(Опубликовано в газете "Истоки", N 26, 03.07.2013)
Книга известного уфимского автора Эдуарда Байкова "Бандитский доктор" (изд-во "ЭКСМО", Москва, 2013 г.) написана по всем канонам жанра. Она не притязает на выраженное художественное значение, содержит занимательную интригу, полна сильных эффектов, описаний преступлений, жесткой, почти доходящей до порнографии, эротики, мелодраматизма и любовных приключений. Однако оказывается, даже задуманная с такими выигрышными для читателя установками история может серьезно пробуксовывать, когда за дело берется современный писатель.
Что и говорить, легко критиковать бульварный роман за потворство вкусам публики, труднее написать что-то в этом жанре более или менее удачное, согласующееся со всеми канонами. Все презрительно кривятся при виде чертиков и рыбок из трубок капельницы, мол, так, поделки от безделья. Но даже для такой ерунды нужны определенные навыки, технологии. Посмотрим, насколько автор, скрывшийся под псевдонимом Кирилл Казанцев, преуспел в деле построения развлекательного чтива.
Роман "Бандитский доктор" состоит из двух неравноценных частей. Первая, под красноречивым названием "Убийца", повествует о жизни киллера по прозвищу Маугли. Автору несомненно удалось двумя тремя штрихами набросать необычную цыганистую внешность российского детдомовца, из которого выковался матерый преступник. Однако цельного образа не получилось. Маугли, по существу, не имеет биографии. Одной детали о том, что детдомовец однажды огрел своего воспитателя доской по голове явно маловато.
Еще одна причина неудачи Байкова - чрезвычайно грубая натяжка при описании внутреннего мира убийцы. Ошеломленный читатель вдруг узнает, что у киллера тонкая душа, что он оказывается способен влюбиться как мальчишка. Не спасают самопризнания Маугли, что-де в академиях он не учился, стихов писать не умеет. Нет, главный герой романа именно в одном флаконе и качок, и Ромео. Это не значит, что лично я не верю в существование бандитов, питающих слабость к поэзии. Но если таковая оказия уж случилась, так автору надо было пояснить: на какой расчудесной грядке вырос сей фрукт. Может быть, у Маугли был какой-нибудь злой, но интеллектуальный наставник? Забегая вперед, я бы сказал, что автор, заложи он в фундамент книги подобную идею, несомненно бы избежал фатальных ошибок во второй части и сильно бы выправил конструкцию произведения. Но, похоже, жесткие требования издателей не позволили автору решиться на смелый ход. К чему сложности? Останавливаться на экспозиции опасно. Того глядишь выйдет драма. А нужен экшн, перестрелки, трупы. Много трупов.
В целом первая часть не производит впечатления. Она полна протоколов изощренных убийств, разведенных довольно нудными подробностями передвижений киллера и его жертв. Никак не складывающееся повествование однако разительно меняется с того момента, как Маугли решает завязать со своим преступным ремеслом. Вот тут автор, что называется, закусывает удила. Начинается настоящий хоррор. Образ Маугли мгновенно приобретает значительность, перестает казаться картонным. Приемы бульварного романа становятся только одни в силах передать быструю смену кадров, показать, без лишних описаний и стилистических игр, тот адский механизм самоликвидации, который ждет рано или поздно каждого душегубца. Местами Байков ненавязчиво иронизирует: появляются отсылки то к "Братьям Карамазовым", то к "Доктору Живаго". Начинаешь задумываться: а может не бульварный роман это вовсе? Однако вторая часть под названием "Маньяк" лишает читателя иллюзий.
Маугли окончательно перевоплощается из незаурядного киллера в эдакого Дубровского XXI века. Теперь это союзник полиции, самостоятельно распутывающий дело серийного маньяка. По секрету автор мне сообщил, что действие второй части романа разворачивается не в Москве, а в... Уфе. Однако на добрых полторы сотни страниц, кроме шаманских заклинаний о том, что все герои мирно упокоились в провинции, не встретишь ни одной приметы родного города. Фраза о крупнейшем городе на Урале только запутывает дело. Если быть точным, следовало указать - город-миллионник Южного Предуралья. Более того, в одном абзаце упоминается вовсе область, что заставляет думать, что речь идет не об Уфе, а о Екатеринбурге или Челябинске.
