Еще лето и днем по-прежнему жарко. Большую часть времени я провожу, обложившись ноутбуком и книгами, на веранде. Отсюда хорошо видна кромка леса и огромная поляна, густо поросшая иван-чаем. Днем над ней стоит звон стрекоз, вьются мошки и порхают нежнокрылые красавицы-бабочки. Однако по утрам уже свежо, и вечерами, спускаясь на веранду, я беру с собой теплую шаль.
Темнеет по-прежнему поздно. Мы с Михаилом Андреевичем пьем кофе, любуясь на то, как красный шар солнца постепенно опускается за верхушки деревьев, и вскоре от него остается только зарево на полнеба. Мы молчим...
Иван часто разъезжает по командировкам, и я много времени провожу одна. Впрочем, я не слишком скучаю: часто приезжает мама, и мы с ней гуляем до темноты по лесной тропинке. Мама привозит мне новые книги и городские новости.
Я часто захожу в гости к Любови Андреевне. Похоронив мужа, она очень тоскует, и я пытаюсь отвлечь ее.
Свадьбу мы с Иваном отгуляли довольно шумно. Иван снял для этого целый пансионат, и уговорил меня позвать всех институтских подруг. Вообще, было очень весело! Филатовы тоже приехали поздравить нас, правда, Ирина не пожелала почтить нас присутствием. А уже через неделю, когда мы были во Флоренции, Ивану позвонили: "Алексей Михайлович умер..."
После похорон Ольга и Вадим переехали к Любови Андреевне, на дачу. Беда не приходит одна: их старший сын, Леша, серьезно повредил колено на тренировке, и Ольга уже месяц живет с ним в клинике в Германии. Вадим вовсю занимается строительством завода, и допоздна пропадает на работе. Восьмимесячная Дашка осталась на попечении бабушки.
Я с ней подружилась, и Любовь Андреевна доверяет мне гулять с ней, потому что это полезно нам обеим, а иногда даже оставляет ее на меня, если уезжает с Костей за продуктами.
Дашка - замечательное существо. У нее голубые, всегда широко распахнутые глаза, копна золотых кудряшек и розовый рот с двумя нижними зубами, которые она постоянно демонстрирует.
Недавно она научилась отрицательно мотать головой, что на ее языке обозначает "нет", правда, теперь она подобным образом отвечает на все вопросы.
-Даша, будем здороваться?
И веселое, энергичное:
-Нет!
-Даша, будем кушать?
Такое же:
-Нет!
Тогда я провоцирую ее:
-Даша - хорошая девочка?
Понимает, что здесь скрыт какой-то подвох, но пересилить себя не может и, правда, уже не так решительно:
-Нет...
Мы с ней хохочем.
У Дарьи - хороший литературный вкус. Она обожает Хармса, особенно его собак, научившихся летать. Стоит только начать: "А вы знаете, что СО? А вы знаете, что БА? А вы знаете, что КИ?" - и Дашка заливается хохотом, а в особо патетических местах ("Ну! Ну! Ну! Врешь! Врешь! Врешь!") даже икает и пускает пузыри.
Михаил Андреевич теперь руководит предприятием.
Любовь Андреевна пыталась освободить для него дачу, но Иван и Михаил Андреевич настояли, чтобы она осталась. А Михаил Андреевич так и занимает левую половину нашего коттеджа. Я подозреваю, что Иван поручил ему присматривать за мной в свое отсутствие.
Оба, и Иван, и Михаил Андреевич, носятся со мной, как с хрустальной вазой.
-Я же просто беременна, а вовсе не больна! - сержусь я, но это все равно не спасает от их заботы.
Мама смеется над нашими спорами, но всегда становится на сторону мужчин:
-Заваливают фруктами? И правильно, ребенок должен получать необходимые витамины... И гулять надо больше... Ты ведь сама понимаешь, что зеленый чай для тебя полезнее, чем кофе, зачем же тогда спорить?...
В общем, они спелись.
Единственное, в чем мама твердо и бесповоротно стала на мою сторону, это вопрос об аспирантуре.
