Сергей Белецкий

ЖИВОЕ

Фонтан у входа в "Robin Hood plane" уже включили, и теперь над малахитовой чашей змеились, переливались струи воды радужные, как павлиний хвост. Сегодня Олегу свезло: в плетеном кресле под каштаном никого не было. Он уселся. Предвкушая удовольствие, на мгновение прикрыл глаза. Затем пробежал взглядом полированную поверхность чаши. Иссеченная бледно-зелеными прожилками чаша напоминала стократно увеличенный тополиный лист. Прожилки шевелились. Сливались, разъединялись, обвивали друг друга, словно усы сладкого горошка. Двигались медленно, не быстрее стрелок на часах городской ратуши.

Обычно Олег приходил к ратуше в шесть вечера, когда золотые медведи на часах начинали представление: отнимали от губ рога, в которые остальное время должны были трубить, хлопали друг друга по плечам, откупоривали предусмотрительно кем-то оставленные винные бочонки, наливали по чарке размером в две медвежьи головы... В прошлую субботу что-то не поделившие звери принялись было тузить друга, но вскоре нашли компромисс, и закончилось, как всегда, бражничанием.

Под часами помаргивало желтым невзрачное табло. Олег знал: если подойти ближе, прочтешь, что часы - патентованная технология Dell Computer.

Струи фонтана подпрыгнули, обдав водяной пылью вислоухого спаниеля. Недовольно фыркнув, пес отбежал к играющей в классики хозяйке. Олег улыбнулся и остался сидеть - ему-то водяная пыль была нипочем.

Далекая Фриваре-стрит гудела умиротворенным ульем. Народ бродил возле фонтана, рассаживался по скамейкам, покупал мороженное у женщины в синем фартуке, похожей на матушку из сказки о Гансе и Гретель.

На ящике с мороженным предовольный пингвин, улыбаясь во весь клюв, лопал эскимо. Да, подумал Олег, мороженое, оно неплохо бы. И для Ленхен две порции. Ну ладно, вниз вдоль Джобс-парка и пора домой.

Он в последний раз окинул взглядом фонтан - в основании уже помаргивали лампочки подсветки - поднялся и только теперь заметил, что футболка на груди влажная. Обошел играющих в классики девчонок, с трудом подавил в себе щенячье желание попрыгать с ними вместе. Пошагал к парку.

Отличный выдался день. Жалко, уже проходит. А Ленхен можно и три мороженных купить... Нет, три многовато. Горло слабое, заболеет.

Темнело. Налетел порыв ветра, принеся от русской кафешки обрывок ретро-песенки: "А я девочка с плеером, с веером...". Над девятиэтажной пирамидой, что, казалось, вся состоит из темно-синего хрусталя, вспыхнули и замерцали оранжевые буквы: "COMPAQ. Качество, не вызывающее сомнений. Войди, чтобы убедиться". И тут же, словно опасаясь не успеть, по вершине соседнего куба заторопилось бегущей желтой вязью: "Технология интеллектуального сканирования Hewlett-Packard. Великолепный результат".

Под прозрачными стеклами пиццерии "От Мавруши" парень в блестящем трико без устали жонглировал полудесятком булав. Олег остановился посмотреть.

Черно-желтые, словно осы, булавы хороводились в воздухе. Парень неторопливо ловил их, чтобы опять подбросить, еще хитрее закрутив. Вот одна, кажется, падает... нет, он ловит ее подъемом ступни, подбрасывает. Улыбается заапплодировавшим зрителям.

- Приглашаю всех в нашу пиццерию. Сегодня в меню...

Олег тоже похлопал, но в пиццерию не пошел: некогда было. Вот выберемся в субботу вдвоем с Ленхен. Может, и ей здешняя кухня понравится.

Навстречу показался патруль. Двое одинаково располневших полицейских с полураспущенными на пузах ремнями окинули Олега ленивым взглядом. Видимо, широкоплечий блондин в мокрой футболке, каким Олег выглядел со стороны, подозрений не вызвал, и полицейские прошагали мимо. Прямо не стражи порядка, а курортники в какой-нибудь Анапе.

