С тех пор как Яр Отшельник вернулся в мир людей, восточная граница Дремучего Мира осталась без защиты. Дремучие забыли, что когда-то она была самой опасной, ведь за все то время, что она находилась под надежной охраной невидимки, оттуда не поступало тревожных вестей. А между тем Яру неоднократно приходилось предотвращать шпионские вылазки приспешников восточного наместника, который отличался агрессивным нравом и территориальными претензиями ко всем своим соседям. Это был Хамсин - наместник Медных гор.
Он был титаном, как и Гавр, но ненавидел Демиурга неистовей и непримиримей, чем все остальные наместники. А еще по одному ему лишь известной причине он неистово ненавидел людей, порабощал их и использовал в своих личных целях. К людям он не имел ни жалости, ни сострадания. Он не особенно почитал даже самого Лютого Князя, и Саргон почти не имел над ним власти.
Хамсин имел самую большую и злобную армию, притом, что обладал очень небольшой территорией. Места ему явно не хватало, зато амбиции росли с каждым веком. И вот перед ним явился реальный шанс и план захвата Дремучего Мира, пока Гавр, занявшись своей новой игрушкой, оставил восточную границу без защиты.
ГЛАВА 1
Беатриче поселилась в Дремучем Мире, и в нем наступили, наконец, покой и благоденствие. Гавр как будто стал чуть менее суровым и заносчивым. Но он изменился отнюдь не впервые да и не вдруг. Его характер преображался так же медленно, как совершала свои движения земная кора и так же неотвратимо, как наплывали с севера на юг могучие ледяные глыбы.
Гавр будто бы обрел покой. Но покой странный. Это пугало и настораживало Беатриче. Это было не то непредсказуемое спокойствие потухшего вулкана и не безразличная успокоенность закончившего свои суетные дела властителя. Это был тот самый навязчивый покой, за которым вскоре приходит скука. Памятуя о разговоре с Саргоном, она боялась, что Гавр заскучает и она ему надоест. Она раздумывала над этим и пыталась изобрести нечто такое, что могло бы хоть немного разбавить меланхоличную идиллию.
--Ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни?--спрашивала она Гавра.
--Да,--отвечал он сурово и мрачно улыбался.
Для него это был не секрет. Уже давно. Чем его можно было взбудоражить? Чего он не видел за столько веков?
Беатриче иногда ненадолго уходила в Тварный мир, чтоб навестить родных, в том числе и Отшельника. Она все еще брала у Яра уроки.
--Ты делаешь большие успехи,--говорил ей дед, увертываясь от настойчивых и порой небезопасных ударов своей внучки,--или это я становлюсь старее?
--Конечно же, первое,--скромно возразила Беатриче.--Разве не заметно?
--Ну, хватит, устал...
Яр присел на скамью.
--Не подумай, что гоню тебя, но тебе не кажется, что Гавр уже заждался? Ты здесь почти сутки.
Бет вздохнула.
--Раньше он начал бы скучать уже через десять минут, а сейчас...Он и не заметит, пожалуй.
--Неужели между вами пробежала черная кошка?
--Да нет...нет. Все хорошо, только...Я будто чувствую: он скучает. Кажется, я ему надоела.
--Тебе только кажется.
--Не кажется... Знаешь, он ведь ни разу не говорил, что любит меня... Все потому, что не может солгать...
Яр обзавелся семьей. Ладо помогла ему найти славную женщину, которая когда-то в авиакатастрофе потеряла мужа и сына и чудом спаслась сама. Она сумела родить Отшельнику двух, на зависть молодым мамашам, здоровых и крепких мальчишек. В два года они выглядели на четыре, были выносливы необыкновенно и один в один походили на своего отца.
--Зная, что ты любишь пускаться в разного рода приключения, хочу предупредить тебя,--сказал Яр.
--Ты о чем?
--Я по твоим глазам вижу: ты что-то задумала. Прошу только, не натвори глупостей.
--Ладно,--пообещала Беатриче.
У нее в голове действительно созрела смелая мысль, но пока еще не успела оформиться в реальный план действий. Даже Троя ничего не знала сначала. Да и сама Бет все еще сомневалась...
--Я, между прочим, волнуюсь,--сказал Гавр раздраженно, когда она вернулась в Дремучий Мир.
По его тону, однако, это было не слишком заметно. Беатриче это сразу уловила.
--Не надо лукавить,--спокойно возразила она.--Хотя, наверное, тебе очень хотелось поволноваться, но ты ведь уверен во мне и в том, что я могу за себя постоять.
