Бакибаев Владислав : другие произведения.

Путь в Хаос

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая работа, готовил для конкурса. Даже не для конкурса, а ради участия в нем...

  
  
  
   Ведун.
  
  
   Ненастье застало его в дороге в тот миг, когда кромка леса на западе едва подернулась
   алой дымкой. Казалось, ничто не предвещало такой ярой непогоды: ветер поднимал клубья
   дорожной пыли, бросая ее в лицо и набивая одежду, а тянувшиеся к земле ветви вязов и берез в
   одночастье превратились в когти свирепых ночных чудищь. Словно тяжелая плеть крушила подлесок
   и раскачивала древние, обмшелые исполины - деревья, разгоняя все живое по жилищам и норам.
   Одинокая фигура путника сделалась похожей на прижатую бурей, истерзанную
   непогодой большую птицу, что до последнего силилась взлететь. Истертые в лоскутья полы дорожного
   плаща распахнулись черным крылом, иссохшая рука удерживала на лице плотный копюшен, закрывая
   глаза от порывов ледяного ветра. Будто наделенный разумом, он ярился, видя упорство тщедушного
   человека в облачении безродного бродяги: то бросал под ноги придорожный булыжник, то в испуплении выдирал с корнем корнем чахлые деревца и поросли высокой травы. В тот миг, когда небо
   налилось свинцовой тяжестью, вихрь стих в одночастье. В воздухе застыла почти осязаемая
   тишина, словно силы стихи исякли в этот стремительном, но недолгом наплыве гнева.
   Путник замер на месте, откинув копюшон. В полумраке показалось худое лицо с
   глубокими провалами глаз, седые пряди падали на грудь и плечи. Он напряженно вслушивался
   в нависшее над головой затишье, пытаясь отыскать что - то ведомое ему одному, как вдруг
   на землю обрушились тяжелые потоки дождя, обжигая лицо колючим холодом и заслоняя взор
   на десяток шагов. В неистовом ливне было нелегко дышать, но человек незамечал
   его, неподвижимый и едва заметный в сгустившейся тьме.
   Прямо впереди, обвитый кольцами размытых дорог, высился пологий холм, на вершине
   которого явственно мерцали огни людского жилья.
  
