31 марта 2022 года. Схожий с прошлым ПВНом микс. Те же копейки за отправку в дурдом.
ПИСЬМО В НИКУДА-5109,5-5111,5
28 апреля 2018 года. Ещё один заброс в Неизвестность! О, поле! Кто тебя усеял мёртвыми телами?! Сказка про Кратово. Местный ЛКН Гиви залез на пальму, так как по-мо-гал. Но вместо Оксаны помог Вите Сковородкину: кокос попал прямо по голове Вите.
"Гиви, мать твою! Чего ты кидаешься?"
И бедный Гиви и сам свалился прямо в пионерские объятия Вити! Это было феерично. Такой волосатый, чёрненький, пушистенький, с сексуальной бородкой!
Витя решил сдать его за 3 копейки если не в дурдом, то в медпункт. 4! 4 копейки это стоило - сдать ЛКН в медпункт. Да ещё 2 копейки пошлина, ДЬЮТИ ФРИИ.
Итак, Гиви очнулся: над ним склонилось белое мурло медсестры Женечки! В повязке-наморднике.
"Так-так! Гиви! Гиви Камикадзе! С мамой, значит, ладзе, а с ками не кадзе! Будем резать к чёртовой матери!"
Гиви равнодушно отвернулся к стенке: разве это мурло переубедишь? Себе дороже спорить, что, мол, без конца мне жизни нету, конец - всем началам - начало и т.п. Пусть режет, сволочь кратовская.
Между тем Женечка тупо смотрела на конец Гиви, который был с руку. И знаете, как бывает? Равнодушна ты к человеку, равнодушна, а потом - бац! пробегает искра, и уже жить без него не можешь! Так случается со всеми климактеричками.
"Ладно! Не будем резать. Оставим для ночных работ!" - сказала Женечка Макаке, которая записывала в "карту болезни". Ну как записывала? "Аналогично, шеф!" - и выдирает и выбрасывает тут же исписанные листки.
Тут в медпункт заглянул Витя: "Выпустили? Эх, вы! Не стали резать? Эх, вы! А ведь это не у него, это у меня с руку! 33 сантиметра!"
"Ну всё, капец!" - сказала Женечка. - "Теперь все попрутся с 33-ю сантиметрами! Будем лечить электрошоком!"
Витя, заикаясь, вышел, шатаясь, из медпункта. Он плохо переносил электрошок. А Гиви ничего. Его даже пыталась Женечка отправить на Марс, так как, капец: улетать в дождь - хорошая примета. Так бы и отправила, но Гиви, скотинка, не сказал, как писать Заиц или Заец. Поэтому этого пациента было ещё рано отправлять на Марс. Даже выписывать пока рано.
Он же, стервец, что сказал, когда проводили тест на выписку и посадили его в ванной, где была ложка и кружка, мол, чем быстрее вычерпать воду? Так он сказал: "Затычку надо в ванной вытащить!" Балда! Ложкой самый прикол вычёрпывать. Или мы куда-то постоянно спешим? Эту-то спешку и надо вышибить у него из головы.
А то: "Выну из трусов красивой девушки резинку, сделаю рогатку и побью вам все стёкла!" Во-первых, красивые девушки все ходят без трусов. Девочки, вы в курсе, что щас в моде не носить нижнего белья? Во-вторых, если девушка действительно красива, то не покусится на такой мохнатый контингент как Гиви. У неё, наверняка, уже есть муж и прелестные детки. Ну какой резон ей путаться с этим психом? Будь проклят тот день, когда я села за баранку этого пылесоса!
Так что Гиви сказал двум психам (Наполеону и Ельцину): "Я, конечно, дико извиняюсь, что посмеюсь над больными людьми, но не могли бы вы прыгнуть?" Не на тех нарвался.
Наполеон подмигнул Ельцину, и они пошли вырывать у Гиви золотые фиксы в сортире! Вырвали!
"А теперь прыгнете?"
Нет! Теперь они захотели изнасиловать Гиви! Ну сумасшедшие, что возьмёшь? Ещё неизвестно, в каких стеклянных призмах их привезли. И с номерочками ли на ноге? Одно слово: быдло наполеоновское!
