Белолис Валерий : другие произведения.

Ощущение дождя (Последнее)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ощущение дождя... на руках, на ресницах, на щеках... знакомо? Вот, тоже самое, только внутри.


  
  
  
   Заблестело в небе каплями. Или снегом. Как-то странно выкладывался рой смешных мыслей. Музыка не давала спокойно жить и дарила минуты просветления. Когда первые звуки Morricone с его темой к шедевру киноискусства. Флейта. Нет, армянский рожок. В музыке - целая жизнь, жизнь целых поколений убийственно просто летит мимо времени, мимо песочных часов, выброшенных на помойку. Забавляясь, смеясь и смеша окружающее. Дико холодно бывает в эти минуты. Я включил отопление в машине и плавно сдвинул ее с места.
  -- Ты был занят? Пропал, бросил меня на два часа. Подожди, скажи мне... ведь ты же сегодня светлее? - Она смотрит и не видит. Смотрит в себя, мимо себя. Даже мимо себя. Улыбнуться и не сметь показать этого, когда она поднимет взгляд.
  -- Да... хотя на улице дождь... сплошной... как из ведра-ведрышка, - затесались не озвученные междометия. Как в музыке Morricone.
  -- Значит, я чувствую тебя и без слов. И даже не слыша твоих слов. - Она поднимает глаза, темные, глубокие, наполненные тем самым, жутким.
  -- Это плохо? - Плохо рождать пол-улыбки, как всегда что-то недоношенное.
  -- Нет, конечно, это неплохо, - она дополняет мою улыбку до целой, и теперь ее не прекратишь, пока она тянется, пока существуют минуты взвешенного ожидания.
   Творчество встречи. Так непонятно. Откуда соприкосновение, рожденное еще до того, как я смог видеть ее? Секунды доносятся ветерком, отсчитывают время до близости, до касания. Тянутся минутой к преждевременному катарсису. Пусть. Пусть минуты будут секундами, но спешить... невозможно.
  -- Ты читал моё "не хулиганское" эссе? Сегодня утром мне позвонил мой приятель с совершенно дурацким вопросом: "Что ты там вытворяешь?". О чем он, понять не могу...
   Остановились на светофоре, непроизвольно застыли в тишине. Букинист явно перестарался и слишком долго искал ей книгу о Кёльнском соборе. Пыль была даже на кончиках ушей! Запорошила. Я коснулся пальцами ее ушка. Представил, как заблестели ее глаза, когда она взяла в руки запыленный фолиант и открыла проложенные пергаментом страницы...
  -- Мне кажется, то, что ты задумывала, то и получилось. Сравнить Собор с мужской сутью... - я улыбнулся.
  -- Хорошо, что получилось. Только тебе не кажется, что после отдельных моих выплесков на читателя нападает какое-то остекленение? Где танцы?
  -- Спроси лучше, где музыка?
  -- А напеть? Можно же напеть, если знаешь тему...
   Поехали, обидевшись на сбежавшую тишину.
  -- Почему мы с тобой всегда разговариваем на эзоповом языке? Не знаешь?
  -- А зачем упрощать? Жизнь и так проста. Так лучше пусть проекция ее на наш внутренний мир будет неоднозначной. Интереснее, когда не можешь разгадать загадки, поставленные самим собой.
  -- Притворяться - это способ жить весело?
  -- Интересно...
   Машина подъезжала к аэропорту. Найдя место для парковки, я въехал на нее и затормозил. Прислушался. Двигатель пел ровно, грел и убаюкивал. Ночь без сна давала о себе знать. Провожать всегда, как оборвать. Когда я сегодня утром забежал в офис, то понял, как я далеко был прошлой ночью!
  -- Чтобы петь, нужно что-то внутри иметь... Пока не поется, - сказал я, глуша двигатель.
  -- Подождем. Подождем? - Спросила она у себя. А потом повернула голову ко мне. Я молчал.
   Людей перед зданием аэропорта было мало. Вечер играл первыми сумерками, как вор отмычками перед дверью в ночь.
  -- Ты влюблен? - Ее голос оказался как-то стразу севшим, треснутым.
  -- "В лесу раздавался топор дровосека...", - усмехнулся я, наблюдая за стартующим самолетом и затягиваясь его гулом. - А ты?
  -- Да, - быстро ответила она. - А ты?
  -- Да. - Только так. "Нет" сказать было невмоготу. - Вместе мы - влюбленные люди! В мужа?
  -- А ты в кого?
  -- Расскажи о нем.
  -- О ком из...?
  -- А ты влюблена в... нескольких?
  -- А ты как думал?
  -- О самом ярком...
   Секунды смешивались в слой временного пирога, раскатывались будущим, посыпались приправами-мелочами окружающего и ставились в печку. Шутник - кулинар! Смешно.
   - Видишь. О самом? Так нельзя.
   - А как можно? Хорошо. Не ярком, а близком. Как правило, самый яркий - это далеко не самый близкий. Хочу кофе.
   - Я не рассказываю. Но ты можешь рассказать. Смело. Пойдем - попьем.
   Мы вышли из машины. Запах леса и весенней свежести перемешивался с ее духами. Легкий щелчок дверей, почти одновременный. Писк сигнализации. И несколько шагов вперед. Она взяла меня под руку, одновременно провела пальцами второй руки по моей ладони, прижала.
    
