Белоножко Евгений Олегович : другие произведения.

Лики тьмы. Первая волна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тридцать лет террора Темных Ночей заставили объединиться для выживания людей и орков, враждовавших испокон веков. Однако стечение обстоятельств может помешать этому союзу и угрожать тем самым всему миру. Книга целиком.


   Пролог.
   - Отец! Ты сегодня рано вернулся.
   - Торенс Финнарт меня подменил. Он смышленый парень и сможет добиться многого... и ты тоже, если будешь прилежен в обучении. Ты ведь прочитал ту книгу, что я принес?
   - Ну... буквы там такие мелкие, заковыристые, и картинок совсем нет. Я старался, правда старался, но смог одолеть лишь четыре страницы. После мама позвала меня играть в рощу, она катала меня на пони.
   - Бенедикт, пони - это хорошо, только вот ты расстраиваешь меня отсутствием стремления к знаниям. Ты - будущий воин, смена мне, а главное оружие воина не острый меч в руке, а острый разум в голове.
   - Прости, отец. Книги мне даются тяжело, хоть я и стараюсь. Гораздо лучше я усваиваю твои поучения и истории. Расскажи, из-за чего нельзя выходить за крепостную стену в те ночи, что длиннее дня?
   - Брось, ты тысячу раз уже это спрашивал. Неужели эта история тебе еще не надоела?
   - Расскажи еще раз, пожалуйста!
   - Ладно-ладно... тогда ты пообещаешь, что завтра займешься науками.
   - Обещаю!
   - Смотри, ты дал слово, значит, обязан будешь его сдержать.
   - Хорошо-хорошо.
   - Ну что же... Но, раз уж на то пошло, давай я заодно проверю твое сегодняшнее занятие с благим отцом. Все равно тема близкая. Так вот, храм Круга учит нас, что есть Пятеро богов... а ну-ка, назови их мне, да кто за что отвечает.
   - Долен - помогает работающим, Мирен - посылает любовь, Тоган - защищает в бою, Кивон - дарует знания. Это Круг. А центр его - Нейлан, судия судеб и великий всеотец. Он символизирует собой человека.
   - Все верно. Хотя бы богослова ты слушаешь... а кто же их главный враг? Кто то зло, что подбивает людей на плохие поступки, и к кому Нейлан посылает души заблудших после Суда?
   - К дракону. Дракон есть зло.
   - Правильно. То, о чем я тебе расскажу, началось как раз рядом с местом, где ныне покоится последнее из воплощений дракона. Некоторые из благих отцов утверждают, что причина Темных Ночей в этом. Мол, это дракон послал тварей Ночи за грешными душами... я слышал другую историю. Началось все лет двадцать назад далеко на севере. Там жил король Ричард, жестокий и очень жадный. Государство, которым он управлял, было обширно и богато, но однажды его роскоши стало мало алчному монарху. И тогда он призвал пред свои очи последнего из колдунов, мудрого старца Талмена. Едва Талмен прибыл во дворец, король Ричард заковал его в оковы и долго истязал, требуя, чтобы колдун создал ему непобедимую армию.
   - Как колдуна можно заковать в оковы? Он же заставит их растечься, словно воду, а стражников превратит в жаб!
   - Наверное, то были необычные оковы. Все же, король подготовился к встрече. И вообще, ты хотел историю - так изволь же не перебивать.
   - Ладно, прости.
   - Долго противился последний колдун воле Ричарда, и все же сдался. Его привели в тронный зал, принесли ему все нужные для волшбы компоненты, и Талмен принялся творить черную магию. Само солнце боялось смотреть на нее и закрылось тучами, что так до сих пор и реют над замком Ричарда. Злобный король хохотал, глядя, как в огромном котле бурлит варево, из которого должна родиться его новая, несокрушимая армия. Но колдовству помешали.
   - Кто?
   - А то ты сам не знаешь! То были пресвятейшие отцы Круга. Они ворвались в тронный зал, дабы остановить святотатство, но опоздали. Талмен завершил большую часть волшебного таинства, котел опорожнился на беломраморный пол и окатил самого короля Ричарда. С тех пор он и стал Королем Ночной Тьмы. Волей своей он поднял армию, подобной которой еще не видал свет. Но, к счастью, из-за того, что ритуал не был проведен до конца, силы его оказались ограничены. Темное воинство может приходить с севера только по ночам, и то лишь после осеннего равноденствия, когда луна на небосводе начинает побеждать солнце. Это время мы называем Темными Ночами.
   - А зачем они приходят?
   - Сынок, зло приходит лишь потому, что может это сделать. Новые земли уже не интересуют Короля Ночной Тьмы. Он желает лишь крови простых смертных, которой насыщает чрева своей армии.
   - А где же сам Ричард? Он приходит по ночам?
   - Нет, король Ночной Тьмы сидит в своем замке и не может его покинуть. Говорят, солнце для него губительно, а на севере нет места свету. А может, Ричард уже и погиб давно, и лишь воинство его продолжает сеять ужас... Ладно, ложись-ка спать. Посмотри, ночь на дворе.
   - Отец... а когда-нибудь это закончится?
   - Не знаю, Бенедикт. Не знаю. Спи.
   Глава 1.
   - Делегация от орды Зеленого моря прибыла! - закричал придворный паж, ворвавшийся в малую столовую комнату. - Орки приплыли!
   - Обещали ж после полудня! - пробурчал под нос первый меч княжеской стражи сэр Багрен Вилдон, бросив надломленный кусок каравая к тарелке с едва тронутыми жареными яйцами. О нормальном завтраке можно забыть. Впрочем, приветственный пир будет ему неплохой заменой.
   Пожилой воин встал и, позвякивая доспехами, спешным шагом направился к выходу. Нужно срочно явиться к князю Клодвигу, дабы первым сообщить ему благую весть.
   Встреча с делегацией орды Зеленого моря - событие знаковое, можно сказать, эпохальное. Никогда прежде люди и орки не вели переговоров о военном союзе. Вялотекущие стычки, взаимные грабежи, захват селений и кораблей - вот язык, на котором они общались сотни лет. Изредка некоторые орды севера торговали с людьми, но дружбой между ними и не пахло. Сейчас, спустя тридцать с лишним с первой Темной Ночи, замок Норхолл княжества Палгинер и Зеленый остров все же смогли найти друг для друга слова примирения.
   Князь Клодвиг Третий Мидлтелл и вождь Тастарр Могучая Длань долго вели осторожную переписку, которую доставляли доверенные лица. Постепенно резкие, холодные фразы сменились дружеским тоном, результатом которого стала договоренность о первой личной встрече сразу же после весеннего равноденствия - последнего дня Темных Ночей на ближайшие полгода. Лучшего времени для наведения мостов не сыскать.
   По этой же причине вчера покинула Палгинер княгиня Изабель - дочь Карла Второго Брунона, князя Диолжанского. Клодвиг повелел супруге напомнить ее отцу о военном союзе, который был обещан в качестве приданого.
   Правитель Палгинера собирал вокруг себя могучие силы.
   Дойдя до княжеских покоев, сэр Багрен остановился перед массивными дверями, медля со стуком. Возраст начинал брать свое - одышка, не присущая княжеской страже, тем более - ее первому мечу, проявляла себя все чаще.
   Латная перчатка замахнулась для громкого удара в рассохшееся дерево, и тут же снова замерла.
   - Бенедикт! - раздраженно шикнул сэр Багрен, глядя на молодого парня в доспехах княжеского стражника, спешащего к нему. - Ты-то зачем здесь?
   - А ты собираешься один сопровождать Клодвига? - спросил парень, подбежав к пожилому рыцарю. - Где это видано - князь, да в сопровождении одного только первого меча?
   - Поймали бы кого-нибудь по пути, - буркнул сэр Багрен. - Мало вас, охламонов, утром по залам ошивается, служанок щиплет? Ладно, дракон с тобой, давай уж, становись сзади. Только хотя бы при орках соблюдай субординацию. А то высеку!
   - Хорошо, отец, - кивнул Бенедикт, встав сзади и вздернув подбородок.
   - Хватит там уже шушукаться! Вы если решили бунтовать и прирезать меня спящим - учтите, я уже проснулся и так просто не сдамся! - донесся из-за двери сварливый голос.
   Сэр Багрен густо покраснел и все же постучал в дверь.
   - Милостивейший государь Клодвиг! - громко произнес рыцарь. - Разрешите?..
   - Да заходи уже, Багрен! - раздраженно ответили из-за двери. - Ты пока весь церемониал соблюдешь, уже пора будет спать укладываться!
   Вилдон-старший что-то недовольно буркнул и отворил двери, сощурившись от рассветного солнца, ударившего из окна напротив.
   Князь Палгинера Клодвиг Мидлтелл стоял у кровати уже полностью одетый. В праздничном камзоле коричневого цвета, с расшитой серебром синей жилеткой, на которую спускалась длинная борода. Несмотря на то, что Клодвиг был почти ровесником Багрена, выглядел он заметно старше - полностью седой, с изрезанными морщинами лицом и голубыми глазами, на которых, казалось, навеки застыло усталое выражение.
   - Подозреваю, ты пришел сообщить о прибывшей делегации орды? - осведомился князь. Заметив стоящего за первым мечом молодого стражника, Клодвиг кивнул ему: - Здравствуй, Бенедикт.
   - Приветствую, милостивейший государь! - вытянулся в струнку парень.
   - Да не надо этого официоза, не на параде, - отмахнулся князь, шагая к выходу. - Пошли, чего замерли? У нас тут историческая встреча, а вы как статуи стоите.
   Сэр Багрен почтительно шагнул в сторону, давая проход своему князю.
   - Багрен, - на ходу обратился Клодвиг. - Ты бы, что ли, кого еще кликнул к нам. А то как-то несолидно, орков там десятка два идет, а мы их втроем встречаем. Еще, чего доброго, смеяться будут.
   - Бенедикт, сбегай, позови десяток стражников! - быстро распорядился первый меч. - Да скажи, чтоб со всех ног летели к парадным дверям, или всех заставлю нужники чистить!
   Бенедикт кивнул, развернулся и побежал прочь, к комнатам княжеской стражи.
   - Строго ты к ним, - сморщился Клодвиг. - Верности плетью не добьешься.
   - Бросьте, княже, - отмахнулся пожилой воин. - Они ж знают, что это я для вида брови хмурю. У вас ведь тому и учился.
   Князь хмыкнул и хотел сказать что-то еще, как вдруг с примыкающей к коридору винтовой лестницы на идущих мужчин выскочила взъерошенная молодая девушка.
   - Отец! - она бросилась к князю. - Ты почему не позвал меня? Там орда приехала, так если б я сама в окно не глянула, то и не знала бы!
   - Маргарет, побойся Пятерых! - отпрянул Клодвиг. - Ну-ка живо сняла камзол и надела платье! У нас встреча официальная, а ты опять в мужских портках!
   Девушка замотала головой так, что короткая светлая челка над ее высоким лбом забилась, будто дикий зверек.
   - Вот уж нет, отец, и не пытайся меня заставить! Ладно, если б кто из князей прибыл, так то ж орки. У них женщины дерутся на равных с мужчинами. Так что, на меня как на дикую никто и не посмотрит, а совсем даже наоборот, за свою примут!
   На лице князя заиграли желваки.
   - Дракон с тобой! Все равно времени на переодевания нет. Беги-ка лучше братца своего приведи к парадным дверям. Да пошустрее, ждать вас не будем!
   Маргарет засветилась счастливой улыбкой, кивнула и кинулась обратно на винтовую лестницу. Прежде чем звать брата, она спешила вернуться в светлицу - там, на специальном стенде, лежал ее собственный меч с тонким лезвием, подарок дяди Багрена. Раз уж отец разрешил камзол, то не довесить к нему оружие было бы кощунством.
   - Да уж, иногда моя излишняя мягкость оборачивается боком, - шумно вздохнул Клодвиг. - Вот и что с ней делать? Ее женить пора, а она все с мечом бегает. Ее рвение бы да брату ее, Кламену. Они там при рождении перепутались характерами, похоже...
   - Брось, княже, - подбодрил Багрен. - Права Маргарет, у орков, вон, издревле бабы плечом к плечу с мужиками в бой идут. И ничего, все равно потом и замуж выходят, и новых орчиков плодят. Ну, хочется ей мечом помахать, она ж в серьезном бою участвовать не будет. А запретить единственную отдушину - так зачахнет в своей светлице, да еще и тебя возненавидит.
   - Да хорошо-хорошо, - отмахнулся князь. - Только лучше бы ты клинок не ей подарил, а Кламену. У него от наук уже ум за разум заходит. Иногда в нем проявляется жестокость, а иногда он просто безвольный тюфяк. Нет, чтоб с твоим Беном во дворе мечом поработать, закалить тело и волю...
   - Мудрость из меча не достать, - заметил на это сэр Багрен. - А хорошему правителю без нее никак. Кламен - твой сын и наследник, Клодвиг, науки нужны ему. А меч может держать и стража. Что же до жестокости... он еще мал, возраст поменяет его характер, вот увидишь.
   - Наследник... Может быть, ты и прав, - задумчиво кивнул князь. - Ладно, пришли уже почти.
   И действительно, коридор, по которому шли мужчины, вывел их на лестницу, которая, в свою очередь, закончилась обширной приемной залой с огромными парадными воротами во внутренний двор. За ними сейчас и ждала прибывшая делегация, переминаясь в нетерпении с ног на ноги.
   Раздалось множественное звяканье, и из-под лестницы выбежало полтора десятка княжеских стражников с довольным Бенедиктом во главе.
   - Милостивейший государь! - склонил голову парень. - Охрана прибыла.
   - Отлично, молодец, - кивнул Клодвиг. - Выстраивайтесь перед дверьми. Ждем моих детей и начинаем.
   Стражники мгновенно выстроились в полукольцо, в центре которого встал старший из Вилдонов, первый стражи. Старый воин вытащил из ножен длинный меч и упер его острие в пол перед собой. Солнечные лучи, проникающие сквозь витражи под потолком, заиграли на зеркале стали клинка, высвечивая вязь гравировки и отбрасывая во все стороны яркие блики.
   С лестницы, откуда только что явился князь, вновь послышались быстрые шаги - то бежала Маргарет, уже с мечом на поясе. Следом за ней не столь торопливо двигался ее брат, княжич Кламен. По лицу юноши было видно, что он крайне недоволен фактом оставления покоев ради какой-то встречи. Остановившись на лестнице, он близоруко прищурился, глядя на столпившихся внизу стражников.
   Заметив промедление, Клодвиг зашипел и истово замахал рукой, подзывая сына. Тот кивнул и неохотно спустился, на ходу кое-как поправив всклокоченные черные волосы, заняв место по правое плечо за спиной отца. За левым уже стояла стремительно спорхнувшая с лестницы Маргарет. Девушка от нетерпения едва ли не подпрыгивала, казалось, еще чуть-чуть - и она сама кинется открывать врата замка.
   Последний раз пробежавшись глазами по свите, князь Палгинерский удовлетворенно кивнул и махнул рукой слугам. Скрипнули огромные петли, и двери медленно и величаво отворились, заставив князя прищуриться от ударившего в глаза утреннего света.
   На пролете широкой мраморной лестницы, спускающейся во внутренний двор, стояли, неприветливо глядя по сторонам, орки орды Зеленого моря. Рост почти все они имели чуть ниже среднего человеческого, большая часть - в броне из дубленой кожи, лишь двое - в стальных доспехах, явно видавших и лучшие дни.
   В прибывшей в замок делегации мужчин и женщин было поровну. Мужчины - сколоченные покрепче, с темно-серой, грубой кожей, более выступающей нижней челюстью и чуть приподнимающими верхнюю губу клыками. У большинства - черные, жесткие волосы, собранные в косу за спиной, некоторые, самые молодые, отсвечивали гладко выбритыми черепами. Женщины - более жилистые, со светлой кожей, смягченными чертами лица и немного иным разрезом глаз. У некоторых наличествовала короткая косица на левом виске, на которую были нанизаны одна или несколько бусин. Цвет волос варьировался меж двух вариантов, по крайней мере, среди присутствующих орчих - медно-рыжий и такой же угольно-черный, как у мужчин.
   Все прибывшие явно были матерыми воинами. Об этом говорили белесые шрамы над правыми бровями - каждая вертикальная насечка обозначала участие в победоносном бою.  Лишь у двоих из всей делегации шрамов было менее шести - у совсем юного воина над правою бровью красовалась лишь одна полоса, да у орчихи чуть постарше отметины отсутствовали вовсе.
   Вождь орды Зеленого моря, стоящий, как и князь, в центре своей группы, отличался от собратьев внушительным ростом - пожалуй, даже среди людей его назвали бы высоким. Ширина плеч сохранила видовую пропорцию, потому за спиной вождя могло укрыться пару человек. Один из двух присутствующих орков в стальных доспехах, Тастарр Могучая Длань напоминал железную гору. Клодвиг попробовал было сосчитать насечки над правой бровью вождя, но быстро сбился, к тому же, точному подсчету мешал шрам, протянувшийся от верха лба к самому подбородку. Он также пересекал глаз, и, очевидно, вследствие полученного ранения, радужка вождя была подернута белесой пленкой.
   - Вы заставили нас ждать! - рыкнул Тастарр, делая шаг вперед. Следом шагнуло все его сопровождение. Клодвиг явственно ощутил напряжение среди стражников за спиной.
   - А разве не для этого вы явились раньше срока? - нахмурившись, уточнил князь.
   Повисла накаленная тишина, продлившаяся не менее минуты. Багрен сжал рукоять меча покрепче, готовясь по первому приказу направить стражников в бой, крошить поганых орков.
   Но приказ не поступил. Тастарр Могучая Длань, вождь орды Зеленого моря, расхохотался и, раскинув руки, зашагал навстречу князю.
   - Ах ты ж, демон, не проймешь тебя! - прорычал орк, заключая в крепкие объятья шагнувшего навстречу Клодвига.
   - Тебе почти удалось, - ухмыльнулся князь. - Приветствую тебя на моей земле, Тастарр!
   - Рад быть твоим гостем, Клодвиг! - отступив на шаг, чуть склонил голову вождь. Вместе с этим, орки обнажили палаши, мечи и ятаганы и вскинули их в воздух, гаркнув громогласное "РА-АХ!" - боевой клич орды Зеленого моря.
   Князь кивнул в ответ, и стражники за его спиной отсалютовали, прогремев девиз Норхолла: "Тольез а Нор!".
   - Тольез а Нор, - по традиции повторил Клодвиг.
   - А что это значит? - чуть слышно обратился вождь орков к человеку. - Мне нужно это говорить?
   - Нет, - покачал головой князь. - Это девиз нашей крепости, он же - приветствие, он же - боевой клич. В переводе с Мертвого наречия - "Мы - граница".
   Тастарр кивнул.
   - Я не очень разбираюсь в ваших традициях, - по-прежнему в полголоса произнес он. - Что нам делать дальше?
   - Да к дракону традиции, - отмахнулся Клодвиг. Он отступил в сторону и жестом пригласил вождя войти. - Заходите! Главная традиция - это обязанность хозяина встретить гостей накрытым столом!
   - Похоже, этот обычай - общий для всех народов, - хохотнул Тастарр. И, обернувшись к своим сопровождающим, махнул им рукой: - Орда, вперед! Уважим хозяина!
   В тронном зале, лежащем через длинный коридор от приемной, уже суетилось множество людей. Огромное помещение, предназначенное как раз для подобных пышных торжеств, встретило гостей-орков красотой и богатством. Золотые и серебряные украшения, высокие потолки, огромные окна, смотрящие друг на друга с противоположный стен, множество гобеленов тонкой работы и, конечно, знамена. Семь больших, с гербами баронов Палгинера, и одно огромное, прямо за княжеским троном - поле, низ которого занимала серая крепостная стена, а верх разделялся пополам синим и коричневым цветами. Герб рода Мидлтеллов.
   Под руководством камергера мастера Хордела, слуги вынесли несколько длинных столов общей вместимостью в пятьдесят персон, и теперь заполняли их различными яствами. Мастер Хордел перемежал громкие приказы с тихой руганью - проклятые орки заявились на несколько часов раньше заявленного времени, и половина блюд оказалась попросту не готова. Пришлось подавать то, что было, в спешке доделывая остальное. Треклятые... камергер тряхнул головой - нет, надо избавляться от этого. Князь повелел забыть все былое отношение - орки должны стать друзьями.
   Учитывая многовековую историю вражды с ними, резко взять и подружиться с ними будет, конечно, задачей непростой.
   Впрочем, орки и сами понимали это. Стоящие в углу, сбившиеся в плотную группу, они волком смотрели на суетящихся вокруг людей, стремящихся обходить их по широкой дуге. И лишь вождь клана, стоящий чуть поодаль с князем, чувствовал себя более-менее уверенно.
   - Прости, что мы явились раньше срока, - говорил Тастарр, почесывая толстую, словно ствол дерева, шею. - Ветер благоволил нам, преступлением было бы не воспользоваться его милостью.
   - Да ничего страшного, - отмахнулся Клодвиг. - Хоть слугам занятие будет. А то совсем обленились, жиры нагуляли. Ты глянь, как суетятся.
   Князь кивнул на пухлощекого юношу, несущего на плече огромное блюдо с прожаренным до золотой корочки молочным поросенком. К несчастью, парень как раз в это время глазел на вождя орков, и когда Тастарр перевел взгляд на него, глаза служки округлились, а ноги перепутались друг с другом. Юноша растянулся на полу, а поросенок, соскользнув с блюда, покатился по отполированному до зеркальной глади мрамору, оставляя за собой блестящий жирный след.
   В зале повисла тишина. Правда, всего на секунду, в течение которой мастер Хордел набирал воздух в легкие.
   - Ах ты ж сын козы и собаки! - заорал камергер, молниеносно подлетая к бедному парню и поднимая его с пола за ухо. - Ты это что, князя мне удумал позорить? Да перед гостями почетными?! Да я тебя самого вместо этой свиньи на вертеле зажарю! Только ты сначала языком весь загаженный тобой пол вылижешь, с-с-скотина!
   - Хордел, - сморщился Клодвиг. - Ты меня позоришь гораздо больше!
   - Я?.. - замер камергер, обернувшись на князя. Переведя взгляд на стоящего рядом с Клодвигом Тастарра, с живым интересом наблюдающего за этой сценой, мастер Хордел запунцевел. - Простите, милостивейший государь, забылся! Сейчас-сейчас, все исправим!
   Камергер что-то зашептал на ухо пухлощекому парню, от чего тот совсем уж побледнел в лице, и отправил его прочь. Поднос и сбежавшего поросенка уже успели убрать, и лишь стремительно замываемый жирный след напоминал о происшествии.
   Через десяток минут мастер Хордел вытянулся в струнку перед вождем с князем и отчитался:
   - Милостивейшивые государи, к началу пира все готово!
   - Ну, так чего же мы ждем? - театрально махнул рукой князь. - Гости дорогие, пожалуйте к столам!
   На почетном центральном месте, расположенном прямо перед княжеским троном, сели Клодвиг, Тастарр и самые приближенные к ним лица. Со стороны людей - сэр Багрен, мастер Хордел и первый советник Билиас Тари. Со стороны орков - командующий Правой Руки орды Гордар, как и вождь, облаченный в стальные доспехи, и командующий Левой Руки орды Тагоб.
   Чуть в стороне от них, на отдельных местах сидели родственники вождя и князя. Те самые юные орки с минимальным количеством боевых насечек - дочь Тастарра Лиарна и сын Дамлор сидели по левую сторону короткого стола, а Маргарет и Кламен - по правую. Рядом с княжичем сидел еще один человек - одетый в темный балахон, с лицом, прикрытым деревянной маской. Учитель Кламена, Реярд Пришедший-С-Запада. Дети вождя то и дело косились на него - человек, скрывающий лицо, не вызывал доверия.
   Вся остальная делегация от орды Зеленого моря расселась за длинным столом, вытянувшимся вдоль левой стены. Орки и орчихи напряженно смотрели по сторонам, не спеша расслабляться и притрагиваться к расставленной перед ними еде, несмотря на объявленное князем начало пира и молчаливый кивок-разрешение со стороны вождя. Некоторые орки подозрительно сверлили глазами стол напротив, сидящих там людей, вовсе не стесняющихся гостей.
   Со стороны Палгинера сидели резко контрастирующие с подтянутыми воинами орды выходцы знатных домов, присутствующие ныне в Норхолле. Пухлощекие, лоснящиеся, уж они-то едва смогли дождаться объявленного разрешения начать пиршество. Многие из них прибыли в замок буквально прямиком из постели, ворча на непунктуальных орков, не давших досмотреть сны.
   Клодвиг смотрел на своих людей с некоторой брезгливостью. Богатеи и просто родовитые дворяне, которым повезло оказаться в Норхолле во время первой Темной Ночи. Они не знали того ужаса, что творился за крепостными стенами, да и дела им до него, в общем-то, не было. Пока там, во тьме, целыми селениями гибли крестьяне, вельможи прикидывали убытки. Лишь пара человек из них умела держать меч с нужной стороны - к примеру, сэр Тайлем Хиделл, барон Толегерский, гостивший в замке князя вот уже пару дней и посему присутствующий на пиру. Не сказать, что он так уж сильно нравился Клодвигу - очень уж этот барон недвусмысленно поглядывает на Маргарет. Может, это было бы даже не так плохо, если бы не слухи о тайных пристрастиях сэра Тайлема, бывших свойственными всему его роду, и без того не блещущему благородством...
   - А кто сидит вон там, с твоим сыном? - прервал размышления Клодвига Тастарр. - Он скрывает лицо. По нашим традициям покрывать голову или, тем более, скрывать лицо при встрече гостей есть неуважение к ним. Моя орда может воспринять это как оскорбление.
   - Он и сам гость здесь, - скривился князь. - Его зовут Реярд Пришедший-С-Запада, ученый, которого я пригласил для своего сына. А лицо он скрывает из-за уродства. Говорят, он объездил весь материк, и однажды, где-то на юге, в районе Косы, варвары сочли его чересчур умным и ткнули лицом в раскаленные угли. Поверь, вождь, лучше уж он будет в маске, чтоб аппетит никому не портить.
   Тастарр нахмурился и внимательно посмотрел на Реярда.
   - Он объездил весь материк? - переспросил вождь орков. - Что же, и на севере бывал?
   - Так говорят, - пожал плечами Клодвиг. - Врут, скорее всего. Впрочем, даже без посещения севера, он достаточно ценен. Где-то в странствиях он успел нажить весьма внушительный капитал, коим и управляет столь талантливо, что и казне Палгинера идет в плюс. Да к тому же и учитель он весьма неплохой - мудрый и, наверное, почти всезнающий.
   - Я слышу сомнения в твоем голосе, - заметил Тастарр, приподнимая пустой кубок. Тут же подбежавший слуга с кувшином наполнил его.
   - Мне кажется, он не очень хорошо влияет на Кламена, - медленно ответил князь. - Впрочем, сейчас не время для подобных рассуждений. Сначала пир!
   Тастарр хохотнул и поднялся со своего места. Все остальные орки как по команде тоже повскакивали на ноги. Стулья под ними единым хором скрипнули ножками по мрамору.
   - Люди! - раскатился по тронному залу рокочущий голос вождя. - Орки! Сегодняшний день - исторический для всего Мионора! Впервые за тысячи лет мы, два вольных народа, преломляем друг с другом хлеб! Вы, жители княжества Палгинер, всегда были одним из первых рубежей, защищавших остальной материк от набегов орков. Мы, орки орды Зеленого моря, всегда были одними из первых, кто нападал и разорял ваши деревни. Все это отныне будет в прошлом! Сегодня перед нами общий враг, от которого нет спасения ни на суше, ни в море, и посему, мы должны объединиться пред ним. Только вместе мы победим тьму севера! Ра-ах!
   - РА-АХ! - два десятка голосов прогремели так, что, казалось, стены замка чуть дрогнули.
   Вождь приложился к вину, и никто из орды не посмел не поддержать его. Два десятка кубков взметнулись ко ртам, осушились и грохнули об стол.
   - Дабы придать моим словам вес, - продолжил Тастарр, окинув зал взглядом. - Я преподнесу дар князю Клодвигу. Традиционный дар защиты, который обычно делают друг другу вожди орды. Хорана!
   Одна из орчих, стоящая ближе всех к главному столу, вышла со своего места, пересекла зал и встала напротив вождя. Довольно высокая в сравнении с собратьями, и, при этом, некрасивая даже по их меркам, рыжая, без косички на левом виске, но, зато, с внушительным частоколом насечек над правой бровью.
   - Это Хорана Каменный Молот, - обратился уже к Клодвигу Тастарр. - Она - одна из моих лучших воинов. И сегодня она принесет тебе, князь, присягу верности! Она будет охранять тебя до собственной смерти, или же пока ты не освободишь ее от клятвы.
   Клодвиг вскинул бровь.
   - Великий вождь, у меня уже есть охранник, - негромко произнес князь, кивнув в сторону сэра Багрена. Первый меч стражи аж запунцевел от гордости. - И по обещанию, данному ему когда-то, я не могу освободить его от службы, уж прости. Однако, отвергать столь щедрый дар я не вправе. Посему спрошу у тебя, может ли Хорана принести клятву не князю, но княжичу? Если бы ты, великий вождь орды Зеленого моря, дал защиту моему сыну, я был бы вовеки благодарен тебе.
   Тастарр нахмурился, бросил быстрый взгляд на сидящего в стороне Кламена и на орков, меж рядов которых прошел тихий ропот.
   - Что же, раз ты давал обещание, - Тастарр кивнул на сэра Багрена. - То просить тебя нарушить его я не могу. Традиции орков не велят отказываться от дара защиты в пользу кого-то другого. Но... традиции орков не велят водить дружбу с людьми, а мы здесь именно для того, чтобы перешагнуть через нашу вражду. Хорана!
   Орчиха вздернула подбородок.
   - Подойди же к Кламену, сыну князя Клодвига!
   На всякий случай Тастарр едва заметно указал пальцем в сторону княжича. Хорана кивнула и встала напротив юноши.
   - Поднимись, - прошептал на ухо княжичу Реярд. Кламен подскочил как ужаленный и с интересом уставился на стоящую перед ним орчиху. Кажется, он даже не слышал, о чем до этого говорили вождь и князь, да и девушку-орка заметил только сейчас. Слишком уж был увлечен рассматриванием росписи на потолке, которую, правда, видел уже сотни раз.
   - Хорана, - торжественно произнес Тастарр. - Клянешься ли ты духом предков, всеми ветрами Восьми морей и землей далекого Годрас Амад, что отдашь жизнь, чтобы сберечь жизнь Кламена, сына князя Клодвига?
   - Клянусь! - крикнула Хорана. От ее голоса княжич дернулся, чуть отступив назад.
   - Свидетелями твоих слов являюсь я, князь Клодвиг, лучшие воины орды Зеленого моря и... - Тастарр бросил взгляд на людских вельмож, поморщился и повернул голову к сэру Багрену, - лучший воин крепости Норхолл и всего княжества Палгинер! Отменить эти слова может лишь сам Кламен, сын Клодвига, или же предки, забравшие твою душу в земли Годрас Амад! Ра-ах!
   - Ра-ах! - повторила Хорана.
   - РА-АХ! - эхом отозвались остальные орки.
   Тастарр сел и, понизив голос, произнес в сторону Клодвига:
   - Зря ты отказался. У нас так не принято.
   - Прости, вождь, но я действительно хотел бы, чтобы твой воин охранял моего сына, - слабо улыбнулся князь. - Я вижу Хорану всего несколько минут, и уже больше доверяю ей, чем Реярду.
   - Почему бы тебе просто не казнить этого мудреца? - удивился вождь. - Или хотя бы не выгнать, коль он тебе так не нравится.
   - Сын очень уж к нему привязался. Дети... трудно им противиться.
   - Вы, люди, слишком привязаны к своим отпрыскам, - хмыкнул Тастарр. - Мой старший сын служит защитой вождя орды моря Камней, и я не видел его уже лет пять. Притом, он остается моим сыном, и, я уверен, если потребуется отдать долг крови, он не будет колебаться ни секунды. Если, конечно, это не нарушит клятвы защиты.
   - Да, у вас с этим, наверное, попроще, - неуверенно кивнул Клодвиг.
   Пир шел своим чередом, и те, кто следил за сменами блюд, давно уже сбились со счету. Хорана переместилась из-за стола орков к столу людей, чтобы быть поближе к Кламену. Наконец подоспели музыканты, в суматохе их забыли оповестить о преждевременном прибытии делегации. Разлившиеся по залу ненавязчивые мелодии в купе с целым воинством осушенных кубков слегка разрядили напряженную обстановку. Орки, сидевшие до этого тихо, почти не двигаясь, и позволявшие себе лишь пригубить немного вина, начали плавно налегать на еду и общаться, правда, пока только между собой.
   - Послушай, Клодвиг, - обратился к князю уже весьма захмелевший Тастарр. - А этот твой сэр Багрен... он и вправду так хорош, что ты отказался от защиты-орка в пользу него? Наши воины ведь лучшие... уж в сравнении с человеком точно.
   - Он - лучший мечник из всех, кого я когда-либо знал, - степенно кивнул Клодвиг, выпивший не меньше. - Он ведь, представляешь, и сэром стал благодаря клинку, а не тому, что его благородный папаша засунул благородной мамаше. Багрен - сын рыбака, перебравшегося к нам откуда-то с севера еще в былые времена, никто, можно сказать. Пошел сначала в армию, его там отметили, пошел на повышение - в княжескую стражу. Это, на минуточку, лучшие из лучших! Элита! И еще при моем отце стал вторым мечом. В двадцать-то лет! Или даже меньше, не помню уже... Он потом в опалу попал... я, едва на княжение пошел, его вернул в стражники, и титул дал. Поздно, правда...
   - Поздно? Почему поздно? - удивился вождь орков.
   - Да он уже успел... - начал было Клодвиг, но его перебил сам сэр Багрен, вслушивающийся в разговор.
   - Княже... - обратился он. - Не надо об этом.
   - Что это - не надо? - удивился Клодвиг. Щеки его все больше краснели. - Князь я или нет?! И вообще, я - не мой отец. Я... в общем, Багрен сестру мою... того. Бастарда ей заделал, сына вне брака, Бенедикта. Паренек сейчас тоже в страже подвизается, я тебе его покажу... смышленый - меры нет, уже отца почти по службе догнал, мечом владеет для своего возраста просто отменно. Правда, это все мы сейчас знаем, а тогда, до его рождения, мой отец Багрена погнал взашей, едва прознал про неожиданного внучка. Выкинул второго меча за стену прямо в разгар Темной Ночи. Как Вениалла, сестрица моя, кричала... у них же, между прочим, по любви все было!
   - И сэр Багрен что, смог выжить снаружи? - теперь во взгляде Тастарра на воина читалось неприкрытое уважение.
   - Да нет, помер, конечно... - усмехнулся князь. - Ну сам-то подумай, друже. Кто рядом с тобой сидит?..
   Тастарр сконфуженно потупился.
   - Целую неделю Багрен продержался снаружи, у самой стены. Далеко не уходил, как знал. Отец настолько разъярен был, что его любимую дочь опорочили, что его удар хватил через несколько дней. Еще пару ночей помучался, да и помер. И я, новый князь, первым же указом повелел вернуть Багрена обратно и дать ему рыцарский титул. Правда, сыну его, моему племяннику, это уже не помогло, так бастардом и остался.
   - Сложно все у вас, - вздохнул вождь орков. - Законные дети, незаконные. Вот у нас все дети, от кого хочешь - законные. И все в порядке, никаких распрей.
   - Ага, вот мой отец, наверное, орком был, - хохотнул князь. - Он же сам столько бастардов наплодил... из-за этого даже чуть война не случилась, когда он дочурку другого князя обрюхатил, а потом, в самый последний момент, отказался на ней жениться и выскочил за мою мать. Но, вроде, как-то примирились князья... А когда отцу, в конце концов, тем же ответили, обрюхатив дочку, он аж от негодования помер.
   - Нет, все-таки как же сложна ваша жизнь, - покачал головой Тастарр и осушил очередной кубок.
   Глава 2.
   Пир в честь прибывших гостей продолжался до позднего вечера. Под конец, когда запасы вина в подвалах замка уже заметно истощились, орки вовсю танцевали в обнимку с княжеской стражей, вельможи вповалку омывали пол собственной слюной, а сами князь и вождь горячо обсуждали стратегический план нападения на твердыню Короля Ночной Тьмы. Стоявшие рядом сэр Багрен, а также командующие Правой и Левой Рук орды, и подошедший ближе к последним сменам блюд второй меч армии сэр Гаррет Уолш, вносили свои предложения и корректировки. Вместо карты использовалась скатерть, отметки на ней заменяли расставленные в произвольном порядке тарелки и кубки.
   Маргарет, найдя достойную компанию, живо беседовала с Хораной. Для нее встретить женщину, пусть и орочьего происхождения, владеющую оружием и идущую в битву наравне с мужчинами, оказалось чуть ли не главным событием последних пяти лет. А уж с учетом того, что сам вождь назвал Хорану одним из лучших воинов клана... Глаза княжны светились счастьем, а от каждого сухого ответа, полученного от орчихи, девушка едва не пускалась в радостный пляс.
   Кламен на протяжении всего пира читал принесенную с собой книгу, поставив на стол перед собой подсвечник с пятью свечами. Его мало волновало происходящее вокруг - пусть политикой и чревоугодием занимаются другие, княжич же лучше потратит свое бесценное время на знания, ибо Реярд Пришедший-С-Запада утверждает, что нет ничего более важного в этой жизни. Изредка Кламен бросал гневные взгляды на людей вокруг, своим шумом мешавших вниканию в книжные строки. Когда ночная темень понемногу опустилась на замок, княжич, украдкой осмотревшись, приложился к маленькой фляге, которую извлек из-за пазухи. Те, кто заметил этот жест, решили, что юноша захотел попробовать втайне от отца напиток покрепче предложенных.
   Реярд по-прежнему сидел рядом с учеником, внимательно рассматривая всех присутствующих через узкие прорези маски. Ни одна смена блюд не соблазнила его, чашник ни разу не обновил нетронутый кубок. На жест Кламена с флягой он тоже никак не отреагировал, хотя не мог его не заметить.
   За учителем княжича наблюдал сын вождя. Дамлор Могучая Длань с неприкрытым раздражением смотрел на укутанного мужчину, периодически демонстративно кладя руку на рукоять кинжала. Молодому орку крайне не нравилось неуважение, проявленное человеком к нему и его сородичам. И если бы не отец, который явно не одобрит агрессию в сторону принявших их людей, Дамлор уже давно перерезал бы горло скрывающему лицо незнакомцу.
   Впрочем, вождь был прав - находясь в Норхолле в качестве гостей, а не захватчиков, орки и сами нарушали все свои традиции. Нельзя сказать, что Дамлор это одобрял... да, по правде говоря, мало кому из орков это нравилось. Однако Тастарр Могучая Длань был не только вождем. Само по себе свержение утратившего доверие предводителя клана - явление для орков нередкое. Однако отец Дамлора в молодости стал рухл одар, обладателем души зверя, а это значило, что его воля есть закон. Деяния орка, победившего в бою рухл Наахар, огромного зверя с кожей прочнее камня и клыками острее меча, и испившего его крови, не подсудны прочими, обычными орками. Потому орда Зеленого моря, пусть и скрепя сердце, шла за вождем, даже вопреки прочим устоявшимся традициям.
   И лишь второй рухл одар орды Зеленого моря, командующий Правой Руки Гордар Железный Рог смотрел на вождя взглядом, полным сомнений. Сын вождя орды моря Камней, он уже семнадцать лет являлся Защитой Тастарра, и, наверное, лишь из-за данной когда-то клятвы до сих пор не взбунтовался. Те, кого предки учили ненавидеть с детства, теперь сидели за одним столом с ним, вторым воином клана. Вино распаляло флотоводца, но даже он не смел прямо воспротивиться воле Тастарра, выплескивая свое раздражение в уничтожение припасов былого врага.
   Далеко за полночь пир все же завершился, правда, лишь из-за того, что попросту некому стало его продолжать. Тронный зал напоминал поле битвы - то тут, то там валялись едва подающие признаки жизни тела поверженных обжорством и возлияниями. Люди сдались первыми - те из них, кто не обладал хоть каким-то чувством меры и не покинул замок на закате, лежали теперь кто на столе, а кто и под ним. Слуги аккуратно подбирали безвольные тела и несли к каретам, развозить господ по домам.
   Орки оказались покрепче - некоторые из них еще пытались встать, правда, безуспешно. В основном сил гостей хватало лишь на бросание осоловелых взглядов по сторонам. То и дело по залу разносились звуки глухих ударов - то головы ордынцев, подпираемые внушительными кулаками, соскальзывали и врезались в дубовую столешницу, будто тараны во врата крепостей.
   Тастарр Могучая Длань держался лучше своих воинов, хотя и выпил при этом больше любого из них - рухл одар превосходил простых орков, как на поле брани, так и на пиру. Вождь задумчиво смотрел в высокий витраж, из которого на него в ответ глядела почти полная луна. Глаз орка, не тронутый слепотой, подернулся поволокой воспоминаний, и он, сам того не замечая, тихонько напевал старую песню о далекой и недостижимой родине. Время от времени Тастарр прикладывался к небольшому, наполовину пустому меху с огневиком - крайне крепким орочьим пойлом.
   В относительной ясности ума был и Гордар, командующий Правой Руки Орды и защита вождя, правда, в настроении он был менее сентиментальном. Мысли его также витали далеко от тронной залы, а туманный взгляд суженных глаз упирался в столешницу, которую он машинально колупал зажатым в мозолистой ладони столовым ножом.
   За этим над опущенной на тарелку головой спящего Клодвига неодобрительно следил сэр Багрен. Первый меч княжеской стражи не позволял себе злоупотреблять, тем более - на застольях с потенциальным врагом. Какое-то время стражник пытался растолкать князя, а тот лишь мычал что-то невнятное и тянулся к мечу. Обычно менее восприимчивый к вину, Клодвиг явно не рассчитывал, что предложенный Тастарром орочий огневик повлияет на него столь сильно. Оставив попытки поднять князя на ноги, сэр Багрен теперь ждал Бенедикта, ушедшего за мастером Хорделом. Вдвоем они должны были отнести Клодвига в его спальню. На кого-либо из прочих присутствующих надежды на помощь не было.
   Кроме главного стола бодрствовал также и стол родственников, причем, в полном составе. Молодые орки пили мало, их статус в клане не позволял иного. Княжич, как и его учитель, в принципе не употребляли алкоголя, а княжна была слишком увлечена беседой с Хораной и дочерью Тастарра.
   Старшая орчиха отвечала по-прежнему сдержанно, то и дело бросая то на вождя, то на своего подопечного умоляющие взгляды - ей очень хотелось избавиться от назойливой Маргарет, но новоприобретенный статус защиты не позволял сделать это самостоятельно. Лиарна же в течении пира общалась с княжной более раскованно. Дочь вождя с улыбкой отвечала на поток вопросов, отпускала легкие колкости, сама уточнила пару заинтересовавших ее аспектов людской жизни и даже предложила устроить как-нибудь тренировочный поединок. Маргарет тут же согласилась, предложив обдумать дату завтра на свежую голову.
   Дамлор в разговорах не участвовал. Осушив дозволенный ему символический кубок, он несколько раз покидал стол, устраивая себе экскурсии по залу и выходя во внутренний двор. Там он бросал презрительно-насмешливые взгляды на тренирующихся на деревянных мечах стражниках. Элита княжеской охраны, за исключением Бенедикта, находилась в тронном зале, выстроившись у стен. Дневной тренировкой всех остальных как раз и занимался сын сэра Багрена, являющийся его оруженосцем и посему замещающий его.
   Пересекаясь взглядами с наблюдающим за ним Дамлором, Бенедикт отвечал ему той же молчаливой дерзостью. Это распаляло орка, рука его сжимала рукоять кинжала, однако, обнажить оружие сын вождя все же так и не решился.
   Окончание пира сын Тастарра встретил в зале. Он сидел в стороне ото всех и предавался каким-то своим размышлениям, настолько поглотившим его, что юный орк не замечал ничего вокруг. В этом состоянии он очень напоминал княжича Кламена.
   Наконец вернувшийся в зал Бенедикт вместе с мастером Хорделом и сэром Багреном аккуратно подняли князя и поволокли в его покои. Конечно, выглядело это не слишком помпезно - Клодвиг Третий что-то бессвязно мычал, канючил и норовил выскользнуть из рук сопровождающих, дабы принять горизонтальное положение, хотя бы даже и прямо на полу.
   Вслед за отцом, тронный зал покинул и Кламен. Реярд удалился в свои покои ранее, а без присутствия учителя княжич чувствовал себя крайне неуютно, ему казалось, будто все присутствующие смотрят на него и чего-то хотят. Чего именно, Кламен понять никак не мог, и посему лишь раздражался, листая страницы все яростней. Отец, отправившийся в опочивальню, стал для княжича сигналом - теперь не будет нарушением этикета наконец-то уйти в свою светлицу, туда, где нет десятков пар выжидающих, насмешливых глаз.
   За юношей последовала и Хорана, пропустившая его чуть вперед и двинувшаяся за ним совершенно неслышным шагом. Орчиха шла, едва сдерживая улыбку - наконец-то ей удалось вырваться из компании назойливой княжны.
   Маргарет, в свою очередь, пропажу объекта расспросов и не заметила - девушка увлеченно расписывала интерьер замка Лиарне, имевшей неосторожность спросить у княжны, где ей ночевать.
   - У нас есть три... нет, четыре гостевых комнаты, - тараторила Маргарет. - Одна из них, правда, используется сейчас как склад, там лежат старые, испорченные фамильные гобелены, это такие тряпки с рисунками... У вас на кораблях есть гобелены? А вообще, тебе наверняка понравится северная гостевая - она выполнена в военном стиле, там много декоративного оружия и доспехов... хотя, о чем это я? К чему тебе вообще гостевые, ведь ты можешь заночевать у меня!
   Доселе отстраненно кивавшая Лиарна, услышав очередной вопрос, за которым неожиданно последовала пауза, дернула головой, пытаясь восстановить последний слова княжны.
   - У тебя? - неуверенно переспросила орчиха.
   - Ну да! - поспешно закивала Маргарет. - Сейчас, мастер Хордел вернется, и я распоряжусь постелить на софе! Где тебе лучше спать, на кровати или софе? Кровать, конечно, будет помягче, но вы ведь наверняка привыкли спать на чем-то жестком, вроде палубы корабля, или же прямо на земле, когда вы в походе?
   - Э-э... вообще-то, у нас тоже есть кровати... - неуверенно ответила Лиарна. В начале разговор с княжной ей давался проще, однако долго выдерживать поток речи Маргарет могла лишь каменная статуя.
   - Ну, вот и славно, тогда я буду спать на софе! - удовлетворенно кивнула княжна. - Да где же Хордел?..
   Только глубокой ночью тронный зал опустел полностью. Вельмож растащили по каретам, рядовым оркам и командующим обеих Рук помогли добраться до специально освобожденной для них казармы во внутреннем дворе замка. Лиарне не без помощи мастера Хордела удалось убедить Маргарет, что простая гостевая комната ее вполне устроит. Дамлора подселили в соседнюю, ту самую, в военном стиле. Ну а вождь Тастарр самостоятельно дошел до присущей его статусу самой большой гостевой, прикрыл за собой дверь и облегченно рухнул прямо на напольный ковер, тут же гулко захрапев.
   Замок Норхолл, уставший от продолжавшегося весь день бурного застолья, замер до утра.
   Первые лучи солнца, коснувшиеся белокаменных стен, оживили прислугу. Понуро поплелись подопечные мастера Хордела в тронный зал, где им предстояла грандиозная работа. В помощь работникам замка со всей крепости прибывали слуги перебравших вчера вельмож - без них успеть прибраться к завтраку было бы просто невозможно.
   К удивлению слуг и командовавшего ими сонного, и оттого еще более раздраженного камергера, меньше всего мусора осталось после гостей с Зеленого моря. Лишь только грязные тарелки, стоящие столь же аккуратно, как и до начала пира. Ни крошек, в изобилии лежащих под столом людей, ни жирных пятен, оставленных их ладонями - а камергер наивно полагал, что именно орки ведут себя за столом хуже свиней. Вот уж верно говорят - слухи обратны истине.
   К девяти часам утра зал был убран, скатерти заменены на новые, битая посуда выкинута, а объедки отданы в свинарник, на радость его обитателей. Однако завтрак мастер Хордел подавать не спешил - какой в этом смысл, если князь еще глаза не продрал? Да и из делегации никого не видно, по крайней мере - из ее высокопоставленной части. Обычные воины орды уже понемногу выползали из казарм на утреннюю разминку. На противоположном конце тем же занималась и дворцовая стража, физическими упражнениями командовал лично сэр Багрен.
   На шум тренировки во двор вышел Дамлор. Отмахнувшись от подошедшего с предложением завтрака камергера, сын вождя потянулся, хрустнул шейными суставами и присоединился к соплеменникам.
   Орки разбились на пары - с Дамлором их число как раз стало четным. Затем, половина из них запрыгнула на закорки напарникам - не важно, мужчина то был, или женщина. В таком виде гости пробегали десять кругов вокруг довольно длинного здания казармы, после чего роль груза и носильщика в паре менялась.
   К ужасу стражников, сэр Багрен наблюдал за орочьей тренировкой с нескрываемым интересом, что грозило перенятием опыта. Пока же люди в качестве утяжелителя использовали лишь облачение в собственные доспехи, наполняя внутренний двор ритмичным позвякиванием.
   Вскоре на улице собралась вся верхушка с обеих сторон. Почти сразу за братом спустилась Лиарна, и Дамлор сменил как раз закончившего бег напарника в ее пользу. Через некоторое время из замка вышел и их отец - вождь Тастарр Могучая Длань зевал и почесывался, глядя на соплеменников. Присоединяться к ним он не спешил, пост вождя давал возможность иногда и пофилонить. Впрочем, Тастарр не злоупотреблял этим.
   Почти сразу за вождем во двор выбежала Маргарет. Сегодня девушка красовалась в узких бриджах, белой блузе и распахнутом коротком бежевом сюртуке. За ней вышел и бледный, сонный Кламен в сопровождении Хораны.
   - Тагшар, могу ли я потренироваться вместе с соплеменниками? - обратилась орчиха к княжичу.
   - А?.. - переспросил Кламен, зевнув. - Как ты меня назвала?
   - Тагшар, - терпеливо повторила Хорана. - На вашем языке нет слова с таким значением. Тагшар - это тот, кому принадлежит Защита.
   - А, ясно, - кивнул княжич, тут же потеряв интерес и уставившись на двух фехтующих стражников.
   Орчиха еще какое-то время выжидающе смотрела на него, пока Тастарр жестом не указал ей на остальных орков - мол, иди, княжичу, похоже, не до тебя.
   Наконец, последним во двор пришел сам Клодвиг, выглядящий подозрительно бодрым.
   - Приветствую Тастарр! - князь сходу хлопнул вождя по плечу. - Дочь, сын... Кламен, а вот ты бы тоже сходил, пробежался бы с другими, а? Может, хоть мясцо бы на кости наросло...
   - Отец, я это не люблю, ты же знаешь, - покачал головой княжич, отворачиваясь к воротам во внутренние помещения замка. - Я, вообще, наверное, пойду. Скучно тут...
   - Скучно ему, - поморщился, глядя в спину сыну, Клодвиг. - А книги - это не скучно? Пялиться целый день в страницы... ладно, правитель не должен быть сильным, но мудрым быть обязан.
   - За слабым войны не пойдут, - заметил Тастарр. - У нас так, по крайней мере.
   - Да, у вас и всех этих заморочек с благородной кровью нет.
   Хорана, наконец, заметила, что ее подопечный покинул двор, и тут же ринулась следом. Глядя на нее, Клодвиг что-то шепнул Тастарру, на что тот кивнул.
   - Хорана! - вполголоса окликнул вождь, когда орчиха пробегала мимо. - Постой минуту.
   Орчиха замерла, переминаясь с ноги на ногу. Долг звал ее немедленно следовать за тагшаром.
   - Князь хочет с тобой поговорить, - чуть наклонившись, едва слышно произнес Тастарр. - После завтрака, когда все разойдутся, иди во двор, тебя встретят по дороге. Только внимание к себе не привлекай.
   Хорана коротко кивнула и вновь устремилась за княжичем.
   Тем временем, стражи закончили с пробежкой и теперь снимали с себя доспехи. Те, кто порасторопней, оставшись в холщовых рубахах и штанах, шли умываться к бадьям с водой, стоящим в углу двора. Орки поглядывали на людей с насмешкой - раз те уже совершают омовения, то тренировки для них закончились. Что же до самих представителей орды, то, чуть переведя дух, они, все еще разбитые на двойки, занялись спаррингом. С утра - традиционная борьба без оружия, тренировки на мечах и копьях происходили у ордынцев днем.
   Бенедикт, одним из первых оставшийся без доспехов, говорил с отцом, косясь на борющихся орков. Сэр Багрен отвечал сыну, замечая, что слова пролетают мимо ушей юноши.
   - Хочешь силами померяться? - понимающе спросил первый меч стражи.
   - Да, - сознался Бенедикт. - Среди стражи я первый борец. Интересно, как себя покажу с ними?
   - Возьми, да спроси. Думаю, вряд ли тебе откажут.
   Бенедикт кивнул, повернулся к оркам и сделал неуверенные шаги в их сторону. Гости не оставили это без внимания - несколько пар глаз тут же уставилось на него. Тастарр, стоящий вместе с князем на возвышении ступеней замка, заинтересованно вскинул бровь.
   - Гости Норхолла! - воззвал Бенедикт. - Не составит ли мне кто-то из вас пару в тренировочном поединке?
   Повисла тишина. Те из орков, чье внимание человек не привлек в начале, начали оборачиваться на его голос, на лице многих читалось недоумение - наверняка, большая часть из них даже не поняла, что сказал им один из стражей на своем языке, который знали явно не все гости. Бенедикт только сейчас понял собственную оплошность и хотел уже было сконфуженно отступиться, как вдруг из рядов гостей раздался голос:
   - Я могу.
   То был Дамлор, зашагавший к человеку.
   Бенедикт смутился еще больше - отклик от сына вождя стал для него неожиданностью, он-то изначально надеялся на рядового бойца. А тут... ударишь не так - и пиши пропала вся дипломатия.
   - Откажись... - процедил сквозь зубы Багрен.
   Младший Вилдон беспомощно глянул на князя и вождя.
   - Я не против, - вскинул руку Тастарр, поняв немой вопрос в глазах юного стражника.
   Дамлор, уже подошедший к противнику, скривился.
   - Я вызвался сам, так что на моего отца не смотри, - раздраженно бросил орк. - Деремся с оружием или без?
   Очевидный ответ уже почти сорвался с языка Бена, однако, взглянув в полные презрения и раздражения глаза Дамлора, младший Вилдон сменил его на противоположный:
   - С оружием.
   - Прекрасно, - удовлетворенно кивнул орк, отступая назад и вытягивая руки в стороны. В его ладони соплеменники тут же положили два одинаковых кинжала, с клинками в локоть длиной. Бенедикту, после короткой паузы, самый молодой паренек из стражи поднес малый щит и одноручный, притупленный меч.
   Орки и люди тут же окружили бойцов, оставив им достаточное пространство для маневров. Тастарр и Клодвиг остались смотреть на ступенях замка - оттуда открывался отличный вид.
   Бен встал напротив Дамлора и, вытянувшись в струну, отвесил неглубокий поклон. Орк усмехнулся, но ответил тем же. Стражник поднял щит и меч и, не отрывая немигающего взгляда от противника, двинулся боком в сторону.
   Сын вождя двигался расслабленно, разминая плечи и шею. Он шагал прямо на противника, лишь чуть забирая в сторону. Молодой орк напоминал плеть - вроде бы мягкий, будто текущий в сторону человека, однако было видно, что в любой момент Дамлор сможет нанести хлесткий, болезненный удар.
   Первый пробный выпад сделал Бенедикт. Дамлор легко ускользнул с траектории меча, и ткнул в противника левым кинжалом. Стражник отбил оружие ребром щита и тут же контратаковал, потянув меч обратно. Лезвие клинка замерло, коснувшись живота орка. Тот и не думал уклоняться - острие правого кинжала Дамлора смотрело в висок стражника. Бенедикт скосил глаза - он не успел даже заметить движения, ознаменовавшего победу орка.
   - Может, ничья? - предложил стражник, чуть согнув кисть с мечом и легонько шлепнув плоскостью лезвия по животу орка. - С кишками на земле долго не проживешь.
   - По-моему, ты проиграл, - ухмыльнулся Дамлор.
   Поджав губы, человек отступил на шаг и склонил голову, признавая поражение.
   - И ты все еще уверен, что этот твой сэр Багрен превосходит мою Хорану? - со смешком уточнил Тастарр у Клодвига.
   - Бенедикт - сын Багрена, - пожал плечами князь. - Не Багрен.
   - Да ладно, я же шучу, - вождь хлопнул друга по плечу. - Дамлор, хоть в реальном бою еще не участвовал, но уже, наверное, лучший из наших воинов. Он хочет в этом году стать рухл одар, и потому проводит в тренировках почти каждый день.
   Бенедикт, тем временем, не глядя ни на кого вокруг, вернул меч и щит и побрел прочь, к казармам. Не то, чтобы он как-то упал в глазах других стражников - нет, они прекрасно понимали, что сын сэра Багрена в честном бою с любым из них выйдет победителем, несмотря на нынешнее поражение. Однако самолюбие Бенедикта сегодня все равно получило ощутимый удар.
   Многие годы Палгинер стоял между тогда еще здравствовавшим королевством Намделар и ордами Восьми морей. Воинов, чьим девизом была фраза "мы - граница", всю жизнь учили сражаться с орками, учили их убивать. Пришедшие Темные Ночи сделали этого врага второстепенным, прямые стычки стали редкими и короткими. И теперь, когда дело дошло до первой в жизни Бенедикта дуэли с орком, он проиграл, быстро и бездарно, словно юнец, только что взявший в руки меч, а вовсе не человек, побеждавший в тренировочных боях почти каждого из гарнизона княжеской стражи, кроме, разумеется, ее первого меча.
   Вскоре после тренировочного боя в тронном зале снова стало оживленно - князь и вождь все же соизволили пойти на завтрак. В этот раз удостоились чести приема пищи в их компании лишь родственники и самые приближенные лица - командующие Рук и войск Палгинера. Остальные орки довольствовались казарменной пищей, а благородные жители Норхолла - тем, что приготовили им дома.
   Кроме того, за завтраком решено было обойтись без вина. Сегодняшний день Клодвиг хотел посвятить переговорам, а потому ему был нужен чистый разум и трезвые собеседники. Правда, гудеж в голове от вчерашних возлияний еще давал о себе знать. Хорошо, что его понемногу перебарывала выпитая перед едой настойка лечебных трав.
   Собрание решено было проводить в тронном зале через час, когда слуги уберут посуду и принесут все нужное. Закончив с едой, Клодвиг встал, кивнул Тастарру и удалился в покои. Вслед за ним начали расходиться и все остальные. Вождь орков в сопровождении своих военачальников вышел подышать воздухом, Дамлор увязался следом, а Лиарна поспешно удалилась в предоставленную ей комнату, дабы сбежать из общества вспомнившей о ней Маргарет. Что же до самой княжны, то она, разочаровавшись в потере собеседника, пошла искать сэра Багрена - после завтрака у них была назначена очередная тренировка во владении мечом. Первый меч стражи успел куда-то ускользнуть, тихо и незаметно, не смотря на тяжелую броню. Кламен, как обычно сидящий в компании учителя, теперь, правда, разбавленной Хораной, подхватил тарелку с фруктами и собрался было идти в библиотеку.
   - Тагшар! - обратилась к нему орчиха. - Могу ли я покинуть тебя на некоторое время?
   - Да, конечно, - дернувшись от неожиданности, кивнул княжич. - Если мне что-то понадобится, я позову.
   - Тагшар, я не слуга, - поджав губы, произнесла Хорана. - Я - защита. Хранитель вашей жизни.
   - Хорошо, если мне понадобится защита, я позову, - отмахнулся Кламен. Он считал излишней, ненужной заботу, которую проявил его отец.
   Хорана встала, сдержанно кивнула, стараясь не проявить раздражение, вызванное наплевательским отношением тагшара, и направилась к выходу во двор. Спину ей сверлили глаза, поблескивающие сквозь узкие щели деревянной маски.
   Уже у самых ворот наружу внимание орчихи привлек короткий посвист. Повернувшись на него, Хорана заметила сэра Багрена, выглядывающего из коридора под лестницей на второй этаж.
   - Хорана, - позвал первый меч стражи. - Давай за мной. Князь ждет.
   Пройдя по узким служебным коридорам и поднявшись по не менее узкой винтовой лестнице, сэр Багрен окольными путями вывел орчиху к дверям князя и коротко в них постучал.
   - Входите, - донеслось из покоев.
   Стражник дернул за кольцо-ручку и жестом пригласил Хорану войти. Едва орчиха оказалась внутри, сэр Багрен затворил дверь снаружи и загородил подход к ней, положив руку на меч. Никто не должен мешать разговору, что состоится за его спиной.
   Клодвиг Третий стоял у большого окна, выходящего на восток, и смотрел на обширные поля с рассекающей их дорогой. Вдалеке зелень перетекала в синь - то начиналось море, то самое Зеленое море, вотчина кораблей одноименной орды, представители которой сейчас гостили в Палгинере. На границе меж ними виднелась россыпь маленьких точек - Палгинерская гавань, небольшое прибрежное поселение-порт, в котором сейчас, надо думать, стояли корабли зеленоморцев. Или корабль?.. Тастарр не сообщил князю численность сопровождавшего его флота.
   - Хорана, проходи и присаживайся, - пригласил Клодвиг, оборачиваясь к вошедшей орчихе.
   - С твоего позволения, князь, я постою, - попросила Хорана, остановившись почти у самого входа.
   - Как пожелаешь, - пожал плечами Клодвиг, ничуть не смутившись. - У нас все равно разговор будет не очень-то длинный.
   Князь подошел ближе, и, взглянув в глаза орчихе, негромко заговорил.
   - Хорана. Мы обсудили с Тастарром твою клятву защиты и хотим ее слегка пересмотреть.
   Орчиха вопросительно вскинула бровь. Клодвиг, про себя удивленно отметил, что этот ее жест ничем не отличается от человеческого.
   - Дело в том, что мы с твоим вождем затеяли вещь беспрецедентную, - продолжал князь. - И посему, противников у нас много, как со стороны орды, так и здесь, в Палгинере. Единственный человек, которому я могу полностью и безоговорочно доверять, стоит сейчас за дверью. Не знаю, как с этим у Тастарра, но он заверил меня, что я могу положиться на тебя, ты верна своим словам и чести. Это так?
   - Да, князь, - кивнула орчиха. - Для любого орка честь - это все.
   - Рад это слышать, - кивнул Клодвиг. - Тогда, прошу, принеси мне клятву верности. Ту, что ты должна была дать в тронном зале.
   - Что? - удивленно спросила Хорана. - Я же уже являюсь защитой твоему сыну!
   - Это так, да, - согласился Клодвиг. - И это идеально, оставайся ею. Я прошу лишь, чтобы при этом ты служила мне. Видишь ли, как ты уже заметила, мой Кламен всюду таскается со своим учителем Реярдом... и он мне не нравится. Да и тебе, наверняка, тоже.
   - Он вызывает... неприязнь, - кивнула орчиха.
   - Вот и хорошо. Прошу, сохрани это чувство в сердце, - чуть улыбнулся князь. - Надо было изгнать этого червя раньше, пока он еще не запустил щупальца в разум Кламена... и во весь Палгинер. Но, дракон побери, он может быть убедительным, когда того захочет. При первой встрече он уболтал меня, а сыну нужен был учитель... ладно, это дела прошлого, а мы говорим о грядущем. Хорана, прошу тебя, будь моими глазами и ушами при Кламене. Докладывай мне обо всем мало-мальски важном, что они обсуждают с Реярдом на занятиях.
   - Это... при некоторых обстоятельствах это может стать помехой клятве защиты... - неуверенно заговорила Хорана.
   - Да, я понимаю. Но Тастарр сказал, что, все же, твою клятву защиты можно считать фиктивной, ведь изначально она предполагалась для меня, а передавать ее нельзя.
   - Я все равно произнесла ее священные слова! - вспылила Хорана. - Моя честь будет попрана, если я нарушу их!
   Заслышав шум в покоях, сэр Багрен тут же отворил дверь и шагнул было внутрь, однако князь кивком отослал его обратно.
   - Тише-тише, - вскинул руки Клодвиг, обратившись к орчихе. - Я и не прошу тебя нарушать клятву. Меньше всего я хотел бы, чтобы Кламен остался без защиты, тем более такой рьяной. Просто... давай считать это тоже частью твоей функции? Я боюсь, что Реярд сможет склонить моего сына к чему-нибудь безрассудному, что сможет так или иначе навредить Кламену. А я, как отец, смогу его оградить от этого, и получится у меня лишь с твоей помощью.
   Хорана чуть склонила голову, размышляя об услышанном. С одной стороны, передавать сведения о тагшаре кому-то постороннему - это явное нарушение клятвы. Но... ведь Клодвиг - отец Кламена, да и доверия он вызывал гораздо больше, чем Реярд, сведения о котором и требуется предоставлять. Возможно, князь прав...
   - Я согласна, - неохотно произнесла орчиха.
   - Ты даешь мне слово? - спросил Клодвиг. - Дракон с этими клятвами, с тебя достаточно одной, уже произнесенной.
   - Даю слово, я помогу вам оберегать вашего сына от влияния Реярда, если оно будет пагубным для него, - кивнула Хорана.
   - Прекрасно! - расплылся в улыбке Клодвиг. - Спасибо тебе, Хорана!
   - Теперь я могу идти?
   - Да, конечно. Сэр Багрен проводит тебя. Сэр Багрен!
   Первый меч стражи снова вошел в покои, и, поняв указание князя с одного взгляда, обратился к гостье:
   - Пройдемте, я проведу вас в библиотеку к Кламену.
   Глава 3.
   Короткий перерыв после завтрака закончился сбором в тронном зале. Почти все те же лица, что и за полтора часа до этого - Тастарр, Клодвиг, командующие орков, сэр Багрен, советник Билиас и сэр Гаррет Уолш, второй меч армии Палгинера. Первый, сэр Уоллис Полгари, сопровождал княгиню Изабель Палгинерскую в ее поездке к отцу. Кроме того, позади сэра Багрена с разрешения князя стоял Бенедикт, внимательно слушающий все происходящее.
   Все они столпились над столом с развернутой огромной картой Савианеса, материка, где располагался Палгинер, Диолжан и прочие остатки королевства Намделар. Далеко на севере, рядом с краем, у которого стоял Тастарр, вытянулся схематично изображенный горный массив. То были Зимние Старцы, у подножия которых разместилось королевство Думгот, вотчина Короля Тьмы.
   Обсуждение шло весьма оживленно, люди и орки, сошедшиеся на общем интересе, горячо спорили и громко обсуждали план грядущей войны.
   - Нам нужна орда Твердого моря, - в который раз твердил Тагоб, командующий Левой Руки. - Наши корабли просто не смогут пройти через льды севера.
   - Это исключено, - терпеливо отвечал Гордар. - Твердое море - первый рубеж перед Ледяным заливом. За эти годы они здорово пострадали от Темных Ночей, и все, на что они способны сейчас - отсиживаться на своих промерзших островах. Препятствовать нашему движению они не будут, но просить помощи у орды Твердого моря все равно, что просить ее у безрукого воина. Все, на что он будет способен - пожелать удачи в грядущем бою.
   - Мы ведь не просим от них союза, нам нужно лишь, чтобы вождь Гонлуд помог нам добраться до Ледяного залива. Только его корабли, ничего более.
   - Вряд ли он согласится даже на это, - помотал головой командующий Правой Руки.
   - И все же, я попрошу Гонлуда Крюка помочь нам, - вставил слово Тастарр, все это время задумчиво поглаживающий большим пальцем шрам на лице. - В крайнем случае, если без него будет совсем не обойтись, попробую применить право рухл одар.
   - Тогда северяне просто устроят нам резню, - усмехнулся Гордар. - Они никогда не почитали право души зверя, и если дело дойдет до давления на них...
   - Все же, надеюсь, мы сможем убедить Гонлуда без крайних мер, - Тастарр плеснул себе в кубок вина из стоящего рядом кувшина так, что несколько красных капель упало на карту. Досадно крякнув, вождь, так и не пригубив, продолжил: - Ладно, с северянами решим по месту. Кого мы сможем склонить на реальную, гарантированную помощь?
   - Никого, - отрезал Гордар и раздраженно глянул на пока молчащих палгинерцев. - Союз с людьми отрезает нас от остальных орд. В иные времена как раз таки только северяне и могли бы нас поддержать, ввиду их слабой приверженности традициям. Довольствуйся теперь выбранными союзниками, вождь.
   - Традиции! - зарычал Тастарр. - Опять эти проклятые традиции! Неужели другие вожди не понимают, что если сейчас слепо следовать воле предков, можно слишком скоро оказаться рядом с ними, да так, что некому уже будет чтить эти ваши традиции!
   - Ваши? - переспросил, прищурившись, Гордар.
   - Ладно-ладно, прекращайте грызню! - вскинул руки Клодвиг. - У всех нас общий враг, и он не в этих стенах.
   Гордар волком глянул на князя, но смолчал.
   - Помощь других орд была бы кстати, - заговорил князь. - Но, даже не имея ее, мы должны идти на Думгот. Соберем все возможные силы, я уже занимаюсь наведением мостов с другими княжествами. Тастарр, попытайся хотя бы просто поговорить с другими вождями. Уверен, что хоть кого-нибудь мы да привлечем на нашу сторону.
   - Попытаться стоит, конечно. Темные Ночи становятся все опасней, твари с ними являются все более могучие... вам-то, на земле, и неведомо, с чем приходится столкнуться тем, кто застал в море первые дни превосходства луны. После осеннего равноденствия мы прячемся на своих островах, будто крысы... и все равно теряем орков. Думаю, я все же смогу убедить других вождей. Ну а что насчет твоих союзников? О каких мостах ты говорил?
   - В первую очередь, это, конечно, княжество Диолжан к северо-западу отсюда, - поправив бороду, принялся перечислять Клодвиг. - Там располагается одна из самых крупных крепостей бывшего Намделара - Редфолл, с гарнизоном под три с половиной тысячи воинов... и еще столько же наберется в остальном княжестве. Думаю, Карл Брунон, мой тесть, согласно нашим свадебным договоренностям выставит как минимум половину от этого числа. Кроме того, я веду переговоры с южным княжеством Такемгар и его правителем Кристофом. Его армия, конечно, пожиже, со всего княжества едва тысячи три набирается, зато гораздо лучше снабжение. Темные Ночи добрались до Такемгара не так давно, и потому там не было голода и разрухи, которые случились с нами в первые годы. Да и, к тому же, Кристоф каким-то образом смог наладить весьма продуктивное общение с южными варварами.
   - Этими дикарями? - фыркнул Гордар. - С ними общаться легко, ведь единственный доступный им язык, язык огня и меча, не так уж труден к изучению. Их пираты частенько пытаются тягаться с нами, и вскоре вовсе лишаются способности говорить.
   - Про вас, орков, мы, люди, когда-то думали также, - заметил Клодвиг. - Равно как и вы про нас. Времена меняются.
   - Не в лучшую сторону, - буркнул себе под нос командующий Правой Руки.
   Тастарр болезненно сморщился. Он все больше и больше разочаровывался в когда-то вернейшем союзнике и друге.
   - В общем, есть некоторая вероятность, что Кристоф сможет уговорить выступить с нами даже южан. Не бесплатно, конечно, однако тот же Карл, думаю, предложит неплохую сумму за возможность, наконец, прекратить Темные Ночи. Баронства за стенами Редфола, главного замка Диолжана, начинают роптать точно так же, как когда-то возроптали мы, князья, против столицы, едва Ночи отрезали нас от нее. Без вассалов Карл слаб, его загрызут свои же прямо в покоях, хотя бы и просто с голода.
   - Ладно, на счет этого Карла понятно, - перебил Тастарр. - Князь, пытающийся всеми силами удержать свое положение. А что насчет Кристофа? Если его Ночи пока задевают слабо, какой резон ему идти с нами? Хотелось бы знать всех вождей, что пойдут со мной в бой.
   - Ну... я ему пообещал кое-что... - замялся Клодвиг. - В общем, это мое дело, которое я не хочу разглашать, по крайней мере, при всех. Военный союз у нас с ним будет, должен быть.
   - Ладно, дело твое, князь, - пожал плечами вождь. - Главное, не ощутить потом кинжала промеж лопаток. Кто-то еще пойдет с нами в поход на Думгот?
   Выдержав некоторую паузу и обведя всех присутствующих хитрым взглядом, особенно задержавшись на своих же подданных, Клодвиг торжественно заявил:
   - Я веду переговоры с королем Филиппом.
   Тишина зависла в тронном зале. И если со стороны гостей она была, скорее, недоуменной - что, мол, в этом особенного, да и кто, собственно, такой Филипп, то палгинерцы были шокированы этой новостью от князя.
   - Король Филипп - наследник трона Намделара... вернее, того, что от Намделара осталось, - пояснил Клодвиг.
   - А, так это ваш бывший король? - усмехнулся Гордар.
   - Его сын, если быть точным. И обладатель самой большой армии во всем Намделаре.
   - И с какой стати ему помогать изменникам, предавшим его? - судя по выражению лица, это здорово забавило командующего Правой Руки.
   - Филипп для его возраста - довольно разумный правитель, на таких как он и Кристоф будет строится будущее этих земель, - сказав это, Клодвиг почему-то покосился на Бенедикта. - Он прекрасно понимает, что наш путь на Думгот будет лежать через его земли. Он может воспрепятствовать нам, и увязнуть в войне - с одной стороны его подопрем мы, а с другой - твари Ночи. Мало приятного, согласитесь. Филипп мог бы и просто пропустить нас через столицу. Однако он решил оказать нам содействие, и, тем самым, заиметь меня, Карла и Кристофа в союзниках. А это, на минутку, треть от всех земель распавшегося Намделара.
   - И что же, Карл согласится на это? - с сомнением спросил доселе молчавший советник Билиас. - Зная его нрав, он, скорее, разобидится на вас, милорд.
   - Я ведь не прошу его замуж выходить за Филиппа, - отмахнулся Клодвиг. - Всего лишь проявить хотя бы даже напускное дружелюбие.
   - Милорд, вы ведь даже до сих пор еще не получили от Карла официального согласия на совместный поход, а уже делаете планы о том, как он должен будет себя вести, - заметил Билиас. На его лбу выступил пот, а голос подрагивал - волнение всегда охватывало его, когда требовалось говорить с кем-то вслух. - Не слишком ли опрометчиво?
   - Думаю, лучше иметь планы и, в случае непредвиденных обстоятельств, менять их, чем придумывать что-то на ходу, - махнул рукой князь. - Хорошо, про войска и их маршрут более-менее понятно, нужно решить лишь, как мы пойдем вот здесь, - он ткнул пальцем в карту. - И вот здесь. С местными князьками у меня связи нет, с этим тот же Кристоф обещал помочь. Он молодец, в первые же дни вокняжения связался со всеми вокруг себя... А как будет добираться до Думгота орда? Конечно, хотелось бы, чтобы вы напали на Ледяной залив...
   - Нам нужна орда Твердого моря! - вновь вклинился командующий Левой Руки.
   Обсуждение сил и стратегии будущего похода заняло довольно длительное время. Слуги принесли в зал сначала обед, а затем и ужин, которые были приняты, не отходя от карты. В середине дня к Тастарру присоединились его дети, на что Клодвиг смотрел с легкой завистью.
   Наконец, под самую ночь, уставшие, и вполне удовлетворенные долгими обсуждениями, люди и орки разошлись по покоям. Правда, мало кто сразу же предался сну - слишком уж возбуждены были мысли, слишком многое сегодня было оговорено.
   Тастарр, посидев какое-то время в комнате, вышел и направился в покои сына. Дамлор не спал, юный орк сидел у окна, и, глядя на ночное небо, проходился точильным бруском по одному из своих клинков. Услышав скрипнувшую дверь, он резко обернулся лишь для того, чтобы тут же расслабленно констатировать:
   - Отец.
   - Да, Дамлор. Это я.
   Тастарр вошел, прикрыв за собой дверь.
   - Ты что-то хотел? - спросил молодой орк, откладывая оружие.
   - Да, сынок, - вождь прошел вглубь комнаты и встал рядом с отпрыском, облокотившись плечом о стену. - Я... я хотел бы поговорить с тобой. О будущем орды.
   - Не много ли уже сегодня о нем говорили?
   - Недостаточно, - улыбнулся Тастарр. - Дамлор, я хотел бы поговорить о тебе, как о моем приемнике.
   Юный орк непонимающе дернул головой. Отец никогда еще не заводил об этом речи. Да, собственно, и повода не было - Тастарр еще относительно молод и вполне себе силен, испитая в молодости кровь рухл Наахар будет придавать крепость его руке еще весьма длительный срок.
   - И что же именно ты хотел мне сказать? - слегка настороженно спросил Дамлор.
   - Понимаешь ли, - впервые юный орк услышал неуверенность в голосе отца. - Сейчас - очень трудное время. И будет только хуже. Потому, ты должен быть готов в любой момент сменить меня, если со мной вдруг что-то случится.
   - Не говори так, отец, - поспешил перебить Дамлор, словно страшась прозвучавших слов. - Ты лучший воин клана и мудрый правитель. Мы все идем и будем идти за тобой еще долго.
   - Хотелось бы в это верить, - улыбнулся вождь. - Понимаешь ли, легко идти в бой с предводителем, разделяющим твои взгляды. Но коль он поведет вас по новой, еще не проторенной дороге, которая, к тому же, многим не нравится... тут недалеко до предательства.
   - Да кто посмеет поднять руку на рухл одар? - возмутился Дамлор.
   - Кто-нибудь, да посмеет. Я ведь не бессмертен. Именно потому я и обращаюсь к тебе, сын. Я хочу, чтобы едва мы покинем Палгинер, ты тут же направился на север, к священному амад Наахар. И сам стал рухл одар.
   Дамлор молча кивнул. Тон отца явно не терпел возражений, да и не хотел юный орк ему перечить. Да, его испытание планировалось лишь через два месяца, но если Тастарр просит провести его как можно скорее, то быть посему.
   - А если я не справлюсь? С рухл Наахар... и с нашим кланом.
   - Ты мой сын, - уверенно ответил Тастарр. - Дамлор Могучая Длань. Потомок великих предков. Я победил в испытании и испил крови зверя Наахар, как делали это мой дед и прадед. Ты не можешь не справиться, ведь это - твоя судьба, как была когда-то моя.
   - Ты не делаешь этими словами легче, отец, - чуть усмехнулся Дамлор. - Лишь напоминаешь об ответственности перед тобой и предками.
   - Я знаю, - Тастарр положил руку на плечо сына. - И верю в тебя. Я видел тебя в бою, ты даже лучший воин, чем был когда-то я. У тебя все получится.
   В этот раз Дамлор не ответил ничего, лишь опустил глаза.
   - Это еще не все, - помолчав, снова заговорил Тастарр. - Самое главное, о чем я хочу попросить тебя - когда ты сменишь меня, став вождем, умоляю - продолжи то, что я начал. Союз с людьми... знаю, тебя он раздражает, как и многих. Но, поверь, одни орки не справятся с тьмой из Думгота. Как и одни люди. Если мы не сплотимся, то Темные Ночи доконают нас поодиночке.
   - Я... я понимаю, отец, - нехотя произнес Дамлор, подняв глаза. - И обещаю, что не подведу тебя. Надеюсь, до этого не дойдет, но, если ты все же оставишь орду, я все равно поведу ее плечом к плечу с людьми на Думгот. Клянусь памятью предков и нашим родовым именем.
   Тастарр кивнул, и в его взгляде, обращенном на сына, читалась искренняя гордость.
   Новое утро наступило в Норхолле, и вновь внутренний двор замка наполнился позвякиванием доспехов тренировавшейся стражи. В этот раз к ним не вышли ни Тастарр, ни Клодвиг - вождь и князь под конец вчерашнего дня договорились в качестве отдыха провести сегодня охотничью вылазку в близлежащий лес. Посему, едва проснувшись, высокопоставленные орки и люди тут же спускались вниз, к уже накрытому столу на завтрак.
   Сэр Багрен оставил подопечных тренироваться, и, прихватив сына, тоже явился в тронный зал. С собой первый меч стражи прихватил тряпичный сверток, удачно доставленный сегодня на рассвете от оружейника.
   Поприветствовав всех присутствующих, сэр Багрен обратился к князю.
   - Милостивейший князь, я бы хотел преподнести подарок твоему сыну. Он должен был быть ко дню рождения княжича Кламена, но, раз уж вы сегодня отправляетесь на охоту...
   Клодвиг кивнул и жестом указал на сына - иди, мол, и вручай.
   Сэр Багрен подошел к столу княжича и, раздвинув посуду, уложил сверток. Кламен удивленно уставился на серую, неказистую тряпицу, обернутую вокруг чего-то довольно большого, имеющего треугольную форму.
   - Что это? - спросил княжич, не решаясь взяться за сверток. Хорана, сидящая рядом, напряженно смотрела на подарок.
   Вместо ответа, сэр Багрен дернул за бечевку, освободил край тряпки и откинул его в сторону. Перед княжичем предстал во всей своей красе поблескивающий новизной арбалет.
   - Его сделал по моему спецзаказу мастер Вингсан, - похвастался сэр Багрен. - Ложе из ореха, украшено фигурной резьбой, плечи - из стали с серебряной инкрустацией. Посмотрите на взводящий механизм, он - особая разработка Вингсана. Просто крутите вот эту ручку, и тетива натянется без малейших усилий.
   Кламен смотрел на подарок с некоторым интересом. Он не любил мечи, хотя в глубине души понимал, что, как княжичу, с оружием ему связываться рано или поздно придется. Лук ему не давался - несколько безуспешных попыток овладеть им показали, что тонкие руки не позволяют Кламену натянуть тетиву. У старшей сестры Маргарет и то это получалось гораздо лучше.
   Княжич взял подарок в руку и крутанул указанную ручку. Тетива начала натягиваться, плечи чуть согнулись, хотя Кламен не приложил для этого и малейшего усилия - рукоять механизма шла легко, без сопротивления. Княжич принялся увлеченно крутить ее, до тех пор, пока не раздался характерный щелчок - спусковой механизм схватил тетиву.
   - А теперь - потяните крючок, - предложил Багрен.
   Кламен тут же послушался. Положив палец на небольшой металлический крючок внизу ложа, княжич надавил на него. Раздался мелодичный звон - плечи арбалета распрямились, а тетива вернулась на свое место.
   - Прекрасно, - кивнул первый меч стражи. - У вас сегодня как раз будет отличный повод потренироваться в меткости.
   - Спасибо, сэр Багрен, - нерешительно улыбнулся княжич, кажется, впервые за последний год. Глаза юноши заблестели, и этот блеск отчего-то не понравился отцу Кламена, до этого взиравшему на сына благосклонно.
   Глава стражи поклонился и отошел прочь, встав за спиной князя. Рядом расположился и Бенедикт.
   - Спасибо, Багрен, - вполголоса поблагодарил Клодвиг. - Похоже, твой подарок пришелся по душе Кламену.
   - Рад стараться, милорд, - столь же негромко ответил стражник.
   Завтрак продолжился. Правда, не для княжича - он увлеченно рассматривал новое орудие. Рассматривал его и неизменно сидящий рядом Реярд, да и Хорана бросала заинтересованные взгляды. У орков тоже имелись арбалеты, правда, гораздо больших размеров, стационарные, устанавливаемые на кораблях. В качестве ручного оружия дальнего боя выходцы из орды предпочитали использовать лук.
   Глядя на окончание завтрака, сэр Багрен краем рта обратился к сыну.
   - Бенедикт. Подойди ближе.
   Юный стражник сделал шаг вперед.
   - Ты же едешь с нами на охоту?
   - Князь позволил мне, - кивнул Бенедикт, ожидая, что отец возмутится. В последнее время племянник-бастард вызывал у Клодвига слишком много теплых чувств, и позволялось ему тоже многое. Даже излишне многое, по мнению сэра Багрена.
   - Зачем ты хоть там нужен... - пробормотал первый меч стражи. - Ладно, Пятеро с тобой. Скажи-ка мне лучше, почему ты давно не был у матери? Она беспокоится.
   - Я... да времени как-то не было, - забормотал Бенедикт.
   - Времени? Да ты по полдня мечом машешь перед чучелом! - возмутился, слегка возвысив голос, Багрен. Привлеченные шумом, Клодвиг и Тастарр по очереди обернулись, заставив пожилого стражника покраснеть.
   - Чтоб после завтрака к ней поднялся, охламон! - вновь зашипел Багрен, едва вождь и князь вернулись к блюдам. - Времени у него нет... выгоню из стражи - целыми днями бездельничать будешь!
   Бенедикт понуро кивнул.
   Едва слуги принялись уносить грязную посуду, а гости и палгинерцы начали расходиться по покоям, дабы подготовиться к охоте, Бенедикт устремился в западную башню замка. Цоканье от стальных сапог разносилось по пустынным коридорам. Замок Норхолл отличался внушительными размерами, гораздо большими, чем в том была потребность. Впрочем, во времена его постройки не сделать помещений в полтора раза больше нужного считалось дурным тоном. Из-за избытка места часть замка попросту не использовалась, именно та часть, по которой сейчас и шел Бенедикт.
   Кроме него по этим коридорам и последующей широкой винтовой лестнице ходили, в основном, лишь двое - старший Вилдон и служанка Мильенна. Изредка здесь бывал еще князь, но такое уже давно случалось не чаще раза в полгода.
   Взбежав по ступеням на самый верх, Бенедикт постучал в иссохшую от времени дверь.
   - Кто там? - донеслось из-за потемневшего дерева.
   Немного помедлив, точно не решаясь, молодой стражник буркнул:
   - Бенедикт.
   Уже через мгновение послышался шорох отодвигаемого засова, и дверь легко отворилась.
   - Входи, - молвила стоящая за ней уже немолодая, полная женщина. Мильенна, служанка матери Бена, сестры князя Палгинера.
   Парень вошел в полутемное помещение, занимавшее весь верхний этаж башни. В круглых стенах было выложено не меньше десятка окон, правда, почти все они были сейчас закрыты ставнями, и лишь два, расположенных друг напротив друга, пропускали снаружи солнечный свет.
   В помещении было сыро и затхло, и оттого настроение Бенедикта сразу сменилось печальным, а шаги стали короче и неувереннее.
   - Бенедикт? - донесся слабый голос от резной кровати с балдахином, стоящей напротив двери. - Бенедикт, сынок, подойди ближе.
   Молодой стражник зашагал на негнущихся ногах вперед. Это место всегда угнетало его, равно как и та, что содержалась здесь то ли как в тюрьме, то ли как в той части храмов, где умирающих стариков готовят в последний путь. Конечно, это по-прежнему была его мать, но смотреть на нее бледную, беспомощную, лежащую среди перин с измученным, заострившимся лицом было чем-то невыносимым. Бенедикт видел ее смеющейся, счастливой, играющей с ним в саду возле замка, и хотел бы, чтобы память о ней навсегда осталась именно такой, не омраченной последствиями злосчастной травмы.
   - Ты давно не приходил, - улыбнулась мать, глядя на остановившегося рядом сына. - Я очень соскучилась. Как ты?
   - Прости, мама, было много дел, - пробормотал Бенедикт, стараясь отвести взгляд. - К нам приехали орки с дипломатическим визитом... я стараюсь все время быть рядом с отцом и дядей Клодвигом, слушать, о чем они говорят.
   - Это правильно, - кивнула женщина и попыталась приподняться на локтях. К ней тут же шагнула Мильенна, останавливая ее:
   - Не нужно, леди Вениалла, не утруждайте ваше тело!
   - Зачем оно мне, если больше я не могу его утруждать, - проворчала Вениалла, но, тем не менее, попытки привстать оставила. - Ладно, что уж, полежу... Бенедикт, хотя бы ты тогда присядь, я хочу видеть твое лицо. Когда ты стоишь, его покрывает тень.
   Молодой стражник нехотя опустился на край кровати и взглянул на мать. Ее глаза разительно отличались от остального лица. Измученные, но все еще светящиеся неукротимой тягой к жизни, той энергией, что присуща ровесникам самого Бенедикта, а никак не женщине в возрасте, изувеченной и терзаемой постоянными болями.
   - Как твоя спина? - спросил Бенедикт, снова пряча лицо.
   - Болит, как и прежде. Ничего, я держусь. Думаю, попросить у Клодвига, чтоб он позволил мне выйти. Эти стены... они угнетают, отнимают силы. Может, ты бы смог помочь мне?.. Ты и Багрен, если, конечно, Клодвиг позволит, могли бы вынести меня хотя бы на десяток минут в наш с тобой сад, где мы играли. Помнишь, Бенедикт? Ты тогда был маленьким и таким бойким...
   Бенедикт сглотнул подступивший к горлу ком, рывком встал и пробормотал:
   - Помню, мама. Всегда буду помнить. Прости, мне нужно идти...
   Сделав несколько шагов к двери, он остановился и, не оборачиваясь, произнес:
   - Я поговорю с дядей насчет прогулки, обещаю.
   И, не дожидаясь какого-либо ответа, поспешно вышел, застучав сапогами по каменной лестнице.
   Во дворе замка царило оживление, сопровождаемое гомоном на двух языках. Слуги снаряжали коней и небольшой обоз - а ну как князю или кому-то из его гостей захочется на природе откушать, или вовсе вина испить? К тому же, нелишним будет позаботиться о медицинской помощи, в случае, не приведи Пятеро, каких-либо неприятных инцидентов. На краю телеги-обоза сидел княжеский лекарь, грустно качающий ногами и уныло глядящий уставшими глазами на мельтешение вокруг. Его оторвали от приготовления настоек - ведь сейчас, по отступлению Темных Ночей, наконец, возобновилась торговля с дальними баронствами и крепостями, а значит, в Норхолл снова прибыли многие редкие травы и коренья.
   Кроме того, в замок прибыл и лесничий лежащего поблизости леса Тлеман, знающий все звериные тропы этого места. Он - один из немногих людей, отважившихся жить за спасительными стенами даже во время Темных Ночей. Старик Лим, казалось, столь давно обитал среди птиц и зверей, что твари Ночи уже и не считали его представителем ненавистных им двуногих, и потому не трогали. Хотя, в народе также ходили слухи, что лесничий Тлемана попросту и сам одержим как минимум тварью Ночи, а то и чем похуже.
   И лишь князь, сэр Багрен, сэр Уоллис Полгари и еще несколько человек знали, что землянка, являющаяся прибежищем Лима многие годы, укреплена столь хорошо, что позволяет спокойно переждать Темные Ночи. Да и вообще, в свое время эта землянка являлась частью сложной тайной системы внешней защиты Норхолла на случай осады. В обязанности лесничего входило содержание этой землянки, при необходимости, дававшей кров отряду из двадцати человек, и Лиму крайне повезло, что первая Темная Ночь застала его именно в ее стенах.
   Седобородый Лим, одетый в куртку и штаны из дубленой кожи, с луком на спине и коротким мечом на поясе, стоял рядом с лекарем и рассматривал творящийся в замке переполох. Старик, не потерявший с годами ни прямоту спины, ни ширину плеч, удивленно глядел на орков, снующих туда-сюда вместе с людьми, цокал языком и качал головой.
   В стороне от общей беготни стояли Кламен и Реярд. Человек в маске отказался ехать в лес, не сообщив причину этого решения ученику. Княжич не решался спросить о ней, а остальным, собственно, было все равно - отсутствие компании Реярда не могло расстроить хоть кого-то, кроме, собственно, его ученика.
   К тому моменту, как из замка вышел Бенедикт, все уже было почти готово к охоте. Псари выводили питомцев, птичник что-то шептал сидящему на облаченной в толстую перчатку руке соколу. Тот заворожено замер, будто и вправду вслушиваясь в речь человека. Сэр Багрен скакал по двору, отдавая приказы стражникам - на время отсутствия первого меча их нужно было чем-то занять, и Багрену приходилось выдумывать задачи буквально на ходу.
   Клодвиг, тоже уже на коне, при помощи мастера Хордела решал неожиданно возникший казус - представители орды Зеленого моря совершенно не умели держаться в седле. Посему, им требовалась повозка, однако единственная на данный момент исправная карета, подходящая статусу гостей, уехала вместе с Изабель в Диолжан. Благо, Тастарр, смущенный проявлением слабостей народа Восьми морей, был согласен на любой транспорт. Вождь и вовсе предлагал следовать за лошадьми на собственных ногах. Клодвиг, конечно, такого допустить не мог - почетная делегация все же, не хвост собачий.
   В итоге, во внутренний двор пригнали две больших телеги. На одной из них разместился Тастарр с детьми, другую же заняли командующие Правой и Левой Руки и мрачная как туча Хорана. Орчиха-защита честно пыталась влезть на коня, чтобы сопровождать тагшара максимально близко. Несколько неудачных попыток и вырвавшийся смешок уже давно сидящей в седле Маргарет, все же заставили ее сесть вместе с остальными зеленоморцами.
   Наконец, охотничья процессия, возглавляемая Лимом и едущим рядом с ним сэром Багреном, пришла в движение. Сквозь улицы внутри крепости кортеж прошел без происшествий. Клодвиг не без удовольствия отметил для себя несколько встреченных высокородных господ, проводивших охотников кислыми лицами - их-то не пригласили, оставив прозябать в скуке дома, лишенной княжеской еды, вина и развлечений.
   Миновав крепостные ворота, охотничий кортеж двигался какое-то время по дороге, ведущей на север, но вскоре свернул с нее, уйдя к вытянувшейся чуть поодаль коричнево-зеленой стене Тлемана. Теплая погода, рано сменившая зимние холода благодаря теплым течениям Зеленого моря, позволила ветвям деревьев украситься зеленью уже сейчас.
   Уже издали был слышен стук десятка топоров - то крестьяне отрубали древесные щупальца, что древний лес в очередной раз пытался протянуть к Норхоллу. Миновав лесорубов, Лим повел процессию дальше, огибать Тлеман по западному направлению. Там, чуть поодаль, имелась небольшая просека, выходящая на уютную поляну - идеальное место для охотничьего лагеря.
   Перед просекой пришлось спешиться - Лим давно по ней не ходил, и сюрпризом для него стало то, что когда-то довольно явная тропа уже порядком заросла. Часть слуг осталось стеречь коней и телеги, остальные навьючились содержимым обоза и двинулись следом за князем и гостями, ведомыми лесником.
   К счастью, на поляну Тлеман пока не посягнул, что позволило разбить там небольшой лагерь.
   - Ну что, начнем охоту? - задорно спросил Клодвиг, вытягивая из-за спины лук. - Сто лет из этой штуки не стрелял, боюсь, что даже в медведя, стоящего прямо перед носом, не попаду.
   Лим окинул взглядом толпу за собой. Всего охотиться вызвались девятеро - Тастарр, Гордар, Тагоб, Дамлор, Клодвиг, удививший своим решением Кламен, сопровождающая его Хорана, Багрен и Бенедикт. Целая толпа, способная распугать любого зверя.
   - Делимся на группы, - произнес, наконец, Лим. - Если пойдем все вместе - останемся с пустыми руками. Делиться предлагаю так - князь, вождь и я уходим на северо-запад. Багрен, ты ведешь гостей-орков на северо-восток. Бен, вы с княжичем и сопровождающей его дамой-орком идете на восток, забирая немного на юг. Молодой, сможешь не потеряться?
   - Обижаете, дядя Лим, - чуть покраснел Бенедикт.
   - Вот и отлично, - кивнул лесничий. - Правило для всех - сперва думать, потом стрелять. Не надо пускать стрелу на шум - она вполне может угодить в кого-то из своих. Сомневаетесь в цели - крикните. Свой откликнется, зверь - побежит, можно будет стрелять следом. Остался только один вопрос, как по мне. Князь, какого дракона тебе понадобился для лесной охоты сокол?
   И Лим многозначительно посмотрел на стоящего в стороне птичника, вновь что-то шепчущего своему подопечному.
   - Ну... да что-то давно я на охоту не ездил, забыл уже, что да как, - сконфузился Клодвиг. - Ты, давай, не вопросы задавай, а веди нас! Ишь, засел в лесу и страх совсем потерял!
   Группы разошлись в разные стороны, оставив на поляне слуг и дочерей князя и вождя. Маргарет днем ранее обучила Лиарну своей любимой игре - башням и армиям, неожиданно пришедшейся по душе молодой орчихе, и теперь девушки сидели над очередной партией, разложенной на красивой резной доске-поле. Ранее победа доставалась лишь княжне, однако в текущей партии у Лиарны появились реальные шансы на выигрыш, что лишь подзадоривало обеих.
   - Ты смотри, как твой сын оживился с этим арбалетом, - вполголоса говорил Тастарр, осторожно пробираясь вслед за Лимом. Вместо лука вождь сжимал в руке верный ятаган, тот самый, которым он когда-то убил рухл Наахар. - Даже поехал вместе с нами охотиться.
   - Да, я сам удивился, - признался Клодвиг. - Вот уж не думал, что его зацепит какое-нибудь оружие. Надо будет узнать стоимость арбалета и возместить Багрену, да сверху накинуть в качестве благодарности.
   - Отплачивать деньгами за проявление дружбы? Это так по-человечески, - хмыкнул Тастарр.
   - Но-но, говоришь совсем как твой воевода, - буркнул князь.
   - Гордар? Да, он вас, людей, не жалует. Ты, если что, не держи на него зла - он рухл одар, а значит, кровь его горячее, чем у прочих орков. И я таким был, лишь с возрастом стал сдержанней - теперь прежде крови во мне говорит разум.
   - И разум тебе приказал напомнить о человеческой алчности? - усмехнулся князь.
   - Да, та его часть, что шутки придумывает. Да и вообще - это ведь правда, а? Кем раньше был король Ночной Тьмы, и благодаря чему он стал тем, кем является сейчас?
   - Да тихо вы! - вклинился в заметно нарастивший накал и громкость разговор Лим. - Зверь где-то рядом!
  
