Аннотация: Судьба рано или поздно приводит человека туда, где он должен сделать самый важный в жизни выбор.
- Ого! Глядите, Валентин, что это там внизу! - толстяк, занимавший кресло возле иллюминатора, снова неуклюже повернулся, пытаясь притиснуть объёмистый живот к вогнутому борту. За время полёта неусидчивость беспокойного пассажира регулярно доставляла попутчикам неудобство. Вот и сейчас оттопыренный локоть едва не воткнулся в лицо соседа. Тот вздохнул, в очередной раз пожалев, что напрасно согласился на предложение поменяться местами со словоохотливым субъектом. Дремал бы сейчас у окошка под размеренный гул турбин и не отвлекался на разговоры с вертлявым непоседой. Идеальный вариант на период многочасового перелёта - погрузиться в сон, и открыть глаза только в тот миг, когда лайнер коснётся колёсами взлётно-посадочной полосы. Может, и получилось бы, учитывая неважнецкое самочувствие и отвратительное настроение, да не тут-то было...
С самого взлёта не давал уснуть попутчик, с детской непосредственностью реагировавший на обстановку под крылом самолёта, комментируя любой мало-мальски интересный объект, который удавалось разглядеть с десятикилометровой высоты. Валентин из вежливости кивал, изредка посматривал в иллюминатор, быстро уяснив, что товарищ не успокоится, пока кто-нибудь не разделит его восторгов относительно бескрайних просторов сибирской тайги, грандиозности Саяно-Шушенской ГЭС и однообразия монгольских степей. Всё равно, заняться было нечем, а болтовня общительного толстяка хоть как-то помогала скоротать время и отгоняла прочь невесёлые мысли.
- Это трёхликое изваяние богини Гуаньинь. - с видом знатока сообщил сидевший через проход пассажир. - Сто восемь метров вместе с постаментом. Повыше, чем американская статуя Свободы. Найдите время съездить в здешний Центр Буддизма на экскурсию. Не пожалеете.
Валентин приподнялся в кресле, взглянул в иллюминатор, но изваяние заметить не успел. Самолёт снижался, заходя на посадку, и пейзаж под крылом менялся ежесекундно. Внизу раскинулась холмистая местность, густо покрытая растительностью, среди которой выделялись кокосовые пальмы. Их листья приветственно колыхались на ветру, будто поднятые к небу ладошки с растопыренными зелёными пальцами. Удалось даже рассмотреть гроздья орехов, с высоты казавшихся совсем крохотными, почти как на цветной картинке-магните, украшавшей кухонный холодильник.
Мыслями Валентин перенёсся в тот декабрьский день накануне новогодних праздников, когда Тата прилепила магнитик к дверце и тожественно объявила: "Тропический остров Хайнань! Туда я хочу поехать вместе с тобой! Жаль, не получится раньше следующего апреля... Пускай, это будет нашим новогодним желанием! Мы же себя хорошо вели весь этот год, Дед Мороз обязательно исполнит, а как же иначе? Для него выйдет как эконом-вариант. Мы же многого не просим. Всего-то одно желание на двоих"...
"Кто-то плохо загадывал желание. - губы скривила невесёлая усмешка. - Точнее, оба... На календаре давно уже не апрель, а сентябрь. И на Хайнане из нас двоих только я, да и то не совсем по своей воле. Злая ирония у Дедушки Мороза. Дарит запоздалые подарки, когда в них уже нет никакой необходимости. И радости такие дары не приносят... Отмотать бы время назад, найти ту развилку, миновав которую, мы с Татой начали расходиться в своих желаниях и взглядах на жизнь. Невозможно представить, чтобы два любящих человека, ни с того, ни с сего перестали друг друга слышать и понимать. Глупо винить кого-то одного, разве что для самооправдания, или, что более верно, для самообмана..."
Он уговаривал себя вычеркнуть этот эпизод из памяти, но воспоминания не желали исчезать, возвращаясь снова и снова. Мучительные поиски причин, заставивших одно большое и с виду крепкое "мы" распасться два маленьких своевольных "я", приносили только боль и осознание собственного бессилия. Двум "я" трудно усидеть рядышком. Так и норовят повернуться в разные стороны, удовлетворяя эгоистические устремления. Недаром в слове "мы" лишь один гласный звук, и не просто звук, а сильный и глубокий аккорд. Один на двоих, поющих в унисон. А вот двум отдельным "я" непросто настроиться друг на друга, объединив свои голоса. Каждое кричит о своём, и вместо мелодии получается какофония.