Крик раздался из парка. Олег вздрогнул, будто это его ударили. Зашарил взглядом по земле, но на стерильной здешней земле не было не то что камня, пылинки лишней не было. Ничего, кулаками, зубами... Глотку ему вырву!...

Патрульные, хватая с пояса дубинки, уже скрывались в аллее. Олег бросился следом. Эх, вот мне бы дубинку, и потом дубинкой лупить, пока не заскулит, не завоет о пощаде огромное волосатое тело. Только оно не заскулит и не завоет.

Гаснущий свет неба едва проникал под переплетшиеся кроны. Олег неправильно свернул в темноте, бежал не понимая, почему до сих пор не догнал патрульных, топочущих где-то совсем рядом.

Слева охнули, заскрипел песок. Поняв, что ошибся, Олег рванул назад к развилке. Кто-то вскрикнул, послышались размеренные удары. Дубинкой добивает гад, - похолодел Олег.

- Куда, стерва!- прикрикнули из темноты.- Тебе тоже мозги вышибить?

- Пожалуйста, нет...

Олег нырнул в другое ответвление. Тут было светлее: через деревья с улицы светил рекламный щит вортала Neptunus.

- На колени!- донеслось из-за поворота.- На колени, с-сука!

Аллея поворачивала, впереди замаячили две фигуры. Олег едва успел взять правее, чтобы сшибить нужную.

Клест упал, Олег свалился следом. По ушал резанул непривычно громкий хруст песка и хриплое дыхание. Олег, наконец, попал руками на горло лежащего внизу человека, но надавить не успел. Его подбросило - наверное, Клест ударил коленом, - Клест не клавиатурой пользовался, как Олег, какой-то продвинутой штукой с полусотней небазовых движений.

Олег еще цеплялся за горло, а его уже переворачивало, перед глазами мелькнула бирюза щита, где выезжал из пены старик с трезубцем, затем, качнувшись, в разрыве кроны застыла серая дыра неба.

Дыру закрыла голова Клеста.

- Тля, скаут, жаль я тебя лично не знаю! Я бы тебе устроил.

Клест несколько раз ударил Олега кулаком в лицо. Теперь Олег хуже видел, труднее стало поворачивать голову. Лишь бы девчонка убежала, пока Клест его не убьет.

- Тля, скаут, ты зачем это делаешь, а? Чем я тебе мешаю?

Говорил Клест гладко, без неровностей и задержек, какие выдают речь склеенную ботом-переводчиком. Соотечественник. Ходит же такая мразь по улицам. Рядом совсем.

- Эй, скаут, не спи!- Клест еще раз ударил Олега в лицо.- Говори со мной, объясни. Может, я чего-то не понимаю. Может, я тебя обидел. Ты скажи, давай разберемся!

- Что тебе сказать?- Олег удивился, как по-чужому звучит в наушниках его голос: в Плоскости Клест разбил ему губы.- Тебе что сказать, что ты - гад? А то ты сам не знаешь!

- Нет, извини меня, скаут! Я - не гад. Там, у себя, я никого не насилую по темным аллеям, понял, да? Я всегда плачУ в транспорте и даже уступаю место старушкам. У меня дочь - три года и пацан семи лет, и я горбачусь на работе, чтоб выросли и стали людьми не хуже прочих, понял, да? Тля, я сюда расслабиться прихожу!

Голова Клеста дернулась и исчезла, открывая Олегу клок неба вверху. Олег долго вжимал клавишу, пока, наконец, сумел сесть. Осмотрелся. Девушки нигде не было. Низ щита был закрыт темной грудой, Олег поначалу решил - земли, позже разглядел поблескивающие форменные пуговицы.

- Я расслабиться хочу,- бубнил из темноты Клест.- Тля, мне мало в конторе набивать базу, а дома слушать визги жены, что у ее сестры новая блузка, а она до сих пор ходит в старой. А здесь - можно все!

- Так не бывает,- сказал Олег. Рука наткнулась на полицейскую дубинку, но бить Клеста уже расхотелось.