   Ночью в ворота усадьбы старосты Наума постучали. Чья - то уверенная рука ударила
   медным кольцом в било, и звон разбудил не только злобных, матерых псов- сторожей, но и
   домоцадцев, мирно спавших по лавкам и полатям. Наум нехотя натянул порты, кликнул
   стражу и вышел во двор, незабыв прихватить увесистый корч. Время нынче выдалось лихое.
   В лицо повеяло ночной прохладой. Не унимавшийся с вечера дождь стих, лишь иногда
   темнеющие в вышине пятна туч роняли на заспанных людей редкие, холодные капли. Хозяйским
   окликом отогнав от ворот собак, староста приоткрыл узкое, не больше ладони, смотровое
   оконце: оглядеть незванного ночного гостя. В серебристо - серых лунных отблесках он
   различил высокого человека, как в кокон запахнутого в плащ. Силясь различить сокрытое
   мраком лицо, Наум неожиданно почувствовал подкативший к горлу ком. Что - то странное, если
   не сказать страшное было в облике пришельца, хоть их и разделяла пядь добрых дубовых
   брусье. На миг даже показалось, будто неведомая сила легко коснулась самых затаенных
   помыслов, словно смахнула пыль с пожелтевших страниц старой книги. Наум, не в шутку
   встревоженный, ухватился за можжевеловый оберег на груди и громко окликнул чужака,
   стараясь разогнать не весть откуда взявшийся страх:
   - Это кого леший на ночь глядя приволок!? Кто доброму люду почивать помешал?
   Эхо его слов отзвенело и стихло, незнакомец же стоял не шелохнувшись, от чего
   сильно походил на оживший обрывок мрака. Слышно было, как за спиной старосты сопяп пятеро
   здоровенных парней, а в дальних весях залились лаем дворовые псы.
   - Ворон принес тебе недобрую весть - донеслось снаружи. Голос этот не был похож ни на
   один другой, в нем звучал властный, нерушимый покой. Покой, не знакомый живушим под лучами
   солнецного света.
   - Ворон? - неуверенно, с сомнение ответствовал Наум - Тот Ворон, которого я знаю, еще день
   назад был в верстах от моих ворот. Кто ты, как тать скрывающий лицо?
   Назвавший себя Вороном молчал долго. Казалось, он и вовсе усомнился в своем появлении и собирался убраться восвояси. Староста даже задумался: уж не обидел ли он его
   своей нерадивостью? Кто знает, что привело чужака к его дому... Вдруг под личиной
   безродного бродяги скрывался беглый лиходей, или и вовсе нелюдь какая пробудилась от
   дневного сна и гневается теперь на грубость хозяина?
   - Ты пришел ко мне на исходе прошлой седмицы и просил помочь твоей беде. Услышь же мой ответ: помочь тебе не в силах никто. Сделать это можешь только ты сам. - Ворон помолчал,
   словно выжидая и обдумывая слова, а потом добавил - желает ли Наум из рода Загоричей вновь
   обрести покой души и более не тревожить тех, кто давно покинул земли живых?
   - Я не ждал тебя так скоро - хмуро отозвался староста. Будь сейчас день, можно было бы
   различить резко проступившию сеть морщин на обветренном, привычном к палящиму солнцу и
   суховеям лице, что в миг постарело на годы вперед. Минуло семь дней с тех пор, как он
   посетил жилище ведуна, и вот теперь сам встречал его у своего порога. Помнилось, как долго
   бродил по темным стольным улицам, выискивая нужный проулок. В одном из них, в каменном мешке
   нависающих над головой серых громадин - домов, и отыскалась заветная дверь, похожая на
   вход в лачугу бедняка. Должно быть, и был таким тот, кто отринул земное во имя древних,
   не каждому подвластных знаний.
   - Отворите ему - велел Наум. Стражники подняли брус, приоткрыв створцы так, что бы мог
   пройти один человек. Вспыхнула, чадя и раняя искры, просмоленная пакля факела. Ворон
   шагнул под арку ворот, невзирая на направленные в грудь копья. В полумраке был виден лишь
   острый, выступающий вперед подбородок; сейчас он кажался безликой тенью, что живут лишь во
   время недолгой, но ясной полнолунной ночи, когда мерцание ее заставляет блекнуть сполохи
   далеких звезд.
   - Торопись. Я скоро покину твой дом.
   По указу Наума его отвели в клеть из душистого соснового сруба, где хуторяне
   привечали незнакомый люд, просивший начлега. Один из стражей спешно провел ведуна вдоль
   хором, увенчанных низкой земляной крышей, по тропе в сад. Здесь, под сенью кряжестой
   яблони, и стояла гостевая, встречая пришедших резной фигурой неведомого зверя, что оберегал
   сон прохожих людей, и мерцанием маслянной лампы над ставнями слюдяного окна. Провожатый
   сгинул как видень, явно не желая оставаться наедине со странным, пугающего вида человеком.
   Ворон остался стоять у крыльца, вглядываясь в тусклый огонек светильника и словно
   гадая, как скоро сельчане со все округи похватаются за вилы и запылает уже не один факел -
   красного петуха могли пустить этой же ночью. Или, что еще хуже, подпереть дверь обозным
   подводом и позвать солдат или егерей: негодяя, мол, поймали, колдуна и чернокнижника. Все то,
   что неподвластно разуму, ему же и чуждо. Непонятное всегда казалось страшным.
   Клеть была пуста. Плетеная циновка у окна, теплый покров, сшитый из лоскутов
   сваляных шкур, еще кадка с холодной, прозрачной водой - более гостям не предлогалось. Само
   наличии крыши над головой было делом не малым, когда днями напролет спишь у походного огня.
   Но Ворон не стремился к теплым начлегам и удобству, что мог предложить хозяин того
   жилища, куда его привела судьба. Он ждал, и память вновь и вновь возвращала его туда, где
   его знали куда лучше, чем здесь, на хуторе Наума. Мысленно он опять был среди густых
   смолистых лесов, сквозь кроны которых продивалось слабое, матовое свечение багряного солнца.
   На полутемных полянах, среди пятен дымного пламени, он видел призрачные тени, а вокруг
   разливалась та самая тишина, что случилась в грозу нынешним вечером, когда впереди уже были
   видны огни хуторян: ни птицей трели, ни шелеста ветвей по теплому поветрию, ничего, что
   отвлекало бы от дум и мешало созерцать ту пеструю нить, в которой затейливо сплелись
   прожитые годы и десятилетия. Нерушимый покой, неподластный времени.
   Еще Ворон не видел лиц. Так стало с тех пор, как сам он покинул навьи чертоги,
   надолго затерявшись на подступах к обоим мирам. Жители Древних Лесов не жаловали тех,
   кто уже покинув свет так и не вступил в тень...
   - Он явился к тебе, верно? - слова резали слух, и перед незримым оком скитальца явственно
   предстал образ дородного старца в расшитой длиннополой рубахе - но сам ты пришел
   зря.
   - Я часто это слышу - отозвался тот, кто как никто другой умел выжидать. Он делал это и
   сейчас, вынуждая собеседника продолжать.
   - Пусть он явится сюда - ушедший давно позабыл чуждые теперь страсти, и голос разума звучал
   холодной сталью - Ты в силах свершить это. А теперь уходи.
   Тогда он хорошо поминал, о чем идет речь. Такой переход отнимал много времени и сил,
   с каждым разом приближая к грани того, что скрывал в себе стык навьего света и порога теней,
   за которым начиналась вечная обитель незримого. Хаос. Там, чьи уделы никогда не принемали
   пришедших из вне. Там, где его знания станут ненужным потоком мыслей во имя истинных смыслов
   и тайн. Тех тайн, к которым не прикоснулся ни один из живших в мире людей.
   - Он должен знать - сказал Ворон- иначе с чем он придет к тебе?
   - Пройдет немного того, что является временем, и Священная Роща погибнет от невежества ее
   поломников. Тогда весь его род уподобиться тебе и будет скитать среди пустоты, не в силах
   найти обитель вечности. Они станут изгоями и путь, ведущий В Древние Леса, навсегда закроется
   для них - последние слова прозвучали прощанием. Ушедший оставил собеседника, чей выбор судьбы
   не мог понять и принять.
  
