Я вышел на площадь перед президентским дворцом и взглянул в небо. Там, как мошкара в душную летнюю ночь толпились флаеры. Пешком сейчас никто не ходит, разве что совсем нищие, или если взбредет в голову, Хозяева. Я оглядел свою грязную и рваную одежду и усмехнувшись направился к главному входу во дворец. Площадь была пуста и безлюдна, а ведь лет десять назад меня бы здесь совсем затолкали. Как быстро теперь движется прогресс. За семь лет человечество с земли вознеслось в небо. В этом есть, в общем-то, и моя заслуга.
У входа во дворец согласно традиции картинно застыли двое охранников с автоматами. Когда я подошел поближе из-за одной из белоснежных колон вышел их старший с каменным лицом и нашивками офицера и сделал мне знак остановиться. Я задумчиво поскреб небритый подбородок и глупо улыбнувшись, снова зашагал к ступеням.
- Стой! - громко приказал офицер. Охранники щелкнули предохранителями и направили оружие на меня. Я остановился.
- Кто ты такой, - офицер сверил меня подозрительным взглядом.
- Смит я. Мистер Смит, - я окончательно вошел в роль дурачка.
- Имя?
Я попытался вспомнить свое имя и понял, что совсем его забыл. Меня слишком редко сейчас называют по имени. Это было так забавно, что я опять начал улыбаться. Может Джон? Нет... Тогда Ричард?
Офицер вытащил из-за пояса идентификатор и направил его элементы па меня. Через несколько секунд на приборе зажглась красная лампочка.
- Вы солгали, - сказал офицер, - назовите свою настоящую фамилию.
- Это и есть моя настоящая фамилия! Я могу присягнуть, что меня зовут, э-э-э... Я вспомнил! Мое имя - Тимоти Смит, вот!
Офицер отвернулся от меня и вызвал наряд. Два охранника вышли из здания.
- Отведите ка этого "мистера Смита" в ближайший участок. Скажите, что пытался проникнуть в президентский дворец и беззастенчиво лгал, когда был задержан.
- Да не лгал я! Действительно мое имя Тимоти Смит, правда, уже семь лет меня никто так не называет.
- И как же вас теперь зовут?
- Хозяин Смит.
Стало так тихо, что можно было бы услышать жужжание мух, если бы последнюю из них не уничтожили еще лет семь назад. Я стоял скромно потупившись, украдкой наблюдая за охранниками. Челюсть офицера отпала, не скажу, что совсем до земли, но немногим выше. Идентификатор был по-прежнему направлен на меня и лампочка теперь горела зеленым цветом. У одного из охранников тряслись коленки. Другой, побледнев как полотно, отвернулся от меня, наверное, чтобы я не запомнил его, как будто, если будет нужно я стану разыскивать его по лицу.
Трясущийся охранник уронил автомат и упал на колени с криком:
- Пощадите, Хозяин!
Сейчас такие сцены на меня уже не производят никакого впечатления. Я отодвинул ногой в рваной туфле рыдающего человека и зашагал вверх по лестнице. Те, что должны были отвести меня в полицию торжественно уступили дорогу. Когда я уже почти дошел до дверей один из них прошептал: "Он же нас не тронет, правда? Мы ведь ему ничего не сделали..." "Да пошел он, подонок. Я бы таких стрелял на месте",- злобно ответил второй.
У меня очень хороший слух. Я вернулся, вложил ему в руки его автомат и приставил ствол к своей груди:
- Стреляй!
Охранник злобно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
- Что же ты, скот? - поинтересовался я. Он крепче сжал зубы и его указательный палец бег на спусковой крючок.
Поймав мой ледяной взгляд, он заткнулся. Я снова повернул голову, но охранник уже убрал палец. Наверное он вспомнил, как два года назад сержант Фитцпатрик застрелил Хозяина Шумахера, инспектировавшего Францию. ОНИ тогда нанесли удар по трем Французским городам, сравняв их с землей. При этом погибло более миллиона человек. На следующий день Фитцпатрика разорвала озверевшая толпа.
- Не можешь, - сказал я охраннику, - зато я могу.
Я взял у него автомат и прострелил ему голову, после чего повернулся к остальным.
- Кто-нибудь еще имеет что мне сказать?
