Таланты и манипуляторы.

Яков Михайлович Дворжецкий, уже готовый приступить к лекции по квантовой механике, недоуменно поднял брови, когда в почти заполненную аудиторию вошел его старый знакомый Травников, ведущий за руку какого-то мелкого паренька лет десяти.

- Яков Михайлович, можно я Эдика здесь на часок оставлю? Он тихий, вам не помешает. А то мне надо срочно в ректорат договор заключать...

У Дворжецкого сразу возникла куча вопросов, выяснять которые здесь было не место и не время, и только врожденная деликатность не позволила ему с порога отказать нежданному просителю, чем тот немедленно и воспользовался: усадил мальчугана на самый край студенческой скамьи, что-то шепнул ему на ухо, обаятельно улыбнулся Якову и усвистал за двери. Ну, не гнаться же за ним было?!

Насколько было известно Дворжецкому, Сергей Травников уже три года как уволился из университета и, по слухам, открыл коммерческую фирму, занимающуюся консультациями по финансовым вопросам. Несколько странное направление деятельности для остепененного математика, хотя, если вспомнить незабвенного Бориса Абрамовича Березовского, то и в это вполне можно поверить. Математики вообще часто бывают малость сумасшедшие, впрочем, физики тут от них недалеко ушли. Что у него там, кстати, за договор с ректоратом? Университет никогда вроде не предоставлял услуг по финансовому консультированию, или Сергею его вычислительные мощности понадобились? Вникать в это Яков не собирался, вот только, если ты идешь на деловую встречу, зачем тащить с собой ребенка? Чтобы университет показать? И кем ему, кстати, приходится этот ребенок? Дворжецкий точно знал, что у Травникова никаких сыновей не было, только одна дочь. Или он где-то внебрачным отпрыском обзавестись умудрился, а теперь вдруг отцовскими чувствами воспылал?

Заставив себя отбросить посторонние мысли, Яков Михайлович все же приступил к лекции, временами, правда, с тревогой бросая взгляд на приведенного Сергеем ребенка. А тот вел себя прямо-таки идеально: сложил руки перед собой как прилежный ученик и замер с каменным выражением лица, тараща глаза куда-то вдаль. Ну прямо памятник сидит, а не живой мальчик! Одет Эдик был в какой-то невзрачный серый пиджачок и такие же брючки, круглая голова идеально ровно подстрижена, просто взору не за что зацепиться, к тому же еще и рот держал на замке. Студенты, сперва оглядывающиеся на невесть откуда взявшегося в аудитории малыша, скоро потеряли к нему всякий интерес, тем паче, что материал был сложный и лучше было не отвлекаться на всякие посторонние вещи.

Когда прозвенел звонок на перерыв, студенты вышли размяться, мальчуган же продолжал сидеть на своем месте, даже не меняя позы, и все с тем же бесстрастным выражением на кукольном личике. Дворжецкому стало даже немного страшно. Нормальные дети так себя не ведут! Но никаких проблем Эдик не создавал, и Яков Михайлович постарался забыть о нем до окончания лекции, отметив, правда, что запрошенный Травниковым "часок" явно затягивается, видать, с заключением договора возникли какие-то проблемы.

Лекция закончилась, студенты разошлись, Эдик же все продолжал сидеть на месте, и Яков уже с нарастающей паникой размышлял, что теперь с ним делать, но тут, к счастью, вернулся Травников.

- Ну что, заключил свой договор? - поинтересовался Дворжецкий.

- О да, в лучшем виде. Удалось арендовать суперкомпьютер для расчетов, так что скоро развернемся по полной программе. А как тут мой сотрудник, проблем не создал?

- Это ты о мальчике? Странный он у тебя какой-то... Сидел, правда, тише мыши и даже не шевелясь, словно спал с открытыми глазами, и смотрел при этом непонятно куда.

- Никуда он не смотрел. У Эдика, знаешь ли, тотальная слепота, потому его и за руку приходится водить.

- Вот как? Ну, тогда ему, наверное, страшно скучно было у меня на лекции, лучше б и в самом деле заснул.

- Это ты зря. Я перед уходом сказал ему, чтоб он внимательно тебя слушал.

- А смысл так нагружать ребенка всякой заумной научной хренью? Он же наверняка ничего не понял, и я уверен, что даже не запомнил ничего.

- А это мы сейчас проверим, - улыбнулся Травников, подошел к Эдику, сказал ему: "Отомри", после чего за руку подвел его к Дворжецкому. - Эдик, повтори, пожалуйста, что рассказывал здесь дядя Яков с самого начала.

Ребенок послушно кивнул, открыл рот и принялся слово в слово пересказывать Дворжецкому всю его лекцию, мастерски копируя даже интонации, разве что более высоким голосом, поскольку говорить басом по физиологическим причинам пока явно не мог. Якову показалось, что у него волосы на голове встают дыбом.

- Надо же, даже не сбивается... - пробормотал он.

- И не собьется, - усмехнулся Сергей. - А давайте сейчас осуществим поиск по ключевому слову. Яков Михайлович, назовите какой-нибудь термин, который вы упомянули однократно, а Эдик продолжит с этого самого места.

Дворжецкий назвал, но мальчик тут же возразил, что этот термин встречался в лекции трижды, но он готов воспроизвести все три куска, что тут же и сделал, получив добро Травникова.

- Свободен, - сказал Эдику Сергей. - Вот тебе наушники, можешь послушать музыку, пока у нас с дядей Яковом будет приватный разговор.

Мальчик замер уже в стоячем положении, едва заметно раскачиваясь в такт музыке, Сергей же, взяв Якова под локоток, отвел его подальше от Эдика.

- Он что, и в самом деле все дословно запоминает? - чуть ли не с ужасом вопросил Дворжецкий.

- Да. У парня настоящая магнитофонная память, он помнит все, что когда-либо слышал, и может это воспроизвести. Он вспоминал при мне разговоры, которые вели при нем, когда ему было три года, два, даже годик, хотя обычные дети об этом периоде своей жизни не помнят почти ничего. Извини, Яш, но сегодня мы с твоей помощью проводили эксперимент. Мне надо было убедиться, что Эдик способен в точности пересказать даже ту информацию, в которой ни черта не смыслит. Как видишь, он полностью оправдал мои ожидания.

- И где же ты разыскал этот феномен?

- В одном занюханном интернате для слепых детей. Родители Эдика - маргиналы, они сами не поняли, какое сокровище им досталось, и с радостью спихнули его на шею государства, а там... Слепые-то эти дети слепые, но и среди них встречаются такие отморозки, что только держись, а Эдик по жизни пассивный и безответный, над ним как хочешь можно издеваться, не опасаясь получить сдачи. Когда я стал искать юные таланты для работы в сфере информационных технологий, мне написала воспитательница этого интерната, что вот, дескать, есть у них такой паренек с невероятной памятью, которого надо срочно отсюда забирать, поскольку его здесь затравят. Я приехал посмотреть, поразился и бросился оформлять опеку. С родителями его тоже договорился, что буду платить их сыну небольшую зарплату и перечислять ее им. Они и рады.

- А тебе он зачем?

- Зачем нужна эта ходячая энциклопедия, когда под рукой всегда есть диктофоны и планшеты, ты хочешь сказать? Затем, что некоторые люди очень не любят, когда их слова записывают, а потом пытаются отбояриться от того, что говорили. А вот вам в ответ живой свидетель, который все досконально помнит и которого нипочем не собьешь!

- Да кто же пустит ребенка на важные переговоры?

- Вот его-то как раз и пустят, поскольку не воспринимают всерьез, и вообще он такой малозаметный, что о нем просто забывают, словно это предмет интерьера.

- Мда, своей неподвижностью он действительно может соперничать со статуями, - признался Дворжецкий. - Поздравляю с ценным сотрудником, только как тебе удается его мотивировать? Вот я в его возрасте...

- Я сам в десять лет был настоящим уличным шпаненком, но Эдик вылеплен из совершенно иного теста. Я в жизни не встречал другого столь же послушного и терпеливого мальчика. Его посадишь где - он будет сидеть. Даже если в туалет захочется, все равно не встанет, будет терпеть, пока не разрешат. И при этом он не станет ни на что отвлекаться, будет слушать именно то, что ему сказали слушать, и заговорит только по моему позволению. И если не считать дани его родителям, траты на его содержание самые минимальные: еда, одежда, музыкальные носители и аудиокниги. Кроме музыки и книг, он больше ничем не увлекается, ест все, что дадут, одевается - во что скажут. Просто идеальный работник, хоть и слепой.

- А в школу он ходит?

- А нафига ему школа? То, что там годами учат, он запомнит со слуха за один присест, брайлевский шрифт ему читать несподручно: у него, по сути, только один канал доступа информации работает - звуковой. А что еще ему там дать могут? Математические задачи научить решать? А проку от этого, когда Борис эти задачи щелкает как семечки? Пусть уж каждый занимается тем, что у него лучше выходит. Эдик, как я сказал, ходячая энциклопедия, вот он у нас и выступает в качестве справочника. Если надо формулу какую подсказать - подскажет.

- А откуда ему их знать?

- Ну, ты вот, когда лекцию читал, их же произносил? Ну так он это запомнил и при надобности в точности воспроизведет.

- Мда, - крякнул Яков, с трудом начиная осознавать, что любую сложнейшую формулу и в самом деле можно применить, даже не разбираясь в ее сути, - а что это у вас еще за Борис такой? Известный математик?

- Такой же шкет, - усмехнулся Травников, - только зрячий и несколько более требовательный. Сотрудничать с ним вполне возможно, если найти правильный подход. Возможно, он даже тебе может оказаться полезен. Если хочешь, познакомлю, только для этого надо прийти в наш офис.

- С удовольствием приму твое приглашение, - промолвил Дворжецкий. - Меня всегда, знаешь ли, интересовали юные математические таланты.

- Ну, тогда созвонимся, - произнес Травников, раскланиваясь и забирая с собой Эдика, все еще погруженного в мир музыкальных мелодий и ничуть не смущающегося, что его всюду как малыша водят за ручку.

Офис принадлежащей Травникову компании "Бюро финансовых прогнозов" затерялся в коридорах одного из огромных бизнес-центров, построенных на Шаболовке. Сергей арендовал там четыре небольшие комнаты, одна из которых служила его личным кабинетом и по совместительству приемной для посетителей, а в остальных трех размещался немногочисленный пока персонал. Дворжецкий, заинтригованный обещанием познакомить его с юным математическим гением, заглянул туда в один из свободных от лекций дней, но время, похоже, выбрал не самое удачное. Травников с кем-то ругался по телефону, и разговор этот, судя по всему, обещал затянуться на долго. Кивнув Якову и на несколько секунд оторвавшись от телефонной трубки, он предложил профессору пройти в соседнюю комнату для персонала и пока "познакомиться с ребятами". Пожав плечами, Дворжецкий последовал его совету.

Обстановка, которую он там узрел, меньше всего напоминала офисную. Довольно миловидный мальчуган лет двенадцати в коротких шортах и майке-голошейке лопал булку, сидя в кресле, не отрываясь при этом от толстого журнала о проблемах фондового рынка. Уже знакомый Якову Эдик тихонько притулился в углу и что-то слушал через наушники, слегка покачивая головой. Еще одного присутствующего Дворжецкий принял сперва за совсем уж маленького ребенка, и только приглядевшись, понял, что это скорее всего взрослый карлик. К нему Яков и обратился, представившись и сказав, что его очень интересует математик Борис. Карлик, назвавшийся Наумом Петровичем, усмехнувшись, ответил, что таковой здесь действительно есть, сидит сейчас в соседней комнате, но слишком увлечен новой задачей, а в этом состоянии он ни на кого и ни на что не реагирует, и достучаться до него способен только сам Сергей, вот пусть он этим и занимается, когда освободится.

- А вы, простите, какую должность здесь занимаете? - осведомился Яков.

- Финансового аналитика, а по совместительству единственного носителя здравого смысла среди всех этих охламонов.

- А вот этот мальчик кто? - кивнул Дворжецкий на читающего журнал паренька.

- Будете смеяться, но это наш социальный психолог. Виль, поди все же взгляни, чем там Борька занят.

Паренек неохотно отложил журнал и, недовольно зыркнув на Наума, потопал в соседнюю комнату, но долго там не задержался и, вернувшись, опять плюхнулся в кресло.

- Да порядок там с Борькой, опять какой-то алгоритм варганит.

- Что-то уже долго варганит. Может ведь так от перенапряжения и в обморок хлопнуться.

- Да не, пока еще не бледный!

- Ты все равно приглядывай за ним.

- Я ему нянька, что ли?

- Ты тут вообще непонятно что! Сколько твоих прогнозов за прошлый месяц сбылись, а?

- Пятьдесят четыре процента, Наум Петрович. Но это просто месяц неудачный оказался!

- Ага, превышение над методом случайного тыка в рамках статистической погрешности! Сергей же тебя предупреждал: пока больше шестидесяти процентов твоих прогнозов не будут стабильно сбываться, на премию можешь не рассчитывать!

- Ооо... - Вилька закатил глаза с видом оскорбленной невинности.

- А как можно работать психологом в таком юном возрасте? - тихонько спросил Наума Дворжецкий. - Мне всегда казалось, что для этого как минимум надо получить профильное высшее образование.

