Аннотация: история реальна, о жизни героини знаю давно, но пишу только сейчас, герои выехали за границу на ПМЖ, и я получила разрешение выложить историю на суд читателей. Рассказ местами жестокий, но я сознательно пропускаю подробности, не хочу лишать сна впечатлительных людей. Произошло всё это в нашей стране, годы не указываю, скажу только, что нашим людям было в то время тяжелее, чем сейчас. Города тоже не называю, нечаянные свидетели событий, описанных в рассказе, ещё живы.
ПРОЛОГ
Юля, тринадцать лет
Сквозь сон я почувствовала, как мой рот зажали рукой. От страха в горле пересохло, а сердце застучало быстрее, я резко открыла глаза, и, увидев лицо сестры Карины, склонённое надо мной и с облегчением выдохнула. Карина убрала руку и прижала палец к своим губам. Знаю, что шуметь нельзя, если проснутся сторожевые псы секты, то нам не избежать наказания. Но как Карина попала ко мне в комнату? Нам не разрешали общаться, хотя иногда удавалось переброситься парой слов и очень редко обнять друг друга. Сестра - единственный родной мне человек в этой забытой богом и людьми деревушке.
- Я усыпила их, - тихо сказала Карина. - Но снотворное слабое, так что они могут проснуться в любую минуту, жаль, что я не смогла найти яда, рука бы не дрогнула. Сейчас ухожу, я узнала дорогу к районному центру, нужно проплыть по реке, хорошо, что по течению, а то не смогла бы, а я смогу, обязательно смогу. И я вернусь за тобой, обязательно вернусь, ты верь мне! Что бы они не говорили, я найду способ вытащить тебя отсюда! Только ты надейся и жди, пусть всё получится не сразу, но я про тебя не забуду.
Карина поцеловала меня в щёку и тихо выскользнула за дверь. А я уткнулась головой в тонкую подушку и заплакала. Завтра мне грозит наказание, когда сестру не обнаружат на утренней молитве, обязательно придут ко мне и начнут спрашивать, а потом буду бить долго, до потери сознания. Хорошо бы забыться быстрее, избивать бессознательное тело мессия не любит. Он любит упиваться болью жертвы, возбуждается от этого, а потом прямо рядом с жертвой совокупляется с первой попавшейся адепткой секты. Женщины всегда кричат под ним, изображая радость от соития - он мессия, он обратил на них внимание. А забеременеть от него мечтает каждая. Я всегда закрывала глаза вовремя этого, но меня били по щекам, чтобы смотрела. Хорошо, что я выгляжу, как ребенок, ни груди, ни попы, а то он давно бы и меня подмял. Я не в его вкусе, он не любит тощих подростков с острыми коленками, а вот на Карину он давно посматривал. Сестра старше меня на три года. И в свои шестнадцать лет выглядела как девушка. И даже постоянные посты и хроническое недоедание не смогли сделать из неё тощего подростка, гены взяли своё.
Отец ушёл из семьи, когда мне исполнилось десять лет. Помню, как он кричал на мать, чтобы она не мешала ему жить с новой женщиной. Карина прижимала моё лицо к своей груди и закрывала мне уши, чтобы я не слышала, какими словами он обзывал мать и нас, но я слышала каждое слово. А через три месяца нас погрузили на машину и увезли в эту деревню. Карина сразу поняла, что мама попала в секту, нашу квартиру продали, а взамен обещали рай после смерти и крышу над головой. Насчет рая не знаю, не уверена, а вот крыша периодически протекала, стены зимой промерзали, а летом донимали мошки и комары.
Наша деревня находилась в лесу, кто и когда жил в этих старых, поросших мхом домах, не знаю. Может, отшельники, а может, здесь раньше жили люди, и деревня не считалась заброшенной. Я видела сгнившие остатки электрических столбов и даже недалеко в лесу заросшую железную дорогу. Когда-то и здесь была цивилизация, сейчас же густой лес вокруг и широкая речка в паре километров от деревни. Около самой деревни били два родника - наши основные источники воды, зимой они перемерзали, и мы носили воду из речки. Зимы всегда холодные, снега много, адепты умирали от различных воспалений. Их хоронили с почестями, говорили, что они в раю, потому что жили правильно. Тела сжигали на костре, а через пару недель в освободившиеся дома привозили новых адептов. Мы прожили дольше всех, почти три года, родительница понравилась мессии, и он взял её в свой дом. Нас же отправили в общие дома, меня к старухам, а Карину к подросткам.
У мессии новый и тёплый дом, большая печка и банька при нём. Я иногда залезала в подвал его дома и грелась там. Подвал не промерзал, там хотя и не было тепло, как в доме, чтобы овощи хорошо сохранились, но и мороза там нет. Каждую неделю я ночевала в баньке, мессия истопит печку, вымоется, а я ночью забираюсь туда и сплю, тепло.
Карина жила в крайнем доме вместе с девушками её возраста, её соседки все мечтали понравиться мессии и побывать в его постели. Говорили, что спит он на перине, и подушки у него пуховые, а не как у нас, из соломы. Дуры набитые, так говорила Карина, он же садист, если не изобьет кого-то, то у него не дёрнется.
Ходили все адепты в длинных серых рубахах, зимой разрешалось надевать фуфайку и штаны, но они не грели. Карина у кого-то из покойных адептов выкрала мне тёплые штаны и свитер, я носила их под рубахой, а колени и ступни обматывала соломой, чтобы не отморозить. Зимой мы носили лапти из лыка, а как сходил снег, нас заставляли ходить босиком и до первого снега, увидят, что в лаптях, изобьют. Молились четыре раза в день, стояли на коленях. Зимой мягко, потому что снег, а вот летом приходилось стоять на земле, ногам больно, колени болели и опухали.
Встав с кровати, я взяла мешок, который перед уходом оставила мне Карина. Там её тёплые штаны и тряпки. Зимой всё пригодится. Пока стражники спят, пойду, закопаю его, а то другие найдут и отберут. Наказания всё равно не избежать, так пусть накажут сразу за всё. Били всегда плёткой до крови, но почему-то не трогали голову и шею. Раны ничем не смазывали, только иногда накладывали листы подорожника, за три года я не раз подвергалась наказаниям, и всё мое тело в шрамах, но не уродливых, потому как полоски плётки тоненькие, так больнее. Раз в неделю к мессии на лодке приезжают два амбала, привозят продукты и газеты, иногда книги. Он потом их оставляет на веранде, а я ворую и читаю. Больше никто не читает, а я не могу, мне обязательно нужно прочитать, этим только и спасаюсь. Мысли о самоубийстве приходят каждую зиму, хочется лечь в снег и уснуть. Но Карина пару раз отшлёпала меня по мягкому месту и сказала, чтобы я и не думала, но я думаю, только ей не говорю. Мать вижу только издалека, она меня не замечает, бегает вокруг мессии, как собака, и в глаза заглядывает, тапочки приносит, сапоги с него снимает и радуется, когда он даёт ей руку поцеловать. Противно смотреть на всё это, я всех ненавижу, особенно мужчин. Они не стесняются ощупывать нас прямо во время молитвы. Я не молюсь, только рот открываю, делаю вид, что повторяю за мессией, а сама думаю о своём. Адепты аж глаза от удовольствия закатывают, прислушались бы, о чём он говорит, такой лабуды даже младенец не скажет, он умнее.
***
За мной пришли после завтрака. Схватили за шею, встряхнули и вывели во двор. Мессия стоял и похлопывал плёткой по ноге. Два его пса привязали меня к столбу. Сначала миссия бил не больно, примерялся, потом мне задавали вопросы, где Карина, я мотала головой и говорила, что не знаю, а дальше были сильные удары по спине, ногам и бокам. После ударов по животу я ушла в темноту. Хорошо, спокойно, и не слышно, как кричит под мессией очередная адептка.
Глава 1
Два года спустя. Юлия
Мессия встречал амбалов, но они не приехали, приехали мужчины в масках и с оружием. Мессию положили лицом на землю, его псов тоже не минула эта участь. Адепток, которые пытались защитить мессию, откинули в сторону и посадили на землю. Паре особо ретивых заехали в челюсть, они взвыли и запричитали. Молодых девушек-подростков тоже посадили на землю и приказали не рыпаться. Я наблюдала за всем этим из-за дерева, потом, когда все успокоились, вышла с поднятыми руками. На меня не обратили внимания, какой-то вояка с автоматом осторожно отодвинул в сторону. Через несколько минут к берегу причалила ещё одна лодка. Из неё вышли трое солидных мужчин в форме и направились к мессии. Нас всех подняли и повели к его дому. Мужиков пристегнули наручниками к перилам крыльца, старух посадили на лавочку и выдали им бутылку воды. Молодых заперли в комнате в доме мессии, а тех, кто больше всего сопротивлялся, посадили на траву около крыльца. Два бойца встали по бокам и сказали, что если те попытаются бежать, то они не посмотрят, что женщины, и врежут им автоматами по голове. Только меня никто не тронул и даже не взглянул на меня. Я присела на пенёк недалеко от дома мессии и стала ждать.
Вызывали по одному, начали со старух пока мужиков не трогали, говорили с адепками недолго. Пока опрашивали старух, прибыли ещё бойцы. Тех, кто выходил из дома, подхватывали под руки и уводили к речке. Потом пришла очередь молодых, их не опрашивали, просто вывели из комнаты и увели к речке. Женщин, сидевших на траве, тоже в дом не заводили, подняли и повели. И когда остались только прикованные наручниками псы мессии, из дома вышел мужчина в форме и, увидев меня, махнул рукой. Я поднялась и пошла в дом. У мессии в доме я ни разу не была. А он неплохо устроился, три комнаты, две большие печки, газовая плита, на полу и стенах пушистые ковры, тёмные плотные шторы на окнах и тепло. Проходя мимо кухни, я увидела тарелку с пирожками и схватила пару пирожков, есть я хотела всегда, ночью часто просыпалась от голода и плакала. Меня провели в самую большую комнату и посадили за круглый стол, накрытый красивой белой скатертью. Мужчина пододвинул ко мне большую кружку с горячим чаем, я обхватила её ладонями и втянула запах. Как же я давно не пила настоящий чай, нам не положено, мы заваривали травы, которые собирали в лесу. Я быстро съела пирожки и выпила половину кружки чая. Пока я ела, в комнату ввели родительницу и посадили в углу на стул. Она рыдала и закрывала лицо руками, я равнодушно посмотрела на неё и отвернулась. Она мне не мать, матери так не поступают, в секте были семьи, и как бы женщины не хотели лечь под мессию, они не забывали о своих детях, последним куском делились, а эта выкинула нас из своей жизни, а ведь могла о нас замолвить слово. А как она равнодушно смотрела, как меня избивали, как будто и не родственницы мы.
- Тебя Юля зовут? - спросил меня мужчина, который привёл сюда.
Я закивала головой.
- Вы с Кариной похожи, - ответил он. - Если бы не она, мы бы никогда не узнали, где вас скрывают, мы вообще об этой секте мало знали. Они действовали очень осторожно, свидетелей не оставляли, да и в милиции у них свои люди имелись. Сестра ждёт тебя, только тебе нужно пройти лечение, после таких потрясений нужно получить заключение психиатра, что ты здорова. Полежишь немного, откормят тебя, с сестрой свидания разрешат, я договорюсь.
Кивая головой, я практически не слышала, что он говорит, одно я поняла, Карина добралась до людей, и это она привела сюда людей в форме, и я скоро увижусь с ней. Она не забыла обо мне и спасла меня! А больницу я переживу, хуже, чем здесь, уже не будет.
