Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 700-701

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Александр
  Барсуков
  
  Страна
  сказок-700
  
  ("Письма в никуда"-700)
  
  2019-2022
  
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-6991,5-6994
  28 августа 2022 года. Микс про Штиблица. Не часто я о нём писал. К.
  ПИСЬМО В НИКУДА-5519-5521,5
  21 января 2019 года. Ветер матом небо кроет, вихри снежные крутя! То, как зверь оно завоет, то заплачет, как заря! А корень любви прекрасен, как заря? Или он волосатый и грязный, как рассвет? Да! Как рассвет! Насчёт волосатости не скажу: сам не видел, за что купил, за то и продаю, скорее, прекрасен, как заря!
  Сказка, конечно, про любимого Штиблица и зомби-узников нацизма! Лучше про реактор, про любимый лунный трактор! Все извилины заплёл! Я вам ничего заплетать не собираюсь. Я вам так скажу: узников сожгли, и они стали зомби! Такие: "А-аа!"
  Да нет, нет. Про узников только или уважительно, или никак. Ладно. Вот едет Штиблиц на своём "мерине" по фашистскому фривею.
  Как сзади на сиденье - зомби редиски Кэт!
  Такая: "Возьми меня, Штиблиц! Я красивая? Никто не узнает! Ты возьмёшь меня?!"
  Штиблиц многое повидал на своём веку, поэтому ни капельки не удивился зомбированности Кэт. Все они, эти партизанен, склонны к зомбированию. Особенно, упокоенные с миром. Другой вопрос, кто подложил к нему Кэт в машину? Найду гада - убью!
  Кэт продолжала, схватив Штиблица за шею и мешая вести машину: "Ты возьмёшь меня!!"
  Одержима Диволом! Может, даже, самим каким-нибудь партийным бонзой. Их же до черта, как в египетской мифологии разных божков. Хренубис, Апохрен, Хра, Хренис, Хренатор... Мало ли!
  Такую зомби нельзя оставлять в живых, никак нельзя! А вдруг ещё пойдут дети? Хренсосисисы?
  "Да, детка!" - сказал, наконец, Штиблиц. - "Я, конечно, возьму тебя, раз ты настаиваешь!"
  А сам стал тормозить "мерин" в лесу, высматривая полянку, где поворот не туда, и есть хижина в лесу. Ну, чтобы поспокойнее и побезболезненней кокнуть Кэт.
  Она-то, конечно, хочет жить! Все эти трупы-покойники больше всего на свете хотят, во-первых, трахаться, а во-вторых, как следствие, жить! Эта хочет, конечно. Как бы так ей помягче объяснить, что Великий Рулер, у которого самого всё оторвано бомбой, не приветствует никакой секс? Даже анон не приветствует.
  Всё остальное приветствует и вскидывает ручку в приветствии: "Хайль!" И все бабы тоже плачут от счастья, и тоже орут это.
  Вот поэтому-то Штиблиц и был женат не в Германии, а в СССР, и дочь с такими большими глазами у него была в СССР. От замечательного соседа-полтергейста. Дочка-вамп-зомби, мистическое существо. Глаза большие чёрные и рот огромный зубастый. Подобную тварь в Германии сразу же бы кремировали. А у нас - нет: дочки всякие важны, дочки всякие нужны.
  Вообще, скажем больше: дочка та вся пошла в папу-замечательного соседа, но змеи во рту унаследовала именно от Штиблица. Да и сейчас, чтобы напугать Кэт, Штиблиц повернулся к ней и раскрыл рот! Змеи вылезли и зашипели: "Ш-шш!"
  "Ну и что мне теперь, на дудочке им сыграть?" - спросила Кэт. - "Учти: меня интересуют не твои змеи, а твой конец! Конец должен быть счастливым и красивым, иначе на х.я мне такой конец?"
  Штиблиц понял, что зомби совсем спятила.
  "Вона как!" - сказал он ей. - "Всем, видите ли, нравятся мои змейки, а тебе подавай мою Главную Одноглазую Змею!"
  "Чего?"
  "Того! Учти: если ты увидишь моего Командера, то я буду вынужден тебя замочить! По-дружески и по-свойски. Ещё ни одна зомби этого не видала!"
  "Всё спок! Я и не у таких функционеров видала! Я, может, у самого Рулера видала, хоть у него всё и оторвано бомбой!" - сказала Кэт. - "Ну так возьмёшь или нет?!"
  "Ладно, ладно! Учти: в Америке сорокалетнюю зомби выбрасывают на улицу и вместо неё ставят молодёжь! Тебе сколько лет?" - спросил Штиблиц.
  "16!" - зарделась Кэт.
  "Значит, самая пора! Самый вышвыровочный возраст. Итак, смотри: хижина в лесу! Немецко-фашистская хижина! Значит, набита палачами и слэшерами. Ну и так же одноногими трупами девушек. Ты будешь там, как дома!"
  Действительно, где-то завыла собака, ветер такой: "У-у!", один из слэшеров на время вышел из хижины, помочился и вошёл обратно внутрь.
  "Да наплевать мне на слэшеров!" - сказала Кэт. - "Я думала: нас будет не трое, а только двое!"
  "А чем тебе слэшер не нравится? Прекрасное, прекрасное кожаное лицо палача, всё в брызгах крови! Если он и был раньше ростом 2 метра, то щас тоже вполне сносен: 1 метр 50," - сказал Штиблиц и притормозил "мерина". - "Иди попроси бензина, скажи: "У нас кончился! А ведь мы не на велосипеде едем!"
  "А ты будешь меня ждать?" - спросила Кэт. - "Ты меня дождёшься? Ждёшь, когда уже не ждут? Когда идут дожди? Жди!"
  "Да жду я, жду! Если тебе станут отпиливать бензопилой ногу, то не стесняйся, ори: "Не надо! Пожалуйста! Нет! Нет!" Я пойму и прекращу это. Нахрена ты кому-нибудь одноногая?" - и Штиблиц закурил сигареты "Друг". Стал ждать.
  Кэт вошла летящей походкой от бедра, как будто только что скрылась из глаз под машиной "Белаз". Ног у неё пока ещё было две. Пока! Штиблиц знал, что слэшеры больше всего обожают отрезать ноги-к счастью две дороги. Но он этого не допустит. Пусть сами себе отрезают.
  Из хижины донеслось: "Фак е! Да, детка! Фак!" Это не было похоже на "Нет-нет!"
  Штиблиц вылез и решил вмешаться. Он подозревал, что эта дибильная зомби Кэт сама отрезала ноги-к счастью дороги у слэшера и теперь трахает его беспомощного!
  Штиблиц распахнул проём двери! То есть, саму дверь и стал в проёме, готовый на всё!
  Действительно: слэшер занимался любовью с безногим трупом и орал: "Фак е!"
  Кэт нигде не было видно.
  Штиблиц тронул маньяка за плечо: "Товарищ! Скажите пожалуйста!.."
  "Товарищ!" - сказал слэшер. - "Вы же мешаете! Приходите лет, этак, через пять! Поставим подпись!"
  "Через пять?!" - рассвирепел Штиблиц. - "Да знаешь ли ты, что я - Максим Максимович Штиблиц?! То есть, Отто-Нетто-Брутто!"
  "А я - Папа Карло!" - огрызнулся слэшер.
  "Верь ему!" - неожиданно из угла сказала Кэт. - "Он действительно Папа Карло!"
  "Ага!" - сказал Штиблиц. - "И трахает здесь своего Буратино!"
  "А что тут плохого? Ты что-то имеешь против?" - спросил Карло-слэшер.
  "Да нет, ничего. У нас свободная страна, и каждый живёт, как хочет," - сказал Штиблиц. - "Но Буратино, кажется, мальчик? Ты что, мужеложец?"
  "Штиблиц, миленький, - сказала Кэт из своего угла, - не зли его! А то он и тебя трахнет!"
  "Меня?! Функционера? Хотя, он же Папа Карло, то есть, итальянский фашист... Может, он и о Рулере ничего не слыхивал в своей хижине? Слушай, папик!" - сказал Штиблиц Папе Карло. - "Кто с тобой говорит, понимаешь? С тобой говорит Штиблиц! Понимаешь?"
  "Сейчас он мне скажет, что его это не интересует, и он - чукча-жена Мацапура и приехал за алиментами!" - подумал Штиблиц.
  "Ещё как понимаю!" - сказал Отец Карло. - "Максимушка! Максим! Приехал! Сам! Почтил визитом!"
  Он взял бензопилу и стал приближаться к Штиблицу: "Нам Максимушка споёт какую-нибудь новогоднюю песенку?"
  "Максим! Будь осторожен!" - сказала из угла Кэт. - "Я уже спела ему песенку про пять минут, и он отрезал мне одну грудь! Подозреваю, не последнюю. Ещё одна такая песенка - и всё, капец!"
  "Но-но! Ты! Ты на Штиблица тянешь? Ты что, толкаться?" - спросил Штиблиц и на всякий случай выстрелил в грудь Карло 9 раз из своего табельного!
  "Что ты наделал! Божье наказание! Идиот!" - сказал Буратино. - "Жалкий любитель и ремесленник! Ты убил моего Отца!!"
  "Отец только контужен!" - сказал Отец.
  "Да, Штиблиц! Ты поступил не хорошо! Очень не хорошо! Тебе что тут, гестапо?" - сказала и Кэт. - "Тут - хижина в лесу! Пристанище партизан! А ты всё пук-пук! из своей пукалки!"
  "Не знал, что партизаны так отвратительны и деревянны!" - сказал Штиблиц. - "Особенно, вон тот, с мордой слэшера!"
  "Если кто-то немного жутковат, то это ещё не повод выписывать его из партизан!" - сказал Буратино. - "Или немного деревянен."
  "Намекаешь на Кэт?" - спросил Штиблиц. - "Подозреваю, что вы и её успели записать в партизаны и выплатить и ей алименты как жене Мацапуры!"
  "Ты Мацапуру не трожь!" - прохрипел с пола Папа Карло. - "Товарищ Мацапура - наш итальянский идейный лидер!"
  "Фашист?" - спросил Штиблиц.
  "Конечно, фашист! А кто сейчас не фашист? Баббельсбергский Бычок?" - спросил Карло.
  "Понятно!" - посмеялся шутке Штиблиц. - "Но я о другом: теперь ты больше не сможешь трахать Буратино, ты теперь инвалид и будешь получать немецко-фашистскую пенсию! Я тебе ещё раз скажу: её ты не получишь! А если и получишь, то перечислишь на счёт этой самой Кэт!"
  "Это уже беспредел, начальник!" - сказал Карло. - "С тобой или без тебя, но пенсию-то я получу! С тобой одной уеду я! А ещу лучше: без тебя!"
  "Он стал заговариваться!" - сказал Штиблиц. - "У старого хрыча отказали мозги. Где же здесь, блин, его "Карточка берлинца"? Кэт, помоги мне!"
  Они с Кэт перевернули всю хижину: "Наверное, надо было искать "Карточку римлянина"! Он же итальянец! Ром-ром-ром! Вир браухен ром-ром-ром!"
  Буратино между тем всё скрипел-скрипел зубами от бессильной ярости, а потом сказал: "Никогда вам, боши, не найти карточку в сливном бачке!"
  "Парень дело говорит!" - сказал Штиблиц. - "В бачке он карточку спрятал! В Малаховке! У, нехороший человек! Смотри, как зашевелился! И сына своего Буратину, наверное, в такой мороз заставлял нырять в бачок!"
  Штиблиц врезал Папе Карло по боку ногой. Кэт тоже врезала. Папа заплакал! Всегда трогательно смотреть на крокодильи слёзы слэшеров.
  Но вот, только, есть ли в доме бачок? Может, это ложный след и ловушка? Бачка нет, а Штиблиц и Кэт провалятся в выгребную яму? Об этом читайте во Второй Части Дилогии про хижину в лесу.
  Итак, Вторая Часть: "Экспансия в лесу"! В лес прорвался генерал Аллигатор с конной гвардией партизан!
  И всех фашистов повязали: и Штиблица, как самого ярого фашиста, и Кэт, как любовницу Штиблица, и Папу Карло, как папу Штиблица, и Буратино, как его брата-фашиста!
  И всех отправили в тыл в "СМЕРШ"!
  Штиблиц долго извинялся, попу пальцем затыкал, но своей фашистской сути утаить не мог ни от кого. Тогда он принялся крыть русским трёхэтажным матом. И ему не поверили! Ему! Не! Поверили, так как все без исключения фашисты в плену крыли этим матом. Извините, пробковым.
  Ну и тогда Штиблиц был вынужден на крайнюю меру: он показал свою тату на пузе: мастурбирующая кенгуру! Вот, если бы это была, скажем, колибри или обезьяна... Но кенгуру? Наверняка, коллаборационистка, и на макушке у неё выбрита свастика. Короче, только больше всё испортил и запутал.
  И вот ночь в камере "СМЕРШа"! Сядем усе! Штиблиц, Кэт, Карло и Буратино.
  "Я думаю использовать Буратино, как бревно, и протаранить дверцу!" - сказал Карло.
  "Мы никого не будем использовать, как бревно! Разве что Кэт: в койке бревно бревном!" - сказал Штиблиц.
  "Сам дурак!" - сказала Кэт и заснула.
  Разбудил её всё тот же Штиблиц: "Кэт! Раз уж мы все тут всё равно умрём или пойдём по этапу, то, может, ты ДАШЬ Буратино? Пацан же ещё!"
  "Не ДАМ!" - Кэт повернулась на другой бок.
  "Ах, ты тварь! Ах, ты проститутка бесхозная!" - сказал Папа Карло. - "Ты же посмотри на этого прыщавого мальчика! У него же лососики плывут туда! Туда, понятно? Не не туда, а туда!"
  "Мне плевать! Дайте спать! Устроили тут заплыв лососиков: туда-не туда!" - сказала Кэт.
  Ему плевать на это, лишь бы днём и ночью я пела эту песенку о нём! Песня про лососиков! Исполняется впервые! Мной! Вставай, лосось огромный! Вставай, на смертный бой! С фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!
  Чего-то, Штиблиц и сам за собой начал замечать, что он какой-то сфашистнутый. Сидит на параше, да, то и дело, вскидывает руку в фашистском приветствии. Даже однажды подловил сам себя за измерением черепушки Кэт. Фашисты это обожали: если черепушка маленькая, то всё, капец: Кэт - еврейка, и её в распыл. Можно подумать, у Рулера череп был огромный! Да таких черепов на каждом кладбище завались!
  "Идиоты!" - подумал Штиблиц. - "Вместо головы измеряли бы члены!" Это ж штангенциркуль членомеро! Да и звание СС такое: штангенциркуль СС!
  И вот Штиблица вызвали на допрос два следователя: Добрый и Злой.
  "Товарищи!" - сказал им Штиблиц.
  "Тамбовский волк тебе товарищ!" - сказал Злой.
  "А мне нравится!" - сказал Добрый. - "Пусть п.здит и дальше!"
  Ободрённый этими словами, Штиблиц сказал: "Передайте товарищу Цементову, что Фитлер нападёт на СССР 22 июня 1941-ого года!"
  "Ты п.зди-п.зди, да не завирайся!" - сказал Злой.
  "Видимо, батенька, придётся перевести вас в одну палату с Наполеном и Чингисханом!" - сказал Добрый. Они не верили и не понимали.
  "Зуб даю! Век воли не видать!" - сказал Штиблиц.
  "А говорите: "Не фашист!" Видите, какие нацистские речи ведёте!" - Добрый.
  "Эх, товарищи-товарищи!" - сказал Штиблиц. - "Верите ли, что Война кончится 9 мая 1945-ого года?"
  "Ты что, хрононавт, товарищ? В палату его! А его дружков: Кэт, Карло и стоеросового - расстрелять!" - сказал Злой.
  "Самих вас надо расстрелять!" - сказал Штиблиц. - "Кэт - Заслуженная зомби Германии, Карло - заслуженный пенсионер, а стоеросовый - подросток!"
  "Сегодня он - дети, завтра - у него дети!". К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-6994-6996,5
  31 августа 2022 года. Ну, сказка средней страшильности. Однажды агента Скалдера замдиректора Скиннер послал изучать труп! Средняя, средняя страшильность.