Ответом было гробовое молчание.
- Отлично. Можете передать мои соболезнования его близким.
Я бросил автомат на ступени и перешагнув через труп зашагал вверх.
Охрана у входа это такой же атавизм, как человек, едущий верхом. Когда-то, возможно, президента и должны были охранять стоя навытяжку и в жару и в холод, но теперь телевизионные камеры и разные чувствительные датчики передают все, что происходит снаружи в комнату охраны, которая находится за этими бетонными стенами и бронированными дверьми. Конечно, там уже видели, что случилось, и мне живо представилось, как сейчас все у дворцовой лестницы мечутся по коридорам, стараясь забиться в какую-нибудь щель, чтоб я их ненароком не увидел. Массивная дверь открылась, пропуская меня внутрь. Огромная, роскошно отделанная прихожая была поспешно сделана еще более роскошной. Пока я говорил с охраной, здесь времени не теряли. Навстречу мне бежало президентское окружение с вице-президентом во главе. Все были при полном параде. Наши славные военные пестрели орденами и нашивками, штатские сверкали лакированными туфлями и манжетами безупречной белизны.
Честная компания приближалась ко мне, растянув рты до ушей и старательно показывая, как они рады моему посещению. Помнится, когда мы приходили сюда с Мариньи шесть лет назад, ничего подобного не было и в помине. Нас встретила охрана, тщательно обыскала. К президенту пустили только после длительного допроса. Тогда мы еще не почувствовали в полной мере своей силы, да и не знали, насколько далеко ОНИ готовы зайти, чтобы защитить нас.
Президента среди встречавших не было. Он, видимо, пытался держатся с нами как с равными, ну ничего. В следующий раз будет ползти на коленях, впереди всей своей команды.
Виднейшие люди государства окружили меня, наперебой осведомляясь о моем здоровье и рассыпаясь в комплиментах по поводу моей внешности. Я мог не отвечать - в этом не было нужды. Я мог вообще делать все, что угодно. Можно было, например, ударить кого-нибудь из них. Кулаком по лицу. Или вот, у начальника охраны на поясе висит пистолет. Можно попросить оружие, и он с радостью его предоставит. А можно и не просить, а просто протянуть руку и взять. Постоять затем секунду как бы раздумывая, а потом приставить пистолет ему ко лбу и выстрелить. Наверное кого-то из этих тут же вывернет наизнанку. Меня тоже сначала тошнило от вида крови и разбрызганных по полу мозгов, но потом привык и сейчас уже совсем ничего не ощущаю. Можно затем спросить у остальных правильно ли я сделал и услышать дружное:"Да, да, конечно". Им-то что, они же живы.
Вы когда-нибудь испытывали чувство вседозволенности, когда можешь делать все, что хочешь и никто тебя ни в чем не упрекнет? Раньше иногда мне снились такие сны. Теперь мне все дозволено в жизни.
Кто-то говорит, что я маньяк, садист, изувер. На самом деле все много проще, я - Хозяин. Хозяин этой планеты и всех живущих на ней.
Прошло уже более семи лет с того момента как инопланетный корабль вышел на орбиту вокруг Земли и предложил совершить чудо: избавить Землю от всех болезней и восстановить экологический баланс планеты. Человечество задыхавшееся в ядовитом воздухе, тонущее а радиоактивных реках с радостью бы согласилось, но... Инопланетяне были даже не гуманоидами. ОНИ преследовали чисто практические цели. За спасение планеты на которой ежедневно от химических отравлений гибли десятки тысяч людей они требовали дань ежегодно Земля должна была поставлять инопланетянам 50 человек для медицинских исследований. Инопланетяне и прилетели на Землю потому, что их заинтересовало здешняя разумная жизнь, не похожая ни на одну из известных им форм.
Вопрос старый как мир - сколькими жизнями можно пожертвовать для всеобщего благоденствия и нужно ли жертвовать вообще. Не думаю, что правительства ядерных держав долго размышляли над этой проблемой. Так получилось, что во многих государствах приближались выборы, а лозунг: "Прочь грязные щупальца от человеческих жизней", звучало очень привлекательно. По инопланетному кораблю были выпущены атомные ракеты, но пришельцы, не высказав даже признаков удивления или гнева, взорвали все ракеты в атмосфере. Над Землей стали гулять радиоактивные облака, унося новые и новые тысячи жизней...