--Я волновалась вовсе не из-за того, что с тобой может что-то случиться.
--Ну-ка, ну-ка. Ты действительно переживал? Из-за чего же?
Гавр нахмурился, не желая излишне сентиментальничать, и ответил коротко:
--Ты можешь не вернуться домой.
Бет даже вскрикнула, радуясь этим словам и не скрывая своего ликования. С разбегу запрыгнув к нему на руки, она повисла на его шее и прижалась к жесткой щеке. А через минуту тихого безмолвия осторожно спросила:
--А что если я действительно не вернусь?
--Я отправлюсь тебя искать.
--Ты так говоришь, потому что знаешь, что я хочу услышать.
--А я знаю, что ты знаешь.
--Тогда, к сожалению, этот разговор, как и все прочие, бесполезен,--с печальной иронией произнесла Беатриче и встала на ноги.
--Ты стала сомневаться во мне?
--Нет! Что ты...
--Не пытайся меня обмануть. Ты же знаешь, что это невозможно.
--Я не сомневаюсь, нет. Просто мне кажется, что ты начал скучать.
Гавр сделал удивленное лицо.
--Скучать!? За столь долгую жизнь я пережил столько всего, что - то, что ты называешь скукой, для меня отдых. К сожалению, краткий.
--Краткий? Ты о чем?
Наместник сдвинул брови и пробурчал:
--Ладно, не бери в голову...Знай только, что я отнюдь не скучаю, а радуюсь желанному отдыху.
--Да, я понимаю,--грустно ответила Беатриче и снова вспомнила разговор с Лютым Князем.
"Он лукавит",--подумала она и послала Гавру самую искреннюю и преданную улыбку, на которую только была способна.
Саргон даровал Беатриче бессмертие, но лишь до тех пор, пока это будет нужно Гавру. Ведь она была его женщиной. Кто знает, что лучше: не думать о времени, потому что оно не властно над тобой или со страхом считать уходящие навсегда секунды и каждую из них почитать за драгоценный алмаз, живя полной небессмысленной и небесполезной жизнью.
Беатриче было уже двадцать лет, и ее все чаще посещали подобные мысли. "Уж если тебе дана вечность жизни, то нужно сделать так, чтоб эта вечность не стала тоскливой, и не захотелось прожить вместо не лишь один счастливый день",-- так рассудила она. И решилась.
С этого момента ее авантюрный план стал обретать более четкие очертания и обрастать деталями. Когда основная его часть была оформлена и осмыслена, Бет решилась поделиться с Троей.
--Ты с ума сошла, хозяйка! Гавр просто выйдет из себя.
--Вот и пусть. Уж лучше пусть злиться, чем так...
--Поверь, ты все преувеличиваешь.
--Пойми, я чувствую! Женщина всегда чувствует начало конца, даже если мужчина еще ничего не решил для себя. И не пытайся меня отговорить!
--Тогда я с тобой.
--Ну, нет, прости. Он сразу поймет, в чем дело. Ты останешься здесь.
--Но без меня ты можешь натворить глупостей,---попытался возразить ей пес-дух.
--По-твоему, во мне совсем нет здравого смысла?--обиделась Беатриче.
--Признайся, хозяйка,--оскалилась собака,-- ты все это затеваешь не его скуки ради, а своей.
Девушка на миг призадумалась, но потом мотнула головой, разгоняя последние сомнения.
--Это всего лишь небольшой розыгрыш, который внесет чуть-чуть пикантности в наше размеренное существование.
Собака вздохнула почти по-человечески.
--Лишь бы это не привело к чему-нибудь нехорошему.
--Ну, к чему?! К чему такому это может привести? Ты же знаешь, у меня есть сила, опыт, голова на плечах. Я, в конце концов, неплохо владею мечом. Что может со мной случиться?
--У меня плохое предчувствие.
--А у меня хорошее!--воскликнула Беатриче и сделала вид, что прислушивается к своему внутреннему голосу.--Точно, я чувствую, что все пройдет гладко. Ну не переубеждай меня, пожалуйста! Я уже все решила и не хочу сомневаться.
--Ну, хорошо. Надеюсь, мне не придется потом говорить: "Я тебя предупреждала"?
--Ты стала похожа на ворчливую Матушку Заварзузу. Не беспокойся: я за все отвечу сама.
--Где ты планируешь укрыться?
--В пещере Яра.
--Нет! Только не на восточной границе! Там сейчас очень не спокойно, хозяйка.
--Ерунда! Говорю тебе, мне нечего бояться.
--А что если...