  Труп этот был женский! Может быть, даже, учительский. То есть, умственно неполноценный.
  Много задавала детишкам: и они её убили! Это было ритуальное убийство! Они собрали все учебники, подожгли и на пепелище сожгли эту ведьму!
  Среди её же тетрадок с двойками. Дети так жестоки! Что, скажете, что не жестоки? А нахрена тогда ритуальное убийство?
  Я вам говорю: она слишком много им задавала. Ну и назадавалась.
  Приехал такой Скалдер: ба! У женского трупа съедена половина тела! А на оставшейся татуировка: "Дмитрий"!
  Видимо, это самый способный её ученик был. Не сама же она Дмитрий? А может, это её Крёстный Отец, Отец Дмитрий? Мало ли? Или муж?
  "Муж-то у неё был?" - спросил Скалдер.
  Не был! У умственно неполноценной-то какой муж? Хотя, если два сапога - пара, и муж точно такой же ненормальный?
  Может, он работал садовником в школе? Может, у них там садик был? Ну и он там работал.
  А она после уроков вышла помочиться в садик: вот и познакомились! Садик она, конечно, изгадила, зато нашла чувака, который мог нормально вставить!
  В кого он будет теперь вставлять, после её ритуальной смерти?
  Вероятно, в старшеклассниц! Они-то посвежее и помоложе будут этой старой калоши! Галоши.
  Итак, а дети у них были? А как же! Учились в той же школе, вероятно, сами-то маман и сожгли свою! Ну, за то, что покупала им мало мороженого и велосипедов!
  А какие велосипеды на нищенскую зарплату учительницы? Мы и говорим: только душевнобольная могла там работать.
  Скалдер сказал: "Отправьте труп Скиннеру!"
  Кретин! Хорош подарочек! Ну и всё: труп упаковали в гробик и отправили Скиннеру!
  "Бл.дь!" - ругался Скиннер. - "Чёртов Скалдер! Не хочет расследовать ритуальное убийство! А может, это действовал серийный маньяк?"
  Ну да. Мы же говорим: детишки побаловались. Конечно, если они серийные маньяки, то следующей их жертвой будет ихний папаша-садовник!
  А нехрена путаться со старшеклассницами! Он сам виноват. Ну и они, конечно, тоже. Все эти их робкие перси, которые, наконец-то, созрели. Так что они, конечно, следующие в очереди. Вместе с их робкими персями!
  После того, как их убьют, детишки, конечно, их трахнут!
  Нормально, да? Трахать мёртвую девушку! Да. Не трахнут: мы же вам говорим: детишки те ещё слишком малы, да и уды у них малы. Они способны только убивать, а не трахать.
  Уж кто их и трахнет, то это агент Скалдер! У него-то уд громадный, и он всё ещё в этом Нью-Джерси.
  "Жаль, меня там нет!" - подумал Скиннер. - "А не то бы я помог Скалдеру их трахать! Глядишь: и мне что-то бы перепало!"
  "Господин Скиннер! К вам Курильщик!" - сказала секретутка.
  "Не называй меня так!" - сказал Курильщик. - "Это слово так затаскали! Я простой озабоченный курящий гражданин!"
  "Хорошо, хорошо! К вам - гражданин!"
  "Куда вам?" "Ладно, поехали к удавам!"
  "Ну, садись, дорогой друг!" - сказал Скалдер. - "Давай закурим, товарищ, по одной!"
  "Давай закурим, товарищ мой! Только не по одной, а по три!" - и Курильщик (он же Гражданин) закурил сразу три папиросы!
  "Всё понятно! Ты хочешь отравить всё Бюро посредством табачного жука!" - сказал Скиннер.
  "Это ещё как?"
  "А я знаю? Споры этого жука в каждой папиросе "Моррис"!" - сказал Скиннер.
  "Нету тут никаких спор!" - сказал Курильщик. - "Хотя, для тебя милый друг, может, и найдутся! Для хорошего человека ничего не жалко! Вот, смотри!"
  И он достал из кармана россыпь спор жука!
  "Спрячь немедленно! Ты что, хочешь, чтобы Бюро закрыли на карантин?" - спросил Скиннер и подумал: "Быдло! Это ж быдло, до которого с трудом доходят самые простые житейские мудрости!
  Да и сыну своему он выстрелил в морду! В морду, которая досталась сыну по наследству от него самого!"
  "Вот скажи мне, дорогой человек: зачем сыну в морду-то надо было стрелять?" - спросил Скиннер.
  "Ты правильно сказал: надо! Надо на хлеб не намажешь, надо в стакан не нальёшь! Надо на бач не похож! Но надо - значит надо!
  Сын тот многое узнал! Например, то, что он мой сын. Он-то всё думал, что я ему в дедушки гожусь! Эти молодые длинноволосые активисты совсем распоясались!" - сказал Курильщик.
  "Твой сын был лысый!" - сказал Скиннер. - "А после выстрела последние волосики выпали от ужаса! Как теперь мама узнает его?
  А кто у нас мама?"
  "Не было у него мамы!"
  "Невозможно!"
  "Ещё как возможно! Он был из пробирки инопланетян! Инопланетяне такие прилетали и лично мне подарили пробирку! Так как они тоже курильщики один хуже другого! Я им понравился!"
  "Ерунда! Они пропойцы один хуже другого! И мать у них была: такая же "кукушка-мать", тоже пропойца, наплодила младенцев, которых потом расселили по всей Галактике!
  Не обошла эта участь и нашу Землю!" - сказал Скиннер. - "Вот тебе дали! Дали бы мне: я бы быстрее поднял младенца, да и в рожу бы его не стрелял!
  Теперь-то понятно, что рожей он был на тебя похож весьма отдалённо: на марсианина он похож!"
  "Теперь он похож на дауна!" - сказал Курильщик и снова закурил.
  "Благодаря тебе!"
  "Благодаря мне! А так же благодаря своему чрезмерному любопытству.
  "Папа! А где моё мамо?"
  А я знаю, где эта "кукушка"? Улетела на другой конец Галактики размножаться! Там-то не Земля. Там Уран и Плутон. Там больше условий. Прекрасная, прекрасная степь! Дюны! Барханы! Под ними, конечно, прячутся Ток-Ра!"
  "Конечно!" - поддакнул Скиннер. - "Куда тебе с таким пузом спрятаться в барханах?
  Но я сейчас говорю не об этом. У меня на руках труп учительницы из Нью-Джерси! Вскроешь его?"
  "Да делать мне больше нечего!" - сказал Курильщик. - "У тебя есть Мали: вот пусть и вскрывает!"
  "Мали щас на бл.дках!" - веско сказал Скиннер. - "Бл.дствует! Видимо, придётся засудить её за браконьерство! Она прямо с такими руками после вскрытия полезла в фонтан! Вся рыба передохла!"
  "В фонтан? Она что, десантник, твоя Мали?
  Учти: когда я её трахал, она на десантника мало была похожа. Я её одел в цветистый лифчик и в распашонку!" - сказал Курильщик.
  "Вот это ты щас зря сказал. Я могу привлечь тебя за растление агенток!"
  "Да привлекай! Дай мне только выкурить последнюю сигарету!" - сказал Курильщик и запел: "А на чёрной скамье! На скамье подсудимых! Курила она и какой-то жиган!"
  Видимо, он вообще ничего не думал и не мог петь про себя.
  "Хорошо, хорошо!" - сказал Скиннер. - "Я сам вскрою это тело!
  Скалдер прислал его мне: значит, надеется, что я его вскрою! Наташа!" - сказал он секретутке. - "Никого ко мне не пускай! Я провожу вскрытие!"
  И он подошёл к телу, которое воняло на столике!
  "Дмитрий"!" - процедил сквозь зубы Скиннер. - "Видимо, такой же негодяй, как и она была при жизни! Нет, чтобы вытатуировать "Уолтер", как меня зовут!
  "Дмитрий"! Я щас тебе такого Дмитрия покажу!"
  И он стал взрезывать труп!
  От ужаса у Курильщика потухла сигарета!
  "Лучше я пойду!" - сказал он.
  "Да останься, дорогой друг! Это будет тебе уроком, какие органы есть внутри женщины! Может, они отучат тебя трахать агенток в распашонках!" - сказал Скиннер.
  "Но она не в распашонке! Она голая!" - сказал Курильщик.
  "А я про что?"
  "Но я не могу в одном помещении с голой женщиной!"
  "Она дохлая!" - сказал Скиннер.
  "Тогда ладно!" - сказал Курильщик. - "Но учти: если что: я её не вскрывал! Это всё ты, вот тебе-то и отвечать!"
  "Да отвечу я!" - сказал Скиннер и вытащил на Свет Божий застарелые яичники женщины. - "Узнаю скальпель Мясника! Это он ей вшил яичники обезьяны!
  Была мода такая: "Мини-яичник-2021", вот он им всем и вшил в Нью-Джерси!"
  "Ерунда! Мода называлась: "Мини-бикини-2021"!" - сказал Курильщик.
  "Правильно! А под бикини-то что? Яичники! Ты думаешь: Мясник был полный кретин?
  Конечно, был! Но здорово поднялся на яичниках! Нам бы так подняться в нашем Бюро! Жаль, мы не хирурги, и наша душа при потрошении не поёт!"
  "Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя: аж душа запела!" - пропел Курильщик. Он не думал и не пел про себя.
  "Ладно! Теперь посмотрим, что эта красавица ела на завтрак!"
  "Она больше не красавица!"
  "Хорошо: что эта уродина ела на завтрак?
  Я так и думал: она бухала! Запах, как из винокуренного завода!" - сказал Скиннер. - "Позовите Наташу, мою секретутку! Она тоже бухала! Ей будет интересно, что бывает с теми, кто бухает на завтрак!"
  Вошла Наташа!
  "Наташа, ходь сюды!" - сказал Скиннер. - "Видала? Яичник! У тебя-то яичник свой или тоже обезьяны?"
  "У меня свой! И я не бухала!" - сказала Наташа.
  "Кстати, познакомься с Курильщиком!"
  "Да я его, чего-то, припоминаю! Кажется, мы перепихнулись пару раз!" - сказала Наташа.
  "А этот труп ты припоминаешь? Ты с ней не трахалась?"
  "Чего-то, не припоминаю! Я трупы, с которыми трахалась, плохо помню. Они же молчат, ласкового слова от них не услышишь, так что их не особо помню.
  Хотя... "Дмитрий"! Одну такую помню с "Дмитрием" на руке! Она же собирала собачье дерьмо, верно?" - спросила Наташа.
  "Нет! Она была учительница! Из-за своей профессии и погибла!" - честно сказал Скиннер.
  "А! А я думала: собирала дерьмо! Кстати, а почему нельзя собирать дерьмо в свободное от работы время? Это же хобби!" - сказала Наташа.
  "Это не хобби! На этом хобби можно неплохо подняться!" - сказал Скиннер. - "Ты так не подымешься, будь ты секретутка не моя, а самого Директора!"
  "Ну, я пошла?"
  "Иди всасывай, что сейчас увидала! И брось свою манеру трахаться с трупами! Даже такими симпатичными как этот!"
  Я не дам, я не дам, я не дам и не проси! Лучше ноги уноси! Всё равно, что ты красивый: всё равно тебе не дам!
  А труп тот был красивый. Ну как можно быть красивой, пролежав три недели в сточной канаве.
  Пришла Мали!
  "Мали, ты чего ещё не на бл.дках? Познакомься: Курильщик и тело!"
  "Да с Курильщиком я знакома: мы пару раз перепихнулись!" - сказала Мали. - "С телом ещё нет. Да и нахрена ты его вскрыл?
  Это ж моя работа: вскрывать трупы, а потом перепихаться с ними! Конечно, если они симпатичные."
  "Ну не знаю! Видимо, она не особо симпатичная. Я бы сказал: на любителя или на любительницу. Ты-то любительница?" - спросил Скиннер.
  "Я - профессионал!" - сказала Мали. - "Дай-ка, я посмотрю на её глазки!
  Ну-ка, моя хорошая, открой для тёти глазки!"
  "Она дохлая!"
  "Это ещё не значит, что я не могу с ней поиграться!" - веско сказала Мали. - "Курильщик, ну-ка дай-ка сюда свою сигарету!"
  "Не делай этого, Мали!"
  "Я профессионал и мне решать!" - огрызнулась Мали. - "Не покурит ли моя хорошая перед сексом?"
  "Блин, извращенка! Ещё одна!" - пробормотал Скиннер, но скальпель отложил.
  "Ты ничтожный жалкий любитель!" - сказала Мали. - "Шёл бы ты перебирать бумажки или личные дела персонала!"
  "Учти: там есть и про тебя!" - сказал Скиннер. - "Ты же персонал!"
  "Курильщик, уйди его!" - приказала Мали. - "А я сейчас поиграюсь с этим трупом!
  Ну-ка, крошка, кто тут у нас съеденный наполовину? А вот, кто у нас тут съеденный! Кто ж это тебя так съел?"
  "Её съела акула в телефонной будке!" - встрял Курильщик.
  "А какая это была акула? От кавалерии или, быть может, от инфантерии?" - спросила Мали. - "Да! Акула в сточной канаве! Она бы там сразу подохла!
  Скорее, эта наяда кого-то съела в сточной канаве!
  Ну-ка, наяда, колись!"
  "Она дохлая!" - сказал Курильщик.
  "Ладно: дохлая так дохлая!" - сказала Мали. - "Тогда ты колись: это ты её замочил?"
  "Её замочил её собственный сын-двоечник! Видимо, вдобавок ещё и хулиган, каких мало!" - сказал Курильщик.
  "Ладно! Вскрытие закончено! Красивая у неё татуировка! Я тоже такую хочу. Только не "Дмитрий", а "Уолтер"!" - сказала Мали.
  "Как это так: закончено?! И ты даже не вскроешь её череп, чтобы посмотреть, чего она боялась и чего хотела?"
  "А чего его вскрывать? И я сама знаю, чего она хотела: чтобы сын-двоечник вырос в нормального человека. А боялась, что сын-то её когда-нибудь убьёт!
  Правильно боялась. Что это за жизнь без мороженого и велосипеда?" - спросила Мали.
  "Мали, тебя к телефону!" - позвала из приёмной Наташа.
  Звонил Скалдер: "Я нашёл ещё три трупа в той же сточной канаве!"
  "Шли их всех сюда в Бюро!" - сказала Мали. - "Симпатичные-то среди них есть? Симпампули?"
  "Да не знаю я!" - честно сказал Скалдер. - "У них, типа, и голов-то нет!
  Ясно одно: они уже год лежат в канаве!"
  "Год"! Как романтично!" - сказала Мали Курильщику. - "Э, парниша, не разбегайся! Будешь мне ассистировать!"
  "Да я никуда и не убегаю! У меня сегодня важная встреча с сыном-инопланетянином! Видимо, будет мстить и выстрелит и мне в лицо!"
  "Сын никуда не денется!" - сказала Мали.
  "А три трупа денутся!" - сказал Курильщик.
  "А трупы я затрахаю! Выпотрошу все тела!" - сказала Мали. - "А потом сделаю татуировку "Уолтер"!"
  "Дура какая-то!" - подумал, наконец, Курильщик. - "Наташа! Избавь меня от этой припадочной!"
  "Да я и сама рада от неё избавиться, но, всё-таки, она моя подруга и коллега!" - сказала Наташа.
  "Ещё скажи, что вы перепихнулись!"
  "Не скажу! Мали единственная из Бюро, которая мне честно противна! Всё копается в своих трупах!" - сказала Наташа.
  Да! Наташе было противно. К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-6996,5-6999
  2 сентября 2022 года. Ну всё, детишечки в белых рубашках с цветами и шариками отгуляли: теперь страшная сказка! Детишки, так как вчера было 1 Сентября, День Знаний! Это я для тупых говорю.
  Сам-то я, конечно, тоже щас не особо острый, но сказка будет страшная! Про смерть учительницы я уже написал (Да, написал! Её нашли в сточной канаве!)
  Вообще-то, это мужик был, учитель, то ли, труда, то ли, физкультуры! По пьяни он в эту канаву свалился!