Никогда не думал, что десяток взрослых и солидных людей может издавать такой шум. Мне это уже порядком надоело, и я приказал всем заткнуться. Они так и застыли, кое-кто даже с открытым ртом. Генерал Слиман меня особенно раздражал и я ударил его в челюсть, чтобы он поскорее захлопнул пасть. На глазах у старого вояки выступили слезы. Наверное, он прикусил язык.
- Все в порядке, генерал? - спросил я.
- Да, Хозяин, - невнятно пробурчал Слиман.
- Не слышу! - возвысил я голос.
- Так точно, Хозяин, - старый солдафон вытянулся по струнке,- все в порядке.
- Расслабьтесь, Слиман, - сказал я, - вы мне нравитесь.
Окружающие издали вздох облегчения, а на лице генерала начало появляться что-то, похожее на улыбку. Я наморщил лоб.
- Я что, сказал - "нравитесь"? Прошу прощения, забыл добавить частицу "не".
Слиман потух и побледнел. Я смотрел на него и думал как все-таки бедны человеческие эмоции. Раньше меня забавляло бросать людей в крайности, вызывая у них одно за другим самые противоречивые чувства, но сейчас интерес прошел, и я измывался над генералом просто по привычке. Все надоедает. Разве в начале своей карьеры я полез бы под ствол автомата, да ни за что! А теперь мне совершенно безразлично - буду я жить или нет. Ей Богу: "Скучно на этом свете, господа," - как сказал какой-то русский в позапрошлом веке.
Я повернулся к вице-президенту.
- Мне нужен Дженкинс, - я нарочно так фамильярно назвал президента, чтоб подчеркнуть ничтожество всех их по сравнению со мной.
- Я проведу вас к нему, Хозяин.
Он повел меня по пустынным коридорам куда-то в дальнее крыло здания. Остальные следовали за нами на почтительном расстоянии. Наверное, со стороны я и вице-президент представляем странную пару. Он - безупречно одет, выбрит, надушен дорогим одеколоном, и я, грязный, в лохмотьях, которые, пожалуй и нищий не оденет. Такой костюм - мой последний каприз. Надо же как-то разгонять скуку.
Кажется, этот сброд считает, что для Хозяина самое подходящее занятие бегать по коридорам и искать президентов. Я уже хотел было отдать приказ, чтоб президент немедленно явился под мои ясные очи, но, наконец, после очередного поворота провожатый постучал в широкую дверь и, услышав приглашение распахнул ее передо мной. Я вошел. Президент сидел за своим рабочим столом, который так любит показывать телевидение. Видимо, этот стол олицетворяет надежность и уверенность в завтрашнем дне для всей нации. Именно за этим столом президент принимал свои исторические решения. Наверное, сидя за ним Дженкинс и решил согласиться на ИХ предложение. Конечно, сделал он это не добровольно. На него здорово давили арифметисты. Об этом движении, наверное, уже толком никто ничего не помнит. А семь лет назад арифметисты бегали, орали и потрясали плакатами на которых все время повторялись три цифры 50.
50 - это число тех, кто должен был ежегодно отправляться для медицинских экспериментов пришельцев, 50 миллиардов - это количество жителей на нашей перенаселенной Земле, а 50 миллионов столько ежегодно умирало на планете от химических отравлений и различных болезней. Не знаю откуда они взяли последнюю цифру, эксперты ООН называли в несколько раз меньшую, но подобная агитация весьма впечатляла. Арифметисты без конца делили 50 миллионов на 50 и показывали, что нужно соглашаться на великодушное предложение пришельцев, ведь вероятность умереть уменьшается в миллион раз. "Кто хочет жить, и хочет, чтобы продолжала жить планета, идите с нами" - этот призыв расклеивали на заборах и стенах домов всех континентов.
