Воплощенный Ум и его хранители.

- Новость слышал? - ухмыльнулся Вичерт, едва завидев друга. - Один вольный дух задумал в очередной раз воплотиться, причем на планете Земля!

- Им там маслом, что ли, намазано? - скривился Шихойд. - То долгие годы носа туда не казали, забросили совсем, а теперь у всех вдруг интерес к ней пробудился. Ладно бы еще у тех, кто там когда-то родился или, по крайней мере, сумел существенно наследить, но лезут ведь кто ни попадя! Что за дух, кстати?

- Тот, кто называет себя Нусом.

- О-о-о...

- Да-да, тот самый, носитель вселенского знания.

- И от которого обычно пророчеств хрен допросишься, дескать, недостойны и вообще еще недоросли. А теперь, стало быть, решил поделиться с кем-то частью своей мудрости. Что там такое намечается, что без его предостережений смертным никак не обойтись?

- Тайна сия велика есть, и Нус ей точно не поделится, пока не воплотится. Но многим, конечно, хотелось бы знать. И не только там, на Земле.

- Патриарху нашему тоже, что ли?

- Да, Руи очень заинтересовался. Так что кому-то придется стеречь этого Нуса, пока он не соизволит покинуть облюбованное тело, следить, чтобы ему не помешали пророчествовать, и заодно шугать всех потенциальных конкурентов, дабы и приблизиться не смогли. А таковых, как можешь догадаться, тоже ожидается выше головы. И желательно при этом не слишком будоражить аборигенов, чтобы те сдуру дров не наломали. Короче, гадим неприятелям, но по возможности тайно.

- Да там же тогда настоящая подпольная война разразится!

- А что делать, обстоятельства требуют. Нас с тобой, возможно, тоже мобилизуют, поскольку опыт общения с землянами уже имеется.

- Ой, да какой там опыт!..

- И тем не менее.

- Ну, хорошо, если позовут, то придется идти. Известно хотя бы, в какой именно местности этот дух решил воплотиться и, главное, в кого?

- Тут он секретов не делает. Выбрал небольшой городок в часе езды от Москвы, достаточно патриархальный, но ухоженный, и тело тоже уже себе подобрал.

- А кто нынешний хозяин этого тела?

- Какой-то идиот. Ведет растительный образ жизни, не говорит, хотя речевой аппарат вполне позволяет, даже родителей не узнает. Личности там, считай, и нет никакой. Кстати, и не ходит, хотя тоже мог бы. Нус счел его тело вполне пригодным для вселения.

- А что станется с душой этого несчастного?

- Отмучится, надо полагать. В кого бы она потом ни вселилась, все будет лучше, чем это бессмысленное существование.

- Хочешь сказать, Нус улучшит ему карму?

- Не исключаю. Сознательно вредить точно не станет, это не в его принципах. Он наверняка мог бы выбрать для вселения и более приспособленное к жизни тело, но предпочел именно этот вариант.

- Чтобы самому в нем мучиться?

- Ну, насколько это будет необходимо. Мы же не знаем его намерений. Может, изречет, что хотел, и покинет эту жалкую плоть.

- Вот завидую я этим духам! Захотели - воплотились в кого пожелали, захотели - сбросили с себя стесняющую их плоть! А мы тут привязаны к своим телам до самой смерти, а кто бессмертный - тот вообще до скончания мира!

- Ну, в каждом положении есть свои недостатки, - усмехнулся Вичерт. - Кто отвязан от плоти, тот и влиять не может ни на что, разве что словами, и то надо еще постараться, чтобы тебя услышали. А у кого-то для этих целей есть вестра, которая, конечно, требует материальной привязки. Пользуйся тем, что у тебя есть, и отринь несбыточные грезы, и тогда каждому воздастся по делам его. Короче, готовимся и ждем вызова.

- Да нам уж не привыкать... - вздохнул Шихойд, на самом деле не жалея ни капли. Засиделись они уже здесь, в Колонии! Ближайшее будущее же обещало быть как минимум не скучным.

Долгожданная радость - рождение первенца - для семейства Измировых обернулась горем. Роды прошли тяжело, младенец не смог сам задышать, его с трудом удалось реанимировать, но последствия остались. У маленького Феди, как по взаимному согласию нарекли младенца, сохранился только сосательный рефлекс, к родовой травме скоро прибавилась гидроцефалия, а затем и жестокие эпилептические припадки, которые с трудом сумели подавить лекарствами. Ребенок прибавлял в росте и весе, но больше никак не развивался, не проявлял ни малейшей инициативы в познании мира и не узнавал даже родную мать. Медики предположили поражение центральной нервной системы из-за нехватки кислорода во время родов и поставили диагноз - идиотия. Из их слов можно было понять, что ребенок так и останется овощем до самой своей смерти.

Федю предложили сдать на попечение государства и попытаться родить другого, здорового ребенка, но Измировы уперлись. Они знали уже, что такие дети в детдомах мрут как мухи, так что единственным шансом для их сына прожить сколько-нибудь долгую жизнь могла стать только любящая семья. Андрей и Людмила решили взвалить на себя этот крест. Попытки зачать еще одного ребенка неизменно заканчивались выкидышами, так что Измировы смирились, что здорового потомства им уже не видать.

Шли годы, Федя продолжал лежать в кровати, уставив безучастный взгляд в потолок, ел только жидкую пищу и по-прежнему ни на что не реагировал, лишь изредка издавал звуки, когда ему что-то было нужно. Хорошо хоть ничего не портил и не мешал родителям отлучаться. Обуза, конечно, но все же вполне посильная.

Тринадцатый день рождения Феди Измировы справлять не собирались. Несчастный ребенок все равно не станет реагировать ни на какие подарки. Но утром Андрей все же заглянул в его комнату, чтобы проверить, как там сын после сна, и при необходимости сменить ему памперсы. И тут его ждал сюрприз.

Федя, который раньше и не переворачивался самостоятельно, оказался сидящим в кровати, причем сидел он в какой-то странной позе, подобрав ноги под себя и выпрямив спину. На звук открывшейся двери он повернул голову и уставился на Андрея своими карими глазами. И взгляд его больше не был привычно пустым! Он стал даже не осмысленным, а каким-то пронзительным, всезнающим, словно его обладатель видел Андрея насквозь.

- Федя, это ты ли?... - только и смог вымолвить мужчина.

- Я приветствую тебя, Андрей, - донеслось в ответ. Голос был высоким, как у подростка, но при этом лишенным всяких эмоций. - Да, это тело - твой сын Федя, но его души здесь больше нет. Она свое отстрадала и ушла на перерождение, оставив тело мне, вольному духу, коего обитатели этой планеты некогда нарекли Нусом. На самом деле у меня много имен, но не станем плодить лишние сущности.

Андрей замотал головой, думая уже, что сходит с ума.

- Тебе не послышалось, - произнес ребенок, - и сознание твое в полном порядке, хотя и изрядно потрясено. Смирись и признай истину, что устами этого тела с тобой сейчас говорит дух.

- Ты вселился в моего Федьку?! - выкрикнул Андрей.

- Правильней сказать воплотился. Это бесы вселяются в одержимых.

- Но как?

- Этого тебе пока не понять. Не все тайны высших сил доступны простым смертным.

- Но почему именно в него?

- Потому что это тело мне вполне подходит, - терпеливо объяснил Нус, - а его прежний владелец даже не в состоянии был пользоваться его возможностями. Теперь он свободен и сможет в новом теле взаимодействовать с окружающим миром.

- Я лично не верю в переселение душ...

- А оно существует вне зависимости от того, веришь ты в него или нет.

- Ну, хорошо, допустим, ему там станет лучше, но тебе-то зачем понадобилось так срочно воплощаться, и не в младенца какого-нибудь, а уже в почти взрослого парня?

- Потому что у меня есть что поведать вашему миру, но для этого мне нужен нормальный речевой аппарат и не такой неразвитый мозг, как у новорожденных младенцев.

- А у нашего Феди он, что ли, нормальный? Под себя ходил, есть мог только жидкую пищу, а иначе его выворачивало, вечно лежал, не двигаясь, так что от пролежней еле спасались. А эпилептические припадки? Да черте что у него с головой творилось...

- Да, там всяких паразитических связей оказалось сверх меры, пришлось кое-что вывести из обращения. Но все потребные мне мозговые структуры удалось привести в порядок, так что это тело я теперь полностью контролирую. Ему не надо больше никаких кашиц, у него и зубы, и желудок в полном порядке, как и выделительная система, кстати сказать. Ноги пока действительно слабоваты, но если откормить организм, то и они со временем пойдут. Вам с супругой меня обихаживать не придется.

Возразить было нечего. Андрей уже почти смирился, что в теле сына теперь завелся какой-то странный дух, который наверняка добровольно оттуда убраться не пожелает, да и душу Феди все равно уже не вернешь. Вот только как ему это объяснить жене? А соседям? С чего это вдруг их неходячий и не говорящий сын-идиот вдруг и пошел, и заговорил?

- Скрывать тебя от людей, я так понимаю, не получится, - пробормотал он.

- Ну, разумеется. Чтобы что-то поведать миру, надо сперва перед ним предстать.

Андрей отправился будить супругу, которая спросонья никак не могла понять, что там случилось с их Федей, что за дух в нем завелся? Но, конечно, поспешила одеться, помчалась в детскую комнату и, разумеется, была потрясена до глубины души. В порыве чувств она прижала сидящего сына к груди, он ей не препятствовал, но и никаких ответных движений не сделал. Ощутив, наконец, его холодность, она отстранилась.

- Сыночек, ты меня даже не поцелуешь? Я же тебя родила...

- Ты родила это тело и имеешь право тискать его, сколько тебе захочется. Но не жди от меня проявления ответных эмоций. Духам чужды любые телесные страсти.

- Но Феденька меня хотя бы узнавал...

- Не обманывайся, он и себя-то не воспринимал в качестве отдельного объекта. И уж тем паче ему было недоступно осознать, кто и как удовлетворяет его первичные телесные потребности. Ты для него не личностью была, а внешней средой. Со мной ты, по крайней мере, поговорить можешь.

Диалог кое-как наладить удалось, но супруги Измировы до конца так и не сумели свыкнуться с мыслью, что в этом до боли знакомом им теле теперь обитает какой-то неведомый дух.

- Можно, мы все-таки будем звать тебя Федей? - попросила Людмила.

- Да зовите, как вам удобней, меня как только ни называли во время предыдущих воплощений, я уже ко всему привык.

Когда к супругам наконец-то вернулась способность рассуждать рационально, они осознали, что в бытовом плане им теперь станет куда легче, зато в социальном - много сложнее. Вот как объяснить людям внезапные перемены, случившиеся с их сыном. Прочитав их мысли, Нус заявил, что с такими объяснениями он куда лучше справится сам, главное, чтобы они привели к нему вменяемых людей, которым в принципе можно что-то объяснить. Андрей сказал, что тогда организует Нусу смотрины. На том и порешили.

На устраиваемые для Нуса смотрины Андрей позвал соседей, друзей семьи, хорошо знающих, что раньше представлял из себя их сын, некоторых коллег по работе и даже того психиатра, что некогда поставил Феде неутешительный диагноз. Чтобы произвести на гостей лучшее впечатление, Людмила купила мальчику первый в жизни приличный костюм. Нусу на свой внешний вид было глубоко наплевать, но если родителям так больше нравится, то почему бы им и не потрафить, так что перед визитерами он предстал именно в этом костюме, но все еще сидя, поскольку слабые ноги пока отказывались держать тело. Но это не беда, он их скоро разработает.

Гости и так оказались сильно впечатлены, едва узрев мальчика, который сидел сейчас, как индийские йоги. Но еще больше поражало, что его взор из бессмысленного стал каким-то пронзительным, словно заглядывающим прямо в душу. Увидев, что они прониклись, Нус приветствовал их несколькими высокопарными фразами, объяснив заодно, кто он такой есть. Речь его произвела должное впечатление, но в его происхождение из высших сфер поверили далеко не все. Психиатр Антон Клевцов даже позволил себе скептически хмыкнуть, после чего удостоился личного обращения.

- А кто тогда, по-твоему, с тобой сейчас говорит? Тот несчастный идиот, не знающий ни единого слова, которого ты, кстати, лично обследовал?

- Ну, бывают же случаи внезапных скачков в развитии... - попытался отговориться Клевцов.

- То есть слушал звучащую рядом речь, запоминал, потихоньку усваивал, а потом разом выдал? Ну, допустим. Вот только рядом с ним говорили исключительно по-русски, других языков он не слышал и узнать ниоткуда не мог. Я же владею всеми существующими на Земле языками. Желаешь проверить? Ты же лично английский и латынь изучал? Ну так слушай! - тут Нус разразился длинными репликами, сперва на английском, потом на латыни. Психиатр их понял и заметно смутился, что не укрылось от глаз собравшихся.

- А на других языках можешь так? - с интересом спросил один из гостей.

- Разумеется. Твой родной язык, я так понимаю, таджикский? Ну, слушай, - тут последовала новая реплика, от которой гость даже глаза закатил.

