31 марта 2016 года. Сказка про Борца со Злом Кондома Хлимена. На этот раз мы видим Кондома, подглядывающим в дырка в женской бане. Как он здесь оказался? Он вел расследование, кто оставил туфельку, воруя яблоки в его огороде. И все нити вели в баню. Так что ничего личного.
И вот смотрит Кондом в дырка на ноги леди-чувих и думает: "Нет, толстовата! А эта маловата. А вот, вроде в самый раз размерчик!"
И он ворвался, как неукротимый зверь, в женское отделение!
Но бабы ничуть не смутились и не заорали, что он их щас всех обесчестит. Наверное, потому, что были все зомби.
"Раздевайте его, девочки!" - закричали.
И погнались за Кондомом, чтобы обесчестить его! Хорошо, что ещё в юношеские годы Кондом был чемпионом своего полка по бегу.
Он выскочил и запер дверь рукой какой-то статуи, видимо, Апполона. "Кто Апполон? Я Апполон? А, он Апполон. Ну, нехай себе Апполон," - подумал Кондом.
Дверь ломилась под ударами изнутри, но справилась. "Зарекаюсь ходить в женскую баню," - подумал Кондом. - "Схожу в мужскую! У меня в саду как раз кто-то потерял сапог. Ничего личного, только расследование."
И вот он пошёл в мужское отделение, где мылись мужики-зомби, сокращённо музомби.
Чего только там Кондом не нагляделся. И длинные, и короткие, и микроскопические. Но его интересовали размеры ног. Так он хозяина сапога и не обнаружил.
Вышел он и думает: "Зато помылся! Чистый стал, и заряд бодрости на весь день."
В это время по улице ехал танк, сметая все припаркованные автомобили. Кондом вынул зонтик - нет, не то. Пистолет - не то. Грави-пушку - то! И нажал на гашетку! Но в пушке потекли батарейки, и выстрела не было. Пришлось вернуться к зонтику.
Как какой-то Дон Пихот, Кондом бросился с зонтиком на танк! И попытался проткнуть глаза водителю через щель! Но то ли щель была узкая (а Кондом успел подумать, что щель эта напоминает щели половые, по которым рыщут тараканы, ребята деловые), то ли зонтик короткий, но ничего не вышло.
Танк продолжал катиться, и слышалась "яблочко-песня" танкистов:
"Врагу не сдаётся наш хилый танк, пощады никто не желает!"
"Заткнитесь! Вы мешаете мне сосредоточиться," - подумал Кондом, но промолчал. Всё равно их не перекричишь.
Наконец, танк встал. Кондом кубарем скатился с брони и подумал: "Никто не поверит, что у меня были такие приключения."
Люк открылся, и на Свет Божий показался киберкраб Счастливчик, обиженное природой и людьми создание без глаза, уха и одной лапы. Одним словом, Счастливчик.
"Так вот, кто грозный танкист!" - сказал Кондом.
"Да, это я! Я Буба из Одессы! Ты одессит, Буба, а он не плачет и не теряет бодрость духа никогда!" - сказал краб. - "Потому что, если её потерять, то моментально в голову влезет хрень. Это диалектика."
"Слушай меня, Буба!" - сказал Кондом. - "Защищайся, или я насажу тебя на зонтик, как рябчика!"
Буба тоже выхватил зонтик с цветистой олимпийской символикой:
"Ты мне тоже надоел!"
И они стали фехтовать.
Из люка танка вылез жирный немец или не немец, может, японец. Его звали Сунь-Ху в Чай. Он сказал:
"Я что-то пропустил?" И сел на корточки, так как главное в танке - не обос.аться.
"Ничего, Сунь, я до тебя тоже доберусь!" - подумал Кондом.
Тут зонтик Бубы проткнул-таки левую подмышку Кондома!
"Мама! Я умираю!" - подумал Кондом и попробовал на вкус свою кровь, которая закапала. На вкус - водка, да это и есть водка. Потому что там Кондом заныкал бутылочку с холодненькой запотевшей водочкой. Правда, она уже нагрелась.