--Тсс, тише! Цербер идет!
К чугунной скамье в саду, где сидела Бет со своей собакой, подходил пес-дух Гавра. Даже если он просто шагал, все равно казалось, что подкрадывался. Подойдя к беседке и как всегда с презрением глянув на Трою, он произнес, стремясь придать голосу вымученную почтительность:
--Госпожа, хозяин просит тебя к себе.
--Скажи, сейчас иду...
--Мне нужно отлучиться,--сразу же сказал Гавр, как только Беатриче вошла в каминную комнату.
--Куда!?
Она застыла на пороге от неожиданности. Наместник еще не разу не отлучался из дома, после того как она поселилась в Дремучем Мире. И куда он мог отправиться без нее?
--Меня ждет Лютый Князь
--Знаешь, зачем?
--Только приблизительно. Но тебе пока ничего сказать не могу.
--Ты мне не доверяешь?
--Дело не в этом!--прикрикнул Гавр. Он не любил, когда Бет позволяла себе капризничать, как обычная смертная женщина.--Вернусь, тогда все и узнаешь.
--Ну, скажи хоть, переживать за тебя или нет?--робко спросила жена титана, боясь новой вспышки гнева.
Гавр позволил себе примирительную улыбку.
--Просто не думай об этом. Я скоро вернусь,--сказал он и, позвав Евстантигму, велел ему запрягать Оберона.
Вспомнив свое путешествие к Лютому Князю, Бет хотела было спросить: неужели туда можно добраться верхом? Но делать этого не стала. Мудрая женская тактичность одержала верх над девичьим любопытством. И почему-то появилась крохотная язвинка беспокойства, первый сигнал: что-то тут не просто.
Гавр простился с Беатриче и вышел, как всегда, не оглянувшись. Он уехал на встречу с Саргоном впервые после их памятного визита, из-за которого ее счастье казалось безвозвратно потерянным. И вот теперь новый вызов. Кажется все решено, и бояться нечего, но что может прийти в голову этому странному горбуну? Зачем ему понадобился наместник Дремучего Мира? Может это связано с его основными обязанностями?
Гавр часто уходил в Тварный мир, но зачем Беатриче не знала и не могла знать. Это было делом Лютого Князя и его обличенных властью наместников. Что это? Некий замысел, путь или стратегия? Об этом она могла только догадываться и ни в коем случае не высказывать свои домыслы вслух. Гавру это не нравилось.
Впрочем, сам отъезд Гавра показался ей знаком провидения. Ведь теперь она могла спокойно обдумать свой план. А задумала она, не больше не меньше, свое собственное похищение. Ей очень хотелось, чтоб хмурый, скучающий наместник заволновался, бросился ее искать и спасать. Она решила осуществить свою задумку как можно скорее.
--А что ты скажешь Гавру, когда твоя задумка раскроется?--спросила Троя.
--Придумаю что-нибудь потом,--махнула рукой ее хозяйка.
Пса-духа все еще не покидали предчувствия. Впрочем, почувствовала что-то и Бет. Недаром отправилась и к Мастеру Сычу.
--Хочу меч подточить,--объяснила она причину своего визита.
Сыч немного удивился, но не стал спрашивать зачем.
--Просто хочу быть всегда наготове в случае чего,--продолжила мысль Беатриче, заметив чуть приподнятые лохматые брови старика.
--Говорят, на восточной границе неспокойно,--сказал Сыч, намекая, видимо, на то, что уж не поэтому ли она решила подготовить оружие.
--Нам беспокоиться нечего. Никто на нас напасть не посмеет,--уверено произнесла девушка.
--Но Хамсин уже не раз грозил нам войной,--предостерегающим тоном молвил Мастер Сыч, принимаясь за дело.
--Это кто еще такой!?--громко спросила Бет, пытаясь перекричать визг металла.
--Наш сосед, наместник Медных гор ,--ответил чудик лишь после того, как закончил подтачивать одну сторону обоюдоострого меча.
Он снова по обычаю своему принялся долго и протяжно рассказывать все, что знал об Хамсине.
--А почему он носит закрытый шлем?--спросила девушка, когда эпическое повествование подошло к концу.
--Говорили, что когда-то давным-давно в бою ему изувечили лицо. К тому же он лишился зрения.
--И что же? Неужели все бояться слепого урода?
--Он хоть и незрячий, зато слышит и чувствует лучше любого животного. К тому же при нем всегда его ворон Скра. Он-то и служит ему глазами. И у него огромная армия, безжалостная и кровожадная орда.
--Целая армия?!