И вот Ельцин говорит Гиви: "Зови меня Господин!"
"А меня - Повелитель!" - говорит Наполеон. И давай засовывать в рот Гиви его же дерьмо!
"А потом прыгнете?" - спрашивает Гиви с набитым ртом.
"Потом будет потом! Завтра будет завтра!"
Нет, подобное быдло не прыгнет! Надо было обращаться не к ним, а к Чебурашке и Крокодилу Гене. Те и полегче, и подобрее, и им можно рот заткнуть носками, чтобы не орали. Наполеону же хрен заткнёшь. Всё репенится, как ёж.
Итак, наступило завтра. Гиви проснулся. Во рту был поганый вкус, как будто нажрался конфеток "Голдстар" (очень красивые, но невозможно жрать: из дерьма).
"Сестра! Сестра!" - позвал Гиви.
"Что, с горшка сдувает?"
"Если бы! Я не чувствую свою писю! Полижите мне!"
Это был хитрый ход. После таких речей больных запросто вышвыривают на улицу за непристойное поведение. Но сейчас пришла сестра Гера, дибильноподобное создание, у которой не было ни одного мужика, так как дюже волосатая и жирная. Ножки волосатые и как культи. Это было самое её первое признание в Любви, она так и расстаяла: "Вы действительно любите меня? Правда, любите?"
Гиви уже и сам был не рад, так как разглядел Геру. Именно она стирала ему нарисованную Наполеоном свастику у него на макушке.
"Знаете, что, Гера? Принесите-ка мне лучше комикс!"
Старуха разносила по палатам комиксы. Гиви углубился в комикс.
Гера осторожно села на край койки. Тут же главное - осторожность, чтобы не спугнуть ненароком зарождающуюся близость и симпатию.
Гиви отодвинулся от неё на другой край.
"Знаете, Гиви? Я полюбила Вас с первого взгляда и на всю жизнь!" - тут же главное употреблять такие красивые слова, которые означают бесконечность во времени: "навсегда", "никогда не покину", "навеки". Думается, что когда ботаник говорит: "Я тебя никому никогда не отдам!", то это великое счастье для тёлки. Как сказать. Если навсегда приклеена к этому скучному дибилоиду, который ещё никуда от себя не отпускает, то сдохнешь от скуки.
Итак, "Гиви! Я навсегда твоя!" Большая радость, нечего сказать.
Гиви решился на побег! Он всунул комикс в руки Геры и сказал: "Миль пардон, мадам! Грузинский офицер ходит в сортир без провожатых!"
Именно в сортире до Гиви дошёл, наконец, смысл слова "навсегда": он будет кантоваться тут вечно! Гиви тупо смотрел в толстую задницу больного-пузана Акулова, который пытался просочиться через канализацию на несколько миль, но не поучилось. "Даже такие безобидные пузаны как Акулов, хотят бежать отсюда!" Но нет.
"Я уронил в унитаз контактную линзу!" - пояснил свои потуги Акулов.
Покурив самосад, Гиви вернулся в палату.
Гера, раздетая до белья, сексуально возлежала на его ложе!
"Ты привлекательный, я - чертовски привлекательная, чего время терять?" - говорит.
Гиви чуть не вывернуло, хорошо на завтрак давали морепродукты. Он снова побежал в сортир блевать! Отблевавшись, он решил, что в следующий раз Гера будет совершенно голая.
Но он не дооценил гордость русских Гер! Она поняла! До неё дошло, что её никто не любит! И она пошла на зверское самоубийство! В данном случае она попыталась сожрать комиксы!
"Ну что ты, курочка моя?" - стал утешать её Гиви и выдирать у неё из глотки комиксы. - "Ну чего не скажешь в шутейном разговоре? Я люблю, правда, люблю тебя! Типа, лю, типа, блю, и всё такое! Ну хочешь, я свожу тебя на мини-гольф?"
Сам подумал: "Если найду здесь этот гольф. Наверняка, в него уже играют Ельцин и Наполеон, Но хрен редьки не слаще. Эта Гера как раз подойдёт Ельцину-Повелителю!"