   - Эй, человек, - окликнул Гордар сэра Багрена, идущего первым. - А ты не боишься идти с нами? Один против троих орков, даже будучи лучшим мечником, ты не справишься со всеми.
   - Не справлюсь я - так тут недалеко мои ребятушки гарнизоном стоят, - пожал плечами первый меч стражи. - Уж они-то как-нибудь, всем скопом, да заборят. Потому и надеюсь, что мы лишь мирно поохотимся.
   - Надеешься, - повторил командующий Правой Руки. - Надейся. Мы, может, и поохотимся - окажется у тебя между лопаток орочья стрела. А твоим потом скажем, что случайно подстрелили.
   - Это и есть хваленая честь орка? - весело осведомился Багрен, даже не обернувшись. - Стрелять в спину старику?
   - Да что ты!.. - зашипел было Гордар. Его остановил Тагоб, положив руку на плечо и покачав головой. А Дамлор произнес:
   - Человек прав. Хитрость и нечестный бой - дело его племени. Мы, орки, идем на врага, глядя в его глаза. Уж ты-то, Гордар, должен знать об этом, как никто другой.
   Командующий Правой Руки смерил молодого орка выразительным взглядом, но промолчал.
   Багрен, все еще идущий впереди, резко остановился и вскинул руку. Остановились и орки.
   - Слышите? - одними губами спросил человек, обернувшись к спутникам.
   В повисшей тишине раздалось отчетливое шуршание.
   - Это там, - указал Дамлор, совершенно неслышимо вытягивая из-за пояса кинжал. - Кто бы там ни был - он мой!
   Произнеся это, молодой орк тут же нырнул в заросли кустарника, оставив остальных смотреть на потревоженные ветки. Сэр Багрен постоял минуту, ругнулся и поспешил следом.
  
   - Какой же прекрасный арбалет! - в который раз повторил Кламен, поводя взведенным оружием и заставляя спутников нервно озираться. - А почему у тебя такого нет, Бенедикт? Твой отец подарил мне превосходное оружие, а тебе - лишь должность десятника подле себя, да еще собственным оруженосцем сделал.
   - Предпочитаю арбалету меч, - буркнул стражник. - И должность я получил именно этим оружием, а не происхождением. Опусти, пока не подстрелил кого-нибудь.
   - Как же я опущу, стрела ведь выпадет! - возразил княжич.
   - Не стрела, а болт. И не выпадет, там ложе специальное.
   Кламен недоверчиво глянул на арбалет, однако опускать его не стал.
   - Да ты не обижайся про отца, - сказал он, вновь дернув арбалетом, на этот раз хотя бы в сторону от спины идущего впереди Бена. - Продвинуться за счет фамилии - что в этом такого? Когда однажды мой отец умрет, я стану князем Палгинерским. Разве это плохо?
   - Смотря для кого, - едва слышно пробормотал Бенедикт.
   - Тебе, конечно, не повезло, что ты родился вне брака, - продолжал рассуждать Кламен, не услышавший слов молодого стражника. - А то, может, тоже имел бы какие-нибудь притязания на княжеский трон. Впрочем, нет, все равно новым князем был бы я. А ты бы, по крайней мере, не позорил собой мою тетушку, был бы моим настоящим братом.
   - А вы разве не братья? - впервые подала голос Хорана, следующая за княжичем и столь же опасливо следящая за движениями арбалета, как и Бенедикт.
   Кламен рассмеялся.
   - Конечно, нет! Он ведь родился у тетушки вне брака, а значит, он - бастард, не родственник мне. У вас, разве, не так?
   - У орков все дети, рожденные от одной матери или отца - братья и сестры. И дети этих детей друг для друга тоже братья и сестры.
   - Совсем как у животных, - кивнул Кламен. - Это одна из вещей, которыми мы от них отличаемся, наряду с разумом. Узы брака и их последствия. Хорана, а у тебя есть дети?
   - Нет, - покачала головой орчиха.
   - А муж? Ну, или, раз у вас с этим не строго, любовник?
   - Ни того, ни другого, - снова покачала головой Хорана. - Если бы у меня был муж, то вот здесь, - она указала на левый висок, - я бы заплела косу, которую мы называем аман. Если бы у меня были дети, даже рожденные вне брака, аман бы тоже был, только уже с бусинами - хигами. Красный хиг - сын, зеленый - дочь.
   - Интересно, - кивнул с кислым лицом Кламен. Он любил новые знания, если те были сколько-нибудь полезны.
   Вдруг, откуда-то слева раздался хруст ветки. Княжич рефлекторно повернулся на него, не останавливаясь. Арбалет устремился к кустам, уже начавшим зеленеть благодаря теплой весне... И тут ноги подвели Кламена. Правая, долженствующая сделать очередной шаг, зацепилась за корень. Княжич запнулся и полетел на землю, машинально дернув спусковой крючок.
   Свист арбалетного болта смешался с криком Бенедикта:
   - Свои!
   Снаряд пролетел сквозь ветви особо разлапистого куста... и в ответ оттуда донесся короткий вскрик.
   - Что это? - удивленно спросил Кламен, садясь и потирая ушибленное плечо.
   Отвечать было некому. Бенедикт бежал к кустам, быстрее него летела Хорана, забыв о том, что она не может покидать тагшара в таком опасном месте, как дикий лес. Ведь защитой она была всего пару дней, а вот того, кому принадлежал болезненный крик, возможно - предсмертный, она знала почти двадцать лет.
   Из кустов вышел, пошатываясь, Дамлор. Правая ладонь его сжимала окровавленный кинжал, только что оборвавший жизнь загнанного оленя. Левая же стиснула торчащее из широкой груди древко арбалетного болта. Сын вождя сделал очередной шаг и рухнул без сил в объятия Хораны.
   Глава 4.
   Кортеж княгини Изабель, покинувший Норхолл пару недель тому назад, наконец, достиг земель баронств, находящихся под вассалитетом Диолжана. Сначала те встретили гостей густыми лесами, простиравшимися по всей границе владений Карла Брунона, князя Диолжанского, затем на смену им пришли разоренные деревни и брошенные угодья.
   Поля здесь засевались без особого рвения, значительная часть плодородных земель уже который год зарастала травой и сорняками. Оно и понятно - почти все местные жители либо погибли в первые Темные Ночи, либо отправились в ближайшие крепости, под защиту их стен. Те немногие, что остались, заняли дома покрепче, общими силами перестроив их в маленькие крестьянские замки, и теперь возделывали угодья только для себя, ежегодно передавая сборщикам князя лишь символический мешок подгнившего зерна годичной давности.
   С подобными выходками Карл мирился, скрежеща зубами от злости. Его войска держали в ежовых рукавицах уцелевшие более крупные и укрепленные деревни, распыляться на мелкие окраины попросту не получалось - едва выведешь сотню из поселения, успевшего обзавестись какими-никакими стенами, и оно тут же взбунтуется. Да и верные солдаты могут попросту наплевать на сидящего в крепости князя, остаться в относительно сытной крупной деревне и крутить кукиши с ее стен, а не переть к дракону на рога ради жалкой горстки полуголодных крестьян. Подобное уже пару раз случалось, и дерзновенное поселение приходилось сжигать дотла.
   Проезжая через каждую из окраинных деревень, в которых жизнь хоть немного теплилась, Изабель будто чувствовала на себе десятки хищных взглядов, несмотря на то, что княгиня сидела в закрытой карете. Впрочем, скорее всего, именно она и привлекала крестьян - красивая, с позолотой и росписью. Такую бы продать, скинув ее хозяйку в канаву с перерезанным горлом. Благо, два десятка сопровождающих княгиню воинов во главе с первым мечом армии Палгинера сэром Уоллисом Полгари, не позволяли воплотить в жизнь подобные низменные желания.
   Но занавески на окошках кареты княгиня все же задергивала поплотней перед каждой деревней.
   Сэр Уоллис, грузный мужчина средних лет, облаченный в тяжелый доспех без шлема, держался как можно ближе к карете. Его гладко выбритое лицо, с обвисшими щеками, высоким лбом, серыми глазами и вечно вздернутой бровью, всем видом выражало решительность и непоколебимость. Рука, лежащая на вычурной, украшенной золотом и самоцветами рукояти длинного меча, казалось, так и подрагивала от желания обнажить оружие и оросить его кровью. Даже не будь вокруг сэра Уоллиса еще двух десятков солдат, крестьяне все равно боялись бы показать нос из своих лачуг, настолько подавляющим был вид первого меча армии Палгинера.
   Устав от общества служанки, единственного, кроме самой княгини, пассажира кареты, Изабель, слегка поколебавшись, подвинулась ближе к окошку двери и отдернула занавеску на ней.
   - Сэр Уоллис! - позвала княгиня.
   Первый меч армии тут же подвел коня поближе.
   - Да, миледи?
   - Как вы считаете, нам не встретятся в пути бандиты? - Бель не знала, о чем еще можно спросить военного, но хоть какой-нибудь разговор ей был просто необходим.
   - Искренне надеюсь, что встретятся, - тут же ответил Уоллис. - Ваш батюшка запустил свои земли. Крестьяне живут без какого-либо надзора, и к окончанию Темных Ночей, я уверен, на дороги выбрались грабители. Признаться, мне не терпится размяться на них.
   - Вы не страшитесь их? - чуть удивленно спросила Изабель.
   - Миледи, я не боюсь поединков с хорошо вооруженным, защищенным и обученным противником, - с легкой снисходительностью ответил первый меч армии. - Что же до бандитов, в которые идут обычно крестьяне, захватив с собой из сарая вилы... я опасаюсь лишь, что могу потянуть какую-нибудь мышцу.
   Сэр Уоллис, как и сэр Багрен, очень любил гонять своих подопечных. Бег с нагрузками, поднятие тяжестей - все это было обязательным как у армии, так и у стражников. Но, если первый меч стражи все же иногда принимал участие в тренировках наравне с подчиненными, первый меч армии упражнялся лишь во владении мечом. Но, по крайней мере, в этом ему почти не было равных. Сэр Уоллис, несмотря на заметный лишний вес, по слухам, явившийся последствием тяжелого ранения в молодости, двигался крайне резво, удар имел сильный и в поединках проигрывал лишь сэру Багрену, отчего таил на него тщательно скрываемую обиду, сдобренную завистью.
   - Мне кажется, это жестоко, - заметила Изабель. - Ведь если крестьяне пошли на большую дорогу, то сделали это они явно не от сытой жизни.
   - Князь должен править, стражник - охранять, солдат - воевать, а крестьянин - пахать, - уверенно оттарабанил сэр Уоллис. - Если кто-то из них начинает делать не свою работу, ничего хорошего обычно не получается. Если пахарь взял в руки вилы не для того, чтобы собирать сено, а чтобы воткнуть их в чей-то живот ради куска хлеба, который он и сам бы мог вырастить - пусть будет готов лишиться головы во имя восстановления порядка.
   - Ваша логика хоть и кажется правильной, но она холодна, и... впрочем, может вы и правы, - вдруг кивнула княгиня. - Дорога пробудила во мне излишнее сочувствие к ворам и убийцам. Хорошо, что мой муж разделяет вашу точку зрения по отношению к ним.
   - Не совсем, - усмехнулся сэр Уоллис, и в его глазах мелькнул отблеск холодной жестокости. - Милостивейший государь предпочитает вешать преступников, а не рубить. Впрочем, это дело вкуса.
   Изабель сдержанно улыбнулась и откинулась обратно на спинку сидения. Разговор, начатый с целью разнообразить дорожную скуку, совершенно не понравился княгине. Ее муж, Клодвиг, всегда отзывался о сэре Уоллисе, как о человеке образованном, начитанном, и Бель, доселе с ним не сталкивавшаяся, надеялась открыть во временном спутнике интересного собеседника. Однако образ мышления первого меча армии был чужд мягкосердечной женщине.
   Вскоре на смену разрушенным деревням пришли поселения, выглядящие более-менее прилично. Население там отличалось большей смелостью, чем их соседи с границы. Навстречу кортежу выбегали дети, горящими глазами глядящие на стражников в чистых, блестящих на солнце латах, на их гордо-снисходительные лица, устремленные вперед, наигранно не замечающие восторженной суеты вокруг. Изредка у той или иной хижины рядом с путем следования процессии сидел какой-нибудь замшелый старик, считающий долгом окликнуть шаловливую детвору, не сильно-то обращающую на него внимание.
   Вдоль дороги к замку Редфол деревушки сосредоточились особенно густо - за два дня дороги кортеж прошел через пять поселений, ко второму вечеру остановившись на ночевку в относительно крупном шестом.
   Деревня Старый Путь была первой из встреченных в Диолжане, имеющая пусть и невысокие, из дерева и глины, но стены, прикрывающие ее со всех сторон. Правда, ворота, являющиеся лишь убираемой по мере надобности частью стены, без петель и прочих механизмов, были открыты настежь, и, похоже, закрывались лишь осенью. Охраны, само собой, на въезде тоже не было - сейчас, даже в сумерках, все заняты на полях, в том числе и крохотный гарнизон местных солдат.
   Дети, обычный конвой для кортежа в деревнях, немедленно оповестили местного старосту сбивчивыми криками о прибытии гостей из соседнего княжества. Седой, полуслепой, опирающийся на костыль и плечо дебелого вида невестки старик вышел к процессии как раз в тот момент, когда та подъехала к его дому, стоящему точно в центре селения.
   - Доброго здравия, дорогие гости! - произнес неожиданно мощным и хорошо поставленным голосом старик. - Вы, очевидно, желаете остаться в нашей деревне ночевать?
   К старику подъехал сам сэр Уоллис, не утрудивший себя спешиванием.
   - Мы с Палгинера, - без приветствия оповестил первый меч армии. - И хотим отдохнуть. Что можете предложить?
   - Да предлагать-то особо и нечего, - пожал плечами старик. - Мы ж не столица, да даже и не крупный город. Ваши солдаты могут разбрестись по местным домам, а вы сами, как и дама в карете, можете занять мой дом - он слишком большой для одного старого вдовца, пусть и старосты.
   Сэр Уоллис кивнул.
   - Староста, значит. А имя-то у тебя есть?
   - Доган, милорд. Старик Доган, если хотите - так меня зовут здесь.
   - Доган, распорядись накормить моих бойцов, - повелел сэр Уоллис, все-таки спускаясь на землю. - Пусть ваши жители предоставят им самые лучшие условия, а по выезду отсюда мы щедро расплатимся за ваше гостеприимство.
   Старик Доган расплылся в щербатой улыбке, кликнул одного из толкущихся вокруг мальчишек и, едва тот подошел, забормотал ему указания. Первый меч армии Палгинера же направился к карете, на ходу жестом подозвав одного из своих солдат, Тига, широкоплечего сына каменщика.
   - Тиг, передай всем нашим - пусть будут настороже этой ночью, - сквозь зубы процедил сэр Уоллис. - Руку держат рядом с мечом, он вида не подают. Понял?
   Тиг кивнул и отошел прочь, передавать из уст в уста приказ командующего. Сам же сэр Уоллис отворил дверь кареты и помог спуститься княгине.
   - Миледи, пройдемте вон в тот дом, - сэр Уоллис указал на и вправду довольно крупные хоромы старосты. - Сегодня мы ночуем там.
   За Изабель из кареты легко выпрыгнула и ее служанка, тут же принявшись доставать из отделения для багажа все необходимое для ночевки.
   Княгиня Палгинерская прошла незначительное расстояние до места ночлега, сопровождаемая десятками пар глаз. На нее смотрели как дети, преследовавшие процессию, так и выбравшиеся из домов старики, и мужчины с женщинами, первые из возвращающихся с полей.
   - Не на что тут глазеть! - крикнул Доган толпящимся, впуская гостей в жилище и прикрывая их спиной. - Идите, займитесь делами! Помогите остальным гостям расселиться, да готовьтесь уже ко сну!
   Люди принялись неохотно расходиться по домам. Те, кто имел свободную лавку в лачуге, тут же предлагал ее кому-нибудь из спешивающихся гостей.
   Сэр Уоллис проводил Изабель в выделенную ей самую большую комнату дома, куда через некоторое время мальчишка, внук Догана, принес поднос с незамысловатым ужином - печеной тушкой тощей курицы и тем же способом приготовленный прошлогодний картофель. К нехитрым яствам прилагались три кубка кислого вина. Дабы не смущать присутствием ужинающую княгиню, сэр Уоллис взял себе часть нехитрых яств, прихватил с собой стул и вышел, усевшись рядом с закрытой дверью комнаты.
   Покончив с трапезой и отдав тарелку вновь появившемуся внуку старосты, а также дав ему указание не беспокоить гостей, сэр Уоллис постучал в комнату княгини. Получив разрешение войти, первый меч армии Палгинера немедленно отворил дверь и переступил порог.
   - Вы отужинали? - на всякий случай уточнил он, и так видя пустые тарелки, стоящие рядом с порогом.
   - Да, и готовимся ко сну, - кивнула Изабель, в то время как ее служанка застилала большую кровать, явно когда-то служившую старосте и его покойной жене.
   - Если изволите, я хотел бы тоже заночевать не в предоставленной мне комнате, а здесь, - произнес сэр Уоллис, и, поняв по вскинутой брови княгини, что сказал что-то не то, добавил: - Ночью нас, вероятно, посетят незваные гости.
   - О чем это вы? - удивилась княгиня.
   - Староста проболтался, - чуть сморщился мужчина. - Он выказал осведомленность в том, что в карете ехала женщина, хотя шторы у вас были задернуты. Кроме Норхолла и вашего отца о нашем маршруте вообще никто не знал.
   - Тогда как же обо мне узнал староста?
   - Может, он и не думал, что это именно вы, по крайней мере, мне бы хотелось в это верить. Тогда, ситуация проста - где-то по дороге за нами следили бандиты, которые и разузнали о вас и решили подбить на грабеж жителей деревни, где, по нехитрым расчетам, мы, вероятнее всего, остановимся ночевать. Далеко не факт, что они знают, что вы княгиня Палгинера, может, считают, что вы просто какая-нибудь баронесса. Мне бы хотелось в это верить.
   - Почему? - нахмурилась Изабель.
   - Потому что в ином случае имеет место предательство, - сэр Уоллис говорил на ходу, осматривая предоставленную комнату и параллельно готовя себе рядом с дверью место для сна. - Ведь о том, что княгиня Палгинерская едет к отцу, знало не так уж много человек. Впрочем, возможно, что все это - всего лишь мои домыслы, навеянные излишней подозрительностью, и этот Доган просто иногда оговаривается от старческого слабоумия.
   - Нет, вы правы, осторожность не будет лишней, - согласилась Бель. - Дело даже не столько во мне - представляете, что начнется, если княгиня Палгинера пострадает, или, того хуже, погибнет на землях Диолжана?
   - Представляю, - кивнул сэр Уоллис. - Потому и устраиваюсь спать здесь.
   Немного помедлив, мужчина нерешительно добавил:
   - Миледи, а мог бы я попросить вас перелечь на другое место?
   - Зачем? - подозрительно спросила Изабель.
   - В темноте не разобрать лиц. Очевидно, на большой кровати будет спать та, кому принадлежит помпезная карета и охрана. А вот на узкой лавке рядом устроится ее служанка, грабителям ненужная и бесполезная.
   - Поняла, - кивнула княгиня. - Ханна, кажется, нам придется с тобой поменяться местами.
   Служанка, не смея возразить, кивнула. Спать на шикарном свежем белье и настоящей перине, это, конечно, лучше, чем на жесткой лавке, хотя и гораздо опасней. С другой стороны, сэр Уоллис всегда славился умением махать мечом, он наверняка сможет защитить от простых деревенских парней-грабителей...
   Этой ночью палгинерцы спали посредственно. Солдаты, предупрежденные командиром, глядели на приютивших их жителей с подозрением, на что те отвечали то ли правдоподобно сыгранным, то ли совершенно искренним недоумением. Может, сэр Уоллис ошибся?..
   Далеко за полночь, когда часть из палгинерцев наплевала на осторожность и решила подремать в полглаза, а другая часть так и вовсе уже дрыхла без зазрения совести, деревня ожила. Из некоторых ее домов, тех, что служили пристанищем для диолжанских воинов, совершенно бесшумно начали выходить фигуры, облаченные во все черное. Без доспехов, лишь обернутые в тряпье, они разбредались по округе, тихонько заходя в дома, где спали палгинерцы. И перед каждой кроватью, лавкой или же сундуком, служащим гостю для сна, происходило одно и то же - левая ладонь тени ложилась на рот воина, а правая, сверкнув сталью клинка, перерезала горло.
   Но подобная судьба ждала не только палгинерцев. Закончив с ними, тени скользили к хозяевам домов и проливали уже их кровь. Дом за домом, деревня тщательно вырезалась.
   Но в одной из хижин случилась непредвиденная заминка. Едва рука тени потянулась к растянувшемуся на лавке здоровяку-палгинерцу, как тот молниеносно вскочил и нанес мощный удар кулаком в лицо несостоявшегося убийцы. Тот отлетел в сторону, будто сломанная кукла, а Тиг, не решившийся нарушить приказ командира, заорал во всю мощь легких:
   - Тревога!
   И, схватив меч, ринулся на улицу, дабы повторить сигнал там.
   - Тревога! Тревога! Тре...
   Крик оборвался - едва Тиг оказался за порогом дома, как из-за его спины выскользнула очередная тень и нанесла удар остро отточенным кинжалом. Убийца промахнулся, ударив ниже сердца - он атаковал, не ожидая, что жертва будет столь высокого роста. Зарычав от боли, солдат Палгинера обернулся и одним ударом снес голову замешкавшегося убийцы.
   Те, кто еще не погиб, заслышав крик, тут же вскакивали, хватаясь за оружие. Один из бойцов тут же получил удар кинжалом под ребра - убийца опоздал лишь на мгновение до объявления тревоги. Деревня наполнилась криками, в некоторых ее частях закипели бои.
   - Началось, - констатировал сэр Уоллис, обнажая оружие. Он и сам едва не придремал, утомленный дневным переходом.
   В дом старосты пришло сразу трое убийц. Какое-то время они возились с запертой дверью, пытаясь сдвинуть задвижку. Но, когда с улицы раздался крик о тревоге, тени в черном, наплевав на тишину, принялись выламывать дверь. Не тут-то было - сэр Уоллис успел возвести настоящие баррикады. Правда, заслышав удары снаружи, он пинком отправил массивный, подпирающий ручку двери стул прочь, и в комнату, едва удерживая равновесие, ввалился один из убийц. Ввалился, чтобы сразу же погибнуть от удара меча.
   Деревенские, также разбуженные боем, повскакивали со своих мест и, похватав кто что, ввязались в драку. В основном, против палгинерцев - их лица не были знакомыми, в то время как под черными балахонами обнаруживались солдаты из местного гарнизона. Они, правда, едва представлялась возможность, нападали и на местных жителей, но жертвы, не ожидавшие такого удара в спину, никому о коварстве диолжанцев рассказать уже не могли.
  
   Тиг, с торчащим из спины кинжалом и глубокой раной в левом предплечье, шел, пошатываясь, к дому старосты, в окнах которого плясали неровные блики. Похоже, начинался пожар - видимо, в пылу боя кто-то уронил лампу. То и дело кто-нибудь пытался напасть на здоровенного воина,. Тот играючи отбивал атаки, оставляя за собой очередной труп.
   Когда Тигу до дома с княгиней и капитаном оставался всего десяток шагов, путь ему преградил неожиданный своим видом противник. Невысокий, черноволосый, он был одет значительно богаче деревенских. Выходит, к ним новый противник не принадлежал. К диолжанцам в балахонах он тоже не имел отношения, ввиду отсутствия характерной одежды.
   - А ты неплох, - насмешливо заметил незнакомец. Свет от разгорающегося пожара слегка осветил его лицо, прикрытое с боков длинными черными патлами. Относительно молодое, с мягкими чертами, но обезображенное ужасным увечьем - полным отсутствием носа, на месте которого зияли две узких дыры. - Только слишком велик и оттого не очень ловок.
   - Посторонись, - прогудел Тиг, выставляя перед собой меч.
   Вместо ответа, незнакомец выттащил из-за спины два острых, искривленных кинжала, развел руки с ними в стороны и принялся обходить палгинерца по сокращающейся дуге.
  
   Сэр Уоллис добил уже шестого противника и раздраженно глянул на пламя, охватившее угол комнаты. Одна из грязных свиней, напавших на него, умирая, неаккуратно задела подсвечник. Дом нужно покидать как можно быстрее, а жаль - оборонять здесь княгиню было бы проще всего. Впрочем, если бы не непонятно откуда лезущие балахоны, первый меч армии Палгинера давно бы сам выбрался на улицу, чтобы собрать бойцов и защищаться организованно. Вряд ли эти болваны долго продержаться без его командования.
   - Миледи! - крикнул сэр Уоллис за спину. - Пойдемте!
   Из комнаты поспешным шагом вышла Изабель со служанкой. Женщины поменялись одеждами, и теперь служанка с непривычки путалась в длинных юбках, то и дело запинаясь.
   - Следуйте за мной! - приказал сэр Уоллис и шагнул по направлению к выходу.
   Рядом с чуть приоткрытой дверью на улицу лежало скрюченное тело. Первый меч армии с разочарованием узнал в нем старика Догана. Сэр Уоллис сплюнул в сторону трупа - он-то надеялся сдержать данное обещание и собственным мечом сполна отблагодарить старосту за гостеприимство.
   Служанка, идущая сразу за широкой спиной солдата, взвизгнула при виде Догана.
   - За что они убили старика? - всхлипнув, спросила она.
   Ей никто не ответил.
   Сэр Уоллис рывком открыл дверь наружу, чтобы тут же прорычать проклятья - прямо на его глазах какой-то верткий, изуродованный увечьем засранец поднырнул под руку бьющегося с ним Тига, распорол ему живот, и, когда палгинерец машинально дернулся схватить выпадающие на землю потроха, полоснул уже по горлу.
   Сэр Уоллис что-то неразборчиво зарычал, сдерживая первый порыв ринуться в бой. За его спиной княгиня, ее нельзя оставлять!
   Окинув быстрым взглядом обстановку вокруг, бегло сосчитав тающее на глазах количество своих бойцов, сэр Уоллис зашипел:
   - Миледи, давайте за дом, к карете. Постараемся уйти на ней. Чуть что - прячьтесь за меня.
   Бель кивнула, ее лицо приняло облик суровой сосредоточенности, в то время как ее служанка, похоже, едва сдерживалась, чтобы не завопить от ужаса.
  
   Человек, прикончивший Тига, какое-то время постоял над телом жертвы, оценивающе глядя на него. Кто-то, кажется, деревенский конюх, попытался напасть на безносого, но не продержался и секунды - неуловимо быстро уклонившись, незнакомец оказался сзади и полоснул противника по спине, оставив глубокий разрез. Это словно вывело безносого человека из оцепенения, и он глянул на разгорающийся дом.
   - Как неаккуратно, - сморщился он. И тут же заинтересованно перевел взгляд в сторону - туда, где только что мелькнуло богатое платье, явно неуместное здесь, посреди небогатой деревни. Кивнув мыслям, безносый пошел за ним.
  
   За домом старосты оказалась небольшая крытая конюшня, рядом с которой и стояла карета, само собой, распряженная. Рядом на земле, лицом вниз, лежал палгинерский кучер. Его убийцы создавали теперь шум на конюшне.
   - Миледи, - остановившись, быстро заговорил сэр Уоллис, постоянно озираясь. - Слушайте меня внимательно. До Норхолла отсюда добираться в три раза дольше, чем до Редфола. Следуйте прямиком к вашему отцу, нигде не задерживаясь. И не верьте никому. Сейчас я пробьюсь в конюшню и выведу оттуда двух лошадей, для вас и вашей служанки. Она должна ехать в сторону, противоположную вам, дабы отвлечь на себя внимание. Я займусь тем же - перебью как можно больше этих свиней, чтобы они о вас и думать забыли.
   - А что будет с Ханной, если ее поймают? - вскинула бровь Изабель.
   - Ничего, - соврал сэр Уоллис. - Поймут лишь, что это - не вы, ведь ваше лицо видели, когда вы выходили из кареты. А может, и не поймут, еще лучше. Будут требовать выкуп, и, пока его не получат, будут беречь ее как главное сокровище.
   Княгиня удовлетворенно кивнула, даже на лице боязливо глядящей служанки появилось некоторое успокоение.
   Сэр Уоллис подвел женщин ко входу в конюшню и, быстро осмотревшись, шагнул внутрь. Раздалось несколько коротких криков, звон стали о сталь, и все почти сразу стихло. Через минуту первый меч армии вышел обратно, ведя под уздцы двух снаряженных коней.
   - Скорее, залезайте в седло, - приказал он женщинам. - Помните, вам нужно скакать в разные стороны. Ты, - он обратился к служанке. - Постарайся проехаться рядом с центральной улицей, но не по ней. Если сможешь добраться до Палгинера, то было бы совсем хорошо.
   - О, а вы тут что, сбежать пытаетесь? - раздался удивленный голос.
   Сэр Уоллис снова раздраженно зарычал, подхватил служанку за талию, перекинул ее через седло и шлепнул коня по крупу, заставив того ускакать прочь. Изабель, не мешкая, сама забралась на скакуна и двинулась в противоположную сторону, туда, куда утром должен был выдвигаться весь кортеж.
   Скосив глаза на княгиню и убедившись, что та выехала со двора, сэр Уоллис повернулся к стоящему на месте незнакомцу, даже не дернувшемуся перехватить проскакавшую мимо служанку в платье княгини. Кажется, он был больше заинтересован первым мечом армии Палгинера.
   Свет от горящего дома плясал зловещими бликами на и без того обезображенном лице человека, и сэр Уоллис сморщился от омерзения.
   - Какой же ты урод, - презрительно бросил он и сплюнул под ноги.
   - Ну, зато могу видеть то, что у меня между ног, не прибегая к помощи зеркала, - пожал плечами безносый.
   Сэр Уоллис взревел раненым вепрем. Он ненавидел упоминания своего веса, который никак не мешал ему превосходно владеть клинком. Первый меч армии Палгинера зашагал быстрым шагом к уродливому противнику.
   - При ходьбе у тебя весьма забавно колышется пузо, - заметил безносый, широко улыбаясь. Поднявшаяся верхняя губа обнажила отсутствие двух передних зубов. - Тебе об этом никто не говорил?
   - Нет, - прорычал красный от ярости сэр Уоллис. - Таких идиотов я еще не встречал.
  
   Мика, один из солдат диолжанского гарнизона, поспешно отскочил в сторону с пути прогалопировавшей мимо лошади. За наездницей, висящей в седле, будто куль, тянулся шлейф из богатой ткани. Однако, лицо, которое Мика успел разглядеть в этом ворохе, было немного... неожиданным. Диолжанец, обладающий превосходной памятью, признал в спешно покидающей деревню женщине служанку, прибывшую с кортежем. А вот на той лошади, что скакала из того же места, что и переодетая служанка, сидела другая женская фигура, и кто именно это был, догадаться было нетрудно.
   - По коням! - крикнул командующий диолжанским гарнизоном Жанек. - За ней!
   Указывал он, само собой, на женщину в пестром платье.
   Мика послушал командира лишь в первой части приказа - подхватил одного из коней палгинерцев, мечущихся то там, то тут. Диолжанец запрыгнул на скакуна, с которого глупый гость не удосужился даже седло снять на ночь, и во весь опор помчался в сторону, противоположную приказу - за пытающейся сбежать переодетой княгиней.
   Трясясь в седле, Мика думал, а узнал ли кто-нибудь, кроме него самого, в женщине, представленной таинственным безносым нанимателем женой одного из баронов, княгиню Палгинерскую, дочь князя Карла?.. Вряд ли, иначе резать солдат Палгинера за предложенную сумму отказались бы. Да и как они могли бы узнать ее в лицо, большинство расквартированных здесь солдат - сами выходцы из мелких деревень, даже в замке Редфол никогда не бывавшие, не то, что за границей. Это Мика успел по миру поездить, на людей насмотреться да на большой дороге поработать, прежде чем осесть в армии. Вернее, спрятаться там.
   Жизнь в казарме не сильно-то нравилась когда-то вольному человеку, ибо от темницы не сильно отличалась. Да, вокруг нет стен, сутками давящих на тебя, только свободы от этого больше не становится. И вот он, шанс, который не стоит упускать - жена князя Палгинера. За нее можно попросить выкуп... а можно и сопроводить туда, куда она сама захочет, и получить за то награду на вполне законных основаниях, вместо виселицы за былые преступления и дезертирство. И награда, как думалось Мике, будет побольше жалких пяти сребров, обещанных за убийство палгинерцев и деревенских.
  
   Сэр Уоллис, освободив на секунду левую руку, утер пот со лба, не переставая отгораживаться от безносого мечом. Этот уродец оказался весьма и весьма серьезным противником, играючи уворачивающимся от мощных атак. Сам он до сих пор ни разу не контратаковал, лишь скалился щербатой улыбкой да отпускал колкости.
   - Ты, наверное, тот самый сэр Уоллис? - спросил он, ускользнув от очередного потенциально смертельного удара. - Злые языки зовут тебя боровом с мечом, ты же в курсе?
   - Заткнись и сражайся, навозный червь! - брызжа слюной, заорал сэр Уоллис.
   - Я думаю, это слегка нечестно по отношению к племени боровов, - продолжал безносый. - Ведь лично я не видел ни одного из них, кто бы так грязно сквернословил. Хотя в остальном, признаю, сходство налицо.
   В глазах сэра Уоллиса мелькнуло злорадство - он, наконец, вычленил в тактике противника уязвимое место - отклоняясь от верхнего удара, безносый все время шагал на одинаковое расстояние в одну и ту же сторону. Если провести обманный удар и тут же провести молниеносную атаку висящим на поясе кинжалом...
   Удар, рывок - и сэр Уоллис завопил, отдергивая кровоточащую левую руку, кинжал из которой выпал на землю. Безносый мало того, что смог увернуться дважды, второй раз - под совсем уж немыслимым углом, он еще и резанул предплечье первого меча армии, оставив на нем глубокую рану.
   - Ну вот, - сочувственно заметил безносый. - Теперь мне остается лишь подождать, пока из тебя выйдет достаточно крови, чтобы ты свалился без сил. Победа, можно сказать, одним ударом. Правда, боюсь, времени это займет преизрядно - вон какая огромная туша, крови в тебе, наверное, с бочонок...
   Понимая, что времени у него, судя по хлещущей из раны крови, не так много, сэр Уоллис решил нарастить темп. Он пыхтел, потел, подняв скорость яростных атак на просто немыслимый для его размеров уровень, но безносый по-прежнему уворачивался, казалось, без какого-либо труда.
   - Ладно, мне надоело, - наконец, молвил противник первого меча. И, увернувшись от очередной атаки, точно так же, как несколькими минутами ранее ускользал от конюха, оказался сзади первого меча. Удар по затылку навершием рукояти, и могучий сэр Уоллис пал лицом вниз на землю.
   - Чтобы такую тушу утащить, понадобится десяток человек, - хмыкнул безносый.
  
   Как и надеялся сэр Уоллис, диолжанцы были слишком заняты ловлей переодетой служанки и все еще кипящими боями, чтобы следовать за какой-то замарашкой в сером тряпье, пусть и на лошади. Кроме Мики, за Изабель никто не гнался.
   Обернувшись и заметив преследователя, княгиня попыталась пришпорить коня, но тот и так скакал уже во весь опор. И все же, Мика неумолимо нагонял ее.
   Правда, окончательно это произошло уже засветло, когда изо рта ослабевших коней валила пена.
   - Постойте, миледи! - прокричал Мика, стараясь подобраться поближе. - Княгиня Изабель, я узнал вас! Я, единственный из всех... другие думают, что вы жена какого-то барона! Глупцы не узнали ни гербов на карете, ни, тем более, вас саму! А я... я помню, я присягал на верность вашему отцу! Постойте, миледи, я хочу вам помочь!
   Изабель не слушала. Рядом с ней сейчас во весь опор мчался один из людей, только что резавший своих гостей и людей, дававших ему кров. Как ему можно верить?
   Скачи рядом с Микой сейчас просто какая-нибудь глупая девка, он бы попросту перепрыгнул на ее лошадь и затормозил бы сам. Однако такая дерзость не пройдет с княгиней - едва Клодвиг Палгинерский узнает, что какой-то неотесанный деревенский парень прижимался к его супруге, о награде можно будет забыть. Потому, приходилось просто следовать рядом с Изабель, кричать успокаивающие фразы и ждать, пока ее лошадь попросту упадет от усталости.
   Что и произошло через короткое время. Тяжело дышащий скакун, постепенно сбавлявший все это время скорость вопреки желанию всадницы, вдруг запутался в собственных ногах и упал мордой вперед, выбросив Бель из седла. Улетев с дороги в кювет, ударившись о землю, княгиня несколько раз перекатилась и замерла, потеряв сознание.
   Глава 5.
   - Убери руки от него! - кричал Гордар, стараясь протолкнуться к лежащему на земле Дамлору и нависшему над ним Лиму. - Он орк! И лечить его должны орки!
   - Остынь, Гордар, - скрипя зубами, твердил сдерживающий его Тагоб. - Твои крики точно не помогут.
   - Как и этот человек!
   - Заткнись, Гордар, пока я не перерезал тебе горло! - прикрикнул Тастарр, внимательно глядящий за манипуляциями Лима. Командующий Правой Руки тут же осел, будто лишившись воздуха в груди. - Старик, твои травы не опасны для моего сына? Они выглядят незнакомыми мне.
   - Они из далеких мест на западе, - пояснил лесничий. - Помогут остановить кровь, и не более того. Ранение очень серьезное.
   - Ему смогут помочь в орде, - твердо заявил вождь. - Наша шаманка спасала и от более серьезных ран. Нужно немедленно доставить Дамлора на "Далстур".
   - У моря твой сын окажется только под самую ночь, - произнес Лим. - И то, если скакать верхом, а вы это не шибко любите.
   - Нелюбовью к лошадям можно поступиться ради спасения жизни, - заметил Клодвиг, стоящий чуть в стороне и наблюдающий за происходящим преисполненным виной взглядом. Он будто компенсировал отсутствие ее у Кламена, бледного, испуганного, и, притом, явно совершенно не раскаивающегося в содеянном.
   - Я могу доскакать с ним менее чем за три часа, - вклинился Бенедикт. - Мой Ветер вынесет нас двоих, даже не заметив разницы.
   Сэр Багрен скрипнул зубами, однако сдержал рвущиеся наружу ругательства. Сын был прав, Ветер, его конь - самый быстрый в Палгинере, превзошедший в скорости и выносливости даже своих родителей из княжеской конюшни. Но посылать Бена к оркам одного...
   - Если ты прибудешь к головному кораблю один с раненым Дамлором, тебя тут же убьют, - словно озвучил мысли старшего Вилдона Тастарр. - Я должен ехать с тобой.
   - Второго Ветра у нас нет, - покачал головой Клодвиг. - Да и обучить тебя верховой езде за пару минут не выйдет. Езжай следом на повозке, а Лим будет вашим возницей - он хорошо знает местные дороги, а когда они выведут к тракту на Палгинерскую гавань - там и слепой доберется. Эй, бесполезные идиоты! - князь обернулся к толпящимся чуть поодаль слугам. - Разгрузите телегу с тройкой, чтоб ничего лишнего на ней не было!
   Тастарр поскреб макушку, переводя взгляд с сына то на Бенедикта, то на телегу, которую слуги уже начали освобождать.
   - Ладно, сын Багрена, вези Дамлора, - наконец, кивнул вождь. - Тем, кто встретит тебя, скажи "дурхан таш ак". Именно так, буква в букву.
   - "Дурхан таш ак", - кивнув, повторил Бен.
   - Верно. И жди нашего прибытия, не вздумай сбегать самовольно, иначе тебя неправильно поймут, и получишь стрелу между лопаток.
   Едва Лим перевязал орка, подложив под повязку целебные травы, как Дамлора со всей осторожностью усадили на Ветра, перед вскочившим в седло Бенедиктом. Молодой стражник махнул рукой присутствующим и тут же пришпорил коня, выводя его с поляны.
   - Ты вверил жизнь своего сына в руки брата его убийцы, - констатировал Гордар, перейдя на родной ор-амадар. Где-то в середине фразы орк пропустил едва заметную усмешку.
   Тастарр обернулся к командующему.
   - Ты, - процедил он на том же ор-амадаре. - Ты пойдешь в крепость к людям, возьмешь оставшихся там наших бойцов и выдвинешься к кораблям. Если я узнаю, что хоть на кого-то из подданных Клодвига ты косо взглянул, то лично утоплю тебя, даже не в Зеленом море - в ближайшей луже. Ты понял меня?
   Командующий Правой Руки недобро сощурился, коротко кивнул и, отвернувшись, зашагал прочь.
   - Вождь, - заговорил пронаблюдавший эту сцену Клодвиг. - Я хотел бы извиниться за сына. Он... это не было злым умыслом. И...
   - Князь, я не хочу это слушать, уж точно не сейчас, - отмахнулся Тастарр. - Сначала я должен вновь поставить своего сына на ноги, а потом уже поговорим о степени вины твоего. Я бы все же хотел, чтобы он понес хоть какое-то наказание, не смотря на явную случайность, направившую его руку. В ином случае, мне слабо верится в развитие нашего союза.
   - Я понимаю, - кивнул Клодвиг, играя желваками. - Наказание будет соразмерно деянию.
   - Милорд, все готово! - отчитался один из слуг, подбежавший к говорившим. - Телега разгружена, Лим уже на козлах.
   - Разгрузите еще одну, - ответил вместо князя вождь. - На ней поедут моя дочь вместе с Тагобом. На этой отправлюсь лишь я, чтобы излишне не утяжелять ее.
   - Делайте, как он велит, - махнул рукой князь.
   Вскоре лесная поляна опустела. Вещи, выгруженные с телег, остались лежать на своем месте - к вечеру из Норхолла за ними придут слуги с транспортом. Князь ехал впереди возвращающейся в крепость процессии, погруженный в мысли. Время от времени он бросал взгляды на сына, умудряющегося читать прямо на коне. Его, похоже, произошедшее уже совершенно перестало волновать.
   Едва отъехав от леса, кортеж людей нагнал бредущего в сторону замка Гордара. На предложение подвезти его, орк презрительно отмахнулся, продолжив гордый пеший путь. Когда процессия окончательно его обогнала, и с ним поравнялась идущая последней телега с Хораной на борту, командующий Правой Руки бросил ей что-то на ор-амадаре, на что та коротко кивнула.
   По прибытию в Норхолл, Клодвиг передал коня подбежавшему слуге и зашагал в покои, бросив встретившемуся по пути мастеру Хорделу поручение доставить вина. Кламен и Маргарет также разошлись по своим покоям, Хорана, прежде чем следовать за тагшаром, забежала в казарму, где были расквартированы ее собратья по клану, и передала приказ Гордара. Выслушав ее, зеленоморцы принялись поспешно собираться, дабы встретить командующего Правой Руки по пути.
   Сэр Багрен единственный, кто не сразу покинул внутренний двор. Как всегда никому не доверив коня, первый меч стражи собственноручно расседлал скакуна и отвел его на конюшню. По пути старший Вилдон коротко рассказал о произошедшем взволнованному камергеру, идущему в винный погреб. После того, как конь оказался в стойле, а в его кормушке овес сменился на свежий, сэр Багрен направился прямиком в покои князя.
   На стук в дверь Клодвиг откликнулся не сразу. Лишь после третьей попытки раздался раздраженный крик:
   - Я же сказал, меня не беспокоить!
   - Милостивейший князь, это я, Багрен, - чуть помедлив, произнес стражник.
   Спустя, наверное, полминуты, раздалось шуршание сдвигаемого засова.
   - Пить будешь? - сходу спросил князь, впуская сэра Багрена.
   - Нет, княже, спасибо, - покачал головой первый меч стражи.
   - Да к дракону твое "княже", - отмахнулся Клодвиг, проходя к столу у кровати, на котором стоял небольшой деревянный бочонок и кубок. - Здесь нет никого.
   - Почему ты позволил Бену отвезти Дамлора? - сходу задал терзавший его вопрос сэр Багрен. - Его могут попросту казнить, совершенно не слушая. Да и кто знает, что за фразу вождь приказал ему передать другим оркам...
   - Посланец не смертен, - перебил Клодвиг. - Это примерный перевод с ор-амадара фразы "дурхан таш ак". Что-то вроде устойчивого выражения... Когда ведешь переговоры, лучше знать язык оппонента.
   - И все же, - скрыв удивление, продолжил сэр Багрен. - Он человек, и везет полумертвого орка, к тому же - сына вождя. У него маловато шансов остаться целым.
   - Брось, Багрен, - Клодвиг залпом опорожнил уже второй кубок. А сколько их было до прихода первого меча?.. - Пусть малец учится действовать в ответственных ситуациях, выкручиваться из щекотливых положений. Я... я давно думал об одной вещи... Знаешь, оркам очень легко. У них нет понятия "бастард" по отношению к детям. Правда, и наследование титула у них происходит иначе, да и не суть важно. Главное, что у них нет предвзятого отношения к детям вне брака. Орк судит орка в первую очередь по качествам, поступкам,а не происхождению.
   - Ты к чему это? - подойдя, спросил сэр Багрен. Волнение за сына, пусть и старательно скрываемое, вынуждало составить князю компанию в возлиянии, но выдержка все же пока брала верх.
   - Я не вижу в Кламене своего наследника! - горячо воскликнул князь, наполняя кубок. - Он книгочей, и был бы неплохим советником, только твердости в нем не больше, чем в щенячьем дерьме! При желании, им будет помыкать даже поломойка! А эта его жестокость, ее ничем не объяснимые вспышки... Я никому не говорил об этом, даже тебе. До появления Реярда, до того, как Кламен увлекся книгами, он иногда бывал крайне неуравновешенным и злым ребенком. Он мог затаить обиду и напакостить исподтишка. Иногда мне кажется даже, что он повинен в падении Вениаллы с лошади. За день до трагедии сестра поругалась с мальчиком, прикрикнула на него за то, что он пришиб цыпленка.
   - Быть того не может, - ошеломленно произнес Багрен. - У седла Вениаллы лопнула подпруга...
   - Я видел ремень, он лопнул чересчур аккуратно. Хотя, сейчас об этом говорить не время и не место. Просто... ты должен понять, Кламен - не тот, кого я вижу князем Палгинера.
   - У тебя есть Маргарет, - заметил сэр Багрен. Услышанное от князя вывело его из равновесия, и первый меч говорил медленно и неуверенно, думая больше о словах Клодвига. - История знавала великих княгинь. Клементина Такемгарская, остановившая поход южан на Намделар...
   - Маргарет, - усмехнулся Клодвиг. - В одном ты точно прав - если я не отступлюсь от своих слов, княгиней Такемгарской она и станет. Я пообещал ее Кристофу в обмен на помощь в думготском походе.
   На лице сэра Багрена заиграли желваки. Вечер открытий и сюрпризов.
   - Девочка знает? - спросил он.
   - Пока нет, и не вздумай говорить ей. Такое лучше услышать от отца.
   - Вряд ли она будет рада, кто бы ни сказал ей. Думаешь, оно того стоит? Маргарет возненавидит тебя, княже.
   - Пусть хоть обненавидется, - отмахнулся князь. На щеках его уже проступил румянец, а движения стали менее уверенными. - Политика не терпит личных благ. Ты бы знал, как Изабель ненавидела своего отца, когда он отдал ее мне. А теперь души во мне не чает, как и в наших детях. К тому же, этот Кристоф, вроде бы, неплохой парень, да и внешне хорош... Ты отвлек меня. Я говорил о том, что среди моих детей нет подходящих наследников княжеского трона. И сегодняшняя, пусть и случайная попытка Кламена уничтожить то, что я выстраивал таким трудом, меня окончательно в этом убедила.
   - Ну, ты еще относительно молод, да и княгиня не вышла из детородного возраста...
   - Относительно молод? - хохотнул Клодвиг. - Ты льстишь мне. И, тем не менее, я хочу быть уверенным в наследнике. Кто знает, что теперь нас ждет? Вдруг, сын Тастарра, да сохранят его Пятеро, не выживет, и орки пойдут на нас войной? Я хочу быть уверенным в том, на кого я оставлю свое княжество. Едва твой сын вернется, я оглашу указ, согласно которому сделаю его новым наследником.
   - Ты... что? - опешил Багрен.
   - Я уже все сделал, бумаги лежат в моем столе. Можешь ознакомиться, если хочешь, - князь махнул рукой на огромный письменный стол, стоящий в углу. - Билиас составил текст и заверил в качестве свидетеля, я оставил главную подпись. Мне плевать на законность этого с точки зрения устоявшихся правил наследования, я князь, как повелю, так и будет! - в кубок перекочевали последние капли из бочонка. - Не в обиду тебе, но будь он рожден хоть от деревенского юродивого, он сын моей сестры и толковый парень, и, как мне кажется, этого более чем достаточно.
   - Ты вызовешь волнения, - покачал головой Багрен. - Народ и так не очень-то доволен союзом с орками, храмовники во главе с Тилином мутят воду из-за того, что ты с ними разругался, а тут еще и это... Смотри, как бы тебя не прозвали безумцем.
   - Пусть только попробуют! - огрызнулся Клодвиг, опорожнив кубок. - Давно наши деревья не плодоносили, уж я их увешаю свежим урожаем! И в первую очередь из храмовников, пока они сами не сделали этого со мной.
   - Тише, княже, тише, - принялся успокаивать его Багрен.
   - Что тише? Что тише?! - взбеленился Клодвиг, отталкивая старого друга. - Ты тоже против меня? Пресветлый Тилин, мой сын, а теперь еще и первый меч моей стражи?! А ну, убирайся, проклятый предатель!
   Сэр Багрен отступил на шаг, взглянул в глаза князю, коротко поклонился и зашагал прочь. Когда Клодвиг в таком состоянии, лучше лишний раз не испытывать его терпения. Ничего, к завтрашнему утру от агрессивности не останется и следа, а произошедшего сейчас князь не вспомнит... Его слова о смене наследника терзали сэра Багрена - были ли они сказаны от вина и стресса, борющихся в голове Клодвига, или же это действительно результат измышлений не одного дня?.. И что он говорил о подпруге?.. Багрен и сам иногда замечал в Кламене что-то такое, нехорошее, но то, что он услышал сегодня... в такое верилось с трудом.
   Князь посверлил какое-то время взглядом захлопнувшуюся за главой стражи дверь, после чего попытался выпить еще вина из уже опустевшего кубка. Не найдя искомого, Клодвиг раздраженно отбросил бесполезную посуду и двинулся было к веревке у кровати, к которой был подвязан колокольчик этажом ниже, дабы вызвать слугу. И замер на полпути.
   - К дракону всех этих предателей, - отмахнулся князь и направился к выходу из покоев. - Все нужно делать самому, абсолютно все.
   По пути в винный погреб ему никто не встретился, что, наверное, было и к лучшему.
  
   Солнце зависло над самой водной гладью, когда Ветер влетел в Палгинерскую гавань. Редкие жители, и без того напуганные неожиданным и не слишком приятным соседством пришвартованных кораблей орков, спешили вжаться в стены, дабы не попасть под копыта. Бенедикт бросил быстрый взгляд на пассажира - кожа Дамлора приобрела синюшный оттенок, тихое бормотание на орочьем затихло, на губах проступила кровавая юшка, и лишь бешеное сердцебиение показывало, что жизнь еще не покинула сына вождя.
   Поворот на центральную улицу, несколько минут бешеной скачки по брусчатой мостовой, снова поворот и вот он, "Далстур" - головной корабль орды Зеленого моря, своим видом внушающий трепет жителям гавани. Широкобокий дромон, длиной не менее ста локтей, с высоко поднятыми кормой и носом, на которых издалека видны огромные баллисты, смотрящие сейчас в небо. Весла были втянуты, а паруса собраны - корабль напоминал спящего исполина.
   На бортах наметилось оживление, едва Бенедикт приблизился. Естественно, его заметили, как и его пассажира. Трап, убранный на время стоянки, немедленно ударился в пирс, и Ветер взлетел по нему на палубу. Сердце Дамлора, словно почувствовав близость дома, перестало бесноваться в груди, постепенно уменьшая число ударов.
   Бен спрыгнул вниз и вскинул руки - на него смотрело сразу несколько стрел в натянутых луках.
   - Дурхан таш ак! - выпалил молодой стражник и тут же подхватил начавшего сползать Дамлора. Бенедикт лишь надеялся, что его резкое движение не заставит орочьи пальцы, удерживающие тетивы, разжаться.
   Но вместо стрел в спину человеку посыпалась сбивчивая орочья речь. Кто-то подбежал и выхватил сына вождя из рук чужака. К Бену подошла пожилая орчиха с не менее чем десятком бусин на косице и что-то спросила на ор-амадаре.
   - Не понимаю, - покачал головой парень.
   Орчиха нахмурилась и отошла прочь, и вместо нее к палгинерцу подошли два дюжих орка со множеством насечек над бровями. Встав по бокам от человека, один из них произнес на наларе, языке всего бывшего Намделара:
   - Ждать.
   Бенедикт опустил голову, демонстрируя смирение.
   Вокруг Дамлора, лежащего на палубе, столпилось несколько орков. Все они почтительно расступились, когда из помещения под кормой не без труда выбралась совершенно седая, древняя старуха. У нее, в отличие от большинства остальных соплеменников, не было насечек над бровью, собственно, и бровей как таковых не было - на их месте чернели застарелые ожоги. Такие отметины наносят при посвящении в шаманы, тем самым отрекаясь от грядущих битв. Вместе с этим, новоиспеченный шаман отрекается от своего имени, ведь зачем оно тому, кто и так существует в единственном числе у каждой орды?
   Старую орчиху подвели к сыну вождя, и та сразу же припала на колени перед ним. Дрожащие пальцы убрали наложенную Лимом повязку и аккуратно убрали компресс из трав, пропитавшийся кровью. Шаманка что-то одобрительно пробормотала, быстро перебрала слипшиеся травы и отбросила их прочь, сосредоточив внимание на ране. Увиденное, похоже, не слишком-то ее обрадовало. Она провела рукой над грудью лежащего орка, после чего немедленно подняла Дамлора за плечи, так, чтобы его тело приняло сидячее положение, что-то произнесла и покачала головой.
   - Что с ним? - машинально спросил Бенедикт, лишь через мгновение поняв, что вряд ли ему ответят.
   - Плохо, - неожиданно ответила шаманка. - Долго ехали. Кровь остановили снаружи, но внутри кровь шла. Сердце почти остановилось. Прощайся, если он для тебя что-то значил.
   - Ка... как прощаться? - опешил Бенедикт. - Ему что, никак нельзя помочь?!
   - Никак. Его жизнь на исходе.
   Словно в подтверждение слов орчихи, сын вождя затрясся, словно лист на ветру. Изо рта его потекла алая пена, глаза на секунду распахнулись и почти тут же закатились. Тело молодого орка обмякло.
   - Когда-то на моих руках он сделал первый вдох этого мира. Теперь на моих руках он сделал последний.
   Бенедикт опустошенно осел на палубу, неверяще глядя на Дамлора, с которым он еще вчера мерялся силами в тренировочном бою. Не видать теперь союза с орками. Да что там, самому Бенедикту теперь вряд ли получится выбраться отсюда...
   - Как погиб сын Тастарра? - спросил один из орков, стоящий ближе всего к Бенедикту.
   - Несчастный случай, - неуверенно ответил Бенедикт. Стоит ли рассказывать об этом именно ему? Не взболтнет ли он что-то лишнее? Впрочем, лучше просто рассказать правду, ведь скоро сюда прибудет сам Тастарр и остальные орки, гостившие в Норхолле. - Сын князя оступился и по случайности выстрелил в скрытого кустами Дамлора.
   Спрашивавший орк заговорил на ор-амадаре, переводя услышанное для сородичей. Дослушав до конца, один из них, коренастый, с испещренной шрамами правой бровью, что-то спросил с явным возмущением в голосе. Орк, говорящий на наларе, перевел для Бенедикта:
   - Что станет с сыном князя?
   - Я... я не знаю, - нерешительно ответил человек.
   - Чтобы сделали люди, если бы погиб сын вашего вождя? - тут же спросил орк.
   Началась бы война. Княжество на княжество. Или же более тихая, слабо затрагивающая простых людей резня семейства, допустившего оплошность княжича. История знавала случаи как первого, так и второго.
   Но Бенедикт не стал этого говорить. Он лишь неуверенно забормотал:
   - Князь Клодвиг справедлив и имеет представления о чести... он воздаст по заслугам даже собственному сыну... надеюсь...
   Похоже, такой ответ не устроил орду Зеленого моря. Бенедикт видел это во взглядах, устремленных на него, ощущал в повисшем вокруг напряжении. Но никто не смел даже приблизиться к нему, орки стояли вокруг на некотором расстоянии.
   - Дурхан таш ак, - неожиданно повторила заученную человеком фразу шаманка. - Кто обучил тебя этим словам?
   - Ваш вождь, Тастарр Могучая Длань, - быстро ответил Бенедикт. - Он сказал, что я должен буду сказать это тем, кто меня встретит.
   - Уходи, человек, - помедлив, произнесла старая орчиха. - Мы не тронем тебя. Возвращайся к князю. Вождь решит, что мы сделаем.
   Орки неохотно расступились, пропуская Бенедикта к Ветру. Человек прошел к скакуну и быстро запрыгнул в седло, бросив короткий взгляд на окруживших его ордынцев. На бездыханном теле Дамлора глаза невольно задержались, и Бен тут же опустил их, будто стыдясь. Человек даже не понимал, чего именно - то ли того, что он не успел прибыть вовремя, то ли того, что убил сына вождя фактически его брат, или же, может, что он не сумел доглядеть за безалаберным Кламеном... Латные сапоги легонько тронули бока коня.
   С мчащейся во весь опор телегой, на которой восседал мрачный Тастарр, Бен встретился на половине обратного пути. Как не хотел молодой стражник проехать мимо без остановок, но, когда при виде его телега начала замедляться, а Тастарр приветственно замахал руками, Ветру пришлось развернуться и какое-то время следовать параллельно.
   - Что с Дамлором? - крикнул, перекрывая скрип колес и цокот копыт, вождь.
   - Он не выжил. Сожалею, вождь Тастарр.
   Когда в Тлемнане Бенедикт добежал до отряда во главе с Лимом с новостью о ранении молодого орка, Тастарр не выказал гнева или страха, лишь стиснул покрепче зубы. Пока лесник накладывал повязку с лечебными травами, вождь орков молча наблюдал, невозмутимый, будто скала. Всю дорогу до этого момента он смотрел на плывущий мимо пейзаж, не выдавив из себя и звука. Сейчас же, услышав о том, что жизнь покинула его младшего сына, Тастарр Могучая Длань взревел, будто раненный рухл Наахар. Вождь орков схватился за борт телеги, толстую, крепкую доску, и играючи вырвал ее со своего места, тут же запустив в сторону на несколько десятков локтей. Развернувшись обратно, Тастарр нанес несколько ударов в сидение, на котором только что сидел. Каждый раз могучий кулак проламывал дерево, будто пергамент.
   - Останови! - зарычал орк на Лима, неодобрительно смотрящего на разрушение княжеской собственности. Лесник послушно затормозил лошадей, и вождь соскочил на землю.
   - Прочь! Я дойду дальше сам, - тяжело дыша, приказал Тастарр. - Мне некуда больше спешить.
   Лесник пожал плечами и принялся разворачивать тройку, благо, широкая дорога позволяла.
   - Передайте Клодвигу, что я буду ждать вестей о наказании для его сына. Я хотел бы также присутствовать на его исполнении, - произнес орк, прежде чем отвернуться и зашагать в сторону гавани.
  
   Хорана стояла у входа в опочивальню Кламена и сверлила взглядом затылок юноши. Ее тагшар несколько часов назад ранил сына вождя ее орды, но, казалось, сам княжич уже и думать об этом забыл. Орчиха поначалу посчитала, что это лишь первая реакция на совершенное деяние, что-то вроде шока, но нет - Кламен сидел за столом, как ни в чем не бывало, точно так же, как и вчера, штудируя пухлую книгу.
   За почти уже тридцать шесть лет жизни, Хорана успела убить в личных дуэлях не менее двух десятков противников, а сколько уж было их в битвах... Орчиха прославилась в своей орде как один из лучших воинов, сумевшая одолеть даже рухл одар другого клана, не обладая Душой Зверя. Однако, первая чужая кровь, пролившаяся от ее рук, до сих пор свежа в ее памяти. А Кламен... похоже, в его памяти отпечатываются лишь буквы.
   Погруженная в мысли, Хорана вдруг дернулась от перемены в окружающей обстановке. Затуманившийся взор сфокусировался на Кламене - юноша дрожал мелкой дрожью, будто в припадке, и что-то стонал. Его рука вытянулась так, словно он указывал куда-то. Хорана тут же шагнула ближе, пытаясь понять, что происходит.
   - За книгой... фляга... подай... - едва слышно пробормотал юноша.
   Проследив направление, в котором он указывал, Хорана поспешно подошла к книжной полке и принялась бесцеремонно вышвыривать оттуда пухлые фолианты. Наконец, за одним из них обнаружилась небольшая фляга. Схватив ее, Хорана откупорила горлышко и подала княжичу. Кламен, только что казавшийся парализованным, выхватил сосуд из рук орчихи и тут же прильнул к нему. Дрожь в теле княжича сразу же утихла.
   - Могла бы быть поосторожнее с книгами, - недовольно пробурчал юноша уже нормальным голосом. Закрыв флягу, он поднялся и, подойдя к полке, принялся восстанавливать разрушенное. Фляга вернулась на место, тут же прикрывшееся толстым томом.
   - Что это было? - подозрительно уточнила Хорана.
   - Настойка, которую Реярд дал, чтобы мой разум стал восприимчивее к наукам, - неохотно пояснил Кламен. - Вообще-то учитель просил, чтобы я никому не говорил о снадобье, иначе его могут у меня выкрасть. Но раз уж ты видела приступ, который случается, если забывать принимать настойку... Обычно, сам учитель выдает мне ее, только сегодня он куда-то ушел. В общем, прошу тебя, больше никому не говори об этой фляге, хорошо? Особенно отцу. Он не хочет, чтобы я сидел все время за книгами, он бы хотел, чтоб я был как Бенедикт... Или чтобы он вместо меня был княжеским сыном... Ты ведь не скажешь отцу, да?
   Но Хорана, услышав, что содержимое фляги Кламену дает Реярд, именно Клодвигу и собиралась сообщить об этом, во исполнение данной князю клятвы. И теперь орчиха была в замешательстве, ведь ложь - непозволительная вещь для ее народа. К счастью, Кламен не стал дожидаться ответа - одна из книг, сброшенных Хораной, раскрылась, и, едва взяв ее в руки, княжич тут же забылся, утонув в содержимом пожелтевших страниц. Его взгляд затуманился, а губы беззвучно зашевелились.
   - Тагшар, я ненадолго покину тебя, - сообщила Хорана, и, не получив ответа, вышла, направившись к покоям Клодвига. Однако те были заперты, и на стук никто не отзывался. За дубовой дверью уже давно никого не было.
  
   Клодвиг, покинувший как опочивальню, так и винный погреб, стоял на западной крепостной стене, слегка покачиваясь от ветра и выпитого. Он провожал здесь уходящее солнце, однако, когда алый диск скрылся за горизонтом, князь так и продолжил стоять, глядя на чернеющее небо. У ног его стоял маленький, пузатый бочонок, на дне которого еще оставалось немного вина.
   Князь выходил сюда и раньше. Отпускал со стены стражу, дабы остаться наедине с мыслями. Здесь отчего-то было проще принимать самые тяжелые решения и пропускать через себя самые гнетущие события.
   Сейчас Клодвиг решал судьбу сына. Ранившего, а возможно и убившего сына его нового друга и, что самое важное, серьезного союзника. Без помощи Тастарра идти на Думгот было бы не лучшим решением, к тому же, орки вполне могли напасть на Норхолл, который на время похода лишится большей части гарнизона. Этого никак нельзя допустить.
   Видимо, придется попросту отдать Кламена Тастарру. Пусть он сам решит, что с ним делать.
   - О чем думаешь, князь? - раздался вкрадчивый голос.
   - Я же сказал, хочу побыть один, - прорычал Клодвиг, оборачиваясь. Глаза князя тут же удивленно расширились. - О, это ты... Не ожидал тебя увидеть здесь, Реярд.
   - А вот я вас ожидал, - ответил, подходя ближе, человек в деревянной маске. - Собственно, ради вас я здесь и появился.
   - Вот как? - хмыкнул князь. - Хотел бы аудиенции, мог бы и в покои ко мне зайти. Ты же почти тень моего сына, по крайней мере, слуги тебя уж точно так воспринимают.
   - Мне не нужна аудиенция, - покачал головой Реярд. - Я пришел за другим.
   - И зачем же? - чуть удивленно спросил князь. - Неужели, поглумиться из-за того, что отнял у меня моего Кламена? Дракон, как же меня раздражает твоя маска... ты, верно, любишь корчить рожи собеседникам, скрываясь за ней?
   - Нет, подобное ребячество мне чуждо, - снова покачал головой учитель княжича. - Хорошо, что вы напомнили о маске, я как раз собирался ее снять.
   Слова не разошлись с делом - взявшись за края маски, Реярд снял ее и положил на один из каменных зубцов стены. На Клодвига уставилась пара болезненно красных глаз, расположенных на изуродованном страшными ожогами лице.
   - Как же ты уродлив... - отворачиваясь, пробурчал князь. Дабы смягчить накативший приступ отвращения, Клодвиг приложился прямо к бочонку.
   После четвертого или пятого глотка, с сожалением оторвавшись и причмокнув губами, князь снова взглянул на Реярда, теперь с чуть меньшей брезгливостью.
   - И за что же тебя так? Что ты умудрился сделать южанам?
   - Южанам? - непонимающе переспросил учитель Кламена. - Это всего лишь слухи, которые я сам и распустил. Нет, лицо я преобразил тоже сам, дабы не быть узнанным. Мой отец был известным человеком, а мое старое лицо было копией его.
   Клодвиг непонимающе наклонил голову, неотрывно глядя в красные бельма Пришедшего-с-Запада. Было в них что-то гипнотическое, завораживающее... Рука князя машинально потянулась к поясу, туда, где в ножнах покоился кинжал.
   - По моим планам, это должно было произойти завтра, и выглядеть совершенно иначе, - говорил Реярд, делая крохотные шаги вперед. - Прибывшая делегация орков должна была стать прикрытием... случай вмешался, изменив все к лучшему. Ты пришел сюда, предоставив мне прекрасную возможность взглянуть тебе в глаза, перед тем как все сделать.
   - Сделать... что? - настороженно уточнил Клодвиг. Его пальцы сомкнулись на рукояти - одно движение, и кинжал окажется на свободе.
   - То, о чем будут говорить, как о комичном несчастном случае, - пожав плечами, ответил Реярд, подошедший уже почти вплотную. - Князь, упившийся до беспамятства, сверзился со стены собственного замка.
   Не успев договорить последнее слово, Реярд сделал резкий выпад, ударяя Клодвига коленом в пах. Согнувшись от боли, князь попытался все же вытянуть кинжал из ножен, но Пришедший-с-Запада ткнул его чем-то острым в шею, будто иглой кольнул. Клодвиг почувствовал слабость во всем теле. Колени согнулись против воли, не в силах удерживать тело.
   - Парализующий яд, - доверительно сообщил Реярд, наклонившись к поверженному противнику и пряча иглу обратно в складки мантии. - Не хочу биться с тобой по-честному, ты не заслужил.
   Сказав это, Реярд распрямился и, не удержавшись, нанес удар ногой в живот Клодвигу.
   - Пара лишних синяков все равно не будет заметна, - пояснил Пришедший-с-Запада.
   Взяв князя за ноги, Реярд потащил скованное параличом тело к краю стены. Повозившись там, обезображенный мужчина смог усадить Клодвига так, чтобы его ноги нависли над пропастью. Удерживая князя за плечи, Реярд наклонился к его уху и едва слышно шепнул:
   - Прощай, братец.
   Легкий толчок - и Клодвиг безмолвно устремился на встречу с землей.
   Глава 6.
   Возвращение в сознание у Изабель происходило крайне болезненно. Вспышка боли, отключившая разум княгини, никуда не исчезла, лишь растеклась по всему телу, став менее концентрированной. Узловые точки ее находились в груди и левой ноге, и были столь сильными, что Бель не смогла сделать первый вдох в сознании без стона.
   - О, вы очнулись? - донесся рядом смутно знакомый голос.
   Княгиня разомкнула веки и попыталась сфокусировать взгляд на его источнике. Им оказался чернявый, невысокий мужчина с невыразительным лицом, сидящий у небольшого костерка. Его лицо возродило в памяти женщины все, что предшествовало потере сознания - ночевку в деревне, резню, побег, погоню, падение с лошади.
   Изабель тут же потянулась к спрятанному под платьем стилету... и не обнаружила на себе одежды. Беглый, взволнованный осмотр показал, что княгиня лежала на каком-то тряпье, укрытая балахоном, одним из тех, что носили убийцы в диолжанской деревне.
   - Вы уж простите, что вы в таком виде, - поспешно заговорил чернявый. - Но, не сняв с вас платье, я бы не смог наложить шину на сломанные ребра. Два правых, вроде бы без повреждений внутренних органов.
   Пальцы княгини действительно наткнулись на какое-то тряпье, опоясывающее ребра под грудью. Так вот откуда эта боль.
   - Кроме ребер у вас сломана также берцовая кость в левой ноге. Вам повезло, что вы были без сознания - думаю, постановка ее на место была крайне болезненна, кость торчала наружу. Опять же, повезло, что не задело артерии - кровь удалось унять, я сделал перевязь и обездвижил ногу, так что ходить у вас пока не выйдет. Я почти все подготовил для носилок, нужно лишь пойти в пепелище деревни, поискать какого-нибудь тряпья, да еще одежду для вас. Большую часть вашего платья я использовал на повязки, уж простите. Да, ваш кинжал лежит около вашего правого бедра. Он очень изящно сделан, если хотите знать мое мнение.
   Княгиня тут же зашарила рукой в означенном месте, и пальцы ее наткнулись на рукоять. Схватив оружие и вытащив его из ножен, Изабель тут же выставила острие в сторону чернявого. Попытавшись игнорировать боль в груди и ноге, княгиня прислушалась ко внутренним ощущениям. Но, к счастью, несмотря на то, что диолжанец раздел ее, кроме оказания помощи он, похоже, ничего не сделал.
   - Я понимаю ваши мысли, - снова заговорил чернявый. - Какой-то деревенский мужлан мало того, что находился рядом с настоящей княгиней, которая была без сознания, так он еще и раздел ее. Но, уверяю вас, иного способа осмотреть вас и оказать помощь не было. Падение с лошади на такой скорости - вещь очень серьезная, и вам крайне повезло, что вы отделались лишь ушибами да парой не слишком серьезных переломов. И все же, если бы меня не было рядом, вы бы уже как минимум истекли кровью. Или вас подобрал бы отряд, который прочесывал дороги.
   Только сейчас Бель поняла, что ее окружает уже не поле, да и дороги поблизости не видно - княгиня лежала среди деревьев. Кажется, за пару минут до падения, она как раз проезжала мимо рощи.
   - Вряд ли они искали именно вас, иначе делали бы это внимательней. Скорее, просто бегло осматривали местность на наличие выживших. Да и, опять же, не слишком тщательно. Подозреваю, что пару человек они могли даже специально отпустить.
   - Кто ты вообще такой? - наконец, выдавила, морщась от боли, Изабель.
   - О, прошу простить меня, за болтовней я забыл о манерах, - чернявый тут же вскочил и неловко поклонился. - Мика, сын Шолы Рыбака.
   - Поздновато о приличиях вспомнил, - поморщилась Бель. - Ты меня уже раздел.
   - Еще раз простите, - потупил взгляд Мика. - Как я уже говорил, иного способа оказать вам помощь я не нашел. За свою дерзость я готов понести любое наказание, едва доставлю вас в безопасное место.
   Изабель задумалась, так и не опуская кинжал, пусть и понимая, насколько глупо выглядит. Если бы этот чернявый хотел причинить ей вред, то сделал бы это уже тысячу раз, пока княгиня была без сознания. Значит, она зачем-то нужна ему, причем, судя по шинам на ребрах и ноге, в каком-никаком здравии. Вряд ли он помогает из чистого человеколюбия, люди, наделенные этим чувством, обычно не ходят по ночам в балахонах резать невинных. Выходит, ему это выгодно.
   - Ты ведь знаешь, что я княгиня. Откуда? - спросила Изабель.
   - О, я был достаточно молод, когда вы со свадебным кортежем отправились к премилостивейшему Клодвигу. Видел я вас и будучи постарше, уже в качестве княгини Палгинерской - не знаю, куда вы ехали через баронство Медас, но тогда, в отличие от позавчерашнего вашего въезда в деревню, шторки кареты не скрывали ваше лицо.
   - Позавчерашнего? - переспросила Изабель. - Сколько я была без сознания?
   - Чуть менее суток, - ответил Мика. - Потому, думаю, вам было бы неплохо поесть. Я как раз готовил ужин. Не воспримите за дерзость, я и для вас сделал порцию... правда, уже не в первый раз - в прошлые, пока вы были без сознания, мне пришлось съедать самому, чтобы добрая еда не пропадала зря.
   Изабель невольно потянула носом. От костра и вправду пахло крайне аппетитно - кажется, там жарилось мясо с овощами. Желудок, довольный тем, что о его существовании вспомнили, тут же свело судорогой. Да и сухость во рту княгини стала вдруг крайне явственной.
   - У тебя есть вода? - спросила Изабель.
   Пока княгиня осторожно пила из предложенной фляги, Мика разделся до нательного белья. Заметив это, княгиня на всякий случай покрепче сжала стилет. Чернявый парень подошел, держа одежду в вытянутой руке.
   - Чтобы не смущать вас, воспользуйтесь моими рубахой и штанами, - пояснил он, кладя означенное рядом с женщиной. - Я раздобуду себе еще.
   Изабель кивнула и потянулась к предложенным вещам. Мика тут же отвернулся, вновь занявшись приготовлением пищи.
   Одеваться без посторонней помощи с переломанными костями оказалось занятием крайне болезненным и неудобным. Сжимая зубы и тихонько постанывая сквозь них, Бель села и, приподняв рукой левую ногу, натянула на нее штанину. Грудь отозвалась ослепляющей болью, голень тут же к ней присоединилась.
   На одевание пришлось потратить довольно много времени, к окончанию которого Мика уже держал нанизанные на веточку мясо и овощи, готовые к употреблению. Протянув их княгине, он поклонился и отступил назад. Изабель, наплевав на этикет, вежливость и присущую княгиням аккуратность, немедленно вгрызлась в скромную пищу.
   - Если вы не против, - снова заговорил Мика, отходя к костру. - Я поем на ходу, по пути в деревню. Нужно забрать оттуда кое-что. Я не решался это сделать, пока вы были без сознания. Я оставлю вам костер, и держите стилет при себе, на всякий случай. Да, слева от вас, в траве, лежат две ветки - моя попытка сделать для вас костыли. Временное решение, конечно, я лепил их из того, что было, потому они, наверное, будут тяжелы для вас.
   - Зачем ты все это делаешь? - отвлекшись от еды, спросила Бель.
   - Говорить, что из доброты - думаю, глупо, - усмехнулся Мика. - Всего лишь грубый расчет. Я позволил себе предположить, что моя скромная помощь вам не останется без хоть какого-нибудь вознаграждения вашим мужем. И я искренне надеюсь, что им не станет петля.
   - Если ты действительно поможешь мне, то получишь столько золота, что сможешь безбедно прожить остаток дней, - пообещала Изабель.
   Мика усмехнулся.
   - На юге некоторые ханы практикуют особый вид казни для тех воришек, что покушаются на их сокровищницы. Пойманных несчастных заливают расплавленным золотом, приговаривая как раз что-то наподобие ваших слов - богатства тебе хватит до конца жизни.
   - Твое счастье, что мы не на юге, - заметила Изабель. - Ладно, не хочешь золото - думаю, мы сможем подобрать для тебя титул и небольшой участок земли...
   - Давайте обсудим мое вознаграждение после того, как я его заслужу, - прервал Мика. - Вы пока еще не в Палгинере.
   - Я и не собираюсь в Палгинер, - покачала головой княгиня. - Мне нужно к отцу, в крепость Редфол!
   - Я не уверен, что это хорошая идея, - покачал головой Мика. - Вы не знаете, кто искал вас в деревне.
   - Ну, уж точно не отец, - фыркнула Изабель. - И я-то, может, и не знаю, но ты-то в курсе, кто тебе платил? Тебе же платили за убийство палгинерцев?
   - Сейчас такие люди живут, что, не слыша звона монеты, они и пятку не почешут, - пожал плечами Мика. - Иногда даже голос пустого желудка не обладает такой властью... Так что - да, платили. Однако кто это был - я не знаю.
   - Как это - не знаешь? - удивилась княгиня. - Тебе деньги сразу в кошель подкидывали?
   - Нет, их приносил не назвавший себя человек, которого прежде я никогда не видел. Все что могу сказать - на нем были следы раба с юга, и он очень сильно хотел казаться не тем, кем являлся.
   - Следы раба? - вздернула бровь Изабель. - Казаться не тем?.. падение не слишком хорошо сказалось на мне, или же ты говоришь слишком сложными загадками.
   - У него не было носа, - Мика для наглядности коснулся кончика своего собственного. - Это - предпоследний шаг к смерти у южных бойцовских рабов. Всего таких шагов пять, и каждый случается после неудачной попытки сбежать. Если бойцовского раба ловят в первый раз - удаляют всего лишь безымянные пальцы на руках. Быстро, раз - и все. Почти без мучений. Если раб пытается сбежать снова, и опять неудачно, то наказание становится уже болезненней - ему срезают оба уха. Медленно, по частям, пока не останется лишь два отверстия. Третье бегство - прощайте передние зубы. Их тоже пилят неторопливо, стачивая до самых десен в течении нескольких часов. Четвертый шаг - отрезание носа. Его вновь делают быстро и безболезненно, считая, что столь свободолюбивый раб и так уже пострадал. Ну и пятый шаг - если кто-то в южных странах видит раба без носа и хозяина поблизости, то он вправе убить его, как беглого, и даже не платить за это штраф. Степень мучительности смерти - на усмотрение свободного человека.
   - Ты хорошо разбираешься в южных обычаях, - поморщилась Изабель. - Даже слишком.
   - Приходилось какое-то время контактировать с людьми оттуда, - пожал плечами Мика.
   - А почему он пытался казаться не тем, кем был? Что это значит? - напомнила еще один вопрос княгиня.
   - Он якобы случайно проговорился, что пришел откуда-то с северо-запада, - улыбнувшись, ответил Мика. - Это очень странно, с учетом того, что он явно из южных рабов. Он очень старательно пытался спрятать южный акцент, пытаясь списать его на шепелявость из-за отсутствия зубов, и других он, возможно, обманул... думаю, все остальные, кроме меня, и вправду поверили, что безносый прибыл откуда-нибудь из столицы.
   - Зачем ему это может быть нужно? - жуя, спросила Бель. Голос Мики обладал чарующим, располагающим тембром, от которого все напряжение, наличествующее до этого, как-то само собой испарилось. Княгине приходилось напоминать себе, что она едва знакома с этим человеком, а не дружит с ним с детства.
   - Понятия не имею, - сознался чернявый. - Мы ведь сейчас говорим о резне по его приказу целого отряда из Палгинера, ехавшего с дипломатической миссией. Очевидно, человек без носа не хотел, чтобы ваша поездка увенчалась успехом. Кстати, а какова была ее цель?
   - Это частная информация, - тут же отрезала Изабель. Доверие, вызываемое голосом, распространялось не так далеко.
   - Ладно, - пожал плечами чернявый. - Тогда подумайте сами, кому было невыгодно то, ради чего вы ехали. И почему виноватой в срывании ваших планов хотели выставить столицу.
   На этот вопрос княгиня не могла даже приблизительно дать ответ. Крайне мало кто знал о визите в принципе, о его цели - так вообще только она сама, да ее муж. Остальные лишь догадывались, сопоставляя факты - Клодвиг заключает союзы, дочь князя Диолжана отправляется к отцу, много ума не нужно, чтоб понять, с какой целью.
   - Кроме меня, кто-нибудь спасся? - спросила Изабель. Приготовленное Микой мясо почти закончилось, однако, княгиня все еще была голодна. Как бы выпросить у спасителя еще?..
   - Я видел пару селян, - безразлично пожал плечами чернявый. - А еще, над деревней какое-то время стоял столб дыма - думаю, человек без носа заметал следы. Мое чутье подсказывает, что костер стал премией для моих сослуживцев за проделанную работу. По дороге, с которой мы свернули сюда, за это время не прошел ни один из них.
   - Значит, тебе повезло, что ты здесь, а не там, - заключила княгиня. Новость о том, что никто из палгинерцев не спасся, расстроила ее, но причитание над трупами не было ее любимым занятием - покойнику это уже не поможет, а свои силы можно потратить, к примеру, на месть убийце.
   - Повезло - это когда монетка на дороге нашлась, - хмыкнул Мика, вставая. - А здесь я оказался по собственной воле. И, все же, мне придется на некоторое время вас оставить.
   - А ты не мог бы?.. - Бель многозначительно глянула на оставшуюся над почти уже затухшим костром ветку с парой кусочков мяса.
   - Да, конечно, - Мика тут же понял намек и передал еду княгине.
   - А что это за мясо такое? - запоздало поинтересовалась Изабель. - Незнакомый, хотя и приятный вкус.
   - Это ваша лошадь, княгиня, - честно ответил Мика. - Она неудачно упала, тоже сломала ногу - пришлось отвести ее сюда и тут уже... А вы почему есть перестали? Что, плохо прожарилось?
  