  А что: старшеклассницы ему объявили молчаливый бойкот, не дают, вот он и напился, и свалился! Нет, чтоб дать! Их же робкие перси так и вопиют: "Возьми нас!"
  Ну да! А он бухой! Он может взять только бутылку водки.
  Хорошо-хорошо! Сказка не про водку. Про коньяк. Человек и коньяк!
  "А теперь, мой милый коллега, коньяк! Он расширяет сосуды, и шампанское проскакивает в почки!"
  Какое ещё шампанское? Это что, Новый Год? Хеллоуин, вообще? Это День Знаний! Знаний, а не бухла.
  Это всё учитель физры готов опошлить. Мы нет. Нам бы ещё цветы и шарики.
  Ладно! Сказка про отважного, не побоимся этого слова, торговца оружием и наркотиками Кондома Хлимена! А как ещё прожить на мизерную пенсию Борца со Злом?
  Да ещё этот кретин доктор Бриниум постоянно пенсию задерживает! О, как Кондом его ненавидит! Вот и приходится гнать! И днём она, и ночью, и днём она гнала!
  А наркотики: нормально: всё равно все эти пользователи, эти зомби, на ногах не держатся. Из-за наркотиков! Очень любят. Готовы выложить последние гроши за дозу.
  Вот вы правильно подметили: гроши! Так что Кондом-то устраивал благотворительные вечеринки: "Для тех, кто зомби! Кому за 100!"
  Там он, конечно, всем плескал волшебство коньяка во мрак бокала, то есть, выдавал бокалы и коньяк.
  Ну и все перепивались.
  Это он делал неспроста. Там же среди этих зомби была и секретутка Верочка!
  Он и эту Верочку спаивал, а потом зажимал по-отечески в углу и жарил!
  Тоже приятно. Хотя, конечно, иногда случались осечки. Верочке-то по большому счёту всё равно: она может впустить красноголового воина в любой момент, голова у неё не болит.
  Что касается красноголового воина, то осечка! Не воин он никакой, а если и воин, то лососики не плывут! Нормально это?
  Это бывает. У всех престарелых Борцов со Злом.
  Хорошо: девка Аликс рядом была! Всегда выручает. У неё-то лосисики нормально плывут всегда, так как ещё молодой!
  Знаете, как утопленник в канаве Дмитрий не хотел лезть в канализацию, где его сожрут?
  Но старпом сказал: "Да потому что ты молодой!"
  Ну и Дмитрий полез! У него ещё татуха была на руке: "Дмитрий"! В прошлой сказке он выступает как женщина с такой татухой. На самом-то деле мужик он был, коллега! На бабу совсем не похож, даже после смерти!
  Конечно: половину тела-то у него сожрали, но это не касается органа! Или орган тоже сожрали? Тогда, конечно, это дерьмо без пола, и мы о таком писать не будем!
  Ну как без пола? Грудей-то у него не было! Это у училки была парочка, но сморщенные и сдувшиеся.
  Чтобы Анна Семенович от зависти сдулась!
  Анна, конечно, не сдуется, но тоже порядочная сволочь: не даёт Шуре Осечкину!
  Кажется: ну всё: давай! Не даёт. Он уже и голый в шапочке "Сандуны" в проруби прыгает, это уже видит нацистская соседка, у соседки чего-то там, может, встаёт, а эта Анна не даёт!
  Ладно! Мы говорим щас не об этом. Да и не о шариках и цветах тоже. Мы говорим о Вечном!
  Шарики что: тлен! А благотворительные вечеринки - Вечное!
  Кондом такой очкастый наливает зомби коньячок и пищит высоким голоском: "Не сдавайтесь!"
  А кому они могут тут сдаться? Только ему и могут. Если, конечно, он их не перетравит.
  А он, конечно, их перетравит, так как нехрена сидеть на его шее и жрать дармовой коньяк? Коньяк тоже денег стоит. Это любая Анна подтвердит. Это тебе не бегать по болоту на шпильках!
  Итак, девица Аликс трахнула вместо Кондома Верочку и подумала: "Всё! Больше не могу! Это ж быдло! Пусть сам Кондом её метелит! Или как это называется? Пойду скажу ему!"
  Ну, вошла к нему в комнату, а он лежит тренькает на гитаре что-то другой сногсшибательной зомби Верке!
  "Не слушайте его! Он импотент!" - хотела сказать Аликс.
  Но сказать такое: значит признать, что твой парень дибил!
  Она сказала: "Кондом! На пару слов!"
  Кондом бросил гитарку и вышел.
  "Что это ты тут такое устраиваешь?" - спросила Аликс.
  "А что? Вечеринка! Иди веселись на замечательной вечеринке!" - говорит Кондом.
  "Я уже не могу! Эти зомби, эти пропойцы, заблевали весь пол и нагадили мимо лотка!"
  Ну конечно: фильм про Дмитрия-то как начинается? Из унитазов течёт вода! Я такой кошмар только с третьего раза смог досмотреть.
  Ну и старпом такой с вантузом: "Ты молодой, мол!"
  Ну и всё: капец Дмитрию!
  А эти твари мимо лотка! Нормально это?
  Кондом говорит: "Ты, мол, Аликс, молодая, ты и лезь с вантузом в канализацию!"
  Убить он её хочет, вот что!
  "Не полезу!" - сказала Аликс. - "Лучше вызову сантехника Володю!"
  "Вызывай, хоть, самого Иблиса!" - сказал Кондом.
  Ну, то есть, духа тьмы! Он, конечно, у себя во тьме сантехнику чинить горазд. Мало того, эти зомби стали ваще вездесущими! Загадили не только лоток! Он, лоток, что, для этого поставленный? Для пьяных зомби?
  Да тут ещё со второго этажа спускается мама Аликс, Кондомова тёща!
  И говорит: "Что же вы, Хлимены?!"
  Да он сам прекрасно знает, что он Хлимен, а вот кто она? Кто ей, вообще, рад? Кто её звал?
  "Мамаша! Мамаша!" - сказал ей Кондом. - "Тут приватная закрытая вечеринка для самых лучших друзей!"
  Ты обнимал её, целовал, ты обо мне и не вспоминал! Как же ты смог так поступить с любовью моей на вечеринке лучших друзей?
  Ну не скажем, конечно, что это всё были лучшие друзья, но перепились они классно!
  Даже Анна, уж на что никому не давала, так тут дала всем! Так сказать: её берут все, кто хочет, совершенно бесплатно!
  Мы же вам говорим: денег нет нихрена, благотворительная вечеринка!
  Ну, мама Аликс посмотрела-посмотрела, как все берут Анну, на её торчащие в экстазе белые жёлтые длинные ноги, к счастью две дороги, плюнула и вернулась к себе досматривать сериал про Гонолулу.
  Чтобы потом сказать: "Я была в Гонолулу! С секундомером в руке!"
  Её следователь спросит: "А где вы были в 10-02, когда изнасиловали Анну Семенович?"
  Как будто, это она её насиловала! А она была в Гонолулу! Даже сериал так называется: "Спасатели Гонолулу" или "Жара в Гонолулу".
  Так что тёща-то никого не насиловала! А жаль. Так бы её сразу в кутузку: и Дело закрыто!
  Придётся подкапываться с другого бока: кому тёща продала секретные коды для спутника, чтобы тот упал в Центральную Европу?
  "Кому-кому! Зятю своему!" - скажет предательница. Сразу расколется!
  А Кондом-то, ничего не подозревая, тренькает на гитаре мотив своей страны. И видит сны о Лимбо-Анне пригожей, так как все, у кого дыра в кармане, о Лимбо видят сны!
  Лимбо - хорошо, но сейчас-то рядом с Кондомом не Лимбо и даже не Анна, а Верка-каток!
  "Кто это такая Лимбо? Из Гонолулу, что ли?" - спрашивает.
  Да какое, вообще, твоё дело? Ты асфальт укладываешь - и укладывай!
  "Да, детка! Я такой!" - сказал Кондом и отложил гитару.
  И вот тут-то и нагрянул спецназ!
  "Зачем-да зачем ты продал секретные коды для спутника?!"
  "А сами не понимаете? Чтобы спутник упал на Центральную Европу!" - сказал Кондом.
  "Но нахрена?!"
  "Чтобы был большой Бум!" - сказал Кондом.
  Даже Верке стало противно: "Ты совершенно бесчеловечен! Как я ещё могла слушать твоё треньканье?
  Хорошо: я тебе ещё не дала!"
  Ему не дала: значит, даст спецназу! А что спецназ: не люди? Особенно один горячий финский парень с татуировкой "Дмитрий"!
  Этот сразу прыг! и возьмёт!
  Жаль, от него гнусно разит канализацией. Даже Кондом бы с ним не переспал.
  Это вы думаете: раз Кондом террорист, значит, шибко смелый и неразборчивый в связях!
  Да нет! Коды для спутника - это одно, а спать с Дмитрием, это, конечно, тоже это самое одно, но нет, нет, увольте!
  Ну а спутник завис над Тунгусской тайгой и сейчас упадёт туда! Будет Тунгусский Бум!
  Бедного Кондома потащили в Контртеррористический Центр Альянса!
  Там, конечно, были злой и добрый следователи. Злой, так как давно не бухал, и его вытащили из тёплой кроватки следовать. А добрый уже бухнул и теперь добрый и не хочет больше.
  "Ваши требования?" - спрашивает.
  А Кондом-то матёрый рецидивист-террорист и взял в заложники Анну Семенович!
  Он говорит: "Хочу в Гонолулу!"
  Ну, чтобы его по этапу этапировали в гаитянскую тюрьму! Ну, чтобы он там следил за чистотой.
  Его злой следователь спрашивает: "Да подождите вы: ругался-не ругался матом! Вы гараж-то поставили?"
  "Да какой ещё гараж?" - спросил Кондом. - "Деньги-то Заказчик не заплатил!"
  "Какой-какой! Железный!" - этот чёртов Кондом всё больше злил злого следователя. - "А кто Заказчик?"
  "Кто-кто! Анна Семенович!" - раскололся Кондом.
  "Она уже даёт на вас показания!"
  "Вот интересно: и что же она там даёт?" - спросил Кондом.
  "Даёт, что вам не даёт! Так как у вас мал! И вы ещё ругаетесь матом!" - сказал злой.
  "Подождите: ругается-не ругается!" - сказал добрый. - "Выпьем?"
  Он выпил и свалился под стол!
  "Это всё ты! Вот, до чего ты довёл последнего доброго следователя! Вместе с вашей Анной!
  Теперь-то я засажу вас обоих на пожизненное!" - заорал злой следователь.
  Это никак не входило в планы Кондома: "Может, от двух до пяти? Без конфискации?"
  "Хорошо! Если, конечно, поделишься гонораром!" - сказал злой.
  "А гонорар Анна Семенович не успела выдать! Да и матом я не ругался, да и она тоже. Она, может, не способна ругаться матом. У неё, может, рот не открывается!"
  "Со рта поподробней!" - сказал злой.
  "Ну как вам сказать? Рот напомаженный: ругаться матом не открывается. Пить водку и делать минет: пожалуйста! Коньяк пить тоже, он расширяет сосуды!" - сказал Кондом.
  "Заткнись!!" - зашипел злой следователь. - "В клифту лагерном на лесосеке будет тебе минет!"
  Злой и в Африке злой. Он, может, минет только на порно видал.
  У него, может, бабы тоже нет. Хотя, у всех таких злобных баба есть. Потому они такие и злобные.
  С бабой, значит, ласковые, а с террористами нет. Хотя, подозреваю, что бухнув, колотит свою жену, мамашу дочки в 15 лет, которая, наконец, поняла, о чём думают мужчины, смотря на её зад! Да не о Людовике ХIV, конечно.
  А он колотит маму, когда напьётся. Щас ещё нет: сушняк замучил.
  Между тем, Аликс (да и Анна Семенович) думала: "Брошу я этого Кондома! Уйду к Виктору! Виктор, хоть, не террорист. Если и террорист, то самую малость. Кодов от спутника у него точно нет!"
  Да какие там коды от спутников? У него полно собачьего дерьма: дерьмо он собирает, а не коды.
  Но уд-то у него великолепный! Можно сказать: "Кто хочет любви-кто хочет любви! У меня есть 20 сантиметров любви!"
  Не 7, не 13, конечно, а 20! Кстати, у женщины-то и этих семи нет.
  Хотя, конечно, у неё бомба! Это у этого 20-сантиметровый фитиль.
  Итак, решено: сейчас Аликс всё бросит и уйдёт к Виктору!
  Если её не опередит Анна. Будет хорошая парочка: Шерочка с Машерочкой. Аннушка и Витюша.
  А Кондом... Что Кондом? Раньше надо было думать, когда спутник ещё не пролетал над Тунгуской!
  Кстати, "о" у манси - "озеро", "я" - "река". Так что Тунгуска, конечно, "я". Тунгускя!
  Виктор был великолепен: "Анна! Приди же в мои объятия! Я подарю тебе всю свою жизнь!"
  А так как вся его жизнь заключалась в сборе дерьма, то он подарит ей всё дерьмо.
  "О, Виктор! Ты такой! Я не знала: ты такой! Ты смеёшься, как ребёнок, как дитя! И до этого я не знала: ты такой!"
  Конечно, смеётся: насобирал дерьма на весь оставшийся день: почему бы не порадоваться этому?
  "Дерьмо всё в прошлом, Анна! Теперь только ты и я!" - сказал Виктор.
  И нежно поцеловал Анну в затылок! Он тоже издалека начал. Даже дерьмо своё он так не целовал.
  Я имею в виду: в затылок. Где у этого дерьма затылок? У него-то и фас непонятно где!
  "Ох, Виктор! Ты такой горячий парниша!" - сказала Анна.
  Конечно: горячий финский парень, мы же говорим.
  "Возьми же меня, мой жеребец!" - сказала Анна.
  А сама снимает свои трусики и лифчики! Нет, сначала лифчики, а уж потом трусики. И показывает голый зад, о котором думают все мужчины, начиная с её 15-летнего возраста!
  "О, детка!" - сказал Виктор. - "Ты прекрасна, спору нет! Но дерьмо ещё прекрасней!"
  Старый собиратель! Он нам щас весь секс обломает!
  Между тем, Кондом маялся в СИЗО! В альянсовском СИЗО, которое по чистоте не уступает гаитянской тюрьме.
  Конечно, Кондом старался быть подальше от параши и поближе к пахану. Пахан был: "пахан с подушкой". Такому ваще пох.р, кто к нему ближе, ему бы только массу давить.
  "Уйдёт от меня Аликс к Виктору! Да и Анна Семенович тоже!" - думал Кондом. - "Надо бы, конечно, обеих придушить, но где они, а где я! Зае.али лопаты, зае.али наряды! Я приеду с лопатой: и тогда тебе п.здец!"
  Но приедет он только через десять долгих лет!
  Если, конечно, ему не посветит "вышка"!
  Тунгуска террористов не прощает. Европа - ещё туда-сюда, а дикие племена ханты и манси - нет! Они в ответе за ту, которую приручили. За свою Тунгуску!
  Нашёл спутник место падать! К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-6999-7001,5
  3 августа 2022 года. Сказка про бройлеров и 20 лет спустя. Вы думаете: 20 лет спустя не было никаких бройлеров? Точно! Не было.
  Сказка про отважнутого д,Ратаньяна и пропойцу Отоза.
  "Отоз, конечно, пропойца!" - думал гасконец, едя на лошади по грязи. - "Но нахрена эта грязь напоминает мне кладбище?
  Конечно: пьянство и алкоголизм приведут Отоза в могилу! Но я-то тут при чём?
  Ещё эти женщины вокруг! В их глазах Смерть! Ну так как они ботанички и тоже пропойки! Тоже плохо кончат.
  Я вам ещё раз подумаю: конец должен быть весёлым и счастливым, иначе нахрена нам такой конец? А у этих все концы смертельные! Я же говорю: Смерть в глазах! Не доллары (что ещё куда ни шло), ни шмотки, а Смерть!
  Видимо, бухают вместе с Отозом! Про глазки Отоза ничего не скажу: маленькие поросячьи и заплывшие. Уж какая там в них Смерть - не разглядишь.
  А у этих разглядишь: огромные выпученные глаза! Видимо: "Мы тоже, мы тоже маркиза Карабаса!"
