Балтин Александр Львович : другие произведения.

Сретенка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   СРЕТЕНКА
   От белой церкви и от Вавилона
   Торгово-книжного бреду я наугад.
   По сторонам глазею - ну, ворона!
   Всему увиденному чрезвычайно рад.
  
   Движенье есть, но и покой какой-то
   Уютно-ветхий даден - серебрист.
   Гуляю, на душе совсем спокойно.
   Лицо ласкает воздух, как батист.
  
   Свернуть направо? Или тем бульваром
   Продолжить путь? Не знаю толком я.
   Москва близка всем ладом - новым, старым,
   Всем сокровенным ритмом бытия.
  
   ДОЖДЬ В МОСКВЕ
   В жгуты закручивало тучи
   Над Сретенкой, где я гулял.
   Был рокот ветра неминучим.
   И ливень показал оскал.
  
   Сперва упали капли тихо,
   Чуть вздрогнула листва. Но вот
   (в подъезде я укрылся) лихо
   июльский дождь вокруг цветёт.
  
   И брызжут пенные потоки,
   Собой преобразив асфальт.
   Концерт мне дан - для одиноких,
   В нём контрабас, гобой и альт.
  
   СИРЕНЬ МОСКОВСКАЯ
   Сирень московская медова,
   Собой наполнила дворы.
   И жизнь - считал: она сурова -
   Вдруг вижу формулой игры,
   А может просто формой счастья.
   Разнообразная сирень
   Вдруг отменила все ненастья.
  
   Глядеть охота, думать - лень.
  
   ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
   Не надышусь тобой, Москва,
   Все парки, скверы изучая -
   Тебя ль в сознанье растворяя
   ( мне ясно самому едва)
   иль растворяясь в площадях
   и в улицах твоих зелёных.
   И на проспектах запылённых,
   Мечтая о твоих дворах...
  
   * * *
   Московские трамваи! Их
   Разумные большие лица!
   Рекой поездка может литься.
   Трамвай проехал - воздух тих.
  
   Трамвай бульварчик обогнул,
   И лихо выкатил на площадь.
   А там витает мощный гул,
   И не представить...скажем, лошадь.
  
   ЧИСТАКИ
   Чистаки как форма счастья.
   Зелено мерцает пруд.
   И душевное ненастье
   Мне уймёт прогулка тут.
  
   Чёрный Грибоедов смотрит
   На людскую суету -
   Будто впечатленья копит:
   Повторить комедью ту.
  
   У метро народу много,
   Но бульвар уютно-тих.
  
   А дома взирают строго
   На набор шагов людских.
  
   Вот он пруд - мерцает гладко.
   Ресторан высок. Фонтан.
   Коли жить не очень сладко,
   Или же на сердце гадко,
   Я брожу по тем местам.
  
   ПОСОЛЬСТВО ИСЛАНДИИ В МОСКВЕ
   Каплей смысла в океане вод
   Виделась Исландия когда-то.
   Сагами, поэзией богата -
   Солевой раствор её щедрот!
  
   Переулок сколь московский крив?
   Розовый особнячок приятен.
   Во дворе игрою светлых пятен
   Солнце пишет имя перспектив.
  
   Вот посольство острова - не ждал?
   Тусклые сереют стёкла. Что же...
   Переулок тих, уютен, мал -
   Что в нём на Исландию похоже?
  
   Я посольства вовсе не искал.
  
   В КАЛУГЕ
   Асфальт разбит на Воробьёвке,
   Замшелый под колонкой сток.
   Отель встаёт - так быстро-ловко
   Он возведён. Каков итог?
  
   Чуть в бок - церковных зданий сумма:
   Администрация. И - парк,
   Покой какого, сей рисунок,
   Едва ль вороний портит карк.
  
  
   Но - не сворачиваешь, ибо
   Ока мерцает впереди.
   Спокойствие её изгиба
   Даёт спокойствие в груди.
  
   И постепенно приближаясь
   К ней ощущаешь, как цветок
   В душе раскроется, коль завязь
   Дана была. Таков итог.
  
   СТАРЫЕ ВЕЩИ
   Вещи старые томят насколь?
   Жалко выбросить заношенный халат.
   Старенький приёмник - что за боль
   Расставаться с ним! Былого лад.
   Что за излучения хранят
   Вещи эти - тела ли, души?
   Сколь печалят, столь же тешат взгляд
   Иногда, когда сидишь в тиши.
  
