Белякова Евгения : другие произведения.

И все что было, и все что будет...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И еще немного о Тео, Гринере и Рике... и остальных. Рассказ о том, что было с героями после трилогии. Чуть печальный, чуть смешной, будто воспоминание о будущем, в коротких, но ярких зарисовках.


И все что было, и все, что будет...

  
  
  
   Дрожащее пламя свечи выхватило серые камни стены, затем широкий подоконник, на котором белел забытый кем-то конспект. Раннее лето, окна открыты, и кто-то заботливо придавил листки булыжником - вернется хозяин, заберет.
   Джереми поднял свечу повыше, освещая себе путь. Студент, второй курс философии и права Университета Сорреля; блестящий ум и безразмерная лень, мешающая этому уму, как говорили преподаватели. И еще - юноша слишком разбрасывался, увлекаясь науками либо смежными с основной, либо вообще никак к ней не относящимися. То за стихосложение возьмется, то к химикам в лаборатории бегает, то на лютне бренчит. Возможно, это не позволило ему стать первым в классе, но зато скучно не было.
   Джереми вышел в сад - небольшой, с трех сторон окруженный стенами. Да и садом это место назвать можно было лишь с натяжкой - пяток деревьев, кусты, несколько скамеек. В сумерках, превращающих окружающее пространство в серую дымку, фигура, расположившаяся на одной из скамеек, была еле видна. Старик любовался закатом, но солнце уже час как село, и все вокруг заливала тьма.
   - Профессор... - позвал юноша. Огонек свечи он прикрывал от ветра рукой. - Уже поздно, вы просили отвести вас в спальню...
   - Да, да... - отозвались со скамьи и старик тяжело поднялся. Джереми поспешил подать ему руку, отведя ее от фитиля, и ветер тут же потушил свечу.
   - Ничего страшного, - сухим, как старое дерево, но бодрым голосом сказал профессор. - Дорогу до спальни я знаю, как свои пять пальцев. Я буду вести нас, как герой Просперо по чудным и странным местам вел своих спутников на поиски Чаши - ты же только поддерживай меня. Нога что-то разболелась.
   Они неспешно двинулись обратно, в учебный корпус.
   - Как успехи? - поинтересовался старик. - Все так же хватаешься за новое?
   В голосе его если и слышалось осуждение, то наигранное; профессор признавал за молодежью право метаться, как им вздумается. "Но только до третьего курса", - говорил он.
   - Скорее, возвращаюсь к старому, - улыбнулся Джереми. - Философия - голая наука, без другой, к которой ее можно применить, она бесполезна.
   - Стало быть, ты думаешь... о чем? Философии химии, быть может? Философии астрономии?
   - Главное, не о философии философии, - пошутил юноша и с удовлетворением услышал смешок профессора.
   Они стали подниматься по лестнице, старик опирался на локоть студента.
   - Как родители?
   - О, как всегда. Требуют, чтобы я писал о своих успехах каждую неделю. Надо бы передать ректорату, чтобы проводили экзамены не раз в полгода, а еженедельно, чтобы я мог радовать своих родителей.
   - Я поговорю с профессором Хельгеном. - Сказал старик и Джереми в очередной раз усмехнулся - он в последнее время научился почти всегда точно определять, когда его наставник шутит.
   - Вас он послушает... Мы пришли, похоже.
   - Да, вот моя дверь... хотя она, конечно, ровно так же моя, как и твоя, юный Джереми. Или ничья. Спасибо, что помог.
   Дверь скрипнула и профессор, чуть хромая, прошел в комнату. Нащупал что-то на столике у двери и протянул юноше.
   - Вот огниво, держи, запали опять свой путеводный огонек. Новомодная вещица, очень удобно, все в одном - и кресало, и кремень, и трут.
   - Если я не ошибаюсь, именно вы его изобрели.
   - Да? Возможно... наверное, я. Хотя почему я не придумал ему новое звучное название, ума не приложу. Сглупил. "Удивительный зажигальщик", как тебе?
   - Вполне. - Юноша зажег свечу и комната озарилась теплым желтым светом. - Вы уверены, что не нужно помочь вам улечься, или принести воды, или еще чего-нибудь?
   Он спрашивал об этом каждый вечер, проводя старика к его покоям, и каждый вечер получал один и тот же ответ:
   - Мне восемьдесят шесть, а не сто восемьдесят шесть, мальчик. Я пока могу донести себя до кровати.
   Вот и в этот раз профессор возмущенно фыркнул, произнося эти слова. Потом закашлялся.
   - Прохладно еще. Надо было захватить плащ. - Старик похлопал студента по плечу. - Ну иди, иди. Увидимся завтра на лекции.
   Юноша кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Профессор, подойдя к умывальнику, поплескал на лицо в темноте, причесал бороду, нащупав на столике гребень и поковылял в спальню. Медленно, стараясь не потревожить плечо, которое ныло перед дождем, как и колено, снял длинную преподавательскую мантию, неспешно расстегнув пуговицы. Взбил подушки и устроился на кровати полулежа - бессонница, это старческое проклятие, все равно не даст ему уснуть почти до рассвета. Впрочем, ему в последнее время требовалось все меньше и меньше часов для отдыха. Старик знал, что это не слишком хороший признак.
   Хоть кости и ныли, предвещая вскорости дождь, а, может, и полновесную грозу, на небе пока не виднелось ни облачка. Вышла луна - полная, круглая, и тут же принялась заглядывать в окно профессорской спальни, любопытно касаясь серебряными лучами всего, до чего могла дотянуться: столбиков кровати с вырезанными на них цветами, высоких башен из книг, стоящих у стен, старческой длинной, седой бороды.
   Профессор уже начал клевать носом, но вдруг приподнял голову и прислушался. Дверь, ведущая из кабинета в спальню, приоткрылась и в проеме возникла темная фигура.
   - Доброй ночи, - сказал профессор.
   - И тебе доброй.
   Пришедшая подошла к кровати и присела на краешек. Она была одета по-мужски, и каблуки ее сапог в тишине стучали о деревянный пол особенно громко. Она сняла широкополую шляпу с пером и бросила ее в изножье кровати.
   - Неужели сегодня... - прошептал старик.
   - О Древо... Рики. - Голос женщины был полон грусти. - Да, сегодня. Если б ты знал, как мне...
   - Не говори "жаль", пожалуйста. Тебе не должно быть жаль, как и мне. Я прожил чудесную жизнь. Во многом благодаря тебе.
   - Я хотела сказать не "жаль", а... что мне будет не хватать тебя.
   - Конечно. Но знаешь... меня не покидает чувство, что этот разговор грозит перейти в разряд книжно-пафосных речей.
   - Не дай Древо. А о чем бы тебе хотелось поговорить?
   - О курице, которую мы с Реджи покрасили в зеленый цвет. О том, как мы пускали змея. О нашем путешествии по Араханду. О том, как мы с Маргарет тайком убежали, чтобы отправиться в Лион, решив, что ты ужасно разозлишься...
   - О, я ужасно разозлилась. - С теплотой засмеялась женщина. - Я понимаю, любовь... но пешком, в Лион, с кругом колбасы и парой банок варенья... жениться? Такое могло прийти в голову только девятилетним. - Голос ее дрогнул и она внезапно замолчала, дернув плечом, точно в досаде.
   - Мама... - старик протянул худую руку и погладил женщину по плечу. - Это же было весело. Приключение.
   - Прости, Рики. Я обещала тебе, что не буду плакать - и я не буду. Да, приключение. Я прекрасно тебя понимаю.
   - Ты позаботишься о Лилиан с детьми?
   - И о внучке, и о правнуках, и праправнуках, если Древо позволит мне прожить так долго. - Ответила женщина. - Даже удивительно, почему ты спрашиваешь.
   - Похоже, теперь я ударился в романный пафос... Как думаешь, есть ли что-нибудь... там?
   - Я не знаю, Ричард. Но надеюсь, что там - люди, которых мы любили.
   - Мне кажется, не люди... там просто... Любовь.
   - Там корни Вечного Древа, простирающиеся в бесконечность, и между ними - весь свет, и все что было, и все что будет... - процитировала женщина Книгу Древа.
   - Если все что было - встреча с зеленой курицей мне обеспечена... Думаю, она будет в ярости и клюнет меня в копчик. - Старик тихо засмеялся и тут же закашлялся. Когда приступ прошел, он продолжил: - Сойдемся на том, что там - следующее большое Приключение. Самое главное.
   - Да... Самое важное, прекрасное и нескончаемое Приключение.
  
