5 июня 2017 года. Сказка про отважнейшего и мужественнейшего Кондома Хлимена, Борца со Злом номер Один. Это значит, что он прокалывает зомби зонтиком или мочит их из автомата.
Но сказка будет добрейшая. Добрейшего утрища! Кондом сидел и был добр. Это у него иногда получалось. Он думал: "Как бы так по-доброму прокалывать зомби? Например, сказать: "Здравствуйте!"
И так проколоть! Нет, не годится. Надо завязать диалог.
"Здравствуйте!"
Зомби должен ответить: "Здоровей видали!" или даже: "Пошёл на фиг, С Новым Годом!" Потому что эти зомби страшные грубияны.
Но я-то нет! У меня-то Неделя Доброты! Только надо, главное, помнить, что после "Здравствуйте!" нельзя падать и говорить: "Спокойной ночи!" Это неправильно поймут.
Могут решить, что я хочу их трахнуть. А я не хочу! Я всего лишь хочу быть добрым!"
Вошла Аликс, эта девушка-парень, и сказала:
"Кушать подано!"
"Пошла в ж.пу!" - ответил Кондом, но тут же поправился: "Уже? Бегу-бегу-бегу!"
"Наверное, надо что-то и тут по-добрее придумать. А! Надо сделать комплимент и ущипнуть за задницу!
Не так поймёт.
Ладно, один комплимент."
И он сказал:
"Какая ты сегодня аппетитная!"
Аликс не так поняла. Она решила, что Кондом на старости лет спятил, и приложила к нему лёд.
"Да не сюда прикладывай, дура! Ты мне все яйца отморозишь!"
Но тут же поправился:
"Какие у тебя руки! Ты смеялась как ребёнок, как дитя! И до этого я не знал: ты такой! То есть, такая! То есть, такое!"
Аликс убрала лёд и взяла в руки, которые "такие" шприц с клопексолом. Ну, если говорить коротко, то клопексол - это такой препарат от слабоумия, хорошо действует на клопов, отсюда и название. Но применим так же в частных клиниках и у врачей, практикующих без Диплома. У ненастоящих медсестёр.
"А я ненастоящая медсестра!" - сказала Аликс и вколола Кондому шприц в задницу!
Всё стало расплывчатым и завертелось в ритме вальса: Аликс, её такие руки, шприц, зомби, вантуз, ёршик для унитаза, отряд спецназа, зелёный Шрэк и Брюс Виллис.
Кондом сказал, выдёргивая шприц:
"Сволочь! У тебя никакие руки! Руки из задницы растут! Тоже мне: "сестра"! Да на тебя у меня давно компромат со всей Мертвожоровки: ты всем давала, бл.дь!"
Но тут же Кондом осёк сам себя:
"Прости, дорогая Аликс! Ты делаешь укол бесподобно! Бесподобно! И в койке ты бесподобна! Вся Мертвожоровка в восторге!"
"Правильно ли я сказал?" - подумал Кондом. - "Главное, чтоб было добро и сошло за комплимент. "Вся Мертфожоровка..." - это сильно. Но что я могу поделать, раз Аликс такая б..?
Спокойней, спокойней! Она не б.., а женщина лёгкого поведения. Зомби не скоты, а просто оступившиеся граждане. Солнце светит, тучки плывут, мир никуда не обрушился после ампулы клопексола. Кстати, клопексол? Клопексол - полезная штука! Найду клопа - обязательно вколю ему!"
Аликс повернулась к Кондому обширной задницей и принялась готовить плюшки, так как даже Аликсы любить плюшки!
Кондом тупо посмотрел на её задницу и хотел спросить, где она надыбала такую корму, но зажал рот себе рукой и сказал совершенно другую добрую фразу:
Но Аликс не собиралась поддерживать добрую беседу. Она сказала:
"Крестьянин? Отморозил фаллос?"
