П О Р А Ж Е Н И Е Д Р А Г У Н А
1.
Один был опытный драгун,
Другой -- помощник мирового.
Второй звал первого -- "свистун",
"Скотина" -- первый звал второго.
Но эти личности, увы,
Известны людям и поныне.
А почему -- поймёте вы,
Лишь приступлю я к героине.
Она была подобьем роз,
Воспитанных дыханьем мая,
Была ответом на вопрос
"Кого ты вспомнишь, умирая?"
Лишь оттеняли красоту
Её беспечность и капризы,
И знал поклонников толпу
Салон блистательной маркизы.
И тот из них, о коем речь,
Герой капштадского сраженья,
Хоть вышел цел из многих сечь,
Не уберёгся искушенья.
Чубук турецкий раскуря,
Предвычислял он миг победы
И (между нами говоря)
Сакраментальные беседы,
Когда походный бивуак
Погрузится в воспоминанья,
И славу признанных рубак
Затмит его повествованье!
А у штафирки был высок
Пыл платонических стремлений.
Качаясь с пятки на носок,
Он плёл венок стихотворений.
Как все поэты умудрён
И простодушен в то же время,
Он изливал себя в поэме
Словами, странными как сон.
Лишь гармонической волной
Живут чувствительные души!
Так моряки бросают сушу,
Не отгуляв свой выходной.
Так воспалённый соловей
Свои стенанья прячет в чаще,
Переживая вновь и слаще
Хитросплетения страстей.
Так и глупец канцелярист
В своей каморке захудалой
Всю ночь терзал безвинный лист,
А утром рвал его устало...
Драгун был опытней вдвойне.
Да что вдвойне? Неисчислимо!
Ведь цель привык он на войне
Не потерять и в клочьях дыма.
Он возникал у всех дверей,
Он помогал у всех ступеней,
И не стихи дарил он ей,
А скрытый вызов наслаждений.
Цветов корзина по утрам --
Вот непременный жест вояки.
В цветах записка "О, мадам..."
И -- восклицательные знаки.
Она его не хочет знать,
Но, согласитеся со мною,
Довольно трудно устоять,
Когда идут такой войною.
Нескромен? Дерзок? Некрасив?
Немногословно однозначен?
Ах, даже солнце не без пятен,
А у него -- такой актив!
Но вот осаду прекратил
Драгун, затем, что завтра приступ.
В цветах -- короткая записка.
Маркиза падает без сил.
Виски французскою водой
Служанки ей усердно мочат.
На грудь ей брызжут... "Боже мой!" --
Она, очнувшися, бормочет.
Врач-итальянец ей бульон,
Покой, и клистир назначает.
Она -- к столу, и вновь читает:
"Мой друг, прощайте! Батальон
Наш завтра в полдень выступает".
Как неожиданных вестей
Нас подчиняют заблужденья!
Миг напряженья. Миг страстей.
И -- "Ехать!" -- пылкое решенье.
Весь дом -- на ноги! Врач один,
Как столб стоит на карусели:
Куда? Зачем? Каких причин
Такое бегство из постели?
Но наконец и он идёт
За удаляющимся шумом.
Лакей, схватившись за живот,
Следит за лекарем угрюмым.
2.
А у крыльца, забытый всеми,
Лицо, скандальное в поэме,
Стоит помощник мирового
С тетрадкой смятою в руках,
И огнь, доселе угнетённый,
Его любви неутолённой
Горит в решительных глазах.
На башне строго бьют часы.
Дрожат подъезда стёкла, двери.
Швейцары, высунув усы,
Глядят и рыкают, как звери.
Четвёрка резвая коней
Уже нависла над разиней.
А он? Он замер перед ней,
С высот слетающей богиней.
Предуготованный поклон
Со списком жертвоприношенья...
Вдруг сзади храп. Удар. И он --
Он на земле. О, униженье!
Она же -- мимо, как крыло,
Как ангельское шелестенье.
Он подбирает тяжело
Тетрадь. О, смерть. О, униженье!
3.
Но, улыбаясь сквозь стекло,
Маркиза смотрит на беднягу:
-- Я не хотела, чтобы зло...
А впрочем,
Лезьте в колымагу!
4.
Зачем, мой критик, ты в огне:
Маркиза -- и такие речи!?
По-твоему, так должно мне
Канцеляриста изувечить?
По-твоему, крути сюжет,
Последовательный, словно порка,
Где есть для глупости совет,
А для морали поговорка:
Де, под туза не лезь шестёрка?
По-твоему, лишь в "Спортлото"
Возможно искушать фортуну,
А здесь, по-твоему, не то --
Все преимущества драгуну?
Нет, извини, мой дорогой!
Мне больше нравятся поэты,
И защищать их всей душой
Я буду, плюя на сюжеты!
К тому ж, что может быть скучней
Апологетов реализма...
5.
Четвёркой резвою коней
Кареты двигается призма!
А в ней, по прихоти любви,
До наслаждений острых падки,
Она -- лобзания свои,
А он ей -- перлы из тетрадки!
6.
Всё кони медленней идут.
Сошли в траву. В цветах застряли.
Смущённый кучер бросил кнут ...
Поэты все -- возликовали!!!