   К рассвету действительно пошел дождь. Он застучал по подоконнику неожиданно, весело тарабаня крупными каплями. Тео вытерла щеки и, протянув руку, нежно прикрыла веки старику. Склонившись, поцеловала его в лоб и, надев шляпу с пером, вышла из профессорских покоев.
  
  
   ***
   - Мы назовем его... Вольдемаром... Эдвардом? Мортимером? Джеромом? Ну что ты головой мотаешь, Тей, предложи свои варианты. Генри? Томас? Рональд?
   - Ой, мне нравится раскатистое "Р". Как у тебя. И вообще, я не понимаю всей этой суеты вокруг имени. Решим все просто. Какой твой любимый поэт?
   - Ричард Баллистер.
   - Вот Ричардом и назовем.
   - Ну, мне еще нравится Бертрам Куонси...
   - Ричард. Точка. И вообще, я хочу яблок. И рыбы. Соленой... нет, копченой.
  
   ***
   - Почему ребенок плачет? Я спрашиваю, почему ребенок плачет? Трое мужиков в доме, а его пеленками можно отпугивать тварей с особо чувствительным нюхом! Дерек?
   - Я спал после зачистки, Тей.
   - Принимается. Гринер?
   - Я... я вчера менял!
   - А где гордый папаша? Где отец этого несчастного малютки, где родитель, который бил себя кулаком в грудь... Где? На Состязании бардов? О, уже неважно. Я сама все сделаю. А этому рыжему проходимцу передайте, когда он вернется из Ассамблеи, что я превратилась в дракона и случайно слопала малыша. Пусть понервничает. А мы пойдем погуляем, правда, Рики? Подышим свежим воздухом и немножко вонью от внутренностей твари, которую мама порезала на кусочки. Раз уж папа занимается неизвестно чем...
  