- Погрейся, я тебе ещё чаю с пирожками принесу, ты с нами поедешь, сейчас за этими другой катер пришлют, - он кивнул на родительницу, которая всё ещё всхлипывала на стуле. - Их судить будут, - сказал он, увидев, куда я смотрю.
- Пусть судят, а лучше бы сразу расстреляли, мессия стольких людей погубил, только в эту зиму шестерых покойников на костре сожгли и ещё двух младенцев, - ответила я. - А одной девушке шестнадцать лет было, она беременная от него была.
- Жаль, что ты несовершеннолетняя, и на суде твои показания могут подвергнуть сомнению, - сказал мужчина, - но у нас на них много материала собрано, безнаказанными не останутся.
Больше меня ни о чём не спрашивали, я допила чай и, положив голову на руки, закрыла глаза. Я ещё не согрелась, внутри всё так же холодно, но сейчас не чувствовала голода, и это хорошо.
***
Мы уехали из деревни последними. В катере везли мессию и родительницу под конвоем нескольких солдат. Меня посадили на мягкий диванчик и набросили на плечи одеяло. Мужчины в форме уселись за небольшим раскладным столиком и о чём-то тихо переговаривались. Плыли до самой ночи, на берегу нас встречали несколько машин тёмного цвета, марок не знаю, за годы моего отсутствия в цивилизованном мире, наверное, многое поменялось. А вот скорую помощь я узнала по красному кресту. Меня посадили в машину скорой помощи, и пожилая медсестра положила мне в руку конфету. Вкусно, я проглотила её, почти не жуя. Ехали мы недолго, машина остановилась около одноэтажного здания за глухим высоким забором. Меня повели в душ, велели снять все вещи и выбросить в мусорное ведро, вручили банку с шампунем и мочалку и даже включили тёплую воду.
Как же давно я не мылась в тёплой воде. Мы купались летом в речке, зимой не мылись, чтобы не заболеть, хорошо, что мыло выдавали дегтярное, и вшей у меня ни разу не было. Хотя, откуда им взяться, стригли нас коротко, соберут волосы на затылке и обрежут ножницами, вот и ходили мы все стриженные под одну гребёнку с рваными неровными прядями.
Пожилой медсестре пришлось вытаскивать меня из душа. На меня надели длинную белую рубашку с длинными рукавами и длинный тёплый халат на завязках. На ноги резиновые тапочки. Женщина сказала, что если будет холодно, то мне выдадут шерстяные носки, ещё у них в больнице есть библиотека, и завтра я могу пойти туда и взять книги для чтения. А сейчас меня отведут в палату, туда уже принесли ужин и таблетки, чтобы спалось хорошо.
В эту ночь я спала, как на облаке. Нормальный матрас, перьевая подушка и тёплое одеяло. Я была сыта, и мне не снились голодные сны.
Глава 2
Месяц спустя. Юлия
Карина приехала на первых же выходных, а потом приезжала каждую неделю. Мы сидели на лавочке у больницы, она обнимала меня и говорила, а я слушала и наслаждалась её голосом. Карина вышла замуж, её муж вдовец, старше её на тринадцать лет, у него есть сын девяти лет от первого брака, но Карина с ним ладит. Живут они хорошо, муж её любит, а она уважает его. Сестра учится в вечерней школе, но появляется там только для сдачи экзаменов, занимается дома самостоятельно, ещё ведёт домашнее хозяйство и смотрит за пасынком. Парень он тихий, учится хорошо, по вечерам сидит дома и с Кариной не ссорится.
Только детей у Карины не будет, холода и голод сыграли своё. Врачи дали однозначный ответ, с такими болячками о беременности можно забыть, а если и случится чудо, то выносить ребёнка она не сможет. Карина добиралась до ближайшего жилья по реке вплавь, держась за большое бревно. Днём плыла, ночью выбиралась на берег, зарывшись в траву, спала, так продолжалось трое суток. На четвёртые сутки её нашли рыбаки и отвезли в милицию. Там выяснилось, что о нашей семье забыли, соседи по дому Карину не признали, а отец пытался сделать вид, что она не его дочь. Но встретились на её пути и добрые люди, например, молодой лейтенант милиции, который пару раз приложил отца лицом об стол, и тот вспомнил, что у него есть дочери. Потом был сумасшедший дом, Карину откармливали и лечили, и уже практически забыли о ней, когда её нашла женщина, у которой в эту секту попала мать. Она приложила много усилий, чтобы дело о секте попало на расследование. Карину, как главного свидетеля, опять поместили в больницу, но теперь под охрану, и постоянно допрашивали. Там она и познакомилась со своим будущим мужем, он довольно известный бизнесмен и меценат. Приехал в больницу со спонсорской помощью, и медсестра рассказала ему о Карине. Её в больнице жалели, подкармливали. От секты немало семей пострадало. Слухи по городу разошлись быстро, и многие пытались узнать о близких, но не все смогли пробиться к Карине. Антон Михайлович, как главный спонсор, к Карине попал, а потом поднял общественные организации и организовал фонд помощи жертвам секты. После этого следственным органам пришлось пошевелиться с расследованием. Оказывается, таких деревень было несколько, и жили там адепты примерно одинаково. Карину поместили в детский дом, там она училась и лечилась, а когда ей исполнилось восемнадцать лет, Антон Михайлович приехал за ней, и они поженились. В газетах периодически поднималась шумиха, и расследование, периодически затухавшее, вновь начинало продвигаться.
Это Антон Михайлович настоял, чтобы меня поместили в детскую психиатрическую больницу, а не в больницу для взрослых, куда отвезли всех остальных адептов секты. Больница находилась в другом городе, Карину в выходные привозил супруг, мы с ним познакомились. Приятный мужчина, он не навязывал нам своё общество, понимал, что мы хотим побыть вдвоём. Во второй приезд Карины мне разрешили погулять по городу, но не долго, часа два, и то недалеко от больницы. Сестра привезла одежду, и я впервые за долгие годы чувствовала себя человеком, а не адептом секты. Мне понравилось гулять по улицам, смотреть на людей, кушать мороженное и пить газировку, от жизни я совсем отстала, столько новых красивых машин ездит по дорогам, и люди выглядят иначе, смотрят по-другому и одеваются ярче.
А между приездами сестры я читала, ела и спала, организм отходил от волнений и страхов. Читала я всё, что попадалось в библиотеке, в основном были детские книжки, попадались учебники, я даже решала задачи для младших классов, газеты и журналы приносили медсёстры, и их я тоже проглатывала с большим удовольствием. Врачи мою палату не посещали, а вот уколы и капельницы делали каждый день, и ещё снотворное на ночь, чтобы я не кричала во сне. Спустя месяц я почувствовала, что внутри начинает разворачиваться тугая спираль. Спокойствие и хорошее питание сделали своё дело, организм начал выходить из затяжного стресса. Теперь, как сказала пожилая медсестра, нужно ждать, в какую сторону повернёт моя психика, смогу ли я оставить весь пережитый ужас позади или всю жизнь буду ходить по психиатрам и пить таблетки.
Сейчас я лежу в другой больнице в областном центре, ходить нельзя, лежать только на животе. Фонд собрал деньги на операцию, у меня на теле убрали глубокие шрамы, а неглубокие отшлифовали. Когда всё заживёт, они будут не так заметны, спина будет гладкая, а не бугристая, как была, но открытые платья и короткие юбки носить не смогу, тонкие полосы от побоев всё равно останутся. Косметическую операцию по удалению всех шрамов сейчас делать нельзя, слишком много у меня хронических заболеваний, сначала нужно основательно подлечиться, да и возраст пока не позволяет, нужно ждать минимум три-четыре года.
Карина принесла модные журналы, смотрю, какую одежду сейчас носят люди. Из больницы меня выпишут только после суда, на суд вызывать не будут, свидетелей хватит, следователям рекомендовали пожалеть мою психику. Карина добилась через суд выплату всех алиментов. Отец прекрасно знал, что мы попали в беду, но решил сэкономить, и чтобы не платить деньги, все эти годы делал вид, что не знает, где мы. Сейчас он меняет свою квартиру на меньшую, чтобы рассчитаться с долгами. Карина сказала, что пришлось основательно напугать его, чтобы не говорил лишнего. Вторая жена от него уходит и забирает ребёнка, которого родила четыре года назад. Зачем ей нужен нищий муж? Карина обещала, что не остановится на этом, обдерёт его как липку, Антон Михайлович нанял дорого адвоката, тот не сомневается в успехе нашего дела. Мы получим с него всё, что возможно, и совесть ни меня, ни Карину не беспокоит, отец ведь думал, что мы загнёмся там. А мы выжили, назло всем обстоятельствам!
Два месяца спустя. Юлия
Сегодня приезжала сестра и сообщила о смерти матери. До суда она не дожила, её убили в тюрьме сокамерницы. Били долго, она кричала, но охрана к двери не подходила, как свидетель, она не нужна, ярая фанатичка мессии, и даже спустя время не пересмотрела свои взгляды. Карина говорила о её смерти без эмоций, как о чужом человеке, и хоронить она отказалась, пусть закопают, как бомжиху, и имени на могиле не будет, только номер. Я опять в детской психиатрической больнице, читаю, сплю, ем и лечусь. Я поправилась, у меня намечаются грудь и попа, но доктор сказал, что вынужденное голодание в детском возрасте не пройдёт даром, я навсегда останусь худощавой, обмен веществ нарушен, и округлые женские формы не стоит рассчитывать, если и будут округлости то совсем чуть, до старости буду выглядеть, как подросток. Смогу ли я родить ребёнка, он на этот вопрос ответа не дал. Может и есть шанс, с годами будет видно. Карина сводила меня в парикмахерскую, теперь у меня короткая модная стрижка. Пряди ровные, волосок к волоску, но я хочу отрастить волосы, надоело ходить стриженной. А ещё мы уедем в другой город сразу после суда. Антон Михайлович уже открыл там филиал своей фирмы и скоро полностью переведёт туда бизнес. Это хорошо, я не хочу находиться в одном городе с отцом, да и доктор советует уехать в другое место, где нас никто не знает, чтобы не напоминали о прошлом. Мне сделают новое свидетельство о рождении, прежним оставят только имя, так нужно, чтобы ярые фанатики секты не отомстили за мессию. Оказывается, секта раскинула свои сети по всей стране, и у неё много поклонников и последователей. Суд настоял, чтобы всем несовершеннолетним адептам секты выдать новые метрики и расселить их по разным детдомам. Родителям их не отдадут, старшее поколение уже никогда не оправится, их ждёт сумасшедший дом до конца жизни, а вот у нас есть шанс начать новую жизнь. У меня есть опекун, Антон Михайлович, Карине не разрешили взять надо мной опекунство, но мы будем вместе, и это прекрасно.
Глава 3
Полгода спустя. Юлия
Мы переехали в огромный город. Не столица, но город большой, народу много, машин много, и среди толпы людей ты чувствуешь себя маленькой песчинкой. Никому до тебя нет дела, кто ты, как ты одета и как выглядишь. Все спешат по своим делам, иногда взгляд случайного прохожего останавливается на тебе, но ты точно знаешь, что он тебя не видит. Его голова занята мыслями, и ему не до случайных прохожих. Я гуляю по улицам города, мне очень нравится находится среди людей, пусть они не замечают меня, так мне этого и не нужно. Я поняла, что ненавижу лес, траву и деревья, в парки не хожу, мне нравится ходить по широким улицам, уворачиваться от торопливых прохожих, смотреть на машины, ездить в автобусах и трамваях, я живу этим городом.