   Безносый стоял в десятке локтей от ближайшего горящего дома. Горячий ветер трепал черные, длинные волосы, а пламя отражалось в безумных глазах, делая их даже более страшными, чем они были на самом деле.
   Крики из амбара уже перестали доноситься. Видимо, диолжанцы, собравшиеся там выпить и поделить мешочек серебра, выданный в оплату работы, уже надышались гарью и попадали без сознания, так и не сумев отпереть дверь. Безносый сначала подумывал разделаться с выжившими лично, однако леность одолела его настолько, что он решил отдать предпочтение поджогу.
   - Жалко, что ты не видишь этого, боров, - произнес безносый, уже не стараясь скрыть акцент. Дурачить стало некого, а уж тратить силы на сэра Уоллиса, сидящего в ящике на повозке рядом, не было ни нужды, ни желания. - Ты там как, кстати, очнулся?
   - Очнулся, - раздалось из ящика. И тут же послышался звук глухого удара - первый меч армии безуспешно попытался вышибить доски. Укрепленные стальными полосами стенки ящика, сколоченного по индивидуальному заказу, удержали бы, пожалуй, даже рухл Наахар, к которому сэр Уоллис близок лишь размерами, но никак не силой. - Как только я выберусь, выдавлю тебе глаза, размажу их по краюхе хлеба и заставлю сожрать.
   - А ты гурман, - хмыкнул безносый. - Впрочем, по объему пуза можно было догадаться. Как думаешь, нескольких недель неторопливого пути без намека на еду тебе хватит, чтобы скинуть в весе?
   - Нескольких недель? - переспросил сэр Уоллис. - Куда ты повезешь меня?
   - Домой, боров, домой. В твой родной свинарник. Палгинер же родной для тебя? Или ты кабан из диких прерий?
   - Какого дракона?.. Уродец, ты что, издеваешься?
   - Уродец? - переспросил безносый. - Прости, я на минутку отойду. Никуда не уходи.
   Изувеченный человек, прикрывая лицо от огня, подошел поближе к горящему дому и подобрал с земли ветку, край которой пару раз лизнули языки пламени, заставив его тлеть. Со своей добычей безносый вернулся к телеге, легко заскочил на нее и оглядел ящик. Узкая задвижка, которую он искал, оказалась не в центре верхней крышки, как просили сделать плотника, а чуть смещена, портя своим положением всю красоту правильности деревянного куба.
   Хорошо, что плотник уже мертв, иначе пришлось бы его найти и убить за такую вопиющую небрежность.
   Открыв задвижку, безносый сунул внутрь ящика тлеющий конец ветки и принялся тыкать ей в сидящего внутри сэра Уоллиса. Тот вскрикнул от неожиданности, однако тут же взял себя в руки и лишь зарычал, будто дикий зверь.
   - Рычи, рычи, - приговаривал безносый, продолжая свое дело. - К концу поездки ты будешь скулить, как побитый пес. Я сносил твои оскорбления, пока ты был с мечом в руках. А сейчас, на правах победителя, буду карать тебя за сквернословие. Да и просто так тоже буду карать.
   - Зачем я тебе? - раздалось из ящика. - Почему ты просто не убил меня?
   - Ну, во-первых, просто убить - скучно, - ответил безносый, отбросив в сторону палку и спрыгнув на землю. - Ты не крестьянин или какой-нибудь ублюдок-стражник, убьющий кого угодно за монетку, так что просто прирезать тебя неинтересно.
   - А сам-то ты убивал не за монетку? - фыркнул сэр Уоллис.
   - Не-а, - весело ответил безносый. - Я не оцениваю мои услуги в столь ничтожные суммы. Ты перебил меня, сделаешь это еще раз - оболью ящик кипящей смолой. Это надо же, как невежливо - он мне вопрос задал, я начал честно отвечать, хотя мог бы просто снова потыкать палкой, а он меня сам же и перебивает! Неслыханно! Так вот, во-вторых, и эта причина более весома - мой наниматель пообещал тебя человеку, которому ты очень нравишься. Вот тебе, кстати, развлечение, а то в ящике скучно, наверное, - подумай, кому ты столь насолил, что он не прочь посмотреть на тебя, доведенного до состояния живого трупа.
   - Понятия не имею, - донесся раздраженный голос из ящика. - И понятия не имею, кто твой господин. Но если ты назовешь мне его имя и выпустишь меня - обещаю, я щедро отплачу тебе! А после, когда мы доберемся до Палгинера, князь Клодвиг заплатит тебе вдвое больше!
   - Что, вот прям вдвое? - недоверчиво переспросил безносый.
   - Да-да! - горячо подтвердил сэр Уоллис. - Может, он даже выделит для тебя земельный надел!
   - Ничего себе! - цокнул безносый, влезая на телегу. - Прям земельный надел... это уже серьезный разговор! Подожди, я сейчас...
   Палгинерец с надеждой вслушался в шуршание снаружи. Ему бы только вылезти, а там он собственными руками придушит этого задохлика...
   Но вместо откидывания крышки, в сторону вновь отъехала задвижка, из которой в этот раз устремилась не тлеющая палка, а, после секундного ожидания, полилась зловонная жидкость.
   - Прости, я всего лишь хочу помочь! - раздался голос безносого. - Ведь ты обжегся, а моча, я слышал, помогает в таких случаях. Эта помощь уже тянет на земельный участок? Или пока недостаточно? Прости, я справлял нужду не так давно, много помощи выделить не получится.
   Сэр Уоллис вновь забился в ящике, бессильно скуля. Толстые доски не поддавались, в узком темном пространстве он не мог даже просто увернуться от струи сверху, да даже хотя бы расправить плечи, встать...
   - Будь ты проклят! - рычал сэр Уоллис. - Будь... ты... проклят!..
   - Иногда я думаю, что кто-то уже говорил мне такое в детстве, - серьезно ответил безносый, натягивая штаны, спрыгивая, и подходя к лошади, запряженной в телегу. Животное опасливо смотрело на огонь поблизости, однако выдержка не давала ему бежать. - Иначе почему судьба так издевалась надо мной? Не иначе, какой-нибудь старый, обрюзгший боров, увидев задорного, веселого мальчишку, бегущего мимо, крикнул из зависти те же слова, что и ты сейчас - "будь ты проклят". А тот, кто управляет судьбами, услышал его... а еще, моя мать говорила мне, что в ночь, когда я родился, луна на небе была огненно-красной. Может, в этом причина?
   Безносый хлопнул лошадь по крупу, и та с облегчением начала перебирать ногами, уходя от горящей деревни.
   - На какие же жертвы приходится идти из-за тебя, - снова заговорил безносый. Задумчивая отвлеченность исчезла из его голоса, сменившись ядовитыми нотками. - Из-за того, что я помог твоим ожогам, в телеге теперь воняет. Мне придется идти пешком!
   - Скажи мне, ты убил всех, кто пришел со мной? - спросил вдруг сэр Уоллис.
   - С тобой? - хмыкнул безносый. - Я думал, вы все пришли с княгиней. Да, мы убили всех, в том числе и саму Изабель. Эта дура поскакала через село, там, где наших людей было больше всех, и схлопотала стрелу между лопаток. Жалко, что платье испортилось, красивое было. Ох, надо было его все же забрать. Думаю, к концу нашего путешествия ты бы смог влезть в него, но теперь уже поздно.
   Безносый говорил еще что-то, сэр Уоллис уже не слушал. Главное, что этот уродец считает, что он убил княгиню, а значит, не будет искать ее. Его, сэра Уоллиса, миссия выполнена, Изабель спасена. А отсюда... отсюда он как-нибудь выберется. И обязательно отомстит всем, кто причастен к его столь унизительному положению.
   Сэр Уоллис попытался расположиться так, чтобы можно было вытянуть ноги, однако, не получилось - ящик оказался слишком мал даже для этого. Скоро ноги начнут затекать, а на запах мочи сбегутся насекомые. И не только мочи - вряд ли безносый разрешит справлять нужду на улице. Ожоги на плечах и животе, полученные от обугленной палки, не сильно волновали первого меча армии - по молодости он, в качестве развлечения, работал в кузне и привык к ним.
   Раздался глухой удар - то сэр Уоллис в бессильной злобе вновь попробовал ящик на крепость. И тот снова не поддался, даже не хрустнул. Тогда могучий палгинерец устроился поудобней, упирая спину в одну стенку, а ноги - в противоположную, насколько позволяли живот и неудобное положение, крякнул и изо всех сил попытался распрямиться. И опять безрезультатно - временное узилище сэра Уоллиса делали на совесть.
   По подрагиванию палгинерец определил, что телега с ящиком тронулась. Вдруг, во мраке что-то мелькнуло - меж плотно подогнанных досок обнаружилась крохотная щель, и сэр Уоллис с трудом развернулся так, чтобы оказаться напротив нее. Прильнув к единственному источнику света глазом, сэр Уоллис огляделся. Обзор был крайне ограниченный, половину его занимал борт телеги. Оставшееся пространство оккупировало небо, уже довольно светлое.
   Надо как-то покинуть ящик. Пока есть еще силы.
   И сэр Уоллис принялся долбить по крышке. Она будто и не замечала усилий палгинерца - не двигалась и на волосок, лишь побрякивала задвижкой, и даже та оставалась на месте.
   - Эй-эй, чего шумишь? - донеслось снаружи. - Это ты там выспался, пока без сознания валялся, а я-то ночь не спал, голова болит!
   - Пытаюсь сбежать, - меланхолично ответил сэр Уоллис, продолжая колотить по крышке.
   - Достойное дело, конечно, - голос безносого стал ближе. - Только ты не мог бы делать это потише?
   - Нет, - отрезал палгинерец.
   Легкая вибрация движения прекратилась - телега явно остановилась. Сэр Уоллис сосредоточился - сейчас откроется задвижка, ширина ее позволяет попробовать просунуть кисть руки, схватить безносого, а уж затем...
   Что будет затем, сэр Уоллис пока не придумал. Но он заставит этого уродца открыть ящик даже при помощи лишь одной руки.
   Но заслонка не отодвигалась, а телега не продолжала свой ход. Да и звуков никаких снаружи не доносилось - лишь лошадь иногда всхрапывала, желая продолжить неспешное движение.
   Не сумев сдержать любопытство, сэр Уоллис нанес очередной удар по крышке и прильнул к щели. За ней что-то мелькнуло... и палгинерец закричал от резкой боли пронзившей, казалось, череп насквозь. Отшатнувшись от щели, сэр Уоллис прижал ладонь к лицу, и между пальцев его просочилась кровь. В глазу, только что глядевшем в щель, теперь плясали красные всполохи, постепенно пожираемые темной пеленой. Боль при этом была просто невыносимой.
   - Подглядывать нехорошо, - донесся снаружи ехидный голос. - Теперь у тебя осталась всего одна попытка, чтоб усвоить это. И больше не шуми.
   Глава 7.
   На "Далстуре" властвовала гробовая тишина. Почти весь его экипаж, столько, сколько смогло уместиться, расположился на палубе, образовав лишь одно свободное пятно, в центре которого лежал Дамлор. Рядом с сыном стоял Тастарр, чуть поодаль сгорбилась, опустив голову и стараясь скрыть проступившие слезы, Лиарна. Повозка с ней и Тагобом прибыла уже давно. Выпрыгнув на ходу, дочь вождя взлетела по трапу с надеждой, тут же утонувшей во всеобщем трауре.
   Тастарр стоял над сыном, прижав правый кулак к груди и глядя на бледное лицо Дамлора. Сердце старого орка просило отвести глаза, спрятать их, однако воля удерживала внимание на бездыханном теле. Лишь кулак у груди сжимался все сильнее, до побелевших костяшек и выступившей из-под ногтей крови.
   Орки ждали прощального слова, но вождь явно не спешил с ним. Возможно, про себя он произнес целую речь - в мир не вырвалось и звука. Постепенно прочие орки начали расходиться - одни шел спать, иные заступали на ночной дозор. Вскоре с Тастарром осталась лишь его дочь, командующий Левой Руки, да старая шаманка, опирающаяся на клюку.
   Когда тьма окончательно опустилась на гавань, шаманка остановила одного из проходивших мимо орков и принялась что-то шептать ему. Тот кивнул и пошел прочь, в трюм, чтобы через некоторое время вернуться оттуда с бронзовой чашей размером с таз. Поставив ее на нос корабля, орк отошел прочь, чтобы дать дорогу медленно бредущей шаманке. Проходя мимо Тастарра, орчиха коснулась его предплечья. Вождь, казалось, не заметил этого.
   Дойдя до бронзовой чаши, шаманка склонилась над заготовленными там дровами, и что-то зашептала. Достав из сумки крохотный пузырек, орчиха уронила в чашу одну-единственную каплю. Дрова тут же полыхнули синеватым пламенем. Языки огня коснулись лица шаманки, не причинив ей никакого вреда.
   Закончив речитатив, орчиха отступила, и пламень в чаше разгорелся сильнее прежнего, взвившись в небо на несколько локтей. Опустив голову, шаманка вновь вернулась к недвижимому вождю, чтобы стать за его спиной и взять за руку всхлипывающую Лиарну.
   - Крепись, дочь Тастарра, - шепнула старая орчиха молодой. - Теперь ты - единственная опора вождя. Чтобы он был сильным, ты должна быть сильной.
   Уже почти на рассвете до Палгинерской гавани добрался Гордар с отрядом орков. Они двигались неспешным, походным бегом, коим обычно и преодолевали большие расстояния по суше. Командующий Правой Руки остановился на центральной площади портового городка, чтобы взглянуть на головной корабль, вид на который отсюда открывался во всей красоте. Всполохи синего пламени на носу судна, невольно растянули улыбку на лице Гордара, тут же упрятанную обратно, чтобы никто не успел ее заметить.
   - Можно уже не спешить, - бросил он стоящим позади бойцам.
   Взойдя на палубу, Гордар махнул рукой отряду, чтобы те шли по койкам отдыхать после марша. Сам командующий прошел к Тастарру, по-прежнему стоящему над сыном. Лиарну шаманка давно отправила спать, сама старая орчиха сидела чуть в стороне, что-то бормоча под нос и перебирая в пальцах костяные бусы.
   - Вождь, - обозначил свое присутствие Гордар.
   Тастарр никак не отреагировал на появление защиты.
   - Я отдам приказ отплывать на рассвете, - произнес командующий Правой Руки, бросив короткий взгляд на тело Дамлора и отвернувшись. - Нужно похоронить твоего сына на Зеленом острове. И встретиться со старейшинами.
   - Старейшинами? - губы Тастарра разлиплись впервые за много часов, и голос вождя получился глухим.
   - Традиции велят обращаться к ним перед началом войны, - пояснил Гордар.
   - Не будет никакой войны, - без тени эмоций произнес Тастарр.
   - Поговорим после похорон, - отходя в сторону, с легким раздражением ответил командующий. - Ты не в себе.
   На рассвете жители Палгинерской гавани с облегчением наблюдали, как огромный корабль орков, ведущий за собой несколько судов поменьше, движется к горизонту. Туда, где в Зеленом море лежал одинокий клочок суши, дом орды, взявшей имя вод, в которых хозяйничала.
   Плыть нужно было несколько суток, в течении которых Тастарр так и не покинул своего молчаливого поста. Лиарна, шаманка и Тагоб периодически приносили еду, от которой вождь отказывался.
   Когда на горизонте показался искомый остров, шаманка приказала начинать погребальный обряд. Тело Дамлора должно было сойти с корабля уже готовым к последнему пути. Но едва к сыну вождя приблизились помощники шаманки, Тастарр взглянул на них красными от недосыпа глазами и прорычал:
   - Прочь. Я сам.
   Орки тут же отступили, оставив погребальные принадлежности рядом с вождем. Вместо помощников подошла сама шаманка.
   - Я все равно понадоблюсь, - произнесла она, берясь за корзину с бинтами.
   На это Тастарр уже не ответил. Его руки, с трудом слушающиеся после долгого отсутствия движений, снимали с сына одежду.
   Встречать возвращающихся вышли почти все жители Зеленого острова. Орки, жизнь которых проходит в крупных и мелких стычках, привыкли видеть траурный огонь на носах обычных кораблей, но пламя на флагмане никогда не зажигалось по простым ордынцам. Погиб кто-то значимый, может, один из командующих, или же шаманка. А может и вождь или кто-то из его родственников. Напряжение ожидания плохих вестей висело над гаванью.
   "Далстур" причалил, и по его трапу спустился Тастарр, несущий на руках тело сына, завернутого в погребальные бинты. На опущенных веках Дамлора старая шаманка уже нарисовала вечно открытые глаза, которые будут смотреть за горизонт в поисках Годрас Амад, далекой земли предков.
   За вождем шли Тагоб и Гордар с небольшой одноместной лодкой, устланную сухой соломой - то, на чем Дамлор отправится в путь. Сразу за лодкой шла Лиарна, с лицом уже спокойным, пусть и по-прежнему бледным. В руках она несла доспех брата и его любимое оружие - парные клинки. Их закопают здесь, на Зеленом острове. В священном Годрас Амад в них нет нужды.
   Траурная процессия пересекла гавань в тишине, сопровождаемая лишь горестными вздохами. В самом ее конце, у стоящего особняком причала уже выстроились старейшины, почти легендарные представители орды. Торша Могучая Длань, мать Тастарра, когда-то организовавшая сопротивление вероломному нападению на остров орды Желтых Песков, воспользовавшейся тем, что все воины ушли в поход на запад. Калем Путешествующий, много лет бороздивший Восемь морей, составивший самые подробные их карты и сменивший в честь этого родовое имя. Диартан Серебряный Глаз, предыдущий вождь орды, добровольно оставивший пост из-за старческой слабости.
   Тастарр поднес тело к старейшинам, дабы они благословили покойного. Никто не приветствовал вождя, не спрашивал причины смерти его сына, это все будет потом. Сейчас главное - отправить Дамлора в страну предков.
   - Ригет кам амад, - молвила первой Торша.
   - Ригет кам амад, - отозвались эхом Калем и Диартан.
   Вождь кивнул и зашагал дальше. Старосты пожелали его сыну вернуться домой, с их благословением это должно удастся.
   Доски причала скрипнули под ногами могучего орка. Тагоб и Гордар обошли Тастарра, спустили свою ношу на воду рядом с лодкой, уже покачивающейся на волнах, и подвязали одну к другой. В малую лодку опустилось тело Дамлора, в ту же, что уже была на причале, перебрался сам вождь. Едва он сел на банку, шаманка вручила ему факел, зажженный от огня бронзовой чаши. Тастарр вставил факел в специальный держатель, достал пару весел и, оттолкнувшись от причала, принялся делать глубокие гребки, уходя прочь от острова. Вслед ему смотрели столпившиеся на берегу зеленоморцы. С прощального причала провожали лишь сестра Дамлора, его бабка Торша и шаманка.
   Отплыв достаточно, Тастарр подтянул к себе лодку с сыном поближе, отвязал ее от своей и в последний раз взглянул в лицо Дамлора.
   - Ригет кам амад, - прошептал вождь, положил факел в ноги бездыханному телу и оттолкнул лодку, отдавая ее на волю волнам. Зеленое море знало, что делать - начавшее разгораться суденышко понесло к Великому океану, за которым на берегах священного Годрас Амад Дамлора уже встречали предки.
   Не оборачиваясь более, Тастарр доплыл до пристани и пришвартовался.
   - Совет собирается, - сообщила вождю шаманка, единственная, кто остался на берегу. - Ждут только тебя.
   Вождь кивнул и молча проследовал в Зал Совета - расположенный в центре острова дом с круглыми стенами без единого окна.
   Внутри собрались все старейшины, кроме них присутствовали и командующие Рук - Тагоб и Гордар.
   - Мы знаем о том, как погиб твой сын, - произнес Диартан, едва вождь вошел в зал. - И хотим услышать твое мнение об этом.
   Тастарр обвел присутствующих тяжелым взглядом, особенно задержавшись на Гордаре.
   - Если вы хотите услышать просьбу о благословении похода на Палгинер - ее не будет, - отрезал вождь. - Мое решение - положиться на волю князя Клодвига. Я уверен, что он дорожит нашим союзом не меньше, чем я, и сможет возместить мою потерю справедливым судом.
   Некоторое время в Зале царило молчание.
   - Я поддержу сына, - медленно произнесла Торша. - Но только лишь в том случае, если князь людей преподнесет нам голову убийцы моего внука.
   Едва Торша замолчала, заговорил Калем.
   - Мы долго враждовали с людьми, и потери были велики с обеих сторон. Сейчас и у нас, и у них появился один общий враг, от которого потери столь же велики. При всем уважении к Тастарру, жизнь его сына против жизней многих орков не столь значительна. Мы не можем сейчас враждовать против людей, посему, мое мнение таково: даже если князь Палгинера не казнит сына, мы все равно должны будем прятать обиду во имя орды. Хотя бы на время.
   Выслушав Калема, Диартан фыркнул.
   - Мы орки, или же жалкие черви? - спросил он, оскалившись. - Стерпеть такую наглость от людей? Убить сына нашего вождя, лишить орду будущего рухл одар, и остаться безнаказанными?.. В былые времена мы объявляли войны и за меньшее, гораздо меньшее. Но... то былые времена. Я согласен с Торшей, пусть Палгинер покарает убийцу Дамлора, хоть это не смоет нашу обиду. Едва отгремит битва с тьмой севера, Палгинер снова станет нашим врагом. Таково мое мнение.
   - Старейшины сказали свое слово, - заключила Торша. - Сказал свое слово и вождь. Войны с людьми не будет.
   Гордар резко поднялся и озлобленной молнией выскочил из зала.
   - Наш нынешний командующий Правой Руки всегда славился вспыльчивостью и приверженностью к традициям, - произнес, глядя ему вслед, Калем. - Для него твой союз, Тастарр, удар крайне болезненный. Стерпит ли?
   - Стерпит, - отмахнулся вождь. - Как верный традициям - стерпит. Я же его тагшар, клятва защиты сдержит гнев.
   С этими словами, Тастарр и сам направился к выходу.
   - А теперь, позвольте мне побыть одному, - попросил он, остановившись на мгновение.
   Никто не возразил, и вождь покинул Зал Совета, направившись к своей лачуге. На полпути он остановился и некоторое время смотрел на бескрайнюю синь моря. Спокойное, невозмутимое, лежавшее здесь тысячи лет и явно не собиравшееся исчезать. Сколько еще орков оно примет?..
   Лодка с телом Дамлора, должно быть, уже догорела. На водной глади не было видно пляшущего огонька, лишь отразившиеся далекие звезды. А вдруг сын Тастарра вовсе не на пути в Годрас Амад? Может, он вознесся и стал одной из этих звезд, как веруют степные орки? Ночная темень скрадывала границу неба и моря, делая эту мысль вполне обоснованной.
   Опустив голову, Тастарр побрел дальше.
   Предводители орд никогда не отличались тщеславием. Их жизнь вне баталий мало чем отличалась от жизни обычного ордынца, с которыми вожди всегда трудились бок о бок. Вместе распахивали скудные земли островов, вместе строили корабли и жилища для новых семейств. Дом Тастарра, расположенный на самой окраине острова, ничем не выделялся среди прочих. Человеческие князья любят помпезность, громоздкость и глупое бахвальство, оркам это чуждо.
   Тастарр не любил свою хижину, предпочитая ночевать на "Далстуре", даже когда тот не был в море. Дом ассоциировался у него с потерей близких - в нем от старости умер дед вождя, в нем же в родах умерла супруга. Теперь еще и сын погиб столь бесславно...
   Отворив дверь, Тастарр вошел и повернулся, чтобы задвинуть за собой засов, заперев жилище впервые за многие годы. Когда вождь снова развернулся, под ребро ему вошел узкий стилет, пронзивший могучее сердце. Единственный зрячий глаз Тастарра, расширившись, уставился на убийцу, руки взметнулись к его горлу - успеть забрать предателя с собой, переломив шею. Но тот тут же отступил обратно во тьму. Вождь попытался шагнуть следом, и ноги подвели его - старый орк повалился на пол.
   - За эти годы мне стал близок твой народ, - раздался во тьме голос Гордара. - Он мало чем отличается от моей орды. Лишь предводителем, который вел ее в никуда, наплевав на память и волю предков.
   - Ты... тоже... наплевал... - успел произнести Тастарр, прежде чем жизнь окончательно покинула его тело.
   - Я нарушил клятву защиты лишь для общего блага! - закричал было Гордар. Командующий тут же взял себя в руки и продолжил спокойно: - Ни у кого другого не хватило бы воли противиться тебе. Разве что у твоего сына, если бы он погиб глупой смертью. Пришлось мне... Прощай, Тастарр.
   И, перешагнув через тело, орк вышел на улицу, затворив за собой дверь. Вдохнув полной грудью солоноватый воздух, командующий Правой Руки пошел обратно в Зал Совета.
  
   Сэр Багрен, застигнутый за приготовлениями ко сну, стоял в дверях своей комнаты и слушал сбивчивый доклад бледного юноши. Не дав договорить, первый меч стражи отстранил принесшего плохие вести гонца и побежал во внутренний двор замка.
   Там уже и без сэра Багрена хватало людей. Рядом с внутренней стеной собралась небольшая толпа, в числе которой старший Вилдон заметил и второго меча стражи сэра Торенса Финнарта, пытавшегося успокоить галдящих людей, и мастера Хордела с остановившимся взглядом, и Билиаса Тари, прибежавшего прямо в панталонах, и сэра Гаррета, без своих обычных доспехов казавшегося еще меньшего роста, чем он был на самом деле. Кроме того, здесь присутствовало много простых зевак - стражников, солдат и прислуги Норхолла.
   Растолкав жидкую преграду из столпившихся людей, сэр Багрен замер, глядя на распростертое на мостовой тело князя Палгинерского.
   - Боюсь, жизнь покинула его, - залепетал через плечо стражника Билиас. - Я послал за Пресветлым Тилином, дабы тот начинал подготовку похорон.
   - Как это произошло? - процедил сэр Багрен.
   - Он упал со стены, - ответил сэр Торенс. - Будучи мертвецки пьяным. Стражники сказали, что он, уже пошатываясь, принес с собой на западную стену бочонок вина и попросил оставить его. Видимо, перебрав, он оступился и выпал меж зубцов.
   - Ты сам-то в это веришь? - развернувшись и глядя в глаза заместителю, спросил сэр Багрен.
   - Я верю в то, что вижу, - пожал плечами Финнарт. - Князь мертв, кроме переломов и синяков от падения, на его теле ничего не обнаружено. Стражники, стоявшие у лестниц, говорят, что никого не пускали к Клодвигу, да, собственно, никто к нему и не шел. Багрен, с учетом того, сколько иногда изволил принимать наш князь, я совсем не удивлен произошедшим.
   - А я - удивлен, - отрезал сэр Багрен. - Доставь всех, кто дежурил сегодня, ко мне для допроса, немедленно. Ворота замка запереть, никого не впускать и не выпускать под угрозой смерти. Маргарет и Кламену сообщили?
   - Я собирался это сделать лично, - ответил мастер Хордел.
   - Вот и сделай, - кивнул Багрен. - И скажи им, чтоб не покидали покоев. А заодно проверь, все ли на месте рядом со светлицей Кламена. Мне интересны Хорана и эта змея Реярд. Выполняй.
   Камергер кивнул и пошел прочь, сам же сэр Багрен, бросив последний взгляд на тело Клодвига, произнес с горечью:
   - Накройте чем-нибудь князя, и унесите отсюда. Почему он до сих пор валяется на земле? Он же не собака дохлая...
   Сказав это, первый меч стражи, не глядя на выполнение указаний, поспешно зашагал прочь. Ему нужно немедленно попасть в покои Клодвига, чутье влекло его туда как можно скорее.
   Поспешно взбежав по лестнице и пройдя коридор, сэр Багрен снял с шеи веревку с ключом - такой был лишь у него, самого Клодвига и камергера Хордела. Ключ, отпирающий покои князя.
   Замок щелкнул, дверь отворилась, и первый из стражников прошел внутрь, сразу же направившись к рабочему столу. В нем был лишь один ящик, в котором Клодвиг и хранил все ценные бумаги. С замком, разумеется, хотя князь и запирал его лишь в редких случаях, недолюбливая лишнюю возню. Так было и в этот раз - ручка, которую сэр Багрен рванул на себя, заставила ящик выехать едва ли не полностью.
   Первый меч стражи извлек всю кипу лежащих там документов. Деловая переписка с некоторыми из князей, та, что была не слишком секретной, документы на владения баронствами и указаниями границ земельных наделов, черновики указов и пояснительные записки к ним... но того, что сэр Багрен искал, там не было. Документ о наследовании, о котором говорил Клодвиг, отсутствовал.
   - Княже, ты же говорил, что указ в столе... - пробормотал сэр Багрен и рухнул на колени. Нужно осмотреть стол на наличие каких-нибудь тайных отделений. Клодвиг никогда не бросал слов на ветер, и если он сказал, что документ о назначении Бенедикта наследником готов, значит, он готов.
   Но указа не было. После долгого и тщательного осмотра, сэр Багрен действительно обнаружил в столе тайное отделение. Второе дно у ящика с бумагами, в котором было лишь письмо княгине Изабель многолетней давности, в текст которого стражник вникать не стал, бегло прочитав лишь первую строчку и густо покраснев от ее содержания. Положив письмо обратно, первый меч стражи закрыл тайное отделение, бросил сверху все княжеские бумаги и спешно покинул покои, не забыв запереть их за собой.
   Сэр Багрен направился вниз, обратно во двор. Встретив по пути мастера Хордела, стражник на ходу спросил:
   - Сказал?
   - Да, - кивнул камергер. - Княжна ударилась в слезы и пожелала увидеть тело, я пока отказал ей в этом. Княжич отреагировал шоком и молчанием, хотя, я не уверен, может, его эта новость и вовсе не заинтересовала - он, как обычно, был увлечен чтением...
   - Что с Хораной и Реярдом? - оборвал сэр Багрен.
   - Орчиха взволнована, иноземец... не знаю, по маске трудно судить. Оба находились в покоях, когда я пришел, Реярд что-то объяснял Кламену по книге, которую тот читал, а Хорана за этим наблюдала.
   - Взволнованна? - переспросил стражник. - Можешь ее тоже попросить в мои покои?
   - Ты подозреваешь ее? - тут же уточнил мастер Хордел.
   - Не уверен, - помотал головой сэр Багрен. - Поговорю - скажу наверняка. Иди уже.
   Камергер развернулся было назад, но Вилдон окликнул его снова:
   - Хордел! Ключ от покоев князя у тебя?
   Камергер сунул руку во внутренний карман и утвердительно кивнул.
   - А когда ты в последний раз там был? - подозрительно прищурившись, уточнил сэр Багрен.
   - Вечером, приносил князю вина, - нахмурившись, ответил мастер Хордел. - Затем он приказал его не беспокоить. А что такое?
   - Пока ничего. Иди к Хоране.
   Нахмурившись еще больше, камергер кивнул и отправился в покои княжича, а первый меч стражи спустился на первый этаж. Там поставили массивный стол, на котором пугающим силуэтом лежало прикрытое простыней тело. Рядом стояла пара стражников - почетный караул и страховка на случай, если кто из челяди надумает снять драгоценность с хладного трупа.
   - Билиаса не видели? - спросил у вытянувшихся при его виде подопечных сэр Багрен.
   - Нет, сэр! - с легкой хрипотой ответил первый.
   - Был во дворе, сэр! Через центральный вход не проходил! - почти одновременно отрапортовал второй.
   - Во дворе... Если на князе хоть одного колечка не досчитаюсь - похороню вас в тот же день, что и его! - рявкнул стражник, направляясь к выходу.
   Едва сэр Багрен оказался на улице, как Билиас Тари сам чуть не влетел в него, бешено вращая глазами. Первый советник уже успел где-то разжиться одеждой и выглядел теперь чуть менее нелепо.
   - Сэр Багрен! - тут же крикнул он. - Как же вы так! Сказали никого не пускать в замок, а его пресветлость-то снаружи был! Как ему теперь к телу князя попасть?
   - Никак, очевидно, - пожал плечами стражник. - Подождет пока. Ты мне лучше скажи, какой последний указ князь тебе диктовал?
   - Мы работали над праздником Единения, - сходу произнес первый советник. - Закрепить дату союза с орками, чтобы...
   - А до этого? - перебил стражник.
   - О сборе зимних податей с дальних баронств, - снова без запинки ответил Билиас. Вечно всклокоченный, создающий впечатление человека мнительного, если не сказать - трусливого, первый советник Тари, прибывший в Палгинер с западных земель, весь глупый вид компенсировал идеальной исполнительностью и образцовым рвением в своем деле.
   - Нет, не то, - отмахнулся сэр Багрен. - Мне интересен указ о наследовании княжеского трона.
   - Что? - удивленно захлопал глазами Билиас. - Признаться, не припомню ничего такого... вы не путаете?
   Сэр Багрен раздраженно закатил глаза.
   - Клодвиг перед смертью сообщил мне, что он планирует сменить наследника. Кламен не устраивает его в этом качестве, и он решил... не важно. Ты сам должен быть в курсе, князь сказал, что ты заверял указ подписью, как свидетель.
   - Я заверял все указы нашего милостивейшего князя за последние десять лет, и ничего подобного не припоминаю, это точно, - покачал головой советник. На лбу его выступили капли пота. - Если, как вы говорите, князь сообщил вам об этом указе перед смертью, не был ли он уже достаточно пьян, дабы ненароком перепутать реальность с выдумкой?
   - Послушай, Билиас, - понизив голос и шагнув ближе, процедил сэр Багрен. - Если выбирать, кому верить - тебе или Клодвигу, думаю, ты знаешь, чьи слова я бы воспринимал безоговорочной истиной. Где указ?
   Первый советник отшатнулся и принялся затравленно озираться. Внизу лестницы собралось несколько человек, наблюдающих за стоящими вверху, но ожидать от них помощи не приходилось - все они были облачены в доспехи стражников.
   - Где указ? - повторил первый меч стражи, кладя руку на рукоять меча. Только лишь для устрашения - доставать его или, уж тем более, применять, сэр Багрен не собирался. Для трусливого советника хватит и намека на насилие.
   - Я... - начал было Билиас. Его прервал возглас из-за спины сэра Багрена.
   - Что здесь происходит?
   Глава стражи резко обернулся, чтобы встретиться взглядом с Кламеном, вышедшим на порог дворца.
   - Я же приказал сидеть в покоях, - раздраженно буркнул сэр Багрен.
   - Это, конечно, хорошо, что приказали, - спокойно ответил княжич. - Только вот кому? Насколько я понял, мой батюшка скоропостижно скончался, а значит - я теперь князь Палгинерский. Выходит, то, что вы мне что-то там приказываете, попахивает изменой.
   - Это не твои слова, Кламен, - сощурился первый меч стражи. - Кто их напел тебе? Пусть подойдет и скажет мне лично в лицо.
   Распаленный сэр Багрен не заметил, как его ладонь вновь, в этот раз - совершенно машинально опустилась на рукоять меча. Тут же из-за спины Кламена вынырнула Хорана, встав по правую руку княжича.
   - И ты... я же попросил тебя прийти ко мне! - закатив глаза, прорычал сэр Багрен.
   - Я не могу повиноваться ни твоим просьбам, ни приказам, потому что должна быть подле тагшара, - ответила Хорана.
   - Значит так, да? - сэр Багрен смерил орчиху взглядом. - Что же...
   - Багрен, там твой сын вернулся, - окликнул первого меча сэр Торенс. - Стоит у ворот.
   - Впустите его, - приказал глава стражи. - И Тилина, больше никого. Пусть все идут в тронный зал. И ты тоже.
   В течении следующих десяти минут тронный зал наполнялся людьми различной степени важности. Сам сэр Багрен, вошедший первым, Кламен в сопровождении Хораны, сэр Торенс, мастер Хордел, также приведший Маргарет и увязавшегося следом Реярда, Билиас Тари, сэр Гаррет, прибывшие последними пресветлый Тилин и Бенедикт, тут же поспешивший к главе стражи.
   - Отец, - заговорил он вполголоса, едва приблизившись. - Сын вождя орков погиб.
   - Драконово дерьмо! - скривился сэр Багрен. - Еще этого не хватало!
   - Нужно срочно сообщить князю! - горячо заговорил Бенедикт. - Кстати, где он? И что за всеобщий сбор? Почему замковые ворота были закрыты?..
   Пока шел этот разговор, Кламен, по привычке ставший в стороне от трона, словно спохватившись, завертел головой и медленно, сопровождаемый взглядами всех присутствующих, прошел к пустующему месту князя. Сделав короткую паузу, княжич уселся на широкое сидение и положил руки на подлокотники, свободно откинувшись на спинку и глубоко вдохнув.
   - Что?.. Что происходит? - пробормотал Бенедикт, глядя на это с нарастающим беспокойством.
   - Клодвиг мертв, - коротко бросил сэр Багрен, выходя вперед, к подножию трона.
   - Кламен, не спеши так, - это было сказано главой стражи уже в полный голос, так, чтобы слышали все.
   - Милостивейший государь Кламен Второй, властитель княжества Палгинер, состоящего из замка Норхолл, его земель и семи прилегающих баронств, - вскинув нос, поправил юноша. - Извольте соблюдать этикет, сэр Багрен.
   - Этикет придуман для балов, мы сейчас не на одном из них, - сощурился первый меч стражи. - У меня есть сомнения в законности происходящего.
   - С чего бы это? - удивился Кламен. - Первый советник Билиас, есть ли какие-то условия, по которым я не могу вступить в титул?
   - Вообще говоря, я могу провозгласить вас князем в свидетельстве всех присутствующих даже прямо сейчас, - ответил Билиас Тари, просеменив к трону и встав за левым плечом нового князя. - Ничего, нарушающего закон о наследии, в этом не будет. Однако в полную силу ваша должность вступит только после похорон вашего батюшки... и по достижению вами четырнадцати лет, то есть, через год и три месяца. До тех пор вам нужен регент. Думаю, ваша матушка...
   - Которой пока здесь нет, - перебил Кламен. - Мой учитель Реярд вполне сможет взять на себя обязанности регента. Пока что - до возвращения моей матушки, а там - посмотрим.
   - Это все, конечно, просто прекрасно, - вновь подал голос сэр Багрен. - Только ты, княже, - это слово стражник произнес с долей ехидства, - все же повремени. Билиас, я повторю вопрос, на который ты так и не ответил. Где указ Клодвига о престолонаследии с имеющейся там твой подписью?
   - Я вновь не понимаю, что вы такое говорите, сэр Багрен, - покачал головой Билиас. Теперь, стоя за спиной Кламена, он сделал это гораздо уверенней, чем заставил стражника скрипнуть зубами.
   - О чем он говорит? - вскинул бровь Кламен, повернувшись к первому советнику.
   - Об одном из последних указов нашего князя, - ответил сам сэр Багрен. - О снятии с тебя, Кламен, бремени наследования.
   Княжич хотел что-то сказать, когда на его правое плечо опустилась ладонь в перчатке. Реярд Пришедший-с-Запада, незаметно для всех перебравшись поближе к ученику, решил заговорить сам.
   - И кого же князь Клодвиг Третий возжелал сделать своим наследником вместо законного сына?
   Этот вопрос заставил сэра Багрена смутиться, но отступать было уже некуда.
   - Сына его родной сестры. Бенедикта Вилдона.
   В зале воцарилась тишина. Теперь все взгляды, до того метавшиеся меж Кламеном и сэром Багреном, собрались на ошарашенном Бене.
   Сухой хлопок разнесся по залу. Вслед за ним раздался следующий и сразу же третий.
   - Браво, - произнес Реярд, опуская руки. - Я аплодирую вашей наглости, сэр Багрен. Понимаю, вы очень цените вашего бастарда и хотите ему лучшей жизни... однако вот так нагло врать всем присутствующим здесь, утверждая, что милостивейший князь Клодвиг Третий мог назвать безродного ублюдка своим преемником... нужно иметь сильную волю. Ведь это же измена чистой воды.
   - Отец, - Бен сделал несколько шагов к сэру Багрену. - Что ты такое говоришь?..
   - Говорю то, что слышал от самого Клодвига, - отрезал глава стражи.
   - И кроме вас этого не слышал никто, так ведь? - уточнил Реярд. - Полагаю, и указа о престолонаследии никто не видел, кроме вас?..
   - Я... я тоже его не видел, - чуть понизив голос, сознался сэр Багрен. - Клодвиг хотел его показать, а потом прогнал меня. Он сегодняшним вечером был слегка не в себе.
   В этот раз Реярд не стал хлопать в ладоши. Из-под деревянной маски раздался хохот.
   - Просто прекрасно. История становится все интересней. Клодвиг был пьян настолько, что позже свалился со стены, и, находясь не в себе, рассказывал вам о некоем указе, подписанным тем, кто о нем и слыхом не слыхивал?
   - Понимаю, звучит все крайне глупо...
   - Зато предельно ясно, - перебил его Реярд. - Княже, перед тобой стоит изменник.
   - Изменник?! - закричал сэр Багрен. - Никто не смеет называть меня изменником! Все присутствующие здесь знают, что я всегда был верен Клодвигу и никогда не позволял себе лжи, равно как и покойный князь! К слову, я не до конца уверен, была ли смерть Клодвига несчастным случаем. Ноги никогда не подводили нашего князя, сколько бы он ни выпил. Я докопаюсь до истины, а пока - хотите меня задержать, валяйте! - с этими словами сэр Багрен потянул из ножен меч. - Кто решится? Сэр Торенс, вы? Или сэр Гаррет? Можете попробовать вдвоем, я не против.
   - Я не буду тебя задерживать, пока не поступил прямой приказ от князя, - покачал головой Финнарт. - Багрен, успокойся и представь ситуацию со стороны. Без документа, опираясь лишь на твое слово, пусть и до того ни разу не вызывавшее сомнений, мы должны просто поверить тебе, что твой сын новый князь? Ты же понимаешь, как это сложно.
   А вот сэр Гаррет ничего не ответил, лишь раздраженно потеребил короткую бородку. Все знали, что пост он получил не за владение мечом, а за талант стратега, пусть и уступающий тому же сэру Уоллису. Так что, напасть на сэра Багрена, дабы изъявить лояльность новому князю и, прежде всего, его регенту, он бы, может, и хотел, но трезво оценивал свои шансы на победу, и потому стоял спокойно.
   А вот Хорана неохотно положила руки на рукояти клинков. Однако пока ее тагшару прямая опасность не грозила, с места трогаться она не собиралась.
   - Я сложу с себя полномочия, - опустив меч, произнес сэр Багрен. - И удалюсь в свое баронство. Уж то, что Бук - мой, надеюсь, ни у кого сомнений не вызывает? Все видели тот указ князя, что даровал эти земли мне?.. Если все же документы о престолонаследии найдутся, - глава стражи бросил многозначительный взгляд на Билиаса Тари, - вы знаете, где меня искать. И, да, Бенедикт больше не мой оруженосец. В вашем присутствии я освобождаю его от службы.
   С этими словами сэр Багрен развернулся, и, не вкладывая меч в ножны, вышел.
   - Я принимаю вашу отставку. Можете сидеть в баронстве, дарованным вам моим отцом, пока я не захочу забрать его! - раздраженно крикнул ему вслед Кламен. - Что же, раз больше вопросов нет, поговорим о дате моего вокняжения. Пресветлый Тилин, можем ли мы провести обряд помазания в день похорон батюшки, и, соответственно, максимально не затягивать с оными?
   - О, я понимаю ваше стремление поскорее взять все в свои руки, - произнес сухонький старик в серой холщовой робе, босой и с множеством дорогих колец на пальцах - главный палгинерский служитель Круга и наместник Пятерых. - И, наверное, даже поощряю, ибо молвил Долен - не жалейте себя во труде, и благодать постигнет вас. Надеюсь, за делами мирскими вы не забудете и о свершениях духовных, ибо покойный отец ваш ими пренебрегал безмерно.
   - Да-да, поддержать Круг, - отмахнулся Кламен. - Билиас, поднимите старые указы, что там отец отнял у Пресветлого Тилина, какие привилегии? Восстановить все, и возместить достаточно высокой компенсацией. Что-то еще нужно обсуждать прямо сейчас? Мне хочется спать.
   Бенедикт нагнал отца на выходе из замка. Сэр Багрен задержался у тела князя. Первый стражник откинул покрывало и задумчиво смотрел на изувеченное падением тело.
   - Ключ не в том кармане, - пробормотал он. Клодвиг всегда хранил ключ от покоев в левом кармане колета, эта привычка не менялась вот уже многие годы.
   Теперь же ключ лежал в правом.
   - Отец, что это было? - спросил Бен, выведя старшего Вилдона из состояния задумчивости.
   - Что именно? - уточнил сэр Багрен, вновь накрыв тело и устремившись прочь.
   - Все это. То, что ты сказал, - Бену пришлось последовать за отцом на улицу.
   - Ты все слышал. По бумагам, которых никто не видел, князь теперь ты. Только дракона с два кто в это поверит. Я возвращаюсь в Бук, осторожно переговорю с другими баронами - думаю, некоторые меня поддержат. А ты пока останься с матерью, будь при ней. Мы сегодня потеряли князя, а она - любимого брата. Ты ничего никому не говорил, и изменником тебя назвать никак нельзя. И все же, будь осторожен, держи ухо востро, а руку - на мече. Пусть твой конь будет всегда оседлан, готовься по первому моему сигналу покинуть Норхолл. Или, если потребуется - отречься от меня. Это будут лишь слова, но они могут спасти твою жизнь. Понял?
   - Понял, - кивнул Бенедикт. Тон отца не подразумевал других ответов, хоть младший Вилдон и хотел бы поспорить.
   - Все, уходи прочь, - махнул рукой сэр Багрен. - Чем меньше нас сейчас будут видеть рядом - тем лучше.
   Снова кивнув, Бенедикт остановился, проводив взглядом удаляющегося отца.
   Глава 8.
   - В деревне ничего интересного, - сообщил Мика, помогая Изабель подняться. Прослонявшись среди догорающих домов, диолжанец смог найти не только одежду для себя и припасов в дорогу, но и тачку подходящих размеров - не слишком по-княжески, однако выбирать не приходится. - Как я и предполагал, от моих сослуживцев остались только кучки пепла. Несколько домов на отшибе уцелели, чего нельзя сказать об их обитателях. Собственно, никого живого я так и не нашел.
   - Это прискорбно, - процедила сквозь зубы княгиня - боль от движений стиснула ее челюсти. - Отец не обрадуется потере даже небольшой деревни.
   - У вашего отца, судя по новостям из Редфола, и без того выдалось много поводов для волнения, - произнес Мика. - Баронства все больше и больше наглеют, к тому же, только что закончившимися Темными Ночами была разрушена крепость Биорхолл княжества Биоре.
   - Что? - вскинула бровь Изабель.
   - До вас, наверное, эта новость еще не дошла. Не удивительно, равноденствие минуло не так давно. Я не могу рассказать, как все было на самом деле, ведь мне приходилось черпать информацию из слухов, а они, как всегда, содержат лишь малую долю правды...
   - Ближе к делу, - попросила взволнованная княгиня, пытаясь как-то устроиться в тачке. Мика предварительно подстелил на дно соломы, хотя это и не сильно прибавило удобства.
   - Говорят, это сделали степные орки. Вернее, предводителем был степной орк, а воинство, что штурмовало Биорхолл, состояло также из людей и даже некоторого количества цвергов...
   - Все цверги сгинули еще в первых Темных Ночах, - перебила княгиня.
   - Я же говорю - рассказываю то, что было в кабацкой болтовне, - пожал плечами Мика. Разговаривая, он заметал следы лагеря и готовился выдвигаться с места стоянки. - Кроме того, ходят слухи, что в северной части Пояса есть одна подгорная крепость, закрывшаяся как от поверхности, так и от недр. Может, цверги были оттуда.
   - И что же, они смогли взять Биорхолл? - усомнилась Изабель. - Неприступную крепость, возведенную чуть ли не во времена Небесного царствования?
   - Скажу вам больше, госпожа, говорят, они разрушили ее! Вы не против, если мы продолжим беседу на ходу? - уточнил Мика, берясь за рукояти тачки. Лагерь был собран, бьющий копытом конь диолжанца снаряжен.
   - Только за, - кивнула Изабель. - Но как же это они ее разрушили?
   - Сразу оговорюсь - это то, что я сам почерпнул из слухов. Говорят, степняки прибыли в огромной крепости, поставленной на колеса и ведомой сотней рухл Наахар. Оружием у них был огонь. Не тот, что греет ночью или готовит нам пищу, и не его злой брат, что порезвился вчера в Старом Пути. Нет, этот огонь сломил камень стен, расщепив его в песок и разбросав по округе.
   - Какой-то бред, если честно, - усомнилась княгиня. - Зачем вообще было разрушать крепость?
   - Они сделали это посреди Темной Ночи, княгиня, - когда Мика говорил это, ему явно самому было не по себе. - И лишь с той целью, чтобы наполнить улицы и дома Биорхолла тварями Ночи. Когда ужас Думгота выкосил все население за внешними стенами, степняки штурмовали и замок. Говорят, вождь степняков лично вывел князя Лионела на внутреннюю стену и перерезал ему горло, оросив камень его кровью.
   - Знать бы, что из этого правда, - поежилась княгиня. - Сдается мне, лишь малая часть.
   - Не могу знать, - пожал плечами Мика. - Могу лишь сказать, что беженцев из баронств Биоре было много, и все они рассказывали примерно одно и то же. Не знаю, что предпринял по этому поводу ваш отец, но, думаю, вы все сможете узнать у него, отправив голубей. Если, конечно, птицы из Редфола уже не ожидают вас в Палгинере со всеми новостями.
   - В Палгинере? - переспросила Изабель. - Нет уж, мы отправимся прямиком в Редфол. Иначе о награде можешь и не мечтать.
   Мика смиренно пожал плечами.
   - Редфол, так Редфол. Кто я такой, чтобы навязывать миледи свое мнение?..
   Тропа, по которой Мика двигался, вскоре вывела их к краю рощи, от которого до дороги было всего ничего.
   - А это безопасно? - уточнила княгиня, с беспокойством глянув на пустую дорогу. Долго ли она будет оставаться таковой? В любой момент им мог встретиться кто-то из ночных головорезов... или, если они и вправду мертвы, их предводитель.
   - Конечно, нет, - усмехнулся чернявый парень. - Кто угодно может обидеть простого крестьянина, везущего жену к врачу в большое поселение. Впрочем, кроме лошади с него и взять-то нечего.
   - Жену? - с толикой негодования уточнила Изабель. Пальцы ее машинально пробежали по рукояти кинжала - очень уж нагло прозвучали слова Мики.
   - Простите, миледи, но на мою матушку вы совершенно не походите - у нас не такая уж большая разница в возрасте. Сестра тоже не лучший вариант - почему тогда вас везу я, а не ваш супруг? Можно, конечно, назвать вас вдовой, только не думаю, что эта лучшая идея - боги все видят, не стоит лишний раз гневить их неосторожными словами. Так что, к сожалению, единственный вариант - мне самому пока назваться вашим спутником жизни, - справедливо рассудил Мика.
   - У нас могут возникнуть проблемы при ночевках в селениях, - заметила Изабель. Пальцы с рукояти легли обратно к ноющей груди. - Как ты понимаешь, лежать с тобой в одной кровати я не буду.
   - Кровати? - усмехнулся Мика. - Простите, кровати вряд ли нам грозят - дабы не привлекать внимания, не стоит демонстрировать наличие у нас лишнего медяка. Посему и коня придется продать, благо, он выглядит не столь породисто, как ваша почившая лошадь, проблем возникнуть не должно. Да, и никаких вопросов не появится - я муж столь заботливый, что, страшась причинить боль супруге, ночую на отдельном месте.
   - Сколько нам добираться до Редфола? - уточнила княгиня.
   - Отсюда нашим ходом - пару недель, не меньше, - прикинув в уме, ответил Мика. - Если все будет проходить гладко, без происшествий.
   Две недели. Изабель раздраженно опустила взгляд на увеченную ногу, тормозящую движение к отцу. Клодвиг будет беспокоиться... Их вынужденный брачный союз вылился поначалу в привязанность, а затем и настоящую любовь. Нужно как-то оповестить его о том, что произошло в Старом Пути, о гибели кортежа и, скорее всего, сэра Уоллиса, благодаря которому она сейчас пусть и не в здравии, но жива.
   Коня Мики удалось продать достаточно быстро, пусть и за бесценок, первому же встреченному на дороге человеку - толстому торговцу рыбой, ехавшему в Старый Путь торговать. Известие о гибели всего поселения удивило торговца, пусть и незначительно.
   - Настали мрачные времена, - сказал он, точно и не обращаясь ни к кому. - И каждый год - все мрачнее. Распалось государство, а его население все больше звереет.
   Изабель не могла не согласиться с этим. Когда ее муж сообщил, что он хочет собрать все возможные силы, чтобы, наконец, прекратить набеги чудовищ, уничтожив короля Ночной Тьмы, княгиня долго размышляла, прежде чем поддержать его. Союзы, которых он добивался, были слишком шаткими, и какой-нибудь соратник в любой момент мог наставить меч на князя Палгинерского. Но рискнуть стоило. Ради всех, кто населял Савианес и его пределы.
   Первый день пути прошел без происшествий, единственный человек, которого Мика и Изабель встретили, был тот самый торговец. Заночевать пришлось под открытым небом, вернее, у подножия одного из кленов, периодически встречавшихся вдоль дороги. На ужин была рыба - часть платы за коня. Рано утром, когда солнце еще даже не показало светозарный лик из-за горизонта, Мика повез тачку с сонной княгиней дальше.
   Чернявый паренек вез Изабель без жалоб, делая перерывы на краткий отдых лишь пару раз за день. В эти минуты передышки он помогал краснеющей женщине с естественными надобностями. Однако даже с минимальными остановками, скорость их путешествия оставалась мизерной. Княгиня пыталась не беспокоить Мику разговорами, терзая себя размышлениями о том, кто же мог желать ее смерти. Ответ на этот вопрос не находился.
   Сам же Мика, явно не слишком любящий молчание, периодически заводил беседы на ту или иную тему, окончательно убедившие княгиню в том, что ее спутник - не простой деревенский парень. Речь его была грамотной и хорошо поставленной, знания он выказывал весьма обширные, особенно в области географии и обычаев разных мест.
   - Ты ведь не всегда служил в армии, да? - спросила как-то Изабель.
   - И регулярно благодарю за это Пятерых. Прежде чем попасть на службу Диолжану, я успел повидать мир.
   - Тебе не нравилась солдатская жизнь?
   - Если хотите знать мое мнение - жизнь военного по душе людям определенного склада ума, - осторожно ответил Мика. - К которым я не отношусь. Слишком много дисциплины, правил и довольно скромная плата за возможность умереть ради интересов кого-то, сидящего в своих покоях и о тебе слыхом не слыхавшего.
   - Позиция интересная, и не свойственная никому из тех, кого я когда-либо знала, - заметила Изабель. - А как же защита родной земли от захватчиков? Спасение семьи от стрел и мечей врага?
   - Мои родители давно мертвы, иных близких у меня нет, - пожал плечами парень. - Родная земля... я появился на свет достаточно далеко отсюда и к отчему дому уже давно не испытываю каких-либо чувств.
   - Зачем же ты пошел в армию Диолжана?
   - Солдатская доля все же лучше, чем смерть на виселице, - улыбнулся Мика. - Меня осудили за убийство, которого я не совершал. Тот, кто выносил приговор, имел к вашему скромному слуге личную неприязнь. Лишь чудом мне удалось доболтаться до солдатского меча.
   - Несправедливость в этом мире случается, - признала княгиня. - Когда мы доберемся до отца, он своим княжеским словом снимет с тебя все обвинения, я обещаю. Твое доброе имя будет восстановлено.
   Мика коротко расхохотался.
   - Простите, княгиня, - быстро осекся парень. - Просто это было очень странно и забавно. Доброе имя сына рыбака... Едва его очернили ложным обвинением, оно тут же было забыто обвинителем, так что не стоит тратить даже минимальные усилия на его обеление. Мне хорошо и так.
   На третий день Изабель и Мике повезло - их нагнали попутчики в лице пожилого отца, младшего из его четверых сыновей и невестки. Семейство собрало все свои вещи в небольшую телегу и отправилось в поисках лучшей доли в Редфол. Пожитков было не так уж много, а недавняя потеря жены, с которой отец семейства прожил долгие годы, смягчило его сердце, и Изабель перебралась на свободное место в телегу. Мика уселся чуть в стороне, тут же заболтав новых знакомцев.
   Скорость движения княгини Палгинерской к цели значительно возросла.
  
   - Ты там не сдох? - спросил безносый, кинув в стенку ящика обглоданную индюшиную кость. Та отскочила, шлепнувшись к товаркам на дне телеги. Скопившиеся там объедки уже немилосердно смердели, хотя сэр Уоллис не отказался бы сейчас даже от них - который день без крохи еды во рту. К тому же, нынешний запах первого меча Палгинера все равно затмевал собой любое другое благоухание.
   - Эй, я к тебе обращаюсь! - не дождавшись ответа, безносый вскочил и быстрым шагом подошел к ящику. Сэр Уоллис, слух которого необычайно обострился за дни сидения в темноте, поспешно передвинулся к противоположной стенке.
   Однако в этот раз безносый не стал делать ничего из обычных забав. Он не тыкал обугленной палкой, не просовывал длинную спицу в щель, нащупывая ей бока сэра Уоллиса, даже не крутил рычаг, выдвигающий острые иглы, спрятанные в полу ящика - еще один подарок от умелого мастера, создавшего нынешнее обиталище палгинерца. Нет, в этот раз он спросил вроде бы даже сочувствующим голосом:
   - Ты, наверное, хочешь есть и пить?
   Кровоточащие, опухшие губы сэра Уоллиса не шевельнулись.
   - Отвечать! - заорал безносый, ударяя в стену ящика.
   - Да, - еле слышно прошептал сэр Уоллис. - Хочу.
   Какое-то время не происходило ничего, как вдруг задвижка с шуршанием открылась.
   - Высунь руку наружу, - потребовал безносый.
   Сэр Уоллис медленно поднял дрожащую ладонь и просунул ее сквозь неширокую щель. Он понимал, что если ослушаться, снова будет больно. Гораздо больнее, чем может быть сейчас, что бы ни случилось.
   - Молодец, - похвалил безносый. - Смотри, какой послушный стал, почти как раб. Нас тоже учили послушанию. Голос господина должен стать для тебя голосом бога, - он явно кого-то передразнивал, добавив дребезжания в тембр речи. - Но мою волю им сломить не удалось, даже когда я дошел до четвертого шага. А ему предшествовали многие годы истязаний и издевательств... ты даже не представляешь себе, что я повидал. А ты сидишь в этом ящике всего несколько дней, и во что уже превратился? Ладно, ты же хочешь есть, да?
   - Да, - повторил сэр Уоллис.
   - Вот, держи, - безносый вложил в ладонь палгинерца сочащуюся соком индюшиную ножку. Не веря до конца в произошедшее, сэр Уоллис тут же втянул руку обратно и вцепился зубами в мясо.
   - Не то, чтобы мне нравилось тебя мучить, - продолжал безносый. - Хотя, некоторое эстетическое удовольствие я испытываю. Ты, конечно, не тот, кто отнял меня от матери и продал в рабство, хотя тоже из знатных, свободных. Особую искорку в наших с тобой отношениях составляет то, что попросил пытать тебя не менее знатный человек. Это... трудно объяснить обуревающие меня чувства. Пожалуй, за это надо выпить.
   И безносый снял с пояса мех с вином. Тонкая алая струйка побежала через открытую задвижку внутрь ящика. Чтобы осознать свое счастье, сэру Уоллису понадобилось не более мгновения - он тут же извернулся так, чтобы жидкость лилась ему прямо в рот. Жадно глотая, палгинерец щурился от удовольствия - это дешевое вино, купленное явно не более чем за медяк, было для него сейчас самым вкусным на свете.
   - Ладно, хватит, - безносый сам сделал пару глотков и повесил мех на место. - Знаешь, мне нравится разговаривать с тобой. Мы бы и друзьями могли стать при иных обстоятельствах. Ну, не будь ты напыщенной свиньей... впрочем, возможно, это лишь атрибут твоего статуса. Как и жестокость. Ты же жестокий человек, да?
   - Нет, - осторожно ответил сэр Уоллис, облизывая пальцы. Он съел ножку вместе с костью.
   - Жестокий и лживый, - заключил безносый. - Впрочем, не удивительно, учитывая, кто ты. Тот, кто жаждет твоих мучений, тоже жестокий человек. Ну-ка, вытяни снова руку.
   В этот раз сэр Уоллис просунул ладонь наружу уже гораздо охотней - неужели на его мучителя напало благодушие, и он решил снова поделиться пищей?..
   Но вместо этого, кисть палгинерца пронзила острая боль. Сэр Уоллис закричал, глядя, как по его предплечью потянулась кровавая дорожка. Первый меч армии попытался спешно вернуть руку назад в ящик, и снова закричал - безносый пронзил его ладонь кинжалом, но вытаскивать его обратно не спешил.
   - Прости, поросенок, - вздохнул безносый, спрыгивая с телеги. - Я бы не мучил так тебя, убив быстро, но... эх, ладно. Я подремлю пока, чего и тебе советую.
   После сна бывший раб все же извлек кинжал из ладони жертвы, и даже прижег рану. Впрочем, вряд ли это была часть медицинской помощи, скорее, продолжение издевательств.
   Дни потекли для сэра Уоллиса бесконечной чередой страданий. Иногда безносый выбирался в города на пути, оставляя палгинерца во встречающихся лесах. Однажды мучитель провел телегу сквозь какое-то поселение. Сэр Уоллис тогда, едва заслышав людской гомон, принялся вопить о помощи. Никто не спас его - безносый объяснил начавшим собираться людям, что везет опасного преступника, насильника и убийцу. Не все поверили изувеченному уродцу, хотя некоторые жители, видимо, желающие развлечься, даже кинули в ящик пару камней, за что безносый несильно их пожурил.
   - Ну что же вы, - сказал он. - Этот преступник и так достаточно натерпелся, сидя в ящике. Пожалейте бедолагу!
   Когда звуки поселения остались далеко позади, а телега съехала с дороги - сэр Уоллис уже научился различать это по тряске, безносый остановил лошадей на привал. Он слез с места возницы, развел костер и принялся долго и сосредоточенно пытать жертву то иглами из пола, то спицей сбоку. В конце он спустил в задвижку веревку, завязанную петлей, и подцепил ею левую руку палгинерца, на которой срезал фалангу безымянного пальца и прижег рану.
   - Это будет тебе напоминанием, - процедил безносый, отпуская руку сэра Уоллиса. - Прежде чем позвать кого-то на помощь, смотри на свою руку. После каждого раза палец будет укорачиваться.
   Через несколько дней после того случая безносый вновь провел телегу через небольшую деревушку. В этот раз сэр Уоллис не издал ни звука, за что, по выезду за пределы поселения, получил в награду огрызок кровяной колбасы. Первый меч Палгинера едва не разрыдался от радости, впиваясь зубами в подачку.
   - Ты молодец, - похвалил мучитель, вслушиваясь в жадное чавканье. - Все верно усвоил.
   В тот день безносый даже изволил дважды покормить его, и, засыпая, сэр Уоллис чувствовал себя счастливым.
   - Мы почти готовы явиться в свет, - сообщил бывший раб следующим утром. - Ты рад этому?
   - Да, - тут же отозвался сэр Уоллис. Он уже привык отвечать на вопросы, не огрызаясь и не ругаясь, ведь тогда за этим не следовало боли, а иногда можно было даже получить что-то съестное.
   - Прекрасно, - восхитился безносый. - Только сначала мы заедем в одну деревеньку в баронстве Толегер. Знаешь такое?
   - Да, - сэр Уоллис помнил эти земли.
   Лежащее совсем рядом с княжескими землями, баронство Толегер славилось солеварнями и серебряным рудником, продукция которых расходилось по всему Намделару и даже за его пределы. Посему, баронство приносило огромный доход и, если бы не близость к Норхоллу и его гарнизону, давно бы захотело независимости. Но барон Толегера Тайлем Хиделл, человек, умом не обделенный, даже не заикался об отделении от княжества, наоборот изображая из себя верного вассала Клодвига и исправно выплачивая ему подати.
   - Вот и отлично, - весело сказал безносый. - Я планирую переждать ночь в местном постоялом дворе, а то от спанья на земле у меня начинает болеть спина. Ну а тебе придется остаться в телеге на конюшне. Ты же будешь вести себя тихо, правда?
   - Да, - вполне искренне ответил сэр Уоллис, бросив короткий взгляд на вполовину укоротившийся безымянный палец.
   - Что же, на том и договоримся. В путь! - и телега вновь мерно закачалась, поскрипывая колесами.
   Под вечер безносый передал транспорт вместе с ящиком и его содержимым мальчишке-конюху с постоялого двора. Зевая и потягиваясь, бывший раб вошел внутрь, туда, где пахло жареным мясом и отвратным пивом. В неожиданно просторном помещении за широкими, грубо сколоченными столами сидели торговцы, едущие в Норхолл или из него, полдюжины наемников и даже один рыцарь без символики на закинутом за спину щите. Имелась и пара хмурых крестьян, молча цедивших пиво. Никто не обратил внимания на вновь вошедшего, кроме, конечно, управляющей - дородной женщины, разменявшей не менее пяти десятков лет и, судя по блеклым глазам, уже совершенно уставшей если не от жизни, то от окружения точно.
   - Что будешь, красавчик? - подойдя, спросила она скучающим голосом.
   - Побольше вашего юмора, - усмехнулся безносый. Управляющая взглянула на гостя внимательней - и действительно, с такими увечьями назвать красавцем его было трудно. Неровный свет свечей люстры в центре зала не позволил хорошо разглядеть лицо с первого раза. - А что еще у вас есть предложить?
   - Пища и сон, - с легкой нервозностью ответила женщина, пытаясь оторвать взгляд от зияющей дыры на месте носа незнакомца. Та будто расширялась в такт его дыханию.
   - Мне, пожалуй, и того, и того, - кивнул гость. - Только для повышения аппетита хотелось бы предварительно узнать, что я буду есть.
   - Овощная похлебка, тушеная капуста с куском баранины, на сладкое - пирог с яблоками. Из напитков есть вино, пиво, молоко с медом или без, - отрапортовала управляющая.
   - Отлично, из еды - все вышеперечисленное. Из питья - пиво. И чем быстрее, тем лучше.
   С этими словами безносый извлек из кармана серебряный кругляш и вложил его в ладонь женщины. Та недоверчиво стрельнула глазами на гостя, попробовала монету на зуб и, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешила прочь.
   Безносый расположился за свободным столом в самом углу помещения, там, куда свет едва-едва попадал. Никто по-прежнему не обращал на него внимания, да оно было и к лучшему. Развалившись на шатающемся стуле, бывший раб бегло пробежался глазами по присутствующим. Что-то цепляло его взгляд, и он пытался понять, что именно, вернее, кто - кто-то из других гостей явно был ему знаком.
   Понимание пришло к нему через мгновение после того, как самого безносого узнали. Один из наемников глянул в его сторону, и широкое деревенское лицо расплылось в не менее широкой улыбке. Бывший раб вспомнил его - это один из диолжанцев, тех, кого он нанимал. Но... странно, он же сжег их всех, всех тех, кто выжил в резне.
   Наемник встал со своего места, получив за это неодобрение со стороны сидящих с ним.
   - Лувер, ты куда это?
   - Друзья, за тем столом сидит мой благодетель! - громко произнес Лувер, указав заскорузлым пальцем чуть левее безносого.
   Теперь на бывшего раба смотрела вся таверна. Левая часть лица его непроизвольно дернулась, а губы сложились в тонкую прямую линию.
   Дойдя до стола безносого, Лувер шлепнулся на место напротив.
   - Милорд! Не ожидал вас здесь увидеть!
   - Я тебя тоже, - честно ответил безносый.
   - Видите ли... милорд! - запинаясь, начал диолжанец. - Вы обещали вторую часть платы после того, как мы с ребятками провернем... дельце. Так уж вышло, что кто-то из... из этих деревенских довольно сильно приложил меня по голове. Даже кровь выступила! Я... я упал без сознания мордой в грязь, но перед этим, клянусь, я успел прирезать как минимум пятерых! Когда я очнулся, вас уже не было... да никого не было, и деревня горела. Благо, я упал далеко от очага. И... в общем, я требую второй части платы!
   Лицо безносого не выразило никаких эмоций. Взгляды остальных посетителей снова начали расползаться по сторонам.
   - Лувер, да? - уточнил раб. Диолжанец кивнул. - Пойдем-ка прогуляемся. Мне нужно справить нужду, прежде чем проводить крупные финансовые расчеты.
   - Понимаю и... поддерживаю! - размашисто кивнул Лувер, вставая. - Кстати, милорд, как вас зовут? Вы же так и не представились.
   - Да я и не собирался, - пожал плечами безносый. - Пошли.
   И они покинули заведение, выйдя в свежесть ночи.
   Зайдя за приземистое здание постоялого двора, туда, где достаточно глубокая выгребная яма принимала недоеденную гостями пищу, воду после нечастого мытья полов и прочие отходы, безносый приспустил штаны.
   - Какая удача, что я вас нашел, сэр! - встав рядом и тоже пустив струю, сообщил Лувер. - Сами боги привели вас в это заведение.
   - Это точно, - ухмыльнулся безносый. - Ты ведь не напрямки сюда добирался? Или ты просто уже несколько дней тут?
   - О нет, что вы, милорд, - покачал головой диолжанец. Журчание с его стороны все не прекращалось. - Я собрал кое-каких знакомых ребят, и мы околачивались на границе с Палгинером, зарабатывая мечом. Я так подумал - раз уж я... нарушил закон единожды, мне все равно грозит петля? Так почему бы не поработать еще? Лучше уж болтаться на виселице, попробовав богатой жизни, я так считаю.
   - Вот как. Многие ли знают про меня и деревню?
   - Вроде бы нет, - Лувер почесал вихрастую голову. - Я никому не говорил. Может, если только кому-то из ребят, что сидят сейчас со мной... но они надежны, как я, и никому ничего не скажут.
   Безносый тяжело вздохнул и подтянул штаны.
   - Так что насчет моей платы, милорд? - осведомился Лувер.
   - Да, сейчас, - кивнул безносый, поворачиваясь к диолжанцу.
   - Не торопи... кх! - Лувер не закончил фразу. Глаза его выпучились, а пальцы попытались зажать перерезанное горло.
   Обогнув диолжанца, безносый походя толкнул Лувера, и тот скатился вниз, разбрызгивая нечистоты. Не глядя больше на наемника, убийца пошел обратно в постоялый двор.
   Оказавшись снова за столом, раб обнаружил на нем исходящую паром похлебку, которая тут же была с аппетитом приговорена. Ужин проходил под взглядами затихшей компании наемников, которую только что покинул диолжанец. Наконец, после негромких переговоров, от нее отделился парламентер, направившийся к безносому.
   - Где Лувер? - спросил мужчина голосом гораздо более трезвым, чем был у его предшественника.
   - В дерьме, - пожал плечами безносый, откидываясь на спинку стула и почесывая живот.
   Видимо, этот ответ не удовлетворил друга почившего Лувера, и он вытянул из ножен короткий, видавший виды меч.
   - Повторяю вопрос - где наш предводитель?
   - Я же, вроде, сказал довольно громко и ясно, - зевнув, лениво ответил безносый.
   Бандит сделал шаг вперед, поднимая меч, однако бывший раб оказался быстрее. Он будто стек со стула, метнув при этом в противника пустую тарелку. Глиняная посудина угодила точно в переносицу, заставив бандита болезненно вскрикнуть и машинально поднести руку к лицу. Ладонь его тут же прошило насквозь тонкое, длинное лезвие, вошедшее глубоко в череп через нос. Бандит упал, и взгляды его собутыльников, до того сверлившие его спину, устремились на безносого.
   - Вы, наверное, не против отомстить за своих соратников? - уточнил он.
   Схватка была короткой. Никто из посторонних не посмел вмешаться, даже сидящий в одиночестве рыцарь. Все лишь наблюдали за вихрем, в несколько секунд выкосившим четверых вооруженных мужчин.
   Смотрительница постоялого дома, выбежавшая на шум, замерла у порога кухни, глядя на безносого, невозмутимо вытирающего лезвие клинка о куртку одного из трупов.
   - О, простите за беспорядок, - произнес он, заметив обращенное на него внимание хозяйки. - Вот, это за неудобства.
   В свете свечей мелькнули еще три серебряных кругляша, звякнувшие у ног женщины.
   Глава 9.
   - Зал Совета горит! - раздавались со всех сторон взволнованные голоса. - Зал Совета горит!
   Лиарна бежала в сторону столба огня, ласкающего темное ночное небо. Злое пламя будто стремились дотянуться до звезд.
   Дочь вождя бежала из своей лачуги, расположившейся на противоположном ее родному дому конце острова. По орочьим традициям, ей построили собственное жилище на пятнадцатилетие. Вскоре к ней должен будет подселиться тот, кого она почтит вниманием, ее будущий муж... только кандидатов в женихи у девушки пока не было.
   Из-за отдаленности ее дома, Лиарна прибежала к Залу Совета одной из последних. Еще на подходе она заметила, что никто не стремится тушить огонь. Кое-кто принес с собой бадьи с водой, однако все орки замерли в нерешительности, стоя чуть поодаль от бушующего пламени. Все они смотрели на кого-то... Лиарна повернула голову в том же направлении и ужаснулась.
   Перед горящим залом стоял Гордар. Отблески пламени искажали его лицо, испачканное в крови. Крови тех, чьи головы он держал во вздернутой правой руке. Торши Могучей Длани, Калема Путешествующего и Диартана Серебряного Глаза.
   - Эти орки, - кричал Гордар. - Пытались смешать нас с грязью! Они, вместе с вождем Тастарром, пресмыкались перед людьми! Теми самыми, что убили одного из нас во время мирных переговоров, убили Дамлора Могучую Длань, будущего нового рухл одар. И что же хотели предпринять по этому поводу наш любимый вождь и достопочтенные старейшины? Размазать плевок по лицу и продолжать улыбаться людям! Целовать им задницы, пока они убивают нас! Это ли достойно истинных орков? Скажите мне, мои братья и сестры?
   - Где вождь? - раздался крик из толпы, перекрывший собой пока еще негромкий одобрительный гул. Лиарна узнала голос, принадлежавший Тагобу.
   - Валяется мертвым у себя дома, - чуть тише ответил Гордар. - Он не достоин был жизни после вопиющего предательства своей орды и памяти собственного сына.
   - А ты достоин? - спросил Тагоб. Он отделился от толпы и сделал несколько шагов вперед, сжимая в руке верный ятаган. - Ты клятвопреступник! Нет большего позора для защиты, чем потеря тагшара. А ты не просто потерял, ты убил того, кого должен был охранять!
   - Наш вождь хотел убить всех нас! - завопил Гордар. - Преступив клятву, я спас орду Зеленого моря! Ты хотел ползать в ногах людей, как и он, Тагоб! Убирайся к своим любимым палгинерцам и расскажи им о гневе орды, который вскоре на них обрушится!
   Командующий Левой Руки обернулся, чтобы взглянуть на остальных орков, найти поддержку в их глазах, одобрение. Никто не шагнул к нему, никто не встал плечом к плечу против Гордара.
   - Да вы посмотрите на себя! - зашипел Тагоб, опуская ятаган и обводя взглядом толпящихся орков. - Вашего вождя и старейшин убил выходец из другой орды, а вы его поддерживаете? Да вы...
   Командующий Левой Руки не успел договорить. Шевеление в толпе, на которое он не сразу обратил внимание, закончилось тем, что меж стоящих в первом ряду появилась Лиарна. Появилась, чтобы сразу же кинуться вперед, пролететь мимо Тагоба и замахнуться на Гордара одним из своих длинных кинжалов.
   Командующий Правой Руки отреагировал молниеносно - метнув в орчиху все три головы, он достал из ножен клинки. Это он обучал детей Тастарра сражаться двумя руками и знал, что Лиарна ему не ровня. Сталь зазвенела, ударившись о сталь, и два орка закружились в смертельном танце.
   Дочь вождя сражалась в молчаливой ярости, двигаясь так быстро, как никогда прежде. Боль от двойной потери придавала ей сил, но взгляд, замутненный пеленой слез, подводил. И очередной удар, нанесенный Гордаром, достиг цели - клинок полоснул по плечу Лиарны, оставив тут же обагрившуюся глубокую борозду.
   - Прекратите! - произнес Тагоб, вставая между ними. Гордар лишь расхохотался - даже два противника не были для него, молодого рухл одар, проблемой. Очередной удар, нанесенный им, предназначался уже для командующего Левой Руки.
   - Ты обезумел! - закричал во всеуслышание Тагоб, отражая удар и контратакуя. - Смотрите, орки, вот кого вы поддерживаете своим молчанием! Убийцу, предателя, жабье дерьмо, посмевшее убить того, кто давал ему кров!
   - Поберег бы дыхание, старик! - хохотнул Гордар, умудряясь отбиваться сразу от двоих противников. Впрочем, натиск Лиарны ослаб из-за ранения, а лучшие годы Тагоба остались позади, хотя в его руках и было еще достаточно силы.
   - Довольно! - произнес негромкий, старчески слабый голос. - Да утихнет огонь!
   И пламя пожара унялось, исчезнув в одно мгновение. Лишь кое-где угольки продолжали отсвечивать красным.
   Взгляды орков сместились со сражающихся, замерших в суеверном ужасе, на шаманку. Толпа вокруг нее почтенно разошлась в стороны, образовав небольшой коридор, по которому она и зашагала к бьющимся.
   - Ты всего лишь шаманка, орк без имени, - фыркнул Гордар. Его противники стояли по сторонам от него, опустив оружие, Тагоб тяжело дышал - возраст сказывался. - Ты не имеешь права вмешиваться во внутренние дела орды.
   - А ты не имел права убивать тагшара, - заметила шаманка. - Что же хуже - нарушить клятву или же высказать мнение?
   - И какое же твое мнение? - ухмыльнулся орк из орды моря Камней. - Я не прав в том, что ненавижу людей, как завещали нам наши предки?
   - Предки не завещали нам этого, - покачала головой шаманка. - Мы воевали с людьми с незапамятных времен, это правда. Только делали мы это лишь из-за того, что наши собственные земли не могли прокормить нас, а люди не желали поделиться плодородными полями. Сейчас же судьба предоставила нам возможность перестать терять наших братьев и сестер. За помощь палгинерскому князю Тастарр собирался попросить у него большой земельный надел, который мы могли бы возделывать, живя в мире с людьми вокруг. Неужели вы не помните этих слов?
   - Попросить? - переспросил Гордар. - Попросить?! Старуха, орки не просят, орки берут! Пусть люди выращивают для нас пищу, копят золото и куют оружие - мы придем и заберем все, что захотим! Так всегда было и так должно быть впредь!
   - Рухл Наахар вскипятил твою кровь, - покачала головой старая орчиха. - И в ней сварился твой разум. Орки Зеленого моря, вы пойдете за тем, кто обезглавил нашу орду, руководствуясь слепой ненавистью к людям?
   Наступила давящая тишина. Гордар довольно ухмыльнулся.
   - А за кем еще идти? - раздалось из толпы. - Тастарр мертв.
   - Его дочь все еще с нами, - шаманка указала морщинистой ладонью на Лиарну. - Кто сможет продолжить дело Тастарра, как не она?
   - А нужно ли продолжать? - на этот раз голос из толпы был женским и доносился с другого ее края. - Каменноморец прав - мы всегда воевали с людьми. И первая же попытка примирения закончилась смертью одного из нас.
   - Не лезь, шаманка, - произнес стоящий в первом ряду старший каменщик Вирах Валун, широкоплечий и приземистый. - Ты отреклась от имени, твое дело - обряды. Гордар прав - Тастарр с его любовью к людям зашел слишком далеко.
   - Они убили его сына, а он не собирался ничего предпринимать, - снова донесся тот же женский голос. - Если он не радел за собственную кровь, какое ему дело до нас?
   Со всех сторон начали раздаваться одобрительные возгласы.
   - Девочка, нам нужно уходить, - шепнул Тагоб, подойдя к Лиарне. Гордар, казалось, уже забыл о них, наслаждаясь зрелищем поддерживающей его орды. - Ты отомстишь, клянусь именем моего рода, обязательно отомстишь, только не сейчас.
   - Гордар Железный Рог - наш вождь! - крикнул кто-то. Его клич со всех сторон тут же подхватили другие голоса. - Гордар Железный Рог! Гордар Железный Рог!
   - Гордар Клятвопреступник, - прошипела Лиарна, пока Тагоб поспешно волок ее прочь. - Гордар Предатель. Гордар Убийца.
   Никто уже не обращал на них внимания. Большая часть орды чествовала нового, только что выбранного вождя. Оставшимся оставалось лишь склонить головы и подчиниться воле большинства.
   Оказавшись на берегу, Тагоб направился к своему кораблю - "Левой Руке", третьему по размерам во всей орде Зеленого моря.
   - Ты собираешься забрать его без команды? - уточнила Лиарна. - Вдвоем мы не уплывем далеко.
   - Команда есть, - раздался голос позади. Он принадлежал Хошаду Щиту, двоюродному брату Лиарны по покойной матери, одному из воинов орды. Дочь вождя обернулась и увидела растянувшуюся вереницу следующих за ними орков, числом не менее трех дюжин. Среди них присутствовали старики, дети, одна из женщин несла на руках трехмесячного малыша. Все, кто был согласен с Тагобом и шаманкой, едва заметив побег командующего Левой Руки, устремились следом.
   - Готовьтесь к отплытию, - кивнув, приказала дочь Тастарра. - Хошад, мне нужна твоя помощь. Нужно забрать тело отца, чтобы похоронить его как следует.
   - На это нет времени! - вмешался Тагоб. - Гордар может опомниться в любой момент.
   - Тогда отчаливайте без нас, - ответила Лиарна. - Мы нагоним на выходе из бухты.
   "Упертая, точно отец", думал Тагоб, отдавая указания на загрузку и глядя на две удаляющиеся спины.
   Лиарна и Хошад бежали к дому Тастарра стремительно и бесшумно. На ходу они вслушивались в гомон толпы у Зала Совета, разносившийся по всему острову - кажется, там вновь начались разногласия. Впрочем, это также мог быть шум начала пира - орки в этом плане легки на подъем, а праздновать на трупах врагов, которыми, похоже, уже были признаны старейшины, так и вообще считалось доброй традицией.
   Добежав до дома отца, Лиарна ногой отворила дверь и влетела внутрь, едва не запнувшись о тело на полу. Слезы вновь подступили к ее глазам, но на них не было времени.
   - Возьми его за плечи, - приказала орчиха забежавшему следом Хошаду. - Я берусь за ноги.
   Подхватив могучее тело, они спешно вышли наружу, в лунный свет. Уже привыкшие к ночной темени, беглецы сразу обнаружили лишний источник света - покачивающуюся точку пламени факела, приближающуюся со стороны Зала Совета.
   - Похоже, они вспомнили о Тастарре, - презрительно фыркнул идущий первым Хошад, ускоряя шаг.
   - Ты идешь не туда, - притормозив, сказала Лиарна. - Доберемся до "Левой Руки" с траурного причала.
   Хошад кивнул, меняя направление движения. Но было уже поздно - факел, на миг спрятавшись за одной из ближайших лачуг, вынырнул совсем рядом.
   - Куда это вы тащите тело Тастарра-предателя? - спросил Вирах Валун. Именно он шел первым и нес факел. За ним следовало еще трое орков - два каменщика-подмастерья и Ригор, сын Вираха, решивший не идти по стопам отца и стать воином.
   - Предателя? - с вызовом переспросила Лиарна, опуская ноги Тастарра и берясь за кинжалы. Ее раненная рука еще кровоточила, отнимая силы, однако она не обращала на это внимание. Была задета честь ее семьи. - Насколько я слышала, предателя вы только что провозгласили вождем.
   - И что же, ты убьешь нас ради тела человеческой подстилки? - хмыкнул Ригор.
   - Попробовал бы ты сказать это отцу, когда его жизнь была при нем, - презрительно бросила Лиарна, делая шаг навстречу и вытягивая клинки из ножен. - Жалкий шакал, тявкающий у трупа рухл Наахар!
   - Твой отец не стал рухл Наахар, даже искупавшись в его крови, - насмешливо произнес Ригор, шагая к Лиарне и обнажая ятаган. - Он остался смердящим мешком с дерьмом.
   Лиарна готова была уже сделать стремительный рывок, когда тяжелая ладонь легла на ее плечо. На мгновение сердце девушки затрепыхалось столь часто, что едва не вылетело из груди - молодая орчиха подумала, что могучая рука принадлежит отцу. Наваждение прошло, едва возникнув - то осадил ее Хошад.
   - Беги, дочь Тастарра, - тихо произнес воин. - Я раскидаю этих шавок и догоню тебя.
   Лиарна поколебалась немного, и рана в руке, улучив удобный момент, немедленно напомнила о себе нестерпимой болью. В таком состоянии дочь вождя уж никак не противник четверым, а вот Хошад, бывалый воин с не менее чем десятком насечек над бровью, справится с ними играючи. Кивнув, дочь вождя отступилась, взвалила тело отца на плечо и, пошатываясь от тяжести, побрела к траурному причалу.
   - Эй, ты куда это? - крикнул ей вслед один из подмастерьев.
   - Беги, трусиха! Ты настоящая дочь своего отца! - добавил Ригор. Он крикнул бы что-то еще, если бы Хошад не нанес первый удар. Молодой Валун вынужден был защищаться.
   С четырьмя противниками, из которых лишь один был воином, да и то совсем еще юным, Хошад действительно справился бы, даже не сбив дыхания. Только в отличие от ослепленной обидой Лиарны, он видел, что от Зала Совета к дому Тастарра спускаются еще три факела.
   Давно спустившись к траурному причалу, Лиарна ждала двоюродного брата в лодке. Той самой, на которой отец несколько часов назад отправлял ее брата в путь к Годрас Амад. Теперь Тастарр лежал на ее дне без дыхания. Лиарна же быстро перевязывала рану распоротым рукавом куртки, то и дело глядя на дорогу, ведущую сверху, от дома отца.
   На небе уже начали появляться первые рассветные всполохи, а Зеленый остров загудел, будто рой пчел - возможно, орда заметила похищение "Левой Руки". Третий по размерам во всей орде, и при этом самый быстроходный - его исчезновение трудно пропустить. Но если у похитителей есть фора, нагнать корабль уже не выйдет. Лиарна злорадно улыбнулась.
   Солнце вылезло из-за острова, окрасив его в дневные цвета, а Хошад так и не появился. Лиарна с тревогой смотрела то на дорогу, то на замерший на западе корабль - "Левая Рука" явно не собиралась отплывать без нее.
   - Прости, Хошад, - прикрыв глаза, произнесла Лиарна и тут же взялась за весла. Промедление грозило опасностью всем, кто находился на "Левой Руке". Кража у орды корабля - одно из самых страшных преступлений для орков, и смерть в наказание за это длится столь долго, что преступник начинает молить о ней.
   Мощный гребок отделил лодку от причала.
  