Освободить голову от болезненных воспоминаний помогала работа. Валентин аннулировал заявление на очередной отпуск, перестал отказываться от любой сверхурочной деятельности, чем несказанно радовал других сотрудников отдела. Те беззастенчиво пользовались ситуацией, не скрывая восторгов по поводу его острых приступов трудоголии. Раньше Валентина называли "валенком" только в разговорах между собой, да и то изредка. Постепенно прозвище прочно вошло в лексикон, вытеснив уменьшительно-снисходительное - Валёк. Подобное отношение его ничуть не беспокоило, ведь эмоциональное восприятие мира потускнело, словно Тата унесла с собой всё, что наполняло жизнь красками.
Сколько это длилось, он не задумывался. Вернее, не обращал внимания на однообразно тянувшиеся дни, замечая лишь последний день недели, когда не требовалось выходить на работу. Воскресенья наступали внезапно, казалось, они специально похищали Валентина из ставшим привычного существования и оставляли наедине с воспоминаниями. Выбравшиеся из дальних закоулков памяти мысли не давали покоя, заставляя снова переживать события, о которых так хотелось побыстрее забыть. Худшее времяпрепровождение из всех возможных.
Календарь ужался в несколько раз. Пребывая в томительном ожидании наступления новой трудовой недели, достаточно было учитывать только воскресенья. Понедельник становился настоящим праздником, ибо давал возможность с головой погрузиться в работу. Всё изменилось в первый день после шестнадцатого воскресенья без Таты. Шеф появился в офисе ещё до обеда, что по всем приметам ничего хорошего не предвещало. Обычно подобные визиты заканчивались неизменным увеличением объёмов работы сверх установленного плана. Помахивая длинным конвертом, Генеральный директор окинул приветливым взором сотрудников и объявил:
- Наши партнёры из КНР приглашают на выездные обучающие курсы тех, кто уже знаком с основами китайского языка и письменности. Желающие есть?
Большинство присутствующих встретило новость равнодушным молчанием, а "китаисты" тут же принялись перебирать бумаги и сосредоточенно пялиться в монитор, не рискуя встречаться глазами с начальством. Кто же, находясь в здравом уме, вызовется участвовать в подобном мероприятии? Китай, это вам не либеральная Европа, в Поднебесной филонить не дадут. На организованных китайцами семинарах торчать приходится от звонка до звонка, загоняя в мозг тонны информации о языке Конфуция и Лао Цзы. Слинять на шоппинг точно никому не удастся, ни под каким видом. Не дождавшись очереди из добровольцев, шеф широко улыбнулся и проговорил елейным голосом:
- Ожидаемо... Зайдём с другой стороны. Кто у нас ещё в отпуске не был?
- Валенок! - вразнобой ответило сразу несколько голосов, охотно подкинувших начальству кандидатуру козла отпущения. Авось, зацепится руководство за эту идею и не станет попусту
отрывать от дома и семьи приличных людей.
- О"кей. Будем считать, что имело место решение, принятое общим собранием трудового коллектива. - шеф открыл конверт, достав оттуда лист бумаги с рядами иероглифов. - Наши китайские партнёры устраивают недельную учёбу на острове Хайнань. Проживание в пятизвёздном отеле, расположенном в бухте Саньяван на берегу Южно-Китайского моря. Валентин у нас в этом году потрудился на славу, к тому же в отпуске ещё не был. Учитывая всеобщие пожелания, он и отправляется на неделю в Китай. Поаплодируем счастливчику! Активней, товарищи, вы же сами этого хотели...
С балкона открывался чудесный вид на Тихий океан, но выбраться на пляж удалось только в предпоследний день пребывания на Хайнане. Организаторы настойчиво рекомендовали применить полученные знания на практике, самостоятельно пообщавшись с местным населением. Только предупредили, что не все коренные жители острова говорят на традиционном китайском, предпочитая хайнаньский диалект. Другие участники языкового тренинга дружно рванули за покупками на пешеходную улицу города Санья, а Валентин перекинул через плечо полотенце и отправился на берег. Загорать не планировал, купил в магазинчике при отеле маску с трубкой и простенькие ласты, намереваясь немного поплавать.