"Я жив! Я не убит!" - воскликнул Кондом и на радостях поцеловал и Бубу, и Суня. Те брезгливо вытерлись от слюней Кондома и сказали:
"Это еще не конец, понятно?"
А Кондом продолжал веселиться. Он залез в танк и дал газ, как учил его его батяня-комбат!
Танк завёлся и покатился. Буба и Сунь остались сидеть на дороге. Кондом напевал:
"Катится, катится голубой фургон!"
А вот и блокпост! Тут шутить не любят. Сидят комбайны (это солдаты Альянса, преступной организации под руководством доктора Бриниума).
"Сидите? Расселись здесь!" - подумал Кондом.
Один из патрульных подошёл к танку:
"Ирре папирре, битте!"
"Чего?" - подумал Кондом. - "А! Бумаги!" И он высунул руку с рулоном туалетной бумаги.
Патрульный взял рулон и принялся разматывать, так как думал найти там "пятихатку". Но там её не было. Кондом сказал:
"А теперь шутки в сторону! Я - известный исполнитель Бетховен! Там-та-да-дам!"
И дал газ!
И снёс на корню этот блокпост! И поехал в лес, потому что за Сити-18 начинался лес.
Здесь было хорошо. Светило солнце, пели пташки, тёк ручеёк. Кондом вылез из танка и потянулся:
"Хорошо! Хорошо же!"
На пеньке сидел какой-то старец, который сказал:
"Это я - Буба из Одессы!"
"Не вешай мне лапшу на уши: есть только один Буба из Одессы," - сказал Кондом.
"Нет, этот Буба в возрасте 20 лет, а я в возрасте 60-ти! Это как есть разные черепа пиита Чушкина: в возрасте 5 лет, 15-ти, 30 и так далее," - сказал этот древний сказитель.
"Понятно! Я того Бубу чуть не замочил, а тебя точно замочу!" - сказал Кондом и принялся гоняться за сказителем.
Тот залез на пальму и отрезал связку плодов, которые шлепнулись на голову Кондому!
"Ну, Буба, ну, погоди!" - сказал Кондом.
"Я что? Я помогаю!" - закричал с пальмы Буба. - "Из этих кокосов можно сделать капельницу по методике десантников из элитных подразделений!"
"Капельницу? А на хрена мне капельница?" - спросил Кондом.
"Ну, можешь вставить её себе в задницу!" - сказал Буба и бездыханный свалился с пальмы: "Черезчур высоко!"
"Буба! Ты жив?! Они убили тебя!" - запричитал Кондом. - "Постойте, кто они? Это же я его убил! Он же из-за меня влез на пальму! О, горе мне!"
Но этого Бубу не так легко было убить. Он очнулся и неожиданно вцепился в горло Хлимена со словами:
"О, моя мать!" Видимо, его ещё одолевали глюки.
Кондом вежливо, но настойчиво отцепил старичка от своего горла и сказал:
"Есть только один выход! Только один! Я отправлю тебя в психдом за 3 копейки! Скажу: "Мне человека нужно в психдом отправить!" Там ты скажешь, что у тебя 33 зуба или протеза. А я там же скажу, что это у меня, а не у тебя 33 зуба! И меня вмиг госпитализируют! Нет, это какой-то отстойный выход."
"Да, это полный отстой!" - сказал Буба.
Тем временем смеркалось. Кондом заприметил в лесу избушку на курьих ножках и решил там переночевать. Он потащил Бубу с собой.
Внутри избушки была кровать. Кондом лёг на неё и принялся глючить, потому что она выглядела мрачно.
Буба ходил по комнате, заложив руки за спину по тюремному обычаю.
"Странно, да?" - спросил Кондом. - "К нам ещё не пришла женщина-теннисистка с тяжёлыми ногами."
"А что, она может прийти?" - спросил Буба.
"Ну, в ужастиках приходит. Есть ещё повешенная женщина, которая машет руками. А есть еще Череп-Череп," - сказал Кондом.
И вот они слышат тяжёлые шаги! "Теннисистка!" - понял Кондом.