- Да нет, этот шкет просто по наитию поведение инвесторов прогнозирует. Вот такой уродился вундеркинд. Если бы не шило в одном месте, из него мог бы выйти вполне серьезный работник. Ничего, еще обломаем!

- А как его полное имя, кстати? - поинтересовался Дворжецкий. - Вильгельм?

- Вилорик, - хмыкнул карлик, - только его лучше так не называть. Мальчик у нас твердый сторонник частной собственности и свободного рынка, а имечко его так расшифровывается, что хуже не придумаешь.

- Это как же?

- Владимир Ильич Ленин - освободитель рабочих и крестьян!

- Это кому же в голову такое взбрело?

- Папаша мой постарался! - зло процедил Вилька, которому явно надоело обсуждение его имени. - Так, оказывается, моего деда звали, оголтелого коммуняку, ну, а меня в честь него назвали. Папаша до сих пор любит о подвигах своих предков трындеть, хотя сам в коммерческой фирме работает и до чужих денег дюже жадный, - парень обиженно умолк.

- Но двенадцать лет он тебя все же содержал, - подкузьмил паренька Наум.

- Угу, содержал он! Шмоток нормальных и то не допросишься, а о новых гаджетах и не заикайся, словно мы нищие какие! Зато теперь чуть не всю мою зарплату заграбастывает, оставляет только мелочь на карманные расходы, а сам недавно Феррари купил. На хрена ему спорткар, когда он и водить нормально не умеет?!

Излияния Вильки по поводу притесняющего его родителя были прерваны только появлением Травникова. Парень тут же замолк и опять уткнулся в журнал.

- Ну, пойдемте взглянем на нашего вундеркинда, - промолвил Сергей, увлекая Якова за собой в соседнюю комнату.

Дворжецкий зашел, пригляделся. За обычным конторским столом сидел парнишка с всклокоченными темными волосами, по виду ровесник Вильки, и что-то яростно черкал на листе бумаги. Почерк у мальчугана был рваный и очень убористый, но записи все же очень походили на математические формулы. Зашедшими в комнату мальчик не заинтересовался, даже головы не поднял. Сергей что-то медлил, и Яков решил обратиться к юному математику сам:

- Ну, здравствуйте, молодой человек, это вы Борис? Я - Яков Дворжецкий, профессор физики из МГУ.

Ноль внимания со стороны паренька.

- Он у вас что, глухонемой? - тихонько поинтересовался Яков у Травникова. После слепого Эдика его бы здесь уже ничто не удивило.

- Да нет, все он прекрасно слышит! - усмехнулся Сергей. - Просто не считает нужным реагировать! Вот смотри, - тут Травников помахал рукой перед самым носом Бориса. Тот отмахнулся от него, как от мухи, не переставая черкать на листке.

- Аутист? - с пониманием промолвил Дворжецкий.

- Есть такое.

- Я где-то слышал, что они пугаются громких звуков, боятся многолюдных мест и незнакомых людей, даже впадают из-за этого в истерику, и очень привередливы в выборе одежды и пищи.

- Ну, существуют разные оттенки аутистического спектра. К нашему Боре все это никак не относится. Рядом с ним хоть из пушки пали, он и ухом не поведет. Сколько там людей рядом, ему, извините, вообще пофигу, он их просто не замечает. Чтобы он впадал в истерику, не видел ни разу, вот у тех, кто пытается добиться его внимания, таковая нередко возникает. Ест он все, что только дадут, но только когда почувствует себя голодным, а что на нем надето, ему на это вообще наплевать, если бы не родители, так и ходил бы в рванье, но новые вещи одевает не споря. Потребности у него вообще самые минимальные: был бы компьютер под рукой, а если нет, то и листами писчей бумаги обойдется. Его зарплату я сразу отдаю его родителям, он ею даже не интересуется.

- Просто идеальный сотрудник, - усмехнулся Дворжецкий.

- В некотором смысле да, вот только чтобы поставить перед ним задание, нужно иметь особый талант.

- Представляю, как с ним мучаются в школе. Или он на надомном обучении?

- Мучились. Он на уроках с первого класса занимался только тем, чем хотел, учителя от него зверели, одноклассники пытались донимать, но ему было хоть бы хны. Когда он занят любимым делом, он даже на тычки не реагирует, но если его от этого насильно оторвать, может и с кулаками накинуться на обидчика, и тут уж без разницы, учитель это будет или сверстник. А дома его обучать, тут опять же встает проблема коммуникации. Ни один дипломированный педагог с ним сладить не сумел, а вот мне, представьте, удалось!

- И как же?

- Сейчас продемонстрирую. Ты можешь накатать условия какой-нибудь задачи посложнее?

- Из университетского курса?

- Да, желательно. Вон, возьми бумагу.

Хмыкнув, Яков написал условия весьма заковыристой задачи из области функционального анализа и передал Сергею. Травников подошел к Борису сбоку, тихонько тронул его за плечо, сунул ему перед глаза листок и промолвил:

- Борь, здесь срочно нужна твоя помощь.

Юный математик кивнул, оторвался от прежней задачи, уставился на листок Якова, запустил левую руку в свою нестриженную шевелюру, еще больше ее взвихрив, минуту поразмышлял и ринулся писать формулы с какой-то невероятной скоростью. Еще минута, и листок с решением оказался в руках у Дворжецкого. Вникнув в написанное, Яков крякнул. Даже студенты-старшекурсники, бывало, мучились над этой самой задачей часами, а тут двенадцатилетний шкет...

- Он действительно все так может решить? - тихо спросил он у Травникова. - А если формул каких не знает?

- Ну, на то справочники есть, - резонно возразил Сергей. - Отыщет, если что, не дурак. Это не считая нашего ходячего справочника, который умеет слушать всяких умных людей, а потом охотно делится услышанным.

- Да, ну ты и команду подобрал!.. - с восхищением выдохнул Яков. - Гениальный математик, которому ничего не надо, послушный неприметный слепой лазутчик с идеальной памятью, психолог-самородок, да еще какой-то финансовый аналитик... хороший хоть?

- Отменный, - улыбнулся Травников, - только желчный очень, потому что внешность сам видел какая и девушки не любят. А еще есть очень талантливый, хотя и страшно безалаберный программист со способностями хакера. А в целом получается очень продуктивная команда. Сейчас вот нормальными вычислительными мощностями обзавелись, так что сможем пустить в ход свои программы. Дело только за потенциальными клиентами, но это уж я постараюсь обеспечить. Первые свои прогнозы опубликуем бесплатно, пусть люди смотрят и сравнивают нас с конкурентами. А потом уже, надеюсь, только за солидную мзду.

- Ну, удачи тогда тебе, - промолвил Яков.

- И тебя тоже. Если время будет - заглядывай, мы гостям всегда рады.

- Ловлю на слове, - хмыкнул Дворжецкий, прощаясь.

Первые предсказания изменения курсов акций и валют, обнародованные "Бюро финансовых прогнозов", оказались гораздо точнее, чем у конкурентов, и привлекли к БФП внимание серьезной публики, что позволило Травникову сделать дальнейшие прогнозы платными и конфиденциальными. На счета компании стали поступать приличные суммы, затем ей предложили взять в управление частные средства, были учреждены паевый инвестиционный фонд БФП и фонд прямых инвестиций.

Все это время Травников категорически отказывался рассказывать, что за прогнозисты на него работают, намекая только, что это очень высокопрофессиональная команда. Только к лету, когда все потенциальные кандидаты, известные биржевому сообществу, были перебраны, и ни один из них не сознался, что работает на БФП, под распространяемыми компанией сводными таблицами прогнозов появилось имя Наума Ильина, финансового аналитика, доселе не известного профессиональному сообществу. Некоторые, правда, припоминали, что вроде встречали эту фамилию среди заочников Плехановской академии, а потом и среди выпускников одного из престижных калифорнийских университетов, но никто не мог вспомнить даже, как он выглядел. Но если и народился на Руси какой-то неведомый финансовый гений, то все равно он только один из команды Травникова. А остальные, пардон, кто и в каких областях знания специализируются?

Вилорик Ланитин был, пожалуй, единственным в БФП, кому решительно не нравилась вынужденная анонимность собственной работы. С каждым разом он все лучше прогнозировал предполагаемое поведение широких масс инвесторов и давно уже преодолел ту пресловутую планку в 60% достоверности, что ставил перед ним шеф. В любой брокерской компании такого ценного специалиста с руками бы оторвали, не будь этому специалисту всего лишь двенадцать лет от роду. Вот в этом и заключалась его главная проблема. Вилька выдавал прогнозы, которым следовали обладатели миллиардных состояний, а сам по закону не мог себе даже банковский вклад открыть! Якобы он как малолетний не в состоянии пока разумно распорядиться деньгами! С ним даже трудовой договор не имели права заключить, и потому среди официальных сотрудников фирмы его как бы и не было, зарплату ему выдавали в конверте, да и ту приходилось отдавать родителям, которые оставляли ему из нее сущие гроши на карманные расходы. И не утаишь ведь, поскольку папаша точно знал, сколько ему платят, и только ради этих денег соглашался, чтобы Вилька вообще работал в БФП.

Отец с каждым днем раздражал Вилорика все больше и больше. Он как бы не замечал, что сын-то уже вырос и имеет теперь собственное представление об окружающем мире, донимал моральными сентенциями и ни в какую не хотел признавать, что Вилька лучше него разбирается в финансовых делах. Те самые рекомендации, за которые серьезные фирмы платили БФП солидные деньги, старшему Ланитину доставались бесплатно, но он выслушивал их с усмешкой только потому, что они звучали из уст Вильки, и, конечно же, никогда им не следовал, при этом то и дело попадался на удочку всяких мошенников, обещавших баснословную прибыль и при этом всего лишь возводивших очередные финансовые пирамиды. Наблюдать, как честно заработанные им деньги столь бездарно проматываются, было мучительно больно, и Вильке оставалось лишь мечтать о том счастливом дне, когда он, наконец, станет совершеннолетним и сможет послать папашу куда подальше.

Впрочем, была у него надежда достигнуть финансовой независимости в куда более близкий срок. Кирилл Шумилов, талантливейший программист, хакер и третий взрослый сотрудник их компании, сам к деньгам достаточно равнодушный, вошел в положение Вилорика и завел для него несколько электронных кошельков на подставных лиц, через которые можно было оплачивать покупки в интернете. Акции так, правда, не купишь, но зато на сетевых биржах можно приобрести любую криптовалюту и токены, а с ними Вилька обращаться умел, к тому же выдаваемые БФП рекомендации касались и этой сферы тоже. Одна беда, чтобы нормально развернуться, надо было закачать в эти кошельки солидную сумму денег, которой у него пока не было, и в долг ведь даже не взять, поскольку нет еще паспорта. Правда, шеф обещал большую премию по итогам квартала, о которой родителям будет ничего не известно, вот она-то и станет основой будущего Вилькиного капитала!

Дела у "Бюро финансовых прогнозов" шли уже настолько хорошо, что Травникову начал досаждать его скромный офис в не слишком презентабельном месте, где и клиентов-то солидных принимать стыдно. Перебраться бы отсюда куда-нибудь в Москва-Сити, завести бухгалтера, секретаршу и личного шофера, а может быть, и еще несколько человек обслуживающего персонала для помощи его экспертам, вот только там, где есть лишние уши, найдутся и болтливые языки, и ценная коммерческая информация будет тогда бесплатно утекать на сторону, да еще и пойдут всякие сплетни насчет его команды, а вот этого Сергею не хотелось совсем. Уникумами, которые он наскреб по всей Москве, ему ни с кем не хотелось делиться.

Наум Ильин мог бы стать ведущим специалистом любого банка или брокерской компании, если бы хоть кто-нибудь дал ему этот шанс. Но все специалисты по набору персонала видели перед собой лишь смешного карлика, которому в цирке уступать, а не в солидном офисе работать, и отказывали, даже не постаравшись вникнуть в его резюме.

Кирилл Шумилов словно свалился в этот мир из XX века. Он увлекался бардовской песней, сплавами на катамаранах по горным рекам, всякими хакерскими штуками, причем не ради обогащения, а исключительно ради понта, но был программистом от Бога и мог в самый короткий срок сварганить любой сложности программный продукт, что в их деле было исключительно важно, поскольку юный математик Борис Зильберштейн неустанно обсчитывал случайные процессы на финансовых рынках, выявляя корреляцию там, где ее никто даже не предполагал, и на этой основе выводил функции, аппроксимирующие дальнейшее развитие этих процессов на основе их поведения в предыдущие дни. Каждая из этих функций должна была быть преобразована в расчетный алгоритм, а тот, в свою очередь, стать компьютерной программой, при этом как можно скорее, поскольку положение на финансовом рынке очень нестабильно и одни тенденции быстро сменяются другими. Кириллу, несмотря на его философский склад ума и, зачастую, необязательность, все это легко удавалось, и его появление в БФП Травников считал своей невероятной удачей. К тому же потребности этого программистского гения были невелики, хватало бы на компьютеры, интернет и те же походы, и большой зарплаты он не требовал. За это Кириллу разрешалось появляться в офисе, когда ему вздумается, работать хоть дома, хоть на природе в перерывах между сплавами, получая при этом задания и отсылая результаты своих трудов посредством спутниковой связи.