   Клодвига Третьего похоронили следующим днем после его смерти в княжеском склепе за замком Норхолл, среди прочих почивших князей Палгинера. Церемония прошла тихо, равно как и последующее помазание Кламена. Вокняжение, обычно сопровождающееся пиром даже для обычного люда, в этот раз закончилось лишь скромным ужином самых приближенных, имевшим заодно и функцию поминок.
   Голуби с сухим сообщением о смерти Клодвига и наследованием Палгинера Кламеном, разлетелись по баронствам и княжествам. Вскоре и первые ответы вернулись в Норхолл - столь же сухие соболезнования и осторожные пожелания здравия и долгих лет правления. Мало кто знал, что представляет собой новый князь. Клодвиг, конечно, старался знакомить единственного наследника всем высоким гостям, когда-либо прибывавшим в замок, пару раз он даже сумел вытянуть сына с собой в собственные деловые поездки. Однако Кламен всегда вел себя тихо и зажато. У видевших его сложилось двойственное мнение - то ли парень слишком умен и оттого скрытен, то ли просто чересчур скромен и аморфен.
   На второй же день после вокняжения, Реярд от имени Кламена начал составлять приказы. Первым из них стал сбор войск в Норхолле и Палгинерской гавани. Справедливо рассудив, что вряд ли горячая кровь орков позволит им спустить на тормозах столь тяжелое оскорбление в виде убийства сына вождя, Реярд готовился принимать бой. Основным преимуществом орков в их нападениях ранее являлась внезапность, теперь же регент решил лишить этого орду.
   Кроме этого, все права Круга, урезанные Клодвигом, были восстановлены. Налог, выплачиваемый всеми палгинерцами Пресветлому Тилину, и уменьшенный около десяти лет назад впятеро, вновь вернулся к освященному веками значению в одну десятую дохода. Правда, большая часть его происходила из казны княжества, дабы пока что не утруждать крестьян и простых рабочих, что позволило получить небывалое одобрение со стороны люда. К тому же, теперь в любом храме Круга можно было услышать молитвы за здравие Кламена Второго наряду с регулярными восхвалениями его мудрости и доброты.
   Сразу после голубей с сообщением о смене князей, были разосланы приглашения в шесть из семи баронств - крохотный надел Бук, которым заправлял сэр Багрен, Реярд решил пока не беспокоить. Каждая из встреч должна была проходить отдельно от других. Первым должен был преклонить колено перед новым князем барон Толегера, финансовой жемчужины Палгинера, приносящей едва ли не половину от общего дохода баронств. Сэр Тайлем Хиделл, заправляющий там, присутствовал в Норхолле, и оттого путь к Кламену был для него самым кратким. Хотя и ему пришлось подождать пару дней, чтобы князь принял его.
   Что же касается Бенедикта, его жизнь тоже претерпела изменения, как и следовало ожидать. Вместе с лишением звания оруженосца, должность десятника он не потерял. Однако сэр Торенс, человек угрюмый, серьезный, и всегда со всеми честный, назначенный теперь первым мечом стражи, в первый же день на новом месте пригласил младшего Вилдона к себе.
   - Ты ведь понимаешь, что за тобой будут теперь приглядывать? - говорил тогда новый начальник стражи. - Я настоял на том, чтобы ты остался десятником, но, скорее всего, тебя переведут в армию. Как сын человека, осмелившегося оспаривать право князя на его трон, ты не можешь охранять Кламена. Ты парень толковый и пойдешь далеко, глупо было бы загнобить тебя, потому слово свое я замолвлю перед Уоллисом, когда он вернется... с Гарретом труднее, хотя даже он, вроде бы, не против принять тебя. Не знаешь, твой отец удалился в Бук лишь перетерпеть обиду? Не волнуйся, дальше этих стен наш разговор не уйдет, Багрен - мой хороший друг.
   - Я не знаю, сэр, - ответил Бенедикт. - Пока вестей от него нет.
   - Как только он решит поднять меч против князя, а он вполне может это сделать, за тобой придут, - чуть прикрыв глаза, сказал сэр Торенс. - За тобой и твоей матерью, и никто не сможет защитить вас, даже я. Больше того, скорее всего, мне и придется держать кинжал у твоего горла, Бен. Посему, едва только узнаешь, что отец что-то готовит - беги к нему, не оглядываясь. И, если это возможно, попытайся его образумить. Реярд отчего-то пока не желает с ним разбираться, хотя Кламен, почуяв власть, хочет крови. Пусть все пока остается так, как есть. А то ведь Багрен отважен до безумия, этой отваги вполне может хватить ему, чтобы попытаться штурмовать Норхолл с четырьмя сотнями мечей, или сколько их там в Буке.
   - Мой отец не идиот, - нахмурился Бенедикт.
   - Твой отец слишком любил Клодвига, да и сам князь считал его братом. Знаешь, я бы не удивился, если б он действительно сделал тебя наследником, - уголок губ Финнарта на миг приподнялся. - Я постараюсь тихонько провести расследование об этом. Надеюсь, это не отправит меня в петлю...
   Сэр Торенс был хорошим человеком, Клодвиг доверял ему, доверял и сэр Багрен. И если уж слова бывшего первого меча стражи о смене наследника зародили сомнения и в его душе, значит, Клодвиг действительно мог написать такой указ. Это снова заставило Бенедикта ощутить себя сбитым с толку и потерянным - он мог бы стать князем Палгинерским...
   Однако не стал - напоминал себе. Нужно предостеречь отца от опрометчивых действий. Правление Кламена началось весьма неплохо, пусть и во многом благодаря его советнику в маске. Бенедикт бы, сев на княжеский трон неожиданно даже для себя самого, просто растерялся бы, не зная, что делать. Может, и лучше было, что все сложилось именно так?..
   Наутро после смерти Клодвига и отъезда отца, Бенедикт поднимался к матери. Весть о кончине брата расстроила ее гораздо больше, чем можно было предположить, и Бен боялся, что это может усугубить ее состояние, потому об отце говорить не стал. Еще пока не время, думал он. С того дня он старался навещать леди Вениаллу каждый день. В конце концов, кроме нее, у него в Норхолле никого не осталось.
   Бывшие друзья и сослуживцы Бенедикта будто перестали замечать его. Вернее, они смотрели на сына Багрена, и в некоторых взглядах даже читалось сочувствие, и не более. Разговоры, которые он начинал, собеседники старались закончить как можно скорее. Положение Бена пока еще было подвешенным, и никто не хотел, чтобы, в случае чего, сын изменника утянул его за собой.
   На восьмой день после смерти князя, в комнату Бенедикта пришло двое в солдатских доспехах, без каких-либо знаков отличий. Они передали десятнику приказ от сэра Гаррета, подписанный также сэром Торенсом, о переводе Бена из стражников в армию.
   - Собирай вещи, - сказал один из солдат. - Мы проводим тебя в твою новую казарму.
   Бенедикт безропотно подчинился. Армия считалась гораздо менее почетным местом, нежели стража, но выбирать не приходилось.
   В тот же день, уже под вечер, из Диолжана прилетела птица. В письме, доставленном ею, сообщалось, что на кортеж Палгинера, следовавший в крепость Редфол, было совершено нападение. Об этом рассказал один из очевидцев, чудом улизнувший житель деревни, прибежавший к воротам своего барона, который тут же послал голубя сюзерену. По словам спасшегося крестьянина, все палгинерцы погибли, в том числе и первый меч армии, и княгиня Изабель. Князь Карл Брунон, потерявший дочь, находясь в ярости, послал несколько отрядов на поиски совершивших это преступление, само собой, пока еще безрезультатно. Сам он принять участие в вылазке, как то бывало раньше, не мог - здоровье соответствовало его почтенному возрасту, руки ослабли, и только разум все еще был ясен.
   Тело покойной княгини будет отправлено в Палгинер в ближайшее время, дабы ее могли похоронить рядом с мужем. Лицо Изабель было изуродовано несколькими ударами меча, потому удалось опознать ее лишь по платью с вышивкой в виде герба Мидлтеллов.
   Отдельно шли несколько строчек, написанных Карлом лично - поздравление внуку с княжением и слова соболезнования об утрате родителей. Кроме того, там было и приглашение в Диолжан, правда, лишь после того, как Карл пришлет Кламену головы убийц матери.
   Все это Бенедикт узнал по случайности - в поисках своего нового командира сэра Гаррета, он забрел в тронный зал, где Билиас Тари как раз и зачитывал письмо. Появление молодого десятника осталось незамеченным, и он сумел выслушать послание до конца, после чего Бен поспешил в голубятни, забыв о сэре Гаррете. Там он отослал в Бук наспех написанное сообщение с пересказам услышанного. Отец должен знать. Теперь, с кончиной Изабель, Реярд останется регентом на продолжительный срок.
   Поразмыслив, в тот же день Бенедикт отправил в Бук и второго голубя, вызвав недовольство птичника. "Глупый юнец, не мог продумать все сразу?" - ворчал тот, подвязывая сообщение к лапке птицы. В коротких строках Бен просил отца не поступать опрометчиво, ведь Кламен пока что показывает себя неплохим правителем, и, может, он и действительно находился на своем месте? Может, Клодвиг ошибался в сыне?..
   Второе сообщение полетело в Бук в сумерках. Бенедикт брел из голубятни медленно, вдыхая полной грудью вечерний воздух, приятной прохладой разливавшийся внутри. Не смотря на дурные вести из Диолжана, Бен был в приятном расположении духа. Пока тревога не кольнула его в спину - перед ним возник один из стражников, его знакомец Боркет, ставший теперь десятником.
   - Бенедикт, князь желает тебя видеть, - сообщил Боркет. - Немедленно.
   В сопровождении стражника Бен добрался до покоев Кламена. Молодой князь не стал менять их на опочивальню отца, оставшись в своей скромной светлице. Когда Боркет постучал в дверь, отрапортовался и получил разрешение войти, Кламен сидел за столом и читал. Свет от массивного подсвечника падал на старые, пожелтевшие страницы.
   Кроме Кламена в комнате присутствовала лишь Хорана - орчиха сидела на трехногом табурете в углу, неподвижностью походя на одну из теней, заполонивших стены. Кажется, она дремала, и появление гостей заставило бесследно спрятать сонливость. Реярда не было видно - похоже, он находился в своих покоях. Возможно, писал очередное деловое письмо - с каждым днем башню птичника покидало все больше крылатых посыльных, и только Пятеро ведали, куда именно направляется очередная птица.
   - Бенедикт, - будто удостоверившись, произнес Кламен, поворачиваясь к вошедшим. - Боркет, можешь идти.
   Поклонившись, стражник немедленно удалился.
   - Итак, бастард, рожденный моей тетушкой от лучшего друга отца, - заговорил молодой князь, едва дверь затворилась. - Как тебе перемена должностей? Говорят, армия менее почетна, чем стража. Это ведь так, да?
   - Да, милорд, - кивнул Бенедикт. Обращение "милорд" в отношении Кламена было до сих пор непривычным.
   - Это прекрасно, - кивнул князь. - Думаю, стоит сбить с тебя спесь, бастард. Когда твой отец был в Норхолле, а мой - еще не в склепе, ты успел высоко подняться. Так быть не должно. Ты ведь понимаешь это?
   Бенедикт не ответил.
   - Думаю, понимаешь, - вероятно, ответ Кламену и не требовался. - Просто чтоб ты знал - баронство Бук принадлежит твоему отцу, только вот тебе оно не отойдет после его смерти. Оно вновь ляжет под десницу князя, то есть меня. Думаю, я найду, кого одарить им... уж точно не тебя. Возможно, это случится в скором времени. Реярд говорит, что твой отец пытается общаться с другими баронами. Пока что осторожно, он прощупывает почву. Неумный старик, втемяшил в свою голову, что отец хотел лишить меня права наследования...
   Кламен помедлил, прежде чем продолжить.
   - Впрочем, я был бы не удивлен, если бы это оказалось правдой, - произнес он, наконец. - Иногда мне казалось, что отец любил тебя больше, чем меня. Ты ведь такой героический, прекрасно владеешь мечом, проявляешь навыки командира... не то, что я, вечно нависающий над книгами. Помнишь, как тебе достался твой нагрудник?
   Бенедикт машинально коснулся панциря, который и сейчас был на нем. Три года назад, на пятнадцатилетие, князь подарил ему эту броню. Прекрасная работа мастера Вингсана, которого многие считали преемником канувшим в лету цвергам. Легчайший, и при этом крайне крепкий нагрудник с посеребренной гравировкой - рукой, держащей меч острием кверху. Символ стражи, на панцире он был немного видоизменен - рукоять оружия держала лишь одна рука, другая же удерживала лезвие у самой крестовины. Этому приему обучал Бенедикта его отец.
   - Это ваше странное умение, - говорил тогда Клодвиг, пока Бен горящими глазами рассматривал подарок. - Оно неплохо смотрелось бы в качестве фамильного герба, а?
   Фамильного герба! В тот день Бенедикт забыл, что он всего лишь бастард. Клодвиг никогда не называл его так, вселяя сначала в мальчишку, а потом и в юношу надежду на то, что однажды он сможет все же избавиться от этого статуса.
   - Отвечай! - брызнув слюной, крикнул Кламен. Бен с изумлением уставился на молодого князя - он впервые видел в нем столько злости, появившейся будто из ниоткуда.
   - Я помню, - поспешно кивнул Бенедикт.
   - В том году мне исполнилось двенадцать. И знаешь, какой подарок я получил от отца? Фигурку деревянного коня с рыцарем на нем! Будто мне не двенадцать было, а шесть. Представляешь, тебе он подарил броню, а мне - игрушку. Я был страшно обижен, хотя и не говорил ему. Коня я выбросил, едва смог перестать рыдать. И после этого, отец еще удивлялся, почему я проводил с Реярдом больше времени, чем с ним... потому же, почему в своих делах он предпочитал твое общество моему - он видел в тебе сына, а я в Реярде - отца.
   Кажется, Бенедикт заметил отблеск слез в глазах Кламена. Впрочем, это могли быть блики от неровного света свечей. По крайней мере, злость, возникшая в них, успела столь же внезапно испариться.
   - Кламен, я... - начал было Бен.
   Мальчишка перебил его:
   - Я князь Кламен, - произнес он. - И я не хочу тебя слушать.
   Князь встал и прошелся по комнате. Остановившись рядом с кроватью, он достал из-за нее арбалет, подарок сэра Багрена, и направил оружие на Бенедикта. Болт покоился в ложе, тетива была взведена. Боковым зрением Бен заметил, как напряглась Хорана, да и самому ему стало не по себе. Он не успеет уклониться, не сможет и достать меч - Кламен стоял на другом конце комнаты. К тому же, что он сделает князю?.. За любым действием Бена следовала бы казнь, потому он просто стоял, глядя на наконечник болта, зловеще алый от отражающихся в нем огней свечей.
   - Я ненавижу тебя, - сознался Кламен. - И хотел бы, чтобы на месте того орка был ты. Едва сев на место моего папочки, я хотел первым же указом казнить тебя, лишь Реярд отговорил. Ты нужен ему живым. Жаль, что я не могу спустить стрелу, - арбалет опустился. - Зато я могу княжеским указом послать тебя подальше от моих глаз. Убирайся на границу Диолжана, поищи убийц моей матери. Вот бумага, - Кламен прошел к столу, взял лежащий там конверт, запечатанный княжеской печатью, и протянул его Бенедикту. - Передашь ее сэру Гаррету. С тобой отправятся еще три человека, командование ими на тебе, десятник. Больше не дам, не смотря на твое звание - не заслужил. Задача - отыскать убийц моей матери, добыть их головы и отправить ко мне раньше, чем это сделает дедушка.
   Бен протянул руку, чтобы взять конверт, но пальцы Кламена сжались, задержав его.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что если вдруг найдешь бандитов и даже порешишь их, здесь тебе места все равно не будет? - уточнил молодой князь. Бенедикт молча кивнул. - И то, что я буду крайне рад, если ты своими действиями вызовешь хотя бы тень подозрения в дезертирстве? - снова кивок. - Превосходно.
   Пальцы разжались, и конверт остался в руках Бена.
   - Разрешите идти? - процедил он сквозь зубы.
   - Нет, пока не обратишься ко мне со всем уважением, - покачал головой Кламен. - Я твой князь, не забывай.
   - Разрешите идти, милорд? - повторил Бен. Свободный от конверта кулак его непроизвольно сжался.
   - Ступай, бастард, - бросил ему Кламен и возвратился на свое место за столом.
   Глава 10.
   Благодаря попутчикам, Изабель добралась до крепости Редфол в полтора раза быстрее того срока, на который рассчитывал Мика. До ворот телега их не довезла, остановившись в поселении перед крепостью. Многие дома здесь пустовали, и отец семейства занял один из них - летом здесь селятся крестьяне, оставляя жилища к осеннему равноденствию, дабы скрыться за стенами Редфола или же в других защищенных районах.
   Попутчики помогли Мике спустить тачку и усадить в нее Изабель. Распрощавшись и пожелав удачи, Мика повез княгиню вперед, туда, где диолжанские стражники как раз опускали мост через ров. Начинался новый день, его свежесть придавала сил Изабель, и она невольно улыбалась, глядя на торчащие из-за стены шпили родного Редфола.
   История главного замка Диолжана была куда как протяженнее истории того же Норхолла. Высокие стены Редфола пережили множество штурмов и осад и сдались лишь единожды - когда около четырехсот лет назад к ним подошел Деарм Первый Мирейон, правитель Надара и человек, объединивший одиннадцать мелких королевств в одно единое. Диолжан стал пятым и самым крупным покорившимся воле завоевателя с юга. Редфол держался в осаде около пяти лет, пока баронства вокруг него понемногу сдавались на милость захватчика. В конце концов, от королевства остался лишь король и его замок. Уже и соседний Ликаре успел сдаться Деарму без боя, когда король Борес Четвертый, худой, будто тростинка, отворил ворота замка, вывел оставшихся верных ему людей, тех, кто выдержал голод и хвори, и предоставил жизнь в руки захватчика. Деарм казнил его, однако людей, что были верны своему королю до конца, отпустил с миром. Многие из них впоследствии присягнули Деарму, в том числе и сэр Мигел, прозванный Зодчим - тот самый человек, что позже возвел крепость Норхолл, и множество других, не менее великих построек.
   Двух путников пропустили на мост без вопросов, едва Мика сунул одному из стражников сребр. Изабель смотрела на это с возмущением.
   - Мой отец отрубал руки тем стражникам, кто принимал деньги от незнакомцев! - сообщила она спутнику, пока тот провозил ее тачку через мост.
   - Ваш отец не писал вам, что возраст приковал его к постели в последние годы? - удивился Мика. - Народ перестал чувствовать над собой сильную руку и потихоньку разболтался. Да и, при всем уважении, времена тому здорово способствуют. Люди думают больше о себе, чем о старике в замке.
   Изабель не стала ничего отвечать. Отец в личных письмах сообщал ей, что здоровье его уже не то, что прежде, хотя подробностей этого, как обычно, не раскрывал. Княгиня Палгинера и подумать не могла, что дела обстояли так плохо.
   Редфол, по-прежнему великий снаружи, изнутри выглядел уже не столь великолепно. Белоснежные дома между внешней и внутренней стенами крепости стали покрываться грязью, стража больше не заставляла жителей мыть их. Да и самих стражников на улице стало значительно меньше, а те, что встречались, не выглядели грозными защитниками и блюстителями закона. Набирающие вес, лоснящиеся, они явно предпочитали честной службе и регулярным тренировкам звонкую монету от какого-нибудь нарушителя порядка. Времена менялись, в стражу Диолжана теперь явно шли не ради чести доспеха, а все больше для личной выгоды.
   - Редфол погряз в коррупции, миледи, - словно озвучивая ее мысли, произнес Мика, проводив взглядом особо толстого стражника. Видимо, на него уже не налезал ни один из панцирей, посему грудь его защищала лишь кожаная куртка и явно уже несколько раз надставленная кольчуга. На голове толстяка покоился шлем-луковица с красным пером. Из-за щек, выдающихся из-под шлема, голова стражника напоминала формой грушу. - А за ним и весь остальной Диолжан. Печальное зрелище...
   - Ты ведь и сам такой же, - заметила Изабель. - За пригоршню монет согласился вырезать ни в чем неповинных людей.
   - А я и не отрицаю, - пожал плечами Мика. - Вовсе не обязательно об этом постоянно напоминать.
   Большие ворота в замок оказались закрыты, а решетка опущена. Это удивило Изабель, во времена ее детства ворота всегда были открыты.
   Малая дверь, расположенная чуть в стороне, также была заперта. Рядом с ней стоял стражник, в этот раз - довольно подтянутый, с лицом столь каменным, что княгиня подумала, будто перед ней статуя. Когда тележка подъехала к двери, стражник скосил на нее взгляд, заставив женщину вздрогнуть от неожиданности.
   - Нам нужно попасть в замок, - оправившись, произнесла Изабель.
   - Вам назначена встреча с кем-то внутри? - неохотно уточнил человек-статуя.
   - Да, - тут же ответила Изабель. - С князем.
   - Забавно, - стражник позволил себе тень улыбки. - Какое совпадение - мне тоже.
   - Я - дочь князя Карла, княгиня Палгинера Изабель! - у княгини не было настроения выслушивать насмешки какого-то стражника. - А этот мужчина сопровождает меня. Пропусти нас немедленно!
   В этот раз стражник ответил не сразу. Сначала он смерил Изабель долгим, тяжелым взглядом. Он словно надеялся, что княгиня смутится и отвернется, но не тут-то было - дочь Карла смотрела в его глаза, и во взгляде ее была сталь.
   - Дочь нашего князя, княгиня Изабель, в замужестве Мидлтелл, погибла неделю назад, - наконец, произнес стражник. - На нее и ее кортеж напали в одной из деревень Диолжана на пути сюда. Никто не спасся.
   - И что же, вот прямо совсем никто? - спросила с ехидцей Изабель. И с удивлением отметила, что эти слова больше бы подошли Мике, чем ей.
   - Совсем, - совершенно серьезно ответил стражник. - Труп княгини, изрубленный до неузнаваемости, был опознан по платью, подаренному ей нашим князем.
   Плечи Изабель опустились. Выходит, ее служанка все же не спаслась...
   - Это была Ханна, моя служанка, - произнесла княгиня, борясь с подступившим к горлу комом. - Первый меч армии Палгинера, сэр Уоллис, заставил нас поменяться одеждой. Он спас меня и погубил ее.
   Человек-статуя, кажется, все еще не верил.
   - Ладно, княгиня на тачке, я могу позвать начальника стражи. Только предупреждаю тебя, сэр Ровас крайне вспыльчив. Если он поймает тебя на лжи, скорее всего, сегодняшний день станет последним в твоей жизни.
   - Сэр Ровас? - удивленно переспросила Изабель. - Он еще жив? Сколько ему уже должно быть, далеко за семьдесят?.. Вряд ли возраст убавил его сварливость.
   В этот раз ей удалось произвести впечатление на стражника. Бровь его скакнула вверх, а голова чуть наклонилась в бок.
   - Ты знаешь сэра Роваса? - переспросил он.
   - Конечно! - усмехнулась Изабель. - Он был главой городской стражи, сколько я себя помню.
   - Да, он занимает этот пост уже порядочный срок, - кивнул стражник. - Это не секрет ни для кого, так что это еще ни о чем не говорит. Ожидайте.
   Стражник повернулся к двери, которую охранял, и трижды стукнул по ней кольчужной перчаткой. Постояв какое-то время и так и не дождавшись реакции с другой стороны, стражник стукнул снова, на этот раз - бронированным сапогом. Наконец, после короткого шуршания и приглушенной ругани, на двери, примерно на уровне глаз, открылось маленькое окошко.
   - Что там? - буркнул неприветливый голос. Из окошка высунулось широкое лицо, с набрякшими губами и бордового цвета носом, свернутым набок.
   - Тут пришли двое, - раздраженно сообщил стражник, поглядывая назад, на Мику и Изабель. - Мужчина и женщина на тачке. Баба говорит, что она - княгиня Изабель, дочь нашего князя.
   - Так если она княгиня, песье дерьмо, какого ж дракона ты ее бабой называешь? - подозрительно спросило лицо. Стражник недоуменно уставился в окошко, откуда тут же раздался хохот.
   Когда волна смеха схлынула, лицо, ненадолго ввалившееся за дверь, вновь заняло собой окошко.
   - Ты что, совсем придурок? - спросило оно. - По-твоему что, княгиню привезли к нам на тачке, как репку?
   - У меня сломана нога! - вставила слово Изабель. - Немедленно пропустите меня, иначе, когда я попаду к отцу, вас развесят на деревьях!
   - Если продолжишь говорить таким тоном, у тебя не то что нога сломается, еще и голова треснет. Гони эту княгиню в шею, - обратилось лицо к стражнику. - И стучи мне, когда сюда придет как минимум святая Мирен, но только если она будет нагишом!
   - Пропустите меня к отцу! - вновь произнесла Изабель, добавив в голос командного тона. - Или хотя бы вызовите сэра Роваса!
   - Сэра Роваса? - насмешливо переспросил стражник за дверью.
   - Да, именно за этим я тебе и стучал, - подтвердил первый стражник.
   - Что же, Роваса, так Роваса. Старик сегодня особенно не в духе, так что, думаю, он будет только рад на кого-нибудь сорваться. Когда я вернусь сюда с ним, лучше бы вам уже быть на другом конце Диолжана, оборванцы.
   Изабель лишь фыркнула в ответ. но
   Задвижка встала на место, и рядом с дверью воцарилась тишина. Стражник вновь повернулся лицом к пришедшим, только теперь он уже совершенно утратил к ним интерес, будто и княгиня, и ее спутник стали невидимками.
   Ожидание продлилось достаточно долгое время. Солнце успело доползти до зенита и начать спускаться вниз, когда дверь, охраняемая стражником, наконец, отворилась. За ней предстал человек в белоснежной броне, могучего телосложения и внушительного роста. В отличие от подчиненных, он был обряжен в полноценные латы, прикрывающие сплошной сталью не только грудь, но и руки с ногами. Лишь шлем у него отсутствовал, подставляя солнечному свету длинные волосы, сочетающиеся сединой с цветом брони. Строгое лицо, украшенное короткими усами и бородкой клинышком, мгновенно разгладилось и озарилось улыбкой, едва взгляд серых, ясных глаз уперся в женщину, лежащую на телеге.
   - Миледи Изабель! - произнес мужчина густым басом, тут же припадая на колено и склоняя голову. - Вы живы!
   - Да, - ответила Изабель. - Встаньте же, сэр Ровас, вы излишне вежливы!
   - Прошу простить меня, - старик поднялся, и в глазах его блеснули слезы. - Миледи Изабель, как давно я не видел вас! И рад, что вижу вновь - до Редфола дошли известия о том, что на ваш кортеж напали, а вы якобы погибли!
   - Нападение действительно имело место, - кивнула Изабель. - Только я, как видите, жива.
   - О, князь будет просто счастлив! Известие о вашей смерти сначала разозлило его, а затем повергло в отчаяние. Я, как и многие, опасаюсь за его здоровье, оно и так не слишком-то крепкое...
   - Тогда, думаю, стоит поспешить к нему, - улыбнулась княгиня. - Добрые вести не должны затягивать с появлением.
   Мика тут же взялся за тачку.
   - А почему вы, собственно, прибыли на столь странном транспорте? - пелена радости спала с глаз сэра Роваса. - И кто этот юноша?
   - Это Мика, сын рыбака, - представила Изабель. - Во время бегства от бандитов я упала с лошади и сломала ногу. Он оказал мне помощь и довез сюда на этой самой тачке.
   - Упали с лошади? - вскинул бровь белоснежный стражник. - Вам срочно нужен осмотр лекаря! И вы, охламоны, заставили ждать дочь нашего великого князя?
   Стражник, все это время стоявший рядом и отчаянно пучивший глаза, что-то невнятно забормотал и потупился. Обладателя лица со скошенным носом и вовсе след простыл.
   - Вернусь, голову откручу, - прошипел сэр Ровас и подошел к Мике, протягивая руки к тачке. - Позвольте мне, сударь. Вы и так уже многое сделали для миледи Изабель. Ваши старания не останутся без награды, уж поверьте.
   - Да я и не сомневался, - улыбнулся Мика, уступая.
   В сопровождении командующего городской стражей Изабель добралась до входа во внутренние залы замка без каких-либо препятствий. Мика следовал рядом, теперь почему-то совершенно не разговорчивый, будто все его слова уже были истрачены на дорогу сюда.
   Когда перед ними выросла лестница, сэр Ровас аккуратно подхватил княгиню на руки. Не смотря на явно почтительный возраст, делал он это явно легко, не утруждаясь. Вместе с Изабель, он поднялся по ступеням и вошел в открытые двери замка. Мика остался внизу - во внутренних помещениях ему делать было нечего. Понадобится - позовут, так он подумал.
   - Отец в тронном зале, как и всегда? - спросила княгиня.
   - О, он давно уже не заседал там, - в голосе сэра Роваса сквозила печаль. - Он принимает гостей в покоях уже около полугода.
   - Его здоровье столь сильно подводит его? - взволнованно спросила Изабель. - Почему никто не сообщил мне об этом?
   - Князь сам повелел не писать вам, - поколебавшись, ответил глава стражи. - Равно как и о несчастном случае, постигшем вашего старшего брата.
   - Что?! - воскликнула Изабель. - Что сталось с Дамьеном? Он жив?
   - Да, миледи, жив, - слова лились медленно и тягуче. - За несколько недель до прошлого осеннего равноденствия он выехал с небольшим отрядом в баронство Гольст, получив сообщение о бесчинствующей там банде. Он вел бойцов лично, как всегда стремясь во всем походить на вашего отца. Отряд нашел бандитов, закипел бой... ваш брат получил тяжелое ранение. Мощный удар топора пришелся в шлем, и это спасло его. Только вот... разум Дамьена помутился, его доставили в замок без сознания, и какое-то время он так и пролежал в своих покоях. Именно это событие окончательно подкосило здоровье вашего отца. С тех пор он и перестал покидать кровать.
   Говоря это, сэр Ровас нес Изабель по ступеням наверх, туда, где уже многие годы находилась комната ее отца. Строгий ко всем, князь Карл был столь же строг и к себе, живя и работая в комнатушке, размеры которой подошли бы больше для прислуги, чем для правителя огромного княжества.
   Встав перед невысокой дверью, сэр Ровас замешкался. Обе руки его были заняты поддержкой Изабель, а стучать ногой он не решался, как и входить вообще без стука.
   - Миледи, не могли бы вы... - начал было глава стражи.
   - Да, конечно, - догадалась Изабель и легонько постучала.
   - Входите, - раздался глухой голос из-за двери, заставивший сердце княгини Палгинерской трепетать.
   Изабель потянула дверь на себя, и сэр Ровас внес ее внутрь.
   Раньше, будучи маленькой девочкой, Изабель любила прибегать сюда, когда отец работал, и тихонько садиться рядом. Смотреть, как князь сидит за столом и вершит судьбы своих земель и населяющих их людей, слушать скрип пера по бумаге, вдыхать запах плавленого воска для печатей. Она всегда думала, что отец выбрал именно эту комнату из всего обилия помещений замка из-за огромного окна, выходящего на восток и занимающего едва ли не всю стену. Взяв у первого советника Риббета трубу для наблюдения за звездами и посмотрев через нее в это окно, можно было даже разглядеть Каменный вал - горный кряж, примыкающий к морю на границе княжеств Палгинера и Сиалема. Отсюда до них было рукой подать.
   Но это все было раньше. Сейчас огромное окно было завешено пусть и дорогой, однако оттого не менее отвратной гардиной, вместо аромата воска в комнате царил запах затхлости и болезни, а скрип пера сменился хриплым дыханием князя Карла, лежащего в кровати. Он повернул голову, чтобы посмотреть, кто почтил его своим присутствием, и когда-то голубые, а теперь совершенно потерявшие цвет глаза подслеповато сощурились.
   - Сэр Ровас, - голос Карла, когда-то внушавший трепет и страх, теперь больше напоминал скрип несмазанных петель. - Что ты принес мне?.. Я не могу разглядеть.
   - Твою дочь, отец, - радость и горечь мешались сейчас в княгине Палгинера. - Это я, Изабель. Здравствуй.
   - Изабель? - на миг женщине показалось, что ее отцу вернулась вся его сила, отнятая годами и сопутствующими им недугами. Он привстал на кровати, глаза его вновь широко раскрылись, а лицо разгладилось. - Дочь моя! Ты жива!
   - Да, отец, - княгиня не смогла сдержать смех. Даже сэр Ровас улыбался, помогая женщине устроиться на кресле рядом с кроватью князя.
   - Разрешите мне позвать лекаря? - освободившись от ноши, тихо попросил начальник стражи.
   - Что-то случилось? - нахмурился Карл. Он смог собраться с силами и сесть, и теперь вглядывался в лицо дочери.
   - В пути у меня возникли кое-какие трудности, - неопределенно ответила Изабель. - И, хотя мне и помогли, осмотр лекаря не помешал бы.
   - Тогда извольте, сэр Ровас, - кивнул Карл, беря руку дочери в свою, напоминающую теперь птичью лапку. - С тех пор, как мы в последний раз виделись, дочь, столько всего произошло... нам нужно многое обсудить.
   В голосе отца прозвучали официальные нотки. Это весьма обеспокоило Изабель, она знала, что обычно за этим следует не слишком приятный разговор.
  
   Ночь, проведенная рядом с конюшней, прошла для сэра Уоллиса также, как и иные. Спал он некрепко, дабы во сне не проронить ни звука. Ведь рядом копошился мальчишка-конюх, он мог бы его услышать и позвать взрослых... а это значило бы новое наказание от безносого. Этого Уоллис не хотел.
   Телега вновь тронулась, когда солнце уже поднялось над землей. Безносый мурлыкал какую-то веселую мелодию, пока конь, неторопливо перебирая ноги, вывозил их из городка.
   - Мы снова в дороге, милорд свинюшка, - щурясь от ласкового солнца, произнес бывший раб. - Сегодня у тебя праздник! Я сделаю тебе небольшой подарок.
   - Подарок, - повторил сэр Уоллис. Безносый никогда не обманывал, и если он сказал, что сегодня праздник, значит, стоит порадоваться. Палгинерец улыбнулся в отросшую бороду.
   Вскоре после того, как городок остался позади, телега съехала с дороги и затряслась на неровностях. Через скрип колес и насвистывания безносого, сэр Уоллис услышал шум далекой воды.
   Шум приближался, пока не стал совсем явственным. Река была где-то совсем рядом.
   - Приготовься помыться, милорд свинюшка, - задорно сказал безносый. - Ты слишком дурно пахнешь для приличного общества, в которое мы скоро попадем.
   Телега въехала прямо в реку. Стремительный поток омыл сначала ее колеса, затем дно и, наконец, дотянулся до ящика. Когда вода достигла примерно трети его высоты, лошадь остановилась. Прохладные струйки потекли сквозь мелкие щели.
   - Хорошенько помойся, - приказал безносый, прыгая в воду прямо в одежде. - А то у тебя там, поди, червей уже можно горстями выгребать.
   Сэр Уоллис смеялся от счастья, растирая воду по телу и промывая раны.
   С того памятного случая прошло два дня. Сколько миновало с тех пор, как он оказался в ящике, сэр Уоллис не помнил. Месяц? Два? Или несколько недель... первые дни, состоявшие сплошь из пыток, перемешались в памяти. Но этот день он запомнил.
   Солнце, только что вовсю пробивающееся через щель ящика, вдруг исчезло. По людскому гомону, доносившемуся со всех сторон, сэр Уоллис догадался, что они въехали в селение. Значит, снова придется попытаться не издавать никаких звуков...
   - Милорд свинюшка, ты там живой? - спросил безносый, перелезая в телегу.
   - Да, - тут же ответил Уоллис.
   - Прекрасно. Ты верующий? Кто там у вас, северян... Пятеро, да?
   - Да, Пятеро. Я верю в них.
   - Видимо, они в тебя тоже верят, - хмыкнул бывший раб. - И сегодня они услышали твои молитвы.
   Безносый завозился рядом с ящиком, чем-то позвякивая и шурша, и сэр Уоллис сжался в комок, ожидая новых мучений. Вместо этого крышка, заменявшая узнику небо, откинулась, и сверху на палгинерца уставилось изувеченное, улыбающееся лицо.
   - А ты знатно похудел, милорд свинюшка, - заметил безносый. - Придется прозвище поменять... пожалуй, буду звать тебя солониной - ты довольно долго сидел в собственной моче, так что, думаю, изрядно просолился. Вылезайте, милорд солонина!
   Сэр Уоллис недоверчиво уставился на истязателя.
   - Вылезать? - переспросил он.
   - Да. А что, ты хочешь остаться? Понравилось в ящике? Немудрено, ты бы знал, во сколько он мне обошелся...
   - Нет, нет, не хочу! - замотал головой палгинерец.
   Он вытянул руки и взялся за края, пытаясь подняться. Ноги не слушались, они теперь едва могли сгибаться. Попытавшись опереться на них, сэр Уоллис тут же рухнул обратно. Руки палгинерца задрожали от напряжения, он попытался встать вновь. И эта попытка тоже окончилась неудачей.
   - Кажется, я не могу, - сообщил он после третьего раза.
   - Не можешь? - удивился безносый, все это время стоявший рядом. - Как это не можешь? Я же сказал, чтоб ты вылезал.
   - Ноги не слушаются меня.
   - Хм, - мучитель поскреб голову. - Думаю, тебе просто не хватает стимула. Наверное, ты так привык к этим четырем стенкам, что просто не хочешь расставаться с ними... что же, придется сделать твое пребывание в них невыносимым.
   Безносый нагнулся и принялся крутить рукоять рядом с дном ящика. Сэр Уоллис знал, что за этим последует, и вновь потянулся вверх. Ступни его, упертые в дно, пронзила боль - то кольнули иглы, вылезающие снизу. Сэр Уоллис постарался не обращать на это внимания. Схватившись обеими руками за один край, он попытался подтянуться... ослабевшие пальцы разжались, и палгинерец упал обратно, прямо на торчащие из пола иглы. По щекам Уоллиса потекли слезы, но не от боли. В руках его, тех самых, которыми он поднимал тяжелый кузнечный молот будто палку, не осталось сил даже на то, чтобы удержать его собственное, изрядно исхудавшее тело.
   Размазав слезы по лицу и зарычав, точно раненый зверь, палгинерец дернул тело вверх с силами, рожденными его злостью и обидой. В этот раз у него получилось подтянуться и перекинуть одну из рук через борт. Еще один рывок, и вот уже сэр Уоллис перевалился наружу, упав на дно телеги.
   - Вот и молодец, - улыбнулся безносый. - Я же говорил, тебе просто нужен был стимул. Встать сможешь?
   - Нет, - честно ответил Уоллис.
   - Что же, тогда тебе придется ползти. И делать это быстро - тебя не будут ждать!
   С этими словами бывший раб спрыгнул с телеги. К нему тут же подошел седой мужчина в ливрее и с кислым лицом.
   - Милорд отвел для вас комнату на втором этаже, - сообщил седой. - А для вашего спутника выделена клеть в подземелье.
   - Ого, твои условия жизни становятся все лучше! - хмыкнул безносый, повернувшись к сэру Уоллису. Тот, щурясь, оглядывался, пытаясь понять, где он. - Как там тебя, старик? Гулен?
   - Мастер Гильен, - поправил седой мужчина. - С вашего позволения, я - кастелян этого поместья.
   - Гулен, покажи моему спутнику его апартаменты. Только не вздумай замедлять шаг. Или, того хуже, помогать ему. Твой хозяин разрешил мне прирезать каждого, кто окажет помощь нашему почетному гостю.
   Гильен кивнул и, повернувшись к сэру Уоллису, чуть замешкавшись, произнес:
   - Следуйте за мной.
   И сэр Уоллис пополз. Сперва сверзнувшись с телеги, он пополз по мощеному полу просторной конюшни, в которой они находились.
   Палгинерец не узнавал этого места. Времени осмотреться у него, в общем-то, и не было - он полз за мастером Гильеном. Сначала наружу, во двор. Там несколько человек сновали туда-сюда около деревянной стены, огораживающей небольшое укрепленное имение. Сэр Уоллис не знал, чье оно, да и думать об этом у него не было ни времени, ни сил. Он полз и полз, стараясь догнать идущего слугу, и не думая позвать на помощь. Любой лишний звук может разозлить безносого, а за его злостью обычно следуют пытки. Нет уж, лучше молча ползти, стирая локти и ладони о попадающиеся на земле острые камни. Судя по ним и звучащему неподалеку стуку молотков, здесь кипели строительные работы.
   Путь в подземелья занял довольно много времени. Обогнув двор и увидев, как далеко вперед ушел Гильен, сэр Уоллис взвыл и попытался подняться на колени. Как ни странно, это получилось - и со счастливой улыбкой, на четвереньках, бывший первый меч армии поспешил нагнать провожатого.
   Подземельем, как его высокопарно назвал Гильен, оказался обычный подвал для припасов. В углу его действительно расположилась вмурованная в пол клеть, судя по свежим следам - установленная совсем недавно. Слуга отворил дверцу и жестом пригласил сэра Уоллиса внутрь, в глазах его при этом отражалась брезгливость пополам с презрением. Это не волновало палгинерца - слабые ноги не выдержали спуска по лестнице, и по полу подвала он вновь полз на руках, а значит, надо было поторапливаться.
   Наконец, когда сэр Уоллис оказался внутри, Гильен запер клеть на большой навесной замок, после чего удалился. Дверь, единственный источник света, закрывшись, обрезала солнечный столб. Подвал погрузился во тьму, и сэр Уоллис тихонько заскулил, баюкая исцарапанные руки.
   Небольшая комната, предназначенная для безносого, располагалась в конце короткого коридора, пронизывающего весь второй этаж. Убранство внутри было более чем скромное - кровать с матрасом, набитым соломой, стул и грубо сколоченный стол с подсвечником на три свечи. Но для бывшего раба даже это было царскими условиями, и он, не снимая сапог, шлепнулся на кровать, блаженно потягиваясь.
   Через некоторое время к нему поднялся мастер Гильен. Несмотря на распахнутую дверь, такт заставил его постучать, прежде чем войти.
   - Как там милорд солонина? Разместился?
   - Вы про сэра Уоллиса? - уточнил слуга. - Я отвел его в клеть.
   - Ты что, знаешь, кто это? - удивленно моргнул безносый.
   - Я жил когда-то в крепости Норхолл, - кивнул Гильен. - До того, как был нанят сюда. И первого меча армии я видел неоднократно. Не в столь ужасном состоянии, конечно...
   - Хм, - безносый поскреб щеку. - Твой господин не очень-то умен, а? Странно, что он сумел столь подняться...
   - Я бесконечно предан моему господину, и никогда не... - догадавшись, что имеет в виду гость, заверил Гильен.
   - Да мне наплевать, если честно, - перебил безносый, стягивая сапоги и кидая их на пол. - Можете хоть жениться друг на друге, а можете поубивать. То, что я пока еще нахожусь в его доме, не значит, что мне хоть сколько-нибудь интересна его жизнь.
   - Я думал, он нанял вас, - позволил себе удивление Гильен.
   Безносый расхохотался.
   - Нанял он тебя, слуга. Я же лишь выполняю поручения... только не твоего господина. Пошли ему, кстати, голубя с сообщением, что я прибыл. И принеси мне пожрать, да поскорее.
   Лицо мастера Гильена, и до того не слишком эмоциональное, будто окаменело. Он покопался в карманах ливреи и извлек оттуда конверт с надломленной печатью.
   - Письмо от вашего господина, - сообщил слуга, протягивая конверт. - Пришло пять дней назад.
   - Только что же сказал, что он не мой госпо... а, вот оно что, - удивленно протянул безносый, взглянув на подпись в конце бумаги. Бегло пробежавшись по строчкам, бывший раб улыбнулся, обнажив отсутствие передних зубов. - Гулен, тебе повезло. Я остаюсь здесь на продолжительный срок.
   - Я знаю, - произнес ледяным тоном слуга. Теперь, когда он пообщался с гостем, эта новость окончательно стала для него плохой. - Разрешите идти?
   - Ага, давай, пошевеливайся. Я есть хочу. И прихвати с собой вина! Много вина!
   Глава 11.
   Лиарна стояла на носу "Левой руки", вглядываясь в постепенно приближающуюся линию земли на горизонте. Пальцы орчихи крепко сжимали рукоять кинжала, краснота ее глаз свидетельствовала о бессонных ночах.
   В день смерти отца она сумела нагнать корабль, ожидавший ее. На острове поднялась суматоха, причины которой не были известны никому на борту, потому погоню за угнанным судном выслали не сразу. Когда же от гавани Зеленого острова отделилось два корабля преследования, время уже было безвозвратно утеряно - "Левая рука" ушла на открытый простор, где ей нет равных в скорости.
   Тастарра отправили в Годрас Амад следующим днем. Пришлось обойтись без помощи шаманки - старая орчиха осталась на острове. Чтобы не происходило с орками, какие междоусобицы не творились, шаманы всегда были вне этого, оставаясь верными орде, а не ее лидерам.
   Теперь она последняя из Могучих Дланей орды Зеленого моря, думала Лиарна. Остался еще старший брат, Дангар, защита вождя орды Каменного моря. Только он, верный клятве, не покинет тагшара и уж тем более не последует примеру клятвопреступника Гордара, сына орка, которого защищает. Остальные родственники Лиарны - младший брат, отец и бабушка, погибли. Двое из трех - от рук нарушителя клятвы, выбранного теперь новым вождем ее орды.
   - Не все согласны с этим, - уверял ее Тагоб. - Тастарра не любили за его сближение с людьми, это факт. Но он был хорошим вождем, и к тому же - рухл одар, неподсудным, и за ним следовали.
   - Гордар тоже рухл одар, - ответила Лиарна. - Выходит, за смерть отца и старейшин его судить нельзя.
   - Его может осудить другой рухл одар, - после некоторой паузы произнес командующий Левой Руки. - И никто из прочих орков не будет вправе оспорить решение.
   Сказав это, Тагоб удалился, оставив Лиарну взвесить услышанное.
   Стать рухл одар - значит победить рухл Наахар в ритуальном бою, после чего испить его крови. Древний зверь, чья шкура крепче любой брони, мышцы, словно стальные канаты, а зубы способны перемалывать камень. Внешним видом он напоминал коротконого буйвола с толстой серой кожей, остромордого и с двумя парами рогов, растущих из черепа будто копья - вперед, дабы протыкать все, что встанет на пути зверя. Многие орки, пытавшие счастье в ритуальном бою, закончили свои жизни, повиснув на них.
   Кровь рухл Наахар, попав в орка и смешавшись с его собственной, разжигала пламя огня Наахар. Движения рухл одар, души зверя на ор-амадаре, становились быстры, точны и сильны, а разум его очищался. Посему те, кто смог пройти испытание и победить рухл Наахар, и становились неподсудны.
   Дамлор готовился стать рухл одар, готовился с тех пор, как начал ходить. Отец, а позже и Гордар, рассказывали ему сотни и тысячи раз о том, как они сами победили могучего зверя, делились секретами и слабыми местами, проводили тренировки. Лиарна, будучи старшей дочерью, ревновала к маленькому брату, тут же захватившему внимание отца. С возрастом она поняла, какая ответственность ляжет на Дамлора, какая опасность ему будет грозить в день вызова. И потому начала сама помогать ему, как могла.
   Теперь в живых нет ни брата, ни отца. Орда Зеленого моря потеряла все свои души зверя, взяв взамен одну у соседей каменноморцев. Стыд и позор, как они сами этого не понимают?..
   Лиарна решительно отвернулась и зашагала к Тагобу, стоящему у штурвала корабля. Он вел их к Палгинеру. К людям, объявившим себя союзниками орков, и теперь ставшим для отщепенцев единственной надеждой - собратья орки из других кланов тут же выдали бы беглецов Гордару, а то и вовсе забрали в рабство как бесклановых.
   - Меняем курс, - твердо произнесла она, став перед командующим Левой Руки.
   - На какой же? - спросил Тагоб, и лукавые искры заиграли в его глазах.
   - Мы плывем в амад Наахар, - отбросив сомнения, ответила Лиарна. - Я должна стать рухл одар.
   Амад Наахар, родина Наахар - почти единственное место, значимое для орков, располагавшееся на большой земле. На севере, там, где море Великих делило воды с Твердым морем, побережье, отделенное от остального Савианеса высокими, неприступными горами, облюбовали немногочисленные стада рухл Наахар. Орки, держащие туда путь, становились неприкосновенными для других орд, и то, что придется переплыть море Камней и море Великих, не страшило Лиарну. Хуже было то, что ждало там, на берегу.
   Встреча со степными орками - народом, презревшим веру в Годрас Амад и забывшим вкус морской воды. Но, все же, они согласились стать проводниками для своих морских собратьев в их пути к ритуальному бою. Степняки обладали некой связью с великим зверем рухл Наахар, и когда очередной ордынец приплывал для боя с ним, степняки отделяли одну особь от стада и приводили на Арену. Они не использовали ни кнутов, ни острых палок - им достаточно было лишь взглянуть в налитые кровью глаза рухл Наахар, чтоб он послушно пошел за погонщиком. Такой властью обладали лишь степняки, и потому все орды Восьми морей считали их колдунами.
   Каждый раз к прибывшей в амад Наахар делегации от орды выходил старейшина степных орков и точно таким же взглядом, каким он до того годами укрощал рухл Наахар, смотрел на претендента. Нужно было терпеливо дождаться решения, и если старейшина заявлял, что этот орк не может участвовать в ритуальном бою, тогда претендент должен был безропотно удалиться, не имея права на возвращение. Такие случаи имели место не так уж редко, и они не несли никаких последствий для отвергнутого орка со стороны его орды. Правда, неудавшиеся претенденты нередко лишались рассудка - ведь событие, к которому они готовились зачастую едва ли не с рождения, становилось для них недоступным. Немногие могли это пережить.
   Лиарна боялась именно этого. Говорят, ее дед был отвергнут старейшиной степняков, после чего на пути к Зеленому острову он бросился на собственный меч. Конечно, столь сильная степень разочарования не постигнет ее, ведь она еще даже не готовилась к бою. Но это будет означать, что она не сможет отомстить убийце отца. И это печалило, печалило даже больше, чем вполне реальная угроза смерти в поединке. Да, она молода, быстра и уступала в искусности боя лишь немногим в орде - отцу, брату, может, еще Хоране Каменный Молот. Только этого все равно недостаточно. За время пути она должна будет каким-то образом постараться выведать все о бое с рухл Наахар.
   - Тебе нужно кое с кем увидеться, - сказал Тагоб, подойдя к Лиарне на закате.
   - С кем? - орчиха отвлеклась от заточки своих кинжалов и взглянула на командующего Левой Рукой. Наверняка уже бывшего - вряд ли Гордар оставил за ним эту должность.
   - Он нашел меня, когда мы сменили направление движения, - ответил Тагоб. - Один из тех, кто ушел с нами с острова. Он вспомнил курс, на который мы легли, и расспросил меня, зачем мы направляемся в амад Наахар. После чего попросил организовать вашу с ним встречу.
   - Организовать встречу? - удивилась Лиарна. - Почему он просто не пришел ко мне сам?
   - Он слишком стар. Ноги давно перестали слушаться его, и на корабль он попал с помощью внуков.
   - Ну что же, тогда отведи меня, - кивнула Лиарна, вставая.
   Ожидавший встречи с ней старый орк расположился в трюме, среди таких же стариков и детей. Остальные орки, те, в чьих руках доставало на это сил, сидели на веслах или же отдыхали после гребли. Лиарна подошла к старику и низко поклонилась - судя по возрасту, орк мог вполне претендовать на место старейшины, если бы имел за плечами славное прошлое. Иссушенный временем, с почерневшей кожей, он сидел, опершись спиной на стену, и смотрел выцветшими глазами на юную девушку. Рот его, с выпавшими клыками, разомкнулся, и тихий голос заставил слух Лиарны напрячься.
   - Здравствуй, Могучая Длань. Я рад, что ты все же уделила мне время. Меня зовут Рунар Копье, но тебе это вряд ли что-то скажет.
   Копье... где-то Лиарна слышала это родовое имя. Возможно, ее отец упоминал однажды... Уж он-то знал всех орков собственного клана.
   - Мы были друзьями с твоим дедом Дангаром, - продолжал Рунар. - И вместе должны были стать рухл одар.
   Лиарна удивленно вскинула бровь.
   - Почему же я никогда не слышала о вас?
   - Твой отец не упоминал меня? - Рунар попытался улыбнуться. Его губы дрожали, а бесцветные глаза, казалось, наполнились слезами. - Я знал его с рождения, и с тех же пор он любил меня. Маленький Тастарр думал, что я его дядя... наверное, именно поэтому он перестал со мной разговаривать, когда я вернулся из амад Наахар с телом Дангара на руках.
   - Вы были с моим дедом, когда он?..
   - Можно сказать и так, - кивнул старик. - Мы были на одном корабле, в соседних каютах. В тот день ни меня, ни его не пропустили на поединок. Старейшина степняков развернул нас домой, и если я смог это принять, то Дангар разъярился и попытался прорваться на Арену с боем... я помог остановить его тогда, и, наверное, это окончательно сломило его. Дангар назвал меня предателем, оставил шрам на моем плече, - Рунар коснулся тонкой туники около правого плеча, - и заперся в каюте. Когда после нескольких дней пути мы отважились проникнуть туда, было уже поздно. Тело моего друга давно остыло...
   Слезы катились по щекам старика. Почему Тастарр не рассказывал детям о смерти их деда?.. Впрочем, Дамлору может и рассказывал. Наверное, брат Лиарны знал об обряде все, что знал отец, даже эти мрачные его стороны.
   - Малыш Тастарр вырос, - продолжил, взяв себя в руки, Рунар. - И проделал тот же путь, что и мы с Дангаром. Только его в конце похода ждал успех, и вернулся он уже рухл одар. Он не говорил со мной после смерти Дангара... а теперь Тастарр мертв. Скажи мне, девочка, ты ведь направляешься в амад Наахар ради мести?
   Глупо было скрывать очевидное. Лиарна твердо ответила:
   - Да.
   - Я могу помочь тебе, - видимо, удовлетворившись ответом, кивнул Рунар. - Мои ноги уже не держат тело, а руки не могут направить копье. Но память моя тверда, и все, чему меня учили предки, прежние рухл одар, еще живо в ней. Я передам эти знания тебе и попрошу лишь, чтоб ты передала их дальше. У орды Зеленого моря всегда должен быть рухл одар.
   - Хорошо, Рунар, - медленно кивнула Лиарна, стараясь скрыть радостное волнение. - Я очень рада это слышать. Спасибо тебе.
   - Не стоит благодарности, - Рунар покачал головой. - Я чувствую себя виноватым перед твоим отцом... тобой... и это единственное, чем я могу попытаться возместить долг. Если можно, мы начнем обучение с завтрашнего дня. Сейчас возраст давит на меня, заставляя отойти ко сну.
   Трюм Лиарна покинула в приподнятом настроении. Кажется, предки одобряют ее стремление к мести, ниспослав помощь в виде Рунара Копья. Попутный ветер, задорно игравший с волосами орчихи, будто подтверждал ее мысли.
  
   Норхолл Бенедикт покидал спешно - сэр Гаррет не дал времени на долгие сборы. Десятник едва успел попрощаться с матерью, ощутив укол тревоги за нее - ведь теперь она останется одна в замке, ни отца, ни его самого не будет рядом. Вся надежда на Мильенну, до того служившую верой и правдой.
   - Пожалуйста, заботьтесь о ней, - попросил Бен перед уходом.
   - Как и всегда, - кивнула Мильенна, улыбнувшись.
   Помимо прощания с матерью, из личных дел Бенедикт успел лишь отправить отцу голубя с коротким сообщением о своем будущем местонахождении. Ответа дожидаться, само собой, не приходилось. По крайней мере, в Норхолле.
   И вот теперь Бенедикт Вилдон трясся в седле, раздраженно оглядываясь на скачущих следом подчиненных. Три лошадки, во всем уступающие Ветру, неторопливо перебирали ногами сзади. Казалось, будто еще неделю назад они столь же неторопливо везли телеги на какой-нибудь рынок. Впрочем, возможно, так оно и было. Бенедикт не удивился бы, если б узнал, что на том же рынке ему набрали и бойцов, тщательно выискивая среди местного сброда самых никчемных.
   Первым за Ветром следовал Шейн, маленький, с приметным горбом человечек, все время заглядывавший в рот Бенедикту и постоянно стремящийся ему угодить. Он старался держаться в стороне от двух других солдат и как только оказывался с командиром наедине, тут же пересказывал ему невесть как услышанное содержание разговоров спутников.
   Третьим в их маленькой колонне ехал Тогг, и Бенедикт подозревал, что армейская присяга спасла его от виселицы. Огромный, лысеющий, с травмой лица, полученной при рождении и навсегда искривившей его лицо в пугающей улыбке, неразговорчивый, он то и дело опускал руку на рукоять одноручного меча, болтающегося у бедра. Впрочем, более привычным для него явно было другое орудие - расположившийся за спиной тяжелый двуглавый топор. Иногда Бен ловил на себе взгляд Тогга, который, в купе с его леденящим кровь оскалом, заставлял десятника спать вполглаза.
   Иным был Римаз, замыкающий. Значительно старше всех присутствующих, он явно был недоволен дальней поездкой - в Норхолле он выполнял функцию инструктора для новобранцев, пока в чем-то здорово не проштрафился, после чего был разжалован и отправлен под командованием Бенедикта на север. Теплый дом и мягкая постель сменились ночевками под открытым небом, что вряд ли положительно сказывалось на здоровье и настроении Римаза. С каждым днем он выглядел все более и более раздраженным и вымещал недовольство на единственном представителе командования. Впрочем, делал он это пока что осторожно, огрызаясь вполголоса и выполняя возложенные на него обязанности максимально неторопливо и небрежно.
   Отдельного упоминания заслуживало снаряжение, которое предоставил сэр Гаррет, явно вдохновившись приказом Кламена. Если Бенедикт имел собственное оружие и доспехи, то его отряд получил оснащение со складов, причем, самых отдаленных. Кольчуги со следами ржавчины, надетые на кожанки, судя по залатанным дырам и въевшимся бурым пятнам - пережившие не одного хозяина. Шлем выдали лишь один, для Шейна - в форме луковицы, явно не раз побывавший у кузнеца для выправления вмятин. Римаз, взглянув на то, что ему предлагали, лишь раздраженно сплюнул и ушел, а на Тогга и вовсе ничего не удалось найти - ни один из предложенных шлемов не налез на него. На подготовку к походу было дано всего несколько часов, потому с поисками никто не стал мучиться, отправив бойца восвояси.
   Лишь оружие, хвала Пятерым, отряду Вилдона доверили неплохое. Шейн мог похвастаться коротким мечом, хотя ему больше по душе был лук, с помощью которого он уже не раз добывал отряду свежее мясо. Топор и меч Тогга, хоть и зазубренные и потертые, были выкованы из качественной стали и даже сносно сбалансированы. Римаз же был вооружен почти также хорошо, как и Бен, ибо тоже взял с собой в поход личное оружие. В петле у седла его болтался клевец, за спиной расположился круглый щит, а у бедра - одноручный меч в весьма дорогих ножнах и с рукоятью, в навершии которой сверкал крохотный рубин. Скорее всего, подарок за героические свершения в прошлом.
   Путь отряда пролегал через баронство Толегер и расположенный там дом сэра Гаррета - нынешний первый меч армии Палгинера попросил младшего Вилдона завезти послание для управляющего, и отказ он явно бы не принял. Кроме того, он отдал приказ добраться до острога Вирен, стоящего на границе баронства Толегер и княжества Стомгар и послать оттуда голубя. Командующий острога пропустил уже два еженедельных отчета, и это вызывало беспокойство. Лишь после выполнения этих поручений, отряд должен был двигаться вдоль границы на север, через баронство Вейг к границе с Диолжаном, чтобы выполнить приказ князя - найти того, не знаю кого.
   Или, что более вероятно, просто сложить где-нибудь голову.
   Иногда Бенедикт думал, что это может случиться достаточно скоро - очень уж злые взгляды он получал от Римаза, да и Шейн-подлиза, думая, что Бен не замечает, жадно пялился на дорогой доспех и Ветра. Что же творилось в голове Тогга, и вовсе лучше было не думать.
   В середине третьего дня пути отряд добрался до дома сэра Гаррета, и Бенедикт передал письмо управляющему, седому мужчине в явно недавно сшитом костюме. В небольшой усадьбе, архитектурой напоминающей крохотный замок, вовсю шло строительство - должность первого меча армии, полученная сэром Гарретом недавно, подразумевала значительное увеличение денежного достатка, который он, очевидно, решил вложить в жилище. Деревянные стены уже начали сменяться каменными, судя по темпу работы, каменщики грозили даже успеть до осеннего равноденствия. Кроме того, сам дом-замок расширялся, Бен, мельком оглядевший его, обратил внимание на растущую пристройку. Что ж, новая власть - новые любимцы, а у них, в свою очередь, новые игрушки.
   Не задержавшись дома у сэра Гаррета, отряд двинулся дальше. В пути им встретились пара телег, запряженные в них тяжеловозы тащили к стройке каменные глыбы. Они тянули свой груз от каменоломни в трех днях пути к северу. Работа там кипела - зимой карьер простоял без дела, никто не решился бы трудиться там в дни Темных Ночей, когда до ближайших стен почти день дороги. Теперь же каторжники, подстегиваемые кнутами надсмотрщиков, старательно возмещали сезонные убытки хозяину.
   Перед самым поворотом на карьер отряд нагнал очередное пополнение в рядах работников каменоломни. Трое стражников, двоих из которых Бенедикт знал, приветствовали солдат. Каторжники же, едущие в цепях на двух телегах, на появление очередных закованных в броню людей никак не отреагировали. Почти никак.
   - Бен? - воскликнул один из преступников, подняв косматую голову на стук копыт.
   Бенедикт пригляделся к этому заключенному. Грязный, со следами побоев, он все же отличался от прочих заключенных прямой спиной, ясным взглядом голубых глаз и заметно более широкими плечами. С трудом десятник узнал его. Сэр Робин Фэйем, один из сотников стражи, которого отец не раз отмечал среди прочих. Сэр Багрен готовил его к скорому повышению, в то время как сам Бенедикт должен был занять его место.
   Сэр Робин был потомком обнищавшего рода, когда-то имевшего надел в одном из баронств княжества Сиалем. Фамилия разорилась задолго до Темных Ночей и переселилась южнее, в Палгинер, где отец Робина, а потом и сам он, строили карьеру в страже.
   - Сэр Робин? - удивленно спросил Бенедикт, подведя коня поближе. - Что вы здесь делаете?
   - Его взяли за измену, - ответил за него Том, десятник стражи на пару лет старше Бенедикта. В голосе слышалось раздражение. - Он поддерживал сэра Багрена, и тебя, кстати. Но, в отличие от вашей семейки, на него глаза не закрыли, лишив звания и воли. Хотели забрать еще и жизнь, да новый князь сказал, что такими здоровыми и сильными людьми разбрасываться не стоит.
   - Поддерживал меня? - Бена тут же охватило чувство вины. - Я ведь не заявлял о своих претензиях на княжение...
   - Достаточно было того, что сказал твой отец. Многие верили ему, и верят до сих пор. За что и платят, - Том презрительно сплюнул.
   Бен перевел взгляд на сэра Робина.
   - Не волнуйся, Бенедикт, - произнес Фэйем. - Я тут, можно сказать, по собственной воле. Кламен не должен занимать свое место, на нем должен был быть ты, и я от этих слов не отрекусь. Честь твоего отца не дала бы ему солгать...
   - Вы должны освободить его, - заявил Бен, переведя взгляд на Тома. - Он - рыцарь, и не может колоть камень вместе с ворами и убийцами.
   - Я знаю, что он рыцарь не меньше твоего, Вилдон, - скривился Том. - Сэр Робин командовал мной. А теперь я везу его, лишенного из-за тебя звания, меча и коня, на каторгу. И если ты не отвяжешься, я зарублю тебя, плевать на выговор, который получу за это. Впрочем, за такое Кламен может даже и наградить.
   - Зарубить? - расхохотался Бен. К своему удивлению, он заметил, что Римаз, а за ним и Тогг, пристроились по сторонам от него, при этом, бывший инструктор ненавязчиво оттеснил неизвестного Бенедикту стражника из-за его спины. - Том, мы же оба знаем, чем заканчивались наши с тобой поединки.
   Вместо ответа, Том махнул рукой вознице на первой телеге и вытянул из ножен меч. Стандартный полуторник, выдаваемый всем десятникам вместе со званием.
   Бенедикт хмыкнул и тоже достал меч. Точная копия меча отца, тяжелый двуручник с двойной гардой, выполненный мастером Вингсаном к шестнадцатилетию Бена. В сравнении с ним, меч Тома смотрелся крохотным и бедным.
   Рядом раздался смех Шейна. Коротко рассмеявшись, он произнес:
   - Знаете, милорд стражник, не в обиду вам, только у нашего командира меч-то подлиннее вашего будет. Да и вообще, вы же не хотите вступать с нами в бой? Тем более, при свидетелях, пусть и сидящих здесь в оковах.
   - И что они расскажут на суде? - хмыкнул Том. - Что я зарубил человека, пытавшегося освободить одного из них, преступников, едущих на каторгу?
   - Возможно, - кивнул Шейн. - А могут рассказать, что вы заметили едущего мимо милорда командующего, узнали его и решили убить, дабы выслужиться перед князем.
   - Это же ложь! - крикнул Том.
   - Да, только вот что стоит преступникам без чести соврать? - пожал плечами Шейн. - Тем более, чтобы испортить жизнь стражнику, везущему их на каторгу... Им, конечно, могут и не поверить... Однако если они все расскажут совершенно одинаковую версию событий, например, ту, которую я сейчас озвучил, то любой судья к такому прислушается. Разве нет?
   Том опустил меч. По всему было видно, что и вытаскивал-то он его лишь из-за импульса злости. Он прекрасно понимал, кто вышел бы победителем из поединка. И даже если втроем стражникам удалось бы зарубить четырех солдат, один из которых в бою стоил их всех, то слова Шейна вполне могли стать пророческими.
   - И что вы предлагаете? - спросил, наконец, Том.
   - Отдай нам сэра Робина, - тут же ответил Бен, опуская меч, пусть и не возвращая его пока что в ножны. - Скажешь потом, что он сбежал во время ночевки.
   - Меня лишат звания, - угрюмо произнес десятник стражи.
   - А его уже лишили, - Бенедикт кивнул на хранившего молчание Фэйема. - Помоги человеку, которого ты уважаешь.
   Том взглянул на сэра Робина, затем перевел взгляд на подчиненных. Один из них, которого Бенедикт знал, но имени не помнил, молча кивнул, второй же, оттесненный Римазом, никак не отреагировал на взгляд десятника.
   - Шимар, - обратился к нему вслух Том. - Что скажешь ты?
   - Я недавно в страже, - пожал плечами стражник. - Как скажете, так и будет.
   Тяжело вздохнув, Том повернулся к Бенедикту.
   - Я вас не видел. Шимар, освободи сэра Робина. Его цепи заберете с собой и выкинете по дороге.
   Стражник по имени Шимар поспешил исполнить приказ. Сидящим рядом с сэром Робином каторжникам это не сильно понравилось, хотя дальше недовольного ропота дело не зашло.
   - А что, если они расскажут, куда делся один из каторжан? - спросил Том задумчиво.
   - А бумаги-то у вас есть? С перечислением душ, направляющихся на карьер? - уточнил Шейн.
   - Нет, никаких сопроводительных документов нам не дали, - покачал головой десятник стражи. - Сейчас зимних каторжников отправляют на работы в ускоренном темпе, бумаги не успевают заполняться.
   - Ну вот, - довольно кивнул Шейн. - Тогда как на карьере узнают, что кто-то потерялся? Думаю, в этом случае поверят скорее трем стражникам, чем кучке преступников. Просто не говорите, что с вами был какой-то там сэр Робин. Пусть на карьере думают, что, сколько людей выехало из Норхолла, столько к ним и приехало.
   - Но ведь это ложь, - видно было, что, несмотря на уже отданный приказ, Том до сих пор колебался. - А правда всегда всплывает.
   - Только когда правда - дерьмо, - хихикнул Шейн.
   Сэр Робин Фэйем встал во весь свой рост, поведя плечами. Больше их не прижимал к земле вес оков на руках. Глубоко вдохнув, он одним движением спрыгнул на землю и подошел к коню Бенедикта.
   - Бен, я в долгу перед тобой, - склонил голову сэр Робин.
   - Мне кажется, это я в долгу перед вами, - ответил Бен. - Вы оказались в этой телеге из-за того, что поддержали отца.
   - Это правда, - кивнул рыцарь. - И сделаю это снова, если потребуется. Я многим обязан сэру Багрену, кроме того, я достаточно хорошо его знаю, чтобы быть уверенным в том, что он не осквернил бы себя ложью.
   - Ваша свобода тоже куплена ложью, - сплюнув, заметил Том.
   Это заставило сэра Робина умолкнуть.
   - Вот что, сэр, - заговорил Вилдон, дабы заполнить неловкую паузу. - Я не могу выделить вам меч, уж простите. Однако вот, - с этими словами он отцепил от пояса ножны с длинным кинжалом. - Возьмите это. Хорошая сталь, искусно украшенная рукоять - вы сможете продать его за неплохие деньги и купить на них какой-никакой меч и что-то из брони. Это, конечно, не то, что вы потеряли, поддержав отца, однако большим я помочь пока не могу. Надеюсь, следующая наша встреча произойдет в условиях более благоприятных, и я возмещу вам ваши растраты.
   Бенедикт не лгал. Отец приучил его к скромному образу жизни, и почти все жалованье, полученное за несколько лет службы, он сохранил, собрав неплохой капитал. Оставшийся, правда, в Норхолле.
   - Мне не нужно большего, - улыбнулся сэр Робин, принимая кинжал. - Ведь и этого уже много. В конце концов, мой отец прибыл в Палгинер даже с меньшим. Спасибо тебе, Бен.
   На этом их дороги разошлись. Телега с каторжниками свернула к карьеру, четверка солдат двинулась дальше по дороге, а рыцарь без доспехов скользнул на обочину, двигаясь к реке, что текла в стороне.
   Глава 12.
   Гонец из Такемгара, сэр Фесс Дармон, добрался до Норхолла всего за две с половиной недели, проскакав через княжества Надар и Стомгар. Пришлось постоянно менять коней, чтобы двигаться с такой скоростью. Только на диких границах Такемгара и Надара, а также в северо-западной части последнего, не было ничего, кроме дороги и окружающего ее леса, сменить лошадь было негде. Всю дорогу по Надару Фесс удивлялся, как выходец из этих диких, малообжитых земель смог собрать здесь армию столь сильную, что та покорила десять королевств.
   Приняли сэра Фесса не слишком-то радостно, не смотря на княжеский герб на синем, посольского цвета плаще - серебряного пегаса, бьющего копытом на желтом фоне. Но, тем не менее, и во входе не отказали, что уже сняло часть груза с души Дармона.
   Молодой князь согласился принять его на следующий день, чем вызвал легкую степень негодования - не за тем сэр Фесс так спешил, чтобы день мариноваться в гостевых покоях. Любоваться видами и изучать окрестности посол не стал. Норхолл для него был обыкновенным замком, суровым военным сооружением, где нет места красоте. Вот у него на родине, в Такемгаре, каждая, даже самая захудалая крепость напоминала скорее роскошный дворец, притом совершенно не теряя в степени укрепленности. К тому же, это место было ему знакомо, и не только по прошлому визиту.
   Оставив привезенные с собой вещи в выделенных ему покоях, такемгарец ушел на прогулку, дабы размять ноги. Побродив по внутренностям замка, сэр Фесс вышел к библиотеке, где и остановился. Ему стало интересно, какая литература в ходу на северо-востоке, и пара книг действительно привлекла его внимание. Попросив подать ему вина и каких-нибудь фруктов, гонец углубился в чтение.
   За несколько часов, проведенных в библиотеке, такемгарец убедился, что это место не слишком почитаемо у местных. За все время сюда заявился лишь один человек, какой-то странный мужчина в балахоне и маске. Он кивнул сэру Фессу, будто знал его, и Дармону не оставалось ничего другого, как тоже ответить вежливостью - он поднял чашу вина, салютуя гостю. Маска, видимо, остался удовлетворен этим. Он забрал несколько томов, специально отложенных на маленьком столике, и удалился.
   За чтением день пролетел гораздо быстрее, что не могло не радовать, и сэр Фесс вернулся в гостевые покои, дабы предаться сну. На рассвете в его запертую дверь постучали. Дармон, подвесив на пояс клинок, подаренный ему правителем земель южнее Такемгара, открыл дверь.
   - Князь Кламен и его регент будут ждать вас у себя на завтраке в тронном зале, - сообщил местный камергер. - Постарайтесь не опаздывать, они этого не любят.
   От такой наглости сэр Фесс рассмеялся. Он ожидал аудиенции уже день, а молодой князь, видите ли, не любит, когда опаздывают. Что ж, разговор стал интересным, еще не начавшись.
   Надев прихваченную с собой торжественную одежду - дорожный костюм, пропитавшийся пылью и потом, отправился к норхоллским прачкам, Дармон вышел из покоев. Подаренный меч болтался у его бедра и вызывал недоуменные взгляды со стороны встречных стражников. Его форма была здесь не слишком привычна, ножны повторяли небольшой изгиб лезвия, а короткая рукоять из кости вместо навершия заканчивалась букетом цветных перьев. Пару раз Дармон слышал смешки, но он привык к подобной реакции. Проведя много лет на юге, среди людей, которых здесь называют дикарями, сэр Фесс научился владеть их оружием лучше, чем тем, что было в ходу на севере. Что не раз доказывал в поединках в родном Такемгаре и за его пределами.
   Но сейчас не было ни времени, ни желания указывать на опрометчивость суждений стражников о его мече. Сэр Фесс спешил в тронный зал, расположение которого помнил еще из первой поездки сюда, случившейся около девяти лет назад. Острая, безотказная память - одно из множества качеств, за которые князь Кристоф, как прежде и его отец, ценил своего гонца.
   Вскоре, спустившись по лестнице и пройдя несколько небольших помещений, сэр Фесс вошел в просторное помещение зала через одну из боковых дверей. Этим он явно вызвал удивление присутствующих, ожидавших его появление через центральный вход.
   В зале было не так уж много народа. С удивлением сэр Фесс отметил вчерашнего человека в маске, сидящего рядом с юношей на троне - очевидно, новым князем. Кроме этих двоих, за столом присутствовали еще двое мужчин в доспехах, и один без. За троном с одной стороны вытянулся камергер, с другой, и это заставило Дармона снова удивиться, стояла орчиха, глядящая на гостя немигающим взглядом. Также по стенам зала выстроилось около двух десятков стражников, что говорило о степени храбрости молодого князя.
   Из всех присутствующих за столом, сэр Фесс узнал лишь мужчину без доспехов. Первый советник, занимавший эту должность еще во время предыдущего визита Дармона. А вот Билиас, похоже, такемгарца не вспомнил.
   - Гонец из Такемгара, выполняющий также функции посла и голоса Кристофа Пятого из рода Фенри, князя Такемгарского, сэр Фесс из рода Дармон, - чопорным голосом объявил камергер, едва сэр Фесс подошел к столу.
   Коротко кивнув, Дармон произнес:
   - Князь Кламен, долгих лет жизни вам. Где мне сесть?
   - Для вас подготовлено место, - тут же ответил устремившийся к нему камергер. - Милостивейший князь определил вас сюда.
   Самый конец стола. Сэр Фесс усмехнулся про себя - почетным гостем его явно не считают.
   Едва такемгарец сел, камергер подал знак слугам, и те принялись разносить яства и напитки. Дождавшись, пока молодой князь первым преломит хлеб, к завтраку приступили и все остальные. В отличие от прочих присутствующих, сэр Фесс ел малыми порциями, уделяя больше внимания не тарелке, но людям вокруг. К примеру, из обрывков приглушенных разговоров, долетавших до его края стола, он выяснил, что человека в броне, сидящего рядом с человеком в маске, зовут сэр Гаррет, и он не так давно стал первым мечом армии Палгинера. Второй бронированный за столом - сэр Торенс Финнарт, и он тоже не так давно стал первым мечом, только уже стражи. Связаны ли перестановки со смертью прошлого князя? Похоже на то.
   Кроме того, Дармон так и не дождался княгини Изабель, которая, как он думал поначалу, просто опаздывает. Выходит, регент не она?.. эту догадку невольно подтвердил первый советник, назвав регентом человека в маске. Что же тогда стало с княгиней? В письме, полученном князем Кристофом, об этом не было ни слова, да и в разговорах слуг сэр Фесс не слышал о ней ничего. Впрочем, слуги здесь вообще почему-то были не очень-то разговорчивы, особенно в крыле с гостевыми покоями.
   И самое главное разочарование утра - за столом не появилась та, ради кого, собственно, Кристоф и послал лучшего рыцаря. Этим утром молодая княжна Маргарет не освятила своей красотой стены тронного зала.
   Когда завтрак подходил к завершению, князь будто вспомнил, что среди присутствующих есть посторонний человек. Взглянув на сэра Фесса, Кламен произнес, возвысив голос:
   - Умолкните все. Я хочу, чтобы наш гость слышал меня.
   "Я буду слышать тебя даже на рыночной площади, пока мне это будет нужно". Вслух сэр Фесс произнес иное:
   - Я рад, что вы нашли время для меня, милорд.
   - Да-да, - кивнул Кламен. - Итак, с чем же вы прибыли к нам из таких далей, как княжество Такемгар?
   - О, не более чем с простым напоминанием, милорд, - коротко улыбнувшись, ответил сэр Фесс. - Об уговоре, заключенном с вашим отцом.
   - Каком еще уговоре? - вскинул бровь Кламен. Он повернулся к Билиасу Тари. Советник, утерев мгновенно взмокший лоб, пробормотал что-то невнятное, означающее, что он не понимает, о чем речь.
   - Видите ли, милорд, ваш отец вел весьма оживленную переписку с моим сюзереном. И в ходе ее был заключен союз между Палгинером и Такемгаром.
   - Переписка имела место, да, - произнес первый советник дрожащим голосом. - Но я никогда не читал ее, князь запрещал вскрывать конверты... о чем велась речь в письмах, не знал никто, кроме него.
   - О Пятеро, очередное проявление скрытности отца, - закатил глаза Кламен. - Боюсь, в скором времени к нам пожалует вождь степных орков с новостью о том, что предыдущий князь тайно проиграл ему в кости Норхолл.
   Не все поддержали шутку смехом, отметил для себя Дармон. Лица сэра Торенса, камергера и орчихи не посетила и тень улыбки, более того, первый меч стражи будто бы даже скривился, и что-то непонятное мелькнуло в его глазах. Сам же сэр Фесс позволил себе вежливо приподнять уголки губ.
   - И какие же условия были у вашего союза? - спросил, наконец, князь. - Хотелось бы знать, что мне разгребать за отцом.
   - О, ничего особенного, - снова улыбнулся Дармон. - Обычное явление в подобных случаях - всего лишь династический брак.
   Тень легла на лицо Кламена.
   - Кого с кем? - спросил он холодным тоном.
   "Тебя и моего коня" - мелькнула в голове Дармона мысль, никак не отразившаяся на его лице. Новый князь Палгинера уже крайне не нравился такемгарскому послу.
   - Вашей сестры, прекрасной княжны Маргарет, - произнес сэр Фесс, не снимая с лица улыбки. - С, собственно, милордом Кристофом.
   - Тому не бывать, - тут же ответил Кламен.
   - Нет-нет-нет, - вскочил человек в маске. - Сэр Фесс, позвольте мне поговорить с князем, прежде чем давать окончательный ответ.
   Дармон молча кивнул и постучал пальцем по пустому кубку рядом с собой. Один из слуг тут же наполнил его вином, слегка сладковатым на взгляд сэра Фесса, однако что-то лучше вряд ли получилось бы сыскать во всем Палгинере.
   Пригубив вино, Дармон напрягал слух, впервые за это утро. Таинственный регент говорил очень тихо, едва колебля воздух. И все же, часть его слов сэр Фесс мог расслышать, додумывая недостающие фрагменты. И услышанное нравилось такемгарцу гораздо больше, чем ответ князя.
   - Довольно, - отмахнулся Кламен. - Я свое мнение сказал. Моя сестра не вещь, чтобы вот так запросто торговать ей.
   - У вашего отца была договоренность... - вмешался было Дармон.
   - Мой отец мертв! - возвысил голос Кламен. - Теперь я - князь Палгинера, и со мной никто никаких договоренностей не заключал!
   - То есть, вы хотите новых условий? - понимающе улыбнулся сэр Фесс.
   - Да, всего одного, - кивнул Кламен. - Убирайся отсюда к дракону в за...
   Слова князя прервал шлепок удара. Дармон откинулся на спинке стула и, подняв бровь, пронаблюдал, как регент начал что-то бормотать князю, трущему багровеющую щеку. На глазах Кламена проступили слезы, он молча кивнул, выслушав раздраженное шипение, и поспешно зашагал прочь. Стук сапог по камню прозвучал громом в воцарившейся тишине.
   - Прошу простить нашего князя, сэр Фесс, - произнес человек в маске. - Он немного поспешен в выводах и, к тому же, несдержан. Ну, вы же понимаете, юный возраст, язык, опережающий мысли... мы могли бы встретиться с вами позже, дабы обсудить повторно вопрос брака?
   - Да, конечно, - кивнул сэр Фесс. - Милорд Кристоф приказал не возвращаться без ответа князя... который, я так понимаю, сейчас был далеко не окончательным.
   - Вы правильно понимаете, - кивнул регент, собираясь уйти следом. Звуки вновь вернулись в тронный зал - застучали вилки, заплескалось вино в кубках.
   - Вот только... я так и не узнал, как вас зовут.
   - Реярд, - ответил человек в маске. - Реярд Пришедший-с-Запада.
   Сэр Фесс Дармон кивнул и вновь пригубил вино.
  
   - Как это вышло? - стараясь сохранить спокойное лицо, спросила Изабель.
   - В письме сказано, что Клодвиг был пьян, - ответил Карл. - Ты веришь в это?
   Княгиня Палгинерская покачала головой.
   - В последнее время мой муж, конечно, начал выпивать больше, чем раньше, сказывалось нервное напряжение. Вся эта переписка с орками, людьми... это выматывало его, и я закрывала глаза на вино. Однако он никогда не пил столько, чтобы ноги не смогли удержать его.
   - Письмо было коротким, без подробностей, - помолчав, произнес Карл. - Теперь твой сын - князь Палгинера. Регентом Кламена стал его учитель...
   - Реярд, - произнесла одновременно с отцом Изабель. - Мне нужно срочно возвращаться. Этот Реярд... муж не доверял ему, и я тоже. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы Палгинер находился в его руках. Кламен он ведь такой... мягкий, податливый, легко внушаемый. Отец, ты можешь выделить мне карету?
   - Карету? - вскинул бровь Карл. - Бель, у тебя же сломана нога! Я не пущу тебя никуда еще как минимум неделю, а лучше - две. Ты должна отлежаться!
   - Я приехала сюда в тачке, которая до того возила тыквы и картофель, - нахмурилась Изабель. - И могу уехать тоже на ней, если ты не предоставишь мне карету. Я не прошу у тебя разрешения вернуться в Палгинер, я прошу лишь средство для этого.
   - Бель, - в голосе отца зазвенела сталь. Совсем как раньше, когда он был моложе. - Ты не вернешься сейчас. Одну неделю ты проведешь здесь, под присмотром Фельма, даже если мне придется связать тебя.
   В дверь тихонько постучали.
   - Кто там? - спросил князь.
   - Лекарь, милорд, - донесся слабый голос. - За мной посылали...
   - Фельм, входи! - пригласил Карл. - Сэр Ровас еще там? Попроси его тоже.
   Дверь отворилась, и в покои вошел маленький человечек, напоминающий замшелый пенек. Еще старше отца, главный лекарь Редфола просеменил в комнату на своих слабых старческих ногах. Следом вошел и сэр Ровас.
   Одни старики - осознала вдруг Изабель. Редфол наполняют старики. Что станет, когда возраст заберет их?.. На чем будет держаться замок и все княжество?..
   Нет, не стоит об этом думать, торопить события. Отец жив, и крепости организма ему хватит, чтобы протянуть достаточно долго. Да, он лишился одного из наследников, впрочем, и Луи стал бы весьма неплохим правителем.
   - Сэр Ровас, - Карл обратился к главе стражи. - Не мог бы ты отнести Изабель в ее старую комнату? И проследи, чтоб она ее не покинула. Фельм, не сочти за труд осмотреть мою дочь там. Бель, прости, но пока что наш разговор окончен.
   На протест княгини Палгинерской никто не обратил внимания.
   - А что делать со спутником миледи Изабель? - уточнил сэр Ровас. - Он ждет снаружи.
   - Каким еще спутником? - не понял Карл.
   - Тем, благодаря которому я сижу здесь, - насупившись, ответила Изабель. - Это Мика, и он спас меня.
   - Мика? - переспросил Карл. - Простолюдин?
   - Да. Сын рыбака.
   Князь ненадолго задумался, укладываясь обратно на подушки.
   - Сэр Ровас, если вам по дороге встретится кто-то из слуг, пошлите его ко мне. А лучше сразу за первым советником Риббетом. Мы обсудим посвящение этого Мики в рыцари... или нет, лучше приведите этого человека ко мне вместе с первым советником. Все же, он спас мою дочь, чем, без сомнения, спас и меня...
   Последующие дни показались для Изабель настоящей тюрьмой. Нет, конечно, ее навещали. В первый же день пришел младший брат Луи, высокий и светловолосый, напомнивший княгине портрет ее отца в молодых годах. Он много смеялся, рассказывал истории и новости двора, только вот Изабель знала брата - все это была лишь ширма, отгораживающая ее от мыслей об утрате. Луи провел с сестрой не меньше трех часов, в течение которых как-то незаметно опустела принесенная им с собой бутыль прекрасного белого вина.
   В тот же день пришел и сэр Торальд Хоули, которого Изабель запомнила нескладным рыжим мальчишкой, моложе ее на несколько лет и бессовестно в нее влюбленным. Теперь малыш Торальд вырос в барона Дорменского, женившегося на младшей сестре Изабель Лизе. Баронство Дормен всегда было главной опорой Диолжана, посему сэр Торальд почти постоянно находился при князе, что и позволило ему столь быстро прознать о прибытии его любви детства. Вместе они вспоминали молодость под еще пару чаш вина.
   Следующий день был также полон встреч, начавшихся с рассветом. Перед заступлением на службу забегал сэр Ровас, справившийся о состоянии здоровья, будто оно могло сильно измениться за ночь. Неспешно заглянул Пресветлый Виллар, глава Круга в Диолжане, когда-то омывший новорожденную Изабель в пяти купелях. Степенно осведомившись о здоровье и благословив на выздоровление, он удалился, наказав перед выходом не забывать молиться.
   Вслед за слугами, внесшими обед, в комнату Изабель вновь вошел Луи, с отцом, опирающимся на его плечо. Карл отобедал с дочерью, и та узнала, что сегодня он покинул покои впервые за долгий срок. Особенно это радовало Луи, тот буквально светился счастьем, через слово шутя.
   После обеда приходил сэр Тормун, первый меч армии Диолжана, потомок древнего рода, жившего когда-то на севере, у самых Старцев. На десять лет старше ее, он относился к Изабель так, будто был еще одним ее братом. В свое время, будучи вторым мечом армии, именно он научил ее ездить на лошади и подарил будущей Палгинерской княгине ее первого скакуна - нежную белую лошадку, которую Бель назвала Облачком.
   Помимо праздных разговоров и вопросов о здоровье, Тормун не преминул разузнать у Изабель ситуацию в Палгинере. По его словам, там что-то затевалось - якобы, не все приняли княжение Кламена. Точной информации у него пока не было, и тут же начавшиеся расспросы со стороны Изабель остались без ответов.
   Встречи с людьми ее детства смогли хоть немного повысить настроение Изабель. Однако все это было перечеркнуто вечером второго дня, когда слуги привели к ней старшего брата. Увидев его, Бель не смогла сдержать слез и бросилась обнимать Дамьена.
   Старший из сыновей князя Карла походил на отца не меньше, чем младший Луи, но, при этом, казалось, во всем превосходил его. Немного выше ростом, шире в плечах, с более светлыми волосами, он словно был улучшенной копией отца, обещавшей стать достойной заменой на княжеском троне. По крайней мере, раньше.
   Дамьен стоял перед Бель и смотрел на нее невидящим взглядом. Сгорбленный, ставший от того едва ли не на голову ниже себя прежнего, исхудавший и осунувшийся... больше всего боли его сестре причинял взгляд в лицо брата.
   Широкий шрам, чернеющий от правого виска до левой стороны челюсти, комкал, уродовал некогда прекрасные черты. Нос с горбинкой и широкими ноздрями, пересеченный им, напоминал теперь раздавленную картофелину, правый глаз был закрыт. Изабель не была уверена, наличествовало ли под веком яблоко. В углу глаза собралась капля гноя, которую Дамьен растер по щеке. Удар топора расширил рот слева, угол губ опустился, продленный шрамом, и из-за этого рот мужчины не закрывался до конца. Ниточка слюны, спустившаяся оттуда, собиралась в мокрое пятно на шелке рубахи. К нему прибавилось еще одно, оставленное слезами Изабель.
   Дамьен говорил неразборчиво, изуродованный рот мешал правильно выговаривать слова. Он узнал ее, прогудел имя и даже неловко ответил на объятия. На вопросы он почти не отвечал, лишь кивал головой невпопад, и через какое-то время попросил поесть.
   - Милорд делает успехи, - сообщил приставленный к княжичу слуга по имени Сэм. - Удар повредил не только его лицо, но и разум, однако он учится. Не так давно он снова начал сообщать о своих потребностях - голоде, жажде или нуждах. Он почти перестал пачкать одежды.
   Изабель вновь разрыдалась, обняв Дамьена еще крепче. Тот непонимающе смотрел на нее, и могучая ладонь легла на голову сестры, неловко поглаживая.
   - Тебя кто-то обидел? - с трудом мычал княжич. - Не плачь. Не плачь.
   Всю ночь Изабель снились ее муж и старший брат. Наутро печаль и не думала оставлять ее, лишь усилившись. Не уходила она и в последующие дни, погружая Изабель в мрачные думы. Но княгиня не желала показывать свою горечь, которой и так ныне было слишком много в Редфоле. Дабы отвлечься, княгиня Палгинерская пыталась по мере сил помогать отцу и младшему брату в делах Диолжана. Ей даже удалось кое-чему научить Луи за столь короткий срок, правда, не усидчивости - молодому Брунону с трудом давалось корпение над бесконечными бумагами отчетов и приказов.
   Безропотно пролежав положенную неделю, Изабель решилась поговорить с отцом о возвращении домой. Но перед этим она договорилась о прогулке в сопровождении сэра Роваса.
   Встретившись с утра в покоях Изабель, неторопливым шагом они вышли в сад. Престарелый рыцарь поддерживал женщину под локоть, чтобы та минимально утруждала больную ногу. Изабель уже могла осторожно на нее опираться, по крайней мере, боль, возникавшая при этом, стала терпимой. Ребра ее также шли на поправку, гораздо быстрее, чем нога.
   С равноденствия прошел едва ли месяц, а здесь уже распускались первые цветы. В саду Норхолла это не смотрелось необычно из-за теплых течений лежащего рядом Зеленого моря, но здесь... В этом году погода радовала теплом, солнце светило, будто летнее, ласково поглаживая золотыми лучами бледное лицо княгини Палгинерской.
   - Что стало с Микой? - спросила Изабель, когда они с сэром Ровасом остановились. Она совсем забыла разузнать у отца или заходившего к ней Риббета о судьбе своего спасителя.
   - Сэр Говард Толье взял его в оруженосцы, - нахмурив лоб, ответил сэр Ровас. - У Толье нет ни детей, ни иных родственников, и подразумевается, что когда Пятеро примут его душу, земельный надел, пусть и не слишком большой, отойдет твоему спасителю. Вместе с рыцарским чином, само собой, а там и до места при дворе недалеко. Правда, я не уверен, по душе ли ему это. Когда Мика выслушивал указ, его лицо было таким, словно он ел лимон. Но, тем не менее, в витиеватых благодарностях он рассыпался. Кстати, очень хорошо, что вы его упомянули, миледи. Мне, как первому мечу стражи, хотелось бы разузнать подробности вашего спасения...
   - Может быть, позже, - покачала головой Изабель. Ей не хотелось бы сгоряча сболтнуть что-либо, очернившее спасшего ее Мику. - Сэр Ровас, в моей жизни сейчас и так немало горя, давайте не будем бередить не слишком приятные воспоминания.
   - Хорошо, - тут же согласился первый меч стражи. Однако Изабель хорошо его знала - сэр Ровас обязательно вспомнит об этом разговоре через некоторое время.
   - Какие вести из Палгинера? - спросила Изабель.
   - Мы послали голубя с сообщением о том, что вы живы, едва вы оказались в своей комнате. Ответа пока нет. Возможно, голубь не долетел, да и прошло еще мало времени. Будем ждать и, вероятно, пошлем еще одно сообщение завтра.
   - Мне бы самой выехать завтра, - пробурчала Изабель.
   - Фельм при мне докладывал милостивейшему князю, что ваша поправка идет своим чередом, и торопить ее не надо, - произнес сэр Ровас. - Он рекомендовал продержать вас здесь еще минимум неделю. Поймите, миледи, отец не отпустит вас, пока ваше здоровье будет под угрозой.
   - Уж я-то это понимаю, - у Изабель невольно поджались губы. - Я пропустила похороны мужа...
   - Вы бы в любом случае на них не успели.
   - Успела бы, если бы послушала Мику, - горько ответила Изабель. - Он предлагал мне вернуться в Норхолл, будто знал, что...
   Будто знал, что ее муж погибнет. Человек, бывший среди тех, кто напал на ее кортеж с целью всех перебить. Кто выиграл от смерти Клодвига? Таких людей было не так уж много, сходу княгиня могла назвать лишь Пресветлого Тилина, давно точившего зуб на ее мужа. Однако он был служитель Круга, и вряд ли совершил бы столь великий грех. Да и зачем ему убивать ее? Нет, смерть мужа и покушение на нее, произошедшие почти в одно время, не были случайностью. Кто-то сначала сменил князя, усадив на трон ее сына, а затем попытался убрать мать-регента, чтобы... стать регентом?..
   - Сэр Ровас, - медленно произнесла Изабель. - Сколько верных людей вы могли бы предоставить мне, чтобы они не только сопроводили меня до Норхолла, но и выполняли мои приказы, какими бы они ни были?
   - Сколько вам потребуется, - подумав, ответил сэр Ровас. - Правда, лишь после дозволения со стороны вашего отца.
   Глава 13.
   Как Рунар и обещал, тренировки Лиарны начались уже на следующее утро. Внуки вынесли старого орка на палубу и расположили его под главной мачтой, усадив на невысокую бочку. Дочь Тастарра встала рядом, глядя на Рунара сверху вниз.
   - Каким оружием ты обычно пользуешься? - спросил старик.
   - Двумя короткими клинками, - ответила Лиарна, продемонстрировав излюбленные кинжалы.
   - Плохо, - покачал головой старый орк. - А копье? Ты владеешь им?
   - Я умею им сражаться, только не люблю его. Чем плохи кинжалы?
   - рухл Наахар трудно убить мечом, - ответил Рунар. - Имя моего рода - Копье, и все рухл одар в нем убивали великого зверя копьем. Так должен был сделать и я.
   - Отец справился ятаганом, - заупрямилась орчиха. Двумя кинжалами она училась орудовать с пяти лет.
   - Да, и перед этим он всю жизнь готовился именно к этому, - согласился старик. - Я не могу показать тебе приемы двух мечей, что помогут против рухл Наахар. Ты можешь научиться убивать зверя копьем, а потом попробовать переложить умения на свое любимое оружие... если у тебя хватит на это времени.
   - Хорошо, - сдалась Лиарна. - Научи меня приемам с копьем.
   - Для начала мы просто поговорим о звере, - поерзав, чтобы устроиться поудобнее, произнес Рунар. - Итак, рухл Наахар есть зверь Наахар, великого бога войны. Это знает любой орк. Любой орк знает, что лучше всего рухл Наахар умеет убивать. И мало кто знает, как убить самого рухл Наахар. Тебран, мальчик, подойди сюда!
   На оклик деда подошел один из его внуков, в руках он нес несколько свитков.
   - Вот, дочь Тастарра, посмотри на эти рисунки, - жестом Рунар указал на принесенные бумаги.
   Лиарна взяла в руки листы. На них тонким угольком был начертан рухл Наахар, его схематичное изображение спереди и сбоку. Кое-где на теле зверя стояли красные пятна, в паре мест - желтые.
   - Кожа рухл Наахар тверже камня, - говорил Рунар, пока Лиарна рассматривала рисунки. - Хотя на его теле есть места, где она истончается настолько, что ее можно пробить. Спереди ты не найдешь ни одной бреши в его защите - ведь зверь нападает, тараня противника головой, и иметь на ней слабые места было бы глупо.
   - А как же глаза? - спросила Лиарна. На рисунке они были обозначены черными точками. Глаза рухл Наахар располагались спереди, как у хищника, а не по бокам. Однако, как было известно орчихе, он все же предпочитал есть траву, хотя иногда и мясом не брезговал.
   - Когда рухл Наахар атакует, он смежает веки и двигается вслепую, ориентируясь на запах и звуки, издаваемые жертвой, - ответил Рунар. - Обоняние у него слабое - видишь две крохотные полоски на морде? Это ноздри. В них тоже не стоит метить, копье лишь завязнет, не причинив зверю смертельных ран. Посмотри на изображение сбоку. Видишь, за передней лапой красная точка?
   Да, она там была, совсем крохотная - при беглом осмотре Лиарна ее даже не приметила.
   - Это - самый верный способ убить рухл Наахар, - наставлял Рунар. - Зверь понесется на тебя, и ты должна успеть отскочить в левую сторону от него в последний момент, когда запах пасти уже настигнет твоего носа. Сосредоточение не должно тебя покидать, и, едва оказавшись в стороне, ты должна успеть пронзить копьем эту точку, когда она откроется движением лапы. Ее будет видно, шкура зверя там немного темнее. Тебе придется вложить в удар всю силу, чтобы пронзить кожу, и копье твое сломается, когда лапа рухл Наахар, завершив шаг, вернется на место. В случае успеха ты пробьешь сердце зверя. Это не убьет его сразу, лишь введет в ярость. Какое-то время придется уворачиваться от его ударов, пока жизнь не покинет рухл Наахар. Этот способ - самый надежный, только ты не сможешь им воспользоваться.
   - Почему? - вскинула бровь Лиарна.
   - Прежде чем мой учитель, рухл одар Дабен Древоног сказал, что я могу попытаться убить этим способом зверя, мне пришлось тренироваться пятнадцать лет, - позволив себе улыбнуться, ответил Рунар. - Сначала я десять тысяч раз увернулся от галопирующей лошади. Потом столько же раз я делал это, держа в руках копье. Затем, Дабен сам сел на эту лошадь и снял с пальца перстень. Я должен был увернуться от учителя, скачущего на меня во весь опор, вскинуть копье, и успеть насадить на него перстень, который Дабен кидал, проезжая мимо. Когда я успешно проделал это десять тысяч раз, Древоног сказал, что я готов.
   - На это у нас точно нет времени.
   - Значит, и этот способ для тебя не годится. И все равно, ты должна знать о нем. Есть и другие, менее надежные. Рассмотри рисунок.
   До полудня Рунар Копье рассказывал о немногочисленных способах поразить рухл Наахар. Он рассказал о кровеносной жиле, залегающей у задней лапы зверя, попадание в которую показалось для Лиарны наиболее вероятным способом победить. Но, пустив через нее кровь, орчихе придется долгое время уворачиваться от рухл Наахар, гораздо дольше, чем при поражении его сердца. Рассказал и о крохотной точке меж лопаток, попадание в которую вводит зверя в неконтролируемое бешенство, в ходе которого он может натыкаться на каменные стены Арены и, таким образом, убить себя. Именно так стал рухл одаром дед Рунара. Были и еще способы победить в ритуальной схватке, только все они требовали сноровки с копьем большей, чем была у Лиарны. Посему, после перерыва на прием пищи, орчиха отыскала в рядах спасенных копейщика и попросила у него его оружие, дабы начать тренировки.
   "Левая рука" тем временем летела по морю, подгоняемая попутным ветром. У левого ее борта лежала земля, почти не обжитая людьми - пляжи, усеянные мелкими, острыми камешками, не располагали к этому. Впереди, на горизонте, высилось то, чему эти пляжи были преддверием - Каменный вал, не слишком высокие, но очень крутые горы, защищающие север Палгинера и побережье всего Сиалема от набегов орков с моря. Первый из пиков, Южный Страж, знаменует окончание Зеленого моря и начала моря Камней.
   Не смотря на то, что "Левая рука" плыла в амад Наахар, Лиарна все равно опасалась соседей. Вождь орды Каменного моря приходился отцом Гордару, и, даже если проплыть он даст беспрепятственно, узнав о цели следования, он обязательно сообщит сыну. К тому же, не чинить препятствия на пути в амад Наахар - святая традиция. Только вот об обратной дороге эта традиция ничего не говорит.
   Четыре дня Лиарна провела под бдительным наблюдением старого Рунара, не выпуская из рук копья, прежде чем корабль достиг Южного Стража. Наутро пятого дня к дочери вождя подошел Тагоб.
   - Лиарна, - обратился он, заставив перекатывающуюся по палубе орчиху остановиться и перевести дух. - За Южным Стражем, отделенным от остальной гряды, будет Тимгони, людской порт. Нам придется остановиться там, чтобы пополнить запасы. После Тимгони много дней от людей нас будет отделять Каменный вал, а другие орки вряд ли помогут. Весть о том, что Гордар стал вождем орды, уже наверняка прибыла сюда, а вместе с ней и распоряжения насчет нас.
   - Что же, значит, нам придется сделать остановку в Тимгони, - кивнула орчиха. - Что у нас есть на обмен?
   - Дары, что ваш отец собирался оставить Палгинеру перед нашим отбытием, если бы оно не было столь внезапным. Их не успели выгрузить, - улыбнулся Тагоб.
   Ну конечно. Лиарна тоже невольно улыбнулась - отец хотел подарить Палгинеру то, что годами разграблялось орками в нем же. Драгоценности, шелка, искусные статуи - все это свозилось на Зеленый остров, а теперь должно было вернуться обратно... но, похоже, судьба считала иначе.
   Южный Страж "Левая рука" миновала за день, к ночи бросив якорь на расстоянии от берега, где горели огни Тимгони. Город-порт, укрепленный получше иных крепостей, он являлся важной торговой точкой для Сиалема и частенько подвергался нападению со стороны орды моря Камней. Впрочем, в последнее время орки прибывали сюда больше для торговли с людьми, и звонкая монета заглушала собой отголоски многовековой вражды.
   На рассвете, когда "Левая рука" поплыла к Тимгони, ветер трепал на ее мачтах синий флаг - символ перемирия, используемый послами. Это, конечно, не убедило защитников Тимгони, уже выстроившихся на стене, окончательно, но ни одна стрела так и не сорвалась с огромных стрелометов, ни один камень не полетел, выпущенный из катапульты.
   Бухту, напоминающую меч моря, глубоко вошедший в берег, с обеих сторон прикрывали стены, между которых была натянута толстая, длинная цепь. Сейчас ее подняли над водой, и ни один крупный корабль не смог бы проплыть через нее. Вид синего флага разнес по Тимгони приказ лорда-командующего, и десятки волов с обеих сторон бухты, получив плетей, завращали колеса огромного механизма. Цепь медленно погрузилась в воду.
   "Левая рука" не трогалась с места, пока низкий звук огромного горна не разнесся над водной гладью - сигнал к началу движения, цепь достигла дна. Весла в едином порыве опустились в воду, корабль медленно и величественно вошел в гавань. Горн снова протрубил, и волы принялись крутить механизм в обратную сторону, вновь подняв цепь над водой.
   Орков встречали не очень-то приветливо - солдатами, выстроившимися на берегу в золоченой броне. Но, когда с подошедшего к причалу корабля опустился трап, по которому спустился Тагоб, без оружия и с руками на виду, напряжение начало спадать. Окончательно оно ушло, когда, после короткого разговора с портовым главой, подарки Палгинеру покинули трюм и отправились на склады Тимгони. Их место занимали припасы, вода, кое-какое снаряжение - не все беглецы с Зеленого острова взяли с собой боевое облачение и оружие. Плату золотом Тагоб тоже взял - оно могло пригодиться в будущем.
   Пока шла загрузка, бывший командующий Левой Руки прошелся по прибрежным тавернам Тимгони. Здесь ему встречались как люди, так и орки - те, кого по каким-либо причинам отверг их клан, лишив дома и родового имени. Единственный путь для таких - побег в земли людей, где их хотя бы не смогут взять в рабство свои же сородичи, и работа там в качестве наемной силы. Именно наемников и искал Тагоб - у его корабля не хватало гребцов.
   К вечеру орк вернулся на борт "Левой руки", ведя за собой восемь дюжин бесклановых орков. Лиарна, упражнявшаяся с копьем и не участвовавшая в переговорах с тимгонцами, встретила Тагоба с недоверием.
   - Думаешь, это обязательно? - она кивнула на переминающихся за его спиной наемников. Некоторые из них явно были преступниками, избежавшими казни, другие - трусами, покинувшими поле боя. Люди на это не смотрели, когда им было нужно, чтобы кто-то работал на них, но орки... орки не любили бесклановых.
   - Нам нужны гребцы, - твердо ответил Тагоб. - Посмотри на тех, кто последовал за тобой. Лишь половина из них - мужчины. Постоянная работа на веслах заморит их, а они нам нужны способными поднять оружие.
   Подумав, Лиарна кивнула, и камень спал с души Тагоба - он знал, что дочери вождя это может не понравится.
   - Смотри, чтоб они не перебили нас, - произнесла Лиарна, отходя в сторону. - Так забрать наше золото будет проще, чем заработать его честным трудом. Да и в придачу будет корабль, который, лишь работая на веслах, они уж точно не получат.
   Тагоб понимал и принимал этот риск. И по большей части из-за него он нанял именно орков, а не людей. Перед тем, как двинуться на "Левую Руку", он окружил себя наемниками и взял на себя смелость говорить с ними от имени Лиарны.
   - Лиарна Могучая Длань - дочь Тастарра Могучая Длань, вождя орды Зеленого моря, убитого Гордаром Клятвопреступником, его бывшей защитой, - говорил он, и все орки слушали. - Она станет рухл одар и отомстит предателю. Кровь недостойного орочьего рода осквернителя оросит Зеленый остров, и, умывшись ей, Лиарна станет вождем своей родной орды! И тогда все, кто помогал ей, будут щедро вознаграждены. Вы, орки, лишившиеся кланов и родовых имен, вы вновь обретете честь, смыв былой позор, каким бы он ни был! Служите верно дочери Тастарра, и тогда, после ее триумфа, орда Зеленого моря станет вашим новом домом, а имя рода вы выберете себе сами! Ра-ах!
   Молчание было ответом Тагобу. Спустя несколько секунд его нарушил совсем молодой орк, стоящий к беглецу с Зеленого острова ближе всех.
   - Ра-ах, - нерешительно ответил первый голос, и ему тут же начали вторить другие, пока по узкой улице Тимгони, встревожив сонных стражников, не разнесся боевой клич орков, исходящий из почти сотни глоток: - РА-АХ!
  