--Несколько тысяч человек. Говорят, что он похищает в Тварном мире младенцев для своего войска и воспитывает из них настоящих беспощадных убийц.
Беатриче снова посетили сомнения: стоит ли идти именно на восток? Впрочем, а куда же еще? Дремучий Мир она не слишком хорошо знала, а о том, что творится за его пределами, и вовсе представления не имела. Слишком долго весь ее мир заключался в одном существе, а того, что происходило вокруг, она попросту не замечала.
И теперь этот злобный восточный наместник! Она впервые слышала о ком-то, кто мог угрожать ей здесь, в наместничестве Гавра, где она чувствовала себя в полной безопасности.
--Постой-ка, Мастер Сыч, и что же, ты думаешь, он может напасть на нас?--с тревогой спросила она.
--Думать - дело не мое. Думать должны правители. Я лишь боюсь, что сейчас, когда хозяина нет на месте, самое удобное время для нападения.
Сыч закончил свою работу и передал оружие в руки Бет. Она пребывала в задумчивости и потому, небрежно взяв меч, порезала ладонь.
--Ой!
Несколько капель алой крови тут же упали на бурый от пыли пол подземелья.
Мастер прищелкнул языком:
--Э-э, да это плохой знак, госпожа.
--Какой еще знак! Глупости все это. А...что он может значить?
--Остерегайся саму себя. Может приключиться беда, если ты поранилась собственным оружием.
--Мне не верится, что тут может быть какая-то связь, Сыч,-- твердо заявила девушка, хотя и ощутила беспокойство.
Предчувствия...Ох, уж эти предчувствия. В Дремучем Мире им нельзя было не доверять. Здесь им верили больше, чем глазам и ушам. Если говорила интуиция, все остальные чувства замолкали. И что же говорило девушке ее шестое чувство? Ничего. Оно молчало. Человеческое мешало ей сосредоточиться на нем. Человеческое, суетное, недоверчивое и материалистическое. Предметный мир слишком реален для человека. Ощущения остры и конкретны: звук, запах, цвет, очертание. Где здесь место найти интуиции? Беатриче не смогла почувствовать надвигающуюся опасность. Ведь она была всего лишь человеком.
ГЛАВА 2
Гавр отправился на встречу с Лютым Князем верхом, потому что так велел ему сам Саргон. Одна из многочисленных резиденций Хозяина на Земле располагалась в Ливийской пустыне Тварного мира. Те немногие безумные смельчаки, которые решались пройти через нее пешком, изредка в беспамятстве добредая до небольшого оазиса с белой пирамидой, тонули в зыбучих песках, окружавших его. Дворец невозможно было разглядеть даже из космоса. Для этого, конечно, были предприняты особые меры. Поэтому никто из людей и не подозревал о существовании тайного Мраморного дворца посреди бескрайней пустыни.
Поскольку являться к Саргону через пространственную дверь Гавру было запрещено, путь его занял более шести суток. Он, как ему было приказано, путешествовал один.
Карта Той Стороны не совпадала с картой нашего мира, окропленной точками городов, городков и деревень, поэтому Гавру было легче добираться до Египта по своей знакомой территории.
Южная граница Дремучего Мира проходила по Афганистану и Ирану, огибала Каспий и сворачивала к Сирии. В древнем Дамаске, одном из тех немногих городов мира людей, которые существуют одновременно в двух измерениях, Гавр, наконец-то, позволил себе краткий отдых. Здесь он обязан был посетить средиземноморского наместника, чтоб предупредить о том, что должен пересечь его территорию.
Умар не слыл миротворцем и миролюбцем, скорее, наоборот. Но его жадные глаза смотрели лишь на юг и уж никак не на северный Дремучий Мир, утопающий в лесах и болотах. В отличие от других наместников, он не был изгоем у Демиурга, но алчность помешала ему спокойно пребывать в лучах его милости. Он не принял Новый Закон и со спокойной совестью перешел на службу к Лютому Князю, который и передал ему освободившийся после смерти Соломона и давно пустующий трон обширного Средиземноморского наместничества. Умар любил роскошь, как и следовало того ожидать от арабского нефтяного магната. Он был одним из тех наместников, кто имел самые тесные финансовые контакты с Тварным миром.
Гавр вошел в душные палаты и произнес приветствие на древнем языке, но не отвесил обязательный при этом легкий поклон, потому что утонувший в шелках и парче Умар даже не удосужился встать, а лишь лениво кивнул в ответ головой.
--Когда ты окончательно заплывешь жиром, тебе некуда будет повесить оружие,--холодно сказал Гавр, оскорбясь таким приемом.