"Милый! Ты такой милый!" - сказала Гера. Завоевать симпатию её маленького сердца, как и её маленького либидо, было раз плюнуть.
Но тут на обход пришла Главсестра Женечка! Она подозрительно проводила глазами покорно удаляющуюся Геру и сказала Гиви: "Гиви, дорогой наш Гость из солнечного Магадана! Ходят слухи, что вы пытаетесь съехать! Сбежать отсюда! Отсюда я делаю вывод, что вы боитесь! И боитесь именно меня!"
"Кто бы мог подумать!" - подумал Гиви, у которого от одного голоса Женечки все волосики на руках вставали дыбом от страха.
"Так вот! Чтобы вас вылечить от этого желания, я решила применить иридотерапию! А если не поможет, то мы вам ампутируем ножки! Это, несомненно, поможет!" - сказала Женечка.
"Это, несомненно, поможет, но давайте, коллега, не делать слишком поспешных выводов!" - сказал Женечке Павлов, тоже принимающий участие в обходе. Как: больной, у которого болит горло, просил, чтобы ему смазывали горло первым ватной палочкой, а не после того, как мазали двух геморройных. Да кто ж его послушает? Конечно, только после!
Гиви тоже хотел чего-то сказать, но только махнул рукой и приготовился к самому худшему. Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.
Голос Павлова пискливый звучал менее убедительно, чем бас Женечки: "Коллега! Я думаю: конец! Да-да! Именно, конец! Если мы вместо ног отрежем Гиви конец, то вообще отобьём у него охоту путешествовать. Так как за привлекательность посторонних мест овечает именно конец, а не ноги."
В этом были свои резоны. Действительно! Гиви стал кусать подушку со слезами на глазах. И из ясных глазок Гиви слёзы капают прямо на комикс!
"Не ревите, Гиви!" - сказала Женечка. - "Это только начало. Сначала надо выяснить, чем вы больны. Поэтому полежите две недельки, а потом мы начнём вас обследовать. Я мыслю: это элементарая Неусидчивость. Но мы сиделки-то вам надерём и бежалки оторвём! Неусидчивость кончится и начнётся Неулёжчивость, ха-ха!"
Женечка заперхала от смеха. Макака в белом халате с бейджиком "Доктор Анжелло" стала хлопать ей по спине, чтоб Женечка не поперхнулась. От этих ударов Женечка, конечно, поперхнулась, и её унесли в реанимацию, чтобы воскресить.
"У неё - Неусидчивость!" - злобно подумал Гиви и вновь открыл комикс. На него глянуло натуралистическое изображение квадратного многочлена!
"Линять надо отсюда, линять! Вон, я смотрю, какой-то бомж! Его выписывают через месяц! Если я стану таким же грязным, как он, то может, меня выпишут вместо него?"
"Эй, милейший!" - позвал он бомжа. - "За что лежишь?"
"Я уронил портрет товарища Лёникова!" - сказал бомж.
"А скоро выходишь?"
"Я здесь пожизненно!"
"Блин!" - подумал Гиви. - "Ещё один конец! Но я так просто не сдамся!"
"Хочешь убежать отсюда?" - спросил он.
"Как?"
"Как-как! Просочиться через канализацию!" - сказал Гиви.
И тут бомжа осенило: "А ты, случаем, не Гиви О,Коннор, которому суждено поднять Восстание против Женечки и разных Макак?"
"Нет! Я - простой Гиви Ля Фонт!" - сказал Гиви.
"Тебя мне послала сама Судьба! Иди на кухню и жри супчик: "Что за супчик? Никакого вкуса нету!" И хватайся за живот!"
"Это ещё зачем?"
"Затем, что выйти из этого Замка Фи можно только мёртвым с пушечным ядром на ногах!" - сказал бомж и отвернулся к стенке. А Гиви-то уж размечтался: "Я! Ля Фонт! А ты - Мутак Первый! Мне все двери раскрыты!" Как бы не так. Следовало, хотя бы, совершить подкоп в соседнюю палату, в Первую Палату, где лежат "на вязках" самые дибильные больные.
