Аннотация: Этот набросок появился в июле 2014 года. Слишком страшно было, слишком больно. Хотелось распластаться на всё небо и закрыть, спасти. Даже ценой собственной жизни...
По телевизору показывали последнюю сводку. Звук выключен - в нём нет необходимости. Диктор со скорбным лицом быстро шевелил губами. Замелькали кадры хроники.
- Закроешь за мной дверь. - Она медленно надела тонкую курточку, аккуратно расправила и накинула капюшон.
- Ты не обязана делать этого.
- Я знаю.
- Ты понимаешь, что нет никаких гарантий? Весь потенциал... - он запнулся, не в силах сдержать негодование, хватанул ртом воздух и продолжил: - Всё то, что так долго копилось и бережно хранилось, может просто разлететься в пыль!
Она посмотрела в окно: вечер опускал тени на город. Через минуту устало ответила:
- Если хотя бы одна пылинка сделает своё дело, то... Я должна хотя бы попытаться остановить это.
Он взметнул руки, словно этот жест мог вразумить её, но потом вдруг схватился за голову и с тихим воем съехал по стене на пол. В голове раздался его голос: "Не для этого мы готовили тебя, девочка. Всё должно было быть совсем не так...".
- Вот видишь - снова. - Она ткнула пальцем в экран телевизора - дрожащая камера передавала плохого качества видео, но главное можно было рассмотреть: боец, прятавшийся за БТРом, внезапно вскинул голову к небу и упал навзничь. Автомат, подняв облачко пыли, отлетел в сторону. - Он дерётся сам с собой. Он воюет против самого себя. Он забыл... - она сглотнула, пытаясь бороться с сухостью в горле, - он забыл, кто он. Это как душить самого себя одной рукой, а второй пытаться спасти.
Он сидел, прислонившись затылком к стене. Пустой взгляд равнодушно следил за сменяющимися кадрами.
- Я вернусь... - голос дрогнул, и стало ясно, что ей страшно. - Ты говорил, что мы всегда возвращаемся.
- Говорил...
- Ты врал? - она натянула рукава куртки на кисти рук, словно замерзала, хотя в комнате было душно от июльской жары.
- Не совсем...
- Тогда я вернусь. Закрой за мной дверь, я ухожу.
Снайпер несколько часов не сходил с позиции. Тело затекало, и приходилось раз в полчаса разминаться, насколько позволяла маскировка. Пальцы сжимали винтовку, левый глаз прильнул к прицелу.
Цель. Затаить дыхание. Выстрел. Есть.
Жара. Глоток воды. Вытереть пот со лба.
Ждать. Охотиться. Размять шею.
Это всего лишь охота.
Игра для взрослых мальчиков.
Цель.
Воздух стал густым и вязким. Дождь сейчас ни к чему. Снайпер посмотрел сквозь ветви дерева на небо и замер.
Огромная, золотисто-оранжевая масса заслонила весь небосклон. По её тяжёлому брюху метались крошечные молнии, словно иголки, которые пытаются заштопать то там, то тут появляющиеся прорехи. Зрелище завораживало. Снайпер с трудом вернулся к прицелу.
Блики от молний скакали в глазах.
Цель. Затаить дыхание.
Руки дрожат. Хрень какая-то!
Снайпер закрыл глаза, попытался расслабиться. Выровнял дыхание.
Глаз прильнул к прицелу. Что за?!
В центре оптической оси прицела стояла мать. Она теребила стянутый с седой головы платок и неуверенно топталась босыми ногами в дорожной пыли. Мать вглядывалась в прицел, хотя видеть его не могла.
Что за наваждение? Мать сейчас далеко. Копается, наверное, в огороде. Или гонит корову Фасолю на пастбище. Господи, как же хочется домой!
Снайпер снова закрыл глаза. Вдох-выдох. Снова посмотрел в прицел.
Вот, теперь всё в порядке: в окуляре виден противник, в камуфляже, с оружием.
Затаить дыхание. Зачем я здесь? Выстрел. Мимо.
Прямо над головой бабахнул гром. Снайпер вздрогнул и посмотрел на небо.
Первая золотисто-оранжевая капля расплылась по ладони и тут же впиталась в кожу. Это что - химоружие? Следом за ней сначала несмело, а потом всё увереннее забарабанил дождь. Нарушая все правила маскировки, снайпер встал и с удивлением смотрел на это чудо. Струи дождя, переливаясь всеми цветами радуги, поили уставшую землю. Трава, почуяв волшебную влагу, раскачивалась и тянулась ввысь. Снайпер вдохнул полной грудью и понял, что воздух напоён спокойствием и миром. Он бросил винтовку и пошёл. Против кого я воюю? Против себя же! Что нужно сделать, чтобы остановить войну? Просто прекратить убивать самого себя.
- Я её предупреждал. Но её цель куда больше, чем то, к чему мы её готовили. Она пожертвовала собой, она использовала свой дар, чтобы остановить эту братоубийственную войну.
- Но война так и не закончилась.
- Закончилась. Остались её отголоски. Война - как паровоз: её сразу не остановишь, даже если жать на все тормоза. Но когда-то даже самый тяжёлый поезд останавливается. А наша девочка оказалась стоп-краном для этой войны. Сорванным, но выполнившим свою миссию стоп-краном.