Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 378-379

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Александр

Барсуков

Страна

сказок-378

("Письма в никуда"-378)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3771,9-3774,4

   4 апреля 2014 года. Сказка. Триллер. Про Хорька Бекервилей. Собака что? Собака - пыль. Одна, даже очень важная не поднимет электрогриль, тем более замок трёхэтажный. А Хорёк мог. Потому что был качок.
   Вот однажды сидят Сэр Генри и жена Бэримора на кухне, как вдруг пол уходит из-под ног и поднимается!
   "Что это? Что это?" А это пришёл с болот Хорёк и пукнул. От его мощных газов замок и приподнялся.
   Не выдержала жена Беримора и позвонила своей кузине - Леди "Н". Ну и эта Леди приехала на болота. Не было границ радости Сэра Генри, которому жена Беримора давала редко и не регулярно. А теперь настоящая живая Леди "Н"! Притом прикрытая одним смущением. Она пришла в замок и сморкнулась на семейные реликвии - портреты предков Сэра Генри.
   "Пардон, простыла!" - сказала она и пошла в приготовленную для неё комнату. Там было раскрыто окно, и Леди "Н" принялась кормить комбикормом голубей и Хорька, который тоже там ошивался.
   "Что ты делаешь?!" - зашипел Сэр Генри. - "Не смей кормить Хорька!"
   "Но он даже комбикормом не пахнет! Хорьком и то с трудом пахнет!" - сказала Леди "Н" и погладила Хорька, который свернулся у её ног и мурлыкал.
   "Ты ничего не понимаешь!" - стал рассказывать Сэр Генри. - "Есть древнее Предание! Что тот, около кого Хорёк мурлычет, скоро помрёт! Мой прадед, Хьюго, тоже однажды кормил Хорька кормом, а потом откинул лыжи!"
   "Это правда?" - строго спросила Хорька Леди "Н", строго поднимая его с пола. Тот только развёл лапками и сказал:
   "Кроме Хорька, у Хьюго было полно других врагов: проститутки, которым он не платил, многодетные матери, которым он сделал бэби! Мало ли! Ничего не значит!"
   "Вот видишь!" - сказала Леди "Н" и потащила Хорька в ванную купаться.
   "Ой, не надо! Ой, щекотно!" - говорил Хорёк.
   "Чтобы ты стал полноценным Хорьком-страшилищем, во-первых, ты не должен бриться никогда!" - сказала Леди "Н".
   "Это меня Сэр Генри бреет! Говорит, чтоб я был презентабельным!" - сказал Хорёк.
   "Забудь об этом!" - сказала Леди "Н". - "Сейчас я тебе ещё нарисую флюорисцентной краской на лбу череп! Это тоже пойдёт! А на лапы я надену тебе красные валенки: пусть думают, что ты - спортсмен из России! Там все медведи даже в ушанках и валенках сидят с балалайками за ядерными кнопками! Очень страшно! Кнопки у меня нету для тебя, но балалайка есть! Вот!"
   И она сунула в лапы Хорьку балалайку.
   Хорёк взял аккорд и запел:
   "Счастье вдруг в тишине постучалось в двери! Танцуют все! Вдруг как в сказке скрипнула дверь!"
   "Нет-нет-нет!" - сказала Леди "Н". - "Тебе надо что-то массовое, страшное! Там: "А на чёрной скамье, на скамье подсудимых! Владимирский Централ! Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал!"
   "А! Понял!" - сказал Хорёк. - "Мурка! Ты мой Мурёночек! Мурка! Ты мой хорёночек!"
   "Ладно! "Мурку" можно!" - сказала Леди "Н".
   И вот Хорёк в валенках вышел к столу Сэра Генри и взял аккорд:
   "Мурка"! Исполняется впервые! Мной! Вдруг как в сказке хлопнула дверь! Это Мурка вышла теперь!"
   "А-аа!" - закричал от ужаса Сэр Генри и уронил в овсянку вилку!
   "А теперь по многочисленным просьбам публики песня про Зайцев! Вдруг как в сказке скрипнула трын-трава на поляне! И от страха всё быстрее песенку поют!" - пропел Хорёк.
   И Сэр Генри с седыми от страха волосами свалился под стол! Жена Бэримора вызвала "Неотложку", и Сэра Генри увезли в реанимацию. При этом и сами санитары (а среди них были и отважные ребята типа Мандрыкина) поседели от страха, потому что Хорёк затянул:
   "О, гёрл! О, гёпл! Ай лав ю, ай лав ю, ай лав ю! Итс кан ай ват ю сей!" А потом как заорал: "Ту лофт ю, е-е-е!!"
   "Кошмар!" - сказал Мандрыкин. - "Мало того, что он по часу подбирает нужную ему ноту, так он перевирает аккорды!"
   "Не твоё собачье дело!" - сказал грозный Хорёк и сделал на Мандрыкина "гы-ы"!
   Короче, перевозка уехала. Хорошо вообще, что в больницу, а не в дурку. Могла и в дурку. Сэр Генри был совсем плох, совсем.
   Хорёк подошёл к жене Бэримора и хлопнул её по заду:
   "Теперь только ты и я!"
   "Нет, уважаемый!" - сказала коварная жена. - "Я приглашу из Лондона Великого Херлока Шолмса, чтобы он скрасил мои мгновения!"
   "Только не Херлока!" - затрепетал Хорёк. - "Этот обалдуй обрил меня налысо и выставил голого за дверь! Я ему говорю:
   "Там пурга и вьюга! Херлок, у тебя с головою туго!" А он мне говорит:
   "Это хорошо! Хорошо же! Это, говорит, не ОБХСС! Эт,та закалка и смекалка!"
   И держал меня на холоде два часа, пока я не задубел от холода. Потом принёс меня в дом и сказал миссис Хадсон:
   "Откуда дровишки? Из леса, вестимо! На тебе дрова! Растопи камин!" А его придурковатый Катсон только всё своё:
   "Это гениально, это гениально, Шолмс!"
   Хорошо, Хадсон, добрая душа, не стала жарить меня в камине, а втихаря дала мне холщовую рубашку из полиэстера и выпустила на волю.
   "Смотри, как бы не вспотел!" - кричал мне вдогонку Херлок. А я опять начал замерзать в мешковине. Так я и спасся, прибежал сюда и стал жить на болотах."
   "Ничего, ничего! Херлок щас совсем другой!" - стала утешать Хорька Бэримор. - "Он и лягушку не обидит без повода! Всё началось с того, что он начал жить в пруду вместе с лягушками и пиявками. Теперь он поёт:
   "300 доз тому назад! Мои дорогие, весьма дорогие пиявочки!" Да вот и он сам!"
   Хорёк с ужасом поглядел на дверь. В дверь вползла пиявка.
   "Да нет! Он потом!" - сказала жена. И вошёл щеголеватый Херлок в полосатых гетрах и сандалиях. Конечно, он был не тот, что раньше. Теперь его мучил склероз.
   Он поднял Хорька к самому своему носу и сказал:
   "Лягушка? Царевна-Лягушка? Щас я тебя поцелую, и ты превратишься в Принца!" И он взасос поцеловал Хорька.
   "Сам ты лягушка!" - сказал Хорёк.
   "А! Так ты борзая! Борзеть вздумала! Защищайся!" - и Херлок выхватил револьвер!
   "Я всегда говорил, что Херлок с револьвером - это макака с гранатой!" - сказал Хорёк.
   Но Херлок был неудержим, как дикий зверь. Как локомотив. Он принялся палить по Хорьку и прострелил на всех семейных картинах-реликвиях по пулевому отверстию в области мошонки.
   "Что ты делаешь?!" - закричала жена Бэримора даже!
   "А ты кто такая?" - спросил Херлок. - "Ты - мне в подарок?"
   "Ну да!" - сказала жена.
   "Тогда перехожу к Плану "Б"!" - сказал Херлок и скинул подтяжки. - "Секс! Это всегда заводит!"
   "Да подожди ты! Не здесь же!" - сказала жена.
   "А где?"
   "Наверху!" И они уединились наверху.
   Перепуганный Хорёк вылез из-под стола и сказал:
   "Наконец-то! А то я уж думал: крышка мне! Не уберёгся!" И он принялся пожирать овсянку. Между тем с другого конца дворца спустилась Леди "Н".
   "Знаешь, а Херлок Шолмс уже здесь!" - сказал ей Хорёк.
   "Я догадываюсь!" - сказала Леди "Н", рассматривая дырки от пуль на картинах. - "Щас пойду набью морду жене Бэримора! Она украла у меня Херлока! Такого мужчину! С виду прям Аль Пачино! Настоящий Колобок-Охотник!"
   "Боюсь, когда его ты позовёшь, тебя он даже не услышит! Так громко дождь стучит по укрыше! Всё тот же запевала-дождь! Леди, посмотрите вверх, мамаша! Это едет крыша ваша!" - сказал Хорёк.
   "Ничего! Меня-то он сразу вспомнит! Во, видал? Клеймо в виде лиллии! Это я совратила его миссис Хадсон и его доктора Катсона! За что мне поставили коровье клеймо-лиллию!" - сказала Леди "Н". И она пошла наверх. Оттуда раздались безобразные крики и шум борьбы.
   Хорёк печально вздохнул и доел овсянку. Потом взял пульт от телевизора и включил телек. Передавали новости из Украины. Власть там взяли негры из освободительного фронта "Зебры против матрацев". Хорёк печально переключил и увидел рекламу пустотелых пуль. "Зачем мне пули? У меня и револьвера-то нет!" - подумал Хорёк. - "А Херлоку они, пожалуй нравятся! Даже очень! Надо заказать коробочку." Дело было не в том, что Хорёк хотел сделать Шолмсу приятное, просто он опасался находиться в одном доме с этим психопатом. И думал, что тот, кто пули доставит, спасёт его от одиночества. Точнее, от общества Херлока.
   Итак, в дверь позвонили. Это оказался почтальон Кепочкин с посылкой для вашего мальчика! Для Херлока. Хорёк впустил Кепочкина и придирчиво оглядел его. Нет, почтальон не тянул на качка или монстра. Поэтому его не будет жалко. Хорёк провёл почтальона в комнату Херлока.
   Скоро оттуда раздалась нецензурная брань, и Кепочкин раздражённо вышел, хлопая всеми дверями. Хорьку стало любопытно, что же там произошло, и он заглянул внутрь!
   Первое, что он увидел, было длинное безжизненное тело, которое висело у стены на шнурке! Тело расхохоталось и сказало:
   "Купил я его, купил! Сознайся, Хорёк, ты пересс.л? Думал, Херлок повесился? Ан нет! Это просто шнурок в другую комнату, вентиляция!"
   "Но зачем?" - спросил Хорёк.
   "Как так зачем? Как зачем? Чтобы по шнурку могла ползти змея, конечно! Да вот и она сама!" - и Херлок показал на Леди "Н". Леди "Н" заплакала от обиды и выбежала из комнаты.
   "Хорошая змея! Змея ты подколодная! Красивая змея! Теперь гуляй свободная! Я отпустил тебя!" - сказал Херлок. - "Пошла в ту комнату. А когда я засвищу, приползёт по шнурку! Всё гармонично!"
   "Что-то я сомневаюсь, масса, что приползёт! Габариты не те!" - сказал Хорёк.
   "Поверь мне, Хорёк!" - обнял Херлок Хорька за плечо. - "Поверь мне! Женщины не могут устоять против неотразимости меня! А кто устоит, того я убиваю!" И Херлок показал на труп жены Бэримора, который лежал на кровати!
   Хорёк от ужаса поднял лапу ко рту, но жена встала и сказала:
   "Шутка это, господин Хорёк! Проверка! Она всем проверка!"
   "Вот видишь!" - сказал Херлок. - "Несмотря на то, что я выпил все её мозги и превратил в зомби, она ещё может шутить!"
   "В зомби?" - переспросил Хорёк. - "Она и при жизни-то была как лунатик, но чтобы в зомби?"
   "Элементарно, дорогой Хорёк! Элементарно! А точнее, бездоказательно!" - сказал Херлок. - "Видите у меня во рту клыки? Такие же, как боргес на шпонах! Или шпон на боргесе. Что для вас без разницы, так как вы этих слов не знаете. Этими клыками я впиваюсь в горло жертвы и выпиваю из неё всю кровь!"
   "А как же секс?" - спросил Хорёк.
   "Это после, после секса!" - сказал Херлок. - "Хочешь, и тебя укушу?"
   "Н-нет, пожалуй, не надо!" - сказал Хорёк и выскочил из комнаты. Страшнее существа, чем Шолмс, он ещё не встречал в жизни! Хорёк побежал в свою комнату паковать валенки и балалайку, чтобы поскорее свалить отсюда!
   "Как? Вы уже нас покидаете?" - спросила Леди "Н".
   "Да!" - сказал Хорёк. - "Я пытаюсь съехать, съехать! И боюсь я именно Херлока!"
   "Вы преувеличиваете!" - сказала Леди "Н". - "Херлок - милейший человек! А какой у него засос! Вампирский засос!"
   "Так он и вас укусил?" - спросил Хорёк.
   "Конечно! Это было незабываемо! Лучше всякого секса!" - сказала Леди "Н". - "Так сказочно, что я от счастья пошла бегать по цветистому лугу в цветистом платье!" И она убежала на болота.
   Хорёк в отупении сел на кровать: "Думай, Хорёк, думай! Как избежать смерти?" Но ничего не приходило ему в голову. Кроме одного: набить на прощание морду Херлоку, а потом умереть в борьбе! На миру и смерть красна! И вот отважный Хорёк притаился на пути Херлока, когда тот довольный, в парчовом халате выходил из ванной.
   "Молись, красная жаба!" - сказал Хорёк.
   "Вы что-то сказали?" - вежливо спросил Херлок.
   "Да нет! Это я про себя!" - струсил Хорёк и вошёл в ванную после Шолмса. Вода упругими струями захлестала по животу Хорька. Он думал: "Ну вот и конец! Я не знал, что это будет так!" Но никакого конца не было.
   Херлок поедал овсянку внизу и смотрел телевизор.
   "Надо бежать отсюда! И как можно скорее!" - подумал Хорёк. Он сказал Херлоку: "Спокойной ночи!" и вышел улицу.
   Болота спали. Правда, на них гуляли какие-то огоньки. "Девки гуляют, и мне весело!" - подумал Хорёк. Но это были не девки. Это были лягушки и пиявки с Херлокова болота, которые соскучились по Херлоку и отправились его искать. Они остановили Хорька:
   "Мальчик, а, мальчик! А это какой город?"
   "Алибакан!" - сказал Хорёк, хотя это был Суссекс.
   "А где лодочная станция?" - продолжали пытать пиявки.
   "Там!" - махнул лапой Хорёк. А сам поспешил прочь. Так он пришёл на Чарингкросский вокзал, чтобы ехать ко всем чертям отсюда в Лондон. Ему всё мерещился страшный Херлок, который может его преследовать.
   А в это время Херлок, не зная горя, сидел в ванне вместе с Леди "Н" и женой Бэримора:
   "Так зачем вы меня вызвали?" Это он спросил.
   "Да понимаете, у нас завёлся страшный Хорёк Бакервилей!" - сказала Бэримор.
   "Да никакой он не страшный!" - сказала Леди "Н". - "Вы намного страшнее него!"
   "Это правда!" - сказал Херлок. - "Я даже не успел толком применить свой гениальный дедуктивный метод и не сказал Хорьку: "Раз у вас есть ноги, то вы могли бы дойти до магазина и напиться!" Кстати, где у вас тут магазин? Щас сам пойду туда и напьюсь!"
   "Там!" - показали в разные стороны женщины.
   "Где "там"?" - спросил Херлок.
   "Там! Магазин называется "Арматурный"!" - сказала Леди "Н". И Херлок отправился туда.
   Женщины остались в ванной. Леди "Н" нежно поцеловала жену Бэримора в грудь и сказала:
   "А знаешь, Херлок, конечно, видный мужчина, но все мужики - козлы! А женщина без ласки, что ОМОНовец без маски!" Так они и сидели в ванне, пока в дом не припёрлись пиявки и лягушки, которые думали, что это лодочная станция.
   На этом и сказке конец. Была она про злобного Хорька, который на деле оказался тише мыши и совсем не злобным. Злобнее него был сам Херлок Шолмс! Скоро вернулся Сэр Генри. Вот радости-то было! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3774,4-3776,9

