Нет, товарищи, болеть всегда плохо, но летом во сто крат хуже. Просто невозможно болеть летом. Половина врачей и отпуске. Оставшиеся сидят и млеют от жары, от яркого летнего солнца, пробивающегося сквозь куцые больничные занавески, и совсем не желают работать. А болезни, как известно не знают ни отпусков, ни выходных.
Представьте. Солнечный летний день время к обеду. Жарко.
Сижу я себе на балконе, греюсь на солнышке, читаю. Вокруг различная цветочная растительность, запахи разные приятные, пчелки, мухи жужжат. Лето, одним словом. Жена на кухне жарит рыбу. Сквозь открытое настежь окно до меня долетает ее ласковый голос:
Я неторопливо снимаю очки, складываю газету, проталкиваю ноги в шлепанцы и шествую на кухню, где на столе, в тарелке, дымится, румянится прожаренными боками моя любимая рыба хек. Усевшись, я с наслаждением принимаюсь за еду. Быстро растет горка рыбьих хребтов на тарелке.
-- Паша, -- ласково предупреждает меня жена, -- не торопись, подавишься.
После таких слов, кость, конечно, тут же застревает у меня в горле. Я тяжело дышу, надсадно хриплю, закашливаюсь, синею, руку себе по локоть в рот засовываю. Жена усердно колотит меня по спине кулаком, бегает вокруг, суетится. Но все тщетно. Кость застряла накрепко.
-- Катя, -- обреченно хриплю я, -- делать нечего: нужно идти в больницу.
До поликлиники добегаем быстро. И сразу к хирургу.
А у кабинета хирурга народа -- тьма! Попробовал я было со своей костью без очереди сунуться. Бесполезно. Травмированные -- народ очень нервный. Того гляди шваркнут по голове гипсом или костылем... Поэтому стоим тихо: ждем своей очереди, на народ между делом поглядываем. Удивляемся.
И чего только ни может повредить себе человек! Мужчины стоят с переломанными конечностями, женщины с синяками, ожогами, дети забинтованные. И все это в мирное время!
Простояли так два часа. Наконец дождались. Заходим.
Молодой парень хирург торопливо дописывает карточку предыдущего больного и, не поднимая головы, спрашивает:
-- Давайте рассказывайте поскорее... Что у вас там случилось?
Жена с воодушевлением начинает подробно и обстоятельно рассказывать, как она покупала рыбу, но он сердито обрывает ее и просит рассказать покороче. Тогда она принимается рассказывать, как она жарила рыбу, но и это не интересует его. Тогда, не выдержав, я сам хриплю о случившемся.
Осмотрев мой рот, он моет руки и удовлетворенно так говорит:
-- Все ясно. Кость действительно торчит. В миндалине застряла. Я, говорит, хорошо вижу ее даже невооруженным взглядом. Но вам нужно обратиться к лор-врачу, -- и он просит медсестру пригласить следующего больного.
-- Как к лор-врачу! -- возмущенно восклицаю я. -- А вы разве не можете?
-- Причем здесь -- можете, не можете! У вас что болит?.. Горло?.. Вот и идите к врачу по болезням уха, горла и носа. А я хирург!.. Следующий!..
-- Бюрократы!.. Совсем здесь распустились!.. Да я,.. -- но, не
договорив, я закашливаюсь, вновь синею и, хлопнув изо всех сил дверью, вылетаю из кабинета.
С большим трудом успокоив меня, жена по великому блату достала талончик к лор-врачу на пять вечера.
Опять стоим, ждем.
Через два часа от злости на всех врачей, на всю нашу такую доступную медицину, я накурился до одури и хотел было уходить, но тут подошла наша очередь.
И что же вы думаете?.. Заходим мы в кабинет и видим удивительную картину.
За столом сидит все тот же парень, только на лбу у него теперь такое специальное зеркальце с дыркой, а перед ним различные инструменты разложены, и лампа светит.
Он меня, конечно, сразу узнает, но, не подавая вида, вежливо так спрашивает:
-- Что беспокоит вас, Павел Иванович? На что жалуетесь?
-- А вы разве не знаете? -- так же вежливо, с трудом сдерживая ярость, хриплю я.
-- Ах, да! -- радостно восклицает он тогда. -- Идите скорее сюда... садитесь. Откройте, пожалуйста, рот... -- и он пинцетом ловко и быстро выдергивает застрявшую кость. Затем вертит ею у меня перед носом и говорит:
-- Видите?.. Вот она. В миндалине застряла... Держите себе на память и впредь будьте поосторожней -- не торопитесь во время еды.
Посмотрев на него внимательно, я тоже хотел было сказать парочку напутственных слов на прощание, но... передумал и, вежливо попрощавшись, вышел из кабинета.
Вы, конечно, спросите -- почему?
Да что-то плохо я видеть стал в последнее время. К окулисту нужно, очки сменить. Пойдешь, -- а вдруг он еще и там подрабатывает?!