   Снаружили послышались шаги. Наум вошел в клеть, держа в руке светец с зажженой
   лучиной. Сейчас казалось, что он не спал уже много ночей; на усталом лице более не было
   тревоги или страха, лишь желание встретить неизбежное, каков бы итог не следовал
   после.
   - Ты говорил с ними? Когда они же оставят меня? - глухо, почти безучастно спросил он, пытаясь
   в полутьме отыскать того, с кем говорит, но всякий раз встречая взором пятно непроницаемой
   темноты.
   Прозванного Вороном теперь не сковывал облик прежнего бытия, и лишь размытый силуэт
   напоминал о том, кто явился сбда поздней ночью.
   - Как давно ты приказал своим людям рубить лес южнее своих земель? - голос его теперь слышал
   лишь тот, к кому он был обращен.
   - Это всего лишь глухие чащобы, где предки воздовали хвалу старым идолам - непонимающе начал
   Наум, содрагаясь от слов, что звучали из будто отовсюду. Призрачный туман затмивал стены клети,
   огонек лучины сделался похожим на едва заметное сияние, и в открывшейся взору картине высились
   хвойные крепи с дымными очагами пламени, от которых не веяло жаром...
   - У тебя мало времени - повелевал голос -ты должен вернуться до рассвета.
   В пустоте, неподвластной времени, Ворон незримым оком видел шаткий мост, ведущий в Хаос.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"