|
|
Пироман
Ночь твоя - добавь огня!
Рекламный щит
сигарет "Pall Mall"
|
...поднес зажженную спичку к кучке хвороста и мелких веточек. Занялось сразу же, быстро и весело. Положил сверху несколько веток потолще. Пламя жадно облизало их, словно пробуя на вкус. Он подложил еще. Потянуло дымком; костер уверенно разгорался, набирал силу. Человек заворожено уставился в огонь, следя за юркими рыжими язычками; замер. Часами мог сидеть так, смотреть; не отрываясь.
- Славка! - Окрик Олега вырвал его из транса. - Костер развел?
- Да.
- Хорошо, тогда бери ведро с котелком и дуй за водой, ручей приметил, пока шли?
- Пусть лучше Жека идет, а я дрова для костра заготовлю.
- Успеешь, заготовишь. Видишь, мы с ним палатку ставим.
Пока Славик ходил за водой: ручей был довольно далеко, поставили палатку, расстелили внутри спальники, выложили вещи из рюкзаков; успели даже вырезать две рогульки и жердь, чтобы подвешивать котелок.
- Хорошо, однако, - сказал Женька, поудобнее умащиваясь на бревнышке около костра. - Солнышко светит, птички чирикают... обед скоро поспеет.
Над огнем аппетитно побулькивал котелок, исходил густым, ароматным паром; рядом пристроился еще один - для чая.
- Ага, - отозвался Олег. - Ну-ка, ложки в руки, миски в зубы. На старт, внимание, марш!
Все рассмеялись.
...Хорошо предаваться послеобеденной сиесте, развалившись на травке, надвинув кепку на глаза, прикусив зубами сочный молодой стебелек.
- Эй! Олег, Женька! Поглядите-ка.
Славик тыкал рукой в сторону небольшого пригорка. На пригорке сидел... волк. Здоровенный, матерый волчара. Старый уже, седой, жизнью битый. Он демонстративно не обращал на людей ровно никакого внимания. Вот: обернулся, зевнул презрительно, лег, положив лобастую голову на передние лапы.
У Олега в руках сам собой оказался топорик, Женька со Славиком нашаривали подходящие палки, зыркая исподлобья в сторону незваного гостя. Лежит, смотрит, зар-раза. Не уходит. Сел, ожесточенно почесался за ухом, снова зевнул.
Хорошенько все затушите, когда будете уходить, - волк махнул хвостом и скрылся за деревьями.
Все трое неуверенно переглянулись, промолчали и решили забыть. Ну не бывает говорящих волков! Тем более, он и не сказал ничего. Это так - почудилось. Жара, солнышко печет - вот и напекло, мерещится всякое.
- Да-а, дикие здесь места, - нарушил молчание Славик. - Прямо глухомань какая-то. Волки вот... - запнулся, будто подбирая нужное слово, закончил неуверенно: - Волки вот... наглые.
Похлопал себя по карманам куртки, выудил сигарету, спички; закурил, часто затягиваясь.
- Дай-ка мне, - попросил Жека.
Славик удивленно посмотрел на него: Женька уже месяц как бросил курить, но сигарету дал. Олег подобрал с земли обломанный сук и стал бездумно обтесывать его топориком.
- Кол делает. Осиновый, на оборотня, - нервно хохотнул Славик, поперхнулся дымом, закашлялся; на глазах у него выступили слезы.
- Дурак ты, - буркнул Олег, - и не лечишься, - однако сучок выбросил. - Ну что вы раскисли? Волков не видели? Да, дикие места, глухомань. Так специально же сюда столько на поезде ехали. И пешком еще сколько перлись. Природа, понимаешь, не тронутая человеком, и все такое... А вы? Эх, вы! Да чтоб я! хоть еще раз!..
- Ладно, Олег, не заводись только. Нормально все. Забыли, - Женька с отвращением посмотрел на сигарету и аккуратно затушил ее о подошву ботинка.
Славик молча кивнул.
Вечерело. Смутные тени носились в прохладном воздухе. Назойливо звенела мошкара.