  Служат они маркизу. Маркиз их не кормит и не трахает. Совершенно бесполезный тип.
  Уж я бы их трахнул! Я бы их так трахнул, что глазки их вообще бы стали смотреть внутрь себя!
  Жаль, у меня Миссия другая. Мне надо пригласить Отоза покататься на лодке, несмотря на "морскую болезнь".
  Этот кретин, конечно, по пьяни согласится.
  Но я ему скажу: "Но! Найн! Нихт! Никакого спиртного в лодке!"
  Там ещё будет плыть пленный Монк, так вот: с Монком не пить ни в коем случае! Это пассажир номер Зиро! Ни кормить, ни поить, ни говорить! А то изгадит всю лодку!
  Отоз-то, конечно, такой: "Давай-ка выпьем, товарищ, по одной! Давай-ка выпьем, товарищ мой!"
  Так вот: запретить подобное Отозу! Уж кто с ним будет пить, так не я! Это не входит в мою Миссию! Пусть Протон или Арахис пьют.
  Арахис привык пить церковное вино из одуванчиков, а Протон не просыхает в своём Пьерфоне. Тоже молодцы.
  Пусть. Мне главное Отоз. Если я отучу пить Отоза, то за ним потянутся все эти алкаши!
  Да! У Отоза-то, вроде, сын был? Ну как был?
  Зачат по пьяни Отозом и какой-то тоже бухой бл.дью!
  Бл.дь эта по пьяни оделась в мужское платье и говорит Отозу: "Я, мол, не могу! Мужик я!"
  Отоз, конечно: "Да хватит ломаться! Ты думаешь: я в Ла-Рошели мужиков не трахал?"
  Врёт, конечно! В Ла-Рошели мы обедали. Не стоит смешивать Божий Дар с яичницей. В Ла-Рошели, конечно, полно было хороших мужиков, но им на голову мы скинули плиту-камень!
  Плита-камень мигом решила все проблемы, хорошо ещё, что это не горшок с нечистотами. Этот бы только прибавил проблем!
  Каких? А я знаю? Видимо, трахать грязных в нечистотах мужиков даже Отоз бы не взялся, уж на что извращенец-извращенцем!
  Так что, конечно, камень!
  Эта девка говорит: "Но! Найн! Высокое звание арийки запрещает спать с недочеловеками!"
  Отоз говорит: "Щас я тебе такого недочеловека покажу! Ты начинаешь меня раздражать!
  Скажу больше: у меня на тебя начинает вставать!"
  Как романтично!
  Девка говорит: "Ладно-ладно! Раздвигаю я ноги, раздвигаю!"
  А Отозу только этого и надо! Смешать свою плебейскую кровь с арийской с целью кормления! С целью рождения Херсосисиса!
  Вы думаете: Рауль не Херсосисис? Правильно думаете! Херсосисис - Мордаун!
  Сначала-то девка родила Мордауна!
  Потом все протрезвели, ужаснулись, что родили подобного гада, и родили нормального Рауля!
  А Мордаун-Херсосисис пошёл по жизни, бубня: "О, моя мать!"
  И стараясь прикончить своего родного папашку Отоза!
  Рауль, хоть, ничего не бубнил. Он, может, мог крыть только матюками.
  Да видел я этого Рауля в детстве: самого младшенького в колыбели разорвал и сожрал!
  Да? Был ещё кто-то третий? Не был, а была! Сестра Рауля и Мордауна, некая Стелла!
  Латентная проститутка! Правильно Рауль её уничтожил физически! Как будто, мало у нас и без неё профур!
  Но она же была ещё маленькая! Вот именно! Маленькая. Но страшно похотливая! Уже тянула ручки к своему братцу Мордауну, когда тот бубнил своё!
  То есть, практически, хотела трахнуть братца! Нашла, кого трахать! Это ж Херсосисис! Он сам кого хочешь затрахает!
  Сила уничтожения, равная тысячи Фитлерам!
  Ну, Мордаун, конечно, посмотрел-посмотрел на поползновения сестры, пробормотал своё: "О, моя мать!" и вышел покурить.
  И вот тут-то в детскую зашёл Рауль! Трезвый совершенно! Но страшно голодный и обозлённый на себя и на всё прогрессивное человечество!
  И говорит Стелле: "Стелла! А я тебя съем!"
  А она-то не смешивает эти понятия. Съем - значит, голодный, но не эротически, конечно, а так! Так что не трахнет, а сожрёт.
  "Да давай, жри, паскудина!" - сказала Стелла. - "На моё место в этой колыбели придут сотни, сотни тысяч таких же!"
  "Чего-то, сомневаюсь!" - сказал Рауль. - "Но молодое мясо и молодая кровь развеют эти сомнения!"
  Ещё бы не развеют. Это может отвлечь кого угодно от чего угодно!
  Ну и давай Рауль вышвыривать из колыбели разные одеяльца и распашонки!
  Тут пришла его мать! А! Нет! Тут пришёл отец Отоз!
  "Сыну! На пару слов!" - сказал он.
  "Молись своему Святому: тебе страшно повезло щас!" - сказал Стелле Рауль. - "На сей раз ты избежала смерти через сжирание!"
  Та молчит. Видимо, молится своему Святому или своей Святой. Бог-то девочка! Не женщина ещё, конечно, да и не Спаситель. От чего он её должен спасти? Не спасёт. А Бог её: девочка в пелёнках.
  Итак, Отоз отвёл Рауля в сторону: "Ты чего-то знаешь про пестики и тычинки?"
  "Опять!" - застонал Рауль. - "Папаша! Ты хоть соображаешь, что прервал лучший в моей жизни фуршет?"
  "Да я не о том! На её место придёт новая! Я говорю: тычинки! Поэтому-то и придёт!
  Мы с мамой настрогаем ещё!" - сказал Отоз.
  "Это всё? Ну, я пошёл обратно?" - спросил Рауль.
  "Да подожди ты! А что на это скажет твой Старший брат? Мой Старший сын?"
  "А что он скажет? Он ничего, кроме: "О, моя мать!" и не говорит! Чего он скажет?" - спросил Рауль.
  "Он любит Стеллу! А Стелла любит его! А ты хочешь её разорвать в колыбели! Тебе что, мороженого мало?" - спросил Отоз.
  "Спроси по-другому: чего тебе больше хочется: женщину или мороженое? Я скажу: женщину! Стеллу!" - сказал Рауль.
  "Опомнись, сын! Мне стыдно, что это я тебя зачал!" - сказал Отоз.
  "А кто тебе сказал, что это был ты? Ты зачал Стеллу и Мордауна! А меня зачал де Вард!" - нагло сказал Рауль.
  "Да как ты можешь это наверняка знать: ты даже не даёшь мне толком рассказать тебе о пестиках и тычинках! Ты нихрена в размножении не понимаешь!" - рассердился Отоз.
  "Я-то, папаша, всё прекрасно понимаю! Но сейчас мне это не важно!
  Делайте с матерью всё, что вам заблагорассудится, а я пойду махну!" - сказал Рауль и пошёл махать с горя ром.
  Ну, с горя, что ему не дают разорвать сестру Стеллу!
  "Да!" - подумал Отоз. - "Вырастил я себе на свою голову свинью! В тычинках нихрена не понимает, а всё туда же! Уж больно этот Рауль мне напоминает длинноволосого активиста! Только водка и марксизм! Работать нихрена не хочет!
  А мы с матерью горбатимся на него! Чтобы он вырос нормальным человеком! Не скажу: хорошим, пусть хоть нормальным. Этого достаточно.
  Чтобы мог в старости подать стакан воды, наконец! Этот подаст! Этот подаст стакан рома, пропойца!"
  "Эй, Морди!" - позвал Отоз Мордауна. - "Ты заметил, что с твоим младшим братом что-то не так?"
  "О, моя мать!" - сказал в ответ Морди.
  Да, от такого нормального слова не добьёшься. Уж если что-то с кем-то и не так, то это с этим Мордауном!
  "Да! Вырастил я детишек на свою голову! Ночей не спал! Пелёнки менял! И на тебе благодарность!" - подумал Отоз. - "Пойду бухну, чтобы вышибить подобные неприятные мысли из головы!"
  Вот я и говорю: бухарик этот Отоз! Всё мысли вышибает. Вообще говоря, подобные мысли можно и не вышибать: они сами пропадут!" - подумал гасконец.
  Он уже подъезжал к поместью Отоза Ля Фер.
  Вышел сам хозяин: "Дорогой дружище д,Ратаньян! Позволь познакомить тебя с моим семейством!
  Мордауна ты и так знаешь, а это Рауль и Стелла!
  Где Стелла, Рауль?!"
  "Где-где! Ушла на бл.дки!" - грубовато сказал Рауль.
  А Мордаун пробормотал: "О, моя мать!"
  Вылезла из горшка Стелла: "Стелла только контужена!"
  "Чего "моя мать"?" - спросил гасконец Отоза. - "Он намекает, что я когда-то 20 лет назад трахнул его мать?"
  "Сомневаюсь, что он способен на что-то намекать. Эти Херсосисисы, типа, даунов! Намекать они не могут.
  Но может умертвить твоего коня Уссынанта в отместку за мать! Такое быдло!" - сказал Отоз.
  "Так ты присмотри за своими детьми!" - сказал в бешенстве д,Ратаньян. - "Не то я сам надеру ему задницу и оборву уши, тысяча чертей!"
  "Мордаун уже не в том возрасте, когда обрывают уши. Он вырос и стал непредсказуемым и опасным!" - сказал Отоз.
  "А я уже родился опасным!" - сказал гасконец.
  Между тем Мордаун, бормоча про свою мать, подошёл к Уссынанту!
  "Мордаун! Лучше уйди! Отоз, уйди его!" - сказал д,Ратаньян. - "Кстати, ещё одно: я думал встретить человека, катящего своё пузо на тележке! Думал: это ты будешь, милый друг Отоз! Ну или твой Старший сын!"
  "Нет!" - сказал Отоз. - "Это раньше у Мордауна была такая проблема. Но потом он нажрался БАДов и похудел. Правда, Морди?"
  "Правда-то правда!" - ответил Мордаун. - "Только конь мне этот не нравится!"
  "Ты понял?" - спросил Отоз. - "Впервые в жизни мальчик сказал что-то, кроме: "О, моя мать!" Это великий момент, волнующий!"
  "Я понимаю. Но с конём-то моим всё в порядке, если, конечно, Морди его не испортит," - сказал гасконец.
  "Моя мать любила коней!" - продолжал глаголить Мордаун. - "Особенно, таких странных дикой масти! "В яблоках"!"
  "Нормальный конь!" - сказал д,Ратаньян. - "Именно на таком я приезжал к твоей матери!"
  "О, моя мать!" - сказал Мордаун.
  "Д,Ратаньян, прекрати! Ну всё ты испортил! Теперь он снова будет бубнить своё! Слова из него не вытянешь!" - сказал Отоз.
  "Но это же чистейшая правда! Я приезжал на подобном Уссынанте (я всем своим коням даю одинаковую кличку) к Миледи, а потом родился Мордаун!" - сказал гасконец.
  "Так значит, я не твой сынок, папаша Отоз, а его!" - обрадовался Мордаун. - "О, мой отец!"
  "Да не помню я!" - сказал Отоз. - "Видимо, его! Тогда всё было так запутано!
  Одно ясно: мать твоя - Миледи Здвинтер! Никакого отношения к присутствующей здесь матери не имеющая!"
  "Да? Так значит, я зря постоянно говорю: "О, моя мать!"?"
  "Да говори, сколько угодно!" - сказал Отоз. - "Чем бы дитя не тешилось!"
  "Но я уже не дитя! Я думаю ехать покорять Париж!" - сказал Мордаун.
  "Только не на моём Уссынанте!" - сказал д,Ратаньян.
  "Ещё как на твоём!" - вскочил на коня Мордаун и ударил в шпоры!
  "Дети повзрослели и выпорхнули из гнезда! Дом опустел и не радует сердце!" - сказал Отоз.
  "Да я этого щенка щас догоню и насажу на шпагу, как рябчика!" - сказал д,Ратаньян.
  "Поздно!" - сказал Отоз. - "Не догонишь!"
  "Да дай мне, хотя бы, вонючую повозку, и я догоню!" - сказал гасконец.
  "Могу дать только тележку, в которой Мордаун перевозил своё пузо с места на место!" - сказал Отоз.
  "Забей!" - сказал гасконец. - "Пошли лучше покажешь Стеллу!
  Люблю я смотреть на маленьких девочек! Трахать их не люблю, а так, платонически, люблю!"
  "Будь с ней повежливей!" - сказал Отоз. - "Всё-таки, как-никак, латентная проститутка! Она может обижаться. А обиженных проституток не бывает, они все уже там!"
  "Где это там?"
  "На небесах!" - пояснил Отоз.
  "Да ерунда! Что она понимает? Проституцию такие умы разрабатывали!" - сказал гасконец.
  "Она-то всё понимает! Она уже понимает, что думаешь ты, смотря на её голый зад!"
  "Да мне не нужен её голый зад!" - сказал д,Ратаньян.
  "Нужен-не нужен, а она-то всё понимает! Дай ей конфету!" - сказал Отоз.
  Гасконец взял конфету и положил в люльку.
  "Конфета!" - презрительно сказала Стелла. - "Нищеброд! Букет цветов не можешь подарить!"
  Д,Ратаньян непонимающе уставился на Отоза: "Это ещё что за наезды?"
  "Девочка дело говорит!" - сказал подкаблучник Отоз.
  "Не хочешь конфету: я сам съем!" - отнял у ребёнка конфету д,Ратаньян. И съел.
  "Приятного аппетита, нищеброд!" - явственно сказала Стелла.
  "Хорошо, Стелла!" - сказал д,Ратаньян. - "Так чего именно я думаю, смотря на твой голый зад?"
  "У меня зад не голый!" - сказала Стелла.
  "А какой? В джинсе? Джинсы цвета моря?"
  "Я полагаю, что ты думаешь, что у меня стопроцентные рефлексы!" - сказала девочка.
  "Это у меня подобные рефлексы!" - разозлился гасконец. - "А у тебя тянутся пальчики к завязанным ленточкам!"
  "Не тянутся!" - сказала Стелла. - "Так как ленточек и нет.
  Ладно! Смотри на мой голый зад! Любуйся, извращенец!"
  "Я думаю, что зад-то лучше прикрыть!" - сказал д,Ратаньян.
  "Значит, ты импотент!
  Папа, зачем ты привёл ко мне этого импотента?" - спросила Стелла.
  Отоз развёл руками: "В темноте потентом казался!"
  "Я совсем не импотент! Я просто обеспокоенный гражданин!" - сказал гасконец. - "А при виде её голого зада я думаю всё правильно, как ябывдул!"
  "Папа! Это ябывдул! Нахрена ты привёл его?"
  "Вам не угодишь!" - сказал гасконец. - "Ладно! Я пошёл найду другого коня: мне ещё в Лондон ехать!
  Отоз, ты со мной?"
  "Папа! Не покидай меня!" - сказала Стелла.
  "Дорогой друг! Она дело говорит. Я не могу её покинуть на произвол Рауля!"
  И никуда не поехал! К.
  
  ЭПИЛОГ
  Мудрость щас такая: красивые мысли большей частью отвечают на вопрос: какой я? Щас их дефицит или все белые. Обычно-то красные. К.
  
  
  Александр
  Барсуков
  
  Страна
  сказок-701
  
  ("Письма в никуда"-701)
  
  2022
  
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-7001,5-7004
  5 сентября 2022 года. Страшная сказка про Херлока Шолмса и его маленький, но гордый взвод. Ну как взвод? Выводок: так скажем.
  Три Преступных Поросёнка, что, не взвод? Итак, замыслили эти Преступные Поросята погубить Херлока!
  Ну как погубить? Выстрелить в окно: и капеп Херлоку. Он, конечно, посадит вместо себя куклу: капеп кукле!
  А нехрена кукла! Кукла она, что ли, для этого деланная? Вообще-то, именно для этого.
  Хорошо: Херлок пусть процветает. Трахнем Леди "Н"! Она-то не кукла? Она-то тоже, конечно, кукла.
  Ну прям, как госпожа Мозес или чадо. Было там чадо без пола: так вот Леди "Н" точно такая же!