   Острог Вирен располагался на вершине небольшого холма, наиболее высокого из тех, что усеяли здесь землю, точно сыпь. Он стоял совсем рядом с трактом, называемым Срединным, ведущим из самой крепости Норхолл в Стомгар, затем, через княжества Ликаре, Вайсейз и Колейн, к границе бывшего Намделара. Тракт вился и дальше, через западные земли, сквозь узкое, жмущееся к поясу Савианеса королевство Моунмер к подземным крепостям цвергов.
   Срединный тракт проходил через множество земель, однако рядом с Виреном был один из самых опасных его участков. И дело вовсе не в разбойниках, которых здесь, в отличие от тех же лесов Вайсейза, не было, а в Черновых топях, окруживших тракт. Трясина заполняла почти все пространство между холмами, притворяясь невозмутимым, надежным на вид травяным ковром. Немало людей поверило коварству природы, и приняли смерть в разверзнувшихся зловонных водах.
   Именно из-за этого Вирен, не имеющий высоких каменных стен, огромного гарнизона или хитроумных защитных сооружений, все равно считался одним из самых неприступных острогов всего Намделара. Правда, в свое время, против Деарма Мирейона это не помогло - он не стал брать острог. Сделав дугу в сотню миль и обойдя Черновые топи, король Надара разрушил до основания столицу королевства Бартмар, прекрасный город Луарем. Через несколько десятков лет само название Бартмар было забыто, сменившись именем наиболее уцелевшей провинции. Так и началась история Палгинера.
   Из-за того, что Срединный тракт сильно петлял, обходя топкие места, с тех пор, как Бенедикт увидел Вирен и до того момента, как он достиг ворот острога, прошло не менее дня. Одну ночь отряду пришлось провести под открытым небом, благо временами тракт достаточно сильно расширялся.
   Когда, наконец, дорога, в очередной раз изрядно вильнув, оказалась у ворот острога, весь отряд выдохнул с облегчением. Гнус, целые орды которого летали здесь, почему-то держался стороной от Вирена, будто даже насекомые не решались штурмовать деревянные стены. В этом, конечно, виновата была не неприступность Вирена, а стойкий запах, исходивший от стен, напоминающий ваниль с чем-то едким и не слишком приятным.
   Первое, что бросилось в глаза Бену, еще когда его отряд в первый раз проехал достаточно близко к острогу - на стенах его не было дозорных. Не было их и во второй раз, и в третий, и когда воины приблизились к воротам.
   - Кто-нибудь что-нибудь видел? - спросил Бенедикт своих людей.
   Молчание было ему ответом.
   Нахмурившись, Бен подвел коня к воротам острога. И только приблизившись, он обратил внимание, что одна из створ чуть приоткрыта. Щель была столь крохотной, что ее можно было заметить, лишь подойдя почти вплотную
   - Выглядит как приглашение, - заметил Шейн, встав рядом. - Только отчего-то пугающее.
   Бенедикт выразил согласие, обнажив меч. Его примеру тут же последовали и остальные, разве что Тогг тут же спрятал клинок обратно и вытянул из-за спины любимый топор. Вечная улыбка здоровяка стала теперь боевым оскалом.
   - Шейн, открой ворота, чтобы кони могли проехать, - приказал Бен.
   Скривившись так, чтобы десятник этого не заметил, Шейн соскочил с кобылы и потянул приоткрытую створку на себя. Та бесшумно отворилась, и Бенедикт Вилдон первым въехал во внутренний двор Вирена.
   Внутри, как и на стенах, не было никого. Хотя, следы сотенного гарнизона здесь все же имелись - разбросанное оружие и доспехи, битая посуда, разорванный мешок с успевшим подгнить зерном, устлавшим землю вокруг. И бурые разводы засохшей крови. Все было в ней - внутренние стороны укреплений, земля, стены строений.
   - Что тут произошло? - кажется, Тогг впервые заговорил с тех пор, как отряд покинул Палгинер. Его голос, низкий и грубый, разрезал тишину острога. Похоже, человеческая речь прозвучала здесь впервые за длительный срок.
   - Не знаю. Нам нужно это выяснить, - произнес Бенедикт, спешиваясь. Держа меч перед собой обеими руками, он осторожно пошел вперед.
   Первым помещением, которое посетил десятник, стали казармы. Там его встретили лишь ровные ряды коек и царящий беспорядок. Кровавые следы в больших количествах были и здесь, многие из кроватей выглядели так, будто покидали их в спешке.
   - На гарнизон напали, пока большая часть защитников спала, - произнес вошедший следом Римаз.
   - Отчеты перестали поступать отсюда уже после равноденствия, - отвечая на незаданный вопрос, сказал Бен. - Виноваты не Темные Ночи, Вирен сдерживал их натиск много лет. Что-то случилось уже после них.
   - Я когда-то бывал здесь, - сообщил бывший инструктор. - Командующий и кастелян острога жили в отдельной землянке. Думаю, стоит проверить ее.
   - Веди, - кивнул Бенедикт. Здесь вряд ли могло найтись что-то интересное.
   Апартаменты командования представляли собой землянку, расположенную сразу за казармами. Дверь в нее была распахнута настежь, и за пределами квадрата света, попадающего внутрь, царила кромешная тьма.
   - Факел, - распорядился Бенедикт, не обращаясь ни к кому конкретно.
   Естественно, приказ выполнил Шейн, сняв факел с петли на одной из стен. Плеснув маслом из висящей рядом масленки и чиркнув огнивом, горбун передал неохотно загоревшийся источник света командиру.
   Взяв факел в левую руку и удерживая большой меч одной правой, Бенедикт осторожно спустился внутрь. Его лицо тут же неосознанно сморщилось - в землянке царил запах разложения. Свет от огня заплясал по стенам, вырывая из тьмы пугающие силуэты.
   Источник запаха обнаружился в первой же комнате, едва не вывернув и без того почти пустой желудок Вилдона. В центре помещения стоял большой стол, напоминающий размерами лекарский. Толстые цепи прижимали к столешнице труп существа, заставившего Бена ощутить леденящее прикосновение меж лопаток.
   Он никогда еще не видел тварей Ночи так близко, но десятник был точно уверен, что это была именно она. Тело, напоминающее собачье, только больших размеров, покрывали черные мелкие чешуйки, блеснувшие сталью, едва свет факела упал на них. Задние четырехпалые лапы были связаны между собой, передние, значительно более длинные, наоборот, разведены в стороны - чудовище распяли на столе. Широкая, выпуклая грудная клетка была вскрыта, и над ней будто курился темный дымок. Посмотреть внутрь Бенедикт почему-то не решался. Вместо этого он обошел стол, чтобы взглянуть в лицо твари.
   В голове чудовища было больше человеческого, чем животного, по крайней мере, в ее форме. Пасть твари, огромная и полная острых зубов, все же пугала не так, как глаза. Вернее, их отсутствие - вместо глазниц на голове зияли две черные дыры. Внутри них клубился густой мрак, напоминающий дым над грудной клеткой, только более плотный.
   В отличие от остального тела, голова твари не была покрыта черной чешуей. Она имела молочный цвет, отчего казалось, что это была лишь оголенная кость. Всю ее покрывали мелкие рытвины и бугорки, словно сверху чудовище облили расплавленным воском.
   Бенедикт спешно отвернулся - черные отверстия на месте глаз приковывали внимание, несмотря на то, что тварь давно была мертва. Они словно гипнотизировали, впитывая отвагу и силы, оставляя взамен ужас и безразличие. Едва десятник отвернулся, наваждение пропало.
   - Здесь какие-то записи, - сообщил Римаз, тоже спустившийся в землянку. Тогг и Шейн остались снаружи. - Факела недостаточно, чтобы разобрать...
   - Возьми с собой. Почитаем снаружи, когда закончим осмотр, - приказал Бен.
   В землянке имелось еще две малых комнаты. Первая, в которую осторожно зашел Вилдон, служила апартаментами кастеляну - так сказал Римаз. Там Бену попалась единственная в Вирене застеленная кровать, но кроме этого - ничего бросающегося в глаза. На столе нашелся трехсвечник с едва тронутыми свечами. Запалив их от факела, Бен передал подсвечник Римазу.
   Вторая комната встретила их ударившим в нос смрадом, еще большим, чем исходил от мертвой твари Ночи. На полу, спиной кверху, лежал человек, одетый лишь в просторные штаны. Из-под левой лопатки его торчал кончик лезвия. Разложение уже длительное время занималось телом, и Бенедикт побрезговал переворачивать труп руками, сделав это ногой.
   - Командующий острога, - подсветив лицо, констатировал Римаз. - Похоже, он сам пронзил свое сердце.
   Пальцы трупа все еще сжимали рукоять глубоко вошедшего под ребро кинжала.
   - Да что же здесь случилось? - взволнованно спросил Бен, будто надеясь, что старый инструктор все объяснит. - Столько крови по всему острогу, и лишь одно тело.
   - Два, - поправил Римаз и криво ухмыльнулся. - Вы забыли о твари.
   - Я теперь о ней никогда не забуду, - поежился Бенедикт. А ведь его отец провел с тварями несколько ночей, и их разделяли лишь меч и факел...
   - Кроме казарм и землянки командующего, здесь еще был склад, - помолчав, сказал Римаз. - Давайте проверим его.
   Бенедикт кивнул, оторвав взгляд от трупа командующего, и направился к выходу. В комнате с тварью он задержался, чтобы снова глянуть на распростертый на столе труп. И он готов был поклясться, что глаза-провалы следили за ним, когда он проходил мимо. Дернув плечами, Бен вышел наружу, к солнечному свету, что так пугал проклятье Думгота.
   - Нашли что-нибудь, милорд? - тут же подобострастно спросил Шейн.
   - Что-нибудь нашли, - кивнул Бенедикт.
   Римаз повел его дальше, к строению склада, прижавшегося к стенам острога. Инструктор передал бумаги десятнику, тот, в свою очередь, сунул их Шейну.
   - Кажется, это записи кастеляна, - неуверенно произнес горбатый, читая на ходу. - С датами и описанием... первая дата озаглавлена как "поимка". Кого же они поймали?..
   И до того, как Шейн нашел нужное слово в тексте, Бен ответил:
   - Тварь Ночи.
   - Но как?.. - вытаращил глаза Шейн. - Ведь если солнечный свет настигает их, они обращаются в прах.
   - Очевидно, эту ловили в темноте, - кисло ответил Римаз. - Сюда, милорд Бенедикт. Вот он, склад.
   Дверь его, как до того врата самого острога, была чуть приоткрыта, и это леденило душу. Тем не менее, Бен без колебаний вошел внутрь, осветив путь факелом. Вошел и тут же отшатнулся назад.
   - Там весь гарнизон, - выдавил десятник. - Наверное, весь.
   Склад в Вирене был местом хранения всего. Первый этаж, наземный, содержал оружие, броню, что пока еще не были в распоряжении какого-нибудь солдата, и различные материалы - гвозди, свечи, масло. Второй же, расположенный под землей, был отведен под продукты питания. Обследование этих этажей выявило, что если не весь гарнизон, то большая его часть была размазана по стенам, полу и потолку склада.
   Тел было множество, вернее, частей тел - всюду валялись оторванные конечности, головы, тулова. Уже изрядно подпорченные разложением, они издавали головокружительный смрад. Отряд из Норхолла смог попасть внутрь лишь после того, как Шейн сбегал в покои кастеляна и принес тряпки, смоченные крепленым вином, найденным там же.
   Количество трупов не поддавалось подсчету из-за разрозненности тел. Все они выглядели так, будто стаи собак рвали их на куски - возможно, часть людей было сожрано. Никого живого воины не нашли.
   - Ты дочитал дневник кастеляна? - спросил Бен, когда отряд покинул склад, ставший теперь, скорее, склепом.
   - Нет, я же бегал за тряпками... - начал было Шейн. - Ладно, сейчас.
   Он развернул было бумаги, но десятник тут же забрал их, чтобы прочитать самому. Лицо его становилось мрачнее с каждой строчкой.
   - Мы должны немедленно доложить обо всем этом в Норхолл. Шейн, посмотри, рядом с казармой я видел навес с голубиными клетками. Осталось ли там еще хоть одна живая птица?
   Голубей, переживших длительный голод, не нашлось. Все они совершенно точно погибли не как люди - их маленькие тушки остались невредимыми. Твари Ночи никогда не трогали никого, кроме разумных существ.
   - Значит, нужно найти птицу где-то еще, - поджав губы, произнес Бен. - Шейн, Тогг. Вы остаетесь здесь. Запритесь в остроге, закройте двери всех помещений и ночуйте на улице, неся дозор по очереди. Римаз, ты поедешь со мной. Ты ведь раньше бывал в этих краях? Проведи меня до ближайшего поселения, в котором может найтись приличный голубь, что долетит до Норхолла с самой большой резвостью.
   - Что тут случилось? - спросил Римаз, наконец. - Что вы там прочитали, милорд?
   - Местный кастелян - безумец, - бросил Бен, запрыгивая в седло. - Похоже, он каким-то образом сумел создать новый вид тварей Ночи.
   Глава 14.
   Пребывание сэра Фесса в Норхолле затягивалось, что, вообще говоря, ему было лишь на руку. Встречу с послом сначала отложили на день, а затем и еще на несколько - оказалось, что у Кламена много дел. Вернее, у его регента Реярда - похоже, он хотел взять переговоры в свои руки, только вот времени выкроить на это не мог. Посему, на второй день пребывания в крепости, Дармон послал своему князю птицу с одним-единственным словом - "Задержусь", подкрепленным личной печатью.
   Норхолл был оживленным местом в эти дни, взволнованный переменами, протекающими в его стенах и за ними. Замок гудел, будто набитый пчелами улей, и человек знающий мог вычленить из общего гомона много полезного.
   Присутствуя будто везде, и нигде при этом не задерживаясь, сэр Фесс узнал, к примеру, что предыдущий первый меч стражи, сэр Багрен Вилдон удалился в свое баронство, не признав нового князя. Крайне глупый поступок, конечно, хотя и не ему, Дармону из Такемгара, его судить.
   Сын Багрена, Бенедикт, способный десятник, лишился места в страже и был отправлен куда-то на север. Поначалу к нему отнеслись не так уж жестко - почему-то в защиту его выступил сам регент, да и сэр Торенс замолвил слово, но теперь младшего Вилдона обвиняли в измене, и, в отличие от отца, заочно приговорили к казни. Дело в том, что Бенедикт освободил одного из рыцарей, сэра Робина Фэйема, поддержавшего его отца. Об этом доложил сопровождавший Фэйема на каторгу стражник, некий Шимар, заодно сдавший своего десятника и одного из сослуживцев. Естественно, освободившийся чин отдали доносчику, а самих стражников-изменщиков, имена которых сэру Фессу были не интересны, казнили на одной из площадей. Много народу собралось посмотреть на это зрелище...
   Против казни Бенедикта снова выступал регент Реярд, и этим он составил в голове сэра Фесса весьма противоречивое мнение о себе. Князь, похоже, не очень-то его слушал, и хотел крови младшего Вилдона, а тот не спешил возвращаться с севера. Вместо себя Бен прислал весточку, о которой долго шептались придворные. Согласно ей, отряд Бенедикта, посланный за разбойниками, наткнулся на новый вид тварей Ночи, которому, похоже, увеличение дня было не так уж страшно. Байки, на взгляд Дармона.
   Младший Вилдон беспокоил молодого князя явно гораздо больше, чем должен был бы, в отличие от старшего. Судя по молве, сэр Багрен созывает знамена и шлет письма во все баронства Палгинера с просьбой поддержать его. К счастью, пока - не слишком результативно. Вейг и Медас уже принесли клятвы верности Кламену, как и Толегер, сделавший это самым первым. Тейпалан пока медлил, правда, лишь из-за того, что барон Дарин Колгарт подхватил какую-то сильную хворь и метался в горячке, не в силах прибыть пред очи князя. Поговаривают даже, что старший сын сэра Дарина уже начинает примеривать на себя роль барона Тейпаланского...
   А вот бароны Гатенера и Норена не объясняли причин, по которым они не прибыли на поклон к Кламену. Слухи ходили о каких-то тварях, объявившихся на севере Гатенера, похожих и непохожих на тварей Ночи, что удивительно перекликалось с письмом Бенедикта Вилдона, находящегося сейчас, вроде как, недалеко от тех мест... По крайней мере, при дворе считали, что именно это забирало внимание сэра Вивана Лорье, барона Гатенерского. По поводу барона Норенского единого мнения пока не сложилось, и кое-где уже звучали шепотки, что сэр Багрен все же смог предложить что-то заманчивое сэру Клодвигу Мервеллу, тезке покойного князя.
   Было много и других разговоров, которые сэр Фесс тоже не обделил вниманием.
   О потоке беженцев из княжества Сиалем - якобы, эта зима принесла необычайно тяжелые Темные Ночи, продлившиеся даже спустя неделю после равноденствия.
   О разрушении крепости Биорхолл, за которым стояли степные орки, изрыгающие огонь.
   О крайне жарком лете, которое пророчили мудрецы из Глаза Мира, башни на западе. Судя по текущей погоде, пророчество вполне могло быть верным.
   О том, что князя Клодвига видели бродящим ночью за стенами замка с окровавленным мечом. Причем, одни клялись, что он звал своего сына, дабы покарать за узурпацию княжеского трона, другие - что покойный князь искал предателя сэра Багрена.
   О делегации орков, навестившей Норхолл несколько недель тому. Говорили, что наследник ее вождя был убит на тот момент княжичем Кламеном, якобы по причине того, что Кламен захотел стать князем еще и орды Зеленого моря. И теперь орки собирались с силами, дабы свершить кровную месть людям.
   Все эти слухи звучали отовсюду, смаковались, приукрашивались подробностями и передавались дальше. И единственная, кого они совершенно не интересовали, единственная, кто соблюдал траур по умершему князю, была княжна Маргарет. Дармон пытался добиться встречи с ней, но тщетно - девушка сидела в покоях, не показывая из них носа. Видимо, смерть отца здорово подкосила ее... да еще и смерть матери, которая, хвала богам, не так давно была опровергнута.
   Это, к слову сказать, тоже волновало жителей Норхолла. Некоторые считали, что княгиня Изабель, внезапно объявившаяся в замке Редфол, когда ее изуродованный труп уже был похоронен рядом с мужем, самозванка. И когда пришло известие о том, что Изабель, оставившая часть здоровья на пути к отцу, наконец, собралась с силами, чтобы вернуться, интерес к ней только возрос. Теперь из каждого угла слышались лишь пересуды, настоящая ли княгиня или нет, и какой она будет на месте регентши, принадлежащем ей по праву.
   Новость о возвращении матери даже вывела Маргарет из ее покоев. Сэр Фесс застал ее в один из дней за завтраком в тронном зале, на который регулярно приглашался. Девушка с вытянутым, заплаканным лицом и короткими светлыми волосами, была, на взгляд сэра Фесса, излишне худощавой и угловатой. Впрочем, возможно, возраст еще изменит ее.
   Дармон не преминул поприветствовать княжну поцелуем руки, на ощупь совершенно не такой, какая должна быть у молодой девицы, более жесткой и даже мозолистой.
   - Миледи, ваш отец описывал вас, как жемчужину Палгинера, - произнес сэр Фесс. - Но, как мне кажется, он слегка ошибался. Вы - драгоценность всего Намделара.
   Девушка покраснела, хотя упоминание отца явно смазало комплимент - глаза ее вновь наполнились слезами. Она выдавила кроткое "спасибо" и отвернулась, потянув платок к глазам.
   - Ты заставил мою сестру плакать, - процедил Кламен, сидящий рядом. На щеке его, наконец, не было пудры, тщетно пытающейся скрыть неблагородный синяк. Зато в глазах легко читалась неприкрытая злость на посла. - Я припомню тебе это.
   - Прошу простить мою неловкость, - поклонился сэр Фесс. - Я лишь сделал комплимент, не думая бередить воспоминания об утрате...
   - Довольно, - отмахнулся Кламен. - Иди на свое место и не зли меня. Сегодня Реярд не сможет тебя защитить.
   - Милорд регент не почтит нас присутствием? - удивился Дармон. Князь не счел нужным ответить.
   Сегодня состав компании князя за завтраком претерпел изменения. Реярда не было, да и обычно присутствующий первый меч армии куда-то запропастился. Впрочем, еще вчера Дармон видел его, выезжающего из крепости, а вот возвращения сэра Гаррета он не заметил. Остальной же набор весь был в наличии - сэр Торенс, мастер Хордел, первый советник Билиас, орчиха Хорана Каменный Молот. Кроме них за столом сидел также барон Толегера, расположившийся рядом с миледи Маргарет. Прачка, которой сэр Фесс относил парадный дублет, посетовала, что милорд Тайлем зачастил к ним, снуя туда-сюда между своим и княжеским замком. И то, как относительно молодой и не так давно овдовевший барон Толегерский старался оказывать знаки внимания княжне, не оставляло сомнений в причине частых приездов.
   К неудовольствию сэра Фесса, князь, похоже, благоволил Тайлему Хиделлу. Возможно, причиной тому были подарки, которые барон Толегерский регулярно привозил с собой, а может, велеречивость, которой он окутывал Кламена будто паутиной. Вряд ли это нравилось Реярду. Положение нынешнего регента вообще стало весьма подвешенным - похоже, он терял влияние на князя, а вскоре потеряет и должность, едва княгиня Изабель вернется в Норхолл. Как же все-таки вовремя сэр Фесс прибыл сюда...
   Едва завтрак закончился, Дармон встал со своего места и поспешил к княжне. Сэр Тайлем опередил его - он помог Маргарет встать из-за стола, подвинув ее стул и протянув руку. Правда, благодарности за это не добился - утрата тяготила девушку, заставляя забыть о манерах.
   - Миледи, - обратился к княжне сэр Фесс, игнорируя не слишком приветливые взгляды со стороны князя и барона Толегерского. - Позвольте мне принести извинения за неосторожные слова, сказанные мною ранее.
   - Не стоит, - улыбнулась Маргарет. - Это я должна быть сильнее, ведь вы всего лишь хотели сделать мне комплимент.
   - Быть сильными - удел мужчин, - заметил вставший рядом сэр Тайлем. - Женщинам же позволительна слабость.
   - Женщины ничем не хуже мужчин, - фыркнула княжна. Похоже, эти слова задели ее. - Подойдите к защите моего брата и попробуйте ей сказать, что она слабее вас, сэр Тайлем, и вы озадачите Реярда поиском нового барона для Толегера.
   Сэр Тайлем поджал губы, а сэр Фесс едва заметно улыбнулся.
   - Орки - дикий народ, - произнес Хиделл. - Не стоит сравнивать с ними людей.
   - От этого дикого народа люди переняли привычку мыться чаще одного раза в полгода, - заметил Дармон.
   - А кто вы, собственно, такой? - спросил сэр Тайлем таким тоном, будто в первый раз увидел такемгарца. - Я не замечал вас прежде. Неужели, вы один из тех грязных крестьян, что Реярд привел ко двору?
   Сэр Фесс позволил себе снова улыбнуться. Действительно, новый регент ввел в княжеский двор довольно много простонародья - торгашей, рыбаков, строителей, раздав им доходные должности. Притом, нельзя сказать, чтоб это плохо влияло на Палгинер - новые назначения стали приносить больший доход, чем был до них, да и пользы от простолюдинов было гораздо больше. Сэр Фесс даже раздумывал перенять этот опыт.
   - Нет, к вашему сожалению, я имею фамилию с гораздо более длинной и славной историей, чем тянется за вашей, - ответил такемгарец. - Я сэр Фесс из рода Дармонов.
   Дармон. Род героев, встречающийся в героических песнях, что няньки поют знатным детям. Сэр Фесс редко тыкал этим собеседнику, однако сейчас не удержался - спесивого Тайлема Хиделла, чей прадед был простым солеваром в том же Толегере, это должно осадить. Так и получилось - глаза барона сузились, а кулак сжался.
   - Сэр Фесс, значит... вы из Такемгара, да? Княжества, что ближе к варварам юга, чем к цивилизованным северянам?
   - О, поверьте, на юге говорят все с точностью наоборот - что северяне подобны диким животным, а южане - светоч цивилизации. Свой дом всегда ближе, чем соседский, - улыбка так и не сходила с лица Дармона, раздражая сэра Тайлема все сильнее.
   - Милорды, вы будто на поединке, так остры ваши слова. Думаю, я буду меж вами лишь помехой, - вмешалась Маргарет. - С вашего позволения, я удалюсь в покои.
   - Позвольте проводить вас! - тут же произнес сэр Фесс. Хиделл, открывший было рот, чтобы сказать то же самое, захлопнул его и зло взглянул на конкурента.
   Маргарет, естественно, это заметила. Навязывания сэра Тайлема ей не нравились, и она понимала, что если откажет такемгарцу, то барон непременно увяжется за ней. Потому, выдержав короткую паузу, княжна кивнула:
   - Буду благодарна вам, сэр Фесс.
   Дармон, одарив Хиделла сочувственно-презрительным взглядом, подставил княжне локоть.
   Они шли через коридоры Норхолла, и сэр Фесс молча выжидал, не нарушая молчания, установленного княжной. Как он и предполагал, гнетущая тишина приводила к гнетущим мыслям, и, чтобы отвлечься от них, Маргарет обратилась к нему с вопросом:
   - Что стало причиной вашего приезда в Палгинер, милорд? Из Такемгара сюда ведет длинная дорога...
   - Длинная и непростая, - согласился Дармон. - Долг перед князем Кристофом провел меня по ней. Мой сюзерен попросил разузнать, действительно ли вы так прекрасны, как о вас говорят?
   - И, увидев меня, что же вы ответите милорду Кристофу?
   Голос девушки остался спокойным и не по возрасту полным достоинства, хотя сэр Фесс краем глаза заметил смущение, легко коснувшееся ее щек алой краской.
   - Что злые языки посмеялись над ним, не передав и сотой части той красоты, которой Пятеро наградили вас, - тут же ответил Дармон.
   Случай помог сэру Фессу - за разговором они оказались у дверей гостевых покоев, которые определили для гостя из Такемгара.
   - Позвольте мне на минуту оставить вас, - попросил Дармон. - Мой сюзерен просил передать вам кое-что.
   Маргарет лишь кивнула. Ее щеки алели, будто заря.
   Князь Кристоф не расспрашивал Клодвига о вкусах и предпочтениях его дочери, в деловой переписке этому места попросту не было. Но он понимал, что отправить посла без подарков стало бы чем-то вопиющим. Потому, полагаясь на ум своего доверенного лица, князь выдал ему крупную сумму золотом для покупки подарка на его усмотрение.
   Ничего не стоило Дармону разузнать у челяди замка, чем жила молодая княжна. Ее пристрастия к оружию удивили сэра Фесса, пусть и не столь уж сильно - те же южане, с которыми он прожил довольно длительный срок, переняли у орков равноправие в военных делах. Расстройство вызвал лишь тот факт, что меч у княжны уже был, подаренный сэром Багреном. Вскоре сэр Фесс нашел альтернативный подарок - его собственная кольчуга, когда-то полученная его отцом от главы гильдии кузнецов пояса Савианеса. Старый цверг выковал ее сам из некоего металла, подобного которому Дармон больше не видел вживую, необычайно легкого и притом - крайне прочного.
   Расставаться с семейной реликвией было тяжело, однако служба государству и князю всегда стояла для сэра Фесса на первом месте. Он пришел с кольчугой к главному оружейному мастеру Палгинера, отвалил ему почти все имевшееся золото и попросил перековать кольчугу в тот размер, что подошел бы молодой княжне. Он даже помог мастеру Вингсану, ведь обычные методы работы здесь были неуместны. Разрез на ладони сэра Фесса, из которого он пожертвовал кровью, до сих пор болел, будто только что полученный.
   Когда сэр Фесс появился из своих покоев, неся на вытянутых руках бледно-серебристую кольчугу, глаза Маргарет, красные от многих дней рыданий, расширились и загорелись.
   - Что это? - спросила она восхищенно.
   - Это подарок милорда Кристофа для вас, миледи, - ответил Дармон, передавая кольчугу. Девушка осторожно взяла ее в руки, будто та грозилась рассыпаться.
   - Такая невесомая... и прекрасная.
   Крохотные звенья перетекали в ее ладонях, словно вода.
   - И, к тому же, очень прочная. Я слышал о цверге, облаченном в подобную кольчугу. Он сражался против рухл Наахар. Зверь понесся на врага во весь опор, пытаясь пригвоздить цверга к каменной стене, у которой тот стоял... от удара у рухл Наахар сломались рога, но на коже горного человека они не оставили и царапины.
   О том, что, по слухам, в туловище бедного цверга не осталось ни одной целой кости, мэр Фесс решил не говорить.
   Маргарет, недолго думая, тут же натянула кольчугу прямо поверх нежно-голубого платья. Дармон удовлетворенно отметил, что размер мастер Вингсан подобрал идеально.
   - Я буду носить ее постоянно, - вполне серьезно ответила княжна. - Спасибо вам, сэр Фесс.
   - Мне? - лукаво улыбнулся Дармон. - Я послужил лишь посыльным. Миледи, отблагодарите лучше милорда Кристофа.
   Итак, первый кирпичик был заложен.
  
   Темнота поглощала и без того порядком угнетенный разум сэра Уоллиса. Долгое время казалось, что о нем все позабыли - тьма подвала не знала смены дня и ночи, и палгинерец не мог понять, сколько он просидел в клетке, прежде чем кастелян поместья вспомнил о нем. Гильен спустился в подвал и поставил глиняную плошку с водой рядом с клетью. Он делал так еще дважды, пока до него не дошло, что плошка не пустеет не потому, что сэр Уоллис не хочет пить, а потому что стоит слишком далеко от клетки.
   Иногда мастер Гильен приносил еду. Объедки со стола, какие-то огрызки - и палгинерец был счастлив, вкушая их, будто сами Пятеро посылали ему трапезу. После этого он проваливался в беспокойную дрему. Уоллис старался уделять сну как можно больше времени, дабы не утомлять обессиленный разум. Иногда во время бодрствования из его единственного оставшегося глаза лились слезы, и Полгари не знал, почему.
   Через некоторое время в погреб начал спускаться безносый, и почти всегда он был столь пьян, что едва ходил. Дорогие одежды, в которые он облачился, пропитались запахами вина и пота, пятна на них множились день ото дня. Приходя к сэру Уоллису, безносый почти не мучил его, лишь изредка тыкал острием длинного, тонкого меча, грустно приговаривая, что делает это не по своей воле.
   Однажды мучитель спустился к нему с бурдюком вина. Он снова встал у клетки, обнажил меч и ткнул сэра Уоллиса, чтоб тот привычно вскрикнул.
   - Нет, не могу, - произнес безносый, опуская меч. - Это оружие не мое. И все вот это... ты раб, милорд солонина. Так ведь?
   Сэр Уоллис послушно кивнул. Нужно соглашаться, всегда соглашаться с безносым.
   - Сидишь в этой клетке... я тоже сидел когда-то. И меня тоже истязали.
   Сказав это, безносый сел прямо на пол, подогнув под себя ноги, и приложился к бурдюку. Красные потеки заструились из уголков его губ, обновляя пятна на дорогой шелковой рубахе.
   - Знаешь... знаешь... между нами все же есть отличие, - произнес он, напившись. Чуть подумав, он протянул бурдюк к прутьям клети. - На, выпей тоже.
   Крепленое вино сразу же ударило в голову изголодавшемуся сэру Уоллису. Вкус ему не нравился, но он не мог отказать безносому.
   - Я сопротивлялся, - продолжил бывший раб. - Всегда, с тех самых пор, как меня продали. Первый шаг я сделал в семь или восемь лет, уже не помню.
   Он взглянул на свои руки, на отсутствующие на них безымянные пальцы.
   - В детстве все чувствуешь острее, - говорил он, и сэр Уоллис, не имея выбора, слушал. - Эта боль... она гораздо сильнее, чем та, что была потом, на втором, третьем шаге... неважно. Все это не важно. Я говорил о наших с тобой отличиях. Кроме воли к свободе, отсутствующей у тебя, у меня было еще кое-что.
   Когда безносый снова приложился к вину, пауза получилась крайне затянутой. Бурдюк, кажется, совсем опустел к тому моменту, как заплетающийся язык бывшего раба вновь начал выводить нетвердую речь.
   - Мою волю к свободе подпитывало оружие в моих руках... да, милорд солонина. В мире, где уважают лишь сильных, оружие дарует надежду даже самым слабым... а у тебя надежды нет. Так ведь?
   - Да, - ответил сэр Уоллис безжизненным голосом.
   Безносый попытался снова приложиться к бурдюку - лишь пара капель достигла его языка. В ярости он отбросил емкость и достал из ножен на поясе кинжал. Сэр Уоллис весь затрясся - злость его мучителя всегда отзывалась болью палгинерца.
   - Я дам тебе надежду! - рыкнул бывший раб, вставая. - Послушай меня. Ты - воин. Может, ты уже не помнишь этого, я постарался, чтобы ты забыл. Твои руки были созданы для меча, ты многих убил в той жизни, что была у тебя раньше. Борись за нее, слышишь? За твою былую жизнь, за надежду, за свободу! Вот, держи.
   Кинжал просвистел в воздухе, звякнув о каменный пол внутри клети. Сэр Уоллис в страхе отринул от оружия.
   - Спрячь его, слышишь? - горячо заговорил безносый. - Никому не показывай, держи при себе. Ты узнаешь его, увидишь шанс, свою удачу. Ты - раб, и ты изменишь это, если проявишь волю! Не упустишь свой шанс! Я не упустил свой, и вот я стою перед тобой, уродливый, но свободный! Несломленный!.. Смысл моей жизни ушел, а свобода... свободу они не отняли... нет...
   Речь безносого становилась все неразборчивей, он шатался все больше. Наконец, он встряхнул головой и огляделся осоловелыми глазами, будто позабыв, где находится. Увидев свет, пробивающийся из оставленной открытой двери, он пошел на него, будто мотылек... и упал, не пройдя и пары шагов. По подвалу разнесся легкий храп.
   К тому моменту как безносый, что-то злобно бормоча, встал и, держась за голову, вышел прочь, сэр Уоллис уже спрятал оставленный им кинжал в куче гнилого сена, замещавшего в клетке постель.
   Когда через некоторое время безносый вновь спустился в подвал в не менее пьяном состоянии, чем в прошлый раз, о кинжале он не вспоминал. Впрочем, сэр Уоллис не был уверен в этом - бывший раб снова много говорил, только уже на незнакомом языке. Должно быть, эти резкие, быстрые звуки принадлежали какому-то южному наречию... Безносый что-то рассказывал сэру Уоллису, задавал ему вопросы, смеялся, а палгинерец лишь осторожно кивал, надеясь, что не прогневит мучителя.
   В тот день безносый снова уснул на полу, а Полгари рассматривал кинжал. Он лелеял его на руках, будто ребенка, трогал лезвие - поразительно острое, тут же прорезавшее истончившуюся кожу на пальце палгинерца. Едва храп безносого прервался, сменившись тихим бормотанием, кинжал вернулся под сено, а сэр Уоллис лег сверху.
   Темнота стала для пленника чем-то привычным, безмолвным другом, прикрывающим его от чужих взглядов. Ведь теперь от них было что скрывать - сэр Уоллис старался все свое время уделять кинжалу. Трогать холодную сталь лезвия и шершавую кожу рукояти, тренировать удары, прятать его в рукаве. Едва слух, ставший благодаря другу-темноте крайне острым, улавливал шаги за дверью подвала, кинжал пропадал или в лохмотьях одежды, или, все реже, на своем месте под соломой.
   Приятная тяжесть и прохлада, ощущаемая рукой, когда оружие покоилось в остатках рукава, придавала уверенности сэру Уоллису. Он уже даже не боялся, что Гильен заметит кинжал, ведь Темнота не была другом кастеляна. Войдя в подвал, он долго моргал и освещал себе путь масляной лампой, и все равно ничего не видел. В конце концов, Гильен начал вызывать у палгинерца лишь презрительный смех.
   Иначе дело обстояло с безносым. Сэру Уоллису даже казалось, что винные пары не выбили из памяти его мучителя утерянный кинжал, но он никак не показывал это. Если, конечно, не считать однотипных разговоров.
   - Ты должен бороться за свободу, милорд солонина. Вырывай ее зубами, вырезай ее сталью! Она должна снова стать твоей!
   Эти нетвердые слова, распространяющиеся в воздухе вместе с винным духом, вскоре стали приходить к сэру Уоллису даже во сне. В отличие от того, кто их произносил - бывший раб, какое-то время зачастивший с посещениями подвала, снова оставил Полгари со своими друзьями Темнотой и Сталью наедине.
  
   - Вы должны освободить эту комнату, - в который раз произнес мастер Гильен, глядя на безносого, растянувшегося на кровати. Все уважение в голосе кастеляна давно растерялось, сменившись слабо скрываемым презрением. Впрочем, гость всегда был столь пьян, что, кажется, и не замечал этого. Это слегка удивляло Гильена - как этот человек умудряется просыпаться уже в вдрызг напившимся?..
   - А я говорю - иди в зад Тасхагаллу! Или что там у вас, дракон?.. можешь и к дракону в задницу сходить, я не против!
   Произнеся это, безносый свесился с кровати и оросил пол рвотой, как и всегда, состоящей лишь из вина. Гильена даже посещала крамольная мысль - а нужно ли переводить запасы на гостя? Может, стоит лишь собирать отвергнутое его организмом вино и подавать его снова?..
   - Эта комната принадлежит моему господину, а он скоро прибудет. Я должен успеть убрать ее, и ваше присутствие этому никак не способствует!
   Безносый расхохотался.
   - Я так заблевал ее, - произнес он, отсмеявшись. - Что тебе проще будет пересилить твоего господина куда-нибудь еще, а это помещение переделать под свинарню.
   Мастер Гильен не мог не согласиться с этим. И все же...
   - Я пью все то вино, что должен был пить, если бы не стал рабом. Поимей уважение, преснорылый! Ох, сарсах ас нур...
   Гильен уже успел усвоить, что если гость начинал говорить слова с юга, то ничего толкового от него уже нельзя было добиться. И действительно, - пробормотав еще что-то, безносый упал лицом в кровать и совершенно неожиданно уснул. Как это вечно пьяное животное смогло победить в поединке первого меча армии?
   Конюх и садовник помогли мастеру Гильену переправить гостя в крохотную комнату, изначально для него и предназначенную, в то время как служанки, с ведрами и тряпками, принялись в спешке вычищать покои господина. По расчетам кастеляна, он должен был появиться здесь уже к концу этого дня... работы предстоит много.
   К полудню прибыла телега из Нойенова брода, ближайшего к поместью городка. Груженую двумя бочонками с вином, овощами и мясом, ее пришлось опорожнять при помощи каменщиков - все остальные люди Гильена были заняты наведением порядка. Благо, главный его нарушитель по-прежнему спал, в этот раз вино одержало над ним особо сокрушительную победу.
   Расчеты Гильена оказались верны - его господин въехал в ворота поместья перед самым закатом. Он прибыл в сопровождении оруженосца и четырех доверенных людей, всадников в тяжелой броне. Кастелян встретил его на пороге. Задачей мастера было задержать господина как можно дольше - служанки едва успели закончить уборку и теперь собирали инвентарь.
   - Приветствую, милорд! - отвесил низкий поклон Гильен. - Как ваша дорога? Не возникали ли трудности в пути?
   - Нет, все хорошо, - коротко ответил приехавший мужчина. Небольшого роста, не слишком крепкого телосложения. Доспехи, в которые он был облачен, явно тяготили его, шлем так и вовсе отсутствовал, позволяя легкому вечернему ветерку трепать редеющие каштановые волосы. - Как наши... гости?
   - Один сидит там, где ему и положено, - ответил Гильен. - Второй же... на мой взгляд, слишком многое себе позволяет.
   - Он уберется отсюда вместе со мной, - сообщил хозяин поместья. - Распредели пока людей по комнатам. Можешь не слишком утруждаться, и предоставить одну на всех.
   Мастер Гильен кивнул и попросил оруженосца и четверых всадников следовать за ним. В мыслях кастелян терзался в сомнениях - стоит ли пересечь этих пятерых с безносым гостем, чтобы задиристый нрав последнего заставил новоприбывших обнажить клинки и лишить старого Гильена докучливой проблемы... или все же продолжить терпеть свинство южанина и поселить новых гостей подальше от него?
   Хозяин поместья же прошел прямиком к двери в погреб. Отворив ее, он спустился вниз и постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.
   - Уоллис, ты тут? - спросил мужчина в доспехах.
   - Да, - ответил Полгари, успевший спрятать кинжал в рукав, пока открывалась дверь. Голос вошедшего казался ему одновременно и знакомым, и нет. По крайней мере, здесь, в подвале, он его точно еще не слышал.
   - Ты помнишь меня? - спросил мужчина в доспехах. Едва он шагнул вперед, покинув квадрат света, его лицо оказалось во власти Темноты, и сэр Уоллис вспомнил.
   - Да, я помню тебя. Ты - Гаррет Уолш, второй меч армии Палгинера.
   - Первый, - усмехнувшись, поправил Гаррет. - Ты умер, Уоллис, и должность освободилась.
   - Я не умер, - неуверенно произнес сэр Уоллис. Иногда он действительно в этом сомневался.
   - Пока еще нет, и мало кто знает об этом. Знаешь, этот южанин неплохо с тобой поработал. Я уже забыл, что ты можешь быть таких размеров. Поднимись.
   Полгари послушно встал. В голове его царило смятение - что, если Гаррет тоже будет пытать его за непослушание? Или, что гораздо хуже, позовет безносого?
   - Твои ноги дрожат, - заметил сэр Гаррет. - И воняешь ты хуже, чем выгребная яма. Ты выглядишь... униженным. Растоптанным. Помнишь, ты когда-то тоже выставлял меня таким? Помнишь, на том турнире?
   Память, в последнее время частенько игравшая злые шутки, с трудом, но напомнила Уоллису событие, которое имел в виду Гаррет. Летний турнир, проводимый в Стомгаре... на него съезжались многие, чтобы продемонстрировать владение мечом и копьем. Пятнадцать лет назад они вместе прибыли на турнир, неразлучные друзья. Вместе шли к победе, выказывая неплохие результаты в схватке на мечах... Гаррету несказанно везло, жребий выставлял против него юношей и старцев, позволяя одерживать победу за победой, у сэра Уоллиса же навык владения мечом всегда был безупречным.
   Оба палгинерца влюбились тогда в одну и ту же девушку. Дочь одного из самых мелких баронов княжества Стомгар, прекрасная миледи Кейт Уинни следила за мечниками гораздо внимательнее, чем за конными копейщиками, в отличие от остальных леди турнира. И даже отдала свой знак одному из них, молодому сэру Гаррету из Палгинера... как раз перед финальным боем, куда судьба вывела двоих друзей, дабы они сразились друг с другом за приз.
   О, как Уолш просил сэра Уоллиса поддаться, что он сулил за это... Полгари втоптал его в землю в первые же секунды, сорвал с руки тонкий шелковый платок, подарок от миледи Кейт, и вернул его владелице.
   Кейт и Уоллис поженились всего через месяц. Но счастье было недолгим - через год лихорадка унесла новоиспеченную леди Полгари.
   Воспоминания, пусть и блеклые, будто из чужой жизни, все же заставили слезу выкатиться из глаза сэра Уоллиса.
   - О, ты рыдаешь? - усмехнулся сэр Гаррет. - Не знал, что умеешь. Ничего, поверь, скоро слез будет еще больше.
   Уолш подошел к стене и снял с гвоздя ключ от замка узилища сэра Уоллиса. Рыцарь отворил клетку и вошел внутрь, оставив снаружи перевязь с мечом. Полгари забился в угол - сейчас снова будет больно.
   - Подойди ближе, - приказным тоном произнес сэр Гаррет.
   На дрожащих ногах сэр Уоллис сделал несколько шагов вперед. Он перерос бывшего друга на голову, но это было раньше. Сейчас бывший первый меч весь сжался и сгорбился, и коротышка Уолш взирал на него свысока.
   - Посмотри мне в глаза, - приказал сэр Гаррет. Полгари поднял взгляд... и тут же упал. Удар в челюсть оставил рану на подбородке и гул в голове. На пол клети упали первые капли крови.
   - Наверное, мне стоило отдохнуть с дороги, - говорил Уолш. - Выпить немного вина, расслабиться... только вот я ждал этого момента уже слишком давно, с того самого часа, как этот уродец в маске сообщил, что выполнил мою просьбу... встань.
   Полгари послушно поднялся. И снова упал, на этот раз не от удара кулака, лишь от пощечины.
   - Я ненавижу тебя, Уоллис. Ты не только отнял у меня Кейт, ты... ты убил ее. Она умерла из-за тебя.
   Сэр Гаррет что-то говорил ему, Уоллис не слушал. Его обострившийся слух улавливал кое-что другое - звон стали, доносящийся откуда-то снаружи, слишком тихий, чтобы рыцарь в клетке, упивающийся собственными словами, услышал его. Звуки боя продлились недолго...
   Полгари застонал - сэр Гаррет вновь приказал ему встать, Уоллис не услышал, за что получил удар латным сапогом в живот. Когда алые всполохи в глазу измученного мужчины утихли, Темнота открыла для него лицо безносого. Он стоял у дверного проема, с двумя короткими клинками, обагренными кровью, в руках. Сэр Гаррет не видел его, Уолш стоял спиной ко входу и все его внимание занимал старый друг.
   - Я же сказал тебе встать, - сказал новый первый меч армии. - Иначе будет хуже.
   Сэр Уоллис не видел, чтобы безносый открывал рот. Однако его голос звучал в голове Полгари.
   "Не упусти свой шанс! - говорил он. - Борись за свободу!".
   - Вставай! - взревел Уолш, снова ударяя ногой. В этот раз сэр Уоллис выплюнул кровавый сгусток. Оперевшись на локти, он начал подниматься, слушая голоса в голове. Голос безносого, голос Темноты... и ободряющий голос Стали, спрятавшейся в его рукаве.
   - Вот так, боров, вот так... - кивал сэр Гаррет. - О Пятеро, тебя и боровом-то теперь не назовешь...
   Сэр Уоллис встал и, расправив плечи, взглянул в глаза Уолша. Что-то в этом взгляде не понравилось сэру Гаррету, он замахнулся для нового удара...
   Темнота скрыла Сталь, выскользнувшую из рукава. Но она не смогла спрятать звук - влажный звук, с которым Сталь вошла в горло бывшего друга. Его глаза, округлившиеся больше от неожиданности, чем от боли, уставились на сэра Уоллиса. Решительное движение рукой, и голова Уолша откинулась на бок, обнажая огромный разрез, оставленный бритвенной остроты лезвием.
   - Молодец, Уоллис, - произнес безносый. На этот раз, вроде бы, не в голове Полгари. - Теперь мы действительно похожи. Как тебе вкус отвоеванной свободы?
   Вкус свободы для Уоллиса был соленым из-за крови сэра Гаррета, залившей все лицо. Полгари облизнулся. В голове его стоял звон, мысли путались и мешались. И самая странная из них вдруг оказалась на языке.
   - Как тебя зовут?
   В этот раз безносый назвал свое имя.
   - Дейрем. Меня зовут Дейрем.
   Глава 15.
   "Левая рука" покинула Тимгони следующим утром. Тагоб посоветовал Лиарне хорошенько отоспаться в укрепленном человеческом городе, и та послушалась. Впереди воды Каменного моря, и кто знает, когда теперь отдых снова будет безопасным.
   На рассвете Тагоб вывел корабль на большую воду. Цепь, защищающая Тимгони с моря, снова опустилась и поднялась обратно, едва корабль проплыл над ней. Лиарна задумчиво смотрела на воду, стекающую с огромных звеньев.
   Наемники, занявшие весла, дали существенную прибавку к и без того высокой скорости корабля. Тагоб уверял, что через шесть суток они пересекут море Камней и еще через пять доберутся до амад Наахар, если не случится что-то непредвиденное. Это, конечно, было хорошо, однако столь короткий срок на тренировки удручал Лиарну. Что это - менее чем две недели на то, к чему обычно готовятся всю жизнь?..
   - Нужно больше времени, - слабый голос Рунара поддерживал волнение в дочери Тастарра. - Его слишком мало. Ты не будешь готова.
   Пришлось увеличить продолжительность и без того изнурительных тренировок. Теперь Лиарна продолжала учиться смертельным танцам с копьем и после заката, под строгим присмотром луны и звезд, сменявших Рунара. Орчихе хотелось верить, что это предки наблюдают за ней.
   - Отец, придай твердость моей руке, - бормотала девушка, делая очередной выпад.
   Три дня пути из Тимгони "Левая рука" прошла без происшествий. За все это время ей встретилась лишь одна рыболовецкая лодчонка людей, отошедшая далеко от дома. Видимо, орда моря Камней перестала стращать соседей частыми набегами, и те расхрабрились, став заплывать дальше обычного. Хороший ли это знак?..
   Вскоре кораблю пришлось сделать крюк, дабы отойти подальше от берега. То тут, то там из воды торчали острые скалы, на которых гнездились крикливые чайки. Здесь легко было напороться на один из скрытых водой рифов, за которые море Камней и получило название, и Тагоб, давно не ходивший по этим местам, рисковать не стал.
   Когда до конца владений камнеморцев оставался всего день, их представитель все же встретился зеленоморцам. Небольшой однопарусный дромон, в полтора раза меньше, чем "Левая рука", весьма неожиданно выскочил из-за одной из скал. На конце мачты его ветер трепал стяг с четырьмя серыми треугольниками на темно-синем фоне.
   - Камнеморцы, - сплюнул Тагоб. - Где один, там будут и остальные. Нужно остановиться.
   Маленький кораблик лег на параллельный курс, пока "Левая рука" тормозила. С борта корабля орды Каменного моря за палубой корабля-соседа наблюдал коренастый орк с боевым молотом, зажатым в руке.
   Когда "Левая рука" бросила якорь, с корабля камнеморцев протянулся длинный трап, по которому капитан корабля взошел на борт.
   - Орда моря Камней приветствует орду Зеленого моря! - хрипло произнес он, обводя взглядом находящихся на верхней палубе. Лиарна, Тагоб, Рунар и пара орков-наемников - вот и все, кто предстал пред ним. - Кто капитан вашего корабля?
   - Я, - вышел вперед Тагоб. - Тагоб Песчаный Дом. Кто говорит со мной?
   - Ребраг из рода Опаленных, - Тагобу это ничего не сказало. Из всей орды Каменного моря он знал лишь имя рода их вождя, которое носил и Гордар - Железный Рог. - И что же тебе нужно в этих водах, Тагоб Песчаный Дом?
   - Мы следуем в амад Наахар, - с готовностью ответил орк. - Дабы одна из нас прошла священный обряд и вступила в бой с рухл Наахар.
   - И кто же это? - вскинул иссеченную белыми линиями бровь Ребраг.
   - Я, - сделала шаг вперед Лиарна, чуть наклонив голову. Она находилась в землях другой орды и должна была соблюдать приличия. - Лиарна Могучая Длань.
   Опаленный смерил ее заинтересованным взглядом.
   - Дочь Тастарра? - спросил он. - Как там поживает наш мальчик, Гордар? Верно ли служит вождю?
   "Весть о смерти Тастарра еще не добралась сюда" - облегченно подумал Тагоб. Его лицо тут же вытянулось и побледнело, когда Лиарна опередила его с ответом.
   - Твой мальчик Гордар нарушил клятву и убил моего отца! - выпалила орчиха.
   Улыбка бесследно покинула лицо Ребрага.
   - Это невозможно, - произнес он, крепче сжимая молот. - Ты лжешь! Гордар давал клятву защиты, и я был одним из свидетелей!
   - Орки никогда не лгут. По крайней мере, те, для кого что-то значит их честь. Сын вашего вождя нарушил клятву, обесчестив себя и всех, кто ему свидетельствовал, - резко ответила Лиарна.
   - Это правда, - нехотя вставил свое слово Тагоб. - Гордар убил не только тагшара, но и наших старейшин.
   Ребраг отступил назад, словно пытаясь уйти от ранящих его слов.
   - Я... я должен немедленно доложить вождю... - пробормотал он. - Вы поплывете со мной и сами скажете Нумару Железному Рогу, что его сын... его сын...
   Ребраг не смог договорить, вместо этого он отвернулся и зашагал обратно на свой корабль. Традиции были сильны у орды моря Камней, сильнее, чем у орды Зеленого моря, и предательство клятвы Защиты считалось самым страшным, что мог свершить орк.
   - Нам придется последовать за ним, - произнес Тагоб, обратившись к Лиарне. - Не знаю, сколько мы времени потеряем, и чем это обернется для нас...
   - Я не могла промолчать, - твердо ответила орчиха.
   "Левая рука" вновь расправила паруса и двинулась вслед за камнеморским кораблем прочь от берега. Туда, где границу с океаном отмечала Россыпь Тамгаба - архипелаг каменистых островов, принадлежавших орде и являвшийся их домом. Чтобы попасть туда, "Левой Руке" пришлось лечь на путь, мало чем отличающийся от обратного.
   Орда моря Камней процветала, это стало понятно при приближении к островам. Уже через полдня пути "Левой руке" начали встречаться другие корабли, в основном - рыбацкие шхуны, но попадались и дромоны, один из которых не уступал кораблю зеленой орды ни веслами, ни парусами.
   - Я слыхал, что последние годы камнеморцы все больше торгуют с людьми, чем грабят их, - сообщил Тагоб, глядя на упражнения Лиарны. Корабль вел его помощник, один из наемников, когда-то командовавший малой галерой. - Видимо, благодаря этому мы беспрепятственно попали в Тимгони. А Гордар уверял, что его отец ни за что бы не поддержал союз Тастарра с людьми...
   - Лишний повод убить клятвопреступника, - процедила Лиарна, делая выпад.
   - Побольше спокойствия, девочка, - скрипуче попросил Рунар, сидящий рядом. - Ты должна быть невозмутима. Кипящая кровь погубит тебя в бою с рухл Наахар.
   Корабль Ребрага все шел вперед, и "Левой руке" оставалось лишь следовать за ним, даже когда ночь опустилась на водную гладь. В последних лучах заходящего солнца Тагоб заметил полоску суши впереди. В то же время Ребраг ускорил свое судно.
   К Россыпи Тамгаба корабли прибыли к самому закату. Тагоб разбудил свалившуюся от усталости прямо на палубу Лиарну легким прикосновением к плечу. Орчиха дернулась, будто ей снился кошмар. Впрочем, возможно, так и было.
   - Мы приплыли, Лиарна. Пойдем.
   Причалы Жемчужины, главного острова Россыпи, были полны судами, и "Левой руке" пришлось бросить якорь в море. Корабль Ребрага же, шедший первым, успел занять единственное свободное место.
   - Когда мы доплывем до острова, вождь Нумар уже будет знать все, - сообщил Тагоб, делая мощные гребки веслами на небольшой шлюпке. Кроме него в ней присутствовала лишь Лиарна. - Что будет ждать нас, когда мы ступим на Жемчужину?..
   - Меня больше беспокоит оставленный корабль, - ответила Лиарна. - И наемники на нем.
   - Они не рискнут украсть его здесь, рядом с флотом орды Каменного моря, - чуть улыбнулся Тагоб. Он не стал рассказывать дочери Тастарра о том, что наемники теперь считают ее своим вождем. Еще не время. - Проще сразу выброситься за борт с камнем на шее.
   - Хотелось бы думать, что ты прав, - вздохнула молодая орчиха.
   Когда лодка добралась до берега, ее пассажиров уже ждали. Несколько вооруженных орков встретили их с обнаженным оружием.
   - Вождь Нумар ожидает вас, - сообщил один из них, старый орк с почерневшей кожей и снежного цвета волосами.
   Камнеморцы обступили зеленоморцев кругом и повели вперед, через широкие улицы города к противоположному берегу.
   Там, у каменистого обрыва, нависшего над водами океана, стояло двое. Один из них обернулся к подошедшим, и сердце Лиарны бешено заколотилось в груди - на секунду она подумала, что перед ней стоит отец. Столь же высокий, имеющий те же будто выточенные в камне черты лица, могучие руки, сравнимые со стволами деревьев. Но это был не Тастарр. Серебро в волосах его просыпала луна, а не возраст, страшного шрама, повредившего глаз, не было. Да и в общем лицо не имело тех следов возраста и боев, что собрал за свою жизнь Тастарр.
   - Дангар! - выдохнула Лиарна, признав брата.
   Когда Дангар только покидал Зеленый остров, дабы стать защитой Нумара Железного Рога, он был еще мальчишкой, угловатым и худощавым, пусть и ловким и сильным. С тех пор старший брат Лиарны вырос на голову, стал шире в плечах едва ли не в два раза и, судя по порядочно отросшим волосам, успел жениться. О скольком им надо поговорить... только не сейчас. Сейчас Лиарну привели к другому орку, тому, что стоял рядом с Дангаром.
   Нумар, а это был без сомнения он, ростом был с саму Лиарну, и ее брат смотрел на него свысока. При этом, вождь орды моря Камней был шире в плечах, из-за за чего казался квадратным, кожа его имела оттенок более темный, а волосы наполовину поседели. Нумар напоминал валун, жесткий и непоколебимый, и его лицо, когда он повернулся к пришедшим, лишь усилило сходство. Клыки вождя были длиннее, чем у любого орка, когда-либо виденного Лиарной, нос расплющен, а насечек над правой бровью имелось столько, что они заползали на соседнюю левую. Невольно Лиарна почувствовала уважение к вождю каменноморцев.
   - Лиарна, дочь собрата моего, - чуть наклонил голову Нумар. Тагоба он будто и не заметил. Дангар же так и вовсе не поприветствовал сестру, хотя во взгляде его и не было холода.
   - Я явилась не одна, вождь Нумар, - заметила Лиарна. На миг в глазах камнеморца пробежало что-то странное, напоминающее и презрение, и восхищение одновременно. Нумар криво ухмыльнулся и произнес, так и не обратив лицо на мужчину-зеленоморца:
   - Тагоб Песчаный Дом. Тебе я тоже рад здесь.
   Тагоб отвесил легкий поклон, не проронив ни слова.
   - Итак, какие новости вы принесли с юга? - спросил Нумар. Он был безоружен, но пальцы его словно что-то искали на поясе сбоку. Рука Дангара же лежала на укороченной рукояти боевого топора. Неужели, если потребуется, он применит его против собственной сестры?..
   Применит не колеблясь, если того потребует клятва защиты.
   - Великий вождь, мы... - начал было отвечать Тагоб. Нумар прервал его:
   - Я говорю не с тобой. Лиарна Могучая Длань. Скажи мне, что случилось в твоем племени?
   Тагоб прикрыл глаза. Сейчас его жизнь, как и жизнь всех на "Левой Руке" зависит от слов молодой орчихи. Если хотя бы одно из них окажется неверным...
   Лиарна, глубоко вздохнув, заговорила.
   Она рассказывала все, не добавляя и не приукрашивая, с самого начала - переписки ее отца с князем Палгинера. Она говорила и говорила, а Нумар и Дангар слушали ее, ни разу не перебив. Они узнали о визите Зеленой орды в людское княжество, о ранении и смерти ее брата, об отплытии на Зеленый остров и убийстве ее отца и старейшин, о побеге Лиарны с горсткой ордынцев и решении стать рухл одар... Когда орчиха закончила, солнце уже поднималось над океаном.
   - Мой сын... - медленно произнес Нумар, опуская глаза. Ладони Тагоба похолодели. - Девочка, - Железный Рог обратился к Лиарне необычайно ласково, мягкость в его голосе, казалось, удивила даже других каменноморцев, все еще окружавших их. - Ты ведь понимаешь, что выйдя против Гордара там, у Зала Совета, ты нарушила одну из традиций? Рухл одар неподсуден обычными орками.
   - Да, великий вождь, - Лиарна опустила голову. - Знала. В один день я потеряла почти всю семью, и жажда мести двигала мной. А она не знает традиций.
   Нумар промолчал, и тишина звучала для Тагоба приговором. Когда вождь орды моря Камней заговорил снова, мягкость не оставила его голос.
   - Я знал о том, что твой отец общается с Палгинером, Гордар говорил мне. Он тайно посылал весточки, что уже можно считать нарушением клятвы, пусть и непрямым. Мне это не нравилось, я просил сына прекратить, но он не слушал. Он искал во мне помощника, дабы вразумить Тастарра, силой, если потребуется. То, что он писал прошлым летом, его несдержанность... я могу поверить, пусть и с трудом, что он убил своего тагшара.
   Вздохнув, старый орк продолжил:
   - Я не могу вернуть твоей утраты и возместить потерю. В иной ситуации я бы и не стал этого делать, но мой сын... Гордар... нарушил клятву защиты. Это святейшая клятва, и он опозорил не только себя, но и всех, кто поручился за него. Меня, командующих моих Рук, мою собственную защиту... всех, кто слышал его слова. Хоть он и мой сын, он должен ответить за это. Почему твоя орда поддержала его?
   - Он рухл одар, - пожала плечами Лиарна. - Кто бы осмелился выступить против него?..
   - Ты осмелилась, - грустно улыбнулся Нумар. - Значит, ты плывешь в амад Наахар ради мести?
   - Да, - кивнула Лиарна. И, подумав, добавила. - И ради своей орды. Я не могу допустить, чтобы ее вел клятвопреступник.
   Нумар смежил веки. Он стоял с закрытыми глазами, и Тагоб гадал, что будет дальше.
   - Клятвопреступник... - повторил Нумар. - Если ты увидишь Гордара снова, передай ему, что он больше не Железный Рог. Я отрекаюсь от него, как от клятвопреступника, и лишаю имени рода. Да будет так.
   Вождь орды моря Камней повернулся к морю.
   - Дангар. Ты - один из лучших моих воинов и верно служишь мне. Я не могу отпустить тебя с сестрой, ведь ты дал мне клятву... но ты можешь хотя бы проводить ее на корабль.
   Дангар кивнул и подошел к Лиарне. Его глаза, так похожие на глаза отца, пробежались по ее лицу, и впервые он улыбнулся.
   - Пойдем, сестра. Нам нужно спешить - негоже оставлять тагшара надолго.
   Как бы хотелось Лиарне, чтобы путь назад к лодке занял хоть немного больше времени. Дангар никогда не был слишком разговорчивым, однако, едва Нумар остался позади, орка будто прорвало. Он рассказал, что не так давно женился, и у Лиарны уже есть славный маленький племянник, крепкий и сильный. Через два месяца, когда ему исполнится год, его назовут в честь деда - Тастарром. И он будет ждать встречи с тетушкой, для которой дом Дангара здесь, на Жемчужине, всегда открыт.
   - Только... только отомсти за отца. И за Дамлора, - враз посерьезнев, сказал старший брат, когда короткая дорога вывела их к причалам. - Я бы сам сделал это, если бы тагшар отпустил меня. Он относится ко мне почти как к сыну... и потому доверил свою дочь. Я не хочу, чтоб у Нумара было два сына-клятвопреступника. Духом я с тобой, сестра моя.
   - Я обязательно отомщу, - обняв его, тихо произнесла Лиарна. - Клянусь нашими предками, Дангар. Отомщу.
  
   В Вирен Бенедикт и Римаз вернулись спустя полтора дня. Весточку в Норхолл удалось отправить в небольшом городке, находящемся уже за границей княжества Стомгар. Оттуда десятник прихватил несколько птиц на случай, если ему понадобится снова отослать отчет. За время отсутствия Бена Тогг и Шейн успели выкопать порядочных размеров яму на небольшом холме рядом с крепостью - одно из распоряжений десятника, отданное перед отъездом. Орудовавший лопатой почти весь день Тогг перенес это со смирением, а Шейн только и делал, что бормотал:
   - И зачем это? Сбросили бы тела в болото, и всего делов. Трясина сделает все как надо, да, здоровяк?
   Но Тогг только скалился, впрочем, как и всегда.
   Бенедикт и Римаз присоединились к ним в их скорбном деле, немного отдохнув после дороги. При виде десятника, копающего наравне с ним, Шейн тут же сменил тон.
   - Негоже милорду копать вместе с нами, простыми солдатами, - сказал он заискивающе.
   - Я не милорд, - коротко ответил Бен.
   Тела начали перетаскивать на следующий день, отперев склад на рассвете. Пришлось снова обмотать лица тряпками, пропитанными вином. Командующего острогом удостоили чести отдельной могилы.
   На похороны пришлось потратить весь день. Обряд прошел в тишине, никто не знал, что нужно говорить, или не хотел этого делать. Засыпали братскую могилу почти перед самым закатом.
   Шагая обратно в острог, Бенедикт обратился к Римазу:
   - Как считаешь, что произошло? Почему мы нашли все трупы на складе, а не в казарме, где явно произошло нападение? И где та тварь, что сотворил кастелян? Неужели она одна расправилась с целым гарнизоном?
   - Не знаю, - Римаз единственный, кто не относился к десятнику, как к старшему по званию, частенько опуская какое-либо обращение. Впрочем, Бен позволял это. - Мы нашли немного крови в казармах... Все выглядит так, будто первое нападение было совершено на сонных солдат среди ночи прямо в их постелях. Проснувшись, они побежали прочь, отперли ворота... И что-то заставило их вернуться, забиться на склад, где они и погибли.
   - Уж явно не одна вшивая тварь, - прогудел Тогг. - Я убил позапрошлой зимой двоих. В одиночку они не так опасны, как стаей.
   - Когда мы приехали сюда, ворота были лишь чуть-чуть приоткрыты, - заметил Бен. - Это не похоже на попытку сотни бойцов покинуть острог. Скорее, вышел кто-то один.
   Шейн поежился, а Римаз заговорил, и в голосе его слышна была сталь.
   - То, что написал кастелян - бред. Человек не может стать тварью Ночи. Скольких они кусали, сколько раз кровь смешивалась в пылу боя... и ничего.
   - Что-то же убило всех этих людей, - произнес Вилдон.
   - Я сказал, как все выглядит, - в голосе Римаза добавилось раздражение. - Как все было на самом деле, я не знаю. Вполне возможно, что кастелян, получив мешок золота, написал этот свой дневник. Затем, в оговоренную ночь, открыл ворота острога, впустив в него отряд врага, который всех ребят и перерезал. А потом перетащил тела, чтоб все выглядело позагадочней. Труп кастеляна, кстати, мы так и не нашли.
   - Такое тоже возможно, - поскреб щеку Бенедикт. - Тогда почему острог остался пустым? Куда делся отряд, перерезавший гарнизон? Дозорных, которые должны были заметить приближающийся отряд и поднять тревогу, тоже подкупили? И следы боя тщательно убрали? В Вирене была бойня, не битва.
   - А ты не так глуп, парень, как должно быть в твоем возрасте, - ухмыльнулся Римаз. - На эти доводы мне нечем ответить.
   В эту ночь, как и в предыдущие, дежурили по двое, разделив время после заката пополам. Бен скрипел зубами - ну что это за отряд из четырех людей? До подхода подкрепления, которое он запросил в письме, ему придется с этой жалкой горсткой удерживать острог, до того вмещавший сотню бойцов. Вряд ли, конечно, Стомгар неожиданно решит напасть на Палгинер в этих местах, да и Бенедикта пугали не солдаты соседнего княжества. Дневник кастеляна не давал ему покоя.
   "Таггер получил ранение, оступившись вчера вечером на стене и сверзившись вниз на пустую бочку. Это очень удачно, ведь кровь твари еще свежа, и мои реагенты... стоит смешать это и попробовать обработать раны бедного Таггера. Возможно, мне удастся исцелить его с закатом, как исцелялась каждый раз тварь".
   "Таггер не выжил. Я натер его раны пастой, которую сделал, и с закатом они затянулись. Это не спасло беднягу - он умер, притом в мучениях, судя по крикам. Я предъявил результаты командующему Сивану, и он все равно остался доволен. Он пообещал мне предоставить еще одного подопытного".
   "Сегодня командующий Сиван в тренировочном бою ранил Йогена, разрубив ему плечо. Вот и новый подопытный. Я кое-что изменил в составе, паста стала более густой, сменила цвет и запах. Буду наносить ее, когда солнце уйдет за горизонт".
   "Йоген остался жив, его раны затянулись перед самым рассветом, до того он метался в горячке и долго кричал. Но... я не верю глазам! На заре он встал, как ни в чем не бывало, и отправился в казарму".
   "Вечереет. Йоген ведет себя странно. Он раздробил кисть Олуру, зажав ее в двери. Речь Йогена становится невнятной, а действия - дергаными. Он обнаружил в себе силу, которой не было раньше, и... я не уверен, но, кажется, на солнце от него начинается куриться легкий дымок. Не такой сильный, как от тварей Ночи, но... я не знаю, что думать".
   "Крики разбудили ... ночи. Я ранен - эта новая тварь выгрызла мне кусок ... Йоген, это он!.. это точно... Командующий Сиван смог отбить меня ... заперлись в ... Сиван у себя, я сижу перед ... и пытаюсь набраться смелости. Рана убьет меня, если не... я... попробую остатки... добавлю еще...".
   Последние строчки смазались и были залиты кровью, лишь некоторые слова Бенедикт смог разобрать, и теперь они не выходили из головы. Тела кастеляна так и не нашли, хотя он, вроде бы, заперся в покоях вместе с командующим. При этом, когда отряд прибыл, дверь в землянку была уже открыта. Где он?..
   Вой, разрезавший ночную тишину, заставил Вилдона вернуться из мыслей в реальность. Он невольно поежился и завертел головой, пытаясь понять направление, откуда исходил звук. Ветер, гулявший по болотам, играл злую шутку - вой то приходил откуда-то сзади, то будто бы прямо из-под стены...
   - Ты что-нибудь видишь? - спросил Бен у Тогга. Они дежурили вдвоем в первую половину ночи, курсируя лишь по стене с воротами. Остальные три стороны острога прикрывали непролазные болота, и потому не так уж и нуждались в надзоре.
   - Нет, - пробасил Тогг. Его перекошенное лицо впервые показалось Бенедикту не пугающим, но испуганным. Гигант вытянул из-за спины топор, Вилдон же достал лук. Оружие в руке придало ему толику спокойствия.
   - Что здесь забыли волки? - спросил, не ожидая ответа, Бен.
   - Это не волчий вой, - все же ответил Тогг. - Так воют твари Ночи. Так уже было, когда мы ночевали здесь в первый раз. Вы тогда были в отъезде.
   - Почему не доложил? - спросил Бенедикт, напряженно вглядываясь в темноту.
   - Потому что сейчас конец апреля, равноденствие миновало. Тварей Ночи здесь не должно быть.
   Словно насмехаясь на Тоггом, вой раздался вновь, и Бену показалось, что тот, кто издавал его, был совсем рядом - в ушах зазвенело от надрывного голоса неизвестного существа.
   - Шейн пересказал тебе, что было написано в дневнике кастеляна? - Тогг родился и вырос в мелкой деревне, чудом спасшейся во время первых Темных Ночей, и не умел читать.
   - Нет, - покачал головой здоровяк. - Я знаю только, что здесь творилось что-то нехорошее.
   Вилдон осторожно свесился со стены и заглянул в темноту. Этой ночью луна изволила спрятаться за низкими облаками, и света было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, но Бену показалось, что он заметил движение внизу. Он отпрянул и утер рукавом холодную испарину на лбу. Следующим движением он достал стрелу.
   - Мы же закрыли ворота? - на всякий случай переспросил десятник. Закрыли. Он сам опускал засов.
   Вой больше не повторялся, и страх начал понемногу проходить. К концу смены, когда к ним на стену поднялся Римаз и трущий глаза Шейн, Бенедикт уже успел расслабиться и корил себя за проявленный страх. Скорее всего, это был какой-нибудь старый волк-бирюк, ушедший из стаи и прибежавший сюда умирать. В полудне пути на Стомгар начинался небольшой лес, где волки наверняка водились...
   Вдруг, вой раздался снова. И в этот раз к нему присоединился еще один, более высокий и визгливый. Шейн тоненько заверещал.
   - Что это? - нахмурился Римаз. - Не похоже на волка.
   - Это тварь Ночи, - ответил ему Тогг убежденным голосом.
   - Точно? - вскинул бровь Римаз. - А не дед-фарадет, ворующий непослушных детишек? Или, может, болотница? Равноденствие давно минуло, все твари ушли обратно на север.
   Уверенность старого инструктора передалась и остальным, тем более что вой оборвался и больше той ночью уже не возвращался.
   Сон Бенедикта был пронизан беспокойством, он то и дело просыпался от кошмаров. Ему казалось, что труп командующего Сивана все еще здесь, в комнате, которую Вилдон занял, стоит в углу и смотрит на него, а из сердца его по-прежнему торчит рукоять кинжала. Под самый рассвет усталость все же взяла свое, а может, разум молодого человека перегрелся ночным страхом настолько, что попросту отключился. Бен уснул тяжелым сном без сновидений.
   Утром Вилдона разбудил Шейн, трясущий его за плечо.
   - Там... там... - только и мог выдавить он, указывая на дверь.
   Бен вскочил, и, выхватив меч, выскочил наружу, щурясь от уже поднявшегося солнца.
   - Оденьтесь, милорд, - хмурый Римаз, ждущий его снаружи, впервые обратился к Вилдону уважительно. - Спешить уже некуда.
   Разум, еще не проснувшийся, постепенно начинал работать, и Бенедикт понял, что выбежал из землянки в одном нательном белье. Возвращаясь обратно, он смерил нехорошим взглядом Шейна, однако злость на него тут же успокоилась, когда он заметил мелкую дрожь, пробравшую горбатого.
   Одевшись, Бен вышел на свет повторно. Снаружи уже ждал весь крохотный отряд.
   - Вам нужно это видеть, милорд, - произнес Римаз и повел десятника к воротам острога.
   - Мы вышли наружу, чтобы проверить кое-что, - говорил на ходу старый инструктор. - Уже на рассвете, разумеется. Проверили на свою беду, вон, этого горбатого труса страх до сих пор не отпустил... и, вернувшись, обнаружили кое-что еще.
   Они вышли наружу, и Римаз, обернувшись, указал крючковатым пальцем на ворота:
   - Взгляните.
   Бенедикт повернулся в указанную сторону, и ночной страх пронзил его с новой силой. Молодой Вилдон постарался тут же взять себя в руки.
   На обоих створах ворот зияли глубокие канавы, оставленные чем-то острым и сравнительно длинным, по четыре с каждой стороны. Вчера их не было.
   - Вы видели того, кто сделал это? - спросил Бен, моля Пятерых, чтобы дрожь не проявилась в голосе.
   - Нет, - покачал головой Римаз. - И звуков сопутствующих не было. Это еще не все, пойдемте дальше.
   Они двинулись по маршруту, который успел опостылеть им днем ранее, ведь палгинерцы шагали по нему не менее четырех дюжин раз. Они шли к холму, в котором покоился гарнизон Вирена. И, когда отряд взошел на него, челюсти Бенедикта сжались.
   Братская могила, которую они засыпали уже на закате вчерашнего дня, теперь была разрыта. Ошметки тел валялись вокруг, не всех - на дне еще было достаточно подгнившей человечины, перемешавшейся с землей. На тех изувеченных частях тел, что валялись на земле, были отчетливо видны свежие следы страшных зубов, не похожих на челюсти обычных животных.
   - Рыли пальцами, - произнес Римаз, присев на корточки перед краем ямы. - Или чем-то похожим, судя по следам.
   Бенедикт и сам это видел.
   - Ну, и что же мы будем делать с этим, милорд? - спросил Римаз, делая ударение на последнем слове.
   Глава 16.
   К неудовольствию Кламена и барона Хиделла, Маргарет стала регулярно покидать покои, дабы проводить время с сэром Фессом. Такемгарец беседовал с ней, играл в башни и армии и учил обращению с мечом, вместо покинувшего крепость сэра Багрена. Стиль южанина больше подходил хрупкой девушке, вернее, один из стилей, которыми он владел. Маргарет стала свидетельницей короткой дуэли между Дармоном и стражником ее брата, позволившим себе нелицеприятное высказывание о госте. Сэр Фесс не убил его, лишь поставил на колени и заставил извиниться.
   - Это ничего, - улыбался княжне такемгарец. - Я привык, что меня часто оскорбляют из-за моей слишком южной внешности.
   Его смуглая кожа и отличный от привычного Маргарет разрез глаз действительно смотрелись в Норхолле необычно, и это казалось девушке интересным.
   - Скажите, сэр Фесс, - спросила она однажды, когда они прогуливались по княжескому саду, где раньше княжна гуляла с отцом. - А у милорда Кристофа такие же глаза, как у вас?
   - Какие? - белозубо улыбнулся Дармон. Он всегда улыбался, по крайней мере, с ней.
   - Форма, разрез... они ведь необычны для этих мест.
   - В моей крови больше юга, чем у моего князя, - признался такемгарец. - Моя мать была из вольных племен Косы.
   - Я даже не представляю, где это, - потупилась Маргарет. Ее лицо выглядело так, будто она в чем-то провинилась.
   - О, это такой полуостров на самом юге Савианеса, - поведал Дармон. - Дальше - лишь бескрайний океан, где иногда встречаются небольшие островки, населенные варварами столь отсталыми, что они считают солнце и луну большими птицами, целую вечность преследующими друг друга.
   - Мне кажется, это верование ничем не хуже других, - заметила девушка.
   - Возможно, - пожал плечами сэр Фесс. На его лбу залегла неглубокая, но заметная морщина - мысли, а может и воспоминания увлекли его разум прочь отсюда.
   - Я бы хотела его увидеть, - вдруг произнесла Маргарет.
   - Косу? - вскинул бровь сэр Фесс.
   - Да нет же, - хихикнула княжна. - Вашего князя. Милорда Кристофа.
   - О, это осуществить крайне просто, - снова улыбнулся Дармон. - Вам всего лишь нужно дойти до моих покоев. Я привез с собой его портрет.
   - Мой отец говорил, что художники, рисующие портреты, ослеплены блеском золота, выплачиваемого им за работу. И потому их рисункам нельзя верить.
   - Миледи, ради вас мы специально искали самого непредвзятого художника во всем Такемгаре, - заверил Дармон.
   Судя по взгляду, каким Маргарет оглядела портрет и тому, что княжна забрала его в свои покои, князь Кристоф ей понравился.
   Во время, не занятое пребыванием в компании княжны, сэр Фесс продолжал шпионскую деятельность, умело собирая нити слухов и обрывков разговоров в настоящую паутину. Правда, пока не все ответы находились. К примеру, Дармона очень интересовал нынешний регент, окутанный непроглядным мраком тайны. Ничего сколь-нибудь значимого о происхождении Реярда сэр Фесс не смог выяснить, как не узнал и то, куда именно недавно отъезжал Пришедший-с-Запада. И связан ли этот отъезд со смертью первого меча армии Палгинера.
   Новость об этом прибыла в крепость одновременно с возвращением регента. Каменщик, прибывший в усадьбу с материалом для стены, которую возводил сэр Гаррет, обнаружил лишь пепелище и почерневшие от гари кости, множество костей, принадлежавших не менее чем полутора дюжин человек. Вероятнее всего, работа бродячих банд - сообщения о сожженных селениях и имениях приходили в этом году со всех сторон с печальной частотой.
   Ситуация получалась из ряда вон - в Норхолле еще не успели найти человека на свободную должность второго меча армии, как опустело место первого. Да и вообще, количество смертей пусть и неявно, но указывало на чью-то волю, возжелавшую их. И сэр Фесс подозревал, кому она может принадлежать.
   Поразмыслив, Дармон решился отправить своему князю письмо. Ничего слишком секретного в нем не было, дабы в случае перехвата не сдать себя с потрохами. Сэр Фесс рассказал о кое-каких общеизвестных новостях Норхолла и всего Палгинера и сообщил, что юной княжне понравился подарок милорда Кристофа - восхитительная кольчуга цвергской работы.
   На следующий день после возвращения Реярда в крепость, сразу после завтрака состоялся совет, на котором Дармон смог присутствовать. На этом настоял сам регент - он, похоже, всячески старался задобрить гостя из Такемгара. В ходе совета обсуждались различные вопросы снабжения, был выслушан доклад о мобилизации, подготовленный сэром Тельмом, одним из сотников армии, наиболее приближенным к покойным сэрам Уоллису и Гаррету. Сэр Тельм говорил серьезные вещи, правда, улыбка, которую он тщательно подавлял, нет-нет, да расцветала на лице сотника. Он уже предвкушал очевидное повышение, смаковал его и никак не мог дождаться.
   Но совет подошел к концу, и с последним сообщением встал сам Реярд, заговоривший нудным, официальным тоном:
   - После краткого совещания с милостивейшим князем, мы решили, что должность первого меча армии княжества Палгинер...
   Улыбка сэра Тельма прорвалась наружу, уже совершенно ничем не удерживаемая.
   - ... отходит барону Толегерскому Тайлему Хиделлу. Кандидатуру второго меча он выберет сам и предоставит князю в недельный срок, - закончил Реярд.
   Барон Толегера встал и отвесил короткий поклон. Улыбка сэра Тельма увяла, а сэр Фесс едва сдержал смешок.
   - Милорд, а как же я?.. - спросил сотник. - Сэр Гаррет прочил меня на место второго меча...
   - И он мертв, - кивнул Реярд. - Сэр, вы хотите обсудить решение вашего князя?
   Сэр Тельм опустил голову и тихо пробормотал:
   - Нет, милорд.
   - Я так и думал. Совет окончен.
   Все присутствующие встали с мест и устремились к дверям тронного зала. Среди них был и Дармон, но Реярд окликнул его:
   - Сэр Фесс! Останьтесь, пожалуйста.
   Сам Кламен тоже покинул зал через княжескую дверь, успев окатить такемгарца неприветливым взглядом. В конце концов, Реярд и Дармон остались одни. Только тогда регент подошел к гостю поближе и заговорил:
   - Сэр Фесс, я разузнал о вас и вашей деятельности, посему, давайте поговорим начистоту.
   - О моей деятельности? - переспросил Дармон. - Милорд, я лишь ожидаю аудиенции с вами и милостивейшим князем по решению вопроса, доставшегося вам от предшественника.
   - О, ну хватит, - покачал головой Реярд. - Я имел в виду не только вашу деятельность здесь, в Норхолле, но и в других местах, где вы бывали по поручениям вашего князя. Князей. Вы ведь и отцу Кристофа служили, так?
   - Как и мой собственный отец, - согласился сэр Фесс. - Род Дармонов исправно служит князьям Такемгарским вот уже полторы сотни лет.
   - Похвальная преданность. И все же. Вы - почетный гость, и я никак не могу пресечь ваше вынюхивание обстановки в Норхолле, кроме как отправить вас с определенным решением вопроса брака.
   Дармон не удивился, вернее, не отразил удивления на лице.
   - Признаюсь, решение было весьма трудным, - продолжал Реярд. - Союз с Такемгаром, той силой, какой он стал, как я слышал, не без вашей помощи - вещь весьма ценная. Только вот наши княжества лежат на значительном расстоянии друг от друга, нас разделяют Стомгар и Надар, поход через которые будет стоить большого количества времени и сил... посему, недовольства князя Кристофа можно не опасаться, максимум, что он сможет - прислать вместе с вами пару гневных писем. Так ведь?
   Дармон не ответил.
   - Мало того, - продолжил Реярд. - Если ваш князь решится все же выдвинуть против нас войска, то, чтобы попасть в Палгинер, ему нужно будет воспользоваться или южным маршрутом... и договориться с Эстерхией, что, как мы оба знаем, невозможно с учетом нынешнего положения вещей. Либо же Кристофу придется пройти через Стомгар, а я как раз сейчас работаю над союзом с этим княжеством... как вы сами уже знаете, ведь так?
   Сэр Фесс вновь промолчал.
   - Я очень не люблю шпионов под носом, - маска не отражала чувств Реярда, а голос его был лишен эмоций, как и всегда. - Потому, попрошу вас - убирайтесь. Без лишнего шума, просто возьмите весь тот груз слухов и праздной болтовни, что вы уже собрали, и уезжайте. Если вы проделаете это тихо, то обещаю вам, что отвечу той же монетой. Никакого скандала из-за вашего шпионства, никакой награды за вашу голову. А княжне мы найдем более достойную партию, нежели ваш далекий Кристоф.
   - Барона Толегерского? - Дармон постарался, чтобы этот вопрос звучал саркастично и экспрессивно. Конечно же, нет. Князь Стомгара недавно овдовел, и в свои семьдесят с лишним еще полон сил и энергии, так что намечающийся союз идеально бы скрепился браком.
   - Может быть и Хиделл, отчего бы нет? Это, по крайней мере, уж точно уймет его жадность. Впрочем, это не для ваших ушей, - отрубил Реярд.
   - Если это не уймет милорда Тайлема, вы и его убьете? - спросил Дармон, и азарт пробежал по его телу мелкой дрожью. - Обратите внимание, милорд Реярд, цепочка трупов, в том числе и вдруг оказавшихся целыми и невредимыми, однажды все же приведет к вам людей и менее любопытных, нежели я.
   Конечно, деревянная маска не выразила никаких эмоций. Молчание, продлившееся с десяток секунд, не заставило Дармона дрогнуть, он по-прежнему с вызовом смотрел в прорези, за которыми в черноте скрывались глаза Реярда.
   - На вашем месте, - медленно проговорил регент. - Я бы стремительно удалился не только из этого зала, но и из Норхолла. Каждая секунда промедления не идет вам на пользу.
   Некоторое время они стояли друг против друга, ведя дуэль взглядов. Наконец, такемгарец медленно произнес:
   - Раз уж вы дали ответ милорду Кристофу, я покину Палгинер. Гарантирую вам, мой сюзерен будет разочарован результатом переговоров.
   - Мы постараемся это учесть, - ответил Реярд в спину Дармону.
   Как и ожидал сэр Фесс, у покоев Маргарет появилась охрана, преградившая ему путь еще на подходе.
   - Приказом князя вам запрещен доступ к покоям княжны, - отчеканил один из стражей, молодой паренек с едва пробивающимися усиками.
   - Приказом князя?! - возопил сэр Фесс, стараясь произвести как можно больше шума. - Я, голос князя Такемгарского, почетный гость здесь, и ты, юнец, думаешь остановить меня своей грязной ложью?
   - Это не ложь! - ответил юноша, густо покраснев, а его напарник, постарше годами и погуще усами, положил руку на меч. - Воля князя исходила из уст его регента!
   - Регента! - расхохотался сэр Фесс. - Ты уверен, что под маской скрывался именно он? Реярд Пришедший-с-Запада любит меня, точно я его брат, он не мог отдать такого приказа. Может, над тобой кто-то просто подшутил, чтобы опозорить тебя в глазах почетного гостя?
   Эти слова явно смутили стражников, во взглядах, направленных на Дармона так и сквозила напряженная мыслительная деятельность. Но это было не главное - привлеченная шумом, разнесшимся по гулкому пустому коридору, Маргарет уже шагала к ним.
   - Что здесь происходит? - спросила княжна, отворив дверь. При ее виде стражники вытянулись в струну.
   - Меня не хотят допускать в ваши покои, миледи, - тут же наябедничал сэр Фесс.
   - Что? - вскинула бровь Маргарет. - Немедленно дайте сэру Фессу войти!
   - Но... - начал было старший из стражников.
   - Никаких "Но!" - отрезала Маргарет.
   - Вообще-то, миледи, мы могли бы с вами и пройтись, - заметил Дармон. - Сегодня прекрасная погода.
   - Пожалуй, вы правы, - улыбнулась Маргарет. - Прогулка после завтрака освежает.
   Княжна не присутствовала на общем завтраке в тронном зале, предпочитая есть в одиночестве. Потому и на совете она не оставалась, и о том, что было после, уж точно не имела представления.
   Они шли по саду как раньше, и княжна держала такемгарца под локоть.
   - Миледи Маргарет, я буду говорить с вами на чистоту, - начал он и тут же почувствовал, как напряглась девушка. - Регент вашего княжащего брата приказал мне покинуть Палгинер в ближайшее время. Думаю, к обеду я уже выйду через ворота Норхолла.
   - Причиной вашего визита сюда было сватовство князя Кристофа, и пребывали вы здесь, ожидая ответа от моего брата. И с чем же вас возвращают к вашему сюзерену?
   Вот оно. Нужно тщательно подобрать слова.
   - Регент вашего брата сказал, что подыщет для вас партию лучшую, чем мой сюзерен. Возможно, это будет тот же самый милорд Тайлем... но, спросите мое мнение - вас прочат в невесты князю Стомгара Деарму Фолли, семидесятилетнему вдовцу, пережившему уже четвертую жену.
   Это не очень-то удивило Маргарет. Она уже вошла в возраст, и ей стоило ожидать скорого брака... но уж точно не с Тайлемом Хиделлом или Деармом Фолли. Последней рухнувшей надеждой был Реярд, который присматривался к послу Такемгара и, похоже, был согласен отдать княжну князю Кристофу, молодому и красивому...
   Не то чтобы это нравилось ей самой. Речь о браке бросала Маргарет в дрожь и к тому же злила, хотя она и понимала, что этого не избежать. Брат никогда особенно не любил ее, и теперь он стал князем, а его учитель - регентом. Самый близкий друг отца покинул крепость, а мать вряд ли сможет на что-то влиять по возвращению в Норхолл - регент же Реярд. Защитить молодую княжну больше некому, и ее отдадут в жены тому, кому сочтут нужным...
   В этом ключе Кристоф был бы идеальным выбором для Маргарет. На юге к женщинам относятся почти так же, как в орочьих ордах - им дозволяется воевать, пока они еще не принесли своим мужьям детей, более того, по словам Дармона, княжны Такемгарские имеют в распоряжении до тысячи солдат, которыми лично командуют. История и песни знавали много славных побед, дарованных Такемгарским князьям их супругами. От всего этого Маргарет была в восторге до головокружения.
   Но, похоже, с мечтами покончено. Брат отказал сэру Фессу. Даже не брат, а его регент решил ее судьбу... человек, далекий от их семьи, далекий от Палгинера. Будь жив ее отец... дракон побери, да отец и сватал ее за Кристофа Такемгарского! Из-за него Маргарет и познакомилась со столь приятным в общении, умным и учтивым сэром Фессом, уверяющим ее, что он - один из воспитателей князя Кристофа. А значит, тот вполне мог унаследовать черты характера Дармона... ну а портрет Кристофа, висящий теперь в комнате Маргарет, так и вовсе вызывал трепет в ее груди.
   Теперь его придется выбросить. И забыть все, что говорил ей сэр Фесс, все, что он рассказывал о сюзерене. Отпустить вместе с ним. Если только...
   - Сэр Фесс... - понизив голос, произнесла Маргарет. Она сама боялась того, что скажет, и предвкушала это, будто большое приключение, ожидающее ее. Впрочем, так оно и было. - Я... я хотела бы отправиться с вами, добраться до Такемгара и увидеться с Кристофом.
   Дармон тепло улыбнулся. Дело сделано.
  