   8 апреля 2014 года. Сказка про Чеки Джана, у которого злобные и противные (Фу, противные!) якудзы опять украли тёщу. И требуют выкуп: полтора юаня! "Где я им соберу за полмесяца такие большие деньги?" - думал Чеки, погоняя на горной дороге своего Осла Аи. Он ехал, понятно, с горы. Возвращался из Древнего Монастыря домой в долину. А в Монастыре он поставил свечку за себя. За тёщу нет, за себя - да, потому что тёща что? Поплачет и оклимается, а ему ещё совершать разные героические подвиги! Ну или убьют тёщу! Тогда ей тоже будет недосуг. Даже поплакать. Окажется на небесах (Чик! И она на небесах!), и всё. А Чеки предстоит выйти на тропу войны! Это, конечно, не тропа любви, но тоже довольна мерзкая штука.
   И вот видит Чеки какого-то дедушку, который чего-то там жрёт из своей торбы. И Чеки мирно-вежливо подошёл к нему, чтобы испросить совета старейшего, умудрённого опытом аксакала. При этом Чеки зачем-то отнял торбу у старика и отведал угощение. Это был горький кумыс.
   "Зачем я его отведал?" - подумал Чеки. А старикан уже подпрыгивал на месте и грозил Чеки разными небесными карами.
   "Чего ты дребезжишь?" - вежливо спросил Чеки. - "Я могу на.сать тебе обратно в торбу, это и будет твой искомый кумыс!" Как мы видим, по изысканности обращения Чеки был благородным человеком. Мы бы даже сказали, благородным в пятом колене, потому что отец у Чеки был неандерталец, дед был неандерталец, и только прапрадед был юрист.
   Наконец, старик угомонился орать и потерянно сел на землю.
   "А! Я понял! Ты убиваешься из-за своей потерянной тёщи! Нет? Тогда из-за своего промокшего памперса!" - сказал Чеки.
   "Нет, что ты, странник! Печаль моя светла! Что там памперс? Памперс можно легко поменять. Я убиваюсь из-за своей трёхдолларовой мошонки, на которую ты наступил!" - сказал Старикан.
   "Да, действительно, довольно светлая печаль! Извини, пожалуйста!" - сказал Чеки и сошёл со Старика.
   "Вот я мыслю: море! Старик и море!" - сказал почему-то Старик. - "А я всю войну просидел на маслобойне!"
   "Ничего, дед! Увидишь ты ещё море!" - сказал Чеки и подумал. - "В чём я крайне сомневаюсь, крайне и изысканно!" По этим изысканным мыслям можно судить, что и думал Чеки, как благородный человек.
   "Море! Это так прекрасно!" - продолжал гнуть своё Старик. - "Морские брызги! Юные девы, привязанные к мачтам и сбрасываемые в воду! Пиратики! О, любли пиратиков! Они, типа, как акробатики, в коротких маечках, я, может, такую же хочу!"
   "Хочешь? Получишь!" - сказал Чеки и вынул из кармана такую маечку с надписью на животе "YES", а на спине "NO".
   "Смотри, не перепутай, Кутузов!" - сказал Чеки. - "Наденешь на спину "YES", так тебя все станут иметь в зад!"
   "Вот ты говоришь: Кутузов! А знаешь, ведь Кутузов был косоглазым на оба глаза!" - придрался к словам Чеки Старик.
   "Ерунда! Он был слеп, как крот!" - выдвинул свою версию Чеки.
   "Нет! Косоглазым! И я тебе щас это докажу! Видишь, на дороге какие-то якудзы остановились? Видишь? А Кутузов не видел! Нет, он, понятно, контуры якудз-то различал, но ему казалось, что это молодые девы в фуфайках и с лыжами! Фуфлыжницы! И что они приходят на квартиру к Мюллеру и говорят Пароль: "Слоны полетели на запад!" А Мюллер им говорит: "Слоны полетели на ..! А Штирлиц живёт этажом выше!" - и Старик заперхал своей пошлой шутке.
   Как изысканный человек, Чеки вежливо посмеялся, а сам подумал: "Я, кажется, начинаю тупеть!"
   Тем не менее, на горной дороге действительно остановились какие-то девы-якудзы. То, что они явно якудзы, указывало наличие, а точнее, отсутствие у них верхнего белья. Точнее, они были голые по пояс. Они что-то там выясняли между собой.
   "Наверное, спорят, сколько стоят дыньки!" - предположил Чеки. - "Я должен пойти и разобраться с ними прямо сейчас!"
   И он покинул Старика, который продолжал бормотать: "Море-море! Мир бездонный! Вопли чаек, бриз прибрежный! Над тобой встают, как зори нашей юности надежды!"
   Чеки подошёл к спорящим и приподнял одну из грудей товарок. Как видим, любой изысканный человек на его месте сделал бы то же самое. И сказал:
   "Почём дыньки для народа?"
   "Это плохие дыньки! Вот - хорошие! А она даже бахчи не видала!" - сказала Вторая.
   "Я знаю этот сорт! Это хороший сорт! Я едал, отец мой едал и прадед-питекантроп!" - сказал Чеки.
   "Это - её человек! Они сговорились! Мало того, что они смыли всю кровь и труп кассира Сидорова спрятали в сейф, так они ещё и торгуют этими дыньками!" - сказала Вторая.
   "Да я её первый раз вижу!" - сказал Чеки. - "Первый раз в жизни! Да мне, может, на её дыньки вообще наплевать с высокой колокольни! Я, может, иду освобождать свою невинноукраденную тёщу!"
   "Тёщу? Эту ту, с проваленныйм от сифилиса носом? Она в третьем бараке!" - сказала Первая.
   Чеки поразился, как точно и верно описана тёща, и сказал:
   "Да! Это она! В третьем, говоришь? А не врёшь? По твоему вороватому лицу и бегающим глазам видно, что, всё-таки, врёшь! Дам-ка я тебе по морде для профилактики!"
   И Чеки дал ей по морде. Девица свалилась в придорожную пыль. Вторая заголосила:
   "Не бей, Господин!"
   "Какой я тебе Господин? Все мы - товарищи! Дам-ка я и тебе по морде, чтобы выбить этот капитализм из твоей башки!" - сказал Чеки и ей дал по морде. Она тоже свалилась в пыль.
   И тут из кибитки вышел их сутенёр, некто Миклухо-Макалай, здоровенный якудза, по виду боксёр-тяжеловес.
   "Напугать меня вздумал?" - спросил Чеки. А сам подумал: "Может, не стоит ему давать по морде? Человек рыжий-красный, очень опасный!"
   Но рука по привычке пробороздила воздух и врезалась в красную рожу Макалая. Макалай тоже свалился в пыль, восклицая:
   "Дурак такой пегий! Больно же!"
   "Извини, братан! Бес попутал! Ты мне лучше вот, что скажи: это какой город? Алибакан?" - спросил Чеки.
   "Почему Алибакан? Это - Гон-Конг!" - сказал Макалай.
   "А Алибакан где?"
   "В 40 километрах отсюда! Далеко!" - ответил Макалай.
   "Далеко, говоришь? Шутишь, наверное! Но я от рождения шуток не понимаю!" - сказал Чеки. - "Вот запрягу тебя в кибитку, ты мне быстро добежишь и до Алибакана, и до Папы Римского!"
   "Не надо, товарищ! Не надо, товарищ мой! Кстати, ты куришь? Закурим по одной?" - спросил Макалай.
   Одна из побитых якудз сказала:
   "Он не курит! Он из бла-ародных!"
   "Почему это не курю?" - спросил в ответ Чеки. - "Курю! Гашиш! Гашиш у вас есть? Щас покурю!"
   "На!" - сказал Макалай и дал гашиш. Чеки затянулся и сказал:
   "Мировой гашиш! Классно вставляет! Ё! Чуваки! Эта хрень реальна!" Девицы встали из пыли и стали обнимать Чеки:
   "Обожаем укуренных мужчин! Они такие сильные! У них такие сильные руки и ноги!"
   "Но-но!" - сказал Чеки. - "Я, может, из ЭТИХ!" И он показал на свою майку, на которой и спереди и сзади было написано "NO".
   "А! Так ты из ЭТИХ! Из ботаников-двоечников!" - поняли все.
   "Ну, вообще-то, да!" - сказал Чеки. - "Пока я на деле, я ни-ни! После дела пожалуйста! А сейчас мне пора в третий барак! Пропустите меня!"
   И Чеки пошёл вниз по дороге, слыша восклицания девиц:
   "Какой мужчина! Ушёл! А я бы могла расшевелить его!"
   "Не сейчас, крошки!" - думал Чеки, входя в первый барак. Там было темно и накурено. Стояли по обеим сторонам якудзы в кожаных куртках и фуражках.
   "Если хотите подраться - выметайтесь на улицу!" - сказал Чеки бармену.
   "Мы не хотим подраться, Господин!" - ответил тот. - "Мы хотим просто работать и быть счастливыми!"
   "Работать? Чего-то по этим хитрым харям этого не скажешь!" - сказал Чеки и заказал стакан напитка из корнеплода. Один кожаный якудза взял Чеки за воротник:
   "Заводишь меня, да?"
   "Ты бы лучше надела мантилью, дорогая!" - сказал ему Чеки отважно.
   "А! Я понял! Понял! Это же знаменитый Чеки Джан! Который ищет свою тёщу! Это она в мантильи!" - сказал громила. - "Так Вам к Гинекологу!"
   "К какому ещё Гинекологу?" - спросил Чеки.
   "Ну, который ещё сифилис лечит! Там ещё машины такие ходют! И Памятник стоит! Гинеколог Памятник вылечил, и теперь этот Памятник никогда сесть не сможет!" - сказал Громила.
   "Памятник? Машины? Чего ты мне тут зубы заговариваешь?" - спросил Чеки. - "Если моя тёща больна сифоном, то это ещё не значит, что каждый проходимец будет её лечить!"
   "Если хотите подраться - выметайтесь на улицу!" -однообразно повторил бармен.
   "Хотим! Ещё как! И начнём с тебя!" - сказал Чеки и отвесил бармену оплеуху-пощёчину.
   Все гомосеки так и замерли! Сейчас начнётся драка! Громила схватил бревно и сожрал его, только щепки полетели! Но Чеки на то и был Неуловимым Чеки, что его нахрен никому не нужно было ловить. То есть, другими словами, в своей неуловимости он по утрам делал зарядку каждое утро.
   Поэтому он отважно подошёл к Громиле и тому тоже отвесил оплеуху! Громила от удара сдулся.
   "Прям как Анна Семенович от зависти бы сдулась, если бы увидала проваленный нос моей тёщи!" - подумал Чеки. - "И её огромную грудь! Но что я несу? Может, у меня появился Внутренний Голос? Ау! Голос! Голос!" Но только эхо отозвалось в пустых просторах Чекиного мозга. Голоса не было.
   Между тем гомосеки стали строить баррикады из стульев, чтобы защититься от праведного гнева Чеки.
   "Строите? Защищаетесь?" - скептично сказал Чеки. - "Да знаете ли вы, что я - опер из убойного отдела Мурки! И по ночам ношу на голове "будёновку"? Да мне ваши баррикады нипочём!"
   Но тут неожиданно предательский бармен нанёс Чеки предательский удар по голове пепельницей! Изображавшей Семь Слоников!
   "Слоник - плохой! Пепельница - хороший!" - сказал этот злыдень.
   И Чеки потерял сознание! Очнулся он в темноте. Видимо, это был очередной барак. Какая-то женщина склонилась над Чеки и перевязывала ему голову своим лифчиком.
   "Ты - тёща!" - узнал её Чеки. Но нос у этой не был провален.
   "Нет! Ты не тёща!" - понял Чеки.
   "Да тёща я, тёща! Но меня Гинеколог вылечил!"- сказала Тёща. - "Он ещё вдобавок вылечил и Семь Слоников и Семь Бегемотиков в Африке, ставя им градусники в ж.пы!"
   "О! Тёща! Но как нам выбираться отсюда?" - спросил Чеки.
   "Я мыслю: надо копать подземный ход!" - сказала Тёща.
   "Да какой там ход! Мне же нельзя поднимать тяжести!" - сказал Чеки. - "Надо просто подойти к двери и сказать: "Десантник! Здесь две безумно-безумно одинокие женщины!" Он откроет, а мы ему по кумполу! По глобусу! И бежать!"
   "Я всё слышал!" - сказал Десантник из-за двери.
   "Слышал? Ну и пошёл в задницу!" - сказал Чеки. - "Да! Этот План никуда не годится! А что, если сказать, что тут два безумно одиноких мужчины? Они же все гомосеки! Может, клюнут!"
   "И это всё я слышал!" - сказал Десантник.
   "Всё! Он меня достал! Слушай сюда, отрыжка мурвьеда! Здесь два безумно-безумно одиноких Слоника!" - сказал Чеки.
   "Слоника?" - не понял Десантник и отворил дверь барака.
   "Беги, Чеки, беги!" - сказала неожиданно Тёща. - "Я не могу! У меня таз не пролезает!"
   "Да брось ты свой таз!" - сказал Чеки и потащил Тёщу к выходу.
   Весенее солнце осветило их черты!
   "А как же я?" - спросил Десантник.
   "А чего ты?"
   "Ну я же жду!" - сказал Дасантник.
   "А! Прости, забыл!" - сказал Чеки и врезал ему по морде. - "Это тебе за Халхин-Гол, за Нагасаки и за Залив Свиней! За Пёрл-Харбор!" Десантник понял, что с Чеки лучше не связываться, и прикинулся ветошью и не отсвечивал.
   Чеки схватил Тёщу за руку и потащил её вверх по склону горы, в Монастырь!
   "Зачем мне в Еревань? Мне не нужно в Еревань!" - голосила Тёща. - "Именно там я и заразилась сифилисом!"
   "Это не Ереван! Это Монастырь! Поставить свечку - самое Богоугодное дело!" - сказал Чеки и наткнулся на давешнего Старикана.
   Тот сказал:
   "О! Чеки! Как тебе удалось успешно вырваться из когтей якудз? Потому что мои внуки Слоники так и не вырвались!"
   "Потому что внуки у тебя фарфоровые и придурковатые!" - сказал Чеки. - "Познакомься: Тёща!"
   И Старик сказал:
   "Я за всю жизнь не видал такой красивой женщины!"
   "Это потому, что ты всю жизнь просидел в сакле в ауле!" - сказал Чеки.
   "Нет, конечно, я много читал в сакле! Читал журнал "Плейбой"! Но даже там не было таких больших буферов!" - сказал Старик.
   "Эх, Старик! Трах-тибидох!" - вздохнул Чеки. - "Так и быть! Бери её! Но не забудь предохраняться! Так как нос-то ей вылечили, а про остальное можно только догадываться!" И Старик скинул подтяжки, словно ему было всего 20 лет.
   Но тут в воздухе застрекотало! Это был вертолёт якудз! Которые хотели вернуть Тёщу назад в барак!
   "Началось!" - сказал Чеки и вскочил на своего Ослика Аи, который тоже был тут привязан. С вертолёта ударила автоматная очередь! И прострелила панамку деда! Старика!
   "Ещё бы ниже на пять сантиметров, и я - труп!" - сказал Старик. - "Ещё бы ниже на пять сантиметров, и я - труп!" От этой мысли у него поехала крыша, и мозги стали, как у амебы. Он продолжал бубнить эти слова.
   Чеки и Тёща укрылись от огня в какой-то карстовой пещере, которая была на склоне холма.
   "Как думаешь? Он скоро улетит?" - спросила Тёща.
   "Бензин кончится и улетит!" - сказал Чеки.
   "Как бы там ни было, но я всегда любила тебя!" - сказала Тёща.
   "Я тебя тоже любил!" - сказал Чеки. И тут бензин кончился, и вертолёт улетел.
   Чеки и Тёща вышли на Свет Божий. Старик бромотал своё:
   "Ещё бы ниже на 5..."
   "Да не парься ты!" - сказал Чеки. - "Всё успешно кончилось!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3776,9-3779,4