"Слушай, бомж! Как тебя зовут?" - спросил бомжа Гиви.
"В миру: Полуэкт, а здесь: Аббат Хренариа!" - ответил бомж.
"Бери ложку из теста с ванной и давай копай!"
"Я думал: ложка та, чтобы черпать воду из ванны!" - сказал Полуэкт Хренариа.
"Делай, что говорят!!" - заорал Гиви.
Тут снова пришла Гера: "Что с вами?! Что с вами?!"
"Госпожа! Там - мышь! Закатилась и отшпилилась!" - сказал ей Гиви.
"Понятно! Против глюков вам надо сделать ещё укольчик клопездольчика! Сейчас!"
Сделала. Гиви и Аббат лежали на кроватях, чувствуя, как клопездольчик переливается в их пустых животах.
"Ни хрена тебе это не помогло!" - сказал Хренариа. - "Может, если бы я при побеге получил пулю в задницу, и ты тащил бы меня на себе 10 километров... Но теперь я вообще сомневаюсь, что ты Ля Фонт! Ля Фонт не был таким тупым!"
"Да!" - злобно сказал Гиви. - "Я - Камикадзе! А сейчас ты бы не мог направить мой конец в "утку"?"
Дело в том, что Гера снова его связала "на вязки", а он хотел по-малому. Аббат Хренариа был по жизни незлым человеком. Он подошёл к Гиви и направил его.
"Тебе понравилось? Ты почувствовал электричество? Прострел в спине?" - спросил его Гиви.
Хренариа показал пальцами: фифти-фифти.
Снова пришла Гера. Она теперь любила не Гиви, а Аббата! Любовь красивой медсестры не постоянна и непредсказуема, как погода в мае. Она обвила грязную шею Хренариа: "А Хренариа позволит сделать ему ещё укольчик?"
"Если опять клопездола, то нет! Вы этими лекарствами сводите Аббата Хренариа с ума!" - сказал Хренариа.
"Ну ещё всего один! За папу! За маму! За мышь! За Гиви Ля Фонта!" - сказала Гера и всадила (она же "всадница") в задницу Хренариа шприц!
"Ма-ма!" - только и сказал Хренариа. Его страдания были неописуемы.
"Почему ему не признать, что Гера - Богиня, а все медсёстры и врачи этого клоповника - Боги?" - подумал Гиви. - "Я, например, с лёгкостью признаю, хоть я и был на планетах, где в гнилых болотах родились все эти Женечки и Геры! Где-где? В Кратово, вот где!"
Хренариа свалился на койку и затих.
"Я умру свободным!" - сказал он только.
"Ты не умрёшь! Я буду воскрешать и убивать тебя снова и снова, пока ты меня не трахнешь!" - сказала Гера.
"Вот-те ну-ты! Приехали!" - подумал Гиви. - "А я-то думал что-то о Богах!"
"Слушай, Гера!" - сказал он Гере. - "Оставь парня в покое! Кто с тобой свяжется, помрёт от "свинки"!"
"Ты, Ля Фонт, вообще молчи! Сегодня ты, Ля Фонт, умрёшь!" - сказала Гера.
"Вот ещё!" К.
ПИСЬМО В НИКУДА-6834-6836,5
2 апреля 2022 года. Изящный такой кинофильм. Щас будет. Или не будет. Не знаю я! Это ж всё будущее, а оно не определено.
Итак, пошла Шапка в лес с пирожками. На будущее она класть хотела.
Ну и зря, так как самоизолянт Лиса её сожрёт как Колобка.
Да! Бедная девушка грешила тем, что её слепили по сусекам!
Ну как? Как-как! Слушай меня!
Дедка говорит Бабке: "Чего-то, брат Бабка, у нас нет наследницы!"
"А я при чём?" - говорит Бабка. - "Это всё ты и твоё маленькое либидо! Маленькое и деревенское."
Мол, на деревне у всех мелкое.
Как сказать! Вот у Осипова Володи было большое!
Он такой шасть! к Марфе: "Я хороший и даже очень хороший! Местами!"
Ну и Марфа от него брык! на косу! Так и погибла!
Да! У Володи-то было большое. А у Дедки не было!