--А зачем мне оружие,--все так же лениво молвил Умар.--Неужели я стану сам кого-то убивать? Для этого есть верные слуги, не боящиеся испачкать руки в крови.
--А если тебе нужно будет защитить свою жизнь?--спросил наместник Дремучего Мира, начиная злиться.
--Мне-то нечего бояться, уважаемый Гавр. Впрочем, что это я. Присаживайся, ты верно устал с дороги? Не сомневайся, тебе будут оказаны все необходимые почести.
Гавр присел, нахмурясь, на пышное кресло, подозревая пока еще неясный намек в словах Умара.
--Можешь не беспокоиться о "необходимых почестях". Я спешу,--сказал он недовольным тоном.-- Я здесь лишь затем, чтоб предупредить тебя о том, что должен пройти по твоей территории.
--Нет, нет! Ничего не хочу слышать об этом! Ты непременно должен отужинать у меня сегодня вечером и как следует отдохнуть!--неожиданно настойчиво возразил Умар.
Гавру показалось странным внезапно проснувшееся гостеприимство южного наместника, но этикет не позволял отказываться. Впрочем, что для Гавра этикет? Просто его интуиция что-то подсказывала ему. Он согласился.
Его проводили в тихие покои, увешанные тяжелыми бархатными шторами, где сама атмосфера: темные тона, благовония, почти полное отсутствие дневного света, располагали к безмятежному отдыху и сну. Но Гавр не собирался отдыхать. Ему было не по себе, хотя он был в гостях у Умара не впервые.
Пришли гурии и остановились у порога, замерев в поклоне. Гавр растерянно смотрел на них и теребил свой подбородок, раздумывая и пытаясь глубже понять свои смутные предчувствия. В конце концов одна из трех гурий, состоящая, конечно же, из плоти и крови, не выдержала долгого стояния в наклонной позе и чуть пошевелилась, пытаясь размять затекшие члены. Ее подруга, заметившая это движение, шикнула на нее и что-то гневное едва слышно сказала по-арабски. Это выдернуло Гавра из забытья.
--Что вам?--спросил он на том же языке, хотя, конечно, знал, зачем здесь гурии.
Те переглянулись, не поняв, а та, что посмела шевельнуться, озорно хихикнула и тут же зажала рот рукой после толчка в бок старшей подруги. Ответа от них не последовало.
--Не надо,--все так же рассеянно произнес Гавр.--Уходите.
Он махнул рукой и отвернуться, чтоб снова сосредоточиться на своих мыслях, но они бесследно исчезли. Он не смог даже вспомнить, о чем только что размышлял. Кажется, он нашел какую-то ниточку, но теперь она была безвозвратно потеряна. Он обернулся на дверь. Гурии все так же неподвижно стояли у порога. Только та, что хихикала, украдкой поглядывала из-под шелкового покрывала.
Много повидавший за свою жизнь красавиц, Гавр остался равнодушен к пышным прелестям гурий, но эти озорные глаза цвета зеленого чая напомнили ему другие. Их взгляд был таким же диким и упрямым, как у Беатриче, только другого оттенка.
--Ну, хорошо,--сказал он снисходительно.--Вы можете идти. А ты останься.
Сам пока еще не понимая, зачем, он указал на ту, что стреляла глазами. Но она, по-видимому, сама все отлично поняла. Как только ее подруги скрылись за дверями, маленькая гурия подлетела к Гавру и, усевшись рядом с ним на диван и подобрав под себя ноги, обвила его длинными руками.
--Постой-ка. Не спеши,--опешил наместник.--Скажи, как тебя зовут?
--Айшгур,--нежно молвила дива и снова кинулась его обнимать.
Гавр не хотел изменять Бет. Не потому что это было нехорошо или он был связан каким-то обещаньем, просто он уважал ее и посчитал бы себя предателем. Если бы еще... Он обладал сильной волей и незаурядным терпением, но рядом с ним была гурия, само обольщение во плоти. А он был мужчиной. И он не устоял, в последний момент решив послать к чертям матримониальные предрассудки, так характерные для людей.
А вечером Умар устраивал пир, ибо это был именно пир, а не ужин. На нем присутствовала прорва разномастного народа, большая часть которой и не подозревала, с кем сидит за одним столом. Гавру было уготовано место рядом с Умаром по левую руку, а по правую сидел незнакомец с черным лицом и странным взглядом. Гавр мог поклясться, что он его знал и видел, но, пожалуй, лишь однажды и потому не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах.
