20 февраля 2023 года. Сказка про одну девушку. Ну, пошла эта девушка ночью прогуляться по кладбищу! Ну, сами понимаете, дело молодое: не в ночной клуб же идти.
Это этот кретин шёл в ночной клуб, а попал в библиотеку. Тоже натерпелся страху: там же все покойники читают! Значит, в очках пока без стёкол!
А эта сразу пошла на кладбище, чтобы не плутать по разным библиотекам. Может, она уже старенькая была? И ноги у неё не ходили?
Тогда да: ей самая дорога на кладбище привыкать к земле. Вон случай был: сам не видел, врать не стану: там одна бабка разъезжала по кладбищам ночью в поисках провианта! Святое дело вообще.
Пенсию ей нихрена не платили, ну как мне щас: конец месяца был и гололёд.
И бабка как корова на льду давай такая автостопить бомбилу: "Не то, сынок, тебя самого сожру!"
Так сказать: "Я сожру тебя всего!"
А он такой: "А есть ли у тебя длинный рубль, бабушка?"
А какой он у неё длинный? Мы же говорим: конец месяца, 20 февраля.
Она говорит: "Не зли меня, внучок! Не советую тебе меня злить! Езжай быстро, сволочь! Виз из майн рубль, сволочь!"
Ну, испугался бомбила и поехал. Кажется: ничему не должен пугаться: ни того, что в его салоне нагадят, ничего.
Бабка, конечно, собиралась нагадить, но потом. Щас нечем. Это ж всё взаимосвязано. Вот пожрёт мертвечинки: гадь сколько хочешь.
А этот гад ещё не туда едет! Не на Арлингтонское, а на Троекуровское!
"Останови, дурак! Я выйду!" - заорала бабка.
"Не положено! Инструкция!" - сказал гадёныш и подписал сам себе смертный приговор.
Бабка потом сожрёт и его! И мир ничего про неё не узнает никогда! Будет ещё один хладный автомобиль около клодбища, как будто, их там мало.
То есть, даже не: "Ну, дедушка, выпадут у тебя все зубы: я за тебя жевать не стану!" Тоже дед, вероятно, был какой-то упырь, тоже жрал чего-то зубами, может, трупы! Это ж всё взаимосвязано. Я говорю: не трупы, а жевать не буду.
Итак, пошла бабка искать могилку!
А этот упырь в машине засмолил папироску и давай рукоблудить за рулём! А чего: бабка ему, что ли, ДАСТ? Бабка что ему: молодая девка, что ли, которую можно завалить на заднем сиденьи?
Ну да: бабка сидела сзади: спереди хрен нагадишь: сразу получишь по башке. Всё равно: брюхатить бабку: фи! Молодую ещё туда-сюда, мы же говорим: "можно".
Итак, шляется бабка такая между могил и вдруг видит нашу девку! Которая первоначально у нас вышла погулять.
"Жрать живую плоть? Да что я вам: каннибалка какая?" - подумала бабка.
А жрать-то хочется! А пенсии-то по-прежнему нет никакой.
Девка говорит так нагло: "Бабка! Закурить есть?"
Даже не простой естественный вопрос про сколько щас градусов выше нуля, а это. Ну и подписала сама себе смертный приговор! Да и градусов щас ниже нуля.
"Есть!" - сказала бабка и чиркнула зажигалкой. Она у неё ещё со времён Она осталась, когда бабка была ещё богатая. Были ли во времена Она зажигалки?
Итак, сидят курят.
Бабка говорит: "А нет ли у тебя, внучка, длинного рубля?"
Нашла чего спрашивать: разве можно такое вякать девушкам во время первого романтического свидания? Надо так: "А пошли в кино?" Ну да: где здесь это ваше кино? Разве что "Вохеншау" в "Зольдатенкино".
Но мы говорим: на зольдатов всё не свалишь: мирное относительно время было. А что зольдаты: не люди? Им что, мертвечинка не нужна, когда зарплаты не платят?
Итак, бабка говорит далее: "Я бы сожрала тебя всю! Ты такая жирненькая! Сразу видно: в мирное время отъелась!" Опять ошибка: обидела, конечно.
"Сама ты, бабушка, отъелась!" - сказала наяда и погасила окурок о склеп.