"Да какой у него фаллос?" - спросил по-доброму Кондом. - "Это у мальчика - Фаллос! Мол, прости, Фаллос! А у крестьянина не фаллос, а сосиска!
Но поговорим лучше о Высших Сферах! Наблюдала ли ты, о Аликс, Великую Картину Бриниума "Купание Красного Коня"?"
Это было ненавязчивое приглашение к светской беседе, хотя никакой картины Бриниум в жизни не написал, а Аликс её, понятно, не видела.
"Красного? Он что, обваренный?" - спросила Аликс.
"Аликс-Аликс-с! Ну зачем ты так? "Купание Красного Коня" висит в Цитадели и стоит 12 миллионов юаней! От неё др.чат все комбайны!"
"Может, я чего не то сказал? Не др.чат, а надо добрее: грешат аноном? Кстати, как правильно: ононом или аноном? Нет, так я из доброты выйду: анон - совершенно не доброе занятие, совершенно! Никакие самые добрые представители культурной интеллигенции им не грешили.
Взять Лёвушку Толстого или того же Ницше. Нет, Ницше брать не будем по понятным причинам: у него не было бабы.
Зато у Лёвушки было 12 детей, то есть, практически, он из бабы своей не вылазил и любил не детей, а сам процесс!
Будем думать о Лёвушке! Такой бородатый-усатый-полосатый ходит за плугом босиком! А он пёр босой и клал на всё!
Однажды я видел журнал "Каламбур": там Лёвушка снится одному не совсем доброму персонажу. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы совсем доброму, но что это за персонаж, если у него в трусах находят баян? И вообще, шарят у него в трусах? Там находят бутылку самогона.
Короче, снится ему, что девки в стриптиз-баре потрясают своими сиськами! Доброе это или нет? Ладно, ладно, уговорил: доброе!
А потом сам Лёвушка такой подходит, бросает плуг и достаёт огромные сиськи! Потому что под подушкой лежит не "ПЛЕЙБОЙ", а "Война и Мир"!
Но нашему придурковатому злобному (как мы выяснили) персонажу везде мерещатся сиськи, какую бы он книгу не положил под подушку. Можно даже, можно даже "Уголовный Кодекс". Хотя, конечно, я не советую: не заснёте спокойно, так как книга грешит не добростями.
Лучше всего, идеальней всего будет (не взять попугайчиков волнистых и понаделать, сколько хочешь, весёлых-разноцветных чучел) включить телевизор на канале: "Спокойные успокаивающие картинки под усыпляющую музыку".
Но только не перепутайте, не включите вместо них картинки голых шемалей! Шимэйлов! Это никого не успокоит, а если вы - бэби, то лишит сна тоже. И вас, бэби, и вашего бэби! Или включите клип некой Беби Рекса: "Ай гат ю!"
Ладно-ладно! Рекса не плоха, клип добрый, думаем о Лёвушке! Только о Лёвушке.
Вот сидит он в Ясной Поляне, а вокруг бегают 12 спиногрызов.
И приходят хранцузы!
И давай устраивать в Поляне конюшню! И везде гадить! Ведь это совершенно не спортивные хранцузы! И везде гадят!
Наша смотрительница такая (Мышь Белая в пенсне) им говорит: "В Греческом зале-в Греческом зале!" То есть: "В Ясной Поляне-в Ясной Поляне! Ах, Лев Толстой, ах, Лев Толстой!"
А хранцузы по-русску не понимайт! И продолжайт гадить!
И тогда поднялся весь русский народ! А точнее: русский мужик!
С вилами, дрынами, ухватами! Граблями! Ёршиками для унитаза!
И вступайт в партизаны Демидова!
Ну и давай мало-мальски пакостями гадить хранцузам: то подошлют к ним обиженного всеми людьми и партизанами полу-проводника Засланина, который не то, что дорогу найти не может, он и дорогу к своей бабе под подол найти не может. Всё шарит рукой: "Мол, Ельзалебн, где ты? Твой Засланин умный, а хранцузы - дураки!"