Наконец, на Травникова работало трое мальчишек в возрасте десяти - двенадцати лет, из которых только один официально находился под его опекой, а двое других жили со своими родителями, которые решительно их не понимали и не в состоянии были удовлетворить нетривиальные потребности своих сыновей. Этих сотрудников Сергей даже не имел права официально принять на работу, иначе тут же бы возник скандал по поводу незаконной эксплуатации детей, но и без фантастического математика-аутиста Бориса Зильберштейна, и без социального психолога Вилорика Ланитина, черт знает по какому наитию угадывающего поведение мало смыслящей в финансовых делах толпы, деятельность БФП была бы далеко не столь эффективной. Расставаться с этими ребятами Травникову не хотелось ни в коем случае, но и засвечивать их перед широкой публикой было никак нельзя, по крайней мере сейчас, когда они еще нетвердо встали на ноги. Стало быть, все-таки придется сохранять этот тесный офис на Шаболовке, пусть он даже станет не основным и полусекретным, исключительно ради сохранения в нем доверительной атмосферы, где так комфортно всем этим его чудикам. Ну, а он, Сергей Александрович Травников, станет их официальным представителем во внешнем мире и надежной защитой от всяческих жизненных перипетий.

В офисе, между тем, установилась почти семейная атмосфера. Никакого дресс-кода не было и в помине, каждый ходил в том, в чем хотел (кроме Эдика, естественно, который целиком в этом вопросе полагался на Травникова), Вилька, к примеру, предпочитал шорты и яркие майки, а Кирилл мог заявиться и в свитере, и в походной штормовке, изукрашенной кучей нашитых на ее эмблем черт знает с каких слетов. Изредка, когда выдавалось свободное время, Шумилов брал в руки гитару и исполнял что-нибудь из авторских песен, а Эдик подпевал ему своим тоненьким, но чистым голоском, ни разу за все время не сфальшивив. Иногда они всей компанией устраивали посиделки с чаем, пирожными или тортом. Чуть ли не все тут оказались сладкоежками, плюющими на все рекомендации по здоровому питанию. Выражая их общее мнение, Наум как-то высказался, что сырыми овощами пусть спортсмены питаются, а кто головой работает, тем всегда глюкоза нужна!

Временами в офис забредал и Дворжецкий, которому все не давали покоя математические способности Бориса. Сперва это были визиты из чистого интереса, но потом случилось так, что интерес этот стал отчасти меркантильным. Имея немало знакомых и на мехмате МГУ, Яков прослышал, что там давно уже бьются над очень сложной задачей из области случайных процессов, какое-то многофакторное распределение, описываемое по недостаточно представительным выборкам. Исполнителям этой работы никак не удавалось составить полноценную модель, математическое решение которой всегда бы приводило к адекватным результатам. Всякий раз оказывалось, что не учтен еще какой-то важный фактор, и при очередном просчете по уже отлаженному и, казалось бы, вполне адекватно работающему алгоритму высчитываемые величины вдруг начинали идти вразнос. Сроки исполнения заказа несколько раз уже переносились, а ошалевшие от неудач математики готовы были уже звать на помощь коллег из других учреждений.

Дворжецкого что-то торкнуло, и он попросил передать ему условия этой задачи, дескать, у него много знакомств в математических кругах, может кто и поможет по дружбе. Знакомства такие у него действительно были, но никто из этих знакомых не взялся бы добровольно за эту головную боль. Но у Якова перед глазами стояла картина, как Травников подсовывает Борису сложную задачу из университетского курса, а тот решает ее за пару минут. А что если...

Короче, при очередном визите на Шаболовку Дворжецкий воспользовался удачным моментом, когда Боря отвлекся от своей основной работы, и подкатил к нему с просьбой, дескать, есть вот такая интересная задача, которую никто решить не в состоянии, не сможешь ли помочь? Борис новой задачей заинтересовался, погрузился в размышления, продлившиеся не меньше часа, но, когда Яков уже был готов смириться, что ничего хорошего из его авантюры не вышло, мальчуган вдруг начал что-то строчить на бумаге, исписав в итоге с десяток листов. Дворжецкий их аккуратно собрал, вознаградил Борю шоколадкой и поспешил откланяться.

На мехмате, увидев эти листы с Борькиной писаниной, похватались за головы, потом бросились срочно писать алгоритм, а по нему - расчетную программу, которую затем долго тестировали на всех имеющихся под рукой наборах данных. Программа всякий раз срабатывала на отлично, и коллективным решением было признано, что задача наконец-то адекватно решена. Все участники проекта на радостях перепились и потом долго пытали Дворжецкого, что за неведомый гений создал эту математическую модель? Яков глубокомысленно усмехался, мол, вот какие у меня друзья имеются, обращайтесь, пока я жив, но тайны так никому и не выдал.

Боря Зильберштейн, протерпев всего неделю, сбежал из летнего лагеря с математическим уклоном, куда его с огромным трудом устроили родители. Не интересуясь в жизни ничем, кроме заковыристых задач, Боря к своим двенадцати годам сохранил несвойственную для этого возраста наивность. Только поэтому он и повелся на сказки о каких-то офигенно интересных конкурсах, которые там якобы будут проводиться, и пропустил мимо ушей всякую малозначимую с его точки зрения информацию о занятиях на свежем возрасте, купаниях и спортивных играх. Действительность на поверку резко отличалась от того, что он себе успел нафантазировать.

Во-первых, заселение в лагерь оказалось сопряжено с кучей формальностей вроде обязательного медосмотра, что Боря с трудом выносил, потому что там надо было отвечать на всякие дурацкие вопросы. Вот и здесь местная врачиха почему-то посчитала, что он ей нагрубил, ответив "не ваше собачье дело", когда она поинтересовалась, не мочит ли он постель по ночам. Конечно же не мочит, но это его личная постель, и он не обязан отчитываться, чем он в ней занимается. Допустим, читает под одеялом при свете фонарика, ну и что?!

Во-вторых, поселили их на огромной веранде, где размещалось аж двадцать кроватей. В принципе, Боре было плевать, сколько у него соседей по комнате, он предпочитал их просто не замечать, если они сами к нему не цеплялись, но эти придурки, "математики" фиговы, как раз таки пытались его расспрашивать, причем на всякие посторонние темы, я вовсе не про то, зачем они все якобы сюда приехали. Меж собой они тоже трепались о чем угодно, только не о деле.

В-третьих, Борю затрахали вожатые со своими дебильными мероприятиями: то пытались выгнать на зарядку, то на линейку, которые зачем-то проводились здесь по несколько раз на дню, то у них, видите ли, футбольный матч, и даже те, кто не играет, должны болеть за товарищей, то поход за территорию, то купание в лягушатнике, то подготовка к концерту художественной самодеятельности. Вовлечь Борю хоть во что-то из вышеперечисленного им, конечно, не удалось, но нервы они ему помотали изрядно, как, наверное, и он им.

В-четвертых, пресловутые математические конкурсы оказались откровенной лажей. Вели занятия студенты-старшекурсники, пусть даже с мехмата МГУ, но Боря все равно разбирался в предмете куда лучше их всех, вместе взятых. Знали бы они, что он за час решил задачу, о которую обломали зубы все их преподаватели, наверняка по-другому бы стали к нему относиться! Короче, хоть Боря и выиграл с легкостью первый же конкурс, он при этом просто скучал. В довершение ребят разбили на команды, чтобы они решали задачи коллективно, и никто не захотел слушать Борю, что он всегда работает один. Разумеется, он и теперь все сделал один, не обращая внимания на свою команду. Они там тоже что-то пытались решать, уже без его участия, но у них так ничего и не вышло, и пришлось представлять в жюри конкурса то, что нарешал он. Так эти позорники нежданно-негаданно оказались победителями, но при этом, кажется, крепко на него обиделись.

Плюнув на всех этих раздолбаев и воспользовавшись тем, что в лагере неплохо работал интернет, Боря засел за свой ноутбук и принялся решать то, что удалось скачать из сети. Никому вроде бы при этом не мешал, но зато мешать стали ему, заявляя, что он отрывается от коллектива, пропускает общие мероприятия, нарушает режим, короче, несли всякую лабуду. Он сперва честно старался не реагировать, но от него все не отставали и даже стали угрожать отобрать компьютер. Когда от слов попытались перейти к делу, он, будучи вынужден защищаться, засадил кулаком в лоб одному из вожатых, чем вызвал грандиозный скандал.

Пропустив мимо ушей все гневные сентенции, обращенные в его адрес, Борис понял, тем не менее, что здесь ему жизни все равно не дадут, ну, а раз так, то надо как можно скорее отсюда убираться. Понимая, что его в таком случае будут ловить, чтобы вернуть в лагерь, Боря подошел к возникшей проблеме с дотошностью истинного математика, то есть раздобыл карту местности, вымерил расстояние до ближайшей железнодорожной станции, где продадут билет на электричку, не спрашивая никаких документов, и решил, что если он выйдет после отбоя и придет туда к первым поездам, в лагере не успеют обнаружить его побег и сообщить в полицию, а когда сообщат, он будет уже в Москве. К сожалению, их лагерь находился от этой самой станции на расстоянии сорока километров, если следовать по шоссе.

Кого-нибудь другого это, может, и остановило бы, но только не Борю. Он знал, что пешеход может передвигаться со скоростью до пяти километров в час, следовательно, восьми часов ему должно хватить. То, что идти придется в темноте по незнакомой ему местности, он в расчет брать не стал.

Бориса Зильберштейна все окружающие почему-то считали тепличным растением, абсолютно домашним мальчиком, не способном ни на решительные поступки, ни, тем паче, на длительные физические усилия. Ну а как еще думать о человеке, которого невозможно сподвигнуть даже на элементарную утреннюю зарядку и который, будь на то его воля, вообще бы не поднимался из-за стола? Никто не учитывал его несгибаемое упрямство, делавшее его характер крепче стали. Если уж он что для себя решил, заставить его свернуть с избранного пути не могли никакие привходящие обстоятельства.

Выработав для себя алгоритм действий, Боря приступил к его неукоснительному исполнению. Забрав с собой любимый ноутбук, прихватив полулитровую бутылку с водой и плитку шоколада для поддержания сил, он покинул территорию лагеря через найденную им дыру в заборе. Дыру эту регулярно заделывали, но она самым мистическим образом возникала вновь и вновь. Фонарика с собой у Бори не было, свой телефон он оставил в лагере, чтобы никто не смог отследить его местонахождение, и блуждать бы ему в темноте, но ночь, по счастью, оказалась лунной. При этом неверном свете он выбрался до шоссе и двинулся в направлении железнодорожной станции. Чтобы не сдохнуть со скуки от однообразного темного пейзажа, он решал в уме примеры.

Откуда в этом нетренированном теле оказалось столько выносливости, не скажут, наверное, даже ученые мужи. Боря часы напролет двигался в довольно шустром темпе, позволив себе лишь получасовой передых на обочине шоссе для подкрепления сил. Хотя ему давно пора было дрыхнуть, сна не было ни в одном глазу. Не было и малейших сомнений в успехе задуманного побега. Восход он встретил на дороге, и хотя кое-кто из ранних автомобилистов даже останавливался, спрашивая, куда он идет, и предлагая подвезти, мальчик гордо игнорировал все эти обращения и продолжал идти в прежнем темпе.

Когда он добрался, наконец, до станции и купил себе билет, в оставленном им лагере еще даже не было побудки и никто не обнаружил его исчезновения. Только оказавшись в электричке, Боря позволил себе расслабиться и продрых до самой Москвы.

Высадившись у ближайшей станции метро, Боря призадумался, а куда ему теперь, собственно, идти? В родной дом? Так оттуда любимые родители в тот же день вернут его в ненавистный лагерь и никаких его аргументов выслушивать не станут, а в лагере с него потом уж точно глаз не спустят, и тогда уже хрен повторно сбежишь! Бомжевать Борис все же был морально не готов и потому направил свои стопы на Шаболовку, в тоже уже почти родной офис БФП, где, разумеется, воспроизвелась картина "Не ждали".

- Ну, чувак, ты и отколол номер! - с плохо скрываемым восхищением промолвил Вилька, обходя вокруг никем нежданного беглеца. Хотя почему это никем? Сам Вилька с самого начала был стопроцентно уверен, что Борька ни в каком лагере не приживется, удивляло только время выбранное тем для побега. - Так ты и в самом деле сорок верст пешком по шоссе отмахал? Уважаю! Страна теряет в твоем лице марафонца! Вот только в лагере, наверное, уже прочухали, что тебя там нет, и названивают сейчас твоим родакам, а те уж точно поднимут на ноги полицию искать сбежавшего сынишку. И куда, как ты думаешь, первым делом придут эти полицаи?

- Да, Борь, в самом деле, я просто обязан вернуть тебя родителям, - вздохнул Травников. - Они же за тебя пока еще отвечают, да и вообще, ты только представь, каково им будет узнать о твоем побеге! Что их единственный сын ушел ночью, никого не поставив в известность, и сорок километров шел в полном одиночестве по темной дороге! А если бы тебя там случайный ночной лихач сбил?! Ты о своей безопасности вообще думаешь хоть немного? Собирайся, сейчас поедем к тебе домой.

- Никуда я отсюда не пойду! - отчеканил Борис, глядя в пол. - Мне только здесь хорошо. Оставьте меня все в покое!

Догадываясь уже, что понимания ему и тут не добиться, парень готов был уже уйти на свое рабочее место, вцепиться там в стол, и пусть отдирают!

