Белаш Людмила И Александр : другие произведения.

Sivka-burka

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Людмила и Александр Белаш
  
  SIVKA-BURKA
  (адаптированный пересказ для детей лет 18-и с гаком)
  
  Жил один очень крутой, и было у него три сына: старший - мастер спорта по боксу, средний - мастер ботать по фене, а младший, Ваня, западал по fantasy; во дурак-то! Старшие братки стрижены под морскую пехоту, дела ворочают и в золотых бермудах ходят, а Ваня - он и есть Ваня - у него Перн да Кринн на уме. Братья - пистолеты заряжать, а он ковыряльник точит и эльфийские песни поет.
  - Ты, - спросят старшие, - куда?
  - В Уфу на "собаках", в хоббитов играть! Там Семенова будет, в ноги ей упаду.
  Поржут старшие, поржут - и на разборку.
  И вот допился их батя, замаячила ему бабка с косой. Братья айболитам то дулом, то зелеными в нос суют - "Лечи, зараза!" - а те никак. Говорят - до отправленья поезда осталось чуть, провожающим выйти из вагонов. Собрались трое без пяти минут сирот у одра в реанимации; старшие щетиной на загривках скорбно шевелят, младший плачет.
  - Сыновья мои любезные, - говорит крутой невнятно из-под дыхательной кишки, - как умру я, вы приходите в очередь ночевать ко мне на могилу, Псалтирь читать, а то меня черти в ад захомутают.
  Ну, ясно - как же ему мимо пекла проехать, если билет забронирован.
  Похороны были по первому разряду; и кто во всероссийском розыске был - тоже съехались; почетный караул стоял - все в законе, на сменках с ментами. Тут же, у гроба, слушок прошел, что выдает банкир Сморчковский дочку замуж, а дочка села на подоконник двадцатого этажа и ногами болтает - "Никому не достанусь, кроме кто по стене на машине въедет". Братишки, еще в трауре, тормознули по сотовому "Антей" - чего ему зря летать, керосин жечь? - гикнули, сплюнули, и спецрейсом в златоглавую.
  - А Псалтирь?! - Ваня им вслед; они ему оттопырили по среднему пальцу:
  - А кого охота берет, тот пусть и идет!
  Батю зарыли, притоптали, кол осиновый забили - без него никак нельзя! - и придавили сверху бронзовой фигурой космонавта с площади. А уже ночь близко; пометался Ваня - нету в доме Псалтиря! - схватил "Сильмариллион" и бегом на погост.
  В полночь чертей налетело - как воронья! свищут, стрекочут, под космонавта по-собачьи роют! Ваня не оробел, зачел им про Айнур, потом о Берене и Лучиэнь клоками - кто летал, тот наземь пал и ползком за ограду, а пешую силу так наизнанку и выворотило. Как опустело у могилы - осторожно показался батя:
  - Колян, ты?
  - Не, пап, это я - Ваня!
  - Ну, сиди, мое дитятко, Господь с тобою!
  На вторую ночь подтянулась уже не мелочь, а гееннский крутняк - сам Вий, брат его Балор, потом саблезубые медведи, из столичной администрации кое-кто. Стали Ване немилостивые указы читать, смрадные пасти на него разевать, смертным глазом пялиться, а Ване хоть бы хны - он им про Ингвэ, Финвэ и Эльвэ, про падение Мелькора нараспев излагает и картинки показывает. Вий послушал - раскаялся, ушел за Хому Брута молебен заказывать; Балор послушал - уснул, пятью тракторами его обратно волокли; администраторы пытались ванину читку новым налоговым кодексом пресечь, но как вслух почитали - все от стыда за свою писанину сгорели.
  И опять батя выглянул:
  - Кто там? не ты, Толян?
  - Не, пап, это я - Ваня!
  - Ну, благослови тебя Бог, дитятко!
  На третью ночь решила нечисть сжить Ваню со свету - подкатили танки, пригнали ОМОН с дубинками, бурю с градом организовали и, как на выборы, самых бесстыжих спичрайтеров из преисподней выпустили, кто даже отчества Толкина не знает. Что началось! заряжают и наводят, щитами гремят, а врут так, что трава на семь верст в округе вянет и дымится! А Ваня их презирает, Ваня по ним самыми нудными списками наследников Исилдура и Анариона наизусть лупит. Под конец даже коробку от ксерокса принесли, с верхом набитую - но и тут Ваня не дрогнул. И рассеялось адское наваждение.
