Аннотация: Ни одна легенда не рассказывает, откуда взялся Суру и почему поселился в этой гавани; но тому, кто придёт к нему в гости, Суру построит кораблик.
Жили-были на свете тимý. Не на этом свете, и не на том свете: просто жили и всё. Теперь их нет.
Прежде чем один из пророков рассказал им о том, как мир устроен на самом деле (а, впрочем, и после того, как он им это рассказал - потому что пророкам верят редко и медленно), у тимý бытовала вера, что мир - с его материками и морями, солнцем и луной, людьми, зверями, богами и птицами - покоится на распростёртой ладони Фунда. Никто не знает, для чего Фунду стоять так, и какая ему от этого выгода. Никто даже не знает, сколько пальцев на его ладони. Так и говорят, когда хотят сказать о непостижимом: кто считал пальцы на ладони Фунда?
Но, сколько бы ни было пальцев на его ладони, Фунд сжимает их не очень плотно; оттого вода великого моря (которое зовут Тýман, и оно живое) капля за каплей утекает из фундовой руки. Говорят, что, когда пересохнет море, Фунд найдёт себе другое занятие. А пока он стоит, и ноги его уходят в непостижимое, и голова уходит в непостижимое, но между его непостижимых пальцев струится в непостижимое ручеёк обычной постижимой воды.
Для человека этот ручеёк представился бы великой рекой; но живой человек не увидит этого никогда. Не увидят и большинство мёртвых.
Хорошим, праведным душам - говорили тимý - после смерти удаётся залезть на вершину горы Драниэль, где их ждут почести и блаженство в чертогах Риккли и великолепные празднества перед престолом самого Сакара.
Дурные, неправильные души забирает к себе Лéнту, Вселенский Делатель: он расплавляет их в своём горниле и делает из этого материала что-то новое и полезное - не пропадать же зря добру.
Но иногда среди людей попадаются другие.
Молот Ленту не коснётся их: главный мастер умеет ценить штучные изделия.
Не нужны им и пиры блаженных в доме великих богов: тем более, что эти великие боги - песчинки на ладони Фунда, а ведь и сам Фунд существует в каком-то месте, которое больше его самого.
Поэтому путь этих других лежит мимо горы Драниэль, мимо кузницы Ленту, к тихой гавани, где живёт Сýру. Ни одна легенда не рассказывает, откуда взялся Суру и почему поселился в этой гавани; но тому, кто придёт к нему в гости, Суру построит кораблик. Приветливый Суру не прогонит гостя: напоит чем-то вкусным, посидит с ним напоследок и только потом простится; после чего взошедший на кораблик поплывёт по течению реки, которая и вытекает, в конце концов, из просвета между неплотно зажатыми пальцами Фунда, и покидает навсегда все мыслимые и немыслимые пределы...
Туда им, другим, и дорога.
Впрочем, пророк объяснил потомкам тимý, что никакого Фунда на свете вовсе нет, и горы Драниэль тоже нет, а души мёртвых попадают в безвременное царство Невозврата, где с ними больше ничего не может случиться, потому что там нет никакого времени. Но даже после того, как старые верования были искоренены, а храмы богов разрушены или запечатаны навеки, оставались ещё те, кто шёпотом - а то и в полной тишине - надеялись на то, что если нету ни Фунда, ни горы Драниэль, то хотя бы Суру есть.