Антон Михайлович купил квартиру на самом высоком этаже, и из моего окна прекрасный вид на дома и проспекты, я сижу ночами и смотрю на ночной город. Город не спит, кругом огни и потоки машин, неоновая реклама и люди, спешащие домой. У меня отдельная комната с большим окном, мягкая кровать, три подушки, тёплое одеяло и ковёр на полу. В школу я не хожу, хотя и числюсь там, психолог настаивает пока ограничить моё общение. Семья - всё, что мне нужно. Карина пошла на курсы кройки и шитья, хочет научиться шить, Антон Михайлович приветствует все её начинания. Его сын Максим классный пацан, мы вместе занимаемся, и ещё он учит меня пользоваться компьютером, иногда играем в игры на этой чудо-машине. Я гуляю по городу и читаю, много читаю, я записана сразу в три библиотеки. Книги просто проглатываю, предпочтений нет, читаю всё, что советуют милые библиотекарши. Ночами просыпаюсь и смотрю на ночной город. Я счастлива, я смогла выбраться из ада! Сейчас я повторяю себе как мантру одну фразу: 'Я сама построю свой рай'.
Макс решил заняться музыкой, и выбор, естественно, пал на гитару. Ну, с парнем всё понятно, он милый, скромный, а хочет нравиться девушкам, и гитара то, что нужно. Он ходит на музыкальные занятия, а приходя домой, показывает мне, что он изучал. Ему хочется поделиться, а я не против. Днём, пока Макс в школе, я беру гитару, нотную тетрадь и начинаю наигрывать мелодию. Мне нравится извлекать звуки из инструмента.
Два раза в неделю я посещаю психолога, это одно из предписаний врача из психиатрической больницы, иначе меня могут отправить обратно в сумасшедший дом. Мой психолог, или вернее, психоаналитик женщина, с мужчиной я разговаривать отказалась. Я до сих пор могу терпеть только мужа сестры, да и видимся мы редко, ну, ещё Максим, так он ребёнок, я как мужчину его не воспринимаю. Остальных мужчин ненавижу, а большей частью просто игнорирую, для меня сильный пол не существует. Это остаточные явления, психолог говорит, что нужно их преодолевать, иначе я не смогу построить свой рай.
Три месяца спустя. Юлия
Мне шестнадцать лет, и ещё у меня есть слух и неплохой голос. Максим привёл меня к своему учителю по музыке, и она предложила посещать занятия. Антон Михайлович только пожал плечами и выдал мне деньги на гитару. Психолог одобрила занятия музыкой, и я внесла её в своё расписание. Карина записала меня на компьютерные курсы, сказала, что современной девушке нужно обязательно знать компьютер. Карина окончила курсы кройки и шитья, супруг купил ей крутую швейную машинку, и теперь она шьёт мне вещи. Почему мне, не знаю, но я не протестую, Карина девушка с фантазией и очень дотошная, у неё прекрасно получается, а мне нравится носить вещи, сшитые сестрой. Антон Михайлович кому-то заплатил, и у меня появился аттестат об окончании девяти классов, и я поступила в колледж на библиотекарский факультет. Для меня самый лучший вариант, среднюю школу если я и закончу, то в ВУЗ дорога закрыта, не потяну, я трезво оцениваю свои силы.
На факультете одни девчонки, все любители читать, интересы схожи, поговорить есть о чём, учусь с большим удовольствием, а ещё занятия музыкой и книги. Всё, что я люблю. Рядом Карина, любимая сестрёнка, и Максим, милый, добрый подросток.
Глава 4
Год спустя. Юлия
Мне семнадцать лет, я прохожу практику в библиотеке. Моя наставница по практике милая старушка. Начитанная, умная и прекрасная рассказчица. Её можно слушать часами, я подклеиваю книги, перебираю стеллажи и составляю электронный каталог. Компьютерные курсы очень пригодились, наставница боится этой чудо-машины, она человек старой формации и не приемлет достижений цивилизации. Ещё пара месяцев, и закончу колледж, хочу работать в библиотеке, но вакансий нет, может, появятся со временем. На шее у мужа Карины сидеть не хочу, он и так сделал для меня много. Иногда задумываюсь, неужели он так сильно любит Карину, что готов терпеть и меня в своем доме? Хотя, я всегда старалась быть полезной и незаметной. Я готовлю, делаю уроки с Максимом, вывожу его на прогулки, убираю квартиру, стираю и делаю ещё много чего по дому. Антон Михайлович всегда работает до позднего вечера, а когда приходит, я стараюсь не попадаться ему на глаза. Карину он балует, выполнял все её капризы, хотя сестра никогда не просила луну с неба. Но я замечала, какими глазами он смотрит на неё, Карина же никогда не отталкивала его, ей приятны его прикосновения. Они всегда целуются утром и вечером, а ещё он часто прижимает её к себе, целует в щёку и называет красавицей. Сестра действительно красавица, у неё большая грудь, круглая подтянутая попа, красивые ноги и узкая талия. Она регулярно посещает салоны красоты, поправляет причёску, делает маски на лицо и шею, маникюр и педикюр. Я же не люблю посещать сии заведения. Волосы я ращу и прошу Карину раз в месяц подстригать мне кончики, а более никаких процедур. Цвет волос у меня отличался от Карининого, они на полтона светлее, и ещё много седых волос, они вырастают от корней уже седыми, красить бесполезно, с седых волос краска быстро смывается. Седина распределялась по голове неравномерно, седые целые пряди, если не приглядываться, то можно подумать, что я специально так покрасила волосы. Да и кому приглядываться? Я всё так же избегаю тесного общения. Знакомые есть, девчонки из колледжа, мы прекрасно общаемся на занятиях, общих тем много, но близких подруг нет.
***
Мой психолог Инга Александровна сегодня твёрдо заявила, что мы уже пару лет топчемся на месте. Первое время был большой прогресс, после того, что мне удалось пережить, я начала семимильными шагами двигаться к нормальной жизни, но спустя время моё движение замедлилось, а потом и остановилось, и так дальше продолжаться не может. Я окружила себя коконом и не впускаю туда даже сестру. Я попыталась спорить с Ингой Александровной, но она резко осадила меня и спросила, рассказала ли я сестре, что происходило со мной после того, как она сбежала из секты.
Психолог права, я действительно так и не смогла пересилить себя и рассказать сестре, что случилось со мной после её побега. Меня тогда избили до потери сознания и оставили висеть на столбе двое суток. Кто-то из старушек прикрепил мне на спину подорожник, хорошо, что два дня был ветер, и моросил дождь, иначе меня обглодали бы мошки и комары, которые чуют кровь на большом расстоянии. А ещё были псы мессии, которые ощупывали моё худое тело руками и пытались засунуть внутрь меня пальцы, я молчала и сдерживала тошноту, сильно болела голова, и ужасно хотелось есть. Когда меня сняли, руки потеряли чувствительность, и я долго разрабатывала их, боялась, что не смогу двигать пальцами. Но, видимо, молодость взяла верх, и спустя время я смогла разработать пальцы, раны от плётки зажили, и заражения я не получила. Карину искали, но искали на берегу, а когда день спустя не обнаружили никаких следов, решили, что она просто утопилась. Мессия тогда прочитал длинную проповедь, мол, самоубийство - это прямой путь в ад. 'Интересно, а где мы сейчас?' - тогда подумала я. Спустя пару недель все забыли о сестре и обо мне.
Последующие два года разнообразием не отличались, постоянный холод и голод, я отогревалась по ночам в подвале дома мессии, иногда ночевала в его бане, много ходила по лесу, чтобы не видеть рожи адептов, воровала газеты, которые выкидывал мессия, и пыталась не попадаться на глаза его верным псам. За год до освобождения меня поймали около речки два мужика из секты и попытались со мной развлечься, но ничего у них не получилось, их вялые органы на меня не среагировали, со злости они избили меня и оставили лежать на берегу. Чтобы немного унять боль, я залезла в воду и пролежала там до вечерней молитвы. Потом уже в больнице доктор сказал, что у меня одно ребро срослось криво, но эта травма не фатальна, и не с такими рёбрами люди живут. Всего этого я не могла сказать Карине, не хотела, чтобы она чувствовала себя виноватой. Немного подумав, я твёрдо заявила психологу, что рассказывать сестре об этом не буду, и если она будет настаивать, то не буду приходить к ней на сеансы. С учёта меня сняли ещё полгода назад, врачи устроили целый консилиум, совещались долго, потом рассматривали тесты, которые я прошла заблаговременно, и сняли с учёта. А так как я несовершеннолетняя, то всё, что касается моей болезни и причин, вызвавших её, засекречено. Сейчас я считаюсь здоровой и дееспособной и могу не посещать психолога. Это Карина настаивает на сеансах, а может, она чувствует, что я не готова к нормальной жизни.
Инга Александровна ненадолго замолчала, а потом, пристально глядя на меня, сказала:
- Я предлагаю тебе сделку. Ты же прекрасно поёшь и хорошо играешь на гитаре, я разговаривала с твоей учительницей по музыке. Так вот, в одном из клубов требуется певица, выступать нужно в перерывах, когда группа музыкантов, которая там постоянно работает, отдыхает. Два выступления за вечер, не больше, а ребята в это время отдохнут и перекусят, хозяин клуба давно подыскивает певца.
- А если я откажусь?
- Боюсь, что ты тогда не сможешь построить свой рай, - ответила она.
- Хорошо, я только посоветуюсь с сестрой.
- С Кариной я уже говорила, она поддержала мою идею. Если не веришь, можешь ей позвонить. А сейчас мы пойдём знакомиться с хозяином клуба. Он мой давнишний приятель и обеспечит тебе безопасность во время выступления, да и публика в его кафе ходит солидная, а не молодые юнцы, опухшие от денег своих родителей.
Звонить сестре я не стала, нехорошо обижать психолога недоверием, она со времени нашего знакомства не давала мне повода для этого. Я встала и пошла к выходу. Инга Александровна соберётся и догонит меня.
Хозяин клуба Станислав Андреевич, пожилой, грузный мужчина с цепким взглядом, внимательно осмотрел меня и, вручив мне гитару, попросил исполнить песню. Я настроила гитару и спела небольшую лирическую песню на французском языке. Недавно с Максом выучили пару песен на иностранном языке, учили на слух, но преподавательница по музыке похвалила, сказала, что с произношением и интонацией угадали.
- Приятный тембр, - сказал хозяин клуба. - Я, пожалуй, рискну взять тебя, но Юлия, придётся обязательно выучить популярные песни. Иногда посетители заказывают, не часто, но песни знать нужно.
- Тогда мне нужен список песен, я не увлекаюсь современной музыкой, - ответила я.
- О, это не проблема, сейчас вызовем менеджера зала, и он набросает тебе список, заодно и познакомитесь. Он будет твоим непосредственным начальником, и за твою безопасность отвечать будет он, - ответил Станислав Андреевич, и бодро вскочив с кресла, выскочил за дверь.
Менеджером оказался молодой человек по имени Сергей, высокий, подтянутый и ухоженный. Он выслушал хозяина клуба и сел писать список немедленно. Мы договорились, что я приду через два дня и для начала исполню только одну песню, можно ту, что исполняла сейчас. Но выучить популярные песни мне нужно в рекордно короткие сроки. Вечером отвозить домой меня будет шофёр босса, благо, клуб находится недалеко от моего дома, минут пятнадцать ходьбы. На доставке домой настояла Инга Александровна, сообщив всем присутствующим, что я несовершеннолетняя.
