В этот злополучный день Миша Белецкий к Жоре Лагранжу в гости отправился. Жору в очередной раз из института выгнали, и он у бабушки Веры Андреевны Кузьмичевой комнату снимал. Хорошая такая квартирка в Колобовском переулке, в самом центре Москвы недалеко от улицы Петровка. А сама Вера Андреевна в молодости оперативным сотрудником в МУРе работала, поэтому квартира ее на особом счету состояла. Разные у бабушки Веры Андреевны обитатели бывали: то студенты, то кавказцы с центрального рынка, то гастролеры какие-нибудь. Живут себе обитатели, разговоры разные разговаривают, а товарищ Кузьмичева на посту, как что-нибудь стоящее услышит, так сразу же звоночек на Петровку... Вере Андреевне к пенсии добавочка, а товарищам с Петровки тоже хорошо, плана перевыполнение.
Бабушка Кузьмичева на Жору Лагранжа случайно вышла. Приехала в Банный переулок потолкаться, посмотреть на желающих комнату снять и тут же Жору увидела. Он ей сразу понравился: морда хитрая -- не иначе жулик. Сговорились; переехал Жора к бабушке в Колобовский переулок, а потом еще друг его Анвар Канаметов приехал. Тоже не простецкого вида паренек. Он и в самом деле тогда какими-то темными делишками занимался. Бабушка Кузьмичева ушки навострила, ждет, когда квартиранты проговорятся, но не повезло ей: Анвар Канаметов исчез куда-то, а саму бабушку Кузьмичеву Бэк рассекретил. Не понравилась ему чем-то "бабушка", с первого же раза не понравилась. Бэк через своих друзей справки навел -- действительно; подставная бабушка. Георгий Лагранж сразу же захотел с квартирки нехорошей убежать, но Бэк его отговорил:
"Не пори горячку, чудило! Ты же сейчас как за каменной стеной сидишь. Бабушка Вера Андреевна ждет, когда ты ее на настоящее дело выведешь, поэтому она с тебя пылинки сдувать будет. Самое главное туману побольше подпускай".
Жора Лагранж Бэка послушался. Красивая у него жизнь настала; подходит, к примеру, срок за комнату платить, а у Жоры денег нет; он тут же денька на три к друзьям слиняет, а возвращается таинственный весь загадочный, по квартире ходит, оглядывается, по телефону витиеватыми фразами разговаривает, недомолвками. Друзей всех своих предупредил, они тоже подыгрывают, темнят. Бабушка Вера Андреевна за Жорой, как за родным: квартплата подождет, покушать приготовить, постирать -- пожалуйста. Не жизнь -- разлюли малина.
Приехал Мишка с друзьями к Жоре, а у того тоже денег нет, сидят пульку пишут.
Расписали "двадцаточку" в "Ленинградку", а тут как раз "Полковник Лоуренс" с Ленькой Самошиным заявляются. Полковника Лоуренса все знают -- раздолбай полнейший. У него дедушка в ЦК заведующий отделом, с Брежневым лучший друг, а внучок -- тунеядец и разгильдяй. Из дома уйдет, по общежитиям мотается, в ресторанах пьянствует, а комитетчики его по всей Москве разыскивают.
-- Привет, мужики, вот где я вас поймал. Вы теперь совсем неуловимыми стали, ну точно как Штирлицы.
-- Насчет Штирлица -- это, пожалуйста, к Леше, он у нас по разведчикам главный специалист. Ну ладно садись четвертым, Барзеев играть не хочет. Говорит, настроения нет.
-- Бросьте вы этот преферанс дурацкий, развлекаться надо!
-- Да уж! С тобой развлечешься, тебя дед вытащит, а мы пропадай совсем, как последние люди.
-- Саша! Когда это я вас бросал. Вон хоть у Лехи спроси.
-- Нет, Шура, здесь ты не прав. Мы с полковником прошлый раз залетели, на Плешке с гомосеками сцепились. Так его менты силком выгоняли, а он за решетку уцепился и кричит: -- "Пока друзей моих не отпустите, никуда с места не сдвинусь".
-- Ну, хорошо, хорошо, не бросал; согласен. Только как же без денег развлекаться прикажешь. Или у тебя есть?
-- Конечно! Маман выделила немного сыночку от щедрот своих. Я экзамен по радиоприемным устройствам сдал.