   МОТЫЛЁК
   Ходит нежный мотылёк
   Около огня.
   Страшен чёрный поводок
   Смерти для меня.
  
   Мотыльку - какая смерть?
   Был, - и нет его.
   Омрачённо ночью твердь
   Смотрит. Ничего.
  
   Белый-белый мотылёк, -
   Может снишься мне?
   Ясен жизни уголок
   Мне своей вполне.
  
   На лугу, ах! на лугу
   Мотыльков полно.
  
   Или рифмами в мозгу
   Всё воспалено?
  
   Мотылёк, удар в стекло.
   Дача. Ночь. Темно.
   Буду темноте назло
   Счастье петь одно.
  
   * * *
   Где эта рыжая девчонка?
   Матрона толстая глядит
   На отраженье - очень тонко,
   Как плёнка, зеркало блестит.
   Где ж хохотушка? Где девчонка?
   Всё...как-то было, всё прошло.
   И подгоревшая печёнка
   С плиты воняет тяжело.
  
   * * *
   Танцующие образы
   Каких-то старых снов.
   Огни даны из области
   Мечтаний что ль? Стихов?
  
   Иль грустно настоящее,
   А прошлое в цене?
   И вот оно мерцающее
   Снова видно мне.
  
   ДОСТОЕВСКИЙ В ОМСКЕ
   Весной от грязи буро-чёрный
   Приземист Омск, и он склонён
   К земле, поскольку иллюзорный
   Над всеми нами небосклон.
   А классик - он ещё не классик.
   Почти свободен он уже.
   И в хлебе есть нужда и в мясе.
   Но нет спокойствия в душе.
   Омск и стихи писать заставит,
   Когда свинцовая тоска
   Ум полнит, и ничтожность славит
   Любого в сущности стиха.
  
   ДАЛЕКО ОТ ВИЗАНТИИ
   В бассейне сильно пахло хлоркой.
   Снег по пути домой - творог
   Белеющий, кой-где прогорклый.
   Шелом церковный явно строг.
   Иль мох одел воспоминанья?
   Ветвились же, как лабиринт.
   Где Византия? Где преданья
   Её? Мотай реальность-бинт.
   От детства как от Византии
   Ты удалён, и эта даль
   Включает миги золотые,
   И ощущенья непростые,
   И всё, что дарит вертикаль.
  
   АРХЕОПТЕРИКС
   След в камне. Птица, клюв зубаст.
   Впечатанный археоптерикс.
   Есть ощущение потери
   У человека, коли пласт
  
   Разъяв, увидел этот след?
   Вот перья выявлены точно.
   Летящему - открытый свет,
   А может...неизвестно. То что
  
   Убьёт представит сей полёт?
   Археоптерикс где-то сгинул
   В мильонолетьях нот и вод,
   И землю для того покинул,
   Чтоб след открылся в свой черёд.
  
   В СКИТУ
   -А из сучка вдруг раз - и чёрный мышь,
   крестом его я, он исчез! - Ипатий,
   Молельник, рушит сказом в келье тишь.
   Игуменское слово будет кстати.
   -Нас бесы обложили по делам!
   Былое ведь - разбойничья ватага.
   Вся лихость вышла, кончилась отвага,
   И взоры обратили к небесам.
   Разбойники гурьбой рубили скит.
   Нет глубже дебри, сосны вековые.
   И кособокий у монахов быт
   В дремучих недрах сумрачной России.
   -Нас обложили бесы, - говорит
   игумен. Кир вздыхает. Вот он - глыба.
   Молчальник Псой не слушает, сердит.
   -По нашим то делам нечистым, ибо...
   Понятно всё. - Утроим силы, что ж.
   Вода едою будет в нашей щели.
  
   Кто знает, как спасенье обретёшь,
   Ты - смертностью пропитанный на деле.
  
   * * *
   -Мам, а арбуз какой? - спросил.
   Она заплакала. Забыл.
   Её сынок в пятнадцать лет
   Ослеп, вошёл в темнотный лес.
   Но ел же он арбуз! И вот
   Не вспомнит. - Полосатый! Тот,
   Что ели - помнишь? - Разве был
   Таким? - Забыл, совсем забыл.
   И не устала плакать мать,
   А слёзы надобно скрывать.
  