--Позволь представить тебе: Бейшехир. Тоже мой гость,--сказал Умар Гавру, заметив подозрительный взгляд наместника Дремучего Мира на своего визави.--Он прибыл сюда раньше тебя, и потому, прошу покорнейше простить меня, не смотря на мое безграничное уважение к тебе, я посадил его по правую руку.
Странный гость при этом встал и почтительно поклонился Гавру, который сделал то же в ответ. Когда с церемониями было покончено, Бейшехир принялся равнодушно пить вино, обводя скучающим взглядом кутящую толпу. При этом Гавру показалось, что он старательно избегал его взгляда.
В большом белом зале стоял невообразимый шум из-за сливающихся в одну монотонную какофонию голосов гостей, звона бокалов и фарфора. Мысль тонула в этом гуле, словно в топком болоте. И все же Гавр прислушивался. Он обладал сверхчутким слухом, одним из тех дарований, что достались ему в наследство от его преподобного отца. Одним углом рта он посылал ответную апатичную улыбку Умару, краем глаза следил за сидящим напротив чернолицым незнакомцем и сквозь шум толпы пытался разобрать уловленный им случайно разговор двух нукеров, стоящих у входа в палаты.
Это были слуги Бейшехира. Они стояли в стороне от пиршества, тихо переговаривались и ждали, когда их хозяин вспомнит о них и велит покормить на кухне.
--Я не привык к такой жаре,--говорил один другому, отдуваясь.--Когда в горах тебя постоянно продувает ветер, то к такому пеклу нелегко приноровится.
--Ничего. Потерпи, не долго осталось,--отвечал ему второй.--Как только хозяин уладит здесь дела, мы отправимся домой.
--И что за дела у него здесь могут быть?
--Тише ты! Поменьше спрашивай лучше, пока голова цела.
--Да я просто так, любопытно.
Тут пришел слуга Умара и пригласил нукеров на кухню. Гавр не мог их больше слышать.
"Они пришли с гор. Это ясно. Но зачем?--думал наместник.--Неужели..."
--Почему ты такой невеселый?--спросил Умар, прервав его размышления.--Или наши гурии тебя плохо веселили?
При этом его круглое лицо расплылось в сладкой улыбке, как студень на солнце. Гавр не в силах был ответить ему тем же, глядя на эту гримасу, а лишь сжал зубы, чтоб не сказать что-нибудь злое. Ему вспомнилась ласковая Айшгур, и кошки заскребли на душе. Беатриче... Надо поскорей выбираться отсюда.
--Ты, конечно, останешься еще погостить?--спросил Умар, все так же улыбаясь.
--Нет!--резко ответил Гавр.
--Почему? Разве я не оказал тебе должного почтения?
--Прости, Умар. У меня неотложные дела. Я должен быть на месте не позднее завтрашнего вечера.
--Я дам тебе своих лучших проводников, если ты останешься здесь до утра.
--Я сам знаю дорогу. Благодарю тебя. Прощай!
Гавр встал из-за стола и собрался откланяться.
--Нет, постой!
В глазах Умара вдруг возник непонятный испуг, который он тут же замаскировал в сладенькой улыбочке.
--Ты должен клятвенно пообещать, что посетишь меня на обратном пути.
--Зачем еще?--неприветливо огрызнулся Гавр.
--Я все думаю, что не смог оказать всего надлежащего гостеприимства.
--Можешь не беспокоиться. Я доволен вполне.
Гавр не хотел больше разговаривать и повернулся к Умару спиной, но вдруг ощутил легкое головокружение, которое быстро стало перерастать в сильное. Почуяв неладное, он резко обернулся и успел увидеть только с любопытствующим ожиданием устремленные на него глаза, заплывшие жиром. Гавр схватился за рукоять меча, но тут же рухнул, как подкошенный.
Гул в зале тут же смолк. Все с недоумением стали оглядываться на распростертое на полу тело. Стали слышны перешептывания, гости делились друг с другом версиями.
--Ничего страшного, друзья мои,--поспешил заверить их Умар.--Мой гость просто немного перепил. Только и всего. Такое случается.
Он хотел позвать своих слуг, чтоб те унесли Гавра, но Бейшехир остановил его и прошептал:
--Позволь мне заняться им.
--Я тебя умоляю, дорогой, только не в моем дворце,--плаксиво проговорил Умар на ухо темнокожему гостю.
--Кажется, мы обо всем договорились!--зло возразил тот.
--Я дам тебе своих самых верных нукеров. Они помогут тайно вывести Гавра в пустыню,--продолжал настаивать средиземноморский наместник.