Глава 5
Полгода спустя. Юлия
Колледж я закончила, не скажу, что успешно, но только с двумя тройками, а это почти хорошо. Только вот работы в библиотеке для меня нет, и в будущем не предвидится. Я пою в клубе, по две песни каждый вечер, сейчас уже привыкла к большому скоплению народа, который пристально смотрит на меня. Мужчины ощупывают меня взглядами, я чувствую, как их взгляды прилипают к моему телу. Первый месяц приходилось тяжелее, сейчас я почти привыкла. Я чуть ли не вздрагивала, сидела в напряжённой позе и готова была в любую минуту убежать со сцены. Менеджер Сергей пытался меня успокоить, но я не желала с ним разговаривать, и он махнул рукой.
За это время никто не пытался стащить меня со сцены, оскорбить или облапать. Мне иногда заказывали популярные песни, но обычно публика довольствовалась моим репертуаром. Их вполне устраивали мои лирические песни на французском языке или песни в стиле шансон, но не тюремный, а любовно-лирический. У меня каждый вечер два выхода, между ними меня кормят ужином, а после второго выхода отвозят домой. Спустя месяц я узнала, почему хозяин клуба согласился на все условия психолога. Инга Александровна очень помогла его дочери, что с ней случилось, история умалчивает, но если бы не она, то всё могло бы кончиться плачевно.
Сейчас я в активном поиске работы. С моей профессией найти работу вне библиотеки сложно, вернее, практически невозможно, но я упорно звонила по объявлениям и ходила на собеседования. Карина пыталась ходить со мной, но я твёрдо отказалась от её сопровождения. Она моя сестра, и нашу родственную связь разорвать невозможно. Я всегда буду предана ей, а она мне, но у неё семья, ей нужно заботится о муже, а не подтирать мне сопли. Я должна научиться решать сама, не оглядываясь на мнение сестры, а ей следует уделять больше времени мужу и пасынку.
Мне улыбнулась удача, меня пригласили на работу в фирму по продаже недвижимости. Я не рассчитывала на эту работу, когда посылала своё резюме, но через два дня пришло приглашение на собеседование. Начальница отдела кадров очень скрупулёзно рассмотрела мои документы, уточнила адрес моего проживания и спустя несколько минут молчания сказала, что моя кандидатура её устраивает. Я буду работать архивариусом. Фирма существовала уже семь лет и накопила большой архив, требовалось составить электронный каталог архива, а документы разложить по годам, месяцам и по порядковым номерам. Потом меня повели на моё место работы. Огромное помещение со стеллажами до потолка, плюс коробки с документами, которые занимали почти всё свободное пространство на полу, маленький стол с компьютером, стул и лестница-стремянка. Работать буду одна, рабочий день стандартный, с восьми до семнадцати часов, обед с двенадцати до часу. На первом этаже здания есть недорогое кафе, опаздывать нельзя, уходить раньше ни в коем случае, моим непосредственным руководителем будет начальник отдела договоров, с ним меня познакомят позже, часто беспокоить не будут, хотя, как продвигается работа, и не ленюсь ли я, будут контролировать обязательно. Потом со мной попрощались до завтрашнего утра и отправили домой, готовиться к первому рабочему дню.
Два месяца спустя. Юлия
Работа над созданием архива продвигалась хорошо, я разбирала папки, нумеровала листы, вносила номера документов в архив и раскладывала их по годам, месяцам и номерам. Работы мне хватит до конца жизни, бумаги прибывали почти каждый день. Фирма активно продавала недвижимость, а каждая сделка требовала огромное количество бумаг, а после заключения сделки бумаги передавались в архив. В основном папки приносили в конце рабочего дня и просто складывали их на пол, мол, сама разбирайся. Я не жаловалась, мне нравилось работать одной, я и не думала лениться, работу делала тщательно и аккуратно, ошибок не допускала. На работу не опаздывала, утром приезжала вместе с Антоном Михайловичем, его офис находился в соседнем здании, очень удобно. А вот до дома добиралась сама, вернее, я сразу шла в клуб, переодевалась, перекусывала и исполняла песни. Домой приходила поздно, Карина переживала, Макс не ложился спать, ждал пока не приду, я же успокаивала их, говорила, что всё хорошо и мне очень нравится.
Сегодня в клубе учёт, и у меня выдался свободный вечер, я хотела поговорить с сестрой. Я знаю, что на моем счету есть деньги, которые отец выплатил по суду. Может, пришло время начать жить самостоятельно?
- Юлия, - позвала меня Карина, когда я зашла в квартиру, - сегодня пришло письмо, наш родитель погиб в автокатастрофе. Адвокат пишет, что мы можем претендовать на часть наследства. У отца остались квартира и дача за городом. Завещание он не оставил, и по закону наследство должны разделить на троих детей.
- Карина, я хочу жить отдельно, - сказала я. - Ты пойми меня, вы все беспокоитесь обо мне, пытаетесь защитить и уберечь от ошибок, но так я никогда не стану самостоятельной. Я должна сама принимать решения, совершать ошибки и исправлять их, а у тебя есть обязанности перед семьёй. Спасибо Антону Михайловичу, он терпит меня уже столько лет. Понимаю, он взял на себя ответственность, пока я была несовершеннолетней, но сейчас я уже не маленькая и, по закону, могу сама принимать решения и отвечать за них.
- Юля, я всё понимаю, - сказала Карина, обнимая меня, - но я не могу простить себе, что бросила тебя там на целых два года, нужно было взять тебя с собой. Но в тот момент я не была уверена, что доберусь живой. Я даже не представляла, сколько мне придётся плыть по реке. Тебе не представить, как я боялась, что не смогу вытащить тебя оттуда! Я никогда не спрашивала, как ты прожила эти два года без меня, боюсь услышать, что сделали с тобой, когда я убежала. А потом, как ты жила, что тебе пришлось пережить? И главное, я виню себя за то, что оставила тебя на целых два года, когда каждый день в секте равен месяцу в аду.
- Что было, то было, Карина, - ответила я и поцеловала её в щёку. - Я не хочу вспоминать об этом, хочу забыть эти годы. Не так уж было и страшно, те два года прошли, как и три предыдущих, всё как всегда. Не переживай...
- Не обманывай меня, я видела твои шрамы на спине, тебя били, сильно били, но я не хочу заставлять тебя вспоминать об этом ужасе, - прошептала сестра и уткнулась носом мне в макушку.
Догадываюсь, что она пытается скрыть слёзы, сейчас она возьмёт себя в руки, и мы пойдём пить чай. Нужно строить жизнь самостоятельно и не мешать сестре.
Два дня спустя. Юлия
Ко мне зашёл мой непосредственный начальник. Я видела его только один раз в первый день своей работы. Начальница отдела кадров представила нас, он оглядел меня с ног до головы и, видимо, посчитал, что я не в его вкусе, сухо произнёс, что приятно познакомиться и отвернулся. Не уверена, что ему было приятно, но я и не старалась понравиться. Зная, что мне предстоит работать с пыльными бумагами, я оделась в серую одежду, брюки и рубашку в тон, на ногах кроссовки. Ни макияжа, ни украшений, ни креативной причёски.
В данный момент он стоял посреди помещения и оглядывался. Начальник договорного отдела Никита Александрович, мужчина молодой, симпатичный. Одет с иголочки, туфли начищены, картинка, а не мужчина. Я знала, что он стоит и смотрит, но он молчит, а я не спешу трепетать перед ним. Пусть скажет, что ему нужно, я выполню его требования, но сама спрашивать не буду.
- Мне нужны договора за декабрь месяц прошлого года, - наконец озвучил он свою просьбу.
Я нашла нужную коробку, достала оттуда четыре папки с договорами за декабрь и положила их на стол. Не глядя на Никиту Александровича, развернулась и опять приступила к работе. Он шуршал бумагами, а я, повернувшись к нему спиной, перебирала бумаги. За месяцы работы в фирме я ни с кем не контактировала, ко мне никто не заходил, женщины боялись пыли, а мужчинам я неинтересна. Насмотрелась в кафе, какие здесь работаю красотки. Одна секретарша босса чего стоит. Юбка больше открывает, чем скрывает, блузка того и гляди лопнет под тяжестью бюста, каблуки как ходули, а гонору хватит человек на десять. Она всегда идёт к столику в кафе, лениво кивая головой на приветствия и поджимая губы. Не иначе, это она босс фирмы, только почему-то сидит в приёмной. Пред ней лебезят, шаркают ножкой, делают комплименты, она, как королева, лениво растягивает губы, улыбается, как бы позволяет челяди восхвалять её. Я наблюдала этот спектакль в первый день своей работы, после этого старалась садиться за столик чтобы быть спиной к входу. Видеть высокомерных снобов не хотелось. В секте такие умирали первыми, сдавались и заканчивали жизнь самоубийством. Я помню одного мужчину, как он попался на удочку мессии? И чем его зацепили, не знаю, хотя сектанты следуют по обкатанным за годы схемам. Видимо, и на высокомерных снобов такие методы тоже действуют. Этот мужчина, сознавая всю безнадежность своего положения, смотрел на нас свысока, будто мы грязь под ногами. Так и он от нас недалеко ушёл, такая же грязь под ногами мессии. Мужчина повесился через два месяца. Только на два месяца его высокомерия и хватило.
- Ты так и будешь молчать? - услышала я голос Никиты Александровича.
А что я должна ему говорить? Спрашивать его, свободен ли он сегодня вечером? Так это не ко мне, он не в моём вкусе. Я проигнорировала его вопрос и продолжила работать.
- Ну, раз у тебя нет вопросов, то я хотел бы получить договора за ноябрь прошлого года, - сказал начальник.
Достав нужные папки, я положила их на стол и, не смотря на него, приступила к работе. Никита Александрович начал громко шуршать бумагами и хлопать папками по столу. Я игнорировала эти звуки и продолжала работать.
- Повернись ко мне! - крикнул он.
Я развернулась и посмотрела ему в глаза, не могу сказать, что он там увидел, но громко закрыв папку, он удалился из помещения. А я приступила к работе. Мужчин я всё так же ненавидела, а наделённых властью особенно. Психолог сказала, что это пройдёт со временем, но когда наступит это время, никто не знает.
Глава 6
Два месяца спустя. Юлия
Даже до меня, работника, не контактирующего с остальными сотрудниками, дошли слухи, что в фирме сменился босс. Владелец фирмы отошёл от дел и передал управление фирмой своему единственному сыну. Нового босса я не видела, но в обеденные перерывы сотрудники громко обсуждали его достоинства и недостатки. Говорили, что он молодой, симпатичный, но очень строгий с персоналом, можно сказать, деспотичный. Первым делом он уволил секретаршу, новую пока не взял, сказал, что будет выбирать из сотрудников. Почти все начальники отделов ушли в отпуск с последующим увольнением, и моего непосредственного начальника Никиту Александровича постигла эта участь. Он был отправлен в отпуск через неделю после прихода нового босса. Сейчас отделом руководил пожилой мужчина, которого молодой босс переманил из конкурирующей фирмы. Игнат Николаевич представился мне в первый день работы, посмотрел, как я составила электронный каталог, дал несколько ценных советов и более в архиве не появлялся. Мне он показался мужчиной приятным, но начальственные нотки в голосе проскакивали. Начальница отдела кадров пока избежала увольнения, но теперь она старалась показать новому руководству, что не зря получает зарплату, и рьяно взялась контролировать режим труда и отдыха сотрудников. Теперь девушки в коротких юбках не собирались в курилке и не обсуждали полдня лак для ногтей и другие гламурные заморочки. По коридорам все ходили быстро и с задумчивыми лицами, а чаще старались вообще не выходить из кабинетов, чтобы не попадаться на глаза начальству. Меня проверяли примерно раз в неделю, иногда спрашивали о проделанной работе, но поторопиться не просили. Я из своего кабинета выходила не более одного раза в день, и мой путь пролегал до кофейного автомата и обратно.