   ЯПОНСКИЕ МОТИВЫ
   1
   Домик, ну а стены из бумаги.
   Сад камней как стержневой макет
   И вселенной, и людской отваги.
   Иль для самурая смерти нет?
  
   Или - снег идёт, синеет Фудзи.
   Зонтики старинные пестры.
   Цвет минуток...иль оттенки фуксий?
   Все ассоциации остры.
  
   Лодочка Японии на карте,
   Знаешь, никуда не уплывёт.
   Но о прошлом помыслы оставьте -
   Мощно настоящее грядёт.
  
   2
   Мощь Токио, вот плазменная мощь -
   Расплавленная плещется реклама.
   Японка та - сестрёнка или мама?
   Их возраст никогда не разберёшь.
   Цвет красный и жемчужная сирень.
   Движение сквозное, шаровое.
   Рассвет, который скучненько серел,
   В день перешёл, в кипение цветное.
  
   3
   Рыбацкий посёлок нищ.
   Шлифовальщик камней умел.
   Не заработает тыщ -
   И не надо ему.
   Делатель удочек знает -
   Деньги сулят потьму.
  
   4
   Тонны толщ истории. Хребты
   Украшений самурайских манят -
   Необыкновенной красоты.
   А вельможа вечно-вечно занят.
   ...эти очень тонкие стихи -
   смысловые краски ощущений.
   Вьётся плющ, а нищему близки
   В пагоде и лестницы ступени.
  
  
   5
   На фоне зелени - пагода,
   Веры ягода.
   Ярус и снова над ним
   Ярус - как парус архитектуры.
   От стрекозьей слюдяной верхотуры
   Замирает душа, пилигрим.
  
   6
   Шторм на Японском море. Дважды два -
   Волна играет побелённой пеной
   Кораблик мой, да и мои слова
   Смешаются с рассерженной вселенной.
   Валы графичны, живописны то ж.
   Густая синева рассола. Страшно.
   И выбраться на сушу невтерпёжь,
   Ну а надежда рушится, как башня.
  
   Да сон всего! - но чётко вижу так,
   Что всей цена реальности - пятак.
  
   МОЛОДОЙ ПИКАССО
   До мозолистого взгляда и лысины
   Далеко, как деревьям до крыш.
   А какие такие истины
   Открывает Париж?
  
   Голубей, что дворов. Нечто медное
   Есть в закатных цветах.
   И теченье реки очень медленное
   Отразится во многих глазах.
  
   Целокупные формы и ломаные.
   Иссеченье деталей. Закат.
   Завтра будет! И будущим оловом и
   Даже золотом планы горят!
  
  
  
   * * *
   Розовая ваза тонким светом
   Изнутри согрета.
   Отдаёт она ушедшим летом
   В ниточках седого света.
  
   Ваза та у бабушки стояла.
   Однокомнатна была квартира.
   Но чудес довольно заключала
   Для ребёнка эта чаша мира.
  
   Ваза эта - розовая сильно -
   Привлекала, тайною обильна.
   Детства жалко мало, вечно мало...
  
   * * *
   Пейзаж, где мох и старый камень
   Успокоителен весьма.
   Пейзаж небросок, тем и славен.
   А скоро будет и зима.
  
   Пруд застеклит она сначала,
   Потом надёжно зачехлит.
   И то, что снега столь немало
   Уютным сей представит вид.
  
   * * *
   Насколько фарт знаком тебе?
   Но всякий фарт вообще условен.
   Изба слагается из брёвен,
   А стих ведёт к какой судьбе?
  
   О чём охота говорить,
   Коль небеса всей массой давят?
   Действительность не разлюбить,
   Её стихи поэта славят.
  
   Ты что-то путаешь, затем
   Сбиваешься с земного лада.
   И блеск на крышке гроба - лака
   Уже не страшен, и - совсем.
  
   НА ВДНХ
   Быки на павильонах...вот
   Тень Вавилона что ль? Однако
   Сад яблочный вовсю цветёт.
   И лает белая собака.
  
   Ветшает сей имперский мир,
   Торговля села в павильонах.
   Советский лад уже как миф -
   Кто что находит в мифах оных?
  
   Пруды же зелено-черны,
   И утки плавают, как раньше.
   Природа ведь не знает фальши,
   А небеса ей так важны.
  
   Часовня на ВДНХ
   Белеет строго и красиво.
   (не знаю - есть ли перспектива
   у вот такого вот стиха...)
  
