С бешено колотящимся сердцем Эшли выскочила из кровати и бросилась из спальни вон. В себя она пришла только в машине. Трясущимися руками кое-как привела одежду в порядок и медленно поехала в участок. В ее ушах все еще стоял ритмичный бой барабанов.
Теперь она твердо знала, что ни за что не вернется домой. Что это был за сон? Странный, реальный, пугающий... Было такое чувство, что щит ответил ей, ведь она спрашивала... Бред... Домой она больше не вернется, иначе сойдет с ума. Теперь квартира не казалась ей безопасным местом. Безопасно Эшли чувствовала себя только вне ее.
Что теперь делать с этим дальше? Поехать к Рейчел? Но это не решит проблему, а только отложит ее. К тому же, она своим визитом может создать сложность для самой Рейчел. Вряд ли Даймон потерпит постороннего в их квартире. Нет, надо разбираться со всем этим сейчас, не откладывая.
Она сидела за столом, сложив руки на груди и мрачно уставившись перед собой, покусывала губы, раздумывая как ей теперь быть. Первым ее состояние заметил Рон.
--
Неважно выглядишь, - подошел он к автомату, где Эшли забирала стаканчик с кофе и ревниво поинтересовался: - Ночь любви?
Эшли с досадой поморщилась. Рон в своем репертуаре.
--
С чего ты взял? - вяло спросила она, пытаясь донести стаканчик с кофе до своего стола.
--
Вид у тебя измученный... К тому же Сельма сказала, что ты заявилась сегодня ни свет ни заря. Знаешь, я ведь ревную.
--
Рон, прекрати! Ты уже достал меня своими приставаниями, - отрывисто, с раздражением заметила Эшли. - В конце концов, я привлеку тебя за домогательства.
Губы Рона сложились в едкую усмешку, но ответить он не успел.
--
Кларк! - перекрывая шум участка, раздался зычный бас Бишопа. - Зайди ко мне!
Эшли поставила стаканчик на стол и отправилась к начальству.
Оглядев ее темными навыкате глазами, Бишоп бросил:
--
Садись и докладывай.
Усевшись, Эшли собралась с мыслями и начала:
--
Вы уже знаете из отчетов о схожих смертях Арчибальда Стоуна и Фрискина, но была и третья смерть. Боб Мокэй. Он работал программистом в галерее Фрискина и именно он привез некий артефакт, который странным образом объединяет эти три смерти. Известно, что перед Канадой он заезжал в Уошборн, откуда вывез этот артефакт.
--
Что за артефакт?
--
Шаманский щит.
--
Шаманский щит, - проговорил про себя Бишоп. - И что, он якобы привез из Канады только этот щит?
--
Нет, еще ритуальную курительную трубку и нож, но главной целью, я полагаю, был щит. А уверена я в этом, потому что нашла его рисунок, который он наспех зарисовал с чьих-то слов и, похоже, именно тогда изменил свой маршрут. Все его счета из Саскачевана, но на его дорожной карте отмечен Уошборн.
--
Это не в Канаде.
Эшли кивнула.
--
То есть поездка в Уошборн была не запланирована?
--
Похоже, он вообще скрыл то, что был там.
--
Зачем?
--
Видимо, оттуда можно было вывезти что-то еще.
--
Слишком уж много возни вокруг какого-то индейского сувенира, - проворчал Бишоп выбивая короткими пальцами дробь на столе.
--
Из-за этого раритета в двадцатые годы было совершено ряд убийств все в том же Уошборне.
Ее короткий рассказ о том, что она прочитала в заметках Стоуна не убавил его скептицизма.
--
Вокруг него творятся такие страсти, что можно подумать будто он из золота и платины! Хорошо. Что будешь делать дальше?
--
Хочу узнать, как Боб Мокэй заполучил его. С кем договаривался? У кого купил? Какую сумму выложил за него? Хочу поговорить с бывшим хозяином щита.