  
   ***
   - Ричард. Пожалей нежный бардовский слух своего отца. Ну, ну, не плачь... Тш-ш-ш. Я тебя уже качал... и сюда качал... и туда качал. Колыбелька треснет, если я ее еще раз толкну... ну давай возьму на руки, хорошо. Так нравится? Тогда спи. Баю-бай. Спи... Это просто прекрасно - спать. Папа бы сейчас не отказался. Он несколько часов как не отказался бы. И вчера тоже согласился бы, особо не ломаясь. Нет, грудь тебе папа дать не может, уж прости. Папа может покачать... и спеть. Что-нибудь... от чего ты уснешь. Главное, чтобы папа сам не уснул, потому что тогда он тебя уронит головой на пол, и ты вырастешь идиотом, а мама папе этого не простит. Баю-бай... Тш-ш-ш... Вот две сотни баллад помню, а колыбельную хоть одну, самую завалящую... хоть тресни. Но тебе повезло, что у тебя папа - бард. Папа сейчас сочинит... Как там было-то...
  
   Баю-баюшки-баю
   Не ложися на краю...
  
   Где же Тео... Тш-ш-ш... Рич, не ори. О, Боги...
  
   Баю-баюшки-баю,
   Не ложися на краю...
  
   Папа твой два дня не спал,
   Измочалился в конец,
   Если ты сейчас бай-бай,
   Будешь Ричард, молодец...
  
   Да уж, лучший поэт Тэниела. Но тебе, смотрю, нравится. Тш-ш-ш...
  
   За окном темным-темно,
   Мама очень далеко.
   Где-то в западных краях
   Убивает злобных мо...
   Баю-баюшки-баю,
   Спи, сыночек, забодал...
  
  
  
   ***
   - Ребенку незачем таскать на себе три слоя одежек, Рыжий. Ну, зима, и что?
   - А простудится?
   - Не будет этого. Он скорее простынет, если его замотать, как капусту. Что ты трясешься, как наседка?
   - Это почему ты не трясешься, как наседка! Тебе что, все равно, в чем он гулять пойдет? Голого наружу выставишь?
   - О Древо, все, ты меня достал. Делай что хочешь, хоть в шар из одеял его заверни. Я в Тэниел. До позднего вечера.
   - Тей, пого... ну вот. Скакнула в портал, только и видели. Дерек... а, Дерек... ну чего она.
   - Такое случается. Но это не значит, что ей все равно. Женщины иногда... слишком сильно опекают детей, а потом наоборот, пытаются свести заботу к минимуму, боясь как бы не опекать слишком сильно.
   - Ого... а почему ты мне раньше этого не сказал?
   - А ты не спрашивал. Я, кстати, пожалуй, с вами выйду. Снеговика слепим. Сейчас достану морковку...
   - Откуда вообще такие познания о поведении женщин при наличии детей? Я... чего-то про тебя не знаю?
   - Просто я, узнав, что в доме появится ребенок, в панике побежал к Вирене. И стал биться головой о стену. Она меня пожалела и напичкала информацией... даже той, без которой я прекрасно бы обошелся. Ну, идем.
   - А зачем морковка? Думаю, Ричарду пока рановато знать о таких особенностях мужской... или снеговиковой анатомии... может, вылепим девочку-снеговиху?
   - Рик, у тебя детство вообще было?
   - Нет. Я рос среди Стрелков, забыл? У нас были увлекательные игры "Донеси на соседа по спальне" и "Укради на кухне буханку хлеба так, чтобы не получить розог".
   - Жуть. Объясняю - морковка для носа.
   - Логичнее было бы взять картошку.
   - А морковка смешнее.
  
   ***
   - Басака.
   - Собака.
   - Басака.
   - Собака. Ты маму с ума сведешь, чучело ты мое.
   - С-ума? Сумака?
   - Со-ба-ка.
   - Собака.
   - Рик! Рик! Он сказал "собака"! Рыжий! Ты где? Твой ребенок только что... а, ты спал... Прости. Ну послушай, послушай. Потом доспишь.
   - Боги, зачем так орать...
   - Ричи, скажи: "Собака". Ну... Рики... Ричард... Собака. Для папы. Скажи для папы. Ну? "Собака".
   - Ма-ма... чу-чело.
   - Не смей ржать, Рыжий. Не смей.
   - А я и не смеюсь. Я горжусь. Это даже лучше "собаки". Это полноценное, осмысленное предложение, несущее определенную информа... Ай! Прямо в глаз, злодейка!
  
   ***
   - А потом дракон откусил ему голову.
   - Неправда, дядя Гринер. Не дракон ему, а он дракону. И не откусил, а отрубил мечом.
   - Ну, это в твоей сказке отрубил. А в моей откусил.
   - А как взаправду было? Ой... клюет?
   - Нет, еще не клюет. Ну... как тебе сказать. Вообще-то, дракон был добрым. Они с рыцарем договорились, чтобы дракон сделал вид, будто пал от меча рыцаря... А рыцарю досталась невеста, прекрасная девушка с юга... Ее дракон специально принес из Араханда, чтобы рыцарь на ней женился.
   - Ну и дурак.
   - Кто? Рыцарь?
   - Дракон. Женился бы сам. Она ему бы яичницу жарила, как мама папе. И заботилась о нем. И ругала бы, когда надо.
   - Кхм. А когда надо?
   - Ну... вот когда папа вместе с дядей Дорианом пошел в поход, убивать плохих жрецов. Мама очень сердилась. Сказала, что папа "безот..."... А что такое "безответственный", дядя Гринер?
   - Думаю, Тео... то есть, мама, имела в виду, что твой отец отправился в опасное место, не подумав о том, что его там могут... э-э-э... поранить. А это было бы... грустно.
   - Нет. Я думаю, она злилась оттого, что он ее с собой не взял.
   - Да уж... Это тоже.
  