После того, как я объявила о том, что подаю документы, Иван забеспокоился:
-Даша, зачем такая спешка! Ты пойми, я вовсе не хочу сделать из тебя домашнюю хозяйку и прислугу за все, но пусть ребенок станет чуть старше!
В этом вопросе мама пошла против всех.
Она строго сказала:
-Иван, не отговаривай ее. Понимаешь, в той науке, которой она занимается, нельзя выпасть из обращения на два года, просто нельзя! Все безнадежно уйдет вперед, и Дашкин диплом будет никому не нужен. - Мама грустно посмотрела на нас и сказала: - Женщина должна быть самостоятельной, только тогда она всегда сможет принимать все решения в своей жизни сообразно собственным желаниям. Это обязательно включает в себя и финансовую независимость, которая возможна только при профессиональной востребованности.
Моя мама - самая умная, самая добрая, самая красивая и изящная на свете! Не знаю, почему она так и осталась одна... Бабушка и ее подруги усиленно пытались познакомить ее со своими холостыми родственниками, но мама так решительно пресекла эти попытки, что они разочарованно отстали. Она всегда тщательно скрывала свою личную жизнь. Не рассказывала она и о том, почему разошлась с моим отцом - это всегда было причиной их ссор с бабушкой. Когда-то, мне было лет 12, я нечаянно услышала, как бабушка упрекала маму: "Свою жизнь бездумно разрушила, теперь что ж, и чужой не жалко!" И дрогнувший голос мамы: "Хоть ты меня пожалей..." Мама тогда ушла, оставив в прихожей тонкий запах духов, а бабушка заплакала...И тогда я поняла, что у мамы, кроме меня и бабушки, есть кто-то еще. Стало страшно того, что в доме появится чужой и незнакомый мужчина, и придется делить с ним мамины любовь и внимание, но время шло, а ничего не менялось. Мама по-прежнему оставалась полностью в моем распоряжении, и я с детским эгоизмом радовалась этому...
Прошлым летом Женя привез меня на день рождения приятеля. Вечеринка была довольно безбашенная, я вышла на балкон, чтобы отдышаться... Во дворе неожиданно увидела мамину машину... Из остановившегося рядом джипа вышел картинно красивый мужчина с букетом роз, направился к соседнему парадному.
Женя проследил за моим взглядом, все понял, и спросил хозяина квартиры, кивнув в сторону джипа:
-А это что за агрегат?
Тот нехотя отмахнулся:
-Так, ездит тут один... Семья за городом живет, а он тут с телками встречается.
Я поежилась, и дернула Женьку за рукав: ничего не хотелось знать о человеке, с которым встречается мама...
Совершенно неожиданно в списках заявлений на аспирантуру я увидела имя Иры Филатовой.
Поинтересовавшись у своего научного руководителя, от Калинина узнала, что Ирина пыталась договориться с ним, но его группа уже полностью укомплектована. Мы с Ленкой продолжаем работу, начатую еще на пятом курсе, а Валерка Игнатовский, тему которого пока заморозили, переходит к нам. Мне показалось, Калинин рад, что у него был повод отказать Ирине: ее вздорный характер хорошо знаком всем, а заносчивость и звездность делают общение затруднительным.
В группе Ирина ни с кем близко не сошлась, хотя какие-то подруги у нее были. Подозреваю, они считали себя людьми одного круга, а остальных - просто плебеями. После смерти Алексея Михайловича, думаю, Ирина осталась вовсе без подруг. В том кругу, где она вращалась, необходимо было постоянно подпитывать интерес к себе, неважно, чем: необыкновенными поездками в экзотические страны, или экстравагантными нарядами, или, на худой конец, близким знакомством с чиновниками или бизнесменами высшего уровня...
Я пожалела бы Ирину, понимая, как трудно ей сейчас придется, но она... В общем, она не нуждалась в жалости. Во всяком случае, в моей... Когда я, вернувшись из свадебного путешествия, прибежала, переполненная состраданием и сочувствием, к Любови Андреевне, Ирина встретила меня весьма холодно.