Чтобы сохранить за собой президентское кресло Дженкинсу пришлось самому стать арифметистом. Он начал выступать на митингах, давать интервью журналистам в которых порицал другие страны и ООН за неповоротливость в решении столь жизненно важного вопроса. И одно из таких интервью сильно повлияло на тактику арифметистов. Я помню его, как будто все происходило только вчера. Один канадский журналист спросил у президента, кто же и как будет отбирать эти 50 человек. Ответа никто не знал, кроме экипажа корабля, крутившегося над Землей. Наиболее рациональным казалось поручить отбор правительству, но ни для кого не было секретом, что каждое правительство имело немало политических противников, которых оно предпочло бы видеть в лаборатории звездолета, а не в своей стране.
Президент тоже рассчитывал получить такую дубинку для политической игры, и, предвидя, что такой вопрос рано или поздно обязательно будет задан он долго репетировал ответ дома перед зеркалом. Дженкинс презрительно скривился и спросил: "А вы, что же, боитесь отдать свою жизнь за счастье родной планеты?" Это было не в тему и канадец опешив, стоял и хлопал глазами. "В таком случае мне с вами не о чем говорить", - сказал, как плюнул Дженкинс. "Да нет же, - защищался журналист, - я готов, но ..." "Тогда какое вам дело", - небрежно бросил президент, демонстративно поворачиваясь за следующим вопросом. С тех пор в рядах арифметистов лозунг "Какое вам дело кто" стал даже более популярным, чем три цифры - 50.
Под давлением все ширящегося движения, большинство политиков стали более сговорчивыми и, после того как члены ООН почти единогласно проголосовали за соглашение, все с нетерпением ждали что скажут инопланетяне.
- Садитесь, Смит, - кивнул президент, пытаясь показать мне, что он здесь главный. Я сел, ожидая до какой наглости он еще дойдет.
Дженкинс увидел, что я его послушался и сразу возомнил, что имеет на меня влияние. Он пригладил свои волосы и стал в монументальную позу.
- Смит, - начал президент, - вы и остальные так называемые Хозяева самые обычные преступники. Вы считаете, что можете все, что вы выше закона, потому, что эти, - поднял палец кверху, - защищают вас. Но когда-нибудь они улетят к себе и тогда вы ответите
за все свои злодеяния перед народом.
Я достал из кармана маленький пистолет, взглянул на Дженкинса и выстрелил в дверь. Послышался звук падающего тела.
- Там кто-то подслушивал, - пояснил я президенту, - продолжайте, пожалуйста.
У Дженкинса отнялся язык. Наверное, он еще никогда не видел как убивают.
- Вы говорили про то, что мы ответим за свои злодеяния перед народом,- напомнил я, вставляя в пистолет новую обойму.
- Да, да, кажется...
- Что вы трясетесь? Помнится раньше вы были посмелее.
Особенно смелым он был когда узнал, что не получит желанного куска пирога. Как сразу окрысился на нас - Хозяев. Впрочем, я, наверное, к нему несправедлив. Он политик, и говорят, что неплохой. Вроде бы он даже настолько честный, порядочный человек, насколько вообще может быть порядочным президент. Это просто я не люблю его. Потому, что я сумасшедший, убийца, садист.
Земля была шокирована, когда инопланетяне выбрали десять человек, чтобы обслуживать вычислительную машину, отыскивающую нужных им жертв. Похоже, что выбор произошел случайным образом. К каждому из нас явился телеуправляемый зонд, провозгласил нас Хозяевами и разъяснил будущие обязанности. Подозреваю, что все это
сообщение подкреплялось гипнотическим внушением, потому что никто из нас даже не подумал отказаться. И вот по окончанию операции чистки планеты, после которой Земля снова стала пригодной для жизни зонды собрали нас в нашей новой резиденции возле гигантской вычислительной машины, еще раз повторили наши обязанности и убрались на свой корабль. Каждый из нас должен был предоставить к концу года пять человек из выделенного ему сектора Земли для отправки их на орбиту. Правда, выбирать должна была машина, по крайней мере нам тогда так казалось.
Огромные во всю стену экраны показывали нам все уголки Земли, заполненные ликующими толпами. Действительно, почему бы им не радоваться - ведь теперь можно выходить на улицу без респиратора, не рискуя отравиться, можно стоять под дождем и при этом кожа не покроется язвами. Можно выпить воды из ручья, искупаться в реке, не став после этого калекой. Все ликовали... А вечером, пришельцы включились в мировую телевизионную сеть и объявили о назначении десяти Хозяев, их функциях и обязали главы всех правительств Земли оказать им всяческое содействие. ОНИ недвусмысленно намекнули, что любая помеха деятельности Хозяев будет немедленно устранена.