   10 апреля 2014 года. Сказка про Бегемотиков. Вот лежат они пузами кверху в Африке, и тут такой доктор Пилюлькин и ставит, и ставит им градусники в попы.
   И тогда самый отважный Бегемотик как выдернет градусник из себя и говорит:
   "Хватит! Сколько можно? Всё равно он выше 20-ти градусов не покажет!" А именно такая температура у трупа.
   Но Пилюлькин на то и эскулап, что не мог потерпеть бунта на корабле. Он отвесил Бегемотику пощёчину и снова вставил градусник. Градусник показал 36 и 6. Это было так удивительно, что Пилюлькин тотчас принялся писать диссертацию на тему "Повышение температуры трупов в зависимости от размножения сусликов в домашних условиях." Потому что его любимыми животными были суслики, и он их всюду пихал. Он защитил докторскую и кандидатскую на темы, схожие с этой: "Протекание беременности при глобальном потеплении сусликов" и "Зачатие по пьяни в утробе суслика." Никто из его коллег не мог понять ничего из этого, да это и не требовалось, так как в подтверждение своих работ Пилюлькин снимал штаны, танцевал на столе и бегал по институту. Этого было достаточно. Этим он символизировал суслика, который у него дома бегал за шкафом без штанов.
   Наконец, Пилюлькин поставил жирную точку в новом труде и снова поглядел на градусник. Тот показывал 20 градусов. Аномалия исчезла. Пилюлькин сказал:
   "Эт,та хорошо!" и пошёл купаться в океан, омывающий Африку. Там уже купались девочки: Лариса, Зоя, Рая. И спутник жизни Витька Шмаровоз. Покупавшись и как следует потискав девочек и Витьку, Пилюлькин вернулся к своим баранам, то есть, к бегемотикам.
   Каково же было его негодование и праведная злоба, когда он увидел пустые матрасы, на которых до этого лежали Бегемотики и страдали. Теперь рядом с матрасами сидели зебры из организации "Зебры против матрасов". Пилюлькин давно и безуспешно боролся с самыми ярыми активистами этой шарашкиной организации. Но теперь было ясно, что Бегемотики сбежали благодаря им, Зебрам.
   Пилюлькин в ярости схватил охапку градусников и пошёл грозно на Зебр, бормоча:
   "Вы вместо них!" И попытался всунуть градусник в Зебру! Но у той на заду висела табличка: "ДУ НОТ ЭНТЕР!" И ничего не получилось.
   Зебра сказала:
   "Если бы не эти чёртовы матрасы, против которых мы выступаем, я бы надрала тебе задницу, Пилюлькин!"
   "Только попробуй!" - сказал отважный Пилюлькин и замахнулся на неё своей толстенной диссертацией.
   Между тем свободные, аки Церберы, Бегемотики бежали по прерии в сторону водопоя! По саванне. Куда им ещё бежать? Они кричали:
   "Свобода! Свобода!" И как накаркали! Потому что натолкнулись на доктора Пистолетова, который был в пробковом шлеме. Он сказал:
   "Да-да!" деловито.
   Бегемотики взмолились:
   "Только не градусники!" Но Пистолетов принялся пальпировать их жирные груди. При этом он приговаривал:
   "Так-так! Чем вы будете кормить ребёнка?"
   "Ложкой мы его будем кормить!" - сказали Бегемотики.
   "Ладно! Так и быть, я не буду вырезать у вас апендицит, хотя, конечно, давно пора! Перетониты там и прочее! Только, если вы мне скажете, где искать Пилюлькина!" - сказал Пистолетов. Кстати, его фамилия на самом деле была Пи-Столетов. Бегемотики показали и побежали на водопой.
   А Пистолетов тайно пробрался к лагерю своего конкурента и стал ждать, пока улягутся Зина и Рая вместе с Витькой Шмаровозом. Когда они утихли в своей жёлтой палатке, Пистолетов подумал: "Нужная мне пилюлька в синей палатке! Как стемнеет, буду брать!" Потому что в той заветной пилюльке была сыворотка из отрыжки муравьеда, которую Пилюлькин считал Элексиром от всех болезней. А также Элексиром долголетия. Короче говоря, вечной жизни. Без этой-то пилюльки все диссертации эскулапа ничего не стоили.
   Наконец, стемнело. Пистолетов откинул ворот палатки, и тысячи летучих мышей неожиданно выпорхнули оттуда! Пистолетов еле отбился.
   Далее в палатке стоял скелет Бониты. Об этом можно было догадаться по тому, что там не тут был член, а там бывал член. Это была женщина. Бонита. Пистолетов неуклюже толкнул её и извинился:
   "Пардон, мадам!" В ответ на извинения Бонита замахала руками, как клешнями.
   "Я же сказал: пардон! Этого вполне достаточно!" - сказал Пистолетов.
   Но у Бониты 40 лет не было мужика. Поэтому она заперла ворот палатки и сказала: "Тут старуха заперла дверь! Всё мне стало ясно теперь!"
   Пистолетову тоже стало ясно, что полового контакта с Бонитой не избежать.
   "Но ты же скелет!" - сказал он ей.
   "А ты что, расист? Шовинист? Считаешь, что скелеты не люди? Не могут хотеть?" - спросила Бонита.
   "Да и не этично это! У тебя же есть Пилюлькин!" - сказал Пистолетов.
   "Пилюлькин? Хе! Он любит только мужчин из Западного Берлина!" - сказала Бонита.
   "А как же Зоя, Зина, Рая?" - спросил Пистолетов.
   "Он их не любит! Их никто не любит, так как они лезбиянки!" - сказала Бонита. - "Я однажды попробовала их полюбить, так они чуть не оторвали мне член, который должен был быть там, где он только бывал."
   "Да! Трагедия!" - сказал Пистолетов. - "Но как я могу тебе помочь? Ведь у меня мозоли от занятия анонизмом!"
   "Если бы ты кончил заниматься ерундой, то помог и осчастливил бы меня! Что тебе стоит старуху осчастливить?" - спросила Бонита. Но Пистолетову не улыбалась такая переспектива. Он сказал:
   "Скажите: Бе-е!" Бонита сказала. Пистолетов поглядел на её зубки, при этом зрачки его вращались: "Зубки - гниловаты! Вам - К Гинекологу!"
   И Бонита пошла вглубь палатки, где спал Гинеколог. Он проснулся в ужасе, так как его ночными кошмарами были промежности женщин. Про него даже был анекдот: чем похожи нос собаки и нос близорукого гинеколога? Оба мокрые. Ну или типа того. Поэтому Гинеколог вскочил и зажёг фонарик! Ему померещилось, что это не Бонита, а ядовитая змея! Но Бонита расставила ноги, положила руку Гинеколога на себя и спросила:
   "Стучит? Стучит?"
   "Сту-чит!.." - сказал Гинеколог. Короче, отвлечёмся и оставим их заниматься своими профессиональными делами.
   Вернёмся к Пистолетову. Он подошёл к стелажу с пилюльками и стал читать этикетки: "Отрыжка пьяного хорька", "Отрыжка трепетной лани, зачатой по пьяни", "Отрыжка зебры полосатой". "Зебра редкая, полосатая", - подумал Пистолетов. - "Но где же муравьеда?" Муравьеда всё не было.
   Неожиданно снаружи раздались шаги и характерное кряхтение Пилюлькина!
   Пистолетов еле успел спрятаться за креслом! Вероятно, Пилюлькин спросонок, с бодуна решил поработать ночью. Так или иначе, он сел в кресло и принялся разглядывать монограмму в виде перекрещённой буквы П. Кого-то он напоминал Пистолетову. Кого-то злобного, к кому щас придёт женщина и застрелит кого.
   Но пришла не женщина, а Зёбра. Она волочила на себе матрас! Она сказала:
   "Доктор Пилюлькин! Вы низложены!"
   "Вон пошла! Пошла вон!!" - заорал Пилюлькин, и по этому воплю было видно, что, во-первых, он злобный, а во-вторых, что, может, он сам щас проглотил отрыжку муравьеда, и его пучит. Зебра ушла вприпрыжку, а оба доктора сплюнули ей вслед.
   Пистолетов уже готовился объявиться, но тут пришла настоящая женщина! Бонита! Она достала пулемёт и принялась строчить по всей обстановке палатки! Дура! Чуть не разбила заветную пилюльку! Наконец, когда огонь утих, Бонита сказала Пилюлькину, который прятался под столом:
   "Это тебе за мужчин из Западного Берлина!"
   "Дура такая костлявая!" - сказал тот. - "А ведь я мог полюбить тебя! 300 лет тому назад!" И Пилюлькин заперхал от смеха, что означало, что чувство юмора у него осталось, и стрельба не полностью разложила его.
   Пистолетов подумал: "Ну и ну! Откуда у Бониты пулемёт?"
   "Это мне дал Гинеколог!" - как бы отвечая на его немой вопрос, сказала Бонита. - "Дал и говорит: "Шла бы ты спать, Бонита! Никого ты не родишь, и месячных у тебя нет и не будет!" Расстроил меня в конец старик!"
   "Я знаю его!" - сказал неожиданно Пилюлькин. - "Это героический пенсионер с корабля "Чижик"! Моряк Чижик! У него всегда есть пулемёт на случай отсутствия менструации или типа!"
   И тут из-за его кресла вышла какая-то мрачная фигура! Пилюлькин и Бонита вскрикнули от ужаса! Это был Пистолетов! Он схватил Пилюлькина за грудки и заорал:
   "Колись, сука! Где отрыжка муравьеда?"
   "Там, Господин!" - сказал перетрусивший Пилюлькин.
   "Там? В туалете? У матушки Кемаль? Сейчас как дам тебе по пузу, и отрыжка лопнет в животе!" - продолжал гнуть своё Пистолетов.
   Тут Пилюлькин узнал своего конкурента и разом успокоился:
   "А! Господин Пистолетов! У вас что здесь, гастроли?"
   Пистолетов тоже успокоился:
   "Слушай меня, Пилюлькин! Это дело крупнее, чем Уолтергейст! Твоя пилюлька может перевернуть мир!"
   "Ничего она не может! Я сам попробовал её выпить, так ничего не изменилось! Я продолжаю хотеть мужчин из Берлина! Хотя бы одну женщину захотел!" - сказал Пилюлькин.
   "А меня хочешь?" - спросила со слабой надеждой Бонита.
   "Тебя меньше, чем кого-либо!" - сказал врач.
   Пистолетов сказал:
   "Ну где она, отрыжка? Я тоже её выпью! Может, тогда пройдут мозоли на руках?"
   И Пилюлькин вытащил из ящика стола заветную мензурку. Это была пахучая жидкость синего цвета.
   "Я узнаю её!" - сказала Бонита. - "Именно такая синька вытекает из женщин по телевизору в ЭТИ дни!"
   "Да нет! Какой там!" - сказал Пилюлькин. И Пистолетов отпил этой жидкости! Моментально у него пропал фаллос, и выросла женская грудь!
   "Отлично!" - сказала Бонита. - "Теперь ты тоже любишь мужчин из Берлина!"
   "Видимо, не всё так просто!" - сказал Пистолетов. - "Может быть, я люблю женщин! Или то, что от них осталось!"
   И он заключил Бониту в объятия и нанёс ей поцелуйчик.
   "Прекрасно! Вы стали парочкой!" - сказал Пилюлькин. - "Пойду порадую Зину, Зою и Раю!" И он вышел из палатки в ночь.
   Пистолетов сказал:
   "Ну что, мой пупсёночек? С чего начнём?"
   Бонита сказала:
   "Начнём? Мне казалось всегда, что всё уже кончено."
   "Не для нас, рыба моя!" - сказал Пистолетов. - "Я сделаю для тебя всё на свете! Хочешь небо в апельсинах? Хочешь, я убью соседей?"
   "Ну, соседей пока убивать не надо! Но купи мне красную спортивную машину, и мы что-нибудь решим!" - сказала Бонита.
   "Всё! Иду покупать! Где у вас здесь магазин игрушечных машин?" - спросил Пистолетов.
   "Там!" - махнула рукой Бонита. И Пистолетов вышел тоже.
   Бонита посмотрела на оставленную на столе мензурку. Синяя жидкость манила и её выпить. Но каковы будут последствия? "Короче, хуже уже не будет!" - подумала Бонита и выпила. И моментально у неё появился хвост.
   "Так что хватай её за хвост! Вот в чём вопрос!" - сказала Бонита и выпила ещё. Хвост пропал, и появился мужской орган. А сама Бонита превратилась в мужика.
   "Да! Эта гадость способна перевернуть мир!" - подумала Бонита.
   Тут в это помещение зашёл Гинеколог. Он был сонный и злой. Бонита сказала ему:
   "Вы мне больше не нужны! Теперь мне нужен этот, Уролог!"
   "Но как же это так? Я всем нужен! Без меня настанет Конец Света и жизни на Земле!" - сказал Гинеколог.
   "Не настанет! А пока выпьете это!" - и Бонита дала и ему выпить. Он выпил и крякнул:
   "Сильная штука! Мощно вставляет!" Похоже, ничего не изменилось.
   "Может, на Гинекологов она не действует! Или есть другое объяснение!" - сказала Бонита.
   Между тем наступило утро. Лагерь ожил. Из своих клеток на утреннюю зарядку потянулись крокодилы и кашалоты. Которых всех безуспешно лечил от заикания Пилюлькин. Бонита тоже вышла на свежий воздух:
   "Хорошо!"
   Её заметила Зоя:
   "О! Какой мужчина!"
   "Да! Я такой, детка!" - сказала Бонита. Может быть, это станет началом большой дружбы и любви.
   Но вернёмся к Бегемотикам. Они ещё ночью попили из водопоя, и их стала грызть совесть, что они покинули Пилюлькина. Потому что они прекрасно понимали, что без них все диссертации эскулапа пропадут даром. И Бегемотики решили отправиться обратно в лагерь.
   По дороге они встретили седого аксакала. Но в отличие от прочих аксакалов, этот был вечно пьян, всегда на взводе и просто непросыхающий хроник. Уходил всегда один. Ну и понятно, что он один играет блюз в этой Африке. Но теперь у него случилось просветление, и он сказал:
   "Вот вам, ик, Бегемотики, сыворотка! Отрыжка пьяного меня! Она вам пригодится!"
   Бегемотики взяли, хотя слабо представляли, как она им пригодится. Но мы вам скажем, что это было противоядие против отрыжки муравьеда. Которое уничтожает побочные эффекты муравьединой отрыжки. Побочные, так как на самом деле муравьедина была предназначена для лечения всех болезней, а не для превращения мужчин в женщин и наоборот. Итак, Бегемотики принесли противоядие. И все выпили и его. Потому что мечтали, чтобы всё стало обычным. Бонита стала опять скелетом, Пилюлькин и Пистолетов - докторами. Ну и прочая шушваль стала шушвалью. Один Гинеколог не изменился. Неизвестно, почему.
   Итак, эта эпическая сказка подошла к своему логическому завершению. Бегемотики снова получили, что им причитается, а именно, градусники в зады. Крокодилы и кашалоты безрезультатно стали лечиться от заикания. А Пилюлькин принялся писать новую диссертацию про отрыжку муравьеда. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3779,4-3781,9