Ольга Новопашина рассказала мне, что, когда Алексей Михайлович умер, неожиданно для всех здесь появился Женя. Он был все время рядом с Ириной, и, вообще, вел себя очень достойно. А месяц спустя они с Ириной зарегистрировались. Конечно, по случаю траура никаких торжеств не было, только самые близкие родственники, и молодые отбыли путешествовать по Италии. Ольга по секрету рассказала мне, что отец Жени был против этого брака, и даже разругался с сыном. Вообще, у них в семье полный разлад: Анна Николаевна переехала в родительский дом, а Осадчий-старший живет соломенным вдовцом. Официально они не разводились, и обставили все так, будто Анна Николаевна ухаживает за приболевшим отцом, но близкие знают, что там все разладилось.
Иван, конечно же, мне ничего рассказывать не стал. Но, со слов Ольги, что-то между ними с Женей произошло. Женя тогда даже с работы уволился, и с Ириной расстался... Не удивлюсь, если это его папочка втянул Женьку в какие-то аферы. Ольга думает, что после возвращения из поездки Женя вернется на прежнюю работу. И уж вовсе по секрету сказала, что Вадим, ее муж, Женю терпеть не может.
Анна Николаевна как-то приехала проведать Любовь Андреевну, и зашла ко мне. Я искренне обрадовалась ей. Мы пили чай, я рассказывала ей свои новости. У Анны Николаевны были грустные глаза, но расспрашивать я ее ни о чем не решилась.
Она показала открытку, которую ей прислали из Флоренции Женя и Ирина, и я узнала Понте Векьо - самый старый и самый известный из семи мостов Флоренции. С давних пор на этом мосту располагались ювелирные лавки. Иван купил мне там сердечко из рубинов, окруженное россыпью мелких бриллиантов, и с тех пор я его не снимала.
Поселились мы в комфортабельном отеле на вершине холма. У его подножия и расположена Флоренция. Отель занимает здание бывшего монастыря, и окружен лимонными деревьями и благоухающими садами. Вообще, Флоренция - незабываемый город. Закрываю глаза, и вижу возвышающийся над всеми кафедральный собор, его дворцы и галереи. Мы с Иваном посетили и галерею Академии, и галерею Уффици, и я изнемогла от обилия выставленных там сокровищ...А красота соперничающих между собой дворцов эпохи Возрождения, а тосканский воздух! А тосканская кухня!..
-Рядом с лестницей, ведущей на гостиничную кухню, росли шалфей и розмарин, а лавровый лист в Италии не покупают - все дома окружены изгородью из лавра...
Мои рассказы расшевелили Анну Николаевну, и она заулыбалась.
-А как тебе знаменитая тосканская ветчина?
Я сморщила нос:
-Честно? Описывают ее гораздо лучше, чем она есть на самом деле. Мне больше понравилась их знаменитая колбаса, что-то вроде нашей вареной, только огромного диаметра и хорошо приправленная пряностями... А какой у них рынок! Иван еле отговорил меня от того, чтобы накупить кучу продуктов!.. Там, на рынке, стоит простенькая остерия, а оказалось, что построена она еще в 18 веке...У них великолепный белый хлеб, и нас угостили ломтем тушеного горячего желудка, его варили тут же в огромной кадке, и замечательным сыром. Иван запивал все это молодым кьянти, и ему тоже очень понравилось...
Она неожиданно подняла на меня взгляд:
-Даша, я действительно рада за тебя. И вот еще что. Я - Женина мать, и хорошо знаю своего сына. Этот брак... В общем, я думаю, что в данной ситуации сыграли свою роль хорошие стороны его натуры. Вот только не знаю, как надолго их, хороших сторон, хватит... Женя иногда меня просто пугает своим сходством с отцом... Мне очень нравится твой муж, я думаю, что вы будете действительно счастливы...
Скоро молодые должны вернуться. Надеюсь, что они поселятся в городской квартире Филатовых.
В первых числах сентября назначено собеседование в аспирантуре. К этому времени нужно подготовить и написать реферат. Нам с Ленкой проще - часть материала у нас уже есть, и тема работы включена в план работы группы. Не знаю, как выкрутится Ирка, времени уже почти не осталось. Впрочем, ее руководитель, Пивоваров, славится тем, что у него всегда защищается золотая молодежь. Умницам и красавицам не к лицу корпеть над учебниками, а умненьких аспирантов, способных написать и сам реферат, и последующую кандидатскую, в институте полно...