Можно подумать, Бог с ним, родным городом. Не всем же русским романам разворачиваться в Скотопригоньевске! Но тут мы в очередной раз подмечаем особенность бульварной литературы: никаких узнаваемых деталей! Все, что качается обыденности, предельно общо. Все экзотическое, ненормальное, напротив, в слоновьих дозах! Единственный российский город, который имеет право упомянуть в своем тексте бульварный писатель, только Москва. Ну, Питер в крайней случае. Все остальное вынесено за скобки, все остальное глушь, провинция, Саратов и не существует вовсе. Огромной массе провинциалов имя родного города горче горькой редьки, я уже не говорю о столичной раззолоченной пене.
И все же вторую часть романа читать куда интереснее. Во-первых, она почти не содержит подробных описаний сексуальных сцен и попахивающих канцеляритом отчетов об очередной киллерской вылазке. Во-вторых, она куда более драматична. Автор до сих пор только изредка радовал читателя пафосными нелепостями о том, что его герой "самец из самцов", но тут его просто распирает от фразочек в духе пацанской прозы. Место находится и "яйцеголовому умнику" и еще черт-те знает чему. Однако подлинной удачей Байкова являются сцены, раскрывающие внутренний мир маньяка, его постепенное преображение из задавленного человека в зверя. Читателя ждут неожиданные аллюзии. Оказывается, бывший убивец Маугли - Тень куда более страшного преступника. Автор ставит здесь непростой вопрос. В самом деле, как бы ни было отвратительно ремесло киллера, его в какой-то мере можно сравнить с ремеслом благородного разбойника. Кого лишал жизни Маугли? Не женщин, детей и честных граждан. Таких же преступников, как он сам.
Худо-бедно Байков следует лекалам бульварного романа, когда берется за мужские персонажи. Они у него, конечно, примитивные, на пять копеек, но зато четко очерченные. Проблемы начинаются, стоит автору приняться за женские образы. Как ни странно, но единственной привлекательной представительницей слабого пола в романе, наряду с не лишенной некоторых узнаваемых черт студенткой-путаной Вероникой, оказывается отнюдь не Лена, подруга Маугли, в прошлом бандитская докторша, а полная метафизических условностей Анима (душа). Заинтригованный признанием Байкова, что действие второй части будет происходить в Уфе, я привычно было поставил ударение на последний слог: через магический кристалл я различал местную гурию. Но все оказалось проще. (Надо, кстати, отметить, что популярно-психологические врезки из Фрейда и Юнга автору удались на славу. К счастью, они не превратились в развернутые на десятки страниц сухие лекции. Местами перечисляемые факты даже подаются забавно).
Почему Байкову не удался образ подруги Маугли? Мне кажется, причина банальна. Автор попытался сделать из в общем-то примитивной красавицы и комсомолки более или менее жизненный образ. Но для этого ему пришлось тупо превратить Лену в инвалида и практически устранить ее из второй части. До последнего ждешь, что Анимой, пусть для формального порядку, и окажется главная героиня, но не тут-то было.
Вообще, конец романа кажется скомканным, торопливым. Изрядно запутав читателя с поисками убийцы девушек, автор словно нарочно забывает о законах детективного жанра: преступник не должен быть эпизодическим персонажем! Когда, наконец, имя маньяка раскрывается, испытываешь чувство неловкости, неудовлетворенности. Читатель озадаченно чешет репу: "Это кто такой вообще"? Приходится в буквальном смысле возвращаться на несколько страниц. Далее, по какой-то странной, нелепой логике, Тенью маньяка оказывается не Маугли, а совсем другой человек...
Тем не менее, надо признать, что роман в целом, особенно во второй части, производит сильное впечатление. От некоторых страниц просто не оторваться. Чувствуется, что автор писал их от души, а совсем не для того, чтобы заработать весьма условный по нынешним временам гонорар. Сейчас много говорят о том, что современной русской литературе не хватает сильных героев, сильных страстей. Книга Эдуарда Байкова, недостатки которой проистекают, скорее, от пренебрежения техникой, чем от скудости чувства, заставляет задуматься о том, что не все приемы бульварной романистики так уж плохи. Даже наоборот, когда писатель им в точности следует.