--Никаких свидетелей! Знаешь, что сделает с нами Лютый Князь, когда узнает об этой затее!?
Не слушая больше Умара, Бейшехир велел позвать своих слуг. Те явились с кухни, дожевывая что-то и не слишком довольные тем, что трапеза была прервана, но увидев Гавра, лежащего без чувств, сразу сникли и замолкли. С трудом приподняв великана с пола, волоча его за руки, они потащили свою ношу по направлению к двери. Вслед за ними отправился сосредоточенный Бейшехир. Умар тоже собрался было встать и пойти с ними. Но то ли большой живот и обильное чревоугодие помешали ему двигаться достаточно проворно для того, чтоб догнать процессию, то ли он вспомнил о своих обязанностях хозяина пира, только он остался сидеть на своем месте с обеспокоенным видом.
Его гости, между тем, стали подозревать что-то неладное. Некоторые уже начали поговаривать о том, что не был ли уж отравлен незнакомец. Многие заторопились уходить.
--Дорогие гости! Куда же вы? Впереди еще целая ночь!--рассеянно пытался их остановить хозяин пира.--Не спешите покидать меня. Давайте забудем об этом небольшом происшествии, не стоящем вашего драгоценного внимания и будем веселиться!
Он три раза хлопнул в ладоши, и заиграла музыка. Прищелкнул толстыми пальцами, и в зал со всех сторон, словно диковинные птицы впорхнули гурии и стали танцевать.
Некоторых гостей это остановило, хотя несколько человек все же ушли. Веселье вскоре перешло в новую стадию, и все забыли о случившемся, любуясь очаровательными созданиями в ярких прозрачных шелках.
Нукеры Бейшехира приволокли Гавра в его покои и бросили на большой полог, занимавший половину всей комнаты.
--Принесите сюда мои вещи!--последовал приказ.
Нукеры удалились.
--Нелегко лишить наместника жизни. Но один способ все же есть,--заговорил странный гость Умара вслух, видимо, продолжая свою мысль.--И тебе, великий Гавр, наместник обширного Дремучего Мира, будет оказана честь первым опробовать это чудо-средство.
Вошли слуги, волоча за собой большой металлический ящик. Они поставили его возле своего господина и поспешили удалиться.
--Сколько веков прошло, прежде чем я изобрел это средство от вечности. И вот я у цели. Осталось только опробовать его на настоящем наместнике.
Бейшехир открыл ящик и вынул оттуда еще один поменьше. Используя в качестве ключа свой перстень, он открыл его крышку. В потолок и стены тут же ударили мощные лучи света. Всю комнату заполнило ослепительное голубое свечение. Надев перчатки Бейшехир осторожно достал круглую стеклянную колбу, внутри которой колыхалась пронзительно яркая фосфорицирующая жидкость. Лицо его приняло торжественное выражение. Он вынул пробку и с трепетом поднес колбу к пологу, где лежал Гавр.
--Вот и настала эта минута,--шепотом произнес он и стал тихонько наклонять сосуд над головой лежащего.
Первая смачная капля густой жидкости уже готова была упасть на лоб Гавра, но вдруг...
В покоях раздался пронзительный женский визг. Бейшехир отдернул руку с колбой, отчего часть голубого вещества тут же выплеснулась на полог. Материя задымилась и стала расползаться. Тут же появились языки пламени, которые с чудовищной быстротой разбегались по бархатным шторам.
Поняв, что задуманное не удалось, Бейшехир молнией выскочил из покоев, прикрыв колбу плащом. В комнате разрастался пожар. Из-за ширмы выскочила Айшгур, которая пряталась там все это время. С криком она бросилась к Гавру и стала стаскивать его с полога, пытаясь разбудить, но тщетно. Она уже начинала задыхаться и кашлять. Закрыв рот и нос рукавом, она тянула великана с пылающего полога, но это оказалось нелегкой задачей. Айшгур в отчаянье закричала и тут же отскочила от Гавра, потому что совсем рядом с ним упала горящая штора. Ей ничего не оставалось, как только, рыдая, отходить к двери, где все еще оставался спасительный выход.
Но тут Гавр зашевелился. Айшгур сразу заметила это и снова кинулась к нему, крича:
--Скорее! Бежим! Пожар!
Гавр едва успел сползти с полога, как тот в миг был охвачен огнем. Прибежали слуги и с громкими криками принялись тушить комнату, срывать горящие шторы, выбрасывать в окна тлеющую мебель и подушки. Кто-то из них помог Гавру и Айшгур выбраться в безопасное место и снова кинулся тушить пожар. Во дворце все зашумело и засуетилось.