  Ну, может, с сиськами, у чада-то тоже, может, сиськи были, но в ничтожном количестве. У Леди "Н" такие же.
  Сколько раз ей Херлок говорил: "Сделай, наконец, пластику у Мясника! Он, Мясник, здорово делает пластику таким чадам как ты!"
  Она говорит: "Ложиться под скальпель данному субъекту я не буду!"
  "Данный субъект помогает!" - сказал Херлок. - "Ты думаешь: откуда у меня такой длинный хехъ? Всё чудотворный Мясник! Нарастил! И тебе такой нарастит!"
  "Да мне, как-то, такой-то особо не нужен!" - сказала Леди "Н". - "Мне бы грудь!"
  "Зря ты от подобного отказываешься! Все бы бл.ди были в районе твоими!
  Ты думаешь: чего я практикующий сыщик? Всё для того, чтобы трахать бл.дей!
  Приходит ко мне такая Дама в Опасности: "Спасите-помогите! Меня зае.ла "пёстрая лента"!"
  А я ей сразу показываю свой хехъ: "А он тебя не зае.ёт?"
  Ну, то есть, хочу поближе познакомиться. После чего Дама, конечно, забывает про свою "ленту": и Дело в шляпе, раскрыто! Вот так-то!"
  "А я думала: из-за денег!"
  "Из-за денег конечно! Но ничто не мешает мне получать наслаждение от подобных Дам в Опасности!"
  "А если это мужик будет?"
  "Я никогда не берусь спасать подобных мужланов! От них одни проблемы!
  "Спасите! Какой-то тип разбивает моих гипсовых Наполеонов!"
  Ну не идиотизм ли? Иди да сам их всех перебей!
  Но то же Наполеон! Вседержавец! Одни проблемы.
  И однажды я решил: "К чёрту Вседержавцев: займусь бабами! Бабы будут помягче и не из гипса они. Как говорится: и предался чревоугодию! Из его последнего: "Не ради шкурки, а ради мясца охотник подстрелил песца!"
  С этими охотниками тоже сплошные проблемы! Будет баба стрелять песца? Чтобы "одним - песец, а вот другим..."? Будет?"
  "Ну, я не знаю!" - сказала Леди "Н". - "Песец-то кому нужен? Бабе! Охотник ради бабы подстрелил песца! Чтобы песец пошёл ей на манто!"
  "Ну чего ты такое несёшь? Какое ещё манто? Песец ради песца! Зато другим - п.здец!
  Охотник был кретин! Его баба ходит голая без манто, а он всё стреляет! Вот как ты! Ты же тоже ходишь голая без манто!"
  "Без манто!" - сказала Леди "Н". - "Но в лифчике! Это ещё нормально!"
  "В этом мире нет ничего нормального!" - сказал Херлок. - "Взять ту же вонючую повозку! Ей, ваще, бензин и аккумулятор нужны! Просто она не едет!"
  "Так купи!"
  "Я, конечно, куплю! Я же говорю: все эти песцы, все эти манто делаются ради денег!" - сказал Херлок. - "А пока уйди с глаз долой. Споры с тобой так утомляют!
  Если бы я знал, что с тобой надо постоянно чего-то говорить, то ваще тебя бы не завёл! Сидел бы в тишине!"
  "В тишине"!" - проворчала Леди "Н" и пошла наверх к Хадсон жрать овсянку.
  "Хадсон!" - сказала она. - "Не кажется ли тебе, что Херлок наш немного не в себе?"
  "А то! Он постоянно такой по утрам!" - сказала Хадсон. - "Вот придёт к нему Дама в Опасности: он временно нормальный. А так - нет!"
  "Да откуда ей взяться: Даме этой? Её что, каждое утро душит "пёстрая лента"?
  Я думаю: отрави ты этого Херлока овсянкой! Он тебе только спасибо скажет!" - сказала Леди "Н".
  "Не могу! Чту я Кодекс Уголовный! Если не получится с первого раза: знаешь, что он со мной сделает? Мало не покажется! Буду парашу на Зоне чистить!" - сказала Хадсон.
  "Да! Проблема! Хорошо: дай мне отравленную овсянку: я сама её ему отнесу! И ты не виновата: и никто не виноват!" - сказала Леди "Н".
  "Ладно! Уговорила! На, дорогая! Пусть кушает, дорогой!" - сказала Хадсон и дала отравленную дыню!
  "А каша где?"
  "А каши нет, родная! Только эта дыня!" - сказала Хадсон.
  "Ладно, давай!"
  И пошла с дыней вниз: "Херлок! Херлок! Покушай, дорогой!"
  Херлок, конечно, догадывался, что бл.дки с Хадсон до добра не доведут, и получится что-то вроде этого.
  Он сказал: "Вы такое дерьмо не жрёте: и мы не будем!"
  "Я выброшу её!" - пригрозила Леди "Н".
  "Хорошо, хорошо! Съем я её! Вот только, придёт Дама в Опасности: с ней и разъедим!" - сказал он.
  "Что это тебе: бухло, чтобы с ней распить?" - спросила Леди "Н". - "Жри сам!"
  "Не могу! Кусок в горло не лезет! А вот, кстати, и она! Дама!"
  "Это гипсовая кукла!" - сказала Леди "Н".
  "А что: гипсовая кукла не может быть в Опасности?" - спросил Херлок. - "Вероятно, её пытали! Видишь: груди нет ни фига!
  Ей отрезали грудь! Ну прям, как тебе!"
  "Дурак такой!" - сказала Леди "Н" и отложила дыню. - "Мы, женщины, этого не контролируем! Размер бюста!"
  "Да вы вообще нихрена не контролируете! Даже размер своего пениса! Всё, уйди, Леди "Н"! Мне нужно перетереть с Дамой в Опасности!" - сказал Херлок и заперся вместе с гипсовой куклой.
  "Видала?" - спросила Леди "Н" Хадсон. - "Он совсем плох! Я думаю: даже дыня бы его не пробрала!
  Я думаю: выстрел! Выстрел всё решит! Где у него револьвер?"
  "Револьвер всегда при нём!" - сказала Хадсон. - "Всегда "приём"! "Приём!" А при нём - последний билет номер 13!"
  "Да! Револьвер нам недоступен! А жаль!" - сказала Леди "Н". - "Остаются таблетки! Он, хоть, какие-то таблетки пьёт?"
  "Пьёт! Оподельдоки!" - сказала Хадсон. - "Против геморроя!"
  "Хорошо! Я между опольдедоками положу ему страшные отравленные колючки!
  Был тут один карлик с Филиппин! Тоже Мужик в Опасности, но сколько Херлок с ним не бился, трахнуть его ему не удалось! Не было у карлика входного отверстия! Ну, то есть, выходное-то, конечно, было, но Херлок был не по этой части.
  Так что даже карлик плюнул, что его так никто и не трахнул (а он надеялся! Он страшно надеялся!) и укатил в Африку! Оставил только пару колючек. Видимо, забыл. А может, специально на подобный случай!
  Херлок сожрёт колючку: и всё: он на небесах! Перестанет быть опасным для себя и окружающих!"
  "Да!" - сказала Хадсон. - "Это с ним случилось прямо с самого зарождения! Я имею в виду опасность для окружающих.
  Но подумай: он же кормит-поит тебя! Дал кров! Может, не надо его грохать?"
  "А что ты предлагаешь?"
  "Может, дашь ему?"
  "Дать? Да он меня затрахал: груди, говорит, у меня нет!
  А у меня: вот: есть! Может, в ничтожном количестве, но мы, женщины, этого не контролируем! Вот ты контролируешь? У тебя вон какая здоровая!" - сказала Леди "Н".
  "Да всё потому, что я уже старенькая!" - сказала Хадсон. - "И я на старости лет ужасаюсь: что ты хочешь сделать с любимым Херлоком!"
  "С каких это пор он стал любимым?" - спросила Леди "Н". - "Хотя, ты права! Херлок тоже не первой молодости!
  Вот у него хехъ и такой огромный! Он его не контролирует!"
  "Он-то его как раз сам вырастил посредством Мясника!" - сказала Хадсон. - "Как сейчас помню этот радостный день!
  Херлок всё ходил такой грустный и сокрушался: "С маленькой пипиской я!"
  Обычно-то размер не имеет значения, но его затрахали Дамы в Опасности, которые объявили все мораторий на его мелкий хехъ!
  Ну и он пошёл такой к Мяснику!
  Я ему говорю: "Нихрена у тебя не выйдет! Мясник - пластик! Он члены не наращивает!"
  Оказалось, наращивает!
  Мяснику как раз в этот день пришла посылка из Ботсваны от доктора Морана! Моран там охотился на носорогов.
  Ну и решил погубить Херлока: прислал партию гондонов! Презервативов!"
  "Чего-то, фаллосиха, ты мне тут гонишь!" - поправила её Леди "Н".
  "Да! Гоню! Не доктор это был, а профессор или полковник! Он в пезервативах ваще ничего не понимал!"
  "А ты, можно подумать, понимаешь!"
  "Я понимаю, что не знали наши мамы, что есть презервативы! Так как, конечно, они все в Африке, далеко! Но полковник извратился и прислал их сюда! Вот бы наши мамы бы обрадовались бы!" - сказала Хадсон. - "Так что предупреждён - значит, вооружён!
  Ну и Херлок такой завалился к Мяснику: "Увеличь мне, да увеличь!"
  А Мясник не может! Не умеет! Даже, если какая Дама в Опасности станет звать Мясника в жаркий дом, то не пойдёт он! Не умеет он!
  Это ещё хорошо! Один-то ваще обо.рался при приближении красивой Дамы в Опасности!
  Дама его хотела попросить: "Спаси мол, меня от хулиганов! Я в Опасности!"
  А он обо.рался и нихрена никого не спас! Себя потом спасал полчаса!
  Итак, Мясник такой говорит Херлоку: "Не умею я, дружище Херлок!"
  А там ещё у него за перегородкой сидела одна из Дам в Опасности с раздвинутыми ногами! Проститутка, прямо скажем.
  А какая щас Дама в Опасности не проститутка? Времена-то тяжёлые! Да они никогда лёгкими и не были. Так что, конечно, шмара!
  Она говорит Мяснику: "Пупсик! Давай быстрее! Я вся горю!"
  Ну, пластику он её делал между ног! Тут-то он умел.
  Херлок говорит: "У-пс!"
  Ему стало стыдно перед Дамой, что он отвлекает уважаемого эскулапа от его пластики.
  А Дама говорит: "Херлок! Все вас знают, а я так вижу в первый раз!" В первый и, надеемся, в последний.
  Но Херлок-то пёрышки распушил и говорит: "Мадам! Что может утолить жажду путника в пустыне пластики?"
  "Не знаю! Хорошая пластика?" - Дама оказалась непроходимо глупа.
  "Да!" - сказал Херлок. - "И она тоже! Но ваши надежды будут безмерно осуществлены после того, как Мясник сделает мне огромный хехъ!"
  "Огромный что?" - не поняла Дама, и её ноги ещё больше раздвинулись!
  "Хехъ!!" - заорал Херлок. - "Давай, скотина, делай!!"
  Ну, Мясник-то продолжал ничего не уметь.
  Он говорит: "Может, резинку? Мне прислали недавно из Африки! Моран прислал!"
  "А! Моран! Знаю-знаю! От него одни проблемы! Мужик если не в Опасности, то в Идиотизме!" - сказал Херлок. - "Дай вон ей! Она всё равно шлюха, а у шлюх они и бывают! Резинки-то!"
  Дама говорит: "Нахал! Теперь-то я тебя узнала в первый раз!
  И нихрена тебе не дам! Только Мяснику!"
  И её ноги сдвинулись!
  "Подумаешь!" - сказал Херлок. - "У меня и без тебя хватает Дам в Опасности! И не таких тупых!"
  "Хам!" - сказала шмара.
  "Давайте не будем начинать переходить на личности, коллеги!" - сказал Мясник.
  "Тамбовский волк тебе коллега!" - сказала Дама.
  Ну, короче, суд, да дело: посоветовал Мясник Херлоку для увеличения хехъ привязать к нему столовую ложку. И так и ходить.
  Придёт такая Дама: а у Херлока ложка! Даже данная шмара поморщилась: какой-то левый план.
  "Никакой не левый, а нормальный!" - сказал Мясник. - "Левый план: это трахнуть тебя! Но не умею я!"
  "Я умею!" - сказал Херлок, привязывая ложку. - "Но страшусь, содрогаюсь, ужасаюсь я!"
  "Потому что ты слабак и сопляк!" - сазала шалава.
  "Да! Поэтому!" - сказал Херлок и на радостях отправился сюда, на Бекер-стрит.
  Говорит мне: "Возрадуйся, Хадсон! Теперь я трахну ваще всех, кто мне попадётся!"
  Я говорю: "У меня муж был!"
  "Он: "Я понимаю! Был, да объелся груш и откинул тапочки!"
  Я говорю: "Муж мой был святой человек! Такой чувственный рот, и такой низкий лобик! Звали его, кажется, Милочка! Или Людочка!"
  Херлок: "Ну и что ты от него хочешь с таким еврейским именем?"
  "Да! Именно так: Людочка! Не "Эй ты!" и не "Пора жрать!" Это для тебя он "Пора жрать!", а для меня навсегда Людочка!
  Так и на надгробии написано: "Людочка Хадсон. 1898-1900!"
  "Да! Недолго пожил!" - сказал Херлок. - "Но ХХ век начинается! Пусть ему земля пухом. А тебя я, всё же, попытаюсь трахануть! В память о малютке Людочке!"
  "Да ошибка это, ты чего, не понял? Какой 1898? Он жил ещё в прошлом веке 50 лет! Потом, конечно, состарился и обабился. Одно другому не мешает," - сказала я.
  "А вот и мешает!" - сказал Херлок. - "Посмотри на меня в профиль с ложкой! Лично мне всё мешает!"
  "Да! Тебе всё мешает, так как ты извращенец, а плохому танцору, как знаешь, всё мешает!
  Даже твой огромный хехъ!" - сказала я.
  "Ладно, утомила ты меня, старая коза!" - сказал Херлок. - "Пойду трахать молодые силы! Вероятно, Леди "Н"! Она-то молодая и симпатичная. Не то, что некоторые!"
  Я и говорю: великий день и волнующий! Радостный!
  Как Херлок всё убивался: "С пипиской я!" А теперь не сокрушается.
  И ты такую глыбу-человечище хочешь банально отравить? Яды на него хрен подействуют.
  Вот ты правильно говоришь: пуля! Пуля - дура, а штык - молодец! Штыком его надо проткнуть!"
  "Сама уже не знаю!" - ответила Леди "Н". - "Проткнёшь, а ложка-то и отвалится! Нормально это?"
  Тут пришёл сам Херлок. Ни черта-то от гипсовой куклы не добился, никакой взаимности. Только зря весь стол обкончал. Стол, вообще, тот, с которого и была взята ложка.
  "Ну-с, граждане тунеядцы, хулиганы и убийцы! О чём сыр-бор?" - спросил он у Хадсон и Леди "Н".
  "Да мы тут, товарища Херлока, н-того, эн-того!.," - сказала Леди "Н".
  "Да! Убить меня хотите! Мне всё кукла разболтала!" - сказал Херлок.
  "Бедный шизик Херлок! Ты ещё голоса не слышишь?"
  "Ещё как слышу! Я же говорю: куклин голос слышу. Он мне что-то нашёптывает таким тоненьким голоском! То ли "подстригитесь", то ли "разложитесь"! Так как я недавно стригся, то остаётся только разложиться!" - сказал Херлок.
  "Хорошо, милый друг Херлок, разлагайтесь: потом доложите о выполнении!" - сказала Леди "Н".
  "Ага! Вот теперь и твой голос слышу! Противный такой!" К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-7004-7006,5
  6 сентября 2022 года. 6 сентября: чёрный день календаря! Завтра еду на зубы.
  Вот все эти бумагомараки пишут: нельзя употреблять: едь, ехай! Надо: езжай и поезжай! А то, мол, русский язык засоряется.
  Ну да: я его здорово засорил, выдумав недавно слово "едя". Надо, конечно, "проезжая".
