Аннотация: Рассказы Скодры, Чернодятлова и Руфины Курай
Нетерпенье от нетерпения.
Рассказы Ада Скодры, Сергея Чернодятлова и Руфины Курай.
У Юрия Трифонова был такой роман - "Нетерпение". Так вот, это емкое слово, нынче очень хорошо подходит для обозначения того состояния, в котором находится большинство из пишущих mesdames et monsignors. От внутренней неудовлетворенности, исходящей из инфантилической потребности в похвале, пишущая братия страдала всегда. И тем, кто наивно полагает, будто только с появлением интернета, homo elevantis стали массовым порядком заваливать рабочие столы редакторов разного рода поделками "под литературу", следует перечитать хотя бы общедоступные дневники и письма друзей Пушкина или заметки редактора Отечественных записок...
Писали всегда. Отставные корнеты в именьицах своих от безделья почти поголовно грешили литературой. Однако, "нетерпение" как таковое, стало особенно остро проявляться теперь в эпоху тотального консьюмеризма, и выражается оно не только в поспешности обогащения... (как говорили классические "новые русские", - срубить по-быстрому), но и в желании быстрого обретения писательского респекта. Философия необходимого ожидания сменилась философией "квики", или секса по-быстрому. Проблема "нетерпения", этого детского "мама дай, дай сейчас" - приняла теперь формы всеобъемлющей социальной торопливости. И не удивлюсь, если ученые скоро предложат новые ускорители процессов беременности. Ведь ждать так не хочется, особенно теперь, в эру тотального ускорения работы модемов и процессоров.
Для литературы, главным пагубным следствием этого ускорения, становится снижение качества и пренебрежение главными, трудоемкими процессами, составляющими творчество - вынашиванием замысла, и вылизыванием родившегося плода. Отсюда и обилие уродцев, вроде недоношенных Даеновских герд и гертруд. Отсюда и все это удручающе невысокое "общее среднестатистическое среднее" как бумлита, так и СИ, наводящее на невеселые мысли об утрате какого то национального секрета, подобно тому, как китайцы некогда утратили секрет бальзамирования.
Ведь была же в России великая литература, которую чопорные русофобы англичане из энциклопедии Британника, вынуждены были по значимости своей приравнять к античной культуре и к итальянскому Возрождению. И глядя нынче на бесчисленное поголовье пигмеев, хочется воскликнуть, - где же титаны?
Но приблизимся к новостям Самиздата предметно.
Вот взять рассказ Ада Скодры "Новогодний фонтан".
Тема на сегодня - актуальная, и с точки зрения консьюмеризма и составляющих его компонент - маркетинга и рекламы, очень коммерчески востребованная.
Но о чем думается по прочтению этой вещицы?
Жанр юмористической новеллы давно по-праву принадлежит самой настоящей большой литературе. И есть ли смысл в такой просвещенной аудитории, как СИ, в качестве доказательств такой принадлежности поминать Зощенко, Ильфа с Петровым и Михаила Жванецкого? Наверное, нет такой необходимости. Но поминая Жванецкого, хочется заострить читательское внимание на мысли о том, что с общим уровнем снижения качества (эти "нетерпение" и "квики"), снижается уровень не только больших произведений - романов или повестей. Коммерческость низвела юмористическую новеллу с того высокого обличающего порок уровня, на котором она находилась в начале и середине ХХ века, до уровня забавной байки, которую впору отдать Петросяну и кинуть тем самым на съедение самой неразборчивой публике.
Собственно, об этом в унынии, говорил недавно мэтр и апологет современной юмористики, когда сетовал на то, что если в 70-80 х годах, ходившие в тогдашнем (настоящем) самиздате кассеты с Карцевым и Ильченко - буквально "подтягивали" слушателя и читателя до сравнительно высокого писательского уровня, при этом еще и служа великой социально-значимой идее "обличения греха", то теперь, литературный консьюмеризм, заставил писателя наоборот - опуститься до уровня жующей макароны толпы, жаждущей элементарно поразвлечься.
Эта ситуация напоминает блестяще описанный братьями Стругацкими момент, когда очередной "кадавр" из лаборатории профессора Выбегаллы, будучи неудовлетворенным желудочно, жрал тоннами селедочные головы с отрубями, а ученые, желая приобщить его к культуре, читали этому "прообразу идеального потребителя" всяческие тексты от сказок до любовных романов, но ОНО твердило только одно: "давай еще отрубей и обрату, с отрубями кушать его будем". Читавшие, помнят чем дело кончилось. Потребитель лопнул и загадил своими внутренностями всех ученых и собравшихся там журналистов.
Так и достопочтенный Ад Скодра, написал нечто явно коммерческое на потребу жующим "обрат с отрубями". И это нечто, иначе чем туфтовым продуктом в стиле "квики", назвать не хочу... не имею внутренней потребности. Смысл рассказа Скодры в том, что забавы ради, некие дебилы устраивают затор на набережной, а дежурному ГАИшнику этот затор коммерчески выгоден... Ура! Какая смелость обличителя. Как не вспомнить здесь истинного героя отечественной культуры 60-х Аркадя Райкина, весь пафос сатирика и обличителя направлявшего на критику криворукого портняжки - бракодела и пьянчуги слесаря - сантехника. И это тогда, когда современником у него был великий Солженицын.