Откашлявшись, гурия взволнованно прошептала еле стоявшему на ногах и ничего не понимающему еще Гавру:
--Скорее уходи отсюда! Тебя хотят убить!
--Кто?--не мог сообразить Гавр.
Пошатнувшись, он схватился за стену, но тут же встряхнулся и попытался сосредоточиться.
--Скорее!--дергала его Айшгур.--Беги! Пока весь этот шум ! Тебя убьют!
--Меня нельзя убить. Я бессмертен.
--Этот мавр так не думал. Он хотел вылить на тебя голубой огонь.
--Что?! Какой еще мавр? Бейшехир? Гость Умара?!
--Уходи скорей!
--Ну, уж нет! Сначала я должен все выяснить!
Гавр схватил меч и, не обращая внимания на мольбы девушки, гневным шагом отправился к Умару.
В это время встревоженный и нахохленный наместник восседал за столом с остатками своих гостей, из которых после вестей о пожаре остались лишь те, кто уже не в силах был двигаться. Он не знал, как ему быть, и надеялся, что Бейшехир все же успел убить Гавра.
Но Гавр неожиданно возник в дверях. Его глаза сверкали праведным гневом, так же как и его обнаженный меч. В один миг он подскочил к не успевшему еще испугаться Умару и мощным ударом разрубил стоящий перед ним стол. На белоснежный мраморный пол заструилось красное вино.
Десятки нукеров кинулись на Гавра, но тут же молниями разлетелись к стенам зала для пиршеств.
--Клянусь! Я ничего не знал!--испуганно вскричал Умар и растерянно пошлепал себя по толстому боку, где давно уже не висел меч наместника.
--Я требую объяснений!--прогремел в белых сводах грозный голос Гавра.
--Я все расскажу! Только успокойся,--взмолился Умар и вильнул глазами.
Гавр обернулся и увидел надвигающихся на него новых нукеров. В тот же миг их сразила молния, и почти два десятка подпаленных тел с криками отпрянули назад.
Поняв, что маневр не удался, Умар снова начал плаксиво канючить:
--Я тут ни при чем! Это все Бейшехир!
--Кто он такой? Отвечай!
--Я о нем ничего не знаю. Он пришел с севера и остановился у меня.
--Он прибыл с Медных гор ?
--Не знаю. Может быть...
"Нужно поскорей попасть домой. Как бы чего не случилось"--подумал Гавр и развернулся к выходу.
--Умоляю, почтенный, не говори ничего Хозяину! Я же тут ни при чем!
--Даже не рассчитывай на это!--зло рявкнул Гавр и выскочил в дверь.
Умар поспешно выбрался из-под груды деревянных обломков и остатков пышных блюд и подозвал к себе одного из уцелевших слуг.
--Где колдун?
--Не знаю, господин. Он исчез и его нукеры тоже.
--Исчез. Это хорошо. Надеюсь, он больше не появится здесь. Но почему у него ничего не вышло? Ведь Гавр был без сознания.
--Ваша рабыня Айшгур была там и все видела, повелитель.
--Что? Какая еще Айшгур? Что она там делала?
--Вы сами приказали прислать к северному наместнику гурий.
--Ах, да. Всего лишь гурия. Ну, так где же она? Давай ее сюда.
ГЛАВА 3
Хамсин сидел в своей темной пещере, где не было ни одного лучика даже самого тусклого света. Уже много веков в эту пещеру не проникало солнце. Ему оно было не нужно. Ведь он не мог видеть ничего, кроме абсолютной тьмы.
Восточный наместник носил бронзовый древневавилонский шлем, который продолжался на глаза, оставляя свободными лишь нос и рот. Прорезей для глаз не требовалось. Он редко расставался с ним и снимал его только тогда, когда этого требовала элементарная чистоплотность.
Хамсин терпеливо ждал, когда вернется Скра. Он послал его в ближайший почтовый форт, чтоб узнать, нет ли вестей с юга. Не двигаясь, сидел он, погруженный в кромешную тьму и тишь. Но тишина была лишь кажущаяся со стороны. За несколько тысячелетий слепой наместник научился слышать малейшие движения воздуха, едва заметную вибрацию стен или пола и интуитивно угадывать грозящую опасность.
Когда вошедший с факелом слуга доложил, что прилетел Скра, Хамсин уже знал об этом.
--Ну, что?--сразу же спросил он, как только ощутил движение крыльев ворона.