На пляже сновали на электроскутерах продавцы сувениров, фотографировались китайские молодожёны, детвора ковыряла лопатками песок. Вдоль полосы прибоя, взявшись за руки, прогуливались парочки в одинаковых майках и шортах схожей цветовой гаммы. В воду почти никто не заходил глубже, чем до середины голени. За несколько дней, проведённых в Поднебесной, Валентин отметил, что китайцы - довольно-таки водобоязненная нация. В бассейне отеля они плескались, используя надувные круги, а плавать в океане редко кто отваживался. Возможно, виной тому совершенно необорудованные пляжи, где напрочь отсутствовали заграждения с буйками, вышки для спасателей и прочая инфраструктура, которой славятся средиземноморские курорты.
Было время отлива, и на обнажившейся полосе морского дна валялись россыпи ракушек, пучки водорослей, выброшенная на берег дохлая рыбёшка с раздувшимся пузом. Прикидывая, у кого бы спросить об особенностях погружения в воды бухты Саньяван, Валентин обратил внимания на китайца средних лет, восседавшего на большом камне у самой кромки воды. В ответ на приветственное "нихао", прозвучало "здравствуйте" на вполне приличном русском. Оставалось только догадываться, по каким признакам местный житель определил, что перед ним россиянин.
- Виктор. - представился китаец, услышав имя нового знакомого.
- На самом деле, Лю? - предположил Валентин, тщательно подбирая слова и следя за тональностью речи. - Вы просто использовали схожее по значению имя?
- Да. - он широко улыбнулся. - Так удобнее общаться с русскими туристами. Для иностранца вы неплохо разговариваете на китайском.
- Спасибо. Я только в начале пути. Хотел бы попрактиковаться. Если не возражаете.
- Ничуть. Редко можно встретить туриста, знающего больше, чем "нихао" и "до шао чень"*. Ваши имена для нас не менее сложны. Для написания приходится использовать созвучные иероглифы. В итоге получается забавная, иногда не имеющая смысла смесь понятий. Не обижайтесь.
- Нет-нет. - Валентин забыл о том, что собирался нырнуть в тёплые волны Тихого океана. - Я уже пытался составить своё имя из иероглифов, но не уверен, что сделал это без ошибок. Если вас не затруднит, то покажите правильное написание.
Прямо на мокром песке Лю нарисовал пальцем три иероглифа подряд:
- "Ва". - искоса взглянув на собеседника, старательно выговорил, перейдя на русский: - Глиняная плитка. Далее, "Люнь". По-вашему будет: долг, правила. В самом конце "Тинь". Тут много понятий. Взрослый мужчина, или четвёртый по счёту, и даже мелко нарезанное мясо. Не обращайте внимания. Имеют значение только звуки, из которых складывается имя.
- Спасибо. - Валентин вгляделся в надпись, запоминая начертание и произношение иероглифов. - Действительно, забавная вышла смесь. - желая продолжить разговор, спросил: - Почему жители Китая не любят купаться в море?
- Вода коварна и неприветлива для людей. - перестав улыбаться, ответил Лю. - Океан - чуждый нам мир. Ты же не пойдёшь в гости к недобрым соседям, зная, что они могут над тобой подшутить, обидеть, или даже причинить намеренный вред?
- Возле Хайнаня редко встречаются опасные рыбы. - Валентин не знал, как сказать на китайском "акула", поэтому предпочёл обобщённую формулировку. - Я об этом читал.
- Дело не в рыбах. Человек видит и понимает только малую часть мира, в котором живёт, не осознавая присутствия других существ. Их много и на суше, а в воде ещё больше. Любой хайнаньский рыбак расскажет, что ему приходилось встречать удивительных созданий, способных пересекать тонкую грань, отделяющую привычный нам мир от обиталища водяных демонов. Они не спешат показываться на глаза людям, но это и к лучшему. Если духи воды заинтересуются человеком, значит, выбрали его своей добычей. Итог будет печальным. Люди беззащитны перед ними. Наши рыбаки перед отплытием всегда возносят молитву богине Гуаньинь - владычице Южного моря, дабы она заступилась за людей и не позволила демонам озорничать. - Лю скользнул взглядом по принадлежностям для подводного плавания. - Если ты решился погрузиться в воду, не будь слишком доверчивым, не попадись на уловки водяных духов. В глубине моря легко пересечь границу между мирами, и тогда окажешься целиком во власти демонов.