Не путать с Сусаниным. Сусанин-герой будет в следующем томе. А пока Засланин.
И вот идёт этот наш Засланин, ведёт хранцузов, а самому мерещится, что повсюду на ёлках (ведь это болото! Ладно, на берёзах!) развешаны женские пиписоны!
И манят его!
Как бы говорят: "Засла-анин! Выходи поиграть!"
Ну и он и идёт в самую трясину!
У самого главного хранцуза даже стёк вывалился из сапога: "Русску партизанен! Фершиссен!"
Но Засланин так загипнотизировал хранцузов, что те тоже такие идут поиграть!
И вдруг - бац! сидит девушка Алёнушка!
Дура! Нашла время мыть свои серые ноги в болоте! В такую-то лютую годину!
Но Алёнушке что година? Она слабоумная и годины не бачит и не ведает.
Но ножки у неё классные, и у хранцузов и у Засланина сразу встаёт!
Не встаёт лишь у одного офицера со стёком, так как нужно же помнить Долг от первого мгновенья до последнего! И не встаёт!
Осталось выяснить, добро это или не добро, и продолжать описание. Наверное, всё-таки, говорить, что у кого-то стоит, а у кого-то нет - не добро. Можно много народа понапрасну обидеть.
Ну, Алёнушка увидела, какой успех имеет, и говорит: "Вы любите меня? Вы реально меня любите? Пум-пум-пи-тум!"
Потому что полная дура и блондинка. Нет, обижать всех блондинок из-за одной, обиженной обществом и хранцузами, мы не будем. Да это и не по-доброму.
Ну, Засланин проверил у себя, застёгнута ли ширинка, и осмелился, подошёл к Алёнушке: "Девушка! Пожалуйста, ваш автограф!"
А Алёнушка такая: "Снимайте меня! Снимайте!"
Ну, это совсем не правильно поняли. Поняли, что она снимается! Но, наверное, дорого. А у хранцузов такого бабла не было.
Надо убить командира: у него есть!
И все двинулись тёмной массой на офицера со стёком!
Теперь надо вспомнить: добрый он персонаж или не очень? Если не очень, то пусть нахрен его убьют! Ну, он помнил Долг! Ну и что? Все помнят Долг. Но он помнил от первого мгновенья до последнего!
Ладно, хрен с ним, убивайте!
Но тут такая Мистика!
Летит НЛО!
На самом деле это, конечно, не НЛО, а самолёт хранцузских люфтваффе!
Который видит бедственное положение своего офицера и сбрасывает ему на голову валенки!
Так как валенки всегда выручают, в любое положение. Вспомнить, хотя бы, ту баржу с валенками для сирот. А хранцузы хуже сирот застряли в том болоте!
Ну и один валенок падает на голову офицера!
Второй на голову Алёнушке! Потому что "Не стой под стрелой!", "Не пойте-не пляшите под бомбами!" или когда подвешен груз.
И Алёнушка впадает в коматоз! Вместе с офицером.
Засланин говорит хранцузам: "Братия! Бог не отвернулся от нас! Мы можем трахнуть бесчувственную Алёнушку, а потом и бесчувственного офицера!"
"Офицера - потом!" - говорят хранцузы и снимают ритмично свои кальсоны!
Алёнушка очнулась: "Как долго я спала! А вы кто, мужички?"
"Мы - твои Семь Принцев! А ты - Спящая Красавица! Мы - твои парни!" - говорят.
Но на Алёнушку нашёл приступ слабоумия: "Понятно! Вы торгуете энциклопедиями! Так я у вас ничего не куплю! Сами такие: мы - парни, мы-парни, а втюхают какое-то дерьмо!"
Засланин нежно прижал грязный палец к сахарным устам Алёнушки: "Не говори так: "втюхают", "энциклопедии"! Говори: "замочить", "убить", "прикокнуть"!"