  Итак, сказка, конечно, про Штиблица, который "проезжая". Ну, едет он-едет, как видит, как стреляют в спину и невинных бьют!
  "Досадно мне! Но ладно!" - подумал он.
  Досадно мне, когда невинных бьют. Обидно мне, досадно, но ладно!
  Итак, бедных евреев расстреляли в спину, а Штиблиц поехал себе дальше, думая: "Может, в этом есть своя сермяжная правда? Я имею в виду: не убийства евреев, а вообще стреляние в спину, и когда чужой мои читает письма, заглядывая мне через плечо?
  Кстати: письмо пришло из Центра: моя бабушка шлёт мне торт на Уран! Совсем старая выжила из ума: не на Уран, а в Рейх!
  Хотя, конечно, для неё это одни и те же места.
  Я ей отписал: "Бабушка! По тебе дурка плачет! Вызови себе перевозку или отправляйся туда пешком!" Так сказать: "едя".
  Так она гневно мне пишет: "Это по тебе немецко-фашистская дурка плачет!"
  Это, вообще, сильно! В подобной дурке, во-первых, ни одного еврея нет, а чистота не лучше, чем в гаитянской тюрьме! Одни арийцы томятся психбольные.
  Убирать-то некому! Узбеков-то в Рейхе раз-два и обчёлся. Всех уже перевешали. За что? Да за их узкоглазость: мол, на хрена смотрите на Нашу Победу узкими глазами?! Так недолго в ней и усомниться!
  Ну и перевешали вместе с евреями! А убирать в дурке стало некому! Поэтому я и говорю: все эти арийцы грязнут в своём дерьме.
  Итак, о чём я? А! О гаитянской тюрьме. Сейчас такое профашистенное время, что даже в Японии фашизм! Не говоря, конечно, о Гаити.
  В Гаити тоже будет, если уже нет. Всех гаитянских евреев убьют!
  Ну как: всех пингвинов потопили и озоновых дырок понаделали! Нет экологии! Экология - ноль! А в гаитянской тюрьме и подавно! Все паханы там были гаитянские евреи! Их убили!
  Ну как убили? Да так же: выстрелом в спину или выстрелом в упор. Поставить банально к стенке не могли.
  Вот я и думаю: сермяжная правда! Я, что ли, спасать их всех буду?
  Да я даже стирать их портки не буду от гадостей! Мало того: им, я даже собственным коллегам-функционерам не буду!
  Вот обо.рётся, скажем, коллега Холтофф под бомбами: не буду!
  Или, того лучше: папаша Мюллер! Это я выкован из камня и стали под бомбами, а они все молокососы и с.ули! Я стирать ничего им не буду. Пусть им их шлюхи и любовницы стирают.
  Да! Надо, конечно, послать им, шлюхам и любовницам, цветы: парни обос.ались за родину!
  Уж какая есть: пусть кричат: "Уродина!" А она нам нравится, хоть и за.ранница!
  Итак, да! О чём я? Меня же постоянно прерывают. Нет, чтобы спокойно себе думать всеми трёмя пластами сознания... Я говорю: чужой мои читает письма! Чужой - это Клаус! И читает он письмо моей душевнонестабильной бабушки с Урана!
  Клаус! Тебе что, больше заняться нечем? Займись собой! Порукоблудь!" - сказал Штиблиц Клаусу, кторый был на заднем сиденьи и всё чего-то читал через плечо.
  "Прямо здесь?" - не понял этот читатель.
  "Ладно! Расслабься! В этом письме есть и про тебя!" - сказал Штиблиц. - "Видишь: написано: "Сам туда отправляйся пешком!" Это для тебя. Отправляйся-ка ты, Клаус, в дурку!"
  "Вы туда не отправляетесь: и мы не будем!" - сказало это фашистское чмо.
  "А если скажу, что там тебя ждёт толстый и большой? То есть, иными словами: толстая и красивая медсестра?" - спросил Штиблиц.
  "Исключено!" - сказал Клаус. - "Это явная еврейка! Её уже расстреляли! Меня ждёт худой и уродливый медбрат!"
  "Да потому что ты сам еврей и хорошо в них разбираешься!" - сказал Штиблиц. - "Дождёшься ты: я сам лично тебя грохну и доложу папаше Мюллеру о выполнении плана "Клаусоросса"!"
  "Чего? Нет такого плана! Ты гонишь! Есть "Барбаросса"! Но он для меня безвреден! Он против русских!" - сказал Клаус.
  "Сдаётся мне, что ты русский еврей, Клаус! Вот сейчас остановлю машину и лично тебя повешу! Это и будет план "Клаусоросса"!" - сказал Штиблиц.
  Клаус шуток не понимал. Ну да, конечно: трибун, оратор, не выдали его под пытками, но совершенно без чувства юмора.
  Штиблиц тоже, кстати, частенько это чувство терял. Уж слишком много было вокруг дерьма! Прямо скажем: море дерьма!
  "Да вешай! А на чёрной скамье висела она и какой-то жиган!" - пропел Клаус.
  "Жиган - это ты! Это ты там завис!" - сказал Штиблиц. - "Щас внимательно: мы подъезжаем к трактиру Грубого Готлиба!
  Смотри не расколись! Если у тебя и у меня нет чувства юмора, то у Готлиба его вообще нет! Ну или есть свеобразное.
  Как только он узнает в тебе русского еврея, так сразу запретит идти в номера!
  Да ещё, конечно, накапает в гестапо!
  Так что не расколись!"
  Штиблиц и Клаус вышли из "мерина".
  "Сейчас я познакомлю тебя с Мадленой! Не баба, а 33 удовольствия!" - сказал Штиблиц.
  "А она еврейка?" - спросил Клаус.
  "А тебе-то какое дело?"
  "Я не хочу засовывать свой русский х.р в кого ни попадя! Могут родиться нечистокровные дауны!" - сказал этот брезгун.
  "Мадлена в презервативе!" - сказал Штиблиц и подтолкнул Клауса к входу в трактир.
  "А! М.даки! Не парни! Убогие! Тормоза! Пеньки!" - приветствовал их Готлиб.
  "Делай вид, что тебе это нравится и улыбайся!" - шепнул Клаусу Штиблиц.
  И сказал Готлибу: "Дружище Готлиб, а где Мадлена?"
  "Так я тебе и сказал, фашистский прихвостень!" - сказал Готлиб. - "Эта бл.дь сейчас в номерах!"
  "Мы подождём!" - сказал Штиблиц.
  "В номерах с папашей Мюллером-отрыжкой муравьеда!" - сказал Грубый Готлиб.
  "Хорошо, хорошо!" - улыбнулся Штиблиц.
  Клаус тоже ощерился.
  "А это кто с тобой? Ещё один русский шпион?" - спросил Готлиб.
  "Слушай, Готлиб! Тебе не угодишь! Ну да: шпион! Но не русский, а китайский!" - рассердился Штиблиц.
  "Один чёрт!" - сказал Готлиб. - "Как же я вас всех, фашистов, ненавижу! Да ещё эти мухи засидели портрет Великого Рулера!"
  "Ты поосторожней! За мух-то тебя могут забрать в гестапо!" - сказал Штиблиц.
  "В не просто гестапо, а в ваше вонючее гестапо!" - сказал Готлиб. - "Во! Мадлена с папиком идёт!"
  "Хайль Фитлер!" - приветствовал папашу Штиблиц.
  И Клаусу приказал: мол, вскинь ручку.
  "Я не могу! У меня подагра!" - сказал тот.
  "Так подними ногу!"
  "Не могу! У меня артрит!"
  "Ты хоть чего-то поднять можешь?" - не выдержал Штиблиц. Что это ещё за трибун с артритом?
  "Я могу поднять член!" - сказал Клаус.
  "Так поднимай! И кричи: "Хайль Фитлер!"!" - приказал старший. Так старший приказал!
  "Ладно вам, дружища!" - сказал Мюллер.
  "Простите? Не понял! Вы не приветствуете Рулера?" - не понял Штиблиц.
  "Этот параноик развязал войну на два фронта! Буду я его ещё приветствовать!" - сказал Мюллер. - "Правда, Готлиб?"
  "Не знаю! Моё дело: протирать стаканы! Параноик посетитель или нет: меня не касается!" - ушёл в отказ Готлиб.
  "Видал? Во даёт! Только что ругал фашистов, а теперь протирает стаканы!" - сказал Мюллер.
  "Папаша! Я бы на вашем месте был осторожнее! А то окажетесь в дурке! А там не кормят!" - сказал Штиблиц.
  "А что же там делают?"
  "Что-что! Заставляют глотать шарик! Который застревает в глотке! Это называется: "На фронте - плохо, но мы докажем, что и у нас не сахар!" - сказал Штиблиц.
  "Чёртов фронт! Чёртов шарик! Чёртов Рулер!" - сказал Готлиб.
  "Я знал, я верил, что Готлиб - наш человек!" - сказал Мюллер. - "Позвольте представиться: папаша Мюллер, русский резидент с русским именем Максим Максимыч Пысаев!"
  "Чего-то, этот Пысаев мне щас тут гонит!" - подумал Штиблиц-Исаев. - "Вероятно, хочет, чтобы я тоже раскололся, и меня бы забрали в гестапо!"
  "Очень приятно!" - сказал Штиблиц. - "Но вас с вашими друзьями давно ждут в гестапо!"
  "С какими ещё друзьями?" - не понял папаша.
  "Ну не знаю! Есть у вас друзья? Или подруги? Эту Мадлену никто по головке не погладит за связь с русскими агентом!" - сказал Штиблиц.
  "Мадлена стерильна! Я сам её лично стерилизовал!" - сказал папаша Мюллер. - "Тем более: презерватив! Он у неё был как у шлюхи!"
  "Между прочим, - веско сказал Штиблиц, - Великий Рулер не приветствует бл.дство!
  Он даже рукоблудие в туалете РСХА не приветствует! Так однажды лично я чуть не попался!
  Но я успел сказать, что у меня сифилис, и меня не расстреляли! А вас-то точно расстреляют!"
  "Да если хочешь знать, - загремел Мюллер, - то товарищ Цементов приветствует рукоблудие в любых видах и в любых местах! Даже на Съезде Партии!"
  "Да кто ж там будет рукоблудить? Там все сидят аплодируют!" - сказал Штиблиц и подумал: "Не сболтнул ли я лишку?"
  "А ты откуда знаешь?" - спросил подозрительный агент Пысаев.
  "Смотрел "Зольдатенкино": "Вохеншау"!" - парировал Штиблиц.
  С этим агентом надо было держать ухо востро! Мало ли: Пысаев-не Пысаев, кто его разберёт? В пьяном угаре ведь можно брякнуть что угодно.
  "Дружище Штиблиц!" - заканючил Клаус. - "Мне бы в "дамскую комнату"!"
  "В "дамскую" тебя не пустят: слишком громоздок! Иди в "мужскую"! В подвале!"
  Клаус ушёл.
  "А это ещё что за тип? Учти: он мне не нравится!" - сказал Мюллер.
  "Это Клаус! Он оратор и трибун. И его постоянно тянет в "дамскую комнату"!" - сказал Штиблиц.
  "Подозрительный тип! Видимо, из гестапо!" - сказал Мюллер.
  "А по-вашему, папаша, в гестапо одни подозрительные типы работают?"
  "А по-твоему: нет?" - спросил Мюлер.
  "Он прав, чертовски прав!" - подумал Штиблиц.
  "Гестапо - дерьмо!" - сказал Готлиб.
  Мадлена же благоразумно молчала. Да и что она могла сказать, немецкая еврейка? Или русская?
  "А ты пойди проверь!" - сказал Мюллер.
  "Я не могу без Клауса! Вот он вернётся из "комнаты": я ему обещал Мадлену и 33 удовольствия!" - сказал Штиблиц.
  "Мадлена - бл.дь! А удовольствия её - дорогие!" - сказал Готлиб.
  "Да не слушай ты его! Мадлена в койке чудо! Нет, конечно, дороговато для дешёвой шлюхи!" - сказал Мюллер. - "Но если учесть, что её завтра расстреляют за бл.дство, и всё здесь как в последний раз, то терпимо. Иди, иди, дорогой!"
  "Уважаемая Мадлена!" - подошёл к шлюхе Штиблиц. - "Меня вы и так знаете не понаслышке, мы пару раз перепихнулись. Но сейчас позвольте представить вам Клауса! Трибуна и оратора с подмоченной репутацией.
  Вы не уснёте, пока он рядом! Может, пока он полное дерьмо, но ты поймёшь, что он что надо! И не уснёшь, пока он рядом."
  Вернулся Клаус: "Да! Я такой, бейба!"
  "Клаус, блин!" - сказал ему Херлок. - "Опять перепутал "комнаты"?"
  "Да что я? Я поправлял чулок, когда заходит этот фашист!
  Я ему говорю: "Заходи, дядя! Ну, чего уставился?"
  А он: "Щас гестапо вызову! Ты "комнатой" не ошиблась, девочка?"
  А какая я ему девочка?
  Я ему говорю: "Не зли меня! Не советую тебе злить меня!"
  Ну и жасть! ему по морде кулаком! До сих пор болит: вот!" - Клаус сунул под нос Мадлене свой трибунский кулак.
  "О! Вы такой отважный!" - сказала Мадлена.
  "А ты как думала, бейба?" - спросил Клаус.
  "Цена этой отваги - дерьмо!" - сказал Штиблиц. - "Это и Готлиб подтвердит. Он, хоть, гестапо не вызвал?"
  "А я знаю?" - спросил Клаус. - "На всякий случай я ему провод-то перерезал!"
  Да! Наши предки были хвостатыми: думают мобильники про телефоны.
  "Хорошо! Тикаем отсюда!" - сказал Штиблиц.
  "А как же я? Как же 33 удовольствия?" - спросила Мадлена.
  "Рейх создан не для удовольствия! А для совести!" - веско сказал Штиблиц.
  "Цена этому Рейху - дерьмо!" - сказал Готлиб.
  "Хорошо, хорошо!" - сказала Мадлена. - "Но хоть кто-то поработает со мной над образом?"
  "Я поработаю!" - сказал Мюллер.
  "Ты уже поработал. Меньше ни у кого я не видала! Как же наработалась я тогда при нём!" - сказала Мадлена.
  "Да! Видимо, русские агенты-то Пысаевы не блещут величиной хрена!" - подумал Штиблиц. - "Иначе бы их сразу раскрыли. Я, кстати, тоже не блещу. Иначе меня разоблачат.
  Клаус - не знаю, я с ним ни разу штангенциркуль членомеро не устраивал."
  "Ладно! Клаус: останешься с дамой! А я поеду в РСХА с Мюллером писать отчёт!" - решил Штиблиц.
  Они сели с Мюллером в "мерин".
  "Хорошо, Штиблиц, что ты не купился на то, что я Пысаев!" - сказал Мюллер. - "На самом деле я Мюллер от темени до пят. Я хотел расколоть Готлиба, но он и без меня сам раскололся, что ненавидит всех и вся.
  Ты - не раскололся. Ты-то, ведь, не русский шпион?"
  "Я?" - хохотнул Штиблиц. - "Да я ненавижу товарища Цементова не слабее тебя! Разрешить на Съезде анонизм! Да он просто извращенец какой-то!"
  "Да, это да! Рулер-то на своих съездах это не приветствует! Все анонисты поэтому уже на небесах! Нет их среди живых!" - сказал Мюллер.
  "Я вот тоже анонист, но я ещё живой! Почему?" - спросил Штиблиц.
  "Спроси чего полегче! А я знаю? Видимо, тебя-то на съезды не пускали! Думали: отправляй лучше профессора Плешенера ко всем чертям, чем пускать тебя на съезд!
  Ты же весь съезд опошлишь! Мало того: развратишь депутатов!" - сказал Мюллер.
  "Да! Вас, пожалуй, развратишь! Подобные депутаты высечены из стали и камня! По ним давно верёвка плачет!" - сказал Штиблиц. - "Да и по Рулеру вашему!"
  "По Рулеру плачет бензин!" - поправил его Мюллер. - "И серебряная пуля с чесноком! Ну и осиновый кол!"
  "Как ты его не любишь!"
  "А ты, можно сказать, любишь!" - сказал Мюллер.