Стало трудно понимать собеседника, когда разговор целиком полностью переключился на местный фольклор, но Валентин из вежливости спросил о том, как выглядят таинственные обитатели океана. Повествуя о разновидностях китайских водяных демонов, Лю выглядел серьёзным, словно говорил не о сказочных персонажах, и постоянно призывал к осторожности. Согласившись, что беспечность никого не доводит до добра, Валентин поблагодарил за предупреждение. Надел ласты, плюнув на внутреннюю поверхность маски, прополоскал её в набегавшей волне. Послеполуденное солнце жарило немилосердно, припекая плечи. Хотелось уже погрузиться в воду и всласть поплавать.
Спиной вперёд пришлось пройти ещё метров тридцать, прежде чем пятки перестали ощущать опору. Сделав энергичный гребок, Валентин вытянул вперёд руки, разгоняя тело синхронной работой ног. Едва не цепляя песчаное дно, он устремился прочь от берега туда, где вода была прохладней и чище. На мелководье мутная взвесь не позволяла разглядеть ничего дальше полутора метров, а с увеличением глубины видимость улучшилась. Кислорода в лёгких почти не осталось, и пришлось вынырнуть. Чистейшим морским воздухом, казалось, невозможно было надышаться. Грудь вздымалась, вмещая в себя такие объёмы, что их должно хватить надолго. А глубина уже звала, манила неторопливо колыхавшимися возле самого дна водорослями.
Блеснувшую впереди искорку Валентин поначалу принял за осколок стеклянной бутылки, от которого отразился луч солнца, но когда отблеск возник снова, заинтересовался загадочным предметом, лежавшим на камне красноватого оттенка. Вроде бы в пределах досягаемости. Достаточно проплыть через скопление водяных растений, вздымавшихся наподобие причудливой арки. По другую её сторону Валентина подхватило придонное течение, и для дальнейшего продвижения вперёд не потребовалось особых усилий. Создалось впечатление, что вода стала теплее, и даже плотность её уменьшилась. Самое же удивительное состояло в том, что мерцающая искорка не приблизилась ни на метр, продолжая призывно сверкать чуть ли не на расстоянии вытянутой руки.
"Достану..." - твёрдо решил ныряльщик, чувствуя в себе силы продержаться под водой ещё какое-то время. Верил, что пальцы вот-вот коснутся искорки, чем бы она ни была, но мгновения пролетали мимо, словно стайки пугливых рыбёшек, а достичь цели не удавалось. Валентин активно заработал ластами, нещадно расходуя драгоценный кислород, и сам не заметил, как очутился возле полузасыпанного песком красного камня. У него была своеобразная текстура, схожая с чешуёй крупной рептилии, а на её фоне сверкал ярко-белый шарик, в котором отражались с трудом проникавшие сквозь толщу воды солнечные лучи.
Со дна взметнулось облако мути, поднятое длинным гибким телом, и в первый момент показалось, что это потревоженная мурена, и уж с ней точно не возникло желания знакомиться накоротке. А подводный обитатель интерес к человеку проявил, вскоре показавшись во всей своей красе. Валентин зажмурился и даже тряхнул головой, в надежде, что трёхметровый зубастый змей с когтистыми лапами и маленькой рогатой головой попросту привиделся, но удивительное создание и не думало исчезать. Больше всего поражало ожерелье из белых камней на красной грудке чудовища, и этот факт вряд ли сумел бы объяснить профессиональный зоолог. Вспомнилось, что в рамках краткой лекции по китайской демонологии, Лю упоминал о подобном существе, называя его - водяным драконом Цзяо-Лун.