--
Понимаю, - легонько хлопнул ладонью по столу Бишоп. - Думаешь, что смерть тех, к кому попадал щит, дело рук его бывших хозяев?
Эшли растерянно молчала. Почему ей не пришло в голову отработать подобный вариант версии?
--
Но тут есть некоторая не стыковочка, - тут же опроверг он сам себя. - Если в это дело замешан бывший владелец щита, то почему, черт побери, он не забрал его назад, хотя бы из дома Фрискина, когда убил его самого? Почему тогда этот щит преспокойно валялся себе на столе? А ведь времени у него было предостаточно, чтобы прихватить его с собой и унести ноги. Что-то не так с этим щитом. Не чувствую я присутствия убийцы. Да и смерти эти трудно назвать убийством. Может на него нанесено, какое-нибудь смертоносное вещество, вызывающее остановку сердца, словом что-то подобное? Отдай щит в лабораторию, пусть проверят на присутствие вредных веществ. Где она сейчас вообще, эта шаманская безделица?
--
У меня.
--
Что? - вскинулся Бишоп. - Каким образом она оказалась у тебя?
--
Мне ее передала в дар Софи, бывший секретарь Фрискина, теперь она директор галереи.
--
Так! Дай-ка мне телефон этой Софи. Мне кажется, она просто разыгрывает свое неведение.
--
Я думаю, ей на самом деле ничего неизвестно. Она просто очень напугана.
--
Чем это?
--
Неизвестностью.
Эшли по памяти записала телефон Софи на бумаге для заметок.
--
Это телефон галереи, но вы не застанете ее. Она уехала из города на два дня.
--
Так, - снова повторил Бишоп, мрачнея еще больше. - Даже не приступив толком к своим обязанностям, эта дамочка умчалась... куда?
--
По ее словам, к новому владельцу галереи в Англию.
--
Словом в неизвестном направлении... Отлично! И как она мотивировала свое желание преподнести тебе сей подарок и когда преподнесла его?
--
Вчера. Она сказала, что раз следствие нуждается в этой вещи... - пробормотала Эшли, заливаясь удушливой краской. Она чувствовала себя недалекой девчонкой, которую провели.
--
Так он у тебя со вчерашнего дня?
--
Вечера.
--
А сегодня ты примчалась в участок даже раньше Сельмы, - детектив Бишоп работал вовсю, следуя за своей интуицией, цепью событий и логикой.
--
Мое раннее прибытие на работу не имеет отношения к щиту, - Эшли сидела вся красная, не смея поднять на Бишопа глаза. - Я доведу это дело до конца.
Какое-то время, мучительное для нее, Бишоп размышлял, глядя в окно.
--
Не нравится мне вся эта история, - проворчал он. - Я слышал, ты игнорируешь оружие.
--
Но...
--
Никаких но! - рявкнул Бишоп. - Или хочешь расстаться с этим делом? Это не обсуждается! Щит, этот подарочек, отдашь в лабораторию. Пусть поработают с ним. Не нравятся мне подобные подношения. И держи меня все время в курсе.
Эшли вышла из кабинета Бишопа взвинченная еще больше. Капитан раскусил все дело на раз, а ведь она даже не рассказала ему о странном падении со стены офорта, странном потому, что оно противоречило всем законам физики. Ее чувство страха обострилось. Ее ночной кошмар и пробуждение, а после - отвращение и паника от холодного сквозняка, коснувшегося ее, хотя окна, двери и форточки в ее квартире были закрыты. Все это не выходило у нее из головы. Сквозняк или что-то холодное, что коснулось ее, было слишком реальным, явственным... Об этом она тоже не сказала Бишопу.
Как-то разом все поменялось. Она вдруг потеряла контроль над своей жизнью, что разделилась на две половины: до и после. До появления в ее квартире щита - стабильную и безмятежную. И на эти несколько часов "после", полных страха и неизвестности.
Кто мог понять ее? Уж конечно не Бишоп, который тут же отстранит ее от работы. Рон? Он сразу же набьется ей в напарники, а потом вообще оттеснит ее от этого дела. Рейчел? Просто посоветует ей переспать с Роном.