Около уютно потрескивавшего костерка сидели Женька с Олегом. Молчали. Из палатки вынырнул Славик, подошел неслышно, уселся на бревнышко; вперился взглядом в огонь, застыл каменным истуканом, только в зрачках плясали, кружились бесенятами янтарно-желтые отблески.
- Олег... - начал было Жека и умолк. Тот вопросительно посмотрел на него. Женька поерзал на бревне и с каким-то отчаяньем в голосе произнес: - Скучно же! Ты бы сыграл чего-нибудь, а?
Сразу было заметно: не то он хотел сказать, совсем не то.
Олег молча встал, полез в палатку; вернулся с гитарой. Сел поудобнее, откинул волосы со лба, глянул задумчиво. И вот: дрогнули струны, дрогнуло сердце, поплыл над притихшим лесом гитарный перебор...
Когда стало совсем уж темно, Олег отложил гитару:
- Ну что, спать пойдем? Первый час уже.
В черном небе холодно мерцали звезды.
- Пойдем, - отозвался Жека. - Славик, ты идешь? - Тот отрицательно помотал головой, пробурчал что-то невнятное. - Ну смотри...
Не спалось. Совсем. Женька тщетно ворочался с боку на бок, жутко завидуя Олегу. Везет же людям: лег - и уснул. А вот ты - не можешь.
Сквозь неплотно задернутый полог был виден ярко горящий костер и тощая фигурка Славика около него. Жека смотрел на оранжевое мельтешенье пламени и чувствовал, что засыпает... засыпает.
Темнота мягко плеснула в глаза и, чуть-чуть выпустив коготки, промурлыкала на ухо: хорошенько все затушите, когда будете уходить... хорошенько затушите... хорошенько...
Рядом беспокойно ворочался Олег.
- Рот-та, па-а-адъем!!!
- Ты что, сдурел? Так орать...
Женька с трудом разлепил глаза и прямо-таки героическим усилием воли вылез из теплого мешка на свет божий.
- Евгений, ну согласитесь, это просто хамство с его стороны. - Славка, согнувшись в три погибели: тесно в палатке, что поделаешь, пытался натянуть джинсы. Получалось плохо.
- Ага, - согласился Женька. - Хамство. Чтоб ему это... пусто было. Такой сон испортил.
- Какой?
- Крепкий, - Жека нахмурился, пожевал губами; спросил: - А... тебе ничего не снилось?
- Не помню. Вроде бы ничего. А что?
- Да так...
Когда умылись, позавтракали, вымыли посуду, Олег ни с того, ни с сего заявил:
- Сегодня пойдем дальше. Небольшой марш-бросок километров на десять. Тут где-то озеро есть, вот и посмотрим.
- А здесь что, плохо? - возразил Славка. - А к озеру можно и завтра... - осекся, оглянулся на Женьку в поисках поддержки, пожал плечами.
- Сегодня. Пойдем. Дальше, - с нажимом повторил Олег и, погодя, добавил: - Мне здесь не нравится.
Стали собираться. Сложили в рюкзаки вещи, убрали палатку, весь мусор, какой был, покидали в огонь. Костер тушили долго и тщательно: залили остатками воды, затоптали едва ли не каждый уголек, для верности еще забросали землей. Славик в этом участия не принял; стоял в сторонке, вертел в руках сухую ветку, поглядывал искоса. Насмешливо как-то поглядывал, а может, осуждающе или вообще - зло.
"Черт его разберет, этого Славика. Странный он какой-то, шизанутый малость: в огонь вот уставится и сидит, смотрит. Жрать не пойдет, спать не пойдет - будет сидеть, смотреть. И сейчас косится, - думал Жека. - Ну, конечно, затеяв всю эту возню с костром, мы с Олегом выглядим полными и законченными идиотами, но..."
Хорошенько затушите... хорошенько... - мурлычет на ухо темнота, и чуть выпущенные коготки тревожно скребут душу.
