Особого воодушевления в его голосе Владимир не услышал. Ну и ладно, посмотрим еще, кто кого. Сумерки тем временем сгущались, но на белом льду идущих пешцов все еще было неплохо видно. Часть прибывающих сворачивала направо и заходила в стан, расположенный напротив восточной стены кремля на противоположном берегу Москва-реки. Другие шли дальше, проходили мимо города и там за рвом поворачивали налево, вливаясь в стан возле Грачиного леса. Пешцы шли и шли нескончаемой рекой. Совсем стемнело. В рядах продолжающих прибывать пеших татар вспыхнули факелы, освещающие им путь.
С наступлением темноты мороз усилился. Макар, стоящий справа от Владимира, начал постукивать ногой об ногу. Владимир тоже почувствовал, как холод начинает проникать под одежду. Опять захотелось в тепло, испить горячего сбитня, а лучше подогретого греческого вина с пряными приправами. Тут же представилась мягкая кровать с пуховыми перинами в его уютном покое в княжьем тереме, теремная девка Мелания, которую приставила к нему мать еще год назад, чтобы не блудил с дворовыми, или, тем паче, непотребными девками. Меланию он захватил с собой из стольного града, когда батюшка послал его сюда в Москву на княжение и она частенько грела ему постель.
Толку стоять и смотреть на все прибывавших татар не было, но Владимир, тряхнул головой, отгоняя соблазнительные видения, и продолжал наблюдать за врагами, в глубине души надеясь, что кто-то из меченош первым предложит уйти со стены. Он был готов даже послушаться Скрута, ежели бы тот предложил пойти в тепло. Первым не выдержал Макар. Постучав меховыми рукавицами по окольчуженным плечам под утепленным плащом, он произнес, шмыгнув носом:
- Студено становится, княже. Может, пойдем в терем? В ночь татары навряд ли пойдут на приступ.
Сразу соглашаться Владимир не стал. Посмотрел вопросительно на Скрута. Тот кивнул, сказал:
- На приступ теперь, знамо, не полезут - куда им. Пешцы умаялись за день. А конных на стены татары не пошлют коль есть пешие воины.
- Конечно ступайте в тепло, - встрял в разговор второй дозорный, тоже из городовой стражи, но хорошо постарше первого. - А мы тут поглядим. Ежели какие-то приготовления к приступу начнутся, а их не скроешь, сразу дадим тебе весть, княже.
- Ну, коли так...
Владимир заглянул напоследок в бойницу. Там продолжала сгущаться тьма. Но теперь продолжающих прибывать по речному льду пешцов освещало колышущееся пламя факелов, которые они запалили, так что видно их было очень хорошо.
- Зажгите факелы и другим дозорным это предайте, - прежде чем начать спускаться с боевой площадки башни, приказал московский князь стражникам. Не дай бог подкрадутся в темноте, залезут по-тихому на стены, да вырежут тут вас. Беда будет.
- Само собой, - закивал старший дозорный. Мы уж сами это сделать собирались - службу знаем.
Добравшись до терема и поужинав в гриднице, Владимир, оставшись сидеть за княжеским столом, велел позвать воеводу Филлипа. Тот явился неожиданно быстро в сопровождении тысяцкого и двух сотников. Все зазябли - мороз к ночи продолжал крепчать. Уселись за княжеский стол, скинули шапки и рукавицы, наслаждаясь теплом.
- Что скажешь, дядька Филлип? - спросил Владимир.
- Что тут сказать, - пожал плечами воевода. - Татар много. Пешцы ихние подходят. Но это ты, наверное, и сам видал?
Владимир кивнул. Задал следующий вопрос.
- Считаешь, ночью не полезут не приступ?
- Вряд ли, - покачал головой тот. - Стены Москвы крепки, валы высоки - с наскока ее не возьмешь. Думаю, осаду править будут как должно: ставить пороки, разбивать стены. Только после этого пойдут на приступ.
- И, все же, дозоры на стенах на ночь надо усилить, - мотнул головой Владимир. - И воев держать в готовности к бою.
- Это само собой, - серьезно кивнул Филлип.
Владимир тоже кивнул. Успокоено.
- А теперь шел бы почивать, княже, - в голосе воеводы слышалась искренняя забота. - Умаялся, замерз. Надобно выспаться, чтобы завтра быть в силе - день, чаю, трудным будет. Да и следующие дни будут тяжелыми. Отдохни, князь.