  "Мы обязаны его любить!" К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-7006,5-7009
  8 сентября 2022 года. Ну да! Провальная миссия с самого начала стала трижды провальной: я перетянул ремень и оказался заперт в собственных штанах! Он назад не ослабляется.
  Только в домашних условиях ножницами!
  А до дома было ещё далеко! Штаны не снять и не облегчиться! Кошмар!
  И я на всех этих детских площадках, на всех обочинах давай пытаться его ослабить!
  А там ведь тоже ходят люди! И смотрят! Решили, что я гажу.
  Наконец, в больнице в туалете снялись! Без комфорта, конечно. Дома!
  А хирург давай рвать! И сложности у него возникли! Нахрена мне его сложности, недоучка!
  Говорит потом: "10 лет мог ещё не выдирать его!"
  Потом! До этого не мог сказать!
  Ермаковой ваще я ничего не сказал, так как она не входила в Миссию. Она должна понять: "Миссия - всё!"
  Короче, провальная миссия, хотя и доставила много смеха потом в душе. В душе, вообще, всё веселит.
  А 13-ого я снова поеду! В диспансер! Ну, я уже в пакет-то положил ручку: ручкой его ещё можно ослабить.
  А 20-ого снова на зубы к Шороховой.
  Хирург и говорит: "Шорохова - дура! Вырывать не надо было."
  Шорохова говорит выдирать. Всё готова выдрать. Может даже не к Шороховой!
  Итак, страшная сказка про страдания молодого Вертера, у которого был ужик в штанах!
  Я-то сам уже не первой молодости! Я думал: вот чего старенький Бельмондо так смеётся? Потому что ему, наконец, предоставили бабу с ней танцевать.
  А весь мир устроен для молодых!
  Я-то ещё молодой! Это я садился в маршрутку. Опытный старый водила, но если он обо.рётся или попадёт в пробку, то возраст значения не играет. Значит, плохо всё, где возраст значения не играет.
  Хорошо. Молодой Вертер приставал к соседке Моне Лизе!
  Это так говорится: "Дети учатся на 4 и 5. Сосед не пристаёт!"
  Вот она и улыбается.
  Но коварный Вертер решил раз и навсегда стереть улыбку с её уст!
  И пристал!
  Она такая молодому Вертеру: "Может, не надо?"
  А он такой: "Разреши погладить твою ногу!"
  Ноги у неё были классные, у Моны-то! По последнему писку веронской моды: в штиблетах! В Вероне это всё было. В Вероне у Вертера была штаб-квартира. Ну и ноги Моны были в Вероне.
  Прошли босые ноги! Босые загорелые протопали-прошли! А сзади шла Мона и больше всех пылила!
  Ну и конечно, диверсант Вертер не мог пройти мимо!
  Он сказал Моне: "Девочка! А хочешь большой и чистой любви? Или жвачки?"
  Любви Мона, конечно, не хотела, но хотела стать плохой девочкой, очень плохой! Она выбрала жвачку, и у неё вывалились все зубки! Она стала плохой, очень плохой и безо всякого секса!
  Это секс, конечно, плохо, но и это тоже не лучше.
  "Хорошо, Мона!" - сказал искуситель. - "А теперь продай мне свою душу!"
  "А нахрена мне её тебе продавать? Муж-то больше взяток не берёт!" - сказала Мона. - "Оклад ему увеличили, чтоб не брал! Вот и не берёт! Дети учатся на 4 и 5. Вот только ты пристаёшь! Ты, вообще, кто? Сосед? Или так погулять вышел?"
  "Я, конечно, сосед! Шпион по-соседству!" - сказал этот Дивол. - "Но если ты продашь душу, то тебе будет, что спрятать в чулок при дефолте! И ты сможешь снова улыбаться!"
  А щас, конечно, не можешь: жрёшь жвачку.
  "Хорошо, хорошо!" - сказала Мона и стала звать Бабушку!
  Пришла старая бл.дь! Ну как бл.дь? Сама не гуляет и Моне не разрешает, конечно, не ангел во плоти.
  "Съест!" - подумал в ужасе Дивол, так как Бабка тоже чего-то жевала. Вероятно, кашку, так как зубов нет ни хрена.
  Я ещё думал: "Не хочу стареть! Придётся! Для всех годы моего старения просто цифры, а мне капеп!"
  Что за годы? Я щас думаю: 2030-ые. Бабу мне как Бельмондо никто не предоставит. Сдохну в одиночестве. Это я щас так думаю. Про "сдохну" я тогда не думал: я в маршрутку садился.
  Эта сволочь может и при жизни сильно огорчить, если не приедет вовремя.
  Итак, Вертер такой говорит Бабке: "Бабушка! Не ешь меня! Возьми вот лучше кекес! И не трогай мой половой рефлекес!"
  Бабка говорит: "А ты не приставай к моей Моне! Видишь: у неё нетанцевальный день!"
  ?
  "Но Мона лиза знала, чем воспользоваться, чтобы быть свободной в своих движениях! Вот и улыбается."
  Мона пока что не знала! У неё начало течь в три ручья!
  "Пардон, господа! Женщине надо!" - сказала она и умотала в саклю.
  Ну а дом себе построить женщина сама сумеет! Лишь бы конь всего быстрее, лишь бы всех острее сабля!
  Итак, Бабка осталась наедине с Вертером: "Вертер, блин! Бабник, блин! Как ты смел поднять своё грязное хайло на мою светлую Мону Лизу? Ведь она теперь месяц улыбаться не сможет!"
  "Ерунда, Бабушка! Вот кончатся ЭТИ дни: снова сможет!
  А Леонардо Да Винчи тут как тут! Это он, а не я, пристаёт к Моне Лизе!
  Мол: "Напишу твой портрет, а потом ты мне ДАШЬ!"
  "Ерунда! Исключено!" - отрезала Бабка. - "Леонардо не такой! Подозреваю: у него всё оторвано бомбой!"
  "Откуда в наши весенние времена бомба? Я же говорю: видно по картине: весна!
  Значит, Мона Лиза перезимовала и выжила! Скоро молодая крапива пойдёт, на огороде овощ всякий! Откуда бомба?"
  "Вероятно, Леонардо участвовал в Пунической Кампании!" - сказала злобная Бабка. - "Ну и всё: капеп! Была у нас Пуническая?"
  "Конечно, была!" - сказал Вертер. - "Да я и сам в ней участвовал! Вот: увечье получил и ни слова благодарности!"
  "Да потому что ты дурак!" - сказала Бабка. - "Вертер! Я кормлю тебя уже более 30 лет! И постоянно ты ноешь: "Покорми меня!"
  Бедная Бабка страдала приступами маразма. Она не могла кормить Вертера, так как он не её внук. Мона её внучка.
  Мона вышла из сакли, улыбаясь: "Ну всё, господа! ЭТИ дни прошли! Я снова могу танцевать! Так радостно, что хочется танцевать!"
  И она давай отплясывать нижний брейк!
  "Это нормально, вообще?" - спросил Вертер.
  "Для неё - да! Она любит потанцевать в танцевальный день. В нетанцевальный любит, но не может!" - сказала Бабка. - "Я бы с ней, конечно, потанцевала, но кости болят, да и не мужик я!"
  "Я! Я мужик!" - сказал Вертер. - "По крайней мере, с утра им был. Пенис у меня не пропал почему-то!"
  "Видимо потому, что ты извращенец, и Боженька решил, что он тебе пригодится! Иначе бы пропал!" - сказала Бабка. - "Всё! Достал ты меня, Вертер! Катись отсюда по-здоровому! Иначе на мясцах твоих покатаюсь, косточек твоих поевши!"
  "Всё только и думаете, маман, как набить себе брюхо! Вот одна тоже бабка в такси приезжала на три кладбища! "Нет, мол, его здесь!" Приехала, шофёр её дождался: у неё вся рожа в крови, а изо рта торчит кусок мяса! Он её в ужасе спрашивает: "Ты жрала мертвецов?!" А она говорит: "Да!!"
  "Ну, это не у нас в Абхазии! Это в Турции! Там тепло! Там чай растёт, но мне туда не надо!" - сказала Бабка.
  "Ерунда! В Турции возят уголовников в чане!" - сказал Вертер.
  "Тебя бы туда!"
  "Я что тебе, уголовник? Я простой наёмник! Пруд пруди! Мне заказали: я кое-кого грохнул!
  Да! Я многих грохнул! Ваш абхазский компьютер бы сбился со счёта!" - сказал Вертер.
  "Да потому что ты маньяк убийца, и по тебе КТЦ плачет!" - сказала Бабка.
  "Да! Я такой, детка!"
  Ну и всё: капец: понаехала "Нерпа"!
  "Какого хрена ты взял в заложницы невинную Бабку?!"
  "Я не виновен! Я не виновен! Клянусь: если бы я знал, что Бабка заложница, то лично бы свернул ей шею! Клятва резервиста!" - заорал Вертер.
  "Он неисправим!" - сказала Мура. - "Вяжите его, ребятушки!"
  Ну и Вертера увезли!
  "Бабушка! Что ты наделала? Что я наделала? Угробить счастье своими руками!" - запричитала Мона Лиза. - "Вертер был такой милый! И изо рта у него не пахло! Такой молодой! И изо рта не пахло!"
  "Да подожди ты: пахло-не пахло!" - сказала Бабка. - "Теперь парашу будет чистить и разрабатывать свою концепцию как пристать к соседке! К тебе!"
  "А я говорю: милый! Что, много у меня соседей, которые ко мне могут пристать?
  Глухой партизан-дедушка, да ты! Деда в Пуническую Кампанию контузило: он до сих пор ни к кому нормально пристать не может. Его всё тянет ползать по крышам в поисках "мочалок". Козлодоев его фамилия. Забывает постоянно аппарат слуховой, и бабка его вопит гневным кличем на всю страну!
  "Не орёл, мол, степной, и не лев луговой! Старый хрыч! Лети над страною гневный мой клич!"
  Этот пристанет!
  А Вертер был молодой и здоровый! Его на крышу и караваем не заманишь. Я имею в виду: сладким хлебобулочным изделием!" - сказала Мона.
  "Ну и иди в КТЦ и вызволи его!" - сказала Бабка.
  "Я бы, Бабушка, поосторожнее со словом "иди, ходить"! Я бы сказала: "перемещайся по местности"!" - сказала Мона.
  "Это всё потому, что ты дура набитая и тупая!" - сказала Бабка. - "А Вертер твой ваще дебил!"
  "Это ты, Бабушка, дебилка! А Вертер нормальный!" - сказала Мона Лиза. - "Он обесчал купить мою душу! Кому ещё эта пропитая развратная душа нужна была? А он обесчал заплатить большие деньги!"
  И взгляд его так много обесчает!
  "Да я не дала бы за неё и копья!" - сказала Бабка.
  "Потому что у тебя пенсия малюсенькая! Плохо ты в юности работала! Кстати, где ты работала?"
  "Где-где! В КТЦ!" - сказала Бабка. - "Позывной у меня был Удавка Каа!"
  "Врёшь ты всё!"
  "Точно! Вру! Позывной был просто Ба: Бабка!" - сказала Бабка. - "Вот, помнится, под Вероной мы стояли! Смешной случай на фронте вышел!"
  На Пуническом фронте.
  "Помнится, оторвало одному ноги, так он помер от удивления, что они теперь далеко! Не от боли помер!
  А у другого в половинку черепа стекали фекалии из портков! Ха-ха!" - сказала Бабка.
  "Это всё потому, Бабушка, что ты идиотка!" - сказала Мона Лиза. - "Ладно! Пришёл контуженный Леонардо: я должна позировать для его картины! У меня такая подобная миссия! Не самая, конечно, приятная, так как контуженный постоянно корчит рожи и просит не улыбаться.
  А он-то контуженный! Яиц у него нет! Вот я и улыбаюсь как сумасшедшая.
  Будь на его месте молодой Вертер, мы бы с ним давно бы трахнулись!
  Леонардо - нет. Без яиц-то как трахнешься? Можно, конечно, пообниматься: это тоже приятно. Но нахрена мне с ним обниматься?
  Поэтому просто позирую. Дай, сожру что-нибудь: это быстро не делается!"
  И она ушла в саклю.
  Пришёл контуженный Леонардо. Он весь трясся левой стороной тела и не произносил никаких слов, кроме шепелявых. Ну контуженный: что возьмёшь? Так сказать: дитя войны.
  Он прошепелявил: "Мона дома?"
  "Дома!" - сказала Бабка и мысленно перекрестилась: "Спаси и сохрани, Дева Мария Скочицкая!"
  "Сп-пасибо!" - прошепелявил Леонардо, приклеивая отклеивающийся ус.
  "Спасибо на хлеб не намажешь и в стакан не нальёшь!" - подумала Бабка. - "Зачем ему накладные усы?
  Видимо, он-то убийца и сейчас Мону Лизу расчленит! А может, и нет. Подозрительный тип! Надо бы, конечно, трезвякнуть в КТЦ, ну или послать почтового голубя: телефонов-то ещё не изобрели!"
  Ну что: на эту абхазскую Верону спустилась ночь! Ночь, когда Силы Добра царствуют безраздельно!
  Мона Лиза тоже ощутила эти Силы, так как её стало пучить: всё-таки, ЭТОТ день!
  Шепелявого Леонардо тоже стало пучить, но немного по-другому.
  Он сказал: "Мона Лиза! Я старый солдат и не знаю слов любви! Слов не знаю, но могу красиво рисовать. Что, Мона Лиза, может утолить жажду истомлённого контуженного путника ночью в пустыне?"
  А Мона наливает чаю, и взор её так много обесчает!
  "Кружка чаю?" - спрашивает.
  "Да нет, дура! Стакан виски!" - этот Леонардо ещё, к тому же, закоренелый алкач!
  Да! Мужики - сложные создания, куда уж тут ещё усложнять? Женщины, кстати, не проще. Одни дети ещё куда ни шло.
  Итак, подносит Мона чашку Леонардо, а сама думает: "Лишь бы, он в неё не намочился!"
  А что? Бухой мужик становится вездесущим! Это всеми домохозяйками подмечено. Так сказать: "Рекомендации ведущих домохозяек". Ещё сложнее становится.
  Это он думает: "Упрощусь весь!" А он становится горем для семьи.
  Итак, Леонардо вылакал весь чай и окосел: "И у тебя в гостях я замечаю, и в этом есть твоя вина! Что выпивая чашку чая, я вдруг косею без вина!"
  "Дорогой Леонардо!" - сказала важно Мона Лиза. - "Теперь, когда ты стал горем для семьи, давай-ка раскошеливайся!"
  "С какой ещё стати, ик?"
  "С такой, что я дорогая валютная проститутка!" - говорит Мона.
  "Чего?! Я щас твоей Бабке расскажу: она живо надерёт тебе твой валютный зад!" - рассвирепел Леонардо.
  "Да! Бабки тут нет, родной! Только ты и я!" - сказала Мона. - "Так что плати! А не то перестану улыбаться!"
  Это, ваще, страшно! Леонардо-то простой наёмник. Если Заказчик не получит картину с Моной в сроки, то Леонардо живьём закопают! Она должна продолжать улыбаться, а он её писать.
  "Хорошо, хорошо!" - сказал Леонардо и стал мусолить деньжата.
  Его щас ещё и в заложники взяла Мона Лиза, целый букет. По ней КТЦ плачет.
  Между тем Мона Лиза стала рассматривать незаконченную картину.
  "Ты чего это тут намалякал?! Где я? Это ж вешалка! Меня нет ни фига!" - разозлилась Мона Лиза.
  Да потому что Заказчику не нужна в картине Мона, ему нужна вешалка!
  "Не лезь в вещи, в которых ничего не смыслишь!" - сказал Леонардо. - "Ты - тлен! Тля! Вешалка - всё! Такова моя Миссия!"
  "Это я-то тля?!" - рассвирипела Мона и насадила бедную картину на шею Леонардо!
  И ушла на бл.дки к Бабке на двор.
  "Всё! Конец!" - подумал Леонардо. - "Заказчик будет не доволен, меня закопают!"
  Бедный глупый контуженный Леонардо. Злая судьба-злодейка в виде Моны! К.