  Раскрылась темная могила, вышел батя, и ну Ваню целовать:
  - Спасибо, дитятко, что отцовского завета слушался и отмолил меня от пекла! Я тебя награжу.
  Выпрямился бывший крутой (ныне святой), вытянулся, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
  - Сивка-Бурка, вещий Каурка! Стань передо мной, как лист перед травой!
  Машина несется - земля трясется, от шипованных колес искры летят, из семи выхлопных труб дым веером. Огладил-поласкал отец машину:
  - Прощай, слуга мой верный! На много дел ты меня возил, от гиблых разборок уносил, много девок я в тебе любил! Служи этому моему сынку, как мне служил!
  И скрылся отец в могиле на веки вечные.
  Отпустил Ваня авто пастись по СТОА, по заправкам, а сам домой пошел. Там Колян и Толян сидят - в гипсе от ушей до пят.
  - Что, - спрашивает Ваня, - обломились?
  - Ну, поди ты счастья попытай, толкинист глюкавый! - забурчали братья. - Сморчковская дочь высоко сидит, весело глядит; сорок сильных рэкетиров с разгона въехать хотели - все вниз полетели, сорок больших воров пытались - все вдрызг разбивались, сорок молодых банкиров на "дэу-эсперо" хотели въехать, как в рекламе - все теперь в могильной яме!
  - А по уму никто не пробовал - лестницей да лифтом?
  - Это мы смекнули, - загордился Колян, - ведь у нас да двоих три извилины! Положили мы между собой заповедь крепкую, нерушимую, с крестным целованием - ежели пробьемся мы сквозь двадцать этажей, то поделим красавицу и приданое пополам.
  - Да как же, - усомнился Ваня, - можно живую девушку поделить? а любовь?
  - Вот и видно, что дурак! - отмахнулись братья. - В Москве не живАл, высший свет не видал; не знаешь, как умные люди баб делят...
  Ваня, кое-как дурацким умом поняв, закраснел и сменил тему:
  - Ну, пошли вы - а дальше что?
  - Конь в пальто! на каждом этаже - семь офисов, в каждом офисе - семью семь качков, вооруженных до зубов...
  Вышел тогда Ваня на чисту улицу, свистнул, крикнул:
  - Сивка-Бурка!
  Автомобиль уже тут - стоит, как вкопанный. Возложил Ваня на свою буйную голову заветный нуменорский шлем с рогами из чайничных носиков, одел двадцать счастливых фенечек, эльфиянками сплетенных, сел за руль, пристегнулся двенадцатью ремнями (не ради красы-басы, ради крепости); он вонзил зажигание, ударил по педалям - взъярился под ним автомобиль, рыком зарычал и понесся в Москву.
  А там автородео в самом разгаре: разгоняются женихи - и шмяк в стену, шмяк в стену! Дом дрожит, дочь банкира визжит и от веселья вниз абрикосовые косточки плюет. Но едва завидели Сивку-Бурку - все расступились:
  - Кто это такой - круче самых крутых - приехал!?
  Воззвал Ваня - "О Элберет Гилтониэль!" - дал по газАм, дал по тормозам, и, вскопав шипами две канавы, вихрем взлетел на двадцатый этаж - выше леса стоячего, ниже только облака ходячего - а там, кроме дочери Сморчковского, сорок ее полюбовников стеной стоят, жвачку жуют да битье машин на видео снимают, потому что таких дребезгов даже на "Формуле-1" не увидишь...
  Тут вспомнил Ваня про симпатичную кендерскую деву Мышку (вне Кендерхольма - Катя Звонкова), и поехал к ней в Нижний Новгород. А хоть бы он и на "собаках" приехал - она бы и такого его ласково встретила.
  Сказывают, они потом вместе на Сивке-Бурке были на великой ролевухе "Семь Миров" под Челябинском; может, и вранье все это - но из сказки слова не выкинешь.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"