В склепе том был какой-то человек, может даже, гробокоп. Нажрался и свалился в свою археологическую могилу!
Ну, вместе с двумя проститутками! Они шли такие: вах! Что за мужчина! Я хочу от тебя дочку и сына! А он, блин, в презервативе. Ну, щас-то он свой презерватив снял, но потом опять надел: девка молодая, мало ли, может, шлюха какая кладбищенская.
Захочет его трахнуть в этой могиле: а он в презервативе! Да ещё эта кикимора бабка рядом! Да ещё всё, зараза, не уходит! А куда она уйдёт?
Итак, вылез гробокоп и говорит: "А не нальёт ли Настенька орлу-молодцу?" Ясно чего: спирта!
А Настенька звали девку.
"Налью! От чего же не налить?" - сказала Настенька и стала писать в кувшинчик.
Написала и говорит: "Всё, служивый солдатик, больше не проси! Или так: проси у бабки! Она тебе и кирпичей со своего заводика кирпичного наложит!"
"Хорошо, хорошо! Будет тебе покойник! Но только по записи на следующий год! За валюту! Вот ты мне машину подари: и грибы (гробы) за валюту!"
А какую машину? Эту, что ли? А как она домой уедет? Мы же говорим: ножки-то не ходят! С Троекуровского кладбища сколько переть!
Мы, конечно, понимаем, что и в жару, и в гололёд прут эти старухи с палочками где угодно, с кладбища-не с кладбища! Но нашу бабку данные примеры не вдохновляли никогда.
"Внучок! Ты что, дурак, да? Поляны попутал? Хочешь и себе смертный приговор подписать?"
Вон ещё хорошо: пёрли старухи на ивалидных колясках своих умерших родственников на санках в Ленинграде! Но мы-то вам говорим: мирное время ещё!
Гробокоп говорит: "За спасибо копать не буду! Спасибо на хлеб не намажешь и в стакан не нальёшь!"
Подписал-таки себе смертный приговор, алкаш проклятый!
"Держите меня семеро!" - сказала бабка Настеньке и на плоскостопных ногах пошла к гробокопу!
В армию-то её не брали: плоскостопие! И правильно, значит, не брали: сожрёт там всех покойников! Хотя, при Тотальной Мобилизации, может, и хорошо избавиться от такого числа покойников!
И трясущимися от подагры и Паркинсона руками бабка стала раздирать плоть гробокопа!
"Бабушка! А может, не надо?" - крикнула Настенька. Помочь хотела.
"Надо, внучка, надо!" - сказала старая и укусила гробокопа!
"Дура такая! Я тебе что: труп, кусать меня? Да и что ты кусаешься, как собака?" - спросил он.
"Пенсию не платят: вот и кусаюсь!" - сказала бабка. И подумала: "Кто уплетёт его без соли и без лука, тот сильным-добрым станет вроде Кука! Этот-то добрый и сильный? Добрый вряд ли, но слабого в гробокопы не возьмут! Вероятно, сильный. Такой же стану!"
"Да! Надейся!" - сказал парень и треснул бабку по черепу лопатой! По бедному пенсионерскому черепу! Он для этого, что ли, повешенный?
Бабка поняла, что еды ей не дадут: "Служивый! Батюшко! Подай хлеба-солю малую толику! Третий день не емши!"
Да! Сейчас он тебя поведёт жрать хлеба-солю в своё бунгало! Да может, он тут в склепе и живёт?
"Самому не хватает, бабушка!" - говорит.
Конечно, не хватает: всех захоронил, огрёб миллион и не хватает.
Настенька сказала: "Да пошла ты, бабушка! И ты пошёл к чёрту! Я найду себе мужика в ночном клубе. Если, конечно, выберусь отсюда и найду этот клуб."
"Не выберешься!" - наобещал гробокоп и замахнулся на бедную невинную девушку лопатой!
Ну как невинную? Парень-то у неё был? Нет. Не было ещё чувака, который бы поимел её хоть как. Можно разик, лучше пять.
"Я её иметь не буду!" - отмахнулся гробокоп.
"А я буду!" - сказала бабка.
А чего он отмахивается? Пруд пруди изнасилований на кладбище с летальным исходом. Во всех вини его!