Впрочем, это - не мое дело. Ленка говорит, что Ирина всегда мне завидовала, и хочет доказать что-то... И торопливое замужество Ирины, и поступление в аспирантуру, и даже свадебная поездка - именно во Флоренцию, - все укладывается в эту схему. Не знаю, зачем Ирине это все понадобилось...
Не могу сказать, что именно в последнее время наши отношения стали хуже, потому что и раньше с ней особо не дружила. Я ведь понимаю, что она мне никогда не простит Женю и то, что когда-то он был влюблен в меня. Кажется, для нее не имеет никакого значения то, что с Женей мы практически не видимся. Во всяком случае, ни он, ни я не прилагаем никаких усилий для того, чтобы эти встречи состоялись.
И вовсе не потому, что я не хочу давать Ивану повод для ревности... Он вообще очень сдержан в проявлении чувств, и, если бы не та наша размолвка, я никогда не догадалась бы, что он может ревновать меня. Иван - он такой самодостаточный, уверенный в себе человек, знающий истинную цену и себе и людям... И только я знаю, каким он может быть...
У меня был странный токсикоз. Весь день я чувствовала себя совершенно нормально, если не считать несколько неожиданной для меня неумеренной сексуальности, зато ближе к вечеру начинала разваливаться. Сказать, что меня тошнило - это ничего не сказать. Я могла существовать в какой-то непонятной скрюченной позе, уткнувшись лицом в спинку дивана и мелко и часто дыша. В этом состоянии мой организм мог существовать в каком-то квазистабильном состоянии. Но стоило повернуть голову - и мир начинал вращаться, а внутри меня становилось пусто, почему-то пыльно и темно... Это продолжалось около двух месяцев, и это время суток, забросив все дела, Иван сидел рядом с моим диваном и гладил мои волосы и плечи. Мне кажется, только это удерживало меня от того, чтобы поддаться вращению и шагнуть в воронку... Так же неожиданно, как началось, все прошло, но я всегда буду помнить те пару шагов, которые оставались до бездны, и то, что именно руки Ивана удержали меня на твердой земле.
Вообще, со мной Иван всегда был насмешливо нежен, меняясь только в минуты полной близости. Тогда у него было странное выражение лица, похожее на подсмотренное мной когда-то на стрельбище: сосредоточенное, но странно незащищенное... Если Иван замечал, что я за ним наблюдаю, лицо мгновенно менялось и становилось привычным нежно-насмешливым.
А однажды... Я проснулась с ощущением того, что во мне что-то изменилось. Как будто в комнате работает телевизор, но свет и звук выключены. И вдруг...внутри меня кто-то робко шевельнулся и стукнул... Я замерла. А через пару минут такое же робкое: тук-тук!..
Я едва дотерпела до возвращения Ивана из офиса. Затащив его в спальню, приложила руку к животу.
-Вот, вот! Слышишь?
И даже если пройдет много-много лет, и я состарюсь, и вырастут мои дети и внуки, - я никогда не забуду лица Ивана...
Как-то я застала его с моей книгой в руках. Мама привезла мне разные книжки о рождении и воспитании детей, и одна из них осталась на моей тумбочке.
Иван смутился, а я засмеялась, прижавшись к нему и ероша его коротко стриженые волосы:
-Иван, и что полезного ты там вычитал?
Он вздохнул:
-Нам с тобой надо быть осторожнее...Наверное, теперь я буду спать на твоем любимом диване...
Я испугалась:
-Даже не говори мне об этом! Я знаю про себя точно, что мне это на пользу! И вообще - твоя задача быть все время со мной рядом, тогда я буду ласковая и довольная, а это для малыша и меня - главное!