Но это была прекрасная хозяйка избушки Василиса Ужасная. Но она была красива и не ужасна.
Кондом сказал:
"Хочу её!"
Василиса сказала:
"Я люблю только Бубу из Одессы! Сколько бы ему не было лет."
Кондом отвернулся к стенке и продолжил глючить. Казалось ему, что Василиса лежит рядом и говорит красивые слова.
Но Василиса говорила эти слова Бубе. Кондом, конечно, порадовался скупой радостью за них, что они нашли друг друга, и стал думать, как ему соблазнить женщину, махающую руками.
Чтобы её увидеть, он встал и пошёл в коридор. Вместо женщины там висели связки чеснока. "Понятно! Я так и думал: Василиса - женщина-вамп!" - подумал Кондом.
Тут кто-то тронул его за плечо. Но это не была повешенная женщина. Это был мужик. Он сказал:
"Мужик, выпить есть?"
"Пошёл к чёрту, алкоголик," - подумал Кондом и сказал:
"Нет!"
"Ты что, глухонемой?"
"Да!" - ответил Кондом.
"Милая моя, где ты? Милая моя, где ты!" - сказал мужик и свалился наземь.
"А я ведь узнал его!" - подумал Кондом. - "Это же русский разведчик Штиблиц! Как же он опустился и спился!"
"Никакой я не Штиблиц," - сказал мужик. - "Я - Буба из Одессы в возрасте 44 лет!"
"Понятно," - сказал Кондом.
"Что тебе понятно?"
"Понятно, что ты Буба," - сказал Кондом. - "Ладно, мне пора идти смотреть телевизор."
"Которого нет!" - сказал Буба. - "Из развлечений одна водка."
"Отстой!" - сказал Кондом. - "Ладно, разливай!"
И вот они сидят за столом. Буба деревянным движением наливает водку.
"Вот будет веселье," - сказал Кондом. - "Особенно, когда ты помочишься в угол комнаты, а дед скажет: "Иди вытирай!"
"Что за дед, почему не знаю?" - спросил этот Буба.
"Твой тёзка, долго объяснять."
Между тем в разливочную вошла Василиса. Она уже покувыркалась с дедом и ничего не хотела. Она, конечно, знала, что есть и другой Буба, но думала: "Ты меня не буди, мне и так хорошо! Я от ночи шальной не остыла ещё!" Поэтому тупо посмотрела на моложавого Бубу и ещё более тупо на Кондома.
Кондом сказал:
"Мы сидим - и ты садись! Мы выпиваем - и ты выпей!"
"Мальчики, я от ночи шальной не остыла ещё!" - сказала Василиса.
"Так выпьем же за то, чтобы все!" - сказал Буба.
Василиса одной прекрасной обнажённой рукой обхватила его за шею, а второй рукой выпила гранёныш.
Кондом сказал:
"А мне дашь?"
"А ты кто такой?"
"Я кто такой? Известно, кто. Я - Буба в возрасте 44 лет!"
"Так вы близнецы?" - спросила Василиса.
"Мы не одинаковые близнецы. Вот он, например, сын Абрамовича, он покатает тебя на подводной лодке. А я могу спеть тебе про Колобка-Охотника: "Колобок с бугра катился, как асфальтовый каток! Все, кто не посторонился, как блины, лежат у ног."
Василиса сказала:
"У меня голова болит!"
"Так выпьем же за то, чтобы наши потребности совпадали с нашими возможностями!" - сказал Буба.
"А я бы, всё-таки, поцеловал Василису," - сказал Кондом.
Тут Василиса стукнулась лбом об пол и превратилась в Змея-Горыныча! Огнедышащего.
"Я так и думал: вечно у меня с тёлками сплошной облом," - сказал Кондом и пырнул Змея зонтиком.
"Кто, сказал, что я говорю по пластинке?" - спросил риторический вопрос Змей.
"Раз ты больше не Василиса, то садись с нами и расскажи, как это: быть Василисой?" - спросил Кондом.