   14 апреля 2014 года. Сказка "Война жиров". По мотивам "Войны миров". Сидел как-то старый хрыч Петрович на завалинке и клюкал водку. Хряпал. И тут подходит к нему такая вся из себя шикарная блондинка (скажем прямо, что инопланетянка с Марса, прилетела по туристическому обмену порабощать Землю) и говорит:
   "Скажите пожалуйста, где здесь туалет?" Ну и Петрович давай рассказывать: два раза направо, налево, три блока вперёд... Ну и пока он рассказывал, блондинка оросила ему ногу! Но надо сказать, что роса та была волшебная. Все, на кого она попадала, теряли ориентацию в пространстве и становились рабами.
   Вот и Петрович встал, расстегнул ширинку и говорит:
   "Всё для тебя, слышишь, дорогая! Золотые мои россыпи!" Блондинка не ожидала такого животворящего эффекта:
   "Уймись! Ты вначале должен прикатить мне трактор для начала!" Но как его прикатишь, если он стоит в поле 50 лет ржавый. И даже пьяного тракториста там нет.
   И вот Петрович пошёл в поле и стал толкать трактор! Из-под гусениц вылезла Королева Полевых Тракторов, некто Крёстная Фея. И спрашивает:
   "Вам куда? 300 с носа!"
   "300?" - спросил Петрович. - "Это не дорого!" И опять расстегнулся, чтобы исполнить свой Долг. Долг платежом красен.
   "Я имею в виду поездку!" - сказала Фея. Петрович застегнулся и говорит чужим голосом (так как он уже был зомбирован):
   "Все вы, людишки, будете принадлежать Богу Апофигу! Все!" И давай хохотать страшным смехом. Фея сказала:
   "Людишки - пусть! Но я не такая! Я из гордого рода Приматов! Прямоходящих! С красной задницей! (Как у павиана!)" И она показала свою задницу.
   Петрович посмотрел-посмотрел, пошевелил мозгами и говорит:
   "И ты тоже будешь принадлежать Апофигу!" Разозлил и расстроил Фею совсем старик. Она сказала:
   "Дурак такой рыжий!" И испарилась. А трактор пошёл под уклон катиться с горы. Петрович сел в него:
   "Иго-го! Какой марсианин не любит быстрой езды?"
   Трактор покатился-покатился и врезался в здание колхозной бани, где щас мылись бабы! Так они принялись выскакивать, в чём мать родила и орать:
   "Конец Света! Конец Света!"
   Петрович тупо посмотрел на них и сказал:
   "А вы кто такие?"
   "А мы тоже, мы тоже маркиза Карабаса!" - сказали бабы, прикрытые лишь смущением.
   "Теперь у вас другая работа! Отныне вы маркиза Апофига!" - сказал Петрович и снова снял штаны: "Долго ли мне ещё их снимать?"
   Но тут к Петровичу подошёл банщик (здоровенный мужик) и сказал:
   "Угомонись, Петрович! Тут тебе не светит! Тут даже мне не светит!"
   "Почему это? А он мне нравится!" - сказала одна из баб и запустила руку в штаны Петровича! И к своему ужасу нащупала там глоольда! Глоольд придурковато хихикнул:
   "Щекотно же!" Петрович сказал (а он, как вы поняли, был рупором Перестройки, прожектором Апофига!):
   "И у тебя такой будет!" И бабы бросились от него врассыпную! Остался один банщик.
   "И тебя вылечат! И меня! Всех вылечат!" - продолжал гнуть своё Петрович. А банщика звали Володя. Дядя Вова. Это был отважный человек, который решил спасти Человечество от глоольдов! Он схватил Петровича и поволок к баню! Оттуда раздался писклявый голосок:
   "Безетцт!" Значит, там ещё была баба одна, Эльза.
   Петрович схватил Эльзу за ноги и приполнял над полом, чтобы, видимо, насладиться тем, как из Эльзы посыпятся крокодильи яйца с этикеткой "Крупнее не бывает!" Но из неё ничего такого не посыпалось. Она заплакала:
   "Дурак такой рыжий!"
   "Ты будешь моей женой!" - сказал ей Петрович. Володя развёл руками:
   "Надо - значит, надо!" Но Эльза сказала:
   "Ты - мужчина с маленькой буквы "м"! Я не рожу никого от тебя! Тем более, крокодилов!" После этого из штанов Петровича выполз глоольд. Он явно был не в духе. На морде его было трёхдневная щетина, а изо рта разило перегаром. Он сказал:
   "Ты, девка, эт,та! Не гоношись! И ничего на свете не боись! Сейчас я покряхтю-покряхтю и рожу второго себя!" И глоольд снял с себя свою голову. На месте которой выросла новая, бритая. А из старой вырос хвост. После этого глоольд новый принялся гоняться за Эльзой по всей бане, чтобы догнать и осчастливить её. Наконец, это произошло! Глаза Эльзы засияли синим огнём, она сказала:
   "Людишки! Вам крышка! Да здравствует Меркурий!"
   "Какой ещё Меркурий? Ошибка в программе!" - сказал первый глоольд и врезал Эльзе по заду.
   "Простите, техническая неувязка! Конечно, здравствует Марс!" - сказала Эльза. Володя молча смотрел-смотрел на это, а потом и говорит:
   "Эльза стала ещё сексапильнее! У неё вырос хвост! Ну и груди, конечно! Но хвост неоценим!" И Володя схватил Эльзу за хвост! Из Эльзы моментально посыпались винтики-шпунтики и песок!
   "Так ты - андроид?" - спросил Петрович.
   "Да какой там андроид?" - спросила Эльза. - "Просто я люблю играть в песочнице с машинками."
   "Тогда ладно!" - сказал Петрович. - "Раз ты теперь глоольд, то будем парочкой! Мужем и женой!"
   И Эльза тут же принялась "пилить" Петровича:
   "Чмо! Ну какое же ты чмо! Всюду грязные носки! А ты в трусах!" Володя сказал:
   "А жаль, жаль! Я готов был уже стать другом семьи, но теперь вижу, что не приходится!" И он вышел из бани. Сел на завалинку рядом.
   Его окружили голые бабы боязливые, одежда которых осталась в бане, и которые прикрывали свою наготу листами лопуха:
   "Ну как, дядя Вова? Долго ли нам ещё ходить голенькими?"
   "Да нате вам мой зипун!" - сказал добрый по жизни Володя. Бабы надели зипун и превратились в сиамских близнецов Читу и Гиту, так как вдвоём влезли в один зипун.
   "А это ещё кто?" - спросил Петрович, выходя из бани.
   "Это Немирович-Данченко!" - сказал Володя. Вышла и Эльза. Она взяла Петровича за руку, и они пошли в посёлок, где уже красовался марсианский двуножник, так как третья лапа его сломалась. Под двуножником ползал в пыли механик Константин Константинов, которому никак не удавалось починить машину. Рядом с ним стояли жители посёлка и давали разные советы, так как страна советов. Они воображали, что Константин там трахается и советовали разные позы. Петрович пробрался сквозь толпу и сказал:
   "Товарищи! Хотя какие вы нам товарищи? Никакие вы не товарищи! Господа! Мадамы! С этого момента вам станет жить лучше и веселее!"
   "Раздевайте его, девки!" - закричали бабы и разорвали ему штаны на пузе! Эльза сказала:
   "А мне?" И ей разорвали. Бабы эти сельские были все с бодуна и плохо ориентировались, где он, а где она. Где мельче - там она.
   "Дуры такие!" - плакала Эльза. Константин сказал:
   "Мне нужен ключ 18 на 24!"
   "А это тебе не нужно?" - и бабы показали ему кукиш. Он же дуля. Положение становилось критическим. Это понял даже глоольд внутри Эльзы. Там у него была такая пуховая перинка, где он спал. Рядом на стене висел плакат: "Отдыхайте на Гаваях" со смуглой красоткой. На стене - это значит, в желудке носителя. Глоольд спал. Но его разбудили. Он вылез из живота Эльзы и сказал:
   "Чего вы разорались? Глоольда не видали?"
   "О, бабы!" - сказали Бабы. - "Да у неё свой конец!" Эльза сказала:
   "Это вам - конец! Немедленно собирайте свои манатки и марш пешком в психушку! Или в спецконцлагерь "Солнечный"!" Именно этот концлагерь предназначался для людей по хитроумному плану марсиан.
   Тут подошёл Володя и сказал:
   "Я только что разрушил концлагерь "Солнечный"!"
   "Какой был концлагерь! Какой был концлагерь! Концлагерь редкий, полосатый! И главное, солнечный!" - сказала Эльза.
   "Ничего! У меня есть другой План!" - сказал Петрович. - "Мы построим новый просторный солнечный концлагерь и назовём его "Улыбка"!"
   "Не выйдет!" - сказал Володя и вынул глоольдов и из Эльзы, и из Петровича. Глоольды пищали матом и извивались.
   "Всякому овощу своё место!" - сказал Володя и бросил глоольдов в садовое "очко".
   Бабы так и заорали:
   "Так спасибо тебе, Вовочка, за Солнышко!" И приготовились ему дать. Петрович сказал:
   "А мне?"
   "А тебе по губе! Дадим!" - сказали Бабы. Так они с песнями и плясками пошли вместе в ночной клуб, который был поблизости. Назывался "Липкий сосед". И вот мы видим, как Володя тусит там с бабами.
   Эльза сказала:
   "Значит, я тебе больше не жена?" Петровичу.
   "Ну почему же, рыба моя?" - спросил он. И тут, наконец, Константин Константинов починил треножник! И над посёлком взвился трёхногий урод-страйдер. Страйдер - это такая трёхногая фигня. В его кабине сидел Константин и читал методичку для "чайников", как управлять страйдером. Там было написано: "Остальное - в следующем номере!" Так что страйдер прошёл три шага и снова свалился в пыль дорог! Константин злобно вылез из кабины.
   Тут как раз ему навстречу с коромыслом, на котором были два пустых ведра, шла девушка Параня! Она была "в стельку" пьяная. Она сказала:
   "Вы не говорили, что вас будет трое!" В глазах троилось. И в душе Константина вспыхнули ранее неведомые ему чувства. Первым было чувство того, что его пучит. Вторым, что от Парани несёт перегаром. А третьим чувством было разочарование, так как у Константина совершенно не встало ничего на Параню. Между тем алкоголичка села на землю и раздвинула ноги в стороны. Но тут ни к селу, ни к городу, Константин вспомнил, что он является шпионом Марса на Земле! Неким марсианским Штиблицем. И что на Марсе у него осталась жена, которую он не видал 10 лет. Короче, ничего у них не получится, так как Костя на службе. После этого понимания Параня встала и огрела Костю ведром по голове.
   Тут из "Липкого соседа" выбежал Володя освежиться и облегчиться на улице. И он увидел отважный удар Парани. Значит, она тоже спасает Мир! И Володя влюбился с первого взгляда в Параню! И у них, может, что-то и получится.
   Между тем в своей избе сидел Петрович без глоольда. Перед ним стояла на столе стопка и горел экран монитора. На мониторе был сам Бог Апофиг, который ругал Петровича, что тот провалил всю операцию.
   "Так пойди же, поищи и почини страйдер!" - сказал Бог.
   "Но как я пойду? Я же ножку волочу!" - сказал Петрович.
   "За всех приходится думать самому!" - сказал Бог. - "Сначала сходи в Планетарий, в Абсерваторию и заметь на небе летающую тарелку! Это будет тебе новый глоольд! Встреть его в красной панаме с "хлеб-солью"! Не сможешь найти панаму - встреть в ушанке! Но не забудь два ключевых момента: первое: ушанка, второе: балалайка! Звуки вашей балалайки очень сильно озлобляют глоольдов, и они ничего не боятся!"
   И вот наступила ночь! Когда Силы Зла царствуют безраздельно! Петрович пошёл в Абсерваторию. На полу Абсерватории он обнаружил двух астрономов, которые занимались любовью на рабочем месте. Петрович вздохнул и прильнул к окуляру. Небо было великолепно! Тысячи звёзд горели во тьме. И вот пролетел НЛО!
   "Пока! Не кашляйте!" - сказал астрономам Петрович и пошёл за амбар, где свалился НЛО. Это было некое блюдце, издающее пищание: "Бип! Бип! Бип!" Из блюдца вылез уставший глоольд и сказал:
   "Это Венера?"
   "Да какая это Венера! Зацени лучше: я без шуток мимо тёщиных окошек не хожу! То кулак туда запхаю, то зад покажу!" И Петрович затренькал на балалайке.
   Глоольд не на шутку разозлился! Он схватил балалайку и разломал её об голову Петровича. После этого он сказал:
   "Мясо! Свежее мясо! Мамаша голодна!"
   "Отлично! С твоими талантами и с моими высокими скулами мы поработим эту планетку!" - сказал Петрович, хотя морда у него была не скуластая. Скула не пёрла, короче. Глоольд запрыгнул к нему в живот, и они пошли в "Липкий сосед", чтобы показать всем бабам, кто есть ху.
   В "Соседе" же в это время играл медляк. Все пары танцевали медленный танец.
   "Мы так со скуки умрём!" - сказал глоольд. - "Нам бы чего-нибудь такое массовое: теперь я Чебурашка! И каждая дворняжка!" Как мы видим, на Марсе глоольд прошёл спецподготовку и знал русский фольклёр. Ну и понятно, секретные места дислокации военных аэродромов тоже. Но они пока не пригодились.
   Короче, Петрович взобрался на сцену клуба, разогнал всех девушек из канкана и тех, кто вертелся на шестах в неглиже, и сказал в микрофон:
   "Песня про Зайцев! Исполняется впервые! Мной!" И запел песню про Зайцев. И неожиданно сорвал бурные аплодисменты. Девушки из канкана повисли на нём, а кое-кто пытался сзади ему воткнуть шест. И глоольд Петровича сказал:
   "А может, Земля и не такое отстойное место? Может, её не порабощать?"
   "Конечно, не порабощать!" - сказал Володя, которому удалось, наконец, воткнуть шест в Петровича. Таким образом, Порабощение Земли закончилось. Осталось только разобраться со страйдером и Константином. Как мы уже говорили, он был наёмником из дальнего космоса, Штиблицем местного разлива. Он сидел на берегу реки и писал письмо своей жене на Марс:
   "Дорогая моя рыба! Мой слоник! Моя хрюшка! Ты не поверишь, какие со мной случились чудеса! Во-первых, эти люди ничего не понимают! Понимают только липкого соседа и в попец. А высшей математики не понимают. Да я и сам уже не понимаю её. Другое дело астрономы! Эти всё понимают! Жаль только, что мало работают. А много занимаются любовью. Как известно, любовь отупляет мозг. Скоро вышлю с попутной летающей тарелкой зипун и магнитики на холодильник, сувениры. Хотел выслать и балалайку, но её разбили. Так что прощай, мой пупсёночек! Твой поросёночек!"
   На этом письмо кончилось, как и наша сказка. К.
  