  
  
   ***
   Черноволосый кучерявый мальчик в голубом шелковом костюмчике набычился и сказал:
   - А мой папа - король.
   Второй мальчик, темно-русый, был одет не так торжественно, но лохматость его явно пробовали поумерить, намочив волосы, и камзол застегнули на все пуговки ради визита. Он заулыбался:
   - Наверное, это здорово.
   Первый мальчик опешил. Реакция нового знакомого была неожиданной. Сыновья графов и баронов, с которыми он до сих пор общался, увлеченно бросались доказывать, что их отцы сильнее, выше, и "меч у него такой огромный", и "мой папа твоего победит"... а этот, казалось, радовался, что у принца папа - король. Кучерявый сделал еще одну попытку:
   - А твой - барон, да? Барон ниже короля.
   - Мой папа бард. Ну и барон, наверное, раз мама баронка.
   - Баронесса, - поправил кучерявый, недоуменно хмурясь. - А ты живешь в замке, да? Наш больше.
   - Нет, не в замке. Меня туда привозили совсем маленьким, я сам не помню, мама рассказывала. Жрецы Древа записали в большую Книгу, когда я родился и все наследования и все такое... - Гость задорно улыбнулся, демонстрируя дырку на месте переднего зуба. - А живу я в доме в лесу. Твой замок точно больше.
   - В настоящем лесу? - принц принялся ковырять в носу, чтобы скрыть вспыхнувшую в нем зависть. - И что, прям так можешь пойти в лес погулять?
   - Ну да. А ты что - нет?
   - Нет. - Принц огорченно вынул палец из носа. - Только когда охота. Сначала меня долго одевают, потом я еду ровно по тропинке до опушки, и там дают подудеть в рог. Правда, рог очень большой и тяжелый. Настоящий.
   - О... - второй мальчик скорчил сочувствующе-восхищенную рожицу и, помолчав, сказал: - Меня Ричи зовут. А тебя, я знаю, - Реджинальд.
   - Ты должен говорить еще - "Ваше Высочество".
   - А тебе это нравится? Ну, когда говорят?
   - Не очень.
   - Ну тогда я не буду. Поиграем?
   И Ричард оглядел детскую. Комната принца была завалена игрушками - но ни одна из них не была интересной на самом деле. Разве что...
   Реджинальд тоскливо протянул:
   - В солдатиков?
   Когда отец подарил ему огромную коробку с двумя сотнями крошечных воинов из дерева, раскрашенных так скрупулезно, что даже выражения лиц можно было разобрать, восторгу Реджи не было предела. Но он играл с ними сам, каждый долгий зимний вечер, потом с приезжавшими дворянскими детьми, потом опять сам... и в настоящее время тихо их ненавидел.
   - Нет. Это у тебя что - мечи?
   - Ненастоящие. Деревянные...
   - Ну и что? Мы представим, что они взаправдашние. Давай играть, будто я великан...
   - Нет, я буду великаном! - Обеспокоенно заявил принц.
   - Хорошо. Тогда мне достается рыцарь...
   - Нет, я буду рыцарем!
   - Хорошо, - не стал спорить Ричи. - Ты должен будешь победить меня... но я хитрый великан, поэтому я сначала спрячусь, а ты меня найди. Ну... что стоишь? Бери меч, побежали!
  
   Шольц, трагически заламывая руки, почтительно ворвался в кабинет Его Величества, где королевская чета сидела в компании гостей с севера - барона, баронессы Дурстхен и ее дальнего родственника. Правда, как напомнил себе дворецкий, барон был таковым не по рождению, а по женитьбе, но... Впрочем, сейчас у него были заботы поважнее.
   - Прачки... - застонал Шольц. - Белье... принц... посуда...
   Король переглянулся с баронессой и вскинул руку:
   - Помедленнее, Шольц. Что случилось?
   - Их Высочество с... гостем. Играют, сир. Носятся по замку. Я пытался объяснить ему, что не подобает, но... они устроили на кухне погром, потом убежали на задний двор, крича что-то о снежных великанах, и посрывали белье.
   - И где они сейчас? - пряча улыбку, спросил Дориан.
   - Понятия не имею, сир, - признался дворецкий, разводя руками.
   - Что ж, пойдем искать. Тем более что погода такая хорошая. Дорогая... - Дориан подал руку королеве.
   Барон отставил кубок с вином и, поднявшись, подал руку жене. Она вскочила, путаясь в юбках.
   "Северяне такие... не-придворные", - мелькнула у Шольца мысль.
   - Спорим на что хочешь... хотите, Ваше Величество, мальчишки уже на крыше? - спросила баронесса.
   - Посмотрим, - сдержанно улыбнулся король.
  