   Разбили клумбы всюду - блеск
   Весьма простецкого пошиба.
   И если мне сейчас паршиво,
   К прогулке ясен интерес.
  
   * * *
   Сугроб растаял, и в грязи
   Лежит коричневая книга.
   Какая - у судьбы спроси -
   Была в ней мысль, не то интрига.
  
   А книга та разбухла так,
   Что даже не прочесть названье.
   Как будто наступает мрак,
   Пороча наши упованья.
   * * *
   Плеск, брызги, хохоты и шум,
   Слоиста зелень, и синеет
   Большое озеро. И ум
   Жарой мрачится. Страшным веет.
  
   Да, впрочем что? Кабинки вот,
   Фонтанчики, плакаты даже.
   Шашлык, и дым его плывёт.
   Вода черна, как будто сажа.
  
   И первый ангел вострубил,
   И нечто порвалось на небе.
   Но жрали пляжники, и пыл
   Свой мощно воплощали в хлебе,
   Закусках, ветчине, вине.
   Из дыр на небе заклубилось -
   Вот саранча, что ясно.
  
   Грядёт иль нет Господня милость?
  
   А те купаются опять.
   Второй трубит столь грозно ангел.
   Мы спьяну будем танцевать -
   Хоть шейк, а может даже танго.
  
   Трубит и третий ангел вот.
   С небес течёт на землю нечисть.
   А мы опять в пределах вод,
   А нет - играем в чёт и нечет.
  
   Где время? Кончено оно.
   Вот так. И вовсе не смешно.
  
   * * *
   Из косточки сезамовидной
   Пойдут опять расти тела.
   А жизнь-то их была постыдной,
   Вот именно сказать - была.
  
   Гниенью косточка подвластной
   Не может быть. Бессилен прах -
   Из недр тела идут прекрасной
   Колонной.
   Не понять никак.
  
   Зачем восстановленье плоти?
   Слоями небеса поют.
   Миров иных на обороте
   Понять мы тщимся тайны тут.
  
   ГЛУБИНА ГЛУБИН
   Там смысловые сгустки света
   Даны симфонией глубин.
   У нас же переливы лета -
   И ты идёшь гулять один.
  
   И глубину глубин едва ли
   Постичь способен разум твой.
   Но золотые вертикали
   Духовно приведут домой.
  
   В духовный дом твой. Не узнаешь,
   Покуда ходишь по земле.
   О глубине глубин мечтаешь,
   Стихи забросив на столе.
  
   ЗМЕИ
   Змей боятся даже те,
   Кто их изучает.
   Но ведь змеи красоте
   Вверены бывают.
  
   Грация ведь тоже есть
   В их движеньях всё же.
   Мудрая змея! А весть
   Нам твою негоже
  
   Знать, понять, etc.
   Кольцами удавы
   Скручены - своя игра,
   Иль свои забавы.
  
   Яд змеи! Опасен их
   Яд материальный
   (а раздвоенный язык
   факт весьма банальный).
  
   Это ж наш, духовный яд,
   Так переведённый!
   Змеи чёрные шипят,
   Страшно мне. Спокойный
  
   Йог изведал змей язык:
   Больше не пугают.
   Мудростью старинных книг
   Душу кто ж спасает?
  
   ТРУД
   Звон будильника по зёрнам
   Расклюёт остатки сна.
   И спросонья мнится вздорным
   Утро, хоть стоит весна.
  
   Труд зовёт, стоит с часами -
   Зыблемый песок ползёт.
   Без труда - мы знаем сами -
   Не проходит день и год.
  
   Труд медовый и дегтярный,
   Шаровая глубина.
   Ты устал? Иль ты бездарный?
   Не поймёшь, дружок, со сна.
  
   Вдохновенье, наслажденье,
   Творчество - не то, что труд.
  
   Птицы чёрные - сомненья -
   Ум по зёрнышку клюют.
  
   * * *
   Речь горевая, шаровая,
   С окраин смысла тяжела.
   И рвётся вверх, иль закипая
   Сметает крошки со стола.
  
   Иль задыхается, лопочет.
   И это - скомканная речь.
   Её понять писатель хочет,
   Хранить себя от тёмных встреч.
  
   И скомканность одолевая,
   Провидит неба высоту -
   Ту золотую, ту, какая
   Нам дарит свет и красоту.
  