На улице поздняя осень, периодически идёт снег или дождь со снегом, слякоть и холодный ветер. Мне постоянно холодно, я не могу согреется даже в тёплой квартире, хожу в тёплых домашних брюках и свитере. На работе я тоже мёрзну, хотя отопление работает исправно, кутаюсь в тёплую шаль. Психолог говорит, что это не физиология, это психика, я согреюсь только тогда, когда полностью излечусь от прошлого.
После обеда меня ждал сюрприз. Начальница отдела кадров стояла у двери архива и от нетерпения притопывала ногой. И чего нервничает, обед не закончился, у меня есть ещё десять минут отдыха.
- Юлия, тебя переводят на место секретаря, босс устал от молодых длинноногих секретарш, которые постоянно выставляют напоказ свои прелести, - сказала она.
- И много у него перебывала секретарей?
- Сегодня он уволил уже пятую девушку, - ответила она. - И где я ему буду теперь сотрудников искать? Их же из отделов на секретарское место переводили, вот и отправил бы в отдел, так нет, он приказал уволить, и чтобы завтра духу её здесь не было.
- За два месяца пять секретарей? - удивилась я. - Что же они сделали с боссом за такой короткий срок?
- Он в подробности не вдавался, позвонил и сказал, чтобы готовили приказ об увольнении, - ответила начальница. - А твоё личное дело он наугад выбрал, сказал, что всё равно нам предстоит сокращение персонала, и твою должность сократят в первую очередь. Пойдём, я покажу тебе, как варить кофе, и объясню твои обязанности.
Взяв сумку и пальто, я пошла за начальницей, не нравится мне эта резкая смена деятельности, но я же привыкла выходить на сцену в клубе, правда до сих пор не испытываю от этого большого восторга, мне нравится петь, но не нравится делать это в клубе пред зрителями. И здесь привыкну, да и зарплата у секретаря больше, пусть ненамного, но всё-таки. Хотя работать с деспотом не хочется, но как говорит мой психолог, нужно перебороть себя. К сожалению, тираны и садисты встречаются не только в сектах, их много и здесь, и от них никуда не деться. Нужно учиться противостоять, иначе я не построю свой рай.
С кофемашиной проблем не возникло, рецепт любимого кофе шефа мне записали на отдельном листке, потом я долго просматривала папки с документами и пришла к выводу, что работы у меня непочатый край. Похоже, не зря босс выгонял секретарш, в документах придётся разбираться долго и тщательно. Они совсем не работали, а что творилось в компьютере, так не описать словами! Я приуныла, мне ведь нужно разобраться с этим очень быстро, иначе не смогу нормально работать. Начальница отдела кадров напомнила мне рабочее расписание, пожелала успешной работы и удалилась. Босса на работе нет, он уехал на встречу и появится только завтра утром. Тогда и познакомимся...
Утро следующего дня. Юлия
Босс появился минута в минуту, я уже включила компьютер, заправила кофемашину и начала разбирать папки. На звук открывающейся двери я не отреагировала, но когда почувствовала взгляд, подняла глаза. Босс стоял около моего стола и пристально смотрел. Он действительно молодой и симпатичный, можно сказать, что внешне он красив. Волосы, брови и ресницы тёмные, высокие скулы и средней толщины губы, подбородок твёрдый и нос с горбинкой. Хищная красота и холодный твёрдый взгляд. Высокий, спортивного телосложения, видимо, регулярно посещает тренажёрный зал. Костюм сидит идеально, причёска от дорогого парикмахера. Тёмно-голубые глаза смотрели на меня с презрением. Кто я для него? Очередная секретутка, которую можно в любое время пнуть из фирмы без выходного пособия, а претендентки на моё место уже давно выстроились в очередь.
- Меня зовут Денис Олегович и более никак, - выплюнул он мне в лицо. - Сейчас я хочу кофе, а потом ты пригласишь начальников отделов на совещание.
Кивнув головой, я пошла к кофемашине. Специально развернулась к нему спиной и, установив нужную программу, не оборачиваясь, пошла к шкафу с папками. Пока он не уйдёт в кабинет, смотреть на него не буду. Дверь кабинета хлопнула, а я вернулась к столу и, достав справочник внутренних телефонов, начала обзванивать начальников отделов и вызывать их к боссу. Кофемашина подала сигнал, я поставила чашку на поднос и понесла боссу. Поставив чашку на салфетку, я развернулась и вышла из кабинета. Мне не хотелось смотреть на него, нельзя лишний раз провоцировать хищника. Босс даже не обратил на кофе внимания. А через несколько минут он вышел из кабинета и резко поставил на мой стол чашку, кофе выплеснулся на стол, но я успела вовремя убрать документы.
- Кофе остыл! - зло сказал босс. - Но у меня уже нет времени, принесёшь мне кофе после совещания.
Я смотрела на него и понимала, почему в приёмной не задерживались секретарши, он настоящий тиран и самодур. Единственный сын в семье, избалованный родительской любовью, ему никогда не отказывали, а только холили и лелеяли. Я уже ненавидела его, но свои чувства буду держать при себе. Стоит только показать, как хищник встанет в стойку и приготовится к нападению. Он меня сожрёт и не подавится, или моя ненависть к нему доконает меня, и я опять остановлюсь на пути к выздоровлению. Держись, Юлия, тебе ещё не раз придётся столкнуться с тиранами и самодурами, и я не допущу, чтобы мне помешали наслаждаться жизнью!
Босс, не дождавшись от меня реакции, ушёл в кабинет. Через несколько минут на совещание начали собираться начальники отделов. Они стояли в приёмной и тихо переговаривались, ждали, пока босс пригласит их в кабинет. Быстро же он их выдрессировал! Вздрагивают от одного его взгляда. Наконец босс по селектору сообщил, что можно заходить, а мне приказал вести протокол совещания. Взяв блокнот, я зашла в кабинет за начальниками отделов и села в углу у двери. Босс окинул всех строгим взглядом и, кивнув мне, сказал:
- Тебе сюда, - и указал мне на стул, стоящий сбоку его стола.
Мне пришлось пробираться к нему между стульями, где уже сидели начальники отделов, очень неприятно задевать их. Они осматривали меня, примеряли и сравнивали. Куда мне до предыдущих секретарш, на фоне их я смотрюсь замухрышкой. Карина, когда узнала, что меня перевели в секретари, сразу побежала смотреть журналы мод, решила обновить мой гардероб.
У меня только брюки, юбок и платьев нет, есть пиджаки, джемпера и несколько кофт, все с длинными рукавами. Слишком яркие ткани Карина не любила, и поэтому я носила одежду пастельных тонов, иногда с яркими вставками или кружевами. Но вся одежда выглядела скромно, хотя модели современные, и материал добротный и дорогой. Я любила носить одежду, сшитую сестрой. Брюки у меня всех известных фасонов: широкие, узкие, со складками и так далее, формы различные, как и расцветка, благо, фигура позволяла носить практически любой фасон. Я поправилась только чуть, немного подросла, формы у меня не выдающиеся, худая, как щепка. Хотя питаюсь хорошо, поесть люблю, иногда мне кажется, что завтра наступят голодные дни, и поэтому я всегда наедаюсь впрок, не могу остановить себя, а ещё очень люблю мороженное и шоколад.
Думая о своём, я машинально записывала, что говорят босс и начальники отделов, получалось кратко и коряво, потом перепишу. Сейчас я думала, как остановить Карину. Если каждый день босс будет показывать мне все грани своего самодурства, я долго в секретарях не продержусь. Или он меня выгонит, или... Сама я уйду в крайнем случае, когда пойму, что смогу сорваться в любую минуту. Эта работа - хорошая школа выживания в реалиях современной жизни. Я же выжила в аду, значит, и это переживу.
Совещание закончилось, босс напомнил мне, что немедленно ждёт кофе. Сказано было громко и с презрением, все обернулись и посмотрели на меня, некоторые даже с сочувствием. Мне неприятно их внимание, я отвернулась от них и пошла в приёмную.
Кофе боссу я принесла через пятнадцать минут и, поставив на стол, удалилась. Уже подходя к двери, услышала его голос:
- А предупредить, что принесла кофе, ты не в состоянии? Видишь же, что я занят и могу не обратить внимания на тебя! Или тебе нравится портить продукты?
- В следующий раз я предупрежу о своём приходе, - ответила я, не оборачиваясь, и вышла из кабинета.
До конца рабочего дня босс меня не тревожил, видимо, на сегодня яд закончился. В обеденный перерыв я встала и пошла в кафе. Зайдя в зал, я заметила, как сотрудники провожают меня глазами и перешёптываются. Выступление босса на совещании не прошло незамеченным. С обеда пришла минута в минуту, Дениса Олеговича в кабинете нет, и я спокойно приступила к работе. Ровно семнадцать часов, я выключила компьютер, встала из-за стола и покинула приёмную, сообщать о своём уходе я не собиралась, мне за переработку платить не обещали, а вторую работу в клубе я бросать пока не хочу. К концу рабочего дня я почувствовала, что замерзаю, мне даже пришлось согревать пальцы дыханием, чтобы продолжить печатать. Всё-таки довёл меня босс, это нервное, в здании температура комфортная для работы, сотрудники ходят в лёгких блузках и кофтах, мне же пришлось достать шаль и накинуть на плечи. Меня знобило от холода, я переобулась в сапоги, плевать на всё, ноги сильно замёрзли, холод пробирал до костей, пришлось встать и пройтись по приёмной, чтобы размять мышцы, но помогло это только на время.
Отогреться мне удалось только дома. Сергей, менеджер клуба, увидев меня, упакованную в тёплую кофту и шаль, поинтересовался, не заболела ли я. Но песни я исполнила хорошо, публика осталась довольна. Придя домой, я сразу забралась в горячую ванну, сидела долго, постоянно добавляя кипятка. И только завернувшись в тёплое одеяло, я поняла, что согреваюсь.
Глава 7
Неделю спустя. Юлия
Спустя время я научилась игнорировать мелкие придирки босса, но он начал импровизировать. Теперь Денис Олегович не придирался к моему кофе, да и я стала предупреждать, когда его приносила. Я ничего не говорила, а уходя, громко хлопала дверью, не обратить внимания на громкий звук мог только глухой. Он злился, но не одёргивал меня. Я же перестала скрывать свою ненависть к нему. Первый раз, когда он увидел мой взгляд, в который я вложила всё, что чувствовала в данный момент, босс даже растерялся, но быстро взял себя в руки, и изобразив на лице презрение, развернулся и ушёл. После этого он каждое утро очень придирчиво рассматривал меня и с выражением брезгливости на лице уходил к себе в кабинет. Он часто повышал на меня голос, очень любил высказывать претензии при посторонних, не оскорблял, но выговаривал холодно и с презрением, но я знала наверняка, что до оскорблений и унижений он обязательно опустится. Его злило, что я не отвечала на его выпады, и он прекрасно видел, что я ненавижу его. Но больше всего его злило, что и сотрудники фирмы видели это и мысленно аплодировали мне. Они не могли позволить себе такой роскоши, как показать боссу свои истинные чувства, а вот я оказалась смелее их всех, я не скрывала ненависти и гордилась этим. Мне казалось, что я смелая и отчаянная, и пусть это была бравада, но кроме меня об этом никто не знает. На самом деле я очень боялась босса и это чувство тщательно скрывала. Я не жертва, и пусть у меня трясутся поджилки, когда Денис Олегович подходит ко мне близко, но я никогда не покажу это хищнику. Знаю, что скрывала за своей ненавистью к нему и страх, и неуверенность, но я больше никому не позволю превратить меня в униженную, бессловесную и дрожащую тварь.