ЭПИЛОГ

   Вот был у меня 12 числа День Рождения. Страшный был день! Надо было ехать на вечеринку знакомств, а у меня Закатились Глаза! И я никуда не поехал. Правило было: "Я уже познал всё на этом свете!" Зачем ехать, если познал уже всё? Да и просто страшно было. Сейчас для того, чтобы куда-то ехать, жду консенсуса, нового Правила. Пока нет. А ведь всюду надо ехать! Вон на сайте знакомств тоже. Так что я пока осторожен и не знакомлюсь ни с кем. К.
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-379

("Письма в никуда"-379)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3781,9-3784,4

   18 апреля 2014 года. Сказка про Дом Привидений. Проще говоря, Дом Глюков. Вот Витя и его друг Петя пошли гулять в Дом Глюков. И видят: сидит там на унитазе привидение сантехника Володи. И спрашивает его Витя:
   "Ну, как дела? Всё сидишь? А канализация засорена!" И Володя ему так печально отвечает:
   "Оставь меня, старушка! Я в печали! От меня сбежал любимый хорёк!"
   "Наверное потому, что ты его достал! А хорёк хотел только размножаться и быть счастливым! А ты его засовывал в унитаз, чтобы вместо петард он всё прочистил! Конечно, какое здесь счастье?" - спросил Витя.
   "Нет! Я любил своего хорька! Я его любил и не бил! Била его моя домоправительница Фрекен Бек! Вот и сбежал, не вынеся побоев!" - сказал Володя и пролил скупую мужскую слезу.
   "Так надо пойти, поискать и побить Фрекен Бек!" - брызгая слюнями, сказал Витя.
   "Она не дастся! Она знает тэкван-до!" - сказал Володя, и его стало засасывать в "очко". Он же призрак! Ну и засосало.
   Вместо него перед ребятами предстал новый призрак - Слон. Слоны всегда были призраками. Их хлебом не корми, дай побыть призраком. Петя достал хворостину и попытался засунуть Слону в задницу со словами:
   "А не то я кулак тебе туда запхаю!"
   "Петя! Не дразни Слона!" - сказал Витя. Но Слон уже был раздразнён. Он убежал на лужайку и стал там щипать травку.
   "Что делал Слон, когда пришёл Наполеон?" - сказал Витя. - "Теперь надо ожидать Наполеона!"
   Но вместо грозного и неуловимого Наполеона явился призрак Ивана Сусланина. Этот призрак сказал елейным голосом:
   "Ребята! Хотите, проведу на карусель?"
   "Ты проведёшь! Ты заскочешь! Будешь специальным гостем программы!" - сказал Витя. А Петя попытался и ему засунуть хворостину.
   "А у меня нет зада! Всё слиплось!" - пояснил Сусланин и сел на пол, чтобы рассказать, почему и как всё слиплось. Дети устроились около, и Сусланин неторопливо поведал этот рассказ:
   "Дело было в Н-цатом веке в городе Н-ске. Я тогда был молодым начинающим десантником Его Величества Королевы Елизаветы. Там было много десантников. Все с ней спали, а на утро она их вышвыривала из спальни, гоняясь за ними с острым ножичком. Или напильником. Но я был отважен! Очень отважен. И не только потому, что нанюхался странных химикатов на заводе Демидовых. Завод был такой, назывался ПППЗ - Первый Презервативный. Ну и там варили экспериментальные презервативы изо всего, что попадётся. Поэтому этих изделий номер 8 боялись пуще дыбы и кола. И вот сам Демидов мне и говорит:
   "Если ты наденешь наше изделие, то мы все будем считать тебя коммунистом!" И даёт мне шипастый и молоткастый презерватив!
   Ну я сдуру и надел его на голову и наглотался испарений. И вот в таком виде я и предстал перед светлы очи Елизаветы. Она такая спрашивает:
   "Ты чей будешь, холоп?" А я нагло так отвечаю:
   "Буду вашим!" Так как она ещё слабо понимала, что это всё может стать её. Ну и она своим ножиком как лопнет мой презик! И как заорёт:
   "Марс атакует! Полундра! Свистать всех наверх! Всех матросиков!" Так как вообразила, что лопнула скафандр марсианина.
   Я говорю:
   "Нет тут марсиан! Это вам презент от Демидова!" и подарил ей другой презик. Она тоже надела его на голову, и её стало пучить! Нечем дышать, так как Демидовы забыли просверлить там дырки для воздуха.
   И тут входит такой весь из себя граф Меньшиков. И говорит:
   "Я тебя породил - я тебя и убью!" И я вижу у него в руке кухонную вилку, которой он намерен проткнуть шлем Елизаветы! Я не мог позволить этому случиться, поэтому я отвесил Меньшикову пощёчину и сказал:
   "Вы, сударь, трус! Если нет, приходите драться на дуэли на Чёрный Пруд, где лиллии цветут!"
   Ну и сам я пошёл на этот Пруд, чтобы подождать там Меньшикова. Ну, сижу я на скамейке на берегу Пруда, и в голову лезут такие стихи: "На башке моей горшок! А в кармане пирожок! Эх, богатырская наша сила! Сила грыжи и энореза!" Сижу дальше. Жду. Долго жду. Понятно, что Меньшиков переписал сюда явиться.
   И тут смотрю: какая-то девушка моет серые ноги в Пруду. Пригляделся повнимательней: нет, женщина с Лиллией на плече. Понятно, что воровка. Я ей так вежливо пока говорю:
   "Кыш вы ползите! Воды не мутите!"
   А она:
   "Сам ползи отсюда, легавый!" И тогда мне захотелось овладеть ею! Но не сильно, так как без презерватива она дюже заразная. И я достал ещё один из кармана и натянул ей на голову. Она говорит:
   "Ну и что? Рад, придурок? Женщину третьего разряда перевёл в разнорабочие и рад!"
   "Да никто не рад!" - говорю. - "Но так же лучше! Так лучше! Щас ещё дам тебе в руки брёвнышко - потащишь! Будет, как Еленин на субботнике!"
   "Ни хрена себе брёвнышко! Целый кубометр дров!" - сказала эта женщина и упала в Пруд. И стала тонуть и орать что-то. Но из-за презика не слышно. Я спрашиваю:
   "Что "Ммм"? Ты говоришь: "Молодёжь"? Вот было бы у тебя то брёвнышко, то не тонула бы!"
   "Так дай, дай мне брёвнышко!" - сказала эта Миледи. Делать нечего. Изловчился я и ударил бревном ей по голове со словами:
   "Граф де Ла Фер будет мне только благодарен!" Но Миледи и не думала тонуть. Она сказала сама себе:
   "Думай, Миледи, думай! На берегу этот кретин! Значит, надо уходить в коряги! Там он меня не выловит!" И Миледи поплыла в коряги.
   Я подумал: "Ну и хрен с ней! У нас такого добра навалом! Недаром граф де Ла Фер является графом Синяя Борода! У него в замке полно бабца! И не какого-то там жирного африканского чёрного бабца, а нашего, Средней Полосы Рассеи!"
   И я встал со скамейки и пошёл к замку графа. Окошко мне открыл Сторожевой Жираф:
   "Ещё один бомж? Пошёл отсюда, вонючка!"
   "Я не бомж!" - гордо сказал я. - "И не вонючка! Я сам Иван Сусланин!" И отношение Жирафа переменилось:
   "О! Дорогой Иван! Ванечка! Ванюшка! Ванючка! Сколько лет, сколько зим!" И Жираф принялся тискать меня в объятиях, хотя сам слабо понимал, чего это он меня тискает. Об этом свидетельствовало и то, что на вопрос из замка Графа:
   "Жираф, кто это там?" Жираф ответил, продолжая тискать: "Да сумасшедший какой-то!" Между тем я вырвался из его цепких лапок и бросился к Графу:
   "Дорогой Граф! Разрешите скрестить с вами шпагу! То есть, нет! Разрешите поздравить вас с днём рождения!" И мы принялись с Графом лобызаться и обниматься. Жираф сплюнул:
   "Извращенцы!"
   "Ну чтож, дорогой Гость!" - сказал, наконец, Граф. - "Раз уж ты пришёл, и от тебя никак не избавиться, проси Три Желания!"
   "Легко!" - сказал я. - "Хочу трёх девиц: блонди, брюни и чёрную!" Потому что я забыл, что африканского бабца тут нет.
   "Чёрную? Легко!" - сказал Граф и хлопнул в ладоши. И вышла какая-то негритянка. Я так и сел:
   "Это всё мне? Потому что я с трудом пока понимаю, что это может стать моим!"
   Негритянка простёрла чёрны рученьки ко мне:
   "Иванушка! Я - твоя сестрица Алёнушка!"
   "И как это понимать?"- спросил я у Жирафа.
   "Извращенцы!" - однотипно ответил тот.
   "Это - Алёнушка Мбангмо! Студентка по обмену из Университета Матриса Лумумбы!" - сказал Граф.
   "А я просил блонди!" - сказал я. И Алёна пошла целоваться с Жирафом вместо меня. Граф сказал:
   "Дорогой Гость! Не желаешь ли пойти внутрь и посмотреть всех?"
   И мы пошли внутрь. Внутри было неспокойно! Девицы были навалены, как дрова, из общей кучи торчали руки-ноги. На самом верху этой горки сидела какая-то девица страшного вида в холщёвой робе и тянула какую-то унылую песню! Потом она свалилась вниз и затерялась в общей куче.
   "Да! Не очень весело! Надо жить бодрее, веселее!" - сказал я и запел: "Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь! Всё мне ясно стало теперь!" И все бабы подтянули тягучими басами:
   "Всё на свете было не зря! Не напрасно было!" И пустились в пляс! Они топотали, прям как стадо слонов. Граф сказал:
   "Спасибо тебе, Гость! Тебе удалось развеселить этих Несмеян! А я уж думал, что они вечно будут лежать в куче. Но пройдём, я покажу тебе всех!"
   И мы пошли дальше. Дальше стоял ткацкий станок, и какая-то дебелая девица что-то ткала.
   "Варежка!" - сказала она. - "Носи на здоровье, дорогой!" На мой немой вопрос Граф сказал:
   "Не обращай внимания! Она думает, что щас зима! И вяжет всем варежку! Одна на всех, мы за ценой не постоим!"
   Прошли дальше. Там стояла Печка.
   "Печка в доме? Но это же страшно дорого!" - сказал я.
   "Деньги налогоплательщиков! Кто их считает?" - спросил Граф. Печка сказала:
   "Здравствуйте, орлы-молодцы! Хотите каравай? Или просто хотите, чтоб я убила всех соседей, что мешают спать?"
   "У тебя же нет соседей!" - сказал я.
   "Я предположительно! На случай, если бы были!" - сказала Печка. Я взял у неё пирожок и завяз зубами в клейком тесте.
   "Эта будет хорошей женой и любовницей!" - сказал Граф.
   "Чего-то я сомневаюсь в её кулинарных талантах!" - сказал я.
   "А в женщине главное не таланты!" - сказала Печка. - "А-ле гоп!" И задрала свою рубаху, под которой были груди!
   "Ну и ну!" - сказал я. - "А низ тоже можешь так показать?"
   "Могу!"
   "Пойдём отсюда, Гость! Я покажу тебе более целомудренные образцы," - сказал Граф.
   "Целомудренней некуда, верно!" - подумал я. И мы вошли в зал. Это был тронный зал, на полу которого целомудренные образцы по парам трахали друг друга. Или по три-четыре.
   "Нет, ошибочка вышла! Это не тот зал!" - сказал Граф и повёл меня в тот зал. Там было какое-то непонятное сияние. Оно исходило от жертвенного столика, на котором девицы в капюшонах пытались трепонировать козлёнка.
   "Вот! Другое дело!" - сказал Граф. - "Они приносят Жертву Богу Плодородия! Нет умиротворённей картины!" Так бы и было, если бы девицы не заметили меня!
   "Мужчина!!" - закричали они и попытались разорвать на мне штаны! Слава Богу, я был в рейтузах. В тех, у которых пузыри на коленях. Так что у баб ничего не вышло. Графа они даже, казалось, не заметили.
   "Но почему?" - спросил я.
   "А потому, что я - импотент!" - сказал Граф.
   "У каждого свои слабости!" - сказал я. И Граф провёл меня в комнату. Там стоял хрустальный гроб, в котором сидела Лягушка.
   "Целуй её! Это Спящая Царевна!" - сказал Граф.
   "Наконец-то!" - сказал я. - "Обожаю целовать лягушек! Потому что в душе я зоофил!" Я поцеловал Лягушку, и ничего не произошло.
   "Ты плохо целуешь! И будешь наказан! Целуй её в промежность!" - сказал Граф.
   "Куда?" - переспросил я.
   "Туда!" - показала Лягушка.
   "А это вообще этично? Это вообще нормально?" - спросил я.
   "Целуй без разговоров!" - сказала Лягушка. Я поцеловал, и снова ничего не случилось.
   "Почему это не случилось? Мне было кайфно!" - сказала Лягушка.
   "Я понял!" - сказал я. - "Ты тоже в натуре из Матриса Лумумбы, чёрная, да?"
   "А ты что, расист?" - спросила Лягушка.
   "Ну не совсем, но в какой-то мере да!" - сказал я. Граф сказал:
   "Ну чтож, дорогой Гость! Теперь ты видел всех! Не желаешь ли пройти со мной в баньку?"
   И мы пошли с ним в баньку. Банщицей была какая-то здоровенная баба. Я как увидел её, мне сразу пришло на ум, что она, может, с Марса. Такая же красная и распаренная. И я сказал Графу:
   "Дорогой Граф! А мне она нравится!"
   "Ну и забирай её нахрен!" - сказал Граф. - "Её зовут Луиза! Если хочешь её, плати 100 франков!"
   "А можно посмотреть на ту, которую берут все бесплатно?" - спросил я.
   "Нельзя!" - сказал Граф. - "Радуйся, что хоть такая есть!"
   И вот Луиза делает мне массаж копчика. Я уж думал, что у нас с ней всё нормально проходит, и что мы не будем пускать в морду друг другу дым из наших выхлопных труб. Но неожиданно Луиза выхватила острый ножик и принялась гоняться за мной по всей бане! На мой немой вопрос Граф только пожал плечами и отвернулся.
   "Милый! Мне очень грустно было! И я тебе звонила! И целый вечер дома я была!" - сказала, наконец, Луиза.
   "А! Понятно! Это у неё был приступ! Приступ эпилепсии!" - сказал я.
   Мы с Графом сели за столик и принялись пить пиво с раками.
   "Вот так вот, дорогуша!" - сказал Граф. - "Все немного не в себе. Но, в общем, живётся нам здесь хорошо и весело!"
   "Я понял!" - сказал я. - "Но мне пора в дорогу домой! Домо-о-о-ой! Там, где покачает над заливом крылом коммандор! Я же зоофил! Зоофил я! От темени до пят! Ты думаешь, до меня зоофилы лучше бывали? Не бывали!" И я поспешил ретироваться из замка Графа. Вот такая история!"
   Так докончил свой рассказ Иван Сусланин.
   "Но как же у тебя слиплось?" - спросил дотошный Петя.
   "Не помню! Слиплось, и всё! Может, из-за баб, может, из-за бани, не знаю!" - сказал Иван.
   "Да! Свежо предание, да верится с трудом!" - сказал Витя. - "Но нам пора смотреть другие привидения, чтобы потом написать сочинение на 1000 слов о Доме Глюков. Нам задали на дом!" Но других глюков чего-то не было.
   "Ну и ладно!" - сказал Витя. - Напишем про этого Сусланина. Видимо, он здорово разбирается в Университете Матриса Лумумбы."
   И вот Витя пришёл домой и раскрыл тетрадь для сочинения. Там он написал:
   "Много ещё идиотов на земле Рассейской. Но я поведу рассказ об одном из них, о зоофиле Сусланине. Не путать со светлым Сусаниным! Я встретил его вчера ночью и до сих пор в шоке." Ну и Витя написал 1000 слов. А на следующий день получил за сочинение "3", так как ему учительница не поверила. Ему - не поверила! Петя же написал сочинение про Заек и получил "3+". Потому что про Заек все любят. На этом и сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3784,4-3786,9