"Ну, что можно сказать?" - сказал Змей. - "Всё время хочется уйти в Гималаи, где могла бы раздеться до гола я, и никто не пристанет ко мне. Хочется носить мини-юбку и давать мужикам. Но тут вступает головная боль. Настоящая или нет."
"Так, понятно, а теперь не хочется никому давать?" - спросил Кондом.
"Теперь не хочется," - сказал Змей. - "Теперь хочется пойти на цветистый луг, где бегают юные самки змеев."
"Извращенец, но я тебя понимаю," - сказал Кондом.
Змей выпил водки и сказал:
"Щас спою!" И вот он запел старую гондольерную песню про то, как один гондольер потерялся в каналах Венеции, и все плакали: и его невеста, и жена, и шлюха, и любовница. Короче, парень погиб за Родину.
И тут в избушку пришла любовница самого Змея. Это была невзрачная старушка, но её страсть разгорелась всё ярче. Она сказала Змею:
"Змей! Я пришла! Сама!"
Змей поперхнулся, так как он на дух переносить её не мог, так как его страсть давно потухла. Но делать нечего, не ударять же грязью в лицо при Бубе. И он сказал:
"Матрёна, ядрёна вошь! Дней прошедших не вернёшь!"
Кондом сказал:
"Прозит!" И свалился пьяный под стол.
Матрёна сказала Змею:
"Когда ты был Василисой, ты мне больше нравился! Что тебе стоит снова ею стать?"
"Да как два пальца об асфальт!" - сказал Змей и стукнулся лбом об лоб лежащего под столом Кондома.
И снова стал прекрасной Василисой.
"Возьми меня!" - сказала Матрёна.
"Чуть что, сразу возьми! А ты кольцо мне подарила?" - спросила Василиса.
"Я, я подарю!" - сказал кто-то.
Кондом тупо посмотрел в ту сторону и увидел свою долгожданную повешенную женщину, размахивающую руками. Но это открытие он воспринял тупо.
"Алкоголик несчастный!" - стала бить его по щекам эта женщина. - "Я видела твое спецзадание!"
"Как тебя зовут?" - спросил Кондом.
"Маша! То есть, Клава Чумакова, но за нрав мой одноклассник прозвал меня Чумой," - сказала она.
"И повесил?" - спросил Кондом.
"И повесил, но сказал: "Виси, виси ясно, чтобы не погасла!"
"Балда твой одноклассник," - сказал Кондом. - "Но и он может прийти, так как щас - время чудес."
Между тем Матрёна повела Василису домой, так как эта избушка была не дом. Остались Чума, Кондом и Буба. Чума сказала:
"О, моя мать!"
"Что твоя мать?" - спросил Кондом.
"Моя мать была проститутка," - сказала Чума. - "И завещала мне убить Кондома Хлимена!"
"Руки коротки," - сказал Кондом.
"Нет, не коротки! Я есмь глау'ольд!" - сказала Чума.
"Кто ты?" - спросил Кондом.
"Ты что, дурак? Глоольд я!" - сказала Чума и пошла в туалет.
Кондом вежливо протянул ей рулон и сказал:
"С облегчением!"
Чума сказала:
"Да пошёл ты! И пошёл он!"
Буба сказал:
"Вы как хотите, а я пошёл спать." И он пошёл спать.
Чума вышла из туалета. Глаза у неё горели как у глоольда. Кондом сказал:
"Я тебя завтра убью, а пока тоже пойду спать." И он грохнулся носом в пол.
Следующее утро было туманным. Свет проникал через оконце избушки. Кондом встал и подумал: "Так, кого я там хотел убить? Ах, да! Чуму!" Но Чумы нигде не было. Был только старый Буба.
"Буба, я вчера здорово накуролесил?" - спросил Кондом, рассматривая связку дохлых рыбок из аквариума.
"Ну ты, дядя Ваня, учудил! Хотел взять Чуму замуж," - сказал Буба.