Иван засмеялся. Его вообще очень развлекала моя неожиданно проснувшаяся сексуальность, но с тех пор всегда, даже в самый последний момент, я чувствовала, что он контролирует ситуацию и осторожен со мной. Признаюсь: близость с мужчиной, от которого ты ждешь ребенка и который его, этого ребенка, очень хочет, - это что-то!
Внешне беременность почти не отразилась на моей фигуре, разве что грудь стала больше на целый размер, и Иван потешался над моими стараниями втиснуться в прежние вещи.
Ему принесли билеты на концерт заезжей знаменитости, и я примеряла вечернее платье.
Стоя босиком на ковре, я вертелась перед зеркалом, привыкая к своей новой фигуре. Я уже собиралась обидеться на насмешки Ивана, но он почувствовал это, поймал меня за ногу и, несмотря на сопротивление, притянул к себе.
Вмиг став серьезным, сказал:
-Дурочка! Выглядишь ты просто потрясающе!
И как-то разом вытащил меня из платья, и усадил себе на колени, и спустил бретельки, и вел себя так, что я твердо поверила: лучше меня нет на свете...
ЖЕНЯ
Я оставил Харлей в кустах на лесной тропинке, и прошел оставшееся до кромки леса расстояние пешком.
Раздвинув широкие листья какого-то кустарника, брезгливо отодвинул паутину, норовившую угодить прямо мне в лицо. С моего места мне хорошо была видна веранда крайнего дома.
Взбудораженные моим появлением птицы и насекомые постепенно успокоились. Недовольный паук появился обозреть разрушения, нанесенные его паутине.
Август в этом году просто необыкновенно жаркий... В наступившей тишине был хорошо слышен стрекот кузнечиков и звон роившихся над поляной с высокими желтыми метельчатыми цветами мушек. В нагретом воздухе была разлита послеобеденная лень...
Я внимательно всмотрелся: ни движения, ни шороха...
Если бы меня спросили, зачем я приехал сюда, я затруднился бы ответить...
Я поймал себя на противной мыслишке о том, что Даша, должно быть, подурнела и расплылась... В отличие от мамы, я вовсе не считаю, что беременные бабы красивы. Лично мой эстетический вкус оскорбляют и раздавшаяся талия, и припухшие губы, и коричневые пятна на коже... Б-р-р!
А может быть, втайне я надеялся, что ее новый вид избавит от преследовавших меня все последние месяцы видений? И, закрывая глаза, я перестану видеть смуглые Дашкины плечи и восхитительной формы грудь, перестану вспоминать, как она нетерпеливо отвечала на мои поцелуи, как нежно, невесомо касалась кончиками пальцев моего лица, губ?..
В конце концов, это - просто нечестно! Почему я один должен мучиться нашим расставанием?
Я нашарил в кармане джинсов сигареты и затянулся... В доме было по-прежнему тихо, и я решился...
* * *
После защиты диплома родителю через знакомых удалось всунуть меня в фирму, и я с энтузиазмом занялся карьерой. Начальником отдела у меня была Симонова Мария Сергеевна - первостатейная стерва лет тридцати пяти, с хорошей фигурой и длинным лошадиным лицом. Она курила практически беспрерывно, отчего мне казалось, что вся ее одежда пропахла сигаретами, а кожа на тонких ухоженных пальцах имела желтоватый оттенок от вечно зажатой в них сигареты. Самым неприятным в ней был скрипуче- визгливый голос, которым она распекала подчиненных.
Влад, наш юрист, выйдя от нее после очередной взбучки, разоткровенничался:
-Сучка! Мужика у нее нет, вот она и бесится! Хоть бы какой придурок нашелся, чтобы она хоть чуть успокоилась!
Я засмеялся:
-Вот и занялся бы девушкой сам, поспособствовал смягчению нрава...Ноги у нее красивые, прямо замечательные ноги!
Он с ужасом на меня покосился:
- Не вздумай! Наш главный - ярый противник служебных романов, так что советую тебе в офисе быть осторожнее. И вообще, Симонова - нимфоманка! Она сейчас свободна от постоя и опасна, как атомарный кислород! С полгода назад к нам парень один пришел, уж и не знаю, как у них сладилось, а только я думаю, что она его после корпоратива подловила и к себе затащила... Хотя, конечно, может и сам... В общем, он женат был, и с ней потом не стал встречаться, так она его просто съела. Конечно, был скандал, и Максим вынужден был от нас уйти, хотя парень был толковый...