   21 апреля 2014 года. Сказка. Про Штиблица. Вот шёл Штиблиц вонючим Бухенвальдским лесом на встречу со своим агентом Клаусом.
   "Какая прекрасная у нас в Германии природа!" - думал Штиблиц. - "Как великолепно пахнет хвоей и шишками!"
   А вот и Клаус. Одет, понятно, не по погоде, в полосатые робу и штаны.
   "Здорово, дружище Клаус!"- сказал Штиблиц. - "Какой озон! Какой музон!"
   "Да! Озон не приведи, Господи!" - сказал Клаус. - "Пахнет мертвечиной и жареными трупами!"
   "Просто ты, дружище Клаус, устал! Очень устал! Иначе бы ты научился и в этой вонище чувствовать весну! Наверное, придётся тебя шлёпнуть! Да шучу я, шу-чу. Рано тебя ещё шлёпать. Вот отнесёшь моё послание к Фрекен Бок в Швейцарию, а потом и шлёпну тебя!" - посмеялся Штиблиц. Клаус тоже был не дурак посмеяться весёлой шутке, поэтому он на радостях хлопнул Штиблица по плечу, и тот выронил письмо для Бок в кучу пепла, которым был покрыт лес.
   "Вот, чёрт! Сволочь ты, Клаус! Теперь придётся заново писать!" - сказал Штиблиц, сел и принялся строчить: "Дорогая ты моя Фрекен! Ты не поверишь, какие у нас чудеса приключаются. Вчера купил торшер, сделанный из черепа, а сегодня наш Бухенвальд перекрыл рекорд Книги Гиннесса для лесов по численности сожжённых людей! Это новый рекорд! У вас в Швейцарии, конечно, о таком и не слыхивали. Это и понятно: слабая страна слабых недочеловеков! Приезжай к нам, да не забудь захватить утюг - пароль для въезда в Бухенвальд. Всех, кто был без утюга, уже сожгли. Конечно, если не хочешь быть сожжённой. Если же тебе уже надоело коптить воздух на этом Шарике, то езжай без утюга. Всегда твой Штиблиц."
   "Ну а потом кранты тебе, Клаус!" - сказал Штиблиц. - "Чик! И ты уже на небесах!"
   "Давно я говорил, что все члены НСДАП мало того, что просто члены, так они и полные дибилы!" - сказал Клаус.
   "Конечно! Если хочешь знать, нам даже пришлось складывать 2 и 3 в сочинении, чтобы поступить в НСДАП," - сказал Штиблиц. - "Меня так быстро и приняли потому, что получилось 6. А не 3, а не 5, это надо знать! Знаешь, Клаус, я вот, что думаю: а может, грохнуть тебя прямо здесь и сейчас? Чего тебе тащиться в хренотень, в Швейцарию?"
   "Прям так? На глазах у этих фрёйляйн и мусьё?" - спросил Клаус и показал на играющих в мячик на берегу пруда людей-нацистов в полосатых трико.
   "Это никакие не фрёйляйн!" - сказал Штиблиц. - "Это всё, если можно, бл.ди! А ещё точнее, это всё мои люди, шпионы! Они делают вид, что играют в мячик, а на самом деле в мячике бомба!"
   "И вы что, взорвёте Шикльглюбеля?"- с надеждой спросил Клаус.
   "Взорвём как-нибудь! Но не сейчас! Сейчас мы нацелены на Брану Евун. Видишь, она там, в трико? Она ничего не подозревает и ловит мячик! И мячик взрывается... Мячик взрывается... Небольшая техническая неувязка! Всё приходится делать самому!" - сказал Штиблиц, достал напильник и пошёл к играющим. Клаус наблюдал. Штиблиц был известен, как изысканный кавалер. Он подошёл к Бране и сказал:
   "Дорогая Брана! Вам лифчик не жмёт?"
   "Жирный, отвали!" - сказала грубая Брана.
   "А это: как здоровье нашего Шикльглюбеля?" - спросил Штиблиц. При этих звуках Брана и все загорающие вскинули руки и стали орать:
   "Зиг Хайль!! Зиг Хайль!!"
   "Да ладно вам, дружища!" - сказал Штиблиц. - "Теперь это не модно! Модно: "Зиг Цементов!!"
   "Слушай, не мешай! Тебе же ясно сказали: отвали!" - сказал какой-то тоже жирный эсесман. Штиблиц узнал в нём папашу Мюллера. Потому что прочих он знал, так как они были его агентами, кроме Браны и папаши.
   "Папаша! А как поживают детишки? Сиську просят? Ам-ам?" - спросил Штиблиц.
   "Мои детишки - это весь Рейх!" - напыщенно сказал Мюллер.
   "А вот это: как здоровье проститутки Клары фон Трахтенберг?" - спросил Штиблиц.
   "Молчи, несчастный! Молчи!" - зашипел Мюллер, так как это была его жена, еврейка, от которой бы и были бы его детки.
   "Да чего молчать? Тут все свои!" - сказал Штиблиц.
   Брана подошла и отвесила Мюллеру звонкую пощёчину:
   "Это за связь с евреями!"
   "Молодец, Брана!" - сказал Штиблиц.
   Мюллер упал на колени и взмолился:
   "Только не говорите Шикльглюбелю! Только не ему!"
   "А почему это не ему? Он сам спит с еврейкой, с этой Браной Евун!" - сказал, подходя, Клаус.
   "Дружище!" - сказал Штиблиц и обнял Клауса. - "А сам-то ты с кем спишь? С чукчей?"
   Видя, что его тайные похождения раскрыты, Мюллер поднял пистолет и попытался произвести контрольный выстрел себе в голову. А заодно и в голову Браны.
   "Хорошее дело затеял, товарищ!" - сказал Штиблиц. - "Только пули у тебя такие же старые, как ты сам! На тебе рогатку! А лучше - отвёртку! Моментальная мучительная смерть от вставления её в задницу!"
   Мюллер заплакал:
   "Мы задницев не кончали! Мы простые функционеры, пруд пруди!"
   "Ага! Понятно! Вот теперь вы готовы к перевербовке!" - сказал Штиблиц. - "Повторяйте за мной: "Иже еси на небеси Штиблиц! Зиг Макс Отто!"
   Таким образом он и перевербовал Мюллера и Брану, которые влились в весёлый коллектив агентов Штиблица и стали перекидывать мячик.
   Клаус сказал:
   "Обидно!"
   "Что тебе обидно?" - спросил Штиблиц.
   "Обидно, что убивать Шикльглюбеля пошлют не меня, а Мюллера! Вот и обидно!"
   "Это вот в лесу не спят дрозды. Вот и не спят. А тебе должно быть гордо, что ты сложишь свою голову на другом важном деле. Пока не придумал, каком," - сказал Штиблиц.
   "Может, мне подбежать и взорвать автомобиль партайгеноссе Бормана?" - спросил Клаус.
   "Рано! Тёща Бормана - моя любовница! Может получиться неловко!" - сказал Штиблиц, и им с Клаусом стало неловко. - "Вот, что! Я отправлю тебя в Бухенвальд! Там ты закупоришь своим задом мартеновскую печку и спасёшь миллионы жизней!"
   "Ничего не выйдет!" - сказал печальный Клаус. - "У меня маленький таз."
   "Да это щас не проблема! Сделаем тебе пластику, накачаем силикона, будет здоровенный!" - сказал Штиблиц-оптимист.
   "Я согласен!" - сказал Клаус. - "Когда отправляться?"
   "Да прям сейчас! Доктора Мясника знаешь? На углу Цеткин-штрассе? Там у него клиника экспериментальной хирургии. Он начинал тем, что засовывал женщинам в груди солому, но я это прекратил и перевербовал его. Теперь только операции по превращению мужчин в женщин и наоборот. Скажешь ему кодовое слово: "ПОДГУЗНИК", он поймёт. Ну, иди!" - сказал Штиблиц и подумал вслед: "Наверное, 40 лет старина не менял себе пол!"
   Между тем агенты устали играть в мячик.
   "Отлично! Вы устали!" - сказал им Штиблиц. - "Все идут забивать "козла", а для вас двоих у меня есть особое задание!" Это он сказал Мюллеру и Бране. "Вы двое идёте в Рейхстаг и водружаете там российский триколор!" - добавил он им.
   "Но, масса, это опасно! И потом: в России красный стяг!" - сказал Мюллер.
   "Опасно снимать штаны через голову! А также жалко есть лишь у пчёлки! Так что не опасно и не жалко! Но вы правы! Я мыслю водрузить там Георгиевский Штандарт! Нет? Ладно-ладно, уговорили! Пусть это будет не стяг, а Новогодняя Звезда! Её всюду вешают под Новый Год! А пока вот вам погремушка! Придёте с ней в магазин игрушечной амуниции, скажете Грубому Готлибу: "От Штиблица!" Он поймёт и выдаст вам Звезду. А если не выдаст, то схватите его за шкирки. Он - садомазохист, обожает жесткач. Скажете: "Колись, сука! Где "Скорей зажигайся! Скорей зажигайся!" А если и после этого не отдаст, то припугните его мною или Дедом Морозом. Как известно, все боятся только двоих: меня или этого Старика с бородой. Пока как жестоко не закатится его красноносая Звезда! Моя-то не закатится, оплот тому эта Новогодняя Звезда. А его может закатиться. В микроволновке. Если его туда посадят растаять. Но не будем забегать вперёд," - сказал Штиблиц и расплакался, так как его неожиданно захлестнули воспоминания, как он в детстве праздновал Новый Год.
   Он уже тогда был шпионом России в недрах Германии и перевербовал весь детский сад, весь поток детсадовцев. Но воспитательница фрау Глебельс не захотела, так как вообразила, что он спущен на Землю мастерить вечный двигатель. И не захотела. Пришлось маленькому Штиблицу в коридоре втихаря замочить её напильником. Это было его первое ритуальное убийство. Поэтому и запомнилось. По малолетству ему ничего за это не было, только лишили сладкого на полдник.
   "Вот так-то, братаны!" - сказал Штиблиц и пошёл, утирая слёзы, в свой особняк на улице Кырлы-Мырлы-штрассе.
   Там он хлопнул в ладоши, и явилась утешить его его утешительница фрекен Вестерн. Это была юная девица в комбинации.
   "Вот я думаю: может, и тебя мне грохнуть? Или превратить в мужика?" - спросил её Штиблиц. - "Надоела ты мне, аки редька! И мне всё известно про твои вылазки в кафе "Элефант", где ты со всеми тусишь! Хорошо хоть, что я в своё время успел заразить тебя триппером. И теперь ты заражаешь их всех! Они движутся стеной, и все мы от них бегут! Они все к цели одной, кто не с ними, пусть умрут! Но теперь, понятно, они далеко не продвижутся своей стеной. Не далеко, по крайней мере."
   "Но, козлик, - сказала Вестерн, - я люблю лишь тебя одного и буду век тебе верна! Буду протирать тебе очки!"
   "Очки? А это идея!" - сказал Штиблиц и снял свои очки-консервы. Вестерн стала их томно протирать, изгибаясь всем телом.
   "Зря стараешься: они ничего не могут!" - сказал Штиблиц.
   "Не могут?! Ах ты, мерзкий старикашка!" - сказала Вестерн. - "Я тут стараюсь, всё делаю, а он ничего не может! Тогда я ухожу к Шикльглюбелю!"
   "Ну и уходи!" - сказал Штиблиц. - "Только учти, что он ещё больший старикашка и притом любит мальчиков из церковного хора!"
   Вестерн хлопнула дверью и ушла.
   "Зря я её не шлёпнул! Зря!" - подумал Штиблиц. - "Грусть моя, ты покинь меня!" В доме оставался ещё Кот Мурзык, известный своими профашистскими взглядами. Но его Штиблиц слушать не стал: надоело. Кормишь его чуть ли не грудью, а он несёт ахинею. Поэтому Штиблиц прям в сапогах взгромоздился на кровать и дал храпака.
   Что же поделывали его агенты в это время? Брана и Мюллер купили у Готлиба Звезду и пришли в Рейхстаг!
   "Ирре папирре, битте!" - сказал конвойный.
   "А это видал?" - спросила Брана и оголила свою грудь, на которой была вытатуирована огромная свастика! Но конвойный только что прибыл из Африки, где его завербовал в эсесманы генерал Роммель. Поэтому в свастиках не бачил. Он ткнул пальцем в грудь и сказал:
   "О! Тёплая! Мягкая!"
   "Позовите своего командира!" - фальцетом завопил Мюллер. Пришёл фельдфебель:
   "А что вы кричите? Действительно, мягкая и тёплая!"
   "Да я не о том! Нам надо повесить Звезду на шпиль Рейхстага!" - проговорился Мюллер и сам испугался, так как был на грани провала. Но конвойный с фельдфебелем были всецело заняты грудью Браны.
   "Вам дам за 100! Не дорого!" - сказала она.
   "Действительно, не дорого!" - сказал Мюллер и отвёл Брану в сторонку: "Ты что, забыла? У нас задание такое важное! Штиблиц будет обижаться и плакать, если мы его не выполним!"
   "А я думаю дать им! Ничего со Штиблицем не случится! Приедут матросы-балтийцы и повесят на Рейхстаге не то, что Звезду, а свои подштанники! Ну а нам-то что делать?"
   И Мюллер, этот предатель, сказал:
   "А знаешь, ты права! Я мыслю даже эту Звезду засунуть в задницу этому конвойному! Как, типа, Ёлку Новогоднюю, если бы она у нас была!"
   И тут с этажа спустился сам Шикльглюбель! Он был мрачен, так как с последним мальчиком из хора у него ничего не получилось. Не связалось. Не срослось. Он сказал:
   "О! Мячик!" и подкинул в воздух мячик-бомбу! Которую принесли шпионы.
   Ну и мячик взорвался!
   И Шикльглюбель здесь гибнет! А у конвойного только рвутся штаны. Как и у фельдфебеля. А шпионы живы-здоровы, только тронулись умом и впали в детство. Хотят сиську.
   Но оставим их и вернёмся к Клаусу. Клаус шёл по Берлину и думал: "Я иду по Берлину и этому рад! Я свободный мужчина, и нет мне преград!" Потому что чувствовал тонну силикона в своей заднице! Теперь он сможет заткнуть все печки во всём Бухенвальде!
   И тут его останавливает патруль ополченцев!
   "Клаус! Да это же тот самый Клаус, с которым мы генерала брали!" - сказал ополченец.
   "Какого ещё генерала? Не помню! Кто ты и кто Клаус?" - спросил Клаус, потому что на самом деле ничего не помнил. Какого генерала? От кавалерии? Или от инфантерии? Но ополченец уже обнимал и целовал Клауса.
   Оказывается, это был никакой не ополченец, а Юстас! Которого товарищ Цементов прислал на помощь Штиблицу, так как подозревал, что Штиблиц совсем здесь тронулся и обабился. И вот этот Юстас говорит тихо Клаусу:
   "Клаус, говорит, не ходи в Бухенвальд! Там ты склеишь свои кегли!"
   "Ну и отлично!" - говорит упрямый Клаус. - "Это моя мечта! Всю жизнь мечтал!" И понял тогда Юстас, что агенты Штиблица, как камикадзе, что великий светочь Штиблица делает их бесстрашными!
   "Но чем, чем он тебя купил?" - спросил Юстас.
   "Тёплым огоньком в глазах и пачкой жвачки "Орбит" без сахара! Он - самый человечный человек!" - сказал Клаус.
   Но вступить в Лес ему так и не было суждено, так как союзники освободили весь этот Лес. Штиблиц проснулся 9 мая 1945-ого. Был прекрасный весенний день. Это был День Победы! Нашей Победы! Штиблиц потянулся и стал паковать вещички, чтобы отправиться на Родину. На этом и сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3789,4