Приближался праздник, восемь лет фирмы. Босс решил отпраздновать его скромно, дата не круглая, зачем тратить деньги, да и не достойны сотрудники большого праздника. Это я услышала часть телефонного разговора, когда принесла ему кофе. Решили снять кафе на первом этаже и в пятницу после обеда закатить небольшой корпоратив. Закуски минимум, алкоголя ещё меньше, небольшое поздравление от босса с праздником, пара глотков вина, и если сотрудники пожелают, то могут немного потанцевать. Долго засиживаться в кафе не планировалось, пара-тройка часов и по домам. Денис Олегович хотел посмотреть на сотрудников в неформальной обстановке. Я заказывала закуски и вино, организовывала музыкальное сопровождение и составляла для босса отчёт о тратах.
Хозяйка кафе, приятная пожилая женщина, быстро поняла, что босс решил устроить более чем скромный праздник, но поддерживая имидж заведения, предложила мне хорошие, недорогие закуски и вполне приличное вино. Мы уложились в сумму, озвученную боссом, мило пообщались и разошлись хорошими приятельницами. Всё-таки на Земле больше хороших людей, и мне очень хочется, чтобы так было, просто плохие люди занимают высокие должности и поэтому могут причинить окружающим больше неприятностей.
Положив счёт за закуски и вино для праздника на стол Дениса Олеговича, я собиралась выйти из кабинета, когда он поднял голову и, окинув меня брезгливым взглядом, холодно заявил:
- Надеюсь, на празднике я увижу тебя в платье или юбке и с нормальным цветом волос на голове, а не с этими непонятно как и чем окрашенными прядями.
- У меня нет платьев и юбок, - ответила я.
Сейчас я одевалась в тёплые свитера с высокими воротниками и в широкие брюки из тёплой плотной ткани. Шаль босс приказал выкинуть, как он заявил, здесь приличная фирма, а не коровник. А мёрзла я постоянно и согревалась только ночью, очень долго не могла отойти от стресса, получаемого на работе.
- У тебя есть время приобрести, - сказал он.
Отвечать я не стала, только отрицательно покачала головой. Я не собиралась надевать платье только потому, что этого захотел босс. Слишком много чести. Как нищенка я не выглядела, одежда у меня добротная, фасоны модные, да и шрамы на теле не позволяли носить платья и юбки. Можно выбрать такой фасон платья, который будет закрывать всё, и колготки надеть тёмные, но я не хотела напрягаться, бегать по магазинам или просить Карину, ради него не хотела. Он этого не заслужил, да и не достоин он моих усилий, перебьётся. Что же касается цвета волос, то седину никуда не деть. Сейчас я заплетала волосы в сложную косу и закалывала заколкой на голове, хорошая рабочая причёска, волосы не мешают, в глаза не лезут, в кофе босса не падают. Что ему не нравится? И краситься ради него я не собиралась. Макияж я так и не освоила и даже губы в холода мазала прозрачной гигиенической помадой, так что ходила на работу не накрашенной. Я же на работу хожу, а не в клуб, чтобы снимать озабоченных самцов! Даже выступая в клубе, я не красилась! Причём мне об этом ни разу не сказали, хозяину клуба важно, как я пою, а не какие тени я нанесла на веки.
Босс молчал, а я, подождав немного, развернулась и пошла к двери, когда услышала его громкий окрик:
- Я не желаю видеть тебя на празднике в брюках!..
Ну, не желает, так я не приду, не очень и хотелось. Я лучше с Кариной и Максом время проведу. Видимся мы мало, я с работы в клуб, потом домой и сразу спать. Остаются только выходные, и то до вечера, но это так мало, хочется больше. Мне кажется, что времени у нас осталось немного. Это чувство не покидает меня последние дни.
Пятница. Юлия
В пятницу я пришла в самой скромной одежде, не хотела, чтобы Денис Олегович подумал, что я собралась идти на корпоратив. Мои чёрный джемпер с высоким воротником и широкие брюки не должны даже намекнуть на то, что я готовилась к празднику. Повседневная рабочая причёска, обувь на низком каблуке, всё как обычно, я пришла на работу. Денис Олегович кинул на меня мимолётный взгляд и прошёл к себе в кабинет. Он даже кофе не запросил.
Перед обедом в приёмной появился Игнат Николаевич. Он остановился около моего стола и с удивлением поинтересовался:
- Юлия, ты разве не идёшь на праздник? Сотрудницы уже давно наводят красоту, их сейчас работать не заставить, они хотят выглядеть на празднике на все сто.
Игнат Николаевич единственный сотрудник фирмы, который мне симпатичен, и я могу нормально разговаривать с ним. Я улыбнулась ему и хотела вежливо ответить, когда дверь кабинета босса открылась, и вышел Денис Олегович собственной персоной. Настроение у меня испортилось, я перестала улыбаться и уткнулась в бумаги.
- Я не желаю видеть её на празднике, мне надоело видеть эту униформу, которую она считает одеждой! - громко заявил босс, глядя на Игната Николаевича. - Если ты сможешь убедить её, чтобы она надела платье или юбку, я бы позволил ей прийти на корпоратив.
А я думала, что сегодняшний день пройдёт тихо, и босс в честь праздника перестанет плеваться ядом. Но видимо, он решил не изменять своим привычкам. Интересно, он и дома себя ведёт так же или только на работе, чтобы показать сотрудникам, кто здесь хозяин. Так, вроде, они не слабоумные и понимают весь расклад сил.
Игнат Николаевич быстро увёл босса в кабинет, шепнув ему, что у него личный разговор. Когда дверь закрылась, я начала складывать папки, через полчаса обед, и я уйду домой. Пусть босс смотрит на красиво одетых сотрудниц, а не на мою униформу. Игнат Николаевич задержал босса до обеда, а ровно за минуту обеденного перерыва я вышла из приёмной и быстро пошла домой. Спасибо Игнату Николаевичу, он всё понял и дал мне возможность спокойно уйти. Кто знает, что может придумать злой босс?
Глава 8
Месяц спустя. Юлия
Приближался день рождения Карины. Я в обеденные перерывы бегала по ближайшим магазинам и искала ей подарок. Хотела купить милую безделушку, чтобы Карина смотрела на неё и думала обо мне. Хотя она всегда обо мне думает, и живем мы в одном доме, но я не отказалась от мысли переехать. Адвокат разделил наследство отца, плюс деньги, которые отец выплатил мне в качестве алиментов. Я, конечно, не могу рассчитывать на хоромы, но небольшую комнату в бывшем семейном общежитии вполне могу позволить. Антон Михайлович предлагал обратиться в фирму, где я работала, они бы подобрали варианты, но не хочу, чтобы босс знал, что я ищу жильё. Боюсь даже предположить, что он может сказать по этому поводу.
Сегодня на улице снег, вбежав в приёмную, я начала отряхивать куртку. Как подошёл ко мне Денис Олегович, я не слышала и поэтому вздрогнула, когда он дотронулся мне до плеча.
- Так вот почему я вижу в твоём взгляде ненависть, ты боишься меня, - сказал он, разворачивая меня лицом к себе.
- Очень самонадеянное заявление, - ответила я и отошла на пару шагов. - Вам не говорили, что подкрадываться со спины нехорошо?
- Объясни мне, почему ты постоянно ходишь в тёплых свитерах и дрожишь от холода, когда всем сотрудникам вполне комфортно без тёплой одежды?
- Это не относится к рабочим вопросам, - ответила я и, обойдя босса, пошла на своё рабочее место.
- Ты дольше всех продержалась на этом месте, но я могу всё это прекратить одним звонком в отдел кадров! - зло сказал Денис Олегович.
Он что думает, что я мечтаю работать здесь, видеть его надменную рожу и постоянно выслушивать его презрительные замечания и комментарии?
- Я не напрашивалась в секретари и не держусь за это место. Вы можете уволить меня сегодня же, буду только рада, - ответила я.
Босс резко развернулся и вышел из приёмной в коридор. А он думал, что я буду умолять его? Или босс уверен в своей неотразимости, или он просто оторвался от реальности. Интересно, что он себе возомнил? Что я воспылала к нему страстью или?.. Мне даже трудно представить, что мог придумать его извращённый мозг.
Босс вернулся в приёмную через полчаса, не один, а вместе с немолодой женщиной. Увидев её надменно презрительный взгляд, копию взгляда босса, я сразу поняла, что передо мной его мама. Симпатичная дама средних лет, ухоженная, одетая по последней моде, с профессионально наложенным макияжем и модной короткой стрижкой. Она рассматривала меня, как насекомое, которое внезапно появилось перед ней. Говорить ничего не говорила, хотя это и не требовалось, но её взгляд говорил о многом. Она не одобряла во мне всё: выбор одежды, причёску, мои руки без маникюра, лицо без косметики, всё. И ещё в её взгляде было удивление, как такая, как я, вообще нахожусь рядом с её сыном, дышу с ним одним воздухом. Как такое могло произойти?
- Вид у тебя очень непрезентабельный, ты же лицо фирмы! Разве можно в приёмной сидеть в таком виде? А цвет волос, откуда эти пошлые пряди другого цвета? Сейчас уже не модно высвечивать пряди, - наконец-то озвучила она свои мысли. - Мы сейчас поедем в магазин и купим тебе пару красивых платьев, блузок и юбок, потом у тебя из зарплаты постепенно вычтут все потраченные деньги, и в парикмахерскую заедем, сейчас никто не делает таких причёсок, и подкраситься тебе необходимо.
Вовремя её монолога, я смотрела на Дениса Олеговича. Он торжествовал и не скрывал этого. Его улыбка говорила мне о многом. Теперь понимаю, откуда у него такие садистские замашки. Я не видела его отца, мы не пересеклись, но подозреваю, что и он недалеко от них ушёл. Босс растягивал губы в хищной улыбке, глядя на то, как его мать унижала меня. Дверь в коридор была открыта, намеренно или нет, не знаю, и её громкую проникновенную речь слышали многие, некоторые сотрудники останавливались и прислушивались. Я поняла, что ещё немного, и я взорвусь. А значит, точка кипения достигнута, но я не позволю себе сорваться при них, истерику и слёзы они не увидят. Я пересилю себя и отложу это на время, когда останусь одна. Нет, удовольствие видеть меня плачущей я им не доставлю! Набрав в грудь воздуха, я твёрдо спросила:
- Я одета в нижнее бельё? Или выставляю напоказ голое тело, или у меня рваная и грязная одежда?
Мадам немного стушевалась. Секунду она молчала, а потом, поджав губы и прищурив глаза, громко ответила:
- Секретарь - лицо фирмы, а у тебя нет лица! Ты пришла работать в солидную фирму, нашу семью в городе уважают за профессиональный подход к делу и честность, а в приёмной сына сидит бледная моль. И как партнерам и клиентам фирмы реагировать на это?
- Я не напрашивалась на эту работу, меня устраивала предыдущая работа в архиве. Ваш сын перевёл меня сюда, чтобы унижать и издеваться, так об этом все знают. Теперь он решил пойти дальше и сделать из меня неизвестно что. Я никуда не пойду с вами, а если мой вид не устраивает босса, то я сейчас же иду писать заявление об уходе, пусть ищет себе новую жертву для издевательств.