- Я так понимаю, никакие слова на тебя уже не подействуют, - констатировал Сергей. - Ну и что мне с тобой прикажешь делать, упертый маленький математический гений? Единственный выход, что я вижу, это попытаться вбить в тебя представление о дисциплине самым, что ни на есть, натуральным образом. Наум Петрович, у нас там вроде еще Стерлиговские розги после наказания Вилорика остались? Если да, тащите их сюда. А ты, герой, скидывай портки и ложись животом вон на тот стол. Воспитывать тебя буду.

Борис никак не ожидал, что в родной компании с ним обойдутся подобным образом, но обещанную порку воспринял как еще одно испытание, через которое придется пройти, чтобы доказать свое право жить так, как он хочет. Зло сверкнув глазами на Травникова, он действительно стянул с себя свои походные джинсы и улегся животом на указанный ему стол.

- Виль, возьми его за руки и покрепче держи, чтобы не вырвался, - произнес Сергей, рывком стягивая с тощих Борькиных ягодиц еще и трусы. Мальчик возмущаться не стал, только сердито закусил губу.

Розги действительно нашлись, и Травников, проклиная себя в душе за необходимость этим заниматься, принялся полосовать ими упрямого Борьку. "Ну и дурак же я, что связался с такими пацанами!" - честил он себя, понимая при этом, что никаких серьезных успехов без этих малолетних сотрудников он бы не достиг, следовательно, они все просто обречены на сотрудничество. Но внушить детишкам хоть какие-то элементарные понятия об ответственности и безопасности, наверное, все же можно?

Бориса, как и Вилорика, в семье никогда не пороли, и он просто не представлял себе пределов собственной терпеливости, но готов был держаться до последнего. Получать розгами по голой попе действительно оказалось очень больно! Боря корчился, шумно выдыхал после каждого удара, лишь бы только не заорать, а когда стало совсем припекать, попытался вырвать руки из Вилькиной хватки, но тот, зараза, держал крепко.

Как ни упрям был Борис, но даже стальной стержень его характера дал трещину. С каждым ударом боль лишь нарастала, терпеть ее без криков стало уже совершенно невозможно, и мальчик, наконец, разревелся. Сергей тут же прекратил порку, разрешил Боре распрямиться и, вооружившись платком, принялся вытирать ему слезы с лица. Юному математику все уже стало фиолетово. Пусть его везут, куда хотят, к родителям или даже в этот чертов лагерь, пусть даже компьютер отнимут, лишь бы только больше не лупили! Он судорожно вцепился Травникову в рукав, не переставая всхлипывать.

Сергей мог воспользоваться плодами победы и, наконец, доставить сломленного упрямца к его родителям, но, присмотревшись к ягодицам мальчика, понял, что с розгами явно переборщил. В конце концов, старшие Зильберштейны не давали своего согласия, чтобы он ТАК воспитывал их сына. Борис, конечно, привычки жаловаться не имеет и сам ни за что его не выдаст, но следы эти быстро не сойдут, родители мальчика вполне могут их случайно увидеть, и легко представить, какой тогда разразится скандал! Пришлось срочно менять свои планы, звонить Зильберштейнам, врать им, какую невыносимую обстановку создали их мальчику в лагере, что он теперь просто вынужден психологически оттаивать среди ментально близких ему людей, которые все находятся в офисе компании БФП, а где же еще! Мать Бори все беспокоилась, что сын эдак все лето пробудет без свежего воздуха, и Травников клятвенно пообещал каждый уикэнд вывозить его к себе в гости на дачу. На том и сговорились. Таким образом, Боря, хоть и ценой жестоко пострадавшей задницы, все же добился своего.

Вожделенная премия была, наконец, получена, и Вилорик Ланитин призадумался, куда ее можно вложить с наибольшей пользой для дела. Игра на фондовом рынке его сейчас не слишком привлекала. Лето, отпуска, многие серьезные инвесторы и биржевые спекулянты расслабляются сейчас на Багамах и Канарах, рынок акций в состоянии бокового тренда, все стабильно до безобразия, на валюте тоже особо не заработаешь, поскольку в ближайшее время не предвидится серьезных потрясений, ну, по крайней мере, с точки зрения широкой публики, настроения которой Вилька умел угадывать как никто. Хотя, стоп, это смотря на какой валюте! В последнее время мальчик очень заинтересовался оборотом криптовалют, и вот там-то скачки на несколько процентов за день и на десятки процентов за неделю были самым обычным делом. Вот только как бы научиться их предугадывать? Все, конечно, тоже зависит от настроения рядовых инвесторов, но там ведь и решения разных государственных органов огромную роль имеют, и старт новых проектов, объявляемых китами IT-рынка, и Бог весть что еще, поскольку рынок еще совсем молодой, неустоявшийся. Предугадывать его движения одному Вильке было не потянуть, и он решил сколотить для этих целей коалицию прогнозистов.

Первым, к кому он подкатил с этой целью, стал Борис. Юный Зильберштейн своими заработками и вообще деньгами не интересовался совершенно, но Травников все же выписал ему солидную премию, и эти деньги тоже стоило пустить в дело, пока Борька еще не разболтал о них своим родителям. Чем его можно завлечь, Вилька уже придумал. Ну, разумеется, перспективой самостоятельно решить задачу, которую еще никто в мире никогда не решал.

Скопировав с одного из сайтов графики курсов самых популярных криптовалют, Вилька продемонстрировал их Боре и задал вопрос, можно ли их аппроксимировать какой-либо функцией, чтобы иметь возможность предсказать их дальнейшее движение. Борис, уже давно такой аппроксимацией занимавшийся, только для куда менее волатильных акций, подивился увиденному и пообещал подумать. Вилька тут же предложил Боре в порядке эксперимента вложить в это дело его премию, чтобы можно было проверять правильность прогнозов на практике. Зильберштейн, понятия не имевший, куда девать свалившиеся на него лишние деньги, и на это легко согласился, после чего услышал от Вильки в свой адрес столько теплых слов, сколько не прозвучало, наверное, и за все то время, пока они здесь вместе работали.

Но как бы ни рассчитывал Вилька на математический гений Бориса и собственное знание людской психологии, он прекрасно понимал, что основное влияние на курсы криптовалют оказывают решения государственных органов различных стран и крупных игроков фондового рынка, следовательно, его проекту позарез требуется участие финансового аналитика. Таковой в пределах досягаемости был только один - Наум Ильин. К нему Вилорик и отправился за помощью.

Карлик к предложению заняться в частном порядке спекуляциями на рынке криптовалют, тем паче за свой счет, отнесся сперва довольно скептически, но Вилька умел убеждать. Премия эта, мол, наверняка не последняя, много мы в любом случае не потеряем, криптовалюты, в отличие от акционерных обществ, никогда не банкротятся и, даже неоднократно упав в цене, восстают снова и снова, а если придут успехи на этом поприще, то выдаваемые прогнозы можно будет добавить к услугам, оказываемым БФП, и тогда на этом рынке у их компании никаких конкурентов точно не будет! Подумав, Наум решил рискнуть своей премией в надежде даже не столько разбогатеть, сколько испытать свои аналитические способности на новом перспективном деле.

Ну и, конечно же, задуманное Вилькой дело никак не могло обойтись без помощи Кирилла Шумилова, которому предстояло и облечь разработанные Борисом алгоритмы в форму программного кода, и завести электронные кошельки для всех криптовалют и токенов, которыми предполагалось спекулировать, и так завести деньги на торги, чтобы никто не смог вычислить источники их поступления. Поскольку Кирилл и так уже обещал помочь Вильке скрыть от родителей полученную тем премию, Ланитину не составило труда сподвигнуть программиста на следующий шаг и самому вложиться в перспективное дело и талантом, и деньгами.

Таким образом, из всего персонала БФП в криптовалютную авантюру оказались не посвящены только сам его владелец со своим подопечным Эдиком, чуткие уши которого доставляли заговорщикам некоторые затруднения, так что им приходилось даже, обмениваясь информацией, следить, не притулился ли где поблизости маленький слепец, и если да, то либо выходить в другую комнату, либо общаться с помощью записок.

Наум, тщательно отслеживая теперь любые заявления видных финансистов и айтишников, касающиеся криптовалют, жаловался, что на этом рынке в принципе отсутствуют спокойные гавани, где можно отсидеться в случае масштабного падения: если из-за чьих-либо санкций курс того же биткоина вдруг начинает заметно снижаться, то вместе с ним снижаются и все остальные криптовалюты, с другой же стороны, если биткоин переходит в рост, то и они все растут вместе с ним. Тем не менее, среди общей массы эмитируемых цифровых средств платежа он сумел вычислить пару очень перспективных токенов и три пока еще не шибко раскрученных криптовалюты, к которым, однако, проявляли интерес крупные банки. Первые вложения были сделаны, а дальше уж началась отчаянная биржевая игра на локальных курсовых взлетах и падениях.

Борис с Кириллом свою часть работы сделали, и секретная пока программа, высчитывающая реакцию криптовалютного рынка на ту или иную позитивную или негативную весть, начала свою работу. Способность продать актив в момент его наивысшего взлета и вновь откупить в период падения, столь ценимая всеми биржевыми спекулянтами, стала теперь вполне реальной, и пусть прогнозы были еще далеки от стопроцентной точности, они уже значительно превышали пятидесятипроцентную, что по законам математической статистики при длительной игре сулило почти неизбежный итоговый выигрыш.

Проанализировав результаты первых трех недель такой игры, Наум пришел к выводу, что с такими показателями можно уже выходить на биржу фьючерсных контрактов и заключать сделки с большим плечом. Помимо прямых финансовых выгод это давало возможность наглядно продемонстрировать преимущества своей тактики другим инвесторам и, следовательно, брать с них в дальнейшем плату за консультации или за взятие их капиталов в доверительное управление. Правда, были в этом деле и проблемы, и чтобы разобраться с ними, он решил посоветоваться с товарищами по бизнесу.

Собрались втроем: Наум, Кирилл и Вилорик, поскольку с Борисом об этих делах говорить было все равно бесполезно. Обрисовав открывающиеся перспективы, Ильин перешел к возникшим затруднениям:

- Выйти на биржу я могу и от своего имени, но даже наши совокупные капиталы недостаточны для заключения серьезных сделок. А солидные суммы никто в управление частному лицу не доверит, тут нужна компания с хорошей репутацией. К тому же фьючерсные торги сейчас ведутся только по одной из криптовалют, биткоину, а мы пока предпочитаем спекулировать другими инструментами. Стоит ли в таких условиях вкладываться во фьючерсы?

- Биткоин, по-моему, куда резче прыгает в цене, чем эти фьючерсы на него же, - поморщился Вилька. - Если учесть, что наша программа может отслеживать все изменения курса как биржевой робот, мы можем больше заработать на его скачках, чем торговать им опосредованно через фьючерсы, несмотря даже на все предоставляемые плечи.

- Могли бы, если бы сделки завершались мгновенно, - возразил карлик, - но как раз с биткоинами этот процесс затягивается на два, а то и три дня, за которые ситуация меняется кардинально, и приходится долго выжидать очередного удачного момента для покупки или продажи. Учти еще накладные расходы при каждой такой сделке, для тех небольших сумм, которыми мы оперируем, они непозволительно велики.

- Все дело в том, что для фиксации сделки в биткоинах она должна быть отражена в трех разных формируемых блоках, - пояснил Шумилов, - а блоки эти создаются в сети далеко не каждую секунду, и существует очередь для их заполнения. При этом крупные сделки фиксируются в ускоренном порядке, а всякой мелочи и в самом деле приходится дожидаться своей очереди два или три дня. Биткоин в этом плане далеко не самый удобный инструмент.

- Вот-вот, - подхватил Наум, - потому нам и нужно начинать играть по-крупному, а для этого необходимо привлечь деньги богатых клиентов, то есть как-то легализоваться.

- Вам-то что, легализуйтесь, сколько хотите, а у меня тогда папаша всю прибыль до копейки изымет, - хмыкнул Вилька.

- А что нам мешает действовать через нашу же БФП? - вопросил Кирилл. - Если торговать с одного счета, не суть важно, чьи деньги там через него проходят, а когда зафиксируем прибыль, разделим ее пропорционально вложенным суммам.

- А вы подумали, как отреагирует Сергей, узнав, что мы сговорились все за его спиной, а его теперь ставим перед фактом? - вопросом на вопрос ответил карлик.

- Да скажи ему, что мы тут просто деловую игру затеяли, чтоб проверить наши задумки, - усмехнулся Кирилл. - Если ты, допустим, вздумаешь на бегах сыграть, ты же не станешь его об этом в известие ставить? Мол, так и так, Сергей Александрович, сыграли мы тут по-мелкому в новые финансовые инструменты, кажется, вышло неплохо, так почему бы не продолжить это дело уже серьезно и на постоянной основе?

- Да, а поскольку мы разработали все это в частном порядке, вне рамок наших служебных обязанностей, пусть считает это ноу-хау нашим вкладом в капитал компании и впредь отчисляет за это долю прибыли от всех заключенных сделок! - добавил Вилька.

Сочтя их предложения резонными, Наум составил график роста капитала, вложенного в токены и криптовалюты, и пригласил шефа на конфиденциальный разговор. Уж что-что, а прибыльные перспективы Травников умел чувствовать сразу, и предоставленные Ильиным данные произвели на него неизгладимое впечатление.