"Хорошо, дура!" - сказал он Бабке. - "У меня лососиски плывут не туда: я не в счёт! Так чего ж ты, балда, не залетела от Володи?"
"Володя - мраки! Один, даже очень сильный и важный, не поднимет дом пятиэтажный!"
"А я подниму!" - сказал с сарказмом Дедка.
"Если здорово врезать тебе по ж.пе или пригрозить, что пенсии лишат: поднимешь!" - сказала Бабка.
"Только и знаешь каркать! "Пенсии-пенсии"! Если меня лишить пенсии, то я тогда ваще ничего не подниму! Даже свой хехъ!"
"Хехъ он не поднимет, видали?" - спросила Бабка. - "Да награди тебя сотней пенсий: всё равно х.й не поднимешь!"
"А почему, ты задумывалась? Может, ты не удовлетворяешь меня как женщина! Тоже мне: Мерилин Монро или Клаудия Шифер!
Груди-то висят до пупка! Фу, противно! Идёшь ты лепить Колобка в сусеки или не идёшь? Я сам тогда пойду!"
Ну понятно: папа может! Эту Шапку, этого Колобка, слепил сам Дедка своей мозолистой мужской рукой!
А вы думали: Бабка своей изящной наманикюренной ручкой! Да Бабка, может, и знать не знала, что есть на свете маникюр. Всё корову доила. Вот у коровы был педикюр! Да ладно!
Итак, Дедка ей такой говорит: "Корову дои!"
А она не мычит и не телится. Хочет в "Метелицу".
Да! Итак, схватил Дедка мозолистой, как уже говорилось (из-за занятий аноном!) рукой тесто и давай лепить!
Колобка пока не получается. Получается женская грудь. Это говорит об озабоченности носителя Дедки. Носитель, так как носит тесто из сусек.
Лепит дальше: получаются женские ноги, как у Марфы, которая свалилась на косу!
Лепит дальше: получается член Осипова Володи!
"Наконец-то!" - подумал Дедка. - "От члена до Колобка один лепок! Как из женских грудей или ног можно его слепить? А из члена легко!
Лепишь член, а потом бросаешь его об стену! ("Брось стаканы об стену! Москау-Москау! Закидаем бомбами: будет вам Олимпиада, охо-хо-хаха!")
Ну и мнёшь его сапогами! Получается лепёшка! Не такая, конечно, как коровья, но из лепёшки не долго и шарик!"
Итак, слепил Дедка Колобок и принёс Бабке.
"Чего-то, слишком быстро управился!" - сказала Бабка, перелистывая журнал "Овощи". - "Тебе чего, в спину кинжал всадить? Я могу!"
Дедка говорит: "Идиотка! Я принёс это на всех! Вот!" - и упал на пороге прямо на несозревший юный дебелый Колобок!
"Блин! Старый козёл! И забыл дома аппарат слуховой!" - сказала Бабка. - "Горе-то какое! Раздавить своей ж.пой такую тонкую, однако, ювелирную работу!
Как же мне теперь Колобок починить? Вероятно, придётся нести к мастеру Осипову Володе! Как скульптор он, конечно, ноль и ничтожество, но в девках толк знает!
Он трахнет расплющенный Колобок, и тот превратится в девушку! Так скажем: не целку уже, значит, женщину!"
Ну и понесла старая к Володе!
Володя бухал! Прямо с того самого момента, как баба напоролась на косу.
"Чего надо?!" - заорал он и метнул в Бабку бутылкой!
"Бабуля! Закурить есть?" - спросила Бабка человека в шубе с ружьём.
"Чего?" - не понял этот Шурик.
"А Бабушка где?" - пролепетала Бабка.
"А сама-то ты не бабка?" - спросил Шурик.
Но было поздно: Бабка упала в обморок!
Шурик притащил её в закрытую лавку и уложил спать рядом с самогоном. Рядом с собою.
А сам пошёл вызывать милицию.
Бабка очнулась: ничего не хочется! То есть, вру: хочется по-малому!
Ну, подошла к горшкам и вынула самый нижний!
На шум падения анфилады вернулся Шурик: "Нашла время! Щас сюда милиция приедет!"