"Но в Канзасе не говорят так!" - сказала Алёнушка, облизывая палец Засланина.
"У меня ещё есть 21 такой!" - сказал Засланин.
"Почему ты такой прекрасный?" - спросила Алёнушка.
"Да! Я такой, бейба! У меня была девушка, она гастролировала с мужским струнным оркестром! Она была на гастролях 364 дня в году, хотя я не помню, чтобы она на чём-то играла. Я подарил ей арфу, она спросила: "Что это такое?" Но что было в прошлом - прошло! Теперь только ты и я!" - сказал Засланин.
"И мы! О нас не забудь!" - сказали хранцузы.
"Ну и они! Конечно, же! Так что, щас раздвигай ножки, мы будем по очереди всаживать в тебя 42 зародыша! Я же сказал: по очереди!" - сказал Засланин, видя, как какая-то странная серая личность с валенком на голове лезет без всякой очереди!
Это был очнувшийся офицер! Он орал: "Не позволю! Хранцузы! Вспомните своего Батюшко-Царя! Вспомните Светлого Наполеона! Если и его не вспомните (а если и вспомните, то вспомните, что он был самец хоть куда, бабник, каких мало, так что он - неудачный пример, и его забудьте!), то вспомните Бога!
Бог - с нами! За нас!
Каждому - своё! Секс делает свободным!
То есть, Воздержание! Чтобы вас сочли Святыми, хоть вы уже и не девственники!"
"Но почему, мессир? Я - девственник!" - встрял Засланин.
"И я!" - сказала Алёнушка.
"А вас! Я! Попрошу! Остаться!" - брызгая слюнями, заорал офицер на Алёнушку. И хранцузам: "Хранцузы! Сам погибай, а товарища выручай! Строй строевой, что лес строевой! На стоящего косо я смотрю криво!"
Ну, хранцузы потоптались-потоптались на месте, застегнули ширинки и сказали промеж себя Алёнушке: "Ну что ж, бейба! 75 лет шли мы сюда из снежной Хранции, но оно и понятно, бейба! Не бывать тебе нашей! Мы подчиняемся более высшему командованию: Наполеону!"
Алёнушка тоже застегнула ширинку и сказала: "Так я и думала! Импотенты! С вас 200 крон!"
На что Засланин съездил ей по морде, и вся колонна продолжила блуждать по болоту.
Ну, потом, конечно, все потопли: и свои, и чужие!
Потому что болото: эх, Страна моя родная! Край болотов и чудес! Где ещё такое счастье? Где ещё такой прогресс? Я страны другой такой не знаю, где так просто тонет человек!
Итак, партизаны Демидова немного оплакнули Засланина, хотя, конечно, он им нахрен не сдался: всё время бродил по чужим хатам и выпрашивал спички. Потом в его хате нашли гору этих спичек, изращенец! Что он с ними там делал, куда он их засовывал, останется в тайне.
Поэтому пришёл наш, партизанский Поп и отпел Засланина: "Поскорбим! Достаточно! И, как говаривал незабвенный Лёвушка Толстый: "Зато теперь я в полном порядке!"
Можно спросить: откуда взялся этот Поп? И: что они, повсюду? Эти хранцузы?
Но это будет совершенно не добрый вопрос. Можно даже сказать - злобный, рушащий всю Империю Доброты!
Ты пошёл войной на мой безумно мудрый добрый город! Ты сравнял с землёй мой безупречно мудрый город!" Так думал Кондом, добрый Борец со Злом. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-4634-4636,5
7 июня 2017 года. Сказка про Чеки Джана, этого неподражаемого-неподражаемого отважного китаёзу, который один махом семь... семь... не убивахом, а от смеха покатахом.
Вот едет Чеки на велосипеде по пустынной китайской местности, как такая Мистика! Выходит старый Чеки же и говорит:
"Чеки! Ты туда не ходи! Ты туда ходи! А то камень башка попадёт: будешь такой же старый и пресловутый как я!"