  
  ПИСЬМО В НИКУДА-7009-7011,5
  10 сентября 2022 года. Сказка про отважного Херлока.
  Не Скалдера же: Скалдер, потеряв очки, плавает в канализации! Это ему нравится! И он сам становится ленточным глистом и её прохожих пугает! Им пугает, глистом.
  Ею: это из другой серии, это прокладка, которую достаю из широких штанин.
  Итак, Херлок, Слава английскому Аллаху, нигде не плавал. Чтобы где-то плавать, нужны, во-первых, надёжные очки, а во-вторых, акваланг. Ну или быть боевым пловцом и спасать корабль от отморожения в торосах, как и пингвинов.
  Отморозят себе всё! И пингвины, и корабль. Экология - всё! Ноль экологии! Пингвинов и корабль потопили в озоновой дырке: всё! Капеп!
  Так сказать, синий капеп. Ну или липкий сосед.
  Итак, что же Херлок? Он один, что ли, плавает в сточных водах? (Ради Бога, не плавайте тут!)
  Нет! Вместе с ним плавает носитель глиста по имени Зорро! Он, Зорро, вообще не знает, что он именно Зорро, но хочет по-военному и накоротке отложить личинку в Херлока!
  Так сказать, приволокнуться и отложить.
  А Херлок ничего такого не подозревает без очков-то! Ему, может, мерещится, что Зорро не мистическое существо, а его лучший друг и похож на его папу!
  Так сказать: "Скажи мне всё, не тая, как своему родному папе!"
  Оплодотвори меня личинкой глиста, как свой родной папа!
  Херлок-то ещё ничей не папа, так будет в первый и последний раз!
  Так как от полученных укусов отбросит коньки в ванной!
  Да нет, что за чушь? Херлок выкован из камня и стали! Его личинка глиста, его зародыш пойдёт вся в него, будет из камня и стали. Да и рожей на него похожа будет.
  Как говорится: "Нахрена ты плавал здесь без трусов? Теперь все мальки похожи рожей на тебя!"
  А то не просто малёк! То Глист! Слышите, как гордо и торжественно звучит? Так как День Города, вот и звучит.
  Если ты не видел, как танцуют девчата на ладонях площадей! А чего это они там танцуют? Да потому что рядом биотуалет: вот и танцуют. Не было бы его, посмотел бы я на них.
  Итак, Херлоку, как и Скалдеру, биотуалета было не занимать: они сами в нём плавали!
  Ну Скалдер-то понятно, чего: надобность ФБР. Но Херлок-то чего полез на старости лет в клоаку?
  Чего-чего! Он думал, что Зорро - это Преступный Поросёнок Пох-Пох! Только Пох-Поху ещё могло прийти в голову откладывать глистов в лондонцев! Такой извращенец. Больше некому.
  Нах-Нах-то и Нех-Нех-то не такие. Им нужна Женщина! Ну или Девушка!
  Что, Херлок похож на Женщину или на Девушку? Уж скорее, на дешёвую бл.дь похож.
  Но что, бл.дь что, не Женщина? Ещё какая! Сучилища! Гулящая Женщина!
  Да нет, нет: Херлок - грубый мужлан, и его любимое хобби: плавать в коллекторе.
  Да и Пох-Поха там ловить. Не Зорро, конечно, Зорро-то щас сидит в отстойнике, его ещё должны засосать, и он умрёт!
  Кто из болот ко мне придёт: я засосу: и он умрёт! Но то из болот! А то из клоаки! Как перейти клоаку на шпильках? Болото-то ясно, как: раком! Но с клоакой всё сложнее. Её умом не понять и не перейти.
  Итак, Херлок подумал: "Хреново, что я без очков! То, что я ничего не вижу: это нормально, я постоянно ничего не вижу. Но ведь моими очками может воспользоваться Зорро! Он тоже слеп, как крот. Очки ему будут как раз."
  "Зорро! Зорро!!" - позвал Херлок.
  А в ответ - тишина! Зорро до сих пор не вернулся из отстойника!
  И подумал Херлок: "А ведь нас было двое! Двое пловцов-дебилов! То же небо, и то же дерьмо, только он не вернулся из отстойника! Нас, конечно, было двое! Теперь я один, кретин, остался!"
  Как чувствует, что кто-то не сильно и очень приятно снимает с него штаны аккуратно!
  "Зорро!" - прослезился Херлок. - "Ты вернулся! Это ты! Ты! Я думаю: это будет нечто душистое"!"
  "Заткнись, идиот, и получай наслаждение!" - сказал Зорро и всадил в Херлока личинку глиста!
  "О! Глист! Какая приятная неожиданность!" - сказал Херлок. - "А я ведь никакой не Херлок! Не Шолмс! Дмитрий я! Инженер русского торгового судна!"
  "Тогда, конечно, инженер Дмитрий, одна личинка тебя не проймёт! Русским море по колено и личинки по плечо! Все русские - пропойцы!
  Да и у тебя начальный алкоголизм! Так что всажу в тебя 10!" - сказал Зорро.
  10! Нормально, вообще? В англосаксов одна, а в русских 10! Чем они не англосаксы?
  Ну говорят при встрече: "КАК ДЕЛА?" То есть: КАК - по-английски это "пенис", "член". А ДЕЛА - не знаю, что. Да и ругаются по русской матери.
  Поэтому Дмитрий сказал Зорро: "Уё.ок! Опять заснул, .б твою мать!"
  Ну понятно: конечно, заснул, иначе бы не оплодотворялся.
  Русский же мужик трахнет бабу: и сразу спать на бочок. Поговорить не может. А чего с ней, с бабой, ещё говорить? О тесте с завода шин, который ваще хлебал бензин? Или о тёплых шапочках для зим? От ихних скучных образин сдуреешь, Зин!
  Понятно? Зина бабу звали. Сейчас чего-то начинает проясняться. Дмитрий и Зина: жених и невеста! Тили-тили тесто!
  Надо, конечно, так: Зорро и Зина! Молодёжь любит слова на букву "З": "зыко", "здрово", "задолбались", "зае.ись!"
  Зорро тоже полюбят: вот отложит он в них личинку, с этого-то момента и начнётся большая дружба между глистами и человеком.
  "Зорро, мать твою!" - сказал Херлок. - "Тебе же ясным русским языком говорят: "Ради Бога, грят, не плавайте здесь!"
  "А мне здесь нравится!" - сказал Зорро. - "Тепло, мокро и мухи не кусают!"
  "Да тебя, пожалуй, укусят! Будут потом с глистами!" - сказал Херлок. - "Нормально: глисты у мухи!"
  Как говорится: муха спрашивает отца: "Папа! А где-то там хорошо?" "Где-то там хорошо, сынок!" "А почему же мы живём здесь, в г.вне?" "Потому что есть такое понятие: Родина!" Вот не помню, где хорошо!
  Итак, конечно, Зорро-то никто не укусит.
  "Но почему?" - спросил Херлок.
  "Потому что это Родина! Меня, Зорро младшего, зачал мой папашка Зорро старший прямо здесь! Тоже какой-то кретин плавал здесь без очков: он-то и стал носителем!"
  "А я думал: Чернобыль виноват!" - сказал Херлок.
  "Чернобыль, конечно, тоже! Но Чернобыль далеко, родной!" - сказал Зорро.
  "Я тебе не родной!"
  "Уже родной! Ты стал носителем! Ты понимаешь? Ты Первый! Или ты нихрена не понимаешь и ещё не готов?
  Учти: все девушки улыбаются потому, что они все готовы стать жёнами и матерями! Вот они готовы! А ты ещё не готов стать отцом малыша Зорро-джуниора!"
  Да! Чего-то, Херлок был слабо готов к такому. Нужны же распашонки, ползунки, коляска, наконец!
  "Да расслабься!" - сказал Зорро. - "Я сам подниму мальца! Вот когда ты перестанешь быть им беременным, приходи сюда, на клоаку!
  Родишь здесь, на Родине, а уж мальца-то я сам подниму!"
  "Замётано!" - сказал Херлок.
  Уж очень ему не хотелось поднимать подобного мальца.
  Ну, короче, вылез Херлок из клоаки и чувствует некий дискомфорт! Ещё бы! Дружбан Зорро засадил личинку по самый не балуйся!
  "Леди "Н"!" - позвал Херлок. - "Зацени: теперь я стану папой в первый и последний раз!"
  "Да!" - сказала Леди "Н". - "А я стану Крёстной Матерью первенца!"
  "Должен тебя разочаровать: первенец подобного рода, что даже не поймёт, кто его Мать!" - сказал Херлок. - "Ленточные глисты в этом слабо разбираются."
  "А я говорю: крестить молокососа по людским обычаям!"
  "Разочарую: он не молокосос! Так что спрячь свою кормящую грудь!" - сказал Херлок.
  "Не спрячу! Может, ему понравится вкус парного молочка?"
  "Парного? А ты тут при чём? Если я, конечно, не увезу малыша в деревню, в Суссекс! Чтобы обучить его мужским традициям: рыбалке, охоте и Обрезанию!"
  "А вдруг, это девочка будет?" - спросила с надеждой Леди "Н". Со слабой, конечно, надеждой.
  "Черви бесполы!" - отрезал Херлок. - "Так что преспокойно обрежем мальца и сделаем певцом в церковном хоре имени Курочки Рябы!
  Есть такой в Суссексе. Не всех мальчиков из него мне удалось растлить! А жаль!
  Курочку Рябу-то я растлил в самую первую очередь! Но что из того? Всё равно хор её имени.
  Да! Бывали деньки! Особенно мне удавалось растлить самых мелких из хора!
  Старшие-то смотрят свысока: я не прекрасен, может быть, наружно, зато душой красив наверняка! Старшим моя душа в кошмарах снилась.
  Младшим нет.
  Я такой подходил: "Деточка! А не кажется ли Вам, что Ваше место возле параши?"
  Ну и всё: пионер мой! С комсомольцами подобный фокус бы не прошёл.
  А эти говорят: "Да, дядя Херлок!"
  И улыбаются. Ну прям, как девки, которые на всё готовы.
  Как говорится: без улыбки они полное дерьмо. Так как без мужика и ребёнка ты - полная ноль!
  Жаль, девок в хоре не было. Да и бесполых глистов тож. Вот будет!"
  Леди "Н", честно говоря, было противно выслушивать сальные воспоминания Херлока. У неё, может, своих хватало в бытность её подзаборной шлюхой.
  "А у меня под забором интересный случай вышел!" - сказала она. - "Я тогда на панели работала!"
  Служил Гаврила дровосеком! Гаврила деревца пилил!
  "Заткнись, Леди "Н"!" - сказал Херлок. - "Про твои похождения моему Дефективному методу известно всё! Ты всё линяла и линяла! И, наконец, слиняла с панели. Чего тебе там не нравилось?"
  "Нет крова над головой!" - сказала Леди "Н".
  "Дура! Надо было завести свой бордель!"
  "Я не смогла!"
  "Вот я и говорю: дура! Сейчас воды отойдут: будешь держать тазик! Смотри не урони!" - сказал Херлок и стал выплёвывать воды.
  Это тебе, конечно, не мальчиков поганить. Воды отходили с трудом.
  Херлок заблевал всю раковину.
  Наконец, показался Джуниор!
  "Какой милый! Непосредственный! Так сразу и не скажешь, что глист!" - сказала Леди "Н".
  "Помещу его в психбольницу!" - важно поведал Херлок. - "Не в зверинец же его помещать! Мамаша Зорро будет довольна! Или это его второй папаша был? Всё так запутано! Я имею в виду в мире глистов!"
  "Да! Милый! Похож на глоольда!" - сказала Леди "Н".
  "Мы не глоольды!" - сверкнул глазами Херлок. - "Мы - Ток-Ра! Сопротивление Системным Владыкам!"
  "Дерьмо все эти твои Владыки! И цена им дерьмо!" - сказала Леди "Н".
  "Да! Ты не дерьмо! Да это ж твоя Родина: дерьмо!" - сказал Херлок. - "А Родина этого очаровательного малютки: моя ванная!
  Подыщем ему квартиру в фешенебельном районе и устроим работать в "ЮКО"!"
  "Боюсь, его туда не устроят! Надо же сдать ЕГЭ!
  Он не сдаст. Да ещё посмотрят на молодого кандидата: глист-глистом!
  Скажут, обязательно скажут: "А почему это вы, дорогуша, так глистообразны?"
  Эти преподы в приёмной комиссии так жестоки. А он таким родился! Разве можно сразу отсеивать того, кто немного жутковат?" - спросила Леди "Н".
  "Вот ты этим и займёшься!"
  "Чем?"
  "Напудришь ему носик, сделаешь маникюр-педикюр и наложишь макияж! Должна получиться ещё одна дешёвая шлюха!
  Он юбку-то перед преподами приподнимет и оголит своё Желание! Его не смогут не принять в "ЮКО"!" - сказал Херлок.
  "А если он захочет не в "ЮКО", а новый мопед?"
  "Боюсь, что дешёвые шлюхи на мопедах не ездят! Это будет первый в истории случай!" - сказал Херлок.
  "Па-па!" - отчётливо сказал малыш.
  "Да! Папа мчится к тебе на крыльях Любви!" - сказал Херлок.
  "Папа! Я хочу пи-пи!"
  ?
  "Я занят: попроси маму!" - сказал Херлок.
  "Мама! Я уже сделал пи-пи!" - сказал малой.
  "Я тоже!" - сказал Херлок. - "Нет! Это становится невыносимо! Наплевать на "ЮКО", пойду отнесу его обратно к папе Зорро!"
  И ещё: "А лучше: утоплю, как слепого котёнка! Он глоольд, так что Сопротивление на меня не обидится. Только спасибо скажет!"
  "Херлок, мой дорогой дружище! Не делай этого! Это ж твой первенец!" - сказала Леди "Н" и оголила прекрасную стройную ногу, чтобы доказать, что Херлок её дружище.
  А всё-таки, она вертится!
  "Нет! Всё-таки, утоплю! Хотя, конечно, дерьмо в дерьме не тонет. Как это глоольд утопнет? Он же водоплавающий," - перебил сам себя Херлок. - "Хорошо: сожгу его в крематории!"
  И он пошёл сжигать тварь-собственное дитя!
  "Поскорее возвращайся!" - сказала Леди "Н". - "Овсянка стынет!"
  С этой овсянкой тоже не всё чисто. Варил я в кипятильнике рисовую кашу: так заляпал его так, что он не включился.
  И я его случайно уронил! Он разбился вдребезги, как какая-то пол-литра!
  Залил пол! Я ползал вытирал.
  Да! С этими кашами нужно ухо держать востро.
  Херлок быстро шёл в направлении местного крематория.
  Малой ещё ничего не понял: какая страшная угроза висит над его молодой жизнью! Он развлекал Херлока еврейскими анекдотами про Обрезание.
  Например, таким: "До свадьбы заживёт!" сказали еврею после Обрезания!
  Вот я думаю: нахрена? Ну не станет еврей в зрелости др.чить, кому от этого будет легче? Да никому! Живут не для лёгкости, а для потомства!
  А Херлок дурак: он замочит потомство!
  "Тук-тук!" - постучал Херлок в дверь крематория.
  "Чего надо?!" - Цербер.
  "Небо тучи садится! Вам привет от Михал Иваныча!" - сказал Херлок.
  "Михал Иваныча недавно сожгли!" - Цербер.
  "Ну и ладно! Его нисколечко не жалко: он собирал собачье дерьмо!" - сказал Херлок. - "Вот я собираю? Или ты собираешь?"
  "Я тож собираю!" - сказал Цербер. - "Не пущу того, кто к нам, собирателям, относится без должного уважения!"
  И не пустил.
  "Блин! Что же с тобой делать?" - спросил Херлок у симбионта.
  "Папа! Я боюсь!" - говорит тот.
  "Мама! Я боюсь!" - говорит эмбрион перед абортом. Но тут уже поздно делать аборт.
  Уже что-то вылупилось! Их, конечно, надо убивать, пока они не вылупились! К.
  
  ЭПИЛОГ
  Мудрость щас такая: "Красивая мысль!" Самая красивая из предыдущих была: "Всё это из одной и той же серии похождений члена!" все эти глюки. Щас-то их нет и я становлюсь страшно неуверенным и нервным. К.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"