Собравшиеся зашушукались, выясняя, кто еще какие языки знает. В толпе нашлись знатоки немецкого, французского, испанского, итальянского, китайского, грузинского, азербайджанского, арабского и иврита. Нус оказался способен общаться на каждом из них. Все это уже малость походило на цирковой аттракцион, и люди теперь выясняли между собой, кто из их знакомых какие еще языки может знать и как их сюда заманить. Нусу, однако, это надоело.

- Как вы все уже могли убедиться, - произнес он, - тот несчастный, что занимал прежде это тело, ни при каких обстоятельствах не мог знать то, что вы только что от меня услышали. Следовательно, вы просто обязаны признать, что сейчас его устами с вами говорит носитель высшего знания.

Народ умолк и как-то замялся. Возразить было нечего, но и признавать, что они сейчас беседуют с какой-то потусторонней сущностью, способной вселяться в чужие тела, люди пока не были готовы. Все же страшновато как-то, и если кто-то здесь и верил в существование высших сил, то все равно не готов был видеть их вот в таком обличье.

- Понимаю, когнитивный диссонанс во всей его красе, - позволил себе улыбнуться странный ребенок. - Ну что же, я готов показать, что мои знания о сущем отнюдь не ограничиваются языками. Я могу рассказать о каждом из вас то, что никто, кроме него самого, из смертных знать не может. Например, его мысли. Кто из скептиков тут самый смелый?

После недолгих раздумий руку поднял школьный учитель.

- Да, Лермонтовский "Пророк" сейчас очень к месту, - кивнул Нус. - "Безумец, он хотел уверить нас, что Бог гласит его устами!" Так, что ли?

Учитель закивал.

- Да, ты правильно понял, я хочу уверить вас именно в этом. Кто-нибудь еще желает, чтобы я озвучил его мысли?

Желающих, однако, не нашлось. Более того, гостям вдруг срочно захотелось перекурить, и они дружно вымелись из комнаты, чтобы обменяться впечатлениями подальше от всепроникающего взора Нуса.

- Уверяю вас, он точно мысли читает! - размахивал руками потрясенный учитель, обращаясь к местному предпринимателю из числа знакомых Андрея Измирова. - Мне это стихотворение только за минуту до того в голову пришло.

- А я боюсь уже, что он начнет чьи-то интимные секреты выдавать, - признался его собеседник. - И один черт разберет, что он там еще о нас знает, да и не только о нас. Крайне опасный молодой человек...

- Ну что, теперь дружно ударимся в мистику? - вопросил стоящий рядом Клевцов.

- А у вас, Антон Владимирович, есть другое объяснение? Ну так поделитесь с обществом!

- Увы, пока нет. Но даже если в Федора Измирова действительно кто-то вселился, я не могу представить, каким образом настолько совершенное сознание может функционировать в поврежденном мозге?

- А насколько сильно он был поврежден?

- Гидроцефалия, то бишь в просторечии водянка, плюс постоянные эпилептические припадки, никаких следов высшей нервной деятельности.

- Ну так может этот Нус при вселении все изменил.

- Но как?!

- Вы меня спрашиваете? Это же вы у нас психиатр!

- Извините, но медицинская наука с подобными прецедентами пока не сталкивалась, а всякая мистика - это уже не по моей части. Я, конечно, могу попытаться оценить его психические особенности, но диагноз ставить не берусь. Рассуждает он даже не как нормально развитый тринадцатилетний ребенок, а, скорее, как умудренный жизнью взрослый, при этом пренебрегающий всяким этикетом. Тыкает, вон, всем подряд.

- Да, я тоже это заметил. Но, может, у них там так и принято?

- У кого это "у них"?

- Ну, у духов.

Клевцов скривился, не желая вступать в дискуссию. Феномен Нуса действительно требовал изучения, но если это и в самом деле какой-то пришлый дух, то тут попа в пору звать, а не психиатра! Вот только никаких служителей культа здесь не было, а собравшийся народ почему-то требовал ясности именно от него, Антона. Ну что ж, он тогда попробует сделать то, что может, а результаты пусть потом оценивают другие.

Перекурив, народ потянулся обратно в комнату Нуса, но инициативу продолжать разговор никто на себя брать не спешил, молчаливо уступая эту честь Клевцову. Тот для начала обратился к отцу феномена, заявив, что диагноз глубокой умственной отсталости с его сына, конечно, надо снимать, но это вот так, с кондачка, не делается, надо собирать врачебную комиссию, которая исследует психику пациента, и вот только тогда...

- Странное занятие исследовать то, чего нет, - прервал его Нус.

- Эээ... в смысле?...

- Вот что люди вашей профессии понимают под словом психика? Испытываемые пациентом эмоции, его инстинкты, рефлексы, подсознательные влечения? Ничто из этого надо мной не властно. Я пневматик.

- Ты так думаешь?

- Я не думаю. Я знаю. И не только об этом, а обо всем сущем вообще.

- Ты можешь ответить на любой заданный вопрос?

- Да, могу. Но это не значит, что вы всегда сможете понять мой ответ. Есть истины, до осознания которых вы еще не доросли. Неграмотному пастуху бесполезно объяснять основы квантовой физики. В его сознании даже понятий таких нет. Примите это как данность и не требуйте невозможного. Но то, что вы в состоянии понять, я от вас таить не стану. Решите для себя, что именно вы хотите узнать, и приходите ко мне с этими вопросами.

Гости поняли, что аудиенция окончена, и подались на выход, по пути допытываясь друг у друга, кто такие эти пневматики. Что-то связанное с воздухом, что ли? Термин оказался никому не известным и потому немного пугающим.

После их ухода Андрей поинтересовался у Нуса, удались ли, на его взгляд, смотрины.

- Милые люди, но не приученные к глубоким рассуждениям, - отозвался тот. - Подозреваю, что теперь будут ходить ко мне, как к какой-нибудь гадалке, со всякими мелкими житейскими вопросами. Я, конечно, отвечу, но это не то, ради чего я решился на воплощение. Мне нужны другие собеседники, которые в состоянии будут меня понять.

- Ну да, у нас тут мудрецов не водится, чего ж ты хочешь от районного города, - промолвил Андрей.

- Москва отсюда не так далеко. Вести туда должны дойти скоро.

- Думаешь, услышат и заинтересуются?

- Уверен. Ждите скоро с Людмилой очень серьезных гостей.

Андрей почувствовал холодок между лопаток. Начальство к нему никогда еще не заглядывало, и уж тем паче такое высокое, из Москвы. Но миссию свою они с супругой уже не выбирали, она сама их выбрала, а точнее, свалилась как снег на голову. Что ж, теперь им оставалось только смириться и постараться ей соответствовать.

Ноги Нуса, наконец, удалось привести в относительную норму, и он стал выбираться на прогулки по окрестным улицам, своими глазами озирая место, куда привела его необходимость исполнить его миссию. Это был древний город Дмитров, почти что ровесник Москвы, основанный некогда все тем же Юрием Долгоруким, но теперь всего лишь один из районных центров Московской области, причем далеко не самый большой. Окончательно не захирел он только благодаря проходящей через него Савеловской железной дороге и, возможно, каналу имени Москвы, вдоль которых и растянулись его промзоны и новые жилые кварталы. Когда здесь ходили поезда дальнего следования, останавливаясь на крупных станциях, в честь чего Дмитров даже обзавелся собственным вокзалом, маленьким, но с весьма изысканной архитектурой. Когда оба здешних зала ожидания перегородили турникетами, там почти не осталось мест для сиденья, и ждать поездов теперь приходилось на открытом воздухе, если не на платформах, то в уличной беседке, где, по крайней мере были лавки и крыша от дождя. Рядом с железнодорожным вокзалом располагался автовокзал, откуда во все близлежащие городки и села регулярно отправлялись автобусы, заодно выполнявшие роль и внутригородских маршрутов, так что это место являлось местным хабом. Был здесь маршрут и до Москвы с остановками в Яхроме, Икше и Лобне. Одно из крыльев автовокзала арендовалось магазинами и заведениями фаст-фуда, так что это был еще и небольшой торговый центр. Здесь, наконец, имелась вместительная автостоянка. Нус предвидел, что большинство визитеров, пожелавших его увидеть, начнут знакомство с городом именно отсюда, и стал регулярно сюда захаживать, благо, от его дома сюда вполне можно было добраться пешком.

Рядом с вокзалом было немало зданий недавней постройки с обилием торговых заведений, так что город здесь выглядел вполне современным, деловым и обращенным в будущее. Дом Измировых, впрочем, относился к частной застройке, расположенной рядом с центром города. Эти домишки, каждый с собственным садовым участком, по виду мало отличались от тех, что возводились в окружающих город дачных поселках. Ну, разве что местность тут была холмистая, что придавало здешним узким улицам дополнительный колорит.

Достаточно было спуститься с холма, чтобы попасть в исторический, административный и культурный центр города. От старинного Дмитровского Кремля сохранилось кольцо высоких земляных валов и пара соборов внутри оного. Вокруг располагалась пешеходная зона, включающая обширную площадь, окруженную торговыми центрами и особняком, где заседала местная власть. На этой площади проводились все городские торжества, захватывая и соседний парк с вычурным зданием музейно-выставочного центра под названием "Дмитровский кремль". На территории самого кремля места для музея, видимо, не нашлось. Поблизости находились еще Музей лягушки, собрание уличных скульптур и Дом-музей Кропоткина, короче, все местные значимые туристические объекты. Несмотря на обилие людей, здешняя обстановка как-то умиротворяла, и Нус полюбил тут гулять.

Наконец, от центральной площади начиналась главная улица Дмитрова с претенциозным названием Профессиональная, очень широкая, окруженная скверами с малыми архитектурными формами, торговыми, культурными и спортивными центрами. Там еще и старинный храм был. Чем-то это все напоминало московский Новый Арбат. Но все это великолепие встречалось только ближе к центру города. Дальше шли кварталы жилых многоэтажек, местный вуз, окруженный сосновой рощей, а за ними уже тянулась унылая промзона с собственной железнодорожной станцией Каналстрой. Туда Нус уже не забредал, ибо и от дома далеко, и смотреть по сути нечего.

Во время прогулок по центру ему порой попадались навстречу сверстники, с удивлением взирающие на его отнюдь не молодежный наряд. Кто-то из них даже пытался с ним заговаривать, но Нус не отвечал. Мысли и устремления этих юных людей были до прискорбия примитивными, они бы даже понять его не смогли, хотя некоторые из них наверняка обучались в расположенном неподалеку лицее. Увы, здесь даже среди взрослых ему трудно было найти достойного собеседника, но он рассчитывал, что таковые все же вскоре появятся.

Слухи о внезапном преображении Федора Измирова действительно успели широко разойтись по городу и добрались уже до Москвы. К нему потянулись первые страждущие истины. Истина, правда, им была нужна только в сугубо житейских вопросах, например, не обманул ли их какой-нибудь торговец, всучив контрафакт, не врет ли завлекательная реклама и не изменяют ли им в тайне супруг или супруга. Нус не выносил лжи ни в каком виде и потому ничего от просителей не скрывал. Сколько семейных скандалов из-за этого разразилось и сколько жуликов стали ответчиками по семейным искам, он не подсчитывал. Конечно, многие теперь винили его в разразившихся неприятностях, но их эмоции были ему безразличны, а явиться к нему для личного выяснения отношений пока никто не решался. Видать, припоминали за собой еще и иные грехи и резонно опасались, что он в таком случае и их предаст огласке.

Все эти мелкие дрязги Нуса не интересовали, но он вынужденно терпел их, поскольку понимал, что именно так работает реклама. Если пророк не ошибается в малом, ему в следующий раз поверят и в большом.

И вот, наконец, его чаяния начали оправдываться. На стоянке рядом с вокзалом Нус заметил дорогой автомобиль с московскими номерами, а рядом с ним представительного мужчину, который достаточно растерянно оглядывался и, похоже, не знал, куда ему податься, поскольку не был силен в здешней топографии. Чтобы не заставлять человека зря блуждать по незнакомому городу, Нус решил подойти и познакомиться сам.

- Тебя тяготит неопределенность, и ты приехал сюда, чтобы узнать, что станет со страной и всем миром?

- Ну да... - выдохнул мужчина, недоуменно пялясь на странного подростка.

- Тогда ты попал по адресу. Идем ко мне домой, ведь о таких вещах не пристало беседовать среди уличной толпы.

Гость оказался политиком, не первого ранга, но, как ни странно, честным и искренне желающим разобраться в истинных подоплеках всего происходящего вокруг. Ничего утешительного Нус ему поведать не мог, сказав, впрочем, что будущее не является железно предопределенным. Да, есть путь, по которому события будут развиваться с наибольшей степенью вероятности, но если приложить достаточные усилия, то все же можно свернуть ход истории с этого пути. Визитер отбыл, испытывая весьма двойственные чувства, но держать сомнения в себе не стал и, прекрасно осознавая, о чем можно теперь говорить вслух, а о чем все же не стоит, поделился частью добытых сведений со знакомыми, чем, понятное дело, только подогрел интерес к невесть откуда взявшемуся дмитровскому пророку.