"Ты кто такой будешь, мужичок-дедушка?" -спрашивает так ещё пока спокойно Чеки. Но уже готовый взорваться и схватить старичка за грудки: "А ты кто такой?!"
"Я кто? Я - это ты в будущем!" - говорит дед.
"Не может быть! Я буду таким тупым и старым? Ну, старым куда ни шло, но тупым?" - спрашивает Чеки.
"Да-да!" - грустно говорит дед. - "Именно таким! Ни на грамм не умнее!"
"А это у тебя есть?" - спрашивает Чеки и показывает убойную татуировку, которую он недавно сделал в салоне "Завиток": слово "Скейтер" и роза.
"Есть!" - и дед показал.
"Ну всё! Капец! Мне больше не к чему стремиться! Всё рухнуло! Скажи хоть, а дети у меня будут?" - спросил Чеки.
"Нет! Ты слишком глуп для этого!" - сказал дед.
"Ну, Слава Богу! Хоть в этом утешил! А то я уж думал, что у меня 12 спиногрызов и уродина-жена!" - сказал Чеки.
"Нет у тебя жены! У тебя есть любовник-гомосексуалист!" - сказал дед.
Вот тут-то Чеки и схватил его за шкирки:
"Слушай, дед! Не беси меня! Нет у меня никакого любовника!"
"Ладно-ладно: нет! Уж и пошутить нельзя на старости лет!" - сказал дед. - "Но если бы был, то ты бы щас меня благодарил бы!"
"Наоборот! Это ты меня бы благодарил, что я кого-то подцепил в "Завитке" или на другой какой свалке общества!" - сказал Чеки. - "Ладно, дед! Учи меня! Ведь ты достиг хоть чего-то в кунг-фу за столько лет?"
"Не достиг!" - сказал дед. - "Я знаю только Борьбу Нанайских Мальчиков!"
"Я тоже её знаю! Как видно, дед, ты - полная бездарность, как и я! Это прекрасно! Значит, я во времени не изменюсь. Ну что ж, пойдём в чайхану, я угощу тебя коктейлем!"
И обе бездарности пошли в обнимку в чайхану.
В чайхане сидели какие-то подозрительные личности мрачного вида, по виду якудзы. Один из них клал уже восьмой сахарок себе в сакэ.
"Я понимаю, конечно, дед, что ты расстроен предстоящей дракой с якудзами, но я тебе так скажу ещё раз: я, Чеки Джан - не Чеки Джан, пока не откушу кусок "сникерса"! Да и ты тоже, раз ты я в старости!" - сказал деду Чеки и дружески хлопнул его по плечу.
"Поаккуратней, скотина!" - сказал дед. - "Чуть мошонку не отбил!"
"А у меня будут проблемы с мошонкой? А с простатой?" - спросил Чеки.
"Будут!"
Тут их столик обступили мрачные личности:
"Китаёзы! Старики или нет: нам не нравится, что вы тут сидите!"
"Скажите спасибо, - сказал Чеки, - что мы только сидим, а не сидим и с.ём!"
"Не очень ли ты с ними круто?" - сделал знак дед.
"Да нет, - подмигнул ему Чеки, - с подобными тварями нет другой системы!"
"Тогда мы щас вас арестуем за гадение в общественном месте!" - сказали якудзы.
"А кто, кто вы, вообще, такие?" - спросил Чеки.
"Мы - серые гвардейцы Кардинала Мяо!"
"Похоже, пора тикать: шухер, менты! Атас, менты!" - показал дед.
"Да успокойся ты!" - показал Чеки. - "Чеки всегда серую сволочь бил, так как Чеки на понт не возьмёшь! А на чёрной скамье!.."