Я насмешливо сказал:
-Так перейди в какой-нибудь другой отдел, чего ты мучаешься?
Он покрутил головой, осматриваясь по сторонам, и тихо сказал:
-В отделе капстроительства есть вакансия, зарплата почти вдвое, и прямо по моей специальности... Но, чтобы перейти туда, нужно получить рекомендации от Симоновой... А она, блин, как чувствует, что я уйти намылился - взялась за меня... Знает, что Макс был со мной откровенен...
Мысль о вакансии навела меня на размышления. Рекомендации? Тоже мне, бином Ньютона! Стоит, в самом деле, познакомиться поближе с Марьей Сергеевной!
Через неделю мне представился случай, показавшийся подходящим.
Симонова уехала на какое-то совещание, проводившееся за городом, откуда позвонила ближе к вечеру и совершенно разъяренным голосом велела забрать ее, потому что у этого придурка, нашего водителя, сломалась машина... Я считаю, что мне тогда повезло, потому что в этих машинах, действительно, ломаться нечему...
В общем, я выпросил у отца ключи от его Дискавери, и через час подкатил к воротам пансионата.
Довольно многочисленная компания, в которой я заметил знакомые лица чиновников городской администрации, шумно прощалась у стоянки пансионата.
Мария Сергеевна стояла спиной ко мне, и я покинул автомобиль, подошел сзади и, интимно склонившись, спросил:
-Заждалась?
Бабы, окружавшие ее, со смертельной завистью покосились на нас. Заметив это, Мария Сергеевна не стала выговаривать мне за фамильярность.
Одна из перезрелых красоток с ехидством отметила:
-Так вот почему Мария Сергеевна не хочет с нами ехать, и любая бы не захотела!.. Машка, ты не боишься, что тебе пришьют растление малолетних?
Я устроил ее на месте рядом с водительским, и она, приняв мою игру, махнула рукой оставшимся.
Провожаемые завистливыми взглядами мужиков и женскими стонами разочарования, мы покинули пансионат.
Ехали в молчании. Симонова достала из стильной лаковой сумочки сигареты, и я вынул зажигалку. Кивнув мне, она затянулась и насмешливо спросила:
-Не много ли ты на себя берешь?
Я засмеялся:
-Мне казалось, вам понравилось...Просто хотелось подразнить этих старых вешалок...
Она кивнула, повернулась, внимательно всмотрелась в мое лицо.
-А ты смелый. Я думала, в отделе тебе наговорили обо мне невесть что...
Я искоса посмотрел на ее колени, открытые узкой офисной юбкой, и круто свернул на грунтовую дорогу.
Под деревьями было сумрачно и тихо. Я остановил машину, повернулся к ней. Она молчала. Неожиданно я разозлился, взял сигарету из ее руки и выбросил за окно. Наклонился к лицу, и она засмеялась:
-Разве тебя не учили, что леса нужно беречь от пожаров?
Я выпустил ее из рук, попытался отодвинуться, чертыхаясь на тесноту салона.
Все еще тяжело дыша, Мария Сергеевна нашарила сигарету и, даже не пытаясь поправить юбку и блузку, откинулась на сиденье.
Я покосился на нее и лениво сказал:
-Кто бы говорил о пожарах... Да ты сама - как лесной пожар...
Покурив, она села ровнее, нашарила туфли.
Холодно сказала:
-Если ты думаешь, что этим сможешь добиться повышения по службе...
Я не дослушал, расхохотался.
-Я так понял, что секс тебя не настраивает на романтический лад. Поедем?
Прошла неделя. Я наблюдал за Марией, но не заметил в ней каких-то изменений. Со мной она была ровна и холодна.
В пятницу я готовил заключение с Инной Евстигнеевой, хорошенькой девицей из службы заказчика, прикомандированной к нам. Мы устроились за моим столом, и я забавлялся тем, что дразнил девушку нечаянными касаниями. Она то краснела, то бледнела, и отчаянно смущалась. Неожиданно дверь открылась, и в кабинет вошла Симонова.