- Говорите, специальную программу разработали и пора ее уже широко внедрять... - протянул он, - а с чего вы взяли, что наши клиенты так легко на это клюнут? Методика еще почти неопробованная, кто знает, какие еще там пертурбации могут быть со всеми этими криптовалютами. Случись что, мы же и репутацию свою разом потеряем, и с пострадавшими по нашей вине клиентами вовек не расплатимся. А с другой стороны, зачем им обязательно прибегать к нашей помощи в работе с криптовалютами? Вон сколько состояний уже сколотили на том же биткоине безо всяких ваших программ, некоторые даже долларовыми миллиардерами стать успели!

- Так эти золотые деньки уже прошли, Сергей Александрович, - хмыкнул Наум. - Время экспоненциального роста кончилось, потенциальных средств платежа посредством технологии блок-чейн вполне насыщен, чтобы сколотить миллиарды, теперь надо будет следить за каждым изменением курса. У всех ли на это время есть? А с другой стороны, быстро разбогатеть-то многим хочется, а кроме как на этом рынке, больше уже, считай, и негде, а кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанское. Рискните и вы, Сергей Александрович, в конце-то концов, у вас же пока еще не корпорация огромная на кону!

- Рискнуть-то можно, - вздохнул Травников, - но боюсь, даже ты, Наум, не представляешь всех возможных рисков этого дела. Фьючерсы-то еще ладно, это предмет вполне законный, но что до криптовалют, то в тех же Штатах, где эти фьючерсы торгуются, Министерство финансов дерьмом исходит, требуя от электронных бирж данных по всем крупным сделкам с биткоином. И кое-кто уже прогнулся или вынужден был закрыться. Где-то, я слышал, и биткоины уже конфисковали.

- Конфисковали не биткоины, а доллары, на которые они были обменены, - уточнил Наум. - Просто дождались, когда эти дельцы из криптовалюты вышли, и тут-то их и накрыли. А сами биткоины конфисковывать сейчас даже Министерству финансов США не под силу. И все мировые биржи им под контроль тоже не взять, сколько бы они ни тужились. У себя биржевые серверы накроют, торги в какую-нибудь Венесуэлу переместятся, и хрен их там достанешь! Чтобы справиться с оборотом биткоинов, надо закрывать весь интернет!

- Ну, допустим, из Америки нас не достанут, богатых и рисковых клиентов мы найдем, но и тогда еще не факт, что нам дадут нормально развиваться, когда пойдет большая прибыль. Сам знаешь, у наших российских силовиков на чужие деньги ой-ей какой нюх выработался! Наедут, обвинят в незаконной предпринимательской деятельности или в мошенничестве, заставят делиться, а то и вообще отожмут бизнес, и что тогда?

- А смысл им отжимать вашу контору, если прибыль-то генерирует одна программа, да и ту постоянно надо перенастраивать, - усмехнулся Ильин. - Ну, завладеют они БФП, а результатов-то прежних уже не будет, клиенты сами разбегутся, и даже до денег им наших не добраться, если мы их на виртуальных кошельках попрячем! Они что, нас заставят на себя пахать как рабов каких?

- Ты знаешь, эти могут, - хмуро промолвил Сергей. - Но ты прав, без ваших мозгов эта наша компания никому будет не интересна. Следовательно, никто не должен узнать о разработчиках программы, и потому лучше вам, ребята, на людях не светиться. Я как официальное лицо компании буду покупать аналитические рекомендации у группы анонимных разработчиков, работающих по договорам, при этом якобы даже не знаю, кто они такие и как их всех зовут. Но кто-то один должен отвечать за качество этих рекомендаций. Пусть это будешь ты, Наум, как самый ответственный и к тому же обладатель самой понятной в этой сфере профессии. Никому в голову не придет похищать финансового аналитика, их в мире пруд пруди. Об оплате вашей работы договоримся. Если вы хотите, чтобы я отчислял вам долю прибыли за вложенный вами ноу-хау, то я согласен.

- Тогда считайте, что договорились, - подытожил разговор Ильин.

Травников даже перевыполнил свое обещание вывозить Бориса свою на дачу по уикэндам, отправив его туда на два месяца, до сентября. Дескать, интернет там есть, все разработки можно будет отправлять и через сеть. Скорее всего, он действительно старался скрыть юного гения от чужого пристального интереса. По той же причине там оказался и Вилорик, чьих родителей Сергею удалось уговорить отпустить сына из города. Эдика отправили с ними просто за компанию, поскольку особой работы в это время всеобщих отпусков для него все равно не было, ну и чтобы никому не мозолил глаза в отпуске. Для присмотра и обслуживания этой троицы Травников нанял домработницу, но поскольку она больше занималась уборкой и готовкой, юные сотрудники БФП оказались фактически предоставлены сами себе.

Дачный дом Травникова не походил на особняки новых русских, был даже деревянным, а не кирпичным, и всего в два этажа, но персональная комната для каждого из юных гостей там нашлась, хотя и наверху, под покатой крышей. Внизу располагались комната самого Травникова, комната домработницы, небольшая кухонька и столовая. Еще на участке размещались банька, биотуалет в деревянной будке, сарай для всяких хозяйственных принадлежностей, круглая беседка и металлический гараж на одну машину. Примерно тот же набор строений имелся и у соседей по дачному товариществу, так что никто со стороны ни в жизнь бы не догадался, что здесь проживает серьезный бизнесмен.

Вилька потянулся и уселся на покрывале. Блин, уже нажарился на солнце, хотя до обеда еще целый час. Недовольно покосился на собственные плавки. Его подмывало позагорать совсем голышом, но вместо нормального забора участок был отделен от соседей всего лишь сеткой-рабицей, так что можно было наблюдать все, что творится у них, ну и наоборот. Не хотелось светить перед ними голыми ягодицами, тем паче, что у соседей слева по участку бегала девчушка лет трех. Вот она-то по случаю летней жары спокойно щеголяла без трусиков.

У соседей был еще детский надувной бассейн, в котором эта малышка часто плескалась. Вилька подумал, что недурно бы скупнуться и самому, но до ближайшего водоема, канала Волга - Москва, было десять минут ходьбы быстрым шагом, и тащиться туда по жаре было лениво, а скоро ведь обед, и что тогда, спрашивается, на купание останется? После обеда он, наверное, все же сходит, хотя и скучновато купаться одному, без компании.

Вилька с тоской глянул на приятелей. Эдика, с некоторых пор не доверявшего Вильке, с трудом удалось уговорить позагорать, но теперь он пригрелся и, кажется, заснул. Вести его с собой за руку на канал, а там еще постоянно контролировать, чтобы не забрел не туда? Плавать Эдик не умел, хорошо, что воды при этом побаивался и на глубину не лез. Он просто будет ждать, пока его заведут в воду по пояс, там остановится и будет просто стоять до посинения, пока о нем не вспомнят и не выведут обратно на берег. Даже плескаться человек не отваживается! Ну и какой, спрашивается, интерес с ним ходить?

Вытянуть с участка Борьку было задачей вообще почти не реализуемой. Вон, даже сейчас не может оторваться от своего ноутбука! Улегся на живот, прогнувшись в пояснице, и терзает клавиатуру, изредка сгибая ноги в коленях. Пощекотать бы его, да не поймет, а зря нарываться на Борькин кулак Вильке совсем не хотелось.

Общительный Ланитин подыскал бы себе, конечно, и другую компанию, если бы в этом дачном поселке вообще нашлись его ровесники. Но куда там! Подростки, похоже, ненавидели дачное житье и готовы были летом смотаться хоть куда, хоть по лагерям, хоть в душном городе сидеть, лишь бы не на семейные загородные участки, где быстро припашут к прополке и сбору урожая. В итоге в поселке было полно привезенных на лето дошколят и младших школьников, но ни одного парня хотя бы десяти лет от роду Вилька так ни разу и не встретил. Тоска-а!

От нечего делать Вилька тщательно изучил Травниковский участок и соседний бугор, относившийся вроде бы к территории садового товарищества, но никому конкретно не принадлежавший. Дачники упорно засаживали его деревьями, словно стараясь вырастить на нем свой собственный маленький лес.

На участке деревьев было мало: пара яблонь, когда-то засохших, но начавших вновь расти от корня, две здоровенные облепихи, чрезмерно разросшаяся садовая лещина, совсем еще молодая слива, давно уже посаженная, но так и не выросшая груша, чьи верхние побеги вымерзали после каждой холодной зимы, а нижние стелились чуть ли не по земле, конкурируя за свет с соседней японской айвой, и небольшая магнолия, приобретенная Травниковым в специализированном магазине при Аптекарском огороде. В мае она вроде уже цвела, но теперь о том напоминали только странные зеленые шишечки на месте былых цветков. Выглядела она неплохо, но приличной тени пока не давала.

Чего на участке было в изобилии, так это ягод. Уже сошедшая жимолость, сходящая клубника, но остатки ягод еще можно было отыскать, поворошив листву, только начинающая поспевать малина, черная, красная и белая смородина, крыжовник, пока еще не поспевшая садовая голубика, странная черная бузина и уже упомянутая облепиха, которая созреет ближе к осени. На бугре были еще и вишневые заросли. Точнее, сперва там высадили только четыре растения, но вскоре они своими корневыми побегами заполонили чуть ли не весь бугор, и пришлось принимать радикальные меры. Часть молодых деревьев - десятка полтора - оставили расти, остальные безжалостно вырубили, но каждый год теперь Травникову приходилось, чертыхаясь, самолично вырезать прущие из земли свежие вишневые побеги. Впрочем, и того, что осталось, хватало с головой, и Вилька предвкушал уже, как будет собирать спелые крупные вишни, которые сейчас уже начали краснеть.

Для разнообразия можно было и смотаться в соседний лес, точнее даже в леса, разделенные полями и дорогами. Ближайший, совсем небольшой, славился своими земляничными полянами, подберезовиками и черными груздями. На грибы и ягоды, правда, было слишком много претендентов, поскольку идти недалеко, лес начинался прямо за околицей садового товарищества. Вилька обошел его весь и знал теперь там каждую тропинку и каждую полянку. Манили странные извилистые углубления, больше всего похожие на старые окопы времен войны, хотя немцы сюда, кажется, не дошли, не сумев перебраться через канал. Наверное, потому и поисковых отрядов здесь никогда не видели. На дальнем краю леса встречались старые яблони, кажется, не такие уж и дикие и разных сортов. Похоже, когда-то там был чей-то сад, но теперь не осталось и следа от былых строений, а все вокруг заросло осиной.

Чтобы попасть в более отдаленные леса, надо было с полчаса тащиться через поле и затем по шоссе, зато там были огромные черничники, обилие той же земляники, лисички, маслята и даже белые грибы. Вилька уже сходил туда с Травниковым, но теперь шефа не было, а заходить так далеко одному мальчик все же опасался. Мало того, что можно и заблудиться, так еще в этой местности было полно гадюк! Они и на участки иногда заползали, но там уж дачники с ними не церемонились - сразу рубили головы лопатами. Еще эти змеи обожали вылезти погреться на шоссе, где их нещадно давили автомобили. Помимо обычных черных Вилька разок узрел там даже какого-то странного коричневого змееныша. Вроде змей такого цвета в средней полосе России водиться не должно, вот и разбери, что это такое было?

Доскональнее всего Вилька изучил обустроенный дачниками бугор. Помимо вишен, там росло больше десятка сосен, ель, три рябины, три молодых кедра, два из которых еще совсем крохи, только недавно начали ветвиться, а третий уже вырос метра на два с половиной, но теперь выпускал молодые побеги только в одну сторону, поскольку сверху его накрыло растущей рядом сосной. Еще там был клен, привезенный когда-то из Москвы родителями Травникова, успевший сильно переболеть и давший многочисленные побеги от корня. Теперь этот многоствольный клен успешно соперничал в росте с соснами и, далеко разбросав ветки, теснил соседние вишни и рябину. На бугре уже успело прорасти и его многочисленное потомство. Там же росла пара молодых каштанов, тоже привезенных из Москвы, дикая груша, невесть как проросшая, наверное, кто-то просто выбросил на бугор огрызок плода, облепиха, которую тут тоже никто не сажал и которая, по-видимому, являлась корневым отростком той большой облепихи, что росла у Травникова на участке, хотя их разделял добрый десяток метров. Больше всего Вильку удивляло, откуда на бугре появились многочисленные дубки, хотя, по словам Сергея, в окрестностях не было ни одного взрослого плодоносящего дуба. Шеф списывал это на проделки соек. Дополняли картину три куста сирени, четыре куста черноплодной рябины, яблоня, выращенная из зернышка, со здоровенными, но жесткими даже в зрелом виде плодами, дикий шиповник, дикая же малина и черная смородина, невесть откуда взявшаяся калина, самовольно выросший ивняк и пара берез, тоже появившихся здесь самосевом. Одну из сосен облюбовали под свое гнездо сороки, мелкие певчие птицы тоже гнездились где-то в кустах, Вилька лично видел трясогузку и слышал вечером соловья. По словам Травникова, на бугре и грибы уже появились, маслята и паутинники, так что это реально был маленький рукотворный лес. За бугром была канава, по дну которой протекал маленький ручей, совсем пересыхавший в летнюю жару, но заросший осокой, а также иван-чаем и малинником по берегам. В прятки бы поиграть в этих зарослях, да только не с кем.