Но сказал совершенно другое:
"Пропустите меня, гвардейцы! Я везу человека и пакет Кардиналу Мяо! Ищъ мельде гезормхайт айн манн унд айн пакет цу дер Кардиналь!"
"Что за человек? Как называется?" - тупо спросили якудзы.
"Называется: дед!" - сказал Чеки и взял старика за щёки: "Вот он! Я бы сказал, что это малыш Розенблюм, и вы с ним щас и познакомились, но, как вы догадались, это никакой не малыш и уж тем более не Розенблюм!"
"Пятачков моя фамилия!" - сказал дед.
"Молчи!" - зашипел ему Чеки. И якудзам: "Его фамилиё слишком известное, чтобы её называть! Скажем так: он незаконнорождённый сын Кардинала Мяо, и всю жизнь был вынужден проходить в Маске!
Даже когда он в первый раз влюбился, он был в Маске! Когда первый раз трахался - в Маске обратно! Когда первый раз учился в институте и первый раз лечился в психбольнице - всё в Маске! Нет, я не могу спокойно рассказывать! Меня душат слёзы!
Это как, знаете, женская пиписка: она как театр: один раз в жизни в ней бывает премьера, каждый месяц: кровавая драма, а зритель может быть только один, да и то самый достойный!
Хотя, конечно, достойность этого зрителя можно подставить под сомнение. Как и грязность моего медведя, которая к делу не относится! Грязность моего медведя к делу не относится! Это когда я одел на медведя трусы-боксеры и стал катать его на скейте.
Но насчёт театра скажу вам ещё раз: да! Драма там кровавая! Называется: менструация!
У меня тоже немного такое есть, грешу немного этим. У меня тоже всё происходит строго по расписанию, по графику. Например, секс. И это не тот График, что армянин, а кровавая драма!" - сказал Чеки.
Якудзы поняли, что им начисто заморочили головы. Они сказали:
"Мы в Масках и театрах не понимаем! Покажи пакет, который с человеком!"
Чеки сделал деду знак: покажи.
Дед высунул руку, которая была сложена в кукиш! Даже Чеки удивился. Он сказал:
"Нет, деда! Не это! Пакет!"
"Ах, это?" - понял дед и выставил ногу, сняв с неё сапог. Пальцы ноги тоже были сложены в кукиш!
Чеки развёл руками:
"Сами видите, уважаемые гвардейцы, что с пакетом сложности! Нет его! Зато есть отважная китайская сноровка!"
С этими словами Чеки вскочил на стол и хотел было оголить меч, но меча у него не было, к тому же он больно ударился о балку перекрытия, которая нависала над столом!
"Ну кто так строит?" - спросил Чеки. - "Позвать сюда Мадлену!"
Мадлена была местная куртизанка, хорошая знакомая Чеки. Знакомая тем, что не давала. А если и давала, то всем, кроме Чеки.
Пришла Мадлена.
"Мадлена!" - сказал Чеки со стола. - "Видишь этого деда? Это - Дзержинский в пальто! А точнее: Хрен-со-стены! Нас с ним обижают! Прогони гвардейцев!"
"Чего?" - не поняла Мадлена. До неё вообще по жизни медленно доходило.
"Я говорю!" - заорал ей на ухо Чеки, оттягивая её перепонку. - "Я говорю! Дед, говорю! Он! Очень старый! И импотент! Обслужи его в своих добрых традициях!"
"Но как?" - спросила Мадлена.
"А я знаю? Может, полижи ему! И давай - побыстрее! Скоро пропоют Третьи Петухи, и дед из прекрасного Принца превратится в страшную Золушку!
Там, знаешь: в старой избёнке жила одна страшная девчонка! Короче, девочка-бомж! Ну, не мне тебе рассказывать.
Она любит появится на сцене во время утренника, а потом обвалиться! Как? Превратиться в пыль! А её муж: безголовый парень-физкультурник, который идёт на ребят в Греческом Зале! То есть, в физкультурном зале! Короче, жесть!