Доверием к его словам прониклись далеко не сразу. Важные люди тянули резину, ждали, когда сбудется хотя бы одно из сделанных Нусом предсказаний, сами светиться в Дмитрове, разумеется, не спешили, но тайком посылали туда своих референтов и помощников со списком интересующих вопросов. Те приезжали, настроенные по большей части скептически, но на месте быстро убеждались, что Нус на самом деле и мысли их читает, и готов беседовать на любом из известных им языков, и реально владеет строго засекреченной информацией, которая ну никак не могла бы попасть в руки провинциальному пацану! Это реально пугало, но и повышало в их глазах ценность данного источника.

Один из таких визитеров прибыл с длинным списком вопросов из самых разных областей научных знаний, желая, видимо, проверить экспериментальным путем, настолько ли Нус всеведущ, как о том говорит. На все вопросы были даны обстоятельные ответы. Гость вынужден был признать уникальную эрудицию Нуса, после чего подивился, как человеческий мозг в принципе способен вмещать такое количество информации.

- Так он и не вмещает, - ответил Нус. - Но ты же знаешь, что такое облачное хранение данных. У твоего компьютера ограниченная память, но он способен скачать из сети любую информацию, которая тебе в данный момент понадобилась. Ровно так же и мне доступна информация обо всем сущем, которую содержит в себе Божественное сознание. Не весь ее объем одновременно, но любая ее часть.

Гость понял и явно проникся, поскольку постарался затем сделать Нусу рекламу в заинтересованных кругах. А тут и некоторые сделанные ранее пророчества стали сбываться, так что поток гостей из столицы заметно возрос. Измировым пришлось даже устанавливать для них очередность приема и разводить с рядовыми посетителями с их мелкими бытовыми вопросами.

Но далеко не все оказались довольны возросшей популярностью Нуса, следствием чего стал случившийся вскоре инцидент. Один из приезжих, не пожелавший представиться, втерся в толпу местных жителей, которых для экономии времени запускали в комнату Нуса целыми группами, стал настойчиво интересоваться его мнением о действиях российских властей.

- Ты же знаешь, что я не могу лгать, - ответил ему Нус. - Но ты не в поисках истины сюда явился, у тебя совсем другие намерения. Ты провокатор и доносчик. Изыди!

Приезжий заартачился, но Андрей выпроводил его из дома. Беседа с просителями пошла по наезженной колее, но визит этот имел далеко идущие последствия.

Следователь Степан Игнатов уперся взглядом в фотографию покойного, словно именно она могла подсказать ему, что же там на самом деле случилось с этим субъектом, обыкновенный инсульт или имитирующее оный изощренное убийство. Разгадать это казалось безнадежным делом, где пока не просматривались никакие мотивы, а самым странным, помимо самой смерти, было само появление этого молодого москвича на окраине Дмитрова.

Итак, некий Валентин Удодов, двадцати девяти лет от роду, русский, женатый, служащий на невысокой должности в одной из московских муниципальных контор, в свой законный выходной зачем-то поехал в Дмитров, где у него не было ни дачи, ни знакомых, ни контактов по службе, и нет чтобы прошвырнуться по историческому центру, как положено нормальному туристу, так его зачем-то понесло на северную окраину города в пивной бар, где он вволю пообщался с местным населением. Потом вся эта компания выбралась на улицу, забрела в глухой угол, где отсутствует видеонаблюдение и куда даже обычные прохожие редко заходят, и продолжила там выяснение отношений, во время которого гражданин Удодов внезапно свалился как подкошенный. Мужики, конечно, переполошились, вызвали скорую, но приехавшим медикам оставалось только констатировать смерть. Местный патологоанатом в качестве причины оной диагностировал внезапно развившийся в стволовой части головного мозга сокрушительный инсульт. Никаких повреждений на теле не обнаружено, смерть по естественным причинам, хоть и с слишком молодом возрасте. Можно закрывать дело и передать тело родственникам.

Родня Удодова, однако, с этим выводом категорически не согласилась. Они упирали на то, что у него никогда не было никаких проблем с сосудами, а вот всяких недоброжелателей, напротив, хватало из-за его общественной активности, суть которой они, однако, прояснить отказались, мол, старались не лезть в его личные дела. И в Дмитров он отправился, не потрудившись оповестить родных, куда именно и к кому он едет. Они подозревали, что их родственника кто-то отравил, и требовали тщательного расследования. Начальству Игнатова их аргументы показались убедительными, и оно дало соответствующее указание.

Степану, на которого взвалили это странное дело, пришлось изучать все по новой. Для начала он допросил всех случайных собутыльников покойного. Те божились, что никогда раньше этого Удодова в глаза не видели, знают про него только то, что он сам же им и наболтал, ничего против него, разумеется, не имели и ничего ему в кружку не подсыпали. В своей компании они, напротив, знали всех, и никого чужого, кроме самого Удодова, в баре в тот момент не было. Правда, уже на улице к их компании прибился какой-то незнакомый мужик, но он с Удодовым не заговаривал и даже, кажется, к нему не подходил.

Повторное изучение останков не выявило следов ни одного из известных ядов, хотя причину смерти эксперты все же сочли странной. Ладно бы прорвалась аневризма артерии, такая беда и с молодыми людьми порою случается, но лопнувший сосуд никаких дефектов не имел, а находился, как назло, рядом с той частью мозговой ткани, повреждение которой вызывает мгновенную, хотя при этом и безболезненную смерть. Эксперты не высказали ни единого предположения, какой именно яд мог бы привести к подобному эффекту. Но, может, они просто не знали все существующие яды? Вдруг это какая-то секретная разработка, а отравляющее вещество в организме быстро распадается, не оставляя следов? Но такую операцию, по мнению Игнатова, могли бы провернуть только какие-нибудь спецслужбы, а на кой им сдался рядовой московский чиновник, даже не имеющий допуска к настоящим секретам? Степан, конечно, ознакомил начальство с результатами этой экспертизы, но в ответ получил лишь указание продолжать расследование. Ну и как прикажете выбираться из этого тупика?

Размышления Игнатова прервал звонок. Оказывается, пришел свидетель, который желает дать показания по этому делу. Но Степан никого не вызывал! Мелькнула мысль, что это, может, тот самый неизвестный дмитровским работягам мужик, что втерся на улице в их компанию. Как он вообще узнал, что по этому инциденту ведется следствие? Но раз уж пришел, придется допросить.

Посетитель, едва войдя в кабинет, поспешил развеять возможные недоразумения, продемонстрировав Игнатову удостоверение сотрудника Службы внешней разведки на имя Петра Васильевича Панова.

- Так это все шпионские игры... - протянул Степан.

- Увы, нет. На самом деле все куда хуже.

- Даже так? И что вы можете сообщить по этому делу? Вам известно что-то о делах покойного? Или, может, его смерть случилась на ваших глазах?

- Меня там не было, но информации, которая способна вас заинтересовать, у меня хватает. Прежде всего самое главное: этого парня убил вестроносец.

- Кто?...

- Инопланетянин с очень сильными ментальными способностями, скажем так, хотя эти определения и близко не отражают суть вещей.

- Инопланетянин?... Так они существуют?!..

- Да, и наши спецслужбы давно уже с ними сотрудничают, точнее, не с ними самими, а с их земными отпрысками. Но это все, разумеется, держится в строжайшем секрете.

- А почему тогда меня...

- ...решили в них посвятить? - закончил за него фразу Панов. - Потому что сейчас сложилась крайне загадочная ситуация, которую именно вы можете помочь нам разгадать. Я готов ответить на ваши пока не высказанные вопросы. Да, именно наша служба сотрудничает с вестроносцами, поскольку таких субъектов лучше держать подальше от наших собственных властей, зато в плане добычи сведений и проведения диверсий за рубежом с ними никто сравниться не в состоянии. Чужие мысли они читают с легкостью, да и взять под контроль чужое сознание могут запросто, Нас ознакомили с посмертным диагнозом этого молодого человека. Разрыв сосуда в продолговатом мозгу, контролирующем процессы дыхания и сердцебиения. Для вестроносцев это фирменный способ убийства.

- Так это кто-то из ваших сотрудников сотворил?

- В том-то и дело, что нет. Раньше их тут были считанные единицы, и все хорошо нам знакомы. Но совсем недавно их количество вдруг резко увеличилось, и эти новички уже точно не уроженцы Земли! Благодаря сотрудничающему с нами вестроносцу, который имеет контакты в их среде, мы знаем и их имена, и даже какие кланы они представляют. Но мы не знаем главного - какого черта их вообще сейчас к нам принесло?! На контакт они не идут и до вот этого самого убийства никак себя не проявляли. Пытаться брать их под колпак крайне рискованно, учитывая их способности, да и они с легкостью распознают любую слежку. Но и открыто их вести мы не можем, такой наш интерес будет очень для них подозрителен, и никто не знает, как они на это отреагируют. Но вот вы занимаетесь этим убийством в рамках своих служебных полномочий, и потому ваш интерес не должен вызывать лишних подозрений.

- Хорошо, что именно я должен для вас узнать? - тоскливо выдохнул Степан.

- Надо выяснить, который именно из вестроносцев грохнул парня и что этот парень успел такого разузнать, что от него решили избавиться.

- Так вы полагаете, что он что-то вынюхивал в Дмитрове? Тогда где именно и у кого?

- Ну, не в пивнушке же этой у местных алкашей! А так нет, не знаем, но очень бы хотели выяснить, поскольку именно тут и может таиться объяснение внезапного наплыва вестроносцев.

- Родственники покойного заявляли, что он был общественным активистом и потому имел много недоброжелателей...

- Ну да, регулярно стучал на не согласных с политикой властей, геев, феминисток и Бог знает кого еще.

- Он работал на какую-то спецслужбу?

- Да нет, просто низовой энтузиаст, чьи писульки обычно отправляли прямиком в мусорную корзину, хотя кому-то он, может быть, все же сумел подгадить. Факт тот, что что-то его заинтересовало в этом городе, раз он сюда сорвался. Вам бы стоило проследить весь его путь здесь и выяснить, с кем он тут встречался еще до этой пивнушки.

- А дальше?

- А дальше его, похоже, уже вели, как и всю его компанию. Специально вывели на место, где отсутствует видеонаблюдение, где и расправились. Кстати, неплохо было бы, чтобы эти его собутыльники опознали бы, кто именно из пришлых вестроносцев это сделал.

- У вас есть их фотографии? - оживился Игнатов.

- Нет, только портреты, но их делал профессиональный художник с мыслеобразов, что передал ему прямо в мозг наш сотрудник, так что эти рисунки не должны заметно отличаться от оригиналов.

Панов раскрыл принесенную с собой папку, извлек из нее с десяток листов и разложил их перед Степаном.

- Тут все вестроносцы, чье появление на Земле в последние дни удалось обнаружить. Возможно, кого-то мы и упустили, но это маловероятно, все же излучаемая ими вестра легко фиксируется.

Игнатов внимательно рассмотрел портреты.

- Как они похожи на людей...

- Да, внешне не различишь, хотя внутренняя их сущность в корне отличается от нашей. Процесс их опознания постарайтесь сделать максимально конфиденциальным и портреты не размножайте, а то, если разойдутся по рукам, обязательно сыщется дурак, который развешает их на столбах для всеобщего обозрения. Как тогда среагируют эти вестроносцы, мне даже страшно представить.

- То есть, мне надо делать вид, что ищу не убийцу, а лишь еще одного вероятного свидетеля? - осведомился Степан.

- Да, так будет безопаснее. Если опознаете, сразу дайте знать мне, но ни в коем случае не ищите с ним встречи, это слишком опасно. Ну, и обо всех выявленных контактах покойного в Дмитрове тоже меня осведомляйте, тут уж будем действовать по обстоятельствам.

Договорившись о способах связи, Игнатов с Пановым попрощались. Степан осознавал, что только что фактически дал согласие на свое участие в опаснейшей спецоперации, даже не осведомив об этом собственное начальство, которое, возможно, и не имело даже допуска к подобным секретам. Но как у этих разведчиков легко выходит вербовать себе агентов! Ладно, он не в претензии, коли речь идет о безопасности родной страны.

- И зачем ты грохнул этого убогого? - осведомился Вичерт у друга при встрече.

- Убогий-то он убогий, но нагадить нашему подзащитному духу выл вполне в состоянии, - скривился Шихойд. - Это же, считай, профессиональный доносчик был, хоть и работал всегда из чистого энтузиазма.

- Как он вообще узнал в своей Москве о существовании Нуса?

- Слухами земля полнится. Кто-то болтанул в соцсетях, что вот, мол, появился в Дмитрове новый пророк, кто-то уже получил от него ответы на серьезные вопросы и чем-то успел поделиться, пока сию информацию не засекретили, а Удодов этот прослышал и сразу по привычке в стойку стал. Ну а что взять с мелкого провокатора?

- Так к услугам Нуса уже весьма солидные деятели обращаются. Они, что ли, не могли приструнить эту мелкую шавку?