   24 апреля 2014 года. Сказка про Кратово. Сюжет слабенький. Появился в Кратово некий Вождь Фидель Костров. И заявил, что весь пруд будет осушён, и вместо него будет высажена кукуруза. Что спортплощадка будет снесена, и там тоже будет кукуруза. Ну и по мелочи: пин-понговые столики тоже. И вот Витя и его друг Петя щас будут с этим сатрапом бороться. Как? Насыпят ему в диван клопов. Потому что перенести сноса пин-понговых столиков Витя не мог. Так как он был честный пионер, всем ребятам пример. А где, где ещё отвести душу пионеру? Не на кукурузном же поле!
   И вот ночь. Темно, аки зраки выколи. Витя с клопами подмышкой пробирается в дачу к Сатрапу Фиделю! Везде же висят праздничные стяги и портреты Фиделя: "Догоним и перегоним Америку по кукурузе!", "Пятилетку в один год!", "Гражданин, иди жри початок, и лучшее станет жизть!" И тому подобное. Витя на всякий случай сорвал плакат про початок, и ничего не произошло. Ободрённый этим, Витя сорвал плакат и про один год. Тоже ничего не случилось. А Витя ждал воя сирен и матерщинного лая сторожевых овчарок. Ничего. Тишина. Хорошо.
   Но тут кусты раздались в стороны, и Витя увидел любовную картину: медсестра Женечка целуется взасос с Лодочником дядей Васей!
   "Стыдоба!" - сказал Витя.
   "Стыдоба? Рекомендовано для дошкольных учреждений даже!" - сказал Вася.
   "Всё равно стыдоба! Марш отсюдова!" - сказал Витя. И парочка ушла, так как Витя был тоже авторитет, пионер!
   Наконец, он увидел дачу номер 10 у самого поворота дороги. Это была дача Фиделя. Сам Фидель сидел на качелях и кормил курочек просом.
   "Что он делает? Ночью?" - подумал Витя. - "Он кажется могущественным!" Вышла его жена в халате:
   "Федя! Пошли баиньки!"
   "А это ещё что за кикимора? О! Уходят! Уходят!" - обрадовался Витя. Но тут он обнаружил, что все клопы расползлись по пакету, так как не любят сидеть в банке.
   "Мои маленькие! Где жы вы, где, звёздочки алые? Где же вы, где?" - стал искать их Витя.
   Но оказалось, что клопы не дураки устроить митинг, чем щас и занимались. Самый толстый главный Клоп залез на камень и провозгласил Первый Свободный Съезд Вольных Анархических Клопов открытым! Витя с умилением взирал через увеличительное стекло. На Повестке дня у анархистов было свержение законноизбранного Правительства в лице Вити через укушение последнего в пятку. Там, как думали Клопы, есмь Ахилесова пята Вити. Но у Вити эрогенная зона была совсем не в пятке.
   На трибуну выскочила горячая Клопчиха Клара Клопкин и стала орать, потрясая стягом анархистов и голой грудью:
   "Да утопить этого Витю в его же моче!" Витя сдержанно похлопал в ладоши:
   "Мол, не глупо, не глупо!"
   "Чего ты хлопаешь, сволочь?" - обратилась Клопкин к нему. - "Ты, буржуазная рожа! Пионер, называется! Да ты даже не знаешь, сколько будет дважды четыре! Четырежды шесть! Семижды двенадцать!.." Тут Клопкин запуталась в собственной логике и своих же слюнях, и её унесли с трибуны, так как её постиг припадок.
   Далее на трибуну вылез самый Старый Клоп Моисей Моисеич. Он сказал:
   "Вот я уже живу в Кратово 20 лет, и ничего не меняется! Как зелёные домики стояли, так и стоят! Даёшь индустриализацию! М-мм!" Это он говорил про молодёжь. Ну и он ушёл с трибуны навсегда.
   "Как правильно сказал только что ушедший дедушка: м-мм! То есть, МММ! То есть, финансовая пирамида! Давно уже не было в Кратово такой пирамиды! Пирамиды Хеопса были, но их снесли, так как они не приносили реального чистогана. И теперь мумии разбрелись по Кратово и являются момжами, мумиями без жительства! Кто за то, чтобы построить новую пирамиду?" - сказал очередной оратор.
   Но анархически настроенные Клопы хотели только трахаться и быть счастливыми. Строить ничего не хотели.
   "Ладно, ладно! Я вам построю!" - согласился с оратором Витя. - "Построю блиндаж, который одним движением превращается, превращается... в пирамиду! Маленькая техническая неувязка! Но мини-сезон "Мини-бикини-82" уже открылся!"
   "Где? Где?" - спросили анархисты.
   "Да вон же, вон!" - сказал Витя и показал на медсестру Женечку, которая развешивала лифчики на своей верёвке около медпункта. Все Клопы устремились туда, словно им было по 20 лет. И задумчивая Луна осветила храбрые черты их устремлённых рожиц.
   Остались только ораторы: Главный Клоп, Клара Клопкин (у которой ещё продолжался припадок) и Самый Старый Клоп.
   "Так вот, что! Пока всё быдло в бегах, у меня есть План!" - сказал им Витя. - "Мы прям щас атакуем диван Фиделя Кострова! Он больше не может спать, не может продвигаться, ничего не понимает и впадает в анархию! Деморализуется! А потом я вам настрою, сколько хотите, блиндажей!"
   "Но, масса, - сказал Главный Клоп, - есть одна сложность! Сейчас Фидель не один! Он с тёлкой! Она нам всё испортит!"
   "Тогда надо дождаться, когда она уйдёт!" - сказал Витя.
   "А если она никогда не уйдёт?"
   "Тогда План "Б"! Мы атакуем тёлку и проникаем ей во влагалище!" - сказал Витя.
   "Сильно сказано! А где это?" - спросила Клопкин.
   "Ты, товарищ, должна знать! Уж хотя бы это-то должна знать!" - сказал Витя.
   "Я знаю! Это где-то внизу! Я начала чувствовать там, внизу!" - сказала Клопкин.
   "Ну наконец-то!" - сказал Старый Клоп.
   И вот четвёрка смельчаков крадётся к дивану Фиделя Кострова! Надо сказать, очень опасно! Потому что Фидель может их раздавить одним весом. Витю, конечно, не раздавит. А прочих может. И вот Витя с ужасом зрит около изголовья Сатрапа лампаду в форме черепа! Нет, показалось! Тогда Витя поднял глаза и увидел шнур, который был пропущен в соседнюю комнату! По которой могла приползти змея! Очковая! Видимо, у Вити начинались глюки, потому что змеи ещё не было.
   "Дорогой, надень лифчик, а то не удобно!" - сказала вдруг женщина Фиделя, которая спала сбоку у стенки.
   "Не могу я спать у стенки, упираются коленки!" - подумал Витя. Но эта могла. Фидель сказал:
   "Да-да, дорогая!" И надел лифчик.
   "Зачем он это сделал?" - не поняла Клопкин.
   "Остстань!" - сказал ей Витя. - "Ты-то должна знать!"
   И тут бедного Старого Клопа постиг чих! Он стал чихать! Операция была на грани провала!
   "Заткните его чем-нибудь!" - сказал Витя. Но было поздно! Фидель соскочил с дивана и принялся стрелять сразу из двух пистолетов во все стороны! Наконец, огонь утих.
   "Фу! Померещилось! Всюду мне мерещатся злобные гномы-мексиканцы, которые хотят меня свергнуть! Меня и кукурузу!" - пояснил он даме.
   "Да он просто псих какой-то!" - сказал Старый Клоп.
   "А я вам что говорил?" - спросил Витя тихо. Наконец, старинные часы над дверью пробили 12 раз! Наступила полночь! Утомлённый самим собой, Фидель медленно засыпал. Тут его Дама встала тихонько и принялась пропитывать парик Фиделя ядом! Витя только диву давался:
   "Выходит, она из наших, из пионеров!" Пропитав парик, Дама встала и пошла на улицу, где её ждал молодой любовник. Этот любовник притащил сковородку в футляре теннисной ракетки, на которой дама Фиделя стала жарить мухоморы!
   "Сейчас он пожрёт и отравится! А Дама оденет чёрную вуаль!" - понял Витя. - "Но я не могу этого допустить! В мои планы не входит убийство Фиделя!"
   И отважный ребёнок встал и сказал:
   "А что это вы здесь делаете?"
   Дама опешила. И сказала:
   "Грибочки жарю!"
   "А Вам, К, Гинекологу! То есть, К Проктологу!" - сказал Старейший Клоп, который всё напутал.
   "Не пойду я никуда!" - сказала Дама. - "Гражданин начальничок! Вы бы сняли пиджачок!" Дама была явно урка. Из этих.
   Витя сказал:
   "Нам всё известно про ваши грязные планы! Пока Фидель спит, он ещё будет жить. Но потом он оденет парик и пожрёт грибочки! И помрёт! Так?" - спросил Витя.
   "Ты ничего не понимаешь!" - сказала дама. - "Я давно охочусь за этим Фиделем! Когда-то давно мы жили в Малаховке! Малаховка была широкая-широкая, и рыба там была! Но пришёл Фидель и из Малаховки сделал одно кукурузное поле! И мы стали бездомными! А теперь я настигла Фиделя здесь, где может повториться Малаховская Трагедия!"
   "Но террор - не выход! Надо как-то уговорить Фиделя! Зачем же его сразу убивать?" - спросил Витя.
   "Как его уговоришь? Он получил на своей Кубе прозвище "Убийца миров", потому что везде сеял кукурузу! Хоть бы один раз для разнообразия посадил мак! Ото такъ копають мак!" - сказала Дама.
   И тут слово взяла Клара Клопкин:
   "Да миром правит любовь! Все ей подвластны! Вы бы попробовали поговорить с Фиделем во время ЭТОГО!"
   "Пробовала! Но он же чмо! Боже, какое он чмо! Понимает только в попец! А про кукурузу и слышать не желает! Сам и не желает!" - сказала Дама.
   "Вот,что я решил, - сказал Витя, - вы щас уходите со своим любовником и забираете свой парик. А мы остаёмся и пытаемся мирными переговорами переубедить Фиделя!"
   Так всё и случилось. Пока что Фидель храпел, как младенец. Клопкин сказала:
   "А он мне нравится! Такой весь загорелый, с прекрасным лицом моряка, всё в морских брызгах!"
   "Отставить, Клопкин!" - сказал Витя. - "Думай, Витя, думай!" И вот, что он придумал: не надо совать клопов в диван! Это первое и самое важное. Второе: надо опустить руку Фиделя в жидкость! Тот описается во сне и проснётся. Так как будить его нет смысла: опять начнёт палить по мексиканцам. И вот рука опущена в воду в графине. Фидель бормочет:
   "Мама! Я щас куплю макароны!" Но не писается! План, похоже, не удался.
   "Тогда надо начитать текст ему на ухо! Он обучится во сне,"- сказал Витя и принялся бубнить: "Кукуруза - зло! Кукуруза - зло! От кукурузы умирает миллион человек и рождается миллион уродцев!"
   "Где ты так кукурузного нахватался?" - спросила Клопкин.
   "Это из Памятки Пионера!" - пояснил Витя.
   Фидель пробормотал:
   "Миллион уродцев!", встал и пошёл во сне в туалет!
   "Ты сделал его сомнамбулой!" - сказал Старый Клоп.
   "Да что я? Я ничего!" - оправдывался Витя. Фидель вернулся. Витя продолжил:
   "Кукуруза - молчаливый убийца!" И так далее по тексту.
   Наконец, пропели первые петухи. Наступило утро. Новое утро нового дня, в которое Фидель будет уничтожать кукурузу! Витя и клопы выбрались из дачи 10 и готовились увидеть Фиделя с косой, косящего кукурузу на корню. Так и случилось. Фидель с глазами, как 10 копеек (как два кружка колбаски) косил кукурузу и напевал:
   "Вправо кось, влево кось! Эй, кось веселей!"
   Женечка и дядя Вася только диву давались. Операция прошла успешно! Больше ничего Кратову не грозило. Витя довольный собрал клопов обратно в банку и лёг спать.
   Проснувшись, Витя пошёл играть в пин-понг. И тут его атаковали клопы-анархисты! Строй, да строй им блиндаж! Да и момжи подпирали: хотим, де, встретить Новый Год дома! А надо сказать, что скоро был Новый Год. Неизвестно, по какому календарю, но летом. И вот Витя собрал всех зверушек и момжей и произнёс речь:
   "Я хочу, чтобы в Новом Году всё у вас было по-новому! Вот вам шлёпанцы! И в пирамиде пригодятся!" Момжи надели шлёпанцы и стали похожи на верблюдов в босоножках.
   И вот мы видим потного Витю, который строит блиндаж. Вот он несёт брёвнышко, как на субботнике. Вот он ворует доски на хоздворе под дождём. Наконец, блиндаж готов. Снова все собрались.
   "Дорогие Гости! Рад приветствовать Вас в это время суток!" - сказал Витя. И подарил каждому по жареной картошине. Даже маньяку Фишеру, который тоже пришёл.
   "Я больше не буду трахать людей! Я исправился и стал хорошим!"- сказал Фишер. И в знак исправления показал на голую бабу, которую и пальцем не тронул.
   Баба сказала:
   "Ну я же жду!"
   "Чего ты ждёшь?" - спросил Витя.
   "Жду, есть ли здесь настоящий мужчина?" - спросила баба.
   "Есть, есть!" - обрадовались момжи и навалились всей кучей на бабу. Между тем Витя продолжил свою речь:
   "Дорогие Гости! Приятного вам проживания в этом блиндаже! Теперь у Вас есть дом!" Наконец, страсти по блиндажу и по бабе улеглись. Был уже вечер. Витя сказал:
   "Пойду-ка я в магазин! Говорят, туда завезли ананасики в банке." И он пошёл в магазин. Ананасиков ещё не было. Был клуб, в котором показывали фильм "Зебры против матрасев". Боевик. Витя посмотрел-посмотрел, и его стало пучить. Он вышел из клуба и пошёл в дачу номер 24, домой.
   Папа и мама с братом уже собрались и играли в карты. Витя сел играть и очень плакал, когда проигрывал. Наконец, наступила ночь. Из блиндажа неслись вопли момжей.
   "Кто это там?" - спросила мама.
   "Это друзья!" - сказал Витя. Пришёл Кот Мурзык. Витя налил ему молока. Кот не умел разговаривать. Он помахал хвостом и выдул молоко. На следующее утро Витя решил поехать на велике на дальний конец пруда. Как известно, там водились жучки-плавунцы, и ещё там бывал Злобный Хорёк, который опутал своими преступными сетями весь Раменский район. Как он это сделал, было не совсем понятно Вите. Наверное, с помощью почты. Так как мобильных телефонов тогда не изобрели ещё. Но Хорёк был хорош с пионерами. Не говорил ничего дурного. Поэтому Витя сказал ему:
   "Здорово, Хорёк!"
   "Здоровей видали!" - буркнул тот. И Витя стал ловить плавунцов, благо они плавали здесь в луже. Наловив парочку, Витя дал их понюхать Хорьку. Хорёк поворотил нос.
   "А мне нравятся!" - сказал Витя. - "Если бы общество доросло, то я бы женился на них! Но увы! Не доросло!" Витя любил плавунцов и разных мелких гадов. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3789,4-3789,5