Обрадовались ребята такому повороту дел, начали разные способы развлечений придумывать, один одно предлагает, другой другое, но Шура Барзеев всех уделал.
-- Ребята! Все это ерунда! Берем немного мяса на закуску и к моей тетке на дачу. Ключи у меня, на даче никого, огурцов помидор разных там море. Затаримся у Василия Петровича самогоночкой, доярок с соседней фермы пригласим.
Всем предложение Шурино понравилось, только Лагранж отказался:
-- Подумаешь, нашли развлечение зимой по сугробам лазить. Я лучше дома останусь.
Никто Жору неволить принуждать не стал, дело хозяйское. Прихватили портфельчик для закуски и на Казанский вокзал отправились. На вокзал приехали, а там окошечко в расписании, до следующей электрички целый час. Хотели на вокзале закуску покупать, но Ленька Самошин отговорил.
-- Ребята, время у нас есть, тут на вокзале все дорого. Я недалеко в Басманном переулке магазинчик знаю хороший: и свеженькое все, и цены приемлемые.
Затарились в магазинчике на Басманном, и по дороге в какой-то дворик зашли. Примостились на лавочке, бутылочку пивка откупорили, даже глотнуть не успели, фраера какие-то татарские подкатывают. Сразу по рожам видно, намерение подраться имеют, кулаки чешутся. Ленька Самошин на них сразу буром попер, а Лоуренс ни слова не говоря, из кармана пистолет вытащил. Мишка с Лехой глаза вытаращили, а он затвор передернул да как шарахнет в воздух:
-- Что, суки, жить надоело! А ну, лапотники, брысь по сторонам. Сейчас в момент бошки поотшибаю!
Татары сразу же испарились, вдруг действительно парень не пешка какая-нибудь и отстрелит что-нибудь невзначай.
-- Полковник, где это вы пушку достали?
-- Да это у меня наградное оружие. Тульский Токарев -- ТТ. У деда с дачи стащил поиграться. Брежневский подарок на юбилей. Видал надпись какая!?
Посмотрели ребята: золотая пластинка с надписью "...от Леонида Брежнева в память о дружбе"
-- Крутой пистолет, цена ему, наверное, немалая, но давай мы его, Лоуренс, от греха подальше запрячем, вон хотя бы Леньке в портфель.
-- Да не боись Миша, что нам молодым да красивым станется.
Но только к электричке подходить начали, тут же толпа Казанских мусоров набежала и давай руки крутить. Мишку с Полковником, Леху и Шуру захомутали, а Самошин с пистолетом слинял. Не углядели мусора.
В линейное отделение доставили, понятых привели, обшмонали всех как следует, и по разным камерам развели, а через некоторое время снова в дежурку приводят.
Сидит за обшарпанным столом лейтенант: морда круглая, жирная, лоснится. Ума палата, с первого взгляда видно. А сбоку мужичок плюгавенький примостился. Он сразу же на Полковника пальцем тыкать начал:
-- Вот он, вот этот пистолетом грозился: "Всех перестреляю!"-- кричит. Я его хорошо запомнил. Как он бабахнет в воздух. Еще один с ними был.
-- Ну, что! Попались, голубчики-студентики! Разбойное нападение, статья сто сорок шесть -- это вам не хухры-мухры. Где пистолет запрятали, куда сообщник делся?
-- О чем вы, товарищ начальник? -- Полковник Лоуренс вежливо отвечает, словно заправский отличник, -- Мы ни про какие пистолеты не слыхали, хотели в Анциферово съездить, отдохнуть на свежем воздухе.
-- Отдохнете еще! Сейчас майор Сиваков придет, сразу все вспомните.
-- Товарищ лейтенант, разрешите, я дедушке позвоню, глядишь, и без майора все уладится.
И тут как раз майор заявился, тоже интеллигентного вида человек, он конец разговора услышал.
-- Доигрались гаврики, взяли мы вашего подельника с пистолетом. Всыпем теперь по первое число и вам, и дедушке вашему; засранцу.
Полковник Лоуренс на эти слова только усмехнулся. Понял, лепит майор горбатого. Если бы Леньку с пистолетом взяли и дарственную надпись прочитали, по-другому забегали бы. Полковник Лоуренс промолчал, а Миша Белецкий решил за Лоуренсовского дедушку заступиться.
-- Зря вы, гражданин майор, Женькиного дедушку плохими словами обзываете. Он ведь обидчивый очень, как бы звездочки не полетели.