Я отвечала ей, а смотрела на него, и в моём взгляде было столько ненависти и презрения к нему, что улыбка босса померкла, он поджал губы и, взяв мать под руку, повёл её в кабинет, что-то шепча ей на ухо. На меня же он кинул взгляд, полный презрения и брезгливости. Когда двери за ними закрылись, я пошла в туалет. Мне хотелось умыться и вымыть руки, лучше бы принять душ и смыть с себя всю эту грязь, но сейчас это невозможно. В туалете я провела более получаса, мыла руки, грела их под электросушилкой, пару раз умывалась и, смотря на себя в зеркале, успокаивалась. Нельзя срываться. К психологу я не хожу с того момента, как перешла на работу секретарем. Инга Александровна решила, что нужно сделать перерыв на год. И правильно, с проблемами нужно справляться самой, а не бежать рассказывать о них психологу и ждать её подсказки как поступать. Она права, мне не хватает самостоятельности, я привыкла оглядываться на сестру, а ведь у неё тоже есть проблемы, требующие немедленного решения.
Успокоившись, я пошла в приёмную. На моём столе лежала визитка. 'Карисанов Егор Николаевич, психолог', - прочитала я, а также контактные телефоны и адрес кабинета, где он принимает. Засунув визитку в стол, я приступила к работе. Это всем им требуется психолог, только кто бы об этом сказал.
День рождения Карины
День рожденья Карины выпал на субботу, на семейном совете мы решили не ходить в злачные места и никого не приглашать, а посидеть тихо, по-семейному. Мы с Кариной приготовили лёгкие закуски и одно горячее блюдо, Антон Михайлович купил вина и фруктов. А вечером мы сели за стол, накрытый по-праздничному, и мило поужинали. Было тепло и комфортно. Семья, любящая и крепкая. Мы прекрасно провели этот вечер, обсудили много различных тем, пожелали друг другу долгих и счастливых лет жизни, а потом вместе мыли посуду и убирали со стола. Поздно вечером сидели у телевизора и смотрели старые комедии, а после полуночи разошлись по комнатам.
Утром меня разбудил Антон Михайлович и повёл в спальню Карины. Сначала я не поняла, почему сестра лежит неподвижно и не реагирует на мои поглаживания. А когда поняла, слёзы брызнули из глаз, и я закричала. Я кричала и обнимала её, трясла за плечи и уговаривала проснуться. Руки тряслись, слёзы лились из глаз, а я всё пыталась разбудить Карину. Но сестра не просыпалась. Карина умерла тихо во сне, я не хотела в это верить, я хотела её разбудить. Не помню, сколько прошло времени, появились люди в белых халатах, мне сделали укол, и я провалилась в темноту.
Проснулась я в своей постели, рядом лежал Максим. Он не спал, просто ждал, когда я проснусь.
- От чего она умерла? - тихо спросила я.
- Доктор сказал, что сердце износилось, ещё почки, печень и кишечник, - тихо ответил Макс. - Отец сказал, что доктор был удивлён, что у такой молодой девушки внутренние органы, как у старухи. Она не смогла бы прожить долго, максимум, ещё пару месяцев.
- Ненавижу, всех ненавижу, мать, отца, мессию, его псов и адептов секты, это они сократили её жизнь! - всхлипывая, прошептала я.
Уткнувшись лицом в подушку, я заплакала. Макс поднялся и вышел из комнаты. Через секунду вошла медсестра и сделала мне укол, я опять начала проваливаться в темноту. Слышала только, как Макс спрашивал меня, останусь ли я с ними. Останусь, теперь останусь, если не выгонят меня, как живое напоминание о сестре. Антону Михайловичу надо держаться, ему организовывать похороны и поминки, а для меня сейчас лучше всего темнота.
Похороны помню плохо, всё как в тумане. Помню только, что я кричала и вырывалась, не хотела, чтобы гроб накрывали крышкой, а потом кричала, что гвозди слишком длинные, и ещё много чего. Мне опять ставили укол, но сейчас я не ушла в темноту, а всё видела и понимала, только плакать и кричать не могла, события видела как в тумане, и ещё мне опять холодно, очень холодно. Руки и ноги заледенели, внутренности покрылись льдом, куски льда застряли в горле и желудке.
В себя я начала приходить только через десять дней. Девять дней я пыталась быть полезной, помочь на кухне. Антон Михайлович решил не устраивать поминки в общественном заведении. У меня всё валилось из рук, и Максиму приходилось постоянно меня подстраховывать. Парень держался, он любил Карину, они прекрасно ладили и понимали друг друга, он никогда не ревновал к ней отца, может, потому что сестра не пыталась перетянуть внимание мужа, она никогда не противопоставляла себя пасынку.
Про работу я не думала, немного отойду и пойду забирать документы, меня уже уволили, я в этом даже не сомневалась. Уколы мне больше не делали, таблетки пить не рекомендовали, организму нужно самому бороться со стрессом. Глотать химию не выход. Первые две ночи я не могла спать, а днём засыпала в любом положении. На третью ночь я от усталости провалилась в темноту, но через пару часов проснулась от собственного крика. Мне снилась Карина, она улыбалась и говорила мне, что я должна жить назло всем врагам, все усилия не должны пропасть даром. А потом она начала исчезать, в этот момент я закричала и проснулась. В моей комнате на надувном матрасе лежал Максим, он подбежал ко мне и обнял, а я, уткнувшись в его плечо, разревелась. Карина права, я должна жить, иначе все её усилия по освобождению меня потрачены впустую.
На следующее утро я позвала Максима на прогулку по городу. Мы просто гуляли, на улице весна, солнце, но я мёрзну и кутаюсь в тёплую куртку. Вечером пришли домой и приступили к приготовлению ужина. Антон Михайлович работал до позднего вечера, я его понимаю, ему тяжело возвращаться в пустую квартиру. Он любил Карину, сильно любил, но он сильный и справится, у него сын, и он нужен ему.
Глава 9
Ещё неделю спустя. Юлия
С работы позвонили в среду, сказали, что мой отпуск заканчивается, и в понедельник я должна выйти на работу. Я очень удивилась, минут пять сидела неподвижно и думала, что же стало с боссом. Может, его кто по голове ударил, и он подобрел? Очень бы хотелось, но это маловероятно. Потом Макс рассказал, что с работы звонили сразу после смерти Карины, я тогда спала после укола. Трубку взял Антон Михайлович, он так отбрил говорившего, что Макс ещё долго вспоминал его слова. Он не стеснялся в выражениях и не дал даже слово вставить в свой монолог, а потом громко положил трубку и ушёл на кухню.
В клубе меня тоже не уволили, Инга Александровна договорилась, она приходила на поминки, но я смутно помню. Единственное, что я знаю точно, что она никогда не откажет мне в помощи. Следующим вечером я решила пойти в клуб, нужно жить. Тяжело будет, я никогда не забуду Карину, но ради неё буду жить дальше, да и Макса с Антоном Михайловичем нужно поддержать.
Понедельник. Юлия
На работе я появилась за пять минут до прихода босса, одета как обычно в тёплый джемпер и брюки. Причёска как всегда, полное отсутствие макияжа и маникюра. Денис Олегович появился минута в минуту и, кинув на меня мимолётный взгляд, зашёл в кабинет. Я приступила к работе, за время моего отсутствия накопилось много бумаг. Кто здесь работал, я не знала, но мне придётся опять наводить в папках порядок. Я всё ждала, что босс потребует кофе, но он молчал и так и не вышел из кабинета до обеда. Странно всё это, может, решил успокоиться, хотя такие люди не успокаиваются и не меняются. Они считают себя идеалами, а кому не нравится их поведение, так это их проблемы.
После обеда босс уехал домой, сказал только, что уезжает на неделю, и у меня есть время разобраться с бумагами. Хорошая новость, целая неделя спокойствия. Весной и летом всегда много работы, в этот период недвижимость продаётся очень активно, такой благодати, как отсутствие босса, в ближайшие пять месяцев может больше не наступить. Надо успокоиться и потратить время с пользой. На работе я старалась ни о чём не думать, работа отвлекала от мрачных мыслей, вот почему Антон Михайлович с головой ушёл в работу.
Пять дней спустя. Пятница. Юлия
Спокойно отработав рабочий день, я сразу направилась в клуб. Сергей, менеджер клуба, звонил мне, просил выступить сегодня не два раза, как обычно, а четыре. Исполнить лирические песни, мол, в клубе будут солидные люди, которые хотели бы отдохнуть от суеты и послушать тихую спокойную музыку. Мне не трудно, хозяин клуба оплатит, не скажу, что мне так уж нужны деньги, но как сказал Антон Михайлович, каждая выполненная работа должна быть оплачена. Мы поговорили с ним, он сказал, что если работать станет невмоготу, то я могу сидеть дома, приглядывать за Максом. У него сейчас переходный возраст, а он пережил такое потрясение, и не известно, как отреагирует на это его психика. Пока тревожных сигналов нет, но подростковая психика непредсказуема. С переездом в отдельную квартиру Антон Михайлович просил повременить, ему будет спокойнее, если я буду жить с ними. Я согласилась, он столько сделал для Карины и для меня, и я не хочу выглядеть неблагодарной свиньёй, да и привыкла я к нему и Максу, они единственные родные люди. Вот так получилось в моей жизни, что чужие люди стали роднее родителей.
Первую песню я исполняла в самом начале вечера. Взгляд Дениса Олеговича я почувствовала сразу, как только вышла на сцену. Я его не видела, потому как никогда не смотрела на зрителей, смотрела на стены, потолок, только не на посетителей клуба, так легче петь. Я представляю себе, что пою в пустом зале, видимо, я никогда не смогу преодолеть это. Мне не нравится чужое внимание, я его боюсь. Это остаточные явления после пяти лет ада. Там нельзя было быть заметной, нужно стараться избегать внимания. Иначе с тобой могут сделать всё что угодно. Сколько молодых девушек и подростков утопилось или специально замёрзло в снегу, когда на них обратил внимание мессия, или его верные псы. Они не церемонились, им не жалко нас, адептов, мы мусор под ногами. Умрём, на наше место придут другие, секта постоянно вербовала последователей. Недостатка в адептах не было.
Преодолев себя и сосредоточившись только на музыке, я спела лирическую песню и, поклонившись публике, быстро ушла со сцены. Сергей пригласил меня перекусить за служебный столик. Я медленно жевала и слушала, как играют музыканты. У них хороший репертуар, песни не пустые, со смыслом и музыка хорошая.
На второе выступление я выходила уже морально подготовленная. Теперь я знала, что мой босс среди гостей, но глазами его не искала, видеть не хочется, неделя без него прошла спокойно, и портить её высокомерной рожей босса не хотелось. В понедельник увижу, думаю, он напомнит мне о моём сегодняшнем выступлении. Следующие два выступления я провела спокойно, просто выбросила мысли о боссе из головы и сосредоточилась на музыке.
Понедельник. Юлия
Шеф запросил кофе, как только появился. Я принесла и, поставив чашку на стол, уже развернулась к выходу, как услышала его ехидный голос:
- А ты не так проста, как кажешься. У тебя приятный голос, хотя для меня стало неожиданностью, что ты работаешь в клубе.
- Я исполняю не более двух песен за вечер между выступлениями и сразу ухожу домой, - ответила я.
- Вот и исполнишь пару лирических песен на дне рождения моего отца.
- Нет! - твёрдо ответила я. - Я не выступаю на частных вечеринках.
- А что так?
Отвечать я не стала, это моё решение, не хочу выступать перед пьяными высокомерными снобами. И тем более перед семьёй босса.
- Я давал тебе визитку психолога, тебе нужно пройти несколько сеансов, я даже готов оплатить их.