А так, растрачивать себя на "гы-гы-гы"... Надо еще подумать., насколько это вообще достойное занятие.
Рассказ Сергея Чернодятлова "Про грибы" в отличие от "еще более худших" произведений, переполняющих и-нет, разнит, пожалуй только наличие в нем хоть какой то философской социальной задумки. Задумки показать картину современного общества, бесконечно "запрессированного" во времени (снова это "нетерпение") и в желании заниматься только "делом", то есть только тем, что приносит деньги - эти универсальные купоны и свидетельства успеха. И еще показать конформизм героя, - жертву такого общества, конформизм, когда человек вынужден жертвовать душевным и тонким в пользу грубого материального. Не ехать по грибы, потому как не остается времени на все то, что приносит реальный жизненный успех.
Но почему рассказ не получился? Хоть автор и старался, и любовно приукрашивал структуру текста всякими красивостями в виде излюбленных и пестуемых подробностей музыкального радио?
А не получился, потому как он - неправда по жизни. Ведь современный наш герой, этот с позволения сказать "пост-новый рашен", очень и очень умеет отдыхать. И любит это дело, и предавание "лежер-тайму" не вызывает у его окружающих порицания. К нему наоборот весьма сочувственно относятся и коллеги и начальники. Скорее поверишь в такого начальника и в такую жену, которые напротив будут прогонять героя с глаз долой, дабы он съездил отдохнуть. Умеешь рубить деньги, умей их и тратить. Не даром, самым распространенным архитектурным событием современного города стали казино и ночные клубы. Бизнес замыкается кольцом. А сказка (любой выдуманный текст) - потребителю интересен сенсуорикой достоверности. А рассказ Чернодятлова пахнет искусственностью выдумки и от этого давит натянутостью.
Тоже, своего рода - жертва поспешности и "нетерпения".
Но случается и нетерпение иного рода. Так получилось с рассказами Руфины Курай "Роман с камнем" и "Ответный удар". "Нетерпение" молодой и очень талантливой писательницы выразилось в ином, в провокации на критику, которая должна играть роль "промоушн". Следует ли упрекать Руфину в этом детском грехе? Но так или иначе, объектом провокации был выбран я - ваш покорный, как говорится. В аннотации к рассказу Руфина Курай написала текст, скрытый месседж которого был адресован критику Баринову, если выразить своими словами, мол, - "вот такая безнравственная женская проза получилась у меня, не хуже чем у мадам Стяжкиной"...
Я не могу остаться безучастным, когда просит дама, тем более не лишенная литературного таланта.
Так вот:
Здесь разговор предстоит долгий и самый серьезный, с неожиданным для спровоцировавшей меня фемины поворотом.
Прежде всего, скажу то, что хочу сказать, - Руфина Курай, безусловно явление в литературном смысле - состоявшееся. Ее рассказы - это не претензия на литературу, но сама воплощенная беллетристика в одном из лучших ее проявлений. Но почему, спросит любознательный читатель, Баринов вдруг принялся хвалить женские, пусть даже и вкусно и мастерски написанные рассказы, но рассказы, как заметила в аннотации сама Руфина Курай - на скользкую тему современной нравственности?
Постараюсь ответить сжато.
Для меня литература (что меня ставит с Джен по разные стороны если не баррикад, то полюсов социально-философского мировоззрения) - для меня литература - это философское выражение жизни во всей ее всеобъемлющей сложности компонент (а не только чистое искусство, как у Джен) - и поэтому, как продолжение и отражение жизни, я вижу в литературе составляющие ее политико-социальные моменты.
Как не припомнить вам тут про Салмана Рушди и его "Сатанинские стихи"? Уж не номинировался ли этот индийский писатель на Нобелевскую по литературе только за то, что вступил в конфронтацию с поднимающимся в мире воинственным Исламом?
Так вот, для меня, как для православного христианина, совершенно разный оттенок видится в "безнравственной женской прозе", когда "об этом" пишет христианка Стяжкина, или мусульманка Курай...
Теперь, американцы, когда они ПЕРВЫМ ДЕЛОМ, для того чтобы вырвать у змеи воинственного ислама его ядовитое жало - первым делом, настоятельно ЗАСТАВЛЯЮТ афганцев снять с женщин паранджу, отправить их всех учиться и более того, на Боннской конференции по Афганистану, огни настояли на вводе трех женщин в правительство! Это то идеологическое оружие, которое выбивает у исламистов почву из под ног. И если женщина-мусульманка, будет писать рассказы в стиле мадам Стяжкиной - это может только порадовать тех, кто не хочет укрепления фундаменталистов и талибов в мягком российском подбрюшии на юге.
Будь моя воля, я бы Руфине Курай, подобно Салману Рушди, дал бы Букера. Поболе бы пользы было, чем с "Казусом Кукоцким"...
Но тем не менее, Руфина - талант!
Талант и еще раз талант...
Так что, пускай она считает, что ловко "использовала Баринова для промоушн", спровоцировав меня своим слабо замаскированным месседж.