"Ладно, ладно! Трахайте меня! Я считаю, что мы с вами общий язык-то всегда найдём!" - сказала Настенька и полезла с голой ж.пой в археологическую могилу.
"Прыгай за ней!" - сказала бабка. - "Я не могу: простужусь я!"
"Во даёт!" - сказал мужик. - "Щас только жрала трупы, а теперь простудиться боится!"
"Да, боюсь! Трупы тоже надо кому-то жрать! Простужусь: откину тапочки: некому будет!" Совсем сдурела от жары. Это что всё: нормально?
Итак, Настенька лежит в могиле с раздвинутыми ногами и выглядит крайне соблазнительно.
Сами бы её трахнули! Так с этого и надо было начинать.
Бабка спустила свою юбку и навалилась всей тушей на девку!
"Бабка! Ты паспорт-то открой и посмотри! Тебе уже поздновато!" - говорит.
Да, поздновато, а Настя подписала себе смертный приговор.
"Отвянь!" - сказала бабка и давай телом двигать-двигать!
Даже у гробокопа встало на них! У нас, конечно, нет, так как мы сидим печатаем. Потом может быть, хотя тоже поздновато.
Итак, сожрала бабка Настину руку! Хотя, по порядку.
"Ё, бабка! Ты крутая чувиха!" - сказала в экстазе Настенька.
"А то! Я раньше в "Вохеншау" снималась! Все зольдаты меня имели!" - сказала бабка. - "Вот было времечко! Где сейчас эти зольдаты? Лежат на этом кладбище! Конечно, мне не хочется их осквернять, но пенсии-то по-прежнему нет нихрена!"
"А если я тебе дам денег? Много денег?" - спросила Настенька.
"Милая! За что? За сексуальные услуги? Да я даже когда работала в "сексе по телефону" мало зарабатывала! Потом, конечно, ушла на пенсию и телефон позабыла. Вон, лежит смотрит сладкий сон."
"Да нет, бабка! Ты не поняла! Я хочу сделать тебя своей сутенёршей!" - сказала Настя.
"А меня кем?" - спросил гробокоп. К этому моменту у него уже опало.
"Да нет! Бросить семейный фамильный бизнес? Нет!" - сказал он.
Хотя, чего его не бросить? Настя - девка красивая, будет много клиентов, мы же говорим: у нас даже чуть не встало! Мы, конечно, клиентами хрен будем, так как поздновато.
"Блин, сволочи!" - сказал, придя, таксист. - "Кто мне за простой будет платить?"
"Да подожди ты!" - сказала бабка. - "Я ещё не емши и ни в одном глазу!"
Как известно, в оригинальной истории она пришла с кладбища с окровавленным ртом! Таксист её спросил: "Бабушка! Ты покойников жрёшь?!" И она сказала: "Да!!" Так вот: он рано ещё пришёл, и она не емши.
"Знаешь что, касатик? Подай лучше хлеба-солю малую толику!" - говорит.
"Не подам! Я сам голодный. Ты думаешь: в рейс нажираются? Зря думаешь!
А это ещё кто? Познакомишь? Дашь телефончик?" - это он увидал полуголую, Настеньку с раздвинутыми белоснежными ногами! С сильными стройными ляжками!
И сразу вообразил, что она именно та, которую он трахнет на заднем сиденьи! Так сказать: лет майн дриимс ком тру! То есть, "осуществи все мои мечты!"
"Я Настенька! Телефона нет. А вот ты кто?"
"Я? Адольф Чикатило!" - развёл руками таксист. Мама-папа у него были идиоты и назвали его так.
"А мне неприятно!" - сказал пропитым голосом гробокоп. - "Вали отсюда, мужик, в свою труповозку!" Обидел, конечно.
"Ах ты, титька тараканья! Моё такси не труповозка! Может быть, метро закрыто, автобусы не ходят, но в такси-то я сожу! Содят! Да без нас все бы вы ездили на метро!" - сказал таксист. Он прав, чертовски прав.
"Да буду я когда-то, наконец, жрать мертвечину?!" - не выдержала бабка. - "Где здеся могила Гоголевых?"
"Не здеся, а здесь!" - поправила знаток русской словесности Настенька.
"Вот она! Копай тут!" - сказал таксист.