  
   Ричи с аппетитом умял последнюю булочку из кухонных трофеев. Реджи благородно протянул ему свою, помня о долге хозяина. Когда и она исчезла, мальчишки переглянулись и подползли к краю крыши.
   - Вроде тихо... - прошептал Ричи. Услышать их никто не мог, но они вроде как скрывались от полчищ коварных чудовищ.
   - А сможешь залезть вон туда? - принц показал на выступ сбоку. Узкий, даже для ноги ребенка. Пристройка, на которую они взобрались, была три этажа в высоту, что особенно впечатляло, если смотреть сверху вниз, на каменные плиты двора.
   Ричи пожевал губу.
   - Смогу. Но не полезу.
   - Испугался?
   Ричи вздохнул.
   - Не испугался. Просто тогда появится мама и все веселье кончится.
   - Чего? - Не понял принц.
   - Ну... это трудно объяснить. Когда я лезу куда-то, где опасно, она тут же появляется. Я проверял. Сначала не понял, а потом специально лазил на башенку дома, и к медведю в берлогу полез. В прорубь прыгнул. Не может это просто так совпасть. Она специально.
   - Как такое может быть?
   - А ты никому не скажешь?
   - Клянусь Древом!
   Ричи только фыркнул.
   - Чтоб мне землю есть! - Сделал страшное лицо принц.
   - Ладно... моя мама - маг.
   Реджи внимательно посмотрел на приятеля. И вдруг тихо, серьезно сказал:
   - А я знаю. Меня папа предупредил, сказал что тоже - никому. - И тут же задохнулся от невероятной догадки: - Так, а ты тоже... маг?
   - Нет, - равнодушно ответил Ричи. - Мама говорит, это не передается по наследству, как баронства или... корона. Это так - либо случается, либо нет. Вот дядя Гринер, он был простым...
   - Тш-ш-ш, - Реджи слушал его с приоткрытым ртом, но, завидев выходящего во двор человека, замахал на друга рукой и пригнулся, прячась за водостоком. - Тише, это Ухоглаз!
   - Кто? - поперхнулся Ричи, но послушно последовал примеру принца.
   - "Глаза и уши короля", так его мама называла как-то. Я зову его "Ухоглаз". Он хитрый... Когда я раньше срока съел вишни с торта на свой день рождения, он меня сразу раскусил.
   - Выпороли? - Сочувственно скривился Ричи.
   - Не. Он никому не сказал. Только подошел ко мне и прошептал: "Нехорошо, Ваше Высочество, повара накажут". Ну, я тогда сам признался, папа даже похвалил за честность.
   - Так раз он с пониманием, чего ты его боишься?
   - Я не боюсь! - Повысил голос принц и тут же поспешно прихлопнул рот рукой и продолжил уже тихо, сквозь пальцы. - Вишни - это одно, а на крышу залезть совсем другое.
   Ухоглаз, как обозвал его принц, меж тем подошел почти к самой стене здания, как раз под тем местом, где прятались мальчишки. Ричи успел его рассмотреть, когда он шел через двор - вроде не страшный. Одет в черное, не старый. Теперь сквозь трещину между водостоком и краем крыши Ричи мог видеть только тулью его шляпы. Ухоглаз остановился и вдруг громко, но как бы обращаясь к самому себе, сказал:
   - Интересно, где же Их Высочество и баронет? Наверное, пошли в детскую. Уж точно не сидят на крыше, потому что именно там их ищут родители.
   Ричи дернулся, услышав такую новость, и кусочек черепицы свалился вниз, разбившись прямо перед Ухоглазом. Тот, однако, лишь отряхнул плечи от пыли и зашагал прочь.
   - Пошли-ка обратно... - Прошептал принц.
   - Угу.
  