"Ваня? Я Кондом!" - сказал Кондом и вышел на улицу. Умылся в умывальнике и подумал: "Как в детстве!" Потому что в детстве Кондом так умывался в Кратово. Тогда ещё его звали Витя, и не было никаких пришельцев и зомби. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-4234-4236,5
1 апреля 2016 года. Анекдот. Идут занятия в детском саду.
- У французских революционеров был лозунг: "Свобода, равенство, братство". Вовочка, ты слушаешь?
- Сьлюсаю, Марьиванна.
- Повтори.
- Сьвобода, лявенство...
- Все, тихо, читаем дальше.
Сказка про Кратово и про детство. Витино, не моё. Итак, сидела медсестра Женечка и думала: "Кого бы обрюхатить?" И сама себя одернула: "Что это такое я думаю? Наверное, из-за того, что мои лососики плывут не туда." А её лососики и точно, как с цепи сорвались и плыли сразу в 4 разные стороны. А должны были, как у добропорядочной бургерши плыть строго на восток. Гоу вест! То есть, гоу ост.
"Лососики!" - обратилась к ним Женечка. - "Вы что, с ума сошли, товарищи? Вот я вас щас трепонирую!"
Но Главный Лососик Петр Петрович гордо ответил:
"Мы хоть и маленький, но гордый народец! И плывём, куда вздумается."
"Ну всё, вы меня достали!" - сказала Женечка и оголила сначала одну грудь, а потом и скальпель. Зачем грудь? Потому что жарко было, а от разговора с Петром вообще жарко и душно. А скальпель для того, чтобы резать и резать.
Ну и отрезала Петру Петровичу его сосиску, которой он так гордился.
Тут в Женечкино помещение вошла фривольная Макака в рубашке навыпуск с изображением пальм и бананов:
"Я теперь БИМ - Бывшая Интеллигентная Макака!"
"Макака, уйди, а! Не видишь, я хочу трепонировать самое святое - лососиков!"
"Если у тебя своих не хватает, я готова поделиться моими," - сказала Макака и плюнула в стакан с дохлым тараканом. - "О, это наш сыночек! Твой внучок! Убей его, у меня рука не поднимается," - сказала Макака.
"Это не простой таракан, а древний египетский Тараканус Тутанхамонус," - сказала Женечка. - "Мне его в Ебипете подарили, чтобы я туда не ездила. Мне еще подарили ебемота и дерево бабо.б."
"Как интересно!" - сказала Макака. - "Только, по-моему, это еб.баб, тьфу, запутала ты меня."
"Не важно!" - сказала Женечка. - "Главное, чтобы пионер Витя не обнаружил этот баобаб и не попытался с ним совокупиться. Он же дурак. Сразу полезет на дерево за плодами. А какие у бабо.ба плоды? Одни кукиши."
"Ну не скажи," - сказала Макака. - "По методике десантников с баобаба можно собрать 3-4 центнера бананов, если не считать ценного меха."
И вот пришёл Витя. Он был в бескозырке с надписью "Отмороженный" и в матросской тельняшке. Хоть он и выглядел, как полный идиот, но этот костюм ему подарила его сестра Оксана.
Почему "Отмороженный"?" - спросил ее Витя.
"Потому что "Отважный" плюс "Мороженое"," - туманно пояснила сестра.
И он сказал:
"Как героический пенсионер с крейсера "Отмороженный", я постановляю: убить!"
"Кого убить?" - спросила Женечка.
"А ты не знаешь! Ой, какие мы наивные! Убить тебя!"
"А это видал?" - спросила Женечка и показала кукиш.
"Ты так смело это показываешь, как будто твои лососики имеют 20 бонусных жизней," - сказал Витя. - "Но я это исправлю. Я прожую их и выплюну!"
"А у тебя-то самого куда они плывут?"
"У меня их ещё нет," - веско сказал Витя. - "Но когда будут, то дружно поплывут в жаркие страны Африки."
"Хотела бы я на это посмотреть," - сказала Женечка.
"И посмотришь, так как время к этому подойдёт. А пока не подошло, я как тебе щас дам по ушам больно!"