Пускай, мелковато существо, да и пасть не выглядела устрашающей, но проверять на себе остроту его зубов не хотелось. Китайцы всегда с почтением относились к драконам, считая их добрыми и умными, но, как справедливо утверждает русская поговорка, в семье не без урода. Встреча с Цзяо-Луном не сулила людям ничего хорошего, поскольку он не прочь был полакомиться человечиной, хотя и увлекался экзотической пищей вроде жареных ласточек. Лю рассказывал, что издревле рыбаки вплетали в верёвки пёстрые нитки, к которым по непонятной причине питал неприязнь Цзяо-Лун. Ещё дракон не любил железо, вот почему так ценились изготовленные из него рыболовные крючки и якоря.
Чудовище держалось на почтительном расстоянии от человека, описывая постепенно увеличивавшиеся в размере круги, и атаковать не спешило. "Мои плавки! - сообразил Валентин. - Их даже водяной дракон испугался...". В поездку на Хайнань он взял купальные трусы, приобретённые при непосредственном участии Таты. Она предпочитала бикини кислотных тонов, и для своего молодого человека приглядела плавки вырвиглазной расцветки. Дичайшее сочетание ярких пятен и тонких чёрных зигзагообразных линий отдалённо напоминало салат из тропических фруктов. Сам Валентин никогда бы не приобрёл подобную вещь, но влюблённость делает мужчину податливым пластилином в женских руках...
Отвлёкшись на воспоминания, он упустил момент, когда Цзяо-Лун скрылся из вида. Пора было освежить воздух в лёгких, да и вообще, стоило уже завязывать с купанием. Мало ли какое ещё зубастое зверьё водилось в Южно-Китайском море. А то попадётся дракон покрупнее. Валентин взмахнул ластами, устремляясь к поверхности, и в тот же миг почувствовал рывок снизу. Что-то держало его за щиколотку, не давая всплыть. Ласты мешали рассмотреть копошившееся внизу существо, размерами не превышавшее крупной овчарки. Валентин ударил нападавшего ногой, что позволило освободиться от захвата, и только тогда разглядел подводного агрессора.
Ассоциации с собакой вызвала голова чудища, а в остальном он напоминал огромную зелёную лягушку, полностью покрытую чешуёй, но в отличие от безобидной амфибии, перепончатые лапы демона заканчивались острыми когтями. Подобные же когти росли из коленных суставов, что и позволило опознать водяного духа. Со слов Лю, это был самый опасный демон, которого китайцы называли Суйко - водяной тигр. Монстр убивал людей исключительно ради забавы, затягивал в глубину и топил, наслаждаясь агонией жертвы, после чего выпивал её кровь. Валентин стал лихорадочно вспоминать, говорил ли китаец о том, какие существуют способы защиты от водяного тигра. Судя по напористости Суйко, пёстрые трусы его не слишком впечатлили.
Метнувшись к добыче, водяной тигр снова вцепился в неё всеми лапами, применив и коленные когти тоже. Горевшие жёлтым светом глаза демона были совсем близко, и в них человек прочёл собственный приговор. Борьба с Суйко вытягивала последние силы, в голове настойчиво пульсировала мысль о необходимости сделать вдох. Валентин начал слабеть, понимая, что на поверхность ему уже не выбраться. В глазах потемнело, боль от нанесённых водяным тигром ран перестала беспокоить, и следом возникло умиротворяющее чувство сожаления от неимоверно глупого финала...
Он не сразу осознал, что больше не находится в объятиях Суйко. Неведомая сила выталкивала из глубин моря наверх, и оказавшись на поверхности, Валентин первым делом сорвал с себя маску, а затем открыл глаза. Таких звёзд над головой он не видел никогда в жизни. Огромные, хрустальные светильники с мерцающим внутри огнём, казалось, неминуемо должны рассеять черноту ночного неба, но они лишь подчёркивали его бездонные глубины. Заворожённый зрелищем Валентин забыл о том, что нужно сделать вдох, и это желание, ещё недавно бывшее насущной потребностью, отступило на второй план.
Внимание привлёк островок, или лодка, на которой высилась фигура женщины в белом одеянии. Стоило сосредоточиться на ней, и в следующее мгновение Валентин оказался рядом. Исходившее от женщины мягкое сияние заставило улетучиться все тревоги и страхи, стало вдруг ясно, что кроме неё никто не способен лучше защитить человека от любых невзгод. Валентин не знал, что сказать прекрасной незнакомке, державшей в левой руке цветок лотоса, а в правой чётки со сверкающими бусинами. Словами трудно было передать настроение, они представлялись грубыми неотёсанными кусками камня, из которых не выстроить изящного здания. Иногда молчание способно сказать больше.