   Вот было ЦЭ страшное, в которое я думал: "Меня тянет вверх!" А раз так, то я выше всяких окон, страхов, чувств, цветов. Все они "ваши" и "дибильные". Короче, всё охаял. Все комнаты, день-ночь, все люди, весь секс. И до сих пор я думаю так: это ваше всё. Мне не нужное. Но Правилом это не стало, так как меня тянет уже не вверх, а вниз. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3791,5

   27 апреля 2014 года. Сказка про Кондома Хлимена и Коров на льду. Это были такие, типа, зомби, только не в красных свитерах с крабами на голове, а в пальто на коньках. В пальто, потому что Старая с косой застала их во время зимы на катке. Ну и они мутировали. В Коров. Хлимен был их страстным фанатом и не пропускал ни одного матча. Когда Коровы из Сити-18 играли с Коровами из Сити-19 и Сити-20. Но сами Коровы ненавидели Хлимена, потому что он был Враг номер Один. Но мнения Коров никто и не спрашивал.
   Итак, вот очередной матч. Хлимен вместе со своей девушкой Аликс разместился в ВИП-ложе и орёт: "Шайбу!! Шайбу!!"
   И прилетает эта шайба, посланная мощной злобной лапой одной из Коров! И попадает Кондому в лоб!
   И вот его глюки: как будто он лежит в белой палате, а над ним склонилась сексапильная медсестра и поёт:
   "Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя! Аж душа запела!" А потом и говорит: "Дорогой Гость Кондом! Мы ампутировали вам не только ваш орган, но и все руки-ноги! Приятного времяпровождения, Кондомушка!"
   И видит Кондом, что впрямь рук-ног нет!
   "А как же я буду бороться со Злом?" - спрашивает он.
   "Виртуально!" - говорит медсестра и даёт ему пульт видеоигры. Кондом взял пульт в зубы. Игра заключалась в том, чтобы как можно больше подавить муравьёв, которые ползли и воровали печенье из тарелки.
   Кондом стал мочить муравьёв, когда пришла Аликс и принесла ему яблоко. Она сказала:
   "Дорогой Кондом! Много воды утекло с тех пор, как ты покинул Сити-18! Там теперь выросли прекрасные яблоневые сады, я вышла замуж за доктора Бриниума, и вот тебе яблочко!"
   "Не мешай!" - сказал Кондом, которого она сбила. И он проиграл. Муравьи растащили 100% печенья.
   "Но разве тебе не интересно, какие прекрасные родились у нас с Бриниумом детки? Я называю его "папик", а деток Винтик и Шпунтик!" - сказала Аликс.
   Кондом нехотя отвлёкся от видеоигры и приготовился внимать, листая комикс.
   "Винтик такой забавный! Он как даст Шпунтику затрещину! А Шпунтик как заплачет! А потом Винтик как даст затрещину и своему папаше Бриниуму! Так смешно!" - и Аликс заперхала.
   "Да-да!" - машинально сказал Кондом, которого заинтересовал один из комиксов: там блондинка с автоматом сидела, раздвинув ноги. А вообще могла и вертикальный шпагат делать.
   "Ну и Шпунтик такой: "Не бей папика! Папик хороший! Он мне свистульку сделал на Новый Год!"
   "Да-да! Кстати, а когда у нас Новый Год?" - спросил Кондом.
   "Да скоро! Ты ещё успеешь передавить всех муравьёв и набрать 1000 бонусов!" - сказала Аликс. - "Тем более, что ты теперь больше ни на что и не годишься!" Это было сильно сказано.
   "Почему это не гожусь? Почему не гожусь? Ну да, не гожусь! Но я могу писать стихи теперь! Всё до этого руки не доходили. Так, записывай: "Я помню чудное мгновенье! Передо мной явился ты!" - сказал Кондом.
   "Кто "ты"?" - спросила Аликс.
   "Не мешай! Не отвлекай меня! Меня щас прёт! Скажем, ты - это унитаз! Или Полуэкт! Как, кстати, зовут моего лечащего врача?"
   "Доктор Бриниум!" - сказала Аликс.
   "Ага! Где-то я это имя уже слышал. Итак, передо мой явился ты! Бриниум! И я запустил в тебя "уткой"! Сильно сказано? Какая рифма: тебя - "уткой"!" - сказал Кондом. - "Если же честно, то меня совсем и не прёт. Дай, я доиграю в муравьёв."
   И Аликс дала ему игру и пошла прочь от этого сумасшедшего к своему мужу Бриниуму на второй этаж клиники. Вот идёт она, идёт, ладными ногами перебирает, как вдруг её за ногу хватает какой-то киберкраб!
   "Да отстань ты, косматый!" - говорит Аликс. А Краб говорит:
   "Хочешь, я раскрою тебе Тайну, где храню горшок со златом?"
   "Абсолютно не хочу! Все вы здесь, Крабы, больные! И горшки у вас выдуманные!" - говорит Аликс.
   "Нет! Этот горшок существует! Спустишься в подвал! Там сидит злобный зомбайн (помесь зомби и комбайна) с гранатой в руке. Подойдёшь к нему и скажешь:
   "У вас продаётся славянский шкаф? Я - от Плейшенера!" Плейшенер - это я. Да, да, знаю: вот, как меня покалечила жизнь, совсем не похож на того юного резвого козлёнка, который скакал по Сити-18. Но не это важно! Скажешь:
   "Плейшенер при смерти!" А все зомбайны так и мечтают, чтобы я помер! Ну он на радостях так и метнёт в тебя гранатой! Ну и всё! Она взорвётся! И всё!" - сказал Краб.
   "Как так "всё"? А сокровища?" - спросила дотошная Аликс.
   "Да! Точно! Не всё! Он метнёт гранату, а ты должна эту гранату поймать зубами и бросить в сторону! Чтобы она там взорвалась! И зомбайн скажет тебе:
   "Ты теперь так кури! Так!" Потому что он решит, что ты не так куришь. Но ты не обращай внимания: все зомбайны немного того, сдвинутые. Потом он скажет:
   "А теперь, душа-девица, на тебе хочу жениться!" И ты ему дашь!"
   "Дам? Я? Но я же Бриниуму отдана и буду век ему верна!" - сказала Аликс.
   "А я говорю: дашь! Это важно для дела! Ты ему даёшь, и он говорит:
   "Даст ист фантастиш!" Ну а потом ты преспокойно тюкаешь его по голове - и клад - наш! Клад тот в его кармане! Но так как ты - мерзкая мародёрка, то залезаешь ему в карман. Там ты находишь набор эротических игральных карт, крошки и горшок со златом! Поняла? Повтори! Ладно, можешь не повторять," - сказал Краб Плейшенер.
   И вот Аликс, лёгкая, как хренотень отца Гамлета, спускается в подвал! И видит там зомбайна, который сидит на корточках и нещадно ананизирует!
   "Пардон, мадам!" - говорит Зомбайн. - "Какой крутой момент!"
   "Я - от Плейшенера!" - говорит Аликс.
   "Не знаю никакого Плейшенера и не ведаю!" - говорит Зомбайн. - "Но ты ещё можешь старика осчастливить! Садись рядом!"
   Аликс села рядом, а потом и вовсе осчастливила старика!
   "Даст ист фантастиш!" - сказал он.
   "Ну, теперь колись, нацистская сволочь, где горшок со златом?" - спросила Аликс.
   "Не знаю никакого горшка и не ведаю!"
   "Ах, не ведаешь?" - и Аликс залезла к нему в карман. Там точно были крошки, но горшка не было. И поняла тогда Аликс, что осчастливила не того Зомбайна! Да у этого и гранаты-то в руке не было.
   И пошла, качаясь, Аликс прочь! Она шла и смотрела, потому что ещё Кондом её учил:
   "Иди и смотри!" Так, качаясь, она не заметила нагромождения пустых бочек и ударилась об них головой. И тут светлая мысль посетила её! Она щас возьмёт бочку и посадит туда тупого Плейшенера!
   Но тут случилось непредвиденное! Какое-то белое Привидение стало звать Аликс:
   "Аликс! Аликс! Я - твоё мамо!"
   "Но моё мамо давно умерло!" - сказала Аликс.
   "О, как ты ошибаешься! О, как ошибаешься! Я живо! Я есмь радо видеть тебя не на сносях, потому что чувствовало, что ты будешь проституткой!" - сказало Привидение.
   "Да идите вы все к чёрту!" - сказала Аликс и бросила в Привидение бочкой! От удара бочкой что-то в его программе переключилось, и оно сказало басом Кондома Хлимена:
   "Я всё видел, сучка! И про твои сокровенные тайны с Зомбайном! Ты ему дала! Вопреки мне! А я ещё живой, Слава Богу!"
   "С каких это пор ты разговариваешь басом?" - спросила Аликс.
   "Извини!" - тонким голосом сказало Привидение. - "Сбой в программе!"
   "Я буду кидать в тебя бочками до тех пор, пока ты не заговоришь голосом Винтика или Шпунтика!" - сказала Аликс.
   И вот Привидение сказало голосом Шпунтика:
   "Мамо! Я хочу пи-пи!"
   "Я тоже хочу! Терпи! Не сейчас! Нашёл время!" - сказала Аликс.
   Но Привидение не стало терпеть, а подлетело к Аликс и помочилось ей на голову.
   "Что за..?!" - спросила Аликс.
   "Прости, мама!" - сказало Привидение. - "Не мог больше терпеть!"
   "Ладно, колись, сука, что тебе известно про горшок со златом?" - спросила Аликс.
   "Растут лимоны высоко, на крутых берегах, на "крутых", короче, ты не достанешь!" - сказало Привидение.
   "Выпорю! В угол поставлю! Редиска! Петух гамбургский!" - сказала Аликс.
   И Привидение расколось до ж.пы:
   "Горшок тот срятан в палате Кондома Хлимена! Под кроватью! Называется "ночным", но не верь всему, тем более, что серьёзные люди таким небылицам верить не будут! Один раз в год, в Полнолуние, Кондом просится на горшок и говорит: (запоминай внимательно, это волшебные слова!)
   "Ох, тяжела ноша Мономаха! И Стереомаха тоже!" Запомнила? А теперь забудь, потому что то неправильные слова! Правильные такие:
   "Сестра! Сестра! "Утку"!" Это классические слова, легко запоминаются. Ну и сестра даёт ему горшок! А в том горшке находится Яйцо! Которое держит в зубах Заяц! А Зайца того держит в зубах Лошадь! Которая как побежит! Если она уже побежала, значит, у тебя начались глюки, и тебе тоже всё пора ампутировать, как ампутировали Хлимену! На самом деле Лошадь никуда не побежит. Она будет сидеть в Тумане на пеньке и говорить:
   "Сами бегите, чмордяи! Этот Туман так прекрасен! Я прям как Ёжик в Тумане!" Про того Ёжика тоже следует сказать, что и он держал Яйцо в зубах. Это как переходящий Вымпел. Или как мяч на футболе: каждый его хоть раз носил. Но Ёжик уже своё относил и теперь просто любовался Туманом. И Лошадь тоже. Но тут Лошадь в задницу кусает Овод!
   "Ты кто?" - спрашивает Лошадь. - "Тебя, вроде, никогда не было!"
   "Я - Овод!" - говорит Овод. - "Овод я! От темени до пят! Она думает, до меня лучше оводы были! Как бы не так!"
   "Ну и что?" - спросила Аликс.
   "А то, что я с тобой тут заговорилось!" - сказало Привидение. - "Вычеркни из памяти Овода! Не было никакого Овода! Было Яйцо! Оно всегда было! Оно пребывало вечно! Если Яйцо то разбить, то из него вылезет Курочка Ряба! То есть, нет! Выкатится Игла! В Игле этой Смерть Кондомова!"
   "Но зачем мне убивать Кондома?" - спросила Аликс.
   "Тебе - да, незачем! Но у него и без тебя полно врагов! Так и вижу, как Париж расцвечен флагами, а в Австрии на каждом дереве сидит по ополченцу, что меня лично страшно пугает! Но вопрос в другом! Тебе кажется, что Кондом - полный идиот и только и давит муравьёв, но на самом-то деле он знает про злато! Он всё знает! Так пойди к нему и спроси прямо в лоб!"
   Что Аликс и сделала. Она вернулась в палату к Кондому.
   "А где моё яблоко?" - спросил он.
   "Хватит придуриваться!" - сказала Аликс. - "Привидение мне всё рассказало! Колись, где злато?"
   "Злато? Ах, ты про это... Да бери в горшке под кроватью! Только не наступи на кошку!" - сказал Кондом.
   "Сама знаю!" - сказала Аликс и, конечно, наступила. Потом она поднесла злато к глазам: "Чего-то на солнце не играет! Мало бликов! Я оставлю вам самое святое, что у меня есть - мою девушку, а сама пойду на улицу, чтобы заиграло бликами!"
   И она пошла на улицу. Кондом её не удерживал, так как давно знал, что золото всё - тлен, а самое ценное - игра в муравьёв. Он раздавил их уже более 1000, когда вернулась Аликс.
   "Ну, как дела? Ещё не родила?" - спросил Кондом.
   "Эта фабрика больше не работает!" - сказала Аликс про себя. Золото она продала и выручила 100 юаней.
   На этом глюки Кондома кончились. Его откачали от удара шайбой по голове, он очнулся снова на матче Коров.
   "Фу!" - подумал он. - "Ну и привидится же такое!" И он потрогал Аликс, которая сидела рядом и "болела" за Коров из Сити-18. Аликс была вполне реальная. Всё стало на свои места, матч продолжился. К.
  

ЭПИЛОГ

   Последний рассказ короче, чем остальные, чтобы кончить десятку не на 2-ом, а на 1-ом. Это можно видеть в конце цикла по номерам ПВН-ов. В остальном всё нормально. Я продолжаю быть одиноким стареющим мужчиной без всякой преспективы. Но зато вот продолжаю писать сказки. Преспектива мне не нужна. К.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"