- Обращаются, но исключительно в неофициальном порядке. Никто из них пока не готов признаться, из какого источника он получает ценную информацию. Боятся, что на них самих за это бочку покатят. Никто из них открыто впрягаться за Нуса не станет. Да, они могут посоветовать компетентным органам сделать вид, что те знать не знают ни о каком дмитровском пророке, и те, может быть, к тем советам прислушаются, но Удодов ведь не туда побежал бы. Он по привычке пошел бы к знакомым ментам из низовой структуры, которым до высокой политики дела нет, которых никто сверху оповещать бы и не стал, но которые всегда готовы срубить лишнюю палку для отчетности. Завели бы по дурости какое дело и поломали бы Нусу все его замыслы. Ну, вот и пришлось заранее профилактировать такое развитие событий.

- Так ты бы тогда хоть камуфлировался получше. А то придумал устроить инсульт молодому и совершенно здоровому человеку! Если бы ты побудил одного из его собутыльников раскроить ему череп в кабацкой драке, это и то меньше подозрений бы вызвало.

- Но тогда бы пришлось подставить под обвинение в убийстве совершенно невинного человека, - вздохнул Шихойд, - а это уже противоречит моим моральным принципам.

- В итоге ты сохранил, так сказать, чистоту риз, зато местные правоохранители уже заинтересовались обстоятельствами этой странной смерти и теперь усиленно выясняют, с кем именно встречался покойный в последний день своего земного существования. Есть тут один дотошный следователь, который, того и гляди, и на самого Нуса выйдет. Будешь и его устранять? Но тогда уже все вокруг поймут, что здесь дело нечисто. Мы с тобой замучимся новых расследователей отваживать!

- Ну, тогда стоит, по крайней мере, самого Нуса предупредить, что к нему уже подбираются. Как скажет, так и будем действовать.

- Да он и так наверняка уже все знает. Но совета лишить кого-нибудь жизни он нам не даст по определению, придется самим все решать.

- Ну, как знаешь...

А Степан Игнатов в это время и в самом деле, как говорится, шел по следу. Для начала он вызвал на опознание всех собутыльников покойного, не сообщив им, естественно, чьи именно портреты он им демонстрирует. Для них это был просто незнакомец, случайно втершийся в их компанию. Лицо его запомнили не все, но все же трое среди представленных портретов достаточно уверенно опознали Шихойда.

Вот только что это давало Степану? В розыск инопланетного гастролера не объявишь, это смертельно опасно для самих разыскивающих. Сообщать родственникам Удодова, кто настоящий убийца их родного человека, он тоже не собирался. Скорее всего, они просто не поверят, а если вдруг и поверят, то могут пуститься во все тяжкие и сами пополнят список жертв. Единственное, что он еще мог тут сделать, это предотвратить дальнейшие жертвы, но для этого следовало выяснить, во что такое влез покойный, что сделался объектом преследования со стороны вестроносца.

Итак, для начала следовало выяснить маршрут передвижения Удодова по Дмитрову. За билеты он, к счастью, расплачивался банковской картой, так что сразу удалось определить, что в город он прибыл на электричке. А вот куда подался потом? До городской окраины он, как оказалось, тоже не пешком добирался, сел на автобус, но почему-то не на автовокзале, а на остановке в начале Профессиональной улицы, и только спустя два часа после прибытия в город. Туристические достопримечательности, что ли, в центре осматривал? Профессиональная интуиция подсказывала Степану, что дело тут явно в другом. Активист кого-то тут искал и, вероятно, даже нашел на свою голову, вот только результат общения явно его не устроил и он явно отправился заливать тоску пивом. Но почему так далеко, на окраину? Поближе, что ли, пивнушки не смог найти? Или же из центра его уже вели? Вот так ненавязчиво заставили выбрать маршрут в отдаленную часть города, чтобы потом без лишнего шума там с ним расправиться? Психологии вестроносцев Игнатов себе не представлял и потому такой возможности не исключал.

Вот только как определить, куда заходил Удодов в центре города? Пришлось поднимать видеозаписи со всех местных камер, которые еще не успели затереть, и вглядываться в лица и затылки прохожих. Выяснилось, что Удодов добрался до центральной площади, некоторое время побродил там, выспрашивая о чем-то местных жителей, после чего достаточно уверенно направился в сторону музейно-выставочного центра, но туда не заходил, прошел дальше, в сторону частной застройки, где его следы терялись по причине отсутствия там хоть сколько-нибудь налаженного видеонаблюдения. Ну, стало быть, придется устраивать там подворный обход, демонстрируя местным жителям фотографию покойного и выясняя, не заходил ли этот человек к ним в гости. На кого при этом он может натолкнуться, Степан плохо себе представлял, но дело определенно выглядело рискованным, такое никому не поручишь. Он-то хотя бы запомнил рожи вестроносцев, которые могут там встретиться, и знает, что к ним лучше не приближаться, а вот возможным помощникам как это объяснишь?

Работа по обходу оказалась долгой, муторной и сперва не приносила ни малейшей пользы. Пока дозвонишься до хозяев этих домишек, пока объяснишь им, что от них хотят, и все это только для того, чтобы услышать в ответ, что нет, такой к ним не заглядывал и даже на улице не встречался. Чтобы не пугать обывателей, Игнатов не говорил им, что речь идет об убитом, мол, потерялся человек и разыскиваем теперь. Степан с ужасом думал, на сколько рабочих дней растянется обход всех здешних домов, при том, что положительный результат вовсе не был гарантирован. Кое-где хозяев просто не было на месте, и поди разбери, давно они тут отсутствуют или просто спешно уехали после контакта с тем же Удодовым.

Удача подстерегала Степана там, где он и не ждал. По улице навстречу ему брел тощий и бледноватый подросток лет тринадцати на вид, выглядящий как-то неестественно для своего возраста. Ни телефона в руках, ни наушников, ни компании друзей рядом, да и одежда какая-то слишком взрослая. При этом он не спешил куда-то по своим делам, а медленно прогуливался, созерцая окружающее, как какой-нибудь старик, пребывающий на заслуженном отдыхе. Ну, словно не от мира сего этот мальчик. Ни на что практически не надеясь, следователь все же показал ему фотографию Удодова и спросил, не встречал ли он, случаем, здесь этого человека?

- Да, - последовал безэмоциональный ответ, - он ко мне приходил.

- Именно к тебе? - усомнился Степан, не смея еще поверить в такую удачу.

- Да, ко мне.

- И что ему было от тебя нужно?

- Он пытался сделать вид, что пришел узнать истину, но самом деле хотел лишь скандала, и потому мой земной отец прогнал его.

Игнатов глянул в глаза странному пареньку и похолодел. Глаза эти вроде были ясные, вполне молодые с виду, но ими на Степана взирало что-то невероятно древнее и всезнающее.

- З-земной отец?.. - заикнувшись от волнения, переспросил он.

- Да, мой земной отец Андрей Измиров.

- А у тебя есть и какой-то другой?

- Есть, но знание о моем небесном отце не предназначено для простых смертных.

Игнатов нервно сглотнул, благоразумно решив не возражать. В конце концов, он пришел сюда не выяснять происхождение свидетелей.

- А ты знаешь, что прогнанный твоим отцом человек в тот же день был убит? - вопросил он.

- Знаю. Я также знаю, кто его убил и за что. Но убивший сделал это по своему собственному разумению, моих пожеланий не спрашивая.

Игнатов ощутил нарастающий страх. Взгляд этого паренька свидетельствовал, что да, он это точно знает. Но кто же тогда он сам?!..

- А ты не мог бы уговорить его не поступать так больше с людьми? - дрогнувшим голосом спросил Степан.

- Я ему не хозяин. Что бы я ни сказал, он всегда будет решать сам.

- Понятно... - выдохнул Степан, напряженно оглядываясь по сторонам. Никого из вестроносцев вроде рядом не было, но черт их знает, где они там могут таиться. В том, что они присматривают именно за этим парнем, он уже не сомневался. - Можно мне будет как-нибудь заглянуть к вам в гости?

- Я никогда не отказываю тем, кто действительно хочет узнать истину. Вот там мой дом, - показал пальцем подросток.

Это можно бы счесть за приглашение к визиту. Степан натянуто улыбнулся, часто закивал, мол, договорились, и поспешил убраться восвояси. Главное он уже узнал, а с дальнейшими контактами желательно не спешить и получше к ним подготовиться. Не гулять же ему по городу с этим парнем, привлекая внимание вестроносцев? Те, конечно, все равно все узнают, но есть шанс, что сочтут его не опасным для охраняемого ими лица и не станут рубить сплеча.

Из центра города Игнатов сразу поехал домой. Добытая им информация требовала тщательного осмысления и желательно подальше от глаз сослуживцев.

Итак, мотив убийства Удодова он фактически выяснил. "Он пытался сделать вид, что пришел узнать истину, но на самом деле хотел лишь скандала", - эту фразу, учитывая характер общественной деятельности покойного, можно было истолковать вполне однозначно. Инициативный доносчик, узнав от кого-то о пророчествах юного Измирова, решил в очередной раз выслужиться и развести юнца на какие-то опасные откровения, вот только его намерения моментально раскусили и выпроводили вон. Вот только за посетителями этого дома следил не только старший Измиров, но и кто-то из вестроносцев, предположительно, опознанный свидетелями Шихойд. Вестроносцы, если верить Панову, легко читают чужие мысли, так что и Удодов наверняка не избежал этой участи. И что там могли прочитать? Да всякое нехорошее. Мало ли что надумаешь, когда объект, на который ты нацелился, срывается с крючка, да тебя еще прилюдно выгоняют. Вестроносцу это явно не понравилось, и участь незадачливого доносчика была решена. Его сознание взяли под контроль, заставили уехать подальше от охраняемого объекта, напиться там в ближайшей пивнушке в компании местных мужиков, а затем всю эту компанию повели на пустырь, где Удодов на глазах у свидетелей и отдал концы от инсульта. Если бы не его молодость, здоровье и настойчивость родственников, инсценировка вполне могла бы и прокатить.

Ну ладно, картина произошедшего ясна, а вот дальше что со всем этим делать? Как объяснить собственному начальству, что, хотя убийца известен, его не только нельзя задержать, но к нему даже приближаться опасно. И следует ли вообще рассказывать ему о вестроносцах, раз все сведения о них строго засекречены? Его самого допустили к ним без соблюдения бюрократических формальностей, как это, наверное, принято в разведке при вербовке агентов, но Степан вовсе не был уверен, что и его руководство там сочли нужным допустить до этой тайны. С Пановым, что ли, посоветоваться?

Но еще труднее будет объясняться с родственниками Удодова. Вот как сказать им, что их родной человек действительно помер не своей смертью, но сделать тут ничего нельзя, поскольку такой приговор ему вынесли Высшие силы по каким-то своим, им одним ведомым соображениям? Не поверят ведь, а в государственные секреты их посвящать точно никто не станет, не того поля ягоды. Значит, придется им врать, но жаловаться они побегут все равно, то ли на бездействие следствия, то ли на его некомпетентность, то ли на то, что он, Игнатов, по каким-то своим соображениям покрывает убийц. Придется отписываться и отбрехиваться, задействовав недавно обретенные связи в СВР. Даже если все кончится удачно, нервы ему все равно помотают изрядно.

Но, по крайней мере, ему есть теперь что сообщить Панову. Вестроносцы заявились на Землю, чтобы оберегать спокойствие одного странного подростка, который на самом деле вовсе не подросток, а какая-то древняя сущность, вселившаяся в детское тело и начавшая пророчествовать. Как и когда это произошло? Почему вестроносцы появились здесь совсем недавно? Все это еще предстояло выяснить.

На следующий день Степан отправился в обход по тем же адресам, только спрашивал теперь не о залетном Удодове, а о семействе Измировых. Здесь его ждал богатый урожай слухов. Сопоставив показания, Игнатов понял, что тринадцать лет назад у Измировых родился тяжело больной ребенок, ментальный инвалид с самой высокой степенью умственной отсталости, что не ходить, ни говорить не умел. Родители отказались сдать его государству и как-то тянули все эти годы, и внезапно им воздалось за все их тяжкие труды. Федя вдруг заговорил, причем на разных языках, начал вещать на публику то, чего знать никак не мог, стал раздавать советы и даже предсказывать будущее. И конечно же к нему пошли за этими советами, сперва местные, а потом и из самой Москвы стали какие-то люди приезжать. Можно ли прийти к нему на разговор? Ну, конечно же можно, он даже специальное время для таких встреч отвел!

Итак в Дмитрове реально завелся собственный пророк, чья известность уже добралась до столицы, вероятно, и до тех кругов, где вращался Удодов. И пророк этот явно не липовый, ведь вряд ли вестроносцы заинтересовались бы каким-то малолетним шарлатаном. Но почему в СВР о нем не знают?