"А! Понятно! Всё уже украдено до нас! Кроме этих горшков!" - сказала Бабка и тюкнула Шурика по башке горшком!
А потом села на него. Женщины же стоять не могут, им надо обязательно сесть.
Хотя, я в Инете видал такой прибамбас, который, типа члена, направляет струю вниз. Но где Бабка, а где Инет!
Итак, нагрянула милиция!
"Граждане хулиганы и тунеядцы! Стволы и "перья" бросать на землю! А теперь Горбатый!! Я сказал: Горбатый!!" - заорал майор Пронин.
"Отродясь я горбатой не была!" - сказала Шурику Бабка. - "Но из нас двоих под это описание больше подхожу я!"
И она вышла на свет Божий.
"Это ты Горбатая? Будешь мне ещё мозги пудрить?" - спросил Пронин. - "Где твой ствол?"
"Не знаю и не ведаю, о чём вы, господин! Ствол, кажись, в Интернете указан, но где я, а где Интернет?"
Если, конечно, прибамбас можно считать стволом.
"Хорошо, Бабка!" - сказал Пронин. - "На тебе "страп-он", надень и сойдёшь за урку! Иначе мне тебя арестовывать просто в лом и противно!"
Бабка надела "страп-он" и говорит: "Ну и кого я теперь должна трахать?"
"Василия Алибабаевича или всяких других урок на этапе!" - сказал Пронин.
"Но на хрена? Я люблю узбеков, зачем мне их трахать?"
"Ты сама-то поняла, чего сказала? Любишь - значит, трахай! "Страп-он" потом вернёшь на беседе с адвокатом!" - сказал Пронин.
"Не верну!" - сказала Бабка. - "Он хороший!"
Ну и пошла по этапу.
А Осипов Володя бухой сам пошёл в киоск!
Смотрит: милиции до хрена, мигают мигалки, Бабку грузят в автозак!
"Нет, думает! Этот аллюр не для моей лошади! Слеплю Колобок: будет сирота! Как теперь катиться бедному Колобку, когда его мать Бабка в тюряге?"
И стал лепить Колобок Володя.
Вылепил апельсин.
Апельсин рыскрылся, и из него вышла прекрасная Шапка!
"Пи-ить!" - говорит.
У Володи, как он её только увидал, моментально встало!
Он говорит: "Прикройся, прохвостка! Может, тебя трахнуть?"
"Ты что, дурак?" - спросил Шапка. - "Я говорю: "Пи-ить!" и ничего другого! Вот, если бы я сказала: "Трахаться!", то другое дело!"
"Ну так скажи!" - сказал искуситель Володя.
"Не скажу! Ты - быдло: мы с тобой враги!"
"Ну и не принесу тебе выпить!" - сказал Володя.
"А жаль, жаль!.," - сказала Шапка. - "Теперь мне придётся тебя убить! То есть, уничтожить физически!"
"Ты - неблагодарная эпилептичка! Замочить собственного папашу! Все вы, урки, в натуре, стыд потеряли!"
А Шапка-то совершенно голая! Где она вам в апельсине найдёт лифчики?
Она принялась шнырять по Володиной избе: шнырь-шнырь!
Говорит: "Я - Мутачка Вторая! А ты - Первый!"
Наконец, до Володи что-то дошло: "На! Зипун! Со своего плеча! Лифчиков тут отродясь не было!"
"Даже собственных тренажных?"
"Никаких!" - сказал Володя. - "Тут территория, свободная от бесовской одёжи!"
"А это тогда что?" - спросила голая Шапка, вынимая из-под кровати женскую туфлю.
"А! Нашлась! А я уж думал: всё: закатилась и отшпилилась! Это моя тренажная туфля!" - сказал Володя.
"А мне думается, фраер, что ты чего-то скрываешь! Пусть из шкафа выходит любовник, а из-под кровати - любовница!" - сказала Шапка.
Ну, из шкафа вылез любовник, а из-под кровати мышь белая.
"Так, значит, ты из ЭТИХ?!" - поразилась Шапка. - "Мой собственный отец - "голубоглазый" мальчуган! Это нормально?"