- В тебе до сих пор идёт внутренняя борьба. - женщина сделала движение пальцами, и бусина, будто падающая звезда, скользнула по нити, скреплявшей чётки. - Часть тебя уже смирилась, а другая не готова принять свершившееся.
Её голос звучал столь необычно, что понадобилось повторить про себя фразу, прежде чем осмыслить её. Валентин смутился, не зная, правильно ли понял собеседницу, и решил уточнить:
- Простите... Это вы... на китайском сейчас произнесли? - он уже догадался кем была незнакомка, но всё-таки спросил: - Вы, наверное, Гуаньинь?
- Гуаньшиинь - одно из моих имён. - улыбнулась женщина. - Я знаю только один язык, но его понимают все живые существа.
- Даже дракон Цзяо-Лун? И тот злой Суйко, что напал на меня?
- Почему ты решил, что они злые? Каждый из них хотел тебе помочь. По-своему, конечно. Ты принёс в мир демонов столько затаённой боли, что они захотели избавить тебя от душевных терзаний. Правда, сделать это можно было только одним способом. Даже демоны проявляют милосердие к страдающему человеку. Да-да, не удивляйся, они тоже способны на такое чувство.
- Но я... - Валентин кашлянул, испугано оглянулся по сторонам. Ущипнув себя за предплечье и, убедившись, что не лишился чувствительности, спросил: - Я же не мёртв, правда?
- До тех пор, пока разговариваешь со мной. - Гуаньинь придержала пальцами очередную бусину, готовую скользнуть вниз по нити. - Судьба подкидывала тебе испытания, заставляя страдать, но свою жизнь ты сам наполнил бесконечной болью, и не желал её прекращения, смирившись с мучениями. Должного урока не извлёк, и это печально. Зато не сломался, и подобная стойкость заслуживает уважения. Ты принял реальность, не задавая вопроса "за что?", а потому имеешь право получить ответы сейчас. Спрашивай, не каждому даётся такой шанс.
Долго размышлять Валентин не стал:
- Что со мной будет дальше?
- Хороший вопрос. Взгляни сюда. - цветок лотоса в левой руке богини увеличился в размерах, превратившись в огромное колесо, протянувшееся до самого горизонта. Мириады искорок перемещались по ободу колеса, вспыхивая, угасая и вновь появляясь. Обод соединяли с неподвижной ступицей многочисленные спицы, и по ним сновали искорки покрупнее, переливаясь радужными оттенками. Здесь отсутствовало хаотичное мельтешение, и было заметно, что в движении присутствует упорядоченность. Каждая искорка направлялась в сторону ступицы, сиявшей безупречным фиолетовым светом. - Рождение, смерть, и снова рождение. Неотягощённые жизненным опытом души порхают, будто мотыльки, не осознавая законов мироздания. С накоплением мудрости, души начинают понимать своё предназначение и устремляются к центру колеса. Там их ждёт освобождение от цикла перерождений - нирвана. Но это очень долгий путь, полный опасностей и соблазнов, устоять против которых непросто.
- Разве не вы распределяете, куда кому попасть?
- Нет. - Гуаньинь тихо рассмеялась, и видение гигантского колеса исчезло. - Когда-то и я проходила весь этот путь, но по завершении отказалась уйти в нирвану ради помощи страдающим душам. Законы мироздания не мной установлены, и менять их по своей прихоти никто не в состоянии. Даже право на сознательный выбор дальнейшей судьбы предоставляется не всем. Теперь, когда ты узнал, что будет дальше, я задам вопрос: готов ли ты отпустить своё прошлое и родиться вновь? Я не знаю, кем ты воплотишься в следующей жизни, мужчиной или женщиной. Но душа твоя запомнит нашу встречу, и это позволит избежать многих ошибок в будущем. А вот испытания не отменяются, и легче они не станут.
- Если у меня есть выбор, то почему бы не остаться тем, кто я есть сейчас? Можно ли не прерывать эту жизнь, которую я только начал постигать?