--
Неплохо получается, - раздался над ее головой голос Рона.
Вздрогнув, Эшли обнаружила, что нарисовала на первом попавшемся листке щит с его сложными переплетениями и тремя свисающими волчьими хвостами.
--
Что это? - стоя над ней и заглядывая ей через плечо, спросил он.
Эшли поспешно скомкала рисунок и бросила в корзину.
--
Так, ничего, - пробормотала она, поднимая телефонную трубку. - Ты что-то хотел, Рон?
--
Помиримся? Обещаю, что не буду больше доставать тебя. Честно.
--
Прости, я тоже сорвалась.
--
У тебя все в порядке?
--
Да. Рон, мне надо позвонить.
Он присел на краешек ее стола, возвышаясь над ней и внимательно глядя ей в лицо карими глазами. Вечно взлохмаченные рыжие волосы, несмотря на то, что Рон все время пытался гладко зачесать их. Рукава бежевой рубашки закатаны до локтей. На шее болтался галстук с ослабленным, сбившимся на бок узлом. Долговязый, с виду нескладный, он был ловким и выносливым. В те дни, когда они вместе патрулировали улицы, Эшли только удивлялась, как после ночного дежурства он умудрялся работать и днем, помогая Скауту, оставшемуся без напарника, вести дела.
--
Послушай, что тебя тревожит? И не надо отделываться фразой, что у тебя все в порядке. Уж мне ли тебя не знать. Если не хочешь говорить в чем дело, не надо. Просто скажи тогда, что я могу для тебя сделать.
--
О, Рон, - Эшли не в силах была справиться с теплой благодарностью, что поднялась в ее сердце. - Давай пообедаем вместе перед моим отъездом.
--
Ты уезжаешь?
--
Да. Проверка информации.
Жесткое, насмешливое выражение лица Рона, смягчилось.
--
Ты точно хочешь этого? - немного недоверчиво спросил он.
--
Да, только забронирую билет на ближайший рейс и заберу из дома свои вещи.
--
Бишоп в курсе? - спросил Рон, кидая быстрый взгляд в сторону его кабинета.
--
Он одобрил мои действия, - уклончиво ответила Эшли, набирая номер справочной службы аэропорта.
Рон нахмурился. Напрасно Эшли старается провести его. Он отлично видит, что ее что-то тревожит. И этот поспешный отъезд...
--
Конечно, это не приглашение на ужин, - разочарованно протянул Рон, под укоризненным взглядом Эшли, - и если ты думаешь, что я откажусь, то глубоко ошибаешься.
Он улыбался, но его глаза по-прежнему смотрели пристально и испытующе.
Наконец, ей удалось забронировать билет на ближайший рейс до Массачусетса. Вылет был в четыре часа дня, что ее вполне устраивало. Она ни за что не вернется домой, пока не разберется со всем этим делом. До четырех еще оставалось время, чтобы забрать свои вещи. Она встала и сделала ему знак, что готова и тот подхватив свой пиджак направился за ней.
--
Давай заедем ко мне, а после пообедаем и ты отвезешь меня в аэропорт, - предложила она садясь в его додж.
--
Как хочешь, - сказал он, заводя машину. - Сложное дело?
--
Ничего особенного, - как можно беспечнее ответила Эшли, наблюдая, как он пристраивается в общий ряд автомобильного потока.
Рон снова перестроился, выехав на среднюю полосу. Эшли не понравилось его настроение и что он оставил вдруг свой шутливый тон. Автомобильный поток двигался довольно быстро, без пробок и они без лишней нервотрепки добрались до ее дома. В лифте поднимались молча. Напряжение Эшли словно бы передалось и Рону. И он насторожился еще больше, наблюдая, как девушка медленно, словно пересиливая себя, открывала дверь своей квартиры, куда вошла не сразу, а задержалась на пороге словно прислушиваясь. Рон стиснул зубы - каким же надо быть ублюдком, чтобы так запугать девчонку. С любопытством оглядываясь, он вошел вслед за Эшли.