  
   Но послушанию восторжествовать все же не удалось. Принц, объясняя свой поступок тем, что их все равно накажут - за вывалянное по земле белье и разбитую посуду, - потянул приятеля в сторону королевских оранжерей.
   - Я тебе такие штуки покажу... ты точно таких не видел. Дерево с колючками, толстое такое, зеленое. А колючки не как у розы, а длинные и тонкие!
   "Кактус", - чуть было не подсказал юный баронет, но прикусил язык. Что-то подсказывало ему, что признание в том, что он как раз в этом году путешествовал с мамой и папой в Араханд, может превратить зарождающуюся дружбу в ненависть. Он не смог объяснить бы, почему так поступил, но знал: свобода шатания по лесу - это предел дружеской зависти принца. Его отец мог бы победить короля в поединке, или обладать самым длинным мечом во всем королевстве, даже мама-маг не смогла бы сдвинуть чашу весов взаимной приязни, возникшей между ними... Свобода же для мальчишек - важнее всего на свете. Настоящего Приключения Реджи бы ему не простил.
   Возможно, мама согласится взять с собой принца в следующую поездку, решил Ричи. Тогда он и расскажет.
   Мальчишки пошатались по оранжерее, баронет выразил восхищение кактусом, миндальным деревом и огромными мясистыми цветами с гадким запахом. Когда экзотические растения были рассмотрены во всех подробностях, принц с другом собрались было вернуться в детскую, как и планировали вначале, но обнаружили, что заблудились. Еще бы - оранжерея была огромная. Внутри рос настоящий буйный сад, а дорожки петляли, как сумасшедшие.
   - Мы повернули вот тут... у красных цветков.
   - Нет, раньше. Помнишь, я еще тогда сказал "Фу, что это воняет"?
   - Да, но перед этим... тихо. Кто-то идет.
   Мальчишки нырнули в густые заросли каких-то кустов. Сначала они услышали голоса, а потом увидели шагающих по посыпанной гравием дорожке королеву и молодого родственника баронессы.
   "Гринер, кажется", - припомнил принц.
   - Послушный, в основном... - сказала королева. - Иногда даже слишком. Ест за троих, любит математику, а вот читать - не очень. Но, думаю, любовь к книгам еще впереди. В седле держится неплохо, пока тренируется на пони. Уже скачет через препятствия.
   Ричи покосился на приятеля, потом широко раскрыл глаза и легонько кивнул на проходящую мимо пару, мол: "Они про тебя? Чего это?". Принц, искренне недоумевая, пожал плечами.
   - Собираетесь отвезти показать деду?
   - В следующем году, да. Я возьму его с собой, жаль, Дориану придется остаться.
   Ричи сложил в голове все что знал и едва удержался от радостного вопля - принц поедет в Араханд! А уж он сам точно не упустит этой возможности, упросит мать отправиться с королевой. Как все удачно складывается! Он снова покосился на друга - тот выглядел ошалевшим.
   - Вам понадобится... сопровождающий на время путешествия? Я был бы рад снова побывать в Араханде, тем более что столицу так и не видел, когда мы были там с Тео и Риком.
   - Это было бы очень кстати, Гринер. И Дориану будет спокойнее, и ты сможешь... провести с ним какое-то время.
   Ричи запутался, кто с кем и зачем, какое время, но радость от новости отвлекла его от странности слов королевы.
   - Я знаю, я обещал, что не буду...
   - Мы с Дорианом оба знаем, что ты искренне заботишься о нем и никаких планов сверх того не строишь. Так что обещание ты не нарушаешь, не беспокойся. Где же эти сорванцы... Знаешь, мне даже приятно называть сына "сорванцом", а то он чересчур серьезный для своего возраста иногда...
   Ричи посмотрел на принца - тот с негодованием замотал головой. Вот ведь мама, так опозорить его перед другом... "Серьезный".
   Взрослые удалились, и Реджи стал занимать другой вопрос. Этот Гринер... Ричи сказал, что он маг, так может он хочет взять принца в ученики? И оттого расспрашивал мать? Было бы здорово... Но о своих надеждах он умолчал, не желая потом выглядеть дураком, если вдруг выяснится, что все не так.
   Мальчишки пошли по тропинке, откуда появились королева с Гринером, и вскоре увидели выход. Заулюлюкав, они припустили по склону холма к замку. Вспомнив, с чего начиналась их игра, принц завопил:
   - Сдавайся, злой великан!
   - Сначала поймай! - Закричал Ричи и побежал быстрее.
  
  
  
   ***
   - Рики сказал, что еще подумает.
   - Сколько можно думать, Рыжий? Месяц назад он хотел поступить на философию. Потом увлекся геометрией. Потом механикой. Теперь хочет в Ассамблею...
   - Это нормально. И вообще, может, ему как раз и надо заниматься всем сразу. Уверен, он во всех предметах будет успевать.
   - С этим я не спорю, но... Ох, знала бы я тогда, помогая создавать Университет, что у меня будет сын с таким количеством интересов, выделила бы специальный факультет "Обо всем". Ох... Ладно. Поговорю с ректором. Тебе поджаристое или с кровью?
   - Это в молодости я метал все, что ни попадя. Давай прожаренное.
   - Да ладно тебе... ты не старый, хватит прикидываться.
   - А кто сказал "старый"? Я мужчина в самом расцвете средних лет. У меня есть гениальный сын и вечно молодая жена... Тей. Ну что я сказал-то? Мы ведь уже не раз обсуждали твое долгожительство.
   - Просто... вспомнила кое-что.
   - И тут же забудь. Иди ко мне, присядь. Знаешь, что хорошо в пожилых мужчинах?
   - Ну-ка.
   - Они становятся пылкими в постели... но при этом имеют богатый опыт... да-да, что ты улыбаешься?
   - Радуюсь, Рыжий. Тому, как мне сказочно повезло.
   - Еще бы. Такой... опытный я. Страстный я. Хочешь, пощекочу бородой?
   - Немножко. А потом поешь.
   - Нет, потом в постель. Мне теперь сказанное доказать надо.
   - А как же мясо?
   - Мясо подождет.
  
  
   ***
   - Мама, познакомься, это Мэри!
   - Древо, ужас-то какой.
   - Ма-а-ам... Милая, не бойся, это у нее шутка такая. Она тебя проверяет, не испугаешься ли ты.
   - А ты зачем меня сразу же выдаешь, о неблагодарный сын вечно шляющегося где-то отца?
   - Что поделать, я теперь все время буду разрываться между женой и матерью, как полагается. Чуть-чуть тебя выдам, потом чуть-чуть ее. Э-э-э, Мэри, я пошутил. То есть я вообще хотел сказать совершенно другое. Мэри... Мэри? Ну вот. Убежала.
   - Мда. Сынуля...?
   - Да, мам.
   - Ты учитывай чувство юмора нашей семьи в следующий раз. Ты... эм-м-м... она тебе сильно нравилась?
   - Ну так... да, в общем. Хотя сейчас уже меньше. Не люблю плакс.
  