- Здесь - бывает. Ты, когда в Плоскость входил, предупреждение читал? Старше восемнадцати... кого шокируют сцены насилия - не входить. Осуществляешь любые, скаут, любые свои фантазии! Здесь нет закона! Понял, да?

- И потому ты уродуешь все, до чего дотягиваешься... Убиваешь, насилуешь...

- А это мое дело! Любые фантазии, понял да? Вообще-то, скаут, мужик бы меня понял. А ты, по-моему, не мужик...

- Что?- обалдел Олег.- А кто же?

- Девка? Нет, наверное...- раздумчиво сказал Клест.- Тля, скорее всего тебе лет 13! Угадал, а?

В темноте Олегу почудилось движение. Его передернуло, когда он понял: Клест шевельнулся по-свойски пихнуть в бок.

- Мамка не заругает, что за девушек в парке заступаешься? А, скаут?

Олег сцепил пальцы на рукоятке дубинки.

- Шел бы ты отсюда в "Робин Гуд Плэйн", скаут. Знаешь, где вход? Я покажу, если не знаешь. Тля, сражался бы с шерифом Ноттингема, с самозванным Джоном... Чего ты ко мне-то пристал, а?

- Ненавижу, когда убивают живое...- неожиданно для себя выдохнул Олег.

- Чего-чего?

Олег промолчал.

- Живое? Где живое? Тля, вот это все вокруг живое? Ты фантастики перечитал, скаут! Это все здесь наворочано, чтобы я... я - понял, да? - смог ломать в свое удовольствие.

- Нет,- сказал Олег,- это все создано, чтобы просто жить. А ты - больной: самоутверждаешься, когда ломаешь. Я думаю, потому, что ломать - просто: бери при входе тело Шварценеггера и круши. Ломать - просто, а создавать ты неспособен.

Кулак врезался Олегу в лицо, бросил на землю. Как и прежде, было не больно, только перед глазами стало совсем черно.

- Сволочи,- кричал невидимый Клест, топча Олега.- Хорошие, совестливые, соль земли, да? На, получай! Вот тебе, соль земли...

Стал ухудшаться звук. Олег уронил пальцы на клавиши. Должен быть удар ногой. Бесполезно, тело не слушалось.

- Загнали, как волков, обложили красными флажками!- ревел Клест.- Это нельзя, то безнравственно! Фраз красивых понапридумали про "ломать", "создавать"! Уже в мечты пролезли со своими правилами! У-у, ненавижу! Тля, как жить, уже в мечтах нет свободы?!

Олег почти совсем оглох, едва слышал выкрики Клеста.

- Любуешься собой, скаут, красуешься! А дома небось не спасаешь... девиц в темных аллеях! Трусишь! Дома-то все по-настоящему! Могут головке сделать бо-бо! И на собраниях своих скаутских... не спешишь высунуться! Пинаешь, кого все пинают! А здесь - хороший?! Убью, убью гада!

Потом Олег умер.

"Ваше тело скончалось от многочисленных переломов и кровоизлияний,- сообщил бот женским голосом.-Вы находились в "Dream plain" один час 38 минут. Пожелаете выбрать новое тело?"

- Да,- сказал Олег и ткнул в первый попавшийся базовый контур. Вышел на улицу из кабинки воплощения. Вошел в телефонную будку, снял трубку, набрал номер.

- Полиция? Двое патрульных убиты в Джобс-парке. Идти вглубь по первой аллее со стороны Миллениум-стрит. Если поторопитесь, еще успеете застать убийцу.

- Пожалуйста, сэр, назовитесь.

Олег повесил трубку и прервал сеанс "Dream plain". Снял очки-монитор, подошел к высокому, в полстены, окну. За стеклом наливался чернотой октябрьский вечер. Окаймляя площадь, покачивались гирлянды сине-зеленых светляков.

Здешний мир тоже был живым. Был старше и потому более живым, чем тот, новый, рожденный в умах плэйн-дизайнеров, разбросанный по серверам Сети.