- Ты отвергаешь движение в сторону нирваны, когда появилась такая возможность? - Гуаньинь подняла руку с чётками на уровень глаз и разжала пальцы, внимательно наблюдая за бусиной. Та качнулась, но удержалась на одном месте, отказавшись подчиниться закону тяготения. - Если причиной этому лишь желание исправить прошлое, то вынуждена тебя огорчить. Пройденный путь не изменить, возвращаясь вспять по старым остывшим следам. В итоге получишь тот же самый результат, а то и гораздо хуже.
- Догадываюсь. - Валентин кивнул, и ему показалось, что над головой ободряюще сверкнули звёзды. - Жизнь начинаешь ценить, только занеся ногу над краем пропасти... Я раньше об этом не задумывался. Как и многие, планировал будущее, забегая мыслями далеко вперёд. И только это выглядело значимым. Зацепившись за осколки прошлого, перестал адекватно воспринимать настоящее, из которого на самом деле и состоит жизнь. Всегда считал, что настоящее - лишь мгновение, что отделяет грядущее от прошедшего. Впереди - мечты, планы. Позади - приятные и не очень воспоминания. И только сейчас понял, что будущее и прошлое не могут существовать обособленно, настоящее должно быть непрерывным. Тогда будущее становится понятным и логичным, а прошлое не способно захватывать мысли в плен и причинять боль.
- Чтобы уяснить эту простую истину, некоторым душам понадобились десятки прожитых жизней. - Гуаньинь сняла с чёток бусину, протянув её Валентину. - Ты усвоил урок. Из двух путей выбрал самый трудный. До встречи...
* * *
...рёбра болели, как после серьёзной потасовки, и при каждом кашлевом толчке грудь пронизывало острой болью. Он хватал ртом воздух, будучи не в силах надышаться, хотелось вместить его весь без остатка. Запорошённые песком глаза слезились, не замечая ничего перед собой. На лицо полилась струйка пресной воды, смывая грязь, слёзы и доставляя непередаваемое наслаждение горевшей от морской соли носоглотке.
- Чудеса... - над Валентином склонился незнакомый бородатый мужик. - Утопленник сам по себе ожил... Мы уже и откачивать бросили. А старались-то как! Пока искусственное дыхание делали, чуть рёбра тебе не поломали. Впрочем, может, парочку и повредили ненароком.
- Спасибо. - он благодарно кивнул, взяв протянутую бутылку с водой. - Как я тут оказался?
- Две подружки на матрасике плавали неподалёку от того места, где ты нырял. - охотно пояснил бородач. - На тебя поглядывали, когда в воду заходил. Они и шум подняли, заметив, что долго не выныриваешь. Я китайцев пытался на поиски подбить, кричу, мол, помогите парня достать, пока не поздно. Куда там! - презрительно фыркнув, махнул рукой. - Не отозвались. Ни одного спасателя на пляже! Всем пофиг!
- Не в этом дело. - усмехнулся Валентин. - Никто не станет лишать водяных демонов законной добычи.
- У тебя с головой всё в порядке? - озабоченно нахмурился бородатый. - Я минут двадцать нырял, пока тело обнаружил. Чтобы из моря вытащить, тоже время понадобилось. Думал, что ты уже... того. А сейчас так скажу: хоть и живой, а умом, похоже, тронулся. Меня Серёгой зовут. Ты имя своё помнишь, утопленник? Сколько лет? Сам откуда?
- Помню я всё, не переживай.- пошатываясь, поднялся на ноги, протянул ладонь для рукопожатия. - Валентин... Спасибо ещё раз. С меня причитается.
- Само собой! - подмигнул Серёга. - У тебя ужины в отеле? А мы с ребятами каждый вечер в трактире на Саньяван роуд зависаем, китайским крафтовым пивком балуемся. Заходи, отметим твой второй день рождения.
Помахав на прощанье, он направился в сторону моря. Валентин огляделся, прикидывая, где остались вещи, и только сейчас обнаружил, что кисть левой руки сжата в кулак. Затёкшие от напряжения пальцы разогнулись с трудом. На ладони лежала крупная жемчужина неправильной формы. Вернее, множество сросшихся между собой веретенообразных жемчужинок, чем-то напоминавших раскрытый цветок лотоса.