Вздохнув, Вилька поднялся и поплелся в "домик неизвестного архитектора" как здесь культурно именовали деревянный сортир с установленным на полу походным биотуалетом. Никакой канализации в поселке не было и даже не предвиделось, поскольку рядом канал, водоохранная зона, сливать никуда не позволят. В какие ямы отправлялось потом содержимое биотуалетов, Вильке оставалось только гадать. Помимо непривычности самого места отправления естественных потребностей, здесь было реально опасно! Как-то раз Ланитин услыхал гудение над головой, поднял глаза и узрел приделанное к потолку серое осиное гнездо, куда как раз деловито заползала оса. Травников, как оказалось, регулярно боролся с этой напастью, но упорные осы, почему-то прикипев к этому месту, возводили все новые и новые гнезда. Хорошо, что никого еще не укусили!

Решив проверить, как там обстоят их финансовые дела, Вилька зашел в дом за планшетом. Глянул - и не поверил собственным глазам! Обороты БФП, несмотря на летнее затишье на фондовых биржах, росли как на дрожжах, заработанная на криптовалютах прибыль зашкаливала, а отчисления разработчикам рабочей программы, только что зачисленные на их счета, оказались настолько баснословными, что Вильке захотелось прыгать до потолка. В полной эйфории, желая с кем-то поделиться своей радостью, он рванул на улицу и затеребил Зильберпштейна:

- Борь, мы с тобой сегодня стали миллионерами!

- Отстань! - отмахнулся тот, не отрываясь от экрана ноутбука. Ну что за человек, ничего кроме своих задач знать не хочет, даже заработанный капитал ему пофигу!

Почувствовав себя, наконец, обеспеченным человеком, Вилька разрывался между желанием рвануть немедленно в город, чтобы накупить все, что ему давно хотелось иметь, и опасением, что именно сейчас ему там появляться категорически не следует. Во-первых, папаша тут же примется интересоваться, на какие шишы сыночек всем этим разжился, и, докопавшись до столь жирных побочных заработков, наверняка постарается наложить на них лапу. Во-вторых, столь резкий взлет прежде мало кому известной финансовой компании наверняка привлечет к ней пристальное внимание разных нехороших людей, и Вильке совсем не нравилась перспектива оказаться вдруг заложником во всех этих играх. Нет, недаром шеф спрятал их в этом дачном захолустье! Осторожность победила, и мальчик решил не покидать дачи до осени, а там, глядишь, их компания уже настолько большой вес приобретет, что им уже и сам черт будет не брат.

Травников с Ильиным ехали на дачу, обсуждая последние события финансового рынка. Карлик, которому не подходил ни один ремень безопасности, вынужденный потому путешествовать в детском кресле, всегда ощущал от этого факта некоторое унижение и потому пребывал во время поездок в мрачном настроении, но только не сейчас. Вести в эти часы поступали просто неправдоподобно хорошие, во всяком случае, для их компании.

- Еще один клиент хочет заключить договор, - не отрываясь от экрана своего планшета, сообщил он сидящему за рулем Травникову. - Хочет передать нам в управление миллиард долларов с какого-то офшора. Черт его знает, чьи они там на самом деле, но таких сумм нам еще не предлагали.

- С Кипра, что ли, бегут или из Британии, где теперь за них крепко взялись, - прокомментировал Сергей. - То ли отмыть через нас надеются, то ли еще наварить, а может, и то, и другое. Нет, мы, конечно, британской щепетильностью не отличаемся и о происхождении денег клиентов обычно не спрашиваем, но если это окажется краденым, да еще и из России, то подорваться можно будет запросто. Игра, как говорится, не стоит свеч. Репутация нашей компании сейчас стоит дороже. Под управление брать не будем, но рекомендациями о тактике действий на рынке криптовалют за соответствующую плату поделимся. Надеюсь, они от этого не прогорят.

- А что, у нас уже такая серьезная репутация? - ухмыльнулся Наум. - Какой-то месяц назад о нас знал только очень ограниченный круг фондовых брокеров, хотя мы уже тогда были самой прибыльной компанией на этом рынке.

- Самой прибыльной по проценту прироста капитала, но не по его массе, - уточнил Сергей, - и никто особо не верил, что наши успехи не преходящи, и не настолько уж мы превосходили своих конкурентов, чтобы как-то особо нас выделять. Но когда управляемые нами капиталы каждую неделю стали вырастать в разы, этого уже просто не могли не заметить. Как верно заметил Карл Маркс, при трехстах процентах годовой прибыли капитал решительно сходит с ума, а мы эту норму перекрыли меньше чем за месяц. Разумеется, люди подозревают, что это все не просто наше везение, что мы нашли какую-то золотую отмычку к тайнам этого рынка.

- Что-то типа инсайдерской информации? - улыбнулся Ильин.

- Ага, что нам каким-то мистическим образом становятся ведомы замыслы всех государственных органов на нашей планете, потому что все их решения отражаются на курсе криптовалют, а мы умудряемся заранее отреагировать на все эти изменения. Ну, пусть верят, нам так даже лучше. Знаешь, мне уже предлагали продать БФП за столь баснословную сумму, что мы всей компанией могли бы бросить все дела, превратиться в рантье, отстроить себе замки и до конца жизни не ведать никаких финансовых проблем!

- Сдохнем со скуки, - прокомментировал Наум. - Не продешеви, Сереж, за нас потом еще больше давать будут. К тому же, если мы действительно забросим все дела, что тогда будет стоить вся эта компания? Покупатели решат, что их грязно надули, и тогда тебя, Сереж, даже на краю земли достанут.

- Понимаю, не дурак, - процедил Травников. - Компанию, конечно, я никому продавать не стану, но имидж нам, боюсь, поменять все же придется. Реальные миллиардеры, которыми мы такими темпами скоро станем, не могут жить в брежневских панельках, ездить на Фольксвагенах и работать в крошечном закутке, расположенном у черта на куличках! Как минимум мне как лицу компании придется снимать офис где-нибудь в Москва-Сити, покупать машину представительского класса, нанимать шофера и пресс-секретаря, да еще желательно охрану, чтобы не похитили. Ну и квартиру в престижном доме площадью метров двести как минимум, а также особняк в районе Рублевского шоссе. Ты, кстати, тоже можешь всем этим обзавестись, средств хватит.

- Э, нет, избавь меня от всего этого гламура! - замахал руками карлик. - Где такая показная роскошь, там не избежать публичности, от всяких папарацци просто продыха не будет, а мне оно надо, своей физиономией во всяких глянцевых журналах отсвечивать? Да еще с моей-то внешностью? Вот я уже чувствую, что меня всякие шутники начнут с Тирионом Ланнистером сравнивать! Нет уж, пусть обо мне ничего не знают, кроме имени, фамилии, да той подписи, что приходится оставлять на финансовых документах! Да, и пора уже обзавестись нормальной бухгалтерией, при таком обороте мы уже точно не малый бизнес, следовательно, и отчетность теперь увеличится в разы.

- С бухгалтерией решим, но если вы продолжите светиться в офисе компании, вас все равно быстро вычислят, - промолвил Травников. - Стало быть, будут и папарацци, и фотографии в журналах, только уже в разделах фриков, и, не дай Бог, попытки похищения с целью получения выкупа.

- А нам так обязательно там появляться? - усмехнулся Ильин. - При нынешнем-то уровне связи вполне можно работать дистанционно, даже не появляясь там, где тебя могут заметить. Ты создавай представительский офис, нанимай бухгалтеров, секретарш, помощников, референтов, охранников, шоферов, прочую челядь, а нас оформи скромно как отдел консультантов, работающих сдельно. Малолеток там можно даже не светить, чтобы у всяких контролирующих инстанций вопросов не возникало. Просто платим каким-то левым специалистам за интеллектуальный продукт. Какой именно, никому знать не следует - коммерческая тайна.

- Вот только этих таинственных консультантов наши конкуренты все равно станут выслеживать, - произнес Травников, - хотя бы для того, чтобы переманить их к себе. И вам что теперь, разбежаться по собственным квартирам и носа оттуда не казать? Зильберштейну, конечно, и так будет вполне комфортно, а Ланитину? Он без общения с людьми просто быстро деквалифицируется, а дома ему к тому же и родители работать нормально не дадут. И, опять же, сеть сетью, но до Бори нашего, когда его помощь срочно требуется, поди еще достучись! Телефоном, я знаю, он просто не пользуется, электронную почту свою регулярно проверять забывает, возможно чисто инстинктивно, поскольку всякое послание там это внешний раздражитель, а он такого не любит. Недаром все задания ему я передаю лично, ну, или через кого-то, кто с ним хорошо знаком. Прикажешь теперь с Борей на конспиративных квартирах встречаться?

- Сейчас мы с ним встретимся на твоей даче. Думаешь, не отследят?

- Хвоста я, во всяком случае, за нами не вижу, - усмехнулся Травников, - никакие дроны тоже в пределах видимости не летают. По локации телефона отслеживать? Там одна-единственная вышка на несколько поселков, поди разбери, какой дом там мой. Если даже реально явятся искать, на мою халупу точно никто не подумает. Да и откуда им знать, что я туда именно на дачу езжу? Может, на канал купаться и шашлыки жарить.

- То-то ты всю мелюзгу туда на все лето выселил, - кивнул Наум. - Только ведь это временное решение проблемы, наступит осень, и что? Детям в школу надо или, в крайнем случае, на домашнее обучение, да и в холода в деревянном домишке без отопления точно не проживешь.

- Значит, придется приобрести для них теплый дом в сельской местности, - промолвил Сергей. - Вилорик пусть в местную школу ходит, с народом общается, а для Бориса и заочное обучение сойдет. Все равно он ни с какими учителями общаться не пожелает. И да, этот дом должен быть не на Рублевке, где, как ты правильно заметил, от всяких папарацци просто продыха нет, а лучше где-нибудь на этом шоссе, куда я смогу приезжать без лишнего шума. И вам с Кириллом тоже лучше сюда перебраться от греха подальше. И на охрану меньше тратиться придется, и пацанов надолго без контроля оставлять не стоит. Где бы вот только этот дом найти?..

Оба на некоторое время замолчали, но затем Ильин, с интересом глядевший по сторонам, вдруг произнес:

- Притормози, Сереж, вот что это там за странное строение?

И действительно, слева от шоссе посреди чистого поля возвышался кирпичный особняк, формой своей смахивавший на средневековый замок. Похоже, его отгрохал в 90-х годах какой-нибудь новый русский, впоследствии разорившийся или убедившийся в полной непрестижности такого рода жилья. Во всяком случае, никаких признаков присутствия здесь людей видно не было. Не было даже забора, огораживающего участок.

- А знаешь, это вариант, - протянул Сергей, выруливая на обочину. - Плохо, что виден с дороги, но зато вместительный и Вильке нашему точно должен понравиться. Давай поищи в Росреестре, кому он там принадлежит, а потом надо пройтись по риелторским сайтам - вдруг его хотят продать.

Проведенный поиск дал вполне удовлетворяющие Травникова результаты. Привлекший его внимание особняк действительно был построен еще в середине 90-х и после кризиса 98-го года выставлен на продажу, где и завис безнадежно, поскольку никто не давал за него суммы, позволяющей хотя бы отбить понесенные при строительстве затраты. Первоначальный владелец за это время успел помереть, вряд ли своей смертью, и неликвидная недвижимость досталась по наследству его вдове, с которой Сергей и поспешил теперь связаться. Женщина сперва и поверить не могла, что спустя десятилетия кто-то вдруг заинтересовался плодом безумства ее покойного мужа, да еще готов выложить за это недоразумение круглую сумму, но, рассудив, что дурные скоробогатеи, видимо, еще в России не перевелись, ухватилась за предоставленный ей судьбой шанс. Сделка была оформлена в кратчайшие сроки.

Травников вместе с Ильиным и Шумиловым, только что вернувшимся с очередного горного сплава, бродили по свежеприобретенному зданию.

- Места хватит, чтобы собственный пункт космической связи оборудовать с автономными дизель-генераторами, - промолвил Кирилл, - ну, и пару приличных серверов разместить, а может, даже суперкомпьютер или ферму для майнинга. Вырабатываемое ими тепло заодно можно будет использовать для отопления этого монстра.

- Угу, а вот в этом холле я бы разместил оранжерею, - кивнул Наум. - А то зимой грустно тут будет посреди заснеженного поля и вдали от жилья. А так посмотришь на тропическую зелень и цветочки, и душа отдыхает!

- В подвале есть гараж на три машины, собственная сауна и прачечная, - констатировал Травников. - Хорошо, что водопровод и канализацию прежний владелец не забыл провести. Нет газа, ну и хрен с ним, обойдемся электроплитами. Автономное отопление тоже наладим, Кирилл верно сказал. Слушайте, да тут месяцами можно жить без общения с внешним миром, если только заранее завезти достаточно припасов!

- Ага, и нехилую осаду выдержать! - усмехнулся карлик. - А если честно, мне здесь нравится, вот в этой башне даже лифт есть, пусть тут и будут мои персональные покои. Сереж, а ты где разместишься?

- В противоположном крыле, где можно оборудовать рабочий кабинет со связью. И рядом будет еще комната Эдика. Кирюш, а ты где предпочитаешь жить? Ах, рядом с серверной... Тогда поселим еще на этом этаже Бориса, чтобы был у тебя под присмотром. А Вилорика куда нам девать?

- Ну, этот шельмец наверняка сам себе захочет комнату выбрать, - промолвил Наум. - Только сдается мне, что больше всего его привлечет верхний этаж башни. Любого нормального мальчишку его возраста прельстит жить в собственных апартаментах под самой крышей, куда еще и вылезти можно и безнаказанно там бродить.