Я тебе больше скажу: этот пресловутый дед никакой не дед! А сам Повелитель Ада Вельзевул! Что, не веришь?
Хорошо, хорошо! Не Вельзевул! Люцифер! Все его знают! Его имя знают все от мала до велика! От малого переца до стоящего переца!
Если ты ему не полижешь, он тебя испепелит! И всех твоих нерождённых детей до третьего коления!"
"Ну... раз так, - сказала Мадлена, - а деньги у него есть? Американские?"
"Ну конечно, есть! Доллары! Вельзевул ведь американец! Дед, покажи!" - сказал Чеки.
Дед снова высунул кукиш и сказал:
"Чеки, сказал, ты меня уже достал! Я уже задолбался показывать кукиш на руке и ноге! Тебе что, показать его на переце?"
"О переце не может быть и речи!" - сказал Чеки. - "На тебе, деда, мятый доллар, пойди уединись с Мадленой! А я пока потолкую с якудзами!"
"Но я никогда не был с женщиной так близко!" - сказал дед.
"Я тоже!" - сказал Чеки. - "Ты весь в меня, в моих традициях! Пора начинать быть! Если что-то пойдёт не так: не стесняйся, бей её по морде! Это ещё никому не вредило. Только помогало. Извиняться будешь потом. Если, конечно, она выживет!"
"Хотелось бы выжить!" - неуверенно сказала Мадлена.
"Девочка моя, Мадлена!" - сказал Чеки. - "Ты выживешь! Выживёшь! Только уже исчезни с глаз моих долой! Видеть тебя больше не могу! Иди уже!"
Мадлена ушла в обнимку с дедом.
Чеки сказал якудзам:
"Якудзы! Видали этого деда? С ним не всё в порядке!"
"Мы догадались! А что с ним такое?" - спросили якудзы.
"Он - хрононавт!" - сказал Чеки.
"Кто?!"
"Путешественник во времени! Он прибыл к нам из 2000... 2100-го года!" - сказал Чеки.
"Ты советуешь его убить?" - спросили гады.
"Нет!" - поморщился Чеки. - "Я советую обращаться с ним как с дорогим гостем! И всё ему показать. Пусть ходит по нашему метро, фотографирует. Можно показать ему Кремль и Мавзолей. И магазин "Берёзку".
Можно, наконец, привести к нему девку из "Интуриста".
Но нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы он встретился со мной! Со своим предыдущим я!"
"Но он тебя уже видел!" - сказали якудзы.
"Вот это и есть самое страшное! Из-за этого настоящее может измениться! Как и будущее! Ваша папа-мама никогда не встретят вашу маму-папу, и вы не родитесь!" - сказал Чеки.
И к своему ужасу вдруг увидел, что облики якудз стали размытыми, а потом и вовсе исчезли! Они пропали!
"Ну, дед! Вертай всё, как было!!" - заорал Чеки деду!
Но тот не мог. На него в это время насела Мадлена, и деда чуть не хватил инфаркт!
"Мадлена, ёп твою мать!" - сказал Чеки. - "Из-за тебя изменилось будущее! То есть, настойщее! То есть, слезай с деда немедленно! Слезай, получи доллар, а мы с дедом будем думать, как всё вернуть!"
Дед вышел, застёгивая ширинку:
"А что тут возвращать? Войн нет, религий нет, никто не знает, что хорошо, что плохо!"
"Слушай, дед, не беси меня! Я вот щас дам тебе оплеуху, и ты поймёшь, что плохо, а что хорошо!" - сказал Чеки и попытался размахнуться.
Но у него не оказалось руки!
"Моя рука! Как я буду теперь подтираться в клозете?!" - спросил он.
"Не бери в голову!" - сказал дед. - "Я же не паникую из-за того, что у меня пропал член! Научишься левой рукой. Вон, я видел инвалида без рук и ног! С одной ногой! Так он всё делал пальцами ноги. И за него вышли замуж! И он родил нормальных детей!"