Все эти соображения он и выложил в телефонном разговоре с Пановым. Петр Васильевич изумился и затем промолвил, что о каком-то дмитровском мальчугане, который якобы начал пророчествовать, у них, конечно, слышали, вот только всерьез эти слухи не воспринимали, мало ли сейчас водится шарлатанов. А уж связывать с ним появление вестроносцев никому и в голову не приходило. По мнению Панова, открывшаяся правда могла успокоить опасные подозрения, возникшие у спецслужб, поскольку вестроносцы, получается, явились сюда вовсе не свергать действующую власть, а всего лишь ограждать от возможных неприятностей некого субъекта. Вопрос теперь в том, чего именно добивается этот самый субъект? Напрашиваться к нему на прием Панов покамест опасался, памятуя о непредсказуемой реакции вестроносцев. Заявлению Степана, что юный пророк уже самолично пригласил его заходить, разведчик обрадовался и посоветовал Игнатову ни в коем случае не пренебрегать этим приглашением. Мол, любые новости всегда лучше узнавать из первых рук, а там можно будет и вопросы нужные подбросить. Что начальству говорить? Ну, это Панов берет на себя и гарантирует, что никто теперь не станет мешать Степану в его деятельности на благо страны.

Мотивированный этим разговором Степан отправился выяснять, когда у Феди Измирова запланированы ближайшие приемные часы. Уж больно важную миссию на него возложили, чтобы тянуть с ее выполнением.

Узнать, когда юный Измиров принимает страждущее правды население, оказалось несложно, равно как и договориться о своем там участии, так что уже на следующий день Игнатов на правах приглашенного переступил порог аккуратного деревянного домика на одну семью, где и проживал Федя со своими родителями. Желающих увидеть его было много, но приглашенные чинно занимали очередь, никто не скандалил и вперед не лез. В этой очереди Степан узнал, что мальчика здесь именуют исключительно Нусом, потому что это, мол, воплотившийся Святой Дух, а никак не прежний идиот Федька. Ну, Нус так Нус, Игнатов чего-то подобного уже и ожидал.

Долго томиться в очереди ему не дали, провели в комнату, где проходил прием, сказали только встать в сторонке и ни во что не встревать. Зато теперь у него было возможность лично оценить все происходящее.

Нус сидел на высокой тумбе в позе лотоса, насколько это мог оценить Степан, с йогой знакомый чисто понаслышке. Просители подходили по одному и задавали свой вопрос. Нус отвечал размеренным голосом, в котором Степан не обнаружил ни малейшего следа эмоций, причем из пустого в порожнее не переливал, все было кратко и по делу. Вопросы порою касались весьма интимных вещей, так что Игнатов даже ощутил неловкость от посвящения в чужие семейные тайны. Острые углы Нус обходить не старался, всегда говорил начистоту. Не сказать, чтобы все просители уходили от него удовлетворенными, некоторые явно не могли еще отойти от пережитого только что душевного потрясения, но возражать Нусу никто не пытался. Похоже, все тут были свято уверены, что говорит он только чистую правду.

Во время небольшого перерыва Игнатов рискнул поинтересоваться у пророка, не слишком ли жестоко он поступает, лишая людей последних иллюзий.

- Я воплотился здесь не для того, чтобы кому-то слезы утирать, а чтобы нести истину тем, кто желает ее услышать, - последовал решительный ответ.

- Относится ли это и к преступлениям, которые наши следователи никак не могут раскрыть? - рискнул осведомиться Степан.

- Да, безусловно. Неси ваши дела, и ты получишь на них все нужные ответы.

Игнатов удовлетворенно кивнул, но ожидаемый профессиональный бонус не застил для него желания выяснить то главное, ради чего он сюда пришел.

- Я вижу, что ты никому не отказываешь в ответах, вот только вопросы, которые тебе задают, это же одна сплошная бытовуха. Не ради же этого ты воплощался?

- Ты умеешь смотреть в корень. Разумеется, не ради этого. Но сейчас у меня прием для местного населения, а гости из Москвы приезжают в другие дни. Тем куда больше политика интересна, и они предпочитают общаться в более конфиденциальной обстановке?

- Ты здесь ради них?

- Я жду, когда появится тот, кто захочет узнать всю правду без прикрас и сможет изменить то, что в его силах. Такого человека здесь еще не было. Видимо, пока не созрел.

- А вестроносцы тут тоже ради этого?

- Да, те, кто их сюда прислал, тоже жаждут узнать, что я скажу этому человеку. Ему лично, а не им, в этом для них вся проблема. Ты удовлетворен?

- Д-да... - выдохнул Степан, внутренне холодея. Да уж, действительно глянул в корень! Страшновато даже подумать, кем должен быть тот человек и что именно он должен узнать, а потом сделать, что это могло так сильно заинтересовать даже могущественные кланы вестроносцев! Это, конечно, останется тайной до последнего момента, но тому же Панову у него теперь точно есть, что сообщить.

- Долго вы тут еще ошиваться собираетесь, придурки блаженные?! - орал не на шутку разозленный Вичерт. - И так всякой долбанутой швали сюда лезет до черта, замучались уже гонять, а тут вы еще со своими нимбами! Хотите, чтобы еще и попы сюда набежали и прочие повернутые на чудесах?

- Не вам одним надо узнать пророчество, - огрызнулся его оппонент, чья голова в темноте действительно заметно светилась. - Наш Творец...

- Это ж надо! Никак небо на землю упало! - продолжал язвить Вичерт. - Адонаи наконец-то признал, что он не всеведущий, и решил приобщиться к истинам, изрекаемым другими! Вот только ТОГО САМОГО пророчества пока еще высказано не было и вообще неизвестно, будет ли, если тут вокруг начнет ошиваться всякая сомнительная публика. Те серьезные люди, которых ждет Нус, вряд ли захотят участвовать в балагане!

- Паломничество искренне верующих это не балаган.

- Да какая разница? Ваш шеф здесь уже столько дров успел наломать, что искренне верить в благодать, якобы исходящую от его посланцев, могут теперь только полные...

- Попрошу не обзывать при мне достойных людей! - взвился оппонент. - А не то...

- А не то что? Меч свой огненный достанешь? Так на меня не подействует.

В руках Вичерт держал накопитель вестры, так что при любых раскладах за ним был явный перевес в силе.

- Ох, настрогал вас Руи, что честным божьим сынам уже и ступить некуда, чтобы не наткнуться...

- Но-но! Я, между прочим, из природных вестроносцев!

- А на поверку такой же дуболом!

- Короче, сматывайся отсюда куда подальше, ангелочек хренов, пока я сам тебя не вымел! - рявкнул Вичерт, которого окончательно достала эта перебранка. - И чтобы и духом твоим здесь не пахло.

Оппонент, однако, никуда убираться не спешил, а вместо этого сам схватился за оружие. Вичерту пришлось действовать на опережение. Разряд вестры, вырвавшийся из накопителя, смел посланца Адонаи, словно гигантской метлой. Вот только побочный эффект оказался слишком уж демаскирующим. И сверкнуло чрезмерно ярко, и громыхнуло излишне громко. Ладно, пусть обыватели думают, что это ночная гроза.

Молния, осветившая ночное небо над Дмитровом, и последовавший громовой разряд действительно многих тогда разбудили. Кто-то и в самом деле подумал на грозу, вот только не было ни дождя, ни даже заметных туч, а на небосводе сияли россыпи звезд. Естественно, на следующее утро по городу поползли слухи, достигшие и ушей Игнатова, который как раз собирал для Нуса материалы по не раскрытым преступлениям. Он и коллег уговорил поделиться своими висяками, так что, если пророк выполнит свое обещание, их контору ждал невиданный рост раскрываемости с последующим дождем премий. Ну а почему бы и ни воспользоваться таким знакомством в благих целях!

Но первым делом Степан спросил все же о странном ночном явлении.

- Можешь не беспокоиться, это всего лишь разборки вестроносцев за близость вот к этому моему жалкому телу, - ответил Нус. - Людей они никак не касаются и ничем им не угрожают.

- Но люди-то не знают и нервничают...

- А если бы знали, кто это тут шалит, боялись бы еще больше. Вот только препятствовать вестроносцам делать то, что они надумали, это все равно что пытаться остановить ураган. Соответственно, к этому и относиться следует, как к каким-нибудь природным катаклизмам.

- Боюсь, я до столь философского отношения к происходящему вокруг еще не дорос, - вздохнул Степан. - Вот материалы по всем значимым преступлениям за последние годы, которые нам так и не удалось раскрыть. Сроки давности по ним еще не истекли. Что скажешь?

У Нуса нашлось, что сказать по каждому делу. Уходил Игнатов в полном удовлетворении, заранее предвкушая, какие неприятные сюрпризы поджидают скоро некоторых затаившихся негодяев. Коллеги его поворчали, правда, что им столько работы разом привалило, ведь даже если знаешь виновного, доказательства по каждому делу все равно же придется собирать. Степан им, конечно, выговорил, мол, совсем оборзели, хотят, чтобы пророк за них вообще всю работу выполнял!

Как бы то ни было, работа завертелась, прошли массовые аресты подозреваемых, и криминальный мир наверняка догадался, откуда дует ветер. Нус в свободное от приемов время продолжал беспечно гулять по улицам города. Никакой охраны рядом с ним видно не было, но Степан тешил себя мыслью, что на самом-то деле охраняют парня очень надежно, ни одного злоумышленника и на пушечный выстрел к нему не подпустят. Внезапная смерть нескольких криминальных элементов подтвердила его предположения. Да, у всех внезапные инсульты, фирменный знак воздействия вестроносцев.

Довольно скоро Игнатову пришла мысль, что пророк может помочь не только в расследовании висяков, но и в свежих делах. Чем путаться в противоречивых версиях, лучше заранее знать, в каком именно направлении следует копать. Тайна следствия, говорите? Для привлекаемых к расследованию экспертов никаких тайн быть не может, а Нус вполне мог сойти за эксперта, пусть он юридически и несовершеннолетний. В конце концов, денег за работу не требует, а формальный договор в случае чего и с отцом его можно заключить.

Нус и здесь в помощи не отказал, и текущая работа следственного аппарата заметно облегчилась. Степана смущало лишь то, что некоторые версии, в ходе расследований считавшиеся приоритетными, на поверку оказались ложными. Он знал, что раньше такое легко доходило до суда и там тоже препятствий не встречало. Не хотелось думать о возможных ошибках правосудия, но опасные мысли сами лезли в голову...

От терзающих душу сомнений Степана на время отвлек Панов, сообщивший, что Нуса наконец-то собрался посетить один очень серьезный государственный деятель:

- Короче, жди скоро наплыва ФСО, без такой охраны он и шагу никуда не ступит, а тут тем более есть реальная опасность.

- Да, но тогда и вестроносцы в свою очередь могут воспринять их появление как угрозу для охраняемого ими лица. Фэсэошники же наверняка захотят осмотреть все соседние здания, про дом самих Измировых я уж не говорю.

- Надо попросить Нуса, чтобы как-то на них повлиял.

- Так он с ними даже не контактирует. Они его не спрашивают, когда хотят что-то сделать, вон, даже ночные разборки здесь устроили, все окрестное население перепугали. А уж повлиять на них...

- Да, но ведь и они сильно заинтересованы в том, чтобы услышать, что скажет Нус человеку, способному принимать важные решения. А ведь это именно такой человек. Глупо будет с их стороны препятствовать данной встрече.

- Ну, остается надеяться, что они привержены той же логике. Когда именно нам ждать гостя?

- Планы его поездок заранее не афишируются, но как только все будет окончательно решено, я тебе сообщу. Поскольку больше никто из нас доступа к Нусу не имеет, тебе придется присутствовать на этой встрече и разруливать все возникающие недопонимания.

Фэсэошников, к счастью, заранее оповестили, что Игнатов является приставленным к пророку агентом властей, так что рабочие контакты с ними наладить удалось. Обошлось без вынюхивающих взрывчатку собак и поголовного шмона. Парни из ФСО заметно опасались, что в соседних домах могут залечь снайперы, но Степан заверил, что о злоумышленниках со стороны здесь и без них есть кому позаботиться. Знали ли они, кстати, вообще о существовании вестроносцев? Игнатов сильно в этом сомневался, хотя и предполагал, что как-то их все же должны были оповестить об охране пророка со стороны Высших сил.

И вот, наконец, черный лимузин важного визитера в сопровождении двух джипов охраны припарковался у ворот дома Измировых. Во двор он бы просто не въехал из-за своих размеров. Оттуда выбрался пожилой мужчина в сопровождении нескольких помощников и прошел в распахнутые перед ним двери. Нус поприветствовал гостя сдержанно, впрочем, он вообще был чужд любым проявлениям эмоций. Но в произнесенной им фразе мелькнуло не известное Игнатову имя, услышав которое, визитер заметно вздрогнул. Похоже, тут содержалась какая-то личная тайна, посторонним недоступная, и Нус намекнул, что ему-то она как раз известна, а стало быть, и в других вещах его осведомленность не следует подвергать сомнению.

Последующая беседа чем-то смахивала на светский разговор, но по тому, как на глазах мрачнели лица спутников главного визитера, Игнатов понял, что Нус вот прямо сейчас озвучивает какие-то государственные секреты. Не из самых важных, наверное, но тем не менее. Все явно для того, чтобы гости воспринимали его исключительно серьезно, не взирая на мальчишескую внешность. Развеять вероятное недоверие ему точно удалось, поскольку, когда Нус заявил, что сейчас скажет нечто, не предназначенное для лишних ушей, гость выгнал из комнаты и свою свиту, и охрану. Степану тоже пришлось выйти, все же не тот у него уровень допуска.