"Копай!" А кто мне за это заплатит?" - спросил гробокоп.
"Гоголевы! Пушкины!" - сказала бабка.
И стала тоже копать ручками. Наконец, могила была раскопана!
"Нехорошо мне!" - сказала Настенька. - "Вероятно, Гоголевы те были нехорошими людьми или имели недобрые замыслы! Или много гадили! Чего так воняет?"
"Да!" - сказала бабка. - "Эти редиски нагадят в собственную могилу при первой опасности! Шухере!"
"Вот щас всё правильно сказала!"
Все стали вдыхать вонь.
"Да нет! Они были интеллигентной парой!" - сказал таксист. - "Ваще не гадили!"
"Так не бывает!" - сказал гробокоп. - "Но я эту тухлятину жрать не буду!"
"А я буду!" - сказала бабка. - "Я что вам, крайняя?"
"Вообще-то, среди нас ты единственная пенсионерка! Так что жри и нахваливай!"
"Да чего вы привязались? Не хочу я!"
"А пенсию хочешь?"
"И пенсию я в гробу видала!" - сказала бабка.
"Всё ясно! Старая заочковала!" - сказал гробокоп и стал всё закапывать обратно.
"Да подождите вы! Тут полно свежих могил!" - сказал таксист.
"А тебе-то какая от этого радость?" - спросила Настенька.
"Мне никакой. Вот трахнул бы тебя на заднем сиденьи: была бы радость!"
Так сказать: "И сделать счастливым Его!" Её уж ладно, можно и не делать, а Его: расшибись в лепёшку, но сделай! Приказ Космоса!
Настя так не думала: "Сначала сделай счастливой Её! Дай Ей 100 баков!"
"Бабка заплатит за проезд: дам!" - сказал таксист.
Надейся и жди: вся ночь впереди! Не даст бабка нихрена. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-8694-8696,5
16 ноября 2025 года. Сказка про братца Кролика. Кролик тот жил во времена Кардинала Дришелье и имел множественные половые связи с миледи и де Вардом!
Де Вард привязывал миледи к спинке койки: "Снегу утром навалило, снег с утра, м.дак, валит! А мне мама, а мне мама целоваться не велит!"
Да! С неба талая вода унесёт мои года, а я буду делать это, несмотря на холода!
Да чего ещё делать-то? Не знаешь: спроси! Ну не знаем там: надеть на миледи ролики и давай пялить её около спортстенки, тысяча чертей!!
Ты как обращаешься с женщиной?! Ты бы лучше про реактор, про любимый лунный трактор! А ты всё про Бермуды: нельзя же так!
Все мозги разбил на части и все извилины заплёл! И бастилинские власти колят нам второй укол!
В Бастилии! Да пусть колят хоть лысого Иблиса! Сынок-то миледин сидит во второй Бертодьере!
Так как, сука, дерзает быть похожим на меня, своего отца де Варда!
Я ему сто раз говорил: "А чего это ты так на меня похожий?"
Я хочу быть человеком! А щас ты кто: обезьянец, что ли? Мартышка? Или у тебя есть газовая зажигалка, и ты, господин, уже изобрёл части речи, орфографию и синтаксис? Орфоэпику?
С орфоэпикой поцелуйте меня в задницу! Да мама нам не разрешает: снег валит-валит, а нам мама, а нам мама разъ.баться не велит!
Хилая какая-то у вас мама! Видимо, сама никогда не еб.лась!
Ну да: зачала без греха тебя, Мордауна!
А чего тогда я дерзаю быть так похожим на тебя?
А хрен тебя знает! Вероятно, миледи сдуру спуталась с нашими колониальными войсками, которых у нас нет! И ты: арап Людовика Великого!
Мордаун обиделся: каждый может обидеть художника-арапа!
Может, я щас возьму и напишу двустих, за который мне-то пребывание тут скостят!
Скажем так: служил Мордаун гомосеком! Мордаун ж.пы все любил!
Ну и какой это двустих?
А что: трёхстих, что ли? Может ваще, многочлен какой? Не хочешь про Мордауна - давай про Гаврилу! Служил Гаврила санитаром! Гаврила утку выносил!
Уж лучше про гомосеков! Хотя всё равно тебе сидеть до того светлого момента, когда к тебе в камеру не придёт сам де Вард!