Инна невольно отодвинулась от меня, поджав красивые ножки.
Мария Сергеевна свирепо оглядела ее, не терпящим возражений тоном скомандовала:
-Осадчий, как освободитесь, зайдите ко мне.
Инна с сочувствием посмотрела на меня. Я улыбнулся ей, и поднялся.
Войдя в кабинет, плотно закрыл за собой дверь.
Мария повернулась ко мне от стола с разъяренным, как у фурии, лицом.
-Вы не могли бы найти другое место для своих игрищ? - начала она.
Я шагнул к ней, обхватил и подтолкнул к столу. Она гневалась еще некоторое время, но злиться в таком положении затруднительно, поэтому Мария Сергеевна поступила мудро: отложила разборки на потом...
Я со смехом собирал разбросанные по кабинету бумаги, которые моя начальница разбросала в порыве страсти.
Наткнувшись на нее, стоящую босиком в расстегнутой блузке, наклонился и поцеловал ее грудь.
Она, все еще тяжело дыша, посмотрела на меня исподлобья:
-Послушай, зачем тебе это нужно? Не может быть, чтобы тебе было не с кем...
Я вздохнул:
-А ты знаешь еще какую-то причину?
Встречались мы в квартире какой-то ее подруги, отъехавшей за границу. К себе я, понятное дело, ее не звал, а сама Мария жила с мамой и семилетним сыном.
Мария оказалась страстной любовницей. Несмотря на свое здоровье, я иногда чувствовал, что даже мне трудно угодить ей. У нее было еще одно достоинство: она никогда не оставалась ночевать, неизменно выбираясь из постели после утех, невзирая на время суток, погоду и настроение. Может быть, в полночь ее карета превращалась в тыкву?
Мария не требовала от меня верности, насмешливо относясь к моим беспорядочным связям с офисными красотками. Она была уверена в том, что я с ними не буду обсуждать ее, как никогда ей не докладывался о своих многочисленных интрижках.
Ближе к зиме наши отношения перешли в фазу устойчивых, то есть в офисе уже не осталось людей, которым бы о нашей связи не стало известно.
Ближе к декабрю Мария Сергеевна вызвала меня к себе. Она оценивающе посмотрела на меня и сухо сказала:
-Я написала тебе рекомендацию. Ты переходишь в другой отдел, так надо...
-Куда это? - тупо спросил я.
-В Управление капитального строительства. Там начальником мой однокурсник, Вадим. Он знает... о нас. Для тебя это серьезное повышение.
Я пожал плечами, а она всмотрелась в мое лицо с неожиданной тревогой:
-Надеюсь, на наших отношениях это не отразится?
-С чего бы? - хмыкнул я.
Однако вскоре после моего перевода в Управление произошли два события, которые свели на нет все наши с Марией Сергеевной договоренности. Первое - она уехала на три недели с сыном в Австрию, а второе - я встретил Дашу.
Мы познакомились совершенно случайно на вечеринке у соседа по даче, и я даже представить себе не мог, что не пройдет и пары недель, как я увязну по уши в этом романе...
Вечеринка, как и все, что затевал мой сосед Антон, оказалась довольно бестолковая и безбашенная, и я уже собирался смыться, как вдруг услышал чей-то спор.
Я вышел на шум. В прихожей уже довольно нагрузившийся Антон тянул курточку из рук хорошенькой темноглазой девушки:
-Ну куда ты пойдешь, на ночь глядя?
Девушка гневно сверкнула на него глазами:
-Ничего страшного, доберусь.
Мне ясно было, что ночевать на даче девушка не собирается, но Антон этого, кажется, еще не понял. Он потянул ее за руку, пытаясь поцеловать.
Я вмешался:
-Антон, извини, остаться не могу, мне завтра рано на работу. - Повернувшись к девушке, сказал: - Могу подвезти до города, если не боишься быстрой езды.
Девушка так явно обрадовалась, что Антон решил отстать от нее, тем более, что в комнате его ждали гораздо менее решительно настроенные девицы. Оттуда доносился пьяный смех и музыка.