Беседа один на один продолжалась недолго, и после нее визитер вышел из комнаты с перекошенным лицом. Делиться со своим окружением, что же он там такое услышал, он не стал, а лишь приказал готовиться к отъезду. Степан поспешил вернуться к Нусу, надеясь узнать из первых рук, что же там такое случилось.

- Он услышал, но не смог поверить, - ответил Нус на даже не произнесенный вопрос. Он не готов ничего менять. Горе стране, имеющей таких правителей, и всей этой несчастной планете. К счастью, здесь и помимо него есть кому решать. Возможно, следующий высокий гость окажется умнее.

Ну, хоть так-то... Игнатов вышел во двор, где в ожидании отбытия обменивались мнениями сопровождающие главного визитера. Их речи Степану сразу не понравились. О поведанной их шефу тайне они не говорили, вероятно, ему все же хватило ума ею не делиться, но зато им очень не нравилось, что Нус вот так запросто выбалтывает на публике государственные секреты. Сейчас-то ладно, но вдруг он еще кому о них скажет? К нему же ходит полно всякого непроверенного люда, чего стоит какому-нибудь агенту затесаться в эту толпу? Вот если бы как-то фильтровать его контакты...

От одной мысли, что кто-то вздумает ограничивать контакты Нуса, свободно гуляющего по городу, Игнатов мгновенно взмок и поспешил встрять в их разговор, сказав, что тут убивают за один косой взгляд в сторону пророка. Кто именно убивает, он пояснять не стал, но его явно поняли, прониклись и поспешили убраться отсюда подальше. Отъезд, конечно, не походил на паническое бегство, но фэсэошники свернулись в кратчайшие сроки и весь кортеж покатил обратно в Москву.

После визита высокопоставленного чиновника из Москвы несколько дней в Дмитрове было спокойно, но затем Игнатова неожиданно пригласили на беседу к начальнику. Отчитаться ему было чем, да шеф и так уже знал обо всех его успехах и не преминул похвалить Степана в начале встречи за проявленную инициативу, тут же, впрочем, посетовав, что коллеги из других городов жутко ему завидуют и настоятельно просят поделиться столь ценным ресурсом повышения раскрываемости. Заметный интерес проявили уже и в Москве, да и в других регионах тоже стали приглядываться, так что скоро, возможно, им станут поручать расследование самых сложных дел по всей стране, и не откажешь ведь.

Игнатова передернуло от мысли, что скоро на него обрушится лавина материалов со всей России. Папки с делами автотранспортом, что ли, придется возить? Нус, конечно, не отказывает в помощи, но это пока знакомство с уголовными делами не отнимает у него слишком много времени, не мешая ни прогулкам, ни приемам местного населения. А что будет, если поток этих дел радикально возрастет? Он же на службу к ним в Следственный Комитет не нанимался и даже ничего за эту помощь не получает. Да тут просто чтобы фиксировать его ответы, целую канцелярию заводить придется! А уж как на это могут прореагировать постоянно ошивающиеся где-то рядом вестроносцы, Степану даже думать не хотелось.

Но это оказалось только началом неприятностей. Шеф посетовал, что на деятельность пророка стали жаловаться во все инстанции, так что даже прокуратура уже заинтересовалась, требует проверок. Следственные органы тут, конечно, пока не причем, но раз уж так получилось, что именно Степан приставлен следить за Нусом по поручению спецслужб, то от него и потребуют разъяснений.

- А кто жалуется-то? - заинтересовался Игнатов. - Кто-то из Москвы, из госорганов, или депутаты какие-нибудь?

- Да что ты, тогда бы другой разговор пошел, - замахал руками шеф. - Пока только неравнодушная общественность. Но и от этих простыми отписками не отделаешься, могут волну поднять, развоняются на всю страну. Ты уж объясни там...

- И как с этими активистами прикажете объясняться? - ядовито вопросил Степан. - Они, что ли, имеют доступ к государственной тайне? И как, не раскрывая ее, вдолбить им, что они смертельно рискнут, рассылая такие обращения?

Шеф, разумеется, не знал. Панов, правда, уже объяснил ему, кто такие вестроносцы и почему их категорически не следует провоцировать, но он не уверен был даже, что в эту тайну посвящен их городской прокурор. Вот в Москве о них точно знали, потому и не посылали никаких обращений. Но не жаловаться же туда на всякие сомнительные местные инициативы? Могут ведь не так понять...

Итак, объяснения с прокурором шеф решил свалить на Игнатова. Пришлось пообещать со всем разобраться. Направляясь в прокуратуру и чертыхаясь по дороге, Степан пытался понять, откуда на них свалилась эта напасть. Доносчики эти явно не из тех, кто приходил к Нусу на прием. Мысли тех вестроносцы наверняка сканировали и всех, в ком почувствовали бы малейшую угрозу для Нуса, давно бы успели оприходовать. Но если кто-то где-то даже случайно прослышал, это вряд ли породило бы столь скоординированную кампанию. Кто-то явно навел всю эту братию на схожие мысли.

Стоп, а вот та челядь, что сопровождала своего шефа при его встрече с Нусом. Услышанным они явно остались недовольны, но Степан сумел их тогда припугнуть. Сами они никуда бы, конечно, обращаться не стали хотя бы из чувства самосохранения. Но что если они решили нагадить Нусу чужими руками? Ведь всем этим энтузиастам доносительства достаточно лишь намекнуть, а дальше те все сделают сами. Настоящие провокаторы таким образом останутся в стороне, будучи уверены, что вестроносцы до них не доберутся, поскольку следов никаких не оставлено. Ой ли? Первыми жертвами, конечно, падут непосредственные доносчики, но что стоит вестроносцам просканировать их мысли, прежде чем отправить на тот свет? Степан, конечно, не представлял аналитические способности вестроносцев, но считать их всех поголовно дураками был не готов.

Разговор с городским прокурором вышел долгий и муторный. Тот никак не желал верить в оккупировавших город монстров, способных убивать людей одной силой мысли. Пришлось посоветовать ему сделать запрос по инстанциям, чтобы убедился, что эта тема строго засекречена. Тот так и сделал и, разумеется, получил соответствующий ответ. Осознав заодно, что и видный государственный деятель в их город вовсе не на прогулку приезжал, и что вокруг их новоявленного пророка на самом деле ведется очень серьезная игра, в которой людей могут использовать втемную, прокурор пообещал отменить все назначенные проверки и объяснить жалобщикам, что они по дурости залезли в важные государственные дела. Игнатов вышел из его кабинета успокоенный. Ему как-то и в голову не пришло, что доставать Нуса могут попытаться не только через прокуратуру.

Андрей и Людмила Измировы несказанно удивились, когда к ним в дом заявилась делегация из местного органа опеки. Интересовались условиями жизни несовершеннолетнего Федора Измирова, а также почему он не посещает общеобразовательную школу?

- Так у него с раннего детства диагноз - глубокая умственная отсталость, - пояснил Андрей.

- Но весь город уже знает, что этот диагноз не соответствует реальному положению вещей, - возмутилась дама из опеки. - Он у вас прекрасно разговаривает и даже на нескольких языках, советы всем еще раздает!

- Разговаривает и раздает советы вселившийся в его тело дух, - раздраженно пояснил Андрей. - Это его вы, что ли, чему-то учить собрались?

- Но у ребенка есть право на образование.

- У какого, к черту, ребенка?! Если у нашего Федьки, так у него просто мозгов недоставало, чтобы какое бы то ни было образование получать, он себя-то не осознавал! А этот дух уж точно никакой не ребенок, и ни у одного человека, которому довелось его слышать, не возникло на этот счет ни малейших сомнений. Что он в детское тело решил вселиться, это исключительно его выбор, но это вовсе не значит, что у него теперь детское сознание.

- Да, но по документам...

- По документам наш Федя глубокий олигофрен, обучению не подлежащий, а дух ни в каких документах просто не нуждается, он ходит, где хочет, и не людским властям что-то ему предписывать! Вам, небось, какой-то дурак настучал, что здесь родители-самодуры ребенка в школу не пускают, и вы, не разобравшись, тут же побежали реагировать? Духа чему-то учить решили? Да даже подумать смешно, что он может не знать чего-то, что знают ваши учителя! Лучше уходите от греха, а то те, кто пытается мешать Нусу, плохо кончают. Я не угрожаю, а просто предупреждаю.

Дамы, конечно, вымелись из негостеприимного дома, обещая его хозяевам штрафы и проблемы с полицией. В полицию они действительно обратились, но там были уже осведомлены, как опасно связываться с Нусом, и шуганули их, напугав спецслужбами, которые якобы контролируют все, связанное с пророком. Последний аргумент оказался убедительным. Ни один мелкий чиновник не рискнет ввязываться в дела спецслужб, кто бы его об этом ни просил, а тут всего лишь частные жалобщики. Лучше уж от греха послать их куда подальше! Таким образом, атака на семейство Нуса со стороны органов опеки оказалась отбита и, возможно, осталась бы без последствий, если бы не вестроносцы.

Визит этих дам к Измировым с самого начала показался Вичерту вздорным. Чего добиться-то хотели? Чтобы Нус школу посещал? Как столь нелепая мысль вообще могла прийти кому-то в голову после того, как пророк самым убедительным образом продемонстрировал свое интеллектуальное превосходство надо всеми общающимися с ним людьми, вестроносец просто не понимал, но и никакой угрозы в подобных измышлениях не видел. Тем паче, что отец семейства и сам все разъяснил незваным гостьям. Вот только те, получив достойный отлуп, не по домам отправились переживать полученное унижение, а двинули в контору, предназначенную разрешать конфликты насильственными методами. Там им в итоге тоже ничего не обломилось, но само намерение требовало внимательнее присмотреться к их мыслям, что Вичерт конечно же и проделал.

Считанное там ему категорически не понравилось. Эти дамочки реально намеревались изъять Нуса из семьи, потому что де родители отказываются обеспечивать ему право на образование! Все высказанные им аргументы они явно пропустили мимо ушей, поскольку те противоречили вдолбленным им инструкциям. Вичерт не понимал, как таким упертым дурам вообще можно вручать хоть какую-нибудь власть над людьми. Тот крупный чиновник, что приезжал беседовать с Нусом, тоже оказался не самого большого ума, но не до такой же степени! И как эта несчастная страна вообще выживает при столь удручающем уровне собственных властей? Впрочем, он здесь не для того, чтобы риторическими вопросами задаваться, а чтобы обеспечить пророку возможность высказать то, что он считает необходимым, стало быть, надо заняться устранением конкретных тому препятствий.

Вломившись домой к самой активной из дам, Вичерт просканировал ее память самым доскональным образом. Женщина, увидев его, от страха просто обделалась, но ему было не до деликатности, главное, что узнал, что хотел. Оказывается, эти чиновницы лично ничего против Нуса и его семьи не злоумышляли и даже вполне искренне были уверены, что несут благо несчастному ребенку. Выслушанных в полиции угроз им вполне хватило, чтобы отказаться от своих намерений. Ладно, пусть живут!

А вот тот источник, который проинформировал опеку о ситуации в семье Измировых, Вичерта насторожил. Этот мужик проживал в Москве, в Дмитров не приезжал, с Нусом, соответственно, не встречался и узнать о нем мог только через вторые руки. Кто-то где-то что-то наболтал, а этот деятель тут же ринулся реагировать, причем не лично приехал разбираться, и сразу стал жаловаться в инстанции. С истинными мотивами этого "доброжелателя" стоило разобраться досконально.

Донос, к счастью, был не анонимным, и узнать адрес проживания его автора, Вадима Пчелинцева, для Вичерта труда не составило. Пчелинцев, ясное дело, ни в какую не желал впускать к себе нежданного визитера, так что пришлось взять его сознание под контроль и заставить собственными руками отворить дверь. Легкий удар вестрой по мозгам, и это жалкое существо, не способное больше ни к какому сопротивлению, в полной прострации оседает на пол у ног вестроносца. Теперь можно основательно просканировать его память, не отвлекаясь на контроль поведения.

И вот тут неприятные открытия хлынули на Вичерта бурным потоком. Пчелинцева, в отличие от дам из опеки, благо ребенка, на ущемление прав которого он жаловался, не волновало со всем. Просто он узнал от кого-то, что Нус якобы разбалтывает на публике государственные секреты, а его родители эту опасную деятельность никак не пресекают, следовательно, воспитанием этого ребенка должно заняться само государства. Что это за секреты такие были, сам Пчелинцев понятия не имел, но доверял своим единомышленникам, которые ему об этом сообщили, и готов был взять на себя часть работы. Да, тут обнаружилась целая группа лиц, писавшая доносы в органы из чистого энтузиазма, и на Нуса они, оказывается, жаловались отнюдь не только в опеку, и далеко не на него одного, и, главное, были намерены продолжать этим заниматься. Кто стал первоисточником информации о Нусе, Вичерт так и не выяснил, ну да это он теперь узнает по другим адресам, а вот эта конкретная гнида должна потерять любую возможность и дальше вредить пророку. С омерзением глядя на Пчелинцева, как на какое-нибудь мерзкое ядовитое насекомое, Вичерт ударил вестрой, порвав тому сосуды головного мозга. Все, теперь не оживет.