- Главное, чтобы он оттуда случайно не грохнулся, - нахмурился Сергей.

- Ничего, ограждающие решетки по краю поставим, вот и не упадет. Он же не такой дурак, чтобы по самому карнизу шастать!

- Внизу можно еще оборудовать комнаты для охранников, а также для уборщицы и кухарки, - продолжал размышлять Травников. - Места на всех хватит. А вас другие пожелания есть? Если нет, то я сегодня же начну искать какую-нибудь местную строительную фирму, которая без лишнего шума нам тут все переоборудует. Будем надеяться, что к сентябрю они управятся, и тогда можно будет сюда заселяться. Ну что, осмотр закончили? Тогда поедем и обрадуем наших младших товарищей, где им потом предстоит жить.

Необходимость перехода на конспиративное положение Ланитин воспринял с трудом. Это что же получается, надо бросать свою школу, где у него куча приятелей, уезжать из Москвы в какую-то сельскую глушь и там фактически оказаться запертым в четырех стенах в компании нелюдимого Борьки и слепого Эдика?! Впервые, наверное, с дошкольного возраста ему захотелось закатить истерику, послать все это дело, которое он сам же и инициировал, к чертям собачьим, пусть даже вместе со всеми доходами, и жить впредь обычной жизнью нормального московского пацана. Но Травников жестко объяснил ему, что факт работы на БФП из биографии уже не вычеркнешь, на него, Вильку, обязательно когда-нибудь выйдут любители легкой наживы, а уж когда его похитят ради выкупа, пусть он тогда попробует объяснить этим киднэпперам, что больше не при делах. Логическое мышление Вилорику никогда не отказывало, и он, пораскинув мозгами, вынужден был признать правоту шефа. А тут ему еще подсластили пилюлю, заявив, что в школу он вполне сможет продолжать ходить, только уже, разумеется, в местную поселковую. Фиг знает, чему полезному его там смогут научить, но, по крайней мере, общения со сверстниками он лишен не будет.

Убедить родителей Вильки, что сыну их лучше пока в Москве не показываться, Травникову удалось сравнительно легко. Не без потерь, конечно: столь ценному и незаменимому сотруднику пришлось существенно поднять официальную зарплату. А впрочем, знали бы эти скупердяи, сколько на самом деле теперь зарабатывает их сын!

Со старшими Зильберштейнами договориться удалось еще проще и даже без финансовых потерь. Их вполне удовлетворило, что сын покинет на время загазованную Москву и будет заниматься любимым делом фактически на природе. В будущем они видели Борю непременно студентом МГУ, а впоследствии и крупным ученым, но до этого всего еще надо дожить, а здоровье никогда не помешает.

Шумилов ради интересов дела вынужден был временно отдалиться от своей походно-бардовской тусовки, но выбил у Травникова обещание, что к следующему летнему сезону это его добровольное отшельничество все же закончится. Легче всего перенес переезд за город Ильин, которого в Москве по большому счету ничего и не держало.

Впервые увидев дом, в котором ему предстояло теперь жить, Вилька даже не поверил своему счастью. Что-то подобное ему грезилось в романтических снах, но чтобы наяву?!.. А тут ему еще и жить предложили в башенке и на самом верху. Какой нормальный мальчишка от такого откажется? Вилька с полчаса, наверное, козликом скакал по лестницам и коридором этого удивительного особняка, пока, наконец, ни устал и ни угомонился.

Дальше начались хлопоты с переездом, а точнее, с приобретением мебели, поскольку из родного дома он взял сюда с собой только минимум необходимых вещей. Гордо разгуливая по мебельным магазинам, юный Ланитин пальцем указывал на то, что ему приглянулось, а сопровождавший его в этом походе Шумилов все послушно оплачивал, поскольку все равно деньги-то были не свои, а Травниковские, хотя Вилька уже вполне мог оплатить все свои прихоти и из собственного кармана. В результате он стал обладателем широченной кровати, на которой можно было с комфортом лежать даже поперек и которую пришлось доставлять в его комнату через окно, поскольку в дверной проем она никак не пролезала, вместительного платяного шкафа, массивного письменного стола со множеством ящиков, книжного шкафа на всю стену и нескольких стульев весьма вычурной формы, которые, увы, впоследствии оказались не слишком практичными и почему-то очень быстро под Вилькой ломались, так что их пришлось заменить на простенькие, но крепкие табуреты.

Разобравшись с собственной спальней, Вилорик принял самое деятельное участие в обустройстве задуманной Ильиным оранжереи. Карлик оказался большим знатоком всякой экзотической растительности и Бог весть по каким каналам раздобывал всякие пальмы, фикусы, азалии и орхидеи, сетуя при этом, что нигде не достать приличных размеров кактуса, а плодовые деревья продаются уж больно мелкие. Как бы там ни было, в оранжерее поселились и гранатовое дерево, и какая-то гибридная магнолия с крупными розовыми цветками, и, что больше всего поразило Вильку, небольшой кумкватс с россыпью мелких оранжевых плодов, которые долго держались на ветках, хотя и были уже зрелые, и которые можно было есть прямо с кожурой, чем Ланитин иногда и пользовался. Кожура у странных цитрусов оказалась сладкая, а вот внутренность кисловатая, как у лимона.

Снаружи особняк так и не окружили забором, так что вид с ближайшего шоссе у него был не больно-то и обитаемый, что, собственно, и было нужно. Ну, безопасность, конечно, важнее всего, но Вильке все же было немного обидно, что теперь и во дворе не удастся погулять.

Тем временем, его записали в местную поселковую школу. На собеседовании при приеме туда Ланитин сумел обаять пожилую директрису и, кажется, с первых же шагов на новом месте обеспечил себе репутацию очень умного, начитанного и воспитанного школьника.

Кстати, о шагах. Ходить на новое место учебы ему пришлось пешком, хотя капиталов его теперь вполне хватило бы на аренду лимузина с шофером. Вот только никто здесь не должен был знать, что он тайный миллионер. Пусть лучше думают, что он сынок бизнесмена средней руки, которому не хватило средств и влияния, чтобы угнездиться где-нибудь на Рублевке, а вот тут, на Дмитровском шоссе, пока еще вполне по силам. Шофер для отпрыска в эту схему не вписывался никак, а подвозить Вильку к школе лично Травников конечно же не мог из-за жуткого дефицита времени и необходимости держать на людях дистанцию со своими законспирированными сотрудниками.

Порядки в поселковой школе на взгляд Вильки оказались какими-то уж слишком патриархальными. Например, здесь мальчики с девочками. И это в седьмом классе! Если так хотели справиться с болтовней на уроках, то явно просчитались: из возраста, когда представители разных полов демонстрируют взаимную неприязнь, семиклассники уже вышли, да и соседей по парте выбирали уже явно не для того, чтобы при случае устраивать взаимные шалости.

Появление нового мальчика, да еще из Москвы, не могло не вызвать жгучий интерес всей девичьей половины класса, и Ира Воронцова, сидевшая с Вилькой за одним столом, не преминула воспользоваться этим стратегическим преимуществом. Ланитин, ради заведения контактов в этой новой для него среде, постарался ей подыграть, а поскольку язык у него всегда был неплохо подвешен, он в самых ярких красках расписал ей свою прежнюю столичную жизнь, ни словом при этом не упомянув о работе в БФП. Конечно, откуда местным подросткам вообще знать о такой компании, ее и в столице-то знают только воротилы фондового рынка, но береженого, как говорится, Бог бережет. Ира, конечно же, просто не могла не поделиться его откровениями с подружками, и уже на большой перемене Вилька заметил, как многие девчонки шушукаются между собой, провожая его заинтересованными взглядами. Пацаны, кстати, тоже на него косились, но уже далеко не столь доброжелательно. Почувствовали, видимо, опасного для себя конкурента.

Надо было срочно исправлять положение, и Вилька первым пошел на контакт, засыпав аборигенов кучей вопросов про местную школьную и поселковую жизнь, заодно выведав и их интересы. Ничего необычного не обнаружилось: всякие компьютерные стрелялки и якобы крытые музыкальные группы. В последнем Вилька разбирался плохо, но уже в ближайший вечер постарался все выведать у куда более эрудированного в этой теме Эдика. В результате уже на следующий день он вовсю щеголял добытой информацией плюс раздарил несколько коробок с самыми современными версиями компьютерных игр, после чего контакт был установлен.

Вживанию в новый коллектив очень способствовал подоспевший день рождения самого Вильки, на который он пригласил весь свой класс. Дни рождения здесь было принято справлять дома, что Ланитину категорически не подходило. Поселковые до сих пор не знали, где именно он живет, а пригласи он их в особняк, и у них наверняка зародились бы сомнения по поводу его истинного статуса. Конечно, вряд ли кто станет доискиваться, о чем там болтают дети в маленьком подмосковном поселке, но слухи, бывает, распространяются самыми невероятными путями, и лучше было перебдеть. Пришлось снять на целый вечер местное кафе, которое, наверное, за все время своего существования не видывало такого нашествия школяров. Пацаны и девчонки сперва сильно смущались в непривычной обстановке, совали имениннику свои немудреные подарки, с некоторой опаской присматривались к столу, сервированному такими блюдами, каких им никогда не доводилось видеть ни у себя дома, ни в школьной столовой, но в итоге освоились, обжирались деликатесами от пуза и лихо отплясывали под заказанную Вилькой музыку. Любопытствовали, конечно, на какие шиши он все это организовал, почему тут нет его родителей и где он все же проживает, но Вилька в ответ лишь загадочно улыбался и намекал на деликатный отцовский бизнес, который не терпит де огласки. Так в итоге никому ничего и не рассказал, зато, похоже, приобрел репутацию эдакого местного графа Монте-Кристо.

Дела у их компании между тем шли просто завидно. БФП возглавило рейтинг самых доходных управляющих компаний не только по России, но и по всему миру, от новых клиентов не было отбоя. Бюро финансовых услуг уже реально оперировало многими миллиардами долларов, и отчисления за консультационные услуги стабильно росли. Свои доли в прибыли секретные консультанты вновь вкладывали в дело в соответствии с собственными рекомендациями, но кое-что оседало и на банковских счетах, так сказать, на карманные расходы.

Директриса Вилькиной школы, вполне резонно решив, что у родителей ее нового ученика, похоже, водятся немалые деньги, преодолев интеллигентскую стеснительность, стала выпрашивать спонсорскую помощь на школьные нужды. Вилька кивал, обещал передать отцу, но, разумеется, ничего не передавал, а перечислял средства сам. Если честно, то по сравнению с его нынешними капиталами это были сущие гроши, при желании он мог бы оборудовать эту школу как какой-нибудь Итон, но тогда ему точно не избежать пристального внимания всяких пронырливых журналюг.

Не так давно Вилька прочитал "Золотого теленка" Ильфа и Петрова и теперь реально ощущал себя в шкуре тайного миллионера Корейко, когда у тебя есть огромные деньги, но заявить ты о них не можешь и вынужден вести тихую, скромную жизнь. Хорошо Борьке, для которого деньги вообще не соблазн, и он даже не интересуется, сколько там у него скопилось на счету! Но еще лучше, конечно, Травникову, который уже вполне официально попал в список Форбс, разъезжает теперь Москве на Роллс-ройсе с вышколенным шофером, купил себе дорогущую квартиру на Остоженке, перед которой бледнеет даже этот их особняк, и открыл офис уже не только в Москва-Сити, но и в Сити настоящем, лондонском, поскольку БФП уже вышло на международную арену и положение обязывает. Ага, его обязывает отираться на всяких там мировых экономических форумах и жертвовать крупные суммы на благотворительность, а ты сиди безвылазно в крошечном поселке, спонсируй местную школу и молись, чтобы родители не пронюхали о твоих новых заработках, а то прощай, капитал! Как же это все несправедливо!

Собираясь на встречу с Дворжецким, Травников, стоя перед зеркалом, цеплял себе на шею новый дорогущий галстук. Не любил он этих селедок, но положение обязывает! То, что прежде было бы не более чем дружескими посиделками знакомых по университету, теперь приобрело ранг официального мероприятия, поскольку Яков Михайлович с подачи самого Сергея стал председателем Наблюдательного совета одного из учрежденных БФП фондов. Должность эта, кстати, была неплохо оплачиваемой, так что никаких материальных проблем все еще действующий профессор МГУ больше не имел. Об их с Травниковым неформальных связях знали уже не только в научных, но и в финансовых кругах, и некоторые весьма серьезные люди, намеревающиеся как-то вложиться в бизнес БФП, но не желающие при этом афишировать свою связь с "Бюро финансовых прогнозов", искали теперь выход не на Сергея, а именно на Дворжецкого. Наверняка и сегодня он сможет поведать много чего интересного.

Встреча проходила в переговорной комнате нового офиса БФП в Москва-Сити, куда даже секретаршам и референтам вход был воспрещен. Сергей перед каждым мероприятием лично проверял, не подкинули ли ему сюда жучка или еще что похуже. Но, кажется, сегодня все было чисто. Дворжецкий начал свою речь с комплиментов.

- Поздравляю, Сергей Александрович, вы таки сделали Баффета! Он же всячески отговаривал вкладываться в криптовалюты, утверждал, что это пустышка, на которой легко будет разориться, но ваши прогнозы курсовых колебаний этих виртуальных денег оказались настолько точны, что люди реально зарабатывают на этом миллиарды!