- Эй, Олег Михайлович!

Олег вздрогнул, обернулся. Иван Мирошник из вневедомственной охраны просунул в приоткрытую дверь широкое, как блин, лицо.

- Заканчивать бум? Домой идти бум?

- Бум,- согласился Олег.

Он, вдруг заторопившись - без пяти минут семь! - выключил компьютер, запер дверь и пробежал по коридору, к лестнице. За спиной педант Мирошник пробовал двери на закрытость. Олег спустился по ступеням и успел-таки купить мороженное в институском магазинчике. "Снегирь" - любимый сорт Ленхен. Почему-то такого нигде больше не продавали. Надежно упаковав покупку в два целлофановых пакета, прошел к выходу.

На улице в лицо дохнуло холодом. Олег поежился, поднял ворот куртки и рысцой обогнул здание института на треть еще в желтых глазах-окнах. Дальше путь лежал через крохотную площадку, известную в народе как "комариная плешь", потом дворами. Десять минут пешком и дома. Десять минут это хорошо: можно кое-что спокойно додумать.

"Ненавижу, когда убивают живое". Конечно, это не вся правда, даже не полправды. Если живым считать лишь то, что бегает-плавает-летает. Чувствует. Ну, а если какой-нибудь вандал даже не животное убьет, сожжет рисунок? Скамейку - тоже ведь чей-то труд! - и в щепы? Или всего лишь начнет дробить камни - обычную булыгу станет толочь в пыль. Не для того, чтобы создать что-нибудь из пыли - просто ненавидя, желая разрушить. Разве не умирает постепенно мир со смертью каждой своей частицы?

- Эй, ты куда?- поинтересовались из темноты.

Олег ошеломленно остановился, только теперь заметив впереди черную фигуру. Кажется, дальше стояли еще несколько и одна лежала: от узкого серпика луны слишком мало света, чтобы разобрать.

- Кто там, Кекс?

- Прохожий.

- Ну так пусть проходит, если прохожий.

- Слышал, что сказано, прохожий?- спросил ближний силуэт.- Давай, иди. Вот сюда, в переулок.

- Помогите,- тихо попросили из темноты.

- Тс-с-с, милая,- одна из плохо различимых фигур зашевелилась,- мы же с тобой обо всем договорились.

- Давай, иди,- повторил силуэт.- Ноги отнялись?

Олег свернул в переулок, сделал полсотни шагов. Сердце колотилось где-то у горла. Драться он не умел. Это в Плоскостях "удар левой" и "коленом в пах" всего лишь комбинации нажатых клавиш.

Милиция... Нужен телефон... Олег заозирался. Место было малознакомым, но наверняка переулок вливается в проспект. И до тамошнего автомата добираться минут пять, да еще пока приедут... За это время...

- Трус, трус,- стучало кровью в висках.

Олег швырнул сумку под забор, огляделся, ища дом побогаче. Чтобы наверняка с телефоном. Нашел: двухэтажный с флюгером-петухом, тянущим голову к желтой дольке месяца.

Олег подбежал к стальной калитке в полтора человеческих роста. Глухо заворчала собака.

За окнами дома "Штормом" грохотала Ванесса Мэй. Олег дернул калитку, собака заворчала громче. Отойти бы еще метров на сто, чтобы ТАМ не услышали. А то ведь здесь не откроют, а оттуда придут...

А еще лучше, Олежка, со злостью подумал он, беги домой, целуй Ленхен, ужинай и ложись спать. Девиц можно защищать и в Плоскости. Там безопаснее.

Ну я же не хочу возвращаться, думал Олег, тряся калитку, мне же страшно! Собака принялась размеренно лаять. Мне же страшно! Почему я не могу по-нормальному, по-человечески пройти мимо и забыть? Ну надолго ли меня хватит, если лезть во все уличные разборки? А Ленхен? Что с ней будет, если не дай Бог... Мне страшно, Ленхен. Только, если уйду, мне же на тебя глаза будет стыдно поднять!