Учитывая новые обстоятельства, пытаться имитировать естественность этой смерти смысла не было. Напротив, пусть единомышленники этого деятеля обо всем догадаются и впредь трясутся от страха! Уходя, Вичерт выжег на стене над мертвым телом символ клана Живого огня.

Самые худшие предположения Игнатова подтвердились, когда его в очередной раз вызвали к начальнику. Среди патриотической общественности начался настоящий падеж. Еще остававшиеся в живых истерили, требуя немедленно выявить и нейтрализовать убийц. Никто уже, разумеется, не верил, что такое количество людей могло почти одновременно скончаться от инсульта. Грешили на яды, на какие-то особые излучения, якобы способные резко повышать уровень кровяного давления, гадали, откуда взялись и какими мотивами руководствуются эти таинственные диверсанты, и тут уж фантазия комментаторов становилась просто необузданной. Со всеми этими материалами, сопровождаемые требованиями взять дела об этих убийствах под особый контроль, начальник и ознакомил Степана.

- А почему, Иван Никитич, все это к нам шлют, ведь все новые случаи смертей зафиксированы в Москве? - осведомился Игнатов.

- Ну, наверху явно догадываются о мотивах этих расправ, - промолвил тот.

- То есть знают, что все это проделали веррители, а все покойные пытались развернуть гонения на нашего пророка? А почему тогда заявителям никто об этом не сообщил? И где хоть какие-то заявления вышестоящих инстанций? Извините, но у меня создается такое впечатление, что наши власти забились в щель и стараются сидеть тихо, как мышь под веником!

- Ну так секретность же...

- А люди из-за этой секретности теперь и знать не знают, какая именно опасность им грозит! А среди них ведь хватает журналистов с обширными связями! Они же сейчас самостоятельно копать начнут и непременно докопаются. И как тогда будут выглядеть наши власти?

- А у них, Степан, сейчас хорошего выхода нет. Ничего не делать - значит демонстрировать откровенное равнодушие к бедам собственных сторонников. А признаться, что виной всему силы, с которыми они просто не в состоянии справиться, значит на весь мир демонстрировать собственное бессилие. Враги только порадуются, а свои уж точно не простят.

- То есть единственное, на что они способны в данной ситуации, это спустить дело на низовой уровень, чтобы крайними теперь оказались мы?

Начальник угрюмо кивнул.

- Но и мы из соображений все той же секретности не имеем права и словом обмолвиться о вестроносцах, - со вздохом промолвил Игнатов. - Ну и какую версию мы тогда можем выдвинуть для публики? О пророке в любом случае умолчать не удастся, раз все смерти связаны именно с ним.

- Да версий-то нам эта общественность набросала выше крыши, - произнес шеф, - и заметь, о пророке среди них пока нет ни слова. Это при том, что слухи о нем в Москве уже широко разошлись и они просто не могут не знать о его существовании.

- Тогда это просто парадокс какой-то...

- Видишь ли, Степан, эта так называемая патриотическая общественность вовсе не представляет из себя единый конгломерат, в ее среде тоже свои страсти бушуют. Нет, они, конечно, общаются между собой по глобальным вопросам, но если одна из их группировок получила какое-то конфиденциальное поручение, посвящать в это дело людей со стороны она не станет, какими бы они там единомышленниками ни были.

- То есть против нашего пророка настроили какую-то определенную группу, она в итоге и пострадала, а остальные просто не представляют себе истинные причины происходящего и грешат на что ни попадя?

- Похоже, дела обстоят именно так. Покойные, фигурально выражаясь, много кому успели оттоптать ноги, соответственно и мотивы для расправы над ними тоже есть у очень многих. Поди тут разбери, какая из них истинная. Все эти комментаторы и заявители к данной кампании привлечены не были, так что им остается только гадать.

- Ну, хорошо, эти лидеры общественного мнения, стало быть, зря паникуют, претензий к ним у вестроносцев пока нет, а вот как обстоят дела с членами той группы? Их всех, что ли, уже ликвидировали?

- Не всех, Степан, - еще больше посмурнел начальник. - Тут же, ко всем прочим бедам, еще и религиозные мотивы просматриваются. Существует церковная община, к которой и принадлежали все покойные. Это не то чтобы секта, они считают себя составной частью РПЦ, но ведут себя слишком уж фанатично. Сама мысль о том, что появился какой-то самозваный пророк, к которому уже начинают прислушиваться в верхах, могла вывести их из себя и побудить проявить эту самоубийственную инициативу.

- Стало быть, и остальные члены этой общины могут оказаться под ударом, - констатировал Игнатов, все больше раздражаясь на истинных инициаторов всей этой кампании. Ну да, они в этой фанатичной общине сами точно не состоят. А вот настропалить легковерных дураков, чтобы те как бы по собственной инициативе воплотили в жизнь все их грязные задумки, это ж для них самое милое дело. В итоге фанатики огребут от вестроносцев по полной программе, имя пророка в связи с этим делом рано или поздно всплывет все равно, люди решат, что с ним просто опасно общаться, а организаторы всего этого непотребства окажутся в стороне, поскольку на них просто никто не подумает. Те же вестроносцы могут ограничиться ликвидацией провинившейся общины и решат, что все дело в ней. Ну, махинаторы!

Конечно же встает вопрос, знает ли обо всем этом сам пророк? Игнатов не сомневался, что знает, но вот общается ли он как-то с защищающими его вестроносцами? Взаимоотношения высших сил до сих пор были для Степана темным лесом, и он не питал иллюзий, что кто-то станет его в это посвещать. Возникла мысль самому отыскать кого-нибудь из вестроносцев и рассказать ему о настоящих врагах пророка, но это значит обречь их на смерть, а к этому Игнатов вовсе не был готов. Защитить одних и не подставить других - та еще ловушка. Выяснив у шефа, где базируется вовлеченная в дело община, он засобирался в Москву.

Впрочем, тут его опередили. Вичерт, успевший выяснить, к какой именно общине принадлежат все недавние доносчики на Нуса, решил навестить пастыря этого гнусного сборища и заставить его впредь отговаривать свою паству от подобных мерзких деяний. Будучи не уверен, что сумеет повлиять на религиозного фанатика, не сведя его окончательно с ума, он пожалел даже, что самолично прогнал посланца Адонаи. Впрочем, быстро выяснилось, что прогнал не так уж далеко. Тот и приближаться теперь к Нусу не смел, и Землю покидать не собирался, поскольку приказ-то ему никто не отменял. Теперь оставалось встретиться с этим лопухом и предложить ему сделку: он получает доступ к телу Нуса, но взамен должен будет своими методами воздействовать на фанатичного мракобеса.

Оставалось подгадать время, когда этот настоятель не успеет еще покинуть свой храм, но в нем уже не будет никакой паствы. Распугать немногочисленных служек для Вичерта труда не составило. Перед входом в храм посланец Адонаи принял привычный для него облик ангела в сверкающих одеждах и с огненным мечом в руках. Вичерт никаких иллюзий выстраивать не стал, решив, что и в своем нынешнем облике вполне сойдет за демона. В храм они вступили одновременно.

Отец Пафнутий икнул, когда горящий в храме свет, включая многочисленные свечи, разом погас. За окнами еще не окончательно стемнело, и в этих сумерках очень хорошо видна была движущаяся в его сторону светящаяся фигура. Слева от нее был заметен сгусток непроглядной тьмы, на фоне которой адским огнем горела пара чьих-то глаз. Неистовый проповедник, про которого говорили, что он не боится ни Бога, ни черта, заметно оробел при виде этой картины. Он, конечно, и раньше искренне верил в существование потусторонних сил, но уму почему-то и в голову не приходило, что они могут явиться к нему еще при жизни.

- Как посмел ты, недостойный пастырь, возмущать своих прихожан против Божьего посланца?! - загремел в пустом храме голос ангела. - Ты не боишься, что язык твой отсохнет из-за такой клеветы?

Пафнутий завращал глазами, соображая, о каком именно Божьем посланце идет речь. Неужто о том лжепророке, про которого ему рассказали люди, служащие в аппарате Совета Безопасности? Те, помнится, говорили, что он не только смущает своими речами простой люд, но и выдает им по ходу дела государственные секреты, чем явно вредит безопасности страны. И приструнить его обычными способами нельзя, поскольку он еще несовершеннолетний и официально почему-то считается слабоумным, то есть, что бы он там ни брякнул, с него взятки гладки. Те люди еще сказали, что и в силовых органах полно коррупционеров и откровенных предателей, и потому они ничего самостоятельно предпринимать не станут, если не ощутят давления со стороны патриотической общественности. Вот только действовать эти люди должны по собственной воле, не ведая, кто был инициатором, чтобы даже на допросе у врагов не могли никого выдать. Тогда это показалось ему разумным, и он с энтузиазмом принялся настраивать свою паству на принятие правильных решений. И вот чем это сейчас для него обернулось!..

Священник принялся оправдываться, и Вичерт, слушая эти жалкие отговорки, удовлетворенно осознавал, насколько хорошей оказалась мысль привлечь к этому делу посланца Адонаи. Пусть послушает весь этот бред о богоизбранности русской нации! Ну и конечно же дело опять не обошлось без евреев! Если мальчик из чисто русской семьи вдруг начинает говорить то, что категорически не нравится местным православным патриотам, то в этом, по их мнению, непременно евреи виноваты! А ведь для посланцев Адонаи это очень чувствительный вопрос! Их властелин, конечно, никогда не был замечен в сентиментальности, но столь откровенное пренебрежение его заветами терпеть точно не станет.

- И где же ты, скорбный умом, вычитал, что Всевышний избрал именно твой народ? - вновь загремел голос ангела. - В священных книгах ничего такого не говорится! Ах, у вас есть свое предание... И что же за пророк вам его дал? И с чего вы взяли, что сам Господь говорит его устами? Почему даже я, приближенный к Господу, ничего об этом не знаю?

На священника было жалко смотреть. Можно было убить его прямо на месте, и он принял бы это как законную кару за свои грехи. Но Вичерту он сейчас нужнее был живой и раскаивающийся, и поэтому он поспешил перехватить инициативу.

- Я мог бы прямо сейчас низвергнуть тебя в ад за твои прегрешения, - заявил он Пафнутию, - но Господь милосерден и дает тебе последний шанс искупить грехи и спасти свою душу. Отврати свою паству от того, на что ты их прежде настраивал, и этим ты спасешь и их, и себя. И не смей больше никогда поносить Божьего посланца!

Пафнутий униженно закивал, будучи еще не в состоянии справиться с собственными мыслями. Вся его прежняя система ценностей лежала во прахе, а новую еще предстояло как-то создать. К счастью, грозные гости больше не стали ничего от него требовать и покинули храм, стало быть, его наказание и вправду отсрочено, только, видимо, уже в последний раз.

Вичерт уходил в полном удовлетворении. Этот религиозный фанатик пережил такое потрясение, что больше не посмеет и слова сказать против Нуса, и всем своим последователям это заповедает. А вот с теми деятелями, что ранее так его настропалили, они с Шихойдом разберутся уже самостоятельно. Все свои грехи им тоже предстоит отработать. Они же имеют какое-то влияние в здешней правящей элите, вот пусть и используют его во благо, если не желают себе скорых похорон! Ну и заодно стоит вдумчиво побеседовать с тем высоким церковным иерархом, что покрывал делишки этого Пафнутия.

Когда Игнатов, приехав в Москву, наконец-то отыскал нужный храм, встреченный там священник показался ему невменяемым. Он беспрерывно твердил, как он грешен, и что Господь остановил его на самом краю пропасти, послав для вразумления своего ангела. Степан понял только, что этот Пафнутий считает теперь Нуса Божьим посланцем и намерен донести эту мысль и до своей паствы. Кто именно из вестроносцев сумел внушить ему эту идею, Игнатов решил не выяснять. Вероятно, она и в самом деле станет лучшим выходом из сложившейся ситуации. Самому бы ему точно не удалось переделать этих козлищ в смирных овец.

Внезапное изменение воззрений отца Пафнутия до глубины души поразило его прихожан. Железобетонный прежде патриот вдруг начал публично каяться, что проповедовал прежде богоизбранность русского народа, противореча тем самым словам Христа, что для уверовавших в него "несть эллина и иудея". На вопросы, какая муха его вдруг укусила, священник отвечал, что ему явился сам ангел Господень, который уличил его в ереси и наставил на путь истинный. Утверждать такое было, конечно, слишком смело даже для Пафнутия, давно известного резкостью своих суждений, и убежденные патриоты скорее были готовы поверить в то, что священник просто спятил, но... Но его внезапно поддержала верхушка РПЦ.