На следующий день президент Дженкинс публично назвал нас предателями человечества.
Я спрятал пистолет и у президента слегка отлегло от сердца, видимо он понял, что его сейчас убивать не будут.
- Я по делу к вам, Дженкинс.
- Слушаю вас, - президент скроил официальную мину.
- Без долгих предисловий скажу, что машина выбрала вас. Катер улетает через четыре дня. Передайте дела вице-президенту, составьте завещание и все такое прочее. Я вам позвоню, напомню, а то вы еще забудете. Вопросов нет?
Президент хватал ртом воздух.
- Вопросов нет, - констатировал я и направился к двери.
- Подождите, - закричал Дженкинс и голос его сорвался на писк.
Я подождал.
- Вы, наверное, понимаете, что разные люди, они ведь совсем различны, - произнес президент стараясь не дрожать.
- Глубокая мысль, - поддержал его я.
Воодушевленный своим успехом мой собеседник продолжал.
- Я столько работал для блага моей страны и столько еще смогу сделать, ведь я совсем не стар... Мы же с вами разумные люди и понимаем, что всегда можно сделать так, чтобы машина указала на кого-то другого, менее ценного. Ведь правда?
Я посмотрел в умоляющие глаза главы государства.
- Допустим.
- Вы же знаете, что я богат, и мы могли бы ...
- Деньги нас не интересуют.
Да, деньги никогда нас не интересовали, хотя при желании мы могли присвоить любую сумму. Но зачем тебе деньги, если ты получаешь все что угодно бесплатно.
- Тогда что вам нужно? Я издам любой указ, я ...
- Президент, - сказал я ему, - вы, наверное, не совсем хорошо понимаете сложившееся в мире положение. Разные простачки за этими стенами еще могут видеть в вас главу государства, но сейчас мой плевок стоит больше чем вы и весь ваш кабинет. Кстати, вы ведь сами во всем виноваты. Никто из нас в начале и не собирался делать ничего противозаконного. Это все вы со своими истериками перед экраном: "Убийцы! Предатели человечества. Ответим убийцам нашим всеобщим презрением. Пусть падет на их голову проклятие! - я уже почти не контролировал себя.
- Мы были, как спящий пес, над которым повесили табличку "Злая собака". Вам бы просто обходить его стороной, но нет, как можно! Начали кидать в зверя камни и палки, издеваться над ним, приводить экскурсии посмотреть на мирового злодея. Вы все это заслужили, господин президент. Собака действительно разозлилась. Раньше нас ненавидели и презирали, я сейчас вместо презрения пришел страх. И это еще не конец.
- Да, я виноват, - лицемерно захныкал Дженкинс, - но я не знал...
- Да заткнитесь вы, ради Бога, слюнтяй.
- Только не уходите, - истерически завопил президент. Я вам все расскажу. Я вам расскажу про группу "Новая Земля". Это заговорщики, они пытаются уничтожить корабль пришельцев. Они ...
- Почему сразу не сообщили? - резко оборвал я его, - приберегали, чтобы что-нибудь выторговать, или, может, даже прикрывали их?
- Нет, нет, - заторопился Дженкинс, - я давно хотел доложить.
И он принялся рассказывать мне про "Новую Землю". Я делал вид, что внимательно слушаю. На самом деле мы уже давно знали об этой группе, причем с такими подробностями о которых президент и не подозревал. Добыть эти подробности было нетрудно - больше половины членов "Новой Земли" регулярно посылали нам донесения в которых описывали деятельность этого сборища дураков. Мы бы давно прикрыли их лавочку, но отчеты преданных олухов о новых кознях врагов не давали нам подохнуть со скуки.
Президент заливался соловьем описывая силу и мощь "Новой Земли".
- Короче, - остановил я его, - вот список наших требований, которые вы удовлетворите в течение трех суток.
- Да, конечно, все что угодно, - возликовал президент, думая, что прощен.
- Далее, чтобы это был последний раз, когда мне приходится таскаться по коридорам для встречи с вами.
- Будет исполнено.