   НАБОКОВЩИНА
   (стихотворение в прозе)
   Мертвенно-холодная пышность набоковской прозы напоминает каллы, возложенные на гроб душевного тепла. Естественный свет заменён на рисунок фломастером.
   Прихотливость, возведённая в культ, оборачивается коррозией смысла.
   И тем не менее - виртуоз, каких мало.
  
   * * *
   У замыкающего солнце
   В тарелках истово блеснёт.
   А зелень яркая смеётся -
   Над суммой нашенских забот.
  
   И, отыгравши, музыканты
   Идут.
   А родственников путь
   Иной - какие варианты?
   Необходимо помянуть.
   Вот старое кладбище, зелень
   Кресты готова поглотить.
   И кто-то сзади...он потерян,
   А может быть не хочет жить.
  
   * * *
   Сидит в гробу мужик и мрачно курит.
   Кого хоронят? Отвечал: Меня.
   Такие сны со мною бедокурят!
   Спасибо смоет всё теченье дня.
  
   УРАЛ
   Урал по мхам седым рассветом
   И розовым и красным тёк.
   Курились небеса при этом,
   В том был величия залог.
  
   Какие камни глыбовато
   Щитом крепили высоту
   А перламутровая вата
   Мхов нам дарила красоту.
  
   * * *
   Угол дома бледно-жёлтый,
   Церковь красная как мясо.
   Снег в лицо - колючий, жёсткий,
   И от снега нету спаса.
  
   Крест высок - не доглядеться.
   Темнотой мерцают стёкла.
   Замирает втуне сердце
   Ярко-красное, как свёкла.
  
   Чёрный тополь изогнулся
   За сараями в упадке.
   И в тревоге обернулся
   Человек, на виды падкий.
  
  
   Лёд, спрессованный слоями...
   Не добраться до асфальта.
   Оступился - сразу в яме.
   Синий ветер резче альта.
  
   Не пробраться по сугробам -
   Значит крепость не сдаётся.
   Церковь. Азия? Европа!
   Звёзд не видно из колодца
  
   Яви, улицы, проулка.
   Глубина чернее сажи.
   Просто зимняя прогулка
   В тщетных поисках пейзажа.
  
   ВОРОБЫШЕК
   Боль мира пропустить по сердцу -
   Страшнее этой боли нет.
   И оттого не отвертеться
   Тебе, коль ты поэт...Поэт.
  
   Поэт - воробушек ли мира?
   Что чик-чирикать из угла?
   В кустах весной резвиться мило,
   Пришла. Поэт, твоя пора.
  
   Из недомолвок кашу сваришь?
   Сомнений и обиняков?
   Но если свет и только славишь,
   То проигрыш не так суров.
  
   * * *
   Шёл, волновался, начал бормотать
   молитв молитву - Отче Наш.
   Хотел до этого роптать,
   Был сер духовный твой пейзаж.
  
   Навстречу женщина - лицо
   Изъязвлено её, и вдруг
   Ты прошептал, разжав кольцо
   Своих духовных...что ли мук? -
  
   Ах, исцели её, Господь!
   Восстанови вот эту плоть.
   И нитью к ближнему любовь
   Сквозь боль в мою втекала кровь.
  
   * * *
   Часовня на ВДНХ,
   За садом яблочным часовня.
   Сегодня был я в ней, и словно
   Душа омылась от греха.
  
   Она бела, часовня - так,
   Что снежный мир припоминаешь.
   Свою же малость постигаешь,
   Однако, отвергаешь, мрак.
  
   Икон в ней мало. Спас и вот
   Мария и Василий тоже.
   Великим род его зовёт -
   Род человеческий. Ну что же...
  
   И я читаю Отче Наш,
   И изменяю душу, мыслю -
   Душевный лучше стал пейзаж.
   Побед же за собой не числю.
  
   * * *
   Гнездо в оправе веток.
   И церковь за окном.
   Пейзаж едва ли редок,
   Но одинок твой дом.
  
   Иконы и картины
   О многом говорят.
   О большем паутина,
   Цепляющая в ряд
  
   Углы, а нет - детали.
   Но церковь за окном
   Значительней печали,
   Какая входит в дом.
  
   И прошлое неважно,
   И будущего нет.
   Но ветер выл протяжно
   Последние сто лет,
  
   Меняя перспективу
   Иссиня-чёрных дней.
   Не очень-то красиво
   Гнездо среди ветвей -
  
   Но лучше тех пейзажей,
   Что видятся в душе.
   Пусть даже много сажи
   Сумел избыть уже.
  