"Но-но! Как влезешь, так и слезешь," - сказала Женечка. - "А знаешь, Витя, давай, я тебе вырежу аппендицит."
"В другой раз, сестрёнка," - сказал Витя. - "Лети дальше, не в этот раз."
И он пошёл на пирс, чтобы покататься на лодке. Взял он, значит, лодку у дяди Васи-Лодочника и заметил, что тот какой-то опущенный. Но так как он всегда был опущенный, так как непросыхающий хроник, то Витя не обратил на это никакого внимания.
А стоило бы, так как Вася этот замышлял поработить Кратово и дорваться до неприкосновенных запасов водки на случай ядерной войны. Эти запасы лежали в бомбоубежище на конце пруда, куда щас и плыл Витя. Витя знал про бомбоубежище, так как менял там запасы солдатских сухарей.
Но теперь из бомбоубежища драпанули все крысы. Витя удивился этому факту, так как привык считать, что корабельные крысы могут только выпрыгнуть с воздушного шара и образовать в падении фигуры парашютистов. Это там такие квадратные шкурки, которые держат друг друга за лапки. Это и есть фигура парашютистов, только составленная из крыс. Но свои крысы были и в бомбоубежище. И на крейсере "Отмороженный", конечно.
Витя вылез на берег и потрогал дверь бомбоубежища:
"Тонкая, однако, работа!"
За дверью на полу лежал череп Индейца Джо.
"Тонкая, однако, черепная работа!" - сказал Витя.
Череп приподнялся и сказал:
"Люк! Я твой отец!"
"Я не Люк, но тоже приятно," - сказал Витя.
"Как же ты не Люк, когда я вижу: сынок, Люк!"
"Вы, папаша, адресом ошиблись! Ваш Люк живёт в третьем подъезде третьей дачи! А я во втором. Я - Витя Лукошко, а вы не в своё лукошко попали," - вежливо ответил Витя. Всё ещё вежливо, но уже с еле заметным раздражением.
"Да нет," - продолжал гнуть своё Череп. - "Ты - Верка, сестра! Брюки надела, модница! Что, щас так носят?"
"Да я в отпуску," - сказал Витя.
"А! Ты в отпуску! Верка, я твой отец Люк!"
"Ты Люк? Ну, нехай себе Люк," - сказал Витя. - "Но учти, Люк, где бы ты ни был, где бы я ни был, я тебя всё равно найду и горло перережу!"
"Совсем озверел, шайтан!" - сказал Череп. - "Злой ты, как собак! А мне, между прочим, шею не перережешь. Нету у меня шеи, гопца-дрица-гоп-цаца!"
"Потому что боишься ты дружков своих уголовничков больше, чем закона," - сказал Витя. - "Вот отправлю тебя в клифту лагерном на лесосеку, а не на "пёрышко" Люка в костюмчике. То есть, пардон. Люк же это ты. Значит, на "пёрышко" Злобного Хорька." Дело в том, что здесь же неподалёку проживал Злобный Хорек Муслим. И Витя справедливо полагал, что между Черепом и Муслимом могли быть разборки. Так как у Муслима со всеми окружающими были разборки.
Витя пошёл внутрь бомбоубежища. Здесь было темно, как в ж.пе у негра. "Где ты только не был!" - могли сказать Вите за это сравнение. По тусклым стенам бегали сороконожки и пауки, а также жучки-носороги.
Витя было принялся их ловить для гербария, как вдруг ему на плечо легла чья-то тяжёлая рука! Это был Смотритель бомбоубежища дядя Петя.
"Дядя Петя!" - обрадовался Витя. - "А я уж думал, что нет вас среди живых, что разбили вас в прошлом году!"
"Разбили, да не всех," - веско сказал Петя. - "А ты, отрок, обоснуй, почему х.р тяжелее всех на свете!"
"А я этого и не утверждал," - сказал Витя. - "Вы, я вижу, немного повредились в уме. Тогда скажите мне, что легче всего на свете?"
"Х.р," - не задумываясь, ответил дядя Петя.
"Да, у него круто едет крыша," - подумал Витя. - "Да сбрендишь тут наедине с пауками."