"За него могла выйти только извращенка!" - сказал Чеки. - "Может, когда-нибудь в подпространстве я встречусь со своей старой рукой!
Ладно! А пока напишем письмо Кардиналу Мяо левой рукой! И подпишемся: "Мотальщица Петухова"!"
"Ты, мотальщица!" - сказал дед. - "Ещё раз кляузу настрочишь, будешь сидельщица!"
"Но как Кардинал узнает, что это я?" - спросил Чеки.
"По ошибкам!" - сказал дед. - "Кстати, родной, щас Кардинала нет! Щас Шестнадцатая Китайская Социалистическая Республика!"
"Слушай, дед!" - сказал Чеки. - "Ты мне мозги не компостируй. СССР мёртв, не будем о нём."
"Не мёртв!" - сказал дед.
Чеки внимательно пригляделся к хитрой роже деда:
"Так значит, ты, дед, старый лис... Ты возродил старый СССР! Но на кой хрен? Какого чёрта?"
"Ничего я не возрождал!" - сказал дед. - "Он сам возродился после ночи, проведённой со мной!"
"Ты провёл ночь с целым Союзом?"
"Да нет! Я провёл ночь с проституткой из "Интуриста"! А ты сам знаешь, как это у нас, хрононавтов: убьёшь бабочку - а потом сдохнут все динозавры! Всё изменится. Так и со мной.
Просыпаемся мы утром, а в радио играет Советский Гимн!
Я начал разрывать радио-динамик на клочки, Гимн становился всё тише и более пищательным, запищал. А потом замолк!
Я повернулся к проститутке: "Ты это видала, Маня?"
А вместо Мани лежит товарищ Бжезинский!!"
"Подожди, подожди! Товарищ Бжезинский, вроде, был конструктором "ядерного зонтика" из Польшы!" - сказал Чеки.
"А ты что, хотел, чтобы около меня лежал товарищ Дзержинский?" - спросил дед. - "Чтобы меня до конца жизни подозревали в гомосексуализме?"
"Ну зачем же сразу так?" - спросил Чеки. - "Пусть лежит товарищ Котовский! Или товарищ Инесса Арманд!"
"Да! Арманд! Уже!" - сказал дед. - "Бжезинский, и никто другой! Он говорит: "Товарищ Джан! Вам, наверное, мокро? Давайте, я раскрою над вам свой зонтик!"
Я как заору: "Вон пошёл!! Пошёл вон!!"
Он вышел, но вошла горничная. Я думал, что хоть она осталась китайская, и сказал: "Шпрезен зи чайна?"
"Чего? Совсем ополоумел, старый пердун?" - спросила она.
"Есть вещи, которые не меняются, - подумал я, - по крайней мере, я по-прежнему старый пердун. Вот только где моя вставная челюсть?"
Я приподнял подушку: нет! Я приподнял одеяло: нет! Я приподнял подол горничной: есть! Но не челюсть. Нечто другое! Театр!
Она запахнула подол и сказала: "Товарищ Джан! Мы с вами можем договориться как товарищ с товарищем! 100 баксов!"
"Ах ты, империалистическая шлюха!" - не выдержал я. - "Отдаёшься не за рубли, а за капиталистические доллары! Они некачественные, как и всё, сделанное в Америке!"
"В какой такой Америке?" - спросила горничная.
"Как?! И Америки больше нету?" - поразился я.
"Ты говоришь о Американской Социалистической Республике?" - спросила девушка.
Я понял, что круто изменил время. Я сказал: "Да-да... Иди, дитя моё!" и поцеловал её на прощание в лобик.
А сам стал думать, как вернуть Америку. Выход был один: смерть хрононавта!" - сказал дед Джан.
"Подожди!" - сказал Чеки. - "Хрен с ней, с Америкой! Главное: живи!"