Примерно так он и представлял себе ее жилище: уютное гнездышко. Ничего лишнего, все на своих местах. Здесь витал легкий запах ее духов. И никаких следов мужского пребывания, хотя он еще не заглянул в ее спальню. И тут Рон заметил то, что просто никак не вписывалось в общую обстановку. Этот обод, перетянутый вразнобой какими-то веревками, со свисающими с него облезлыми хвостами и желтыми волчьими клыками настолько чужеродным выглядел в квартире Эшли, что Рон подойдя, взял и озадаченно повертел его в руках. Занятная штука. И в спальню заглядывать не нужно. Бросив щит обратно на столик, Рон наблюдал, как Эшли мечется запихивая в портфель какие-то бумаги. Милая девушка. Снежная королева. Он вздохнул, понимая, что вечером опять напьется в "Манхеттене".
--
Я готова, - сказала Эшли, стоя у двери со своим неизменным портфелем в руках.
Она не переоделась, так и оставшись в сером костюме и лодочках, и чуть ли не вздохнула с облегчение, вновь очутившись в лифте.
--
На сколько ты уезжаешь? - спросил он за ланчем, вяло ковыряя вилкой бифштекс и слушая беспечную ее болтовню. Эшли словно прорвало, она говорила без умолку.
--
Думаю, дня на три, не больше.
Он взглянул на нее и бросил вилку.
--
Эшли, я волнуюсь. Не знаю почему, но меня все это беспокоит.
--
Что все, Рон?
--
Кто он?
Эшли вздрогнула, вспомнив о Стенли. Ей следовало позвонить ему, чтобы он не волновался, когда вынужден будет общаться с ее автоответчиком.
--
Ты его не знаешь, и давай не будем об этом.
--
Почему? Ты всегда говорила, что я твой друг.
--
Там... Все неопределенно.
--
Он тебя обижает?
--
Мне уже пора, - встала она, взяв свой портфель. - Пойдем.
В аэропорту ему страшно хотелось поцеловать ее, по-настоящему, а не так, как это сделала она, легонько прикоснувшись губами к его щеке. Стиснув кулаки в карманах пиджака, он смотрел, как она удалялась от него, идя по терминалу. Хрупкие плечи, узкая спина, уверенный стук каблучков. У него сжалось сердце, на краткий, но яркий миг он понял, что больше не увидит ее.
Рон вспомнил, что как-то, сидя на ночном дежурстве в патрульной машине, он положил ей руку на колено. Тогда она рассердилась, сказав, что он преступает все мыслимые приличия. Так и сказала "мыслимые приличия". Он тогда посмеялся: "Напарник, в наше время о таких вещах даже не думают". Он тогда считал, что она будет одной из многих его подружек, сейчас же он корил себя за то, что у него не хватило духа сказать ей то, что он давно хотел. Но готовое сорваться предложение, так и не последовало, когда он понял, что его место уже занял какой-то мудак. Он бы, конечно, отступился, если бы видел, что она счастлива с ним, но Эшли даже говорить о нем не пожелала.
Выдохнув, он вынул из кармана руку и, разжав кулак, посмотрел на ключ от квартиры Эшли. Черт! Конечно, она будет страшно недовольна, что он сунулся в ее дела. Но она его простит, когда он разберется с тем индейцем, в которого ее угораздило влюбиться. Какого черта! Он просто поговорит с этим парнем. Рон всеми правдами и неправдами оправдывал свое любопытство и ревность.
Тем временем, сидя в самолете Эшли пыталась связаться со Стенли, но связи не было. Эшли было тревожно и она пыталась восстановить свое душевное равновесие, убеждая себя, что она вовсе не убегает от своей проблемы, что ей всего лишь требуется время, чтобы разобраться во всем. Но знала она так же и то, что жутко боялась, а чего... страх был необъясним.
