула на растерянное создание внутри своего разума. И неожиданно напала. Я влезла в чуждое существо. Я не понимала половины того, что мне открылось, но упрямо продолжала изучать её. А потом провалилась в не свои сиюминутные ощущения.
Не смогу описать. Меня ослепило, хотя зрения не было. Я оглохла, хотя не было звуков. Дрожь прошла по мышцам, которых нет. Ближе всего к хозяйкиному восприятию были осязание и вкус, хотя и это - лишь мои попытки объяснить. Все пещеры были пронизаны мной. Я была всюду.
Мы отпрянули друг от друга. Но не смогли разорвать связь до конца.
13. - Очнулась.
Меня мутило, слабый запах сырой земли и влажных камней вызывал рвотные позывы. Я сдержалась.
Открыла глаза. Костёр, Сарм что-то сыпет в котелок, Феро, не мигая, уставился на меня. Я поймала его взгляд и поняла, что смотрит не он - Хозяйка изучала моё лицо. Я вслушалась в себя и почуяла её опаску, настороженность. Феро моргнул, и бездонность ушла из его зрачков.
- Ешь,- мой подземный товарищ протягивал полную миску и ложку.
Я зачерпнула чёрное варево. Досолить бы. Потянулась и сгребла щепотку золы. Посыпала сверху. Всё равно невкусно. Постараюсь съесть побыстрее.
- Хозяйка говорит, что через пару дней ты можешь идти.
На юго-запад, значит... Я попыталась представить переговоры с пустынниками, но быстро бросила бесполезное занятие. Сейчас отдохну, а там видно будет.