Архиереи не рискнули, правда, прямо признать Федора Измирова новым пророком, но витиевато выразились, что Бог нередко говорил с людьми устами блаженных и юродивых и что негоже, мол, верным его чадам возводить напраслину на этих божьих людей. Большинство даже воцерковленных верующих наверняка даже не поняло, о чем именно тут идет речь, но слышавшие о существовании дмитровского пророка, конечно же, сумели сделать верные предположения. Никому ранее не ведомый паренек из маленького подмосковного городка явно оказался под божественной защитой. Кто именно донес до церковных иерархов волю Господа, так и осталось неведомым для широкой публики, поскольку они, в отличие от недалекого Пафнутия, предпочитали об этом не упоминать, но одновременно и не утверждали, что их всех, де, поразило коллективное прозрение. Мол, посвященные и так обо всем догадываются, а остальным и знать ни к чему, "во многом знании много печали". О многочисленных странных смертях людей, доносивших на дмитровского пророка и его ближних, церковники тоже напрямую не говорили, но намеками давали понять, что тех поразила Божья кара.

Самые упертые могли бы, конечно, пойти и против мнения Церкви, чувствуй они за собой поддержку властей, но те тоже почему-то предпочитали отмалчиваться, оставив своих верных слуг на произвол судьбы. Они так заинтересованы в этом мальчишке или чего-то реально боятся? Даже гадать об этом стало теперь откровенно страшно, и все заявления на Измировых были в кратчайшие сроки отозваны их подписантами.

Степан Игнатов был из тех редких людей, которые ясно представляли себе причины случившегося разворота. Он не знал, конечно, который из известных ему вестроносцев кого там в Москве посетил, но эти частности серьезного значения и не имели. Верхушка РПЦ явно напугана и теперь постарается отвадить от Нуса всех потенциальных стукачей. Власть, похоже, напугана тоже и не станет ей в этом препятствовать. У начальства Степана есть повод облегченно выдохнуть. Сам он, однако, почивать на лаврах не собирался и был готов воспользоваться сложившейся ситуацией.

Теперь предметом его внимания стали сданные в архив дела, считавшиеся полностью расследованными, по которым уже были вынесены судебные приговоры. Игнатова свербила мысль, что и там с доказательствами может быть не все чисто и, стало быть, осуждены могут быть и невиновные. Конечно, за такую инициативу его начальство по голове не погладит, но раз уж он взялся искать истину у Нуса, то в этом деле следует идти до конца.

Добыть нужные документы из архива для Степана труда не составило. Вся дмитровская власть и так уже знала, к кому именно он приставлен и чьи распоряжения выполняет. Раз ему что-то вдруг потребовалось, надо как можно быстрее, без привычной бюрократической волокиты, это требование удовлетворить.

Итак, нагрузившись раздобытыми делами, Игнатов в очередной раз пришел к Нусу на прием. Пророк в помощи, разумеется, не отказал, бегло просмотрел все дела и по каждому вынес свой вердикт. У Степана аж голова пошла кругом от количества вскрывшихся подлогов. Многие действительно оказались осуждены не за свои преступления, а кто-то и за свои, вот только доказательства их вины были подделаны. Последних Игнатов решил все же предоставить своей судьбе, поскольку справедливость для него была теперь важнее юридического крючкотворства, хотя с некоторыми его коллегами стоило конфиденциально побеседовать о методах их работы. Но вот как быть с невиновными? Он прекрасно понимал, как будет сопротивляться вся правоохранительная система, уличенная в ненадлежащем качестве расследования. И это ведь данные только по одному району, а сколько должно быть таких случаев по всей стране? Прежде он и не рискнул бы пойти на такие разоблачения, но теперь он мог опереться на авторитет Нуса. Если тот назовет истинных преступников и где их теперь искать, правоохранительным органам придется как-то реагировать. Пророку рот не заткнешь, а если кто-то сдуру и попытается, его ждет крайне неприятная встреча с одним из вестроносцев. Решено, сейчас или никогда!

Нус и тут в содействии не отказал, и Игнатов вернулся от него с кучей разоблачительных материалов, представив начальству их появление как инициативу самого пророка. Начальство, понятное дело, отправило Степана к прокурору, ибо кому еще опротестовывать судебные решения по вновь открывшимся обстоятельствам? Прокурора при виде такого количества дел малость перекосило, но отказаться исполнять пожелания самого Нуса он все же не решился. Сейчас уже даже те, кого не оповестили о деятельности вестроносцев, чувствовали, что как-то конфликтовать с пророком становится смертельно опасно. Что за силы такие его защищают? Неведомые и потому еще более страшные.

От полученных прокурорских протестов взвыли в свою очередь суды, что районный, что областной. Но хочешь - не хочешь, а процессы открывать придется, а там уж светит вероятность заполучить в свидетели самого пророка, слова которого хрен поставишь под сомнение, ведь конфликтовать с ним смертельно опасно. Недовольных, понятное дело, все равно отыщется тьма, но вот пусть они сами тогда с этим пророком и разбираются, коли смелости хватит. Судебная машина завертелась, в кои то веки вынося оправдательные вердикты, а следователи тем временем с ног сбивались выискивая по наводке Нуса истинных преступников, давно уже чувствовавших себя в безопасности. Ну да не все коту Масленица...

На всю эту суету в Дмитровском районе с удивлением взирали из соседних местностей, плохо понимая ее причины, но невинно осужденные и их родственники откуда-то узнавали, какую роль сыграл по всем этом новоявленный пророк, так что скоро в Дмитров должны были потянуться ходатаи со всей страны. Остановить запущенный процесс могли бы только с самого верха, но там было не до проблем рядовых правоохранителей, поскольку главной проблемой стал сам Нус.

Те самые чиновники, что недавно пытались напакостить пророку руками энтузиастов из патриотической общественности, вдруг принялись рьяно агитировать за контакты с Нусом. Хоть их шеф и не сумел найти с пророком общий язык, кому-то это все равно делать придется, ведь тот иначе не успокоится. Тему сочли столь важной, что даже собрали по этому поводу заседание Совета Безопасности, где, конечно же, разгорелись страсти.

Ехать в Дмитров после всего случившегося? Это же все равно что идти на поклон в Каноссу! А что, есть другой выход? Пророк никуда не сгинет, пока не добьется своего, а пытаться как-то давить на него смертельно опасно. Да уж, о вестроносцах в этой компании знали все...

Кое-кто, правда, не мог скрыть возмущения их самоуправством. Если, по данным разведки, ими не пророк руководит, то кто? Главы их кланов? А с ними нельзя как-нибудь сепаратно договориться?

Панов, приглашенный на это заседание в качестве эксперта по вестроносцам, схватился за голову. Вы кого, господа хорошие, в этот конфликт втянуть решили? Великого вестроносца Руи, главу клана Живого огня, который и послал сюда этих убийц? А вдруг он лично захочет во всем разобраться, явится сюда, прочтет ваши мысли и захочет учинить здесь Страшный Суд? Ведь с него станется... Главы других кланов, может, и послабее, но тоже частенько отличаются крутым нравом, один, вон, некогда Всемирный Потоп здесь устроил. Вы его жаждете здесь увидеть? Или того деятеля, которого сами вестроносцы за глаза именуют Лукавым? Его посланники здесь тоже успели засветиться. Всем им нужен Нус, а на ваши чувства плевать с высокой колокольни.

Сколько бы ни длилась дискуссия, но все здесь уже понимали, что кому-то ехать в Дмитров придется. Тому, кто, по словам пророка, сможет потом что-то реально изменить. А если это будет не в его компетенции? А если ему примутся активно мешать? А пророк, что ли, будет потом на это безучастно смотреть? И как поведут себя в этой ситуации вестроносцы? Не решат ли, так сказать, посодействовать прогрессу?

И все вдруг как-то поняли, что да, непременно решат. Можно сказать, расстелят перед избранником пророка ковровую дорожку, ведущую на вершину власти. И как ни боязно было лично явиться к божественному посланцу, прекрасно зная, что где-то поблизости обретаются монстры, способные убить взглядом, за это право сейчас развернулась ожесточенная конкуренция. Наконец, удалось прийти к консенсусу. Достаточно молодой деятель из правительства, тесно связанный с основными группами интересов и не слишком замазанный во всяких непотребствах, был делегирован отправиться на поклон. Сделать это решено было без особой помпы. Дескать, подобрали подходящего на наш взгляд человека, но если он вдруг не пройдет кастинг у пророка, так мы кого-нибудь другого найдем.

Игнатов, как и в прошлый раз, присутствовал при этом визите. Фэсэошники на сей раз даже особо не парились, кажется, целиком положившись на собственную охрану пророка, пусть она и не попадалась никому на глаза. Правительственный лимузин в сопровождении джипов охраны прибыл точно в назначенное время, и высокопоставленный гость сразу прошел в помещение, где его ждал Нус. Предварительная беседа со взаимным прощупыванием собеседников надолго не затянулась. Этот гость не имел ни малейших сомнений в компетентности Нуса, пророку не пришлось ничего ему доказывать, разве что выдать мелкие тайны его окружения в качестве бонуса к основному разговору.

Когда дело дошло до него, всем лишним приказали покинуть комнату. Если кто и собирался оставить там средства для прослушивания, то их ждал грандиозный облом: вся электроника вокруг разом вышла из строя. Степан слышал уже, что вестроносцы и на такое способны и что импульсом вестры при известном умении можно филигранно разрушить что угодно, никак не затронув при этом соседнюю материю, а здесь явно работали профессионалы.

Беседа высокопоставленного гостя с Нусом с глазу на глаз на сей раз затянулась надолго, что уже разительно отличалось от прошлого визита, но и вышел он с совсем другим выражением лица, нежели его предшественник. Он явно был удовлетворен услышанным, но вовсе не спешил им поделиться и на вопрос кого-то из своей свиты, сказал ли ему Нус все, что намеревался, коротко ответил: "Да".

Задерживаться после этого гости не стали, и правительственный лимузин в сопровождении охраны быстро укатил в Москву.

Двор Измировых опустел, и с души Степана тоже словно свалился тяжкий груз. Да, что-то в стране теперь начнет меняться и перемены эти могут оказаться кардинальными, но осуществлять их теперь будут другие люди. Он свою главную в жизни роль, похоже, уже отыграл. Да, работать без помощи Нуса станет не в пример сложнее, но зато и не будет больше этих роковых смертей, "божьих кар". Вестроносцы, должно быть, узнали, что хотели, и им тут тоже больше делать нечего.

Игнатов медленно побрел домой по неожиданно пустой улице и вдруг в нескольких шагах от себя увидел фигуру в черном плаще. Лица этот субъект не скрывал, и Степана как током тряхануло: это был один из тех вестроносцев, чьи портреты показывал ему Панов. Ему даже имя вспомнилось - Вичерт. Да, точно он. Один из тех, кто охранял Нуса, отправляя на тот свет его недоброжелателей.

Физиономию вестроносца украшала такая довольная улыбка, что сразу становилось ясно - он здесь не по чью-то душу, а просто расслабляется после хорошо выполненной работы, потому, наверное, и наплевал на всякую конспирацию. Степан не стал делать вид, что не знает, кто это такой, и подошел с вопросом, который в иной ситуации мог бы оказаться верхом безрассудства.

- Ну что, вы услышали от пророка то, что хотели?

- Услышали, - кивнул Вичерт, - последний посетитель оказался вполне понятливым, и Нус счел его достойным своих откровений.

- А что это были за откровения, если не секрет?

- А вот это вам пока знать не положено, ибо просто не поймете и переврете в соответствии с собственными представлениями, как ваши предки перевирали все прежние откровения. Тот, кому оные сейчас открыли, теперь сам решит, кого и во что посвящать и в какой форме. Так что не беспокойтесь, ваши новые задачи до вас еще доведут в положенный срок, успеете еще набегаться.

- А сам Нус, надо полагать, нас теперь покинет...

- Ну, не так быстро. Свою пророческую миссию он уже исполнил, это факт, но у тела, что он занял ради ее исполнения, есть родители, перед которыми у него теперь тоже есть некие моральные обязательства. Они свое уже отстрадали и вполне заслужили немного тихих семейных радостей. И чтобы не им хоронить своего ребенка, а он сам их когда-нибудь сопроводил в последний путь. Так что Нус здесь еще задержится, заодно и присмотрит за своим избранником, насколько правильно тот понял полученные откровения.

- И вы его охранять больше не будете?

- Нет, ибо все, что ему нужно было сказать, он уже сказал. Никто уже не сможет помешать ему в исполнении его миссии, а охранять его тело большого смысла нет, ведь он и сам за него не держится.

- Но все его знания ведь остались при нем?

- Ну а куда им деться?

- И что, не найдется желающих их выпытать?

- Ну, тогда он просто сбросит эту жалкую оболочку, пусть допытываются у трупа.

- А если кому-то не хочется, чтобы он ее преждевременно сбросил?

- Ну так сами об этом и позаботьтесь, все теперь в ваших руках.

Степану оставалось только хмыкнуть в ответ. Встреча с вестроносцем теперь не представлялась ему случайной, просто таким образом ему недвусмысленно дали понять, что все заботы о благополучии пророка сейчас в дальнейшем на его плечи. Мол, любишь кататься - люби и саночки возить! Ну что ж, он повезет, раз такое дело.

С вестроносцем они распрощались вполне по-дружески. Каждого из них ждала своя особая жизнь и своя собственная миссия.

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 24/12/2023, изменен: 24/12/2023. 105k. Статистика. Повесть: Мистика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"