   * * *
   В оградах талая вода.
   Кресты в растрескавшейся краске.
   След пластилина иль замазки -
   Крупнозернистая беда.
   Жизнь! Не рассказывай нам сказки!
   Не торжествуют никогда.
  
   Глядит куда-то медальон
   Глазами девушки красивой.
   Разносит ветер грай ворон,
   Нетерпеливый и строптивый.
   Дней миновавших легион
   Вступает в битву с перспективой.
  
   И прошлогодняя листва
   Буреет продранным штандартом.
   И вспоминаются слова,
   Вотще привязанные к датам.
   Но скоро выглянет трава,
   Назло кладбищенским стандартам.
  
   Раскручен сцепленный замок,
   И мы заходим на участок.
   Зачем ты умер...как ты мог...
   Слова звучали очень часто.
   И - остаёшься одинок,
   Без будущих потуг на счастье.
  
   А рядом дуб - в три этажа,
   Когда его сравните с домом.
   И старый дуб не тронет ржа,
   Поскольку верен он канонам.
   Ему завидует душа,
   Себя считающая фоном.
  
   * * *
   Советский баловень фортуны -
   Пиит: всё пел про луны-струны.
   Теперь курей разводит он,
   К забвенью Словом пригвождён.
  
   ТИШИНА И ШУМ
   Шум уши тестом забивает,
   А тишина врачует мозг.
   И в тишине всё вызревает -
   То, что и к звёздам приближает!
   Да, надо к звёздам строить мост.
  
   Ах, сколь шума! Шаровая
   Окрест действительность зовёт.
   А есть же тихая трава и...
   Хоть облака - их явь такая,
   Что снова тишиной поёт.
  
  
  
   РЫБАЦКИЕ ВИРШИ
   1
   Замирает поплавок, бело-синь.
   И река неподвижно течёт.
   Золотистый резко клюнет линь,
   Плавниками вяло трепыхнёт.
   В глубине там где-то ходит сом.
   Пижма жёлтыми бубенчиками звяк.
   Рыбе страшно покидать водный дом.
   Ты для рыбы будешь первый враг.
   А азарт у костерка посидеть!
   И ушица хороша с дымком.
   Будут звёзды ночью глядеть
   На всеобщий огромный дом.
  
   2
   Блесна бликует - есть обман!
   Подлещик из воды изъят,
   Как вещь - и в этом твой изъян,
   Ты в том изъяне виноват.
  
   3
   Подумал - не везёт. Как раз
   Попался маленький карась,
   Потом кондиций средних щука -
   Сие рыбацкая наука:
   Терпенье даст успех. Река
   Невелика.
  
   4
   Был спуск ужасно крут. Репей
   И пижма. Ласточкины гнёзда.
   Обрыв - и глубина. И розно
   Спускались, да ещё со всей -
   Всей амуницией своей.
   И трёхколенки укрепляли,
   И медленно успеха ждали
   Заложниками страсти сей.
  
   5
   Обрыв, обросший зеленью, вверху
   Притоптанный участок. Ну, лови!
   Ведь рыбий стон не будет на слуху
   Кровавым отрицанием любви.
  
   ПУЛЬПА ИЛИ РОЖЬ?
   Пульпа человеческая булькает,
   Серая, густы её слои.
   В ресторане жирный боров кушает,
   И не помнит про грехи свои.
  
   Нищий по помойкам обретается.
   Пульпа-пульпа, серый-серый цвет.
   Нет, неверно! Тихо рожь качается -
   Это - человеческий сюжет.
  
   * * *
   Кирпич в закате розоват, как туф -
   Армянский туф, какого я не видел.
   Коль жар сравнений в сердце не потух,
   То стих меня ещё не вовсе выжал.
  
   Кирпич домов соседних - высоки -
   Чуть розоват в закате. А деревья
   Спокойны, раз безветрию близки.
   И мало в силу верится - движенья.
  
   ИМЯ ТВОЁ
   Имя твоё мне пропел
   Ветер надежды, ясный весьма.
   Я на тринадцать книг постарел.
   Мне кажется, что вокруг зима.
  
   Имя твоё мне прошептал
   Цветок на подоконнике поутру.
   И я после сна обновлённым встал,
   Почти не веря, что я умру.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"