Сынок мой Марчиалли! Как ты изменился! Живот отрастил, лысину и усы отпустил! Джинсы надел!
А ведь я помню тебя ещё маленькой девочкой! А что: щас девочки так носят?
Да я ж в отпуску! И ваще: современные девушки не носят нижнего белья!
Ну и давай скакать голая перед побледневшим как смерть отцом!
Ну да! Для этого я, что ли, тебя выкармливал и выпаивал?! Сладок кус не доедал!
Сейчас всё растрезвоню матери, и она тебе точно всё запретит: снег валит-валит! А мне мама, а мне мама даже пукать заретит!
Что за мать такая кукушка? Ладно! Мать щас занята с гасконцем!
Он ей набухтел, что он какой тебе археолог из Томска, а мы все учёные с трёмя классами образования! Смотри не расколись!
Миледи твоя знатная барыга-спекулянтка! Привезла Шарлю торт из Томска! Человек и Шарль тортик тот попримут: и печаль отступит, и похоть пройдёт!
Какая ещё у них печаль? Это у меня печаль! Всю золу из печки убрали и наложили серебрянных ножей, которые не гнутся!
А тебя, дочь, ваще никто не спрашивает! Дерзаешь быть похожа на бегущего по улице гасконца в женском чепчике и дерзай и дальше!
Он-то понятно чего на тебя так похожий: ох, мама-мама-мама! Так где ж моя панама?
А усы свои побрей! Фу: женщина с усами! Я понимаю там: пора хрен знает чего, но не до такой же степени эти эксперименты!
Сам ты, папаша, попробуй побрей этими серебряными ножами!
Совсем расстроила старика-отца! Он плюнул, вышел из камеры и поскакал домой бить морду Шарлю!
Шарль в это время предавался утехам!
Она хотела не чего-то: она хотела утех! А! Вот она! Женщина-дьявол! Все в укрытие!
"Да какое ещё укрытие, милый Шарль?" - проворковала миледи и нежно чмокнула его в пенис!
Сама дочке целоваться не разрешаешь, а сама целуешь! Щас сама только вешалась, а теперь пениса боишься!
Какое укрытие? А когда я арестовал Кардинала за бродяжничество? Но этого не было!
Миледи лжёт! Чего она так спокойна?
Милый: я не спокойна, и меня возмущает подобный оговор! Хочу целую куда угодно: я ведь взрослая уже, 18 мне уже!
Чуть что: всем вам 18! А мне так раз-два-три!
Да и ваще, сейчас понедельник, моя капитанша!
Ты что: издеваешься надо мной? Не зли меня! Не советую тебе злить меня!
Миледи выхватила кинжальчик и попыталась им кастрировать гасконца!
Ещё чего! Не родилась ещё на свет женщина, которая меня оскопит!
Хотя, раз ты уже родилась... Детство миледи провела в фамильном замке Ла Фер! Там её держал в заточении в подвале вечно бухой Отоз!
Он как хотел измывался над бедняжкой, но внушил её один важный урок: я не пю! Я не пю! От вина рождается миллион уродцев и помирает миллион человек!
Мордаун тот был плодом пьяного зачатия с Отозом, и де Вард тут был ваще ни при чём и никакой не отец младенца!
Чего он потом свой кус не доедал: понять совершенно невозможно, видимо, подагра или геморрой!
Твои глаза как шишки геморроя! И чего-то там колоски и стебельки: такой двустих испортили сволочи! Я узнал, что у меня есть огромная семья!
Да семья-то большая, да два человека матерей-то: миледи моя и я! Чего ж там с этими шиками? Оторваться невозможно?
Д,Ратаньян приставил шпагу к груди любовницы-пантеры: "Ну нет! Второй раз в нижнем белье Кэт по улицам я не побегу!"
Больше я сюда не бегюк, не беглец и не бегун! Не п.здюк и не п.здец! Не ездюк ваще!
"Милый! Успокойся! Я пошутила! Чего не скажешь в шутейном разговоре! Милые бранятся: только тешатся!"
А я с тобой, шлюха палёная, и не шутил! Мужчина пришёл: блузку и трусы долой!
Да видал я уже твою лилию: про неё уже весь Париж знает!