Когда самолет приземлился в Лингстоуне, штат Минессота, Эшли отпоив себя терпким, крепким кофе в кафетерии аэропорта, тут же взяла напрокат подержанный "скаут" и, раскрыв дорожную карту Боба, уточнила каким маршрутом ей следовало добираться до Уошборна. К нему шла едва намеченная пунктиром на карте дорога, отходящая от главной автострады Джульберга. Следуя ей, Эшли двинулась в путь и чем дальше она отъезжала от Джульберга, тем запущеннее были попадавшиеся ей по пути провинциальные городки штата.
Все чаще она проезжала километры пустынных, безлюдных земель. В поселениях, которые она миновала, Эшли не рисковала останавливаться, чтобы перекусить в местных барах. Вообще эти стихийные свалки, запущенная дорога, неопрятные улицы городков, опустившиеся типы, сидевшие на ступеньках магазинов, бензозаправок и баров, не внушали ей никакого доверия, и она благоразумно прихватила с собой выносной обед в одной из автозабеголовок, мимо которой ей пришлось проезжать.
Перекусив на ходу кофе и гамбургером, Эшли ехала дальше. Вдоль асфальтовой ленты дороги, простиралась красная от пыли и песка степь. На ее песчаной почве не росло ничего, кроме пучков жесткой травы, меж которых ветер гнал шары перекати-поля. Вдали, в полуденном мареве, угадывались неверные, зыбкие очертания бурых, темных скал, тянувшихся унылой грядой вдоль линии горизонта. Где-то она размыкалась, но потом снова сходилась.
Несмотря на духоту, Эшли вынуждена была поднять все стекла в машине.
На лице уже лежала плотная маска из пыли, волосы стали жесткими от нее. Она слушала по местному каналу, какую-то песню о любовном томлении и думала о том, найдет ли в этом Уошборне ответы на свои вопросы. Под капот автомобиля уходил миля за милей потрескавшийся асфальт, а она снова и снова перебирала обстоятельства дела, стараясь определить, что пропустила, что так тревожило ее в нем.
Вдруг она поняла, что именно пугает ее во всех этих смертях -- их поза. И то, что она сама проснулась этим утром в точно таком же положении. Это дело было каким-то странным, необъяснимым, не вяжущимся со здравым смыслом. Во всяком случае, ее здравый смысл забуксовал основательно.
Ей опять стало жутко, как в те первые секунды, когда она осознала себя в этой позе. Унизительно! Стоп! Нельзя, чтобы это дело приняло личную окраску. Узнай Бишоп о ее странном пробуждении, тут же отстранит ее от дела.
Впереди замаячила бензозаправка. До границы Канады оставалось совсем немного, но заправится не мешало и Эшли свернула к ней.
Колонки выглядели проржавевшими и ненадежными, само здание обшарпанным и давно не крашенным. Глядя на него, понимаешь в какой же глуши ты оказался. Мимо изредка проносились машины. Но Эшли сознательно выбрала тот путь, по которому двигался Боб Мокэй. Почему-то он выбрал именно это безлюдное шоссе, чтобы добраться до Канады.
Эшли заправила машину и вошла в торговый зал расплатиться. За прилавком дремал хозяин бензоколонки, лениво отгоняя от лица свернутой газетой назойливых и злых мух. Эшли тронула звонок, и он тут же раскрыл глаза.
--
О, мисс... Желаете что-нибудь купить в дорогу или заправиться?
--
Заправиться. Вы принимаете, наличными или кредиткой?
--
Да без разницы...
Эшли молча расплатилась, но хозяин, помиравший здесь с тоски, был настроен поболтать.
--
В Канаду путь держите? Оно и понятно, куда ж еще. В этих краях и остановиться-то больше негде, разве в резервации индеев, да и то, это если вы интересуетесь всякими ихними безделушками.
Эшли, взявшаяся было за дверную ручку, остановилась.