"Дай, я тебе всё щас объясню!" - сказал Володя.
"Очень на это надеюсь!"
"Этот негр из Африки! Голый, так как очень бедный! И проверяет счётчик!"
Между тем у голого негра встало на голую Шапку!
"У-у!" - сказал он.
"А может, это преступник, которого ищет милиция? Ты паспорт у него проверял?" - спросила Шапка.
"У-у!" - сказал негр и свалился с лестницы!
"Он плох ещё в русской грамматике!" - сказал Володя. - "И вообще, он ушёл! Ушёл Коля, ушёл!
Вот только, куда он такой пойдёт?"
"Куда-куда?" - спросила Шапка. - "Опохмелиться!"
Между тем бедный негр бежал по переулкам, и свист случайных прохожих только подгонял его!
Прибежал он в трактир "У Козочки"!
Мадлена, как увидала его, много хохотала.
Но свои женские шмотки ему дала. Теперь он был не он, а она.
"Знаешь, что, Вовочка?" - спросила Шапка. - "Уйду я от тебя! Достал ты меня! Короче, за.бал! Давай гони пирожки: пойду в лес!"
"Чего?!" - загрохотал Володя. - "Любовника моего выгнала! Пила! Курила! Материлась! С соседями дралась! А теперь ещё и пирожки? Накось выкуси!"
Когда это она с соседями дралась? Хотя, конечно, очень хочется.
"Блин! Всё приходится делать самой!" - сказала Шапка. - "Где у тебя тут сусеки?"
"Антресоли, что ли?" - спросил истерзанный нарзаном Володя.
"Идиот! Сусеки! Где тесто хранится!"
"А у меня тесто не хранится! Я ему эту: дичь под шампанское!"
"Давай эту дичь! Сделаю пирожки с дичью!" - сказала Шапка.
Этот Володя с его дичью начинал действовать ей на нервы.
Володя пошёл во двор и вернулся с дохлой курицей и с фингалом: "Курица на глаз села!" Это он объяснил.
"А мне сдаётся, что эта курица - Гоголевых!" - сказала Шапка. - "И они же поставили тебе фингал!"
"Эти Гоголевы ещё нарвутся! Покараю!" - сказал Володя.
А Гоголевы были Дедка и томящаяся в тюрьме Бабка. От звонка до звонка. Так сказать, Солнце всходит и заходит.
Между тем, Пронину надо было где-то переночевать.
Он стал стучаться в избу к Осипову! Мол, пустите, как в старину пускали.
Шапка так и замерла: "Замели нас! Это ты виноват!"
Володя сказал: "У нас эпидемия ящура! Не пустим!"
"Да я не к тебе! Я вон - к ней!" - сказал Пронин. - "Передаю повестку для вашей девочки! Будет в казарме давить тараканов плоскостопными ногами! И старческая кровь будет стыть с жилах тараканов!"
"Не отдавай меня ему!" - сказала Шапка Володе. - "Лучше сразу смерть!"
"Да у меня её и нет!" - сказал Володя.
И не пустил Пронина в хату.
Зато Гоголевы пустили.
Ну и пошли потом по этапу в казарму. Но это после, а сейчас Пронин их поцеловала! Чмоук! Завтра будут они не годны: они не те, их уж мало! Не годны в армию. А сегодня в ферзи, в дамки!
"Всё, блин! Этот кретин слинял! Можешь вылезать из сусек!" - сказал Осипов Шапке.
"Фу, блин! Мышак белый! Как только таких пускают в Греческие Залы?" - спросила Шапка. - "Но ты-то, хоть, меня любишь? Так пропади же ты пропадом, милый, со своею любовью постылой!"
"Я мню, Шапка, что тебе пора освежиться! Прогулка через лес способствует шизофрении! Лечит. Бери эти мясные пирожки и п.здуй!" - сказал Володя.
"А как же ты? Ты до смерти будешь терпеть этого Пронина?"
Володя развёл руками: "А ты чего предлагаешь?"
"Я предлагаю одной чёрной-чёрной ночкой замочить майора! Но заметь: не я это предложила!"