Да и про то, что ты запрещала юному Морди целоваться! Поэтому-то он и вырос таким нездоровым и дерзает быть похожим на Отоза!
"Ну, м.дак! Откуда знаешь?!" - стали метать молнии глаза голой миледи!
За что купил, за то и продаю! Мне сама Кэт рассказала, когда одевала на меня свой пеньюар!
А Кэт больше нет, родной! Теперь вместо неё некая бабушка-божий одуванчик - шпионка Кардинала!
Может ещё скажешь: престарелая Квитанция?! Да: вылезла из могилы и давай служить тебе!
Зря я, что ли, сжимал полчаса её труп! Сам не пойму: сижу сжимаю труп!
Хорошо: Отоз предложил выпить! Не боись: он не стреляет с открытым ртом!
Ну, труп-то тот я положил на пол и думаю: "Ну нах.й! Ещё миледи предложи мне таскать девку-лошадь! Приеду в Париж: устрою мировой вы.бон! Да и мировой закусон тоже!"
И вот я приехал: и вот как ты меня встречаешь!
Тут в комнату ворвалась эта бабушка-одуванчик!
"Д,Ратаньян!! Я и в могиле любила тебя!"
Шарль круглыми глазами воззрился на миледи: это нормально? Нормально вообще?
А я и не обещала, что тут будет что-то нормальное! Начать с того, что у меня есть мужской орган!
Да орган-то тот и у меня есть, я тебе его прощаю!
Как и все твои прочие преступления против женственности! Умри с миром!
"Что ты такое говоришь щас вообще?!" - заорала на Шарля Квитанция!
Хочешь оставить меня без работы? Да я три месяца искала эту работу эскортницы!
Сделала три пластических операции, чтобы меньше смахивать на труп: и всё зря?
Милая моя! Солнышко лесное! Я буду любить тебя и только тебя тысячи раз!
Лесное? Ещё скажи: кладбищенское! Да ты щас-то любишь миледи!
"Ну всё! Мне остоп.здел трёп этот бесполезный весь!" - заявила миледи. - "Квитанция! Иди прикажи тазик!"
Это ещё зачем? Расчленить нас с Шарлем и положить органы в тазик? Себе устраивай!
А я говорю: пошла!! Не твоё дело зачем и почему! Иначе мигом окажешься на улице!
Квитанция ворча, что понапихают разных дур во все пределы, ушла за тазиком!
"Ну что ж, Шарль! Теперь только ты и я!" - заявила миледи и полезла гасконцу в трусы!
Чего это ты там на де Варда моего так похожий?
А ты чего хотела: бегемотового? Да бегемотовый только вам снится!
У самой-то чего такая плоская грудь и крошечный?
Да сам ты хочешь от девушки бегемотовый! Скажи спасибо, что в ж.пу тебя ещё не долблю!
Как будет мир без женщин? Да так и будет: с болью в заднице!
Спасибо, конечно, но лучше я пойду помогу Квитанци искать тазик или переоденусь в женское Кэт!
Уже тронулся? Это не делает тебе чести! Я всегда утверждала: ты бесчестный человек!
У тебя нет девичьей чести! Да никакой ваще!
Зато у тебя этой чести навалом! Придём с Квитанцией и чести этой тебя лишим!
А ампутант бросим в тазик!
Ушёл.
Миледи была страшна как смертный грех! Её белокурые волосы разметались по подушке и напоминали взрыв на макаронной фабрике!
Д,Ратаньян жестоко оскорбил её и должен умереть! Но как покончить с ним одним ударом? Вместе с Квитанцией?
Жаль, конечно, так как тазики сами не прикажутся!
Хорошо! Уговорили! Я отрежу гасконцу голову и положу в тазик!
А если Квитанция начнёт качать права, то надругаюсь и над ней в своей извращённой форме и вынесу её останки в вёдрах в Сену!
А что: меня можно топить без головы в Чёрном пруду, а их всех нельзя!
"На! Держи!" - вернулись с кухни молодые люди!
Чего держи? Ну его к чёрту, этого тазика! Он нам больше не нужен! Переходим к другим производственным операциям!
"Квитанция, дочь моя! Подойди сюда!" - слабым голоском проблеяла миледи!
Не ходи! Это ловушка, чтобы заманить тебя в проверку!