Разошелся тут майор, кипит весь, злобой наливается, глаза красные, словно у бугая производителя:
-- Да ты что, козел! Охренел совсем! Пугать меня будешь? Да я вашего дедушку с говном сожру... Ну-ка, Денисов, покажи ему звездочки. Ты, засранец, забудешь, как маму твою зовут!
-- Напрасно, начальник, совершенно напрасно сердишься, мы бы сейчас дедушке позвонили, и сразу же все утряслось бы по-тихому, -- это уже Леха Сушинский свой голос поднял.
-- Ага, и ты туда же, козел!
Лейтенант к Лехе подскочил и в солнечное сплетение ему... Леха скоординировался, удар принял. Что для его пресса удары мильтонские? Так, укус комариный. Стоит Леха, улыбается, а Шура Барзеев вдруг на пол упал, глаза закатил и в припадке забился. Сам по полу катается, изо рта пена синяя клочьями лезет, помирает мужик одним словом. Мусора перепугались слегка, врача скорей вызывать, не дай бог загнется задержанный, пиши потом объяснения. А пока с Шурой возились, телефончики зазвенели. Все телефоны, что на столе стояли, одновременно зазвенели; сразу понятно от начальника. Лейтенант с майором переглянулись, лейтенант одну трубку схватил, майор другую к уху бодро приставил, докладывать собрался, но вдруг в лице переменился, задрожал, бледный стал как потолок. Трубку к уху прижал и бубнит в нее:
-- Так точно, товарищ генерал... задержали по подозрению, товарищ генерал... никак нет, товарищ генерал... майор Сиваков, товарищ генерал... выполню, товарищ генерал... обязательно, товарищ генерал...
А лейтенант, как услышал слово генерал, так трубку свою опустил, прислушивается. А из его трубки матюки потоком: мать... мать... мать!
Тут припадочный глаз приоткрыл, посмотрел вокруг, пену со рта смахнул и сел, как ни в чем не бывало.
-- Хорош, ребята! Один концерт окончен, сейчас другой начинается, -- и после небольшой паузы язвительно так спрашивает, -- ну, что, граждане бывшие мильтоны, кто из нас козел оказался?
Майор трубочку осторожно положил, на ребят посмотрел, на лейтенанта своего, стоит дух переводит.
-- Товарищ майор, кто звонил? Из главка что ли?
Не успел майор ничего ответить, набежало народу, полна дежурка, галдят, кричат все, а тут и комитетчики за Лоуренсом в отделение прикатили.
-- Привет, Алексеев, -- полковник Лоуренс старшему из комитетчиков руку пожал, -- Что там за шум случился, я отсюда слышал, как на Старой площади стены дрожали.
-- Нагнал ты шороху, Женя! -- Алексеев Полковника в сторонку отвел, -- Дружок твой домой к тебе позвонил, а дед к вам как раз приехал, навестить захотел. Мать трубку взяла... ну а ты деда знаешь, разошелся: -- "Это "карельский партизан" под меня копает... своего сына воспитывать надо было..." Ну пошло поехало. Я вызвался дело уладить, а он нет, Щелокову позвонил.
Утряслось все уладилось, ребята на выход пошли, а майор Сиваков вокруг них бегает:
-- Ребята..., да вы..., да я... хотите, я вас самолично до места сопровождать буду....
-- Нужно нам твое сопровождение. Ты лучше стукачу своему по ушам дай. Нечего на добрых людей напраслину возводить -- Полковник Лоуренс на майора посмотрел и усмехнулся, -- Весь кайф испортил, сука. Только отдохнуть собрались по-хорошему, а теперь накрылось все; надо к деду ехать, отчитываться.
-- Да я его, козла, в бараний рог скручу. Так меня подставил, падла. Сам заместитель министра звонил, до сих пор дрожу весь. Вы ребята на меня не серчайте, сами знаете, служба.
-- Да знаем мы вас, мусоров. На все у вас отговорка имеется. Сначала добрым людям по башке настучите, а потом оправдываетесь. Ну, да ладно, мы на вас зла не держим, про козлов и засранцев забыли... но услуга за услугу. Я сам не смогу, а вот ребятам придется на дачу в Барвиху съездить, утрясти кое какие дела. Выделишь машинку с мигалкой для такого дела, мы в расчете. Алексеев, позвони пожалуйста на дачу, пусть кто-нибудь из охраны подойдет. Надо одну вещичку на место положить.