   Вереница людей потянулась из ворот Редфола спустя три недели пребывания Изабель в родном замке. Официальная версия того, почему Палгинерскую княгиню сопровождало шесть рыцарей с оруженосцами и пятью десятками воинов - страх князя Карла за сохранность дочери. Прошлая ее поездка закончилась трагедией, так что выглядело это правдоподобно.
   Карл отобрал для Бель самых лучших воинов. Большая часть из них - гвардейцы князя, а рыцари - закаленные в сражениях, опытные вояки. Из всех шестерых самым безобидным был старый, грузный сэр Говард Толье - на нем настояла сама Изабель, дабы Мика, его нынешний оруженосец, также отправился в Палгинер.
   Сэр Говард был к тому же и самым разговорчивым. Всю дорогу он похвалялся, что уж в его-то присутствии никто не осмелится напасть на миледи Изабель. Все лиходеи будут объезжать ее кортеж десятой дорогой, или же попросту умирать от одного вида сэра Говарда. Остальные рыцари лишь ухмылялись, слушая старого балагура. Многие за глаза говорили, что Толье начинает впадать в старческий маразм... и иногда, послушав его разговоры, легко было увериться в правдивости этих суждений.
   Полнейшей противоположностью сэра Говарда был сэр Деймар. Молодой, едва перешагнувший через второй десяток лет и уже отличившийся в битве против войска из княжества Вайсейз, желавшего позапрошлым летом поживиться на богатых полях Диолжана. За всю дорогу он раскрыл рот лишь однажды, развеяв подозрения Изабель о его немоте. Сэр Деймар был потомком небогатого, но верно служившего Диолжану рода Бозес, от которого ему осталось лишь крохотное имение на дюжину душ, доспехи, меч и безупречная честь. Он ехал в авангарде со своим оруженосцем, молодым мальчишкой Чиком, и Изабель не так уж часто видела их - рыцарь уезжал далеко вперед.
   К не менее древнему, зато более богатому роду принадлежали два других рыцаря, братья-близнецы Жерар и Илан Хейлоны. Рыжеволосые, тонкие и изящные, они все время улыбались и едва не дрались друг с другом за право галантно ухаживать за Изабель. Впервые увидев их, княгиня Палгинерская усомнилась в их боеспособности, однако сам первый меч армии сэр Тормун поручился за них.
   Наконец, прикрывал растянувшуюся по дороге процессию сэр Дилан Торн, мужчина на десять лет старше княгини. Изабель помнила его - сэр Дилан всегда сопровождал отца в боевых походах, будучи одним из его доверенных телохранителей. Теперь Карл Брунон в походы не ходил, а в замке и кроме Торна хватало защитников, потому сэра Дилана и попросили сопроводить Изабель. Он единственный из всех шести рыцарей не имел оруженосца - парень, прислуживавший ему, не так давно умер на охоте, неудачно подвернувшись огромному дикому вепрю.
   Князь Карл разрешил дочери покинуть родной замок лишь по прошествии трех недель, которые княгиня по большей части провела в постели. С ними отправился и один из лучших лекарей, ежедневно осматривающий Изабель и отсылающий ее отцу голубей с отчетом о состоянии дочери. Состояние, надо сказать, стремительно улучшалось.
   Первые дни путешествия в небольшой карете дались Изабель тяжело - ребра болели от каждого камешка под колесом, а ноге, все еще заключенной в лубок, для постоянной ноющей боли не нужно было и этого. Пришлось даже сделать пару непредвиденных остановок, дабы унять тряску и перевести дух.
   Ходить без чужой помощи Изабель до сих пор не могла, потому, кроме воинов, отец выделил ей несколько служанок, две из которых размерами и могучестью могли соперничать с иными мужчинами.
   Мика, по пути в Диолжан болтавший без умолку, ныне, похоже, проникся молчаливостью сэра Деймара. Он ехал не так уж далеко от кареты, рядом с которой постоянно ошивался его рыцарь, и Изабель могла видеть изменения, коснувшиеся сына рыбака. Мика коротко постригся и помылся, и вместо украденного рванья носил теперь темно-зеленый дублет, большая часть которого была скрыта кольчугой, черные шоссы со стальными наколенниками и высокие сапоги. На поясе у него болтались тонкий одноручный меч и кинжал, а сзади уместился небольшой лук.
   На четвертый день Бель не выдержала и, оборвав опять что-то рассказывавшего сэра Говарда, окликнула его оруженосца. Мика дернулся, будто выйдя из оцепенения, и подвел коня ближе к окну кареты.
   - Вы что-то хотели, миледи?
   - Да, хотела, - кивнула княгиня. - Узнать, что с тобой стало. Почему ты молчишь всю дорогу?
   - Когда мы ехали в Редфол, у вас не было иных собеседников, - пожал плечами чернявый парень. - Сейчас же вокруг вас достаточно благородных особ, которые могли бы поддержать разговор.
   Изабель покосилась на надувшегося сэра Говарда. Уж он-то только и рад был бы поведать "юной деве", как он называл дочь своего князя, все те многочисленные истории, пронизывающие его жизнь. Начиная с той, как он, будучи пятилетним ребенком, отогнал от стада отцовских баранов стаю волков, и, заканчивая совсем недавней, всего трехмесячной давности, о том, как он голыми руками расправился с тремя десятками тварей Ночи, напавшими на прекрасную деву, ехавшую по Первому тракту.
   - Ты теперь тоже почти благородный сэр, - улыбнулась княгиня. - Да и я не страдаю предрассудками по этому поводу. Скажи, то, что даровал тебе отец - достойная награда?
   Мика задумался, и нерешительно ответил:
   - Милостивейший князь был щедр ко мне... да, думаю, награда была достойной.
   - Это не то, что ты хотел? - задала очевидный вопрос княгиня.
   - Я сам не знаю, чего хочу, - грустно улыбнулся Мика. - Я просто... живу. Плыву по течению, надеясь, что оно само вынесет меня туда, куда нужно. Возможно, я просто привередлив, и иного простолюдина назначение оруженосцем столь благородного сэра должно было осчастливить... только вот я отчего-то не чувствую себя счастливым.
   Во взгляде Изабель проскользнуло что-то такое, что заставило Мику опустить следующую фразу. Он решил сменить тему:
   - Ну а что насчет вас, миледи? Что вы будете делать по возвращению в Палгинер? Прошу, не считайте этот вопрос дерзостью с моей стороны, я всего лишь поддерживаю разговор, как вы и желали.
   Бель улыбнулась.
   - Это не дерзость, Мика. Первым делом я посещу могилу мужа и попрощаюсь с ним. А затем, встречусь с сыном и дочерью. Им нужна моя поддержка, сначала погиб их отец, затем пришло сообщение о смерти матери... даже боюсь представить состояние, в котором они пребывают.
   - А зачем вам для всего этого нужен я? - спросил Мика прямо. - Я не лучший воин для кортежа, равно как и мой сэр, при всей его героичности.
   - Ты нужен мне как свидетель, - прямо ответила Изабель. Сказав это, она невольно вспомнила разговор с отцом, состоявшийся перед выездом.
   До Диолжана доползли слухи, что резню кортежа Изабель в Старом Пути осуществили по приказу какого-то наемника, с акцентом, присущем столице Намделара. Князь Карл отличался рассудительностью и не доверился сходу слухам, повторно расспросив дочь. Та, уже построившая цепочку суждений, предположила, что покушение на нее было нужно Реярду, учителю ее сына, ставшему ныне регентом. Выслушав эту точку зрения, Карл, как и подобает хорошему правителю, не стал в нее безоговорочно верить, начав понемногу мобилизацию - а ну как все же недавно взошедший на трон король Филипп решил вернуть себе утерянные княжества? Тем более что разведка сообщила о том, что юный монарх занимается тем же самым - собирает вокруг себя оставшиеся верными знамена.
   - И о чем же я должен свидетельствовать? - кажется, эта перспектива Мике не очень-то нравилась.
   - О нападении на меня. О том безносом. О своих выводах касательно него.
   - Но зачем? - удивился Мика. - Что это может дать?
   - Пока не знаю, - честно созналась Изабель. - Будем ориентироваться на месте. Для начала нам надо добраться до Норхолла.
   Вскоре, когда до Глиняной реки, отмечавшей собой пролегающую здесь границу двух княжеств, оставалось не больше пары часов хода, в центр кортежа прискакал Чик, оруженосец сэра Деймара, с новостями из авангарда.
   - К мосту через Глиняную подходит отряд наемников, - сообщил он. - Почти все - пешие, числом около сотни, двигаются в сторону Палгинера. Не стоит ли нам сбавить ход, чтобы не столкнуться с ними на мосту?
   - А что в этом такого? - удивилась Изабель.
   - Наемники - не те люди, с которыми хотелось бы сталкиваться в поле, если везешь с собой княгиню, - ответил вместо Чика Мика. - Раз эти люди убивают других людей за деньги, то вполне могут ради выкупа взять вас в плен. Скажи, Чик, ты не видел их предводителя?
   - Я обогнул их отряд по дуге, стараясь не попадаться на глаза, - ответил оруженосец. - Одним из первых шел человек с гербом на старом щите - там была нарисована белая маска лицедея на черном фоне. Сам латник был в неплохих неполных доспехах, выкрашенных в желтый и красный цвет, на плече он нес длинный меч.
   - Улыбчивые братья, - поморщившись, произнес Мика. - Миледи, Чик прав - не стоит нам встречаться с ними на мосту. Давайте подождем, пока они переберутся через Глиняную, и потом обогнем их на Палгинерской дороге.
   Изабель задумалась. Конечно, это трата времени, но раз уж человек, явно больше разбирающийся в этом, дает ей совет...
   - Что же, ладно. Чик, объяви привал, - ответила, наконец, Изабель. И спросила у Мики: - Что им нужно в Палгинере?
   - Понятие не имею, миледи, - пожал плечами Мика. - Улыбчивые братья непредсказуемы, как и большинство других наемных отрядов. Они могут прийти в Палгинер, чтобы грабить, а могут отправиться к князю, дабы попроситься к нему на службу. Слух о том, что Норхолл собирает войска, расползается по Намделару. Вчера я слышал об этом в таверне, где мы останавливались. Говорят, нынешний регент боится агрессии со стороны орды Зеленого моря. Кроме того, Улыбчивые братья вполне могут предложить мечи изменнику.
   Изменник. Это слово заставило поморщиться Изабель. Изменником был сэр Багрен, и точной причины этого она так и не смогла узнать. То ли он хотел посадить своего сына на княжеский трон, то ли ему не понравился Реярд - слухи, звучащие в посещенных ими по пути тавернах, росли и множились. Кое-кто даже говорил, что это сэр Багрен погиб, сверзившись со стены, и восстание теперь готовит ее муж Клодвиг, которого его собственный сын сместил с княжеского трона.
   - А мы можем как-то узнать причину их похода? - уточнила Изабель. - Если они прибыли в Палгинер ради грабежа или поддержки бунта - думаю, стоит их разбить.
   - И потерять множество людей, - нахмурился Мика. - Улыбчивые братья - высококлассные бойцы, не смотря на их, в большинстве, низкое происхождение. Их цена многим не по карману, однако, и результат работы зачастую превосходит любые ожидания.
   - Откуда ты о них знаешь? - спросила Изабель. Ее это почему-то уже не удивляло.
   - Я знаком с их нынешним командиром, Веселым Джоном. И самого первого, Веселого Джара, который их и собрал, тоже знавал.
   Изабель решила как-нибудь расспросить Мику об этом, только не сейчас - сын Шолы устремился к сэру Говарду, дабы помочь ему спуститься с лошади.
   Они остановились прямо там, где ехали - посреди небольшой рощи, обрамляющей Глиняную реку с обоих берегов. Большая часть рыцарей собралась у кареты, лишь сэр Деймар отсутствовал. Изабель бы предпочла сэра Говарда ему - может, тогда удалось бы передохнуть в тишине.
   Пока в котелке кипела похлебка, Изабель вновь обратилась к Мике, чистящему шлем сэра Говарда:
   - А может, нам стоит все же нагнать этих наемников?
   Оруженосец повернулся к ней и с явным облегчением отложил шлем.
   - Зачем, миледи?
   - Мы можем нанять их сами, - пожала плечами княгиня. - Думаю, если мы заплатим им за мое сопровождение, а потом и устроим на службу Палгинеру, это исключит возможность грабежа деревень с их стороны.
   - Да, нанять нас вам стоило бы, - ответил ей незнакомый голос. - Ваша нынешняя охрана, миледи, оставляет желать лучшего.
   Голос принадлежал вышедшему из леса человеку в желто-красных доспехах. Его меч лежал на плече сидящего спиной к нему сэра Говарда, отчаянно пучившего глаза. Раздался звон стали - то остальные рыцари потянули клинки из ножен... меж деревьев, откуда только что появился предводитель Улыбчивых братьев, то тут, то там возникали новые фигуры. В руках некоторые из них держали луки, и вложенные в них стрелы смотрели на охрану Изабель.
   Глава 17.
   Безносый-Дейрем вновь вел свою телегу вперед. В этот раз ящик в ней отсутствовал, а на его месте лежал сэр Уоллис Полгари, свернувшийся эмбрионом.
   Заросший, ужасно исхудавший, лишившийся глаза - мало кто узнал бы теперь когда-то первого меча Палгинерской армии. Он и сам себя уже не узнавал - та, прошлая жизнь казалась ему каким-то сном, далеким и недоступным, образы которого иногда навещали разум. Кейт, его прекрасная жена, загубленная болезнью... Гаррет Уолш говорил о ней перед смертью, он обвинял сэра Уоллиса в ее смерти, хоть тот и не был виноват. Он пытался спасти Кейт, князь выделил для него лучшего лекаря... все тщетно.
   Это Полгари помнил. И не понимал, почему сэр Гаррет его обвинял в смерти любимой жены. Ведь он... он не виноват! Мысли об этом заставляли голову Уоллиса болеть, и он стремился прогнать их, однако они непременно возвращались.
   Когда горела усадьба, и отблески пожирающего ее пламени танцевали на лице Дейрема, он был рядом. Сэра Уоллиса это пугало, а безносый стоял, глядя на языки огня, и улыбка кривила его губы. Полгари хотел спрятаться подальше от пламени и Дейрема, наслаждающегося видом бушующей стихии. Стоило безносому лишь шикнуть, и Уоллис остался стоять и покорно смотреть. Это тоже отпечаталось в памяти палгинерца, заставив его бояться Дейрема еще больше.
   Когда телега поехала прочь, Уоллис лег на ее дно и не вставал - так повелел Дейрем. Он не сдержался, когда на следующий день телега остановилась, и послышались голоса - осторожно приподнявшись, Полгари глянул через невысокий борт на дорогу. Там безносый говорил с безликим - человеком в маске, вид которого казался Уоллису смутно знакомым.
   - Ты что, его с собой взял? - спросил безликий, заметив сэра Уоллиса.
   - Ой, да не волнуйся, - махнул рукой Дейрем. - Его разум почти оставил его, он не опасен.
   - Это ты так считаешь.
   - Он может мне еще пригодиться, - упрямо твердил безносый. - Оставь беднягу в покое.
   - Я не буду ничего обсуждать при нем, - покачал головой безликий.
   Дейрем насупился, подождал какое-то время, но человек в маске хранил молчание. Тогда безносый что-то произнес на южном языке и обернулся к телеге.
   - Жди здесь, - бросил он сэру Уоллису и зашагал прочь. Безликий повел своего коня вслед за ним. Удалившись на значительное расстояние, они, похоже, заговорили вновь, только теперь сэр Уоллис не мог их слышать. Он покорно лежал на дне телеги и смотрел, как высоко в небе парит большая птица.
   Вернулся Дейрем уже в одиночестве. Он влез на свое место и щелкнул поводьями - поскрипывание колес вновь вторглось в слух Уоллиса.
   - Ну что, солонина, мы с тобой снова в пути, - хмуро произнес Дейрем. - Снова будем подтирать задницу милорду без морды.
   Сэр Уоллис не хотел подтирать никому задницу, однако если Дейрем скажет это делать, ослушаться не выйдет.
   С тех пор прошло несколько дней. После встречи с безликим, безносый сменил направление движения. Сэр Уоллис не знал, куда они едут теперь, и когда их телега въехала в небольшую деревушку, это почему-то удивило его. Полгари страшился поднимать голову, дабы глянуть на происходящее вокруг, опасаясь гнева Дейрема, но он видел деревянные крыши, проплывающие мимо. Наконец, рядом с одной из них, телега остановилась.
   - Вылезай, милорд солонина, - раздался голос Дейрема. - Мы прибыли.
   Сэр Уоллис осторожно встал и огляделся. Они приехали в небольшую деревню на пару десятков домов, даже не огороженную стеной. Несмотря на это, жители здесь имелись, пусть и немного - несколько женщин и детей смотрело на новоприбывших с порогов крохотных одноэтажных хибар. Вдалеке Полгари разглядел синюю полосу реки, у которой высился невысокий замок с широкой каменной стеной. Вот почему деревню ничего не защищало - после равноденствия, очевидно, местные жители попросту уходили в замок.
   - Мы поживем здесь какое-то время, - сообщил безносый сэру Уоллису. Палгинерец дернулся - всю дорогу Дейрем вел себя необычайно тихо. - Знаешь, а я проникся к тебе некоторым уважением. Представляешь, тебе удалось сберечь свою госпожу. Да-да, она не погибла, а вполне себе успешно добралась до батюшки и теперь возвращается на родину, заставляя моего нанимателя исходить на кровавый понос. Потому он и запрятал нас сюда, в эту дыру... ну и еще потому, что тут недалеко замок его нового союзника, в котором, если тот начнет бить копытом, мне придется устроить праздник кровопролития.
   Дейрем говорил все это, распрягая лошадь, и сэр Уоллис старался слушать. Но он потерял нить разговора почти сразу - слишком много слов, слишком. Темнота и Сталь не говорили, при этом Уоллис понимал их гораздо лучше.
   Они остановились в одном из пустующих домов, коих здесь было предостаточно. Не все возвращались весной в деревушку, не все уходили из нее зимой. Вот и этот дом, похоже, зимовал с хозяином - дверь его покрывали глубокие борозды царапин, а в соломенной крыше зияла огромная дыра. Похоже, изголодавшиеся твари Ночи смогли добраться до лакомой человечины. Внутри хижины царило запустение, и лишь пара бурых пятен на стенах напоминала о предыдущих хозяевах и их незавидной судьбе.
   - Милорд солонина, ты будешь спать здесь, - сообщил Дейрем. - А я, пожалуй, на улице. Дни сейчас теплые, и пребывание в четырех стенах меня угнетает... последние четыре стены, в которых я спал, я же и сжег.
   Кивнув, будто подтверждая свои слова, безносый вышел. Постояв немного посреди пустой комнаты - все, что было в ней, уже давно вынесли соседи, сэр Уоллис вышел наружу.
   - Нет-нет, милорд, ты остаешься здесь, - покачал головой безносый. - А мне нужно прогуляться, освоиться, так сказать. И знай - если по возвращению я не найду тебя, то отрежу тебе ногу.
   Страх сэра Уоллиса не позволил ему усомниться в словах Дейрема и задаться очевидным вопросом - как можно отрезать ногу тому, кого не можешь найти?.. Вместо этого он вернулся в дом, забился в угол и, обхватив колени руками, принялся терпеливо ожидать. Стали с ним больше не было, Дейрем отобрал ее, но Темнота присутствовала, хотя бы в этом самом углу.
   Безносый же шел меж домов, оглядывая их жителей задорным взглядом. Дети тыкали в него пальцем, и матери тут же прятали их подальше от изувеченного незнакомца.
   Всего за пару минут Дейрем дошел до конца поселения. Там, рядом с покосившейся хижиной на рассохшейся колоде сидел старик, смотрящий вдаль белыми, слепыми глазами. Он не видел подошедшего, но, кажется, слышал - голова его дернулась по направлению к безносому.
   - Кто здесь? - глухо спросил старик. - Я не узнаю твоих шагов.
   - Я тут впервые, старик, - ответил Дейрем, усаживаясь рядом прямо на землю.
   - У тебя в голосе слышна неуверенность, - произнес деревенский.
   - Это из-за увечий, - хохотнул безносый. - Мой голос всегда звучит неуверенно, а слова - шипяще. Скажи, смогу ли я найти здесь кого-то, кто смог бы длительный срок делиться со мной и моим другом едой и питьем, ухаживать за конем, на котором я приехал? Не за просто так, конечно, плата будет щедрой.
   Старик снова повернул голову к горизонту. Он не отвечал довольно долго, и безносый не торопил его. Дейрему некуда было торопиться.
   - Что-то грядет, - сказал, наконец, старик. - Ты видел, кто сейчас сидит в домах вокруг?
   - Женщины, дети, и развалины вроде тебя, - пожал плечами безносый. - Мужчины работают в поле, как и всегда.
   - Нет, - старик улыбнулся - во рту его совершенно отсутствовали зубы. - В полях работают женщины и те дети, что уже способны что-то делать. В деревне остались женщины на сносях и дети столь малые, что никакой работы поручить им не выйдет. А старики... кого ты видел, кроме меня? Я бы тоже был в поле, если бы мог видеть. Всех мужчин собрали под меч. Говорят, новый князь насолил оркам... южные баронства, Бук и Норен, не признают его... и ветер с запада мне не нравится, он-то пугает больше всего. Что-то грядет.
   - Послушай, мне, если честно, плевать на все это, - закатив глаза, произнес безносый. - Я спрашивал не о том.
   - Обратись к кому-нибудь, кого найдешь в деревне сейчас. Только не надейся на теплый прием - еды у нас у самих мало, а по домам сидят действительно немощные...
   Лицо Дейрема дернулось, он встал и зашагал прочь. Старик никак на это не отреагировал, продолжив смотреть вдаль слепыми глазами.
   Безносый нашел женщину, согласившуюся кормить их с Уоллисом, в первом же доме, в который он постучал. Начав разговор со звяканья серебряной монеты, упавшей на стол перед хозяйкой более-менее чистой хибары, бывший раб не прогадал. Женщина пообещала кормить их трижды в день.
   - Скажи, - спросил у нее Дейрем перед уходом. - В этой деревне или же в замке у реки есть искусный резчик по дереву? Или достаточно сноровистый кузнец, чтобы справился с мелкой ковкой? Сойдет даже рукастый резчик по камню, мне все равно.
   - В замке есть мужчина, его зовут Горж, - ответила женщина голосом не менее уставшим, чем ее лицо, изрезанное морщинами. Бледные глаза смотрели на Дейрема и будто не видели его, а при ходьбе женщина подволакивала ногу - очевидно, потому она не работала в поле. - Искуснее него в работе с деревом я не встречала никого.
   - Он все еще в замке, или его тоже в новобранцы записали? - уточнил безносый.
   - Вряд ли, - покачала головой женщина. - Он лишился ноги в юношестве и вырезал себе деревянную замену.
   - По протезам, значит, специализируется? - усмехнулся Дейрем. - То, что нужно.
   И он удалился прочь, наметив посещение крепости на завтра. Что-то в этой женщине казалось знакомым безносому, и это ему почему-то не нравилось.
   Сэр Уоллис оказался там же, где Дейрем его оставлял. Палгинерец сидел в углу хижины и рассматривал обрубок безымянного пальца. Безносый плюхнулся рядом и приложился к меху с вином - он прихватил целый бочонок из поместья Уолша. Как знал, что придется коротать время в бедной деревне, где вряд ли получилось бы разжиться качественным горячительным.
   - Забавная штука, а, милорд солонина? - заговорил Дейрем. Вино было крепленым, а живот бывшего раба пустым, и язык его развязался скорее, чем обычно. - Я свободен, но я один. Ты - единственный, кого я могу назвать другом... ты мне друг?
   - Да, - незамедлительно кивнул Уоллис.
   Нельзя перечить Дейрему.
   - Вот и я так думаю... Только с тобой я могу поговорить по душам. Реярд... лживая тварь, на мой взгляд, и я не удивлюсь, если он однажды убьет меня ударом в спину. Хотя, я все равно ему благодарен.
   Дейрем приложился к меху, но, сделав несколько больших глотков, он так и не продолжил разговор.
   - Реярд - ваш хозяин? - прервал затянувшееся пугающее молчание Уоллис.
   Палгинерец не успел заметить мелькнувшей стали, но вот боль, пронзившую его ступню, он не мог не ощутить. Сэр Уоллис тихо заскулил, боясь завыть в голос.
   - У меня нет хозяев, - процедил Дейрем, вытаскивая короткий кинжал и отправляя его обратно в ножны. - И никогда больше не будет. Советую тебе это запомнить, если хочешь оставаться моим другом.
   Он полил новую рану сэра Уоллиса вином и продолжил:
   - Реярд - просто человек, которому я обязан... жизнью, наверное. Да чего уж - и жизнью, и свободой. Потому мне и приходится выполнять кое-какие его просьбы... Он выкупил меня, когда мне грозила смерть, когда пятый шаг был уже сделан... Знаешь, как поступают с бойцовыми рабами, когда те делают пятый шаг?
   - Нет, - честно признался сэр Уоллис.
   - О, их не убивают, как обычных рабов, нет. Даже смерть бойца с арены должна развлечь свободных людей... против меня они выставили двух львов, а я был безоружен. Мне было уже все равно, ведь до этого... до этого... дограх рас ахарра...
   Безносый вновь заговорил на южном языке, а это значило, что он слишком глубоко ушел в воспоминания. Сэр Уоллис не хотел его тревожить, вернее, боялся это делать - он знал, что в таком состоянии Дейрем становится совершенно непредсказуемым. Лучше оставить его в покое - пусть приложится еще несколько раз к меху и уснет.
   Вдруг Дейрем снова заговорил на наларе.
   - Жизнь и свобода уже не значили для меня ничего, но Реярд дал мне еще кое-что. Уоллис, - Полгари вздрогнул, - он дал мне сполна отомстить тем, кто делал это с ней. И я, клянусь всеми богами этого мира, я отомстил им сполна! Я обязан Реярду за это. Да... Обязан...
   Голова Дейрема склонилась на бок, он еще что-то бормотал, пока разум его окончательно не перешел в царство сна. Только тогда сэр Уоллис решился взглянуть в лицо мучителя, и глаза его расширились от удивления. Свет, проникающий сквозь узкие окна лачуги и дыру в крыше, проявил на щеках Дейрема пару влажных дорожек, проторенных слезами.
  
   Бенедикт, орудуя лопатой вместе со своим крохотным отрядом, думал, а не лучше ли было действительно сбросить остатки мертвецов в трясину, чем вновь засыпать братскую могилу? Если тварь Ночи полезла бы за телами в топи, то проблема ее наличия решилась бы сама собой.
   - Она ведь вернется, да? - спросил Шейн. Дрожь, пробиравшая его, и не думала угоманиваться.
   - Конечно, вернется, - ответил Римаз с насмешкой. Его почему-то вся эта ситуация забавляла, впрочем, возможно, это было нервное веселье. - Ей тоже нужно кушать. Представляешь, как она изголодалась без человечины, что позарилась даже на столь несвежие останки? Сколько прошло с момента резни в остроге, с тех пор она и не ела.
   - Я бы не был столь уверен, - произнес Вилдон. - Врата Вирена были открыты. Она вполне могла возвращаться, чтобы подкрепиться.
   - Они, - пробасил Тогг. - Ночью твари выли на два голоса.
   Это не придало уверенности Бенедикту.
   - При этом их вряд ли больше двух, - заметил Римаз. - Милорд, ваш отец в одиночку справлялся и с большим количеством.
   - А тварь справилась со всем гарнизоном Вирена, - мрачно произнес Бен. И все же, откуда взялась вторая? Это кастелян?.. Собственное снадобье превратило и его в тварь Ночи?..
   - Она застала солдат врасплох, - пожал плечами Римаз. - Если к вам вторгнется враг, пока вы будете на сортире сидеть или же пускать в подушку слюни, вы тоже не шибко-то сможете обороняться. Милорд.
   Бенедикту больше нравилось, когда старый инструктор не употреблял к нему этого уважительного обращения, чем делал это... так.
   - Нам надо уехать отсюда, - пробормотал Шейн. - Покинуть это место как можно скорее - иначе нас уже некому будет закапывать.
   - Ты стал десятником и даже не поставил нам по чарке вина? - вскинул бровь Римаз. - Горбатый, не бери на себя слишком много. Милорд Бенедикт наш командир, и ему решать, где и когда мы сдохнем.
   Щека Бена дернулась - саркастические тон Римаза все больше раздражал его.
   - Нам нельзя покидать острог, Шейн, - произнес десятник. - Дорога через Черновую топь слишком извилистая - мы не уйдем далеко до наступления темноты. А ночь - их время.
   - Но вы же смогли с Римазом добраться до города! - голос Шейна предательски сорвался на высокие ноты. - И до этой драконовой дыры мы тоже добрались!
   - Кудахчешь, точно курица. И толку столько же, - проворчал Римаз.
   - Возможно, нам просто повезло, - пожал плечами Вилдон. - Может, твари больше были увлечены гарнизоном, и не заметили пары человек, ускакавших на запад. Шейн, в остроге ночевать безопасней, чем под открытым небом. Нам просто нужно дождаться людей, которых обязательно пришлет нам сэр Гаррет. Вместе с ними мы выловим тварей и после этого уже покинем Вирен, будучи в полной безопасности.
   - А что если твари дали вам доскакать до города лишь для того, чтобы вы послали сообщение сэру Гаррету? - визгливо поинтересовался Шейн. - Свежее мясо само притопает к ним, когда в Вирен доберется новый гарнизон.
   Бенедикта словно молнией прошибло.
   - Да нет, не может быть, - неуверенно произнес он. - Твари никогда не отличались столь острым умом...
   - Однако твари никогда не справлялись и с простейшими засовами, - заметил посерьезневший Римаз. - А в Вирене справились, если это были действительно они. Горбатый дело говорит.
   - И что же вы предлагаете? - спросил Бенедикт, оставив лопату. - Послать птицу и попросить первого меча и князя оставить Вирен, опорную точку границы? Из-за тварей, которые плевать хотели на минувшее равноденствие? Как сами-то думаете, что мне на это ответят?
   Никто не решился открыть рот.
   - Единственный выход для нас - ждать, - взяв лопату, произнес Бен. - И надеяться, что твари не поумнели настолько, чтобы какой-нибудь хитростью одолеть целую сотню солдат.
   - Они уже делали это. Значит, смогут сделать вновь, - проворчал Римаз. Десятник больше не проронил ни слова, пока место вырытой ямы снова не занял небольшой холм.
   Обедал отряд солониной, пропитавшейся запахом разложения - ее запасы нашлись в Вирене, и лишь Пятеро знают, сколько времени склад, на котором хранилась еда, пробыл могильником для гарнизона острога. От запаха мяса тошнило, но другого выхода не было - запасы, прихваченные из Норхолла, давно подошли к концу, а на топях промышлять можно было лишь лягушками. Да и тех нужно еще исхитриться поймать. Раньше в острог раз в две недели приезжала пара телег со свежими припасами, а теперь складывалось впечатление, что о Вирене все позабыли.
   Срединный тракт также не отличался оживленностью, что было, по меньшей мере, странно - обычно после равноденствия на нем было не протолкнуться от торговцев, держащих путь в дальние края. Удлинение дня значило, что можно ночевать в поле без опаски, и нужно было успеть поторговать вдоволь до осеннего равноденствия. Бенедикта тревожило то, что за те дни, в которые они занимали Вирен, по Срединному тракту не проехало ни одной лошади, не прошло ни одного человека. Вилдону оставалось надеяться, что по какой-то причине все торгаши предпочли Срединному тракту или Первый, или Южный путь. Эта мысль была успокаивающей, хоть и маловероятной.
   После обеда Бен в приказном порядке отправил Шейна, Тогга и Римаза спать. Днем им вряд ли могло что-то грозить, а вот ночью... Десятник решил изменить дозоры - пусть после заката вместо пары человек на стенах постоянно находится трое. Первый дозор будет состоять из него, Тогга и Шейна, затем его самого сменит Римаз. С рассветом Тогг и Шейн отправятся отдыхать, и старый инструктор останется старшим. Днем сам Бен сменит его, а вечером снова разбудит Тогга и Шейна.
   Бен проверил ворота и поднялся на стену. Вид за ней, как и раньше, не отличался разнообразием. Холмы, коварная зелень и вьющаяся дорога. Интересно, где прячется тварь? Или все же твари...
   Говорят, с рассветом они рассыпаются прахом. Но отец рассказывал Бенедикту, что это выглядит иначе - солнечные лучи истончают чудовищ, делают их прозрачными, и в считанные секунды они просто растворяются в воздухе. Едва солнце оказывается за горизонтом, и твари возвращаются, на то же место и в той же позе, в какой их настиг рассвет. Но только если их не убить. Трупы тварей после заката никогда не появлялись.
   Когда солнце коснулось огненным краем одного из холмов на западе, Бен спустился со стены, чтобы разбудить Тогга с Шейном. Судя по их виду, выспаться им не удалось - улыбка здоровяка выглядела натянутой больше, чем обычно, а горбун за приемом пищи что-то плаксиво бормотал.
   Отужинав, трое бойцов вновь поднялись на стену. Эта ночь была еще темнее предыдущей, и без зажженных факелов мир погружался в кромешную тьму.
   - Стоило развести костер внизу, - проскулил Шейн.
   - Завтра так и сделаем, - кивнул Бенедикт. - И ты будешь выходить, подкладывать дрова.
   Шейн насупился - такая перспектива ему явно не очень-то понравилась.
   Ночь шла своим чередом, и ничто не нарушало ее мертвенный покой. Воя не было, не было и скребущихся звуков от ворот. Это заставило осмелеть даже Шейна. Он ходил по стене взад-вперед все более твердым шагом. Вскоре горбун осмелился перегнуться через нее и опустить вниз руку с факелом, чтобы подсветить происходящее внизу.
   - Милорд, я кажется что-то... - Шейн не успел договорить, фраза оборвалась его собственным криком. Бенедикт, стоявший в нескольких шагах от него, успел заметить лишь, как ноги солдата описали в воздухе дугу, и тело Шейна оказалось за стеной. Раздался глухой шлепок, за ним последовал короткий крик, сразу же оборвавшийся. Факел, упавший в стороне от своего хозяина, шипел, и в свете его мелькали зловещие тени. Только Бен этого уже не видел.
   Десятник буквально слетел со стены, в мгновение оказавшись у запертых ворот. Крякнув, он сдвинул засов и отворил их, слыша, как сзади пыхтит нагоняющий его Тогг. Вынув меч, Бенедикт ринулся вперед, на ходу подобрав оброненный Шейном факел.
   Вилдон нагнал тварь в пятидесяти локтях от острога. Дальше она не потащила жертву - Бен застал ее за отвратительным делом. Здоровенная, гораздо больше той, что была найдена распятой в покоях командующего, она нависла над Шейном. Рот твари широко распахнулся, и из него на горбатого палгинерца изрыгался настоящий фонтан густой, черной жидкости, напоминающей смолу.
   Переборов отвращение, Бенедикт обрушился на тварь всей массой, сбив ее с Шейна. Казалось, это обескуражило ее - чудовище завертело головой и пронзительно завопило. Бен тут же вскочил и выставил меч. Тварь тоже поднялась во весь рост, встав на задние лапы. В ней было гораздо больше человеческих черт, чем в той, которую разделывал кастелян. В свете оброненного факела Вилдон смог рассмотреть обрывки одежды, все еще висящие на чудовище...
   Он не успел додумать - монстр атаковал. Противник ринулся вперед и чуть в сторону, дабы не насадиться на меч, и Бен сместился в противоположную, отступая назад и разворачивая клинок. Тварь увернулась, и Вилдон ощутил сильный удар в спину. Что-то прыгнуло на него... вторая тварь! Все-таки их две! Нужно было вести себя осторожней...
   Эти мысли пронеслись в голове десятника, пока он падал. Что-то вгрызлось в шею сзади, вернее, попыталось вгрызться - Бен возблагодарил Пятерых, что нес дежурство в собственных доспехах. Зубы монстра наткнулись на кольчужный воротник, свисающий со шлема. Мелкие кольца не дали пронзить плоть, однако давление, сжавшее шею, заставило Бена захрипеть от боли. Он попытался было перевернуться, собрав все силы, но новый удар опять распластал его по земле. Зато Вилдон почувствовал, что тварь на нем обмякла, и челюсти ее перестали сжиматься. Повернув голову, Бен увидел совсем рядом две ноги, толстые, будто деревья. Тогг вступил в бой, всадив топор в спину твари.
   Здоровяк тут же развернулся и успел подставить руку ринувшемуся на него чудовищу. Тогг не был столь хорошо защищен, как Бенедикт, и его предплечье прикрывала лишь куртка из вываренной кожи, которая тут же прорвалась. Зубы твари глубоко вошли в мясо, а здоровяк лишь утробно зарычал. Орудуя тяжелым топором при помощи лишь одной руки, он нанес удар наотмашь. Лезвие глубоко вошло в бедро монстра, да там и застряло.
   Вилдон, выбравшийся из-под трупа твари, нанес удар, отделивший голову второго чудовища от тела. Безжизненная туша упала наземь, и из раны заклубился дым. Голова твари осталась висеть на предплечье Тогга. Здоровяк с отвращением разжал челюсти и пинком отправил упавшую голову в далекий полет.
   - Шейн! - хрипло позвал Бенедикт, нагибаясь за факелом. Что-то мелькнуло рядом, и он резко развернулся - та тварь, что получила удар топора в хребет, вновь поднялась. Только что бывшая мертвой, она уже стояла на четвереньках и смотрела в глаза Бена. От тела твари шел черный дымок, усиливающийся на месте раны.
   Вилдон ринулся вперед, чудовище сделало шаг назад - оно явно не хотело продолжения боя. Размахнувшись, Бен метнул факел и угодил прямо в морду твари. Черновую топь огласил леденящий душу визг - десятник подумал, что его уши истекут кровью. Тварь истово закрутила головой, но факел будто прилип к ее морде. Бенедикт замахнулся и ударил, и голова последней твари покатилась по земле. Миг спустя, в бок ее глубоко вошел топор - припозднившаяся работа Тогга.
   Факел, застрявший в морде твари, с шипением погас. Остался еще один, который нес с собой Тогг - он бросил его на подходе, дабы извлечь топор. Вилдон двинулся за пляшущим на земле огнем и вновь позвал, напрягая связки:
   - Шейн!..
   Ночь отзывалась лишь тишиной.
   Подобрав факел, Бен закрутился на месте в поисках одного из своих бойцов. Тогг встал по его левое плечо, удерживая изувеченную руку здоровой. Наконец, факел смог вырвать из темноты тело Шейна - он лежал там же, где его оставила тварь, и все его лицо по-прежнему было залито чем-то черным. Упав рядом на колени, Бенедикт заметил, что жидкость успела затвердеть. Матовая корка, облепившая лицо, перекрывала доступ воздуха.
   Десятник принялся отрывать ее, бормоча вполголоса что-то успокаивающее. Застывшая субстанция поддалась легко - она была ломкой и легко крошилась. Едва рот Шейна освободился, его левый глаз, оставшийся не залитым, резко распахнулся и горбатый глубоко вдохнул.
   - Ты спасен, Шейн, - облегченно пробормотал Бенедикт, опускаясь на землю. - Спасен.
   Глава 18.
   Хорана шла за Кламеном по длинному коридору замка. Она уже неплохо разбиралась во внутренностях Норхолла, и знала, что князь направлялся в малый зал - богато обставленную, сияющую великолепием, но небольшую по размерам комнату, что для людей довольно необычно. Там должен состояться совет особо доверенных лиц. Сегодня князь изволил озаботиться делами своих земель - до того с этим успешно справлялся его регент, Реярд.
   Реярд... этот человек вызывал в Хоране весьма смешанные чувства. Через пару дней после кончины князя, он подошел с разговором, хорошо запомнившимся ей.
   - Я знаю о клятве, данной тобой Клодвигу, - сказал он тогда. - Что будешь следить за мной и докладывать ему. Теперь ведь некому докладывать, ты понимаешь это?
   Хорана не удостоила человека в маске ответа.
   - И еще кое-что. Ты должна предотвращать любую опасность, что угрожает Кламену, так? - не дождавшись реакции орчихи, он продолжил. - Ты видела его снадобье, и видела, что бывает, когда он не принимает его. Я хочу, чтобы ты знала - точный состав этой настойки знаю только я. Выходит, не будет меня - и Кламен умрет, причем, в страшных мучениях. В твоих интересах, чтобы я находился подле молодого князя. Насколько я знаю, если защита не убережет своего тагшара, это навлекает на нее страшный позор... ты ведь этого не хочешь?
   Это было так. Исключения делались лишь из-за смерти тагшара по естественным причинам и в нескольких иных, совсем уж редких случаях. Орчиха кивнула, и человек в маске на этом закончил разговор. С тех пор он больше ни разу не обращался к Хоране, и это было к лучшему - Реярд явно общался с демонами. Иначе откуда он мог узнать о разговоре орчихи с Клодвигом?.. опять же, маска, за которой он всегда прячет лицо... добра от таких людей ждать не стоило.
   И все же, неохотно, Хорана вняла его словам. Она не верила им до конца, но впоследствии Кламен несколько раз забывал принять снадобье, и страдания его повторялись на глазах орчихи, всюду следовавшей за ним. В этом Реярд не обманывал, а проверять, закончатся ли мучения тагшара смертью, Хорана не хотела.
   Человек в маске, само собой, уже находился в малом зале, когда Кламен прибыл туда. Перед регентом стояла полупустая тарелка с крошевом из овощей. Еще ни разу орчиха не видела, как этот человек ест - слуги всегда ставят перед ним блюда, но те остаются нетронутыми. И не мудрено - конструкция с тонкой прорезью для рта не позволяла вкушать пищу, не сняв маски, а делать это в присутствии свидетелей Реярд не желал. Наверное, даже Кламен никогда не видел истинное лицо учителя.
   Теперь, когда Реярд был в малом зале уже не один, он демонстративно отодвинул тарелку.
   - Приветствую тебя, Кламен.
   Когда они были наедине, Хорана не в счет, Реярд всегда называл ученика по имени, минуя регалии.
   - Привет, Реярд, - скупо кивнул Кламен. Он все еще обижался на учителя за случай, когда регент ударил его в присутствии множества людей. Первым желанием Хораны тогда было отрубить голову человеку в маске, но она заставила себя успокоиться - Реярд нужен. Нужно его снадобье.
   После того завтрака Кламен отправился в свои покои, где долго и методично стрелял из своего арбалета в мишень, поставленную рядом с кроватью. Он не проронил тогда ни слова, лишь песнь болтов и тетивы звучала в его комнате.
   - Твои люди расслабились, - произнес Реярд. - Ты сам опоздал, а они и вовсе еще не явились.
   - Мои люди? - нахмурился Кламен, выделив первое слово. - Ты управляешь ими.
   - А ты сидишь за книгами, либо стреляешь из арбалета, - согласно кивнул человек в маске. - Ты должен показываться на глаза подданным не только за завтраком, иначе они забудут твое лицо, а значит, ты им не будешь нужен.
   - Не буду нужен?..
   - Сэр Багрен начал стягивать к Буку наемников, - сообщил Реярд. - Его слава и честь работают на него, многие из баронов его уважают. Если ты не будешь оттенять его собой, кто знает, кто будет князем уже в следующем году?
   - Надо было убить его, - раздраженно бросил Кламен. - Его и его сынка. Почему я не сделал этого сразу? Должно быть, слишком привык к их докучливому присутствию. Но теперь уж точно надо с их семейкой кончать. Разве что тетушку Вениаллу оставить - она все равно безвредная после падения с лошади. Жаль, что выжила, конечно. Отец столько носился с ней... пока она ему не наскучила. С тех пор тетушка Вениалла и сидит в своей башне. Отец был человеком увлекающимся, но долго его увлечения не держались.
   - Нельзя убивать старшего Вилдона, - покачал головой Реярд. - Пусть собирает силы, именно это мне и нужно. К нему примкнут все, кто недоволен тобой. Только сэр Багрен поведет их не на Норхолл. Едва корабли орков появятся на горизонте, старый Вилдон поступит так, как велит ему честь - он выведет свои силы против захватчиков. Зеленое море и их новые друзья проредят его союзников, а он поможет нам победить орду. Думаю, то, что останется от сил Вилдона, вряд ли двинется свергать тебя.
   - А как по мне, ты слишком уж надеешься на честь изменника, - хмыкнул Кламен. - Лишь на ней твой план и строится. И что если орки не выступят до того, как Багрен соберет достаточно сил, чтобы двинуться на крепость?
   - Вторжение уже близко, - твердо ответил Реярд.
   Кламен взглянул на Хорану.
   - Тогда мне стоит отослать тебя подальше, орчиха.
   - Хорана не угроза тебе, Кламен, - произнес вместо открывшей рот Хораны Реярд. - Она скорее убьет своих соплеменников, чем нарушит клятву. Такова орочья честь.
   - Слишком много людей, дорожащих честью, - покачал головой князь, наконец усаживаясь за стол. - И орков тоже.
   - И на твоем месте, я бы благодарил Пятерых за это.
   Кламен хотел сказать еще что-то, но отворившаяся дверь прервала его. То явился Тайлем Хиделл в компании Билиаса Тари.
   - Простите нам наше опоздание, милорды, - поклонился новый первый меч армии. - Мы с первым советником обсуждали боеготовность армии.
   - И к какому выводу пришли? - поинтересовался Кламен.
   - Мы подняли большие силы, милостивейший князь. Только вот это не слишком хорошо - мы обескровили множество деревень, забрав оттуда крестьян. Я отдал даже часть своих собственных людей, и солеварни работают в полсилы... на моих землях исправно добывается лишь серебро из Клешни, и оттуда людей я не дам.
   - Как только орки явятся к нам, и мы откинем их обратно в море, работники вернутся к своим обязанностям, - произнес Реярд.
   - Зачем нам так много воинов? - спросил сэр Тайлем. Он сел напротив Реярда и говорил, повернувшись к нему, не обращая внимания на князя. Кламену это явно не очень-то нравилось, однако пока он молчал. - Мы отбивали нападки орды Зеленого моря и обычным числом войск, гораздо меньшим, чем нынешнее. К чему раздувать армию?
   - До меня дошли слухи о том, что зеленоморцы решили напасть совместно с ордой моря Желтых песков, - после некоторой паузы сообщил Реярд. - Когда я отдал приказ о рекрутировании крестьян, это были лишь слухи. Сейчас они подтвердились. Кроме того, велика вероятность, что за морем Желтых песков пойдет и орда Янтарного моря. Эти два племени в отдельности уступают зеленоморцам в количестве судов и воинов, но вместе их воинство превзойдет любую из орд Восьми морей. Хорана, - Реярд взглянул на орчиху. - Поговори с нами. Что могло заставить вождей Норга и Робгара объединиться с Гордаром?
   Этот вопрос и так крутился в голове Хораны. С Робгаром Мокрым Лицом все понятно - вождь орды Янтарного моря уже давно проявляет излишнее тепло к соседям, орде моря Желтых песков, во всем стараясь потакать вождю Норгу Двум Топорам. Скорее всего, решение выступить с Гордаром принял именно Норг, а Робгар лишь поддержал соседа. Чем мог Клятвопреступник завлечь Желтые пески?
   Весть о том, как поступил бывший командующий Правой Руки орды Зеленого моря со своим тагшаром, дошла до Норхолла не так давно, и повергла Хорану в шок. Клятвопреступление - страшнейшая из провинностей во всех ордах, и причина, по которой ордынцы не разорвали Гордара собственными руками, крылась лишь в его крови, разбавленной кровью рухл Наахар. Тастарра многие зеленоморцы втихомолку осуждали за его союз с людьми, но никто никогда не выразил бы вслух свое недовольство. Ведь никто не может судить рухл одар, кроме другого рухл одар.
   - Я не очень хорошо знаю Норга Два Топора и еще хуже - Робгара Мокрое Лицо, - ответила Хорана, собравшись с мыслями. - Знаю лишь то, что Робгар во всем старается следовать за Норгом. Я не могу помочь вам.
   - Я так и думал, - чуть опустил голову Реярд. - То, что изо рта Робгара выходят слова, побывавшие сначала в голове Норга, известно многим, так что твоя помощь, конечно, неоценима... Впрочем, не так уж и важна причина, собравшая вместе три орды. Пытаться переманить на нашу сторону орков было бы глупо. Если только отца Гордара и его орду Каменного моря... Говорят, ему не очень-то понравилось клятвопреступление сына.
   - Скорее корабли будут плавать по земле, а кони скакать по морю, чем Нумар Железный Рог объединиться с людьми в союзе против других орков, - фыркнула Хорана. - Орк может убить человека. Может убить и другого орка, но только не с указки человека.
   - Нумар сблизился с княжеством Сиалем в последние годы, - заметил сэр Тайлем. - Их торговля процветает.
   - Нумар Железный Рог может торговать с людьми, - кивнула Хорана. - Но не идти с ними в бой плечом к плечу. Люди лживы и легко могут предать тех, с кем проливали кровь.
   - Выходит, новый вождь орды Зеленого моря - человек, тщательно скрывающий свою истинную сущность, - заметил Реярд. - Что ж, ладно. Обсуждение будущей войны мы оставим на то время, когда она подберется к нам ближе. Пока что время есть и для других дел. Жаль, что сэр Торенс еще не явился, но мое время дорого, и дожидаться я не буду. Милорды, я намерен дать турнир в честь именин князя Кламена. Голуби с приглашениями уже разлетаются во все концы Палгинера и за его границы.
   - Но... это ведь крайне дорого... - тут же забормотал Билиас Тари. - И... запасы еды, оставшиеся после зимовки, у нас ограничены, а надо еще выделить довольствие солдатам... да, и повторюсь, это дорого, а нам как-то надо заплатить наемникам...
   - Я предоставлю заем юному князю, - чуть наклонив голову, сказал Реярд. - Скажем, половину этой суммы. К тому же, турнир будет довольно большим, мы наверняка сможем привлечь множество торговцев... и придумать кое-какие налоги на их деятельность, что позволит пополнить казну. Есть еще несколько мелочей, что, пусть и незначительно, но возместят расходы. Приз, конечно, должен быть огромным, чтобы собрать как можно больше рыцарей, баронов, а то и князей. Мы покажем им всем, что Палгинер с новым князем расцветает, как никогда прежде. Может, взглянув на это, тот же сэр Багрен откажется от своих изменнических идей.
   - Ты и его пригласил? - изумился Кламен.
   - Да. Он все еще барон Бука, ваш вассал. Этот жест покажет другим, что вы не боитесь угрозы Вилдона, а так же, что вы весьма милостивы к тем, кто совершает единственную, пусть и серьезную ошибку. Вот если он попытается вдруг напасть на вас здесь... наши армии на подходе, а в замке будет множество рыцарей, уже давших вам клятву верности. Показательная казнь будет для всех уроком.
   - Ты же сказал, что он тебе нужен, - Кламен явно недоумевал.
   - Планы имеют свойство меняться под давлением происходящих событий, - бесстрастно произнес Реярд. - И если не быть готовым к этому...
   Дверь малого зала распахнулась, перебив регента, и внутрь ввалился сэр Торенс. Челюсти первого меча стражи были столь сильно сжаты, что вздувшиеся желваки сделали его лицо квадратным.
   - Милостивейший князь, - обратился он, и голос его был холоден. - Миледи Маргарет, ваша сестра. Милорд, она пропала.
  
   Два коротких и три длинных постукивания послужили сигналом. Маргарет устремилась к двери и потянула за тяжелый засов. Ее руки, не по-женски грубые и мозолистые, заныли приятной болью в мышцах, и тяжелая задвижка сместилась. Дверь распахнулась, и в нее проскочил сэр Фесс. Маргарет торопливо вернула засов на место.
   - Сегодня у нас на ужин холодная курица, - объявил Дармон. - И... немного неплохого вина.
   Он протянул княжне холщовый мешок, в котором и обретались означенные сокровища. Поспешно вытянув их, Маргарет, не дожидаясь Дармона, вгрызлась в тощую полутушку. Первые дни она старалась помнить о манерах, но сэр Фесс сам настаивал на том, что здесь они ни к чему. Сам же такемгарец обычно от еды отказывался - он успевал где-то перекусить в ходе своих вылазок.
   Вот уже несколько недель они прятались на самом видном месте - внутри Норхолла. Правда, не знай Маргарет этого наверняка, она бы ни за что не догадалась. С детства прошерстив все уголки замка, она знала его на зубок... как ей казалось. Сэр Фесс показал ей другой Норхолл, сокрытый ото всех и по размерам лишь незначительно уступающий основному.
   В день побега сэр Фесс пришел за ней под самый закат. Маргарет успела подготовиться - взять запас еды и закутаться в плащ, скрывавший и фигуру, и лицо. Меч, подаренный сэром Багреном, пришлось скрепя сердце оставить в покоях - Фесс настоял на этом. Сам Дармон выглядел почти также, и лишь блеск его хитрых глаз с необычным разрезом не мог спрятать даже глубокий капюшон.
   Они проскользнули мимо стражи на конюшню, забрали лошадей и ринулись прочь. Стражники открывали им ворота, что, по словам такемгарца, стоило ему немалых денег. Покинув замок, а затем и крепость, беглецы двинулись к Тлемнану, и довольно быстро достигли его. Там их ожидали - два хмурых, неразговорчивых парня, забравших у них лошадей и поскакавших на них дальше. Это удивило Маргарет, но она решила промолчать.
   Еще больше ее удивило то, как внимательно сэр Фесс осматривал лес. Им повезло - ночь была лунной, и серебряный свет, спускавшийся меж ветвей, позволял сохранить ноги целыми, не запутавшись в корнях. Наконец, такемгарец нашел то, что, наверное, искал. Он остановился у могучего пня, бывшего когда-то многовековым дубом. Ссохшийся, широченный, с нетронутой гнилью сердцевиной, он мог бы стать достойным троном сказочного Лесного Короля... или даже кроватью, столь огромен он был. Сэр Фесс обошел пень кругом, после чего припал на колени и принялся что-то нащупывать.
   - Есть! - тихонько ознаменовал успех Дармон. Только вот успех чего?..
   Вдруг такемгарец исчез, пень словно втянул его куда-то под землю. Маргарет взволнованно подбежала ближе, но не нашла никаких следов сэра Фесса - лишь подушка изо мха была на том месте, где только что сидел мужчина.
   - Миледи, - раздался глухой голос из-под земли. Княжна выкатила глаза от удивления.
   Изо мха высунулась рука, и Маргарет стоило большого труда не закричать от ужаса. Следом за рукой показалась и голова, принадлежавшая сэру Фессу.
   - Миледи! - повторил он. - Здесь есть проход. Идите за мной.
   Переборов страх, Маргарет подчинилась. Мягкая моховая подушка пропустила ее в узкий, короткий тоннель, по которому передвигаться пришлось на четвереньках. Княжна ползла за сэром Фессом, вернее, она так думала - в норе царила кромешная тьма.
   Неожиданно ее рука, до того исправно опиравшаяся на мягкую, теплую землю, после очередного шага уперлась в пустоту. Ойкнув, Маргарет ощутила, что падает... но продлился полет меньше мгновения - сэр Фесс умудрился поймать ее вслепую.
   - Здесь был небольшой обрыв, - сообщил он запоздало. - Рад, что вы его нашли.
   Дармон поставил княжну на ноги и попросил немного подождать. Во тьме раздались скрип и шуршание, после чего сэр Фесс объявил:
   - Все, люк закрыт, и открыть его можно лишь изнутри. Хорошо, что я заранее озаботился планом побега... следуйте за мной, миледи.
   Это оказалось непросто - Маргарет держала такемгарца за плечо и осторожно переставляла ноги в кромешной темноте. Чувствуя, что спутница едва движется, Фесс и сам замедлился. Он-то поначалу шел уверенно, обычным своим размашистым шагом, будто ходил этой дорогой каждый день.
   - Где мы находимся? - спросила княжна, чтобы нарушить пугающую тишину мрака.
   - Это один из девяти подземных ходов, ведущих за стены крепости, - пояснил Фесс. - Мы окажемся в Норхолле, в той его части, что вы вряд ли когда-либо видели.
   - Я облазила весь замок и знаю его вдоль и поперек, - фыркнула девушка. Тогда слова Дармона показались ей смешными.
   - Выходит, и эта его часть вам знакома.
   Маргарет несильно пихнула спутника в бок.
   - Ох уж этот ваш сарказм, - проворчала она.
   - Без него я был бы всего лишь одним из прочих послов, безликих, пухлощеких и напыщенных. Или мне лучше стать именно таким? - Маргарет не видела лица Дармона, но она уже могла различать по его голосу, когда тот улыбался, как было и сейчас.
   - Ну уж нет. Уверена, что, к примеру, посол Вайсейза бы тут застрял.
   Толстый, вислоусый Геред Пламм, приехавший несколько лет назад из Вайсейза для налаживания связей по официальной версии, и для ведения своего ростовщического дела по неофициальной, комплекцией напоминал бочонок с руками-окороками, стоящий на двух малых бочонках-ногах. Объем он занимал такой, какой бы, пожалуй, понадобился трем, а то и четырем Маргарет, а здесь, в узком подземном коридоре, даже одна задевала стены то левым, то правым плечом.
   - Откуда вы знаете об этом ходе? - вновь спросила княжна.
   - Скажите-ка, миледи, как хорошо вы знаете историю? - вместо ответа спросил сэр Фесс.
   - Смотря какую, - уклончиво ответила княжна. Историю баталий и полумифические легенды о древних героях она любила, а вот всякие нудные жизнеописания различных князей, не славных ничем, кроме высокого рода, ей были не интересны.
   - К примеру, Палгинерскую, - хмыкнул Дармон. - Кто построил Норхолл и окружающую его крепость?
   - Мигел Зодчий, - тут же ответила девушка. Уж это-то стыдно не знать.
   - Хорошо, - похвалил сэр Фесс. - А откуда он был родом?
   - Из Диолжана, - тут Маргарет пришлось подумать, и ответ ее прозвучал уже не столь уверенно.
   - Верно. А где Мигел Зодчий закончил свои дни?
   Вот этого княжна не знала.
   - В своей постели? - попыталась отшутиться девушка.
   - Ах, если бы. Мигел Зодчий был казнен сыном возвысившего его короля Деарма, Эрихом Первым Чудовищным. Это случилось во время строительства Твердыни Юга в Такемгаре. Эрих подозревал главного строителя Намделара в измене из-за того, что тот, гордясь своей работой, всегда имел при себе все чертежи его детищ-замков, с окружающими территориями и тайными ходами... а кроме Твердыни Юга и Норхолла, Мигел строил также и королевский Белый замок, что и возбудило приступ недоверия Эриха. После казни Мигела, король потребовал его записи к себе в столицу, чтобы сжечь их лично... однако часть из них затерялась в Такемгаре. К примеру, план Норхолла, хранящийся теперь в тайной библиотеке милорда Кристофа.
   - Ничего себе, - только и смогла выдохнуть Маргарет.
   - Да, это очень большая тайна, и я надеюсь, что миледи никому ее не выдаст.
   - Обещаю, - поспешно произнесла княжна. - Но только если вы мне покажете эти чертежи.
   - По приезду в Такемгар - всенепременно.
   В темноте и тишине ход времени теряется, и княжна не могла даже примерно представить, сколько они шли. Она успела здорово проголодаться, а подземный ход сделать несколько крутых поворотов и сменить земляной пол на каменный, когда сэр Фесс перед ней внезапно остановился.
   - Мы пришли? - устало спросила Маргарет.
   Вместо ответа сэр Фесс повернулся к ней. Его пальцы пробежались по руке Маргарет, которой та держалась за плечо мужчины, и остановились на ладони. Отчего-то девушка ощутила волнение... тут же сменившиеся странно-неприятным разочарованием. Следом за пальцами в ее ладонь легло что-то сферическое и гладкое.
   - Съешьте яблоко и переведите дух, - произнес Дармон. - Мы прошли половину пути.
   Эта новость окончательно испортила настроение княжны.
   Конец подземелья, к которому беглецы пришли спустя целую вечность, являлся небольшой комнатой с круглыми стенами. Здесь было поразительно светло, в отличие от остального подземелья. Луч света падал сверху, оттуда, куда беглецам пришлось подниматься по вырезанным в камне ступеням. Свет исходил из крохотного отверстия в каменном потолке, небольшой щели чуть меньше ладони. Приглядевшись, княжна поняла, что это отсутствующий в каменной кладке кирпич. Жаль, что заглянуть в это отверстие не представлялось возможным - взобравшись по лестнице, беглецы оказались на небольшом балконе, находящемся ниже этой самой щели на не менее чем полдюжины локтей.
   С балкона вело три пути - тот, по которому Дармон привел Маргарет, и два узких коридора. В один из них такемгарец уверенно двинулся. Фессу, пусть и не отличающемуся выдающейся шириной плеч, приходилось двигаться боком, чтобы не застрять. Маргарет же, пожалуй, могла бы следовать за ним лицом, но ее плечи бы все равно терлись о стены, и девушка тоже повернулась.
   Этот путь был даже хуже предыдущего. Пусть теперь и стало светлее за счет маленьких щелей, встречающихся то тут, то там, зато появились совершенно неожиданные перепады, ступени, а в одном месте беглецам пришлось пройти через зловонную трубу, очевидно, являющуюся одним из отхожих мест замка. Там Маргарет едва не стошнило.
   Наконец, дорога в стенах замка привела беглецов к небольшой, рассохшейся двери, узкой и низкой. Сэр Фесс отворил ее и вошел, Маргарет двинулась следом. Перед ней оказалась крохотная келья, снова с щелью в потолке, через которую пробивался свет, и второй дверью, на этот раз - нормальных размеров. На полу валялся стог сена, рядом зияла дыра - отхожее место, на стене висел подсвечник с огарком свечи, а в углу стоял прислоненный к стене меч, изъеденный ржавчиной.
   - Это ваш? - спросила Маргарет, кивнув на оружие.
   Сэр Фесс покачал головой.
   - Полагаю, он стоял здесь еще до того, как я родился, - добавил он. - Располагайтесь, миледи. Тут нам придется находиться какое-то время.
   - Какое время? - уточнила Маргарет. Перспектива была не очень-то радужная.
   - Признаться, точно я сказать не могу, - честно ответил Дармон. - Во дворе ходят слухи о том, что ваш брат устроит турнир в честь своих именин. Нас, такемгарцев, конечно, не пригласят, но в этом нет ничего страшного. Мы должны дождаться прибытия посланцев из Ликаре. Оттуда приедет сэр Кайн Гелтон, прославленный рыцарь и мой хороший друг. С его людьми мы и покинем Палгинер. Пока Реярд будет искать нас в других местах, мы будем у него под самым носом. А сейчас я хотел бы попросить вас. Видите вторую дверь? Прошу, ни в коем случае не открывайте ее. Если я правильно помню, прямо за ней спальня вашего отца, которую сейчас занимает нынешний регент.
   - Там, за дверью, Реярд? - дрогнув, спросила Маргарет. Вот уж действительно под носом... не слишком-то приятное соседство.
   - Не совсем. Прямо за дверью - каменная фальш-стена, и только потом уже спальня Реярда. Если открыть дверь до определенной точки, стена отъедет в сторону, и... сюрприз будет, боюсь, не слишком приятный для обеих сторон.
   - А он нас не услышит? - на всякий случай понизив голос, уточнила княжна.
   - Фальш-стена достаточно толста, чтобы скрыть все звуки. И все же постарайтесь не устраивать здесь слишком шумных празднеств, - улыбнулся Дармон.
   Так и началось их подзатянувшееся пребывание в крысиной норе Норхолла. От нечего делать, Маргарет упражнялась с мечом, взятым здесь же, в келье, оказавшимся удивительно легким для своих размеров. Осмотрев клинок, Дармон заявил, что это оружие сделано цвергами, как и кольчуга девушки, и составит ее доспеху хорошую пару. Металл в них использовался разный, однако время, оставив ржавчину на нем, никак не повлияло на бритвенную остроту лезвия. Знал ли такемгарец об этом оружии, когда просил девушку оставить меч, подаренный сэром Багреном?..
   Пока сэр Фесс тоже находился в келье, девушка старалась фехтовать с ним, но случалось такое не часто. Такемгарец постоянно уходил в извилистые коридоры и иногда не возвращался в течение суток. Благо, перед такими походами он откуда-то приносил княжне порядочные запасы пищи и питья.
   Однажды, когда свет из щели в потолке в очередной раз угас, а значит, на улице наступала ночь, Маргарет услышала из-за большой двери приглушенные голоса. Приложив определенным образом ухо к отверстию рядом с ней, напоминавшему замочную скважину, можно было даже разобрать слова... но княжна отчего-то испуганно отпрянула. Девушка рассказала о своем открытии сэру Фессу, когда тот вернулся после, пожалуй, самого долгого отсутствия. Но Дармон лишь улыбнулся.
   - Эти ходы были сделаны не только для того, чтобы прятать беглецов, - произнес он. - В следующий раз, если вам не трудно, постарайтесь запомнить и рассказать мне. Я буду вам очень благодарен за это, миледи.
   Но больше голосов не было.
   Глава 19.
   Лагерный костер подрумянивал мясо свежепойманного оленя - подарок княгине Изабель от Веселого Джона, предводителя Улыбчивых братьев. Сам он сидел рядом с огнем, глядя на княгиню лукавым взглядом. Его ярко-зеленые глаза с золотыми искрами светились весельем, даже когда улыбка оставляла остальное лицо, хотя такое и случалось достаточно редко. Очевидно, Веселый Джон не просто так получил свое прозвище.
   - Здорово же вы нас подловили сегодняшним днем, - сдержанно улыбнулась предводителю наемников княгиня. Нужно было разрядить обстановку хоть каким-нибудь разговором - рыцари, сидящие рядом, были слишком уж напряжены. Один неверный взгляд, и в лагере начнется резня.
   - Это было нетрудно, миледи, - хмыкнул Джон, стряхнув с глаз прядь каштановых волос. - Ваша процессия шумна, но моя погромче будет, по крайней мере, та, что отвлекала ваш арьергард. О, самые лучшие мои ребята, затаившиеся в лесу, были тише мертвецов.
   - Но как вам удалось самому быть в двух местах? - удивленно спросила Изабель. - Один из оруженосцев арьергарда доложил о человеке, ведущем отряд впереди, и другой человек узнал в нем вас...
   - Это старая хитрость, - ответил предводитель наемников. - Моя слава идет впереди меня, и многие обделывают штаны, едва заслышав о том, что им предстоит бой с самим Веселым Джоном. Мне повезло с младшим братом, которого отец с матерью наградили таким же лицом и почти такой же статью, так что я решил - почему бы не удвоить страх врагов предо мной, сделав еще одного Веселого Джона? Мой братишка, Джон Малый, обычно командует малым отрядом. Если хотите, я могу позвать его.
   - Нет, не стоит, - улыбнулась Бель. - Так куда вы, говорите, направлялись?
   - Я не говорил, - хмыкнул Веселый Джон. - Но лишь потому, что сам пока не знаю. В Палгинере ожидается большая драка, в больших драках нужны кулаки, а самые крепкие кулаки у Улыбчивых братьев.
   На этих словах сэр Говард, сидящий рядом с Изабель, презрительно хмыкнул.
   - Мне кажется, ваш старикан не очень-то верит мне, миледи, - заметил главарь наемников. - Вы бы сильно обиделись, если б я лишил вас одного из рыцарей?
   - Продолжай в том же духе, и ты лишишься языка, мальчишка, - тряхнув вторым подбородком, процедил сэр Говард.
   - Мальчишка? - хохотнул Веселый Джон. - Ну, уж в сравнении с тобой-то точно. В тот день, когда старость заставила тебя мочиться в подштанники, мой дед еще был мальчишкой. Сколько тебе лет, древность? Пара сотен? Ты хоть помнишь, с какой стороны меч держать?
   Сэр Говард побагровел и схватился за рукоять меча.
   - Если ты сейчас же не умолкнешь...
   - То тебя непременно хватит удар, - закончил за него Джон, лениво почесывая бедро ближе к промежности.
   - Прекратите оба, - нахмурилась Изабель. - Вы оба - мои воины, и я хотела бы, чтобы вы, в случае нужды, действовали сообща.
   - Миледи, пока я не пересчитал полученное от вас золото, мы не ваши воины. До тех пор лучше думайте, что нам просто по пути, - ухмыльнулся Веселый Джон. - И это отнюдь не гарантирует безопасность всяких старых бурдюков.
   Сэр Говард, чуть поостывший от слов Изабель, снова схватился за меч. Он завертел головой в поисках поддержки - рядом сидели все четверо его спутников-рыцарей, но никто из них не повторил его жеста. Сэр Деймар водил точильным камнем по лезвию своего клинка и, казалось, не замечал чужого присутствия вокруг, Жерар и Илан Хейлоны играли друг с другом в кости, и лишь сэр Дилан слушал перепалку Джона и сэра Говарда, но какие-либо действия в защиту чести последнего предпринимать не собирался. Поняв это, сэр Говард с трудом поднялся на ноги и, убрав руку от меча, удалился, пряча взгляд и бормоча "где этот проклятый оруженосец?..". Изабель даже стало немного жаль старого воина.
   - Прошу вас, пощадите сэра Говарда, - вполголоса попросила она Веселого Джона. - Да, он стар и любит бахвалиться, но его гордость - все, что у него осталось.
   - Простите, миледи, вы правы, - кивнул наемник. - Честные головорезы никогда не обижают почтенных старцев.
   Изабель снова натянуто улыбнулась. Он издевается над ней?..
   - Тейла! - позвала княгиня одну из своих служанок, крутящуюся поблизости. Никто из них не отходил далеко, но даже здесь, рядом с княжной и ее рыцарями, даже огромные, не слишком привлекательные женщины в возрасте ловили на себе сальные взгляды Улыбчивых братьев.
   Тейла подошла к Бель и спросила грудным голосом:
   - Миледи, вы звали меня?
   - Да. Помоги мне подняться.
   Огромная женщина подхватила худощавую княгиню, будто пушинку, и осторожно поставила на ноги.
   - Я временно покину вас, - пробормотала Изабель в сторону Веселого Джона, как требовали того приличия. Если приличия и требовали от Джона ответа, он предпочел не внять им.
   Вслед за княгиней встал и сэр Деймар. Он двигался за Изабель будто тень, неслышимая и почти незаметная, но княгиня была ему благодарна. Количество наемников превышало численность людей ее отца вчетверо, а то и больше, и даже простой поход в кусты по нужде мог обернуться... да мало ли чем.
   Опираясь на Тейлу, Изабель пошла по лагерю в поисках Мики. Тот будто сквозь землю провалился, когда Веселый Джон возник из леса. Княгиня даже опасалась, не прирезал ли кто втихаря ее спасителя за какое-нибудь неосторожное слово?
   Самостоятельный поиск не дал результатов, и Бель принялась расспрашивать своих людей. Большая часть из них лишь пожимала плечами, но один махнул рукой на раскидистый дуб в стороне от лагеря - оруженосец сэра Говарда, мол, уединился там, едва лагерь был разбит. Княгиня, убедившись, что сэр Деймар все еще следует за ней, двинулась в указанном направлении.
   Мика и вправду обнаружился там, привалившийся к огромному стволу и запахнувшийся в плащ. Кажется, он дремал, однако, едва Изабель оказалась рядом, его глаза сразу же распахнулись во всю ширь.
   - Миледи, - чуть наклонил голову Мика. - Что привело вас сюда?
   - Твои поиски, - уголком рта улыбнулась Изабель. - Ты отошел далековато от лагеря.
   - Мне и здесь неплохо, - произнес чернявый, получше закутавшись в плащ.
   - Там у костра подрумянивается олень. Если ты вернешься вместе со мной, часть его достанется и тебе... к тому же, сэр Говард искал тебя.
   - Пусть хоть обыщется, - буркнул Мика. - Дайте угадаю, его предыдущий оруженосец спрыгнул с высокой скалы? Уверен, когда сэр Говард попривыкнет ко мне, он будет просить меня даже подтирать его героическую, храбрую и крайне высокородную задницу, уж простите мои манеры. А что до оленины... простите, миледи, но вынужден ответить отказом - я уже поужинал, а переедание есть расточительство - спросите у сэра Говарда, сколько сребров он потратил на смену доспехов в последние годы из-за того, что пузо его не вмещалось в панцирь.
   - Ты сегодня как никогда желчен, - констатировала Изабель. Немногие могли так разговаривать с ней, женой одного могущественного князя и дочерью другого. - От кого ты прячешься здесь? От сэра Говарда? Или же кого-то из наших новых спутников?
   Лицо Мики чуть дернулось, и этого хватило Изабель, чтобы понять, что она не промахнулась.
   - Это Веселый Джон, да? - она попыталась развить успех. - Ты не хочешь с ним видеться, потому что...
   - Потому что он мне не нравится, - ответил Мика, но это явно было правдой лишь отчасти. - Миледи, не поймите меня неправильно - возможно, вы поступили верно, предложив им золото... Впрочем, с учетом ситуации, в которой мы с ними столкнулись, это было, пожалуй, единственно верным решением. Только прошу вас - позвольте мне оградиться от этой шайки. Мое присутствие вблизи Веселого Джона не грозит для меня ничем хорошим.
   - Мика, ты - один из моих людей, - твердо произнесла Изабель. - А я не допущу, чтобы наемники причинили вред любому из тех, кто присягнул мне на верность.
   - И что вы сделаете? - грустно улыбнулся Мика. - У них численное превосходство. К тому же, если то, что вы говорите, правда, то вам лучше поторопиться. Судя по крикам, вред как минимум одному из тех людей, что присягнули вам на верность, уже причиняется.
   Изабель прислушалась к звукам, доносящимся из лагеря, и, различив гневные крики, попыталась пойти туда со всей доступной скоростью. В конце концов, Тейле пришлось взять княгиню на руки, чтобы уберечь от падения.
   Источником криков являлся сэр Говард, стоявший в центре круга из Улыбчивых братьев с обнаженным мечом. Его дорогие, стараниями Мики безупречно чистые доспехи были испачканы чем-то красным и коричневым. Приглядевшись, княгиня поняла, что это помидоры и... Бель поморщилась. Сэр Говард Толье, красный, с раздувающимися бульдожьими щеками, кидался то в одну сторону, то в другую, и в его спину неизменно прилетал новый зловонный снаряд. Рыцарь разворачивался и с рыком шагал в противоположную сторону, только лишь чтобы снова ощутить удар в спину.
   - Кто это делает? - кричал он под аккомпанемент хохота наемников. - Лучше сознайтесь сами, или я порублю всех!
   Один из Улыбчивых, очевидно, самый задиристый, подбежал к сэру Говарду со спины и пнул его в обширный зад, да так, что рыцарь пошатнулся. Сделав шаг вперед, дабы сохранить равновесие, Толье с неожиданной для него скоростью и ловкостью развернулся и наугад широко махнул зажатым в руках мечом. Хохот, разорванный криком, мгновенно утих. Задира упал на колени, зажимая распоротый живот с торчащими оттуда потрохами. Зловоние наполнило поляну, заставив Изабель снова сморщиться.
   Раненый наемник упал лицом вниз, и это послужило сигналом для его товарищей. Со зловещим шорохом клинки поползли из ножен.
   - Довольно! - крикнула Изабель, стараясь придать своему голосу уверенность и твердость. На нее тут же устремились взгляды всех собравшихся. Боковым зрением княгиня заметила, как за ее плечом вырос сэр Деймар с мечом наголо, тихий и пугающие спокойный.
   - Этот старый хрен убил Тила, - процедил ближайший к княгине Улыбчивый брат.
   - Вы бы на его месте поступили иначе? - вскинула бровь Бель.
   - Да ладно, Тил сам виноват, - буркнул первый из наемников, задвинувший меч обратно. - Кто ж знал, что старый хрен может быть таким шустрым.
   Остальные Улыбчивые медленно, но верно последовали его примеру и начали понемногу расходиться. Все, кроме того, что первым обратился к княгине. Он по-прежнему смотрел на нее, и не думая отступаться.
   - Тил был должен мне два сребра, - процедил наемник. - Пусть жирный старикашка покопается по панталонам и вернет мне эти деньги.
   - Что тут произошло? - спросил Веселый Джон. Он вышел из-за деревьев столь же незаметно, что и днем, и снова с обнаженным клинком.
   - Старый пес высокородной сучки убил Тила, - повернувшись к главарю, сказал Улыбчивый брат. - И я теперь хочу...
   Сталь блеснула с неуловимой скоростью, и голова наемника упала на траву.
   - Плевать мне, что ты хочешь, - процедил Веселый Джон, плюнув на обезглавленное тело. - Братья, если я увижу проявление неуважения к миледи или же к кому-то из ее свиты, тут же разжалую виновника до корма для червей. Все поняли?
   От наемников послышались нестройные звуки, долженствующие обозначать согласие.
   - Вот и славно, - Веселый Джон подошел ближе к Изабель, положив меч на плечо. - Миледи, наша цена только что увеличилась на два золотых за Тила и Гольма, плюс еще два сребра, что один должен был другому. По прибытию в Норхолл, надеюсь, вы этого не забудете. И, да, мясо почти готово, пожалуйте отужинать.
  
   Дыхание вернулось к Шейну, рассудок - нет. Воина привезли обратно в острог и уложили в кровать, где тот метался в бреду, бормоча что-то невнятное. На теле его не было обнаружено никаких повреждений, и, очевидно, страдания являлись последствиями пребывания на его лице злополучного черного вещества. Шейн горел - пот струился с него ручьями, и тело лихорадило.
   - Ты-то как? - спросил Бен у Тогга, не сводя взволнованного взгляда с Шейна. Голос Вилдона звучал сипло, и вырывался с трудом - шея нещадно болела после укуса твари. - Что с рукой?
   - Сойдет, - неуверенно ответил Тогг. Он уже промыл рану вином и замотал какой-то тряпкой, хотя это явно не способствовало снятию боли. Вечная улыбка здоровяка стала теперь мученическим оскалом.
   На возню все же соизволил прийти Римаз.
   - Что у вас тут случилось? - спросил он, без всякого сочувствия глядя на стонущего Шейна.
   - Нападение, - ответил Бенедикт. Он вкратце пересказал события ночи.
   Внимательно все выслушав, Римаз уставился на десятника немигающим взглядом.
   - Ну и что теперь прикажете, милорд? - спросил он.
   - Возьмите факел, сходите с Тоггом на место боя, - подумав, ответил Бен. - Соберите все осколки той гадости, что была на лице Шейна, постарайтесь не трогать ее голыми руками. И притащите сюда труп одной из тварей, а вторую бросьте в трясину.
   Если бы не Шейн, Бенедикт сделал бы это все сам, сразу после боя. Но нужно было доставить раненого товарища в безопасность. Да и раненного ли? Совершенно непонятно, что с ним.
   Римаз и Тогг вернулись после рассвета. Вдвоем они волокли за собой мертвую тварь. Римаз, обе руки которого были здоровы, нес также два мешка, один побольше, другой поменьше. Голова твари и ее высохшая рвота. Все это нужно будет показать ученым мужам... и князю. Это новые твари, что очевидно даже сейчас - тело чудовища сильно дымилось, но не исчезало от ярких лучей солнца. Воздух над черной тушей дрожал, будто в знойную погоду.
   - Ему не стало лучше? - первым делом спросил Тогг, подойдя к командиру. Бенедикт покачал головой - Шейн продолжал метаться в горячке и что-то бормотать.
   Труп твари бросили у самой дальней стены острога, на всякий случай предварительно связав. Лошади, стойло которых располагалось достаточно близко к чудовищу, взволнованно ржали и били копытами.
   Поздний завтрак прошел в тишине - Шейна перенесли в покои командующего острога, на самую комфортную кровать. Ел норхоллский отряд на улице, и каждый думал о чем-то своем.
   - Римаз, - обратился Бенедикт после завершения трапезы. - Как думаешь, тварей здесь было всего две?
   - Не знаю, - пожал плечами солдат. - Но то, что вы убили двух, сомнений не вызывает.
   - Что бы ты сейчас делал, если был бы десятником вместо меня? - нехотя спросил Бен.
   - О, я бы уже давно был на севере, - с готовностью сообщил Римаз. - Ведь в приказе первого меча армии сэра Гаррета ни слова не было о том, чтобы мы задерживались тут. Пришли, разузнали причину, почему птицы не приносят отчеты, удалились.
   - И оставить острог незащищенным?
   - Новый гарнизон, который прибудет сюда, сможет выгнать всех лягушек и ужей, что успеют оккупировать Вирен. Иных врагов я здесь не замечаю.
   - Двух тварей мы убили не далее как этой ночью, - напомнил Бен.
   - В тот день, когда твари захватят острог с целью его удерживать, можно будет с уверенностью заявлять, что на карте скоро появится новое государство. И даже не одно - думаю, остальные животные, вроде медведей и волков, тоже последуют их примеру. Милорд.
   Бен скрежетнул зубами. Конечно, Римаз старше по возрасту, но говорить так со своим десятником...
   - Если к завтрашнему дню Шейну не станет лучше, - медленно произнес Бенедикт. - Ты повезешь его к лекарю.
   - Вчетвером удерживать Вирен - глупая затея. Делать это вдвоем - граничит с сумасшествием.
   - Думаю, от лягушек и ужей мы сможем успешно обороняться, - фыркнул Бенедикт. - Римаз, ты перечишь прямому приказу старшего по званию?
   Желваки инструктора вздулись.
   - Нет, милорд, - ответил он и отвернулся.
   Набитый желудок принес с собой напоминание о том, что Бенедикт не спал уже продолжительный срок. Десятник, сидящий за столом и обдумывающий разговор с Римазом, ощутил вдруг, что мысли его уползли куда-то далеко и совершенно перемешались. Веки отяжелели и не желали раскрываться полностью. Может, стоит дать глазам немного отдыха... прикрыть их на пару минут...
   - Милорд Бенедикт... - несмотря на слабость голоса, его хватило, чтобы вернуть Вилдона в реальность. Он спешно открыл глаза - судя по сместившемуся солнцу, он продремал не меньше часа. Бена кто-то звал... десятник ошалело завертел головой.
   - Милорд...
   Это был голос Шейна. Бен вскочил и увидел его, лежащего на земле возле входа в землянку. Он указывал пальцем на закрытые ворота острога.
   - Милорд... там... откройте...
   Аккомпанементом его слабого голоса стал стук в ворота, тоже не слишком-то громкий, но вполне различимый.
   Бенедикт поднялся и зашагал к Шейну. Подняв и привалив его спиной к дверному косяку, Вилдон почувствовал, как дрожит под пальцами тело солдата. Глаза Шейна ввалились и выцвели, челюсть дрожала, а дыхание сопровождалось громким сипением.
   - Там... - бормотал Шейн уже едва слышно. - Впустите...
   На голоса и стук из казармы вышел Римаз. Видимо, не получив от Бена приказа находиться на стене, он не стал проявлять инициативу и посвятил себя отдыху.
   - Римаз, на стену, - коротко бросил Бен, указав на ворота. Римаз не удостоил десятника даже кивка, развязно зашагав вперед. Повторившийся стук в ворота заставил его ускориться.
   - Там какой-то мужчина, - крикнул инструктор, осторожно глянув за стену. - Весь в рванье.
   Бенедикт, только вышедший из апартаментов командующего, где он вновь уложил Шейна на постель, зашагал к воротам.
   - Спускайся и помоги мне открыть.
   Едва створка сдвинулась с места, как в острог ввалился высокий, худощавый мужчина. Растрепанный, с всклокоченными волосами, он упал на землю - видимо, ворота служили ему опорой. Бенедикт и Римаз схватились за оружие, и к обоим одновременно пришла мысль о том, что это лишнее - перевернувшись лицом к ним, незнакомец прикрыл голову руками и тихонько заскулил.
   - Мастер Торберн? - неуверенно спросил Римаз.
   - Да! Да-да, это я... Торберн! Да, - затараторил человек, истово кивая.
   Римаз выпучил глаза, отступил на шаг и удивленно произнес:
   - Милорд Бенедикт... перед вами кастелян острога Вирен.
   Глава 20.
   С тех пор, как Дейрем и Уоллис прибыли в деревню, безносый впал в винное беспамятство. Несколько дней он провел на полу, пуская слюни - женщина, что кормила его и Уоллиса, приносила откуда-то крепленое вино, сменившее мгновенно опустошенные запасы из поместья сэра Гаррета. Уоллис все это время присутствовал при безносом. Слушал излияния души на южной речи - порой Дейрем что-то увлеченно рассказывал, совершенно забыв, что палгинерец его не понимает. А может, именно потому бывший раб и был столь разговорчив.
   Не смотря на явную недееспособность своего мучителя, Уоллис не решался бежать. Более того, он и хибару не покидал, даже нужду справляя в дальнем углу. Ему самому после крохотного ящика было не привыкать, а Дейрему, казалось, вообще совершенно не было дела до происходящего вокруг. Даже когда он начинал говорить на южном языке, Уоллис не был уверен, обращался ли он к нему, или просто сотрясал воздух.
   Однажды Дейрем, когда то ли вино стало слабее, то ли безносый попросту привык к нему, все же вывел Уоллиса на прогулку.
   - Ты всю нашу халупу уже провонял, - бормотал он недовольно. - Еще и в углу кто-то постоянно гадит... не дом, а свинарник.
   Они прошли деревню из конца в конец, и безносый часто останавливался, опираясь на чей-нибудь дом, дабы унять головокружение очередным внушительным глотком вина. Глядя на него, Уоллис сомневался, что этот человек по-прежнему тот же самый воин, что одолел его в поединке. Но он тут же гнал эти мысли - страх внутри был еще слишком силен.
   Дойдя до края деревни, который смотрел на замок в отдалении, Дейрем замер.
   - Почему все эти замки так похожи между собой? - пробормотал он. - Готов поклясться, что видел такой же несуразный каменный сарай где-то в другом месте. Эй, милорд солонина, а у тебя был замок?
   - Нет, только укрепленное поместье.
   - М... и крестьяне, наверное, были?
   - Полторы сотни человек, - большего ему и не требовалось. Полгари после смерти жены и бывал-то там не чаще раза в год.
   - А дети у тебя были? - спросил Дейрем через какое-то время.
   - Нет.
   - Выходит, твое поместье теперь ничье. Хотя, нет, здесь так не бывает. Если ты не родился в таком вот замке, - безносый указал на каменную громаду, - то в этом мире у тебя обязан быть хозяин. Наверняка твои крестьяне стали теперь чьими-то еще. Покорные, как бараны, и столь же бесправные. Порой я даже испытываю короткий миг благодарности за то, что жизнь провела меня через рабский ошейник к свободе. Теперь я хотя бы отличаюсь от них.
   Сплюнув на землю, он залпом осушил мех, развернулся и пошел прочь, напевая какую-то южную песню. Сэр Уоллис поспешил следом.
   Беспробудное пьянство безносого продолжалось, прерываясь лишь на сон, еду и рвоту, пока в один из дней женщина, кормившая и поившая гостей деревни, не пришла без уже обычного полного меха.
   - Где вино? - хмуро поинтересовался безносый, лениво жуя корку хлеба.
   - Простите, милорд, вы осушили запасы всей деревни, - на грани слышимости произнесла женщина. Уоллис заметил, что она никогда не смотрела им в глаза и говорила так тихо, что ее голос напоминал, скорее, шорох листьев на ветру. - Я могу предложить вам эль...
   - А чего не ослиную мочу? - головная боль, вызванная выходом винных паров, не сделала Дейрема добрее. - Уверен, разница не заметна.
   - Ослов в Доле не осталось, а здесь их и подавно нет. Так что я могу предложить лишь эль, - Уоллис не понял, шутит ли женщина или говорит серьезно.
   - В Доле? Так вот что это за угрюмый кусок камня... хоть буду знать, как этот замок зовется, - осклабился Дейрем. Во рту его прибавилось зубов - он нашел резчика по дереву, который сделал протез, заполняющий дыру впереди. - Я хоть туда приехал-то? Это замок Тайлема Хиделла?
   - Да, милорд.
   - Не называй меня милордом, - поморщился безносый.
   - А как вас называть? Вы не назвали своего имени.
   К сэру Уоллису она даже не обращалась - видимо, Дейрем запретил. Женщина старательно делала вид, что в хижине присутствует лишь нанявший ее безносый.
   - Зови меня Сарсах, - пожал плечами Дейрем. - Это будет близко к истине.
   - Сарсах, - кивнула крестьянка, пробуя на язык южную речь. У нее слово вышло более грубым, нежели у безносого, который прошипел его гладко, будто змея.
   - А как тебя зовут? - безразлично спросил безносый. - Сколько дней тут, пора бы уже и познакомиться.
   - Мила, - коротко ответила женщина.
   Дейрем поднял голову и взглянул в лицо женщины внимательней. Что-то переменилось в его взгляде, и Уоллис испугался, что безносый убьет добрую крестьянку, приносящую им еду.
   - Скажи-ка, Мила, - медленно произнес он. - Как зовут твоего мужа?
   - Его звали Торуд, - покорно ответила женщина.
   - Звали? Что же с ним сталось?
   - Двадцать лет назад его убили люди барона. За неповиновение, - Уоллис и не думал, что голос Милы может стать еще более серым и безжизненным, но именно это и случилось.
   - Скажи-ка, Мила, - медленно, взвешивая каждое слово, продолжал Дейрем. - А дети у вас с Торудом были?
   - Боги наградили нас единственным сыном, - Мила опустила глаза. Ей не хотелось говорить об этом, даже Уоллис это видел, однако Дейрем продолжал:
   - И где же сейчас твой сын?
   - Его забрали люди барона, - через силу ответила женщина. - Двадцать лет назад. Его, как и еще нескольких мальчишек того же возраста, отвезли на юг. С тех пор я о нем не слышала.
   - Мила, а как звали твоего сына? - после некоторой паузы тихо спросил безносый.
   - Дейрем. Моего мальчика звали Дейремом, в честь деда.
   Дейрем откинулся назад, упершись спиной в стену.
   - Уходи, - произнес он. Сорвав с пояса кошель, безносый кинул его Миле под ноги и повторил: - Уходи. Немедленно. Больше я не нуждаюсь в твоих услугах.
   Уоллис боялся даже дышать - он знал, что когда Дейрем в таком состоянии, о себе лучше лишний раз не напоминать. Женщина с обычным своим каменным лицом наклонилась, подобрала кошель и, поклонившись, собралась уходить.
   - Хотя, погоди немного, - остановил ее безносый. Мила покорно замерла. - Там, в кошельке, достаточно золота для покупки всей этой деревни. Вся она мне не нужна, но кое-что пригодится. Собери к завтрашнему дню на мою телегу каких-нибудь товаров, что сможете наскрести. Свинины, кур, что угодно. Щедро расплатись со всеми, кто тебе поможет, тебе все равно останется больше, чем сможешь потратить. И еще - мне нужен один пустой бочонок большого размера.
   - Хорошо, - кивнула женщина.
   - Все, ступай, - в голосе Дейрема проявилось некоторое раздражение. Мила ушла, затворив за собой дверь.
   - Интересно, этот хитрый змей Реярд знал, куда меня отправлял? - сам себе пробормотал безносый, однако Уоллис все равно его слышал. - Да уж, встреча так встреча... хорошо, что она меня не узнала. Эй, милорд солонина, ты бы хотел, чтобы твоя мать увидела сейчас того, в кого превратился ее сынок?
   - Нет, - тут же ответил Уоллис. Он выглядел неприглядно, да что там - отвратно. К тому же, мать Полгари давно умерла, запомнив Уоллиса бравым воином, добившимся высокого поста в армии Палгинера.
   - Вот и я не хотел бы, чтоб моя матушка видела блудного сына таким, каким он стал, - вздохнул Дейрем.
   Вперив взгляд в одну точку и пожевав губами, он заговорил снова:
   - Уоллис, я скоро пойду на прогулку. Мне нужно навестить один замок, здесь, неподалеку. И перерезать всех, кого там встречу. Ты хочешь со мной?
   Боясь отказать Дейрему, Уоллис тихо ответил:
   - Да.
   - Отлично. Завтра мы будем брать Дол, и тебе, вероятно, понадобится оружие.
   Уоллис нервно сглотнул - неужели, к нему вернется его старый друг Сталь?.. С ним он чувствовал себя... по-старому. Так, как бывало раньше, до деревянного ящика, до пыток и боли. Глаз Полгари против воли увлажнился.
   - К сожалению, кинжал, что я давал тебе для того придурка, Гаррета или как там его... не важно. В общем, он - для особых случаев. Им я пронзил сердце своей единственной любви, им же вырезал сердце своего бывшего хозяина. Знаковое оружие, и позволить марать его о каких-то солдат я не могу, сам понимаешь. Кроме него и моих парных мечей у меня и нет ничего. Что же нам делать?
   - Я не знаю, - едва слышно ответил Уоллис. Жаль, что Сталь не вернется к нему.
   - А я знаю, - заговорщически прищурился Дейрем. - Раз у тебя нет оружия, но ты хочешь со мной - выходит, твоим оружием станет хитрость. А, как тебе?
   Уоллис неуверенно кивнул и повторил:
   - Хитрость.
   - Да. Без нее нам ну никак не обойтись. А в чем она будет заключаться... ты должен будешь одурачить гарнизон Дола.
   - Одурачить, - эхом отозвался Уоллис.
   - Именно, - довольно кивнул Дейрем. - Завтра ты будешь изображать из себя не Уоллиса, и даже не милорда солонину. Нет, ты будешь обычным крестьянином, который привез в гарнизон припасов. Бочонок со свининой, бочонок с вяленой рыбой, бочонок с убийцей, бочонок с репой. Все, что от тебя потребуется - не вызывать подозрений. Въедешь в Дол, скажешь командующему, что эти припасы послал барон, перебросишься парой фраз с местными ребятами. Главное - не выдать меня, сидящего в бочонке. Весь план зависит от тебя, успех всей баталии. Ты понял?
   - Понял, - кивнул Уоллис.
  