--
Вы знаете, я действительно интересуюсь их изделиями и в Канаду еду, чтобы приобрести что-нибудь необычное, - проговорила Эшли с ослепительной улыбкой, приглядываясь к хозяину заправки.
Черные, близко посаженые глаза, высокие скулы, длинный крючковатый нос, выдавали в нем полукровку метиса. Все верно. Какой белый смог бы жить долгое время в этой дыре?
--
Э-э, мисс, в Канаде-то вы как раз приобретете самое обычное барахло, а вот если чуть свернуть, то попадете в резервацию, где можете прикупить кое-что стоящее совсем задешево.
Эшли подумала, что если покажет свой значок, то индеец может замкнуться и не сказать больше ничего.
--
Вам это как-будто хорошо известно?
Индеец по своему истолковал ее колебание.
--
А то нет! Я ведь родом из Уошборна, кому как не мне знать, что там еще сохранились кое-какие вещички.
--
Я не сомневаюсь, но... - Эшли изобразила смущение, - но мой парень поехал в Канаду, а я, что-то не уверена, что он там.
--
Хэх, - с досадой щелкнул языком индеец, поднял мятую ковбойскую шляпу и пригладил короткие спутанные волосы.
Эшли достала из портфеля фотографию Боба Мокэя и протянула хозяину бензозаправки. Тот неловко взял ее огрубевшими пальцами с грязными ногтями и поднес к лицу.
--
Никак вас, дамочек, не поймешь, - проговорил он. - И что вы в этом увальне нашли?
--
Так он действительно поехал в Канаду? Он ведь проезжал здесь, верно?
--
Проезжал, как не проезжал, если в Канаду ехал, - усмехнулся метис и сплюнул на пол. - Да только я его тогда в Уошборн завернул.
--
Как так? - удивленно распахнула глаза Эшли.
--
А так. Разговорились мы с ним, как с вами сейчас, я его и завернул туда. Только давно это было, месяц назад. Я ему еще бумажку дал и он с моих слов зарисовывал щит, байку о котором я ему рассказал.
--
Байку?
--
Ходят у нас тут враки о шаманском щите в котором заключен какой-то злостный дух... Да вы не берите в голову...
--
Ох, Боб... а обратно он не проезжал?
--
Неужто не вернулся? Тогда может в Канаду все же поехал.
--
Скорее всего так, - проговорила Эшли.
--
Что?
--
Благодарю вас!
--
Да вы не расстраивайтесь. Не думаю, чтобы он подался от такой девчонки, как вы, мисс.
--
Но я ведь могу надеяться на то, что ваша информация достоверна? - спросила Эшли, вынимая из портфеля десятидолларовую купюру.
--
Еще как можете, мисс! Как приедете в Уошборн, спросите Слушающего Воду. Скажите, мол, от самого Джима Короткого, он вам все про вашего парня расскажет.
--
Вы отправили тогда Боба к нему?
--
Точно. У Слушающего Воду дед - шаман. Самый настоящий! И у него водятся всякие шаманские штучки, за которые коллекционеры готовы порвать друг друга.
--
У вас неплохой бизнес со Слушающим Воду?
--
Какой же это бизнес? Скажете тоже! Так, случайный заработок. Вы бы, мисс, подкинули еще пять долларов...
Эшли дала хозяину заправки долларовую купюру, которую он поспешно сунул в карман засаленного комбинезона, и попрощавшись с ним, покинула бензозаправочную станцию.
Не так уж это все было неожиданно для нее и подтверждало ее догадки, которые стали фактами. Она держала в уме и то обстоятельство, что квитанции оплаты гостиницы в Канаде, где Боб останавливался, не совпадали по срокам. Все сходилось на Уошборне. Похоже этот пробел будет теперь заполнен.
Эшли гнала до тех пор, пока впереди не замаячил жестяной погнутый указатель. Притормозив, она различила, несмотря на сошедшую краску и разросшиеся пятна ржавчины, надпись "Уошборн", а внизу прикрученную к бетонному столбу стальной проволокой, табличку с выведенным на ней темной краской "резервация".