"Ладно, дядя Петя," - отцепил его руку от своего плеча Витя. - "Мне надо идти внутрь, как говорится, insaid!"
"Инсайд? Только не провались там в "очки"!"
"В "очки"?" - спросил Витя и подумал: "Ах, да, тут же "очки" на всех спасшихся от ядерной войны."
И вступил нечаянно ногой в одно из них! И заверещал:
"Дядя Петя!! Спасите меня!"
"Фу, страх Господень!" - сказал Витя, когда дядя Петя его спас. Но кроссовок пришёл в негодность.
"Я бы дал тебе валенок, чтобы в небе тучи разгонять (это там: начал валенком махать, в небе тучи разгонять!), но нет у меня свободного валенка. Есть только на случай ядерной зимы, но они мне самому нужны," - сказал дядя Петя, Смотритель.
"Да ладно, жадина-говядина-солёный огурец! На полу валяется, никто его не ест!" - сказал Витя.
"Чего?"
"Ничего, хорошая погода!"
"Подожди, у меня же есть свободный валенок! Недавно по пруду приплыла целая баржа валенок для сирот Кратово! А ты - сирота, так что..," - сказал дядя Петя и выдал Вите 4 валенка: "Тонкая, однако, работа! Наденешь два на ноги, два на руки, и ядерная зима не страшна!"
Витя недоверчиво повертел валенки в руках:
"А на руки-то зачем?"
"Темнота рассейская! Чтобы было тепло!"
"А-а!" - понял Витя и надел все валенки. Теперь он и впрямь походил на жителя из Шаньдуня, который пережил ядерную атаку.
Между тем включился свет, и Витя увидел чьи-то бритые затылки. Это были солдаты на нарах.
"Так вот, кто пожрал все солдатские сухари!" - понял Витя и заорал: "Солдаты!" Эхо откликнулось: "Ты-ты!.."
"Кто хочет круто потрудиться-диться-диться?" - продолжал орать Витя.
Но никто даже не пошевелился. Только нижние достали весёленькие зонтики с олимпийской символикой и раскрыли, чтобы моча с верхних нар капала на зонтики. "Они безнадёжны," - подумал Витя и тоже открыл зонтик. Моментально сверху что-то полилось, но это была не моча, а вода, так как бомбоубежище протекало.
"Братья! Сограждане! Римляне!" - продолжал ораторствовать Витя. - "Вы встали на скользкий путь! Почему вы не учитесь в институте?"
"Потому что там хреново," - ответил один солдат.
Потом он сел на нары и затянул тоскливую песню. Потом замолк и свалился на пол.
"Скучно живёте!" - сказал Витя. - "Яблочко-песня" должна быть одна, но только, чтоб о доме в ней пелось!" И ему вспомнился анекдот про дом. Вовочка спрашивает маму: "Что такой из трёх букв, о чем постоянно думают женщины?" Мама его сразу по лбу хрясь! "Это дом," - говорит Вовочка. Папаша его как хрясь по лбу мамаше: "О доме надо думать, о доме!"
Наконец, солдаты встали с нар и принялись ходить по кругу, заложив руки за спины.
"Вы что, лишенцы, что ли?" - спросил Витя. - "Е.аная ваша команда!"
Но тут вышел из толпы прапорщик Николай, Коленька, Коля:
"Не сметь обижать наших солдат!" И он всучил Вите зубную щётку со словами: "Идите чистите гальюн!"
"Почему вы не сказали: "Пойдите, поищите и принесите, брызгая слюной при звуке "п"?" - спросил Витя.
"Ты что, самый умный, что ли?" - спросил Коленька. - "Марш чистить!"
"Откуда я знаю, как чистить унитазы и "очки"?" - подумал Витя и сел около "очка" одного.
Но тут из "очка" вынырнула Золотая Рыбка:
"Я тебе помогу, Витя! Я пробегу, хвостиком махну, и Золотое Яичко расколется!"
"Да у меня нет Золотого, у меня обычное кожаное," - сказал Витя.