- Ну, это еще до меня началось, - скромно отмахнулся Травников, - некоторые владельцы биткоинов стали долларовыми миллиардерами во время его феноменального декабрьского скачка, еще до введения фьючерсов. Но да, мы научились стабильно зарабатывать не только на росте, но и на падении этого и подобных ему финансовых инструментов. Ваши коллеги, последовавшие нашим рекомендациям, должны быть вполне удовлетворены.

- О да, многие уже заработали себе на новый автомобиль, а кто-то даже досрочно закрыл ипотеку, - закивал Яков. - И аспиранты нашего факультета очень благодарны за предоставленные вашей компанией гранты. Всем бы иметь таких спонсоров! А мои коллеги с мехмата очень интересуются, как там ваш Борис? Все уверены, что появление этой вашей программы точно не обошлось без его участия. Он не собирается, случаем, закончить школу досрочно? В МГУ и помоложе него абитуриентов принимали...

- Да, я помню, был какой-то девятилетний афганец... Математику за весь школьный курс Борька сдал бы хоть сегодня, но вы ж понимаете, что это не единственный экзамен в ЕГЭ. А как он будет сдавать русский язык, я, например, даже не представляю. Его ж не заставишь учить то, что ему не интересно, а от логики в этих вещах прока нет никакого. Так что пока он никакой школы не посещает и целиком отдается своему любимому делу. Мехмату придется лет пять обождать. Но я так понимаю, что это отнюдь не главный вопрос, с которым вы сегодня пришли?

- Вы как всегда проницательны, Сергей Александрович. Хочу уведомить, что на меня вышли менеджеры нескольких очень влиятельных западных пенсионных фондов.

- Ого! - не смог скрыть удивления Травников. - Им же вроде законы запрещают вкладываться в столь рискованные инструменты.

- Формально да, но они нашли зацепки, чтобы эти законы обойти. И я их понимаю. Клиенты требуют роста своих вкладов, а тут такая высокая стабильная доходность. Но у них есть опасения, связанные со способом получения вами информации. Вдруг всплывет, что это инсайд, тогда неизбежны уголовные процессы, серьезный ущерб вашему бизнесу и, соответственно, их будущим предполагаемым вложениям. Я намекал, конечно, что все дело в работающей на вас гениальной команде аналитиков, но они не очень-то мне верят. Что это за тайные гении, всячески избегающие публичности? Ну да, они понимают, что в России в безопасности только тот, кто тесно связан с Кремлем, но что им мешает эмигрировать? В любой свободной стране таких специалистов приняли бы с распростертыми объятьями!

- То есть без такого своеобразного каминг-аута они с нами сотрудничать не станут?

- Увы, Сергей Александрович, столь большие деньги требуют столь же серьезных всесторонних гарантий. Вы же знаете, какими колоссальными средствами ворочают эти фонды... Да и наша отечественная публика, если честно, уже заждалась. Мне пальцев на руках не хватит для перечисления всех тех деятелей, включая разного рода экстрасенсов, которых подозревают в тайном сотрудничестве с вами. А это ведь та еще публика... Того и гляди, сами начнут распускать слухи, что они - ваши консультанты, и иди их тогда опровергай!

Травников в глубокой задумчивости почесал подбородок. Учрежденное им когда-то "Бюро финансовых прогнозов" с легкой руки Ланитина настолько стремительно ворвалось в высшую лигу игроков фондового рынка, что прежняя стратегия развития на глазах становилась неприемлемой. Теперь или раскрывай информацию о своем бизнесе и дальше играй по правилам этого сообщества, и тогда даже сможешь стать в нем первым среди равных, или тебя запишут в число маргиналов, и тогда даже уникальная доходность твоего бизнеса не поможет тебе оттуда вырваться. У тех же наркобаронов маржа все равно выше, но кто ж их станет уважать?

- Я подумаю, Яков Михайлович, - наконец, произнес он. - Мне надо согласовать этот шаг с моими людьми, но вы правы, лучше рассказать о себе самим, чем ждать, когда это сделают другие, все переврав и извратив.

В первую голову Травников, конечно, стал советоваться с Ильиным. Обрисовав вкратце открывающиеся перспективы, он подвел итог:

- Короче, Наум, таиться мы больше не можем. Я понимаю, что тебе страшно неохота светить свою рожу на публике, но через это придется пройти. Западные инвестиционные фонды готовы инвестировать в нас десятки миллиардов долларов. Только одни отчисления за управление этими суммами сделают нас всех миллиардерами. По-моему, игра стоит свеч.

- Стоит, - согласился карлик, - хотя стоит нам нарисоваться на публике, и кое-кого ждет шок, а как отреагирует на это предложение наш Борис, я вообще себе не представляю.

- Ну, Боря публики-то не боится...

- Зато упрям, как сто ослов!

- А я приобрету у Стерлигова новую партию розог! - хмыкнул Сергей. - В прошлый раз они на него реально подействовали, подействуют и в этот. Возможно, достаточно будет одного их показа. Боря парень умный и отсутствием памяти не страдает, стало быть, сделает нужные выводы. Но ему главное рожей на публике посветить, а о его достижениях пусть Дворжецкий распинается. Ну и представлять всю вашу команду придется, разумеется, тебе, благо твоя фамилия инвесторам уже знакома.

- И когда в таком случае состоится мой бенефис?

- Решим по ходу дела. Надо снять приличный зал для вашей пресс-конференции и запустить ее рекламу. Я уже сейчас представляю, какой возникнет ажиотаж. А ты набросай заранее тезисы своей речи. Об особняке, я думаю, упоминать не стоит. Ваше место жительства к делу не относится, а толпы папарацци нам там совсем ни к чему.

- Хорошо. Надо бы еще успокоить Вильку, чтобы не переживал о судьбе своих капиталов.

- Объяви, что все они в безотзывном управлении компании. Если его родители не полные идиоты, то не станут пытаться их изъять с потерей начисленных процентов. Об истинном положении вещей даже налоговой инспекции знать не обязательно, свою законную долю с прибыли она получит так и так.

- Ладно, договорились.

Весть, что таинственная экспертная группа БФП наконец-то предстанет на публике, мгновенно разнеслась по финансовым кругам. Наверное, даже на организуемые российским правительством экономические форумы не собиралось столько нуворишей и топ-менеджеров со всего света, чем на пресс-конференцию еще год назад никому не известной финансовой компании. Все ждали сенсации, и она состоялась.

Первым на сцену поднялись глава БФП Травников и его партнер по бизнесу Дворжецкий, заняли место за столом президиума, произнесли вступительные речи, после чего Сергей, махнув в сторону четырех пока еще свободных стульев в президиуме, попросил публику поприветствовать тех самых экспертов, которые очень многим из собравшихся помогли разбогатеть. Зал послушно разразился аплодисментами, которые резко сменились тишиной, когда из бокового прохода на сцену вышла очень странная компания и заняла пустовавшие стулья. Микрофон ведущего перешел в руки Ильина.

- Вижу, что не ожидали, - ухмыльнулся карлик, глядя в притихший зал. - Мы стали уже настолько легендарны в узких финансовых кругах, что кто-то наверняка навоображал себе суперменов и писаных красавцев, на худой конец каких-нибудь почтенных ученых мужей с бородами. Ну, давайте знакомиться. Я - Наум Петрович Ильин, и моя фамилия наверняка известна тут каждому, поскольку именно я подписывал те рекомендации, за которые вы платили БФП большие деньги. Спросите, почему экспертная группа не смогла подыскать себе более презентабельное публичное лицо? А вы взгляните на моих соседей по столу! Один - аутист, другой - пофигист, а третий хоть и весьма ответственный парнишка, но пока еще малолетка, который ждет-не дождется, когда, наконец, станет дееспособным и сможет заниматься бизнесом без опеки родителей. Поскольку именно он затеял всю эту авантюру с прогнозированием курса криптовалют, можете заваливать его вопросами наряду со мной, остальных двух лучше не трогайте - все равно не ответят.

Вопросы действительно посыпались как из ведра, и Науму с Вилориком пришлось отвечать на них в максимально лаконичной форме.

- Да, вот этот самый молодой человек Борис Зильберштейн и пишет все те алгоритмы, что так удачно прогнозируют поведение криптовалют. Он вообще у нас математический гений, такие задачи решает, с которыми весь мехмат МГУ не может справиться, вот тут рядом сидит профессор этого университета Яков Дворжецкий, он не даст соврать.

- Как у нас распределены обязанности? Вот я, Наум Ильин, отвечаю за анализ финансовых рынков, Вилорик Ланитин - за учет влияния настроения широких масс инвесторов, а Кирилл Шумилов - за программное оформление всех наших разработок. О Зильберштейне вы уже знаете.

- Нет, место работы менять не собираемся. Ни частным образом, ни всей командой. Рекрутеров просим не беспокоиться.

- Да, гарантируем, что наши рекомендации будут выходить и впредь. Потенциальные инвесторы могут быть спокойны на этот счет.

- Да, все мы уже весьма состоятельные люди. В БФП за наш анализ хорошо платят, даже не пытайтесь нас перекупить.

- Нет, благотворительностью мы не занимаемся, хотя Ланитин и спонсирует понемногу свою школу.

- Нет, супруг своих представить публике не можем за отсутствием таковых. У кого по малолетству, у кого - по иным причинам.

- Нет, ни в каких светских мероприятиях мы впредь участвовать не собираемся. Мы вообще совершенно не публичные люди, за исключением Вилорика, но ему еще для этих мероприятий подрасти надо.

- Нет, никаких поместий и зарубежной собственности пока не приобрели, не ищите. Где сейчас проживаем? А вот это пусть останется секретом в целях безопасности.

Когда вопросы, наконец, иссякли, вся четверка экспертов дружно поднялась и ушла обратно за кулисы. Только Бориса, всю пресс-конференцию что-то задумчиво черкавшего на листе бумаги, Кириллу пришлось приобнять за плечи, чтобы тот очнулся и двинулся вместе со всеми. Травников, удовлетворенный произведенным эффектом, толкнул заключительную речь, но его потом еще долго не отпускали из зала, требуя комментариев и выражая готовность сотрудничать. Его переговоры с представителями пенсионных фондов о вложении капиталов начались уже в тот же день.

- Все, мне теперь в школе прохода не дадут, - наигранно сокрушался Вилька, садясь в нанятый Травниковым лимузин с тонированными стеклами. - Повод-то какой - собственный олигарх в седьмом классе появился! Наверняка теперь просьбами завалят!

- Квартир никому не покупай и бриллиантовых украшений тоже! - усмехнулся Наум. - Как-нибудь перебьются. Если слишком уж станут донимать, наймем тебе охранников за счет фирмы, поскольку страдаешь за общее дело. Зато все девчонки теперь твои будут!

- Это уж точно, - вздохнул Вилька. - Со мной и так уже заигрывать пытались, а теперь точно на шею будут вешаться, и ладно бы одни красавицы, а то ведь еще и такие дурынды!

- Раз ты у нас такой выдающийся психолог, научись отваживать, а то действительно не заметишь, как захомутают. Вон, наш Кирилл любую возможную претендентку на его руку и сердце с собой в поход тянет и обещает, что после свадьбы тоже будет тянуть. Никто еще и двух недель палаточной жизни не выдержал!

- Не, Наум, ты наших девок не знаешь! Они там чуть ли не все спортивнее меня, а некоторые еще и мощнее, таких никаким походом не испугаешь. Они, если потребуется, сами меня на руках весь маршрут пронесут!

- А ты им расскажи, как пытался воспитывать Эдика, когда нас с Сергеем рядом не было, - ухмыльнулся Наум, - пусть делают выводы. Если кого и эти твои тараканы не испугают, то лови, Виль, удачу, такие подруги на дороге не валяются! Будете жить душа в душу и, как говорится в сказках, долго и счастливо, пока не помрете.

Ну да, попробовал он этого кукленка отшлепать, было дело. Они потом, конечно, помирились, но Эдик до сих пор его немного побаивается.

- Ага, дядь Наум, так и сделаю, - промолвил Вилька и откинулся на спинку сиденья, блаженно заулыбавшись. Будущее, грозившее скорыми конфликтами с родителями и чрезмерным вниманием в его персоне, вдруг заиграло и новыми, вполне удовлетворяющими его красками. Если он научился уже манипулировать поведением стольких взрослых людей, вкладывающих свои немалые средства туда, куда ему, Вильке, надо, так неужели он не уболтает своих собственных сверстниц до такой степени, что они все его недавно народившиеся эротические фантазии помогут реализовать? А там наступит, наконец, совершеннолетие, он откроет свою собственную фирму, а то и не одну, войдет в список Форбс, женится на какой-нибудь красавице, та нарожает ему таких же красивых детишек, которых он собственноручно будет воспитывать... да, Наум правильно напомнил, как того же Эдика, только это будут уже его собственные куклята, возможно, даже такие же послушные, как Эдик, и талантливые, как он сам. Жизнь вдруг показалась ему прекрасной и удивительной.

А за окном уже мелькали подмосковные пейзажи, и где-то там впереди лежал маленький поселок, еще не знающий, что в него сегодня возвращаются настоящие триумфаторы.

КОНЕЦ

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 06/07/2018, изменен: 06/07/2018. 106k. Статистика. Повесть: Проза

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"