Всхлипнув, Олег последний раз пнул калитку и принялся оглядываться. В громоздящейся у забора уродливой куче распознал строительный мусор. Порывшись, вытащил вполне пригодную к употреблению деревяху. От шума за воротами собака залаяла часто и зло. В доме по-прежнему звучала Ванесса.

Олег побежал. За собачьим лаем его приближения не услышали. Одежду ведь порву, - подумал Олег. Еще в школе никогда не дрался - объяснял себе, что жалко одежды. А может, просто трусил.

Теперь в хилом свете лунного серпика Олег разглядел пятерых. Кто-то ползал по земле, попытался подняться, и тогда один из стоящих пнул его ногой под ребра. Другой, державший девушку за воротник, прошипел:

- На колени с-сука!

- А это еще...- начал третий, наконец услышав шаги.- Витюня, гля!

"Гля" Витюня не успел. Олег с разбега ударил его деревяхой поперек хребта. Треск ломающейся деревяхи потонул в Витюнином крике. Швырнув во второго противника обломком, Олег налетел на него, жалея только, что у него тело не парня-качка из "Dream plain", а обыкновенное родное тело, маленькое и толстое. И как только Ленхен его такого полюбила?

Они упали на асфальт. Олег больно ушиб руку и тоже вскрикнул, но ничего - он был наверху.

- Беги, Юлька, беги!- захрипел ползавший на карачках парень.

- Сашенька!

- Беги, глупая, быстрее!

Каблуки девушки застучали по асфальту.

- Стой!- зло крикнул оставшийся на ногах - Олег опознал Кекса. Кекс рванулся было в погоню, но Саша уцепил его руками за сапог. Кекс упал.

С полминуты дрались на асфальте возле стонущего Витюни. Потом Олегу попали кулаком в лицо. Перед глазами колыхнулось красное. Не черное - красное, мелькнула удивленная мысль, что-то не додумали плэйн-дизайнеры... После второго удара Олег потерял сознание.

Очнулся почти сразу же. Трое были уже на ногах - Витюня, сгорбившись, стонал.

- Паха, мотаем,- Кекс, поддерживая Витюню, побрел к проулку между домами.- В другой раз повезет.

- Не-ет, Кекс,- Паха шагнул к Олегу - тот неловко брыкнул ногой, но промазал.

- Один раз всего,- и полуботинок врезался Олегу под ребра. Олег взвизгнул.

- Один всего раз я захотел,- снова удар,- расслабиться! Единственный раз!- крикнул Паха.- По-настоящему! И этот...- удар,- этот Васек все обделал! Что, защищаешь обиженных, Васек? Получи! Угнетенных? Получи!

Крича Олег свернулся клубком, защищая живот, заелозил локтями, чтобы прикрыть почки. Темнело перед глазами, что-то хрустнуло в боку, и от новой боли Олег заорал в полный голос.

- Кончай, Паха,- обозвался Кекс из проулка.- Это тебе не эльфам компьютерным морды чистить! Забьешь.

- Встречу еще - прикончу!- пообещал Паха и, пнув Олега напоследок, скрылся в проулке.

Олег полежал минуту неподвижно. Голова гудела, губы были жесткими и солеными.

- Юля, Юленька,- забормотал парень.

- Эй, друг!- окликнул Олег.

Парень приподнялся:

- Где она?

- Туда побежала,- Олег вытянул руку, и бок взорвался болью. - Да не волнуйся,- с трудом выдохнул он,- там пять минут и проспект.

- Юлька, ты где?- парень встал, споткнулся о ноги Олега. Перешагнул, шатаясь побрел прочь.- Юлька!

Надо же, ребро сломали, - думал Олег, кривясь и ощупывая бок. Больно-то как! Единственную куртку уделал, рубаха липнет - в крови. А Ленхен как расстроится... Да, не забыть сумку с мороженым! Кинул напротив домины, где петух-флюгер...

Олег опустил кружащуюся голову на асфальт. Возбуждение драки утихало, накатывала боль, а он лежал в пустом переулке чему-то улыбаясь.

Харьков

сентябрь-октябрь 2000