- Нет.
- Ты думаешь, я слепой? Я прекрасно вижу, что психологическая помощь тебе необходима. Егор Николаевич профессионал своего дела, конфиденциальность гарантирована.
- Я сама решу, когда мне понадобится помощь психолога.
- Посмотрим, - ответил он и уткнулся в бумаги.
Выйдя из кабинета, я постаралась выкинуть из головы его последнее слово. Что он хотел этим сказать? Какое он имеет право решать, нужна мне психологическая помощь или нет? Что он себе позволяет?
Ровно в 17 часов 00 минут я выключила компьютер и начала одеваться. В это время из кабинета вышел Денис Олегович и, взяв за ремень сумки, повёл меня к выходу. Я пыталась вырвать сумку, но он вцепился, как клещ. Под удивлённые взгляды сотрудников мы вышли на служебную стоянку, и меня посадили на заднее сиденье автомобиля. Босс уселся рядом и только после этого отпустил сумку.
Возмущаться и говорить о том, что босс перегнул палку, бесполезно. В его взгляде решимость. Ну, и куда он меня повёз? Мне через час нужно быть в клубе, можно, конечно, опоздать, но я не любила опаздывать.
Ехали мы не долго, остановились у небольшого двухэтажного здания. Я вспомнила адрес, тут располагается кабинет психолога. Денис Олегович сам открыл мне дверь машины и указал рукой на дверь. Ну, если он так хочет, я посещу психолога, только говорить с ним ни о чём не буду. Я с мужчинами не откровенничаю, у меня есть Инга Александровна, она знает все мои проблемы и знает, как их решить.
Егор Николаевич встретил меня с улыбкой и предложил сесть на широкое кресло. Дениса Олеговича он выставил за дверь. Плотно закрыл её, и присев на кресло за столом, стал внимательно меня разглядывать. Он молчал, и я не спешила откровенничать.
- Вы же прекрасно знаете мои имя и фамилию, - ответила я. - Как и я знаю, как вас зовут, Егор Николаевич.
- Понимаешь, Денис считает, что тебе требуется психологическая помощь. Ты, наверное, понимаешь, что после пережитого стресса без помощи ты не сможешь полноценно выполнять свои обязанности.
- Это ему требуется психологическая помощь! И если вы, как психолог, этого не видите, то о чём мне с вами разговаривать?
- Ты не права, Денис пытается соответствовать имиджу серьёзного бизнесмена. Да, он строг с персоналом, но иначе нельзя, он требовательный и серьёзный начальник. Так необходимо, иначе не добьёшься результатов. В нашей жизни хорошо живут хищники, остальные существуют. Таковы реалии нашей жизни.
Доктора я не слушала. Он думает, я наивная дурочка и не понимаю, что если ты не хищник, значит, тебя рано или поздно сожрут. И чтобы выжить, нужно становиться хищником. Только не всем дано стать хищниками, как бы они этого не хотели, в жизни, как и в природе, должен соблюдаться баланс.
- Я пойду, доктор, - сказала я вставая. - Я не разговариваю с мужчинами психологами, мой психолог женщина.
- Юлия... - удивился Егор Николаевич. - Почему ты не сказала Денису, что ты уже посещаешь психолога?
- А он хочет слушать? - ответила я и вышла из кабинета.
Босса в коридоре не было. Оно и понятно, он же не будет ждать меня, чтобы отвести домой, я не достойна такой чести. Остановка автобуса находилась у соседнего дома, автобус подошёл быстро, и я, взглянув на часы, улыбнулась. В клуб я не опоздаю и хорошо, на работу опаздывать нельзя.
Глава 10
Две недели спустя. Юлия
Я почти на пределе. Не знаю, что сказал Егор Николаевич боссу, но в следующие две недели он как с цепи сорвался. Сначала он молчал, видимо, пытался усыпить мою бдительность, но я всегда начеку. Когда он это понял, произошёл взрыв, он накричал на меня прямо во время совещания. Выражения выбирал самые обидные, вроде как не оскорбил, но унизил. Я еле сдержала слёзы, а после совещания вышла в туалет и плакала. Потом умылась, немного постояла и пошла работать.
Следующий взрыв произошёл через два дня. Денис Олегович опять предложил мне спеть на дне рождения его отца. Я отказалась, тогда он стал выкладывать на стол деньги и спрашивать, сколько я хочу за выступление. Я развернулась и хотела выйти из кабинета, он схватил меня за плечи и, развернув к столу, наклонил, чтобы моё лицо находилось прямо над деньгами. В этот момент я испугалась, начала вырываться и кричать. Видимо, моя реакция напугала босса, он резко отпустил меня, а я, не удержав равновесие, упала и ударилась головой о стол. Он решил помочь мне подняться, но я опять громко закричала, чтобы он не подходил. От такой моей реакции он опешил и отошёл к стене. Я встала и пошла в приёмную. А после этого до пятницы он меня не задевал, но я не надеялась на чудо, он не исправится, нет, это слишком просто.
Сегодня пятница. До обеда босс сидел в кабинете и даже кофе не просил. Сделав все дела, я сидела и заполняла резюме. Нужно увольняться, я на гране срыва. Даже Антон Михайлович заметил моё состояние и предупредил, что если я не приду в норму, то он набьёт Денису морду. Что значит прийти в норму? И была ли я когда-то в нормальном состоянии? После смерти сестры мне кажется, что холод и депрессия и есть моё нормальное состояние. Дома я немного отогреваюсь, там Макс пытается отвлечь от проблем. Он вырастет настоящим мужчиной, добрым и заботливым, защитником.
В приёмную вошли Егор Николаевич и Инга Александровна. Я от удивления растерялась. Инга Александровна улыбнулась мне и сказала:
- Юлия, иди домой, твой рабочий день закончился.
- Спасибо, - ответила я и начала выключать компьютер.
Инга Александровна, психолог с двадцатилетним стажем
Егор Николаевич вышел на меня ещё две недели назад. Мы знакомы, но шапочно. Конкурентами не являемся, клиентов друг у друга не переманивали. Я много хорошего слышала о нём, но когда узнала, что он дружит с семьёй Красновых, к которой относится Денис Олегович, то пересмотрела отношение к нему. Юлии не повезло, эта семья имеет репутацию тиранов и высокомерных снобов. Что отец был самодуром и садистом, что мать высокомерная стерва, думаю, что и сыночек недалеко от них ушёл. Папаша Дениса бывший первый секретарь, и когда в стране началась кооперация не растерялся, а достав из-под матраса деньги, открыл небольшую фирму по производству мягких игрушек. Раскрутился быстро, продал фирму и купил часть здания, где сейчас размещается офис, и занялся продажей недвижимости. Пока номенклатура советских времён жива, он восстановил свои связи и знакомства, дела пошли в гору. Начинал с малого, несколько раз менял название фирмы, чтобы уйти от налогов, и вот уже восемь лет фирма занимает в городе первое место. Самая большая и надёжная, как говорят. Хотя не все клиенты остались довольны оказанными услугами, но в криминальных сделках фирма не замечена, и в Администрации города у неё хорошие позиции. Ну, я-то не первый год живу и понимаю, что в Администрации города сидят его бывшие коллеги и друзья. И как он отдал бразды правления сыну? Наверное, со здоровьем нелады, иначе не подпустил бы его к власти. Старший Краснов обожал властвовать и повелевать.
Егор Николаевич сначала не хотел говорить, зачем он хочет встретиться со мной. И я отказывалась от встреч, сославшись на срочные дела. Две недели я избегала встречи с ним под различными предлогами, но когда он сказал, что речь пойдёт о Юлии, сразу согласилась на встречу. По дороге выяснилось, что он хочет отвести меня к Юлиному боссу, у того возникли сомнения в её психическом состоянии. Когда я узнала фамилию босса, то уже сама захотела с ним встретиться. Довёл девушку, высокомерный придурок, а теперь о её здоровье печётся.
Юлия выглядела плохо, девочка опять мёрзнет, хотя после смерти сестры прошло ещё мало времени. Но Юлия молодец, держится, хотя из последних сил, я это сразу заметила.
Егор Николаевич пригласил меня в кабинет Дениса Олеговича. Младшего Краснова я видела только на фотографиях в газетах и интернете, но фотографии привирают, он в жизни симпатичнее. Мне предложили кресло около стола босса, но я не хотела надолго задерживаться. С такими людьми, как Красновы, нужно действовать жёстко и решительно, они не понимают слов.
- Денис, - сказал Егор Николаевич, - Инга Александровна, психолог Юлии. Она не может рассказать тебе всех подробностей, врачебная этика не позволит, но некоторые моменты прояснить может.
- Может, это не этично, - сказала я, подходя к столу Дениса, - но с вашей семейкой иначе нельзя, - я наклонилась и со всей силы отвесила Денису пощёчину.
Прекрасно получилось. Голова его откинулась в сторону, а из носа пошла кровь. Я порадовалась за себя, не зря фитнес-клуб посещаю, хороший удар. Краснов младший в шоке смотрел на меня. Я кинула в него пачку бумажных платков, а потом достала из сумки ксерокопии статей про секту, в которой была Юлия, и положила на стол перед Егором Николаевичем.
- Вашу семью за глаза называют высокомерными ублюдками, в глаза сказать боятся, слишком сильны ещё связи твоего номенклатурного папаши. А вот я могу позволить себе говорить то, что думаю. Почитай газеты на досуге, может, в голове, что и щёлкнет, хотя у меня есть на этот счёт большие сомнения. Если Юлии опять придётся проходить усиленную психотерапию, я ославлю вас на весь город. И уверена, мне поверят.
Развернувшись, я вышла из кабинета. Нужно позвонить Антону Михайловичу и попросить его пристроить Юлию в свою фирму. Хотя стоит немного повременить, Юлия должна сама решить свои проблемы, но затягивать не буду, буду наблюдать и обязательно приду на помощь.
Егор Николаевич, психолог, стаж работы двадцать пять лет, давний друг семьи Красновых
Быстро просмотрев заголовки газет, я вспомнил то дело о секте. Я тогда подрабатывал в Институте, читал лекции по психологии, и мы подробно разбирали поведение адептов секты, даже в сумасшедший дом ездили, разговаривали с некоторыми из них. А потом мой взгляд остановился на имени Карина, прочитав несколько строк, я поднял глаза на Дениса. Личное дело Юлии я прочитал и о покойной сестре знал, только фамилия у Юлии другая, но сложить все куски мозаики просто. Понятно, что ей выдали новые метрики, чтобы оградить от преследования поклонников секты, а Карина вышла замуж и поменяла фамилию, и она выступала главным свидетелем на суде.
Денис же до сих пор сидел в шоке, он вытирал нос бумажными салфетками, хотя кровь уже не шла. Глаза у него огромные, он смотрел перед собой и, похоже, прокручивал в голове ситуацию. Понимаю, в детстве его не били и даже не ругали, позволяли всё. А Инга Александровна молодец, не ожидал от дипломированного психолога внедрения такого метода убеждения. Но согласен, метод действенный, нужно извиниться перед ней, что втянул во всё это.
- Полезное чтиво, - сказал я, подвигая газеты Денису. - На мою профессиональную помощь ты можешь рассчитывать, а вот про дружескую поддержку забудь. С твоим отцом я сам объяснюсь.
Встав из-за стола, я вышел из кабинета. Наверное, ему нужно добавить. Как же я не разглядел, мы же дружили много лет, почему я оказался таким слепцом?
![[]](/img/b/beljackaja_i_w/691/bezimeni-2.png)
Миди,тяжелый рассказ, но с ХЭ.