Я отвез Дашу к дому, и, прощаясь, посоветовал впредь выбирать компанию для вечеринки более продуманно.
Даша подняла на меня темные глаза:
-Я и не собиралась ехать с Антоном на вечеринку. Мы с ним учимся в параллельных группах, и тема курсового у нас одна. Вчера он забрал у лаборанта кафедры методичку, и не вернул ее, а мне она обязательно нужна. Пообещал, что мы заберем ее на даче, и вернемся в город...
-И ты купилась на такую хрень? - возмутился я.
Даша шмыгнула носом и пожала плечами:
-Откуда я знала, что Антон начнет приставать ко мне? Когда мы подъехали к даче, я сразу поняла, что он меня обманул, но ссору сразу затевать не решилась. Методичку он мне так и не отдал...А еще он у меня телефон забрал... - Даша уже вовсе горько всхлипнула. - Он так у него и остался... Я, как увидела тебя, так обрадовалась, что про телефон и не вспомнила...
Я снял перчатку и вытер ее щеку.
Она отстранилась:
-Да ладно, завтра поговорю с ним в институте. - Она посмотрела на меня своими темными глазищами и нерешительно сказала: - Пойду... Мама, наверное, уже волнуется...
Утром я отправился на работу, но ближе к полудню, сам не знаю, зачем, зашел к начальнику и предупредил, что задержусь с обеда на час.
Через полчаса я уже поднимался на крыльцо соседской дачи.
Дверь была не заперта. Не разуваясь, в куртке я ввалился в дом, наткнулся на Антона. Видимо, сегодня они продолжали начатое вчера, и он повис на моих руках, дыша перегаром:
-Жека? Ты откуда? -он широко повел рукой и заорал: - Ребята, к нам Жека приехал!
Если бы я не подхватил его, он рухнул бы на пол.
Я приволок его в кухню, усадил на высокий стул и хмуро потребовал:
-Телефон!
Антон неподдельно удивился:
-Какой телефон?
Для улучшения работы его памяти пришлось оттащить его в ванную и сунуть голову под холодную воду.
Он пришел в себя, заорал:
-Ты что, придурок?
Я встряхнул его, брезгливо отстранился и сунул ему в руки полотенце.
-Телефон и методичку, живо!
Антон злобно посмотрел на меня, криво ухмыльнулся:
-Не иначе ты запал на Дашку! Не советую - она из чистюль и возни с ней больше, чем удовольствий.
-Я твоих советов не спрашиваю. Живо, - я выволок его из ванной.
Антон кивнул, пошарил по карманам и достал небольшой телефон. Кривляясь, протянул мне:
-На!
-Методичка?
Видимо, было в моем голосе что-то, отчего Антон молча спустился к своей Хонде и достал мне тоненькую папочку.
Антон засмеялся:
-Ты еще повозишься с этой принцессой! На кой она тебе нужна? Насколько я знаю, парень ты простой и предпочитаешь незатейливый секс...
Я уселся на сиденье, застегнул шлем и махнул Антону:
-Пока, придурок!
Я дождался Дашу у ее подъезда в тот вечер, и мы стали встречаться каждый день, и гуляли, и уже познакомились с ее мамой, и ходили в кино, и вскоре уже вовсю целовались... Меня удивило то, что Дашка, которая самозабвенно целовалась со мной и таяла в моих руках, как летний снег, упорно отказывала мне в последней близости. Я подумал над этим, вошел в проблему, купил пару путевок и пригласил Дашку на выходные за город.
Она опустила густые ресницы, но согласилась сразу.
Конечно, никаких лесных прогулок мы не затевали, а, наоборот, как только остались в номере одни, я потянул ее в постель.
Мои догадки были правильными: Дашка оказалась девушкой.
Лежа головой на моем предплечье, она водила тоненьким пальчиком по моей груди.
Я поймал ее руку и поцеловал. Насмешливо спросил:
-Чего раньше не сказала?
Она дернула плечиком, засмеялась и спрятала лицо, уткнувшись в мое плечо.