Поволжская лесостепь таит от плывущих в нескончаемом информационном потоке горожан миллионы мертвых и умирающих деревенек, где даже после исхода жителей сохранился дух. Угорское лицо хитрой соседки расплывается в улыбке. Давно русаки не приезжают, не навещают землицу своих славных предков. Как и раньше, встречает нас восхищением красотой и благородством потомков скифов и славян, поминки по былым годам.
Единство с местностью - вот что чувствуешь в исконно русском поселке. Когда-то наследники великой империи, пережив жернова революций и войн, вновь покорили землю и ринулись на захват асфальтовых джунглей. И хотя какая-то жизнь здесь идет, село осиротело без исконных хозяев.
Кручи холмов обвалились от безбожных взрывов революции, образовав в земле памятные разломы. Барская усадьба спряталась за забором густых деревьев, сохранив пересохший ров, выбритую лужайку и родной пейзаж нескончаемых полей. Много лет назад здесь поселился пасечник, но и он куда-то пропал, словно повторив таинственное исчезновение барской семьи перед революцией... Легенда деревушки гласит, что карета со всей семьей увязла местном болоте. Еще говорят, что от барской усадьбы к церкви тянулся подземный ход на несколько сот метров. А в подземелье, конечно же, был сокрыт клад. Местный барин, кроме всего, разводил породистых лошадей, и совки успешно продолжили его дело на базе той же конюшни. Сейчас она стоит одиноко, поросшая бурьяном, а когда-то конезавод был самым крупным в России...
Дух русских, спокойный и безмятежный, витает на месте усадьбы. Прогнивший заброшенный дом пасечника отнюдь не выглядит пугающим бельмом в барской роще, а гармонично вписывается в тот привычный, близкий и одновременно больно ранящий душу образ бескрайней Руси, с обветшалыми избушками и широкими полями.
Когда-то Русь жила громче, вольнее, сохраняя покой и безмятежность. Утро встречало скошенной травой, а вечер - развернутыми мехами гармони, все знали друг друга и непременно вместе переживали радости с печалями. Вместе молились, праздновали свадьбы и в штыковую шли защищать привычный русскому неторопливый, смиренный и молчаливый, исполненный труда и подвижничества образ жизни.
Когда находишься здесь, в одном из миллионов затерянных райских уголков Поволжья, возникает желание обрезать все провода связи с внешним миром, опостылевшим городом и слиться здесь с бесконечной Русью в благодатной тишине русского духа.
А утром, насладившись прогулками и неповторимыми видами полей, холмов, круч и посадок, крепко проспав всю ночь, ты отчего-то исполняешься желания повторить подвиг предков и берешь старую, но еще острую косу. В твоих руках не рафинированный триммер, стремящийся к автоматизации и извлечению прибыли. Ты прикасаешься к оружию, переходившему из рода в род, и как атаман казачьей сотни, остервенело врубаешься травяной саблей в гущу крапивы.
Собрав свежескошенные курганы поверженного жгучего неприятеля, протыкаешь зеленую плоть штыком вил, и швыряешь за покосившийся забор. Там, под кручей, куда давно не ступала нога человека, всего год назад проживало целое семейство бобров. Стихия лишила зверей крова и заставила перекочевать вниз по течению ручья с забытым названием. После беглого взгляда вниз, за забор, появляется желание прорубиться сквозь заросли крапивы и сушняка к безымянной речушке.
Русский дух сохранился везде, где славно ступала нога его обладателя. Он успокаивает, воодушевляет и наставляет. Но где сами русские? Может быть, ушли подальше от мира, утомленные его бесконечной навязчивостью?