Пружинящий хвойный ковер под ногами, веточки, шишки, трава-мурава. Впереди идет Олег: он старший, за ним - Женька, а Славик что-то отстал, плетется сзади еле-еле. Не хочется Славику никуда идти. Действительно: зачем? Так славно все было - полянка, палатка, костерок. А Олегу, видите ли, здесь не нравится. И Женька тоже: пойдем, Славик, пойдем, - а сам на Олега смотрит, внимательно так, будто знает что. Знаешь - скажи. Не фиг в гляделки играть. А костер-то как тушили? Славика аж передернуло. Ну, водой залить, ну, землей забросать, топтать-то зачем? Он такой красивый - огонь, такой домашний, уютный, на него приятно смотреть, он даже похож на живое существо, очень похож, а они - топтать...
Славик очнулся, прибавил ходу и как-то вдруг обнаружил, что непроизвольно вертит в руке коробок со спичками. Когда достал? Зачем? Кто знает... Открыл; коричневато блеснули ряды спичечных головок. Плохо понимая, что делает, достал одну, чиркнул о коробок; смотрел на желтое, дрожащее, сине-фиолетовое около самого низа пламя, пока не обожгло пальцы. Автоматически достал следующую. Зажег. Еще... снова...
Теперь он жег их одну за другой. Огонь рождался и умирал, рождался и умирал. А горелые спички падали, падали, падали... на хвойный пружинящий ковер под ногами, веточки, шишки, листья...
- Ты че делаешь?! Загорится ведь! Эй, слышишь?!
Славик дернулся, выронил коробок, ошеломленно поглядел на Олега. Тот бешено уставился на него, спросил:
- С ума сошел, да?!
- Придурок! - это Жека.
- Сами вы... - начал было Славик, заткнулся, подобрал коробок, сунул в карман.
Дальше шли в тягостном молчании.
Привал. Все отдыхают.
- Слав, ты бы поосторожнее с огнем. Лес все-таки, мало ли что, - наставительно бубнит Женька.
"Ага, ты поучи, поучи, - думает Славик, закуривая сигарету. - Учитель, блин".
- Ну все, хватит разлеживаться. Пошли, - командует Олег.
Они встают, надевают рюкзаки, Славик щелчком выбрасывает окурок в сторону. Тот падает прямо на кучу валежника. Черт... Ну надо же.
- Ты идиот, - констатирует Женька и тут же поправляет себя: - Нет, ты клинический идиот. Ты дебил, олигофрен, ушлепок. Точно подожжешь что-нибудь. Ты специально, да?
Славик виновато молчит.
- Да что с тобой?
"Что со мной? Откуда я знаю... Ничего".
- Иди туши, - распоряжается Олег. - Догонишь потом. - И они уходят.
А Славик идет тушить злополучный окурок. Долго лазит по валежнику, хрустит сучьями. Как же, найдешь теперь. Да ни фига теперь не найдешь! Провалился куда-то вниз - ищи, не ищи. Ну и черт с ним.
Пока догонял Олега с Женькой, изрядно запыхался: рюкзак-то тяжелый.
Сделали еще два привала. Олег все чаще смотрел то на часы, то на компас. Наконец сказал:
- Ничего не понимаю. Давно уж прийти должны. Что делать будем?
- Заблудились? - спросил Жека.
- Похоже на то.
- А может, и не здесь озеро? Карты-то у нас нет.
- Может, - согласился Олег. - Но, скорее всего, все-таки здесь, - задумался, собрал лоб морщинами. - Так, кажется, мы гораздо правее взяли, чем надо. Ну да ладно, не беда, лишних три километра погоды не сделают.
Славик опять плелся позади всех и был явно недоволен. Еще три километра, блин! Ну Сусанин недоделанный, завел, понимаешь... "Недоделанный Сусанин" бодро шагал вперед.
Первым почуял неладное Женька:
- Олег, ничего не чувствуешь? - Тот вопросительно глянул на него. - Гарью пахнет... дымом.
Олег со Славиком стали сосредоточенно принюхиваться. И правда. Пахнет. А там, вдалеке, - вроде как струйки белесые между деревьями. Как раз в той стороне, откуда они пришли. Олег грязно выругался, полоснул Славика злым взглядом.
- А че я-то? Че я?! - вскинулся тот.
- Да ты, ты! Или бычок свой плохо потушил или, когда спички жег, что-то где-то подпалил!
- Да почему я? Я-то причем?! Мало ли что могло случиться!