   - Удар! Перекат! Удар! Прыжок!
   Необычайно громкий для старческого голос Рунара разносился по каменистому острову с самого рассвета. Лиарна, повинуясь ему, выполняла озвучиваемые движения. Время от времени Тебран, младший из внуков Рунара, без предупреждения кидался в нее небольшими камешками, и орчиха должна была отбивать их острием копья.
   Тренировки продолжались уже несколько недель. "Левая рука" прошла через море Великих и почти добралась до амад Наахар, когда мимо нее в тумане проплыл этот крохотный, безымянный кусок камня, торчащий из моря.
   - Нам нужно остановиться здесь, - повелел Рунар, заметив остров. - Лиарна, мы прибудем к амад Наахар уже к следующему полудню, а ты еще не готова. Мы должны продолжать тренироваться.
   И они продолжали, оставив "Левую Руку" на якоре.
   На острове разместилось четверо орков. Лиарна, Рунар, Тебран и один из наемников, взятых Тагобом в Тимгони, с которым орчиха проводила тренировочные бои. Сам же бывший командующий Левой Руки остался со своим кораблем, время от времени отправляя на остров лодку с припасами. Во время простоя команда занималась тренировками, драиньем палубы, оружия и доспехов и рыбной ловлей - капитан не давал им и минуты роздыха.
   После нескольких часов непрерывных "удар! Перекат! Удар!", Рунар разрешил остановиться, чтобы перевести дух. Это действительно требовалось Лиарне - она, тяжело дыша, оперлась на копье и распрямилась.
   - Ты должна понимать, что рухл Наахар не даст тебе отдыха, - наставительно говорил Рунар. - В вашем противостоянии тот, кто первым решит сделать паузу - погибнет.
   - Я понимаю, - кивнула Лиарна. Старый орк говорил эти слова каждый день, но она не хотела обижать Рунара, и ежедневно отвечала одно и то же.
   - Скажи-ка, - полуприкрыв глаза, вдруг произнес Рунар. - Что ты будешь делать, если станешь рухл одар?
   Неожиданный вопрос заставил Лиарну растеряться.
   - Я... я отправлюсь к Гордару и постараюсь убить его.
   - Нет, это я понимаю, - улыбнулся старик. - Что ты будешь делать дальше? Допустим, тебе улыбнется удача в обоих поединках - и со зверем, и с орком. В чем будет состоять твоя дальнейшая жизнь? Сейчас жажда мести заставляет тебя каждый день просыпаться и брать в руки копье. Что станет с тобой, когда ты утолишь ее?
   - Я... - ответ на этот вопрос пришел в голову к орчихе сам собой. - Имя моего рода - Могучая Длань, и я последняя из него. Мой отец был вождем, моя бабка была старейшиной, и младший брат хотел стать преемником отца. Теперь они все мертвы, и я должна стать их заменой. Я стану рухл одар, и, если это не будет противоречить воле орды Зеленого моря, убив ее нынешнего вождя, я сама стану новым.
   - Выходит, тобой движет не только месть?
   - Да, - уверенно кивнула Лиарна. Она сама осознала это окончательно лишь только что, когда старик спросил. - Орда Зеленого моря заслуживает лучшего вождя, нежели нечестивый клятвопреступник. Сейчас у них нет выбора, ведь Гордар - рухл одар, но когда его не станет... Если меня поддержат, я постараюсь стать лучшей заменой для него, достойной своих предков.
   Рунар медленно кивнул.
   - Что ж. Тебран, мальчик мой, изволь собрать наши вещи и сообщи следующей лодке, которая приплывет с "Левой Руки", что мы возвращаемся на борт. Лиарна Могучая Длань готова к бою с рухл Наахар.
   Невольная улыбка расплылась по лицу орчихи.
   - Это совсем не значит, что мы прекратим занятия с копьем, - снова повернувшись к ней, сказал Рунар. - Продолжай, Лиарна. Думаю, ты отдохнула достаточно.
   Лодка с пополнением припасов пришла лишь к концу следующего дня. Выслушав Тебрана - остальные были заняты спаррингом, гребец отплыл обратно к "Левой руке", чтобы через некоторое время вернуться оттуда на двух других лодках, побольше. Все временное население крохотного острова погрузилось и отплыло к большому кораблю, уже втягивающему в свое чрево якорь.
   Тагоб встретил Лиарну, подав ей руку, чтобы помочь перелезть через фальшборт.
   - Рад видеть тебя снова, - тепло улыбнулся пожилой орк.
   Лиарна улыбнулась ему в ответ и посторонилась. Следом за ней через фальшборт перелез Тебран. Спиной к его спине болтался привязанный Рунар - старый орк не мог самостоятельно ходить, что уж говорить о штурме веревочной лестницы.
   - Мы ведь отплываем дальше, к амад Наахар? - спросил Тагоб, обращаясь, скорее, к Рунару, чем Лиарне.
   - Да, - кивнул старик. - Она готова. Осталось лишь, чтобы старейшина степняков решил также.
   Лиарна напряженно улыбнулась. До земли Наахар осталось всего ничего - через полдня пути в скалах, что тянуться вдоль берега, будет неширокий прогал, к которому и двинется "Левая Рука". Дальше ей придется выбрать кого-то из команды - единственного, кто сойдет с ней на берег. Он будет нужен в случае неудачи - забрать тело и похоронить его согласно традициям.
   Весла опустились в воду, и "Левая Рука" тронулась с места, понемногу набирая скорость. Лиарна удалилась в свою каюту - ей нужно было хорошо выспаться перед завтрашним утром.
   Отужинав, она легла на кровать, только вот сон все не шел. Орчиха вспоминала отца и брата. За Тастарра она хотела отомстить, но за Дамлора... мысли о нем вызывали смешанные чувства. Горечь утраты, конечно же, имела место, однако той ярости, что сопровождала в воспоминаниях лицо отца, не было. Лишь желание восстановить справедливость. Князь Клодвиг показался Лиарне человеком серьезным, он должен будет помочь ей с восстановлением порядка, выдать оркам своего сына... а вот что делать с Кламеном, она еще не знала.
   Впрочем, об этом еще будет время подумать. Даже об отмщении отца еще рано загадывать - для начала нужно победить рухл Наахар, зверя зверей. И встреча с ним случится уже завтра...
   Лиарну вдруг обуяло сомнение, а вместе с ним и страх. Что если старейшины степняков не допустят ее? Вдруг, развернут домой, точно также, как когда-то Рунара и ее деда?.. Она не сможет отомстить, а если и сделает это, и каким-то чудом ей удастся победить Гордара... скорее всего, ее разорвут свои же. Ведь она убьет рухл одар, неподсудного, будучи обычной орчихой. Это, конечно, не так страшно, как клятвопреступление, но, все же, карается смертью, в легендах клана говорилось о подобном.
   Только она все равно не может не отомстить. Пусть это будет конец всего рода Могучей Длани, но дух отца обретет окончательный покой. Лиарна твердо сжала зубы - чтобы завтра не случилось, если она выживет, Гордар должен будет умереть.
   Как это сделать, если вдруг старейшины степняков откажут ей? Неужели придется переступить через честь и убить клятвопреступника во сне, или ударом в спину? В прямом поединке у нее не будет шанса... нет, убивать Гордара хитростью тоже не выход. Нельзя становиться такой, как он!
   Легкий бриз обласкал лицо орчихи, когда она вышла наружу. Соленый морской воздух всегда успокаивал ее. Никто не решался подходить к Лиарне, все немногочисленные орки на палубе занимались своими делами. Тагоб стоял у штурвала. Он бросил на орчиху короткий взгляд и не стал подходить или что-либо говорить ей. Наверное, это было и к лучшему.
   Подышав немного морем, Лиарна вернулась в свою каюту и все же смогла уснуть тревожным сном без сновидений.
   Ее разбудили на рассвете. В каюту Тебран со своим братом внесли Рунара и, посадив старого орка у кровати молодой орчихи, удалились.
   - Доброе утро, Лиарна, - тепло улыбнулся старик. - Хорошо ли ты выспалась?
   - Да, - солгав, орчиха заставила себя ответить улыбкой. Сон был тяжелым, и после него гудела голова, а руки и ноги налились свинцом, но Лиарна надеялась, что это пройдет.
   - Ты готова предстать перед старейшинами степняков?
   Ни секунды не поколебавшись, орчиха кивнула.
   - Что ж, прекрасно, - сказав это, Рунар закашлялся. Когда приступ стих, он продолжил говорить. Голос его стал ниже, к тому же, прибавилось дребезга. - Если старейшины сочтут тебя достойной... тебе дадут испить особое снадобье. Его рецепт известен лишь степнякам, а вкус его знают лишь рухл одар. Мой наставник говорил, что это будто жидкий огонь, наполняющий тебя изнутри. Разлившись по телу, он сразу же стихает, и лишь кровь рухл Наахар вновь пробудит его. Возможно, ты почувствуешь головокружение, или даже боль... ты не должна бояться. И самое главное - осуши чашу, которую тебе предложат, не прерываясь, в один присест. Ты запомнила?
   Лиарна снова кивнула.
   - Хорошо. Сопровождать тебя будет, если ты не против, мой Тебран. Тагоб Песчаный Дом стремился идти с тобой, и я с трудом удалось доказать ему, что его место на корабле.
   - Я совершенно не против, - улыбнулась Лиарна.
   Тебран Копье, чуть моложе, чем она сама, был орком учтивым, почти всегда молчаливым, и, наверное, этим и понравился Лиарне. Как и у нее, у него над бровью белела лишь одна насечка.
   Рунар запретил молодой орчихе завтракать - мол, так снадобье степняков может не подействовать, оно должно приниматься на голодный желудок. Впрочем, вряд ли Лиарна смогла бы запихнуть в себя даже крохотный кусочек пищи.
   Лодку с ней и Тебраном спустили на воду, и молодой орк налег на весла. До берега было всего ничего, и уже через полтора десятка минут орки затащили лодку на острую гальку.
   Амад Наахар начинался тут - в узком разломе между скал, ведущем в долину. Здесь не было строений, не было пристаней и даже просто каких-либо искусственных отличительных знаков, но любой из капитанов орочьих кораблей мог бы приплыть сюда и найти это место. В скалах, нависших над разломом, на высоте в пару сотен локтей залегали две алых жилы, искрящихся и переливающихся в рассветном солнце.
   Лиарна уверенным шагом двинулась внутрь разлома, и Тебран устремился за ней. Вскоре их должны встретить... так, по крайней мере, говорил Рунар. Никто не попался им ни в начале дороги, ни в ее середине, ни в конце, когда зеленоморцы уперлись в ворота, перекрывшие резко сузившийся разлом. Высокие, лишенные даже мельчайших просветов, украшенные теми же алыми каменьями, жилы которых залегали в прибрежных скалах, они были заперты и не поддались ни Лиарне, ни Тебрану, ни их общим усилиям.
   - И... и что теперь делать? - неуверенно спросила Лиарна. Ни о чем таком Рунар ее не предупреждал - Огненные ворота всегда открываются перед претендентами, даже если старейшины впоследствии назовут их недостойными.
   Тебран пожал плечами и со всей силы приложился в дверь ногой. Звук удара о камень получился глухим - орк будто бил скалу. Впрочем, так оно и было - ворота и были частью гор, окружавших их.
   Однако удар возымел действие, пусть и не сразу. Раздался едва слышный скрип, и створки поползли в стороны, открывая молодым оркам дорогу дальше. Лиарна сделала первый шаг и замерла - сразу за воротами стоял степной орк.
   Глава 21.
   С прибавлением к свите Изабель Улыбчивых братьев, скорость кортежа упала еще больше, что совершенно не радовало княгиню. Однако теперь с ней в Палгинер шло небольшое воинство, и это грело сердце Бель. Да, этот Реярд уже, похоже, успел собрать вокруг себя много верных людей - слухи о множественных перестановках при дворе доползли уже и до Редфола, но Бель все же была их княгиней. Солдаты и их командующие присягали ее мужу, а теперь и ее сыну. Хотелось бы верить, что присягавшие не оставят княгиню, и люди, которых Изабель ведет с собой, ей не понадобятся. А может и вовсе Реярд безропотно сложит с себя регентство? Вдруг все же резня в Старом Пути не его рук дело?..
   Сомнения, снова сомнения. Своему сыну и дочери она будет нужна твердой и решительной. Да и дряхлеющему отцу тоже - ему на юге нужен союзник, а не княжество, погрязшее в волнениях, со скрывающим лицо правителем во главе. Нужно утихомирить смуту - переговорить с сэром Багреном и теми, кто примкнул к нему, если таковые имеются. Бывший первый меч стражи всегда был благородным человеком, несмотря на кровь простолюдина. Ничего, предки нынешних баронов и князей тоже когда-то были обычными крестьянами или же воинами, добывшими себе земли мечом... и в их потомках зачастую чести поменьше, чем в сэре Багрене.
   Равно как и в большей части тех, кто ее теперь сопровождал. Все рыцари, даже сэр Деймар, до того предпочитавший арьергард, сгрудились теперь вокруг княгини и составили эдакий остров благородства и высоких манер среди моря сквернословящих, хохочущих над скабрезностями и регулярно выпивающих Улыбчивых братьев. И это их Мика называл серьезным воинством? Изабель казалось, что даже ее пятеро рыцарей способны перебить всех этих пьяниц и болтунов.
   Сам Мика ехал рядом с сэром Говардом, нося еще более мрачное лицо, чем до встречи с наемниками. Правда, сын Шолы скрывал его под глубоким капюшоном, и совершенно напрасно. Веселый Джон обратился к Изабель по его поводу, когда они ужинали олениной на первом же привале, после того, как сэр Говард убил одного из Улыбчивых.
   - Миледи, с вами путешествует один человек, - говорил тогда Джон. - Я знаю его под именем Счастливчик Мик, но вам он, возможно, представился иначе. По какому-то недоразумению он, похоже, стал оруженосцем того старого, жирного хряка. Мик должен мне приличную сумму золотом, но я, так уж и быть, готов простить его. Правда, как мне кажется, ваша княжеская честь, миледи, не позволит вам обидеть меня, простого человека, и вы вернете долги вашего спутника. В противном случае, мне придется просить об этом же толстого старика, и если он тоже не согласится, боюсь, Мику придется расплачиваться самому. Воин он никудышный, но, думаю, руками и ногами сможет вернуть всю сумму, а голову, так и быть, я ему оставлю.
   - Сколько он вам должен? - уточнила Изабель.
   - Он взял у меня сто пятьдесят золотых, - тут же ответил Веселый Джон. - И эта сумма удовлетворила бы меня, если б не час острой нужды, в которой Мик забрал эти деньги. Так что, думаю, с учетом лишений, что я испытал, окончательная сумма долга составит двести золотых.
   - По приезду в Норхолл я выдам вам их, - поджав губы, ответила Изабель.
   - Ваша забота о подданных не знает границ, - слащаво улыбнулся Джон. - Клянусь, что когда мне надоест воевать, обязательно выберу Палгинер в качестве места, где встречу старость.
   Услышав об этом разговоре от Изабель, Мика усмехнулся:
   - Веселый Джон обманул вас, миледи. Я взял у него семьдесят сребров. Но, раз уж вы пообещали дать ему двести золотых, слово придется сдержать.
   Лицо с тех пор он прятать не перестал. О том, как и зачем он забрал деньги Веселого, тоже говорить не стал. Впрочем, Изабель и не подумала спрашивать, только впредь она следила за Микой внимательней. Или все же за Счастливчиком Миком?..
   Под конец третьего дня марша, когда Изабель и ее свита из рыцарей перебирались через небольшой, быстроводный ручей, до них дошла весть о привале, пришедшая из арьергарда, в котором шел Веселый Джон.
   - Мы ведь не так давно уже делали остановку, - устало закатив глаза, произнесла княгиня. - И уже снова привал? Я думала пройти еще хотя бы пару часов... Что там случилось?
   - А вы сходите и узнайте, миледи, - фыркнул наемник, принесший весть.
   Изабель решила проигнорировать хамство и поступить так, как посоветовал Улыбчивый, взяв с собой сэра Деймара, одного из братьев Хейлонов и сэра Дилана. Карета, набрав скорость, устремилась в голову процессии, и диолжанские воины, перемешавшиеся с наемниками, почтительно расступались, давая дорогу.
   Веселый Джон сидел у придорожного камня в центре арьергарда окруженный, по меньшей мере, полусотней своих людей и читал небольшой свиток, медленно водя губами. Рядом с ним стоял какой-то парнишка, держащий под уздцы коня. Гонец?..
   - В чем причина остановки? - спросила Изабель, высунувшись из кареты. Ребра при этом пронзило болью, но княгиня постаралась не показать этого.
   - О, сущие пустяки, миледи, - хмыкнул Веселый Джон, кивнув одному из своих людей. Тот вложил два пальца в рот и свистнул так, что у Бель заложило уши. Свист повторили и другие Улыбчивые по всему лагерю, донеся его до самого конца. - Всего лишь обещание весьма неплохой награды за вашу голову.
   Сэр Деймар молча достал меч из ножен. Раздался щелчок тетивы, и стрела, клюнув наплечник рыцаря, бесславно упала наземь. Благо, что князь Карл перед выездом из Редфола снабдил небогатого Бозеса новыми полными доспехами взамен тех древних и разрозненных, что были на нем, доставшихся еще от деда.
   - Не стрелять, полудурки! - заорал Веселый Джон, вставая и поднимая меч. - Попадете в меня - четвертую!
   Один из его людей ринулся наперерез карете, и, прежде чем ошеломленная Изабель приказала вознице двигаться вперед, двумя короткими ударами рубанул по шеям лошадей, все это время безропотно служивших княгине. Первое животное погибло сразу, второе в ужасе заржало и забилось, разбрызгивая вокруг горячую кровь. Один из ударов копыт пришелся в плечо не успевшему отскочить наемнику. Судя по отчетливому хрусту, лошадь переломила своему убийце несколько костей. Добило его копыто коня сэра Дилана, опустившееся на лицо.
   Рыцари скакали вокруг кареты, отгоняя Улыбчивых братьев. Изабель слышала крики и звон мечей - смешавшиеся во время марша диолжанцы и наемники теперь дрались друг с другом, и счет шел далеко не в пользу ее людей, на каждого из которых приходилось по пять-шесть Улыбчивых. Шансы прорваться были лишь у оставшихся позади двух рыцарей, и то невеликие. Взмах меча, смерть коня - и закованного в броню человека просто затопчут.
   Те же, что были здесь, с Изабель, показывали себя достойными воинами, откидывая от кареты подступающих наемников. Сэр Дилан лишился коня - Веселый Джон подрубил ему ноги и каким-то чудом ушел от удара самого рыцаря. Оставшись без скакуна, пожилой уже Торн не стал менее опасен, и два покойных Улыбчивых брата подтвердили бы это, если б могли.
   - Деймар, Жерар! - крикнул сэр Дилан. - Берите княгиню и скачите отсюда!
   Сэр Деймар кивнул и подскочил к двери кареты. Изабель поспешила отворить ее, и, стиснув зубы, перебраться на коня рыцаря, сев в седло перед ним. Ребрам и ноге этот маневр не понравился, но времени на страдания не было. Сэр Деймар рубанул подступившего непростительно близко наемника по голове и отправил коня в галоп. Его меч сеял смерть вокруг себя, а скакун сбивал вставших на пути, и Бель молилась Пятерым, чтобы никто из Улыбчивых не смог его ранить. Замешкавшийся сэр Жерар остался позади.
   - А как же вы? - обратился он к сэру Дилану. - И мой брат?..
   - Твоя задача - безопасность княгини! - процедил Торн и хлопнул коня Хейлона по крупу. Тот взвился на дыбы и тут же припустил вперед, в коридор, прорубленный сэром Деймаром, оставив сэра Дилана одного сдерживать натиск наемников, уже прижавших его спиной к карете.
   Сэр Деймар начал выписывать зигзаги, и Изабель догадалась, почему - вокруг них в землю посыпались стрелы. Во время одного из маневров княгиня увидела, что сэр Дилан уже на земле - кто-то из наемников заполз под карету и дернул его за ноги. Над рыцарем навис Веселый Джон, заносящий меч... Новый маневр сэра Деймара скрыл произошедшее далее.
   Через некоторое время за беглецами устремился еще один всадник. Обернувшись, Бель узнала шлем, блеснувший на солнце. Точно такой же был на голове скачущего рядом сэра Жерара, выполненный в виде дракона, выдыхающего пламя - плюмаж из красных перьев. Выходит, Илану тоже удалось спастись.
   Когда наемники остались позади, и сэр Деймар чуть замедлил коня, расстояние между всадниками сократилось, и Изабель разглядела остальные доспехи преследователя. Из всей брони Хейлона на нем был лишь шлем.
   - Это не сэр Илан! - крикнула Изабель Жерару, уже повернувшему коня назад.
   - Я знаю, миледи, - мрачно ответил Жерар. - Мне нужен обратно наш фамильный шлем.
   Бой между рыцарем и наемником продлился недолго. Хейлоны действительно были отменными воинами, по крайней мере, один из них. Сэр Жерар нагнал убегавших через минуту, уже со вторым конем сзади и шлемом брата в руке. Поравнявшись с Бель и сэром Деймаром, он молча помог княгине перебраться на свободного скакуна. Бешеное бегство от Улыбчивых братьев и их стрел не далось Изабель даром - от тряски ребра болели так, будто снова сломались. Это нужно было перетерпеть. Ее люди погибли, что стало с ее служанками и думать страшно... нужно добраться до Норхолла и армии, чтобы уничтожить всех Улыбчивых братьев.
   - Как думаете, они убили всех? - спросила Изабель, когда поредевший кортеж уже порядком ушел от наемников.
   Сэр Деймар предпочел промолчать, как и всегда. Вместо него ответил сэр Жерар.
   - Не знаю, миледи. Обычно наемники не трогают рыцарей и их оруженосцев, надеясь получить за них выкуп. Хотя и в пылу боя запросто можно нанести смертельные раны. Наши люди были окружены, и те, кто сохранил мужество и дрался, вряд ли остались в живых. Тех, кто сдался, может и пощадили...
   - Как считаете, ваш брат сдался?
   Сэр Жерар стиснул зубы.
   - Миледи, Хейлоны никогда не малодушничают. Перед смертью тот наемник сказал, что снял шлем с убитого им рыцаря. Он несколько раз воткнул ему клевец в спину, как и полагается трусливой продажной собаке.
   Вдруг в памяти Изабель всплыло то, что Веселый Джон обещал сделать с Микой, если она не заплатит за него двести золотых. Неужели теперь его ждет четвертование? Бель понадеялась, что Мик Счастливчик оправдает свое второе имя, и ему посчастливится умереть в бою. Клевец в спину куда милосерднее усечения рук и ног...
   А ведь это Изабель будет повинна в его увечьях. Именно она потянула за собой старого сэра Говарда, которому впору было доживать свой век в родовом наделе, и его нового оруженосца. Остальные смерти не столь сильно резали ее сердце - отец предупреждал тех, кого отправлял с ней, что путь может быть опасен. О Пятеро, что же она наделала?..
  
   - Итак, вы говорите, что все это время жили на болотах, - констатировал Бенедикт.
   Мастеру Торберну понадобилось полчаса нахождения в Вирене для того, чтобы Вилдон смог выдавить из него что-то, кроме имени. Жадно накинувшись на еду и насытившись порцией, которую обычно солдаты делили на четверых, Торберн, кажется, вернул часть разума.
   - Да, - кивал он. - Я питался лягушками... если мне удавалось поймать их. И старался сам не стать едой, - кастелян нервно хихикнул.
   - Вы о тварях Ночи? - полуутвердительно спросил Бен.
   Торберн закивал столь усердно, что отросшие, слипшиеся волосы открыли его лицо. Старое, бледное, изрезанное морщинами, оно явно принадлежало некогда человеку красивому, благородного происхождения и, судя по высокому лбу, довольно умному.
   - Да. Твари. Они бегали и выли ночь за ночью. Глупые, глупые, бедные твари. Но я им не дался, нет-нет-нет, добрый сэр... Я прятался в трясине! Может я и утонул бы... только не утонул.
   - Мы нашли ваш дневник, - прямо произнес Бенедикт. - Это правда, что ваши опыты породили новый вид тварей?
   - Новый? - хихикнул Торберн. - Новый?! Нет-нет-нет, добрый сэр, не новый. Я... кажется, я доделал чью-то работу. Путник с севера. Он принес мне кое-какие бумаги, старые, очень старые... старше первой Темной Ночи, гораздо старше. Старше даже Намделара, да, и всех княжеств его. Но я понял, что там было написано. И про тварей понял. Они - недоделанная работа, добрый сэр, всего лишь плод ошибок, путь, свернувший в сторону от идеала к уродству.
   - Уродство - те две твари, что убил милорд Бенедикт, - хмуро произнес стоящий рядом Римаз.
   - Убил? - глаза Торберна округлились. - Убил?! Как это, добрый сэр? Ох, бедные, глупые Горкен и Нолтер... добрый сэр, а вы точно их убили? Отделили голову от тулова?
   - Да, - кивнул Бенедикт. - Иным способом твари умирать не хотели. Довольно о них, скажите мне, мастер Торберн, что за бумаги вы упомянули?
   - О, это свитки, добрый сэр... - благоговейно ответил кастелян. - Их больше нет здесь, вы не найдете их в моих покоях. Язык там витиеватый, древний и слабо похож на наречие севера, спору нет, но я разобрал. И смог повторить все. Да. Смог! Получилось! Торберн! Торберн смог!
   - Он обезумел, - констатировал Римаз.
   - Вы также упомянули в своем дневнике, что были ранены, - проигнорировав инструктора, продолжал Бен. - И отведали снадобья, того самого, что превратило одного из солдат в тварь Ночи. Это правда?
   - Грязная ложь! Лишь часть правды, добрый сэр! Я... я успел кое-что добавить в снадобье, видя, что случилось с прошлым составом... и я улучшил! Избавился от недостатков!
   - Выходит, вы теперь тоже тварь Ночи? - прямо спросил Бенедикт.
   - Нет, добрый сэр, вовсе нет! - затряс головой кастелян. - Я - Торберн, мастер Торберн. Я не... не тварь Ночи, нет!
   - Римаз, - произнес Бенедикт, вставая. - Помоги мне отвести мастера Торберна на склад. Ведь там, если мне не изменяет память, есть окно?
   - Да, есть, - кивнул инструктор, кладя руку на плечо кастеляна. - Пройдемте, мастер.
   - Да, да, пойдемте, добрый сэр! - радостно согласился Торберн, вставая.
   Когда дверь склада закрылась, и засов запер ее, Римаз снова произнес:
   - Он обезумел.
   - Вполне возможно, - согласился Бенедикт. - Кто такие Горкен и Нолтер, которых он упомянул? Тварью Ночи он сделал лишь некоего Йогена, судя по записям в дневнике.
   - Может, жертвы из гарнизона, его друзья? - пожал плечами инструктор. - Он слабо контролирует то, что несет.
   - Не знаю даже, хорошо это или плохо, - Бен запустил пятерню в свою шевелюру. - Тварей было две, а в дневнике упоминается лишь Йоген. Признаться, я думал, что второе чудовище - сам кастелян.
   - Я тоже, - согласно кивнул Римаз. - Хотя больше склонялся к версии того, что твари просто задержались после равноденствия... уж не знаю как. Это мне кажется менее сказочным, чем вероятность того, что Торберн создал новых тварей. Хотя и нельзя не принимать во внимание то, что встреченные вчера чудовища выглядят иначе.
   - Выходит, или мастер Торберн дал свое снадобье кому-то еще, - продолжал Бен. - Или же твари, к тому же, научились плодиться.
   - Плодиться они научились давно, - хмыкнул Римаз. - Иначе их ежегодные несметные полчища заметно бы поредели за тридцать лет.
   - Стоит еще расспросить кастеляна о его снадобье, - заключил Бенедикт. - Но сначала пусть отдохнет. А мы заодно проверим, не является ли он сам тварью Ночи.
   Время незаметно ползло, и солнце уже клонилось к земле. Его огненный диск сначала нерешительно коснулся края стены Вирена, затем, будто, осмелев, поспешно покатился за нее, пытаясь спрятаться от людей в остроге.
   - Бен, - привлек внимание десятника Римаз.
   Бенедикт дернул головой - он снова провалился в дремоту, сидя на колоде во дворе острога. Длинные тени растянулись по земле, и среди них стоял Шейн. Он снова покинул землянку командующего, и стоял теперь, обратившись лицом к солнцу. Дрожь ушла из его тела, равно как и слабость, он держался прямо, расправив плечи. Бенедикт зашагал к нему.
   - Шейн... - начал было десятник, глядя, как последний луч пробегает по лицу горбуна. Едва он сменился тенью, как Шейн упал на колени. Его тело колебалось, под холщовой рубахой ходили волны, будто под кожей человека ползали толстые змеи.
   Горбун зарычал, вцепившись пальцами в свое лицо. Бенедикт замедлил шаг - безотчетный страх обуял его, но Вилдон тут же взял себя в руки. Это всего лишь подлиза Шейн... наверное.
   Одежда на горбуне с треском разорвалась, освободив неимоверно выросшие мускулы. Кожа роговела на глазах, приобретая черный цвет. В воздух от терзаемого конвульсиями тела поднимался легкий темный дымок.
   - Он становится тварью! - крикнул Римаз, заходя сбоку Шейна.
   - Не вздумай нанести ему вред, - приказал Бен на бегу. Он хотел схватить Шейна до окончания превращения, пока тот был еще беспомощен. - Мы должны постараться взять его живым. Вдруг, кастелян сможет исцелить его?
   Римаз не ответил, да и Бену было не до него. Десятник кинулся на почти полностью сформировавшуюся тварь и прижал ее к земле. Та сипло зарычала, но не вырывалась. Бенедикт почувствовал, как вибрирует ее тело.
   - Шейн, - заговорил поспешно десятник. - Шейн, держись! Ты человек, солдат, а я твой десятник, и я приказываю - держись! Слышишь, Шейн?
   Тварь что-то неразборчиво рыкнула в ответ. Ее ноги и руки уперлись в землю, сжались... и резко распрямились. Она подскочила на полдюжины локтей вместе с Беном на спине. Когда тварь вновь соприкоснулась с землей, зубы Вилдона клацнули, едва не лишив его языка, однако тот все равно не ослабил хватку.
   - В сторону! - раздался голос Римаза.
   Времени на раздумья не было - Бенедикт разжал руки и отскочил прочь. Он увидел, как бывший инструктор набросил на тварь-Шейна невесть откуда взявшуюся сеть. Римаз держал путы за один край, и Бен схватился за другой, стараясь прижать чудовище к земле. Не тут-то было - тело Шейна, когда-то тщедушное и искривленное, изменилось и приобрело немыслимые силы.
   Тварь забилась и кинулась вперед, протащив за собой удерживающих ее людей. Лапы запутались в сети, и чудовище повалилось мордой на землю. Ненадолго - мускулы под черной кожей заходили, будто валы на море, тварь схватилась пальцами между ячейками сети и рванула в разные стороны. Треск ознаменовал освобождение чудовища, хотя Бену показалось, что то был звук падения его сердца куда-то вниз туловища.
   Тварь медленно, даже с некоторой ленцой поднялась на ноги и посмотрела сначала на Римаза, затем на Бенедикта.
   - Шейн? - выдавил Вилдон, стараясь незаметно взяться за кинжал.
   Римаз, воспользовавшись моментом, бросился на тварь сзади. Чудовище развернулось с быстротой, граничащей с чудом, лапа его устремилась к лицу инструктора, но тот уклонился от удара и воткнул в предплечье твари кинжал. Вернее, попытался воткнуть - оружие скользнуло, оставив глубокий порез на предплечье Шейна. Кажется, это не сильно ему понравилось.
   Было видно, что движения давались новорожденной твари с трудом, она явно еще не осознавала своей силы. Из-за этого бой шел пока в пользу людей - Римаз умудрился еще раз поцарапать ей то же предплечье, а Бен неслабо приложил в затылок рукой в латной перчатке, надеясь оглушить. Чудовище болезненно зашипело, и только-то - взмах лапы отшвырнул замешкавшегося десятника прочь. Второй удар отправил в полет Римаза.
   Повертев головой, Шейн-тварь решил ретироваться. Правда, направление он выбрал странное - противоположное воротам. Два огромных скачка - и вот чудовище уже у казармы, готовится к новому прыжку.
   Из тьмы дверного прохода появился Тогг, уже занесший топор.
   - Нет! - крикнул Бенедикт. Поздно - двуглавый топор опустился на тело твари, и громкий вой ввинтился в сумерки. Земля оросилась черной кровью, а Шейн-чудовище спешно пополз вперед. Одна из его ног осталась на месте, отделенная от остального тела остро отточенным лезвием.
   - Ну, теперь-то не попрыгаешь, - усмехнулся Тогг и зашагал следом, вновь занося топор.
   - Тогг, остановись! - Бен уже был на ногах и летел в его сторону. - Это Шейн!
   Занесенный для нового удара топор замер на месте и чуть дрогнул, будто в нетерпении.
   - Шейн? - переспросил Тогг.
   Вопрос не получил ответа - тварь развернулась и кинулась на изувечившего ее человека. Тогг успел подставить рукоять своего излюбленного оружия, растянув им пасть чудовища. Дрогнув от удара, здоровяк надавил на топор, прижимая тварь к земле. Рана, из которой хлестала кровь, явно ослабила ее.
   Бенедикт кинулся на спину Шейну и заломил одну из его чудовищных рук, подоспевший Римаз взялся за вторую.
   - Вяжи его, Тогг, - рыкнул Бен.
   Здоровяк помедлил и резко ослабил хватку. Тварь по инерции дернулась вперед, и тут же в темечко ей ударил огромный кулак, напоминающий пивную кружку. Тогг чертыхнулся от боли, чудовище не сделало и этого. Тело твари обмякло и шлепнулось на землю, уже всю залитую густой кровью.
   - Я же сказал - вяжи, а не бей, - ругнулся Бенедикт. - Нужно срочно перетянуть ногу, пока он не умер от кровопотери.
   - А может, не стоит? - с сомнением переспросил Римаз. - Милорд, это тварь Ночи. Зачем ее брать в плен?
   - Это, прежде всего, твой сослуживец, - огрызнулся Вилдон. - Неси чистых тряпок, да поскорее. Ты слишком часто начал обсуждать мои приказы, Римаз, я не в восторге от этого.
   В этот раз инструктор промолчал. Римаз поспешил прочь, через какое-то время вернувшись с обрезками ткани. Он же и замотал рану твари.
   Пока Римаз возился с первой помощью, Тогг и Бенедикт связывали чудовищу лапы, намотав на них не менее дюжины локтей толстой веревки - чтоб уж наверняка. В процессе этого Вилдон обратил внимание, что раненая рука здоровяка плохо слушается, отчего тот тихо ругался под нос.
   - Хорошо, мы поймали Шейна, - закончив перевязку, произнес Римаз. - И что же вы собираетесь делать дальше, милорд?
   - У нас на складе сидит тот, кто сделал из людей тварей Ночи. Может, он же сможет повернуть процесс вспять.
   Шейн тихо заворчал - похоже, он приходил в сознание. Тогг едва успел затянуть узел на его руках, когда горбун, ставший чудовищем, безуспешно попытался встать. Забинтованный обрубок беспомощно задергался, а связанные за спиной руки вздулись буграми мышц, благо, их не хватило, дабы разорвать путы. Бен украдкой смахнул испарину на лбу - он волновался, что веревка не выдержит.
   - Пусть лежит здесь, - произнес десятник. - А вы поочередно несите караул. Сначала ты, Тогг. Сможешь? Рука не сильно беспокоит?
   - Смогу, - коротко кивнул здоровяк. Похоже, он будет умирать, но выполнит полученный приказ.
   - Значит, ты будешь первым, - продолжил Бен. - Вторым - Римаз, а его сменю уже я. Римаз - на отдых.
   Бросив последний взгляд на корчащуюся у ног тварь, Бенедикт развернулся и пошел в сторону склада. Он намеревался взглянуть на кастеляна - подействовала ли на того ночь так же, как на Шейна, или мастер не солгал, и его новое снадобье действительно не имело столь ужасного побочного эффекта?..
   Сквозь узкое окошко склада Вилдон смог разглядеть мастера Торберна, устроившегося прямо на полу. Он лежал, свернувшись в позе эмбриона, и тихонько поскуливал во сне. Облик человека не претерпел никаких изменений, и это обнадежило Бена. Десятник зашагал прочь, в снова освободившиеся покои командующего.
   Несмотря на чудовищную усталость, сон никак не хотел приходить. Бенедикт долго ворочался, стараясь скрипом кровати заглушить тонкие завывания лежащего во дворе Шейна-твари. Получалось не очень, и десятнику удалось задремать лишь к первой смене караула - к этому моменту тварь решила сделать небольшую передышку в жалобных руладах, и Бен услышал, как его бойцы перебросились парой коротких фраз.
   Сон снова не продлился долго - Вилдону показалось, что он всего лишь моргнул. За маленьким окошком под самым потолком по-прежнему царила темень. Наверное, его разбудил скулеж твари, она вновь решила повыть, теперь делая это еще надрывнее. Поняв, что сон ему уже не грозит, Бенедикт поднялся, оделся и вышел. Римаз сдал смену безразлично, ничего не сказав десятнику, он отправился отдыхать. Тварь тоже никак не отреагировала на смену охранника.
   Рассвет Бен встретил, сидя на колоде рядом с плененным чудовищем. Он держался обеими руками за меч, уперев его острием в землю, и, кажется, вполглаза дремал - усталость все же взяла свое. Вилдон уже привык к воплям твари, но вот человеческий крик, врезавшийся в уши, заставил его встрепенуться.
   - Что происходит?! - вопль этот принадлежал Шейну. Шейну-человеку.
   Бенедикт вскочил, по-прежнему сжимая в руке меч. Перед ним лежала уже не тварь, но человек - напуганный Шейн смотрел на него округлившимися глазами. Он медленно пополз спиной вперед подальше от десятника - став снова человеческими, его руки заметно уменьшились в размерах, и путы свалились с них. Горбун переводил взгляд с Бена на его меч, а затем на свое обрывающееся на половине длины бедро. Солнце преобразило его обратно в человека, но ногу не вернуло.
   - Что... что со мной? - вопил Шейн. - Ты отрубил мне ногу?!
   Он потянулся было к поясным ножнам, и не нашел их. После превращения от его одежды остались лишь жалкие обрывки, а доспехи и оружие так и вовсе Бен и Тогг сняли днем ранее.
   - Спокойно, Шейн, - Бенедикт догадался вложить меч обратно в ножны и выставить вперед ладони. - Ты... ты нездоров.
   - Да уж вижу! Куда там, без ноги здоровым быть! - и он истерично захихикал.
   - С тобой происходит кое-что похуже, - произнес Бен. - Ты ничего не помнишь? Шейн, после заката ты стал тварью Ночи.
   - Ч-что?.. - глаза Шейна бешено завращались в орбитах. - Тварью Ночи? Это же невозможно...
   - Все было так, как описал кастелян в своем дневнике, - продолжал десятник. - После заката ты стал чудовищем и напал на нас. Твое ранение... было случайностью.
   - Случайностью? - завопил Шейн, роняя голову на землю. - Вы мне случайно ногу оттяпали? Это как вообще понимать?! Я... я не чувствую ее, - вдруг совершенно спокойно произнес он.
   - Потому что ее нет? - хмыкнул Римаз. Бен не слышал, как он подошел и встал за левым плечом.
   - Нет, я совсем ничего не чувствую. Боли нет, и я будто даже шевелить ей могу. И вообще, то зелье, которое кастелян давал раненому, оно же исцелило его раны? Почему у меня нога не отросла, раз я тоже тварь Ночи? Вы просто подпоили меня и... и...
   Шейн начал хватать ртом воздух, будто рыба на берегу. Слова у него закончились, он свернулся, обхватив единственное оставшееся колено руками, и тихо завыл.
   - Еще один сумасшедший, - констатировал Римаз. - Не милосердием ли будет окончить его страдания?
   - Да пошел ты! - истерично крикнул Шейн. - Я, между прочим, все слышу! Небось, ты мне ногу и отчекрыжил!
   Бенедикт нахмурился и зашагал прочь, к складу. Сдвинув засов, десятник отворил дверь и вошел внутрь. Кастелян Вирена лежал точно так же, как и ночью. Вилдон приблизился к нему и тряхнул за плечо.
   - Вставайте, мастер Торберн. Нам нужна ваша помощь.
   Утреннее солнце ослепило кастеляна, и Бену пришлось тащить его за руку к Шейну, так и лежавшему на земле.
   - Он стал тварью Ночи, после того, как одно из чудовищ что-то сделало с ним, - сообщил Торберну Бенедикт. - Вы можете снова сделать его человеком?
   - Человеком? - хлопнув глазами, переспросил кастелян. - Зачем?
   Этот вопрос поставил в ступор всех.
   - Чтобы он не стремился сожрать нас следующей ночью, - первым ответил Римаз.
   - Отчего же ему не стремиться делать это, если сие есть естественная природа тварей Ночи? - удивленно спросил кастелян. - Их ведь и задумывали для того, чтобы охотиться на разумных существ... убивать их, питаться их плотью. Этот обращенный лишь следует своей природе.
   - Обращенный? - нахмурившись, спросил Бенедикт. - Мастер, этот человек болен.
   - Он исцелен! - воскликнул Торберн. - Он постиг высшее благо, ибо отмечен печатью Его. Я... я смог сделать то, что не сделал Праотец. Он задумывал это давно, задолго до того, как попытался осуществить... но ему помешали! А я смог, смог, смог! Смотрите на вашего человека, ибо он выше вас, а вы - его пища!
   - Что ты несешь? - озвучил мысли Бенедикта Шейн. - Сделай меня нормальным! Я не хочу быть тварью, я человек! И верни мне ногу! Ты ведь исцелял от ран и исцелился сам, это было в твоем дневнике!
   - Нога отрастет после заката, чадо, - отмахнулся Торберн. - Не волнуйся об этом. Просто ты еще мал, и твое тело не восприняло изменения, к тому же, твой разум сопротивляется. Прими дар, стань одним из нас, и ты обретешь покой в своей душе.
   - Одним из нас? - вскинул бровь Вилдон.
   - Да! Одним из детей Всеотца, его опорой в предстоящей битве! Вы все станете или чадами его, или пищей его! Едва я сам покорился изменениям, терзавшим меня, как Всеотец открыл мне свой замысел, и я...
   Мастер Торберн упал навзничь от прямого удара в челюсть, полученного от Римаза.
   - Простите, милорд, но он безумен, а его голос уж больно режет уши, - процедил он.
   Нельзя сказать, что Бенедикт был сильно против.
   Мастер Торберн поднялся, растирая ушибленную губу. На землю упали первые капли его крови.
   - Ты поплатишься за это, - зашипел он. - Ночь рассудит нас... обязательно рассудит.
   - Римаз, запри кастеляна в его же комнате, - приказал Бенедикт. - Целого склада ему будет многовато.
   Глава 22.
   Колеса телеги мерно поскрипывали, вызывая у Уоллиса смешанные чувства. Этот звук он слышал и слушал все то время, что находился в ящике, мучимый безносым в бесконечной дороге. Теперь все переменилось - сам Уоллис Полгари стал возницей, а Дейрем, мучитель и человек, назвавший его другом, сидел теперь в небольшой бочке, стоящей среди похожих на нее бочонков с рыбой и мешков с зерном. Мила не подвела, исполнив все в срок - к утру телега уже была загружена. Дейрем, не удостоив женщину и взгляда, занял свое место.
   - Тесновато, - пробурчал он. - Ладно, тащи сюда эль, а то без него я совсем закисну.
   И мех отправился в бочонок к свернувшемуся там безносому.
   Дорога была не такой уж длинной, однако и ее хватило, чтобы Уоллиса обуяло волнение. Они предварительно обсудили с Дейремом всю ту часть плана, что касалась проникновения в Дол, но что будет потом, Полгари не знал. Он покинет замок, и... все. На этом план заканчивался, и Уоллис совершенно не представлял, что от него требуется все то время, которое нужно будет Дейрему, чтобы перерезать целый гарнизон. "Возвращайся, когда луна перевалит заполночь" - вот и все, что безносый сказал перед тем, как закрыть крышку бочонка. Это пугало, ведь Уоллису придется решать самому, как поступать после проникновения в замок. А значит, он случайно может совершить что-то, что может вызвать гнев Дейрема...
   У Уоллиса вспотели ладони, и зачесался отсутствующий глаз. Полгари закутался поглубже в плащ - подарок от Милы, сделанный по робкой просьбе Уоллиса. Утро было довольно солнечным, и плащ смотрелся глупо. Зато он имел капюшон и длинные рукава, и мог скрыть увечья бывшего первого меча.
   Замок Дол вблизи не впечатлил Полгари. В той, иной жизни, он видывал и побольше, даже если не считать грозного Норхолла, монументального Редфола или стомгарской Первой Твердыни, замка-скалы.
   У Дола имелось всего три башни. И то сказать, одна из них была не больше трех этажей и едва торчала из-за стены из песчаника - самого выдающегося, что было у замка. Широкая, высокая, но опоясывающая довольно скромное пространство, с четырьмя крохотными возвышениями по углам. Перед стеной наличествовал неглубокий ров, и единственный вход внутрь закрывался не только решеткой и воротами, но и подъемным мостом, пусть и не слишком длинным.
   Сейчас мост был опущен, решетка поднята, а ворота открыты, и Уоллису думалось, что в таком состоянии Дол находился с самого равноденствия. Очевидно, защищаться ему было не от кого.
   Уоллис помнил, что Дол располагается в Толегере. Это был старый замок, в котором жили предки барона Хиделла, а до него - и предыдущего барона, и, не смотря на значительное обогащение рода со времен возведения этих трех башен, Дол не перестраивался. Может, чтобы отдать дань памяти, или же по каким-либо еще, неведомым Уоллису, причинам.
   Внутрь палгинерца впустили без вопросов. Однако они возникли, когда Полгари оказался за воротами. На его пути встал коренастый человек в доспехах и с мечом на поясе, висящим с непривычной правой стороны.
   - Стой, - произнес он, вскинув руку. Конек остановился, повинуясь вожжам. - Ты кто такой?
   - Я из Норхолла, милорд, - вполголоса ответил Уоллис. Его ладони вспотели, но волновался он лишь от того, что боялся подвести Дейрема. - Везу вам рыбу и зерно.
   - Рыбу? - переспросил коренастый. - Бормочешь, будто девица у сеновала, еле разобрать можно. Эй, Дуган, Токл, сгрузите-ка бочки и откатите на кухню. Мешки туда же.
   Двое совсем молодых юношей, едва успевших отрастить жидкую поросль над губами, подошли к телеге и принялись, кряхтя, разгружать ее. У Уоллиса сердце упало в пятки - стоит им уронить нужный бочонок, или же если у того хотя бы вдруг отскочит крышка...
   Все прошло как по маслу. Бочонки, а затем и мешки перекочевали во внутренние помещения, и коренастый смерил Уоллиса долгим взглядом.
   - Мы закончили, - произнес он. Уоллис ничего не ответил, и мужчина продолжил. - Одноглазый, ты если хочешь вступить в гарнизон, так и скажи, или вали уже отсюда. Кормить за так тут никто не будет, если ты этого ждешь.
   Уоллис поспешно кивнул и вывел телегу назад, на простор. Доехав до деревушки, Полгари вернулся в дом, приютивший их, и принялся ждать. Все должно случиться ночью, пока большая часть гарнизона будет мирно спать. Дейрем не был дураком, и хоть в Доле, в отличие от множества других замков, было не более шестидесяти солдат, в одиночку идти на них средь бела дня он не собирался.
   Время тянулось, будто смола. Полгари заснул беспокойным сном, лишь бы скоротать его. Женщина в тот день не приходила - Дейрем сказал ей быть свободной, и, похоже, она с радостью согласилась сложить обязанности. Обычно Мила являлась вечером с небольшой корзиной, и Уоллис надеялся, что и теперь она разбудит его. Однако этого не случилось, и Полгари умудрился проспать до самой ночи.
   Покачиваясь и зевая, Уоллис вышел из дома в скудный свет полумесяца. Не обращая внимания на урчание в животе, он неторопливо побрел к Долу, считая шаги.
   Факелы на стенах из песчаника горели. Вглядевшись в небольшой пятачок света, излучаемого ими, Уоллис не заметил часовых. Впрочем, это не значило ничего - солдаты вполне могли стоять на расстоянии от факелов, дабы быть незаметными на их фоне. Уоллис продолжал приближаться, надеясь, что его не настигнет стрела.
   Никто не то, что не подстрелил, даже не окликнул Полгари, когда он прошел по опущенному мосту. Ворота были заперты на ночь, однако свет просачивался через щель чуть приоткрытой калитки. Уоллис потянул ее на себя и шагнул внутрь.
   Достав горящий факел из петлицы у самых ворот, бывший первый меч прошел во внутренний двор. Здесь по-прежнему никого не было... присмотревшись, Полгари заметил тело, лежащее рядом с соломенными чучелами у противоположной стены. Обезглавленное, оно успело оставить на земле огромное темное пятно. Недостающей части нигде не обнаруживалось, и Уоллис пошел дальше, в ближайшую башню, самую высокую. Именно туда днем и отправились злополучные бочонки.
   Пять этажей, первый из которых занимала кухня. На ней Уоллис обнаружил еще несколько тел - толстого человека в мясницком, буром от застарелой крови, халате. Спину трупа прочертили три глубоких борозды. Кроме него, по всей кухне в разных позах и с разными ранениями лежало еще четыре человека - повара, готовившие завтрак на весь гарнизон. Один из них погиб во время готовки супа, и голова, скатившаяся с его плеч, плавала теперь в огромной бадье с кипящим варевом. Уоллиса едва не стошнило.
   Кухня была небольшой, и вход в нее не был главным у башни. Пройдя через нее, Уоллис оказался в огромной комнате с длинными столами. Здесь гарнизон ел, и тут Полгари не встретил ни одного трупа. Наверх отсюда вела широкая винтовая лестница, по которой солдаты каждое утро спускались для принятия пищи. Поднявшись по ней, Уоллис нашел четыре этажа, наполненных трупами.
   Несколько мертвых солдат встретились уже на ступенях, с оружием в руках... некоторые из конечностей лежали отдельно от тел. Часть трупов было изуродовано так, будто их специально нарезали на мелкие части. Дейрем устроил настоящую бойню в башне, но самого его не было, ни на одном из этажей. Дойдя до самого верха, Уоллис спустился вниз и вышел наружу.
   Во второй, самой низкой башне, Дейрема тоже не обнаружилось. Это здание вообще было лишь арсеналом, первые два этажа которого занимали доспехи и вооружение обычных солдат. На третий же Уоллис и вовсе попасть не смог - путь ему преградила запертая дверь. Заслышав из-за нее шорох, Полгари поспешил прочь.
   Третья башня встречала двумя трупами на пороге. Здесь, похоже, бой кипел еще жарче, чем в казармах - кровь забрызгала стены и даже потолок, а на тела без приступов отвращения пополам с ужасом взглянуть было невозможно. Перешагнув через них, Уоллис вошел внутрь.
   Первый этаж последней из башен занимали подсобные помещения. Здесь находилась отдельная кухня, гораздо больше предыдущей, благо, в этой тел не обнаружилось. Дверь в кухню находилась рядом с лестницей, и, лишь мельком заглянув внутрь, Уоллис поднялся наверх. На ступенях ему встретился еще один труп.
   На втором этаже, в просторной комнате, располагался обширный стол с высоким, обтянутым кожей креслом. И снова никого. Полгари поднялся выше, на последний, третий этаж, который по большей части занимала опочивальня. У самой двери в нее лежало еще одно тело, принадлежавшее тому приземистому человеку, что днем останавливал Уоллиса внизу. Теперь у него отсутствовала правая рука, на обоих бедрах зияли глубокие порезы, а грудь была исчерчена кровавыми полосами так, что казалось, будто человека изрубил десяток солдат. Миновав и это тело, Уоллис вошел в спальню.
   Внутри его встретили массивная деревянная кровать, стены, увешанные гобеленами, несколько шкафов, небольшой столик, пара кресел... и незапертая дверь, из-за которой доносились крики. Уоллис неуверенно направился туда.
   Комнатушка за дверью была совсем крохотной и не имела окон. Свет давали несколько факелов, воткнутых в стены и обнажавших все, что находилось здесь. Множество проржавленного железа, лежавшего на полках и висевшего на вбитых в стену колышках, самых причудливых инструментов, назначение которых Уоллису было достаточно хорошо известно.
   В центре комнаты стояло большое, потертое кресло, в котором Уоллис и нашел Дейрема, вальяжно рассевшегося и попивающего вино из богатого кубка. Безносый весь перепачкался в крови, но, похоже, ни одна капля не принадлежала ему самому. Рядом стоял изысканный круглый столик, на котором обретался полупустой графин, тарелка с сыром и оливками и несколько коротких ножей.
   К стене напротив был прибит огромный деревянный щит с вделанными в него оковами для рук и ног. Нижние браслеты пустовали, а вот верхние держали запястья полноватого человека порядочного возраста, с длинной, наполовину поседевшей бородой. Он висел, не имея возможности стоять - ноги его заканчивались на середине плотно перетянутых тряпками бедер. Отрубленные конечности валялись рядом.
   Серые глаза пленника открылись как раз в тот момент, когда Уоллис вошел, и взглянули на него.
   - Спасите, - слабым голосом простонал человек.
   - Нет, не спасет, - весело ответил безносый, подцепив одним из ножей кусочек сыра. - Это мой друг, его зовут Уоллис. Уоллис - это кастелян Дола, Даг Два Пальца. Посмотри, на левой руке у него остались только большой и указательный. Даг сказал, что лишился их в детстве, якобы собака отгрызла. Да ты проходи, не стой. Обрати, кстати, внимание на местное убранство. Барон, собравший все эти милые штучки рядом со своей спальней, должно быть, редкостный затейник. Я у него еще и специальное снадобье нашел, притупляющее боль. Мне такое же давали на арене. Сильная штука, можно вынести даже отпиливание конечности, ноги, например. Верно, Даг?
   Сказав это, Дейрем махнул рукой, и нож, сорвавшийся с его пальцев, вырос в щите в волоске от лица Дага. Кастелян лишь тихо заскулил, а Уоллис заметил, что таких ножей вокруг его головы уже четыре.
   Осознав, что он заставляет безносого ждать, Полгари спешно вошел.
   - Я бы налил тебе вина, - произнес Дейрем. - Только кубок всего один. А, проклятье! Держи, - и он протянул посудину Уоллису. Серебряный, с каменьями, кубок казался дорогим, а пригубив из него, палгинерец понял, что и содержимое его не менее ценно. Божественный букет приласкал язык Полгари, и горячим потоком упал вниз по глотке.
   Глядя на Уоллиса, Дейрем удовлетворенно кивнул и приложился прямо к горлышку графина.
   - Ты вошел на самом интересном месте, - проглотив оливку следом за вином, продолжил Дейрем. - Мы с Дагом только-только договорились о сотрудничестве. Видишь, он лишился ног - старик пытался сбежать от меня, и я решил, что они ему больше ни к чему. Наверное, это послужило скрепляющим раствором для нашего с ним взаимного доверия. И теперь, когда мы с ним стали почти друзьями, Даг как раз собрался рассказать, какой из баронов Толегера придумал торговать людьми.
   - Было только начало первых Ночей, - забормотал кастелян. - Люди были напуганы, отказывались работать или работали вполсилы... и молодой барон Хиделл сказал - раз мужчины не хотят приносить мне деньги, это будут делать их дети. Тогда в Палгинер часто наведывались такемгарцы, и всем было известно, что они иногда продают южанам рабов... так было раньше.
   - Так есть и сейчас, - перебил Дейрем. - За северян платят больше, особенно за тех, что родились рядом с крупными крепостями от сильных родителей. Такие и сами вырастают крепкими, хорошими бойцами. Продолжай.
   - Милорд тайно договорился отправить на юг с такемгарцами первую партию, десяток детей... - глубоко вздохнув, снова заговорил Даг. - И тех, кто воспротивился его воле, барон прилюдно наказал.
   - Ты явно не был среди них, - заметил Дейрем.
   - Я верно служил отцу Тайлема, и служил ему самому... я знал, как плохо то, что он делал, понимал это, но...
   - Не ври, - поморщился безносый. - Я чувствую страх - от тебя им смердит. Но чувствую и ложь. Ты знал, как звали тех мальчиков, что вы продали первыми?
   - Я... не...
   - Ты знал, как их звали?! - повысил голос Дейрем, вставая.
   - Нет, милорд...
   В этот раз кинжал оказался в остатке бедра Дага, кастелян взвыл и задергался. Кровь, побежавшая по лезвию, разлетелась брызгами по полу, добавив свежих красок к уже подсохшим.
   - Еще раз назовешь меня милордом - отпилю тебе руку, - процедил безносый. - Конечно, ты не знал, тебе было плевать. Всего лишь крестьянские дети, думал ты, грязные оборванцы, которых и так было не счесть. Дейрем, Эл, Милс, Уолт, Шола, Том, Айк, Торм, Жойл и маленький Бен. Так их звали. Все десять перенесли дорогу, в этом им повезло. Их берегли, ведь в них уже вложили определенную сумму, и они должны были целыми добраться до юга. Сначала их планировали продать в Гессе, но там кипели бои между тремя домами, и детей отправили в Саддарх, где успешно продали, пусть и чуть дешевле, чем хотели.
   Дейрем снова приложился к графину и зашагал по комнате, продолжая:
   - Эла, Милса и Уолта купили для галер. Повезло им - Саддарх далек от моря, и капитаны суден там бывают нечасто. Шола и Том стали служками - Шола умел читать, а Том неплохо пек хлеб. Айк отправился на шахты, смазливый Торм - в бордель, а Дейрем, Жойл и маленький Бен разошлись по бойцовым аренам. Что дальше случилось с Жойлом я не знаю, но вот маленький Бен был убит Дейремом спустя пять лет, когда арена свела их вместе. К тому моменту Дейрем уже давно сделал свой первый шаг и лишился пары пальцев.
   Безносый снова уселся на свое место и осушил графин. Стукнув им об стол, он снова взял нож и, наколов на острие небольшой ломтик сыра, отправил его в рот. Уоллис почувствовал, как кружится голова - вино в пустом желудке делало свое дело.
   - Сколько еще партий детей отправил барон? - спросил Дейрем, задумчиво вертя в пальцах нож.
   - Еще одну, - тут же ответил Даг. - Всего одну, и крестьяне принялись за работу.
   - Всего одну? - повторил Дейрем. - Это еще десять мальчишек, и их имена знают только их родители, не ты. И не этот барон. Как его, говоришь, зовут?
   - Тайлем... Тайлем Хиделл.
   - Верно. И как я мог позабыть?.. Где он сейчас?
   - В Норхолле, ми... - начал было Даг, но тут же осекся, успев зажевать "лорд". Дейрем сделал вид, что не заметил оплошности. Впрочем, может, и вправду не заметил, он явно был слишком распален.
   - А здесь когда этот Тайлем будет?
   - Не знаю, он не говорил... от него не так давно пришла птица - его назначили первым мечом армии, и теперь он задержится в Норхолле. К тому же, скоро там случится турнир, и милорд Тайлем хочет принять в нем участие.
   - Хм, - безносый поскреб ножом подбородок. - Выходит, мне придется наведаться к нему. Наверное, Реярд будет недоволен... да вряд ли ему понравится и то, что я учинил здесь. Придется как-то это пережить. Послушай, Даг... ты сказал мне все, что я хотел знать, спасибо. Но знаешь, что из этого следует?
   Даг Два Пальца залился слезами, и рот его раскрылся, беспомощно хватая воздух.
   - Из этого следует, что ты мне больше не нужен, - тихо произнес Дейрем, подойдя к Дагу и заслонив его от взгляда Уоллиса. Когда безносый отошел, кастелян уже затих, из груди его торчала рукоять ножа.
   - Ну что, милорд солонина, - весело обратился к Уоллису Дейрем. - Один замок мы захватили, только того, кто мне был нужен, я здесь не нашел. Выходит, теперь нам нужно в другой. Отдохни сегодня, подкрепись - на кухне много съестного. Только суп не ешь. Впрочем, если ты не брезгуешь грязной человечиной, можешь и его отведать. А завтра мы снова двинемся в путь!
  
   Старейшина степных орков был не таким, как Лиарна себе его представляла. Сухой, маленького роста и сгорбленный, дрожащий, будто от ветра, притом, что стоял абсолютный штиль, с кожей молочно-белого цвета, от возраста ставшей почти прозрачной - приглядевшись, орчиха могла разглядеть под ней едва заметно пульсирующие жилы. Степняк стоял перед пришедшими, опираясь на суковатый посох, и изможденное лицо орка было устремлено на гостей. Клыки не приподнимали тонкие губы старика, и Лиарна догадалась, что они попросту выпали. А глаза, блестящие серебром на сморщенном лице... Старейшина степных орков без сомнений был слеп.
   - Кто вы? - прошептал он. Вернее, сказал, но голос его был столь слаб, что походил больше на шепот.
   - Я - Лиарна Могучая Длань, - представилась орчиха. - Со мной пришел мой сопровождающий Тебран Копье. А вы - старейшина степных орков?
   - Я - последний из орков амад Наахар, - ответил древний старик. - И если ты, Лиарна Могучая Длань пришла, чтобы сразиться со зверем зверей, то ты опоздала. Здесь их больше нет.
   Сердце орчихи рухнуло вниз.
   - Больше нет?.. - только и смогла повторить она.
   - Как это понимать? - спросил за нее Тебран.
   Старик отвернулся и побрел прочь.
   - Идемте за мной, - прошептал он через плечо.
   И молодые орки устремились следом за старым.
   За воротами в скале лежало огромное плато, со всех сторон окруженное горами. Большую часть его усеивала высокая, по пояс оркам, сочная трава. Вдалеке, к горе, ограничивающей плато со всех сторон, привалилось округлое здание, напоминающее сплюснутый бочонок из камня. Великая Арена, место, где орки-претенденты бьются с рухл Наахар, дабы испить их крови. Приглядевшись, Лиарна заметила, что рядом с довольно крупной Ареной вся скала испещрена крохотными отверстиями. Дома степных орков, которых здесь, в амад Наахар, правильней было бы назвать орками горными.
   Путь до Арены занял довольно много времени, ведь старейшина едва мог перебирать ногами. Обернувшись, молодая орчиха заметила, что Огненные ворота уже успели сами собой затвориться. Чудеса, да и только... если старый степняк не обманывает, и он действительно последний орк здесь. Что могло статься с остальными?..
   Путь орков окончился под сводом Арены. Оказавшись внутри, Лиарна испытала волнение, обуревавшее, наверное, каждого, кто попадал в эти стены. К нему примешивался также и страх. Не перед боем с рухл Наахар, ужас в Лиарне вызывал вид множества костей, усеявших Арену. Были ли это останки тех, кто не смог победить зверя зверей?..
   - Это - мой народ, - тяжело вздохнув, произнес старейшина. - Все, что от него осталось - желтые, обглоданные кости. Я не вижу их, но мое сердце их чувствует.
   - Что здесь произошло? - выдавила из себя Лиарна.
   Старейшина не ответил ей. Молча развернувшись, он побрел прочь, и молодым оркам не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
   Старик вошел в один из зияющих черных проломов в скале совсем рядом с Ареной. Лиарне пришлось задержаться на пороге, дабы ее глаза привыкли к внутреннему мраку. Степняка он точно не смущал, и зажигать хоть какой-нибудь источник света орк не спешил. Наконец, когда зрение смогло вычленять из темноты очертания прячущихся в ней предметов, орчиха шагнула внутрь. Старейшина уже сидел на каменном выступе, торчащем из скалы-стены, и что-то лениво жевал, шамкая беззубым ртом.
   - Он пришел три года тому назад с запада, - неожиданно заговорил степняк. - Такой же, как мы, но и не такой. Тоже орк, тоже тот, кого вы, морские, называете степняком. Он был вождем одного из загорных кланов, и откуда-то знал дорогу через скалы. Через эту тайную тропу он провел к нам все свое воинство. Я слышал топот сотни других орков, буханье ног цвергов и даже человеческое шарканье.
   Закончив жевать, старик шумно сглотнул.
   - Он не хотел нам зла, по крайней мере, он пытался нас в этом заверить. Его речи, жесткие, как камень, и весьма убедительные, сотрясали воздух амад Наахар три дня и три ночи. Он рассказал о своем клане, почти полностью истребленном в первые Темные Ночи, и о жажде мести, которой он жил. Почти как ты, Лиарна Могучая Длань.
   Орчиха удивленно уставилась на старика. Откуда он знает?..
   - Но ты, кроме мести за отца, также хочешь блага для своей орды. Он же не хотел. Он собрал новую орду, куда вошли те, кто пострадал от людского безразличия в первые Темные Ночи. И к нам он пришел, чтобы просить помощи. Он не требовал, поначалу, вовсе нет. Лишь предложил тем оркам, кто устал быть пастухом, взяться за их ятаганы и пролить кровь врагов. Он был убедителен, но еще убедительней была его командующая Правой Руки. Многие из наших пошли за ними... и тогда он решился осуществить задуманное.
   - Это он убил остальных степных орков? - спросил Тебран.
   Старик издал скрипучий звук. Наверное, это был смешок, Лиарна не была уверена.
   - И да, и нет, - прошептал степняк. - Он увел всех рухл Наахар. Восемьдесят два зверя... восемьдесят три - одна из самок должна была уже разродиться. Здесь, в амад Наахар, не осталось ни одного. Он сделал это ночью, и никто не смог его остановить, а погоня... погоню, посланную за ними, он перебил.
   - Но что же тогда сталось с остальными орками? - спросила Лиарна.
   - Темная Ночь пришла сюда, - приглядевшись, орчиха поняла, что из белых глаз старика катятся слезы. - Тем же путем, что и этот вождь, она вошла к нам и выкосила всех... всех, кроме меня. Оказалось, что рухл Наахар все это время защищали нас... Ушли они, пришли другие - твари Ночи. Спасся лишь я, если это можно так назвать... чудовища из тьмы жрали моих правнуков, я слышал это, и ничего не мог поделать. Я молил Огненного Бога, чтобы они забрали и меня, но проклятые твари огибали меня, словно тьма, обтекающая факел. Я остался один.
   Лиарна не заметила, как ее ноги подогнулись. Она оперлась спиной на стену и медленно сползла по ней. Орчиха будто только что лишилась хребта, державшего ее.
   - Вы знаете, куда направился этот орк? - спросила она глухо.
   - Мстить, - коротко ответил старик.
   - Но куда?
   - Вернее было бы спросить - кому. Поверь, Лиарна Могучая Длань, его твердость и упертость приведут его к цели, и вы сами узнаете, кому и где он мстит по пепелищам, что он оставит за собой. Ты ведь хочешь стать рухл одар, так? Догони его. Догони и сразись с одним из тех рухл Наахар, что он забрал. Это говорю я, Эррам Гар Табан, старший и последний из старейшин амад Наахар. Ты достойна стать рухл одар!
   Произнеся это, он встал и зашагал в дальний угол своего жилища. Покопавшись там, старик извлек тощий мех и небольшой сверток.
   - Возьми это, - произнес Эррам Гар Табан. - В свертке - сушеная трава Амри. Перед боем с рухл Наахар мелко истолки ее, высыпь в мех, смешай и выпей все, без остатка. Тогда ты будешь готова.
   Лиарна приняла мех и сверток с поклоном. Поняв, что старик ее не видит, она, было, смутилась, но степняк едва заметно поклонился ей в ответ.
   - На этом все, - прошептал он. - Почти. Я попрошу тебя кое о чем, Лиарна Могучая Длань.
   - Отомстить за ваш народ? - понимающе спросила орчиха.
   Старик покачал головой.
   - Месть не вернет мертвых, а месть за чужих тебе орков не принесет в твое сердце покой. Я попрошу лишь о последней милости. Верни меня к моему клану, к моей орде. Я последний из орков амад Наахар, и ты не можешь даже представить, насколько я стар. Я помню твоего отца, и я не допустил сюда твоего деда. Лица остальных твоих предков смешались в памяти - прадеды, прапрадеды... Их я видел еще глазами... но я не хочу встретить твоих потомков. Огненный бог зовет меня.
   Лиарна молча кивнула, вытянув из-за плеча копье. Не в орочьей крови она собиралась его искупать, уж точно не сегодня.
   Орки орды Зеленого моря покинули жилище последнего из степняков амад Наахар в гробовом молчании. Не проронив ни звука, пересекли плато, невольно вслушиваясь в успокаивающее шуршание травы. Врата Огня открылись пред ними сами собой, движимые, наверное, магией... или хитрым тайным механизмом. Пропустив покидающих амад Наахар орков, каменные створы закрылись. Должно быть, навсегда - с той стороны их больше некому открыть.
   - Как думаешь, а мы сможем вновь попасть обратно? - спросила Лиарна Тебрана.
   - Не знаю, - пожал плечами орк. - А нужно ли? Теперь там никого.
   - Нужно, - твердо ответила Лиарна. - Райдгар пришел с запада, так сказал Эррам. Значит, мы тоже должны идти на запад.
   Райдгар. Это имя произнес Эррам Гар Табан, когда орчиха спросила его, как звали вождя степняков, забравшего всех рухл Наахар. Это имя - последнее, что старец произнес перед тем, как острие копья вошло ему промеж ребер.
   - А мы сможем пройти? - с сомнением спросил Тебран. - Старейшина говорил о тайной тропе, а тайной обычно называют тропу, которую нелегко найти.
   - С тобой не поспоришь, - хмыкнула Лиарна. - Чтобы пересечь Каменный Вал и попасть на запад, нам придется или найти путь, по которому прошел Райдгар, или вернуться назад, к Тимгони. Я предлагаю разделиться - "Левая Рука" и большая часть команды вернется к Тимгони, а я с пятеркой других орков буду искать эту тайную тропу и попытаюсь отследить след Райдгара. Мы должны настигнуть его, потому что я обязана сразиться с рухл Наахар.
   - А если Райдгар не позволит это сделать?
   - Позволит, - Лиарна не могла сказать почему, но она была уверена в этом. - Я думаю, что смогу убедить его. Раз уж он смог увести отсюда целое стадо рухл Наахар ради своей мести, он поймет, если я попрошу всего одного из них для своей.
   - Может, ты и права, - кивнул Тебран.
   К окончанию разговора они как раз подошли к оставленной лодке, и вдвоем спустили ее обратно на воду. Лиарна села лицом к разлому, берясь за весла. Не так она надеялась возвращаться на "Левую руку".
   Ее приветствовали радостными криками и бряцанием оружия. Те орки, у которых были свои щиты, били по ним ятаганами или мечами, другие же просто вскидывали оружие в воздух, салютуя, как они думали, новому рухл одар. Вступив на борт, Лиарна опечалила их, хотя, наверное, больше их всех вместе взятых была печальна она сама.
   - И что теперь будем делать? - спросил у нее стоящий рядом Тагоб Песчаный Дом.
   - Гнаться за Райдгаром, - твердо ответила Лиарна.
   Глава 23.
   День Бенедикт провел в каком-то странном состоянии. Тело его выполняло обыденные задачи машинально, пока разум находился в плотном тумане. Вилдон не чувствовал вкуса пищи и воды, не воспринимал разговоров Римаза, не слышал крики и проклятья Шейна. Последнего, едва заперев Торберна, тут же перетащили в казармы и оставили пока там. Впрочем, он и не был против.
   - Если я стану превращаться, свяжите меня, - попросил горбун.
   - Обязательно, - пообещал Римаз.
   Перед закатом так и сделали, предварительно перетащив раненого солдата на склад. Памятуя о том, какие размеры принимало тело Шейна, вязали его не слишком крепко, с запасом, но добротно. Все это происходило под стук, весь день доносившийся из апартаментов кастеляна.
   - Выпустите меня! - твердил оттуда глухой голос. - Выпустите меня, или после заката я выйду сам!
   Однако никто не собирался выпускать мастера Торберна.
   Бенедикт боялся сознаваться себе в том, что он совершенно не представлял, что делать дальше, хотя мысли об этом занимали большую часть времени. Один из его солдат тяжело ранен, второй, Тогг - тоже, его рука опухла, и из раны сочился гной. Здоровяк, зажав в зубах деревянную плашку, сам прижег ее, но это не заставило его почувствовать себя лучше.
   Кроме раненных у него имелся безумный кастелян, научившийся делать с людьми... что-то. Что он там болтал про усовершенствование человека? Какой-то Всеотец... Римаз прав, Торберн явно не в себе. Может, скорбного разума, оставшегося в его черепной коробке, хватит, чтобы мудрецы из Глаза Мира вычленили оттуда нужные им знания. Хотелось бы верить, что умники, сидящие в этой высокой башне, смогут помочь и Шейну.
   Ночь наступила незаметно для задумавшегося Бенедикта. Но чудовищный удар, сотрясший землю, он бы точно не смог проигнорировать.
   Дверь апартаментов мастера вылетела со своего места, вырвав массивные петли. Она грохнулась, взметнув пыль, в полутора дюжинах локтей от землянки, из которой наружу выметнулось что-то огромное. Ладони Бенедикта мгновенно взмокли, но успокаивающее ощущение кожи рукояти меча придало ему уверенности.
   Это была тварь Ночи, без сомнения. Не обычная, но и не похожая на тех двух, что они с Тоггом убили. Нет, эта была гораздо больше, плотнее, и у нее имелись глаза, блестящие во тьме. Слабого света едва показавшихся звезд и луны хватило, чтобы разглядеть лицо чудовища - искаженное, однако легко узнаваемое лицо мастера Торберна.
   - Я же говорил, - прорычало чудовище. - Что после заката выйду са...
   В пасть твари влетела стрела. Кастелян взвыл и с шипением вырвал снаряд, но в его предплечье тут же воткнулся еще один. Бенедикт оглянулся - Римаз натягивал тетиву в третий раз. Рядом с ним стоял Тогг, в бледном свете луны совершенно побелевший лицом. У здоровяка лука не было, он сжимал в руках верный топор.
   Третью стрелу тварь отбила на лету и тут же бросилась на инструктора. Пробегая мимо Бенедикта, кастелян походя махнул рукой, и Вилдона будто тараном ударило. Воздух из груди выбило, и мир сделал оборот перед тем, как десятник вновь оказался на земле, правда, теперь лежа. Не тратя время на жаление себя, Бен вскочил, обнажил меч и кинулся вдогонку за тварью.
   Торберн добрался до Римаза в мгновение ока, однако, тот каким-то образом успел выпустить еще одну стрелу, почти в упор. Она вошла в живот чудовища, заставив его яростно зарычать. Едва тварь приблизилась на расстояние удара, Тогг опустил свой топор. Кастелян смог увернуться, а затем и ответить - когтистая лапа ударила в грудь здоровяка. Он глухо ухнул, и на кожаной куртке под кольчугой распустилось несколько кровавых цветов.
   Тварь не обделила вниманием и Римаза - ее острые зубы клацнули в дюйме от лица бывшего инструктора. Однако тот показал неожиданную прыть для мужчины его возраста, увернувшись в последний момент. Вместе с этим движением он извлек меч. Полоса стали тут же вылетела из его рук, отброшенная ударом второй лапы Торберна. На излете конечности чудовища, ему за пазуху воткнулся короткий кинжал - и лишь боги знают, как Римаз умудрился это сделать. Бенедикт, глядя на это, поклялся себе взять у инструктора пару уроков... если они выживут.
   Наконец, до твари добрался и Вилдон. Он атаковал не по-рыцарски, со спины, впрочем, Бен и не был рыцарем. Торберн в последний момент успел повернуться к нему и убрать плечо с траектории тяжелого двуручника, но в кастеляна тут же вошло лезвие двуглавого топора.
   - Тебя надо назвать Ногорубом, - пошутил Римаз, перекатываясь к своему мечу, благо тот улетел недалеко. Подхватив оружие, он встал так, чтобы не мешать другим воинам, рубящим Торберна.
   - Руки и ноги ему не нужны, - процедил Бенедикт. - А вот голову попытайтесь сохранить.
   Тварь вертелась волчком, отражая удары, сыплющиеся на нее со всех сторон и даже умудряясь контратаковать, пусть и не очень-то успешно. Основной целью для этого она избрала Римаза, но тот исхитрялся каждый раз или уклоняться, или отбивать когтистые лапищи.
   Драка продолжалась уже не менее минуты, и все это время аккомпанементом ей был вой Шейна-твари, связанного и лежащего на складе. Бенедикт молился про себя, чтобы его солдат, ставший чудовищем, не обнаружил бы в себе столько же сил, сколько было у кастеляна, и не вырвался наружу, порвав путы. Против двух тварей им не сдюжить, и одну-то едва удавалось сдержать.
   Поняв, наконец, что старого инструктора ему не достать, Торберн, отразив очередной удар Бена, развернулся к Тоггу. Тому все тяжелее давался бой, кровь пропитала куртку насквозь, а раненая рука все больше влияла на точность и скорость ударов. Мастер кинулся прямо на здоровяка, сбив его с ног. Опрокинув Тогга, тварь вцепилась ему в лицо, из-под зубов ее хлынула кровь. Сжаться до конца страшные челюсти не успели - подоспели десятник и инструктор. Бенедикт нанес удар своим двуручником по широкой дуге, распахав плоть чудовища вдоль хребта, Римаз же наоборот, нанес удар по пояснице твари. Кастелян взвыл, разжав челюсти, и прыгнул вперед, подальше от солдат. Ноги его подкосились, но это не остановило монстра - он пополз вперед на руках, стремясь уйти подальше.
   Тогг вскочил на ноги. Хоть его лицо и заливала кровь, азарт в глазах проглядывал даже через алую пелену. Утеревшись рукавом, здоровяк вновь схватил топор и ринулся за кастеляном, вместе с опередившим его Бенедиктом. Римаз же вновь сменил меч на лук и уже успел послать первую стрелу, глубоко вошедшую кастеляну чуть выше крестца. Тварь лишь рыкнула, снова безуспешно попытавшись встать на ноги.
   Бенедикт нагнал Торберна первым, рубанув мечом наискось, вложив в удар всю силу. Меч вошел глубоко в тело чудовища, и все, что было у него ниже пояса, болталось теперь на лоскуте черной кожи. Во все стороны полетели густые брызги крови. Тварь взвыла и резко перевернулась лицом к преследователям. Ее пасть распахнулась неестественно широко, и оттуда хлынул фонтан черной жидкости. Бенедикт едва успел закрыть лицо руками, выронив меч. Жидкость мгновенно затвердевала на его предплечье, точно так же, как две ночи назад она застыла на лице Шейна.
   Поток казался бесконечным. Торберн направлял его то на Вилдона, то на подходящего ближе Тогга. Здоровяк поворачивался спиной, дабы жидкость не попала в его раны на груди и лице. Римаз, стоящий на безопасном расстоянии, продолжал стрельбу, отправляя в кастеляна стрелу за стрелой, правда, чудовище это, похоже, не сильно беспокоило.
   Бенедикт не знал, сколько продолжалась атака рвотой, но в какой-то момент она все же закончилась. Рискнув убрать руку от лица, десятник увидел, что Торберн уже вполне успешно встал на ноги. Весь истыканный стрелами и напоминающий уродливого ежа, он взглянул на Тогга, Римаза и Бена в последний раз, развернулся, и одним огромным прыжком оказался у самой стены острога. Следующий прыжок перенес кастеляна через нее. Едва Торберн оказался за пределами Вирена, Шейн прекратил свой вой из склада.
   - Проклятье! - ругнулся Бен и тут же повернулся к Тоггу. - Ты в порядке?
   - Жить буду, - неуверенно ответил здоровяк. Кураж битвы мгновенно улетучился, оставив его обессиленным - Тогг опустился на землю и стер ладонью кровь с лица. - Вот только перевязать бы раны...
   Совместными усилиями Римаза и Бенедикта, Тогг остался без кольчуги, куртки и рубахи. Раны его, благо, не слишком глубокие, промыли, а самого его усадили к стене казармы.
   - Нам нужно догнать Торберна, - твердо произнес Бенедикт, вручая бледному Тоггу его верный топор. - Римаз, мы должны это сделать. Видел ту гадость, которой он поливал нас с Тоггом? И что она сделала с Шейном? Он может наплодить кучу таких же неубиваемых тварей.
   - Неубиваемых, - подтвердил Римаз. - Именно поэтому ты хочешь преследовать одну из них. Вдвоем, ночью, когда она вполне может подстроить нам западню.
   - А что еще остается? - вскинул бровь Бен. - Мы должны настигнуть Торберна и попытаться взять живым. Не выйдет - дракон с ним, сложим головы, но убьем. Он не должен создавать новых тварей.
   - У нас была лишь одна возможность убить его, - покачал головой Римаз. - Днем, пока он был человеком.
   - Похоже, Торберн как-то может контролировать превращение в тварь. Прошлой ночью он оставался человеком. Но стать чудовищем у него получается лишь под луной, иначе он сбежал бы еще днем. В этом он не отличается от Шейна - солнце вернет ему человеческий облик. Значит, нам просто нужно гнать его до самого рассвета, а там уже решим, что делать дальше.
   Римаз медлил с ответом. Впрочем, он десятнику и не требовался.
   - Тогг, ты сможешь запереться здесь? - обратился он к здоровяку. - И дождаться нашего возвращения?
   Солдат коротко кивнул в ответ.
   - Римаз, седлай коней. Это приказ.
   - Скакать ночью, по болотам, за тварью Ночи... ну-ну... - пробурчал Римаз, но все же поплелся выполнять.
  