  
   - Мама, познакомься, это Рианна!
   - Какая красавица! Сколько у вашей семьи денег?
   - Не знаю. Немного...
   - Это хорошо. А сын мой вам зачем нужен? Ради титула?
   - Мам...
   - А что? Мать имеет право знать. Хочешь быть баронессой, деточка?
   - А что, это плохо?
   - Рик, ты слышал? Нет, не плохо, милочка. Хорошо даже. Перины мягкие... ну, не очень жесткие, то есть. Если положить одну на другую, да соломы накидать под них. Вообще-то мы богачей не жалуем. Знаешь почему?
   - По... почему?
   - Всякие неженки нам не нужны, да, муж?
   - Не нужны. Дурстхен - фамилия гордая, хоть и бедная. Все сами, своими силами. Северная земля белоручек не любит. Так что многому надо будет научиться. Коров доить, коз, кур... Кхм, щипать то есть, щипать кур. Опять же, в огороде. На поле сами работаем. Что вырастишь, то зимой есть и будешь. И о зиме, кстати. Холодно зимой. Морозы лютые... бывало, утром встанешь умыться - а в тазу лед. Засунул кусок льда подмышку, растопил...
   - Рик...
   - Кхм, мда, о чем я? Холода... протопить этот замок целиком нельзя, так мы обычно все вместе спать ложимся, да. И молодые греют тех, кто постарше. Вот, раз уж речь зашла об этом - я мерзну больше всех. Старость, знаешь ли...
   - Ох...
   - Перегнул палку, да?
   - Да, муженек. Ричи, что стоишь, беги догоняй девушку. А как догонишь...
   - Знаю, посажу в карету и отправлю домой. Уже пошел.
   - Рик?
   - Да, любовь моя?
   - Кажется, он нас использует.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он всех своих девушек к нам приводит специально, для проверки.
   - Так ясный пень.
   - Выходи уже из образа, полевой работник, мерзнущий суровыми зимами... нам еще в поместье, переодеться и на бал, помнишь? Ты выступаешь сегодня.
   - Конечно, помню.
   - Я надену то зеленое, что тебе нравится...
   - Если мы говорим о том, что мне нравится, тебе придется пойти на праздник обнаженной, звездочка моя. Но тогда все будут глазеть на тебя и я умру от ревности. Так что пусть будет зеленое.
  
  
   - Мама, познакомься, это Женевьева!
   - Девственница, надеюсь?
   - Вам бумаги показать, миледи?
   - О, а она за словом в карман не лезет. Острый язык это хорошо. А сколько тебе лет, дева?
   - Девятнадцать.
   - Самый сочный возраст.
   - Мам...
   - Вышиваешь?
   - Фехтую.
   - Да ну? Ричи, оттащи стол к стенке, мама будет мечом махать.
   - Пап? Па-а-п! Хочешь посмотреть как мама и моя невеста дерутся?
   - Не то слово! Дорогая, я буду болеть за тебя! Ричи, ставлю пять золотых на маму.
   - Десять на Вив, и ты продуешь, пап.
   - Посмотрим... Итак, дамы в стойке... противницы начинают медленно кружить друг вокруг друга, прощупывая слабые места... Кстати, я знаю, где у твоей мамы слабое место, но не скажу. Тео делает выпад - Женевьева ловко уходит в сторону, подрезая... нет, задета только штанина, не в счет! Противницы танцуют, грациозно размахивая мечами... Изумительное зрелище, я обязательно напишу поэму про это... Бой все ожесточеннее... Мама наступает! Тео, вперед!
   - Вив, не давай ей зайти сбоку!
   - Сынуля, заткнись!
   - Ай, Тей, любовь моя, он же тебя специально отвлекал... серьезный порез?
   - Ерунда. Женевьева, ты как?
   - В порядке, спасибо.
   - Объявляю ничью!
   - Ричи?
   - Да, мама...
   - Можешь жениться.
   - Да я... как бы сказать-то... мы в общем, уже.
   - О. Я тобой горжусь.
  