   ***
    
   Мы пили Davidoff на втором этаже здания аэропорта. Когда я был с ней, никогда не хотелось спешить. И в движениях, и в мыслях, и в сексе и, вот сейчас, когда мы пили кофе. Две маленькие чашечки их тонкого фарфора и раскраской под Пикассо, в них 30 граммов кофе. И больше ничего было не нужно! Все остальное было вокруг. Внутри...
  -- Он знает. Ну, или догадывается. Может быть.
   Всегда, когда мы говорили о своих "любимых", я иронизировал, защищаясь от более глубокого проникновения мыслей. Именно мыслей, не чувств. Чувств хватало, чтобы знать.
  -- Вряд ли он знает, если ты ему не сказала. Чувствовать можно, конечно. А встреча была?
  -- О, да разве ж ты любопытен? - Лукавая, перехватывает инициативу.
  -- Ты же знаешь, что нет. Это почти профессиональное. Ладно, не о том говорим, ты права. Но ты тоже любопытна. Ужас как...
  -- А-ха... - Она делает глоток, закрывая глаза. - Но я умею сдерживаться.
   Еще один глоток. Что-то она заспешила. Придумывает!
  -- Стараюсь, во всяком случае. Потому что я любопытна, как обезьяна.
  -- Анализировать по мелочам-черточкам и делать некоторые выводы... значительные. Потом, да?
  -- Нет-нет-нет... - Вот и засмущалась.
   И я знаю, что она вспоминает сейчас. И пытается это скрыть, и не может. Ее старания перехлестывают через край даже жизненной лодки откровений. Словно в ней пробоина, словно она вычерпывает вдруг накрывшую лодку волну, старательно, убедительно, ловко, но... ковшик дырявый и уже отслуживший свой срок.
   Ночь...
   Да, ночь.
   И этот чертов Morricone с его темой.
    
   ***
    
   Время осеннего вечера странно меняло свою скорость исчезновения. Его круги акцентировались всплесками памятной прозрачной мелодии, навязчивость которой не казалась приторной. Замедления и ускорения чередовались хаотично и интриговали будущим, синхронизировали память, доставляя на поверхность мельчайшие мелочи нашей встречи, от которых что-то подкатывало к горлу, не давая еще раз вдохнуть...
  -- Тебе важно быть в состоянии влюбленности постоянно? - смог спросить я.
  -- Нет. Это же не самоцель. Я просто люблю... Наверное, каждая женщина должна любить. Постоянно. Одна влюбленность переходит в следующую... в следующую. И так всегда.
  -- Порочный круг? Порочный не в смысле "порок", а в смысле - не разрубить. Наркотик - необходимость острее чувствовать, ярче существовать... и?
   Отвечать было нечего. Мы молча, ни слова не говоря, встали и пошли в сторону зоны посадки. Узоры смысла, петельки новообразований, цветовая гамма ореолом, вокруг, навязанный смысл - все это бредило, остывая. Сдавило горло. Обнять! Срочно обнять и не выпускать ее, уже дрожащую, испуганную последней точкой прощания, там, где-то у "зеленого коридора" под заинтересованные... всегда заинтересованные мужские взгляды, теперь уже пограничников и таможенников. Провожу пальцами, кончиками пальцев по ее лицу, словно запоминая. Она ловит пальцы губами, целует, задерживая движение.
  -- На самом деле я очень постоянна. До неприличия... - Серьезные глаза застывают.
  -- Как это ни странно, я тоже, - говорю, замечая банальность, но уже вдогонку, по выстроенному ею мостку. Сейчас уже можно...
  -- Что же тут странного, это Дева. Если тебя любит Дева, то ты обречен...
   Слова, слова... кругом слова. Словно в паутине. Мне казалось, что она знает, что мы расстаемся не на неделю...
  
   ***
   В памяти всплывает давнее. Уже почти далекое. Почти начало.
  -- Ты занят? Подожди, скажи мне, ведь ты же сегодня... светлее?
  -- Да... хотя на улице дождь... сплошной... как из ведра-ведрышка.
  -- Значит, я чувствую тебя и без слов. И даже не слыша тебя...
  -- Это плохо?
  -- Нет, конечно, это неплохо.
  -- И не хорошо?"
   Она молчала.
  -- Ты задумалась?
  -- Нет, я уже занята...
  -- А я уезжаю...
  
  
   Осень, 2003 г.
   3.09.2005 г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"