- Потом, чтобы заменить вас на катере я должен выбрать человека из вашего окружения. Из самого ближнего окружения, - я внимательно посмотрел на президента. Интересно, понимает ли он, что выскуливая помилование убивает другого человека?
- Ладно, это уж моя забота. У меня есть кое-кто на примете.
- Если вы позволите, я хотел бы поинтересоваться кто это? - смиренно спросил президент.
- А какое вам дело, мистер арифметист? - сказал я в ответ и вышел в простреленную дверь. На полу валялся мертвый Слиман. Нечего было подслушивать.
Через три дня президент узнает кто его заменит. Это будет хорошая месть за смерть Свенсона и Корнацкого. Они не выдержали и отравились через месяц после того как стали Хозяевами. Не знаю как выдержали мы - все остальные. Нас узнавали на улице, плевали в лицо, оскорбляли. А ведь мы были простыми людьми, которых слепой случай вынудил выполнять совершенно чуждые им обязанности. И мы поклялись, если весь мир против нас, то мы будем всегда вместе против всего мира. Мы быстро заметили, что слегка меняя вводимую в машину информацию можно приговорить к смерти любого. Машина оказалась лишь средством в наших руках и мы стали убирать по очереди наших врагов. Дженкинс быстро смекнул в чем дело и заткнулся, но он и так мог не бояться орбиты. Для президента мы готовили особый вид казни. Нам было известно, что он очень любит своего сына. Отправить на орбиту его - вот о чем мы думали. Потом решили, что будет лучше, если президент сам отправит парня туда. Это только что произошло. Через три дня молодой Дженкинс получит повестку явиться на катер. Чтобы у президента не оставалось сомнений мы пошлем ту же бумажку, что предназначалась для него, только исправим инициалы, так чтобы было заметно.
С точки зрения морали, которой придерживаются большинство людей наши действия жестоки, но мы стоим над моралью. Немало режимов до нас пользовались такими же методами. Пришельцы - жители другой звездной системы и те установили закон - за любое неповиновение Хозяевам, уничтожение заложников. Когда шли войны на Земле заложников могли освободить, но сейчас в заложниках оказалась вся планета. Пришельцы сразу заявили, что причинение вреда Хозяину будут уничтожаться огромные количества людей, а с гибелью последнего из них взорвана Земля. Зачем мы ИМ - не знаю. ОНИ ведь могли незаметно красть значительно больше 50 человек в год, не затевая всю эту компанию с очисткой планеты и назначением Хозяев.
Как всегда подобные размышления вогнали меня в мрачное настроение. Необходима была разрядка и, увидев караульное помещение, я не долго думая вошел туда. Офицеры при моем появлении вскочили.
Я с порога обратился к высокому белобрысому лейтенанту:"Офицер, у меня плохое настроение. Прийдется вам застрелиться". Он побледнел как полотно. Я бросил на него повелительный взгляд и лейтенант потянулся к кобуре. Когда я спускался по лестнице услышал приглушенный звук выстрела. Интересно, куда он приставил пистолет - к груди или к виску, а может взял ствол в рот? Конечно, ослушаться Хозяина никто не посмеет, но все-таки вернувшись к себе, надо, забавы ради, проверить выполнение приказа, и если лейтенант еще жив... Что же, тогда обычная процедура - выявление всех родственников и людей с которыми он поддерживал более или менее близкие отношения и планомерное уничтожение.
- Стой, ублюдок, - услышал я.
Один из офицеров догнал меня и тяжело дыша заговорил:
- Что же вы все вытворяете, сволочи. Есть у вас сердце или ... Да человек ты в конце концов!?
- Может быть и нет, - ответил я и воткнул ему нож в гордо. Он наверное хотел еще что-то мне сказать потому, что начал хрипеть и дергаться, но я ничего не понял. Я зашел в ванную комнату и вымыл руки, чтобы они не липли.
Знаете, мне думается, что инопланетяне ставят над нами совсем другой эксперимент. Наверное, сейчас они сидят там наверху и нетерпеливо ожидают, что же произойдет дальше в этом спектакле с крутым сюжетом. Для них вся планета испытательный полигон, а может просто театр, где в антракте главный герой смывает с себя чужую кровь, а статистов уносят в морг. Ну, что ж, за места заплачено, снова гаснет свет и представление продолжается.