  
   ***
   Черный дракон сделал широкий круг, прежде чем приземлиться на берегу. Коснулся краем крыла воды, подняв множество мелких брызг. Затем, гулко ударив лапами в песок, сложил крылья и наклонил голову.
   Рик, охая, слез с седла и потянулся, проклиная затекшие мышцы. Воздух вокруг дракона задрожал и Тео, подойдя к барду, принялась мять ему спину.
   - Вот обычно жены у мужей на шее сидят, а ты... - хихикнула она.
   - А что я... Погоди, скину одежду, жарко. Приятно-то как, тепло до костей пробирает. Почему мы зимой не переезжаем жить в Араханд?
   - Не знаю.
   Рик, скинув подштанники, с воплями устремился навстречу волнам, набегавшим на берег с ревом.
   - Подожди меня! - крикнула Тео, смеясь, и бросилась за мужем.
   Наплескавшись, они разлеглись на горячем песке, блаженно улыбаясь. Ветер трепал черные кудри магички, почти мгновенно их высушив. Тео повернулась на бок, нежно погладила Рика по голове. Когда-то рыжие, сейчас его волосы были золотистыми из-за седины. Бард поймал пальцы Тео и поцеловал.
   - Как раз на этом берегу... - прошептала магичка.
   - Да, любовь моя... Мы возвращались в Вердленд, на бой с Тварями, остановились на ночлег Чудесный был денек. Как и сегодня. Слушай, я хочу, чтобы меня тут похоронили. Сделаешь?
   - Конечно. Памятник? Тридцать футов высотой, с лютней в руке?
   - Мореходы, проходящие мимо, станут заиками. Нет, не надо памятника.
   - Как скажешь, Рыжий.
   Они лежали, прикрыв глаза, чувствуя, как тело наполняется светом и жаром южного солнца.
   - Тей?
   - М-м-м...
   - Помнишь, я посеял очки? Вспомнил, где они.
   - Хорошо. Я, честно говоря, думала, что это маленький Ронни их сцапал, опыты с линзами делать.
   - Так он и сцапал. Я же говорю - вспомнил. Проходил утром по саду, а этот прохвост сидит над муравейником.
   - Уши надрал?
   - Зачем... естествоиспытатель растет.
   - Пускай на перилах инициалы выжигает, зачем насекомых мучить?
   - И то верно. Вернемся, надеру.
   Тео приоткрыла один глаз, осмотрела мужнину спину и вскочила.
   - Ох, Рыжий, давай-ка в тень, белокожий ты старикашка. Обгорел весь. Рыбки?
   - Пожалуй...
   Магичка помогла Рику подняться, отряхнула песок, протянула штаны.
   - Сушняка тут много, собери для костра. Я скоро вернусь. - И направилась к морю.
   Они поужинали жареной рыбкой, привезенными с собой хлебом, сыром и ветчиной. Тео разлила вино по кружкам. Выпили за детей, потом за внуков. Тео положила голову на плечо Рика, достала трубку и табак. Закурила.
   - Я надеюсь, ты мне эту прогулку устроила не в честь того, что я завтра помру?
   - И не надейся. По моим подсчетам, ты еще лет восемь меня за задницу щипать будешь.
   - Хе-хе... А подсчеты верные?
   - Если хочешь знать, Гринер тоже проверил. И Уэйн.
   - Как он, кстати?
   - Кто? Уэйн?
   - Гринер.
   - Весь в своих экспедициях. Когда в последний раз связывались, сказал, что корабли почти добрались до западного континента. Немного осталось, дней пять плыть - но моряки уже шепчутся, что впереди только бескрайний океан и пора поворачивать назад. Но он их вроде убедил, что плыть недалеко.
   - А что будет, когда они туда доберутся? Там живет кто-то?
   - Племена коневодов. Знаешь, Гринер думает, что раньше все континенты были одним целым, а потом разделились. Иначе как, говорит, объяснить то, что там тоже живут люди, и те же растения, что у нас... в основном. Тебе не холодно? Может, одеяло накинуть?
   - Женщина, я, может, и стар, но не дряхл. Хотя накинь. Солнце заходит, от моря прохладой потянуло. Как назовут континент, уже придумали?
   - Новый Свет. Или Пурбурляндия. Или Новый Вердленд. Зависит от капитана и того, сколько он перед этим выпьет. Да и не столь важно, Рыжий.
   - А Проколы там есть?
   - Как и везде. Ну что, спать? Завтра отправимся в Аджиру.
   Она постелила одеяла, улеглась под бочок к Рику, он обнял ее и нежно поцеловал, щекоча усами.
   - Спокойной ночи, любовь моя.
   - И тебе спокойной, Рыжий.
  
  
   ***
   - Величайший поэт своего времени, Рикардо Риомболь создал несколько направлений в стихосложении, поднял исполнение баллад на новую высоту...
   Тео дернула Ричарда за рукав. Он повернулся к ней - она показала глазами на двери, выходящие в парк при Ассамблее.
   - Пойдем. Терпеть не могу пафосные речи.
   Уцепившись за локоть сына, она поковыляла мимо толпившихся вокруг именитых бардов, студентов и просто любителей искусства, что собрались почтить память "Соловья Тэниела". Личину следовало блюсти, для окружающих она - старуха-баронесса, жена Великого Барда. Выйдя в парк, она, благо что вокруг никого не было, широким шагом двинулась к мраморной беседке, увитой плющом. Но, не дойдя до нее десяток шагов, застыла.
   - Чего ты, мам?
   - Видишь статую? Лежит в траве. Так до сих пор не подняли.
   - И что с ней?
   - Тут я влюбилась в твоего отца.
   Ричи неловко замолчал. Тео постояла, разглядывая почти полностью оплетенную ползунком статую юноши с арфой, и губы ее дрожали. Затем она медленно побрела к беседке, щурясь на солнце. Уселась на скамью, достала из складок юбки трубку. Ричард уселся у ног матери.
   - Мам?
   - Да, Ричи.
   - Я не понимал раньше, насколько это тяжело... Обещай мне, что не будешь переживать слишком сильно, когда... когда придет мое время.
   - Ты просишь невозможного, Ричи. - Тео выпустила густой клуб ароматного дыма. - Тебе придется как-то перетерпеть мои "переживания".
   - Да я не о том... То есть... Я говорю - "слишком" сильно, понимаешь?
   - Понимаю. Хорошо, обещаю.
   - Почитать что-нибудь... из папиного?
   - Да, пожалуйста.
   Ричард помолчал, а потом, чуть хриплым от волнения голосом, стал читать по памяти, нанизывая одну строчку на другую. Стихи о любви, и стихи о войне. О потерях и надежде, о выпивке и страстных дамах, о кинжалах в ночи и простых человеческих радостях, боли и страсти, о встречах и расставаниях. А мраморный юноша с арфой, одетый белыми звездчатыми цветами, лежал и тихонько улыбался.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   14
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"