   - В... ве... велики... й... к... кня... князь, - неуверенно произнесла Хорана. - Великий князь. М... Мо... Мосс. Великий князь Мосс.
   - Достаточно, - раздраженно остановил ее Кламен, вырвав книгу. - О боги, как же медленно ты читаешь.
   - Вы начали учить меня всего неделю назад, - заметила Хорана. - Если бы вы изучали орочьи руны, то за этот срок узнали не больше десятка слов.
   - Ты смеешь дерзить мне? - осведомился молодой князь, вскинув бровь.
   Хорана промолчала. Если она скажет еще хоть слово, юноша может ударить ее. Это будет не больно, но рефлексы война могут сработать раньше разума, и причинить вред тагшару. Лучше молча проглотить обиду. Снова.
   Кламен начал учить ее чтению, заметив, как орчиха из-за его плеча с интересом рассматривает страницы одной из книг. Орочьей письменностью она владела, устный налар знала, но вот с письменностью на нем знакома не была. Князь много времени проводил за книгами, и поневоле от скуки Хорана сама начинала рассматривать страницы.
   - То-то же, - приняв молчание орчихи как знак покорности, Кламен поставил книгу на место. Толстенное "Жизнеописание князей Палгинера от Йогена Первого до Мейзера Третьего", написанное при деде Кламена, было преодолено лишь на одну страницу - терпение князя Кламена заканчивалось после двух-трех преодоленных Хораной строчек. Впрочем, она практиковалась и сама, читая про себя то же, что и сам князь, вновь заглядывая за его плечо.
   - Пойдем прогуляемся, орчиха, - бросил Кламен, натягивая бриджи. Он уже совсем привык к свой второй тени, и совершенно ее не стеснялся, предпочитая ходить в своих покоях полуголым. Якобы так лучше думалось.
   После совета, на котором сэр Торенс сообщил совершенно не тронувшую юного князя весть о пропаже Маргарет, Кламен, прислушавшись к совету регента, стал чаще бывать на воздухе. Теплое почти уже летнее солнце положительно сказалось на коже юноши, убрав с нее бледность, да и двор действительно будто бы вспомнил, кто на самом деле новый князь Палгинера. Стражники, встречавшиеся на пути Кламену и Хоране, больше не продолжали свои беседы, теперь они вытягивались в струнку, стоило только публично высечь одного из них.
   Вот и теперь, выйдя из своих покоев, Кламен хлопнул одного из стражников, охранявших его дверь, по железному наплечнику. Долговязый мужчина с длиннющими рыжими усами, торчащими из-под шлема-луковицы, даже не шелохнулся.
   - Смотри-ка, - обратился Кламен к Хоране. - Точно статуя, а? Ты так умеешь, Хорана? А то все таскаешься за мной постоянно...
   - Это мой долг, - ответила орчиха. - Ограждать вас от любой опасности, которая может возникнуть совершенно внезапно.
   Князь фыркнул.
   - Палгинер всегда побеждал орды, накатывающие на него, будто волны. Мы, люди, сильнее вас, орков. Стражники сэра Торенса, я уверен, справятся с твой работой лучше.
   Люди никогда не побеждали орду Зеленого моря. Они всегда запирались в своих замках, и отстреливались сверху, со стены. Орки действительно накатывали на них, будто прилив, и точно отлив возвращались обратно, вволю награбившись. Посему, позиция Реярда, собирающего войска для защиты княжества, Хоране была непонятна. Могли бы снова просто переждать...
   Говорить все это вслух орчиха не стала. Нет смысла, она уже привыкла к нападкам князя. Главное, блюсти свою клятву.
   - Я подумываю выставить тебя на турнир, - между делом сообщил Кламен. Он спускался вниз, во двор. Очевидно, хотел снова посмотреть на тренировочные поединки рыцарей, успевших прибыть в Норхолл. В замок пускали самых знатных, и от блеска их вычурных доспехов у Хораны рябило в глазах. - Это докажет, что люди сильнее. Думаю, ты будешь молить о пощаде при встрече с бароном Вейга Джоном Стайроном. Или если выставить тебя против рыцаря Трех Звезд. Интересно, он прибудет на турнир?.. Впрочем, может с тебя хватит даже Тайлема или какого-нибудь Стоута.
   Из всех этих имен, Хорана знала лишь сэра Тайлема, и уж его-то она бы одолела без усилий, если бы дело дошло до настоящей драки. Но участвовать в турнире...
   - Тагшар, если позволишь, я бы не стала сражаться ради веселья, - осторожно начала она. - Я орк, и...
   - Да так и скажи, что боишься, - хмыкнул Кламен. - Ладно, может, я тебя и пощажу. Зависит от того, в каком буду настроении.
   От чего зависит настроение князя, орчиха не могла знать. Смерть отца, ложная смерть матери, пропажа сестры - все это, казалось, не сильно-то его трогало. А вот неосторожное слово, сказанное кем-либо, проявление даже мнимого неуважения - все это могло мгновенно вывести из себя юношу, заставить его рвать и метать.
   Вместе с дверьми Норхолла к князю приближался и звон мечей за ними, утихающий лишь после заката. Появление Кламена на ступенях, казалось, не было замечено - трое рыцарей, нападающих друг на друга, продолжили свой танец, четвертый, сидящий поодаль и переговаривающийся с одной из служанок, заметив князя, вскинул руку в приветственном жесте и вернулся к разговору. Реярд был прав - если простые стражники вновь обрели уважение к молодому князю, то бароны, рыцари и прочие высокородные воины, прибывшие в крепость, относились к нему с некоторым пренебрежением. В истории Намделара встречались правители и помоложе, но либо они заставляли себя уважать, либо довольно быстро лишались власти, а то и жизни.
   Кламен подошел к тому рыцарю, что беседовал со служанкой, и встал рядом. Рыцарь в хорошей броне, со щитом на спине, на котором было изображено серое поле с черным, стоящим на задних лапах, ревущим медведем.
   - Судя по гербу, вы из семейства Нортов, - без приветствия произнес Кламен. В голосе его легко читалась неприкрытая язвительность. - Далековато же вы забрались... и довольно споро. Из вашего княжества путь сюда занял бы все лето и даже больше.
   - Он и занял бы, - нехотя отвлекшись от болтовни со служанкой, Норт повернулся к князю. Девушка, словно только что заметив появление Кламена, хихикнула, покраснела и спешно ретировалась, к досаде рыцаря. - Но мне повезло. Когда весть о турнире дошла до меня, я был в замке Стоутов. Мне было проще собраться и выехать сюда, потому я и опередил их на несколько дней. Сэр Бортос тоже должен вот-вот приехать, а вот сэр Говард же вряд ли почтит вас своим присутствием. Впрочем, об этом наверняка скажет лишь его брат.
   - Позвольте спросить вас, сэр...
   - Ричард, - с каменным лицом ответил Норт. Что-то в репликах Кламена задело его, но Хорана не понимала, что именно.
   - Сэр Ричард, что вы делали в Медасе у Стоутов? - закончил вопрос Кламен. И, не дождавшись ответа, тут же продолжил: - Ах да. Вы же Норт, барон без баронства. Прошу вас, во славу Пятерых, после турнира не оставайтесь у нас погостить, как вы делаете это обычно в других местах. В Норхолле, конечно, рады всем, но бродягам все же лучше ночевать за его стенами.
   Удовлетворенно кивнув самому себе, Кламен ушел прочь, оставив сэра Ричарда скрежетать зубами. Хорана зашагала следом.
   - Этот дуралей уже много лет мотается по всему Савианесу, - весело поведал князь своей охраннице. - До Темных Ночей род Нортов жил на севере, их вольное баронство лежало на границе Думгота. И потому, первые Темные Ночи выкосили их подчистую. Сэр Ричард, наверное, единственный выживший из всего своего баронства. И я даже не знаю, зачем он все это время ездит к прочим баронам и князьям, чего ждет от них, и почему те вообще его принимают. Воистину вежливость - оружие подонков. Так Реярд говорит.
   Хорана молча слушала и запоминала. Что ей еще оставалось на ее посту?..
   Прогулка в этот раз закончилась довольно быстро - отчего-то настроение Кламена резко испортилось. Такие перемены бывали с ним все чаще - его могло вывести из себя даже дуновение ветерка не с той стороны, и юный князь становился мрачнее тучи. А мог и попросту замкнуться в себе, стать молчаливым и даже будто бы напуганным - и такое состояние вызывало у орчихи даже большее недоумение.
   Совершив прогулку вокруг замка и вернувшись к его главным воротам, князь буркнул Хоране "пойдем обратно" и поднялся по ступеням.
   В коридоре им встретился сэр Торенс, куда-то спешащий.
   - Милостивейший князь, - на ходу кивнул первый меч стражи. - Ваша леди-мать...
   - Что с ней случилось? - хмуро спросил Кламен. - Только не говори, что она опять умерла.
   - Нет-нет, упасите боги. Она вернулась в крепость. Милорд Реярд послал меня встретить ее.
   - Вернулась? - переспросил Кламен. - Да неужели? В Норхолл возвращалось уже гораздо больше моих матерей, чем у меня когда-либо было. Небось, очередная деревенская дурочка, возомнившая себя княгиней. Сэр Торенс, похоже, повешение их уже не пугает. Если это снова окажется самозванка - четвертуйте ее, как делают на юге, а части тела развесьте над воротами. Думаю, это будет красочным назиданием для прочих мошенниц.
   - Если позволите, милорд, я не думаю, что это будет та картина, которую хотели бы увидеть прибывающие на турнир рыцари.
   - Да плевать мне, что бы они там хотели, - нахмурился князь. - Турнир мой, и именины тоже мои. Пусть терпят.
   Кивнув, сэр Торенс двинулся прочь.
   - А вот кстати, - Кламен обратился к орчихе. - Хорана, а что ты подаришь мне на именины? Я не уверен, что у диких орков как-либо отмечается этот праздник, но у нас, людей, в именины принято делать подарки. Я - князь, и потому дары будут серьезными... вот увидишь, тронный зал будет просто ломиться от них. И что из этого будет от тебя?
   Вопрос поставил орчиху в тупик. Орки тоже отмечали именины, только, похоже, их традиции в этом действительно разнились с человеческими. По крайней мере, даров никто никому не подносил.
   - Ну... - протянула Хорана. - Я пока еще не придумала...
   - Да и не придумаешь, - усмехнулся юноша. - Потому я выберу подарок сам. Думаю, ты все-таки сразишься за меня в турнире, только пока еще не уверен. Может, я захочу чего-то еще... правда, у тебя больше ничего и нет, насколько я знаю.
   Сказав это, Кламен рассмеялся. Хорана нахмурилась, в очередной раз спрашивая предков, за что она заслужила такого тагшара? Уж не насмехаются ли они над ней?
   Кламен зашел на кухню, где взял у что-то проворчавшей кухарки краюху хлеба с медом, и прошел по замку, откусывая кусок за куском. Казалось, прибытие матери ничуть не волновало его. Возможно, конечно, это действительно всего лишь очередная самозванка... но даже когда в Норхолл приехала первая лже-Изабель, это ничуть не тронуло юного князя. Он совершенно равнодушно вышел к полноватой, улыбчивой женщине и столь же равнодушно приказал ее повесить.
   Наконец, ноги вывели Кламена к обзорному витражу. За толстым, мутным стеклом виднелся внутренний двор Норхолла. Отсюда юный князь иногда наблюдал за тренировочными боями, проводимыми рыцарями, когда ему не хотелось спускаться. Сейчас во дворе царило оживление гораздо большее, чем было, когда Кламен и Хорана оттуда уходили. В ворота замка въехала небольшая процессия, состоящая из рыцарей, одним из которых был сэр Торенс, женщины в возрасте, одетой в богатую, но потрепанную одежду, и еще нескольких людей. Очевидно, это та самая княгиня-мать Изабель, которую Хорана увидела впервые. Раз первый меч стражи сопровождает ее - это действительно она, не самозванка.
   Когда процессия добралась до ступеней Норхолла, произошла небольшая заминка. В конце концов, женщину снял с коня один из рыцарей, прибывших с ней. Взяв его под руку, Изабель начала медленно подниматься, хромая на одну ногу. Кламен взирал на все это с безразличием.
   - Она исхудала, - бросил он. - И явно ослабела.
   На полпути их встретил Реярд - его Хорана узнала даже со спины. Между ним и Изабель произошел короткий диалог, один из рыцарей, сопровождавших женщину, взялся за оружие... но на этом все и кончилось. Княгиня-мать подняла голову и заметила наблюдающего за ней Кламена. Что-то переменилось в ее лице, и короткая фраза, брошенная ею, заставила рыцаря спрятать обнаженный меч. Опустив голову, Изабель медленно двинулась дальше вверх по лестнице.
   Кламен фыркнул и пошел прочь, направляясь к своим покоям.
   Если бы мать Хораны была еще жива, и орчиха вернулась бы к ней после долгого пребывания в Палгинере, первым делом она бы увиделась с ней. Но Кламену явно было наплевать на Изабель - вернувшись в покои, он приложился к снадобью Реярда и уселся за очередную книгу. Люди - странные существа.
   Глава 24.
   К утру кони вывели Изабель и ее изрядно сократившийся кортеж к то ли крохотному городку, то ли большой деревне. Ручей, который они миновали днем ранее, изгибался, вбирал в себя подземные ключи и здесь разливался уже в полноценную реку, разрезавшую городок пополам. Это селение не пряталось за стенами, оно спасалось от Темных Ночей иначе. На окраине его стояло пять широких каменных домов, напоминающих, скорее, амбары. Очевидно, жители собирались здесь еженощно после осеннего равноденствия, прочно запирая двери и ставни и дрожа от звуков, доносящихся снаружи, надеясь, что преграды устоят. Подъехав поближе, Бель убедилась, что стены домов-крепостей крепки - судя по окнам, толщина их составляла локтя полтора, не меньше.
   Тройку всадников встретили на въезде в город бодрствующие, несмотря на поздний час, люди. Пятеро горожан, все как на подбор широкоплечие, бородатые и с серьезными лицами, различающиеся лишь оружием в руках. У одного был топор на длинной ручке, другой мог похвастаться старым ржавым кистенем, двое зажимали серпы и один, вышедший вперед, обеими руками держал рукоять молота.
   - Вы кто такие? - спросил молотобоец у притормозивших всадников.
   - Рыцари мы, не видишь? - огрызнулся сэр Жерар. - Нам нужны еда и кров на одну ночь.
   - Чьи рыцари? - нахмурившись, уточнил крестьянин.
   - Редфол, - вместо Хейлона ответила Изабель. - Они сопровождают меня, княгиню Палгинерскую Изабель.
   - Изабель? - переспросил мужчина с топором, а тот, что с кистенем добавил: - Не морочь голову. Наша княгиня погибла около месяца назад.
   Однако в голосе его звучала явная неуверенность, и Бель тут же ей воспользовалась.
   - То были лишь слухи, - твердо произнесла она. - Времена сейчас смутные, молва ходит всякая... нужно быть рассудительным.
   Крестьянин явно не знал, стоит ли верить незнакомой женщине. Одета Изабель, конечно, дорого, да и хорошо защищенные и вооруженные рыцари абы кого сопровождать не будут... правда, от этой троицы просто таки разило неприятностями - от грязи на одежде и свежих вмятин на доспехах, до загнанных коней и усталого вида наездников...
   - Дракон с вами, - сплюнул человек с молотом, отходя в сторону. - Проезжайте. В "Трех гусынях" на центральной площади дадут вам и еду, и кров.
   Поблагодарив, Изабель тронула коня вперед, искать "Три гусыни". Ее рыцари двинулись следом.
   Центральная площадь городка называлась площадью чисто формально - в нее впадали все основные улицы города, но размеры не были такими уж крупными. Если бы возникла потребность построить на ней дом, то влезла бы одна небольшая крестьянская лачуга, и только. Даже эти самые "Три гусыни" занимали больше пространства.
   Трехэтажный постоялый двор своей прочностью не уступал каменным ночным убежищам. Может, люди прятались и здесь?.. Так или иначе, памятуя перерезанную Старый Путь, Изабель не хотела задерживаться ни в "Трех гусынях", ни в городе вообще.
   Быстро расправившись с небогатым ужином, княгиня и рыцари разошлись по комнатам, чтобы с первыми лучами солнца покинуть их и следовать дальше. Уже в дороге маленький отряд перекусил прихваченными из постоялого двора лепешками с сыром, вареными яйцами и крепким травяным чаем. Вина Изабель приказала не брать, чтобы головы рыцарей были ясны.
   - Это был город Тобор, - размышлял вслух сэр Жерар. - Что в баронстве Вейг, на самом его юге. Скоро мы уже окажемся на княжеских землях, а там и до самой крепости рукой подать. Если не будем излишне жалеть лошадей, то доберемся к концу второго дня.
   К концу второго дня они не добрались до крепости. Как ни держалась Изабель, сколь ни старалась игнорировать боль, переломы заставляли постоянно притормаживать коня, дабы унять тряску. Кроме того, служанок теперь не было, и помощь пришлось возложить на рыцарей... На молодого сэра Деймара, по большей части. Впрочем, на привалах она старалась ходить самой, пусть и через боль. Фельм как раз говорил, что к концу пути домой княгиня должна будет начинать разрабатывать ногу.
   Гранитные стены Палгинера показались к началу третьего дня пути, и Изабель наконец-то спокойно выдохнула. Все это время она боялась погони, однако, страхи эти оказались напрасными.
   Почему же Веселый Джон не послал парочку конных бойцов? Да, подавляющее большинство его Улыбчивых братьев пешие, но наскрести несколько коней все же можно... быть может, он, видя в деле сэра Деймара и сэра Жерара, решил понапрасну не тратить людей? Или же он давно перешел границу Диолжана или Стомгара, спасаясь от возмездия, которое обязательно последует? Сколько бы ему не пообещали в том письме за голову княгини, его собственная жизнь, по его мнению, стоит дороже. Знать бы, что он сделал с пленными, если таковые имелись...
   Ворота Норхолла встретили трех всадников настежь распахнутыми. Въехали в них Изабель со своими спутниками не в одиночестве - их сопровождали телеги крестьян, груженые разнообразными продуктами и товарами. Кроме того, в веренице телег и повозок встречались и рыцари, снаряженные не столь блестяще, как спутники Бель, с незнакомыми ей гербами.
   Впрочем, один из них она узнала - рыцарь в весьма неплохих доспехах и целой вереницей обоза, следующего за ним, нес на выкрашенном в фиолетовый цвет щите три стрелы, нацеленные на восьмиконечную звезду. Герб Стоутов, их младшей ветви. У старшей вместо стрел - длинные копья, и им принадлежит все баронство Медас, в то время как младшие довольствуются горами, что отделяют баронство от моря. Изабель направила коня к этому рыцарю.
   - Приветствую вас, сэр Бортос, - обратилась она к Стоуту, достаточно приблизившись. Не смотря на глухой шлем без каких-либо украшений, княгиня точно знала, что это именно он - его отец умер год тому назад, а старшему из сыновей едва только исполнилось десять. Других мужчин в младшей ветви Стоутов не было.
   Увидев ту, кто к нему обратился, сэр Бортос отшатнулся было, но тут же взял себя в руки.
   - Доброго вам дня, миледи, - пробормотал он, снимая шлем, как того требовал этикет. Под ним обнаружилось лицо, не по возрасту изрезанное морщинами, с карими глазами и, опять же, не по годам редкими бледно-рыжими волосами. - Я рад видеть вас... и еще больше рад тому, что слухи о вашей кончине оказались лишь слухами.
   - Я тоже этому рада, - сдержанно улыбнулась Бель. - Что привело вас в Норхолл? Неужто, орки действительно готовятся к войне, и мой сын созывает знамена?
   - Орки и вправду могут со дня на день напасть, - степенно кивнул сэр Бортос. - Только не они стали главной причиной моего приезда. Вы разве не помните? У нашего нового князя чуть менее чем через полтора месяца именины. По этому поводу, а также для ознаменования его вокняжения, которое, ввиду экстренности, прошло без пышных празднеств, он и его регент организуют турнир.
   Он и его регент - эхом прозвучало в голове Изабель.
   - Я помню, что у Кламена скоро именины, - поджав губы, произнесла Изабель. - Он мой сын. И его регентом стала я, едва пройдя через ворота Норхолла.
   Сэр Бортос невесело улыбнулся. Он иногда бывал в княжеском замке по поручениям своего старшего родственника, и Бель никогда не видела у него действительно радостной улыбки.
   - При всем уважении, миледи, не уверен, что ваше возвращение в качестве регента понравится кому бы то ни было. Этот Реярд... никто не спорит, что он человек скользкий, и его жуткая маска... Он снизил вдвое налоги, собираемые с баронств, и притом ухитрился изыскать деньги для выплаты кое-каких долгов вашего покойного мужа. В общем, вашему возвращению, несомненно, обрадуются, но не стоит сообщать хоть кому-то о вашем праве регентства.
   Стоуты, прямые, как копья и стрелы на их гербе, всегда говорили то, что думали.
   - По закону я - регент, - пробормотала Изабель.
   - Недавно один человек уже твердил про законы, - заметил сэр Бортос. - Сэр Багрен. Его слова, конечно, были не столь подкрепленными, как ваши... только отчего-то мне кажется, миледи, вас поддержит столь же ничтожное количество человек. При всем уважении. Лучше не обостряйте ситуацию, по крайней мере, сходу. Для начала поговорите с сыном. А те два рыцаря, что следуют за вами... не отпускайте их далеко, мой вам совет.
   - Совет, звучащий как угроза, - холодно произнесла Бель.
   - Быть может, но точно не от меня. Я не забыл вашего мужа, как и вас. И все то, что вы сделали для меня, моего брата Говарда и всего Медаса... правда, Реярд уже сделал не меньше. Я отношусь хорошо и к вам, и к нему, хотя к нему пока еще с подозрением. Не делайте так, чтобы мне пришлось мучиться с выбором между вами.
   По крайней мере, он был честен. Распрощавшись с сэром Бортосом, Изабель двинулась в замок, где подобная роскошь ей уже точно не грозила.
   Многие из тех, кто встретился ей на пути и узнал ее, отшатывались, будто от прокаженной. Очевидно, весть о ее смерти въелась гораздо глубже в умы, нежели сообщение о том, что она жива. А может, виной тому были две самозванки Изабель, успевшие объявиться в окрестных селениях. Обе они, не учтя того факта, что юный князь никак не успел забыть лицо матери, висели теперь у стены замка, отмеченные разной степенью разложения. Между ними болтался совсем свежий труп - мужчина с табличкой "самозванец". Этот, как выяснилось позже, представлялся князем Клодвигом, восставшим, чтобы покарать нечестивца в маске, стоящего за княжеским троном.
   Все это о висельниках Изабель узнала от сэра Торенса, встретившего ее у врат замка. Каким-то образом весть о возвращении княгини добралась до Норхолла гораздо быстрее, чем она сама, и ее сын выслал кортеж в виде первого меча стражи для сопровождения своей матери.
   - Милорд не был уверен, вы ли это, и потому не стал приезжать лично, - сообщил сэр Торенс при встрече.
   - Ничего, я все понимаю, - улыбнулась Изабель.
   Взгляды, сопровождавшие княгиню за стенами замка, мало чем отличались от тех, что она оставила снаружи. Недоверие, а местами и страх. Стараясь их не замечать, Бель добралась до ступеней, ведущих внутрь главного строения, и слегка замешкалась. Уже спешившийся сэр Торенс подал ей было руку, но княгиня лишь виновато улыбнулась ему. Ей помог сэр Деймар, аккуратно подхвативший Изабель за талию и спустивший вниз, на землю. Не смотря на то, что рыцарь пытался это сделать максимально аккуратно, княгиня все равно против воли болезненно скривилась. Подцепив того же сэра Деймара под руку, она начала длительное и неприятное восхождение по ступеням. Сзади за ней тенью следовал сэр Жерар, готовясь, в случае чего, подхватить ее. Нога, которую пора уже было разминать, разминаться совершенно не хотела, будто окаменев после длительного бездействия.
   Сэр Торенс следовал рядом со своей княгиней. Его явно не смутило то, что Изабель приняла помощь от диолжанца, а не от него. Впрочем, сэр Торенс никогда не был обидчивым, отличаясь холодной рассудительностью с юных лет.
   - Как дела в замке? - спросила Изабель, стиснув зубы. Едва передвигать ноги в молчании было бы в два раза тяжелее.
   - Уборка кипит во всю, - безэмоционально ответил Торенс. - Гостевые и прочие малоиспользуемые комнаты спешно приводятся в порядок - мы ждем к турниру много знатных персон. Я попросил сэра Тайлема выделить мне людей для усиления стражи в эти дни.
   - Сэра Тайлема? - переспросила Изабель. - Почему именно его?
   - Ах да, вы же не в курсе... миледи, сэр Тайлем Хиделл - новый первый меч армии. Судя по тому, что вы вернулись без сэра Уоллиса, эта должность окончательно закрепляется за ним.
   - Весьма странный выбор, - пробормотала Бель. Насколько ей было известно, барон Толегерский никогда не отличался воинственностью, к тому же ходили слухи о его довольно своеобразных пристрастиях... впрочем, ничем не подкрепленные.
   - Не вы одна так считаете, - согласился сэр Торенс.
   - Что с моими детьми? - спросила Изабель, остановившись на полпути, чтобы перевести дух. - Здоров ли Кламен? А Маргарет, как она?
   - Пресветлый князь волей Пятерых пребывает в добром здравии, - ответил первый стражник и запнулся. - Что же касается княжны...
   Сердце Изабель рухнуло куда-то под землю.
   - Говори, - глухо потребовала она.
   - Мы не знаем, где она сейчас, - признался сэр Торенс. - Однако знаем, где она обязательно появится в скором времени.
   - Что? - невольно Изабель сорвалась на крик. - Как это вы не знаете, где моя дочь? Что происходит?
   - Она сбежала из Норхолла. Вместе с неким сэром Фессом Дармоном, послом Такемгара. Он говорил, что ваш муж обещал княжну Маргарет князю Кристофу Такемгарскому в обмен на военный союз, но никто кроме него об этом ничего не слышал. Речи посла очаровали вашу дочь и, видимо, он смог как-то ее убедить бежать с ним.
   - И вы не смогли нагнать их? - раздраженно уточнила Изабель.
   - К сожалению, нет, - честно сознался сэр Торенс. - Полторы сотни человек искали их на лучших лошадях. Этот сэр Фесс довольно хитер, его следы оборвались в Тлемнане. Милорд Реярд разослал птиц по всем окрестным баронствам, в Стомгар, Надар и даже Ликаре, с просьбой содействия поискам, а в Такемгар с нотой протеста из-за их преступных действий. Ни одного ответа пока не было получено.
   Изабель сжала губы так, что они превратились в ровную тонкую линию.
   - Я слышала, что этого Реярда считают неплохим регентом, - медленно заговорила она. - Можно ли назвать неплохим правителя, упустившего из-под собственного носа сестру правящего князя?
   - Насколько я помню, - раздался тихий, холодный голос. - Ваш покойный муж точно также потерял свою сестру. Он дал ей упасть с лошади, что сделало ее калекой. А вам, я смотрю, повезло больше, вы хотя бы можете почти самостоятельно ходить.
   Бель подняла голову и увидела его. Реярд стоял над ней, находясь на десяток ступеней выше, в своей неизменной черной мантии и деревянной маске, закрывающей лицо. Позади него выстроилось несколько стражников.
   У Изабель перехватило дыхание. Она постоянно думала об этой встрече, о действиях, которые должна совершить... и вдруг внезапное появление человека в маске прямо перед ней перепутало все планы.
   А точно ли он организовал на нее покушение? Вдруг это лишь ошибка?..
   Он позволил Маргарет исчезнуть вместе с каким-то южанином.
   - Сэр Жерар, сэр Торенс, - твердо произнесла Изабель. - Прошу, возьмите этого человека под стражу. Он обвиняется в организации покушения на меня, преступной халатности, из-за которой пропала сестра князя Кламена, и... - дороги назад не будет, - подозревается в убийстве князя Клодвига.
   Сэр Жерар послушно вышел из-за плеча Изабель, обнажая меч и замер, встав перед ней. Из-за спины Реярда вышли стражники, окружив его стеной. Их оружие смотрело на Изабель, вызвав у той праведный гнев.
   - Миледи, - сэр Торенс заговорил медленно и вкрадчиво. Он и не подумал пошевелиться по ее приказу. - Это очень серьезные обвинения. Вы можете их чем-то подкрепить?
   - Подумайте сами, - фыркнув, ответила княгиня. - Я уезжаю в Редфол к своему отцу. Совершенно неожиданно мой муж, пока я находилась в пути, погибает, перебрав настолько, что ноги перестали его слушаться, чего никогда с ним прежде не бывало. Мой сын Кламен еще не может править Палгинером, и ему требуется регент, которым являюсь я, его мать. На меня же организуется неудачное покушение, в ходе которого убивают мою служанку, перепутав бедную девушку со мной. Сразу после этого регентом назначается чужеземец Реярд, крутившийся все это время возле моего сына. Как по вашему, кому вся эта ситуация наиболее выгодна?
   - Покойному сэру Гаррету Уолшу, - пожав плечами, произнес сэр Торенс. - Вместе с вами ехал сэр Уоллис, и после его смерти, пост первого меча армии и довольствие перешли ко второму, к сэру Гаррету. Или сэру Фессу Дармону - он смог заявить, что его князь договорился с нашим о браке Маргарет, устранив всех свидетелей, которые могли бы доказать обратное. И это лишь имена, которые я назвал сходу. Миледи, без доказательств ваши слова - всего лишь домыслы.
   - Зато ваше неповиновение - измена, - отрезала Изабель.
   Сэр Торенс покачал головой.
   - Со вчерашнего дня - нет. Ваш сын в присутствии всего совета подписал указ, согласно которому вы лишаетесь права регентства по состоянию здоровья. Вам нужно длительное время на отдых и восстановление сил физических и духовных. Вы потеряли мужа, а теперь еще и новый удар - пропавшая дочь.
   - Именно поэтому я и вышел встретить вас, миледи, - холодный голос Реярда окатил Изабель, будто ушат с водой. - Дабы сопроводить вас к вашей сестре по мужу, миледи Вениалле. Ее служанка поднаторела в уходе за больными представителями княжеской фамилии. Прикажите вашему рыцарю опустить оружие. У него на щите танцующий, выдыхающий пламя дракон... древний род, Хейлоны, да? В одиночку, или даже при поддержке второго вашего рыцаря, герб которого мне не знаком, ему не выстоять против всей стражи Норхолла. Так что, миледи, не советую вам усугублять положение кровопролитием.
   Изабель хищно раздула ноздри. Если кровопролития не избежать... она не сомневалась, что кто-нибудь да встанет на ее сторону, но... ее взгляд случайно скользнул вверх, на огромный витраж в десятке метров от ступеней, на которых они стояли. Там, сквозь мутное стекло она разглядела силуэт, который ее материнское сердце узнало бы из тысячи. Кламен наблюдал за ней. Наблюдал и не вмешивался.
   - Сэр Жерар, - усталым голосом произнесла Изабель. - Я поддамся на уговоры милорда Реярда и проследую в покои к своей сестре. Прошу вас, опустите меч... и позвольте попросить вас сопровождать меня.
   Хейлон недоверчиво оглянулся через плечо. Увидев вмиг состарившееся лицо Изабель, рыцарь кивнул и убрал меч.
   - Я рад, что здравый смысл возобладал, - кивнул Реярд. - Сэр Торенс, прошу вас, сопроводите миледи Изабель в ее новые покои. И, ради ее блага, давайте все сделаем вид, что никто не расслышал сказанное ей ранее.
   Когда лестница в Норхолл осталась позади, и Изабель уже шла по его анфиладам к башне Вениаллы, сэр Торенс произнес вполголоса, обратившись к княгине:
   - Простите, миледи, что не поддержал вас, - и тут же продолжил, не дав Изабель возмутиться. - Я и сам приходил к тем же выводам, что и вы. Я проводил свое расследование... но ни к чему не пришел. Этот Реярд, он весьма хитер, и здорово подчищает за собой следы. Норри, стражник, дежуривший в роковую ночь возле лестницы, по которой Клодвиг поднялся на стену, и говоривший, что кроме князя он никого не видел. Он погиб через два дня весьма глупой смертью - подавился костью. Это случилось как раз перед тем, как я назначил ему встречу, повторно допросить о той ночи. Это не доказывает причастность Реярда, но...
   Стражник замялся.
   - В общем, прошу вас, миледи, не считайте, что вы здесь одна. Если вас не поддерживают явно, это не значит, что у вас не осталось друзей.
   - Если вы хотите мне помочь, верните мою дочь домой, - холодно произнесла Изабель.
   Очевидно, выбор новых покоев был издевкой со стороны Реярда, знавшего о травме Бель. Подъем в башню требовал от нее неимоверных усилий и был столь болезненным, что, в конце концов, княгиня попросила сэра Деймара пронести ее оставшуюся треть пути. Внутри покоев Вениаллы княгиню ждал тяжелый запах болезни, сердобольная Мильенна, и сводная сестра, лежащая в постели.
   - Здравствуй, Изабель, - Вениалла попробовала изобразить улыбку на своем бледном, худом лице. - Добро пожаловать в мои... наши скромные покои.
   - Здравствуй, Вениалла, - улыбнулась в ответ Изабель.
   Сэр Гаррет затворил за спиной княгини дверь, и скрип петель резанул по сердцу Бель. Силы, что провели ее до самых ступеней Норхолла, куда-то вдруг исчезли, и она опустилась прямо на пол. За дверью щелкнул засов - его раньше не было, княгиня точно это знала. Теперь отсюда не выйти, эти апартаменты - ее богато обставленная тюрьма. Не этого Изабель ждала от возвращения в Норхолл...
  
   - Вы же говорили...
   - Я помню, что говорил, миледи. Турнир вот-вот начнется, а делегация из Ликаре так и не прибыла. Но я придумаю что-то еще. Вернее - уже придумал, да такое, что, возможно, нам и уезжать не придется. Лишь какое-то время скрываться... если все пойдет по плану, конечно.
   Сэр Фесс выглядел растерянным, и это было ново для Маргарет. Всегда такой уверенный, сейчас он был напряжен и взволнован. Однако продолжалось это недолго.
   - У Такемгара много друзей, - пробормотал он. - А у меня - еще больше. Я смогу все решить, миледи, обещаю. У меня уже есть кое-какие идеи...
   Воплощение идей Фесса Маргарет не очень-то понравилось.
   В один из последующих дней, Дармон вернулся в келью со старым, мешковатым дублетом, на котором был вышит незнакомый княжне герб - две черные птицы, тянущие в разные стороны венок из красных и белых роз на темно-зеленом поле. Кроме этого, сэр Фесс принес также серые бриджи и разношенные высокие сапоги, которые бросил на пол.
   - Миледи, я сейчас снова вас покину, - сообщил такемгарец. - Но вернусь довольно скоро. Прошу, переоденьтесь в вашу новую одежду. Чулки можете оставить, равно как и прочее белье.
   - Что это? - спросила Маргарет, с некоторым подозрением оглядывая принесенные вещи.
   - Наш билет из этой норы, - улыбнулся Дармон. - Этот дублет принадлежал оруженосцу одного разорившегося рыцаря, причем, герб у него был совершенно другой. Вороны, разрывающие венец из роз - это символика одного древнего рода с далекого севера, и, признаться, я понятия не имею, как он оказался здесь, но могу с уверенностью заявить, что его вряд ли кто-то узнает. Даже тот рыцарь, у которого я его выкупил, скорее всего, не вспомнит этот дублет - похоже, он не бывал трезв уже несколько лет. В общем, переодевайтесь, миледи, а мне пока нужно сделать кое-что еще. Ах да, во внутреннем кармане бридж лежит небольшой горшочек. В нем краска для волос, используйте ее по назначению.
   И Дармон удалился, оставив Маргарет критически оглядывать новые предметы одежды.
   Дублет, хоть и выглядел грязным и ношенным долгие годы, был сделан весьма добротно и прочно, к тому же, из приятной на ощупь ткани. Даже вышитый герб при внимательном осмотре оказался крайне тонкой работой, пусть и замаранной местами противного вида пятнами. С сапогами и бриджами повезло меньше - бриджи неприятно кололись и пахли кислятиной, а сапоги были велики в длину, но, при этом, терли в лодыжках. Нужно будет сообщить об этом Дармону, иначе не избежать кровавых мозолей.
   Такемгарец вернулся в каморку действительно довольно споро. Вначале Маргарет не узнала его и схватилась за меч, когда через узкую дверь втиснулся пузатый, одетый в кольчугу бородатый мужчина с повязкой на глазу, блестящей лысиной и болезненно-бледной кожей.
   - Не пугайся, мальчик, - произнес он густым, грубым басом. И добавил совершенно изменившимся и знакомым княжне голосом. - Это же я, сэр Фесс.
   - Сэр Фесс? - переспросила Маргарет, удивленно вытаращившись на такемгарца. - Вас не узнать... и почему вы назвали меня мальчиком?
   - Потому что теперь ты - Мэгар, оруженосец странствующего рыцаря сэра Ральфа Торнби, то есть - меня. За то время, что Маргарет провела в келье, она порядочно сбросила вес, запачкалась и даже немного выросла, став Мэгаром, сыном мясника. К тому же ты - немой с рождения, и можешь только мычать. Все ясно?
   - Да, - неуверенно ответила Маргарет.
   - Неверно. Ты должен кивнуть, ведь ты нем.
   Княжна поспешно закивала.
   - Отлично. Твои волосы хоть немного отросли против той короткой стрижки, что была раньше у Маргарет, мы не будем их трогать. Подозреваю, что княжну с длинными волосами мало кто видел, к тому же, они хорошо скрывают твои ярко выраженные скулы, доставшиеся от отца. Тебя никто не узнает, как Маргарет, равно как и меня, как сэра Фесса. А теперь, мальчик, мы уходим.
   Меч, найденный в келье, Ральф Торнби забрал себе - ржавый клинок и простая рукоять как раз подходили его статусу. Ножен у него не было, потому пришлось обмотать лезвие засаленной тряпкой. Ведя Мэгара по тайным коридорам Норхолла, сэр Ральф, едва протискиваясь через узкие проходы, вещал своим густым басом:
   - Мы родом из вольных городов запада, приехали в Палгинер из Сиалема, если точнее - из Тимгони. Там сэр Ральф Торнби пытался наняться на какой-нибудь корабль охранником, только вот оказалось, что прославленный на западе рыцарь на востоке никому не известен, и за ту цену, что он требовал, его брать на службу никто не хотел. Тогда он решил вернуться домой, и в пути узнал, что в Норхолле готовится турнир. Он сделал крюк, чтобы подзаработать своим мечом деньжат на дорогу, а может, и некоторой славы. Возможно, ему бы это и удалось, если бы не регулярное пьянство в тавернах...
   Остановившись, Торнби-Дармон обернулся к Мэгару-Маргарет и тихонько произнес:
   - Я смог добыть вещь, благодаря которой нам окажет посильную помощь один мой новый друг... он обязательно приедет на турнир, нам нужно лишь дождаться. Оставаться здесь, в Норхолле нельзя - вскоре по здешним тайным коридорам начнут шастать люди, случайно встретиться с которыми мне бы очень не хотелось. Такие же люди начнут прочесывать и всю остальную крепость, а также проверять всех выезжающих из нее. Однако снаружи мне наплести им с три короба удастся с большей вероятностью, чем здесь.
   Мэгар хотел было спросить, что же эта за вещь, что поможет им, и не из-за нее ли в тайных коридорах Норхолла появятся люди, но вовремя вспомнил о своей немоте. Словно поняв мысли оруженосца, сэр Ральф улыбнулся так, что его лицо на миг стало лицом сэра Фесса, и взъерошил мальчику волосы.
   - Пошли дальше, - пробасил Торнби.
   Какое-то время он вел Мэгара по тому же пути, по которому привел в келью Маргарет. Через некоторое время мальчишка перестал узнавать дорогу. Паутина вокруг встречалась все чаще, слой нетронутой пыли становился все толще. Несколько раз им попадались развилки, а один раз даже встретилась дверь, замаскированная под стену. Тайный проход в тайном проходе - Мигел Зодчий был тем еще затейником.
   Очередной коридор закончился тупиком. Проведя ладонью по каменной кладке, сэр Ральф надавил на один из камней, и часть стены бесшумно отъехала в сторону. Торнби пролез в образовавшийся проем, Мэгар скользнул следом. Через некоторое время камни стены за их спинами стали на место, вновь образовав монолитную кладку - комар носа не подточит. Мэгар огляделся.
   Они оказались в небольшой захламленной комнате. Здесь стояло, висело и просто валялось множество различных предметов - гобелены, сундучки, шкатулки, подсвечники из золота и серебра, оружие... Сэр Ральф не смотрел на них. Он подхватил лишь один из мутных графинов, чтобы опорожнить его содержимое на себя, и пошел вперед.
   Три стены комнаты были из камня, одна - из дерева, и Торнби устремился именно к ней. Потянув на себя одну из торчащих досок, он вновь открыл тайную дверь. За этой скрывался обычный, грязный и затхлый подвал уже со всеми деревянными стенами и покосившейся, скрипучей лестницей наверх. Поднявшись, беглецы оказались в крохотной, нежилой хижине, поскрипывавшей от каждого дуновения даже самого легкого ветерка снаружи.
   - Выйдя отсюда, мы окажемся в Красном тупике, - остановившись и понизив голос, заговорил сэр Ральф. - Совсем рядом будет бордель и самая паршивая таверна во всем Палгинере, потому у людей, увидевших здесь бедного рыцаря и оруженосца в дублете не по размеру, не должно возникнуть лишних вопросов... но только если они увидят именно их. Посему спрошу тебя - как твое имя?
   Мэгар покачал головой и показал на рот.
   - Правильно. Только при этом ты должен отзываться на имя Мэгар. Так ведь, мальчик?
   Оруженосец кивнул.
   - Вот и отлично, - расплылся в желтозубой улыбке сэр Ральф. Один из его резцов оказался деревянным. - Тогда пошли.
   Яркий солнечный свет улицы показался Мэгару ослепительным после тусклого освещения кельи. Глаза мальчика заслезились, однако он не посмел отстать от сэра Ральфа, сразу же нетвердо зашагавшего вверх по улице.
   Торнби затянул какую-то похабную песню, то понижая голос, то срываясь на крик, чем сразу же привлек взгляды почти всех людей, находившихся на улице. Три женщины возле покосившегося двухэтажного дома, одетые в пестрые и совершенно безвкусные, мало что скрывающие платья, дружно расхохотались, глядя на явно перебравшего рыцаря. Сэр Ральф остановился, смерил женщин тяжелым взглядом и погрозил кулаком, вызвав новую волну хохота. Насупившись, рыцарь побрел дальше.
   Красный тупик - самое грязное место Норхолла, куда редко заходила стража. Название свое он заслужил из-за крови, регулярно омывающей его мостовую. Отец Маргарет знал о нем, и никогда ничего не предпринимал, Клодвиг говорил, что лучше иметь подобную отраду для черни на виду, чем запретить ее, чтобы она перешла в подполье. Очевидно, новый князь придерживался такого же мнения, и Мэгар вздохнул спокойно, когда шаткая походка сэра Ральфа, наконец, вывела его из этого места.
   Рыцарь побрел вверх, через улицу Ткачей и Звонкий квартал, принадлежавший кузнецам. Он возвращается к Норхоллу, только уже обычной дорогой - понял мальчишка-оруженосец.
   До ворот замка сэр Ральф не дошел. Он остановился у небольшой палатки со штандартом княжеского дома Палгинера - серой каменной стеной, закрывающей часть поля, разделенного пополам двумя цветами - синим и коричневым. Рядом с палаткой толпилось несколько таких же рыцарей-оборванцев, как и сам Торнби, но, в отличие от него, далеко не каждый из них мог похвастаться наличием оруженосца.
   - Я хочу записаться на турнир! - громогласно заявил сэр Ральф.
   - Тогда становись в очередь, - ответил один из рыцарей, щербатый мужчина со шрамом поперек лица. Он один из немногих имел собственный герб на щите - черно-белый кот, сжимающий в зубах зеленую змею на красном фоне. - Будешь за мной как раз.
   - Что? - побагровел Торнби. - Мне, благородному сэру Ральфу из рода Торнби, и в очередь? Да еще с вами?!
   - Не нравится - проваливай, - ответил другой рыцарь, высокий и тощий, в древней медной кольчуге.
   Сэр Ральф нахмурился, надул щеки... и покорно опустил голову.
   - Ладно, я встану за сэром с котом на щите.
   На этом унижение для Торнби не закончилось. Его очередь наступила спустя несколько часов, и за это время алкоголь, якобы делавший его веселым, окончательно выветрился.
   - Ваше имя? - спросил писчий.
   - Сэр Ральф Торнби, - ответил хмурый рыцарь.
   - Откуда происходите?
   - Из вольного города Тернона, что на западе.
   Писчий отметил это в своем длинном свитке.
   - На чем будете сражаться?
   - Бой на мечах, конечно же, - без промедления ответил сэр Ральф. - Самое благородное из всех состязаний.
   Писчий фыркнул.
   - Самое благородное из всех соревнований - бой на копьях.
   - Да тьфу на тебя, - обиделся Торнби.
   Человека князя это никак не задело.
   - С вас один сребр за участие, - объявил он.
   - Что? - возмутился сэр Ральф. - Я известнейший и благороднейший сэр из Тернона! И должен выступать бесплатно!
   - Те, кто записываются здесь, должны платить вступительную подать, - устало объяснил писчий. - Таков приказ милорда Реярда.
   - Тьфу на этого милорда Реярда! Я пытался записаться в Норхолле, но меня оттуда выкинули, сказав, что я должен прийти сюда.
   - Значит, вы не настолько благородны. Один сребр, или вас не допустят до состязаний.
   Поворчав что-то на западном наречии, Торнби достал из тощего кошеля, висящего на поясе, сребр.
   - На, подавись, - рыцарь бросил монетку на стол. Это снова ничуть не задело писчего. Взамен полученного сребра он протянул рыцарю небольшую грамоту.
   - Что это? - спросил Торнби, подозрительно глядя на клочок бумаги. Похоже, он не умел читать.
   - Это ваш проходной билет, - пояснил писчий. - Без него вас не допустят к участию в турнире. Там указан вид состязаний, на который вы заявили себя.
   - Пошевеливайся давай! - раздалось за спиной сэра Ральфа. От палатки писчего его оттеснил странный мужчина - сухощавый, в кожанке, зато с добротным глухим шлемом, надетым на голову. Его тоже сопровождал оруженосец - сгорбленный, одноглазый, затравленно озирающийся и держащий в трясущихся руках такой же шлем. На оруженосце сэр Ральф отчего-то задержал взгляд гораздо дольше, чем на его господине, и, мотнув головой, отошел прочь.
   - Пошли, Мэгар. Мне нужно выпить и отдохнуть.
   Глава 25.
   Скакать по болотам ночью оказалось действительно тяжело, посему, Бен не слишком гнал. Кроме того, им нужно было останавливаться, чтобы Римаз смог прочесть следы - в темноте это делать не очень-то удобно. Тварь двигалась быстро, к тому же - напрямки. Похоже, топь не была для нее преградой. Может, это и хорошо - Бенедикт хотел дать Торберну фору, чтобы, когда он вновь стал человеком, медлительным и быстро устающим, нагнать его до следующего заката.
   Судя по следам, кастелян Вирена направлялся в сторону Трех Ручьев, небольшой деревушки на юго-западе, что не очень-то понравилось Бенедикту. Они с Римазом покинули Черновые топи и вступили под сень соснового леса на рассвете. Деревья на границе с болотами были уродливы и, в купе с конечной целью преследования, заставляли холодок бежать по спине Бена. Однако десятник был рад, что ночь окончилась именно сейчас, ведь в лесу засаду на них устроить было бы проще всего.
   Время до полудня пришлось потратить на пересечение короткой лесополосы, и в течение его преследователи остановились лишь единожды, когда Римаза взяло сомнение насчет следов. Однако быстро сориентировавшись, они продолжили путь.
   Голод и усталость одолевали Бенедикта, но он, движимый долгом, старался не обращать на них внимание. Едва Торберн будет пойман, можно будет и отдохнуть, и поесть... не раньше.
   От Трех Ручьев всадников отделяло поле, которое пришлось пересекать, замедлив лошадей - высокая трава скрывала неровности почвы, а догнать кастеляна, пусть даже в человеческом обличье, на хромой лошади нереально. Вынужденная медлительность злила Бена, а вот Римаз к ней относился скорее меланхолично.
   На второй трети пути до деревни, Римаз вдруг резко остановил свою лошадь и спешился.
   - Милорд, - обратился он к десятнику. - Здесь рассвет настиг Торберна. Следы меняются - с этого момента мы преследуем не тварь Ночи, а человека.
   Бен молча кивнул. Фора оказалась слишком уж большой - до заката оставалось не так много времени. Скрепя сердце, Вилдон ускорил своего коня, и Римазу пришлось сделать то же самое.
   Наконец, воины достигли деревни. Первый из ручьев, давших ей название, они пересекли на въезде, и после этого Римаз замедлился.
   - Здесь полно следов, - объявил он. - И все относительно свежи. Похоже, что тут побывало много народу, наверняка все население деревни. Тут оно явно не слишком-то многочисленное.
   Бен молча согласился. Множество домов зияло дырами на месте окон, и легкий ветерок поскрипывал их распахнутыми дверями. Внутри некоторых жизнь еще теплилась, из них навстречу всадникам выходили люди. И первым среди них был высокий, жилистый мужчина средних лет.
   - Приветствую! - вскинул он руку еще на подходе. - С миром ли вы пришли к нам?
   - С миром, с миром, - буркнул Римаз. Бенедикт повел себя вежливей:
   - Приветствую. Мы пришли с миром, да. И, скажем так, с правосудием. Через вашу деревню этим утром должен был пройти чужак в оборванных одеждах, грязный и заросший. Вы видели его?
   - Конечно, видели, - ответил тот же деревенский житель. - Он у меня в погребе сидит.
   - В погребе? - удивленно переспросил Бенедикт.
   - Ну да, - кивнул мужчина. - Он прибежал к нам незадолго до полудня, спешивший, будто за ним гонится кто. Ну, я и рассудил, что раз кто гонится, значит лучше его припрятать, а потом посмотреть, кому именно он нужен. Ежели солдатам, вроде вас, то лучше его выдать, конечно, а если бандитам - так сказать, что мы его, бедолагу, и не видели вовсе.
   - Умно, - хмыкнул Римаз.
   Бенедикт слез со своей лошади.
   - А ты можешь меня отвести к этому самому беглецу? - спросил он. Взглянув на солнце, приближающееся к горизонту, Бен добавил: - И побыстрее.
   - Да он не денется никуда, - махнул рукой мужчина. - У меня погреб надежный, что крепость. Я в нем даже Темные Ночи со всей семьей пережидал... а вы, милорд, явно с длинной дороги, уставший. По вашему лицу если, так вам и вовсе хорошо бы пару дней отоспаться. Этого я вам предлагать, конечно, не буду, зато могу дать горячую похлебку, краюху хлеба и чарку лучшей медовухи на мили вокруг.
   Предложение было крайне заманчивым, и взвывший желудок предательски выдал Бенедикта.
   - До заката еще есть пару часов, - заметил Римаз. - А мы не ели почти сутки. Я бы предложил перекусить, а затем уже думать, что делать с Торберном - вязать его или убивать. На сытый желудок решения лучше принимаются.
   - Ладно, дракон с ним, - махнул рукой Бен. - Накорми нас... кстати, как тебя зовут?
   - Лотс, милорд, - чуть поклонился мужчина. - Вы же, надеюсь, не обделите нас милостью за скромный ужин?
   Покопавшись в тощем кошельке у пояса, Бенедикт извлек несколько медяков.
   - Этого хватит? - десятник протянул монеты Лотсу.
   - Более чем, - деревенский житель расплылся в щербатой улыбке. - Пройдемте же ко мне домой, милорды!
   Запахи дома Лотса вскружили голову Бенедикту. Желудок десятника протестующе урчал и бурлил так, будто пытался вырваться наружу. В просторной лачуге уже ужинали три человека, и дородная женщина, увидев вновь прибывших и получив кивок от Лотса, поставила на стол еще две исходящие паром тарелки. Ни Бена, ни Римаза упрашивать долго не пришлось - они накинулись на овощную похлебку, будто на самое изысканное блюдо на свете, осушив посуду в рекордные сроки. То же произошло и с кружками действительно отменной медовухи. Отвалившись от стола, солдаты перевели дух.
   - Так откуда вы, говорите? - спросил сидящий рядом и наблюдающий за ними Лотс.
   - Мы не говорили, - ответил Бенедикт. - Из Норхолла. Прибыли в Вирен и теперь ищем преступника, сбежавшего оттуда.
   - Вирен? - переспросил Лотс. - Давненько оттуда не слышно ничего. Как там дела? Как поживает старый Сиван?
   - Неплохо, - Бен не стал сообщать о кончине командующего.
   - Мне надо отлить, - без церемоний произнес Римаз, вставая.
   - За домом, в дюжине локтей выгребная яма, - улыбнулся Лотс. - Только прошу вас, дойдите до нее. Не надо метить мой дом - не хочу, чтоб к дереву приедался запах.
   Римаз кивнул и вышел, провожаемый взглядами всех деревенских, находившихся в комнате. Едва дверь за ним закрылась, дюжина глаз устремилась обратно на Бена.
   - А что делается в самом Норхолле? - спросил Лотс, налив десятнику еще медовухи. Слишком крепкой на взгляд Вилдона - он уже после первой кружки почувствовал легкое головокружение. - Говорят, молодой князь не так уж плох... а его регент гораздо лучше. Этот человек в маске.
   - Князь Кламен показывает себя мудрым правителем, - ответил Бенедикт стандартной для подобных случаев фразой.
   - Хотя, они все такие в начале своего княжения, - продолжал Лотс. - Сначала добренькие, чтоб народ их полюбил, потянулся к ним... а потом - хрясь! И новый налог. На воду, на солнце, на воздух - все равно, лишь бы еще денег стянуть. До нас сборщик податей в этом году еще не добрался, но, я уверен, прибыв, он затребует сумму побольше, чем в том году.
   Лотс все говорил и говорил, и у Бенедикта кружилась голова от его слов. А может, дело было в медовухе? Или в духоте лачуги? Почему он заметил ее только сейчас?..
   - Мне нужно выйти, - пробормотал Бен, вставая.
   - О, вам плохо? - искренне расстроился Лотс. Он повернулся к одному из молодцев, сидящих рядом с Беном и произнес: - Йоген! Проводи милорда наружу, кажется, ему нехорошо.
   Йоген?.. Это имя показалось знакомым Бену, однако его разум был слишком затуманен, чтобы думать об этом. Он махнул рукой куда-то в сторону Йогена, и произнес:
   - Не нужно, я сам.
   И, опираясь на стену, десятник вышел наружу. Вернее, вывалился - ноги едва держали его. Вторая кружка медовухи точно была лишней...
   - Милорд, - это Римаз тихо звал его. Бенедикт пошел на голос и встретил старого инструктора за домом. Лицо его было встревожено, а рука покоилась на рукояти меча.
   - Нам надо уходить отсюда, - произнес он в полголоса.
   Бен попытался сфокусировать глаза на лице Римаза, но тот стоял аккурат спиной к садящемуся солнцу, и свет его отзывался болью в голове Вилдона.
   - Почему? Нам надо что-то делать с Торберном, ночь близится.
   - Именно поэтому нам и нужно быть как можно дальше отсюда. Пойдемте.
   Римаз подхватил Бена под руку и куда-то повел. Десятник был ему за это благодарен - чем дальше он отходил от избы, тем лучше ему становилось. Виной тому, очевидно, был свежий ветер, обдувающий лицо. Правда, потоки воздуха приносили с собой смрад, видимо, от выгребной ямы, к которой Римаз и вел Бена. Не доходя нескольких локтей до нее, инструктор свернул в сторону, и привел Вилдона к небольшому холму.
   - Земля здесь рыхлая, - заговорил Римаз. - Я подковырнул ее, и вот...
   Сказав это, он отгреб сапогом немного грязи. Под ней обнаружилось что-то белое. Кость, довольно широкая.
   - Кроме этого, среди крупиц земли я нашел мелкие, более твердые и черные, - продолжал Римаз. - Напоминающие ту гадость, которой нас пытался окатить Торберн, когда она уже застывала. Присмотритесь сами.
   Бенедикт действительно заметил несколько матово-черных осколков.
   - Здесь много пустующих домов, и я думаю, что их хозяева лежат вот здесь, - Римаз кивком указал на холм. - А оставшиеся жители Трех Ручьев стали тварями Ночи. Потому, нам нужно уходить немедленно.
   - Быстро к конюшне.
   Своих коней они нашли рядом с домом, человек, что увел их, не потрудился даже расседлать уставших животных. Вскочив в седло, Бен и Римаз направили скакунов прочь. Из домов начали выходить люди, несколько десятков, и все они смотрели на всадников. Вышел и Лотс, глядевший на норхоллцев, скрестив руки на груди.
   - Что же вы, милорды, уже забыли о правосудии? - насмешливо спросил он. - Неужто собрались нас покинуть, да еще и на ночь глядя? Нехорошо, очень нехорошо.
   Бенедикт, проезжая мимо, подумал было рубануть Лотса мечом. Но что если Римаз ошибся?..
   - Бегите-бегите, - хмыкнул Лотс. - Придет ночь, и благодать Всеотца опустится на нас. Мы догоним вас и обожрем плоть с ваших костей. Наверняка нафаршированные нашей чудесной похлебкой вы будете только вкуснее.
   Это все решило. Бенедикт молниеносно достал меч и рубанул им ближайшего к нему человека, мужчину, которого Лотс назвал Йогеном.
   Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, оставляя Бену и Римазу не так уж много времени.
  
   С первыми лучами солнца Мэгар привычно спустился вниз, на первый этаж приютившей их дрянной гостиницы. Улыбчивая, пухленькая девушка вручила оруженосцу растрескавшийся поднос со скудным завтраком - четырьмя куриными яйцами, жесткой лепешкой и медом, разведенном в воде. При этом девушка не преминула традиционно ущипнуть Мэгара за бок.
   Даже за столь скудную снедь здесь драли втридорога, и все же эта гостиница оставалась самой дешевой - остальные в преддверии турнира заломили цены до астрономических значений. Дошло до того, что самые бедные рыцари, приехавшие попытать счастье, уплатили пошлину за участие и, чтобы сэкономить, спали прямо на улице, в подворотнях и переулках. Местные жители уже успели прозвать таких гостей железными крысами.
   Сэр Ральф встретил завтрак хмурым взглядом красных глаз. Вчера он снова перебрал и сегодня мучился головой. Проглотив большую часть принесенного, он встал и, покачиваясь, побрел вниз. Мэгар едва успел запихать остатки завтрака за щеки и кинулся следом.
   Оруженосец знал, что сегодня должна произойти судьбоносная для них встреча. Таинственный новый союзник должен был явиться в город и сразу же направиться в оговоренное место - спонтанную ярмарку, возникшую на площади Фонтана, центральной части крепости, от которой до главных ворот Норхолла было рукой подать. Туда Торнби и направился, поприветствовав встретившегося по пути владельца гостиницы громовой отрыжкой.
   Чем ближе к площади Фонтана, тем оживленней становились улицы. Торнби, проявив недюжинную ловкость и скорость, уже успел сломать нос какому-то мальчишке, пытавшемуся срезать у него тощий кошель.
   - Выбери кого-нибудь более пьяного, - процедил при этом рыцарь.
   На ярмарке любой мог найти товары по душе, только не всегда - по кошельку. Здесь были и доспехи с оружием, от ржавых и тупых мечей, до начищенных до зеркального блеска полных лат по цене, сопоставимой со стоимостью целого стада овец.
   Присутствовали здесь и ювелиры, две лавки, расположившиеся друг напротив друга. Один прибыл из Сиалема морем, другой из Гесса, последнего, охраняло четверо саддхов. Правда, у стоящего неподалеку торговца специями их было аж семь - жестоких воинов с самого юга Савианеса, приходящих из юго-восточных племен в цивилизованные города наняться к богатым купцам или местной знати. От воинов Палгинера или каких-либо других государств их отличить довольно легко - одетые лишь в широкие, мешковатые штаны, обшитые стальными пластинами и натянутые под самую грудь. Кроме этого к одежде можно было отнести красную ленту, повязанную на голову - символом службы. Вооружены они дахшасами - мечами, очень похожими на тот, что был когда-то у сэра Фесса, только с более длинными и изогнутыми лезвиями.
   Засмотревшись на суровых, смуглых саддхов, перебрасывающихся друг с другом короткими фразами на языке, судя по звучанию, придуманном змеями, Мэгар едва не отстал от сэра Ральфа, по-прежнему уверенно шагавшего в центр площади. Он прошел мимо торговца коврами, то ли тоже прибывшего из Гесса, то ли откуда-то еще южнее, мимо кондитера, торговавшего конфетами на палочках, и мимо винокура, раскатистым басом рекламирующего свой товар. Наконец, обогнув дородную женщину, идущую между рядами с телегой, полной пирожков, сэр Ральф взобрался на каменный парапет, ограничивший небольшой, давно высохший фонтан, достал из-за пояса пару потертых перчаток и положил рядом с собой.
   - Перчатки! - сиплым голосом возопил рыцарь. - Кожаные перчатки! Почти новые!
   Мэгар уселся рядом и проводил мечтательным взглядом уехавшую прочь тележку с пирожками.
   Никто не подходил к рыцарю за его перчатками, никто не приходил и для того, чтобы поговорить. Торнби и его оруженосец просидели на своем месте до полудня, затем сэр Ральф остановил женщину с пирожками, вновь проезжавшую мимо. Продукции в тележке заметно поубавилось, и, отдав четыре медяка, рыцарь лишил торговку еще двух румяных, пусть и уже холодных представителей ее товара.
   К вечеру народ с площади Фонтана начал уходить, а перчатки так и лежали возле Торнби. Рыцарь уже давно перестал их рекламировать громкими криками, и лишь провожал случайных прохожих злобными взглядами.
   - Пошли, - буркнул сэр Ральф Мэгару, когда солнце спряталось за крепостной стеной.
   Едва рыцарь и оруженосец отделились от парапета, как к ним подошел сухощавый мужчина с совершенно невыразительным лицом. Бесцветные глаза уставились на Торнби, тонкие губы разомкнулись и тихий голос спросил:
   - Перчатки продаете?
   - Да, - голос сэра Ральфа совсем осип. - Почти новые, я надевал их лишь дважды, да и то ненадолго. Они с золотой вышивкой!
   Сухощавый кивнул.
   - Времени у меня мало, - Мэгару приходилось напрягать слух изо всех сил, чтобы расслышать незнакомца. - Меня послал мой господин, но не к вам. Сэр Багрен не прибудет в Норхолл для участия в турнире, как и все его знаменосцы. На полпути сюда они получили гонца от Клодвига Мервела, и развернули своих коней в Тейпалан. На его берега высадились орки Янтарного моря, несколько деревень уже разграблены и преданы огню... утес Мелони осажден, и я прибыл доложить об этом князю. Вам же велено передать, что все соглашения в силе, и если вы не против, то, прихватив с собой то, что вы пообещали сэру Багрену, вы могли бы прибыть к нему сами вместе со мной.
   Сэр Ральф поджал губы.
   - Вы поедете к сэру Багрену на театр военных действий? Это не то место, куда бы мне хотелось везти своего юного оруженосца.
   Сухощавый взглянул на Мэгара.
   - В возрасте этого мальчишки я уже убил первого человека, тоже будучи оруженосцем. Бандита, пытавшегося зарезать рыцаря, которому я служил.
   - Рад за вас, - сдержанно ответил Торнби. - Я подумаю над вашим предложением.
   - Я отправлюсь обратно рано утром, - произнес сухощавый. - И если вы все же решитесь выдвигаться со мной, я буду ждать вас у ворот крепости.
   Сказав это, мужчина удалился, спешно зашагав в сторону Норхолла. Сэр Ральф проводил его задумчивым взглядом.
   На рассвете Торнби уже стоял у ворот крепости, рядом с ним зевал Мэгар, заражая сонливостью стоящих невдалеке стражников.
   - Завтра начнутся первые бои, - бормотал сэр Ральф себе под нос. - А я ухожу... впрочем, нас, Мэгар, ждут настоящие битвы, а не эти игрушечные драки. Мы будем сражаться с орками, и даже здесь, на забытом богами западе, узнают славный род Торнби. Обо мне будут петь песни и в этих землях!
   Мэгар то ли одобрительно кивал, то ли просто клевал носом, засыпая прямо стоя.
   Даже рано утром улицы Норхолла не пустели. Крепость жужжала, готовясь к турниру, туда-сюда сновали люди. Основные бои пройдут за стенами, и сейчас туда через ворота, у которых стояли рыцарь с оруженосцем, тянулись плотники, с первыми лучами солнца начинавшие работать над почти уже законченными трибунами. Среди рядов рабочих выделился всадник в белоснежных доспехах. Он не спеша ехал к воротам, и простой люд стремился расступиться перед ним - мало кому хотелось получить удар копытом или же короткой плетью, зажатой в стальном кулаке. Мэгар, наверное, не должен был знать эмблемы на щите рыцаря, однако Маргарет помнила. Черное дерево на синем поле - герб Хиделлов.
   Следом за белоснежным рыцарем из-за поворота, откуда тот появился, показались еще всадники, семеро солдат, скачущих на некотором расстоянии. Лицо сэра Ральфа не изменило своего выражения, но Мэгар заметил, что костяшки пальцев, сжимающие лежащий на плече рыцаря меч, побледнели.
   Белый рыцарь будто бы даже и не ехал в сторону стоящих чуть поодаль от основной дороги Торнби и Мэгара, однако, уже почти миновав их, резко повернул коня.
   - Милорд, - кивнул Хиделл, не поднимая забрала. - С нашей последней встречи вы весьма раздались в размерах и порядочно облысели.
   - Что? - непонимающе переспросил сэр Ральф. - Сэр, вы говорит со мной? Мы знакомы?
   - Полноте, сэр Фесс, - спина Мэгар покрылась холодным, липким потом. - К чему весь этот маскарад? Милорд Реярд попросил вас задержать и доставить к нему. Надеюсь, все ваши вещи при вас? Даже то, что, кхм, не совсем ваше?
   - Я не понимаю... - начал было сэр Ральф-Фесс.
   - О, бросьте. Идите со мной, и тогда мы обойдемся без лишних проблем. Бежать вы все равно не сможете - у вас и лошадей-то нет, чтоб попытаться скрыться от меня. Вступите в бой? Рядом со стражей и моими ребятками? - белоснежный рыцарь кивнул в сторону почти поравнявшихся с ними всадников. - Могу вам лишь удачи пожелать. В общем, мой вам совет - сдавайтесь.
   Торнби смерил взглядом рыцаря.
   - Что ж, - произнес он медленно, уже голосом Дармона. - Раз вы на этом настаиваете, сэр Тайлем...
   - Да, вполне себе настаиваю. Только вот еще что. Милорд Реярд просил меня кое о чем... только для начала сдайте оружие. Оно меня немного... нервирует.
   Сэр Фесс колебался. Он смотрел в прорези шлема, затем перевел взгляд на всадников, выстроившихся за спиной сэра Тайлема, и глянул на своего оруженосца-княжну.
   - Ладно, - наконец, бросил он. - Берите.
   Дармон снял с плеча меч и потянул его к Хиделлу рукоятью вперед. Но тут рыцарь в белых доспехах резко дернул рукой в сторону такемгарца. Раздался сухой щелчок, и меч из тайной комнаты Норхолла упал наземь, а сэр Фесс с криком закрыл ладонями лицо. Между его пальцев просочилась кровь. Маргарет завопила, а Тайлем Хиделл произнес, опуская руку с плетью:
   - Милорд Реярд просил передать вам, что вы уже видели достаточно - хватит с вас, - и добавил, значительно повысив голос: - Все видели? Он поднимал меч на меня! Этот грязный оборванец пытался меня убить!
   Но ведь это ложь! Сэр Фесс сдавал оружие... однако от его оруженосца Мэгара-Маргарет белый рыцарь такого не дождется. Девушка схватила с земли оброненный такемгарцем меч и выставила его перед собой. Сэр Тайлем лишь фыркнул.
   - Знаешь, а ведь я хотел на тебе жениться, - сказал он. - Но видя тебя теперь, что-то передумал. Отберите у нее меч и отведите в покои. Девушке надо смыть с себя грязь сточных канав, в которых ее держал этот проходимец. И увидеться с матерью - старушка Изабель будет рада.
   Еще одна ложь! Если бы княгиня-мать вернулась, сэр Фесс бы обязательно сообщил...
   Всадники за спиной Тайлема спешились, не дав девушке додумать. Маргарет, понимая, что ей не победить, сделала резкий выпад, целясь в сидящего на коне Хиделла. Ее удар отразил один из солдат. Завязался бой, короткий и бесславный - несмотря на все упражнения, которыми княжна истязала себя в тайной келье Норхолла, ее довольно быстро обезоружили и скрутили, крепко, но аккуратно. Стонущим сэром Фессом тоже занялись - его подхватили под руки, и, двинув пару раз в живот, потащили к одному из коней. Его руки оторвали от лица, и Маргарет содрогнулась - через веки и переносицу такемгарца простиралась длинная кровавая полоса. Плетка сняла кожу, а уж что сталось с глазами...
   Привязав руки Дармона длинной веревкой к седлу одного из коней, его повели по улице вверх, к Норхоллу. Брыкающуюся, ругающуюся и плюющуюся Маргарет тоже связали, пусть и не туго, и усадили в седло.
   Прежде чем девушку повели к замку, она успела обернуться и бросить последний взгляд назад. На распахнутые ворота, на пейзаж за ними, на столпившихся зевак... и на капли крови, оросившие землю там, где Хиделл лишил Дармона зрения.
   Глава 26.
   Неожиданное возвращение сестры, произошедшее около недели назад, Кламен воспринял точно так же, как и возвращение матери - совершенно никак. Девушку, кажется, заперли в ее покоях и никуда не выпускали - по крайней мере, Хорана, редко встречавшая Маргарет в коридорах Норхолла до побега, теперь не видела ее вовсе. Кламен не навещал сестру, как не навещал и мать.
   Гораздо больше князя заботили его надвигающиеся именины и турнир в их честь. Первые бои уже пару дней, как начались - отборочные поединки не отличающихся именитостью рыцарей. Потеха для простонародья и унижение для участников. Их прибыло слишком уж много, и мало того, что всех заставили заплатить за участие, так теперь еще и бои за право сражаться в настоящих поединках... Честь некоторых рыцарей это покоробило, и они попытались забрать деньги обратно, хотя таких было меньшинство.
   К тому же, плату им так и не вернули.
   Настоящий турнир должен был начаться завтра. В нем примут участие те, кто прошел отборочные бои и те, кто имел достаточно благородное происхождение, чтобы миновать вступительное испытание. Наблюдать за ними простому люду уже не дозволялось - трибуны, возведенные вокруг турнирного поля за стенами Норхолла, предназначались лишь для знатных гостей.
   Перед началом основного турнира произойдет еще одно важное событие - юный Кламен примет дары и множественные поздравления. Об этом князь говорил Хоране едва ли не каждые полчаса.
   - Милорд Кламен! - окликнул сэр Тайлем князя. Весь малый совет снова собрался в своем крохотном зале, но не всех их занимало обсуждение насущных проблем. Кламен вновь что-то говорил Хоране об именинах - орчиха уже привыкла пропускать большую часть повторяющиеся информации мимо ушей. - Вы слушаете?
   - А... да, я слышал, - кивнул князь. - Вы говорили что-то о том, что на наших изменников напали орки, и они несут потери.
   - Кто именно несет потери? - холодным голосом уточнил Реярд.
   - Наши враги, - хмыкнул Кламен. - Какая разница, какие именно - Багрен или орки.
   - Кроме сэра Багрена в столкновениях также участвует барон Тейпалана Дарин Колгарт, а люди что первого, что второго - ваши подданные, - заметил регент. - И если вы объявите своих подданных врагами, то не думаю, что вы продержитесь князем долго.
   - Сэр Дарин просит помощи, - продолжил Тайлем. - Его войска и войска примкнувшего к нему сэра Багрена несут большие потери под натиском орд Янтарного моря и Желтых песков. Утес Мелони окружен со всех сторон, застрявший там сэр Дарин шлет к нам птицу за птицей...
   - Мы тоже присылали ему птиц, - надул губы Кламен. - Чтобы он явился и преклонил колено. Ну, или хотя бы его сын.
   - Сэр Дарин был при смерти, - стиснув зубы, вмешался сэр Торенс. - И его сын находился при нем. Не иначе как чудом барону Тейпалана удалось выкарабкаться, но его едва восстановившееся здоровье и даже жизнь снова под угрозой. Долгой осады сэр Дарин не перенесет.
   - Выходит, нужно поздравлять его сына с приобретением баронства и заставить его преклонить колено, - пожал плечами Кламен. - Или он тоже сидит на утесе Мелони?
   - Нет, его старший сын Хьюго командует войсками Тейпалана, - ответил сэр Тайлем. - И тоже шлет нам птиц.
   - Отступающими войсками, как вы говорили, - поправил его Кламен. - То есть - совершенно бесполезными.
   - Мы отправим помощь баронам Бука и Тейпалана, - вмешался Реярд. - До окончания турнира мы не можем выслать им никого из наших собственных войск или отрядов кого-либо из гостей. Однако под стенами Норхолла собралось немало наемных отрядов, за которыми я посылал гонцов по всему Намделару. Назначив командующего из числа доверенных лиц князя, мы отправим всех наемных пеших воинов на границу с Тейпаланом, конных же быстрым маршем вот сюда, - регент ткнул пальцем в точку на карте, лежащей на столе. - К тому моменту, как кавалерия доберется, армии орков уже пройдут эти места, гоня перед собой армии сэра Хьюго и сэра Багрена. Ордынцы действуют бездумно, углубляясь в наши земли. Мы зажмем противника в тиски и раздавим, пленных брать не будем. То, что останется от армии противника, либо будет прорываться обратно к утесу Мелони, чтобы объединиться с оставшимися там отрядами, и тогда мы просто размажем их по стенам замка Мелон. Либо же противник будет стремиться на север, к войскам орды Зеленого моря, что, предположительно, должны ударить по нам. На границе Тейпалана остатки орочьих войск встретятся с нашими пешими отрядами наемников. Ландшафт вынудит их идти вот так, - палец регента прочертил линию на карте и остановился в новой точке. - Наемникам лучше будет ждать их здесь, для получения от местоположения максимальной выгоды.
   - Не слишком ли много доверия людям, которых можно просто перекупить? - с сомнением спросил первый меч стражи.
   - Ваши опасения были бы оправданы, если бы мы вели войну с людьми, - прорези деревянной маски уставились на рыцаря. Тот не отвел глаз, став одним из немногих, кого не пугал долгий взгляд регента. - Орки не будут платить людям, они постараются их уничтожить, даже если атака будет безрассудной. К тому же, дабы увериться в лояльности наемников, с пешим отрядом отправитесь вы. Заранее все спланировав, я уже разослал гонцов, и вы, если покинете Норхолл завтра на рассвете, нагоните войска вот здесь, - палец в перчатке ткнул в отметку на карте.
   - Я - первый меч стражи, не армии, - нахмурился сэр Торенс. - Мое место подле князя, особенно во время турнира. На который я, кстати, тоже заявлен.
   - Мы дадим вам утешительный приз, - сухо произнес Реярд. - Кроме того, в Норхолле останется второй меч стражи.
   - Второй меч стражи? - нахмурился сэр Торенс. - Насколько я помню, мы его так и не назначили во всей этой кутерьме.
   - И сейчас самое время для этого. Властью, данной мне моим постом регента при князе Кламене Втором, я назначаю на должность второго меча стражи Палгинера орчиху Хорану.
   - Что? - в один голос спросили Хорана, сэр Торенс и Кламен.
   - На мой взгляд, нет никого более подходящего на данную должность, - произнес Реярд. - Кто как не она лучше всех сбережет нашего князя, ведь ее привязывает к нему клятва. Возможно, не все присутствующие в курсе некоторых аспектов и нюансов орочьей чести, но клятва защиты подразумевает, что смерть в ее исполнение гораздо более предпочтительна, чем смерть или же увечье тагшара, которым для Хораны является наш милостивейший князь.
   - Во-первых, Хорана - орчиха, - сэр Торенс побледнел, и это изменение в лице не было связано со страхом - Хорана уже знала, что такое происходит, когда обычно спокойный и сдержанный первый меч стражи выходит из себя. - Подобное назначение в ходе войны с ее соплеменниками - решение не очень-то умное. Во-вторых, она женщина. Такого еще не бывало ни в истории Палгинера, ни в истории Намделара.
   - Вот тут вы не правы, милорд, - голос Реярда стал чуть мягче, что означало веселое настроение. - Если бы наш добрый посол от Такемгара сэр Фесс не вернулся бы в срочном порядке домой, он бы просветил вас насчет истории его княжества и всяческих... прецедентов, имевших место быть.
   Эти слова отчего-то вызвали улыбку у сэра Тайлема, но ее причину он не озвучил.
   - У южан всякое бывало, - поджав губы, произнес сэр Торенс. - Это не значит, что мы должны равняться на них.
   - Уж чего-чего, а этого я делать точно не собираюсь. Не волнуйтесь, милорд, я прекрасно понимаю, как оскорбит многих славных людей это назначение. Посему, оно будет временным, до вашего триумфального возвращения. Как только вы снова окажетесь в Норхолле, неся на пике головы вождей Норга и Робгара, вы будете вольны избрать нового второго меча стражи, того, кого сочтете нужным.
   Скрипнув зубами, сэр Торенс кивнул.
   - Хорошо. Только разбирайтесь с этим сами. Я не желаю выслушивать крики, которые поднимутся после оглашения вашего указа. Вы попросили меня выехать на рассвете? Что ж, прошу простить, мне нужно готовиться к дороге.
   Поклонившись, сэр Торенс ушел, громко хлопнув дверью.
   - Хорана, надеюсь на этом новом, пусть и временном посту, ты не подведешь милостивейшего князя, - повернув деревянную маску к орчихе, сказал Реярд.
   - Я слабо понимаю, что от меня требуется, - немного неуверенно ответила Хорана.
   - Тоже, что и всегда. Присутствуй при князе, охраняй его. Номинально ты будешь командовать стражей Палгинера в отсутствие первого меча, но, я думаю, ты будешь не против, если в этом тебе поможет сэр Тайлем Хиделл. Вы же не откажете, милорд?
   - Почту за честь помочь прекрасной даме, - Хорана не поняла, прозвучало ли это из уст Тайлема как насмешка, или же он говорил серьезно.
   - Вот и отлично. Теперь обсудим завтрашний день. Турнир, его начало, рассаживание гостей. Билиас, я бы хотел, чтобы гости из Диолжана сидели достаточно далеко от делегации из Вайсейза - она должна прибыть ночью, а уставшие колейнцы вряд ли прибавят порядка, устроившись рядом с диолжанцами...
   Для Хораны дальнейшее совещание закончилось довольно быстро - Кламен, не выдержав скуки, отправился восвояси, и орчихе пришлось следовать за ним. Впрочем, не сильно-то она об этом жалела.
   - Второй меч стражи, - хмыкнул Кламен, усевшись на кровать и глядя на Хорану. - Что ж, теперь тебе точно не избежать завтрашних поединков. Я хочу видеть, способна ли ты меня защитить.
   Утро дня именин князя Палгинера было ярким и весьма теплым, обещая жаркий день. К Кламену уже в постель принесли завтрак, в его покои набежало множество людей - князь должен был сегодня выглядеть лучше, чем когда-либо. Его облачили в новый дублет синего цвета, сверху напялили коричневый колет и повесили на шею тяжелую серебряную цепь - все цвета Норхолла в сборе. Должно быть, в этом наряде будет крайне жарко, подумалось Хоране. Сама она была одета лишь в кожаную потертую безрукавку и такие же бриджи чуть ниже колена.
   - Пойдите прочь! - закричал Кламен, когда колтун на его голове попытались расчесать. - Я предстану перед своими подданными в том виде, в каком живу, а не в том, в каком они хотят меня видеть!
   К Хоране тоже подошел один из слуг. Он предложил ей прекрасную кольчугу серебристого цвета со стальным наплечником, покрытым изящной золоченой гравировкой - подарок от Реярда. Орчиха отказалась от него, попросив передать регенту, что какая-либо иная броня, кроме ее собственной, лишь стеснит ее движения. Слуга же на это сказал, что милорд Реярд предусмотрел такой ответ, и просил все равно передать кольчугу, даже если Хорана ее не наденет.
   Когда князь был уже готов и собирался покинуть покои, в дверь тихо постучали.
   - Войдите, - приказал Кламен, постаравшись принять горделивую позу.
   В покои прошмыгнул паж, ровесник князя, но более низкорослый и узкоплечий, хотя, казалось, что уже, чем у Кламена, человеческие плечи быть не могли.
   - Милостивейший князь, - пропищал паренек, явно ужасно напуганный. - Ваша леди мать прислала меня. Она просит встречи - у нее есть подарок на ваши именины.
   Кламен помрачнел лицом.
   - Пошел прочь, - ответил князь, отвернувшись.
   - Но ваша леди мать...
   - Я зайду к ней, если посчитаю нужным. Вон!
   И паж поспешил убежать.
   Вручение подарков состоялось прямо на турнирном поле. Множество людей подходило к Кламену, поздравляя его, клянясь в дружбе и верности и преподнося что-либо. Кони, доспехи, оружие, изделия из золота, серебра и меди, гобелены, книги - чего только не получил в этот день Кламен. Особенно отличился сэр Тайлем Хиделл, вкативший на турнирное поле огромный стреломет на колесах.
   - Этот стреломет - точная копия того, которым вы, милорд, изволили убить наследника орков, - хвастливо произнес барон. - Надеемся, что в войне с его народом он будет разить столь же точно.
   При этом сэр Тайлем подмигнул Хоране. Орчиха осталась совершенно спокойной, как и всегда.
   Вручение подарков и поздравлений затянулось, и к его концу слуги накрыли для Кламена и его самых приближенных людей небольшой стол с яствами. Остальные довольствовались тем, что им принесли их собственные слуги, если таковые имелись. За третьей сменой блюд столы убрали, и Кламен проследовал на свое место на трибуне. День уже миновал наполовину, когда князь объявил о начале турнира.
   Под аплодисменты многочисленных зрителей на поле вышли мечники - первый день состязаний был посвящен им. Среди них Хорана приметила и сэра Тайлема, и сэра Ричарда Норта, и еще несколько знакомых лиц. Были и незнакомые, некоторые из которых прошли сюда через отборочные соревнования. Один из них, мужчина в помятом глухом шлеме и латных перчатках - единственных стальных доспехах на нем, был удостоен гневного взгляда мастера Хордела, камергера Норхолла и распорядителя на турнире. Тот поспешил к рыцарю и принялся активно ругать его. До чуткого слуха орчихи долетали требования снять шлем перед князем, на что рыцарь потыкал пальцем во вмятину и сказал, что только что получил удар в тренировочном бою, и теперь деформированный шлем снять не получается. Пошумев еще немного, сэр Хордел удалился.
   Вышедших на поле благословил Пресветлый Тилин. Своим зычным голосом он прочитал нудную молитву Пятерым, благословил всех воинов и пожелал, чтобы покровитель воинов Тоган поддержал руку достойнейшего из них. Зрители начали тихонько подвывать от нетерпения, и Пресветлый Тилин, окатив презрением, бьющим из его взгляда, толпу, быстро закончил и засеменил прочь.
   Первые схватки не блистали зрелищностью и проходили по несколько сразу. Фавориты определились довольно быстро - сэр Тайлем был хорош, хотя и встречались бойцы поинтересней, на взгляд Хораны. Ричард Норт владел мечом и щитом куда как уверенней, равно как и гость из Диолжана - сэр Деймар Бозес. Однако умение их обоих однозначно меркло перед рыцарем в матово-черной броне, с тремя серебряными звездами на нагруднике - сэром Гарланом Шоу, рыцарем Трех Звезд. Его меч, черный с переливами, даже находясь в ножнах, заставлял противников трястись от страха.
   - Вот, видишь, Хорана, на что способны люди? - указав на сэра Гарлана, спросил Кламен. - Как думаешь, ты выстоишь против него?
   Орчиха не ответила. Но рыцарь Трех Звезд стал единственным на этих соревнованиях, с кем Хорана остереглась бы скрещивать мечи.
   Вскоре на поле осталось лишь восемь бойцов, и тогда одновременные бои сменились одиночными, на самом большом, центральном поле. Первым на него вышел сэр Деймар из Диолжана. Против него выступил тот самый рыцарь с перекошенным шлемом, так ни разу и не показавший лица. От этого поединка никто не ждал ничего особенного - бедняк каким-то образом забрался довольно высоко, но он не выказывал и толики той искусности, коей обладал диолжанский гость.
   Каково же было изумление зрителей и самого сэра Деймара, когда он оказался на земле, а неизвестный рыцарь, сорвавший с него шлем, держал острие своего меча у горла Бозеса. Сэр Деймар сдался, отбросив меч и вскинув руку. По трибунам пронесся недовольный ропот - многие потеряли деньги на этой, казалось бы, очевидной ставке.
   Второй парой стали сэр Тайлем Хиделл и еще один бедный рыцарь. У этого не было даже шлема, лишь кожаная шапка, однако, памятуя о предыдущем поединке, многие поставили на темную лошадку... и проиграли свои деньги уже через полминуты. Точный удар по голове отправил сэра Тайлема вперед, а неизвестного рыцаря - к лекарям, а то и сразу к Пятерым. Слуги поспешно засыпали оставшееся после него кровавое пятно песком.
   Следующими сражающимися стали рыцарь Трех Звезд и один из Сиалемских баронов, сэр Доран Гоум. Поединок вышел донельзя предсказуемым и быстрым, и сэр Гарлон прошел дальше.
   Последняя схватка четвертьфинала стала самой затянутой. Сэр Бортос Стоут долго танцевал с сэром Джоном Стайроном, прежде чем сдаться. После этого два уже довольно пожилых воина сняли шлемы, расхохотались, и, обнявшись, удалились с поля.
   По окончанию четвертьфинала мастер Хордел объявил небольшой перерыв. Рыцари должны подготовиться к новой схватке, а Кламен - перекусить.
   - Я хочу выставить Хорану, - заявил князь, когда возле него собрался почти весь малый совет, за исключением уехавшего сэра Торенса.
   - Соревнования уже идут... - начал было сэр Тайлем.
   - Да мне наплевать. У меня сегодня именины, и я хочу, чтобы моя орчиха выступила! Кто будет драться с вами, сэр Тайлем?
   - Тот помятый бедняк, - небрежно ответил Хиделл. - Южанин, судя по всему. Он назвался сэром Беном из рода Схелов, или как-то так.
   - Схелы? - переспросил Реярд. - Малые. Или Маленькие на саддархском наречии.
   Сэр Тайлем хохотнул.
   - Для бедного рода подходит как нельзя лучше. Еще и имя... слишком простое.
   - Ты не будешь с ним драться, - твердо заявил Кламен. - Вместо него мы выставим Хорану. Я хочу посмотреть на нее, а не на какого-то там Бена.
   - Это же против правил! - подал голос мастер Хордел. - Это оскорбит нашего гостя, показавшего себя весьма достойным бойцом.
   - Мы заплатим ему сто золотых, - неожиданно произнес Реярд. - Пусть снимет себя с соревнований.
   - И немедленно! - закивал Кламен.
   Через некоторое время мастер Хордел уже вещал для вновь собравшихся зрителей:
   - В честь именин милостивейшего князя Кламена Второго, сэр Бен Схел объявляется призером соревнований мечников, и награждается сотней золотых. Вместо него против первого меча армии Палгинера, барона Толегерского сэра Тайлема Хиделла выйдет второй меч стражи Палгинера, миледи Хорана из Каменных Молотов.
   Вновь ропот пронесся по трибунам. Зрелище обещало быть неслыханным, но интересным... если бы не сэр Бен Схел, выскочивший на поле.
   - Я не хочу быть призером! - кричал он. - Я пришел участвовать в соревнованиях, и хочу драться!
   Несколько стражников попытались было его оттащить, но, растолкав их, сэр Бен сам подошел к краю поля у трибун и уселся там, собираясь наблюдать за схваткой.
   Хорана вышла на поле и встала напротив улыбающегося из-под поднятого забрала сэра Хиделла, так до конца и не понимая, зачем она это делает. Щеголь напротив явно надеялся на быструю победу. Кровь, запятнавшую его белоснежный нагрудник в прошлом бою, успели оттереть.
   От каких-либо доспехов орчиха отказалась, выступив в том же, в чем шла в бой - в безрукавке и узких штанах вываренной кожи. Мечи ее тоже остались при ней.
   - Правила знаете? - уточнил мастер Хордел, подойдя к орчихе. Та лишь кивнула. - Постарайтесь не убить его, и сами не попадите под меч. Вы, все же, без доспехов.
   По сигналу распорядителя, противники сошлись. Сэр Тайлем проявлял себя умелым воином, и его доспехи, дорогие и безупречно подогнанные, казалось, были частью его самого, совершенно не тяжелой и не замедляющей движения. Но, все же, Хорана была гораздо проворнее. Орчиха кружилась вокруг рыцаря, чиркая то одним, то другим мечом по броне, клинок же сэра Тайлема ни разу ее не коснулся. Куда бы он ни устремлялся, Хораны там уже и след простывал.
   Бой начинал затягиваться - именно то, чего и добивалась орчиха. С трибун кричали, и среди множества голосов она не слышала ни одного слова поддержки, адресованного ей. Впрочем, ей этого и не было нужно. Она - воин, а не турнирный щеголь.
   Задумавшись, Хорана едва не пропустила удар. В этот раз она не уклонилась, а отбила меч, заставив сэра Тайлема чуть потерять равновесие. Шаг вперед и в сторону, легкое движение тем мечом, что покороче - и один из двух ремней, скрепляющих латные наручи на правой руке рыцаря, лопнул. На землю упало несколько капель крови. Сэр Хиделл зарычал и ринулся в неистовую атаку, нарастив темп. Хорана попятилась под натиском, отражая удар за ударом. С трибун, к которым ей пришлось повернуться спиной, раздались одобрительные крики и свист - людям нравилось, что орчиха, похоже, начала сдавать.
   Неожиданно Хорана почувствовала удар в затылок. Голова ее качнулась, в ноздри ударил неприятный запах, но все это было неважно - она едва не пропустила удар от Хиделла, который мог раскроить череп. Бросившись на землю, орчиха перекатилась и отскочила подальше. В том месте, где она только что стояла, на земле валялся ошметок гнилого помидора, большая часть которого осталась у орчихи в волосах. Хорана взглянула на трибуны и низко зарычала, обнажив зубы. Похоже, людям все же удалось вывести ее из себя.
   Сэр Тайлем понесся на орчиху, размахивая мечом, и Хорана уже собралась было отразить атаку, как вдруг она уловила движение сбоку. Едва успев повернуть голову, она заметила блеск шлема, ударившего ей в нижнюю челюсть. Орчиха пролетела несколько локтей и упала на землю, рот ее наполнился кровью.
   Вместо нее напротив сэра Тайлема вырос теперь тот самый сэр Бен Схел, сбивший Хорану с ног ударом головой с разбега. На трибунах загомонили пуще прежнего - ожидалось что-то интересное. Хиделл замедлился, неуверенно опуская меч... и тут же вскинул его вновь, защищаясь от ударов сэра Бена.
   То, как нищий рыцарь атаковал сэра Тайлема, не шло ни в какое сравнение с тем, как он бился до этого. Скорость Схела выросла втрое против прежней, некоторые из его движений не улавливала даже Хорана. Превосходные доспехи Тайлема уже получили пару вмятин, а сэр Бен в пылу боя сорвал с себя шлем, который, якобы, не снимался. Под ним обнаружилось сухощавое лицо, прикрытое длинными, черными волосами.
   - Дайрем! - заорал Схел, нанося удар за ударом. - Эл! Милс! Уолт! Шола! Том!
   Рыцарь в белых доспехах едва держался под этим градом.
   - Айк! - сэр Тайлем упал на колено, не выдержав натиска.
   - Торм! - белый рыцарь вскинул руку, закрывая от ударов голову.
   - Жойл! - единственный ремень, удерживающий правые наручи, лопнул, и часть доспеха упала наземь.
   - Маленький Бен! - Хорана услышала это имя сквозь истошный крик. Рука сэра Тайлема упала рядом с наручами, и сам рыцарь повалился на землю, крича и рыдая. Сэр Бен рывком сдернул с него шлем, занес меч высоко над головой, чтобы добить противника... и из подмышки Схела вырос арбалетный болт. Сэр Бен обернулся к стражнику, снова взводящему арбалет. Вырвав болт вместе с куском мяса, нищий рыцарь вновь занес меч над рыдающим Тайлемом, баюкающим обрубок... опустить сталь на его голову вновь не вышло - чужой меч отразил удар. Сэр Бен перевел взгляд на того, кто защитил лежащего рыцаря и прошипел:
   - Уйди, дура!
   Хорана не ушла. Вместо этого, она атаковала Схела. Тот отбил ее удар легко, играючи, и сам контратаковал, однако, его удар был неверным - траектория меча изменилась, благодаря вошедшему в плечо сэра Бена еще одному болту. Схел оскалился, и Хорана заметила, что передние зубы у него вырезаны из дерева.
   Уклонившись от удара, которым Хорана хотела лишить его раненной руки, сэр Бен вновь прыгнул к сэру Тайлему. Третий болт, вошедший в грудь, повалил нищего рыцаря на землю. Хрипя и отплевываясь кровью, он попытался встать, но стражники, наконец добежавшие до места схватки, скрутили его и уложили лицом в грязь.
   - Лекаря сэру Тайлему, - раздался холодный голос, принадлежавший Реярду, невесть как оказавшемуся рядом. - А этого... в темницу. На сегодня поединки окончены. Хорана, ты в порядке?
   Орчиха кивнула и прошлась языком по зубам. Удар шлема сэра Бена оставил осколок одного из них где-то в траве, но остальные вроде бы целы.
   Стражники повели брыкающегося сэра Бена прочь. Несмотря на кровь, вырывающуюся из него толчками, и два торчащих из него болта, ярости в Схеле было еще хоть отбавляй. Двое других стражников вели оруженосца сэра Бена - тот тоже был в шлеме и стальных перчатках, как и его господин. Реярд провожал их взглядом, когда к ним подбежал Кламен.
   - Вот это зрелище! - крикнул он, тяжело дыша. - Хорана, ну зачем ты остановила меч сэра Бена? Может, я бы его назначил новым первым мечом армии. Эх...
   Реярд не слушал князя, его деревянная маска смотрела в другую сторону. Сначала Хорана подумала, что он провожает взглядом сэра Бена, однако глянув в том же направлении, заметила всадника, скачущего во весь опор от ворот замка. Человек размахивал руками и что-то кричал, но ветер разрывал его слова на составляющие звуки, никак не желавшие складываться в осмысленную речь.
   - К нам гонец, княже, - бросил Реярд, зашагав навстречу всаднику.
   Когда расстояние сократилось, Хорана, наконец, различила крики гонца.
   - Орки! Орки наступают!
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"