- Ладно, хватит отношения выяснять! - вмешался Женька. - Какая теперь разница? Уходить надо, пока не поздно.
- Куда?! Лес кругом. Если пожар, сгорим все к чертовой матери!
- Спокойно. Без паники, - Олег слегка встряхнул Славика за плечо. - Надо найти озеро, это единственный шанс. Бросайте рюкзаки, бежим!
Бежать трудно: ноги гудят - сколько уж отшагали, в боку колет, воздуха не хватает... и дым! дым! Едкий. Вонючий. Стелется клубами, подгоняет: быстрей! быстрей! сгоришь, дурачок! От него першит в горле, и слезятся глаза, но хуже всего то, что из-за дыма ничего не видно. Куда теперь? где озеро? успеем ли?
Кровь бешено стучала в висках, раскаленный воздух жег легкие, а сзади... что-то трещало там позади, рушилось, падало; и неумолимо приближалась, настигала волна адского жара. Олег уже почти ничего не чувствовал, только лишь механически переставлял ноги: шаг, другой, третий... Рядом, хрипло дыша, бежали товарищи по несчастью. В голове сумасшедшим калейдоскопом вертелись дурацкие мысли: верховой пожар или низовой?.. и какой из них хуже?
- Все. Не могу... больше, - выдохнул Женька, прислонился к дереву, закрыл глаза.
- Жека! Твою мать! Ты что, очумел что ли? Заживо решил сгореть? - Олег подхватил его, поволок на себе.
- Брось. Все равно уже. Какая разница... часом раньше, часом позже...
- Дурак ты, Жека, дурак. Дубина стоеросовая. Озеро скоро, отсидимся в нем, - успокаивал, а сам не верил, сам криком исходил, давился им, губы кусал.
"Черт возьми!!! Как же так?! Как же?.. Глупо умирать в двадцать шесть лет. Втройне глупо - из-за неосторожного болвана, любящего играть с огнем. - Он метнул взгляд на Славика. - Ну, живы останемся, ну, выберемся отсюда - руки не подам, а уж морду точно набью!"
В дыму мелькнула неясная тень. Мелькнула, исчезла. И вот - снова появилась. Да не тень вовсе - волк! Седой, старый; матерый. Уставился, зар-раза, глаза как угли горят, шерсть на загривке - дыбом.
"Он! - обожгло запоздалое понимание. - Он и есть! Вчера на пригорке сидел, наблюдал... сказал еще, чтоб все потушили..."
Я же предупреждал, - волк жутко оскалился и прыгнул...
...как болит голова... и руки затекли и болят, и ноги... Открываю глаза, сначала левый, затем правый. Мама моя! Руки-ноги связаны, сам лежу на какой-то поляне, а вокруг... огонь, море огня; трещит, ревет, взметается до небес, удивительным образом обходя поляну стороной. Еще странно то, что жар совсем не чувствуется. Рядом тяжело ворочается Олег...
Осторожно переворачиваюсь набок, становится виден горящий неподалеку костерок, около него стоит на коленях Славик. Он тоже связан. И рядом с ним - седой, одетый в чудные меховые накидки кряжистый старик.
Старикан кружится пьяным волчком, взмахивает руками, притоптывает, прихлопывает, что-то бормочет себе под нос. Полы его диковинной одежды разлетаются в стороны; дробно стучит трещотка. ("Камлает", - приходит в голову мысль.) Остановился, подхватил с земли бубен - явно самодельный - из кожи, с костяными накладками, двинулся в обход костра, глухо пристукивая в аккомпанемент собственному голосу. Даже не голосу, нет - крику. Он выплевывает, выхаркивает слова.
Невероятные.
Страшные.
Глухо звучит бубен.
- Огнь Всемогущий! Сильный! Великий! К тебе взываю! Прими искупительную жертву! ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖЕРТВУ!!! Утишь свой гнев! Смилуйся над обитателями этого леса! Прошу!!!
На миг показалось, что из ревущей стены огня встал огромный, страшный, постоянно меняющийся лик. Внимательно оглядел поляну, кивнул благосклонно.
Старик тоже кивнул, достал из-за пазухи обсидиановый нож и перерезал Славику горло...
06 - 25.04.01
|
|
|